В годы Великой Отечественной войны пушек конструкции Грабина на фронтах было больше, чем пушек других типов советского и дореволюционного производства. Немецкие и американские конструкторы и военные историки единодушно признают ЗиС-3 лучшей дивизионной пушкой Второй мировой войны . К 1941 году 76-мм танковая пушка Ф-34 стала сильнейшей в мире танковой пушкой, недаром ею было вооружено подавляющее большинство наших средних танков, бронепоездов и бронекатеров. 100-мм противотанковая пушка БС-3 пробивала навылет броню немецких «Тигров» и «Пантер».

Советские солдаты на улицах Вены. На переднем плане – 76-мм пушка ЗиС-3.

К концу Великой Отечественной войны сорокапятилетний Грабин стал генерал-полковником, доктором технических наук, профессором, Героем Социалистического Труда и руководителем самого мощного артиллерийского конструкторского бюро. В годы войны И.В. Сталин неоднократно напрямую обращался к Грабину, минуя все промежуточные инстанции. Все эти утверждения имеются во всех отечественных монографиях, посвященных Великой Отечественной войне. На самом же деле все было гораздо сложнее, да и сам Грабин был фигурой неоднозначной.

ИЗ КОМАНДИРОВ – В ИНЖЕНЕРЫ

Василий Гаврилович Грабин родился в Екатеринодаре (с1920 г. – Краснодар) на рубеже XIX и ХХ веков. Причем это следует понимать и в буквальном смысле: по старому русскому календарю он родился 28 декабря1899 г., а по новому уже в ХХ веке – 9 января1900 г.

Отец конструктора Гаврила Грабин проходил военную службу в полевой артиллерии и дослужился до старшего фейерверкера. Он много и живо рассказывал сыну о пушках образца1877 г. и возможно уже в детстве привлек интерес Василия к артиллерии.

В июне1920 г. Василий Грабин становится курсантом объединенных командных курсов в Екатеринодаре. Он считается одним из лучших курсантов. Его отличают природный ум, целеустремленность и волевой характер. Не меньшую роль играет пролетарское происхождение и «идеологическая грамотность» – он с самого начала становится убежденным большевиком. В ноябре группу из лучших курсантов-артиллеристов отправляют из Екатеринодара в Петроградскую командирскую школу полевой тяжелой артиллерии.

1 марта 1921 г. началось знаменитое Кронштадтское восстание . Курсанты артиллерийской школы оказались в числе первых частей, мобилизованных на борьбу с мятежниками. Грабин попал в 152-мм гаубичную батарею, направленную 7 марта в Северную группу войск. Батарея была размещена на северном берегу Финского залива и начала обстрел форта Тотлебен, занятого мятежниками.

Грабин закончил Петроградскую командирскую школу 16 сентября 1923 г . Через несколько дней его назначили командиром взвода на Карельском артиллерийском участке. В августе1926 г. он становится слушателем Военно-технической академии РККА имени Дзержинского, созданной годом раньше путем слияния Артиллерийской и Военно-Инженерной академий. В марте1930 г. состоялся выпуск 146 слушателей академии.

Грабин в числе многих выпускников стал «тысячником». Дело в том, что советское правительство решило усилить кадры военной промышленности тысячью специалистов РККА. Так, инженер артиллерийского управления РККА В.Г.Грабин был направлен на конструкторскую работу в КБ-2. При этом он, как и другие «тысячники», остался в кадрах Красной Армии.

Руководил КБ-2 Лев Александрович Шнитман. До революции он был рабочим, а в Гражданскую войну – красным командиром. После войны, судя по всему, работал в ОГПУ и часто выезжал за рубеж по линии Внешторга. Ну а замом Шнитмана был… германский подданный Фохт, да и все работы вели инженеры фирмы «Рейнметалл».

В своих мемуарах Грабин плохо отзывается о Шнитмане, Фохте и других германских инженерах. Тем не менее, я видел в архивах великолепные разработки КБ-2, которые по субъективным причинам так и не поступили на вооружение.

В КБ-2 Грабин прошел отличную школу. Сам конструктор признавался: «Бюро делало всю конструктивно-техническую разработку, изготовляло рабочие чертежи, технические условия, и завод, которому поручалось массовое производство орудий, получал от КБ-2 полную техническую документацию для изготовления опытного образца, причем культура рабочих чертежей была высокая. Чертежей такого качества артиллерийская промышленность еще не знала ».

В ноябре 1932 г. Василия Грабина назначают заместителем начальника Главного конструкторского бюро №38 (ГКБ-38) завода №32 в подмосковной деревне Подлипки. В конце1933 г. ГКБ-38 было расформировано, и Грабина направляют в город Горький на завод «Новое Сормово» – сравнительно молодое предприятие, сдавшее свою первую артиллерийскую продукцию в1916 г.

Генерал-майор В.Грабин (сидит в центре) и другие выдающиеся конструкторы, удостоенные звания Героя Социалистического Труда указом от 28 октября 1940 г.

УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ТУПИК

Как ГКБ-38, так и завод «Новое Сормово» были озадачены требованием Тухачевского создать 76-мм универсальную пушку, то есть орудие, способное решать задачи дивизионной и зенитной артиллерии.

К концу1934 г. на заводе №92 (бывший «Новое Сормово») был изготовлен опытный образец 76-мм полууниверсальной пушки А-51 (Ф-20). В своих воспоминаниях Василий Гаврилович не скрывает, что над полууниверсальной пушкой Ф-20 он работал по принуждению. Поэтому и не особенно интересовался ее судьбой. Зато в КБ полным ходом шли работы над «любимым дитём» – 76-мм дивизионной пушкой, которой присвоили индекс Ф-22. Проект ее был закончен к началу1935 г.

Тухачевский требовал от конструкторов дивизионных и универсальных орудий добиться дальности стрельбы до 14 км . При этом он запретил увеличивать калибр и менять гильзы обр.1900 г. В конце концов, в гильзу втиснули немного больше пороха, и заряд увеличился с0,9 кг до1,08 кг. Ствол пушки обр.1902 г. в 30 калибров увеличили до 40 калибров в пушке обр. 1902/30 г., а в Ф-22 – даже до 50 калибров.

Наконец, ввели гранату дальнобойной формы и с грехом пополам получили дальность14 км. А что проку? Наблюдение разрывов 76-мм слабых гранат на такой дистанции наземному наблюдателю невозможно. Даже с самолета с высоты 3-4 кмразрывов 76-мм гранат не видно, а спускаться ниже разведчику считалось опасным из-за зенитного огня.

Грабин пытался увеличить камору Ф-22 и ввести новую гильзу большего объема, существенно улучшавшую баллистику орудия, на что получил категорический запрет Тухачевского. Постановлением правительства №ОК 110/СС от 11 мая 1936 г. Ф-22 была принята на вооружение под названием «76-мм дивизионная пушка обр. 1936 г.» .

Пушка Ф-22 была достаточно тяжела:1620 кгпротив1350 кгу 76-мм пушки обр. 1902/10 г. Угол возвышения ее составлял 75 градусов, что позволяло стрелять по самолетам.

Интересно, что в годы войны немцы фактически восстановили Ф-22 по первоначальному проекту Грабина , хотя они не знали ни этого проекта, ни имени конструктора. Просто они избавили орудие от всех нелепиц Тухачевского. У захваченных Ф-22 немцы расточили камору, заряд увеличили в 2,4 раза, поставили дульный тормоз и уменьшили угол возвышения, а также выключили механизм переменного отката. Пушка получила наименование «7,62-см PАК 36(r)», она использовалась как буксируемая противотанковая пушка, а также устанавливалась на САУ «Мардер II» (Sd.Kfz.132) и «Мардер 38» (Sd.Kfz.139).

Следует отметить, что до середины1943 г. 7,62-см PAK 36(r) была самой мощной противотанковой пушкой вермахта. Кроме того, часть трофейных Ф-22 использовалась в качестве полевых пушек – «7,62-см Feldcanone 296 (r)».

К началу 1937 г. с навязчивой идеей универсальных пушек было покончено. Наступило горькое похмелье – 10 лет экспериментировали, а сносной дивизионной пушки нет, как, впрочем, не было зенитных автоматов, артсистем большой и особой мощности и т.д . В дивизионной артиллерии самым простым решением было делать пушку с боекомплектом и баллистикой 76-мм пушки обр. 1902/30 г. длиной в 40 клб.

В марте1937 г. Артуправление выдало тактико-технические требования на такую пушку. Согласно этим требованиям ОКБ Кировского завода создало пушку Л-12, ОКБ-43 – пушку НДП, КБ Грабина – пушку Ф-22УСВ. Из них на вооружение была принята дивизионная пушка УСВ. Главным отличием ее от Ф-22 стало уменьшение угла возвышение и укорочение ствола на 10 калибров.

Во второй половине 1937 г. рухнул идол – 76-мм гильза обр. 1900 г., и было принято решение об увеличении калибра дивизионных пушек . Было бы смешно утверждать, что конструкторы сразу всех артиллерийских КБ вдруг прозрели и убедились, что повышение мощи дивизионных пушек немыслимо без увеличения калибра дивизионок.

Скорее это явление надо связывать с устранением замнаркома по вооружению Тухачевского и основательной чисткой в Артиллерийском управлении.

Быстрее всех на новые веяния отреагировал Грабин – уже к октябрю1938 г. в Артуправление была выслана проектная документация на дивизионный дуплекс: 95-мм пушку Ф-28 и 122-мм гаубицу Ф-25. На сей раз у Грабина был единственный конкурент – Уральский завод транспортного машиностроения (УЗТМ), где был создан дивизионный дуплекс из 95-мм пушки У-4 и 122-мм гаубицы У-2. Причем пушка У-4 была тяжелее Ф-22 лишь на100 кг. В 1938-1939 гг. изготовили опытные образцы обоих дуплексов, которые успешно прошли испытания. Предполагалось, что в1940 г. один из дуплексов пойдет в крупносерийное производство.

Однако осенью 1938 г. у начальства появилось новое увлечение – даешь 107-мм дивизионную пушку! По мнению автора, причины нового увлечения носили чисто психологический характер:

— во-первых , «все выше и выше» – оторвались, наконец, от калибра76 мм, сходу проскочили85 мм, немного остановились на95 мм. А что если еще чуть-чуть – и будет107 мм. Благо калибр наш, русский, и снарядов на складах тьма-тьмущая.

— во-вторых , большое впечатление на руководство оказали испытания в СССР 105-мм пушки ОДЧ – чешской пушки «особой доставки».

— в-третьих , в 1939-1940 гг. в СССР поступила дезинформация о создании в Германии танков со сверхтолстой броней и подготовке их массового производства. Эта «деза» напугала многих в советском руководстве.

Возможно были и другие соображения, которые тогдашние руководители унесли с собой в могилу. Грабин очень чутко уловил веяния в высших сферах. Он притормозил работы по Ф-28 и в инициативном порядке занялся 107-мм дивизионной пушкой ЗиС-38. Но грянула война.

На 22 июня1941 г. на вооружении Красной Армии состояло 76-мм дивизионных пушек:
4477 единиц – обр. 1902/30 г.;
2874 единиц – Ф-22 и 1170 – УСВ.
Таким образом, и в1941 г. трехдюймовки составляли большинство (53%). В производстве же находились только 107-мм пушки М-60, но вскоре его свернули, так как эти орудия были слишком тяжелы для дивизионной и слишком слабы для корпусной артиллерии.

В первые тяжелые месяцы войны Грабин верно оценил сложную обстановку. О доводке 95-мм пушек не могло идти и речи, поэтому он вновь решил вернуться к калибру 76 мм. Грабин в инициативном порядке создает новую 76-мм пушку ЗиС-3 , наложив ствол с баллистикой и боеприпасами 76-мм пушки обр. 1902/30 г. на лафет 57-мм противотанковой пушки ЗиС-2. Благодаря высокой технологичности ЗиС-3 стала первым в мире артиллерийским орудием, поставленным на поточное производство и конвейерную сборку.

ЛУЧШАЯ В СВОЕМ КАЛИБРЕ

Сейчас находятся критики, утверждающие, что знаменитая грабинская ЗиС-3 не только не была лучшей дивизионной пушкой в мире, а серьезно уступала дивизионным орудиям Германии и других стран. Увы, в этих обвинениях есть доля истины. Ведь основной задачей дивизионных орудий является уничтожение живой силы противника, а также его огневых средств – пулеметов, минометов и пушек. Осколочное же и фугасное действие 76-мм снаряда ЗиС-3 очень слабо, а из-за большой начальной скорости снаряда и унитарного заряжания ЗиС-3 не могла вести навесной огонь.

Танки КВ-1С 6-го отдельного танкового полка прорыва перед маршем. Северо-Кавказский фронт, 1943 г. КВ-1С были вооружены грабинскими пушками ЗиС-5.

Немцы еще в 1920-х гг. вообще отказались от дивизионных пушек, и у них дивизионная артиллерия состояла исключительно из 10,5- и 15-см гаубиц, да еще в полках имелись 15-см пехотные орудия, сочетающие свойства пушки, гаубицы и мортиры . Англичане тоже отказались от 76,2-мм пушек. В дивизии у них были пушки-гаубицы калибра 84 и94 мм.

Как германские, так и английские орудия имели снаряды с куда большим осколочным и фугасным действием, чем у ЗиС-3, а раздельно-гильзовое заряжание позволяло вести навесной огонь. Мне могут возразить, что раздельно-гильзовое заряжание несколько уменьшало скорострельность. Да, так и было в первые минуты стрельбы, но затем скорострельность орудия начинают определять противооткатные устройства, способные выдержать тот или иной тепловой режим. Поэтому и у англичан, и у немцев противотанковые пушки имели унитарное заряжание, а дивизионные – раздельно-гильзовое.

Однако недостатки ЗиС-3 – это не вина, а беда Грабина. Ведь еще1938 г. Василий Гаврилович спроектировал 95-мм дивизионную пушку Ф-28 и 122-мм гаубицу Ф-25 на едином лафете (такие системы называются дуплексом).

Вернувшись же к 76-мм калибру, Грабин делает лучшую в мире 76,2-мм дивизионную пушку ЗиС-3. Лучшего при этом калибре и унитарном заряжании не сделал никто. А вина за недостатки дивизионной пушки ЗиС-3 целиком и полностью лежит на тех, кто требовал такие орудия для дивизионной артиллерии.

