История в историях. Выводы по началу переломного этапа ВОВ

Немцы обращаются к своим разведывательным аналитикам. В середине октября генерал Гелен подготавливает доклад о соотношении сил Германии и России «к концу 1943 года». Вид у доклада чисто немецкий - с множеством карт, графиков, статистики. Главный вывод доклада открыто пессимистичен, такого еще не бывало: «Итак, в будущем советско-русский противник превзойдет Германию в отношении людской силы, оборудования и в области пропаганды». Предполагать, что русские остановятся в своих боевых операциях, - самоутешение. Без малейших сомнений можно предсказать («mit Sicherheit»), что наступающей зимой последует мощное новое наступление. Гелен предсказывает трансформацию имеющихся бригад в 78 новых, реформированных дивизий; создание 126 стрелковых корпусов, 5 танковых армий, 24 танковых корпусов, 13 механизированных корпусов, 80 независимых танковых бригад, 106 танковых полков, 43 полков самоходной артиллерии, 6 артиллерийских корпусов, 26 артиллерийских дивизий, 7 дивизий «катюш». Последовавший после Сталинграда год произвел глубокий поворот в пользу русских. Сталинград сам по себе был крупнейшим военным событием, но убийственные сражения под Курском поглотили значительную долю боевой мощи германских танковых армий. Мощь вермахта начала ослабевать. Крупномасштабные наступления против России для германской армии теперь исключены.

А рейх продолжает геноцид. 4 октября 1943 года Гиммлер выступает в Познани перед командирами войск СС: «Большинство из нас знает, что означает видеть перед собой сотни трупов, лежащих рядом, пятьсот или тысяча трупов. Быть замешанными в этом и в то же время оставаться достойными товарищами, вот что делает нас такими твердыми. Такую страницу в нашу историю еще никто не вписал, подобная страница никогда более не будет написана… Что происходит с русскими или чехами - мне абсолютно безразлично. Живут ли другие народы комфортабельно или они гибнут от голода, интересует меня только в той мере, в какой мы нуждаемся в них как в рабах для нашей культуры. Если 10 тысяч русских женщин гибнут от голода, копая для нас танковые траншеи, то меня это интересует только с точки зрения готовности этих траншей для Германии. Мы, немцы, являемся единственным народом на земле, который достойно относится к животным, мы можем занять достойную позицию и в отношении человеческих животных, но было бы преступлением против нашей собственной крови проявлять о них заботу и передавать им наши идеалы». 6 октября Гиммлер там же развивает затронутую тему: «Что же относительно женщин и детей? Здесь есть совершенно ясное решение. Какой смысл уничтожать взрослых, позволяя оставаться жить мстителям - их детям расти среди наших детей и внуков?» На следующий день в Освенцим привозят 1260 детей.

Но Москва все увереннее смотрит в будущее. Советские власти в октябре 1943 года договариваются с группой пленных немецких генералов (Зейдлиц, Латман, Корфес) о создании Союза немецких офицеров, которому Сталин обещает, в случае крушения Восточного фронта Германии из-за покушения офицеров вермахта на Гитлера, гарантировать германские границы 1938 года, разрешить существование вермахта и не «большевизировать» Германию. Очевидно, что Сталин высоко оценивает произошедшее под Курском, он говорит и с западными союзниками и с пленными немцами другим языком, гораздо более уверенно и спокойно, чем прежде.

На следующей фазе войны советские фронты меняют теперь навечно вошедшие в нашу национальную историю имена. Воронежский фронт становится 1-м Украинским, Степной фронт - 2-м Украинским, Юго-Западный фронт - 3-м Украинским, Южный фронт отныне - 4-й Украинский. Ватутинский (1-й Украинский) фронт ориентирован на киевское направление. Коневсий (2-й Украинский) и 3-й Украинский Малиновского - на Кировоград - Кривой Рог. И в Кремле и в Вольфшанце смотрели прежде всего на Киев.

Погода осенью 1943 года была исключительно туманной, изобилующей дождями. Низкие облака нависли над советско-германским фронтом скорбным осенним пейзажем. Не погасло только солнце, зажженное летними победами. Стояли еще осенние месяцы с их распутицей, но ощущение, что «зима наша», согревало душу. Зима нового года будет очень отличаться от двух предшествующих. За спиной фронтов многие километры от Волги и Кавказа. Только на севере положение дел на карте и в реальности не очень отличалось от первой мрачной зимы, здесь - на Ленинградском и Волховском фронтах противостояние двух сторон как бы замерло. Решающие события осенью 1943 года происходят в битве за Днепр.

Немцы еще не привыкли отступать. У них даже в сложившейся сложной ситуации было представление, спокойное и твердое, что русские могут загнать очередного Паулюса с парализованной инициативой в Сталинград, они могут стоять насмерть как под Севастополем и Курском, но они слабы в наступательных операциях, требующих высшей организованности и профессионального навыка. При этом у Манштейна в группе армий «Юг» немало сил - 37 пехотных и 17 танковых дивизий. Он ведет бои в четырех секторах: в районе плацдарма Красной Армии у Запорожья; плацдарма у Кременчуга; плацдарма близ Днепропетровска; севернее Киева. Наиболее активны два средних фронта (2-й Украинский Конева и 3-й Украинский Малиновского), они как бы охотятся за ударной силой вермахта - 4-й танковой армией Гота и 8-й германской армией.

Беспокойство Манштейна вызывает прежде всего мощный плацдарм на западном берегу Днепра - от Черкасс до Запорожья - восемьдесят километров в глубину и более трехсот километров в ширину. Коневу совсем недавно придали немного подлечившуюся, теперь уже знаменитую 5-ю гвардейскую танковую армию Ротмистрова. Чувство, что в войсках есть сила, которой все по плечу, воодушевляет и окрыляет. Такую воодушевляющую роль начинают играть соединения, подобные армии Ротмистрова (хотя численность танков в средней дивизии стала в два раза меньше даже уровня тяжелого 1942 года). Приближаясь к Днепру, Ротмистров поделил свой небольшой (фактически отряд) на три части и включил ложную запись в эфире, словно к реке идет огромная полнокровная армия.

