Сегодня для домашних питомцев шьют наряды, открывают кафе и салоны красоты, даже создают духи. Парикмахер для собак и кошек называется грумер: он не только стрижёт, но и делает укладки, создаёт образы. На радость не животным - скорее, их хозяевам.

Елена Ковязина - представитель редкой профессии, которая в России появилась относительно недавно. Она - парикмахер и стилист для домашних питомцев.

Елена встаёт в 8:00 и спешит привести в порядок себя и двух собак породы йоркширский терьер - Тутси и Бонни. Расчёсывает шерсть, надевает бантики. На 10:00 записан первый клиент, которых обычно привозят мастеру на дом.

Нельзя побрить шпица

Стрижка обязательно начинается с общения с владельцем. Елена Ковязина спрашивает кличку питомца, его возраст, особенности поведения, уточняет, всё ли в порядке со здоровьем. Особенно внимательным нужно быть к пожилым животным. У них могут быть различные хронические заболевания, например, суставов, о которых грумер должен знать до начала работы, чтобы стрижка протекала максимально комфортно для животного.

Елена ставит первого клиента - Дэнчика - на пол и смотрит, как он двигается, нет ли хромоты. Затем ощупывает питомца и проверяет, нет ли покраснений на коже. Нельзя допускать к стрижке больное животное, нужно обезопасить себя от возможного заражения.

Елена Ковязина - профессиональный ветеринарный врач, и в случае обнаружения каких-то патологий у «клиента» сразу сообщает об этом его хозяину.

Елена рассказывает, что груминг собак прежде всего предназначен для того, чтобы хозяину было проще ухаживать за своим питомцем. Стрижки бывают выставочные и домашние. Чтобы подготовить свою собаку к выставке, владельцы обращаются к заводчикам или грумерам, которые специализируются на определённых породах собак.

«В основном я занимаюсь пэт-грумингом, - поясняет мастер. - Это всевозможные варианты домашних стрижек: модельные, креативные. Результат зависит от фантазии хозяина и грумера, здесь нет каких-то жёстких рамок, но есть небольшие ограничения. К примеру, нельзя налысо выбрить шпица, так как потом шерсть может вообще не отрасти».

К Елене Ковязиной чаще обращаются хозяева собак мелких пород, таких как йоркширский терьер, мальтийская болонка, шпиц, пудель, бишон-фризе, чихуахуа, кокер-спаниель.

Грумер прежде всего заботится о том, чтобы не навредить животному, ведь иногда «креатив» хозяев не имеет границ. Тут важно сказать твёрдое «нет» даже при угрозе навсегда потерять клиента.

Собака-валенок

Грумер удаляет с помощью машинки для стрижки густую ненужную шерсть с Дэнчика. Елена несёт собаку в ванную, моет её шампунем, наносит ухаживающий бальзам. Затем на специальном столе она, расчесывая, сушит волосяной покров животного феном. Потом очищает уши от шерсти, обрезает когти. Эти процедуры четвероногие особенно не любят: рычат, пытаясь укусить. Грумер уверенными движениями удерживает собаку и продолжает работу.

«Есть у меня один клиент, который приносит своего йорка на стрижку не чаще двух раз в год, - рассказывает девушка между делом. - Когда он принёс его впервые, пёсик был похож не на собаку, а на валенок - весь в спутавшейся шерсти. Я три часа приводила его в порядок, вычесала всю шерсть и думала, что хозяин будет благодарен. Он вместо этого мне заявил: „Что вы из моего нормального пса сделали какую-то гламурную собаку, как мне по улице теперь с таким ходить!?“»

Пока грумер делает модельную причёску Дэнчику, его хозяйка ожидает на диване и играет с питомцами Лены.

Из ветврача в парикмахеры

«Родители с раннего возраста прививали мне любовь к животным. У нас жили кот и собака, а недалеко от дома находилась ветеринарная клиника. Однажды мы с подругой повели туда собак на прививки, и тогда я поняла, что тоже хочу работать с животными», - рассказывает Алёна.

Работа врача так вдохновила девочку, что вскоре Лена уже помогала ему на приёмах, работала с микроскопом, а к окончанию школы точно знала, кем хочет стать. «Во время обучения в Казанской государственной академии ветеринарной медицины им. Н. Э. Баумана я работала ассистентом ветеринарного врача в одной из казанских клиник, а сразу после окончания вуза с красным дипломом начала трудиться в должности врача, - говорит Елена Ковязина. - Через два года я поняла, что мне чего-то не хватает в жизни. Работа ветврача очень благородная и полезная, но в ней не было творчества и вдохновения, хотелось что-то создавать своими руками, приносить радость людям. В то же время я понимала, что очень хочу работать с животными - они моя жизнь».

Вскоре девушка уволилась из ветеринарной клиники и поехала в Москву учиться на грумера. В России эта профессия не внесена в официальный реестр, ей обучают при зоосалонах и на базе кинологических организаций.

Так Елена Ковязина нашла дело, которым хотела бы заниматься всю свою жизнь.

Кошки кусают чаще

К 12:00 Лена заканчивает стричь Дэнчика, передаёт его хозяйке и, провожая, продолжает рассказывать. «Работа грумера имеет сезонный характер. Весной, летом и в начале осени, когда желающих постричь питомца очень много, день забит полностью, не бывает времени даже поесть спокойно, а о выходных приходится только мечтать. Когда на улице становится холодно, клиентов становится меньше. В этот период я могу спокойно посвятить себя обучению, тренингам, повышению квалификации на курсах и мастер-классах. Занимаюсь рукоделием, вышиваю, читаю книги по психологии и бизнесу».

Уборка рабочего стола, подготовка инструментов, и к 18:00 грумер уже встречает четвёртого клиента за день. Кот по кличке Рокки долго сопротивляется действиям Лены - заставить животное стоять на одном месте во время стрижки очень сложно.

Здесь могут помочь только опыт и определённые техники. «Самое главное - спокойствие и уверенность в себе. Питомцы это чувствуют. Если будешь суетиться, слишком много сюсюкать, животное не будет стоять спокойно, и хорошо постричь не получится. Есть определённые приспособления для удерживания животных, а также намордники, но это крайние меры, к которым я прибегаю очень редко», - говорит Лена.

Нужно быть предельно осторожным, чтобы не порезать животное или себя в процессе стрижки. Кошки чаще кусают грумера, нежели собаки.

Обычно кошек стригут «под льва». Некоторые из грумеров украшают животных выбритыми узорами на шерсти, например в виде спирали на хвосте.

«В основном хозяева кошек обращаются к грумеру из-за внезапно развившейся аллергии на шерсть у одного из членов семьи или из-за избыточной линьки, когда хозяйки просто устают ежедневно вычищать всю квартиру от шерсти», - говорит Лена.

«Когда приносят лохматое, неухоженное животное, а в результате забирают красиво подстриженное, и ты видишь глаза обрадованной и удивлённой хозяйки - это приятно», - объясняет парикмахер.

Профессия даёт Елене возможность быть финансово независимой. «Это даже не работа, а увлечение, хобби, которое приносит радость, самореализацию», - резюмирует она.

В день грумер принимает по 3–4 клиента. Иногда стрижка собак обходится хозяевам дороже, чем поход человека к парикмахеру. Дело даёт неплохой доход.

«Животные несут невероятный заряд позитивной энергии, любви и вдохновения. У них можно многому научиться: настойчивости, жизнелюбию и техникам манипуляции. Как ещё назвать способность выпросить что-то вкусное одним только взглядом», - смеётся грумер.

Лена всё время улыбается и говорит, что в любой работе ненавидит скуку и однообразие. И если раньше, в предыдущей профессии, она сталкивалась чаще с больными и несчастными животными, то теперь её клиенты только радуют.

Её рабочий день заканчивается около 20:00. Вечером у мастера урок восточных танцев, спортзал и бассейн. Пару раз в год она обязательно берёт отпуск и уезжает из города, чтобы набраться сил. И, что важно, вдохновения - для дальнейшей работы.

Источник

Войска противника, обойдя Одессу с севера, вышли к побережью Черного моря в районе Сычевка (между Очаковом и Одессой), отрезали Приморскую армию от других армий Южного фронта и блокировали Одессу. С этого момента связь с Одессой стала осуществляться только по морю и воздуху.

Партизаны разгромили штаб немецко-фашистского полка, дислоцировавшийся в с. Белый Берег, Малинского района, Житомирской области. В ходе боя партизаны уничтожили 4 офицера и 10 солдат противника и радиостанцию.

Командир эскадрильи истребительного авиаполка Московской зоны ПВО лейтенант А.Н. Катрич в бою с самолетами противника на высоте 8000 метров таранил немецкий самолет и благополучно вернулся на свой аэродром.

Немецкие войска оккупировали г. Пятихатки Днепропетровской области.

Хроника событий в Ленинграде

Ценой больших потерь врагу удалось захватить станцию Молосковицы. Железная и шоссейная дороги Кингисепп — Ленинград оказались перерезанными. Кроме того, противник форсировал Лугу на правом фланге Кингисеппского участка фронта, и город оказался между двух огней.

Сегодня страна узнала имена балтийских летчиков, которые первыми сбросили бомбы на военные объекты Берлина. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 августа 1941 года полковнику Е.Н. Преображенскому, капитанам В.А. Гречишникову, А.Я. Ефремову, М.Н. Плоткину и П.И. Хохлову присвоено звание Героя Советского Союза.

К 13 августа трудящиеся Ленинграда внесли в фонд обороны страны 2 миллиона 418 тысяч рублей наличными, 2 килограмма 275 граммов золота, более 80 килограммов серебра и много других ценностей на общую сумму 13 миллионов рублей.

Из донесения Политуправления Юго-Западного фронта Главному политуправлению Красной Армии об авангардной роли коммунистов 37-й армии в боях в южном секторе Киевского укрепрайона, 5-й армии - в коростенском укрепрайоне, 26-й армии — южнее Киева и росте рядов партии в первой декаде августа 1941 г.

Упорные бои ведутся 37-й армией. Части ведут наступление, выполняя задачу по восстановлению переднего края южного участка Киевского укрепрайона. Противник отступает на юг, оказывая сильное сопротивление.

При занятии Тарасовки и подходе наших частей к Юровке деблокированы 3 дота. Гарнизон одного из них находился в полном составе.

5-я армия ведет оборонительные бои.

