Преобладание именных частей речи над глагольными. Стилистическое использование частей речи. Стиль художественной литературы

Зримой особенностью поэтического стиля Лохвицкой была простота и яс-

ность синтаксических конструкций. Эта черта была видна уже в ранних ее стихах, и

с течением времени не исчезала, но напротив становилась все заметнее – на фоне

общей тенденции к усложнению синтаксиса, к преобладанию анаколуфов и безгла-

гольных периодов. У Лохвицкой, напротив, глагол несет едва ли не основную

смысловую нагрузку. В противоположность Фету, у которого на целое стихотво-

рение может не быть ни одного глагола, норма Лохвицкой в среднем – глагол в ка-

ждой строке, в отдельных строфах количество глаголов превышает количество

Приведем несколько примеров:

1. Как жарко дышат лилии в саду!

Дыханьем их весь воздух напоен…

И дремлет сад: к зеркальному пруду

Склонился весь, в мечтанье погружен. («Ночи» I, 29)

В четырех строках пять глагольных форм (три активных личных формы и два

кратких пассивных причастия, одно – именная часть сказуемого, другое – именная

часть деепричастного оборота, обе со значением результата действия.

2. Тускнеет солнца яркий щит,

Не шелохнется воздух сонный…

Один фонтан поет, журчит –

И бьет струей неугомонной. («К чему?», I, 89)

В четырех строках пять активных личных глагольных форм.

3. Проснувшись рано, встал Жако, шагнул через забор.

Заря окрасила едва вершины дальних гор.

В траве кузнечик стрекотал, жужжал пчелиный рой,

Над миром благовест гудел – и плыл туман сырой.

Идет Жако и песнь поет; звенит его коса;

За ним подкошенных цветов ложится полоса. («Мюргит», IV, 99)

В шести строках одиннадцать личных форм глагола и одна форма дееприча-

стия, а кроме того форма страдательного причастия в функции определения («под-

кошенных цветов»), также называющая результат действия.

Во двух первых случаях изображаемые картины абсолютно статичны, в

третьем тоже нет особой динамики. Тем не менее, во всех трех случаях глагол – ос-

новное изобразительное средство. Очевидно, именно этим создается то ощущение

«напора», о котором писал В.Ф. Марков, характеризуя стиль Лохвицкой. Возмож-

но, это же свойство имел в виду Бальмонт, упоминая Лохвицкую в сонете «Гла-

гольные рифмы», в котором собственно глагольных рифм нет, за исключением

деепричастных.

Сопоставляя стиль Лохвицкой и Бальмонта, нельзя не заметить, что у них

были совершенно противоположные тенденции в передаче динамических призна-

ков. У Бальмонта – стремление передать процесс в его застывании, отсюда – лю-

бовь к действительным причастиям настоящего времени – «догорающий», «таю-

щий», «умирающий» и т. д. Следующая стадия – «окостенение» признака в сущест-

вительных типа «безглагольность», «подневольность», «предельность». У Лохвиц-

кой таких существительных нет (пожалуй, единственный пример – «лазурная не-

объятность», но здесь очевидно стремление избежать штампа), а действительные

причастия крайне редко несут на себе логическое ударение – разве только в стихах,

где сознательно имитируется стиль Бальмонта. Сама же она предпочитает пассив-

ные причастия и деепричастия прошедшего времени, передающие результат дейст-

вия. В сочетании с глаголами они дают возможность добиться предельной напол-

ненности действием:

…Ветер, веющий пустынями,

Льет миндальный аромат.

Грозный там, в стране загубленной,

Он притих на склоне дня…

В статическую картину вечернего успокоения вносится воспоминание и о

неистовстве ветра в далекой стране, и о стремительности его движения, – таким

образом, покой наполняется напряженным ожиданием, разрешающимся в эмоцио-

нальном призыве лирической героини:

…Мой желанный, мой возлюбленный!

Где ты? Слышишь ли меня? («Гимн возлюбленному», II, 3)

Как и у Фета, у Бальмонта целые стихотворения могут состоять из назывных

предложений. У Лохвицкой таких стихов нет. Создается даже впечатление, что на-

зывные предложения раздражают ее, вызывают в ней чувство тоски и тревоги.294

Для примера приведем стихотворение «Две красоты»:

Лазурный день. На фоне бирюзовом

Как изумруд, блестит наряд ветвей,

И шепот их – о счастье вечно-новом,

О счастье жить – твердит душе моей.

Немая ночь. Рассыпанных над бездной –

Мерцанье звезд в далекой вышине…

В груди тоска! – И рвусь я в мир надзвездный,

Хочу уснуть… и умереть во сне. (I, 134)

В обеих строфах в достаточной степени выдержан синтаксический паралле-

лизм, чтобы заметить разницу. В первом, «дневном» четверостишии – признак вы-

ражен глаголом: «наряд ветвей блестит». Соответственно, шепот ветвей «твердит о

счастье», и это внешнее воздействие успокаивает лирическую героиню, внушая ей

желание жить. Во второй строфе действия нет. Признак выражен существитель-

ным: второе назывное предложение – «Мерцанье звезд». Синтаксически и метриче-

ски ничто не препятствует тому, чтобы сделать фразу глагольной – например: «Рас-

сыпаны над бездной, / Мерцают звезды в дальней вышине». Но, видимо, именно

назывное предложение понадобилось для того, чтобы передать угрожающую напряженность покоя. Ответная реакция лирической героини – желание

одсивтоьбсяо,д виытьрсвяа,т вьысяр виазт зьассят ыизв шзаесгтоы мвширеаг.о мира.

В том же смысле интересно стихотворение «Вальс», – одно из единичных

практически безглагольных стихотворений, принцип которого – совершенно об-

ратный описанному выше: динамичное действие – танец – описывается одними на-

зывным предложениями, движение передается только ритмически:295

Огонь созвучий,

О, вальс певучий,

Мое забвенье,

Ты льнешь украдкой

Мечтою ложной,

Ты отдых сладкий

Душе тревожной,

Кольцом неверным

Сомкнуты звенья,

В движенье мерном

Покой забвенья.

В огне созвучий,

В живом стремленье –

И трепет жгучий,

И утоленье. (ПЗ, 31)

На все стихотворение всего один полноценный глагол – «льнешь». Почему

так? – Возможно, ответ дает биография поэтессы. Приблизительное время написа-

ния – 1902 г. (автограф – РО ИРЛИ, ф.486, л. 132 об.). В этот период у нее уже чет-

веро маленьких детей, к которым она прикована, особенно если они болеют, сама

она тоже болеет часто и подолгу, в редкие часы освобождения выбирается к лите-

ратурным знакомым и по издательским делам. О балах и танцах в реальности не

может быть и речи. И вот – сознательно или подсознательно – в своем стихотворе-

нии она передает томящее чувство ностальгии, невозможности откликнуться, как

когда-то, на призывную, любимую мелодию вальса. Отсюда характерный для нее

образ «сомкнутых звеньев» (ср. выше стих. «Кольчатый змей») – лирической ге-

роине кажется, что ее что-то душит.