ОКХ приказало в районе двадцатикилометровой полосы по восточному берегу Днепра создать полностью «стерилизованную» зону. В ее пределах немцы уничтожили все строения и увели все живое. В грабеже принял участие целый ряд германских ведомств, таких как Организация 4-летнего плана Геринга, Осткомиссариат Коха, Организация Заукеля и другие.

Сталин пообещал первым, кто форсирует Днепр, звание Героя Советского Союза. Идут дни, и теперь уже не менее сорока плацдармов создано на западном берегу. Немцы окружили большинство плацдармов, но сбросить в воду их защитников они уже не могли. Новая армия привыкает воевать с выдумкой. Именно так Конев и строит свой план от 7-го октября: его основные силы с плацдарма пойдут на Пятихатку и Кривой Рог, отсекая дорогу тем немецким силам, которые сопротивляются Малиновскому у Днепропетровска. Жадов бросился в бой 15 октября (5-я танковая еще стояла в Полтаве 10 октября, но быстро подтянулась). На плечах самоотверженной пехоты Ротмистров вышел вперед и через четыре дня мучительного марша по хорошему украинскому чернозему (превратившемуся в непролазную осеннюю грязь) вошел в Пятихатку - крупный транспортный узел. Еще четыре дня - и Ротмистров на окраине Кривого Рога. Но здесь сработала немецкая организация. Одиннадцатая танковая дивизия немцев использовала фактор измотанности советских танковых частей (особенно пострадал 18 танковый корпус) и заставила Ротмистрова отступить по улицам неосвещенного украинского Кривого Рога. Но и без захвата Кривого Рога Конев начал осуществлять функцию угрозы окружения немцев в Днепропетровске.

Малиновский в октябре споткнулся о Запорожье, которое Гитлер приказал защищать всеми возможными силами. Взять с ходу город не удалось, немцы серьезно укрепили пригороды. Три армии во главе с 8-й армией Чуйкова (бывшая легендарная 62-я) штурмовали Запорожье с помощью 270 танков и летчиков 17-й воздушной армии в ночь на 13 октября. При этом у Чуйкова были мощные соседи - 12-я гвардейская армия шла с севера, а 3-я гвардейская - с юга. Немцы взорвали дороги, ведущие к славному Днепрогэсу, но не имели альтернативы уходу. Немцы очень хотели полностью уничтожить Днепрогэс, они задействовали тяжелую авиацию и спецотряды уничтожения. Частично им удалось взорвать гордость пятилеток. Но они не могли воспрепятствовать взятию Днепропетровска. Теперь, имея в руках Запорожье и Днепропетровск, Малиновский мог лучше координировать свои действия со 2-м Украинским фронтом Конева, снова устремившимся к Кривому Рогу.

На юге 4-й Украинский фронт Толбухина наметил взятие Мелитополя, обходя «восстановленную» немцами 6-ю германскую армию. На острие его удара стояли 5-я ударная, 2-я гвардейская и 44-я армии. Октябрь прошел в сложных боях, и только 24 октября 51-я армия Крейцера ворвалась в Мелитополь. Германская 6-я армия создала внушительные оборонительные позиции вокруг Никополя с его необходимым германской промышленности марганцем. Штурмовать эти позиции было чрезвычайно болезненно, но тем самым 6-я армия как бы отрывалась от оккупирующей Крым 17-й германской армии, чей северный фланг в результате оказался открытым. Этой армии Гитлер приказал стоять до последнего - иначе советская авиация, используя крымские аэродромы, будет бомбить бесценные нефтяные месторождения вокруг Плоешти.

Лишь в начале ноября части Толбухина пересекли в нескольких местах Сиваш, отделяющий Крым от материка. А в Керчи высадился десант Северокавказского фронта генерала Петрова (бесстрашного и неброского героя Одессы, Севастополя, кавказских перевалов). Петров успел очистить Тамань и теперь появился в Крыму близ Керчи. Еще памятна была Керченская трагедия 1941 года, но на этот раз не было прежней растерянности и отсутствия ориентации.

В Кремле теперь думали скорее не в масштабах территорий, а в поиске силовых центров вермахта. Умы стратегов занимала 4-я танковая армия Гота - важнейший северный элемент германской группы армий «Юг». Жуков (и Манштейн) считали ее боеспособность одним из решающих элементов войны. Дважды Ватутину не удавалось выманить ее на Букринский плацдарм рядом с Киевом. Теперь Ватутин задумал встретить ее на созданном к северу от Киева Лютежском плацдарме. Имитируя на Букринском плацдарме чрезвычайную активность, Ватутин двумя днями позже бросил основные силы во главе с 3-й танковой армией севернее Киева, великого города, матери городов русских.

В ужасную непогоду, презрев все мерзости поздней осени, 3-я армия Рыбалко видела, как инженерные войска совершают величайший подвиг, завершая строительство мостов через Днепр. Напротив Лютежа германская авиация отчаянно бомбила последний пригодный мост. В общем и целом немцы не верили, что плацдарм у Лютежа, окруженного непроходимыми болотами, способен служить трамплином для широкомасштабного удара. И когда в самом конце октября, благодаря геройству военных мостостроителей, танки Рыбалко вырвались на западный берег, их уже ничто не могло остановить. На букринском плацдарме красовались художественно исполненные модели, подлинные машины стояли на Лютежском плацдарме. Ватутина, разместившегося в просторном подвале старого дома в Новопетровцах, Ставка безжалостно торопила: «Операции на правом фланге фронта не должны затягиваться, поскольку каждый потерянный день играет в пользу противника, позволяя ему сконцентрировать свои силы посредством использования своих хороших дорог, в то время как наше движение происходит на разрушенных противником дорогах». Киев следует взять за 48 часов.