Говоря о знаменитых грабинских 76-мм дивизионных пушках ЗиС-3 и 57-мм противотанковых пушках ЗиС-2, не следует забывать, что в предвоенное время КБ завода №92 под руководством Грабина занималось танковыми пушками (76-мм Ф-32, Ф-34, ЗиС-4, ЗиС-5; 95-мм Ф-39; 107-мм Ф-42, ЗиС-6 и др.), батальонными и полковыми пушками (76-мм Ф-23, Ф-24), горными и казематными пушками.

В предвоенные годы между КБ и их главными конструкторами шла жестокая борьба не на жизнь, а на смерть . До сих пор не рассекречены (а, возможно, и уничтожены) служебные записки, которые главные конструкторы писали в различные инстанции, поливая грязью друг друга. Во всяком случае, Грабин в своих мемуарах, не называя имен, жестко критикует главного конструктора Кировского завода И.А.Маханова и главного конструктора завода №7 («Арсенал») Л.И.Горлицкого.

Грабин и Маханов были конкурентами в создании дивизионных, танковых и казематных пушек . В серию пошли дивизионки и танковые пушки Грабина, но с казематными пушками Василий Гаврилович потерпел поражение, и в массовое производство запустили махановскую 76-мм пушку Л-17, а не грабинскую Ф-28.

Грабин потребовал, чтобы Л-17 для начала на предельном темпе выпускала 20 снарядов при максимальном угле возвышения километров так на 12, а затем резко переходила на максимальный угол снижения и вновь открывала огонь в предельном темпе. Любопытно, был ли в истории войн случай, чтобы казематной пушке пришлось вести огонь в таком режиме?

Так или иначе, но 27 июня1939 г. Маханов был арестован по 58-й статье. Его обвиняли в том, что он де умышленно спроектировал «дефектные» 76-мм пушки Л-6, Л-11, Л-12 и Л-15. Что же касается Л-17, то он де умышленно саботировал ее массовое производство. Маханова приговорили к расстрелу.

Серьезный конфликт у Грабина был и с главным конструктором завода №7 Л.И. Горлицким . Причина конфликта традиционная: у Василия Гавриловича была 76-мм горная пушка Ф-31, а у арсенальцев – 76-мм горная пушка «7-2». Ее и приняли на вооружение 5 мая1939 г. под названием «76-мм горная пушка обр.1938 г.». Горлицкий репрессирован не был, но его в1940 г. перевели с должности главного конструктора завода «Арсенал» в главные конструкторы Кировского завода (по артиллерийской части).

Тем не менее, несмотря на отдельные неудачи, Грабин в годы Великой Отечественной войны сумел почти монополизировать производство дивизионных, противотанковых и танковых орудий. До августа 1943 г. все тяжелые танки КВ оснащались грабинской 76-мм пушкой ЗиС-5, а до января 1944 г. все танки Т-34 имели грабинскую 76-мм пушку Ф-34 .

Немецкие артиллеристы у орудия FK 296 (r) из состава 200-го противотанкового дивизиона 21-й танковой дивизии вермахта. Ливия, 1942 г.

ИСТОКИ ПРОТИВОСТОЯНИЯ

Уже перед войной Грабин в борьбе с руководством ГАУ и, особенно, с Наркоматом вооружений, начинает апеллировать лично к Сталину. Генсек оценил не только превосходные качества пушек Грабина, но и фантастически малые сроки их разработки. Так, при создании 107-мм танковой пушки ЗиС-6 между началом проектирования и первым отстрелом опытного образца прошло всего 42 дня . Сталин начинает покровительствовать конструктору. В итоге Сталин и Грабин по телефону и лично решают производственные вопросы «тет-а-тет» и лишь потом ставят ГАУ и Наркомат вооружений перед свершившимся фактом.

С началом войны Грабин еще чаще контактирует со Сталиным. Такой стиль работы Грабина приводил в бешенство молодого наркома вооружений Дмитрия Федоровича Устинова. Нарком несколько раз пытался одернуть конструктора и заставить его строго соблюдать субординацию. Грабин же, к сожалению, не принимал всерьез угроз Устинова.

Формально Грабин был подчинен Устинову, но они были в равных чинах, Грабин был на 8 лет старше Устинова, а главное, Устинов тоже начинал свою карьеру в качестве инженера-артиллериста, но в отличие от Грабина не спроектировал ни одной пушки.

Василий Гаврилович еще до войны неоднократно поднимал вопрос о кооперации деятельности артиллерийских заводов и их КБ. Он и стал инициатором создания Центрального артиллерийского конструкторского бюро (ЦАКБ) . В июле – начале августа1942 г. Грабин вышел на Сталина и предложил организовать ЦАКБ. Надо сказать, что объективные предпосылки для создания центрального артиллерийского КБ были.

В 1941-1942 гг. ряд артиллерийских КБ ленинградских заводов – «Большевик», ЛМЗ им. Сталина, завод им. Фрунзе, сталинградский завод «Баррикады», киевский «Арсенал» и другие были эвакуированы на Урал и в Сибирь. Зачастую конструкторы одного КБ оказывались в разных городах, удаленных друг от друга на сотни километров. К примеру, инженерно-технический состав завода «Баррикады» осенью1942 г. был буквально раскидан по семнадцати городам.

5 ноября1942 г. Сталин подписал постановление ГКО о создании ЦАКБ на базе бывшего ГКБ-38. Начальником и главным конструктором бюро был назначен генерал-лейтенант Василий Грабин. Фактически это было самое мощное в истории человечества артиллерийское КБ, и я не побоюсь назвать его «империей Грабина».

С созданием ЦАКБ сбылись мечты Грабина заниматься проектированием всех без исключения артиллерийских систем. Само название – Центральное артиллерийское – обязывало к этому. В тематическом плане ЦАКБ на 1943 г. было свыше пятидесяти основных тем . Среди них – полковые, дивизионные, зенитные, танковые и казематные орудия, пушки для САУ, кораблей и подводных лодок. Были созданы опытные образцы минометов калибра от 82 до240 мм. Впервые Грабин решил заняться и авиационными пушками, как классической схемы, так и динамореактивными.

Для орудий ЦАКБ Грабин выбрал и новый заводской индекс – «С» . Расшифровку этого индекса я не нашел, но полагаю, что он был связан со Сталиным. Кстати, КБ завода №92 тоже перестало давать своим изделиям индекс ЗиС, а приняло новый индекс – «ЛБ». Нетрудно догадаться, что индекс был выбран в честь свояка директора завода Амо Еляна – Лаврентия Берия.

Амбициозные планы Грабина вызывают недовольство и просто зависть у многих конструкторов артиллерийских орудий, работавших как в других КБ, так и в ЦАКБ . Устинов пользуется этими настроениями и всячески пытается поссорить Грабина с другими конструкторами. Его цель – взорвать ЦАКБ изнутри или, по крайней мере, расчленить его.

И такой случай вскоре представился. Весной1944 г. несколько сотрудников ЦАКБ во главе с И.И.Ивановым выезжают в Ленинград, чтобы на заводе «Большевик» наладить серийное производство грабинской 100-мм пушки С-3, опытный образец которой уже прошел испытания. Конструкторы ЦАКБ вместе с инженерами «Большевика» внесли ряд небольших изменений в конструкцию пушки и запустили ее в серию. Вроде бы дело житейское. Но сверху зачем-то предлагают заменить грабинский индекс на БС-3. Иванов старается держаться подальше от интриг Устинова, но и ему совсем не чужда мысль отделиться от Грабина.

Постановлением Совнаркома от 27 мая 1944 г. «для более успешного решения задач вооружения ВМФ» создается Ленинградский филиал ЦАКБ. Руководителем его, естественно, назначается Иванов. В марте 1945 г. постановлением ГКО Ленинградский филиал ЦАКБ преобразовывается в самостоятельное предприятие – Морское артиллерийское центральное конструкторское бюро (МАЦКБ) . Начальником его по-прежнему остается Иванов.

Отмечу, что «сепаратисты», уехав в Ленинград, прихватили с собой десятки ящиков с документацией на морские орудия, которая была в основном разработана Ренне и другими сотрудниками, оставшимися у Грабина. Вот, к примеру, 130-мм береговая мобильная пушка С-30 проектировалась Грабиным с мая1944 г., а в декабре1944 г. в Подлипках началось изготовление ее рабочих чертежей. В МАЦКБ же даже в секретных документах постарались исключить всякое упоминание о ЦАКБ и Грабине в связи с 130-мм пушкой С-30, которая была переименована в СМ-4 (СМ – индекс МАЦКБ).

Лишив Грабина возможности работать над морскими орудиями, Устинов не успокоился, а начал дискредитировать все грабинские разработки, тем более что после окончания войны Сталин стал гораздо меньше интересоваться артиллерийскими делами и реже контактировать с Грабиным.

В борьбе с Грабиным у Устинова появился и серьезный союзник – Берия, который придерживался мнения, что артиллерия свое отжила . Напомню, что с1946 г. он руководил атомным проектом, курировал работы над баллистическими, зенитными и крылатыми ракетами. Кстати, именно Берия, а не Хрущев, в марте1953 г. начал громить корабельную, береговую и армейскую артиллерию, а Никита Сергеевич после некоторых колебаний продолжил его линию.

Целое десятилетие после окончания войны Научно-исследовательский артиллерийский институт под руководством Грабина ведет разработку весьма широкой номенклатуры артиллерийских орудий, большая часть из которых так и не была принята на вооружение.

Для замены противотанковых пушек 57-мм ЗиС-2 и 100-мм БС-3 в1946 г. Грабин создает около десятка опытных противотанковых пушек от батальонных 57-мм С-15 до сверхмощных орудий. Среди них была и система С-40 с цилиндроконическим стволом, снаряд которой пробивал по нормали на дистанции500 м285-мм броню.

В 1945-1947 гг. Грабин создает корпусный дуплекс в составе 130-мм пушки С-69 и 152-мм гаубицы С-69-I . Однако по результатам полигонных испытаний была принята на вооружение система завода №172 М-46 и М-47, имевшая те же тактико-технические характеристики.

В 1946-1948 гг. разработана уникальная система орудий большой мощности, имевших единый лафет: 180-мм пушку С-23, 210-мм гаубицу С-23-I, 203-мм пушку-гаубицу С-23-IV и 280-мм мортиру C-23-II . Параллельно разработан дуплекс особой мощности в составе 210-мм пушки С-72 и 305-мм гаубицы С-73.

Замечу, что в годы войны наша артиллерия большой и особой мощности серьезно уступала Германии, Англии и США, как в количественном, так и в качественном отношении. Грабинские орудия типа С-23, С-73 и С-73 превосходили по своим баллистическим характеристикам все германские и союзные орудия, а главное, были мобильнее их, то есть гораздо быстрее переводились из походного положения в боевое и почти не требовали инженерного оборудования позиций.

Ни одно наше артиллерийское КБ не смогло создать ничего подобного. Тем не менее, ни система орудий С-23, ни дуплекс С-72 и С-73 не были приняты на вооружение. Причем, сразу отказаться от них Устинов и К о не рискнули, они предпочитали тянуть время с помощью различных «рацпредложений».

Вот, к примеру, орудия системы С-23 проектировались под раздельно-гильзовое заряжание. Устинов и ГАУ утвердили проект, а затем, когда орудия были готовы и прошли испытания, предложили переделать их под картузное заряжание. То же самое произошло и с дуплексом С-72 – С-73. С 26 мая1956 г. по 13 мая1957 г. на полигоне Ржевка под Ленинградом проходила испытания 305-мм гаубица С-73.

Судя по отчету, гаубица стреляла отлично, но руководство полигона настроено было к ней крайне недоброжелательно. Начальник полигона генерал-майор Бульба не сумел указать ни одного недостатка в ходе испытаний гаубицы. Я лично читал многие десятки отчетов об испытаниях орудий на Ржевке, и смело могу сказать, что такое бывало крайне редко.

Зато Бульба начал бурчать, мол, перевооружение системы невозможно без крана АК-20, который де имеет низкую проходимость и т.д. «Войсковая часть №33491 считает, что если имеется необходимость в орудии с баллистическими характеристиками гаубицы С-73, то ее качающуюся часть целесообразно наложить на артсамоход типа объекта 271 ».

«Мудрый» генерал Бульба предложил наложить С-73 на «артсамоход типа объект 271», но не уточнил, во сколько это обойдется государству и сколько займет лет . А главное, что артсамоход объект 271 (406-мм пушка СМ-54) был чудовищным монстром, который не мог пройти через обычные мосты, не вписывался в улицы городов, туннели под мостами, не мог пройти под линиями электропередач, не мог перевозиться на железнодорожной платформе и т.п. За это сей монстр так и не был принят на вооружение.

Другой вопрос, что пушку СМ-54 проектировало родное ленинградское ЦКБ-34, в том же городе на заводе «Большевик» изготовили, а артсамоход создали на Кировском заводе. Риторический вопрос, в каких отношениях находился Бульба с руководством оных предприятий?

КОНЕЦ «ИМПЕРИИ ГРАБИНА»

С середины 1950-х годов все наши артиллерийские КБ и заводы постепенно переходят на ракетную тематику. Так, заводы «Большевик», им. Фрунзе («Арсенал»), «Баррикады», пермский завод №172, ЦКБ-34 и другие для начала стали проектировать и изготовлять пусковые установки для ракет всех классов, а затем часть из них (им. Фрунзе, №172 и др.) стали делать и сами ракеты. Некоторые артиллерийские КБ в 1950-х годах были попросту закрыты (ОКБ-172, ОКБ-43 и др.).

Грабин тоже, спасая свое КБ, начал заниматься ракетными пусковыми установками, установками для отстрела авиабомб и т.п. Во второй половине 1950-х гг. он даже приступил к проектированию управляемых ракет. В частности, был создан и испытан опытный образец ПТУРС, над которым, кстати, работал и сын главного конструктора, выпускник МВТУ Василий Васильевич Грабин.

В феврале1958 г. Грабин на конкурсной основе (основной конкурент – ОКБ-8 в Свердловске, главный конструктор Л.В. Люльев) начал проектирование зенитной ракеты для войскового комплекса «Круг». Грабинская ракета С-134 была оснащена прямоточным воздушно-реактивным двигателем. Под ракеты ЦНИИ-58 самостоятельно разрабатывало пусковые установки С-135.

Видимо, у Грабина были и другие наработки в области ракетного оружия, но они или лежат до сих пор в архивах под грифом «Совершенно секретно», или попросту уничтожены. Завершить все эти работы Грабину не пришлось.

К началу1959 г. Грабин был полон сил и энергии и строил далеко идущие планы. Увы, опасность затаилась рядом, в нескольких десятках метров от забора ЦНИИ-58 через железнодорожные пути. Эти пути были границей между двумя империями – Грабина и Королева.

