Илья стальнов - нереальная реальность

Наверное, каждый после просмотра фильма «Матрица» задал себе вопросы: «А не живу ли и я в такой или подобной матрице? И насколько реально то, что меня окружает?» Зададимся другим простым вопросом: возможна ли вообще такая «матрица».

А, собственно, почему она может быть невозможна? Технология виртуальной реальности уже давно (лет десять) опробована и не представляет ни для кого великой тайны. Желающие и обладающие достаточными, уже не такими большими, средствами вполне могут купить шлем виртуальной реальности, перчатки виртуальной реальности и прочее оборудование. Если заплатить чуть подороже, то получишь оборудование с обратной связью, и камень, подобранный в виртуале, будет ощущаться в руке, как некий тяжелый и твердый предмет. Информационные технологии развиваются такими темпами, что дела минувшего десятилетия уже воспринимаются как седая древность.

Игровые отрасли - это лишь верхушка айсберга ценой 15 миллиардов долларов в год. Именно такой суммой определяется рынок технологий ВР (так для краткости называют виртуальную реальность; не путать с другим, английским ВР - British Petroleum!). В основном эта сумма состоит из затрат на военные тренажеры. Согласитесь, что, к примеру, начинающим пилотам разумнее начинать свои тренировки на виртуальных самолетах над виртуальными полями сражений, чем сразу на машинах, стоимость которых может «зашкаливать».

Термин виртуальная реальность родился в прошлом веке. В 1970-х годах американский компьютерный художник Май-рон Крюгер придумал для своих творений словосочетание «искусственная реальность», которое в начале 1980-х годов американский компьютерщик, писатель и художник Жарон Ланье изменил, сделав реальность «виртуальной», то есть «представляемой», «возможной в принципе». Изменение существенное, ибо «искусственной реальностью» можно назвать и выстроенный для съемок кинофильма старинный городок, и музейную панораму, и много еще чего. Виртуальная же реальность почти не существует. Это игра воображения, сон. Но как только Ланье заявил о своих правах приоритета, дотошные исследователи тут же откопали изданную в 1938 году книгу известного французского режиссера, драматурга и театрального новатора Антуана Мари Жозефа Арто «Театр и его двойник», в которой он, в частности, мечтал и о театре la realite virtuelle. Конечно, ни о каких компьютерах или информационных сетях там речи не шло. Арто хотел создать театр без декораций, где обстановка, в которой происходит действие, передавалась бы повышенной энергетикой игры актера и даже расширяющими сознание средствами. В его представлении, глубина погружения в действие зрителя и актера в таком театре должна была бы быть значительно выше, чем в театре классическом. В сущности, требовалось создать «вторую реальность». В 1982 году в похожем значении, только по отношению уже к реальной жизни, в своем романе «Иудейская мандола» термин «виртуальная реальность» использовал еще один его независимый автор, австралийский писатель-фантаст Деймьян Бродерик. Про такие ситуации обычно говорят: идея носилась в воздухе.

В 1987 году термин появился в Оксфордском словаре и, таким образом, получил официальное признание. Но еще в начале 1980-х годов ВР стала неотъемлемой чертой возникшего направления в искусстве, получившего название «киберпанк». Девиз направления, рассказывающего о жизни человека в постиндустриальном компьютерном мире, был такой: высокий уровень технологий - низкий уровень жизни. В киберпанков-ских произведениях герои из грязного окружающего их реального мира переселялись в мир компьютерный, где жить гораздо легче и приятнее. В 1982 году был снят первый фильм, связанный с ВР, - «Мозговой штурм». В нем описывалась технология «вшивания» в мозг чужих воспоминаний. Примерно о том же был и фильм «Вспомнить все», снятый позже со Шварценеггером в главной роли. В чистом виде ВР была показана в вышедшем в 1992 году «Газонокосильщике», ставшем культовым фильмом. Там присутствовал даже виртуальный секс в виртуальном пространстве, который был гораздо глубже и интереснее секса настоящего.

Первое подобие машины, реализующей технологию ВР, создал в середине прошлого века кинодеятель и изобретатель Мортон Хейлинг. Еще в 1955 году он в книжке «Театр опыта» говорил о том, что в кинопроцесс надо вовлечь не только зрение и слух, но и все остальные органы чувств. В 1960 году он запатентовал, а в 1962-м - сделал «машину реальности», которую назвал «Сенсорама». На зрителя машина воздействовала панорамной стереокартинкой, объемным звуком, ветром, вибрацией и даже запахом. Специально под нее Мортон снял пять двухминутных стереофильмов. В одном из них зритель погружался в реально-виртуальный Бруклин, ходить по которому в реальности небезопасно. «Сенсорама» была создана не на пустом месте. Еще в начале 1930-х годов мастер по изготовлению орган ов Эдвин Линк создал для военного ведомства летный тренажер «Link trainer», в котором картинка воспроизводилась синхронно с движением обучающегося летчика в трех плоскостях. Во время Второй мировой войны американский изобретатель Фред Уоллер создал более продвинутый обучающий симулятор - «Waller gunnery trainer» («стрелковый тренажер Уоллера»). В нем использовалась панорамная картинка, снятая одиннадцатью камерами.