Известно, что мы за ценой не постоим. После залпов из 2000 орудий и 50 «катюш» (неслыханная концентрация артиллерийского огня) блистательный Черняховский бросился с Лютежского плацдарма со своей 60-й армией утром 3 ноября 1943 года. На следующий день не посрамила себя, вопреки обрушившемуся ненастью, 3-я гвардейская танковая армия Рыбалко. За день пройдено семь километров в глубину германской обороны. В атаке танкисты включали сирены и передние фары, что в мраке осенних ливней особенно действовало на противника. 60-я армия Черняховского обошла Киев с юго-запада, а Москаленко уже сражался в пригородах. Когда окружение стало почти неизбежным, 7-й германский корпус стал покидать Киев. В 4 утра 6 ноября «мать городов русских» была освобождена. Немцы приложили руку к тому, чтобы город имел устрашающий вид. Люфтваффе бомбило беззащитные кварталы, германские подрывники взрывали мирные здания. Но главный город вольной Украины снова стал свободным. Военный совет 1-го Украинского фронта сообщил в ставку: «С безграничной радостью мы докладываем вам, что приказ освободить славный город Киев, столицу Украины, выполнен войсками 1-го Украинского фронта. Город Киев полностью освобожден от фашистских оккупантов».

Ватутин продолжил движение на запад и юго-запад - 12 ноября взят Житомир, а 17-го Черняховский освободил Коростень, что имело стратегическое значение - была перерезана главная железнодорожная магистраль между группами армий «Центр» и «Юг». Неутомимый Рыбалко продолжал наводить на немецкие оборонительные позиции ужас. Все искусные маневры Манштейна привели только к тому, что левый фланг и центр фронта Ватутина заняли оборонительные позиции, но правый фланг, ведомый Черняховским, продолжал движение на запад.

Немцы могли вынести многое, но не потерю связи между двумя группировками армий, и Манштейн, концентрируя свои войска, отбивает Коростень и Житомир, восстанавливает связь с группой армий «Центр». 28 ноября Ватутин переходит к сугубо оборонительным операциям. Непролазная грязь не менее артиллерии и авиации связала наступающие порывы с обеих сторон. В настающей зиме только неутомимый ум Жукова, представлявшего на этом фронте Ставку, готовит серию дальнейших наступательных операций. (Речь шла об уничтожении немецких войск в районе Бердичева-Казатина, выходе к Южному Бугу, изгнанию немцев из Коростеня.) Теперь Ватутину грех было жаловаться, его фронт насчитывал 452 тысячи человек, 1100 танков, 750 самолетов, 6 тысяч орудий (66 стрелковых дивизий, 2 танковые армии и одна воздушная армия.)

У Жукова был свой Карфаген - «4-я танковая армия должна быть уничтожена». Именно она держала ось боевой мощи группы армий «Юг», без нее войска Манштейна можно было разъединить на части. (Как раз в это время Гитлер отзывает Гота, почти три года возглавлявшего эту танковую армию). Манштейн переживает не лучшие дни, он не видит особого смысла в бесконечном маневрировании, судьбу войны так решить в свою пользу нельзя. Местные победы ничего не решали в стратегическом смысле, и это удручало Манштейна более всего. Перед ним был противник, полный решимости, имеющий ресурсы эту решимость воплотить в конкретные операции, руководимый теперь уже опытными и стратегически мыслящими генералами. В мрачном настроении противостоит Манштейн Ватутину под Киевом и Коневу на подступах к Кривому Рогу и Кировограду. Приказ Гитлера всеми возможными средствами сохранить под германским контролем Запорожье, Днепропетровск, Кременчуг, Киев не выполнен. В ноябре 1943 года Манштейн получил долгожданные подкрепления - одну пехотную и две подремонтированные танковые дивизии, две танковые дивизии из резерва ОКХ и одну новую танковую дивизию. Но сложности прибытия, отсутствие синхронности и общая обстановка отступления смазали эффект пополнения.

Но немцам все же удается сохранить 1-ю и 4-ю танковые армии, получить новые танки из рейха. 8-я германская пехотная армия прикрыла их и создала свой опорный пункт в Черкассах. Противостоящий Конев нанес лишь несколько беспокоящих ударов, в основном он был занят увеличением Днепропетровско-Кременчугского плацдарма на запад и юг. Наступившие с декабрем холода в значительной мере погасили активность танковой армии Ротмистрова, но ослабили и немцев - всем было известно, чей наступает сезон. Выражением последнего послужило окончательное взятие, после тяжелых уличных боев, облюбованных немцами Черкасс. Теперь 2-й Украинский фронт выходил на стратегический простор и был готов к решению задач стратегического масштаба. В Москве задумываются над тем, чтобы окружить и ликвидировать группу армий «Юг» целиком, тогда решение задачи освобождения всей Украины стала бы гарантировано. Для этого необходимы согласованные действия всех четырех украинских фронтов - этому потоку Германия уже мало что могла противопоставить.

Решение на юге стало возможным благодаря ослаблению германской группировки «Центр» на протяжении октября и ноября 1943 года. Между Витебском и Гомелем, а также севернее Невеля наносится удар, резко осложняющий связи группы армий «Центр» с группой армий «Север». В ноябре 1-й Прибалтийский, 2-й Прибалтийский и Западный фронты начали скоординированную операцию, целью которой являлось взятие Витебска, хорошо укрепленного немцами. Наступали по трем классическим направлениям - с севера прибалтийские фронты пытались выстроить дугу, заходящую за Витебск, по центру Баграмян бился в немыслимых болотах, с юга Западный фронт Соколовского двигался в направлении на Оршу - Могилев. (Мог ли думать царь Николай, что его ставку в Могилеве русские войска будут штурмовать с востока?) Белорусский фронт Рокоссовского шел в направлении Гомеля-Бобруйска, ориентируясь, прежде всего, на взятие Минска. Немцы взяли Минск за неделю, понадобилось более двух лет, чтобы советские войска приблизились к нему с востока. Но это была уже другая армия, и лучше всего в данной ситуации это понимали немцы.