Потерпев неудачу в создании МБР на жидком топливе, Королев в1958 г. параллельно начал работы над твердотопливными ракетами дальнего действия. Соответственно, Королев потребовал от правительства дополнительные деньги, людей и помещения для этих работ.

Полковник Сербской Республики Винко Пандуревич показывает инспектирующим американским офицерам из состава IFOR пушку ЗиС-3. 1996 г.

Как писал Б.Е.Черток: «В 1959 г. Устинову представился очень удобный случай убить двух зайцев: окончательно рассчитаться за все обиды с Грабиным, доказав ему наконец «кто есть кто», и удовлетворить настоятельные, законные требования Королева о расширении производственно-конструкторской базы ».

Приказом Государственного комитета по оборонной технике при Совете Министров СССР от 3 июля 1959 г. работы по твердотопливным баллистическим ракетам дальнего действия были поручены ОКБ-1 с включением в его состав ЦНИИ-58 .

Сам Грабин попадает в опалу. В ЦНИИ-58 уничтожается прекрасный музей из советских и германских орудий, значительную часть которых составляли наши и немецкие уникальные пушки, созданные в нескольких, а то и в единственном экземпляре. Кому мешал этот музей? Да что пушки, была уничтожена значительная часть документации ЦНИИ-58. По личному распоряжению Королева была уничтожена переписка Грабина со Сталиным и Молотовым.

Любопытно, что о секретных чудо-пушках Грабина пришлось вспомнить в 1967 г ., когда израильтяне заняли господствующие над сирийской территорией Голанские высоты и установили там американские 175-мм самоходные пушки М107, имевшие дальность стрельбы32 км. Израильтяне получили возможность безнаказанно внезапно открывать огонь по сирийским военным объектам – штабам, РЛС, позициям зенитных ракет, аэродромам и т.д. А «великий и могучий Советский Союз» ничем не мог помочь братьям-арабам.

По указанию ЦК КПСС на заводе «Баррикады» (№221) срочно приступили к восстановлению производства С-23. Сделать это было весьма непросто, поскольку значительная часть документации и технического оборудования была утеряна. Тем не менее, коллектив завода успешно справился с поставленной задачей. До1971 г. для Сирии было изготовлено двенадцать 180-мм пушек С-23.

Пушки знаменитого конструктора надолго пережили его самого. Его детища ЗиС-3, БС-3 и другие участвовали во всех локальных конфликтах второй половины ХХ века .

«Броня крепка, и танки наши быстры…» – эти слова марша советских танкистов, конечно, справедливы. Броневая защита, маневренность и скорость, действительно, очень важны для любой боевой машины. Но для танка только их недостаточно. Очевидно, что он не может обойтись без артиллерийского вооружения. Об отечественных танковых пушках конструкции В.Г. Грабина и пойдет сегодня речь.

НАКАНУНЕ ВОЙНЫ

В целом, оценка эффективности танка сводится к вопросу о том, как соотносятся друг с другом три его важнейшие общие характеристики: скорость и маневренность, мощь бронезащиты, сила вооружения. В каждый исторический период, да и разные армии расставляли здесь акценты по-своему. В 30-е годы прошлого века в руководстве РККА приоритеты расставлялись именно в названном выше порядке. Основу советских бронетанковых войск составляли легкие танки Т-26 и машины семейства БТ. Двухбашенные варианты Т-26 вооружались лишь пулеметами ДТ или 37-мм пушкой и пулеметом, а однобашенные БТ-5 и БТ-7 оснащались 45-мм танковой пушкой 20-К длиной ствола в 46 калибров. Эти же пушки стояли в двух башнях тяжелого пятибашенного танка Т-35. Следует отметить, что для того времени 20-К была вполне достойным вооружением в своей области, превосходя многие заграничные орудия легких и средних танков.

Основным средним танком считался трехбашенный Т-28. Одна из его башен вооружалась 76-мм пушкой КТ-28, такие же орудия ставили и в основную башню тяжелого Т-35. 76 мм – это весьма крупный калибр для танковых пушек тех лет. Только вот длина ствола у КТ-28 была всего 16,5 калибров… Язык не поворачивается сейчас называть эффективной пушку, выпускающую 6,23-килограммовый снаряд со скоростью порядка 260 м/с. Несмотря на распространенность этого орудия, нельзя сказать, что оно полностью удовлетворяло экспертов.

В 1936 г. в КБ Кировского завода была спроектирована 76-мм танковая пушка Л-10 длиной 26 калибров. Руководил проектированием И.А. Маханов. Начальная скорость снаряда составила уже порядка 550 м/с. Это, безусловно, был шаг вперед. Но основными требованиями руководства бронетанковых войск к оружейникам оставались малые габариты и масса орудия. Как не упомянуть о странном заблуждении о том, что длинная пушка забьется землей при преодолении рвов? Вся идея советского танкостроения 1930-х гг. кроется в расшифровке аббревиатуры танков БТ – «Быстроходные Танки». Танк БТ-7 на колесах мог развивать скорость по шоссе до 72 км/ч! При этом он имел бронирование в 15 мм. На таких машинах стали отрабатывать «прыжки» через малые препятствия. Создавались плавающие танки, и даже были проекты летающих.

Естественно, не только советские танковые войска перед войной шли по данному «эволюционному» пути. Немецкий Pz.l и английский «Виккерс» (прообраз первых наших Т-26) вовсе не имели пушечного вооружения и обладали только противопульной броней. Но и больших скоростей от них не требовали: около 35 км/ч. Все же основной их целью была поддержка пехоты. По скорости за БТ не могли угнаться также американский «Стюарт» и немецкий Pz.III, хоть и развивали порядка 60 км/ч. Со своими 37-мм пушками они даже слегка проигрывали в вооружении. Только вот броня их была толще вдвое…

Разумеется, среди причин поражений бронетанковых войск РККА в 1941 г. была и недостаточная подготовка личного состава, и весьма неудовлетворительное техническое состояние парка, и почти полное отсутствие радиосвязи в войсках. Чего уж греха таить: при конструировании в стремлении к технологичности порой игнорировали удобство эксплуатации. Но еще одной существенной ошибкой было неуемное стремление к скорости и массовости. Политика «шапкозакидательства» негативно влияла на стратегию ведения танковой войны. Танки представлялись некоторым командирам не иначе как «механизированная кавалерия»: проскочить (кому повезет) линию противотанковой обороны и раскатать вражеские ряды гусеницами.

В Красной армии к началу ВОВ практически не существовало средних танков, о тяжелых и говорить не приходится: «средних» танков Т-28 всего было выпущено 500 штук, а тяжелых Т-35 – 60 штук. При этом лишь легких танков модели БТ-7 было изготовлено свыше 5000, Т-26 различных модификаций и вовсе более 10.000. Сама тактика применения танков была некорректна – такое понятие, как «стрельба с места», попросту отсутствовало. А в движении, без должных систем стабилизации, точное ведение огня практически невозможно.

«Заупокойную молитву» нашей танковой технике 30-х гг. прочитала сама война. Она же показала перспективность некоторых наших довоенных разработок – КВ-1 и Т-34. Они и по бронированию, и по надежности, а тридцатьчетверка и по скоростным характеристикам заметно выигрывали у любых зарубежных аналогов. Прорехи в области средних и тяжелых танков начали постепенно закрываться прекрасной современной техникой. Разумеется, и вооружение на этих машинах было уже иного уровня…

ПЕРВЫЕ ТАНКОВЫЕ ПУШКИ ГРАБИНА

А ведь судьба вооружения КВ-1 и Т-34 могла сложиться совершенно иначе, если бы в свое время не произошла одна, с виду ничем не примечательная встреча. Летом 1937 г. в одном из сочинских санаториев знакомятся два артиллерийских специалиста. Первым был молодой военный инженер, сотрудник артиллерийского комитета ГАУ Рувим Евельевич Соркин. Вторым оказался главный конструктор КБ приволжского завода №92 Василий Гаврилович Грабин. К тому времени на вооружение РККА была принята 76-мм дивизионная пушка Ф-22, первое детище молодого коллектива под руководством Грабина. Ему пришлось защищать это орудие в самых высоких инстанциях, благодаря чему он заслужил признание самого И.В. Сталина. И не просто так, ведь Ф-22 к тому времени обладала выдающимися характеристиками. Соркин же крайне переживал из-за вооружения танков маломощной артиллерией, о чем и вел беседы с Грабиным. Последняя встреча в санатории завершилась просьбой Соркина о том, чтобы Грабин со своим КБ взялся составить конкуренцию коллективу Маханова, который работал над созданием 76-мм орудия Л-11, предназначавшегося для вооружения нового тяжелого танка. Мнения о необходимости создания мощных танковых пушек у Рувима Евельевича и Василия Гавриловича полностью совпадали.

Грабин, позднее описывая эти события в своих воспоминаниях, признался, что, несмотря на достигнутое между ними взаимопонимание, в тот момент не поверил в успех этого предприятия. И дело не в том, что его КБ еще не приходилось заниматься танковыми орудиями, – трудностей он не боялся и был полностью уверен в своем коллективе. Просто он отлично понимал тенденции, сложившиеся тогда в автобронетанковом управлении. Весьма зыбкой была надежда на то, что руководство резко изменит свою политику создания скоростных легких танков и выдаст задание на проектирование мощной, а значит, заведомо более тяжелой и большой пушки. Но Василий Гаврилович явно недооценил целеустремленного и инициативного Соркина, который уже вскоре прибыл на завод вполне официально с заказом на новую пушку. В КБ сразу было создано подразделение для разработки танковых орудий, а руководителем назначили соратника Грабина, Петра Федоровича Муравьева. Следует отметить, что главный конструктор при этом продолжал принимать активное участие в проектировании танковых орудий.

Но путь к созданию мощной танковой артиллерии был не столь короток, как хотелось бы. Ведь конструктор, прежде всего, должен удовлетворить тактико-технические требования, предъявленные заказчиком. И первым заказом Грабину было создание пушки с баллистикой, аналогичной универсальной кировской Л-11. Желание вооружить разные типы танков одним орудием уже само по себе было далеко не лучшей затеей, хотя это уже было реализовано с КТ-28 и с 20-К. Но для начала КБ надо было выполнить эти требования, хоть Грабин и считал их заниженными. ГАУ, судя по всему, считало эти работы настолько бесперспективными, что даже не определило тип танка и, соответственно, габариты орудия. Выход из этой ситуации нашел все тот же неутомимый Соркин, который вместе с военным инженером В.И. Гороховым смог убедить начальство и доставить на завод легкий танк БТ-7 1935 г. Поскольку выбора не было, конструкторы рассудили, что «если уж пушка впишется в легкий танк, то в любой другой и подавно».

Группа Муравьева взялась за дело. Новое орудие получило индекс Ф-32, за его основу была взята конструкция дивизионной Ф-22. Баллистика орудия полностью определялась ТТТ: калибр 76 мм, снаряд от дивизионной пушки, длина ствола 31.5 калибров. Как вспоминал Петр Федорович: «Главная трудность заключалась в том, что необходимо было обеспечить минимальный поперечный размер орудия и наименьшее расстояние от оси цапф до внутреннего контура гильзоуловителя. Кроме того, пушка должна быть абсолютно уравновешена относительно оси цапф. Надо было стремиться и к тому, чтобы до минимума уменьшить габариты башни и избежать выхода за ее пределы передней части люльки. Расстояние от казенного среза до внутреннего контура гильзоуловителя определяет длину отката орудия, которая также должна быть как можно меньше. Это, в свою очередь, создавало дополнительную трудность в обеспечении нормальной работы полуавтоматики для открывания и закрывания клина затвора. Кое в чем проектирование было и облегчено: надо было создать лишь качающуюся часть и подъемный механизм. Верхним станком и лафетом должна служить башня танка».

Примерно через месяц был готов эскизный проект, позднее утвержденный в ГАУ. Ствол Ф-32 состоял из свободной трубы и кожуха. Затвор вертикальный клиновой, его конструкция отличалась простотой в обращении и изготовлении. Полуавтоматика копирного типа. Тормоз отката гидравлический, накатник гидропневматический. Начальная скорость снаряда весом 6,23 кг составляла 612 м/с.

В марте-мае 1939 года Л-11 и Ф-32 проходили испытания на артиллерийском научно-исследовательском опытном полигоне РККА. Испытания проводились на танках Т-28 и БТ-7. Появившиеся проблемы с омеднением ствола у Ф-32 быстро решились, а вот недостатки противооткатных устройств у Л-11 были, что называется, «врожденными». При определенном режиме стрельбы орудие гарантированно выходило из строя, на что уже не раз указывал Грабин. По итогам испытаний, в частности, был установлен ряд преимуществ грабинского орудия над махановским: «Система Ф-32 имеет следующие преимущества перед системой Л-11 для вооружения танков: Ф-32 дает возможность иметь одну систему как для танков типа Т-28, так и для танков типа БТ-7. Ф-32 более удобна в обращении, эксплуатации, при сборках и разборках, более проста и надежна. Ф-32 не требует ни специально баллона, ни манометра на 100 атм. Противооткатные устройства более надежны, чем в Л-11, имеют меньшую силу сопротивления откату и меньшую длину наибольшего отката. Ф-32 имеет значительно более толстую трубу (в дульной части на 6 мм), что выгоднее для предохранения от осколков. Сама компоновка системы Ф-32 и ее габариты (в особенности поперечные) более выгодны, чем в системе Л-11».

Нетрудно оценить, что все трудности, преодолеваемые КБ завода №92, пошли лишь на пользу новому орудию. По итогам испытаний оба орудия были приняты на вооружение: Ф-32 как основное, а Л-11 как резервное. Дело в том, что Л-11 была доработанной и удлиненной Л-10, которая уже находилась в стадии валового производства, а Ф-32 надо было только начинать осваивать. Поэтому Л-11 ставилась еще и на первые модели КВ-1 и Т-34.

Но Грабин не остановился на достигнутом и почти сразу включился в проектирование нового, более мощного орудия для перспективного среднего танка. Узнав о желании ГАУ вооружить новую машину 76-мм орудием, он не стал предлагать свою Ф-32, а решил начать работы над более мощной и перспективной пушкой. И опять же его горячо поддержали Соркин и Горохов. Новое орудие получило индекс Ф-34 и, в основном, представляло собой удлиненную на 10 калибров пушку Ф-32. Баллистика совпала с дивизионной пушкой Ф-22УСВ. Таким образом, начальная скорость снаряда достигла 662 м/с.