На участке 9-го механизированного корпуса противник потеснил наши части в направлении к Ксаверовке. 9-й механизированный корпус, 45-я стрелковая дивизия и 1-я воздушно-десантная бригада выполняют задачу по восстановлению прежнего положения.

Наступление частей 26-й армии успеха не имело. Продвинувшись незначительно вперед, они были остановлены окопавшимся противником.

Бойцы и командиры, разгадывая тактику трусливого и коварного противника, все больше закаляются в бою. Они отвечают врагу нарастающей организованностью и хитростью, мужественным и самоотверженным выполнением воинского долга.

Два станковых пулемета противника задерживали продвижение батальона. Политбоец 406-го стрелкового полка 124-й стрелковой дивизии т. Жеребецкий зашел в тыл и уничтожил расчет обоих пулеметов, захватив один с собой. По дороге в часть на него напал гитлеровский офицер. Ударом приклада т. Жеребецкий выбил автомат из рук бандита. Завязалась рукопашная схватка. Со всей силой ухватился отважный боец за горло офицера, пытавшегося нанести удар финкой. Подоспевший красноармеец Мазур ударом приклада убил фашиста.

Взвод лейтенанта Бреславского (199-я стрелковая дивизия), находясь в обороне, подвергся нападению превосходящих сил противника. Подпустив противника на 800—1000 м, лейтенант Бреславский открыл ураганный огонь. Когда первые ряды фашистов были смяты, храбрый лейтенант повел бойцов в атаку. Больше роты противника разгромлено. Захвачено в плен 8 солдат и ефрейтор. Комсомолец-политбоец Мельников уничтожил в этой схватке 8 фашистов.

Героической смертью погиб коммунист, ефрейтор 245-го артиллерийско-противотанкового дивизиона, наводчик Георгий Никитин. Первыми выстрелами своего орудия он уничтожил 4 танка. Когда орудие было подбито, Никитин перебежал к другому и помогал расчету вести огонь. Второе орудие вышло из строя. Никитин бросился к орудию 1-го взвода и из него уничтожил еще 5 танков. На поле боя стояли изуродованные и дымящиеся 9 танков противника. Вражеский снаряд прервал жизнь героя Никитина.

Коммунисты и комсомольцы занимают авангардную роль в боях с противником. Среди представленных к правительственным наградам большинство коммунисты и комсомольцы. В 19-й танковой дивизии из 89 человек 47 коммунистов и 16 комсомольцев.

С каждым днем увеличивается приток заявлений командиров, красноармейцев с просьбой о принятии их в партию.

В 3-й воздушно-десантной бригаде принят в партию красноармеец Дронов. Семь раз отважный боец уходил в разведку и попадал в исключительно тяжелые условия. Боевую задачу всегда выполнял с честью.

В члены ВКП(б) принят механик 33-го скоростного бомбардировочного полка сержант Нирог. За период военных действий его машина имеет 28 боевых вылетов без единого отказа. Тов. Пирог принимает активное участие в партийно-политической работе.

Комсомолец-наводчик Котенин храбро и самоотверженно дрался с противником. Выстрелом из орудия он уничтожил фашистского пулеметчика, засевшего на крыше. В этом бою большое количество огневых точек навсегда заставил замолчать отважный комсомолец. Тов. Котенин получил рекомендацию бюро ВЛКСМ для вступления в партию.

В соединениях 5-й армии на 5 августа подано до 2 тыс. заявлений. В 31-м стрелковом корпусе в партию подано 450 заявлений, из них в члены ВКП(б) 111 и в кандидаты ВКП(б) 339 человек...

За последнее время улучшилась работа партийных организаций и парткомиссий по приему лучших людей в партию...

Заседания парткомиссий проходят непосредственно в частях, находящихся на передовых позициях.

В 19-м мотострелковом полку на передовых позициях было проведено заседание партбюро, на котором приняли в партию одного среднего и двух младших командиров.

Во многих политорганах своевременно выдаются партийные документы.

В 17-й авиационной дивизии за 8 дней партдокументы получили 100 человек. В 10-й танковой дивизии выдано 94 партдокумента.

В 35-й танковой дивизии перед боем были выданы партийные документы принятым в ВКП(б). Первыми получили партбилеты вернувшиеся из ночной разведки и отлично выполнившие задание лейтенанты Фадеев, Барсуков, мл. лейтенант Рыжковский и др.

Начальник политического управления Юго-Западного фронта
бригадный комиссар (Михайлов)

ЦАМО СССР, ф. 229, оп. 213, д. 12, л. 333—337. Копия.

Утреннее сообщение 13 августа

Наша авиация во взаимодействии с наземными войсками наносила удары по мотомехчастям, пехоте противника и по его аэродромам.

11 августа немецкие самолёты тремя группами пытались прорваться к Ленинграду, но были отогнаны нашей авиацией и огнём зенитной артиллерии. Сбито три самолёта противника.

Как уже отмечалось в вечернем сообщении Советского Информбюро от 11 августа, советские лётчики разрушили румынский железнодорожный мост через реку Дунай около ст. Черновода, что в 60 километрах западнее порта Констанца. Этот мост, построенный в 1907 году, является одним из крупнейших мостовых сооружений в мире. Общая длина надводной части моста достигает 750 метров; высота сто каменных опор — 35 метров над уровнем воды. Общая высота моста в наивысшей точке достигает 75 метров над уровнем реки. С запада к мосту примыкает огромная эстакада длиной и 912 метров. Протяжение всею Черноводского моста, таким образом, составляет 1.002 метра.

Значение блестяще выполненной советскими лётчиками операции по бомбёжке Черноводского моста огромно. Через этот мост проходило всё железнодорожное сообщение между основными центрами Румынии и всем румынским черноморским побережьем. Разрушение этого сооружения приостановило все железнодорожные перевозки между Бухарестом и военным портом Констанца. Правобережье Дуная и румынские гавани Чёрного моря надолго оторваны от основной части страны. Нефтяные хранилища на черноморском побережье не смогут теперь пополняться горючим, так как одновременно с мостом разрушен и нефтепровод проложенный под нижним настилом моста.

Операцией по разрушению Черноводского моста руководил дважды орденоносец ток. Шубиков. К румынскому побережью группа советских самолётов подошла на большой высоте несколькими эшелонами. От берега моря до моста оставалось около 60 километров. Зенитные батареи противника открыли сильный огонь. Но румынские артиллеристы стреляли плохо: ни одни осколок вражеского снаряда не задел наши самолёты. Вскоре показались арки Черноводского моста. На фоне реки были чётко видны крестообразные переплёты ферм и три гигантские 35-метровые опоры. На правом берегу Дуная вырисовывались здания нефтеобрабатывающего завода «Колумбия» и цементного завода «Ориенталь». Подразделения разошлись по звеньям и поочерёдно, идя вдоль моста, начали сбрасывать бомбы на мост с пикирования. Зенитные установки, охранявшие мост, открыли огонь. Но в это время звено советских самолётов на бреющем полёте обрушилось на румынских артиллеристов. Одна батарея замолчала. Через две минуты огонь открыла вторая батарея. Но и её на втором заходе звено наших самолётов вывело из строя. Оставшиеся пулемёты и одно орудие не могли уже помешать бомбёжке моста. В Черноводский мост попали бомбы крупного калибра. Одна 140-метровая ферма моста почти целиком рухнула в реку. Мост разрушен. Советские лётчики блестяще выполнили боевое задание.

Бойцы Красной Армии самоотверженно оберегают в бою жизнь своих командиров и политработников. Красноармеец Шадриков, заметив, что лейтенант Иванов ранен, подполз к нему, окопался и начал отстреливаться от наседавших врагов. Он охранял раненого лейтенанта целые сутки и спас ему жизнь. Боец Болотов своей грудью встретил штыковой удар, который враг пытался нанести в спину политруку Алексееву. В бою был тяжело ранен командир подразделения тов. Афонии. Пробиваясь из окружения, бойцы прошли двенадцать километров. Несмотря на исключительные трудности, бойцы не оставили своего командира. Они на руках вынесли его в расположение наших войск.

После нескольких дней упорных боёв крупная немецкая танковая часть заняла город В. Фашисты укрепились в городе, пристреляли все подступы к нему и установили пулемёты на колокольнях и чердаках высоких зданий. Часть полковника Ткачёва получила приказ выбить немцев из города. После трёхчасовой артиллерийской подготовки передовые подразделения части стремительным броском подшили к городу. Наши противотанковые пушки открыли огонь по колокольням и чердакам, на которых противник скрыл пулемёты. Особенно успешно действовали взводы младших лейтенантов Чемоданова и Шелехова. Огнём своих пушек они сбили 7 пулемётов и подбили 2 бронемашины противника. В два часа ночи передовое подразделение во главе с майором Григоренко и комиссаром Фроловым пошло на штурм города. Фашисты не выдержали атаки и начали отходить. К четырём часам утра часть полковника Ткачёва взяла город В. Немцы оставили на улицах города 450 убитых солдат и офицеров, 4 танка, 12 орудий разных калибров, 16 пулемётов, 5 грузовых автомашин, 42 повозки и много снарядов. В плен захвачено 112 немецких солдат и один полковник.

Несколько фашистских бомбардировщиков пыталось прорваться к Энской военно-морской базе. Наши истребители ринулись в атаку на врага. Лётчики Петренко, Иванов н Колобов сбили два фашистских бомбардировщика «ДО-215». На другой день отважные морские лётчики-истребители Лазутин, Редько, Лакинский, Дейкин и Пичко атаковали девятку «Хейнкель-111». В ожесточённом бою были сбиты 7 вражеских самолётов.

Героической работой на фабриках и заводах, в колхозах и совхозах советские патриоты ускоряют разгром фашистских полчищ. Завод металлоконструкций в Донбассе за время Отечественной войны вдвое увеличил выпуск продукции. Коллектив конструкторов и чертёжников завода, возглавляемый старшим конструктором тов. Керносенко, почти в три раза быстрее обычного сдал цехам рабочие чертежи 50 конструкций. Сборщики, клепальщики, прессовщики, разметчики, сверловщики за 12 дней выполнили заказ, на выпуск которого ранее требовалось бы не менее месяца. Коллектив шахты им. Кагановича в Макеевке досрочно выполнил восьмимесячный план угледобычи. Токарь-многостаночник Батайского вагонного депо Виктор Подрезов с первых же дней Отечественной войны выполняет по 6—7 норм в смену. На днях тов. Подрезов добился рекордной выработки. Молодой патриот, работая на двух станках, выполнил за шесть часов норму на 1.630 процентов. Знатный кузнец Хабаровского судоремонтного завода Н. Н. Донов седьмого августа сменную норму перевыполнил в 33 раза.