Таким образом, назывные предложения для Лохвицкой – явление не-

естественное, ненормальное, болезненное.

В связи с описанными особенностями понятно частое использование ею

признаковых глаголов («алеть», «белеть» и т.д.) и нередко омонимичных им гла-

голов со значением процесса («светлеть», «темнеть» и т.д.):

«Сквозь утренний туман алели выси гор, / Темнели берегов далеких очертанья, / Пестрел лугов

нескошенный ковер…»

«Где желтеет некошенный дрок…»

«Рдеет солнце – гневный царь…»

«Там, меж липой и березой, / Чуть белеется скамья…»

«Вижу лик мой в зеркале белеет…»

«Морская даль под солнцем заалела…» и т.д.

Наречные определения при подобных глаголах (характерная особенность стиля

Бунина) у Лохвицкой редки:

«Они вздымались двойной стеною, / Алели ярко над облаками…»

Более обычно для нее употребление сравнений:

«Почернел, как уголь, лес…»

«Уста молодые алели у ней, как розы полуденных стран…»

«Как дым мое белело одеянье…»

«Как живые – алели и рдели уста…» и т.д.

Рассмотрим особенности употребление всех частей речи в каждом стиле отдельно.

Официально-деловой стиль:

1. Употребление вербономинантов (глагольно-именных словосочетаний), которые в деловом языке становятся универсальным средством и часто используются вместо параллельных им собст­венно глагольных форм: оказать помощь (вместо помочь), произвести ремонт (вместо отремонтировать), произвеcmи расследование (вместо расследовать) и т.д.

2. Функционирование атрибутив­но-именных словосочетаний типа: обвинительный приговор, Исполнительный лист, дисциплинарные взыскания, оправ­дательное заключение, предварительное следствие, касса­ционная жалоба, вышестоящие органы, установленный порядок.

3. Одно и то же существительное в деловых текстах может повторяться даже в рядом стоящих предложениях и не заменяться местоимением.

4. Широкое употребление имен существительных, которые называют людей по при­знаку, обусловленному каким-либо действием или отношением: усыновитель, наниматель, истец, ответчик, свиде­тель, квартиросъемщик, заявитель и под.

5. Употребление существительных, обозначающих должности и звания, возможно только в форме мужского рода: ра­ботник милиции Лавренова, свидетель Вильчинская, заяви­тель Федорова и т.п.

6. Употребление от­глагольных существительных на -ние, -ение: исполнение, оповещение, правонарушение, постановление, разрешение (споров), подчинение, разделение и др.; с префиксом не-: неизбрание, непризнание, невозвращение, недополучение, невыполнение и т.п.

7. Употребление отыменных предлогов: в силу, в целях, в части, на предмет, во имя, в ходе и др.

8. Для обозначения причины и следствия употребляется предлог по с дательным падежом: по семейным обстоя­тельствам, по болезни, по уважительным причинам и т.д.

9. Для указания какого-либо срока обычно употребляются предлоги с - по, а не с ¾ до: с 1983 по 1989 г. (а не: с 1983 до 1989 г.).

10. Числительные пишутся цифрами, за исключением таких денежных документов, как счета, доверенности, расписки и под.

11. Преимущественное употребление инфинитива по срав­нению с другими глагольными формами.

12. Из спрягаемых здесь чаще всего употребляются формы глаголов настоящего времени: При невозможности защитника явиться в этот срок следователь принимает меры, предусмотрен­ные частью 3-й статьи 47-й настоящего Кодекса .

Научный стиль :

1. Пре­обладание имени над глаголом, широкое употребление имен существительных на -ние, -ие, -ость, -ка, -ция, -фикация и т.п. со значением признака действия, состояния, изменения.

2. Широкое употребление существительных среднего рода: излучение, определение, воззрение, умонастроение, перераспределение, напряжение, возникновение, окисление и т.д. Среди существительных мужского и женского рода многочисленны слова с абстрактным значением: фактор, импульс, стимул, синкретизм, период, метод, способ, про­цесс, результат, возможность, мощность, потребность, форма, масса, величина, интенсификация и т.д.

3. Большинство существительных употребляется только в форме единственного числа. Характерно употребление единственно­го числа в значении множественного: Лупа ¾ самый про­стой увеличительный прибор; Сойка ¾ птица, обычная в наших лесах; Ежегодно тысячи людей отправлялись в тайгу на охоту за соболем. А абстрактные и вещественные суще­ствительные употребляются в форме мно­жественного числа, приобретая конкретное значение (шу­мы в сердце, мощности, емкости и т.п.) или значение ‘сорт’, ‘разновидность’ (смазочные масла, активные кислороды, низкие температуры, белые и красные глины и т.д.).

4. Частое употребление форм родительного падежа, ко­торые часто выступают в функции определения: реакция соединения, попытка решения, температура плавления, норма литературного языка, язык межнационального общения, теорема Пифагора, аксиома параллельности, знак конгруэнтности фигур. После родительного падежа по частотности употребления идут формы именительного и винительного падежей; в составе пассивных конструкций распространены формы творительного падежа: открыт Менделеевым, установлен Ньютоном, определен Павло­вым, создан народом.

5. Употребление ана­литических форм сравнительной и превосходной степеней имен прилагательных (более сложный, более компактный, более инертный, наиболее простой, наиболее важный).

6. Краткие прилагательные в научном стиле, в отступление от общей закономерности русского языка, выражают не временный, а постоянный признак предметов и явлений: Чистый этиловый спирт бесцветен; Фтор, хлор, бром ядовиты.

7. Абсолютное большинство глаголов употребляется в форме настоящего времени.

8. Отвлеченность значения распространяется на формы глаголов будущего и прошедшего времени, приобретающие вневременное значение: Определим площадь треугольника; Произведем опыт; Составим уравнение; Формулу приме­нили; Исследования производились.

9. Из видовых форм глаголов наиболее частотны формы несовершенного вида как сравнительно более отвлеченно-обобщенные по значению. В научной ре­чи они составляют около 80%.

10. Глаголы совершенного вида часто используются в фор­ме будущего времени: проведем (линию) ¾ проводим, сравним (результаты) ¾ сравниваем, рассмотрим (неравенство) ¾ рассматриваем.

11. Распространены формы 3-го лица един­ственного и множественного числа глаголов как наиболее отвлеченно-обобщенные по значению. Формы 1-го лица множественного числа глаголов и употребляющееся при них местоимение мы характеризуются дополнительными смысловыми оттенками: мы можем определить площадь...; мы придем к выводу...; если мы обозначим...

12. Формы 1-го лица единственного числа глаголов и ме­стоимение я в научной речи почти не употребляются.