В 1968 году адъюнкт-профессор из Гарварда Айвен Сазер-ленд и его ученик Роберт Споул разработали первый шлем ВР - «головной дисплей» HMD («head mounted display»). А спустя 9 лет в Массачусетском технологическом институте была создана первая более-менее полноценная виртуальная компьютерная среда. Называлась она «Aspen movie map» («кинокарта Аспена») и представляла собой, как несложно догадаться по названию, компьютерную модель города Аспен (США, штат Колорадо), основанную на реальных фотографиях.

Сейчас в огромном количестве игр геймерам предлагаются виртуальные путешествия, битвы и т. п., стоит только надеть подключенные к компьютеру, оборудованному специальной видеокартой, аксессуары. Пока еще они взаимодействуют с человеком через органы чувств - глаза, уши, кожу, нос. Однако уже создаются так называемые «нейрокомпьютерные интерфейсы», способные поставлять информацию и снимать ее непосредственно с человеческого мозга.

В подстройке под «виртуал» человеку помогает сама его природа, его мозг. Он сам «перелезает» в виртуальное тело. В конце 2008 года нейробиологи Валерия Петкова и Хенрик Эрссон из Каролинского института (Швеция) выяснили, что создать иллюзию существования в чужом теле гораздо проще, чем мы думали. Они надевали на голову манекена стереокамеру, а изображение выводили на подобие шлема ВР, который водружали на голову испытуемого добровольца. Когда доброволец смотрел вниз, вниз опускались и камеры, так что человек видел внизу вместо своего тела тело пластикового собрата. После этого исследователи одновременно прикасались указкой к животу человека и к животу манекена. И происходило удивительное: испытуемый клялся, что в этот момент сознание переносилось в тело неодушевленного партнера, которое он начинал воспринимать как свое собственное. На следующем этапе камера надевалась на голову ассистента. Ассистент пожимал руку испытуемому, тем самым инициируя процесс «перехода» сознания в чужое тело. Далее к руке ассистента подносился нож, на что организм добровольца реагировал, как на сильный стресс. А вот когда нож прикасался к руке добровольца (которую он уже не воспринимал, как свою), никакого стресса не было: дыхание оставалось ровным, сердцебиение спокойным, да и повышенного потоотделения также не наблюдалось. Причем происходило это даже в ситуациях, когда испытуемым и ассистентом выступали люди противоположного пола. Единственное, чего не удалось достичь, так это перенести сознание в неодушевленный предмет, не похожий на человека. Экспериментаторы обстругали перочинным ножом все ножки лабораторного стула, в который хотели «загнать» бедного добровольца, - никакого стрессового состояния он (не стул, конечно, а доброволец) от этого не испытал. Мне не удалось выяснить, пробовали ли они поселить человека в тело животного вроде собаки, кошки или попугайчика. Было бы интересно.

Так что ничего принципиально невозможного в идее матрицы, воспроизводящей в реальности виртуальный мир, нет. Впрочем, матрица может обойтись вообще без человека внутри.

Если добавить к виртуальной среде искусственный интеллект, можно получить настоящий виртуальный мир, населенный виртуальными существами. Уже сейчас существуют игры, в которых персонажи живут в трехмерном мире и обладают искусственным интеллектом. С ростом компьютерных мощностей и с появлением новых программ интеллект растет, а персонажи становятся все более похожими на реальных людей. И такие «виртуальные миры» нужны не только для беспечных геймеров.

Игроманы знают: если в пылу виртуального сражения ты вдруг ударишь друга, то он может так рассердиться, что сделается врагом, и наоборот, бывшему врагу можно что-то подарить или рассказать, и его отношение к тебе изменится. В начале многих игр для героев задаются такие параметры, как интеллект, хитрость, доброта, агрессивность и т. д. Населяющие сеть вирусы умеют размножаться, изменяться и совершенствоваться в процессе борьбы за существование. В игре «Sims» люди женятся, разводятся, рожают и растят детей, занимаются карьерой… Если бы они жили в нашем мире, мы бы, возможно, не смогли отличить их от людей настоящих.

В большой степени искусственные миры необходимы военным. Представьте себе, какое военное преимущество получает страна, генералитет которой может «прокручивать» различные варианты боевых действий не на реальных, а на виртуальных полях боя. Когда-то создание компьютерных моделей автомобильных и самолетных корпусов позволило значительно удешевить производство новой техники. Кстати, военные не отрицают, что используют при разработке планов сражений компьютерные модели. В них определяются действия местного населения, поведение вероятного противника, погодные явления (ураганы, штормы, землетрясения) и техногенные беды.

