Операция нквд шествие немецких военнопленных

Как проходил марш побежденных в столице победившей страны? Какие цели были у этого парада? Чего хотел Сталин: унизить сломленного противника или поднять дух своих соотечественников? И как к этому событию отнеслась мировая общественность? Телеканал "Москва Доверие" подготовил специальный репортаж.

Большой вальс

Утро 17 июля 1944 года начинается для москвичей необычно. Вместо привычной сводки с фронта советское информбюро передает, что в столице будет перекрыто движение. Через Москву проконвоируют немецких военнопленных.

По столице прошли военные самой мощной группы немецких армий – Центр. Той самой, что считалась непобедимой и в 1941 году чуть не взяла Москву. Это шествие останется в истории под названием "Большой вальс".

Тогда, в 1944, Вячеславу Романченко было 8 лет. 17 июля вместе с родителями он приехал на площадь Маяковского смотреть на пленных фашистов. Его отец, комиссар милиции второго ранга, отвечал в тот день за порядок на улицах.

Операция "Большой вальс", 1944 год

Мальчишке удалось занять место в первом ряду, чтобы видеть шествие как можно ближе. Уже через час после начала пробиться сквозь толпу любопытствующих было невозможно. Зрители были везде: в окнах, на балконах и даже на крышах.

"Мы с матушкой прорвались в первый ряд и видели немцев достаточно близко, до них было не больше 10 метров. Шли они вольным строем, не в ногу, но самым поразительным было то, что стояла глубокая тишина. И народ по обеим сторонам тротуара, и немцы молчали", - вспоминает Вячеслав Романченко.

НКВД разрабатывает два маршрута следования колонн, немецких военнопленных разделяют на группы. Первая движется по Ленинградскому шоссе и по Тверской в сторону Курского вокзала, вторая – с площади Маяковского по Садовому кольцу против часовой стрелки. Конечный пункт – станция "Канатчиково" окружной железной дороги.

"Все было продумано с точки зрения логистики достаточно правильно, – рассказывает военный историк Сергей Липатов. – Пленные прибывали на поездах на станции "Беговая" и "Белорусская-Товарная", размещались на ипподроме и стадионе "Динамо", потом двигались через Москву по Садовому кольцу к трем вокзалам и станции "Канатчиково". Оттуда они опять грузились на поезда и отправлялись вглубь страны, в лагеря военнопленных".

Шествие возглавляли немецкие генералы в мундирах и с наградами, за ними – офицеры, потом – солдаты. Пленные попадают на "Большой вальс" не в самом подобающем случаю виде. У них не было возможности мыться, стирать форму, тем более – переодеться. Галина Буравлева навсегда запомнила те смешанные чувства, которые витали над московскими улицами в тот день: "У них был жалкий, убогий вид, они были обмотаны чем-то типа шарфов, небрежные, на ногах что-то вроде портянок, подошвы были привязаны к ноге".

Парад побежденных

Немцы с явным интересом разглядывают Москву. Ведь им докладывали, что столица Советского Союза практически разрушена фашистскими бомбежками. Поначалу они идут в полной тишине, позже слышатся выкрики негодующих зрителей. Колонны провожают конные и пешие конвоиры с шашками наголо и автоматами наперевес. В первую очередь они защищают пленных. Перед парадом Сталин приказывает не допустить ни одного инцидента между москвичами и гитлеровцами.

Историк Николай Аничкин рассказал: в отчете командующего московским военным округом Артемьева указывается, что по линии НКВД было привлечено 12 тысяч человек, а по линии войск НКВД, которые непосредственно конвоировали немцев, - 4,5 тысячи человек. Эти колонны сопровождались как конными разъездами, так и кавалеристами кавалерийского полка первой мотострелковой дивизии и пешими военнослужащими второй мотострелковой дивизии.

Уже вечером того же дня командующий московским военным округом подаст наркому внутренних дел Берии рапорт о шествии военнопленных по Москве. В нем он укажет, что хотя улицы и были переполнены любопытствующими, все прошло без эксцессов. Только четверо гитлеровцев отстали от колонны и не смогли продолжить движение. Они были подобраны и отправлены в санлетучку - товарный поезд, в котором перевозили раненых.

Поливальные машины перед маршем "Большой вальс", 1944 год

Вячеслав Романченко вспоминает, что за немцами шли поливальные машины. В войну их практически не было, а мостовую после прохода военнопленных они мыли. Это были пятитонки Ярославского завода.

"Большой вальс" стал возможен благодаря успешному проведению одной из самых больших кампаний в военной истории – операции "Багратион". Июнь 1944: первый этап наступательной операции подходит к концу, она направлена на освобождение оккупированной фашистскими войсками территории Белоруссии. Историк Сергей Липатов уверен: именно после того разгрома Вермахт уже не смог подняться.

"В течение 1942-43 годов Красная Армия не могла уничтожить группу Центр, – рассказывает он. – И только летом 1944 это удалось. Операция развивалась успешно, на первом этапе были окружены немецкие армии под Витебском, Бобруйском, Минском и Борисовом. Это были крупнейшие окружения, которые по своему масштабу были практически такими же, как и немецкая армия, продвигавшаяся по советской территории летом 1944 года".

В белорусских котлах "сварилась" 381 тысяча немецких солдат. Около 160 тысяч захвачено в плен. Эти цифры настолько поражают, что большинство мировых лидеров отказывается в них верить. Еще сложнее поверить в то, что немецкое командование не догадывалось о подготовке противником столь масштабной операции. На самом деле, еще в июне 1944 нацистский генштаб получал донесения разведки: Советский Союз готовит крупное наступление.

"Немецкое командование знало, что советские войска будут наступать, но их разведка не определила направление главного удара. Немцы думали, что советские войска нанесут удар с территории северной Украины в направлении на Варшаву", – рассказывает Сергей Липатов.

Стимул к победе

После разгрома группы армий Центр Сталин принимает решение провести десятки тысяч немецких военнопленных по Москве и тем самым дать понять всему миру и измученному войной советскому народу, что победа уже близко.

"В 1944 году, когда впервые было захвачено столько пленных, создались такие условия, что их можно было показать в столице, – продолжает Сергей Липатов. – С точки зрения транспорта положение Москвы благоприятствовало, потому что всех этих пленных вывозили по Белорусской железной дороге. И все эшелоны следовали через Москву или вокруг нее".

Первые составы с военнопленными прибывают из Белоруссии в Москву 14 июля 1944 года. Только на следующий день появляется первое донесение НКВД в государственный комитет обороны о конвоировании узников. В нем содержатся данные о маршрутах следования колонн и об ответственных за порядок в городе. До этого момента никто, кроме высшего руководства страны, не знал о разработки операции "Большой вальс". Точные данные о том, как, когда и кем готовилось шествие, не известны историкам до сих пор.

"Большой вальс" у Белорусского вокзала в Москве

"Любые операции, в которых задействовались войска НКВД, готовились в секретном режиме. Что-то могло помешать. Можно было спровоцировать акции агентуры, это могло стать известно широким слоям населения, которые могли подготовиться и устроить какое-то выступление против пленных", – объясняет Липатов.

После освобождения Белоруссии советские войска получают распоряжение сверху обращаться с пленными немцами бережно и культурно. Когда гитлеровцев на станциях Витебская и Бобруйская начинают грузить в вагоны, те гадали, ждет ли их показательный расстрел.

