Замятин мы критика. Анализ «Мы» Замятин. Главные герои и их характеристика

Созрело его знаменитое

«МЫ». (Роман написан в 1920-21, ходил по рукам. В 1924 появился в США по-английски – и чтó они там поняли? Потом на чешском, французском. А Замятина стали лупить только в 1929, когда время подошло.)

Художественно – ярко до ослепительности.

Евгений Замятин. Мы. Аудиокнига

Социально – провидчески. Но понимал ли он, что высмеял идеал всей своей жизни? По всему поведению Замятина в 20-х годах – нет, ещё не понимал, просто художественная интуиция повлекла. Вероятно он думал, что предупреждает от опасных крайностей? Его социальные предвидения выписывать можно многими десятками.

– Единое Государство; Государственная газета; Благодетель; Материнская Норма; Личные Часы; Часовая Скрижаль; Бюро Хранителей; Институт Государственных Поэтов и Писателей; день Единогласия;

– наш долг – заставить их быть счастливыми;

– произошла великая 200-летняя война между городом и деревней. Выжила только 1/5 населения;

– дико то, что человеческие головы ещё непрозрачны;

– так приятно, успокоительно чувствовать за собой зоркий глаз;

– поэзия стала государственной службой и полезностью;

– плохо ваше дело; по-видимому у вас образовалась душа;

– крылья – чтобы летать, а нам уже некуда – мы прилетели;

– никто из нумеров не может отказаться от своего права – понести кару от Единого Государства. В последний момент я набожно и благодарно лобызну карающую руку Благодетеля. (Благодетель – оказался «сократовски-лысый человек», прямо Ленин .);

– образ: грамм «Я» и тонна «Мы» не могут же уравновеситься. Нелепо допускать, что у «Я» есть какие-то права по отношению к Государству. Надо забыть, что ты – грамм, и почувствовать себя миллионной долей тонны;

– как прекрасен усовершенствованный электрический кнут;

– я снова свободен, то есть заключён в стройные ряды;

– личное сознание – это болезнь. Чувствует себя отдельно только нарывающий палец, а здорового – будто и нет;

– враги счастья, которые тем самым лишили себя права стать кирпичами Единого Государства;

– революции не может быть: наша революция последняя;

– жалость – безрассудная сердечная компрессия;

– самая трудная и высокая любовь – это жестокость;

– любить нужно беспощадно, да, беспощадно (Ю, предательница).

А само собой: Сексуальный Табель. – Всякий из нумеров имеет право на любой нумер. В Сексуальном Бюро вас исследуют, дают талонную розовую книжку. Так не стало поводов для зависти.

Но это вовсе не только политический памфлет. Люди (нумера) настолько живые, что просто волнуешься за них, трудно дочитать книгу, не заглядывая вперёд. – I, О, Ю (женщины), R (поэт), S (Хранитель, сторонник мятежников) и сам герой Д-503. Обстановка будущего передана так живо, что вполне вливаешься в неё, с ужасом ощущаешь себя в этом быте.

Но «Мы» – куда там печатать?..

И – что же осталось Замятину в этом неожиданном советском мире?

Роман "Мы" — это протест против тупика, в который упирается
европейско-американская цивилизация, стирающая,
механизирующая, омашинивающая человека .
Е. Замятин

Я читал его "Мы": блестящая,
сверкающая талантом вещь; среди
фантастической литературы редкость тем,
что люди — живые и судьба их очень волнует.
А. Солженицын 1

История создания и смысл названия романа "Мы" : Роман создавался вскоре после возвращения автора из Англии в революционную Россию в 1920 году (по некоторым сведениям, работа над текстом продолжалась и в 1921 году). Первая публикация романа состоялась за границей в 1924 году. В 1929 году роман был использован для массированной критики Е. Замятина, и автор был вынужден защищаться, оправдываться, объясняться, поскольку роман был расценен как политическая его ошибка.

Образ автора в романе "Мы" : По Замятину (в этом утверждении он не был первым), любой художественный образ в той или иной мере всегда автобиографичен. В случае с названием романа "Мы" и с героем романа это утверждение особенно справедливо. Название романа включает в себя и автобиографический элемент. Известно, что Евгений Замятин в годы первой русской революции был большевиком, восторженно приветствовал революцию 1917 года и, полный надежд, вернулся из Англии на родину — в революционную Россию. Но ему пришлось стать свидетелем трагедии революции: усиления «католицизма» властей, подавления творческой свободы, что должно было неизбежно привести к застою, энтропии (разрушению). Роман "Мы" — это отчасти и автопародия на свои былые миссионерски-просветительские революционные устремления, идеалы, проверка их на жизненность.

Мир Единого Государства : В архитектурном плане мир Единого Государства, разумеется, представляет собой также нечто строго рационализованное, геометрически упорядоченное, математически выверенное, господствует эстетика кубизма: прямо угольные стеклянные коробки домов, где живут люди-нумера, прямые просматриваемые улицы, площади. Стерильно чистые плоскости стекла делают мир Единого Государства еще более безжизненным, холодным, ирреальным. Архитектура строго функциональна, лишена малейших украшений, «ненужностей».