Вечернее сообщение 13 августа

В течение 13 августа наши войска вели бои с противником на Кексгольмском, Старорусском, Смоленском, Белоцерковском направлениях. Несколько дней назад наши войска оставили гор. Смоленск.

Наша авиация продолжала наносить удары по войскам противника и атаковала его аэродромы.

В Балтийском мире нашей подводной лодкой потоплен немецкий танкер водоизмещением в 15 тыс. тонн.

Финское радио 13 августа передало очередное провокационное сообщение о том, что якобы советская авиация произвела налёт на Добруджу.

Нет нужды опровергать это насквозь лживое, по заказу гитлеровцев переданное сообщение финского радио. Само собой разумеется, что никакие советские самолёты в Добруджу не летали.

Корабли и авиация Краснознамённого Балтийского флота уничтожили на днях 4 торпедных катера и несколько транспортов противника. Караван немецких судов был замечен нашей авиаразведкой на рассвете в Унском квадрате Балтийского моря. Навстречу противнику устремились наши самолёты и торпедные катера. Фашисты, увидев, что боя избегнуть не удастся, начали готовиться к встрече с нашими самолётами и кораблями. Немецкие торпедные катера, прикрыв дымовой завесой транспорты, пошли в контратаку. Навстречу им стремительным броском ринулись два наших катера. Остальные катера устремились к транспортным судам. Не выдержав мощного пулемётного и орудийного огня, катера противника поставили новую дымовую завесу и вернулись назад. Советские катера послали торпеды в транспорты. Один транспорт получил серьёзное повреждение и сильно накренился на левый борт. На судне ясно были видны мечущиеся в панике германские солдаты и офицеры. За борт полетели находившиеся на палубе орудия и ящики. Вторая торпеда попала в центр судна и разломила его на две части. Через пять минут обломки скрылись под водой.

Пока катера атаковали первый транспорт, второй транспорт пытался уйти из-под обстрела. Но в этот момент над местом боя появились советские самолёты. Несмотря на сильный огонь немецких зенитных установок, самолёты смело ринулись на фашистов. Сильный взрыв. Клубы чёрного дыма окутали место, где до этого находился транспорт. Спустя несколько минут, когда рассеялся дым, на море плавали только обломки и большие пятна нефти.

Не ушли от расправы и вражеские катера. Один из них был уничтожен прямым попаданием снаряда с нашего миноносца, подошедшего к месту боя. Два других катера были настигнуты советскими катерами и потоплены. Четвёртый катер противника, развив большую скорость и непрерывно меняя курс, пытался уйти от морских лётчиков. Хитрость не удалась: прямым попаданием бомбы катер был взорван. На транспортах, уничтоженных моряками и лётчиками Краснознамённого Балтийского флота в этом бою, находились крупная немецкая пехотная часть, орудия, танки, самолёты и автомашины.

Советские пилоты ежедневно наносят удары по авиации противника в воздухе и на его аэродромах. Лётчики-истребители части орденоносца Холзакова сбили за 45 дней войны 118 вражеских самолётов. Свыше 30 немецких самолётов уничтожены на аэродромах. Старший лейтенант Сторожаков уничтожил восемь фашистских самолётов, лейтенант Чирков — семь, лейтенант Боровков — пять самолётов.

Разведчики авиационного подразделения капитана Гришанова на днях обнаружили два вражеских аэродрома. Для бомбардировки вылетели самолёты лётчиков Гришанова, Гордеева, Борисова и Ракова. Задание было выполнено успешно. На первом аэродроме уничтожены 7 немецких самолётов и около 20 самолётов повреждено осколками бомб. На втором аэродроме разбито пять вражеских самолётов. Наши самолёты без потерь вернулись на свои базы.

Лётчики соединения полковника Морозова за сорок дней боевых действий сбили в воздушных боях 71 вражеский самолёт и 12 уничтожили на аэродромах. Одна из эскадрилий соединения оттопила 13 фашистских транспортов, один немецкий эсминец и шесть торпедных катеров.

Смелые и бесстрашные бойцы партизанских отрядов, действующих на Украине, наносят всё более сильные удары по отдельным частям немецко-фашистской армии. Небольшой партизанский отряд, недавно сформировавшийся из колхозников в районе М. на Белоцерковском направлении, за 8 дней уничтожил 7 танков противника, 2 мотоцикла и больше 30 фашистов. В районе Р. противник захватил переправу через реку и пытался перебросить через мост на наш берег колонну танкеток. Партизанский отряд под руководством тов. Б. опередил немецкую колонну и до прихода танкеток уничтожил переправу. Дальнейшее продвижение фашистов в этом районе было сорвано.

Немцы захватили село Янча-Рубнека, Житомирской области. Гитлеровские людоеды в течение нескольких дней дико расправлялись с мирным населением — стариками, женщинами и детьми. Об этом узнали бойцы партизанского отряда под командованием тов. Д. Неожиданно ворвавшись в село, партизаны в короткой схватке уничтожили 47 фашистов, в том числе одного офицера, захватили немецкое оружие и 8 мотоциклов.

В Потиевском районе, Житомирской области, части Красной Армии во время отхода уничтожили мост через реку Тростяницу. Фашистские войска потратили немало времени и труда на постройку нового моста. Узнав об этом, партизанский отряд, оперировавший в районе села Миньковка, смело напал на охрану моста и уничтожил выстроенный немцами мост. В одном из сёл партизаны расстреляли кулака Лесовского, оставленного фашистами в качестве сельского старосты, и собрала ряд ценных сведений о расположении немецких войск. На основе добытых сведений наша авиация успешно разбомбила позиции немецкой дивизии и мотомехполка.

Каждый день приносит всё новые сообщения о фашистских зверствах и грабежах в захваченных германской армией советских районах. Ворвавшись в село Верестовец на Уланском направлении, немцы изнасиловали всех женщин и девушек. Надругавшись над колхозницами Ульяной Рыбаловой и Еленой Кожумяк, фашистские офицеры расстреляли их. Среди замученных фашистскими извергами — 70-летний колхозник Левко Корж и его 19-летний сын Даниил. В деревне Добра и селе Иванковцы, Каменец-Подольской области, немецкие захватчики забрали у крестьян весь хлеб, скот, птицу, разграбили всё имущество. В селе Пегурень Веки румынские жандармы арестовали сельских активистов. На глазах у всех жителей жандармы расстреляли отца, мать и брата активиста Аврама Фукса. В бессарабском селе Олепешты румынские оккупанты расстреляли всех активистов и членов их семей. Вся площадь села была усеяна трупами.

Захваченные нашими частями документы немецко-румынского командования свидетельствуют о том, что массовые убийства и грабежи совершаются по прямому приказу германских и румынских военных властей. Так, в приказе начальника штаба 14 румынской дивизии полковника Николаеску за № 24220 говорится: «Хлеб, крупный рогатый скот, мелкий скот, домашняя птица — всё это должно быть изъято у населения для армии. В каждом доме необходимо производить тщательные обыски и забирать всё без остатка, чтобы ничего не досталось партизанам. За утайку продовольствия, за малейшее сопротивление расстреливать на месте, а дом сжигать...». Далее полковник Николаеску, отмечая, что румынские офицеры «отправляют к себе домой целые обозы с реквизированными продуктами и вещами», призывает их умерить свои аппетиты и прежде всего заботиться о нуждах фронта, ибо после войны «все отличившиеся офицеры будут достойным образом награждены из фондов захваченного у врага имущества».

170 стрелковая дивизия первого формирования

Боевой путь (июль – август 1941 г.) и тайна гибели

А. А. Казанцев

© А. А. Казанцев, 2016

ISBN 978-5-4474-4314-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

В начале войны на Западный фронт была отправлена 170 стрелковая дивизия, сформированная из приписного состава мужского населения Башкирии. Долгое время о воинах этой дивизии почти ничего не было известно, да и о самой дивизии тоже старались не вспоминать, словно ее и не было, предавая тем самым забвению подвиг ее солдат.

170 дивизия оказалась на ответственном и очень трудном участке нового Западного фронта1, в июле – августе 1941 г. ей противостояли части эсэсовской дивизии «Мертвая голова», танковые, моторизованные, пехотные и другие части противника.

Расстояние между Себежем и Великими Луками около 150 километров, которые можно преодолеть за два с половиной часа, немецкие части в июле и августе 1941 года преодолели его за два месяца. Сдерживая упорное наступление врага, жертвуя своей жизнью, части Западного фронта дали стране возможность сформировать новые армии, начать эвакуацию промышленных предприятий и населения…

Восстановить историю 170 стрелковой дивизии трудно: участников Смоленского сражения почти не осталось, утрачены письма и похоронки. В устных рассказах остались подвиги отцов и дедов, а потом и забылись, стерлись из памяти.

В разных частях 170 стрелковой дивизии по подсчетам автора воевало 607 солдат и офицеров, призванных Давлекановским райвоенкоматом. В это число входят также и офицеры, чьи семьи проживали в Давлеканово. В 717 стрелковом полку, по неполным данным, числилось 226 наших земляков, в 512 гаубичном артиллерийском полку – 75 человек, остальные – в других подразделениях дивизии. Цифры, разумеется, могут измениться, но не более чем на несколько единиц, ведь поиск солдат продолжается.

52 земляка, призванные в 170 сд награждены, орденами и медалями, большинство из которых получили награды в дни службы в других частях Красной армии. Бережной Иван Фотиевич был представлен к присвоению звания Героя Советского Союза, но звания не получил.

Списки солдат и офицеров дивизии были утрачены во время отступления, уничтожены в дни окружения частей. Для их восстановления в Башкирию были направлены представители штаба армии, которые в июне – июле 1942 года через райвоенкоматы, сельские советы, архивы, путем опроса ближайших родственников военнослужащих составили новые списки. Изъяны восстановления видны: фамилии и имена искажены иногда до неузнаваемости, что затрудняет сличение фамилии солдата из этого списка с другими списками, составленными в военкомате, в действующей армии или госпиталях. В восстановленных списках выявлено 58 повторов.