13. В научном стиле активны союзы, предлоги и предлож­ные сочетания, в роли которых могут выступать полнозначные слова, прежде всего существительные: при помо­щи, с помощью, в соответствии, в качестве, в результате, по причине, на основе, в отношении, в зависимости от..., сравнительно с..., в связи с..., в меру и др.

Публицистический стиль:

1. Употребление единственно­го числа существительного в значении множественного: русский человек всегда отличался своей понятливостью и выносливостью; это оказалось разорительным для бри­танского налогоплательщика и под.

2. Употребление несчитаемых существительных в форме множественного числа: разговоры, свободы, настроения, круги, поиски и др.

3. Частое употребление императивных форм глагола (повелительное наклонение): Люди планеты, вставайте, смело идите вперед! Утвер­ждайте социальную справедливость!; Дорогие читатели! Ваши предложения, пожелания и задания направляйте в редакцию.

4. Употребление риторически-возвышенных форм существительных 3-го склонения единственного числа в творительном падеже: властию, жизнию, кровию и под. (ср.: властью, жизнью, кровью). Публицистически окрашенными считаются и при­частные образования на -омый (ведомый, влекомый, несо­мый и под.).

5. Форма прошедшего времени здесь более частотна по сравнению с официально-деловой и научной речью и менее частотна, чем в языке художественной литературы: С боль­шим успехом завершился нынешний театральный сезон в Дрезденской государственной опере. Полмиллиона дрезденцев, гости этого прекрасного города из десятков стран мира смогли побывать за это время на опер­ных и балетных спектаклях; События развернулись с молниеносной быстротой (из газет).

6. Самыми частотными оказываются отрицательные частицы не и ни, частица же в уси­лительной функции, разговорные частицы ведь, вот, даже, лишь и др.

Стиль художественной литературы:

1. Употребительны все формы лица и все личные местоимения;

2. Активизи­руются здесь переносные употребления слов как наибо­лее конкретные.

3.В художественной речи неопределенно-личных форм глагола, как более обобщенных, в три раза меньше, чем в научной, и в девять раз меньше, чем в офи­циально-деловой.

4. Низкая частотность употребления слов среднего рода с отвлечен­ным значением и высокая частотность конкретных сущест­вительных мужского и женского рода.

5. Абстрактные слова приобретают конкретно-образное значение (в результате метафоризации).

6.Присущая художественной речи динамика (в отличие от статики, признаковости научной и официаль­но-деловой) проявляется в высокой частотности употреб­ления глаголов: известно, что частота их почти в два раза выше, чем в научной, и в три ¾ чем в официально-деловой речи. Вот, например, фрагмент текста романа Ю. Бонда­рева «Игра»: Он срубил в лесу елку, принес ее вместе с металлическим духом снега, сплошь завьюженную, и Ольга стала наряжать ее нарезанными из остатков обоев гирляндами, он же мешал ей, топтался поза­ди, острил, советовал, видел ее наклоненную глад­ко причесанную голову, тугой узел волос на затылке и то и дело брал ее за плечи, поворачивал к себе.

Разговорный стиль:

1. Харак­терны формы на -а в именительном падеже множественно­го числа, там, где в книжных стилях нормативной является форма на -ы (бункера, крейсера, прожектора, инструкто­ра), формы на -у в родительном и предложном падежах (килограмм сахару, стакан чаю, гроздь винограду, в цеху, в отпуску); нулевая флексия в родительном падеже множе­ственного числа (пять грамм, десять килограмм, кило­грамм помидор, сравни книжн.: граммов, килограммов, по­мидоров).

2. На первом месте по употре­бительности стоит именительный падеж, редко употребля­ется родительный со значением сравнения, качественной характеристики; не употребителен творительный со значе­нием субъекта действия.

3. Используются притяжательные прилагательные, синони­мичные формам косвенных падежей имен существитель­ных: пушкинские поэмы (поэмы Пушкина), бригадирова се­стра (сестра бригадира), Катин брат (брат Кати). В предикативной функции обычно употребляется не краткая форма прилагательного, а полная: Женщина была немного­словная; Выводы бесспорные (сравни книжн.: Настоящая мудрость немногословна; Выводы бесспорны). Краткие формы прилагательных активны лишь в усилительных кон­струкциях, где они характеризуются ярко выраженной экс­прессивной окраской: Ну и хитер!; Больно уж она проста; Плохи твои дела!

4. Широкое использование местоимений, не только заменяю­щих существительные и прилагательные, но и употреб­ляющихся без опоры на контекст. Например, местоимение такой может обозначать положительное качество или слу­жить усилителем (Она такая женщина! ¾ прекрасная, ве­ликолепная, умная; Такая красота кругом!). Местоимение в сочетании с инфинитивом может заменить наименование предмета, т.е. исключить существительное. Например: Дай чем написать; Принеси что почитать; У тебя есть чем писать?; Возьми чего поесть. За счет использования ме­стоимений в разговорной речи ¾ снижается частотность употребления имен существительных и прилагательных.

5. Глаголы преобладают над существительными.

6. Из форм причастий активна только краткая форма страдательного причастия прошедшего вре­мени среднего рода единственного числа (написано, накурено, перепахано, сделано, сказано.

7. Яркой приметой является употребление глаголов многократного и однократного действия (читывал, сиживал, хаживал, крутанул, стеганул, долбанул), а также глаголов со значением ультрамгновенного действия (стук, бряк, прыг, скок, трах, шась).

Из всех частей речи глагол выделяется лингвистами как самая сложная и самая емкая; к тому же он аккумулирует огромную потенциальную силу экспрессии, так как обладает широкими возможностями описания жизни в ее развитии, движении. А.Н. Толстой писал: «Движение и его выражение - глагол - являются основой языка. Найти верный глагол для фразы - это значит дать движение фразе». В художественных произведениях всё, о чем рассказывает автор, лишь тогда «оживает», когда события, люди, мотивы их поступков, свойства характеров представлены в динамике, в действии. Это закон художественного отображения жизни, о котором знали еще античные поэты. Аристотель утверждал: «Те выражения представляют вещь наглядно, которые изображают ее в действии».

В разных стилях глаголу отводится неодинаковая роль. Так, употребление глагольных форм сводится до минимума в официально-деловом стиле, который отличается наиболее ярко выраженным именным характером речи. Здесь средняя частота употребления глаголов на каждую тысячу слов равна 60, в то время как в научном стиле она составляет 90, а в художественной речи - 151. Предписующий характер официально-делового стиля, преобладание в нем констатирующего, описательного типов речи над повествованием, рассуждением определяют его статичность, вытеснение глагольных форм отглагольными существительными.