Жанр и сюжет романа "Мы" : Роман написан в жанре фантастики — антиутопии. Причем наряду с условностью, фантастичностью роману свойствен также психологизм, что драматизирует собственно социально-общественную, идеологическую проблематику. Сюжет романа фантастичен, действие его происходит в далеком будущем в некоем Едином Государстве - утопическом городе всеобщего счастья. За фантастическим сюжетом и антуражем автор видит и показывает человека, его дыхание, пульс, пульсирование мысли.

Образ Д-503. Характеристика главного героя романа "Мы" : Д-503 - такой же винтик, нумер, как и другие, представляющий собой продукт рационализированного государства, с выпрямленными, математически выверенными чувствами, что подчеркивается говорящей портретной деталью: «прочерченными по прямой бровями» . Однако плоскостное, «выпрямленное» измерение не единственное его измерение, в нем есть то, что потенциально отличает его от других, в нем заложено особенное, поэтическое начало, которое содержится уже в поэтизации им Часовой Скрижали, вдохновенном восторге перед ее математическим совершенством и гармонией.

Любовь в романе "Мы" : Поэма о величии Единого Государства, которую задумал написать инженер Д-503, с появлением любовной линии становится напряженным эмоциональным романным повествованием. Происходит перемена жанровой установки: роман идей становится романом людей. Любовные сцены в этом рационалистическом романе, как это ни удивительно, — одни из самых лиричных и эмоциональных во всей русской литературе. Любовная стихия так захватывает героя, так опьяняет его, что он совершенно иначе смотрит на привычные вещи.

Зрительные или слуховые ассоциации, связанные с именем (номером) персонажа : Для Замятина было очень важно зримо представить себе героя, его внешность, которая во многом определяла внутренний мир героя. Писатель много над этим размышлял, экспериментировал, вывел определенную теорию, которую применил в своей художественной практике. Опыт Е. Замятина свидетельствует, что писатель мастерски владеет не только приемами звуковой, но и зрительной характеристики персонажей. Один из самых характерных для Е. Замятина приемов характеристики персонажа - точный выбор имени героя, причем важными оказываются и зрительные, и слуховые впечатления.

Женские образы в романе "Мы" (I-330, O-90, Ю) : Еще в 1920-е годы современниками Е. Замятина было замечено, что женские персонажи писателю особенно удаются. В целом герои-мужчины в романе "Мы" более рационалистичны, прямолинейны, обладают менее стойким характером, им свойственна рефлексия, колебания. Именно I-330 и О-90 — сильные характеры, — не колеблясь, противостоят Единому Государству в отличие от рефлексирующих мужских нумеров, при том, что обе героини — совершенно разные по психологии, внешности, жизненным целям.

Христианская и числовая символика в романе "Мы" : Христианская символика активно используется в романе. Иногда христианские мотивы присутствуют в опосредованном виде. Например, голод в Едином Государстве устранен с открытием нефтяной пищи , которая, по сути, замещает древнейший символ христиан — хлеб. Системы священных чисел, сложившиеся в древнегреческой, древнееврейской и других древних культурах присредиземноморья, были частью усвоены, частью переосмыслены и в целом получили новое мистическо-символическое содержание в учении христиан. В функции наиболее знаменательных, ключевых стали использоваться числа, хорошо известные по Священному Писанию, - прежде всего 3, 7, 12.

Роль художественной детали : При всем разнообразии способов передачи психологического состояния персонажей преобладающим является косвенный психологизм , т.е. передача психологического состояния в его внешнем выражении: жесте, характере речи, мимике . Особенно важной здесь является художественная деталь, всегда в той или иной мере значимая в любом произведении. В эстетике Е. Замятина художественная деталь лидирует, является ведущим принципом организации портрета героя, что определяется общим импрессионистическим характером изображения.

Цвет в романе, зримость, живописность романа "Мы" : Живопись словом, цветопись играют в произведениях Е. Замятина очень важную роль: цвет участвует в создании характера, содержит эмоционально-концептуальную характеристику окружающего мира, с его помощью более зримым и наглядным предстает основной конфликт произведения. Противостоящие миры имеют различную цветовую характеристику: в мире Единого Государства преобладает холодный голубовато-серый цвет , в противоположном мире — за Зеленой Стеной царит многообразие красок, пестрота, разноцветье .

Импрессионистичность романа "Мы" : Одна из особенностей замятинского романа - импрессионистичность, штриховой, пунктирный характер изображаемого, в результате чего воссоздается целостная объемная картина. Замятин почти никогда не дает развернутых описаний чувства, переживания героя, а дает отдельные штрихи, по которым читатель воссоздает переживание, чувство в целом. Целостная картина создается уже в воображении читателя, Замятин доверяет читателю и предоставляет ему право сотворчества.