"Разумеется, руководство об этой операции знало, но не думаю, что знали командиры конвойных частей, которые занимались перевозками из Белоруссии в Москву, – рассказывает Николай Аничкин. – Они не знали, зачем это, но на тот момент основная масса лагерей для военнопленных находилась несколько восточней Москвы, и поэтому они могли считать, что это просто переправка через Москву".

По одной из версий, идею марша Сталин позаимствовал у самих же немцев. Во время первой мировой войны, в 1914 году, они провели по Кенигсбергу пленных армии генерала Самсонова. Название московского шествия навеяно популярной в 1940 комедией "Большой вальс" о жизни Иоганна Штрауса в постановке французского режиссера Дювилье. Ипподром на Беговой – здесь размещают доставленных в Москву немецких пленных, они еще не знают к чему их готовить. Вторая точка сбора гитлеровцев – стадион "Динамо".

Николай Аничкин рассказал, что их довезли до территории Белорусского вокзала, и оттуда самыми близкими точками были ипподром и "Динамо".

"Чего вы искали, к чему пришли?"

К вечеру 16 июля в столице находилось более 57 тысяч пленных. В этот же день в Москву из Белоруссии доставляют особо важных пленных – 19 немецких генералов. К началу лета 1944 в плену находится всего 21 немецкий генерал. Операция "Багратион" приносит небывалый результат - сразу 22 плененных генерала.

"Они представляли интерес с военной точки зрения как носители информации, как люди, имеющие военный опыт. С другой стороны, предпринимались попытки привлечь их на службу Советскому Союзу, к сотрудничеству с комитетом "Свободная Германия". Среди них также были военные преступники. Из 19 генералов, прошедших по улицам Москвы, двое были повешены перед судом военного трибунала по обвинению в военных преступлениях", – рассказывает Сергей Липатов.

Еще до этапа каждый немецкий пленный прошел тщательный осмотр. В Москву взяли только здоровых и способных передвигаться самостоятельно.

16 июля 1944. Немцев готовят к предстоящему грандиозному шествию. Пожарные привозят военнопленным воду. Ее достаточно для того, чтобы утолить жажду, но не хватает, чтобы умыться. Идти по столице Советского Союза им придется именно в таком виде – немытыми, порой в одних кальсонах и без обуви. Зато им раздается усиленный паек – каша и хлеб с салом.

"Большой вальс" на Садовом кольце

"Пока эти 25 эшелонов находились на "Белорусской-Товарной" и "Беговой", к каждому эшелону был прикреплен один врач и один фельдшер, которые оказывали медицинскую помощь, – рассказывает Сергей Липатов. – Было подогнано 20 автоцистерн с водой, раз в сутки все получали горячее питание с полевых кухонь. Накануне марша было сделано все возможное, чтобы пленные привели себя в порядок, кому-то даже давали трофейное обмундирование, чтобы они могли одеться. Все нормы были соблюдены.

17 июля, 10.00 утра, первые аккорды "Большого вальса". Узников делят на две группы, сортируют по званиям и ставят в колонны по 600 человек, 11.00 утра – от ипподрома и Белорусского вокзала начинают свое движение две колонны.

"У нас радио было, я жила с тетками, которым было 15-17 лет. Событие было невероятное, и они сказали, что обязательно пойдут посмотреть на это, и я увязалась с ними", – вспоминает Галина Буравлева.

"Не хотелось ни смеяться, ни говорить ничего – стояла глухая тишина, – рассказывает Николай Аничкин. – Люди стояли молча. Вряд ли кто-то улыбался. И немцы шли молча, слышен был только гул шагов по мостовой".

К полудню москвичи заполняют улицы. С каждым часом пленным идти все сложнее, температура воздуха достигает 40 градусов. Печет солнце, на небе – ни облачка, начинает плавиться асфальт. При этом у многих солдат вместо обуви портянки.

"Сначала было любопытство, а потом я видела, что многие плакали, – рассказывает Галина Буравлева. – То ли от счастья, что кончилась эта война, то ли жалко их было. Смешанное чувство. А потом я помню, что кто-то сказал: "Чего вы искали, к чему пришли?"

Возмущения общественности

Маргарита Парамонова вместе с подругами узнала о шествии только в середине дня, а потому девушки успели только на его грандиозный финал. К этому времени суровое молчание в толпе зрителей сменилось шепотом.

"Конечно, их осуждали. Что заслужили, то и получили. Гордость была за наших, что немцы не победителями идут по Москве, а побежденными", – вспоминает Парамонова.

Кто-то из горожан пытается передать изможденным пленникам воду и сухари, кто-то кидается на оцепление, чтобы пробраться к заклятым врагам. Это никому не удается, конвоиры не подпускают никого к марширующим.

"Вряд ли были равнодушные созерцатели среди тех, кто стоял там. У всех либо кто-то на фронте, либо погиб, Москву бомбили", – говорит Вячеслав Романченко.

По словам Сергея Липатова, те пленные, которые приняли участие в шествии, вспоминали, что некоторые в них бросали камнями, но это были единичные случаи, и что милиция, стоявшая в оцеплении, сразу же на это реагировала.

Операция "Большой вальс", 1944 год

Парад длится чуть больше 5 часов. К 19.00 все немецкие солдаты рассортированы в вагоны и отправлены в лагеря по всей стране. Только генералы остаются в Москве, многие из них начнут сотрудничать с советской властью. Некоторым даже удастся вернуться на Родину и продолжить карьеру.

"По улицам Москвы прошел и командир 12 армейского корпуса 4-й Армии, он же был временно исполняющим обязанности командующего 4-й Армией, генерал-лейтенант Винцент Мюллер. Он впоследствии стал сотрудничать с комитетом "Свободная Германия" и потом стал начальником генерального штаба национальной народной армии ГДР", – говорит Сергей Липатов.

"Большой вальс" вызвал неоднозначную реакцию международного сообщества. С одной стороны, вместо восхищения советской мощью лидеры ряда стран выразили недовольство. Посчитали проведение подобного парада унизительным и недопустимым. С другой, парад пленных сделал свое дело – мир начал верить, что гитлеровскую армию возможно победить.

"Не нарушались никакие международные конвенции в отношении пленных, которые точно определяют, сколько те могут пройти в день, чтобы не допускался бессмысленный прогон пленных на большие расстояния – все это было соблюдено", - рассказал Сергей Липатов.

Через несколько лет Советский Союз подпишет Женевскую конвенцию, запрещающую подобные марши военнопленных. Парад побежденных навсегда уйдет в историю и никогда не повторится.

В понедельник 17 июля 1944 г. по главным улицам столицы СССР промаршировали немецкие солдаты. Все они попали в советский плен во время операции «Багратион».
Поражение немецких войск в Беларуси в июле 1944 года было для гитлеровцев самым тяжелым за всю войну. Под развалинами обрушенного советскими войсками "белорусского балкона" погибла почти вся группа армий "Центр": 381 тысяча немецких солдат и офицеров больше никогда не увидела "фатерлянд"
, а 158.480 попало в плен. Разгром был столь ужасающим, что многие иностранные деятели того времени, узнав о масштабах, попросту не поверили в реальность этих цифр. Вот тогда-то и решили провести в Москве единственный в своем роде "парад" немецких военнопленных - спецмероприятие "Большой вальс".