Из 607 человек – 376 солдат пропали без вести. В 376 семьях так и не узнали, где погиб их муж, отец, сын, брат… Лишь ниже приведенный список фамилий солдат, составленный автором, может пролить свет – все они погибли на Себежской, Невельской, Великолукской земле – в крупном и тяжелейшем Смоленском сражении летом 1941 года. Известно, что только 32 солдата числятся погибшими. Еще 12 человек умерли от ран и болезней. Их место упокоения можно установить. 135 человек вернулись: кто-то уже в 1941 году, а кто-то только по окончании войны. С учетом 25 солдат, возвратившихся из плена, общее число вернувшихся составляет 160 человек. 18 солдат умерли в немецком плену и похоронены на территории Польши, Германии, Австрии, Норвегии, Финляндии… Два солдата были приговорены в высшей мере наказания и расстреляны (в 1942 г.), одному дали 8 лет лагерей. Трое были отправлены в штрафные части. Три солдата служили у немцев.

49 кадровых офицеров также внесены в списки, хотя часть из них призваны другими военкоматами страны, но их семьи проживали в Давлеканово и весточку о их гибели или пропаже без вести присылали семьям, проживавшим в Давлеканово. 66 человек числятся как младший начальствующий состав.

В результате работы со списком выявлено 12 фамилий, чьи имена не занесены в книги «Памяти». Возможно, часть из них остались живы, но встали на учет в других военкоматах страны.

Публикуя нижеследующую информацию о боевом пути 170 стрелковой дивизии, мы отдаем дань светлой памяти советскому солдату – мужественному воину, доблестному защитнику Отечества. В рядах 170 дивизии сражались башкиры и русские, татары и осетины, чуваши и грузины, и даже – немцы…

Вся информация добыта из открытых источников и подкреплена боевыми донесениями, боевыми приказами, справками, сведениями из архивов, а также воспоминаниями непосредственных участников событий лета 1941 года.

Работа написана на основе многочисленных источников, в их числе архивные материалы Центрального архива Министерства обороны РФ (ЦАМО), многие из которых доступны на сайте «Подвиг народа», «ОБД Мемориал», опубликованные «Сборники боевых документов Великой Отечественной войны»2. Использованы воспоминания непосредственных участников Смоленского сражения: маршала Андрея Ивановича Еременко3, генерал-лейтенанта Николая Федоровича Чистякова4, военврача 134 орб Виктора Семеновича Зуева5, командира 3 батальона 717 стрелкового полка Константина Ефимовича Мыльникова6 и некоторых других. Воспоминания участников имеют определенные недостатки, среди них путаница в датах, сугубо субъективное восприятие и отражение событий, отдельные неточности в фамилиях и т.д., но эти воспоминания, безусловно, ценнейший источник. Есть некоторая надежда на то, что в ближайшее время найдутся воспоминания и других авторов, солдат и офицеров 170 стрелковой дивизии.

Выражаю благодарность моим добровольным помощникам: Ф. Т. Хаматдинову, Е. В. Нуретдиновой, Р. В. Фаизову, Азату Абдульманову, С. Ю. Чикову, Н. А. Воронову, Н. И. Бабич, С. Н. Бодиной, а также И. З. Бикбаеву, Ю. А. Иванко, Г. Г. Хабибуллиной и многим другим…

Смоленское сражение

П о своим масштабам оно было одним из крупных сражений Второй мировой войны и «представляло собой сложнейший комплекс взаимосвязанных наступательных и оборонительных действий советских войск на огромном участке фронта в 650 км и в глубину до 205 км»7. С самого начала на огромной территории сошлись в противоборстве войска общей численностью свыше 1,6 млн. человек8. А «общий замысел действий противника на смоленском направлении сводился к тому, чтобы рассечь оборону Западного фронта на три части, окружить и ликвидировать его невельскую, смоленскую и могилевскую группировки и создать тем самым благоприятные условия для наступления на Москву»9.

В современной историографии по характеру боевых действий и содержанию выполнявшихся задач Смоленское сражение подразделяется на 4 этапа, и первый из них – с 10 по 20 июля. За этот период немецко-фашистские войска (13 пехотных, 9 танковых и 7 моторизованных дивизий) прорвали оборону Западного фронта на его правом крыле и в центре.

К 16 июля противнику удалось окружить западнее Невеля 51-й стрелковый корпус, а 20 июля – занять Великие Луки. Однако на следующий день – 21 июля войска армии выбили врага из Великих Лук (спустя месяц город был вновь захвачен врагом и освобожден от него 30 сентября 1943 г.).

Решительными контратаками против противника в районе Невеля соединения и части 22-й армии обеспечили выход 51-го корпуса из окружения, отведя свои войска восточнее Невеля. В дальнейшем сковывая в течение целого месяца до 10 дивизий противника, и обеспечивая стык между Северо-Западным и Западным фронтами, войска 22-й армий вплоть до окончания Смоленского сражения вели упорные оборонительные бои с превосходящим противником на торопецком направлении. В ходе их главные силы армии были окружены, однако благодаря высокой организованности и героизму воинов им удалось сохранить боеспособность, прорвать фронт окружения, отойти в район Андреаполя и севернее, приостановить вражеское наступление.

Ко второму этапу Смоленского сражения отнесен период боевых действий войск западного направления с 21 июля по 7 августа, к третьему – с 8 по 21 августа, и к четвертому – завершающему – с 22 августа по 10 сентября. Как видим, продолжительность каждого из этих этапов составила соответственно – 8, 14, 20 суток. Первый – самый короткий этап – длился 11 суток10.

Цена Смоленского сражения для Красной Армии оказалась непомерно большой – безвозвратные потери составили 486 171 человек, а санитарные – 273 803 человека, всего 759 974 (сюда не вошли потери пограничных и внутренних войск). За 63 суток сражения наши войска потеряли 233,4 тыс. единиц стрелкового оружия, 1 348 танков, 9290, орудий и минометов, 903 боевых самолета11.

Войска Резервного фронта вели ожесточенные бои с ударной группировкой противника, вышедшей к исходу дня в район Рославля. В ходе этих боев противнику удалось выйти в тыл нашей 28-й армии. С востока эта армия была охвачена двумя пехотными дивизиями противника, наступавшими вдоль правого берега р. Десна в южном направлении. Некоторые дивизии 28-й армии оказались в окружении и понесли большие потери.

Состоялся массовый воскресник железнодорожников, в котором участвовало свыше 1 млн. человек. Весь заработок, полученный в результате воскресника, — около 20 млн. рублей — был передан в фонд обороны.

Немецкие войска оккупировали в Эстонии г. Пайде; г. Первомайск Николаевской области; г. Рославль Смоленской области; г. Холм Новгородской области.

Хроника событий в Ленинграде

Впервые под Ленинградом — на кингисеппском участке фронта — дала залп батарея реактивных минометов. Командовал ею выпускник Ленинградского артиллерийского училища имени Красного Октября старший лейтенант П.Н. Дегтярев. За пять-шесть секунд шесть установок батареи выпустили 96 реактивных снарядов. Каждый из них весил 42,7 килограмма. Захваченные впоследствии пленные показали, что от «новых русских орудий, обладающих неимоверной силой», немецкие войска несут большие потери.

Весь день шел тяжелый бой за высоту близ станции Хитола на Карельском перешейке. Оборонявшая эту высоту 6-я рота 14-го мотострелкового полка войск НКВД несла тяжелые потери. Прибывший сюда пропагандист полка старший политрук Николай Руденко увидел, что тут не до бесед, и лег за пулемет. Бой не затихал ни на минуту, и на исходе дня Руденко остался единственным, кто еще в силах был защищать высоту. Потом, эвакуировав раненых в безопасное место, к нему присоединился санинструктор Анатолий Кокорин. Руденко приказал ему держаться в стороне и все время менять позиции, чтобы у противника создалось впечатление, будто высоту обороняют многие.

Сгущались сумерки. Во время одной из атак вражеским солдатам удалось окружить Кокорина. Они хотели захватить его в плен. Тогда санинструктор выхватил гранату и с возгласом: «Чекисты в плен не сдаются» — взорвал себя и окруживших его врагов. [За этот подвиг А.А. Кокорин посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.]

Не так уж далеко от Ленинграда идут тяжелые бои, а в самом городе, хотя война и вражеское наступление круто изменили его жизнь, по-воскресному людно. Чтобы попасть в кинотеатр, надо постоять в очереди. Нет свободных мест в Театре драмы имени А.С. Пушкина, где идет спектакль «Дворянское гнездо» с участием народной артистки СССР В.А. Мичуриной-Самойловой.

Много народа в саду Госнардома, где на всеобщее обозрение выставлен вражеский самолет. Он пытался прорваться к Ленинграду, но, сбитый зенитчиками, превратился в трофей.

Воспоминания Давида Иосифовича Ортенберга,
ответственного редактора газеты "Красная звезда"

К порховскому и смоленскому направлениям прибавились два новых: коростеньское и белоцерковское. Это уже совсем близко к Киеву...

В «Красной звезде» напечатана очередная статья Алексея Толстого. Обычно Алексей Николаевич присылал статьи без названий, давая нам право самим «помучиться» над заголовком.

— У вас это получается лучше, чему меня,— говорил он.

Наверное, лукавил, хотя иногда нам действительно удавались «стреляющие» заголовки. Но чего это стоило! В редакции как-то сама собой возникла группа «специалистов по заголовкам». В нее входили: мой заместитель Григорий Шифрин, заместитель секретаря редакции Герман Копылев, несколько литературных работников. Принесут, бывало, торжественно вариантов 10—12 названий для одной какой-нибудь статьи, и начинается привычная процедура. Один вариант вычеркивается, за ним летят другой, пятый, десятый... Все!

— Давайте еще!..

Приносят еще десяток. Снова колдуем, пока не «прижмет» время.

Признаюсь, нас грызла ревность, если в других газетах появлялись не только «гвоздевые» материалы, но и отличные заголовки. Отголоски этой ревности я ощущаю в себе и поныне. Смотрю на теперешние газеты — и завидки берут. Эксцентричная со всевозможными выдумками верстка полос, огромные — даже, кажется, чересчур — заголовки и подзаголовки, много «воздуха»... У нас было поскромнее. Надо было экономить газетную площадь.