Экспрессионистичность как средство создания психологической напряженности в романе : Еще одна особенность замятинского психологизма, наряду с импрессионистичностью, — повышенная экспрессия, экспрессионистичность. Предельная эмоциональная напряженность — это отличительная, одна из самых характерных черт замятинской манеры письма. И в этом сказывается влияние экспрессионизма 1910-1920-х годов. Экспрессионизм с его преувеличенностью, заостренностью и условностью образов как нельзя лучше подходит для замятинского романа-опровержения, романа-предупреждения. Автору важно обнажить, заострить мысль, довести ее до абсурда и тем самым скомпрометировать.

Различные «коды» прочтения романа. Современность романа "Мы" : У романа "Мы" за восьмидесятилетнюю его историю сложились свои традиции, коды прочтения. Долгие годы преобладало идеологическое, социологическое прочтение романа, в перестроечные годы оно, естественно, укрепилось в связи с тем, что кардинально пересматривалось прошлое страны. В последние же годы содержание романа вписывается в более широкий контекст — в мировую историю ХХ века.

«Мы»

Замятин искал новые пути творчества. Он полагал, что после революции жизнь стала иной и изображаться должна по-другому. Новую реальность не может адекватно отразить ни толстовский реализм, ни символизм - на смену им должен прийти неореализм.

Е. Замятин полемизировал с теоретиками Пролеткульта, утверждавшими, что «машинизирование» жизни влияет и на психологию пролетариата, что со временем не станет индивидуальности, индивидуального мышления, а будет существовать «объективная психология целого класса». Во многом роман «Мы» направлен против такого толкования. Однако только политической полемикой это произведение не ограничивается. Роман «Мы» стал образцом жанра антиутопии.

Аллегорические антиутопии существовали в литературе давно. В русской литературе первой антиутопией называют роман М. Хераскова «Кадм и Гармония» (1786), к антиутопии относят Легенду о Великом Инквизиторе из романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». В ней есть то, что является одним из признаков этого жанра - мотив навязанного счастья, к которому ведут силой. На рубеже XIX-XX веков в русской литературе появилось много произведений, имеющих признаки - скорее на уровне социально-философском, чем на художественном - антиутопии.

Антиутопия является опровержением в художественной форме веры в достижение справедливого миропорядка в исторической реальности. Если утопия изображает совершенный мир, чаще всего изолированный, «земной рай», то антиутопия развенчивает принципы идеального общества, в ней прослеживается мотив «изгнания из рая». Утопическое общество чаще всего показано глазами стороннего наблюдателя, оказавшегося там и восхищающегося новым миропорядком. Мир будущего в антиутопических произведениях показан изнутри, с позиции обитателя этого мира, который может узнать все принципы устройства этого общества на собственном опыте. Утопические произведения - произведения фантастические, так как продемонстрировать устройство нового мира можно лишь при помощи фантастики. Антиутопия тоже фантастична, основные приёмы этого жанра - пародия и гротеск. Не случайно появление романа-антиутопии в то время, когда возникло государство, воплощавшее мечты человечества о всеобщем счастье.

В антиутопических романах отчётливо выделяются два типа «идеального» общества. В романах «Мы» Е. Замятина и «Приглашение на казнь» В. Набокова благополучие государства и граждан основано на удовлетворении самых примитивных потребностей.

Это «благополучное небытие взрослых истуканов» (В. Набоков). Более поздние романы немецкого писателя Г. Гессе « И гра в бисер» и американского фантаста А. Азимова «Конец вечности» предлагают иной принцип благоденствия. Однако принцип устройства общества одинаков: оно основывается на духовной! несвободе людей, его населяющих. Роман-антиутопия, однако, не с только социальная сатира, сколько жанр философский, предполагающий размышления о принципах организации человеческого общества, о внутренней свободе и несвободе личности.

Единое Государство, показанное в романе «Мы», это царство победившей утопии. Люди в нём не думают о жилье, 111 ггании - государство обеспечивает им необходимый уровень жизненного комфорта. Жизнь в Едином Государстве предельно механизирована. Но за удобства существования пришлось расплачиваться утратой имени и индивидуальности. Единое Государство не является пародией на Страну Советов, потому что в 1920 1921 годах Советское государство только создавалось. Однако система, господствующая в Едином Государстве, демонстрирует, к чему приводит насильственное движение к счастью, всеобщее планирование и «машинизация». Существование нумеров может быть приравнено к существованию людей в «золотом веке», во всяком случае, так считают сами граждане Единого Государства.

Государство построено на принципе несовместимости счастья и свободы. Понятие «идеальной несвободы» кажется гражданам Единого Государства единственным разумным принципом построения общества: нумера по расписанию получают возможность удовлетворять все естественные потребности. Удовлетворены потребности в пище, любви, в «зрелищах». Человечество приведено к счастью железной рукой. У счастья появилась формула: «Счастье равно блаженство, делённое на зависть». В этой формуле не учтены только духовные потребности человека. Нумера не знают таких слов - их счастье остается в сфере физиологии.