Прогноз - вообще дело великое. В сущности, мы только и делаем, что прогнозируем, постоянно пытаясь просчитать, что произойдет через минуту, через сутки, через год, через десяток лет. Государства и корпорации остро нуждаются в прогнозах экономической, политической ситуации, медики мечтают за месяц предвидеть наступление эпидемий, правоохранительные органы хотели бы знать, в каких местах и с какой вероятностью могут начаться беспорядки… Короче, все заинтересованы в том, чтобы в компьютере была создана максимально полная картина нашего мира.

Максимально полная - значит, не просто планета, но планета с лесами, полями, реками, равнинами, городами, улицами, домами, людьми. В идеале - с нашими копиями… Копиями, которые думают как мы, делают как мы, работают как мы, дружат, любят, создают семьи, рожают детей, увлекаются туризмом, собирают марки, совершают преступления, только делают все это в компьютере, хотя думают, что находятся в реальном мире.

Конечно, до такой модели мы пока еще не доросли. Но это не значит, что мы сами не можем быть такой моделью. Более того, если такую или подобную модель создать вообще возможно, то вероятность того, что наш мир как раз и является моделью, просто огромна. Это доказал в 2003 году знаменитый футуролог, философ, профессор Оксфордского университета Ник Бостром в статье «А не живем ли мы в матрице».

Предположим, что некая цивилизация (такая же, как мы, только лет на 20–30 постарше) решила заглянуть в свое будущее. Скажем даже несколько иначе: пусть человечество к концу 2020-х годов построит такие суперкомпьютеры и компьютерные сети, что создание такой модели будет вполне возможно. И вот ученые создают довольно точную копию нашего мира в машине. Для того чтобы точность была максимальной, модель запускается не с текущего момента, а с небольшим отступлением в прошлое, например, с 2001 года. Если при просчете первых десятилетий модель не сильно удалится от реальности, ей можно доверять; если удалится сильно - подкорректировать и начать заново. Мы вполне можем быть жителями такой модели.

Создание встроенного мира второго порядка потребует значительно меньше вычислительных мощностей, ибо все уже просчитано, машине стоит лишь «вспомнить» прошедшие и закэшированные расчеты. Это третье человечество, второе в условиях одной модели, меньше чем через 12 дней (по реальному времяисчислению) построит новую модель, в которой люди будут работать над новой моделью уже примерно 10 часов, дальше - примерно 20 минут, 40 секунд, полторы секунды и т. д. Получится, как система из двух зеркал, поставленных одно напротив другого, в которых отражается бесконечно много миров, при том что реальный - всего один. И в каждом из них живут такие же, как мы, люди. Если не такие же, то ощущающие себя такими же. Соответственно, шанс того, что мы живем в настоящем, а не в смоделированном мире, - ничтожно мал.

В фильме «13 этаж» рассказывается о мире-аттракционе, в котором современными учеными смоделирован американский город 1930-х годов. Туда жители нашего мира залезают, как в машину времени, поразвлекаться. Смоделированы несколько человек, которые никогда этот город не покидают, потому что за пределами города ничего нет, а у этих людей нет потребности город покидать. Ближе к концу фильма ученые узнают, что они сами живут в таком же мире-аттракционе для жителей недалекого будущего, и нет никакой уверенности, что этот их мир реален.

Если что-то пойдет не так, то, выключив один из миров, его создатели выключат сразу миллионы миров вложенных, один из которых будет нашим.

Мнение эксперта

Данила Андреевич Медведев - кандидат экономических наук, член Координационного совета Российского трансгуманистического движения, сотрудник Центра цивилизационных и региональных исследований при Институте Африки РАН, эксперт Российского фонда развития высоких технологий.

Есть идея, что мы живем не в реальном мире, а в виртуальном, созданном фантазией неизвестного программиста из чисел и компьютерных кодов. Тут есть три задачи - смоделировать мир, и, смоделировав нас самих, вложить эту иллюзию нам в голову. Рост мощности компьютеров и развитие виртуальной реальности демонстрируют это весьма убедительно. Сейчас, к концу первого десятилетия XXI века, моделировать можно практически что угодно и с огромной точностью и реалистичностью. Что касается задачи заложить картинку нам в голову, чтобы мы не заметили подмены, то тут потребуется с десяток лет. Уже есть возможность стимулировать отдельные части мозга с помощью сверхтонких электродов - работают искусственные глаза и уши. Короче, это дело буквально десятка лет. А смоделировать нас самих… Даже если мир - иллюзия, приятно думать, что ты сам - нет. Но такие проекты, как «Blue brain», направлены на моделирование целого мозга человека, причем чтобы он работал, как настоящий, то есть со всеми ощущениями и мыслями. Это лет на 15–20, но тоже реально и неизбежно.