Дефицит бумаги не позволял роскошествовать. Даже тиражи газет урезались немилосердно. Теперь они миллионные, а тогда «Красная звезда» выходила тиражом в 300 тысяч экземпляров. Наркомы присылали в редакцию письма, прося выделить для них лично хотя бы один экземпляр газеты.

Не могу забыть такого случая. Получили мы однажды телеграмму секретаря Ленинградского обкома партии члена Политбюро А.А. Жданова с настоятельной просьбой: выделить дополнительно для блокадного города 20 тысяч экземпляров «Красной звезды». Сам я этого вопроса решить не мог. И никто не смог. Позвонил Сталину, доложил о просьбе Жданова. Ответ последовал категоричный:

— Бумаги нет. Пусть перепечатывают, что им надо, в своих газетах...

Вернусь, однако, к статье Толстого. На этот раз он сам дал ей название — «Русские воины». Главная мысль — стойкость, непоколебимость в борьбе с врагами Отечества, решимость стоять насмерть!

Мы уже немало публиковали на эту тему статей, очерков, стихов. Но Толстой нашел свою грань в той же теме, свою интонацию, свои убедительные слова:

«Англичанин Флетчер, ездивший в Россию в конце XIV века, говорил о русских воинах, что они жестоко бьются на поле брани и, окруженные врагом или раненые, не сдаются в плен и никогда не молят о пощаде, но умирают молча, как бы покоряясь судьбе.

Так англичанин объясняет свойство русского воина мужественно принимать смерть. Но мы знаем, что не покорность судьбе заставила русского воина рубить мечом по насевшим врагам, покуда смертельная тьма не застелет глаза. Не смерть страшна ему в бою, но стыд. Держава русская велика, и не годится русскому человеку, если послали его оборонять честь державы, пятиться ради своего живота. Умирать никому не хочется, но что ж поделаешь! — вышел на бранное поле не для того, чтобы петь песни. Надо биться, и биться надо жестоко».

О подвиге Николая Гастелло он писал: «Стыдно ему было бы перед своей чистой совестью зашагать, подгоняемому концами фашистских штыков, в германский плен...»

Словом, это был прямой, откровенный, честный разговор большого писателя с защитниками Родины.

Днем явился в редакцию Толстой, увидел газету со своей статьей и сказал:

— Заголовок-то хороший, но, пожалуй, можно было бы дать и другой — «Стыд хуже смерти»...

Летом 1942 года, в дни нашего отступления, когда тема стойкости вновь выдвинулась на передний план, статья Толстого была выпущена отдельным изданием именно с этим названием. Кроме того, Алексей Николаевич дописал концовку и завершил статью былинными строками:

Горят очи его соколиные...
Боевые рукавицы натягивает,
Могутные плечи распрямливает.
Не шутку шутить, не людей смешить
К тебе вышел я теперь, басурманский сын,
Вышел я на страшный бой, на последний бой...

В таком виде вошла эта статья и в Собрание сочинений Толстого.

С Юго-Западного фронта получили наконец долгожданные материалы о 99-й Краснознаменной стрелковой дивизии: статью ее командира полковника П. Опякина, репортаж «Новые победы дивизии», пачку фотографий особо отличившихся в боях красноармейцев, командиров, политработников.

Дивизия эта еще перед войной считалась одною из лучших в Красной Армии. Не уронила она своей высокой репутации и в военное время — с честью выдержала суровое испытание в боях за Перемышль.

В этом городе были зимние квартиры 99-й. А когда началась война, полки ее находились в лагерях. Захватив Перемышль, немцы двинулись на Львовское шоссе, стремясь отрезать группировку советских войск, действовавшую северо-западнее. Полковник Опякин получил приказ: отбить Перемышль. На другой день, предприняв мощную контратаку, дивизия изгнала фашистов из города и заняла оборону по берегу реки Сан. Как ни старался враг сбить ее с этих позиций, успеха он не достиг. Дивизия оставила город лишь по приказу, когда этого неумолимо потребовала осложнившаяся обстановка на других участках фронта.

Много интересного содержится в статье командира 99-й. И не просто интересного, а и практически важного. Особенно в отношении тактики противника. Очень важны такие, например, наблюдения и выводы:

«Ночью немцы не проявляют активности. У них даже заведено определенное расписание: в 10 часов вечера они заканчивают действия и отдыхают, с тем чтобы наутро вступить в бой с новыми силами. Может быть, им удавалось выдерживать это расписание в боях на Западе и Балканах. Здесь же их расписание срывается. Советская артиллерия нарушает их сон беспокоящим огнем, а стрелковые подразделения совершают частые ночные налеты на неприятеля. Недавно, во время одного из таких налетов, батальон старшего лейтенанта Валеулина разгромил штаб немецкой части».

В этом же номере опубликовано восьмое по счету сообщение о налетах немецкой авиации на Москву. Существовало два варианта таких сообщений: «попытка налета» (это означало, что вражеские самолеты были рассеяны на подступах к столице) или такие: «...в город на большой высоте прорвалось несколько одиночных самолетов... Несколько возникших небольших пожаров жилых зданий были быстро потушены...»

Воздушные налеты противника на столицу совершались обычно в ночные часы. Пока лишь однажды — 25 июля — немцы пытались бомбить Москву в дневное время. Это был так называемый «звездный налет» — вражеские бомбардировщики ринулись к Москве со всех сторон. За 20—30 километров от столицы они были атакованы нашими истребителями, понесли потери, сбросили свои бомбы где пришлось и повернули обратно.

К воздушным тревогам и налетам мы уже как-то привыкли. Все меньше и меньше сотрудников редакции спускалось в бомбоубежище. И даже наш дотошный комендант смотрел теперь на это сквозь пальцы.

Обычно каждое сообщение о налетах немецкой авиации на Москву «Красная звезда» дополняла корреспондентским репортажем. А на этот раз под сообщением появилась обстоятельная статья подполковника П. Стефановского — «Заметки о тактических приемах фашистской бомбардировочной авиации». Добыта она стараниями Саввы Дангулова.

Выжимать ее он начал еще в ночь на 22 июля. Всю эту памятную ночь Дангулов провел на Центральном аэродроме, рядом со Стефановским, на его стартовом командном пункте (СКП). Видел, как подполковник управлял своей группой истребителей, слушал его команды. И сразу после отбоя воздушной тревоги завел речь о статье.

— Подождем, — ответил Стефановский.— Налеты будут повторяться. Присмотримся к ним хорошенько, тогда и выступим со статьей.

И вот она напечатана. О чем в ней речь? О многом. О действиях немецких разведчиков перед массированным налетом. О типах боевых машин противника, летающих бомбить Москву, их скорости, их высотности. О его излюбленных маршрутах при подходе к столице. Не без юмора рассказывается о тактических приемах — вражеских и наших — в облачную погоду:

«В том случае, если небо покрыто облаками, немецкие самолеты предпочитают лететь в Москву вне видимости земли и лишь при сбрасывании бомб выходят в так называемые «окна». А мы стараемся держать своих воздушных часовых ближе к таким «окнам». Как раз при попытке вломиться в «окно» уложил фашистского полковника капитан Титенков... Лазать в наши «окна», даже в поднебесье, становится все опасней...»

Стефановский — крупный авторитет в нашей авиации. Лично испытал в небе свыше 300 моделей самолетов. И в группе истребителей, над которой он принял командование с началом войны, тоже виднейшие летчики-испытатели. Появление в «Красной звезде» статьи такого автора было в своем роде событием. К его голосу не могли не прислушаться защитники московского неба.

На четвертой полосе скромно прилепился очерк Александра Полякова «В тылу врага. (Дневник корреспондента «Красной звезды»)». В конце — пометка: «Продолжение следует». Тогда мы, в том числе и сам автор, не знали еще, что продолжение растянется на двадцать, номеров газеты; очерки шли в набор прямо из-под авторского пера. И, откровенно говоря, мы никак не предполагали, что они вызовут такой резонанс не только в армии и стране, а и за рубежом.

Вспоминаю, что Евгений Петров, сотрудничавший тогда в Совинформбюро, почти каждый день передавал для иностранной прессы содержание очередного очерка Полякова. Вначале он делал это по публикациям в нашей газете, а потом стал приходить в редакцию за гранками и даже иногда составлял свои передачи по листкам оригинала, выхваченным прямо из рук автора. Дневники Полякова были изданы за рубежом на 14 языках. Печать союзных и нейтральных стран отзывалась о них так: «Сильная книга, неслыханные события»; «Одна из наиболее волнующих книг об этой войне, написанная очевидцем и явившая нам замечательную картину величия духа у наших русских союзников».

Высокую оценку получили очерки Полякова и в нашей литературной периодике. «Литературная газета», например, в одной из передовиц характеризовала их автора как замечательного военного писателя.

Александр Поляков — человек героической и трагической судьбы. Можно сказать, парень из песни «Комсомольцы двадцатого года». В свой срок пошел служить в армию, стал командиром артиллерийской батареи. Был влюблен в эту свою профессию. Но при одном несчастном случае на артполигоне его контузило, он был признан непригодным к военной службе и уволен из армии, как говорится, «подчистую». Пошел учиться в «Свердловку», окончил факультет журналистики, вместе с Михаилом Кольцовым принимал участие в полетах агитэскадрильи имени Горького. В 1938 году поступил в «Красную звезду» на скромную должность репортера. Для журналиста талант важнее должности, а талант Полякова проявился в полной мере уже на финской войне.

Работая тогда вместе со мной в газете «Героический поход», Поляков показал себя не только как боевой газетчик, но и как мужественный командир. В одном из батальонов 420-го стрелкового полка он заменил в бою погибшего комбата, лично повел роты в атаку и был награжден орденом Красного Знамени.

Начало Отечественной войны застало Полякова за Минском, недалеко от границы, куда он выехал на войсковые учения. Ему было рукой подать до района боевых действий, и мы не сомневались, что уж Поляков-то обеспечит редакцию материалами со своего участка фронта. Действительно, 24 июня от него поступила первая корреспонденция. Но прошли неделя, вторая, третья — нет вестей от Полякова. Запрашиваем нашего собкора по Западному фронту, что он знает о Полякове? Отвечает: ничего. Неизвестно, где находится. Неизвестно, жив ли. В таких случаях по законам военного времени считается, что человек пропал без вести.