Они все таки промаршировали по Москве

17 июля 1944 года по центру Москвы "протанцевало" 57.600 битых в Беларуси вояк. Серо-зеленую, грязную массу пленных возглавляли 19 немецких генералов. За генеральской "труппой" усердно "вытанцовывал" огромный "ансамбль" полковников, среди которых были весьма колоритные "солисты": начальник штаба 53-го корпуса Шмидт, командир 197-й пехотной дивизии Прой, кавалер двенадцати орденов командир разгромленного 519-го гренадерского полка 296-й пехотной дивизии Эккарт... Следом за колоннами пленных немцев шли поливочные машины, которые водой и щетками смывали с асфальта следы неудавшихся покорителей мира.

Кстати, идея подобного марш-вальса позаимствована у тех же немцев. В 1914 году они прогнали по Кенигсбергу взятых в плен солдат и офицеров русской армии генерала Самсонова.

"Огласите весь список"

Сначала о тех, кто не попал на сталинский "бал" и не топтал генеральскими башмаками московскую брусчатку.

Начнем с первого лица - командующего группой армий "Центр" генерал-фельдмаршала Эрнеста Буша, ставка которого находилась в Минске. Уже после первых мощных зуботычин от советских войск Буш растерялся и 28 июня 1944 года был снят страшно осерчавшим фюрером с должности и заменен на генерал-фельдмаршала Моделя.

Из белорусских "котлов" обоим улизнуть удалось, но в будущем их судьба сложилась весьма печально. 4 мая 1945 года Буш подписал Акт о капитуляции Германии перед британским фельдмаршалом Монтгомери, а всего через два месяца, 17 июля 1945 года, скоропостижно скончался в Англии. Еще раньше, 21 апреля 1945 года, пустил себе пулю в лоб Вальтер Модель. Правая рука Буша, начальник штаба группы армий "Центр" генерал-лейтенант Ганс Кребс тоже закончил свой жизненный путь самоубийством - в Берлине, в мае 1945 года, будучи последним начальником генерального штаба вермахта.

Немцы проходят возле Белорусского вокзала

С воздуха группу армий "Центр" прикрывали самолеты 6-го воздушного флота генерала Риттера фон Грейма, участника еще Первой мировой войны, в ходе которой он сбил 28 самолетов противника. Грейм вошел в историю как последний главнокомандующий ВВС Германии и последний германский фельдмаршал. 25 апреля 1945 года Гитлер удостоил его этих высших титулов и назначил на место смещенного и объявленного предателем Геринга. Главкомствовал недолго - попал в плен к американцам и отравился 24 мая 1945 года.

В ходе операции "Багратион" фактически полностью была уничтожена 4-я армия вермахта, которой командовал генерал-фельдмаршал Готтард Хейнрици, замененный 25 июня 1944 года на генерала пехоты Курта фон Типпельскирха. Последний оказался на диво удачлив: потеряв армию, вовремя "смазал пятки" и... был таков.

Мало что осталось и от 9-й армии, которой успели "порулить" за время операции "Багратион" аж трое: генералы Ганс Йордан, Николаус фон Форманн и Гельмут Вейдлинг. Да, тот самый Вейдлинг, который дослужится до чина генерала артиллерии и станет комендантом и командующим обороной осажденного Берлина. Попадет в советский плен, где проявит особый норов и неуживчивость. Пройдет через Бутырку, Лефортово и будет 27 февраля 1952 года осужден на 25 лет лагерей. Умрет 27 ноября 1955 года во Владимирской тюрьме N 2 и будет похоронен на местном кладбище в безымянной могиле под номером 814.

Генерал-полковник Рейнхардт, потеряв в Беларуси 8 дивизий из состава своей 3-й танковой армии, сумел-таки вырваться на Запад, вскочив на подножку последнего вагона уходящего поезда, избежав таким образом приглашения на "Большой вальс" в Москве.

Не попали на "бал" и генерал-лейтенанты Роберт Мартинек, Отто Шюнеман, Карл Путаферн, Рудольф Пешель, Ганс Писториус, Эрнст Филипп... Командир 39-го корпуса Мартинек и сменивший его Шюнеман погибли в районе Могилева. С остатками своей 18-й моторизованной дивизии был уничтожен юго-восточнее Минска Путаферн. Вырывавшихся из Витебского "котла" командиров 4-й и 6-й авиаполевых дивизий Пешеля и Писториуса смерть настигла в окружении у Свитино. В Бобруйском "котле" покончил жизнь самоубийством командир 134-й пехотной дивизии Филипп. Не успел в Москву командир 110-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Эберхард Куровски, взятый в плен 21 июля 1944 года в районе Гродно.

"Это будет красивое истребление всех советских сил"

21 июня 1944 года, за два дня до начала операции "Багратион", фельдфебель Иоган Штольц в своем письме писал: "Русские явно к чему-то готовятся. Пусть сунутся - это будет красивое истребление всех советских сил". "Красивое истребление" закончилось тем, что службе учета потерь вермахта пришлось списать в утиль 26 своих дивизий. Бесноватый фюрер, не желая верить в катастрофу, приказал часть из них воскресить под теми же номерами и наименованиями.

Пленные немецкие генералы

Подобной реинкарнацией усопших частей и соединений немцы начали баловаться еще со времен Сталинградской битвы. Реанимированы после разгрома 14 дивизий: 18-я и 25-я моторизованные, элитная "Фельдхернхалле", а также 12-я, 31-я, 337-я, 78-я, 36-я, 6-я, 45-я, 256-я, 299-я, 246-я, 95-я пехотные, которые получили статус народно-гренадерских, то есть попали под крылышко Гиммлера. Почили в бозе и навсегда ушли в небытие 267-я, 57-я, 110-я, 260-я, 134-я, 296-я, 383-я, 707-я, 197-я, 206-я пехотные дивизии, 4-я и 6-я авиаполевые дивизии.

Юго-восточнее Минска, в районе Волмы и Пекалина, была разгромлена знаковая немецкая дивизия "Фельдхернхалле" генерал-майора Фридриха фон Штайнкеллера. Это бывшая 60-я моторизованная дивизия, уничтоженная в феврале 1943 года в Сталинграде и, по приказу Гитлера, воссозданная из добровольцев штурмовых отрядов СА в качестве дивизии мстителей с собственным именем - "Фельдхернхалле", одна из пяти самых элитных дивизий вермахта.

В ее составе был и фузилерный полк "Фельдхернхалле", созданный в честь одноименного полка времен Первой мировой войны. Он тоже бесславно отмаршировался здесь же, под Минском. Бесноватый фюрер не смирился и со второй гибелью любимого детища: высочайший акт реинкарнации привел к появлению на свет новой дивизии "Фельдхернхалле" - теперь уже танковой. Но и ей не повезло - весной 1945 года она была разгромлена в Венгрии, и на сей раз окончательно.

Южнее Минска наши войска настигли-таки остатки 45-й пехотной дивизии генерал-майора Иоахима Энгеля, успевшие унести ноги из-под Бобруйска. Да, это та самая 45-я дивизия в составе 130-го, 133-го и 135-го пехотных и 98-го артиллерийского полков, 81-го саперного батальона и 65-го батальона связи, которая в июне 1940 года первой вошла в Париж, а спустя год, в июне трагического 1941-го безуспешно штурмовала Брестскую крепость.