Переход через не очень широкий на его пути Днепр позволил Рокоссовскому после месяца тяжелых боев взять Гомель 26 ноября 1943 года. Ожесточение уличных боев в Гомеле было исключительным. Германские генералы понимали, что присутствуют при решающем повороте истории. Если они не остановят восточного противника сейчас, то будущее уже не сулит им ничего хорошего. А левый фланг Рокоссовского пересек Березину - когда-то Наполеон после Березины оставил все помыслы закрепиться в России. Немцами владело своего рода жесткое оцепенение. На что они надеялись? Главным образом на то, что огромные потери (это происходило на глазах у немцев) остановят подъем восточного гиганта, некая критическая масса его потерь ослабит советский порыв, и восточный колосс, задохнувшись, остановится. По крайней мере, такие надежды питал Гитлер и его ближайшее окружение. Если германская армия стала слабее по мере продвижения на Восток, то почему этого не должно было случиться с Россией в ее движении на Запад? И тогда произойдет германский вариант Сталинграда. Или его фельдмаршалы не учились у Людендорфа, пролившего столько крови на русском фронте, пока, наконец, русские не низложили царя и всех других, кто хотел воевать против германской армии, воткнув в Брест-Литовске штык в землю?

Пока группа армий «Центр» держалась за стратегический треугольник Жлобин - Рогачев - Бобруйск. Здесь пять германских дивизий построили внушительную оборонительную линию. Наступила пауза, стимулируемая вязкой мокрой погодой в стране болотистых лесов. В советских руках была часть Восточной Белоруссии, но стоящий на пути к Минску Витебск пока еще прочно находился в германских руках. Дороги связывали его с германскими линиями коммуникаций и германские войска здесь хотели вести войну по-научному.

Оценка Генштабом сил противника сводилась к тому, что более 60 процентов вермахта и его вооружения были задействованы на Восточном фронте. Речь шла о 236 дивизиях (25 танковых, 18 моторизованных), общей численностью 4 миллиона 906 тысяч (706 тысяч войск германских союзников). Вермахт на Восточном фронте был оснащен 5400 танками и самоходными орудиями, 54 тысячами пушек и минометов, 3 тысячами самолетов.

Советская армия впервые после лета 1941 года имела ощутимое численное превосходство. В ее составе насчитывались 5 миллионов 568 тысяч военнослужащих (резерв - 419 тысяч) объединенных в 480 дивизий; в их руках были 5628 танков, 8818 самолетов. В состав Красной Армии входили 80 артиллерийских дивизий, 35 бронетанковых корпусов. Обычно пехотная армия состояла из 3–4 корпусов с приданными им артиллерийскими бригадами. Ударные армии включали в себя части с большим опытом боев. К концу 1943 года на фронте были примерно шестьдесят армий, среди них пять ударных и пять танковых. Артиллерия, согласно тенденции последних лет, концентрировалась в больших соединениях. В артиллерийской дивизии обычно было примерно 200 орудий среднего калибра и 100 - большого. Ставка держала свой резерв неприкосновенным, памятуя о несчастьях прошлых лет, когда прорыв противника было нечем закрыть. В резерве Ставки были пять пехотных армий, две танковые и девять бронетанковых корпусов.

Германское командование во многом исходило из важности природных и людских ресурсов захваченных стран. В начале ноября 1943 года министр вооружений рейха Шпеер передал Гитлеру и Цайцлеру список металлов, наиболее необходимых для функционирования военной промышленности Германии. В документе Шпеера указывалось, сколько месяцев может продержаться военная промышленность без данного металла: марганец - 19 месяцев; никель - 10 месяцев; вольфрам - 10,6 месяцев; молибден - 7,8; кремний - 6,4; хром - 5,6 месяцев. Это означало, что как ни важен для рейха Никополь с его марганцем, но наибольшую ценность представлял добываемый только в Турции хром. Следовательно, сохранение контроля над Балканами жизненно важно для военной машины Германии. (А Никополь сохранялся в руках немцев до 18 февраля 1944 года.) По мере приближения зимы германская армия теряла не только ископаемые, но и моральную твердость. Распространялась убежденность в том, что удачи впереди уже не будет, что война проиграна, что мытарствам нет конца. Это через год у части войск появится пафос обороны фатерлянда, а сейчас германская армия обреченно откатывалась по печальным осенним равнинам России.

В письмах домой солдаты пишут об однообразном пейзаже, о постоянной нехватке горючего, о численном превосходстве противника, об опасности, поджидающей за каждым углом. Майор Кройц из 182-й дивизии: «К концу месяца мы наконец получили замену и батальон новых пушек. Прибывшие - молодые ребята из тренировочных бараков с несколькими офицерами и младшим командным составом, видевшими боевые действия в Италии. Они не жалуются на холод. Огонь у них горит день и ночь, и они всё рубят на дрова. Я резко поговорил с ними, и один из них ответил, что столбик термометра опустился до минус десяти, разве это нормально? Я сказал ему, что скоро он будет считать себя счастливчиком, когда термометр покажет минус десять, а не минус двадцать пять, а в январе температура упадет до минус сорока. После этого бедняга сник и зашмыгал носом. Я узнал позже, что этот офицер проявил себя отважно в Сицилии, и не предпринял дисциплинарных мер. Позже он был убит во время боев вокруг Запорожья».