Развитие, движение вперёд в Едином Государстве уже невозможно. Нумера благоденствуют, государственная машина отлажена. Но отсутствие движения означает отсутствие прогресса. Для Замятина существовало два важнейших состояния общества - энтропия и революция.

В статье «О литературе, революции, энтропии и прочем» (1923) он писал: «Когда пламенно-кипящая сфера (в пауке, религии, социальной жизни, искусстве) остывает, огненная магма покрывается догмой - твёрдой, окостенелой, неподвижной корой.

Догматизация в науке, религии, социальной жизни, искусстве - энтропия мысли; догматизированное уже не сжигает, оно - греет, оно - тепло, оно - прохладно». Процесс догматизации и последующего революционного взрыва, по Замятину, неизбежен. Под энтропией он подразумевал «стремление мировой энергии к покою - к смерти». Энтропия предполагает отсутствие свободы, а свобода - это то, что в замятинской концепции человека занимает важнейшее место. Причём для него наиболее ценен человек, имеющий внутреннюю свободу. Такая свобода невозможна для того, кто руководствуется только разумом. Разум ограничивает человека. Замятин всегда приветствовал проявления всего иррационального.

Идеальным не только нумером, но и человеком для Замятина является нумер 1-330, в котором сосуществуют разум и иррациональное. Именно 1-330 высказывает заветные мысли автора: «А какую же ты хочешь последнюю революцию? Последней - нет, революции - бесконечны. Последняя - это для детей: детей бесконечность пугает, а необходимо - чтобы дети спокойно спали по ночам...»; «Тебе, математику, - разве не ясно, что только разности - разности - температур, только тепловые контрасты - только в них жизнь. А если всюду, но всей вселенной, одинаково тёплые - или одинаково прохладные тела... Их надо столкнуть - чтобы огонь, взрыв, геенна. И мы - столкнём».

Центральный персонаж романа Д-503 боится таких мыслей своей возлюбленной. Он вслед за всеми жителями Единого Государства воспевает «божественно-ограничивающую мудрость стен, преград». Стена отделяет «машинный, совершенный мир от неразумного, безобразного мира деревьев, птиц, животных...». Природное начало чуждо механизированному миру нумеров. Вообще, в романе «Мы» рациональное и виерациональ-ное противопоставлены на уровне вполне материальном. Природное начало выражено не только в речах 1-330, но и в Древнем Доме, его интерьере и наполняющей его утвари, старинных платьях героини, наконец, в том, что существует за Зелёной Стеной.

Очень значимой в романе является цветовая символика. В мире Единого Государства господствуют прозрачные, прохладные тона: юнифы - серо-голубые, небо - «синее, не испорченное ни единым облаком», «стерильное, безукоризненное», глаза 0-90 - тоже синие, не омрачённые ни единым облачком. Это стеклянный мир, и его цвета - это оттенки стекла. Несвобода проявляется даже на уровне регламентации цветовой гаммы.

В иррациональном мире всё иначе. В Древнем Доме господствует «дикая, неорганизованная, сумасшедшая - как тогдашняя музыка - пестрота красок и форм». Доминирующим цветом Древнего Дома, 1-330 является огненный, жёлто-золотой.

Усилению основного конфликта подчинена и очень существенная в структуре романа поэтика чисел. Будучи математиком, Замятин видит символику чисел как никто другой. Мир Единого Государства - это мир числовой прямой. Числа для его граждан заменяют искусство.

Тоталитарная система пользуется цифрами для обозначения человека. Числовое обозначение может принадлежать любому человеку или предмету, в то время как имя неповторимо. Эта стандартизация использовалась на практике по отношению к тем, кто перестал для государственной системы быть людьми, а стал «лагерной пылью», утратил ценность как личность, стал идеальным винтиком государственного механизма. В романе «Мы» нет лагерей, но унификация всех граждан доведена до совершенства. Те понятия, которые не могут быть выражены с помощью чисел, имеют иной вариант наименования, тоже обезличивающий: Машина Благодетеля, Древний Дом и т. д.

В мире, где люди лишены привычных имён, функцию «говорящих имён» исполняют их номера. Так, об 0-90 герой говорит так: «Милая О! - мне всегда это казалось - что она похожа на своё имя: сантиметров на 10 ниже Материнской Нормы - и оттого вся кругло обточенная, и розовое О - рот - раскрыт навстречу каждому моему слову. И ещё: круглая, пухлая складочка на запястье руки - такие бывают у детей». Слева от Д-503 в шеренге шагает 0-90, а справа - 1-330, «тонкая, резкая, упрямо-гибкая, как хлыст». Преследователь героя - «какой-то дважды изогнутый, вроде буквы S». Портретные характеристики присущи и гражданам Единого Государства, как бы ни стремились они к унификации. И эти портретные особенности связаны с теми номерами, которые им присвоены.