Среди семантических групп глаголов, представленных в этом стиле, главная роль отводится словам со значением долженствования: следует, надлежит, вменяется, обязуется и отвлеченным глаголам, указывающим на бытие, наличие: является, имеется, например:

Лица, находившиеся на постоянном воспитании и содержании, обязаны доставлять содержание лицам, фактически их воспитавшим, если последние являются нетрудоспособными и нуждающимися в помощи и не могут получить содержания от своих детей или супругов.

Научный стиль, которому в целом также присущ именной тип речи, все же предстает более глагольным в сравнении с официально-деловым. И хотя в научных текстах «собственно повествование, событийный план по объему незначительны по сравнению с художественной речью, но характеристика действий, процессов, закономерностей занимает немалое место». Не случайно глагольность научного стиля в полтора раза выше, чем официально-делового. Стремление к абстрактизации в научных текстах получает отражение в подборе глаголов отвлеченной семантики: быть, являться, иметь и др.: Основной причиной сирингомиелии является дефект эмбрионального развития нервной системы. Существует несколько способов введения лекарственных веществ в тело человека с помощью постоянного тока; В распоряжении физиотерапевта имеется несколько методов...

В публицистическом стиле глагольность может стать определяющей чертой того или иного текста, если функционально-смысловой тип речи ориентирует на повествовательный, событийный характер изложения. Однако при иных условиях в газетно-публицистических текстах (особенно если они испытывают сильное влияние официально-делового стиля) глагольность порой сводится до минимума, что в одних случаях вполне закономерно, а в других оценивается как проявление негативного влияния стандарта, снижающего эстетическую сторону речи. Например, стилистически оправдано употребление отглагольных существительных при низкой частотности глаголов в таком случае:

Ключевые направления перестройки высшего образования - это упрочение связей вузов с производством, с жизнью. Нынешнему поколению вузовских работников предстоит реализовать принципиально новый тип отношений высшей школы и отраслей народного хозяйства. Правительство придает особое значение отработке экономического и правового механизма такого сотрудничества.

(Из газет)

В двух последних предложениях, содержащих по одному глагольному сказуемому, используется множество отглагольных существительных, выступающих как термины, в которых отражены важнейшие понятия нашей общественной жизни. Такое распределение имен и глаголов в газетной статье отвечает задачам публицистического стиля.

Иная картина соотношения этих частей речи характеризует стиль репортажа со Всероссийского съезда учителей: повествовательному характеру речи здесь соответствует глагольная форма изложения информации:

Воспитание человека новой формации начинается в школе... Школьная реформа стала неотъемлемой частью перестройки. Однако проходит она непросто, пока буксует... Многое предстоит изменить в деятельности средней школы. Следует значительно поправить положение дел с преподаванием курса литературы... Выступавшие самокритично отмечали недостатки в деятельности учреждений просвещения...

Публицистический стиль в сравнении с другими книжными стилями обладает значительно большими возможностями использования различных семантических групп глаголов, хотя ограничения жанрового и тематического характера все же сдерживают свободу авторского выбора.

Глагольность как функционально-стилевой параметральный признак выделяет художественную речь. Значительное количество глаголов (в два с половиной раза больше, чем в официально-деловом стиле) - преимущество образной речи; оно свидетельствует о том, что повествование занимает в художественных текстах большое место.

Голуб И.Б. Стилистика русского языка - М., 1997 г.

Контрольная работа по теме: «Функциональные разновидности русского языка»

Задание 1 .Перечислите основные функции языка -

Задание 2 . Закончите предложения, указывая стиль (стили) речи

Неофициальная, непринуждённая обстановка характерна для...

Художественная образность, эмоциональность, экспрессивность - основные особенности...

Речевые штампы и клише используются в...

Широкое применение тропов, фигур речи характерно для...

Преобладание именных частей речи над глагольными (использование отглагольных существительных) - признак...

Использование восклицательных предложений, риторических вопросов, обращений, обратного порядка слов (инверсии), предложений с рядами однородных членов характерно...

Общественно-политическая, книжная лексика используется в...

Обобщённо-отвлечённый характер изложения, логичность, точность конкретность, отсутствие образности - основные особенности...

Сообщить информацию, имеющую практическое значение, дать указания, инструкции – задача...

Эмоционально-оценочная и эмоционально-экспрессивная лексика используется в...

Употребление единственного числа в значении множественного является одним из признаков...

Воздействие на читателя, формирование определённого отношения к тем или иным проблемам жизни, побуждение к действию – задача

Задание 3. Распределите данные ниже слова в соответствии с их принадлежностью к той или иной разновидности языка: постановление, заметка, учебник, повесть, законы, расписка, справочное пособие, интервью, драма, роман, репортаж, научная монография, заявление, автобиография, энциклопедическая статья, отзыв, басня, пословица, характеристика, объявление загадка, публичное выступление, научный доклад.

Задание 4 . Произведите стилистический анализ текста.

Вариант 1

Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в неё. С середины неба глядит месяц. Необъятный свод раздался, раздвинулся еще необъятнее. Горит и дышит он. Земля вся в серебряном свете; и чудный воздух и прохладно-душен, и полон неги, и движет океан благоуханий. Божественная ночь! Очаровательная ночь! Недвижно, вдохновенно стали леса, полные мрака, и кинули огромную тень от себя. Тихи и покойны эти пруды; холод и мрак вод их угрюмо заключен в темно-зеленые стены садов. …Весь ландшафт спит. А вверху все дышит, все дивно, все торжественно. А на душе и необъятно, и чудно, и толпы серебряных видений стройно возникают в ее глубине. Божественная ночь! Очаровательная ночь! И вдруг все ожило: и леса, и пруды, и степи. Сыплется величественный гром украинского соловья, и чудится, что и месяц заслушался его посреди неба… (Н.В. Гоголь.)

Вариант 2.

Память и знание прошлого наполняют мир, делают его инте­ресным, значительным, одухотворенным. Если вы не видите за окружающим вас миром его прошлого, он для вас пуст. Вам скучно, вам тоскливо, и вы в конечном счете одиноки…

Пусть дома, мимо которых мы ходим, пусть города и села, в которых мы живем, пусть даже завод, на котором мы работаем, или корабли, на которых мы плаваем, - будут для нас живыми, то есть имеющими прошлое! Жизнь - это не одномоментность существования.

Будем знать историю - историю всего, что нас окружает в большом и малом масштабах. Это ведь четвертое, очень важное измерение мира.

Но мы не только должны знать историю всего, что нас окружает, но и хранить эту историю, эту безмерную глубину окружающего.

…Дети и молодые люди особенно любят обычаи, традиционные празднества. Ибо они осваивают мир, осваивают его в традиции, в истории. Будем же активнее защищать всё то, что делает нашу жизнь осмысленной и одухотворённой. (Д.С.Лихачёв.)

Задумываясь о богатстве русского языка, нельзя упускать из виду и стилистику частей речи. Умелое их использование открывает широкие возможности усиления эмоциональности, яркости речи. Ведь имена существительные, прилагательные, числительные, местоимения по своим стилистическим функциям представляют неоценимый источник выразительности художественных описаний. Глаголы позволяют писателю живо передать движение, они незаменимы в повествовании.