Тот штурм стоил ей 482 убитых, около 1.000 раненых и снятия с должности командира дивизии. (Любопытный факт. Каждая немецкая дивизия имеет свою оригинальную эмблему. У 45-й пехотной с 1940 года - это символическое изображение крепостных ворот, чем-то очень похожих на брестские. Просто рок, предзнаменование какое-то...) Весной 1942 года та же 45-я едва спаслась под Ливнами в районе Орла, а в июле 1944 года была окончательно разгромлена под Минском. Но по мановению гитлеровской волшебной палочки возродилась в качестве 45-й народно-гренадерской. Ну не хотели, и все тут, нацисты мириться с очевидным.

Рядом с 45-й дивизией 22 июня 1941 года форсировала Буг южнее Бреста и 78-я Баден-Вюртембергская пехотная дивизия, получившая за особые заслуги осенью 1942 года наименование "штурмовая". Она, единственная во всем вермахте, была удостоена такой чести. 78-я штурмовая дивизия любимчика Гитлера генерал-лейтенанта Ганса Траута была вдребезги разбита юго-восточнее Смиловичей, под Минском. Ее жалкое подобие появилось в ноябре 1944 года на Западном фронте в виде 78-й народно-гренадерской дивизии. Но та, отборная 78-я штурмовая, состоявшая сплошь из головорезов-арийцев высшей пробы, навечно осталась лежать в белорусской земле.

В Витебском "котле" сгинули 4-я и 6-я авиаполевые дивизии, до 1943 года входившие в состав люфтваффе и бывшие гордостью Геринга. В их состав буквально перед разгромом в Беларуси влились части 2-й и 3-й авиаполевых дивизий.

Под Бобруйском потеряла все свои танки 20-я танковая дивизия генерал-лейтенанта Кесселя, отличившаяся в 1943 году в битве под Курском. Полностью уничтожены славившиеся особым упорством 18-я и 25-я моторизованные дивизии генерал-лейтенанта Путаферна и генерал-майора Шурмана, 267-я пехотная дивизия генерал-майора Дрешера...

Итог красивому истреблению всех лучших немецких сил в Беларуси подвел 31 июля 1944 года сам Адольф Гитлер: "Не может быть более худших обстоятельств, чем те, которые сложились в этом году на Востоке".

Хук справа в генеральскую челюсть

К лету 1944 года в советском плену находился всего 21 немецкий генерал, а тут на тебе - сразу 22. Единственный "генеральский" лагерь N 48, созданный в июне 1943 года в поселке Чернцы Ивановской области, спешно готовился к приему новой партии высокопоставленных "постояльцев". Еще 1 июля 1941 года советское правительство утвердило "Положение о военнопленных", согласно которому немцам гарантировалось сохранение военной формы одежды, знаков различия, наград, ценностей, а генералам - даже холодного оружия.

До ноября 1942 года нами было пленено чуть более 10 тысяч немцев. Но затем "мода" на плен приняла в немецком стане такие масштабы, что ошалевший Гитлер приказал: если попавший в плен не был ранен, то он автоматически заочно приговаривался к смертной казни, а его семья ссылалась на каторгу.

Для приема спецконтингента немецких военнопленных на бескрайних просторах Советского Союза было оборудовано 378 мест содержания. На территории Беларуси было 13 лагерей: бобруйский N 56, могилевские N 167 и N 311, минский N 168, борисовский N 183, оршанский и гомельский за N 189, витебский N 191, полоцкий N 243, витебский N 271, волковысский N 281, брестский N 284 и барановичский N 410. "Генеральских" лагерей в Беларуси не было, а на территории России, кроме вышеназванного "генеральского" лагеря N 48 в Чернцах, для содержания особого контингента был создан своеобразный "Генлаг" из 5 лагерей: красногорского N 48, суздальского N 160, юрьевецкого N 185, сталинградского N 312, свердловского N 476. Клиентами этих спецучреждений стали и "белорусские" генералы.

Первыми в "список 22-х" попали командир 12-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Рудольф Иоганес Бамлер и комендант Могилевского укрепрайона генерал-майор Готфрид Генрих фон Эрмансдорф, капитулировавшие 28 июня 1944 года в Могилеве. В тот же день к ним присоединился командир 95-й пехотной дивизии генерал-майор Герберт Карл Михаэлис, сдавшийся в районе Борисова. Под Витебском командир 206-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Альфонс Алоис Хиттер, отклонивший было ультиматум о капитуляции, вскоре передумал и прикатил в плен на персональной легковушке.

К первой четверке вскоре присоединился крупный "фрукт" в лице командира 53-го армейского корпуса генерала пехоты Фрица Вильгельма Гольвитцера. Его "отловил" артиллерийский разведчик из 464-го артполка 164-й стрелковой дивизии младший лейтенант Николай Якимов.

Сдался зловещий комендант Бобруйска генерал-майор Адольф Хаман. Его поддержали в этом начинании командиры 6-й и 36-й пехотных дивизий генерал-лейтенант Ганс-Вальтер Адольф Гейне и генерал-майор Александр Эдмунд Конради. Поднял руки командир 35-го армейского корпуса генерал-лейтенант Курт-Юрген Хеннинг фон Лютцов. 3 июля 1944 года юго-восточнее Полоцка, осознав бессмысленность своего сопротивления, сложил оружие командир 246-й пехотной дивизии генерал-майор Клаус Максимилиан Мюллер-Бюлов. "Спеленали" и доставили по назначению и не по делу метавшегося по лесам в районе Слонима начальника инженерных войск 9-й армии генерал-майора Ауреля Иоганна фон Шмидта.

Но самый крупный "улов" ожидал наши войска в "котле" под Минском. Во время прочесывания леса был обнаружен и изловлен командир 41-го танкового корпуса генерал-лейтенант Эдмунд Франц Гофмайстер. Прислал парламентеров и сдался командир 383-й пехотной дивизии генерал-майор Густав Август Гир. Вскоре к ним присоединились еще 8 лампасных сотоварищей.

Рано утром 6 июля 1944 года 3-тысячная колонна немцев с остатками 78-й штурмовой дивизии генерал-лейтенанта Ганса Юлиуса Траута во главе пошла на прорыв через шоссе Минск - Могилев в районе деревень Ляды и Станево, что юго-восточнее поселка Смиловичи, в направлении Руденска. Их встретил шквальным огнем выведенный на прямую наводку 89-й гвардейский минометный полк "Катюш". На отдельных участках дело доходило до рукопашных схваток, но фашисты не прошли, а Траут угодил в плен.

Когда пойманного Траута вели по обочине дороги от деревни Станево к деревне Карпиловка, к генералу, улучив момент, как вспоминают местные жители, подбежал солдат и резким, хорошо поставленным ударом с правой от души съездил по генеральской физиономии. Сегодня можно лишь гадать, за что так, по-солдатски, отомстил генералу безвестный пехотинец. Может, за распятого гвоздями на стене штабного блиндажа 78-й штурмовой дивизии Героя Советского Союза Юрия Смирнова?..

Ошарашенного Траута привели в крайнюю деревенскую хату, где он, придя в себя, попросил пить. От кваса отказался - мутный цвет жидкости показался ему подозрительным. Освоившись, генерал вдруг захотел побриться. Но побрили его уже в Минске.

Там к бритвенному станку уже выстроилась целая генеральская очередь. После неудачной попытки прорыва остатков 18-й моторизованной дивизии и дивизии "Фельдхернхалле" восточнее Крупицы угодил в плен командир последней генерал-майор Фридрих-Карл Эвальд фон Штайнкеллер. Сдался и командир 57-й пехотной дивизии генерал-майор Адольф Адольф Тровиц.