У германских офицеров были все основания смотреть в будущее без особой надежды. На протяжении трех месяцев после битвы на Курской дуге группа армий Манштейна получила в качестве пополнений только 33 тысячи солдат (при потерях в 133 тысячу). Германские союзники начали уводить свои войска с Восточного фронта. Итальянцы возвратились домой, за ними последовали венгры и румыны, ненавидящие друг друга больше, чем восточного противника. Прежняя основа германской мощи - бронетанковые войска - продолжили процесс своего ослабления. Ветераны-танкисты жаловались: лучшую технику стали получать не ветераны боев, а дивизии СС - сюда шли новые «пантеры» и другая новая техника.

Советский Генштаб, анализируя сложившуюся ситуацию, завершил в первой неделе декабря план операций на зимний сезон. Главная его идея - не дать немцам опомниться, продолжить серию наступательных операций, презреть холода так же, как только что войска презрели дождь, грязь и слякоть. Четыре конкретные цели:

1) Ленинградский, Волховский и 2-й Балтийский фронты должны были нанести удар по группе германских армий «Север», окончательно освободить Ленинград и выйти на линию Псков - Нарва, готовясь к выходу к границам прибалтийских республик. 2) Освобождение Белоруссии - 1-й Прибалтийский и Западный фронты выходят к линии Орша - Витебск и далее Полоцк - Могилев. Далее Рокоссовскому поручался Бобруйск и Минск. 3) Операция на Западной Украине, главными виделись действия на юго-западе, высвободить огромные территории и весомые производительные силы, которые помогут закрепить поворот в войне. Силами четырех Украинских фронтов сокрушить врага между Днепром и Бугом, вывести войска на линию Могилев-Подольский и Ровно, подорвать боевую мощь группы армий «Юг», как можно скорее восстановить промышленность, чтобы снять колоссальное напряжение с Урала и Сибири. 4) Освобождение Крыма.

Наступающей армии помогали партизаны. Штаб белорусских партизан, самых доблестных и беззаветных, перенесен из Москвы в почти разрушенный Гомель. Фронтам вменялось в обязанность помогать партизанским отрядам, воюющим на линии их движения. А Главный штаб партизанского движения стал напрямую подчиняться Государственному Комитету Обороны. Ленинградский и Калининский обкомы непосредственно руководили партизанскими соединениями на своей территории. Итак, к всегда отрадной для нас зиме Советская Армия пришла во всеоружии и оснащенная бесценным опытом.

Февраль 2012 года выдался в России очень морозным и суровым. По состоянию на 13 февраля оказались побиты климатические рекорды прошлых годов, температура на минувших выходных ночью достигала -28 градусов по Цельсию. А 69 лет назад погода в России была не такой экстремальной. Немцы на Восточном фронте могли себе позволить выходить из блиндажей в окопы в рубашках с коротким рукавом, солдаты бегали между траншеями без шинелей. Дело в том, что очень морозным для вермахта стал как раз предыдущий, 192 год. Именно тогда в немецкой армии наблюдался пик обморожений и резкий рост числа резких респираторных заболеваний. По результатам зимней кампании 1942 года тыловые службы организовали поставку в войска Третьего Рейха, в первую очередь на Восточный фронт, утепленного зимнего обмундирования и снаряжения, еды и припасов. В 1943 году завоз дополнительного питания, боеприпасов и медикаментов на некоторых участках Восточного фронта осуществлялся с помощью десантирования грузов прямо на передовые позиции. Что мы и увидим в документальной хронике Wochenschau зимы 1943 года, которую сайт Хаборка.ру решил показать вам сегодня.

Даже не знаешь, что лучше для войны зимой - сильные морозы или потепление и непролазная грязь. Когда стоят холода, то по дорогам можно хоты бы относительно быстро передвигаться, хотя если среднесуточная температура достигает -30 градусов по Цельсию, то активные боевые действия на широком фронте вести практически невозможно: замерзает техника, оружейная смазка загустевает до неприличия, люди обмораживаются и замерзают насмерть. Но и слишком теплая зима не навевает оптимизма, потому что дороги становятся непролазными от грязи, увеличивается число заболевших от гриппа, простуды. Однако когда речь идет о выживании, то погоду для войны не выбирают и воюют в тех условиях, которые есть.

Бойцам РККА тоже приходилось несладко, все стороны конфликта страдали от воздействия погоды одинаково. Тылы Германии и СССР неимоверно напрягались для того, чтобы снабдить свои действующие армии всем необходимым.

Вот частный пример того, как в целом немецкие войска переносили холодную русскую зиму. Цитата из мемуаров немецкого офицера, относящаяся к рассматриваемому периоду зимы 1943 года: "К концу месяца мы наконец получили замену и батальон новых пушек. Прибывшие - молодые ребята из тренировочных бараков с несколькими офицерами и младшим командным составом, видевшими боевые действия в Италии. Они не жалуются на холод. Огонь у них горит день и ночь, и они всё рубят на дрова. Я резко поговорил с ними, и один из них ответил, что столбик термометра опустился до минус десяти, разве это нормально? Я сказал ему, что скоро он будет считать себя счастливчиком, когда термометр покажет минус десять, а не минус двадцать пять, а в январе температура упадет до минус сорока. После этого бедняга сник и зашмыгал носом. Я узнал позже, что этот офицер проявил себя отважно в Сицилии, и не предпринял дисциплинарных мер. Позже он был убит во время боев вокруг Запорожья." (из писем майора Кройца, офицера 182 пехотной дивизии Вермахта).

Очевидцы о воронежской зиме 1943 года.