Бунтари, отвергающие всё, что составляет основу Единого Государства, тем не менее избирают своим девизом математический символ - у7!. Но для человека из мира математики этот знак более революционен, чем многие громкие лозунги. Дело в том, что в истории математики существовало время, когда все операции проводились на числовой прямой. Привлечение к математическим операциям «мнимых чисел» привело к тому, что стал возможен математический анализ, оперирующий на плоскости, так как ось «мнимых чисел» перпендикулярна оси простых чисел. Но когда в математический обиход вошли «комплексные числа», среди которых находится и у-1, это стало революцией в науке, потому что позволило оперировать в четырёхмерном пространстве.

Математика Д-503 более всего пугает, но и более всего убеждает математический символ революции - у-1: « Всякому уравнению, всякой формуле в поверхностном мире соответствует кривая или тело. Для формул иррациональных, для моего д/-1, мы не знаем соответствующих тел, мы никогда не видели их... Но в том-то и ужас, что эти тела - невидимые - есть, они непременно, неминуемо должны быть: потому что в математике, как на экране, проходят перед нами их причудливые, колючие тени - иррациональные формулы; и математика, и смерть - никогда не ошибаются. И если этих тел мы не видим в нашем мире, на поверхности, для них есть - неизбежно должен быть - целый огромный мир там, за поверхностью...»

Математический знак революционеров становится для Д-503 обозначением всего необычного, он символизирует даже душу героя. В Едином Государстве «душа» - это понятие из далёкого прошлого, а в настоящем - тяжёлая, опасная болезнь. Строитель «Интеграла» боится происходящих с ним перемен, но не отказывается от них. Он постепенно начинает соединять в себе разум и душу, т. е. происходит восстановление личности, всегда находившейся в центре внимания русской литературы. Герои произведений Л. Толстого, Ф. Достоевского мучительно ищут ответ на вечный вопрос о предназначении человека в жизни и находят его в христианской вере. Замятин же отвергает религию. По его мнению, конечной истины не существует, и поэтому религия, объявляющая, что она владеет такой истиной, абсурдна не менее, чем государственная машина. Для него Церковь - один из инструментов подчинения человека, а значит, энтропии. Бунтари Замятина берут себе имя Мефи, производное от Мефистофеля. Мефистофель - один из величайших революционеров, по их мнению. Они устами 1-330 называют себя « антихристианами ».

Вообще, в поэтике романа довольно значимы библейские мотивы. День Единогласия назван Пасхой. Герой говорит, что все муки, которые он вынес и «принёс сюда, как подвиг, - всё это только смешно, как древний анекдот об Аврааме и Исааке.

Авраам - весь в холодном поту - уже замахнулся ножом над своим сыном - над собою - вдруг сверху голос: “Не стоит! Я пошутил...”». Обращение к христианской лексике и даже библейским преданиям на страницах романа происходит довольно часто. Так, здесь возникают «ангелы-хранители», нумеров Д-503 называет богами: «...боги стали, как мы: эрго - мы стали, как боги». Верховным божеством для жителей Единого Государства является конечно же Благодетель, хотя на самом деле он вовсе не так могущественен и велик, как это декларируется. В беседе со строителем «Интеграла» Благодетель в доказательство своей правоты приводит именно библейский пример: «Вспомните: синий холм, крест, толпа. Одни - вверху, обрызганные кровью, прибивают тело к кресту; другие - внизу, обрызганные слезами, смотрят. Не кажется ли вам, что роль тех, верхних, - самая трудная, самая важная. Да не будь их, разве была бы поставлена вся эта величественная трагедия?» Единое Государство он сравнивает с раем: «...там - блаженные, с оперированной фантазией (только потому и блаженные) - ангелы, рабы Божьи...» В конце романа 1-330 восходит на современный аналог Голгофы - Машину Благодетеля. В жизни Единого Государства вообще важную роль играют ритуалы, похожие уже не на христианские, а на языческие культы.

Более того, библейские мотивы воплощаются и в поэтике чисел. Число три, сакральное для христиан, потому что ассоциируется с Пресвятой Троицей, пронизывает весь роман. Каждая запись состоит из трёх частей, Благодетель появляется трижды, трижды пытают 1-330, да и само её имя состоит из двух троек (кроме того, просматривается параллель с возрастом Христа - 33 года).

В центре авторского внимания в романе «Мы» находятся человеческие личности. Но действие во многом сосредоточено вокруг «Интеграла». Это не просто космический корабль, он призван принести на другие планеты идеологию Единого Государства. Но что будет после того, как он отправится в полёт, не знает никто: ни рядовые нумера, ни Мефи, ни его Строитель. «Интеграл» становится просто объектом поклонения. Завладевший им победит. Разрешение всех проблем персонажи романа связывают с «Интегралом», чьё предназначение им неясно. Но есть человек, знающий, для чего нужен «Интеграл»,- э го Благодетель. Он знает всё. Это именно он связал нумеров «по рукам и ногам благодетельными тенетами счастья». Он создал Единое Государство, воплотив на земле утопию. Но, совершив благодеяние, он неизбежно становится палачом, начинает исполнять карательную функцию.