Вдруг, уже в конце июля, раздается радостный крик редакционной стенографистки Жени Елыпанской:

— Звонят из Гомеля! У телефона Поляков!..

Бегу на наш узел связи. За мной целый хвост редакционных сотрудников. Хватаю трубку. Да, и впрямь Поляков. Не успел его спросить, где он пропадал, как здоровье. Слышу, докладывает:

— У меня много материалов...

Ни словом не обмолвился, что ранен, что еле ходит. Об этом мы узнали, когда его доставили самолетом в Москву. Предстал передо мной, опираясь на суковатую палку, вырубленную где-то в белорусском Полесье. Худющий, с воспаленными глазами, безмерно уставший. Не человек, а тень. Но с аэродрома явился прямо в редакцию, иначе не мог. И опять — ни жалоб, ни просьб. От госпиталя категорически отказался.

Выяснилось, что с момента исчезновения он все время находился в 24-й Железной Самаро-Ульяновской дважды Краснознаменной дивизии генерала К.Н. Галицкого. Той самой, которая в 1918 году послала Ленину широко известную телеграмму: «Дорогой Владимир Ильич! Взятие вашего города — это ответ на вашу одну рану, а за вторую — будет Самара!» Той, которой Ильич отвечал: «Взятие Симбирска — моего родного города — есть самая целебная, самая лучшая повязка на мои раны. Я чувствую небывалый прилив бодрости и сил. Поздравляю красноармейцев с победой и от имени всех трудящихся благодарю за все жертвы. Ленин».

26 июня передовые части этой дивизии столкнулись с 19-й танковой дивизией из армейской группы генерала Гота. Поляков оказался в 300 метрах от гаубичной батареи лейтенанта Попова. Свыше тридцати фашистских танков атаковали ее. Батарейцы повели огонь прямой наводкой. Поляков пробрался к ним. Насчитал перед огневой позицией батарей 18 уничтоженных танков. Спрашивает:

— Чья работа? Кто столько подбил?

Командир батареи, не спуская глаз с недалекой опушки леса, ответил:

— Счет у нас общий...

Два дня длился почти непрерывный бой. Не сумев сокрушить нашу действительно железную дивизию, немцы решили обойти ее и продолжать свое движение вперед.

Вскоре с вражеского самолета посыпались листовки: «Вы окружены со всех сторон. Ваше положение безнадежное. Сдавайтесь в плен...» На обороте каждой листовки имелась схема окружения.

— Ну, что ж, за ориентировку спасибо,— сказал спокойно Галицкий и поставил задачу разведчикам: — Проверить правильность схемы.

А ночью он собрал начальствующий состав дивизии и объявил:

— Мы оказались во вражеском тылу. Надо прямо и открыто сказать это всем бойцам. Да, в тылу — и никакой паники! Будем с боями отходить в сторону фронта, чтобы соединиться с главными силами Красной Армии! Сегодня мы переходим на положение войск, действующих в тылу врага. Будем бить фашистов, не давая им покоя ни днем, ни ночью...

Комдив тут же изложил законы боя и жизни в тылу врага, «законы генерала Галицкого», как их окрестили в дивизии.

— Вот так и воевали,— сказал Поляков,— и это главное, о чем я хочу написать.

Писать свои очерки он взялся немедленно. И вот — первый из них, сверстанный подвалом на шесть колонок. Прочитал я его в присутствии автора. Понравились. Но редактор есть редактор. Ему положено не столько восторгаться хорошим материалом, сколько с максимальной строгостью вчитываться в каждую строку и «вырубать» все лишнее. Лишними мне показались и были тут же «зарублены» начальные строки очерка. Начинался он так:

«С утра я прямо направился к палатке генерала. Он сидел за картой, продумывая донесения начальника разведки...

Вот удобный момент. Сейчас сразу узнаю все на свете...

— Доброе утро, товарищ генерал-майор!

— Доброе утро! — хмуро ответил генерал, не глядя на меня.

— Можно около вас немного поориентироваться?

— Оставьте меня! Мне надо воевать, а не корреспондентов ориентировать. Ступайте!

Ошеломленный, я пробормотал, что хочу поближе познакомиться с обстановкой...

— Я повторяю: ступайте! — грозно взглянув на меня, отрезал генерал.

Я решил немедленно уехать от Галицкого. Я чувствовал себя несправедливо обиженным... Нет, ни минуты больше не останусь здесь! Поеду к Закутному...»

А спустя час-два развернулся встречный бой дивизии Галицкого с немецкими танками. Поляков увидел людей в бою и сказал: «Нет, никуда я отсюда, от Галицкого, от этих чудесных людей, не поеду!..»

— Вот что, товарищ старший политрук: это, конечно, интересно, так сказать «конфликтная» ситуация. Но сейчас она ни ко времени, ни к месту. Сохраните, когда-нибудь напечатаете...

Я предполагал, что всего будет пять, от силы — шесть очерков. Но с каждым новым очерком все шире разворачивалась одиссея героического похода дивизии по тылам врага. Интерес читателей к этим очеркам нарастал, как снежный ком. Когда случались перерывы, немедленно раздавались нетерпеливые телефонные звонки: читатели торопили автора, сетовали на редакцию.

Однажды позвонил мне М.И. Калинин, вручавший Полякову орден Красного Знамени за подвиг на финской войне:

— Я помню вашего Полякова... Почему нет продолжения его очерков?..

— Не успевает писать, еле держится на ногах,— объяснил я и рассказал Михаилу Ивановичу о состоянии здоровья корреспондента.

Помолчав минуту, Калинин сказал:

— Хорошие очерки, очень нужные... Передайте это Полякову.

После звонка всесоюзного старосты я сказал Полякову, чтобы он не комкал, не ужимал материал, которым располагает.

— Будем печатать ваши очерки хоть месяц,— пообещал я.

Очень мне нравится этот портрет. Столько невзгод пережил человек, а взирает на мир с пожелтевшего газетного листа таким добрым, таким спокойным взглядом. Прекрасно его молодое лицо, с тонкими, удивительно правильными чертами. И во всем остальном такая же правильность. Строго соответствует тогдашним армейским требованиям короткая стрижка густой, темной шевелюры. На гимнастерке — ни единой морщинки, как влитые лежат на обоих плечах ремни.

Просто не верилось, как мог Кузьма Никитович Галицкий, обожавший бравых, подтянутых командиров, так нелюбезно обойтись с Поляковым при первой встрече в окружении. Впрочем, чего не случается в лихую минуту. Потом-то генерал сменил гнев на милость. Они искренне полюбили друг друга. А после ранения Полякова даже, можно сказать, подружились.

Ранило его на одной из переправ. Осколком немецкой бомбы вырвало вместе с куском сапога кусок мышцы. Когда ему делали первую перевязку, он еще нашел в себе силы для шутки: вот, мол, и под Ухтой и здесь в одну и ту же ногу ранение получил, а говорят, что по законам баллистики двух попаданий в одно место не бывает.

Но вскоре стало не до шуток: на раненую ногу ступить нельзя. Разволновался, конечно, начала одолевать тревога: оставят где-нибудь в деревне лечиться, а там, глядишь, немцы и вылечат...

В такую минуту горестного раздумья и подошел к нему Галицкий. Спросил участливо:

— Ну, как, товарищ старший политрук? Теперь, надеюсь, вы и без моей помощи прекрасно ориентируетесь в обстановке?

Поляков сидел на стволе упавшего дерева. Извинился, что не может встать.

— Сидите, сидите,— сказал генерал, сам подсаживаясь к нему.— И тревожиться не надо. Я ведь чую, о чем вы думаете. Так вот знайте: любая машина, любой конь — для вас. Вы очень нужный нам человек...

И действительно, как бы тяжело ни складывалась обстановка, Галицкий не забывал о Полякове.

Однажды корреспондент с другими тремя командирами ехал из полка на командный пункт дивизии. По пути напоролись на немцев. А тут, как назло, иссякли в машине остатки горючего. Надо скорее уходить пешком. Поляков же и шага ступить не может. Товарищи предложили вынести его на руках. Он наотрез отказался:

— Проваландаетесь со мной и сами пропадете. Не теряйте времени, идите. Если будет возможность, вернетесь за мной ночью...

И, запасшись гранатами, залег в кустах.

Когда об этом доложили генералу Галицкому, он тотчас организовал поиски корреспондента и спас его.

— Было такое дело,— подтвердил Кузьма Никитович много лет спустя после войны, на одной из встреч с московскими литераторами.

Мы тогда искренне поблагодарили его за это, на что последовал такой ответ:

— Но и Поляков много сделал для нашей Железной...

И, наверное, Галицкий прав. Повествование Полякова увековечило подвиг дивизии, многих его бойцов, командиров и политработников.

Наша печать в ту пору отмечала, что очерки Полякова останутся историко-художественным документом целого этапа войны с гитлеровцами. Следует отметить, что это была первая документальная повесть о войне. Написана она была мастерски. Немногословно и точно донес Поляков суровую правду войны, четкими штрихами рисовал людей, товарищей по боям, красочно писал живые сценки, колоритные диалоги, точно подмечал детали фронтовой жизни и быта:

«Ездовые забрались с передками в сторону от дороги, в густой осинник. Человека три охраняли, человек тридцать спали. Но как спали? В обнимку с лошадьми. Бойцы говорят, что это для большей боевой готовности: вскочил по тревоге — и уже на коне, можно мчаться к орудиям. Некоторые откровенно признаются: с конем на земле спать теплее...»

Или такой эпизод:

«Дед походил на сказочного водяного, только что вылезшего из своего омута. С косматой непокрытой головы и с плеч свисали клочья мха и длинные водоросли. Насквозь мокрая полотняная рубаха и штаны плотно облегали его еще довольно крепкое тело. На лице, обросшем негустой окладистой бородкой, даже в ночной темноте выделялись живые с хитрецой глаза.

Корпяк — тоже мокрый до нитки, но и в этом виде не терял своего командирского облика.

— Где так вымокли?

— Пришлось в одном месте вести наблюдение из... пруда,— ответил комиссар».

Иные словечки, шутки были подслушаны в самые драматические моменты:

- «Каждый избрал себе дерево или куст... Одному лишь Вайниловичу нет дерева по его росту — так высок этот самый длинный человек в нашей дивизии. Над ним шутят:

— Ты во время бомбежки становись во весь рост и замри — сверху трудно будет отличить тебя от дерева. Сам — сосна!»