В зависимости от главенствующей роли имен или глагольных форм говорят об именном или о глагольном типе речи . Это во многом определяет стиль художественных произведений, ораторских речей.

Рассмотрим более подробно стилистическое использование разных частей речи как источника ее выразительности, живости, яркости.

Информативная роль существительных не вызывает сомнения: именно в этой части речи обычно сосредоточено основное содержание сообщения. Однако не следует забывать и о том, что имена существительные выполняют в речи и эстетическую функцию. Они вовлекаются в систему выразительных средств и обретают соответствующую экспрессивную окраску.

Большими потенциальными возможностями создания образной речи обладают конкретные существительные. Умелое введение их в текст создает зримые картины. Например:

Вчера я приехал в Пятигорск, нанял квартиру на краю города, на самом высоком месте, у подошвы Машука: во время грозы облака будут спускаться до моей кровли. Нынче в 5 часов утра, когда я открыл окно, моя комната наполнилась запахом цветов, растущих в скромном палисаднике. Ветки цветущих черешен смотрят мне в окна, и ветер иногда усыпает мой письменный стол их белыми лепестками (Л.).

Особая стилистическая ценность конкретных существительных определяется их изобразительными возможностями при описании художественных деталей. В этом случае слова, называющие бытовые реалии, нередко весьма «прозаические» вещи, заключают в себе большую образную энергию и представляют неограниченные изобразительные возможности для описания жизни героев, обстановки, картин природы, быта. Вспомним гоголевские строки:

Прошу покорно закусить, - сказала хозяйка. Чичиков оглянулся и увидел, что на столе стояли уже грибки, пирожки, скородумки, шанишки, пряглы, блины, лепешки со всякими припеками: припекой с лучком, припекой с маком, припекой с творогом, припекой со сняточками, и невесть чего не было.

Возможность стилистического использования подобных существительных в процессе предметно-образной конкретизации в русской литературе свидетельствовала о торжестве реалистического метода.

Большой простор для стилистических наблюдений открывает выразительность русских имен и фамилий. Они отличаются большим разнообразием словообразовательных вариантов - от интимно-ласковых (Ванюшка, Ванятка, Ванечка, Ванюша) до пренебрежительных и грубых (Ванька, Ванюха). Стилистически противопоставлены официальные имена (Иван Иванович Иванов) и разговорные (Ваня).

Выразительность личных имен обусловлена еще и тем, что многие из них восходят к греческим корням и несут в себе скрытое символическое значение: Митрофан - слава матери; Елена - избранная, светлая и т.д.

Русский язык предоставляет неограниченные возможности и для словотворчества. Еще в эпоху классицизма русские драматурги сочиняли выразительные фамилии-характеристики: Правдин, Стародум (Фонвизин). Галерею отрицательных персонажей, наделенных красноречивыми фамилиями, пополнили писатели XIX в: Молчалин, Скалозуб (Грибоедов); Буянов, граф Нулин (Пушкин); Держиморда (Гоголь).

Есть фамилии, отражающие ущербность героев: Макар Девушкин, князь Мышкин (Достоевский); насмешливо-иронические: Красоткин, Поцелуев (Гоголь); остросатирические: учитель Вральман (Фонвизин), судья Ляпкин-Тяпкин (Гоголь). Однако наряду с богатым набором сниженных фамилий в русской литературе известно и немало имен собственных, которые воспринимаются не как нейтральные, а как «хорошие», открытые для создания вокруг них ореола положительных эмоциональных оттенков; ср.: Онегин, Печорин, Ларины, Ленский, Инсаров, Ростов. Подобные фамилии кажутся красивыми благодаря их эстетическому звучанию.

Другую группу стилистически активных имен собственных составляют географические наименования . В русском литературном языке их значения обогащаются различными ассоциациями. Так, в годы Великой Отечественной войны острое политическое значение обрели многие географические названия: Брест, Сталинград, Волга, Урал, Ялта и др.

Прилагательное - самая живописная часть речи. Русский язык выделяется богатством «качественных слов», по количеству прилагательные уступают только существительным.

Обращение к прилагательным диктуется необходимостью в деталях обрисовать внешность героя: Вижу, как теперь, самого хозяина, человека лет пятидесяти, свежего и бодрого , и его длинный зеленый сюртук с тремя медалями на полинялых лентах (П.). Прилагательные участвуют и в создании психологического портрета персонажа, описании его привычек, уклада жизни и т.д. В русской художественной литературе сложилась богатая традиция стилистического освоения прилагательных в различных описаниях, и прежде всего в пейзажных зарисовках. Проиллюстрируем это примером описания лунной ночи: ...Появилась луна, обливая море серебряным блеском. Большая, кроткая , она медленно плыла вверх по голубому своду неба, яркий блеск звезд бледнел и таял в ее ровном, мечтательном свете (М.Г.).

Отказ писателей от использования прилагательных при изображении природы в художественном тексте может стать своеобразным стилистическим приемом, демонстрирующим ироническое отношение автора к «высокому» слогу, стремление к «деромантизации» пейзажа. Этот прием показан, например, в рассказе М. Горького «Месть»: Соловьи и луна, тени, запах цветов - все это имелось налицо и в количестве гораздо большем, чем было нужно по ходу дел. Читатель невольно сравнивает эту фразу с пейзажной зарисовкой в начале рассказа (Эта река и камыш, по ее берегам, а за ним темные, пышные деревья так хороши, облитые чудным, приветливым светом луны...); отказ автора от использования прилагательных-эпитетов расценивается как выражение протеста против фальши «красивых слов».

Значительные выразительные возможности заложены в формах степеней сравнения имени прилагательного. Они указывают на более (или менее) интенсивное проявление качественного значения, что делает их экспрессивными: Можно краше быть Мери, но нельзя быть милей (П.); Молчалин прежде был так глуп! Жалчайшее созданье! (Гр.) Писатели и публицисты используют различные сочетания форм степеней сравнения, создающие гиперболизм при указании на преобладание того или иного признака: Дороги хуже худшего (Ч.).

Умение автора найти точное прилагательное нередко выступает критерием хорошего слога. Однако при употреблении прилагательных важно сохранять чувство меры, не злоупотребляя определениями, порождающими многословие. А.П. Чехов советовал молодому Горькому: «Читая корректуру, вычеркивайте, где можно , определения» (выделено нами - И.Г.).

Многие считают, что числительные не интересны с точки зрения выразительности речи, так как обычно используются лишь для точной передачи количественной информации. Но иногда статистические данные более интересны, чем самые красивые слова. В.Г. Белинский замечал, что бывает так, когда «самые увлекательные, самые патетические места ораторской речи вдруг сменяются статистическими цифрами, сухими рассуждениями, потому что толпа убеждается не одной красотой живой речи, но... и фактами» (рецензия на «Общую риторику» профессора И. Кошанского»).