Еще в 2003 году в своей статье «Живем ли мы в спекуляции Ника Бострома» я привел серьезные аргументы, показывающие логические ошибки Бострома. Хотя создание виртуальных миров в будущем не просто возможно, но и весьма вероятно, невозможно путем логических умозаключений показать, что мы сейчас находимся в симуляции. На основании проделанного анализа, я склонен считать наш мир реальным. Если говорить о постчеловеческих цивилизациях, то для них не будет разницы между реальным и виртуальным. Уже сейчас мы видим появление Зй-сканеров, Зй-принтеров, дополненной реальности и т. п.

Задача прогнозирования не может быть решена с помощью симуляций. Дело в том, что если в мире будет существовать более одного серьезного игрока, то ход событий станет зависеть не от поведения «овец» (масс), а от желаний и интересов «волков». У «волков» есть свои прогнозисты и свои симуляции (которые невозможно просимулировать - это как игра в шахматы).

Что касается примерного прогноза отдельных аспектов поведения людей или общества, то тут не нужно самосознание. Достаточно правильных алгоритмов. Псевдоразумный человек без личности (в философии их называют «философские зомби») может вести себя так же, как и обычный человек. Вот почему даже слабых этических запретов на виртуальные мучения разумных существ будет достаточно, чтобы использовать только зомби.

Разумеется, это не отменяет создания мыслящих и создающих существ внутри компьютера, но это показывает, что для массовки они вряд ли потребуются. С теми случаями, когда создается настоящая личность, можно разобраться отдельно. Проще всего дать личности право выхода на уровень выше.

Если мы даже на секунду предполагаем, что наш мир - не реален, то мы полностью лишаемся возможности судить о том, каков настоящий реальный мир. А раз так, то и судить о том, какие миры нормальные, а какие - нет, не стоит. Физики сейчас занимаются тем, чтобы вывести все богатство нашего мира из очень простых правил. Есть компьютерные модели образования вселенной, галактик, звезд, планет, жизни и т. д. Пока образование нашего мира выглядит вполне логично.

Можно ли по каким-то приметам определить, насколько реален наш мир? Для нас он единственно реален. Есть более глубокие проблемы, например, как быть с тем, что даже реальные личности виртуальны, потому что их жизнь может быть с исчерпывающей точностью описана очень большим, но конечным натуральным числом. Об этом очень хорошо написал Грег Эган в книге «Permutation city», показав, как живется математическим конструкциям.

Понимание своей виртуальности не отменяет причинно-следственных связей, присущих нашему миру. За действием следует воздаяние, в том числе и для виртуальных личностей: хорошо работаете - хорошо кушаете, даже если еда виртуальная. Симуляция предполагает определенные правила, поэтому вы можете их использовать для достижения собственных целей. Другое дело, что понимание виртуального характера всего и осознание возможности моделирования и модификации личности заставляет задуматься о произвольности любых целевых установок. Это гораздо более серьезная проблема. Ведь любые цели и ценности, которые могут быть у человека, одинаково хороши просто потому, что они одинаково реальны и возможны. Поэтому как объяснить лентяю, что лениться плохо, если у него в голове другая целевая функция? Для него лениться - хорошо, даже если он и голодает.

Весьма вероятно, что когда мы будем (или когда наши создатели начали, сколь бы маловероятно это ни было) создавать виртуальные миры, мы станем уважать достоинство каждой личности. Это значит, что такая личность будет в какой-то момент информирована о том, что она живет в симуляции, и ей будет предложен выбор (при жизни или после смерти) - оставаться в ней или подняться в реальный мир. Но в любом случае возможность такого перехода будет зависеть от воли создателей симуляции. Мы не можем знать, какие действия обрадуют всемогущих наблюдателей: перевести старушку через дорогу или толкнуть ее под машину, помочь однокласснику сделать уроки или подсадить его на героин; все зависит от того, кто нас создал и запустил - хороший мальчик или безумный социопат.

Илья Стальнов

Нереальная реальность

СОКРОВИЩЕ ДЗУ

ПЯТАЯ ЦИТАДЕЛЬ

Палачи из телевизора

Подруга Кинк‑Конга

Ночные кошмары

Темные миры

Музыкант играет как умеет

Илья Стальнов

Нереальная реальность

Илья Стальнов

Нереальная реальность

Книга первая

СОКРОВИЩЕ ДЗУ

Солнце лениво валилось за серые глыбы многоэтажных домов. Лаврушин полюбовался на электрические часы, которые показывали ровное время: 21.00. Он испытывал иррациональную слабость к круглым цифрам. Они будто подталкивали его на какие‑то действия с целью изменить, поломать это равновесие.

– В Москву, в Москву, в Москву, – процитировал он «Три сестры!».

Он собирался домой. Оглядел критически творческий бардак, царящий в лаборатории, выпотрошенный компьютер, разобранные осциллографы, россыпь деталей на столе, сваленные в углу картонные коробки. Вздохнул, малодушно решив отложить наведение порядка еще на денек – этот извиняющийся вздох стал каким‑то ритуалом. Каждый вечер Лаврушин обещал навести порядок… Завтра. И уходил, обесточив помещение.