В октябре 1939 г. прошли первые испытания новой пушки. Существует мнение, что изначально Ф-34 предназначалась для перевооружения танков Т-28 и Т-35, но позднее от этой затеи отказались. Грабину дали добро на увязку пушки с новым танком, разработанным под руководством А.А. Морозова. По воспоминаниям самого Василия Гавриловича, конструкторам очень понравилась новая пушка, и два КБ достигли полного взаимопонимания. Но коррективы в сроки принятия на вооружение Ф-34 внесла Зимняя война 1939-40 гг., и пушка на танке БТ-7 была отправлена на фронт. В ноябре 1940-го пушка прошла испытания на танке Т-34, и КБ Грабина получило официальные ТТТ на пушку, которые были не чем иным, как копией требований, разработанных и уже реализованных грабинцами.

Танковая пушка Ф-34 стала одним из самых массовых орудий РККА, по некоторым данным, было изготовлено 38.580 орудий. Она ставилась и на бронепоезда, мотоброневагоны, также ею вооружались бронекатера проекта 1124. Можно долго рассказывать об испытаниях и борьбе конструкторов за свое детище, приводить статистику, цифры. Но важнее отметить достигнутый результат. Оценку грабинской пушке дала война. А здесь, как известно, нет лучшей похвалы, чем признание врага. Вот что писал немецкий генерал Б. Мюллер-Гиллебранд о том впечатлении, которое произвели новые советские танки на немецкие войска: «На вооружение Красной Армии к началу кампании поступил новый танк Т-34, которому немецкие сухопутные силы не смогли противопоставить ни равноценного танка, ни соответствующего оборонительного средства. Появление танка Т-34 было неприятной неожиданностью, поскольку он благодаря своей скорости, высокой проходимости, усиленной бронезащите, вооружению и главным образом наличию удлиненной 76-мм пушки, обладающей повышенной меткостью стрельбы и пробивной способностью снарядов на большой, до сих пор не достигаемой дистанции, представлял собой совершенно новый тип танкового ». Вопрос состоял лишь в количестве машин, и количество Т-34, как собственно и КВ-1, во время войны лишь нарастало, несмотря на эвакуацию заводов и людей, огромные потери и военные неудачи 1941 г.

Конечно, обстановка, когда тяжелый КВ-1 вооружен слабее среднего танка, очень не нравилась Грабину. И для начала он решил хотя бы сравнять их по мощи, начав переделку Ф-34 под КВ-1. Новое орудие получило индекс ЗиС-5 и отличалось от Ф-34 конструкцией люльки, устройством и креплением блокировки, а также рядом мелких деталей. Несмотря на дальнейшие старания конструктора, именно ЗиС-5 «пропишется» в КВ-1 и его модификации КВ-1 с до самого конца производства этих танков. Было изготовлено примерно 3500 пушек ЗиС-5.

А старания, надо отметить, были. Еще в 1939 г. коллектив Василия Гавриловича начал в инициативном порядке проектирование 85-мм танковой пушки Ф-30 с начальной скоростью снаряда массой в 9,2 кг в 900 м/с. Летом 1940 г. пушка прошла испытания на танке Т-28, но дальше опытного образца танка КВ-220 дело не пошло. А ведь в середине войны вернутся к перевооружению KB 85-мм пушками с конкурсом между Грабиным и Ф.Ф. Петровым, и Д-5Т Петрова выиграет. Но к тому времени КВ-85 будет уже устаревшим решением. Параллельно с Ф-30 Грабин вел работы по созданию 85-мм танкового орудия Ф-39, но после успешных заводских испытаний работы по нему остановились. В 1940 г. Василий Гаврилович предложил проект 107-мм танковой пушки Ф-42, которая имела много агрегатов от Ф-39. В марте 1941 г. Ф-42 в танке КВ-2 успешно прошла заводские испытания, о чем отрапортовали в ГАУ и ГБТУ, но не последовало абсолютно никакой реакции. Все эти орудия были сделаны в инициативном порядке. А что это значит? Это значит, что конструкторы не получали заказа, а значит и денег на разработку этих орудий. И ведь очень многие грабинские орудия, ставшие легендарными, были поначалу инициативными и «незаконнорожденными».

Но очень скоро инициатива пришла «сверху». В начале 1941 г. руководство нашей страны получило разведданные о создании в Германии тяжелых и хорошо бронированных танков. Как позже выяснится – это была хорошо организованная дезинформация с целью ослабления нашей полевой артиллерии. Фашисты рассчитывали на блицкриг и не думали, что советская промышленность успеет оправиться и перестроиться. Тем не менее, теперь сам Сталин поднял перед танкистами вопрос о вооружении тяжелого танка мощной 107-мм пушкой. И как бы парадоксально это ни звучало, он получил от них категорический отказ. В один голос ему доказывали, что столь мощное, большое и тяжелое орудие просто нельзя поставить в танк. После этого Сталин обращается по телефону непосредственно к Грабину с вопросом, возможно ли поставить мощную 107-мм пушку на танк. Василий Гаврилович, ссылаясь на опыт с Ф-42, ответил утвердительно.

Вот как, по воспоминаниям самого Грабина, Иосиф Виссарионович прокомментировал этот вопрос: «Это очень важно, товарищ Грабин. Пока мы не вооружим тяжелый танк такой пушкой, не сможем чувствовать себя спокойно. Задачу эту нужно решать как можно быстрее. Вы сами видите, какая международная обстановка…»

На следующий день Грабин оказался в комиссии по созданию новых тяжелых танков под председательством А.А. Жданова. Здесь неуемному артиллеристу вновь пришлось схлестнуться с представителями бронетанкового управления и конструкторами танка, в частности с Ж.Я. Котиным. Конечно, был смысл и в их доводах: танкисты не хотели увеличения массы и габаритов, возрастания сложности. Но были и застарелые предрассудки. Вновь упорно твердили, что длинная пушка зароется в землю при преодолении препятствий. Про Грабина говаривали, что он любую пушку готов затащить в танк, он же в пылу споров именно тогда сказал, что «танк – это повозка для пушки». Так или иначе, работа комиссии все-таки перешла в рациональное русло, и большинство вопросов было улажено. Оставалось лишь прояснить сроки. Вот тут Василий Гаврилович и ошарашил всех своим заявлением, что сделает пушку за 45 дней!

Что подвигло выдающегося артиллерийского конструктора поставить себе столь малый срок? Вероятно, это телефонное напутствие Сталина и желание задать новые ритмы в создании орудийных систем всем остальным и, прежде всего, себе и своему КБ. Это было и испытанием на прочность прогрессивного, не имеющего аналогов грабинского метода «скоростного проектирования». Тесное переплетение работы конструкторов и технологов, максимальная унификация деталей и узлов, постоянное совершенствование конструкторского и технологического процесса – вот краеугольные камни этого метода. Сейчас любой инженер скажет вам, что технологичность конструкции и максимальное использование унифицированных деталей – закон для любого конструктора. Но так было не всегда, когда-то эти принципы не словом, а делом доказывала всему миру лишь группа конструкторов одного КБ и технологов завода. В апреле 1941 г. даже из них далеко не все верили в успех их дела. Но в них верил их руководитель, и он смог передать свою уверенность всем.

Приказ о создании 107-мм танкового орудия ЗиС-6 вышел 6 апреля, но испытания опытного образца на танке КВ-2 начались уже через 38 дней после начала работ! Это оказалось мировым рекордом, который не побит и по сей день. 19 мая 1941 г. Грабин уже отчитывался об успешных результатах заводских испытаний Жданову. В качестве типовой для нового орудия использовалась схема пушки Ф-42. Одинаковый калибр позволил унифицировать многие детали и узлы. Изменения и переработка требовались лишь в связи со значительным увеличением мощности нового изделия – начальная скорость 16,6-кг снаряда составляла 800 м/с. В связи со значительным утяжелением снаряда Грабин решил ввести в конструкцию устройство «механического заряжающего», значительно упрощающее работу экипажа. Даже в столь сжатые сроки Грабин не забыл подумать об удобстве использования своего изделия. Коллектив завода №92 полностью справился со столь тяжелым испытанием. Пушка даже при таких сроках конструирования и изготовления оказалась успешной, надежной и удобной. Но беспрецедентное освоение нового орудия пришлось сначала приостановить, а потом и вовсе свернуть. «Танкисты» так и не смогли вовремя создать танки КВ-3 и КВ-5, а во время войны работы по ним были прекращены. КВ-4 изначально так и остался на бумаге.

ОРУДИЯ, ОПЕРЕДИВШИЕ СВОЕ ВРЕМЯ

В 1941 г. Василий Гаврилович закончил работы по созданию своей легендарной «трехдюймовки» –76-мм дивизионной пушки ЗиС-3. Это было первое в мире артиллерийское орудие, поставленное на конвейерную сборку, и самое массовое орудие Второй Мировой войны. Простое, надежное, легкое и достаточно мощное дивизионное орудие снискало уважение даже среди лучших оружейников Вермахта. Вот как высказывался профессор В. Вольф, тогдашний руководитель артиллерийского отдела фирмы Круппа: «Немецкие орудия в общем превосходили орудия других государств, за исключением Советского Союза. Во время Второй Мировой войны я проводил испытания захваченных французских и английских пушек. Эти испытания наглядно показали превосходство немецких систем. А потому мнение, что ЗиС-3 была лучшей пушкой 2-й Мировой войны, абсолютно справедливо. Без всякого преувеличения можно утверждать, что это – одна из самых гениальных конструкций в ствольной артиллерии».

В годы войны ЗиС-3 ставилась на несколько самоходок. Пытались поставить ЗиС-3 на базу танка Т-60, но после изготовления опытного образца ОСУ-76 работы были свернуты. Самоходка на базе танка Т-70 получила обозначение СУ-12, после доработки ставшей СУ-76. Наибольший вклад в ее создание и модернизацию внес С.А. Гинзбург. ЗиС-3 ставилась туда почти без изменений, с обрезанными станинами. В СУ-76 имелся ряд недостатков, в частности ненадежность коробки передач и главного вала. Непродуманная компоновка и закрытая рубка без вытяжной вентиляции превращали боевое отделение в сущий ад для самоходчиков. «Братская могила на четверых» – так в сердцах прозвали ее экипажи. В июле 1943 на смену СУ-76 пришла СУ-76М, с измененным креплением орудия, доработанной трансмиссией и открытой сверху и сзади рубкой. К 1943 г. изменилась тактика применения легких самоходок – ранее их применяли как неравноценную замену танкам. Изменилось и отношение солдат к доработанной машине. Легкая и маневренная самоходка СУ-76М стала универсальной машиной для контрбатарейной борьбы, уничтожения танков и поддержки пехоты. Всего было выпущено порядка 14.000 самоходок СУ-76М.

В 1944 г. в КБ Горьковского автозавода под руководством В.А. Грачева была создана оригинальная колесная самоходка КСП-76. В качестве шасси использовался грузовой полноприводный автомобиль ГАЗ-63. Бронированный корпус был открыт сверху. САУ обладала очень низким силуэтом, но при этом и недостаточной проходимостью. КСП-76 на вооружение РККА так и не поступила.

К 1943 году преимущество наших тридцатьчетверок было сведено на нет. На полях сражения появились немецкие танки Pz.VI «Тигр» и Pz.V «Пантера». Опасения Василия Гавриловича и некоторых других энтузиастов оправдывались: немцы, несмотря на то что не имели столь хорошо бронированных и вооруженных машин в начале войны, весьма скоро сумели их создать. Pz.V имел лобовую броню в 75 мм и 75-мм пушку длиной 70 калибров, «Тигр» и вовсе имел лобовую броню в 100 мм и мощное 88-мм орудие длиной 56 калибров. Т-34, вооруженные мощной для 1941 г. Ф-34, порой не пробивали 80-мм бортовую броню Pz VI и с 200 метров. А «Тигр» уверенно подбивал тридцатьчетверки на дальностях до 1500 м.

По результатам обстрела трофейного Pz.VI на полигоне в Кубинке 25-30 апреля 1943 года выяснилось, что наиболее эффективно с ним может бороться 85-мм зенитная пушка 52-К, разработанная в 1939 г. М.Н. Логиновым. В связи с этим было принято решение о вооружении Т-34 пушкой с аналогичной баллистикой. Вначале выбор пал на пушку Д-5Т, ранее показавшую лучшие результаты на испытаниях, чем грабинская С-31. Предложенное Ф.Ф. Петровым орудие Д-5Т имело весьма неплохие массогабаритные характеристики, но было очень сложным конструктивно, при этом компоновка башни, из-за особенностей конструкции Д-5Т, крайне затрудняла работу экипажа по заряжанию орудия. Также были часты поломки подъемного механизма. В результате создание пушки было поручено Центральному артиллерийскому конструкторскому бюро (ЦАКБ) под руководством тогда уже генерал-лейтенанта технических войск Грабина, которое было образовано 5 ноября 1942 года. В октябре – ноябре 1943 коллектив ЦАКБ предложил два опытных орудия С-50 и С-53, которые проходили совместные испытания с орудием ЛБ-1. За простоту и надежность на вооружение была принята пушка С-53, после доработки получившая индекс ЗиС-С-53. И вновь грабинцы смогли удивить: стоимость нового 85-мм орудия оказалась ниже, чем 76-мм пушки Ф-34! Именно ЗиС-С-53 придала Т-34 новую, необходимую ему мощь, сделав грозой фашистов до самого конца войны. Всего в 1944-45 годах было выпущено порядка 26.000 орудий С-53 и ЗиС-С-53.

Осенью 1943 г. Грабин предложил новую 76-мм пушку взамен Ф-34. Орудие с длиной ствола в 58 калибров разгоняло снаряд массой 6,5 кг до скорости 816 м/с. Пушка с индексом С-54 была рекомендована к принятию на вооружение, но после изготовления 62 пушек производство было свернуто. Кроме того, Василий Гаврилович предлагал свой вариант пушки для вооружения самоходки СУ-85, но по тем или иным причинам предпочтение было отдано орудию Д-5С (модернизация Д-5Т). Вследствие этого был отвергнут и грабинский вариант для вооружения СУ-100 – пушка Петрова Д-10Т не требовала перекомпоновки корпуса СУ-85.

Еще до выхода официального постановления ЦАКБ спроектировало 122-мм C-34-II с баллистикой корпусной пушки А-19. Для вооружения танков ИС КБ Петрова создало свой вариант с индексом Д-25Т. Пушка Грабина обладала лучшей кучностью, у нее отсутствовал дульный тормоз, демаскирующий стрельбу, что для танка весьма важно. Кроме этого, газами от выстрела можно поразить собственную пехоту на броне и рядом с танком. Но танкостроители не захотели переделывать башню танка ИС-2, куда и так вписывалась Д-25Т.