Опытные ораторы в выступлениях стараются избегать употребления числительных, так как на слух они воспринимаются с трудом - статистика утомляет аудиторию. Иное дело - письменная речь. Здесь числительные незаменимы как самая информативная часть речи, выступающая, в определенных условиях, и как сильный источник эмоциональной речи. Какой всплеск эмоций могут вызвать числительные, например, в рубрике «Очки, голы, секунды», адресованной болельщикам и спортсменам! Однако нас больше интересует использование числительных писателями.

Числительные, как и другие части речи, вовлекаются в систему выразительных средств. Мастера художественного слова ценят числительные, которые при описании событий создают впечатление достоверности, правдивости изображения. Это важно, например, в повествовании о военных событиях, когда писатель использует фактические данные, извлеченные из тех или иных документов:

Полк Карпова занимал оборону на линии: высота 251 - деревня Петелино - разъезд Дубосеково... Они сконцентрировали свыше 80 танков, два полка пехоты, шесть минометных и четыре артиллерийские батареи.

(А. Кривицкий)

При таком включении числительных в художественную речь читатель ощущает их иностилевую принадлежность, но именно это и придает повествованию особую действенность, заставляя поверить автору.

При стилистической оценке местоимений прежде всего обращает на себя внимание их особая употребительность в разговорной речи. В живом общении их конкретизация легко достигается жестом, интонацией. Мы любим употреблять местоимения и для выделения особо значимых слов: Дима, он не подведет. Экономика, она требует внимания профессионалов... Такое (двойное) указание на предмет речи далеко не всегда стилистически оправдано. Тем более лишними оказываются местоимения в таких, например, предложениях: Перед своей смертью он покаялся; Окончив свою школу, Ольга осталась в родной для нее деревне. Однако это вовсе не означает, что местоимения следует избегать. Нужно научиться их использовать как источник выразительности речи.

Обращение к местоимениям художников слова всегда продиктовано эстетическими мотивами. Чтобы понять это, проанализируем выразительные возможности некоторых местоимений. По богатству экспрессивных красок на первом месте среди них стоят личные местоимения. Введение в текст личных и притяжательных местоимений я, мы, мой, наш, приводит к субъективации авторского повествования. Этот стилистический прием широко используют писатели и публицисты. Так, журналист, выступая в очерке от первого лица, создает впечатление достоверности описываемых событий, как бы «приближая» их к читателю:

Я вхожу в комнату, где живет режиссер Алексей Герман... и будто попадаю в знакомый по экрану мир.

Личные местоимения в прямой речи, которая тоже является сильным источником экспрессии, создают «эффект присутствия» читателя в описываемой ситуации:

Узнаю, что многие вещи германовской квартиры переселялись в павильон и снимались в фильме. Зачем?

- Мне это было очень важно. Висел портрет отца, портрет матери... Соврать под их взглядом было немыслимо.

Если же в речи происходит замена личных местоимений первого лица формой третьего лица, - создается «эффект отстранения», описываемое отдаляется, что также может стать стилистическим приемом:

Это был сон о возвращении в детство... Будто я вхожу в наш двор... Здесь сидят все наши ребята... Мне навстречу выходит мальчик, и я знаю, что он - это я. Выходят мать и отец, совсем молодые, смотрят на него и молчат.

Особое стилистическое значение имеет выбор форм числа личных местоимений, отражающих или официальный, или дружеский, интимный характер речи. Вспомним выразительный переход к обращению «на ты» в письме Татьяны к Онегину:

Я к вам пишу...

Теперь, я знаю, в вашей воле

Меня презреньем наказать.

Другой!.. Нет, никому на свете

Не отдала бы сердце я!

То в вышнем суждено совете...

То воля неба: я твоя;

Вся жизнь моя была залогом

Свиданья верного с тобой;

Я знаю, ты мне послан богом...

Однако в разговорном стиле, лишенном лиризма, употребление местоимений я, мой и в особенности их навязчивое повторение создают неблагоприятное впечатление. Это отражает нескромность говорящего, его стремление подчеркнуть свой вес, влияние. Вспомним сцену хвастовства Хлестакова в комедии Гоголя «Ревизор»:

Я принимаю должность... только уж у меня: ни, ни, ни! Уж у меня ухо востро! Уж я... О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку... Я такой! Я не посмотрю ни на кого...

В толковых словарях русского языка дается особое значение местоимений он, она, - «любимый», «любимая» (герой, героиня романа), которое имеет яркую эмоциональную окраску. Например: Ночная синяя чернота неба в тихо плывущих облаках, везде белых, а возле высокой луны голубых... Она боком сидит на подоконнике раскрытого окна и, отклонив голову, смотрит вверх - голова у нее немного кружится от движения неба. Он стоит у ее колен (Бун.).

На основе рассмотренного значения этих местоимений строится своеобразный стилистический прием «обманутого ожидания», когда местоимение с иным значением употребляется в препозиции по отношению к замещаемому существительному. Например:

Моя «она »

Она , как авторитетно утверждают мои родители и начальники, родилась раньше меня. Правы они или нет, но я знаю только, что я не помню ни одного дня в моей жизни, когда бы я не принадлежал ей и не чувствовал над собой ее власти. Она не покидает меня день и ночь; я тоже не выказываю поползновения удрать от нее, - связь, стало быть, крепкая, прочная... За ее привязанность я пожертвовал ей всем: карьерой, славой, комфортом... Хотите знать ее имя? Извольте... Оно поэтично и напоминает Лилю, Лелю, Нелли... Ее зовут - Лень (Ч.).

Из всех частей речи глагол выделяется как самая сложная и самая емкая, так как обладает широкими возможностями яркого описания жизни в ее развитии, движении.

Исследователи утверждают, что в глаголе, образно говоря, течет самая алая, самая артериальная кровь языка. А.Н. Толстой писал: «Движение и его выражение - глагол - являются основой языка. Найти верный глагол для фразы - это значит дать движение фразе».

В художественной речи с помощью глагольных форм изображается динамика окружающего мира и духовной жизни человека. Если писатель хочет «вдохнуть жизнь» в повествование, он обращается к глаголам.

Важнейшая стилистическая функция глагола в художественной речи - придавать динамизм описаниям. Проиллюстрируем это примером:

Сотников сидел на головном в батарее тракторе... <...> Перед самым рассветом Сотников не выдержал и только задремал на сиденье, как громовой взрыв на обочине вырвал его из сна. Комбата обдало землей и горячей волной взрыва, он тут же вскочил: «Комсомолец» сильно осел на правую гусеницу. И тут началось... Танки расстреливали полк на дороге.

(В. Быков)

Речь, насыщенная глаголами, выразительно рисует стремительно разворачивающиеся события, создает энергию и напряженность повествования.