Очерки Полякова сыграли также в своем роде роль «науки побеждать» врага в условиях окружения. Они учили войска в труднейшей обстановке чувствовать себя не обреченными, беспомощными «окруженцами», а «боевой частью, действующей в тылу врага», как правильно сформулировал командир легендарной дивизии.

Воинский и литературный подвиг Александра Полякова был отмечен вторым орденом Красного Знамени. И этот орден вручал ему опять-таки Михаил Иванович Калинин.

Утреннее сообщение 3 августа

В течение ночи на 3 августа наши войска продолжали вести бои с противником на Смоленском, Коростенском, Белоцерковском направлениях и на Эстонском участке фронта.

На остальных участках фронта существенных изменений в положении войск не произошло.

Наша авиация, продолжая взаимодействовать с наземными войсками, наносила удары по мотомехчастям, пехоте и артиллерии противника.

У села Ж. кавалеристы подразделения капитана Юрина ударили во фланг румынскому кавалерийскому полку. Румыны не выдержали и бросились бежать. Пять километров преследовали наши бойцы вражескую конницу. На поле боя остались сотни зарубленных солдат и офицеров. Хорошо действовали в бою красноармейцы кавалеристы Синцов и Горюнов: каждый из них зарубил нескольких солдат. Командир эскадрона лейтенант Солохов уничтожил 4 солдат и 2 офицеров. Среди трофеев — 211 лошадей, 11 пулемётов и боеприпасы.

Немецкие моторизованные войска, переправившись при помощи понтонных мостов через реку Н., атаковали нашу Энскую часть, расположенную в районе Д. Решительным контрударом противник был отброшен. Наша часть перешла в наступление и оттеснила противника к реке. В это время бойцы подразделения лейтенанта Снегирёва, действующего в фашистском тылу, взорвали плотину, находившуюся в одном километре выше вражеской переправы. Потоки воды сорвали понтонный мост и залили большое пространство. Путь отступления немцам был отрезан. Пулемётчики Энской части в упор расстреливали живую силу противника и выводили из строя вражеские автомашины и огневые точки. Бой закончился полным разгромом противника. Убито и утонуло в реке не менее 400 немецких солдат и офицеров, выведено из строя более 40 грузовых автомобилей. В плен взято 120 человек, в том числе 6 офицеров.

Отряд советских торпедных катеров под командой старшего лейтенанта Томилина потопил в Балтийском море танкер и два транспортных судна противника общим водоизмещением в 18 тысяч тонн.

В боях на Северо-Западном направлении красноармейцы Нечаев н Артемьев подбили из противотанкового орудия три вражеских танка н четыре бронемашины. На днях т.т. Нечаев и Артемьев захватили два фашистских противотанковых орудия со снарядами и открыли из них огонь по отходящему противнику.

Большой урон фашистским танковым частям наносят бойцы — истребители танков подразделения тов. Мороха. Только в одном бою они уничтожили связками гранат тринадцать немецких машии.

Всё разрастающееся в фашистском тылу партизанское движение вызывает беспокойство и тревогу командиров немецких частей и подразделений. Об этом свидетельствуют, например, захваченные нашими частями приказы командира второго батальона 212 немецкого пехотного полка майора Вольфа. В одном из приказов говорится: «В районе действуют русские партизаны. Предлагаю проинструктировать часовых, расставить их согласно прилагаемой схеме и усилить караулы пулемётами». Несколько дней спустя майор Вольф приказывает принять дополнительные меры предосторожности: «Предлагаю командирам рот вторично оповестить весь личный состав о том, что с наступлением темноты можно отпускать людей из расположения лагеря только вооружёнными и группами не меньше чем по 7—10 человек». Пленный солдат второй роты 260 немецкого пехотного полка Иосиф Райнер рассказал: «Бой, во время которого я был взят в плен, был первым для моей роты. Но уже до этого боя нас по дороге обстреляли партизаны и убили и ранили больше 20 наших солдат». Пленный солдат пятой роты 268 пехотного полка Ганс Ритгель заявил: «Нас часто обстреливали на маршах, мы несли большие потери убитыми и ранеными. Один раз во время такого обстрела в колонне возникла паника, началась стрельба по своим, в результате которой было убито много немецких солдат».

Частями Красной Армии захвачен приказ командира 18 германского пехотного полка, по которому можно судить о распространении и поощрении со стороны командования мародёрства в немецко-фашистской армии. Командир полка предлагает офицерам «следить за тем, чтобы солдаты обходили магазины и дома в захваченных сёлах и городах не в одиночку, а группами в 5-6 человек». В приказе приводятся факты пропажи без вести унтер-офицера Рудольфа Келлер и стрелков Шмаль, Кунц и Рейнгардт, которые «в течение целой недели бродили по деревням и местечкам и забирали у жителей всё, что казалось им ценным». Фашистский полковник нисколько не осуждает мародёров, ибо, как сказано в приказе, «надо трезво смотреть на дело и понять, что ничего предосудительного нет в том, что солдат стремится облегчить положение своей семьи, помочь ей посылками и обеспечить себя на будущее». Полковник призывает только к одному: «помнить об особенностях восточного театра войны и не забывать о мерах предосторожности». В конце приказа полковник предупреждает против «чрезмерного стяжательства и непомерно развившейся жадности у некоторых солдат, что чревато большими опасностями. Погоня солдат за лёгкой наживой отвлекает их от исполнения своего служебного долга. Солдат, обременённый большим скарбом, лишён подвижности и думает не о победе, а о том, чтобы сохранить в целости своё добро. Отрыв отдельных солдат от своих частей на длительное время приводит не только к ослаблению воинской дисциплины, но и к пагубным последствиям для самих солдат».

В Париже в связи с очередной годовщиной национального праздника — дня разрушения Бастилии — состоялась огромная патриотическая демонстрация. Около миллиона парижан вышло на Большие Бульвары и на площадь Этуаль. Вопреки грозным распоряжениям германских оккупационных властей, сотни тысяч демонстрантов принесли с собой национальные флаги. Тысячи парижанок вышли на улицы группами по три, одевшись в белые, синие и красные платья, воспроизводящие цвета национального флага. Первая колонна демонстрантов шла с пением «Марсельезы» от Страсбургского бульвара до площади Бастилии. Вторая колонна демонстрировала на Севастопольском бульваре. Демонстранты освистали германские броневики и отряды мотоциклистов, появившиеся на улицах. Только на перекрёстке улицы Ришелье германским войскам, действовавшим вместе с полицией, удалось разогнать демонстрантов.

Богатый урожай собирает в дни Отечественной войны колхозное крестьянство. Колхозы Анапского района, Краснодарского края, получили урожай ячменя и пшеницы от 120 до 135 пудов с гектара. Урожай вдвое больше прошлогоднего получают колхозники Котельнического райоиа, Кировской области. Каждый гектар в колхозе «Перемога», Валковского района, даёт по 110 и больше пудов пшеницы. Высокий урожай собирают колхозники Новохопёрского района, Воронежской области. В колхозе «Красный Восток» урожай зерновых с каждого гектара посева составляет не менее 180 пудов.

В Днепропетровской области рекордную выработку дал комбайнер Никопольской машинно-тракторной станции Александр Величко. Сцепом двух «Сталинцев» он убрал за один день в колхозе имени К. Маркса 65 гектаров озимой пшеницы и намолотил около 1.000 центнеров зерна. Огромную помощь в уборке урожая оказывают колхозникам трудящиеся городов, учащиеся школ, студенты, учителя, домашние хозяйки. Более 15 тысяч рабочих, служащих и их семей вышли на полевые работы в 23 районах Орджоникидзевского край. Небывало обильный, сталинский урожай будет убран своевременно и без потерь.

Вечернее сообщение 3 августа

В течение 3 августа наши войска продолжали вести бои с противником на Смоленском, Коростенском, Белоцерковсном направлениях и на Эстонском участке фронта. Существенных изменений в положении войск на фронте не произошло.

Наша авиация во взаимодействии с наземными войсками продолжала износить удары по мотомехчастям, пехоте и артиллерии противника.

В течение 2 августа в воздушных боях нашей авиацией уничтожен 31 самолёт противника. Наши потери —19 самолётов.

Во время налёта немецких самолётов на Москву в ночь с 2 на 3 августа сбито 2 немецких самолёта. Наша авиация потерь не имела.

В Балтийском море потоплена немецкая подводная лодка.

При налёте наших самолётов на порт Констанца в ночь с 1 на 2 августа установлено, что бомбы попали в плавающий док, в котором находился миноносец противника, и на суда, стоявшие в гавани.

Танковая часть майора Ленючёва, прорвавшись в глубокий вражеский тыл, уничтожила фашистскую автоколонну из 240 машин с боеприпасами и продовольствием. Шоссейная дорога на протяжении пяти километров усеяна изуродованными немецкими машинами.

Три советских бомбардировщика, пилотируемые т.т. Васякиным, Богатовым и Лазо, обнаружили вражеский аэродром. На бреющем полёте наши лётчики разбомбили аэродром. 10 немецких самолётов подожжены и около полутора десятков самолётов повреждены.

Артиллерийский дивизион капитана Синяговского подвергся нападению колонны немецких танков. Метким орудийным и пулемётным огнём дивизион отбил несколько ожесточённых атак противника. Фашисты, оставив на поле боя 37 разбитых танков, повернули обратно.

Советская подводная лодка потопила вблизи норвежского порта Барде немецкий пароход водоизмещением в 8.000 тонн. Пароход вёз оружие и боеприпасы для немецко-финской армии.

Крупные советские танковые части и два полка мотопехоты Энского соединения, действующего на Житомирском направлении, внезапным и стремительным броском обошли с фланга два немецких полка и вклинились в расположение противника. Когда приказ командования о расчленении и изолировании вражеских частей был выполнен, на первый фашистский полк были брошены танковая рота и около полка пехоты. После 6-часопого боя полк противника, окружённый с трёх сторон нашими частями, был разгромлен. Подоспевший к этому времени следующий эшелон нашей ударной группы смял второй вражеский полк. Остатки войск противника, бросив массу оружия и боеприпасов, в панике бежали. В бою особенно отличились: командир группы танков старший лейтенант Баранов, уничтоживший своими танками батарею тяжёлых орудий, две батареи противотанковых орудий и пулемётный взвод противника; командир мощного танка лейтенант Кириллов, подавивший гусеницами и орудийным огнём до 10 миномётов. На поле боя фашисты оставили больше 1500 убитых и раненых немецких солдат. Наши части захватили 120 лёгких пулемётов, 35 станковых пулемётов, три 150-миллиметровых пушки, 18 миномётов и 15 противотанковых орудий. В плен сдалось 340 немецких солдат и офицеров.