Кроме всего прочего, в годы войны ЦАКБ проектировало для танков и самоходок мощное 122-мм орудие C-26-I с улучшенной баллистикой и 130-мм пушку С-26. Орудие C-26-I разгоняло 25-кг снаряд до скорости 1000 м/с, а С-26 33,5-кг снаряд до скорости 900 м/с. 4 августа 1945 г. пушки Грабина успешно прошли испытания, но на вооружение приняты не были. Как это неоднократно бывало, мощность грабинских орудий посчитали избыточной.

В 1945 г. коллектив Ж.Я. Котина приступил к проектированию тяжелого танка ИС-7. Танк имел броню корпуса спереди и с боков 150 мм, а передняя стенка башни и вовсе имела толщину в 210 мм. В том же 1945 г. КБ Грабина приступило к разработке 130-мм танковой пушки С-70. Пушка имела механизированное заряжание и, впервые в отечественной танковой артиллерии, механизированную боеукладку. Снаряд весом 33,4 кг достигал скорости 900 м/с, а дальность прямого выстрела равнялась 1100 м. Бронебойный снаряд при угле встречи 30 градусов был способен пробивать 140-мм броню на дистанции в два километра. В 1948 г. на испытаниях танка ИС-7 орудие С-70 показало хорошие результаты. В 1949 г. был выдан заказ на изготовление партии из 50 танков, но в том же году вышло постановление о прекращении работ по всем танкам с массой более 50 тонн.

Хотелось бы привести мнение известного военного историка А.Б. Широкорада: «Прекращение работ над ИС-7 было грубой ошибкой нашего руководства, притом не только военно-технического, но и политического. Даже малая (для СССР) серия из 500-2000 танков ИС-7 произвела бы большое психологическое воздействие на вероятного противника и заставила бы его потратить во много раз большие суммы на создание средств для борьбы с ними. Применение же ИС-7 в Корее, в ходе блокады Западного Берлина и в других локальных конфликтах дало бы большой военный и политический эффект. Отказ от пушки С-70 вообще был непростительной ошибкой…»

В 1949 г. Грабин представил проект 100-мм танковой пушки с индексом «0963» для вооружения танка Т-54, которая имела стабилизацию в двух плоскостях. Но по неясным причинам пушка «0963» не была принята на вооружение. Отметим, что в 1951 г. ЦНИИ-173 (ныне ЦНИИ АГ) было разработано устройство «Горизонт» для стабилизации пушки Д-10Т только в вертикальной плоскости. Производство орудия с этим устройством началось в 1955 г., хотя Грабин еще за 6 лет до этого предлагал орудие, стабилизированное в обеих плоскостях.

ПРОТИВОТАНКОВЫЕ ПУШКИ

Осветив вклад, который В.Г. Грабин со своим коллективом внес в развитие отечественной танковой техники, следует уделить внимание и разработанным им средствам противотанковой борьбы.

Еще в 1940 г. Василий Гаврилович в инициативном порядке наложил 85-мм ствол уже упоминавшейся зенитной пушки Логинова на лафет пушки Ф-28. Новое орудие с индексом Ф-30 успешно прошло заводские испытания в начале 1941 г., но с началом войны работы были свернуты.

Работу над противотанковыми пушками с баллистикой зенитной пушки 52-К коллектив Грабина возобновил в конце 1942 г. В 1943 г. в ЦАКБ был разработан проект противотанковой пушки С-8, в конце года прошли испытания. От завода-изготовителя орудие получило добавку к индексу и именовалось ЗиС-С-8. При испытаниях выявился ряд недостатков, в частности малая прочность дульного тормоза, плохая экстракция гильзы и неудовлетворительная работа противооткатных устройств. Это были не слишком серьезные недостатки для опытной системы – в процессе доработки они всегда устранялись. Но ЗиС-С-8 имела двух конкурентов: пушку БЛ-25 и Д-44 с той же баллистикой. И у них выявлялись подобные недочеты. Вот что пишет по этому поводу А.Б. Широкорад: «Данные испытаний у всех пушек были примерно одинаковые. При этом не следует забывать, что грабинская пушка опередила конкурентов на год-полтора. И в ходе испытаний у обоих конкурентов выявились те же болезни, что и у ЗиС-С-8… Сама по себе напрашивается мысль, что неприятности пушки ЗиС-С-8 объясняются не техническими, а субъективными причинами, в том числе неприязнью Устинова к ЦАКБ и Грабину лично». После долгой доводки в 1946 г. на вооружение была принята 85-мм дивизионная пушка Д-44.

В предвоенное время основным противотанковым орудием РККА была 45-мм противотанковая пушка 53-К, разработанная Логиновым в 1937 г. путем наложения 45-мм ствола на лафет немецкой 37-мм противотанковой пушки. 53-К полностью соответствовала концепции довоенных бронетанковых войск: небольшая и легкая, она прекрасно поражала танки с противопульной броней. Ведь основное требование в условиях, когда уровень противника недостаточно неизвестен, – это возможность поражать свои танки. Конечно, это весьма упрощенное представление: ведется и разведка, производится и оценка промышленности противника, и многое другое. Основой советских танковых войск, как уже говорилось, были легкие и маневренные танки. Поэтому и с вражескими легкими танками 53-К прекрасно справлялась. Но вот с теми же Pz.III ситуация обстояла иначе. Сорокопятка хоть и была способна поражать эти машины, но уже с большим трудом: на дистанции в 1 км бронепробиваемость орудия составляла 28 мм при угле встречи 30 градусов к нормали. Поэтому нашим артиллеристам и приходилось подпускать немецкие танки на дистанцию «кинжального» огня – чтобы уверенно поразить вражеский танк. Другой острой проблемой в борьбе с фашистскими Panzerwaffe стала нехватка бронебойных снарядов, причем и качество имеющихся оставляло желать лучшего. В некоторых партиях каждый второй снаряд при попадании в цель не пробивал ее, а раскалывался. Более эффективные бронебойные подкалиберные снаряды в Советском Союзе появились лишь в 1942 году.

В финской кампании мы продемонстрировали свои новейшие танки KB, и было наивно полагать, что наши вероятные противники проигнорируют появление таких машин. Немцы уже к началу войны имели и подкалиберные, и кумулятивные снаряды, но до острой нужды держали их в тайне.

Но мы и сами должны были поддерживать концепцию соответствия своего противотанкового вооружения своему танковому. Этого мнения и придерживался Грабин. В начале 1940 г. Василий Гаврилович задается целью создания первой отечественной противотанковой пушки, способной пробивать броню в 50–70-мм. Вначале он со своим коллективом занялся исследованиями в области пушек с коническим стволом, ведь подобное решение позволяло получить большую мощность при сравнительно небольшой длине ствола. Однако изготовление подобных стволов оказалось крайне сложной задачей, как и устройство используемых снарядов. Поэтому в 1940 г. Василий Гаврилович ограничился лишь исследовательскими работами и опытами с одним стволом. Параллельно с этими исследованиями Грабин вел работы над созданием противотанковой пушки с обычным, цилиндрическим стволом. Конструктор заручился поддержкой наркома вооружений Б.Л. Ванникова и получил добро на проектирование мощной противотанковой пушки по собственным требованиям. После изысканий и совещаний с Артиллерийским комитетом ГАУ и Артиллерийской академией им. Дзержинского КБ выбрало наиболее выгодный калибр для сравнительно легкой противотанковой пушки – 57 мм. Новое орудие получило индекс Ф-31. Свои ТТТ Грабин утвердил в сентябре 1940 г., когда работы были уже в разгаре. За основу орудия была положена конструктивная схема 76-мм полковой пушки Ф-24. Кроме наложения 57-мм ствола длиной 73 калибра требовалась переработка лишь накатника и некоторых других узлов. Для орудия был принят новый бронебойный снаряд массой 3,14 кг, начальная скорость составляла 990 м/с. В начале 1941 г. эта пушка Грабина получила индекс ЗиС-2.

В октябре 1940 г. начались заводские испытания, в результате которых выявилась ошибка в выборе крутизны нарезки ствола. Но Сталин очень доверял Грабину и дал разрешение на запуск орудия в производство. Конструктор не подвел – с новой нарезкой кучность орудия стала блистательной, как и остальные ее характеристики. Параллельно Василий Гаврилович вел работы и над другими длинами стволов, но все они были вскоре прекращены. В начале 1941 г. пушка ЗиС-2 была официально принята на вооружение. Но уже во время войны, в декабре 1941 г., производство орудия было приостановлено. Столь длинный ствол был крайне тяжел в изготовлении, а первые месяцы боевых действий показали чрезмерную мощь пушки – ЗиС-2 «прошивала» вражеские танки насквозь. Это был, пожалуй, первый случай, когда орудие забраковали из-за избыточной мощности! Бронепробиваемость ЗиС-2 на дистанции в 1 км при угле встречи 30 градусов к нормали составляла 85 мм, а при использовании обтекаемых подкалиберных снарядов эта цифра возрастала в полтора раза.

Появление «Тигров» заставило военных расставить акценты по-новому, 15 июня 1943 г. пушка ЗиС-2 была вновь принята на вооружение. Однако малое количество этих прекрасных орудий перекладывало основное бремя борьбы с немецким «зверинцем» на ту же дивизионку ЗиС-3, которая явно не была для этого предназначена. Бронепробиваемость ЗиС-3 при аналогичных условиях составляла всего 50 мм.

При своей выдающейся мощности ЗиС-2 была весьма легким орудием – всего чуть больше 1000 кг. К примеру, близкая ей по мощи немецкая 75-мм Рак 40 оказалась в полтора раза тяжелее, а близкая по массе Рак 38 почти в два раза менее мощной. В 1943 г. союзники попросили у руководства СССР предоставить им пушку ЗиС-2 для исследований. За все время было изготовлено порядка 13.500 орудий ЗиС-2. До сего дня модифицированные ЗиС-2 стоят на вооружении ряда стран мира.

В конце 1940 г. Грабин предложил создать самоходки с ЗиС-2. Легкие установки на базе полугусеничного вездехода ЗиС-22М и гусеничного тягача «Комсомолец» вместе с пушкой ЗиС-3 были представлены маршалу Кулику 22 июля 1941 г., от которого конструктор получил категорический отказ. На этот раз представляется, что этот отказ был к лучшему, ведь ЗиС-30 (на базе «Комсомольца») оказалась весьма неустойчивой вследствие большой высоты линии огня при малом весе и габаритах установки. Однако была изготовлена опытная партия из 104 самоходок. Вторую самоходку даже не запускали в серию. Но следующая задумка Грабина оказалась заметно более перспективной. Осенью 1940 г. конструктор предложил вставить ствол ЗиС-2 в качающуюся часть танковой пушки Ф-34. Всего через 15 дней пушка ЗиС-4 уже была в металле. После переработки по результатам испытаний завод получил заказ на изготовление, и в сентябре 1941 г. началось ее серийное производство. Но было изготовлено лишь 42 орудия для танка Т-34 – пушку ЗиС-4 ждала та же судьба, что и ЗиС-2. В 1943 г. Грабин попробует реанимировать проект, но будет выпущена лишь малая серия ЗиС-4. Было бы несколько высокопарно говорить, что массовое производство танков Т-34-57 полностью изменило бы весь ход войны. Но, безусловно, даже сравнительно небольшие партии этих танков-истребителей могли бы закрепить превосходство наших бронетанковых войск еще в 1942-43 гг., «обломав клыки» Panzerwaffe.

Появление «Тигров», «Пантер» и «Слонов» (изначально именовавшихся «Фердинанд») привело не только к перевооружению Т-34 и возобновлению производства ЗиС-2. Самоходки СУ-122 и СУ-152 хоть и успешно боролись с тяжелыми танками, но это была корпусная штурмовая артиллерия – уничтожение танков не входило в ее непосредственные задачи. В 1943 г. Грабин приступил к созданию противотанковой пушки на базе 100-мм корабельного орудия Б-34. 14 сентября опытный образец пушки с индексом С-3 был отправлен на Софринский полигон. После этого последовали доработки на заводе «Большевик». Орудие получило индекс БС-3. 100-мм орудие с длиной ствола 59 калибров придавало 15,6-кг снаряду начальную скорость 900 м/с. Дульный тормоз поглощал 60% энергии отката.

15 апреля 1944 г. на Гороховецком полигоне производился обстрел трофейных «Тигра» и «Фердинанда». С расстояния в 1,5 км танк уверенно пробивался, броня САУ не пробивалась, но «Слон» гарантированно выходил из строя из-за откола брони изнутри. В отношении БС-3 к гитлеровскому «зверинцу» вполне уместно было бы сказать: «Что не съем, то понадкусываю». Именно поэтому БС-3 и прозвали «грабинским зверобоем». С дистанции в 3 км под углом встречи 30 градусов к нормали бронепробиваемость новой полевой пушки составляла 100 мм. До самого конца войны противник не смог противопоставить БС-3 какого-либо танка, кроме Pz.VIII «Maus», но даже его новым кумулятивным снарядом она могла спокойно поразить. Впрочем, брать «Мышонка» в расчет – это дань формальностям: этих 200-тонных монстров было изготовлено всего две штуки.

До начала 1960-х годов данная 100-мм полевая пушка обр. 1944 г. могла успешно пробивать броню любого западного танка и без кумулятивных снарядов. Производство этих орудий было прекращено в 1951 г. Всего было изготовлено примерно 3800 орудий БС-3. До сих пор эти орудия в небольшом количестве стоят на вооружении ряда стран, в том числе и РФ.

На том же лафете, что и БС-3, ЦАКБ параллельно разрабатывало мощную 85-мм пушку С-3-1 и 122-мм пушку С-4 с баллистикой корпусной пушки А-19. Баллистика С-3-1 существенно превосходила баллистику 85-мм пушки Д-44. Но работы по обоим орудиям были прекращены.

В 1946 г. Грабин приступил к разработке 85-мм противотанковой пушки большой мощности С-6, имевшей баллистику орудия С-3-1. В 1948 г. был изготовлен опытный образец и начаты полигонные испытания. Несмотря на удачную доработку, в 1950 г. предпочтение было отдано орудию Д-48 Ф.Ф. Петрова с аналогичной баллистикой, но и у нее дела шли отнюдь не блестяще. На вооружение Д-48 приняли лишь в 1953 г. и изготовили их всего 28 штук.