Москвичи наблюдают за поверженным врагом

На следующий день, 8 июля 1944 года, у Самохваловичей капитулировал командир 12-го армейского корпуса генерал-лейтенант Винценц Фердинанд Мюллер, который обратился к своим войскам с приказом сложить оружие. 9 июля 1944 года западнее Смиловичей сдался со своим штабом командир 27-го корпуса генерал пехоты Пауль-Густав Густав Фелькерс. В этот же день в районе Узлян был взят в плен командир 260-й пехотной дивизии генерал-майор Гюнтер Вальтер Кламмт, а у Тростенца - командир 45-й пехотной генерал-майор Иоахим Конрад Энгель. Лишь два самых буйных генерала - Дрешер и Окснер продолжали метаться по "Минскому котлу", пытаясь прорваться на Запад. Но 12 июля 1944 года угомонился и кавалер пяти орденов генерал-лейтенант Вильгельм Роберт Окснер, командир 31-й пехотной дивизии.

Подвел черту под "списком 22-х" командир 110-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Эберхард Эберхард фон Куровски, сдавшийся 21 июля 1944 года под Гродно.

По генеральскому этапу

19 июля 1944 года "Красная звезда" публикует письмо-заявление генерал-лейтенанта Гофмайстера. 25 июля 1944 года на ее же страницах появилось записанное генералом Бамлером обращение еще 16 взятых в плен в Белоруссии генералов. 11 августа 1944 года к подписантам присоединяется генерал Куровски.

Следы генералов из "списка 22-х" сегодня можно обнаружить в книгах учета "гостей" генеральских лагерей NN 27, 48, 160, 185, 362, 476, а также тюрем Витебска, Гомеля, Минска, Могилева, Бобруйска, Киева, Новочеркасска, Краснодара, Иваново, Казани, московских Бутырки и Сретенки, Воркутинского, Карагандинского и Речного исправительно-трудовых лагерей. Были они и среди пациентов спецгоспиталей NN 1893, 3840, 2658, 5459 и 3398. Долго засиживаться на одних "нарах" им не давали, а наиболее одиозные фигуры, такие как Траут, Окснер, Лютцов, поменяли за время отсидки по 10 - 11 мест содержания.

Дабы генералы не задавали глупых вопросов, за что, дескать, сидим, их, согласно составленному реестру злодеяний, пропустили через суды военных трибуналов. На первый судебный процесс, проходивший в Окружном Доме офицеров в Минске с 15 по 29 января 1946 года, угодил комендант Могилева генерал-майор Г.Эрмансдорф. 30 января 1946 года в 15 часов он вместе с еще 13 осужденными нацистами по приговору суда Военного трибунала Белорусского военного округа при огромном стечении народа был повешен на Минском ипподроме.

Военным трибуналом Белорусского военного округа в период с 28 октября по 4 ноября 1947 года в помещении Бобруйского Дома офицеров были осуждены генерал-лейтенанты В.Окснер и Г.Траут, генерал-майор А.Конради и другие военные преступники. Трибунал войск МВД Белорусского округа в ходе открытых судебных заседаний, проходивших в Гомельском клубе железнодорожников с 13 по 20 декабря 1947 года, рассмотрел уголовные дела на генерал-лейтенанта Э.Куровски, генерал-майора Г.Кламмта. В Витебске, в помещении городского театра, в период с 29 ноября по 31 декабря 1947 года перед судом Военного трибунала Прибалтийского военного округа предстали генерал пехоты Ф.Гольвитцер, генерал-лейтенант А.Хиттер, генерал-майор К.Мюллер-Бюлов.

Пленные немецкие генералы на улицах Москвы

В ходе судебных заседаний генералы Окснер, Траут, Конради, Куровски, Кламмт, Гольвитцер, Хиттер, Мюллер-Бюлов были признаны виновными в совершении тягчайших военных преступлений и приговорены к 25 годам заключения каждый с отбыванием срока наказания в особых лагерях МВД СССР. Аналогичное наказание понесли генерал Г.Гейне, Г.Гир, К.Лютцов, А.Тровиц и Ф.Штайнкеллер.

К смертной казни через повешение Военный трибунал Московского военного округа приговорил 25 декабря 1945 года "кровавого толстяка" - коменданта Орла, Брянска и Бобруйска генерал-майора А.Хамана. 23 января 1948 года в лагере N 48 умер от кровоизлияния в мозг генерал пехоты П.Фелькерс (похоронен в городе Иваново на кладбищенском участке лагеря N 324). В гомельской тюрьме N 1 3 июня 1948 года покончил с собой генерал-майор И.Энгель. 20 февраля 1951 года в свердловском лагере N 476 умер от паралича сердца генерал-лейтенант Э.Гофмайстер, а 5 февраля 1954 года от сердечной недостаточности скончался в лагере N 48 генерал-майор Мюллер-Бюлов. А оставшимся в живых 16 из 22 "белорусских" генералов будет все же суждено увидеть фатерлянд.

Первым это сделает еще в 1948 году ставший на путь активного сотрудничества с советскими властями генерал-лейтенант Винценц Мюллер. Его содержали отдельно от всех - на спецобъекте N 20/В (охраняемый коттедж на станции Планерная под Москвой). Таких спецобъектов для лояльных немецких генералов в районе Москвы было еще два - N 15/В и N 35/В.

Среди жильцов этих охраняемых коттеджей были замечены еще 3 из "белорусской" когорты: генерал-лейтенант Р.Бамлер, генерал-майор А.Шмидт и, как ни странно, покончивший с собой генерал-майор И.Энгель. В 1948 году вместе с В.Мюллером репатриировался в Германию А.Шмидт, а в 1950 году - Р.Бамлер. Последнему, видимо, зачлись активная писательская деятельность с письмами-обращениями, а также сотворенное совместно с фельдмаршалом Паулюсом поздравление "вождю всех народов Сталину" по случаю 70-летия. Винценц Мюллер еще сумел сделать неплохую карьеру в Национальной народной армии ГДР и написать книгу мемуаров "Я нашел подлинную Родину". Остальные 14 генералов как военные преступники репатриации не подлежали и топтали лагерную "зону" аж до 1955 года.

Содрать лампасы!

Основным местом содержания генеральского контингента считался лагерь N 48, который располагался в арендованном НКВД для этой цели санатории железнодорожников имени П.Войкова в поселке Чернцы Лежневского района Ивановской области. За 13 лет работы через него прошло около 400 немецких, австрийских, румынских, итальянских, венгерских и японских генералов. 27 из них навечно приютило местное кладбище.

Пока шла война, жилось здесь "высоким постояльцам" весьма недурно. Генералы щеголяли друг перед другом в мундирах с наградами, посылали родным через Красный Крест письма, получали посылки, имели ординарцев и обслугу. Хорошо было поставлено медицинское обеспечение. Здесь вылечили от воспаления легких перед казнью через повешение коменданта Могилева генерала Эрмансдорфа. Дабы было кому размять усталые генеральские косточки, к лагерю приписали аж 4 немцев-массажистов.