Мастера художественного слова и стилисты видят в глаголе и яркое средство образной конкретизации речи. По наблюдению М. И. Кожиной, «для художественного повествования или описания характерна постепенность в передаче события, действия, движения, состояния, мысли, чувства как осуществляющихся во времени, как бы «дробность» изображения и отсюда - эстетически обусловленная последовательность глаголов».

Вспомним стилистическое употребление глаголов М. Шолоховым в романе «Тихий Дон»:

Григорий спустился к Дону, осторожно перелез через плетень астаховского база, подошел к прикрытому ставнями окну. Он слышал только частые удары сердца... Тихо постучал в переплет рамы... Аксинья молча подошла к окну, всмотрелась. Он увидел, как она прижала к груди руки, и услышал сорвавшийся с губ ее невнятный стон. Григорий знаком показал, чтобы она открыла окно, снял винтовку. Аксинья распахнула ставни. Он стал на завалинку, голые руки Аксиньи схватили его шею. Они так дрожали и бились на его плечах, эти родные руки, что дрожь их передалась и Григорию.

В подобном изображении состояния, чувств героев глаголы выступают незаменимым средством образной конкретизации речи. Это надо иметь в виду, когда приходится решать, какой тип речи следует предпочесть - глагольный или именной.

Глагол представляет действие как процесс в грамматических формах времени, лица, наклонения, залога. Именно в этих грамматических категориях получает исчерпывающее выражение понятие глагольности, отчего и установилось мнение, что глагол как часть речи «специально создан» для изображения действия.

Глагольные формы обладают неограниченными возможностями варьирования. Их секрет в том, что в речи очень часто одна глагольная форма может употребляться вместо другой, в переносном значении.

1. При описании прошлых событий глаголы настоящего времени заменяют глаголы прошедшего времени: Вот ты трое идем на рассвете по зелено-серебряному полю; слева от нас, за Окою... встает , не торопясь, русское ленивенькое солнце. Тихий ветер сонно веет с тихой мутной Оки (М.Г.). Благодаря использованию такого настоящего времени события, о которых повествует автор, словно приближаются к читателю, предстают крупным планом: картина разворачивается как бы у нас на глазах. Стилисты называют такие глагольные формы настоящим историческим временем (или настоящим повествовательным).

Обращение к настоящему историческому придает живость и газетным репортажам: Атаки наших троек становятся все острее. На 12-й минуте нападающий неожиданным ударом открывает счет.

Писатели находят различные средства, помогающие усилить экспрессию глагольных форм в настоящем историческом. Такое употребление глаголов особенно оправдано при описании неожиданного действия, нарушающего закономерное течение событий: Пришли они, расположились поудобнее, разговорились, познакомились. Вдруг является этот... и говорит ...

2. Экспрессивное использование глагольного времени позволяет употреблять настоящее и в значении будущего для указания намеченного действия: У меня уже все готово, я после обеда отправляю вещи; Мы с бароном завтра венчаемся , завтра же уезжаем ... начинается новая жизнь (Ч.), а также для описания воображаемых картин: Об чем бишь я думал? Ну, знакомлюсь , разумеется, с молодой, хвалю ее, ободряю гостей (Дост.).

3. Употребление форм прошедшего времени в эмоциональной речи открывает еще большие возможности для усиления ее действенности. Очень оживляет повествование включение прошедшего времени совершенного вида в контекст будущего, что позволяет представить ожидаемые события как уже совершившиеся: Ну, в головы ты вылезешь, - кричит отец, - мундир на тебя, дубину, наденут. Надел ты, дурак, мундир, нацепил медали... А потом что? (Усп.), - или в контекст настоящего, когда действие оценивается как фрагмент повторяющейся ситуации: Хорошо, Никеша, в солдатах! Встал утром... Щи, каша... ходи! вытягивайся! Лошадь вычистил ... ранец (С.-Щ.).

Возможно и разговорное употребление прошедшего времени совершенного и несовершенного вида в значении будущего или настоящего с яркой экспрессией презрительного отрицания или отказа: Так я и пошла за него замуж! (то есть ни за что не пойду за него!); Да ну, боялся я ее! (то есть не боюсь я ее!). В подобных случаях ироническая констатация действия означает, что на самом деле оно никогда не осуществится. Неадекватность формы и содержания таких конструкций и создает их яркую экспрессию.

Особая изобразительность прошедшего времени объясняется и тем, что в его арсенале, на периферии основной системы глагольных временных форм, есть такие, которые образно рисуют действия в прошлом, передавая их разнообразные оттенки. И хотя эти особые формы прошедшего времени носят нерегулярный характер, стилистическое их применение заслуживает внимания.

Выделяется ряд экспрессивных форм прошедшего времени. Им присуща преимущественно разговорная окраска, но основная их сфера - язык художественной литературы. Формы давнопрошедшего времени с суффиксами -а-, -ва-, -ива (-ыва-) указывают на повторяемость и длительность действий в далеком прошлом: Бывало,писывала кровью она в альбомы нежных дев (П.). Писатели прошлого легко могли образовать подобные формы от самых различных глаголов (бранивал, кармливал, танцовывал). В современном русском языке сохранились немногие из этих форм: знавал, хаживал, едал, говаривал. Грамматическое значение форм давнопрошедшего времени может усиливаться сочетанием их с частицей бывало: Заснул тяжелым сном, как, бывало, сыпал в Гороховой улице (Гонч.).

Формы прошедшего времени мгновенно-произвольного действия: Поехал Симеон Петрович с пряжей в Москву, дорогой и заболей (М.-П.) - указывают на быстрое действие, совершившееся в прошлом, подчеркивая его внезапность и стремительность. В отличие от форм повелительного наклонения, которым совершенно чуждо значение времени, эти глагольные формы всегда указывают на время. Они могут употребляться в одном временном плане с формами настоящего-будущего времени в рассказе о событиях прошлого: Идет он с уздечкой на свое гумно... а ребята ему шутейно и скажи ... (Шол.); Привели Татьяну, барыня и спрашивает: - Ты о чем? - А та с простоты и ляпни ... (П. Бажов). Впечатление неожиданности, мгновенности действия усиливают присоединяемые к глаголу элементы возьми и, возьми да и, которые придают действию оттенок неподготовленности, а порой и неуместности: Приехала экскурсия, мы с Костей - это наш штурвальный - стали комбайн показывать, а кто-то возьми да и запусти мотор (Кав.).

К экспрессивным формам прошедшего времени относятся и глагольно-междометные формы внезапно-мгновенного действия со значением стремительного движения или звучания: прыг, бух, толк и др. Они носят разговорно-просторечную окраску: Окунь сорвался с крючка, запрыгал по траве к родной стихии и... бултых в воду! (Ч.)

Глаголы будущего времени обычно получают заряд экспрессии при переносном употреблении в иных временных планах.