В том же 1946 г. Василий Гаврилович попытался создать еще более мощную 85-мм пушку путем наложения опытного ствола ОПС-10 на лафет 152-мм гаубицы-пушки МЛ-20. Ствол имел длину 85,4 калибра, то есть значительно длиннее любых имевшихся тогда противотанковых орудий. Начальная скорость 9,8-кг снаряда составляла 1200 м/с, что тоже было блестящим результатом. В 1948 г. были проведены полигонные испытания, но дальнейших работ уже не проводилось – военным такая мощь показалась излишней.

Грабин был готов к такому повороту событий и еще в 1947 г. изготовил опытный образец 100-мм легкой полевой пушки C-6-II. Весила она в полтора раза меньше БС-3, но при этом уступала в мощности только на 16%. Однако и это орудие было отвергнуто без указания причин.

В 1946 г. ЦАКБ возвращается к работе над пушками с коническим стволом. Поводом для этого стало получение трофейных немецких 75/55-мм конических орудий РАК 41. Калибр у каморы составлял 75 мм. а в дульной части 55 мм, длина ствола составляла 4322 мм. По сути, ствол делился на три участка: нарезной цилиндрический у каморы, гладкий конический и гладкий цилиндрический до дула. На основе этих трофеев Грабин начал проектирование 76/57-мм полковой противотанковой пушки С-40. Лафет для нового орудия был взят от опытной пушки ЗиС-С-8. Опытный образец С-40 прошел полигонные испытания в 1947 г. Грабину удалось создать систему, по мощности в полтора раза превосходящую немецкий прототип: на дистанции 500 м пробивалась броня в 285 мм. Но на вооружение система так и не поступила, сказались сложность изготовления и небольшой ресурс ствола.

Во второй половине 1950-х гг. КБ Грабина, с конца 40-х именуемое НИИ-58, вело разработку проекта под ласковым названием «Дельфин». А проект этот представлял собой, ни много ни мало, радиоуправляемую противотанковую ракету. Конструкторы превосходно справились с новой для них задачей, и в 1958 г. начались испытания готового изделия параллельно с управляемой по проводам ПТУР А.Э. Нудельмана. На дальности в 3 км «Дельфин» уверенно попадал в щит размерами 10×10 м, а его кумулятивная боевая часть уверенно пробивала броню в 500 мм. ПТУР Грабина уступала комплексу Нудельмана только большими габаритами, а из-за наличия радиоуправления явно превосходила его. Но век грабинского коллектива подходил к концу, работы были прерваны и на вооружение в начале 1960-х были приняты изделия Александра Эммануиловича.

Василий Гаврилович Грабин был очень талантливым и дальновидным конструктором, превосходным организатором и непревзойденным новатором. Его орудия Ф-22 и Ф-22УСВ перед войной составили половину парка дивизионной артиллерии РККА, Ф-22 снискала у немцев славу прекрасного противотанкового орудия и серийно ставилась на САУ «Куница». Его дивизионка ЗиС-3 пользовалась любовью артиллеристов за свою простоту, надежность и неприхотливость. Танковая Ф-34 обеспечила наши танки достаточной мощью на первых этапах воины, а противотанковые ЗиС-2 и БС-3 не знали себе равных на полях сражений. Его 180-мм пушка С-23 успешно заменяла тактические ракеты в арабо-израильских конфликтах, а 57-мм автоматическая зенитная С-60 стала грозой американских летчиков в Корее и во Вьетнаме. Его изобретением стал метод скоростного проектирования, перевернувший все представления о процессах разработки технических систем. Конструкторская мысль Грабина опережала свое время на года, а иногда и на десятилетия: устройство некоторых его орудий было рассекречено лишь в начале 1990-х гг.

Но множество его орудий не было принято на вооружение, среди них были и абсолютно уникальные образцы. Столь инициативный, принципиальный и независимый конструктор просто не мог не нажить себе влиятельных врагов, что, в конечном счете, и привело к ликвидации его КБ. Генерал-полковник, Герой социалистического труда В.Г. Грабин был отправлен в отставку в 1959 г. Даже свои воспоминания он не смог издать при жизни. До самого конца он честно мог утешаться тем фактом, что со своим коллективом достойно послужил Родине.

Грабин Василий Гаврилович

Оружие победы

Биографическая справка: ГРАБИН Василий Гаврилович (1899/1900-1980), конструктор артиллерийского вооружения, генерал-полковник технических войск (1945), доктор технических наук (1941), Герой Социалистического Труда (1940). Член КПСС с 1921. Окончил военно-техническую академию им. Ф. Э. Дзержинского (1930). Под руководством Грабина созданы 76-мм пушки образца 1936 (Ф-22), образца 1939 (УСВ) и 1942 (ЗИС-3), 57-мм пушка образца 1943 (ЗИС-2), 100-мм полевая пушка образца 1944 (БС-3), которые широко применялись в войну. Депутат Верховного Совета СССР в 1946-1954. Государственная премия СССР (1941, 1943, 1946, 1950). Награжден 4 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 2 орденами Красного Знамени, орденами Суворова 1-й и 2-й степени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды. (Великая Отечественная война 1941-1945. Энциклопедия. Москва, "Советская Энциклопедия". 1985. Стр. 221.)

Hoaxer: Нельзя не согласиться с автором предисловия В. Левашовым (который, как из этого самого предисловия явствует, вместе с М. Михалёвым, занимался литобработкой сих мемуаров), что чтиво вышло захватывающее. Лично я прочёл воспоминания Грабина безотрывно, и будь второй, третий тома, их бы постигла та же участь. Литобработчики ли, сам Грабин тому "виной", но сквозь строчки проступает личность весьма незаурядного, оригинального человека, и становится понятно, как этот человек добивался своего и что давало ему основания обещать Сталину сделать то, что казалось невыполнимым для других. Конечно, Грабин в своих мемуарах пристрастен (например, читая о создании 76-мм пушки Ф-22, возникает впечатление, что она сразу вышла настолько прекрасной, что практически не потребовалось никаких доделок; а между тем, в других источниках история создания и внедрения этой пушки не столь гладка), а время не остудило его симпатий и антипатий. Но никакая (и легко понятная) пристрастность автора не может умалить его громадного вклада в нашу победу над немцами в прошлой войне. И этот вклад был оценен по достоинству - орденами Суворова 1-й и 2-й степени.

Мы - артиллерийские конструкторы

Тринадцать энтузиастов

"Желтенькая"

Судьба каждой пушки решалась в Кремле...

"Желтенькая" будет жить!

Директора меняются, недостатки остаются

Новые испытания

Вынужденная инициатива

От карандаша к металлу - новыми методами

Полгода не у дел: сомнения и надежды

"Мигунов сделал! "

После успеха

КБ приобретает новую специальность

Пушка для среднего танка

С полигона - на фронт

Снаряд против брони

История одной ошибки

От старых методов к новым

Пушка, рожденная за одну ночь

Странный телефонный звонок

Новые времена - новые ритмы

Пушки - к бою

Примечания

Автор этой книги, известный советский конструктор артиллерийских систем Василий Гаврилович Грабин - генерал-полковник технических войск, доктор технических наук, профессор, Герой Социалистического Труда, четырежды лауреат Государственной премии СССР (он был удостоен ее в 1941, 1943, 1946 и 1950 годах), кавалер четырех орденов Ленина и других высоких правительственных наград.

"Известный" - неточное слово. Если говорить о широкой популярности, правильнее сказать - неизвестный. Как были неизвестны С. П. Королев и создатель легендарного танка Т-34 А. А. Морозов. Как были до поры неизвестны имена многих инженеров и ученых, работавших на Победу. В обстановке строжайшей секретности проходили и их рабочие будни, и их праздники.

Из 140 тысяч полевых орудий, которыми воевали наши солдаты во время Великой Отечественной войны, более 90 тысяч были сделаны на заводе, которым в качестве Главного конструктора руководил В. Г. Грабин (в книге этот завод назван Приволжским), а еще 30 тысяч были изготовлены по проектам Грабина на других заводах страны. Имя В. Г. Грабина мало кто знал, но все знали знаменитую дивизионную пушку ЗИС-3, вобравшую в себя все достоинства прославленной русской "трехдюймовки" и многократно умножившую их, оцененную высшими мировыми авторитетами как шедевр конструкторской мысли. Пушки эти до сего дня стоят на мемориальных постаментах на полях крупнейших сражений - как памятник русскому оружию. Так оценил их народ. Грабинскими пушками были вооружены "тридцатьчетверки" и тяжелые танки "КВ", грабинские 100-миллиметровые "зверобои" встали неодолимой преградой на пути фашистских "тигров" и "пантер", грабинские "САУ" помогали атакующей нашей пехоте подавлять огонь вражеских дотов.

Обычно в мемуарах читатель ищет подробности жизни знаменитых людей, живые детали, позволяющие полно и живо воссоздать образ времени. Эта книга иная. В. Г. Грабин описывает не историю своей жизни, он пишет то, что можно бы назвать биографией его дела. Насколько полно прослежены этапы рождения почти каждой из пушек, настолько же скуп автор в отношении даже крутых поворотов своей жизни. Для В. Р. Грабина событием было принятие его пушки на вооружение, а не награждение его самого высшей премией. Поэтому и пришлось начать эти страницы энциклопедической справкой, официальным перечислением его титулов и званий.

Как и для большинства читателей, далеких от специальных проблем вооружения и детально не вникавших в историю Великой Отечественной войны, фамилия "Грабин" ничего мне не говорила до одного из холодных ранневесенних вечеров 1972 года, когда на моем пороге возник залепленный мокрым снегом молодой майор с черными петлицами и поставил на пол два тяжелённых пакета со словами: "Приказано передать". Такой тяжелой могла быть только бумага. Так и оказалось: в свертках было два десятка папок с плотным машинописным текстом. Я внутренне ужаснулся: это же не меньше недели читать! Но отступать было некуда. Накануне в телефонном разговоре с моим старшим коллегой по писательскому цеху М. Д. Михалевым (он тогда заведовал отделом очерка в журнале "Октябрь") я дал согласие взглянуть на материалы с тем, чтобы - если это меня заинтересует принять участие в их литературной обработке. Сам М. Д. Михалев занимался этой работой уже с год и чувствовал, что в одиночку не справится. Майор, козырнув, исчез в темноте. Я перетащил пакеты поближе к столу и раскрыл первую папку. На титульном листе стояло: В. Г. Грабин.

Читал я ровно неделю. Не отрываясь - как увлекательнейший детектив. Отложив все дела и отключив телефон. Собственно, никакие это были не мемуары. Правильнее сказать: технический отчет. Со всеми внешними признаками этого канцелярского жанра. Но отчет - о всей своей жизни. А поскольку для В. Г. Грабина, как и для многих его сверстников, юность которых была осияна молодой идеологией Октября, дело было главным, а порой и просто единственным содержанием жизни, отчет Грабина о своей жизни стал отчетом о своем деле.

Среди талантов Василия Гавриловича не было литературного дара, но он обладал даром иным, редчайшим, который роднит его с Львом Толстым. Я бы назвал это - точечная память. Память его была феноменальной, он помнил в мельчайших подробностях все - в ходе работы наши с М. Д. Михалевым архивные изыскания неизменно подтверждали его правоту. Но мало того, что он помнил все, что происходило. Самое поразительное, что он помнил все, что тогда чувствовал, последующие впечатления не стирали и не искажали того, что он переживал в каждый конкретный момент своей почти сорокалетней деятельности. Когда-то где-то какой-то мелкий военный чиновник помешал (чаще пытался помешать) работе над очередной пушкой. И хотя чуть раньше или чуть позже этот чиновник был переубежден или просто отступил, отстранился, был смят, убран с пути ходом самого дела, Грабин словно бы возвращается в тот день, и вся ненависть к чинуше, все отчаяние ложатся на бумагу, он снова спорит со своим давно побежденным оппонентом так, как спорил тогда, и приводит доказательства своей, а не его правоты, не упуская ни малейшей мелочи: "Во-первых... в-третьих... в-пятых... И наконец, в-сто тридцать вторых..."

Василий Гаврилович Грабин с петлицами генерал-майора технических войск

Василий Гаврилович Грабин родился 29 декабря 1899 года (9 января 1900 по новому стилю) в станице Старонижестеблиевская Кубанской области, ныне Красноармейского района Краснодарского края. В 1913 году, окончив всего три класса школы,Грабин устроился сортровщиком на екатеринодарский почтамт, а позже служил почтальоном.

В июле 1920 года Грабин поступил на артиллерийское отделение Краснодарских командных курсов Красной армии. Во время учебы в составе сводного батальона курсантов принимал участие в боях против Врангеля.

После окончания курсов Грабин был направлен для продолжения образования в Военную школу тяжелой и береговой артиллерии в Петрограде, которую окончил в 1923 году. В 1923-1924 годах служил в строевых частях РККА командиром артвзвода и начальником связи артдивизиона. С 1924 года командир курса Второй Ленинградской артиллерийской школы. В 1925 году поступил в Военно-техническую академию РККА имени Дзержинского в Петрограде. В это время там преподавали такие видные ученые-артиллеристы, как Гельвих, Дурляхов и Рдултовский.
В 1930 году Грабин с отличием окончил академию и направлен инженером-конструктором в КБ завода «Красный Путиловец» в Ленинграде. С 1931 года – конструктор в КБ №2 Всесоюзного орудийно-арсенального объединения (ВОАО) Наркомата тяжелой промышленности СССР (Москва). В том же году КБ-2 было слито с КБ №1 и преобразовано в КБ ВОАО. В 1932 году В. Г. Грабин назначен первым заместителем начальника ГКБ-38 (созданного на базе КБ ВОАО). Это было единственное КБ в СССР, которое занималось разработкой и доработкой различных типов ствольных артиллерийских систем. Однако просуществовало оно недолго и в конце 1933 года ликвидировано по инициативе начальника Вооружения Красной Армии Тухачевского отдававшего предпочтение динамореактивным артсистемам конструкции Курчевского.

В конце 1933 года Грабин был направлен на новый артиллерийский завод №92 («Новое Сормово») в город Горький, где добился создания КБ, занимающегося ствольной артиллерией.Грабин был назначен его руководителем. Под руководством Грабина КБ создало десятки различных систем артиллерийских орудий, не уступающих либо превосходящих иностранные образцы. По мнению многих отечественных и иностранных историков, единственной областью вооружения, в которой СССР качественно превосходил Германию на протяжении всей войны, была артиллерия. Наряду с чисто конструкторской работой, Грабин разработал и применил впервые в мире методы скоростного комплексного проектирования артиллерийских систем с одновременным проектированием технологического процесса, что позволило организовать в короткие сроки массовое производство новых образцов орудий для РККА. Отличительной чертой конструкторской школы Грабина стали принципы унификации и сокращения количества деталей и узлов орудий, использование принципа равнопрочности. Использование этих методов позволило сократить сроки проектирования орудий с 30 до 3 месяцев, в разы сократить стоимость орудий, организовать массовое производство на новых заводах в кратчайшие сроки (что сыграло неоценимую роль в первый период Великой Отечественной войны).