Алексей Павлович Кранин.
Когда освобождали Воронеж, мне уже было тринадцать лет, поэтому все события хорошо помню. Жил я с матерью до войны в селе Боево, но практически все время пропадал у деда в городе, на Чернышевском бугре, дом 44. Перед тем как немцы вошли в город, население стали эвакуировать. Деда отправили в Красный Лог, а нас с матерью в Каширу. В одной хате поселили несколько семей, теснотища, спать негде. Продремал я кое-как, сидя на корточках, ночь, да и вернулся назад в Боево. В селе людей нет, страшно, а что делать? Перемогался как умел.
Где-то в декабре, числа пятнадцатого, началась подготовка наших войск к наступлению. В нашу деревню пришел батальон автоматчиков. В одной половине дома был штаб, в другой - офицеры жили. Командира батальона не помню, как звать. А замполита - Вишневский. Я все время с ними был. Куда они, туда и я. Привыкли друг к другу, они меня на довольствие поставили...
В один из дней, как сейчас помню, приказ пришел: двигаться на Воронеж. В 12 часов дня покормили солдат, построили. У меня слезы на глазах, а Вишневский говорит: «Пойдешь с нами воевать?» - «Пойду». А чего мне в деревне-то оставаться? Есть нечего. Да и одному страшно.
На мне были шапка солдатская, телогрейка, ботинки большие, да еще на одну и ту же ногу. Снега тогда глубокие случились. Кухня на санях впереди пошла, чтоб хоть след сделать. А идти все равно тяжело. Ноги вязнут. Отошли мы километра два от деревни. Вдруг бомбардировщик немецкий. «Ложись!» - кричит командир. Мы где стояли, там и плюхнулись в снег. Маскхалатов ни у кого не было. Сверху все видно - на белом снегу черная полоса. Бомбить, по-видимому, ему уже нечем было. Так он раза три на нас с пулеметом заходил. Последний раз чесанул и улетел. Слава Богу, никого не задело.

Подходит ко мне мужик, украинец и говорит: «Ну, ужо жди, сейчас «рама» прилетит. Шел бы ты, хлопец, отсюда. Ну, куда ты? Мы-то идем поневоле, а ты? Беги домой». Подошел я к Вишневскому и говорю: «Пошел я, дядь, домой!»
Пришел, есть нечего. Набрал в погребе у соседа мелкой картошки, нашел махотку глиняную, пополам разбитую, надергал соломы с крыши растопить печь и сварил себе еду. На душе повеселело - жить можно. Дня через три приблудился ко мне товарищ, такой же пацан, как и я, эвакуированный с Коломны. Легли мы с ним на печку и вдруг ночью слышим крики, гам. Мы подумали, что это заградительный отряд, они уже тогда появились. Таких, как мы, отлавливали и отправляли в Каширу. Что делать? Куда прятаться? А у нас в хате стоял китайский сундук, обитый железом, большой такой. Ну, мы туда. Крышкой накрылись и сидим.
Солдаты заходят: «У, да тут еще тепло». Повалились они, где кто смог, и на сундук кто-то лег. Мы только и слышим храп. Сколько мы в том сундуке просидели - не знаю. Нам уже и дышать нечем, мокрые, как мыши. К утру закричали: «Выходи, стройся!» Все опрометью выскочили, как будто никого и не было. Когда я сундук открыл, то мы оба потеряли сознание. Сколько мы в сундуке с открытой крышкой лежали, не помню. Нас никто не поднимал, пока сами в сознание не пришли. Вот такой нам гроб уготован был.
Позже дед вернулся, и третьего февраля мы пошли в город. Города-то и не было. На правом берегу одни развалины. А на левом дома еще оставались. Мы решили потихоньку напрямую от к дому добираться. Все заминировано, как дошли - не пойму. Пришли, а дома нет - одно пепелище. На деревьях и кустах наши тряпки висят. А дед перед уходом из города под печкой спрятал деньги, девять граммов серебра. Он, конечно, помнил, где печка-то стояла. Покопался и нашел. Под яблоней у него тоже схоронка была - бутылка водки. Ну, мы и ее откопали. Кое-какие вещички у нас в подполе под домом были спрятаны. Все сгорело, остались часы настенные обгоревшие и икона Николая Угодника. Она только закоптилась и по сей день у моей матери висит.
Дом-то у деда сгорел, а времянка фанерная осталась. Там и печь у нас была. Дед кусочками стекла начал окна стеклить, а мне что делать? Решил окрестности посмотреть. А кругом все заминировано, вся Гусиновка, люди след в след ходили. Мин еще никто не снимал. Смотрю - там, где раньше Ворошиловский райсовет был, танк немецкий стоит. Башня сбита и немец мертвый на ней. А перед ним, на дамбе, восемь танков наших подбиты. Видно, наши только поднимутся - он их в упор расстреливал. Потом эту огневую точку заметили и уничтожили. Весь низ телами усыпан. Когда первая волна наступавших шла на бугор - никто не поднялся. Позже, уже в марте, я туда сходил, ни одного убитого не видел, все разорваны. На минах подорвались.

На улице Клубной дедов брат Кузюха снимал до войны квартиру. Дай, думаю, туда схожу. Неподалеку от дома лежал убитый немецкий офицер с пистолетом в руке. Я его взял. Пришел домой, потихоньку нажал на курок, а он не стреляет. Тогда я взял молоток - и по курку: бах! Он возьми и выстрели в печку. Дед вскочил, и ну меня лупить! Я - бежать. Потом пришел Кузюха и они отобрали у меня пистолет. Обиделся я на них и опять пошел бродить по улицам. На Клубной много противотанковых мин было, и их собирали. Я тоже припер одну домой и уже собрался ее разбирать. Ну, думаю, сейчас разберу, будет матери сковородка, чугунок накрывать. Спасибо, дед увидел, успел забрать.
После этого дед и говорит: «Стройматериалов нет, средств нет сейчас дом строить, пошли назад в Боево». Собрали мы кой-какие вещички, погрузили на саночки и спускаемся под горку. Тут я чего-то обернулся назад, глянул – «мина-толкушка» и по ней провода во все стороны. Как мы ее салазками не зацепили, до сих пор не пойму. В общем, три раза я мог погибнуть и все три раза Бог отводил. Потом мы еще несколько раз возвращались в город. Солдат наших собирать и хоронить начали где-то в марте. В жизни все забывается, но вот эти мертвые, разорванные тела я никогда не забуду. И до сих пор, когда я иду по нашим улицам, у меня такое чувство, будто я по ним или по минам хожу.