Будущее совершенного вида может указывать на действия, обращенные к настоящему времени: Словечка в простоте не скажут - все с ужимкой (Гр.).

Глаголы будущего времени совершенного вида часто рисуют быстро сменяющиеся и повторяющиеся действия безотносительно к моменту речи: И бубен свой берет невеста молодая. И вот она, одной рукой кружа его над головой, то вдруг помчится легче птицы, то остановится - глядит... (Л.)

В сочетании с частицей как глагол в форме будущего времени совершенного вида, использованный в значении настоящего исторического, указывает на внезапное наступление действия, отличающегося особой интенсивностью: Достает Прохор Палыч «послание» и кладет на стол. Иван Иванович берется читать и... как захохочет ! (Троеп.).

Будущее несовершенного вида уступает в выразительности формам, которые мы рассмотрели. Переносное его употребление может привести к возникновению абстрактного настоящего, имеющего обобщающий смысл: В литературе, как в жизни, нужно помнить одно правило, что человек будет тысячу раз раскаиваться в том, что говорил много, но никогда, что мало (Писар.). В иных случаях его образность обусловлена модальными оттенками, которые будущее время может получать в речи. Выступая в собственном значении будущего времени, глаголы несовершенного вида способны выражать оттенок готовности совершить действие: Целый день марабу будет дежурить у бойни, чтобы получить кусок мяса (Песков). Если заменить форму будущего времени формой настоящего (целый день дежурит), признак готовности у глагола исчезнет.

Другой возможный модальный оттенок будущего несовершенного - уверенность в совершении действия: Вернувшись из далекого путешествия, будешь хвастаться, рассказывать диковинные вещи (Сол.).

В переносном значении нередко употребляются и глагольные видовые формы. Так, глаголы, имеющие форму несовершенного вида, в тексте как бы замещают глаголы совершенного вида, обретая характерные для них значения. Ср.: Прихожу я вчера и узнаю. - Пришел я вчера и узнал ; Завтра же уезжаем и расстаемся навсегда. - Уедем и расстанемся ... В этих случаях глаголы несовершенного вида обозначают конкретный единичный факт.

Глаголы в русском языке характеризуются разнообразием форм, передающих различные видовые оттенки действия. Особенно выразительны глаголы совершенного вида, обозначающие одноактный способ действия, с суффиксом -ану-, имеющие просторечную окраску и выделяющиеся оттенком резкости, неожиданности и интенсивности действия: резануть, рубануть. Близкие к ним по значению, но лишенные просторечного оттенка глаголы совершенного вида с суффиксом -ну-: кольнуть, свистнуть, крикнуть, стукнуть - выделяются своим динамизмом и изобразительными возможностями.

Разговорный характер носят глаголы несовершенного вида прерывисто- смягчительного способа действия, образованные с помощью приставки по- и суффиксов -ва-, -ива- (-ыва-): повизгивать, позевывать, покрикивать.

Ряд способов действия выделяет особенно сильная экспрессивная окраска. Это прежде всего усилительный способ: разахаться, развоеваться, разоткровенничаться. Ему не уступает в экспрессии интенсивный способ действия, представленный несколькими группами глаголов, выражающих различные оттенки значения: загнать, заездить, закормить (эти глаголы указывают на результативность, которая иногда бывает осложнена оттенком такой полноты и интенсивности действия, что доводит объект до какого-то крайнего, выходящею из обычных границ состояния); убегаться, уходиться, уездиться (глаголы этой группы обозначают действие, которое вызывает усталость, бессилие субъекта); избегаться, изголодаться, исстрадаться (эти глаголы подчеркивают длительность, интенсивность и исчерпанность действия).

Экспрессивны и глаголы, обозначающие длительно-смягчительный способ действия: наигрывать, напевать, насвистывать. Они называют длительное и в то же время ослабленное, приглушенное действие и употребляются преимущественно в разговорном стиле.

Особый интерес вызывает использование видовых форм глагола в повелительном и сослагательном наклонении. В повелительном наклонении также возможна нейтрализация видового противопоставления глаголов: Сядь. - Садись; Зайдите! - Заходите! В таких случаях формы несовершенного вида имеют оттенок приглашения, а формы совершенного вида представляются более категоричным выражением побуждения, они означают скорее приказание, чем просьбу, ср.: Рассказывайте, рассказывайте , мы внимательно слушаем! - А ну, расскажи , как ты там жил в эти два года (М. Г.).

Для выражения совета с помощью сослагательного наклонения используется обычно несовершенный вид: Шла бы ты домой, Пенелопа! (шуточная песня); Молчали бы вы лучше. И только некоторые глаголы, означая желание, просьбу, употребляются в сослагательном наклонении преимущественно или исключительно в форме совершенного вида: вы попросили бы; ты сказал бы.

Особой гибкостью обладают и глагольные формы наклонения, которые также могут употребляться в переносных значениях. Так, форма повелительного наклонения в конструкциях, направленных к обобщенному лицу, означает невозможность действия: А попробуй скажи ему об этом. Куда там! (Троеп.); Жди от такого помощи, как же (Зал.). Эти конструкции выражают невозможность побуждения к действию.

Повелительное наклонение может означать вынужденную необходимость действия: У нее нет ни дома, ни родных. Хочешь не хочешь, а иди и слушай разговоры (Ч.). В подобных конструкциях отсутствует всякое побуждение.

Различные стилистические оттенки глаголам придают частицы, которые мы добавляем к формам повелительного наклонения. Так, известно, что добавление к форме повелительного наклонения постфикса -ка смягчает приказание: Посмотри-ка сюда! Однако этим не ограничивается стилистическая роль постфикса, он может придавать высказыванию оттенок интимности. Например, у Горького: Лексейка, боязно чего-то, поговори-ка ты со мной; иронии, насмешки: Нет, голубчик, иди-ка , иди! Я говорю - иди. В сочетании с формой повелительного наклонения, не имеющего, как правило, значения времени, постфикс -ка обычно указывает на действие, близкое к моменту речи: Дай-ка мне книгу!

Частица пускай, вовлекаемая в образование форм третьего лица повелительного наклонения, придает им разговорную окраску: пускай говорит, пускай все узнают. От нее стилистически отличается частица пусть, которая, наряду с частицей да, используется в пожеланиях, придавая речи торжественную окраску: Пусть всегда будет солнце... (Ош.); Да здравствует солнце, да скроется тьма! (П.).

Следует отметить особенность употребления вида глагола в повелительных предложениях при утверждении и отрицании. В побудительной конструкции совершенный вид глагола используется в утвердительном предложении и сменяется несовершенным видом - в отрицательном: Расскажите! - Не рассказывайте!; Принеси! - Не приноси!; Останьтесь! - Не оставайтесь!; Вызовите! - Не вызывайте! Если же употребить повелительное наклонение совершенного вида (не расскажите!), то оно выразит предостережение.