З а выдающиеся достижения в области создания новых типов вооружения, поднимающих оборонную мощь Советского Союза, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 октября 1940 года генерал-майору технических войск (воинское звание присвоено 1.08.1940) Грабину Василию Гавриловичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и молот» (№6). Награды вручены 12 ноября 1940 года.

В ноябре 1942 года было создано Центральное артиллерийское конструкторское бюро (ЦАКБ) в подмосковном Калининграде (с 1996 года – город Королёв), более известном тогда по названию своей станции на Северной железной дороге как Подлипки. Начальником и главным конструктором ЦАКБ блы назначен генерал-лейтенант технических войск (звание присвоено 20 февраля 1942) Грабин . На ЦАКБ были возложены функции ведущей проектной организации в артиллерийской отрасли. Из 140 тысяч полевых орудий, которыми воевали наши солдаты во время Великой Отечественной войны, более 90 тысяч были сделаны на заводе, которым в качестве главного конструктора руководилГрабин , а еще 30 тысяч были изготовлены по проектам Грабина на других заводах страны. 30 марта 1945 годаГрабину присвоено воинское звание генерал-полковник технических войск".
В 1946 году ЦАКБ переименовывается в Центральный научно-исследовательский институт артиллерийского вооружения (ЦНИИАВ). В. Г.Грабин назначается его начальником и главным конструктором. В 1955 году перед институтом ставится принципиально новая главная задача – создание атомных реакторов. В. Г. Грабин переводится с понижением на должность начальника отделения ЦНИИАВ. Однако он предпринимает огромные усилия по отстаиванию роли и задач института артиллерийского вооружения, добивается в марте 1956 года его воссоздания под названием ЦНИИ-58 в Министерстве оборонной промышленности СССР. С 1956 года В. Г. Грабин – директор и главный конструктор ЦНИИ-58. В эти годы ЦНИИ-58 принимает участие в разработке тактических комплексов класса «земля-земля» и «земля-воздух».
В июле 1959 года ЦНИИ-58 вместе с опытным заводом, где работало около пяти тысяч человек, в том числе почти полторы тысячи инженеров и конструкторов, присоединили к расположенному поблизости ОКБ-1 С.П.Королёва. При этом уникальные архивы технической документации и музей образцов советской и иностранной артиллерийской техники, многие их которых существовали в единственном экземпляре, были уничтожены. Такое решение стало прямым следствием линии Н.С.Хрущева на "ракетизацию" вооружения и принесло громадный ущерб отечественной артиллерии.
С 1960 года Грабин в отставке, но не на пенсии – он назначен начальником кафедры в МВТУ имени Баумана, где читал курс по артиллерийскому вооружению. Там же он создал уникальное молодежное ОКБ из числа студентов МВТУ и был его главным конструктором.
Умер Василий Гаврилович 18 апреля 1980 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

ЗИС-3

лучшее орудие второй мировой

Во время внезапного начала Великой Отечественной войны на вооружении Красной Армии ещё находились такие устаревшие полевые пушки, как обр. 1900/02, 1902/26 и 1902/30. Но были и более современные орудия: 76,2-мм дивизионная пушка обр. 1936 г. (Ф-22) и 76,2-мм дивизионная пушка обр. 1939 г. (УСВ).
Проектирование новой пушки было начатоВасилием Гавриловичем Грабиным в конце 1940 года после успешно проведенных испытаний 57-мм противотанковой пушки ЗиС-2 . Как и большинство противотанковых пушек, она была компактной, имела легкий и прочный лафет, который вполне мог быть использован при создании дивизионной пушки.
В то же время для 76,2-мм дивизионных пушек Ф-22УСВ был разработан технологичный ствол с хорошими баллистическими характеристиками. Так что в принципе конструкторам осталось лишь наложить на лафет пушки ЗИС-2 ствол 76,2-мм дивизионной пушки Ф-22УСВ, снабдив его дульным тормозом для снижения нагрузок на лафет. Параллельно с проектированием пушки решались вопросы технологии ее производства, велась отработка изготовления многих деталей литьем, штамповкой и сваркой. По сравнению с УСВ трудозатраты при изготовлении одного такого орудия уменьшились в три раза, а стоимость пушки сократилась более чем на треть.

ЗИС-3 представляла собой пушку современной для того времени конструкции. Ствол орудия — моноблок, с казёнником и дульным тормозом (поглощавшим около 30 % энергии отката). Затвор вертикальный клиновой, полуавтоматический. Полуавтоматика затвора механического (копирного) типа. Спуск кнопочный или рычажный (на орудиях различных производственных серий). Ресурс ствола у орудий первых серий — 5000 выстрелов, у большинства орудий — 2000 выстрелов. Противооткатные устройства при выстреле откатываются со стволом, состоят из гидравлического тормоза отката и гидропневматического накатника. Откат постоянный. Подъёмный механизм имеет два сектора. Поворотный механизм винтового типа. Рукоятки подъёмного и поворотного механизмов размещены слева от ствола, что существенно облегчало работу наводчика при стрельбе по движущимся целям. Уравновешивающий механизм пружинный, тянущего типа, состоит из двух колонок. Боевая ось прямая. Орудие имело подрессоривание, рессоры пружинные в колону. Колеса металлические, с резиновыми шинами, близкие к таковым от автомобиля ГАЗ-АА (отличались иной формой ступицы). Для защиты расчёта орудие имело щит толщиной 5 мм. Орудие комплектовалось панорамным прицелом (орудия, направляемые в противотанковую артиллерию — прицелами прямой наводки ПП1-2 или ОП2-1). Для перемещения конной тягой ЗИС-3 комплектовались унифицированным передком обр.1942 г. для полковых и дивизионных пушек.
Опытный образец ЗИС-3 был закончен в июне, а в июле 1941 г. он прошел полигонные испытания.

Первоначально опытный экземпляр лафета ЗИС-3 имел механизм переменной длины отката. Но испытания выявили плохую работу противооткатных устройств, и было решено сделать откат постоянным. Но тогда выяснилось, что при стрельбе под углом в 45 требуется делать ровик между станинами. Для решения этой проблем угол возвышения был уменьшен с +45 до +37, а высота линии огня увеличена на 50 мм.

Работа была организована таким образом, что детали ЗИС-3 изготавливались параллельно с деталями УСВ. При этом никто, кроме узкого круга посвященных, не знал, что в производство пошла новая пушка. Единственная деталь, которая могла вызвать подозрение, — дульный тормоз, — изготовлялась в опытном цехе.

В боях 1941 г. ЗиС-3 показала своё преимущество над тяжёлой и неудобной для наводчика Ф-22УСВ. В результате это позволило В. Г. Грабину представить ЗиС-3 лично Сталину и получить официальное разрешение на производство орудия, которое к тому времени уже выпускалось заводом и активно использовалось в армии. В начале февраля 1942 г. были проведены официальные испытания, которые были скорее формальностью и продолжались всего пять дней. По их итогам ЗиС-3 была принята на вооружение 12 февраля 1942 года с официальным названием «76-мм дивизионная пушка обр. 1942 г.»
Запуск в производство ЗИС-3 позволил организовать изготовление пушек поточным методом (впервые в мире) с резким увеличением производительности. Приволжский завод 9 мая 1945 г. рапортовал партии и правительству о выпуске 100-тысячной пушки ЗИС-3, увеличив производственную мощность за годы войны почти в 20 раз.

Благодаря высокой технологичности ЗИС-3 стала первым в мире артиллерийским орудием, поставленным на поточное производство и конвейерную сборку. Основными снарядами для стрельбы из пушки являются дальнобойная осколочно-фугасная граната и бронебойный снаряд. В соответствии с поставленными задачами могут быть использованы шрапнель, подкалиберный, кумулятивный (бронепрожигающий), зажигательный, дымовой и другие снаряды. Наибольшая дальность стрельбы дальнобойной осколочно-фугасной гранатой ОФ-350 равна 13290 м. Дальность прямого выстрела при стрельбе дальнобойной осколочно-фугасной гранатой и бронебойным снарядом 820 м (при высоте цели 2 м). При разрыве осколочно-фугасной гранаты образовывалось 870 убойных осколков с радиусом сплошного поражения 15 м (немецкий 75-мм осколочно-фугасный снаряд давал 765 осколков с радиусом сплошного поражения 11,5 м). На дальности 500 м при угле встречи 90° бронебойный снаряд пушки пробивал броню толщиной 70 мм. Маневренность огня обеспечивается лафетом с раздвижными станинами, допускающими наибольший угол возвышения 37°, угол склонения 5°, угол горизонтального обстрела 54°. Скорострельность пушки благодаря полуавтоматике достигает 25 выстрелов в минуту. Вес пушки в боевом положении 1150 кг. Натренированным расчетом перевод пушки из походного положения в боевое и обратно производится в 30-40 секунд. Пушку можно перевозить механической и конной (шестеркой лошадей) тягой. Для перевозки пушки применялись грузовые автомобили ГАЗ-АА , ГАЗ-ААА , ЗИС-5 и другие. Перевозить пушку механической тягой разрешалось со скоростью: по шоссе до 50 км/ч, по проселочным дорогам до 30 км/ч, по бездорожью до 10 км/ч. Конной тягой пушка перевозилась со скоростью 8-10 км/ч. 76,2-мм дивизионная пушка обр. 1942 г. (ЗИС-3) успешно использовалась частями Красной Армии в годы Великой Отечественной войны. Эта пушка по праву оценивалась специалистами, в том числе и немецкими, как одна из самых гениальных конструкций в истории ствольной артиллерии. В послевоенное время она состояла на вооружении Советской Армии и армий многих других стран мира.

57-мм противотанковая пушка образца 1941 года

В годы Великой Отечественной войны по просьбе главы британской военной миссии в СССР Советское правительство передало английской армии для ознакомления не­ сколько пушек ЗИС-2. Интерес союзников к этому орудию не был случайным, ибо боевой опыт показал: советским конструкторам удалось создать 57-мм противотанкoвую пушку, которая по мощности превосходила английскую 57-мм пушку в 1,6 раза.

История создания этого орудия восходит к 1940 году, когда к прoектированию новой противотанковой пушки, соответствующей тактико-техническим требованиям ГАУ, приступил конструкторский коллектив, возглавляемый Героем Социалистического Труда, лауреатом Государственных премий, доктором технических наук Василием Грабиным.
При проектировании классической противотанковой пушки Грабин столкнулся с проблемой выбора калибра орудия. Расчёты показали бесперспективность калибра 45-мм с точки зрения резкого роста бронепробиваемости. Различными исследовательскими организациями рассматривались калибры 55 и 60 мм, но в итоге было решено остановиться на калибре 57 мм. Орудия такого калибра применялись в царской армии и флоте (пушки Норденфельда и Гочкиса), кроме того, 57-мм пушками Гочкиса были вооружены трофейные английские танки Mark V, состоявшие на вооружении Красной армии. Однако к началу 1930-х годов все эти орудия были уже сняты с вооружения.
Главной особенностью новой пушки стало использование длинного ствола длиной в 73 калибра. Одновременно, был решён вопрос с выстрелом — в качестве его гильзы была принята стандартная гильза от 76-мм дивизионной пушки с переобжатием дульца гильзы на калибр 57 мм.
Предназначенное для уничтожения танков и бронемашин противника, для подавления и уничтожения пехотных огневых средств, для уничтожения живой силы противника, расположенной открыто, это орудие на дистанции 1000 м пробивало бронебойным снарядом броню толщиной в 90 мм, а подкалиберным – 105 мм. На дистанции 500 м эти цифры составляют соответственно 100 и 145 мм.
Опытный образец орудия был изготовлен в октябре 1940 года и прошёл заводские испытания. А в марте 1941 года пушка была принята на вооружение под официальным наименованием «57-мм противотанковая пушка обр. 1941 г.» Однако, в связи с неготовностью завода к производству нового сложного орудия, отгрузка пушек в войска началась лишь летом 1941 года.
В ноябре 1941 года было принято решение о приостановке серийного производства ЗИС. Всего с 1 июня по начало декабря 1941 года было изготовлено 371 орудие.
Однако 57-мм пушки из опытных партий приняли участие в боевых действиях. Когда танковые армады гитлеровцев рвались к Мoскве, противотанковые самоходки 57-мм пушки, установленные на лёгком гусеничном тягаче «Комсомолец» (о них – ), сказали свое веское слово. Оказалось, что броня немецких танков не способна противoстоять снаряду ЗИС-2. Возникло даже предложение укорочением ствола на 1,5 м сделать пушку более удобной для маскировки за счет снижения мощности. В конечном итоге было принято решение: в 1941 году орудие на валовое производство не ставить.
«...Все незавершенные в производстве стволы собрать, законсервирoвать и убрать. Всю технологическую оснастку и техническую документацию сохранить, убрав в соответствующее место с тем, чтобы при возникшей необходимости немедленно развернуть производство 57-мм пушки ЗИС-2...» – гласил приказ по заводу. И когда в 1943 году гитлеровцы бросили в бой тяжелые танки, заводу понадобилось всего три недели, чтобы возобновить выпуск орудия – 57-мм противотанковой пушки образца 1943 года ЗИС-2.
Правда, это орудие не стало точной копией пушки 1941 года, хотя баллистика и таблицы стрельбы были у них совершенно одинаковыми. В 1941 году наложением нового ствола на лафет 57-мм пушки была получена знаменитая 76-мм дивизионная пушка ЗИС-3 Огромные потребности фронта в этом орудии можно было удовлетворить либо значительным увеличением производственных площадей и оборудования, либо повышением эффективности существующего производства. Приняв второй путь, КБ провело конструктивнo-технологическую модернизацию пушек.
Вот лишь некоторые цифры: число деталей затвора сокращено со 103 до 51, нижнего станка – с 349 до 157. По всей пушке в целом количество деталей уменьшилось с 2080 до 1306, а расход электроэнергии на ее изготовление снизился на 86%. В результате модернизации технологичность конструкции повысилась, улучшилось качество. Наиболее бросающееся в глаза отличие модернизированного лафета – это трубчатые станины вместо коробчатых. ЗИС-3 в больших количествах выпускалась с 1942 года и была хорошо освоена в производстве. При возобновлении выпуска 57-мм противотанковых пушек в 1943 году сочли целесообразным вести производство на едином лафете. Чтобы от ЗИС-3 перейти к выпуску ЗИС-2, требовалось лишь наладить изготовление моноблоков ствола. И в этом разгадка рекордной быстроты, с которой возобновился выпуск ЗИС-2.
В годы второй мировой войны ни в одной армии мира не было прoтивотанкового орудия, боевые характеристики которого превосходили бы характеристики ЗИС-2
.