Рука легла на рубильник. Все – обесточено. Конец рабочего дня. Лаврушин забросил потертую кожаную сумку на плечо и вышел из лаборатории, захлопнул дверь и нажал на кнопку замка. Все, теперь замок – последнее из его изобретений, откроется только на его свист, а, как известно, свист у человека так же индивидуален, как отпечатки пальцев.

– Шатаются всякие. Тоже мне, кандидаты в доктора, – сам того не зная процитировал Высоцкого стороживший выход пожилой, с вислыми усами вохровец, который уже хотел отойти ко сну, застыв изваянием на спинке стула. Припозднившихся сотрудников он воспринимал как нарушение правильного порядка вещей. В отношении самого молодого, двадцати семи годков от роду, завлабораторией, кандидата наук Лаврушина он был прав на все сто процентов. Тот действительно по природе своей являлся воплощенным нарушением правильного порядка.

– До свиданья, – махнул рукой Лаврушин и толкнул крутящуюся стеклянную дверь.

– И вам того же в двойном размере, – развязно прокаркал охранник и потянулся к кнопке электрического замка.

Сразу за стеклянными дверьми в лицо Лаврушина дохнуло весной.

– Ляпота, – прошептал он и вздохнул полной грудью ароматный майский воздух.

Постояв немного, он направился по бетонной дорожке через зеленый и ухоженный институтский парк.

Институтские старожилы склонялись к точке зрения, что на Московскую окраину это странное научное учреждение загнали специально – чтобы не мозолило никому глаза и не смущало упорядоченные научные умы. Тогда, в начале шестидесятых, тут даже окраины не было, а был сплошной лес. Москва расширялась, жадно отвоевывая все новые площади и закатывая леса и лужайки асфальтом, прорастая рядами уродливых металлических и кирпичных гаражей. Что‑то беспощадное было в этой бетонно‑стеклянной поступи цивилизации. Вот и рядом с трехэтажным старым институтским зданием несколько лет назад вознесся новый десятиэтажный бетонный корпус с окнами от пола до потолка – какой идиот придумал в русском холодном климате делать такие окна?

Ветку метро, давно и напористо обещаемую отцами города, так до окрестностей института и не дотянули. А горбатый «Запорожец» – ветеран еще вчера, простудно чихнув, замолк, похоже, давая понять, что уходит на законный больничный. Значит, надо ждать автобуса.

Лаврушин присел на скамейку у остановки. Когда подойдет автобус? Ребята‑математики как‑то с помощью большого институтского компьютера пытались найти закономерность в интервалах его движения. Но эта задача современной науке оказалась не по зубам.

Сегодня автобус подошел как по заказу – Лаврушин не успел даже настроится на ожидание. Через четверть часа кандидат наук был в метро, еще через полчаса выходил на станции «Проспект Мира». А там до панельного дома на Большой Переяславской рукой подать.

Перед дверьми квартиры Лаврушин начал обшаривать карманы брюк и рубашки в поисках ключа – без видимого успеха. Тогда он покопался в многочисленных отделениях сумки и выудил бумажник. В нем лежал второй ключ – его приходилось постоянно носить с собой, поскольку первый всегда забывался в самых неподходящих местах.

Однокомнатная квартира была уменьшенной копией лаборатории. Тот же бардак, те же разбросанные запчасти неизвестно от чего, в углу – раскладушка и продавленный плюшевый диванчик. Вдоль стены шли стройными рядами стопки книг – на прошлой неделе полка под тяжестью фолиантов обрушилась, и все недосуг было вбить новые гвозди.

– Ну что, явился? – простуженный сварливый голос исходил от стоявшего на тумбочке большого металлического ящика, который переливался разноцветными лампами и был утыкан как ежик какими‑то деталями.

– Угу, – буркнул Лаврушин.

– А ты задумался – нужен ли ты здесь, а? Может, без тебя спокойнее, а?

– Тебя что ли спрашивать? – Лаврушин бросил на диван сумку и начал стаскивать туфли.

– А хотя бы и меня.

– Совсем обнаглел, – незлобливо произнес Лаврушин, обуваясь в пушистые тапочки.

Бесполезное изобретение, подумал Лаврушин. Кроме ругани ждать нечего. Да и вообще – что представляет из себя Мозг? Загадка, притом порой начинало казаться, что загадка эта из жутковатых.

Началось все с простой идеи: создать мыслящую машину можно, привив ей эмоции и критическое отношение к окружающему миру. Так и появился Мозг, на создание которого Лаврушин убил несколько месяцев, соорудив голографический процессор, который так и не удалось повторить. Что‑то не сконтачило – вместо мощного искусственного интеллекта получился неисправимый брюзга, поражающий своей чудовищной бестактностью и беспредельным нахальством. Он не мог решить простейшей задачки, считал с ошибками, но гонором тянул минимум на лауреата Нобелевской премии. Когда Лаврушин понял, что из Мозга ничего путного не выйдет, он вместо последовательного обучения просто заложил в него кучу книг и газет. После этого Мозг набрался категоричности суждений и стал учить хозяина жизни. И при этом его страшно бесило, когда с ним не соглашались.