Однако утопия завершена не до конца. Даже законопослушный нумер может заразиться революционными настроениями. Даже 0-90 не желает подчиняться правилам Единого Государства и отдавать своего ребёнка. Всему мешает фантазия, душа. Но государство нашло решение и этой проблемы. Разделение души и тела происходит путём хирургической операции. Отделение души от тела всегда означало смерть. После Великой Операции и наступает духовная смерть Д-503. В романе «Мы» процесс, бывший всегда таинственным, непостижимым, обретает вполне конкретные черты, но от этого не становится менее страшным. Наоборот - это страшнее, чем естественная смерть. Да и сама смерть становится зримой - человек превращается в лужицу химически чистой воды. Теперь смерть - «знамение нечеловеческой мощи Благодетеля».

Итак, роман Е. Замятина «Мы» - антиутопия. Антиутопия возможна там, где существует противостояние какому-либо идеологическому догмату. В ней реализуются в первую очередь функции предупреждения, предостережения. Антиутопический конфликт представляет собой конфликт между тоталитарным режимом и личностью героя.

Анализ произведения

Роман-антиутопия «Мы», написанный Евгением Замятиным в 1920-м году, представляет собой необычный жанр с элементами сатиры. В нем описывается общество жесткого тоталитарного контроля над человеком, вплоть до установления расписания на дружеские встречи, чтение книг, выбор имени-нумера и т.д. Таким странным образом автор искал новые пути разрешения общественных конфликтов.

По его мнению, только после революции жизнь могла измениться, преобразиться и получить новый виток развития. Именно эта мысль отражена в романе «Мы». В романах-антиутопиях, как правило, всегда выделяются два типа «идеального» государства. Так и здесь все общество распределено по двум полярно разным идеологиям. Царство победившей утопии в романе - это «Единое государство», в котором все жители пронумерованы и ведут строго регламентированную по Часовой Скрижали жизнь. Во главе государства стоит Благодетель. Действие происходит в далеком будущем.

Основная проблема, как и во все времена и во всяком обществе, это поиски счастья. Мир, задуманный автором, казалось должен быть совершенным. В то же время, в нем много недостатков и пробелов. Каждый человек в нем это винтик огромного механизма, поэтому от его действий и последовательности зависит благосостояние государства. Именно по этой причине любой провинившийся проходит своеобразную казнь через Машину Благодетеля, оставляя после себя лишь лужу химически чистой воды. Те, кто заболевают «чувствами», проходят другую процедуру - Уничтожение фантазии.

Врагами счастья Единого государства являются революционеры, собирающиеся в Древнем Доме. Именно среди них главный герой, строитель космического корабля «Интеграл» под нумером Д-503 находит свое личное счастье - тонкую, резкую, упрямо-гибкую I-330 . Она быстро находит к нему подход и просит о личном свидании по розовым талонам, как это принято в рамках государства. У Д-503 до встречи с ней была другая подруга О-90 , которая узнав о его желании прервать дальнейшие встречи, просит только об одном - подарить ей ребенка.

Таким образом, на фоне общественно-политических событий романа, автор умело развивает и линию личностных взаимоотношений. После процедуры очистки фантазии Д-503 забывает о своей любви к I-330 и с легкостью сдает Благодетелю информацию об известном ему революционном плане «Мефи», о котором узнал во время свидания в Древнем Доме. Когда он встречает I-330 в Газовой комнате, он ее просто не узнает. На следующий день она и другие участника плана должны пройти через Машину Благодетеля. Д-503 остается верным своей идее, что разум должен победить.

Евгения Замятина и его антиутопию «Мы» обычно проходят в 11 классе в школе, но заостряют на нём внимание, в основном, те, кто сдаёт литературу на ЕГЭ. Однако это произведение заслуживает быть прочитанным каждым из нас.

Евгений Замятин считал, что революция поменяла жизни многих людей, а посему и писать о них нужно теперь иначе. То, что было написано прежде, рассказывает о тех временах, которые уже прошли, теперь реализм и символизм должны смениться новым литературным течением – нео-реализмом. Замятин в своём произведении постарался объяснить, что машинизация жизни и тоталитарный режим ведут к обезличиванию каждого, к унификации индивидуального мнения и мышления, что, в конечном счёте, приведёт к уничтожению человеческого общества, как такового. Ему на смену придет единый механизм, а люди будут лишь его безликими и безвольными составляющими, действующими на основе автоматизма и заложенной программы.

Роман «Мы» Евгений Замятин написал в 1920 году, годом позже он отправил рукопись в берлинское издательство, так как не мог публиковаться на родине, в России. Антиутопия была переведена на английский и опубликована в 1924 году в Нью-Йорке. На родном языке автора произведение было издано только в 1952 году в том же городе, Россия познакомилась с ним уже ближе к концу века в двух выпусках издания «Знамя».

Из-за того, что антиутопия «Мы» увидела свет, пусть и за рубежом, писателя стали травить, отказывались публиковать, не давали ставить пьесы, пока Замятин не уехал за рубеж по разрешению Сталина.