Научный руководитель: Известные ученики:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Известен как:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Известна как:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Награды и премии:

Орден Ленина	Орден Ленина	Орден Ленина	Орден Ленина
Орден Октябрьской Революции	Орден Красного Знамени	Орден Красного Знамени	Орден Суворова I степени
Орден Суворова II степени	Орден Трудового Красного Знамени	Орден Красной Звезды	Юбилейная медаль «За доблестный труд (За воинскую доблесть). В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»
Медаль «За оборону Москвы»	Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»	40px	40px
40px	: неверное или отсутствующее изображение	40px	40px
40px	40px	40px	40px
40px

Сталинская премия - 1941 Сталинская премия - 1943 Сталинская премия - 1946 Сталинская премия - 1950 Сайт:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Подпись:

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

[[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |Произведения]] в Викитеке Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Васи́лий Гаври́лович Гра́бин ( / - ) - советский конструктор и организатор производства артиллерийского вооружения Великой Отечественной войны .

Биография

Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

Могила Грабина на Новодевичьем кладбище Москвы.

В 1950-е годы интерес к артиллерийским системам резко упал. Вначале Л. П. Берия , а потом Н. С. Хрущев , взяли курс на ракетостроение . На это наложился давний конфликт с маршалом Д. Ф. Устиновым . В результате на вооружение была принята лишь одна пушка разработки Грабина - зенитная С-60 . Отчасти, была принята и С-23 , но позже, когда в ней возникла острая необходимость и малой серией. Однако коллектив под его руководством разработал несколько систем артиллерийского вооружения:

• Почётный гражданин города Королёва
• генерал-полковник технических войск ()
• доктор технических наук ()
• депутат ВС СССР 2-3 созывов (1946-1954)

• Грабин Василий Гаврилович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров . - 3-е изд. - М . : Советская энциклопедия, 1969-1978.
• на сайте «Военная литература »
• (недоступная ссылка с 27-09-2016 (889 дней))

Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Отрывок, характеризующий Грабин, Василий Гаврилович

Никогда в жизни я не чувствовала себя столь беспомощной и никчемной!.. Я не могла спасти отца. Иначе предала бы то, для чего мы жили... И он никогда бы мне этого не простил. Оставалось самое страшное – просто наблюдать, ничего не предпринимая, как «святое» чудовище, называемое Римским Папой, холоднокровно отправляет моего доброго отца прямо на костёр...
Отец молчал... Смотря прямо в его добрые, тёплые глаза, я просила у него прощения... За то, что пока не сумела выполнить обещанное... За то, что он страдал... За то, что не смогла его уберечь... И за то, что сама всё ещё оставалась живой...
– Я уничтожу его, отец! Обещаю тебе! Иначе, мы все умрём напрасно. Я уничтожу его, чего бы мне это не стоило. Я верю в это. Даже если больше никто в это не верит... – мысленно клялась ему своей жизнью, что уничтожу чудовище.
Отец был несказанно грустным, но всё ещё стойким и гордым, и только в его ласковых серых глазах гнездилась глубокая, невысказанная тоска... Повязанный тяжёлыми цепями, он не в силах был даже обнять меня на прощание. Но просить об этом у Караффы не было смысла – он наверняка не позволил бы. Ему незнакомы были чувства родства и любви... Ни даже чистейшего человеколюбия. Он их просто не признавал.
– Уходи, доченька! Уходи, родная... Ты не убьёшь эту нелюдь. Только погибнешь напрасно. Уходи, сердце моё... Я буду ждать тебя там, в другой жизни. Север о тебе позаботится. Уходи доченька!..
– Я так люблю тебя, отец!.. Так сильно люблю тебя!..
Слёзы душили меня, но сердце молчало. Надо было держаться – и я держалась. Казалось, весь мир превратился в жернова боли. Но она почему-то не касалась меня, будто я уже и так была мертва...
– Прости, отец, но я останусь. Я буду пробовать, пока жива. И даже мёртвой я его не оставлю, пока не заберу с собой... Ты уж прости меня.
Караффа встал. Он не мог слышать нашего разговора, но прекрасно понимал, что между мною и отцом что-то происходит. Эта связь не подчинялась его контролю, и Папу бесило, что он невольно оставался в стороне...
– На рассвете ваш отец взойдёт на костёр, Изидора. Это Вы убиваете его. Так что – решайте!
Моё сердце стукнуло и остановилось... Мир рушился... и я не могла ничего с этим поделать, ни что-либо изменить. Но надо было отвечать – и я отвечала...
– Мне нечего вам сказать, святейшество, кроме того, что Вы самый страшный преступник, когда-либо живший на этой Земле.
Папа минуту смотрел на меня, не скрывая своего удивления, а потом кивнул, ждавшему там, старому священнику и удалился, не говоря больше ни слова. Как только он исчез за дверью, я кинулась к старому человеку, и судорожно схватив его за сухие, старческие руки, взмолилась:
– Пожалуйста, прошу вас, святой отец, разрешите мне обнять его на прощание!.. Я не смогу этого сделать уже никогда более... Вы же слышали, что сказал Папа – завтра на рассвете мой отец умрёт... Сжальтесь, прошу вас!.. Никто об этом никогда не узнает, клянусь вам! Умоляю, помогите мне! Господь не забудет вас!..
Старый священник внимательно посмотрел мне в глаза и, ничего не сказав, потянул за рычаг... Цепи со скрежетом опустились, достаточно лишь для того, чтобы мы могли сказать последнее «прощай»...
Я подошла вплотную и, зарывшись лицом в широкую грудь отца, дала волю наконец-то хлынувшим наружу горьким слезам... Даже сейчас, весь в крови, скованный по рукам и ногам ржавым железом, отец излучал чудесное тепло и покой, и рядом с ним я чувствовала себя всё так же уютно и защищённо!.. Он был моим счастливым утерянным миром, который на рассвете должен был уйти от меня навсегда... Мысли проносились одна другой печальнее, принося яркие, дорогие образы нашей «прошедшей» жизни, которая с каждой минутой ускользала всё дальше и дальше, и я не могла её ни спасти, ни остановить...
– Крепись, родная моя. Ты должна быть сильной. Ты должна защитить от него Анну. И должна защитить себя. Я ухожу за вас. Возможно, это даст тебе какое-то время... чтобы уничтожить Караффу. – тихо шептал отец.
Я судорожно цеплялась за него руками, никак не желая отпускать. И снова, как когда-то очень давно, чувствовала себя маленькой девочкой, искавшей утешения на его широкой груди...
– Простите меня, мадонна, но я должен вас отвести в ваши покои, иначе меня могут казнить за непослушание. Вы уж простите меня... – хриплым голосом произнёс старый священник.
Я ещё раз крепко обняла отца, последний раз впитывая его чудесное тепло... И не оборачиваясь, ничего не видя вокруг от застилавших глаза слёз, выскочила из пыточной комнаты. Стены подвала «шатались», и мне приходилось останавливаться, хватаясь за каменные выступы, чтобы не упасть. Ослепшая от невыносимой боли, я потерянно брела, не понимая, где нахожусь и не соображая, куда иду...
Стелла тихо плакала большими горючими слезами, совершенно их не стесняясь. Я посмотрела на Анну – она ласково обнимала Изидору, уйдя очень далеко от нас, видимо снова проживая с ней эти последние, страшные, земные дни... Мне стало вдруг очень одиноко и холодно, будто всё вокруг затянуло хмурая, чёрная, тяжёлая туча... Душа болезненно ныла и была совершенно опустошённой, как иссохший источник, который когда-то был заполнен чистой живой водой... Я обернулась на Старца – он светился!.. От него щедро струилась, обволакивая Изидору, сверкающая, тёплая, золотая волна... А в его печальных серых глазах стояли слёзы. Изидора же, уйдя очень далеко и не обращая ни на кого из нас внимания, тихо продолжала свою потрясающе-грустную историю...
Очутившись в «своей» комнате, я, как подкошенная, упала на кровать. Слёз больше не было. Была только лишь жуткая, голая пустота и слепящее душу отчаяние...
Я не могла, не хотела верить происходящему!.. И хотя ждала этого изо дня в день, теперь же никак не могла ни осознать, ни принять эту страшную, бесчеловечную реальность. Я не желала, чтобы наступало утро... Оно должно было принести только ужас, и у меня уже не оставалось былой «твёрдой уверенности» в том, что смогу всё это перенести не сломавшись, не предав отца и саму себя... Чувство вины за его оборванную жизнь навалилось горой... Боль, наконец, оглушила, разрывая в клочья моё истерзанное сердце...
К своему огромнейшему удивлению (и дикому огорчению!!!) я вскочила от шума за дверью и поняла, что... спала! Как же могло, случится такое?!. Как я вообще могла уснуть??? Но видимо, наше несовершенное человеческое тело, в какие-то самые тяжкие жизненные моменты, не подчиняясь нашим желаниям, защищалось само, чтобы выжить. Вот так и я, не в силах переносить более страдания, просто «ушла» в покой, чтобы спасти свою умирающую душу. А теперь уже было поздно – за мной пришли, чтобы проводить меня на казнь моего отца...
Утро было светлое и ясное. По чистому голубому небу высоко плыли кудрявые белые облака, солнце вставало победно, радостно и ярко. День обещал быть чудесным и солнечным, как сама наступающая весна! И среди всей этой свежей, пробуждавшейся жизни, только моя измученная душа корчилась и стонала, погрузившись в глубокую, холодную, беспросветную тьму...
Посередине залитой солнцем небольшой площади, куда меня привёз крытый экипаж, высился заранее сложенный, «готовый к употреблению», огромный костёр... Внутренне содрогаясь, я смотрела на него, не в состоянии отвести глаза. Мужество покидало меня, заставляя, боятся. Я не желала видеть происходящее. Оно обещало быть ужасным...
Площадь постепенно заполнялась хмурыми, заспанными людьми. Их, только проснувшихся, заставляли смотреть чужую смерть, и это не доставляло им слишком большого удовольствия... Рим давно перестал наслаждаться кострами инквизиции. Если в начале кого-то ещё интересовали чужие муки, то теперь, несколько лет спустя, люди боялись, что завтра на костре мог оказаться любой из них. И коренные римляне, пытаясь избежать неприятностей, покидали свой родной город... Покидали Рим. С начала правления Караффы в городе оставалось всего лишь около половины жителей. В нём, по возможности, не желал оставаться ни один более или менее нормальный человек. И это легко было понять – Караффа не считался ни с кем. Будь то простой человек или принц королевской крови (а иногда даже и кардинал его святейшей церкви!..) – Папу не останавливало ничто. Люди для него не имели ни ценности, ни значения. Они были всего лишь угодны или не угодны его «святому» взору, ну, а остальное уже решалось предельно просто – «не угодный» человек шёл на костёр, а его богатство пополняло казну его любимой, святейшей церкви...
Вдруг я почувствовала мягкое прикосновение – это был отец!.. Стоя, уже привязанным, у кошмарного столба, он ласково прощался со мной...
– Я ухожу, доченька... Будь сильной. Это всего лишь переход – я не почувствую боли. Он просто хочет сломать тебя, не позволяй ему, радость моя!.. Мы скоро встретимся, ты ведь знаешь. Там больше не будет боли. Там будет только свет...
Как бы мне не было больно, я смотрела на него, не опуская глаз. Он снова помогал мне выстоять. Как когда-то давно, когда я была совсем ещё малышкой и мысленно искала его поддержку... Мне хотелось кричать, но душа молчала. Будто в ней не было больше чувств, будто она была мертва.
Палач привычно подошёл к костру, поднося смертоносное пламя. Он делал это так же легко и просто, как если бы зажигал в тот момент у себя в доме уютный очаг...
Сердце дико рванулось и застыло... зная, что именно сейчас отец будет уходить... Не выдержав более, я мысленно закричала ему:
– Отец, подумай!.. Ещё не поздно! Ты ведь можешь уйти «дуновением»! Он никогда не сможет найти тебя!.. Прошу тебя, отец!!!..
Но он лишь грустно покачал головой...
– Если я уйду – он возьмётся за Анну. А она не сможет «уйти». Прощай, доченька... Прощай родная... Помни – я буду всегда с тобой. Мне пора. Прощай, радость моя....
Вокруг отца засверкал яркий сияющий «столб», светившийся чистым, голубоватым светом. Этот чудесный свет объял его физическое тело, как бы прощаясь с ним. Появилась яркая, полупрозрачная, золотистая сущность, которая светло и ласково улыбалась мне... Я поняла – это и был конец. Отец уходил от меня навсегда... Его сущность начала медленно подниматься вверх... И сверкающий канал, вспыхнув голубоватыми искорками, закрылся. Всё было кончено... Моего чудесного, доброго отца, моего лучшего друга, с нами больше не было...
Его «пустое» физическое тело поникло, безвольно повиснув на верёвках... Достойная и Честная Земная Жизнь оборвалась, подчиняясь бессмысленному приказу сумасшедшего человека...
Почувствовав чьё-то знакомое присутствие, я тут же обернулась – рядом стоял Север.
– Мужайся, Изидора. Я пришёл помочь тебе. Знаю, тебе очень тяжко, я обещал твоему отцу, что помогу тебе...
– Поможешь – в чём? – горько спросила я. – Ты поможешь мне уничтожить Караффу?
Север отрицательно мотнул головой.
– А другая помощь мне не нужна. Уходи Север.
И отвернувшись от него, я стала смотреть, как горело то, что всего ещё минуту назад было моим ласковым, мудрым отцом... Я знала, что он ушёл, что он не чувствовал этой бесчеловечной боли... Что сейчас он был от нас далеко, уносясь в неизвестный, чудесный мир, где всё было спокойно и хорошо. Но для меня это всё ещё горело его тело. Это горели те же родные руки, обнимавшие меня ребёнком, успокаивая и защищая от любых печалей и бед... Это горели его глаза, в которые я так любила смотреть, ища одобрения... Это всё ещё был для меня мой родной, добрый отец, которого я так хорошо знала, и так сильно и горячо любила... И именно его тело теперь с жадностью пожирало голодное, злое, бушующее пламя...