Согласно секретному приказу N 0751, генералам по норме N 4 полагался весьма недурной харч: хлеба - 600 г в сутки, мяса - 120 г, рыбы - 50 г, масла - 40 г, сыра - 20 г, сахара - 40 г, картофеля - 400 г, свежих овощей - 200 г, кофе, чай, специи, сухофрукты... Ежедневный табачный паек равнялся 20 сигаретам высшего качества. Культурное обслуживание предполагало просмотр кинофильмов, богатую библиотеку, музицирование и занятия самодеятельным художественным творчеством (по желанию).

"Белорусские" генералы, будучи в лагере, и тут выделялись в худшую сторону. Фон Штайнкеллер, Михаэлис, Тровиц, Конради и Хиттер даже вляпались в антисоветскую группу заговорщиков, состоявшую из 48 реваншистски настроенных генералов. (У всех на слуху в те дни было восстание немецких пленных в лагере ј 182 в городе Шахты, которое возглавил знаменитый немецкий летчик-ас Эрих Хартманн, одержавший в годы Второй мировой войны 352 воздушные победы.).

"Доставал" администрацию лагеря невероятной, просто маниакальной подозрительностью генерал-лейтенант Курт фон Лютцов, изготовивший самодельные весы для проверки выдаваемой ему пайки сахара. Наиболее лояльным оказался генерал пехоты Фриц Гольвитцер, который поддерживал содержавшегося здесь же, в лагере N 48, фельдмаршала Паулюса. Но срок ему за это не скостили.

3 ноября 1945 года Лаврентий Берия подписал приказ НКВД о лишении права ношения знаков отличия и различия военнопленных германской армии. Команду "Содрать лампасы!" выполнили весьма оперативно, и уже 25 ноября 1945 года ответственный за это мероприятие генерал-полковник И.Петров доложил наркому о выполнении приказа.

А угодивших в плен в Белоруссии генералов ждали еще, увы, 10 лет лагерей. Лишь в начале октября 1955 года Гейне, Гир, Гольвитцер, Кламмт, Конради, Куровски, Михаэлис, Окснер, Траут, Тровиц, Хиттер, Штайнкеллер, получив 4-дневный сухой паек (копченая колбаса, масло, сыр, икра, консервы, конфеты) и приодевшись в новые костюмы с галстуками, драповые пальто, хромовые башмаки и фетровые шляпы, в пассажирских вагонах выехали в брестский пересыльный лагерь ј 284. Из Бреста их в пассажирских купе отправили во Франкфурт-на-Одере, домой...

Время собирать камни?

Минувшим летом мне удалось побывать в местах, где наши деды стяжали славу, громя в июле 44-го элиту вермахта. Сердце переполняли непередаваемые чувства, когда я шел по опушке леса, на которой был уничтожен элитный фузилерный полк "Фельдхернхалле", стоял у дома, в котором допрашивали ненавистного генерала Траута, мерял шагами поле рукопашной схватки гренадеров 78-й штурмовой дивизии и наших гвардейцев-минометчиков из 89-го полка... Ты помнишь об этом, посеченный пулями и осколками вековой лес? Он-то помнит, а мы? Лишь седовласые старики, искренне удивляясь моим расспросам, поведали мне и о жестоких боях, и о взятом в плен "высоком рыжем" немецком генерале, и о подвиге безымянных воинов-разведчиков, погибших прямо на их огороде... Эх, время...

Долго бродил в раздумьях по окрестному лесу, пока взгляд не наткнулся на большой камень-валун, коих у нас по Беларуси немало лежит. В голове вдруг родилась идея: вот бы на этом валуне и высечь краткую надпись: "Здесь в июле 1944 года воинами Красной Армии была полностью разгромлена 78-я штурмовая дивизия немецкой армии и пленен ее командир генерал-лейтенант Г.Траут", или "9 июля 1944 года у поселка Смиловичи сдался в плен командир немецкого 27-го армейского корпуса генерал пехоты П.Фелькерс", или "Здесь, у поселка Апчак, воинами 324-й стрелковой дивизии уничтожена немецкая 45-я пехотная дивизия, штурмовавшая в 1941 году Брестскую крепость, и взят в плен ее командир генерал-майор И.Энгель"... Это уже, думается, было бы на века. Есть нам чем гордиться и есть что помнить.

Большой вальс - уникальная операция, проведённая силами НКВД. 17 июля 1944 года немцы всё же прошли маршем по улицам Москвы, но вовсе не так как они планировали в 1941-м.

В ходе операции «Багратион» летом 1944 года была разгромлена немецкая группа армий «Центр». Поражение немецких войск в Беларуси было для гитлеровцев самым тяжелым за всю войну. Под развалинами обрушенного советскими войсками «белорусского балкона» погибла почти вся группа армий «Центр»: 381 тысяча немецких солдат и офицеров больше никогда не увидела «фатерлянд», а 158.480 попало в плен. Из 47 генералов Вермахта, воевавших в качестве командиров корпусов и дивизий, 21 был взят в плен.
21 июня 1944 года, за два дня до начала операции «Багратион», фельдфебель Иоган Штольц в своем письме писал: «Русские явно к чему-то готовятся. Пусть сунутся - это будет красивое истребление всех советских сил». «Красивое истребление» закончилось тем, что службе учета потерь вермахта пришлось списать в утиль 26 своих дивизий. Бесноватый фюрер, не желая верить в катастрофу, приказал часть из них воскресить под теми же номерами и наименованиями. Разгром был столь ужасающим, что многие иностранные деятели того времени, узнав о масштабах, попросту не поверили в реальность этих цифр. Представилась хорошая возможность продемонстрировать успехи СССР в войне, поднять дух москвичей и жителей других городов. Было решено провести пленных немцев во главе с их генералами по улицам Москвы и Киева. Операцию проводил НКВД, её назвали по имени музыкальной комедии «Большой вальс». О ней было объявлено по радио утром 17 июля, а также напечатано на первой полосе «Правды».

17 июля 1944 года по центру Москвы «протанцевало» 57.600 битых в Беларуси вояк. Пленные были собраны на московском ипподроме и стадионе «Динамо». Серо-зеленую, грязную массу пленных возглавляли 19 немецких генералов. За генеральской «труппой» усердно «вытанцовывал» огромный «ансамбль» полковников, среди которых были весьма колоритные «солисты»: начальник штаба 53-го корпуса Шмидт, командир 197-й пехотной дивизии Прой, кавалер двенадцати орденов командир разгромленного 519-го гренадерского полка 296-й пехотной дивизии Эккарт… Ещё до этапа каждый немецкий пленный прошёл тщательный осмотр. В Москву взяли только здоровых и способных передвигаться самостоятельно. Пожарные привезли военнопленным воду. Её было достаточно для того, чтобы утолить жажду, но не хватало, чтобы умыться. Идти по столице Советского Союза им пришлось именно в таком виде – немытыми, порой в одних кальсонах и без обуви. Зато пленным был роздан усиленный паёк – каша и хлеб с салом.