Жанр

Жанр романа «Мы» — социальная антиутопия. Она дала точку опоры для рождения нового пласта фантастической литературы ХХ века, которая была посвящена мрачным прогнозам на будущее. Основной проблемой в этих книгах является тоталитаризм в государстве и место человека в нём. Среди них выделяются такие шедевры, как романы , и , с которыми нередко сравнивают роман Замятина.

Антиутопия – это реакция на перемены в социуме и своеобразный ответ утопическим жизнеописаниям, где авторы говорят о воображаемых странах типа Эльдорадо Вольтера, где все идеально. Часто бывает так, что писатели предугадывают ещё не сформировавшиеся социальные отношения. Но нельзя сказать, что Замятин что-то предугадывал, за основу своего романа он брал идеи из произведений Богданова, Гастева и Мора, которые выступали за машинизацию жизни и мысли. Таковыми были идеалы представителей пролеткульта. Помимо них, он иронически обыграл высказывания Хлебникова, Чернышевского, Маяковского, Платонова.

Замятин высмеивает их уверенность в том, что наука всемогуща и не ограничена в возможностях, и в том, что всё на свете можно покорить коммунистическими и социалистическими идеями. «Мы» — это доведение идеи социализма до гротеска с целью заставить людей задуматься о том, к чему ведет слепое поклонение идеологии.

О чем?

Произведение описывает происходящее спустя тысячу лет после окончания двухсотлетней войны, которая была самой последней революцией в мире. Повествование ведётся от первого лица. Главный герой по профессии инженер «Интеграла» — механизма, который настроен на популяризацию идей Единого Государства, интеграцию вселенной и её обезличивание, лишение индивидуальности. Суть романа заключается в постепенном прозрении Д-503. В нём зарождается всё больше сомнений, он обнаруживает недостатки в системе, в нём просыпается душа и выводит его из общего механизма. Но в финале произведения операция превращает его вновь в бесчувственный номер, лишённый индивидуальности.

Весь роман – это сорок записей в дневнике главного героя, которые начинаются прославлением Государства, а заканчиваются правдивыми описаниями угнетения. У граждан нет имён и фамилий, но есть номера и буквы – у женщин гласные, у мужчин – согласные. У них одинаковые комнаты со стеклянными стенами и одинаковая одежда.

Все потребности и естественные желания граждан удовлетворяются по расписанию, а расписание определяет Часовая Скрижаль. В нём существует два часа, отведённые специально на личное времяпровождение: можно совершать прогулки, заниматься за письменным столом или заниматься «приятно-полезной функцией организма».

Мир Интеграла огорожен от диких земель Зеленой стеной, за которой сохранились естественные люди, чей вольный образ жизни противопоставлен суровым порядкам Единого государства.

Главные герои и их характеристика

Замятин считает идеальным человеком номер I-330, которая демонстрирует философию автора: революции нескончаемы, жизнь – это разности, а если их нет, то кто-то обязательно их создаст.

Главный герой – инженер «Интеграла», Д-503. Ему тридцать два года, и то, что мы читаем – записи его дневника, в котором он то поддерживает идеи Единого Государства, то противится им. Его жизнь состоит из математики, вычислений и формул, что очень близко писателю. Но он не лишён фантазии и замечает, что многие номера тоже не вырезают себе это умение – значит, даже тысяча лет подобного режима не победила главенство души в человеке. Он искренний и способен чувствовать, но приходит к предательству любви из-за операции, которая лишила его фантазии.

В произведении два главных женских образа. О-90, чья душа цветёт и живёт, – она розовая и круглая, ей не хватает десяти сантиметров до Материнской нормы, но, тем не менее, она просит у главного героя подарить ей дитя. В конце романа О-90 с ребёнком оказываются по другую сторону стены, и этот ребёнок символизирует проблеск надежды. Второй женский образ — I-330. Это острая и гибкая, с белыми зубами девушка, которая любит тайны и испытания, нарушает режимы и установки и которая после умирает, отстаивая идеи борьбы с Единым Государством.

В основном, номера верны режиму Государства. Номер Ю, например, сопровождает воспитанников на операции, сообщает о проступке Д хранителям – остаётся верна своему долгу.

Государство в антиутопии

В Едином Государстве живут всего несколько процентов от общей массы людей – в революции город одержал победу над деревней. Правительство обеспечивает их жильём, безопасностью, комфортом. За идеальные условия граждане лишаются индивидуальности, получают номера вместо имён.

Жизнь в государстве – это механизм. Свобода и счастье здесь несовместимы. Идеальная несвобода заключается в том, что все потребности и естественные желания граждан удовлетворяются по расписанию, разве что не учитываются духовные потребности. Искусство заменяют цифры, в государстве действует математическая этика: десять погибших – ничто по сравнению с множеством.

Сам город окружён Зелёной Стеной из стекла, за которой находится лес, о котором никому ничего не известно. Главный герой однажды случайно узнаёт, что по другую сторону живут предки, покрытые шерстью.