На днях в тылу наших войск близ города Я. немцы высадили крупный воздушный десант, в состав которого входило несколько десятков танкеток. Наша истребительная авиация немедленно изолировала вражескую группу и не дала фашистам подбрасывать по воздуху пополнения и боеприпасы диверсантам. Танкетки, оставшиеся без горючего, немцы закопали в землю и превратили в ДОТы. Последовательными ударами нашей бомбардировочной авиации во взаимодействии с танками, пехотой и артиллерией вражеский воздушный десант полностью уничтожен.

Многие немецкие солдаты занимаются мародёрством, грабят убитых и раненых, в том числе и своих солдат и офицеров. Об этом неопровержимо свидетельствует рапорт командира 3 батальона 24 немецкого полка Рихарда Дернбурга командиру своего полка. В этом рапорте, перехваченном одним из наших подразделений, доносится: «Стрелок Мейснер на поле боя снял серебряные ручные часы с убитого ефрейтора, чтобы присвоить их себе. Стрелок Зиберт шарил в карманах убитых и раненых и найденные деньги и папиросы присвоил себе. Стрелок Вернер отрубил с руки убитого офицера пальцы, стащил 2 золотых кольца, чтобы присвоить их себе». Далее Рихард Дернбург в своём рапорте пишет: «Чтобы ценные вещи, деньги и провиант не пропадали, следовало бы официально разрешить стрелкам после боя очищать сумки, ранцы и карманы убитых. Всё найденное должно быть передано командирам рот, которые будут награждать наиболее отличившихся в бою солдат. Это — наиболее разумный и справедливый выход, который будет способствовать повышению боевого духа немецкого солдата». Таким образом, немецкие офицеры не только не пресекают мародёрство своих солдат, но поощряют и организуют его в широком масштабе.

Среди польского населения оккупированной немцами территории широко распространяются листовки с текстом советско-польского соглашения. Воодушевлённые соглашением, партизаны с новой силой развернули свою боевую деятельность. За последние три дня вблизи городов Скажиско, Конске и Томашёв произошли нападения на воинские составы с боеприпасами.

Партизанская борьба трудящихся Югославии против немецких оккупантов принимает всё более широкий размах. Партизаны нападают на мелкие немецкие гарнизоны и обозы, разрушают железнодорожные пути, телеграфную и телефонную связь. В связи с усилившейся деятельностью партизанских отрядов, командование германской армии спешно потребовало от итальянцев переброски в Югославию новых воинских частей для борьбы с партизанами.

Советские патриоты зорко охраняют от фашистских налётчиков каждую пядь родной земли. Сотни тысяч трудящихся вступили в пожарные команды, в группы самозащиты, в санитарные дружины, в команды по охране железнодорожных путей и сооружений. Смелость, находчивость и боевую смётку проявляют бойцы московского молодёжного полка пожарной охраны во время разбойничьих налётов фашистской авиации на Москву. На участок, охраняемый взводом бойцов А. В. Белкина, упало около 30 зажигательных бомб. Командир и бойцы взвода быстро потушили все бомбы. Самоотверженно работал боец взвода Л. К. Раппопорт. Он один обезвредил несколько зажигательных бомб, попавших в жилой дом, и потушил начавшийся пожар. За боевую работу по предупреждению пожаров и проявленную при этом смелость тов. Белкин награждён медалью «За отвагу», а тов. Раппопорт — медалью «За боевые заслуги».

Фугасная бомба разрушила небольшой жилой дом. Все бойцы взвода тов. Шмырёва, в том числе и несколько бойцов, получивших ранения, остались на своём посту: они самоотверженно боролись с огнём и быстро ликвидировали начавшийся пожар. Командир взвода т. Шмырёв, контуженный взрывной волной, остался на крыше дома и оттуда руководил ликвидацией пожара. Боец Н. И. Тишкин вынес из загоревшегося дома раненую девушку. Бойцы взвода тов. Тимошина обезвредили больше двадцати зажигательных бомб и ликвидировали очаги пожаров в жилом доме ц в больнице им. Морозова.

"Когда 22 июня 1941 года немецкие войска начали наступление, Пинские болота стали первой крупной преградой, с которой мы столкнулись. Наши танки вынуждены были идти исключительно по дорогам. Возможно, именно по этой причине русские не задействовали там никаких тяжелых танков.
В свои перископы и прицелы орудий мы видели лишь небольшие танкетки. Наши боевые машины были оснащены 37-мм короткоствольными орудиями. В целом наши танки считались устаревшими: у них скрипело, скрежетало, щелкало и стреляло попеременно то в одном, то в другом цилиндре.
Однажды раздался взрыв, словно из 150-мм гаубицы: цилиндры застучали одновременно. Они забастовали вместе. Наша "Эдит-2", как мы окрестили свой танк, отправилась в ремонт и после короткого осмотра получила свидетельство о смерти. Это решило судьбу последнего в 1-м батальоне Pz III с 37-мм орудием.

Он исполнил свой долг верно и преданно. Он выстоял в Старом Быхове под градом огня. Позднее на протяжении двух особенно жарких дней он сражался так же самоотверженно, как и его более сильный большой брат - танк Pz III с 50-мм пушкой длиной 42 калибра.
Я пережил в танке "Эдит-2" боевое крещение. Он шептал мне: "Сохраняй спокойствие! Ты можешь на меня положиться, я стреляный воробей". Это было в Польше, и, когда командир перед строем моих товарищей вручил мне нагрудный знак "За танковую атаку", мне показалось, что моя старая машина тоже гордо приосанилась, словно говоря: - Видишь, я тоже еще на многое способна!
Но в мгновение ока все было кончено. Ремонтники подошли с лебедкой и тросами и начали разбирать нашу дорогую старушку "Эдит-2". В этот момент осуществились мечты многих бессонных ночей. Я влез в танк Pz III с 50-мм пушкой. Кроме того, он был оснащен дополнительной броней. Ни один рыцарь не мог сильнее гордиться новенькими доспехами, чем я своим танком. Эта машина была лучшим полисом страхования жизни. До тех пор, пока...

Это произошло 13 августа 1941 года. Мы вышли в поход с первыми лучами солнца. Наш взвод шел впереди; наш танк был ведущим. Мы взяли с собой в танк еще одного человека, переводчика. Он удобно устроился у меня за спиной на крышке карданного шарнира.
Погода была скверная, а видимость отвратительная. Из переднего пулемета я обстрелял несколько арьергардных отрядов советских войск. Они не оказали серьезного сопротивления. Впереди показалась протянувшаяся вдоль дороги большая деревня.
После короткой остановки для осмотра танков мы вошли в деревню. Посреди деревни мы приказали остальному взводу идти за нами медленно. За спиной мы уже слышали рев моторов. Командир нашего танка повернулся - и у него перехватило дыхание. Два тяжелых советских танка T-34 шли за нами, как будто были частью нашего подразделения.
Мы немедленно развернулись, двинулись вперед и остановились - в 5 метрах друг от друга. Русские выстрелили первыми, но они еще не навели точно свое орудие. Затем мы выстрелили подкалиберным снарядом: попадание в маску пушки! Полетели искры. Но T-34 продолжал медленно разворачивать башню.
Раздался второй выстрел, но снова мимо. Но затем через свою оптику я мог прекрасно видеть: их башня стояла точно на 12 часах. Следующий снаряд, бесспорно, будет прямым попаданием, если мы не выстрелим первыми. Но об этом не могло быть и речи. Наш заряжающий тщетно пытался вытащить снарядную гильзу из казенника. Мало того, она застряла там намертво!

Наш командир танка выскочил из машины и попытался подбить вражеский стальной колосс ручной гранатой. Переводчик в десятый раз спрашивал меня, что происходит. Я отозвался в стиле черного юмора: - Скоро сам увидишь!
Затем я направил орудие машины в небо, подтянул ноги и свернулся клубком, как еж. После этого раздался оглушительный грохот. Вся машина, казалось, была охвачена пламенем. Рация валялась где-то у меня в ногах. Я закричал: - Все вон! Машина горит!
Тем временем наш переводчик тоже сообразил, что происходит. Он совершил воистину тигриный прыжок из люка заряжающего на землю, даже не коснувшись боковых стенок. Я последовал за ним. Мой пистолет, который я из-за изнуряющей жары против обыкновения положил за рацию, пришлось оставить в танке. Прощай, большое 50-мм орудие! Во время прыжка я также потерял свой шлем.
Мы оттащили нашего водителя, который получил тяжелое ранение, в укромное место за амбаром. Из танка ему удалось выпрыгнуть самостоятельно. Я начал красться вдоль домов в поисках санитарного танка и довольно быстро нашел его. Наш батальонный врач, доктор Шульц-Меркель, побежал назад вместе со мной, поскольку у его машины была повреждена гусеница.

Когда мы подбежали, оба танка T-34 уже были подбиты и горели на обочине улицы. Я забрался в наш танк и попытался каким-то образом сдвинуть его в сторону. Этого мне сделать не удалось, поскольку вражеский снаряд угодил прямо в трансмиссию.
Канонада понемногу стихала. Наши продолжали двигаться вперед. Мы остались с нашим танком. Несмотря на то что он больше не двигался с места, он по-прежнему мог стрелять. Мы стали ждать ремонтный взвод.
Но прежде чем все это закончилось, нам довелось пережить еще одно потрясение. Я был в танке, когда неожиданно раздался мощный взрыв. Засвистели осколки. Грохнуло еще раз и затем еще раз. В мгновение ока я выскользнул из танка и заполз под его днище, где обнаружил таких же онемевших и ничего не понимающих товарищей.
Авиация? Немыслимо! "Катюши"? Новое оружие? Нет, на самом деле все оказалось гораздо проще. Мы перепугались понапрасну. Взорвались боеприпасы в горящих советских T-34. Это был сумасшедший фейерверк!" - вспоминает Карл Фоллет, ефрейтор 4-й танковой дивизии вермахта.