К 11 часам утра 17 июля пленных разделили на две группы и построили в соответствии со званием по 600 человек (20 человек по фронту). Руководил прохождением колонн командующий войсками МВО генерал-полковник П. А. Артемьев.
Первая группа прошла за 2 часа 25 минут по Ленинградскому шоссе и улице Горького (ныне Тверской) к площади Маяковского, затем по часовой стрелке по Садовому кольцу до Курского вокзала. Среди этой группы были 1227 пленных с офицерскими и генеральскими званиями, в том числе 19 генералов, шедших в оставленных им орденах и форме, 6 полковников и подполковников.
Вторая группа прошла по Садовому кольцу против часовой стрелки, начиная от площади Маяковского, за 4 часа 20 минут дойдя до станции Канатчиково Окружной железной дороги (тогда окраина Москвы, ныне район метро «Ленинский проспект»).
Колонны сопровождали всадники с обнаженными шашками и конвоиры с винтовками наперевес. За пленными следовали поливальные машины.
*Доктор Ханс С. Зимер в своей книге «Встреча с двумя мирами» вспоминает: «Я шел в рейтузах, в разбитых сапогах, на которых оставалась еще одна шпора, в окровавленной рваной рубахе. Люди с удивлением смотрели на жалкие остатки того легендарного, непобедимого, всегда победоносного германского вермахта, которые теперь проходили мимо побежденные и оборванные». Некоторые пленные маршировали в подштанниках, почти у всех на лицах были трехнедельные бороды. К полудню температура достигла 40 градусов и асфальт на улице стал мягким. Тысячи пленных шли босиком, или в одних портянках, или в парусиновых тапках. При ходьбе они испытывали адские муки.
Но худшим было то, что обильный ужин, который накануне вечером дали пленным, у многих вызвал сильный понос. Подгоняемые вперед русской охраной, они справляли нужду на ходу то прямо на асфальт, то в заранее приготовленные консервные банки. При этом конвоиры, показывая жестами на загаженных, страдающих недержанием пленных, громко кричали по-немецки: «У германцев нет культуры», – что было понятно русским без перевода. Тысячи людей за оцеплением на тротуарах отрепетированно и по команде кричали: «Гитлер капут!» – и обильно плевали в колонны. Нередко солдаты оцепления применяли силу или угрозу силой при попытке некоторых женщин наброситься с кулаками на участников марша. Позже стало известно, что у солдат Красной Армии был строгий приказ не допускать актов насилия по отношению к немцам.
«Парад» закончился к семи часам вечера, когда все пленные разместились по вагонам и были отправлены в места заключения. Четырём пленным, отставшим от колонны, была оказана медицинская помощь.

В рапорте в Государственный комитет обороны на бланке НКВД СССР Л. П. Берия докладывал, что во время шествия «со стороны населения было большое количество антифашистских выкриков: „Смерть Гитлеру!“ и „Смерть фашизму!“». Однако в целом, по словам свидетелей, агрессивных или антинемецких выпадов было очень мало.

Операция "Большой Вальс", 1944 год. Как проходил марш побежденных в столице победившей страны? Какие цели были у этого парада? Чего хотел Сталин: унизить сломленного противника или поднять дух своих соотечественников? И как к этому событию отнеслась мировая общественность? Телеканал "Москва Доверие" подготовил специальный репортаж.

По столице прошли военные самой мощной группы немецких армий - Центр. Той самой, что считалась непобедимой и в 1941 году чуть не взяла Москву. Это шествие останется в истории под названием "Большой вальс".

НКВД разрабатывает два маршрута следования колонн, немецких военнопленных разделяют на группы. Первая движется по Ленинградскому шоссе и по Тверской в сторону Курского вокзала, вторая - с площади Маяковского по Садовому кольцу против часовой стрелки. Конечный пункт - станция "Канатчиково" окружной железной дороги.

"Все было продумано с точки зрения логистики достаточно правильно, - рассказывает военный историк Сергей Липатов. - Пленные прибывали на поездах на станции "Беговая" и "Белорусская-Товарная", размещались на ипподроме и стадионе "Динамо", потом двигались через Москву по Садовому кольцу к трем вокзалам и станции "Канатчиково". Оттуда они опять грузились на поезда и отправлялись вглубь страны, в лагеря военнопленных".

Шествие возглавляли немецкие генералы в мундирах и с наградами, за ними - офицеры, потом - солдаты. Пленные попадают на "Большой вальс" не в самом подобающем случаю виде. У них не было возможности мыться, стирать форму, тем более - переодеться. Галина Буравлева навсегда запомнила те смешанные чувства, которые витали над московскими улицами в тот день: "У них был жалкий, убогий вид, они были обмотаны чем-то типа шарфов, небрежные, на ногах что-то вроде портянок, подошвы были привязаны к ноге".

Немцы с явным интересом разглядывают Москву.

Ведь им докладывали, что столица Советского Союза практически разрушена фашистскими бомбежками. Поначалу они идут в полной тишине, позже слышатся выкрики негодующих зрителей. Колонны провожают конные и пешие конвоиры с шашками наголо и автоматами наперевес. В первую очередь они защищают пленных. Перед парадом Сталин приказывает не допустить ни одного инцидента между москвичами и гитлеровцами.

"Большой вальс" стал возможен благодаря успешному проведению одной из самых больших кампаний в военной истории - операции "Багратион". Июнь 1944: первый этап наступательной операции подходит к концу, она направлена на освобождение оккупированной фашистскими войсками территории Белоруссии. Историк Сергей Липатов уверен: именно после того разгрома Вермахт уже не смог подняться.

"В течение 1942-43 годов Красная Армия не могла уничтожить группу Центр, - рассказывает он. - И только летом 1944 это удалось. Операция развивалась успешно, на первом этапе были окружены немецкие армии под Витебском, Бобруйском, Минском и Борисовом. Это были крупнейшие окружения, которые по своему масштабу были практически такими же, как и немецкая армия, продвигавшаяся по советской территории летом 1944 года".

"Немецкое командование знало, что советские войска будут наступать, но их разведка не определила направление главного удара. Немцы думали, что советские войска нанесут удар с территории северной Украины в направлении на Варшаву", - рассказывает Сергей Липатов.

"В 1944 году, когда впервые было захвачено столько пленных, создались такие условия, что их можно было показать в столице, - продолжает Сергей Липатов. - С точки зрения транспорта положение Москвы благоприятствовало, потому что всех этих пленных вывозили по Белорусской железной дороге. И все эшелоны следовали через Москву или вокруг нее".

"Разумеется, руководство об этой операции знало, но не думаю, что знали командиры конвойных частей, которые занимались перевозками из Белоруссии в Москву, - рассказывает Николай Аничкин. - Они не знали, зачем это, но на тот момент основная масса лагерей для военнопленных находилась несколько восточней Москвы, и поэтому они могли считать, что это просто переправка через Москву".

По одной из версий, идею марша Сталин позаимствовал у самих же немцев. Во время первой мировой войны, в 1914 году, они провели по Кенигсбергу пленных армии генерала Самсонова. Название московского шествия навеяно популярной в 1940 комедией "Большой вальс" о жизни Иоганна Штрауса в постановке французского режиссера Дювилье. Ипподром на Беговой - здесь размещают доставленных в Москву немецких пленных, они еще не знают к чему их готовить. Вторая точка сбора гитлеровцев - стадион "Динамо".

К вечеру 16 июля в столице находилось более 57 тысяч пленных. В этот же день в Москву из Белоруссии доставляют особо важных пленных - 19 немецких генералов. К началу лета 1944 в плену находится всего 21 немецкий генерал. Операция "Багратион" приносит небывалый результат - сразу 22 плененных генерала.

"Они представляли интерес с военной точки зрения как носители информации, как люди, имеющие военный опыт. С другой стороны, предпринимались попытки привлечь их на службу Советскому Союзу, к сотрудничеству с комитетом "Свободная Германия". Среди них также были военные преступники. Из 19 генералов, прошедших по улицам Москвы, двое были повешены перед судом военного трибунала по обвинению в военных преступлениях", - рассказывает Сергей Липатов.