В последнее время Мозг совершенно распоясался, стал ругаться и пугать гостей. Светка, девушка Лаврушина, однажды пообещала «врезать кувалдой по чугунной башке», и Мозг ее зауважал.

Лаврушин схватил английский научный журнал по физике и упал на диван. Но Мозг упорно нарывался на дискуссию.

– Серый ты, Лаврушин, человек. Газет не читаешь. Телевизор не смотришь.

– Отстань.

– И грубый, – призматические линзы сфокусировались на хозяине квартиры.

– Отвали.

– И с таким я вынужден делить кров.

– Вот разберу на микросхемы…

Мозг возмущенно замигал лампами и умолк.

В принципе, Лаврушин понимал, что в мире нет ничего подобного, что возможности этого набора деталей, утащенных с работы или найденных на свалке – это нечто уникальное и неповторимое, ни в какое сравнение не идущее ни с одним образцом компьютерной техники. И это пугало. Лаврушин сам не понимал, что создал. Он вообще редко отдавал ясный отчет тому, что же у него получалось. Увлекаясь новым проектом, он впадал в какое‑то «иновиденье», выходил за пределы нашего измерения. Как он сам говорил интуичил, творил наугад вещи, которые никто не повторит никогда, в том числе и он сам. Порой ему казалось, что Мозг вовсе и не машина. Что в него вселилась чья‑то неприкаянная душа. Но в подобные мысли ему углубляться не хотелось – становилось как то не по себе.

«Нереальная реальность»

«Группы смерти», «Синие киты», флешмоб «Исчезновение на 24 часа», селфи на краю пропасти, небоскреба, бездны, как производные – селфи на вагоне поезда, под оборвавшимися оголенными проводами. Как следствие, в худшем случае, родители навсегда прощаются со своим ребенком, в лучшем, если можно так сказать, десятки операций и долгие месяцы реабилитации. В итоге ребенок остается инвалидом.

Я стараюсь всегда задавать родителям и студентам вопрос: «Зачем??? Для чего такие крайности?» О чем хочет сказать, а точнее кричит ребенок, когда старается стать героем одной из социальных сетей, набрать первую тысячу лайков, а потом с гордостью написать друзьям о своей победе-ведь ему начинает подчиняться самое великое чудо из чудес –Интернет и именно его выбрала та самая тысяча обезличенных ников, блуждающих по социальным сетям. И при этом абсолютно не боится погибнуть. Зачем тысячу раз доказывать окружающим, какой я необыкновенный, наверно потому что я сам в это слабо верю. Кто должен помочь ребенку почувствовать свою уникальность, чтобы быть уверенным в своих силах? И, хотя выводы психологов сегодня принимать не хотят, в первую очередь это семья. Именно там он должен чувствовать себя востребованным и защищенным, чтобы ему не нужно было это ежедневно подтверждать с помощью селфи, как себе, так и окружающим.

Чтобы достичь желаемого результата вокруг создается слишком много нереального, например, вместо имени никне́йм, сетевое имя - псевдоним, используемый пользователем в Интернете (в блогах, форумах, чатах). Учётная запись. Прозвище (кличка). Псевдоним. Автоним.

Назвавшись другим именем, ты можешь делать то, что тебе не позволяют делать родители, педагоги. Например, открыть новую страницу и оставаться в тени для тех, кто тебе неприятен или мешает. С новым именем можно уйти от существующих в реальности проблем.

В игре ребенок, словно попадает в сказку, в которой можно умереть и, заплатив пару сотен рублей, воскреснуть в новом образе. И, если для дошкольника игра, является ведущим видом деятельности, то для подростка, юноши, взрослого –это сродни инфантилизму.

Инфантилизм (от лат. infantilis - детский) - незрелость в развитии, сохранение в поведении или физическом облике черт, присущих предшествующим возрастным этапам.

Как можно назвать семью, в которой папа, придя с работы, усаживается перед монитором и после тяжелого дня старается отдохнуть, мама, примостившись рядом с планшетом «засаживает» «Ферму» капустой, чтобы кролики, полученные, благодаря бонусам, смогли продержаться еще пару дней. А ребенок, ведь у него в принципе нет другого выхода, ведь все заняты «делом» и лучше им не мешать, режется с другом в «Танки». Думаю, вы скажете -обычная семья??!

Привыкая к такой инфантильной позиции в нереальной жизни, человек автоматически переносит всё это в свою реальную жизни.

Это и слабые волевые усилия -утром проснуться не могу, в школу не пойду. Не хочу читать учебник, писать диплом, реферат – найду ответ в интернете.