Виктор Михайлович Попов.
Освобожденный город помнится так: развалины и снег. Много снега – зима суровая была. И повсюду в разные стороны тропиночки протоптаны, а сбоку таблички: «Мин нет». В районе «Динамо» стоял разбитый трамвай, а направо, как раз напротив Архиерейской рощи (теперь там парк юных натуралистов) – три подбитых танка. Наших, не немецких – они смотрели со склона вниз на реку.

Долго так стояли – года два. В окрестностях улицы Обороны Революции таблички были с фамилией «Мин не обнаружено. Сидоров». И – могилы, могилы; наши и немцы вперемежку. Мальчишки там лазили – кто каску найдет, кто штык-нож. Много могил было и в районе .

Александр Григорьевич Казанин.
Воронеж наша семья не покидала практически до появления в городе немцев. Жили мы тогда на улице Выборгской. Когда начались бомбежки, я с мамой и сестрами перебрался на левый берег, в дома авиазавода. Кстати, именно на авиационный завод упали первые бомбы. Бомбили ночью. Немцы прилаживали к парашютам прожектора и таким образом освещали объект.
Однажды я собрался в гости к своему другу Сашке Кудинову, он никуда не переезжал. Остался у него ночевать. А утром слышу, говорят: немцы уже в городе. Я через луг, речку побежал на левый берег. Бегу, а навстречу мне наши солдаты, я им и говорю: «Немцы уже в городе»... Подбегаю к дому, а он полыхает. Хорошо, что мама с сестренками успели выбежать и даже уже ушли, как мне сказали соседи, в сторону Новой Усмани. Я кинулся вдогонку. Тогда из города беженцы шли потоком и далеко они еще не ушли, догнал их быстро. Так мы оказались в Панинском районе, в селе Верхние Котуховские Выселки.

В Воронеж вернулись весной 43-го года. Но сначала там побывала старшая сестра. Вернувшись, она сказала, что наш дом цел, правда, все двери, окна разбиты, кругом вырыты окопы. Но главное, что нам все-таки было куда возвращаться. Больше всего меня, одиннадцатилетнего мальчишку, поразило, насколько сильно был разрушен город. От красивых домов, расположенных на , куда мы с друзьями частенько бегали до войны, остались одни голые остовы. Все черное, обугленное. Контраст между тем, что осталось в памяти, и что увидел – потрясающий!

Как только сошел снег, еще одна жуткая картина предстала перед нашими глазами: некогда заливные луга в пойме реки (а жили мы рядом) буквально были устланы трупами людей. Мы, подростки, вместе со взрослыми, в основном, конечно, матерями и бабушками, этих людей хоронили. До сих пор об этом страшно вспоминать.
А так... мальчишки всегда остаются мальчишками. В Шиловском лесу, куда мы обычно ходили за дровами, лежал сбитый немецкий самолет. Так мы наберем патронов (их тогда можно было найти на каждом шагу), наковыряем оттуда пороха и делаем длинную такую дорожку к самолету, потом поджигаем порох, а сами прячемся в окоп. Ну, и вроде бы таким образом этот самолет взрывали. Техники брошенной было очень много, естественно, стороной ее не обходили, старались все своими руками потрогать, залезть вовнутрь...
Много тогда ребят пострадало от брошенных мин и снарядов. Ведь практически вся прилегающая к нашим домам территория была заминирована. Конечно, часто ребята сами были виноваты. Помню такой случай. Как-то летом ребята постарше, человек семь или восемь с улицы Софьи Перовской, решили глушить рыбу. Для этого взяли мину, но сначала кто-то предложил попробовать ее кинуть на песок: мол, как сработает? Кинули – и попали в камень. Троих или четверых сразу убило, остальных сильно покалечило...

19 ноября 1942 началось контрнаступление советских войск, 23 ноября части Сталинградского и Юго-Западного фронтов соединились у города Калач-на-Дону и окружили 22 вражеские дивизии. В ходе начавшейся 16 декабря операции «Малый Сатурн» серьёзное поражение потерпела группа армий «Дон» под командованием Манштейна. И хотя наступательные операции, предпринятые на центральном участке советско-германского фронта (операция «Марс»), закончились неудачно, однако успех на южном направлении обеспечил успех зимней кампании советских войск в целом - одна немецкая и четыре армии союзников Германии были уничтожены.

Другими важными событиями зимней кампании стали Северо-Кавказская наступательная операция (фактически преследование отводивших с Кавказа силы во избежание окружения немцев) и прорыв блокады Ленинграда (18 января 1943 года). Красная Армия продвинулась на Запад на некоторых направлениях на 600-700 км, разгромила пять армий противника.

19 февраля 1943 г. войска группы армий «Юг» под командованием Манштейна начали на южном направлении контрнаступление, которое позволило временно вырвать инициативу из рук советских войск и отбросить их на восток (на отдельных направлениях на 150-200 км). Относительно небольшое количество советских частей было окружено (на Воронежском фронте, из-за ошибок командующего фронтом Ф. И. Голикова, смещённого после сражения). Однако меры, принятые советским командованием, уже в конце марта 1943 г. позволили остановить продвижение немецких войск и стабилизировать фронт.

Зимой 1943 года немецкая 9-я армия В.Моделя оставила ржевско-вяземский выступ (см. Операция «Бюффель»). Советские войска Калининского (А. М. Пуркаев) и Западного (В. Д. Соколовский) фронтов начали преследование противника. В результате советские войска отодвинули линию фронта от Москвы ещё на 130-160 км. Вскоре штаб немецкой 9-й армии возглавил войска на северном фасе Курского выступа.

Летне-осенняя кампания 1943

Решающими событиями летне-осенней кампании 1943 года были Курская битва и битва за Днепр. Красная Армия продвинулась на 500-1300 км, и, хотя её потери были больше потерь противника (в 1943 г. потери советских армий убитыми достигли максимума за всю войну.