Номера живут в одинаковых комнатах со стеклянными стенами, словно в доказательство того, что режим государства абсолютно прозрачен. Все потребности и естественные желания граждан удовлетворяются по расписанию, расписание определяется Часовой Скрижалью.

Любви нет, так как она порождает ревность и зависть, поэтому в там действует правило о том, что каждый номер имеет равные права на другой номер. Для граждан существуют определённые дни, в которые можно заниматься любовью, причём можно делать это исключительно по розовым талонам, которые выдаются в зависимости от физических потребностей.

В Едином Государстве есть Хранители, которые занимаются обеспечением безопасности и соблюдением правил. Для граждан честь рассказать в Бюро Хранителей о нарушениях. Преступников наказывают помещением в Машину Благодетеля, где номер расщепляется на атомы и превращается в дистиллированную воду. Перед казнью у них отбирают номер, что является высшей карой для гражданина государства.

Проблемы

Проблематика романа «Мы» связана с тем, что свобода в Едином Государстве приравнивается к мучениям и невозможности жить счастливо, причиняет боль. Соответственно, возникает масса проблем, вызванных тем, что человек вместе со свободой выбора теряет свою сущность и превращается в биоробота, рассчитанного на определенный функционал. Да, жить ему становится и впрямь спокойнее, но слово «счастье» уже неприменимо к нему, ведь это эмоция, а их номера лишены.

Поэтому человек, как правило, как и главный герой произведения, выбирает боль, чувства и независимость вместо идеализированной системы принуждения. И его частная проблема – это противостояние с тоталитарной властью, бунт против нее. Но за этим конфликтом кроется нечто большее, глобальное и относящееся ко всем нам: проблемы счастья, свободы, нравственного выбора и т.д.

В романе описывается социальная проблема: человек, который превращается лишь в одну из частей системы тоталитарного государства, обесценивается. Никто в грош не ставит его права, чувства и мнения. Например, героиня О любит одного мужчину, но ей приходится «принадлежать» всем, кто захочет. Речь идёт об обесценивании личности до невозможного: в произведении номера умирают либо физически, наказанные Машиной, либо морально, лишаясь души.

Смысл романа

Антиутопия «Мы» — противостояние идеологии и реальности. Замятин изображает людей, которые из всех сил отрицают, что они люди. От всех проблем они решили избавиться, избавившись от себя. Все то, что дорого нам, что составляет и формирует нас, отнято у героев книги. В действительности они никогда бы не позволили выписывать на себя талоны, не согласились бы жить в стеклянных домах и не поступились индивидуальностью. Но вот они критически оценили эту действительность, полную противоречий из-за многообразия и изобилия, и пошли против нее, против своего естества, против мира природы, отгородившись стеной иллюзий. Придумали абстрактный смысл бытия (строительство Интеграла, как когда-то строительство социализма), абсурдные законы и правила, противоречащие морали и чувствам, и нового человека – номера, лишенного своего «Я». Их сценарий и не жизнь вовсе, это самая масштабная театральная постановка, в которой все действующие лица делают вид, что проблем нет, как желания вести себя иначе. Но неравенство неизбывно, оно будет всегда, потому что человек человеку рознь с самого рождения. Кто-то искренне и слепо верит пропаганде и играет свою роль, не задумываясь о ее искусственности. Кто-то начинает думать и рассуждать, видит или чувствует фальшь и наигранность происходящего. Так появляются жертвы казни или трусливые лицемеры, пытающиеся потихоньку нарушить установленный порядок и умыкнуть из него частичку индивидуальности для себя. Уже в их наличии очевиден крах системы Единого государства: сравнять людей невозможно, они все равно отличаются друг от друга, и в этом заключается их человечность. Не могут они быть просто колёсиком в машине, они индивидуальны.

Автор полемизирует с советской идеологией о «свободе, равенстве и братстве», которая обернулась рабством, строгой социальной иерархией и враждой, так как эти возвышенные принципы не соответствуют человеческой природе.

Критика

Ю. Анненков пишет, что Евгений Замятин виноват перед режимом только в том, что умел мыслить иначе и не равнялся с обществом под одну гребёнку. По его словам, идеи, вписанные в его антиутопию, были его собственными идеями – о том, что нельзя искусственно вписывать человека в систему, потому что в нём, помимо всего прочего, есть иррациональное начало.

Дж. Оруэлл сравнивает произведение Замятина с романом Олдоса Хаксли «О дивный новый мир». Оба романа говорят о протесте природы против механизации в будущем. У русского автора, по мнению писателя, более явно читается политический подтекст, но сама книга построена неудачно. Оруэлл критикует слабоватый и отрывочный сюжет, о котором невозможно сказать в нескольких предложениях.

Э. Браун писала, что «Мы» — это одна из самых смелых и перспективных современных утопий потому, что она веселее. Ю. Н. Тынянов в статье «Литературное сегодня» считал фантастический сюжет Замятина убедительным, потому что он сам шёл к писателю из-за его стиля. Инерция стиля и вызвала фантастику. В конце Тынянов называет роман удачей, произведением, колеблющимся между утопией и Петербургом того времени.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!