Когда подросток просит у родителей разрешения на работу летом, большинство — против. Дайте ребенку попробовать, как это быть взрослым, ответственным человеком, он должен себя чувствовать уверенно, самостоятельно принимать решения, чтобы не занимать детскую позицию, выпрашивая в 13-15 лет у матери деньги на мороженое и т.п. У любого члена семьи должна быть своя ответственность!!!

Отсутствие чувства самосохранения , ведь есть дополнительный бонус-еще пара жизней. Иногда в дошкольном детстве у ребенка должна быть возможность упасть и больно удариться, чтобы в последствии сработало чувство самосохранения. Родители многодетной семьи Никитины, даже предлагали подключение слабого ток, чтобы научить ребенка не лезть в розетку. В наше время необходимо чаще рассказывать детям о реальных случаях печальных, болезненных последствий, показывая и видеоролики в том числе.

Желание постоянно подтверждать свою уникальность — под ником «Скалолаз» выставлять ролики на тему «Хождение по краю». Здесь смогут помочь только родители, а по их желанию и психологи. И, конечно, учителя, которые проводят с ребенком большую часть времени. Если позиция родителей, опирается на любовь и поддержку, то учитель должен говорить ребенку о его победах, настоящих, реальных.

Неумение отдыхать в реальности и получать удовольствие от настоящих путешествий на велосипедах, роликах, коньках вместе с родителями.

«Нереальная реальность» – фундаментальный научно-публицистический труд. Во второй части трилогии «Настоящее» А. Кананин рассказывает о современном научном взгляде на мир, в популярной и доступной форме излагает основы наиболее значимых теорий, объясняющих законы природы. Особое внимание уделено разгадкам чудес квантовой физики и вопросам, связанным с феноменами разумной жизни и сознания.

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Нереальная реальность

Нас окружает не настоящий мир. Истинные события всегда происходят за мгновение до того, как мы способны их воспринять. Мы всегда смотрим в прошлое. Наша субъективная реальность объективно нереальна.

Этот вывод – не предположение, не мистика и не фантастика. Это факт.

Всё дело в том, что скорость света, хоть и очень велика, но не бесконечна. Свету необходимо вполне определённое, хорошо измеряемое точной аппаратурой время, чтобы, отразившись от объекта, достичь ваших глаз. Световая волна, взаимодействуя с химическими соединениями в сетчатке глаза, даёт вам зрение.

Читая эту книгу, вы не видите её «сейчас». Вы видите её такой, какой она была миллиардную долю секунды назад. Если книга вдруг неожиданно растворится в пространстве, то вы узнаете об этом не в режиме истинно реального времени, а чуть позже.

Когда вы сидите с другом в баре за одним столом, но ваш стул находится немного ближе к барной стойке, то вы видите бармена, разливающего напитки на микросекунду раньше, чем ваш друг. Если бы этого промежутка времени было достаточно, чтобы успеть заменить бармена на барменшу, то каждый из вас наблюдал бы разную реальность. Но на Земле такой «фокус» не пройдёт. Не те масштабы.

Всё становится куда интереснее, если аналогичные рассуждения применить к космическим расстояниям. Когда вы смотрите на Солнце, вы не наблюдаете его «сейчас». Вы видите его таким, каким оно было чуть больше 8 минут назад. Если Солнце погаснет, вы узнаете об этом через 499 секунд. К счастью, оно будет светить ещё несколько миллиардов лет и в этом случае минутное расхождение несущественно.

Другое дело, галактические масштабы. Когда вы смотрите на ночное небо, то многих звёзд, которые вы «сейчас видите», давно уже нет. Как ни удивительно это прозвучит, но во Вселенной есть места, где Солнце «сейчас» уже погасло, а есть, где «сейчас» наша звезда ещё не зажглась.

Нереальная реальность почти не проявляется в повседневной жизни. Но если замедлить скорость света или разнести наблюдателей на огромные расстояния в пространстве, то откроются поистине фантастические возможности.

Новейшие научные открытия убедительно подтверждают тот парадоксальный вывод, что на наш повседневный опыт нельзя ни в коем случае полагаться при изучении многих физических явлений. Разумеется, на всех масштабах Мироздания имеются свои модели и закономерности. Но далеко не факт, что они повторяются именно на всех масштабах.

Более того, гипотеза о том, что всё в нашем мире имеет рациональное объяснение, может быть неверной.

Вселенная чрезвычайно разнообразна и, при желании, можно найти множество данных, подтверждающих практически любую теорию. В своих выводах надо опираться на фактическую информацию, а не на «здравый смысл».

Дело в том, что истинная реальность, по всей видимости, находится где-то вблизи сингулярностей, где повседневный опыт неприменим.

Рассуждать о глубинных свойствах Мироздания в логике «нашего» здравого смысла наивно. Я лично неоднократно наблюдал за последние годы, как то, что недавно казалось совершенно невероятным, со временем становилось непреложным научным фактом.