28 ноября - 1 декабря состоялась Тегеранская конференция И. Сталина, У. Черчилля и Ф. Рузвельта. Основным вопросом конференции было открытие второго фронта.

Третий период войны характеризовался значительным количественным ростом германских вооружённых сил, особенно в техническом отношении. Однако стратегическая инициатива оставалась за СССР и его союзниками, а потери Германии значительно возросли.

Зимне-весенняя кампания 1944 года

Зимнюю кампанию 1943-1944 гг. Красная Армия начала грандиозным наступлением на правобережной Украине (24 декабря 1943 - 17 апреля 1944). Данное наступление включало в себя несколько фронтовых операций, таких как Житомирско-Бердичевской,Кировоградской, Корсунь-Шевченковской, Луцко - Ровненской, Никопольско - Криворожской, Проскуровско - Черновицкой, Уманско - Ботошанской, Березнеговато -Снигиревской и Одесской.

В результате 4-х месячного наступления были разбиты группа армий «Юг» под командованием генерал-фельдмаршал Э. Манштейна и группа армий «А», командующий генерал-фельдмаршал Э. Клейст. Советские войска освободили Правобережную Украину, западные области, вышли на государственную границу на юге СССР, в предгорья Карпат (в ходе Проскуровско-Черновицкой операции), а 28 марта, форсировав реку Прут, вступили в Румынию. Также к наступлению на правобережной Украине относят Полесскую операцию 2-го Белорусского фронта, который действовал севернее войск 1-го Украинского фронта.

В наступлении принимали участия войска 1-го, 2-го, 3-го, 4-го Украинских фронтов, 2-й Белорусский фронт, корабли Черноморского флота и Азовской военной флотилии и большое количество партизан на оккупированных территориях. В результате наступления фронт был отодвинут от изначальных позиций конца декабря 1943 г. на глубину 250-450 км. Людские потери советских войск оцениваются в 1,1 млн человек, из которых безвозвратные - чуть более 270 тысяч .

Одновременно с освобождением Правобережной Украины, началась Ленинградско - Новгородская операция (14 января - 1 марта 1944). В рамках данной операции проведены: Красносельско-Ропшинская, Новгородско-Лужская, Кингисеппско-Гдовская и Старорусско-Новоржевская фронтовые наступательные операции. Одной из основных целей было снятие блокады Ленинграда.

В результате наступления советские войска нанесли поражение группе армий «Север», под командованием генерал-фельдмаршала Г.Кюхлера. Также была снята почти 900-дневная блокада Ленинграда, освобождены почти вся территория Ленинградской, Новгородской областей, большая часть Калининской области, советские войска вступили на территорию Эстонии. Это наступление советских войск лишило немецкое командование возможности перебросить силы группы армий «Север» на Правобрежную Украину, где наносили главный удар советские войска зимой 1944 г.

В операции участвовали войска Ленинградского и Волховского фронтов, часть сил 2-го Прибалтийского фронта, Балтийский флот, авиация дальнего действия и партизаны. В результате Ленинградско -Новгородской операции войска продвинулись на 220-280 км. Потери советских войск - более 300 тысяч человек, из них безвозвратные - более 75 тысяч.

Апрель-май ознаменовался Крымской наступательной операцией (8 апреля - 12 мая). Во время неё были проведены 2 фронтовые операции: Перекопско-Севастопольская и Керченско-Севастопольская; цель операции - освобождение Крыма. Советские войска освободили Крым и разгромили 17-ю полевую армию немцев. Черноморский флот возвратил себе свою главную базу - Севастополь, что значительно улучшило условия базирования и ведения боевых действий как для самого флота, так и для Азовской военной флотилии (на базе которой была сформирована Дунайская военная флотилия). Была ликвидирована угроза тылам фронтов освобождавших Правобережную Украину. Потери советских войск при освобождении Крыма составили чуть менее 85 тысяч человек, из которых безвозвратные - более 17 тысяч. Советские войска освободили Крым за месяц с небольшим, тогда как немцам понадобилось почти 10 месяцев только чтобы захватить Севастополь.

В Государственном архиве Витебской области сохранились подшивки старых газет и архивные документы, позволяющие узнать, как праздновали Новый год жители Витебска несколько десятилетий назад. Недавно мы рассказывали о том, как встречали в Витебске наступление 1923 года , и как отмечали праздник после войны – в 1946 году .

В это время уже остались позади тяжелые годы Великой Отечественной войны, наш город, практически полностью разрушенный , потихоньку отстраивался и люди радовались мирному небу над головой. А за три года до этого – в декабре 1943 - январе 1944 годов – на Витебщине шли изнурительные бои. О том, что происходило на наших землях в то время на основе документов и воспоминаний очевидцев рассказывал в своей книге «Сражения группы армий “Центр”» бывший офицер верхмахта Вернер Хаупт .

Немного предыстории

Немецких егерей 5-й дивизии в декабре 1943 года перебросили на север Витебщины в подчинение командования IХ армейского корпуса, который находился в составе 3-й танковой армии группы армий «Центр». Здесь им предстояло принять участие в отражении советского наступления. Лесистый и болотистый Витебский край не позволял развернуть крупные наступательные силы. Приходилось на каждом направлении действовать отдельными группами. Война в таких сложных условиях была как раз делом егерей.

Последние дни уходящего 1943 года

30 и 31 декабря 1943 года шел сильный снегопад, столбики термометра показывали шесть градусов мороза. Советский 5-й танковый корпус прорвался к Городку и занял этот важнейший город в тылу фронта 3-й танковой армии. А уже 30 декабря советские танки выехали прямо к командному пункту генерал-полковника Рейнхардта. Командный пункт армии был переведен в Бешенковичи. В праздничные дни солдаты Красной Армии устремились вперед, в результате некоторые участки немецкой обороны были потеряны, а в других местах дивизии отходили на запасные позиции.