16 июля 1944. Немцев готовят к предстоящему грандиозному шествию. Пожарные привозят военнопленным воду. Ее достаточно для того, чтобы утолить жажду, но не хватает, чтобы умыться. Идти по столице Советского Союза им придется именно в таком виде - немытыми, порой в одних кальсонах и без обуви. Зато им раздается усиленный паек - каша и хлеб с салом.

"Пока эти 25 эшелонов находились на "Белорусской-Товарной" и "Беговой", к каждому эшелону был прикреплен один врач и один фельдшер, которые оказывали медицинскую помощь, - рассказывает Сергей Липатов. - Было подогнано 20 автоцистерн с водой, раз в сутки все получали горячее питание с полевых кухонь. Накануне марша было сделано все возможное, чтобы пленные привели себя в порядок, кому-то даже давали трофейное обмундирование, чтобы они могли одеться. Все нормы были соблюдены.

17 июля, 10.00 утра, первые аккорды "Большого вальса". Узников делят на две группы, сортируют по званиям и ставят в колонны по 600 человек, 11.00 утра - от ипподрома и Белорусского вокзала начинают свое движение две колонны.

"У нас радио было, я жила с тетками, которым было 15-17 лет. Событие было невероятное, и они сказали, что обязательно пойдут посмотреть на это, и я увязалась с ними", - вспоминает Галина Буравлева.

"Не хотелось ни смеяться, ни говорить ничего - стояла глухая тишина, - рассказывает Николай Аничкин. - Люди стояли молча. Вряд ли кто-то улыбался. И немцы шли молча, слышен был только гул шагов по мостовой".

К полудню москвичи заполняют улицы. С каждым часом пленным идти все сложнее, температура воздуха достигает 40 градусов. Печет солнце, на небе - ни облачка, начинает плавиться асфальт. При этом у многих солдат вместо обуви портянки.

"Сначала было любопытство, а потом я видела, что многие плакали, - рассказывает Галина Буравлева. - То ли от счастья, что кончилась эта война, то ли жалко их было. Смешанное чувство. А потом я помню, что кто-то сказал: "Чего вы искали, к чему пришли?"

"Конечно, их осуждали. Что заслужили, то и получили. Гордость была за наших, что немцы не победителями идут по Москве, а побежденными", - вспоминает Парамонова.

"Вряд ли были равнодушные созерцатели среди тех, кто стоял там. У всех либо кто-то на фронте, либо погиб, Москву бомбили", - говорит Вячеслав Романченко.

"Большой вальс" вызвал неоднозначную реакцию международного сообщества. С одной стороны, вместо восхищения советской мощью лидеры ряда стран выразили недовольство. Посчитали проведение подобного парада унизительным и недопустимым. С другой, парад пленных сделал свое дело - мир начал верить, что гитлеровскую армию возможно победить.

"Не нарушались никакие международные конвенции в отношении пленных, которые точно определяют, сколько те могут пройти в день, чтобы не допускался бессмысленный прогон пленных на большие расстояния - все это было соблюдено", — рассказал Сергей Липатов.

Марш пленных немцев по Москве (также «Парад побеждённых», операция «Большой вальс») состоялся в понедельник 17 июля 1944 года. Колоннами по Садовому кольцу и другим улицам столицы прошли около 57 000 немецких солдат и офицеров, в основном захваченных в плен в Белоруссии войсками 1-го, 2-го и 3-го Белорусского фронтов.

Предыстория

В ходе операции «Багратион» летом 1944 года была разгромлена немецкая группа армий «Центр». Были уничтожены или попали в плен около 400 000 солдат и офицеров. Эти потери были намного выше сталинградских. Из 47 генералов Вермахта, воевавших в качестве командиров корпусов и дивизий, 21 был взят в плен. Союзники засомневались в столь грандиозном поражении немцев в Белоруссии. Представилась хорошая возможность продемонстрировать успехи СССР в войне, поднять дух москвичей и жителей других городов. Было решено провести пленных немцев во главе с их генералами по улицам Москвы и Киева. Операцию проводил НКВД, её назвали по имени музыкальной комедии «Большой вальс». О ней было объявлено по радио утром 17 июля, а также напечатано на первой полосе «Правды»

Организация и ход марша

Пленные были собраны на московском ипподроме и стадионе «Динамо». Ещё до этапа каждый немецкий пленный прошёл тщательный осмотр. В Москву взяли только здоровых и способных передвигаться самостоятельно. Пожарные привезли военнопленным воду. Её было достаточно для того, чтобы утолить жажду, но не хватало, чтобы умыться. Идти по столице Советского Союза им пришлось именно в таком виде - немытыми, порой в одних кальсонах и без обуви. Зато пленным был роздан усиленный паёк - каша и хлеб с салом.

К 11 часам утра 17 июля пленных разделили на две группы и построили в соответствии со званием по 600 человек (20 человек по фронту). Руководил прохождением колонн командующий войсками МВО генерал-полковник П. А. Артемьев.

Первая группа (42 000 чел.) прошла за 2 часа 25 минут по Ленинградскому шоссе и улице Горького (ныне Тверской) к площади Маяковского, затем по часовой стрелке по Садовому кольцу до Курского вокзала. Среди этой группы были 1227 пленных с офицерскими и генеральскими званиями, в том числе 19 генералов, шедших в оставленных им орденах и форме, 6 полковников и подполковников.

Вторая группа (15 000 чел.) прошла по Садовому кольцу против часовой стрелки, начиная от площади Маяковского, за 4 часа 20 минут дойдя до станции Канатчиково Окружной железной дороги (тогда окраина Москвы, ныне район метро «Ленинский проспект»).

Колонны сопровождали всадники с обнаженными шашками и конвоиры с винтовками наперевес. За пленными следовали поливальные машины, символически отмывая землю от «гитлеровской нечисти». «Парад» закончился к семи часам вечера, когда все пленные разместились по вагонам и были отправлены в места заключения. Четырём пленным, отставшим от колонны, была оказана медицинская помощь.

В числе пленных была и колонна французов-коллаборационистов. «Все они прикрепили к курткам какое-то подобие трёхцветных кокард, а когда поравнялись с нами и увидели генерала Пети, стоявшего в кузове грузовика с откинутыми бортами, принялись кричать: „Вив ля Франс, мой генерал! Мы не были добровольцами! Нас призвали насильно. Да здравствует Франция!“ Эрнест Пети не проявил к ним ни малейшего сочувствия. Наоборот, зло сплюнул и сказал сквозь зубы: „Мерзавцы! Кто не хотел, тот с нами“».

В рапорте в Государственный комитет обороны на бланке НКВД СССР Л. П. Берия докладывал, что во время шествия «со стороны населения было большое количество антифашистских выкриков: „Смерть Гитлеру!“ и „Смерть фашизму!“». Однако в целом, по словам свидетелей, агрессивных или антинемецких выпадов было очень мало.

Интересные факты

Марш пленных немцев по Москве прошёл на следующий день после Партизанского парада, состоявшегося в освобождённом Минске в воскресенье 16 июля 1944 года.

В Киеве марш пленных немцев состоялся через месяц- в среду 16 августа 1944 года. Колонна военнопленных в составе 36 918 человек, в том числе 549 офицеров, шла по городу с 10:00 в течение 5 часов.