Процитирую одно замечательное высказывание известного физика-теоретика Фреда Алана Вольфа1 : «То, что я считал нереальным, теперь кажется мне в некотором роде более реальным, чем то, что я видел, как реальное, то теперь представляется мне нереальным».

Во второй части моей трилогии речь пойдёт о наиболее сложных вопросах современной космологии, физики и биологии. Их сложно объяснить простым языком. Однако, я уверен, что нет трудных проблем, а есть трудности с интеллектом. Поэтому единственным предварительным требованием к прочтению «Нереальной реальности» является лишь желание познать новое.

Сегодня мы рассмотрим такую грань иллюзорности жизни, как проекции. В этом спектре, жизнь – просто кино в нашем сознании. Это не метафора, это — факт. Постараюсь доказать это насколько возможно.

Все происходящее, все, что кажется нам внешней реальностью – это работа нашего ума. Мы можем наделять события и людей лишь теми качествами, что живут в нас. Все, что нас окружает – просто проекции нашего ума, наши мысли и состояния (карма в буддизме).

Каждый видит мир только таким, каким является этот каждый. Наша реальность - отражение нас самих. Это все наше «Я». Во внешнем мире объективно не существует ничего плохого, ничего раздражающего, ничего важного, ничего пугающего. Все это просто оценки нашего индивидуального разума, наши личные качества, которые мы проецируем на внешний мир, на людей, также как кинопленка проецируется на белый экран.

В буддизме говорят, что у каждого своя карма, и каждый человек оказывается в условиях соответствующих информации в его уме .

Вообще, любые суждения в данном контексте, как ни парадоксально, ошибочны, потому что все мысли и чувства делятся на плохие и хорошие.

Все это – просто оценки нашего ума. За пределами ума жизнь — нейтральна, чиста, идеальна. За пределами ума – жизнь это белый экран, чистая нирвана. Любое частное знание – это иллюзия, отступление от абсолютного. Цепляние за частные концепции (вроде той, что я здесь продвигаю) — ограничивают нас, создают иллюзию информированности. Само по себе ощущение информированности, пребывания в центре событий – это игра ума . Истинная информированность – это видение того, что все концепции – это не события, но переживания, ощущения на фоне вашего сознания.

И здесь мы, разоблачая грубые концепции, движемся к более тонким концепциям.

Это нормальный процесс, это — развитие сознания . Просто в какой-то момент Вы перестаете бегать по этажам утончающихся концепций. Вы перестаете воспринимать всерьез свой ум. И только тогда становитесь хозяином самого себя, только тогда исчезают тонны внутреннего дискурса. Но остается самая соль, ясность и четкое понимание того, что Вам нужно. Тогда все решения становятся настоящими, и приводят к реальным действиям. Но сейчас мы не будем углубляться в тему личной эффективности, а вернемся к нашим иллюзорным слонам.

Как говорят мудрецы, «лишь пустой сосуд заполнится», или в данном контексте — «незнание - блаженство».

Созерцание происходящего (медитация ), как процесс вне мыслей и чувств, с которыми мы отождествлены, приближает нас к реальности. Почему? Потому, что сознание в чистом виде не зависит от мыслей, но наоборот, сами мысли являются содержанием и формой сознания. Если Вы смотрите на объект, например на ложку, и при этом у вас нет ни каких мыслей вообще, тогда откуда возьмется ложка? Ложки не существует! Ложка – это форма Вашего ума. Ложка – это сочетание букв, это мысль. Без этой мысли есть нечто, и это нечто неописуемо, без формы и без качеств.

Могут возникнуть разного рода сомнения, например, что это лишь внутренняя сторона вопроса, «идеальная», то, к чему «можно стремиться», а мы живем в хаотичном материальном мире, и от повседневных забот нам не спрятаться. Эгоизм окружающих, болезни, кризис, безработица и т.д. по-прежнему существуют.

Но суть в том так называемая «идеальная» сторона - это не то, к чему мы должны стремиться, а то, что уже и так по-настоящему существует на данный момент. Если вы никогда в жизни не видели «ложку», вы не сможете ее увидеть. Даже если Вам ее покажут, это будет просто какой-то предмет, и то лишь при условии, что Ваш ум натренирован думать о том, что предметы существуют.

Почему так трудно увидеть эти очевидные истины? Просто наше мышление вследствие многолетней привычки обусловлено концепциями, и мы уже не видим реальность здесь и сейчас. Мы живем прошлым, которое накладывается на настоящее и заслоняет его, погружая разум в ментальный сон.

Осознание данного факта может дать очень многое. Причем, это стоит понимать постоянно, каждый раз, когда что-то всплывает - будь то «нехороший» человек или трудная ситуация. Ведь все это просто – наши мысли, страхи, иллюзорные образы в сознании.

Теорию о проекциях сознания можно рассматривать, как своего рода полезную установку, или ментальную программу, благодаря которой можно приблизиться к своей сущности.