Михаил Илларионович Голени́щев-Кутузов (светле́йший князь Голени́щев-Куту́зов-Смоле́нский ; 1745-1813) - русский генерал-фельдмаршал из рода Голенищевых-Кутузовых, главнокомандующий во время Отечественной войны 1812 года. Первый полный кавалер ордена Святого Георгия.

Портрет М. И. Кутузова кисти Р. М. Волкова

Сражения/войны

Штурм Измаила,

Битва под Аустерлицем,

Отечественная война 1812 года :

Бородинское сражение

Сын генерал-поручика (позднее сенатора) Иллариона Матвеевича Голенищева-Кутузова (1717-84) и его жены Анны Илларионовны, 1728 года рождения. Традиционно считалось, что Анна Ларионовна принадлежала к роду Беклемишевых, однако сохранившиеся архивные документы говорят о том, что её отцом был отставной капитан Бедринский. До последнего времени в качестве года рождения Кутузова было принято считать 1745 год, указанный на его могиле. Однако данные, содержащиеся в ряде формулярных списков 1769, 1785, 1791 годов и частных письмах, указывают на возможность отнесения его рождения к 1747 году. Именно 1747 год указывается как год рождения М. И. Кутузова в его позднейших биографиях. С семи лет Михаил обучается дома, в июле 1759 года отдан в Дворянскую артиллерийскую и инженерную школу, где преподавал артиллерийские науки его отец. Уже в декабре того же года Кутузову дают чин кондуктора 1-го класса с приведением к присяге и назначением жалованья. Способный юноша привлекается для обучения офицеров. В феврале 1761 года Михаил окончил школу и с чином инженер-прапорщика был оставлен при ней для обучения воспитанников математике. Через пять месяцев стал флигель-адъютантом ревельского генерал-губернатора принца Гольштейн-Бекского. Расторопно управляя канцелярией Гольштейн-Бекского, сумел быстро заслужить чин капитана в 1762 году. В том же году назначен командиром роты Астраханского пехотного полка, которым в это время командовал полковник А. В. Суворов. С 1764 года находился в распоряжении командующего русскими войсками в Польше генерал-поручика И. И. Веймарна, командовал мелкими отрядами, действовавшими против польских конфедератов.

В 1767 году привлечён для работы в «Комиссии по составлению нового Уложения», важного правового и философского документа XVIII века, закреплявшего основы «просвещённой монархии». Видимо, Михаил Кутузов привлекался как секретарь-переводчик, так как в его аттестате записано, что он «по-французски и по-немецки говорит и переводит весьма изрядно, по латыни автора разумеет».

В 1770 году был переведён в 1-ю армию генерал-фельдмаршала П. А. Румянцева, находившуюся на юге, и принял участие в начавшейся в 1768 году войне с Турцией.

В декабре 1790 отличился при штурме и взятии Измаила, где командовал 6-й колонной, шедшей на приступ.

По легенде, когда Кутузов отправил Суворову гонца с донесением о невозможности удержаться на крепостном валу, то получил ответ от Суворова, что уже отправлен в Петербург гонец с известием государыне Екатерине II о взятии Измаила.

Награды

россиийские:

М. И. Кутузов стал первым из 4 полных Георгиевских кавалеров за всю историю ордена.

Орден Святого Георгия 4-го кл. (26.11.1775, № 222) - за Алушту.

Орден Святого Георгия 3-го кл. (25.03.1791, № 77) - крепость Измаил

Орден Святого Георгия 2-го кл. (18.03.1792, № 28) - в сражении при Мачине

Орден Святого Георгия 1-го кл. бол.кр. (12.12.1812, № 10) - в 1812 году »

Орден Святого Александра Невского - за бои с турками (08.09.1790)

Орден Святого Владимира 2-й ст. - за успешное формирование корпуса (06.1789)

Орден Святого Иоанна Иерусалимского большой крест (04.10.1799)

Орден Святого Андрея Первозванного (19.06.1800)

Орден Святого Владимира 1-й ст. - за бои с французами в 1805 (24.02.1806)

Портрет Императора Александра I с бриллиантами для ношения на груди (18.07.1811)

Золотая шпага с алмазами и лаврами - за сражение при Тарутино (16.10.1812)

Алмазные знаки к Ордену Святого Андрея Первозванного (12.12.1812)

иностранные:

Гольштейнский Орден Святой Анны - за бой с турками под Очаковым (21.04.1789)

Австрийский Военный орден Марии Терезии 1-й ст. (02.11.1805)

Прусский орден Красного орла 1-й ст.

Прусский орден Черного Орла (1813)

Память

Обелиск Кутузову на Бородинском поле, архитектор П. А. Воронцов-Вельяминов

Дом Кутузова на набережной Невы в СПб, из которого он в 1812 уезжал в действующую армию (наб. Кутузова, 30 - принадлежал его дочери)

Во время Великой Отечественной войны в СССР были учреждены ордена Кутузова 1-й, 2-й (29 июля 1942) и 3-й (8 февраля 1943) степени. Ими награждено около 7 тысяч человек и целые воинские части.

В честь М. И. Кутузова был назван один из крейсеров ВМФ.

Именем М. И. Кутузова назван астероид 2492 Кутузов.

А. С. Пушкин в 1831 г. посвятил полководцу стихотворение «Перед гробницею святой», написав его в письме к дочери Кутузова Елизавете. В честь Кутузова создавали стихи Г. Р. Державин, В. А. Жуковский и другие поэты.

Известный баснописец И. А. Крылов при жизни полководца сочинил басню «Волк на псарне», где в аллегорической форме изобразил борьбу Кутузова с Наполеоном.

В Москве существуют Кутузовский проспект (проложен в 1957-1963 годах, включил в себя Новодорогомиловскую улицу, часть Можайского шоссе и улицу Кутузовская Слобода), Кутузовский переулок и Кутузовский проезд (названы в 1912 году), станция Кутузово (открыта в 1908 году) Московской Окружной железной дороги, станция метро «Кутузовская» (открыта в 1958 году),улица Кутузова (сохранилась от бывшего города Кунцева).

Во многих городах России, а также в других бывших республиках СССР (например, в украинском Измаиле, молдавском Тирасполе) есть улицы, названные в честь М. И. Кутузова.

Памятники

В память о славных победах русского оружия над армией Наполеона, М. И. Кутузову воздвигнуты памятники:

1815 - в Бунцлау, по указанию Короля Прусского.

1824 - Кутузовский фонтан - фонтан-памятник М. И. Кутузову находится неподалёку от Алушты. Сооружен в 1804 году с разрешения Таврического губернатора Д. Б. Мертваго сыном погибшего в Шумском сражении турецкого офицера Исмаил-Аги в память отца. Переименован в Кутузовский в период строительства дороги на ЮБК (1824-1826) в память о победе русских войск в последнем сражении русско-турецкой войны 1768-1774 годов.

1837 - в Санкт-Петербурге, перед Казанским собором, скульптор Б. И. Орловский .

1862 - в Великом Новгороде на Памятнике «1000-летие России» среди 129 фигур самых выдающихся личностей в российской истории есть фигура М. И. Кутузова.

1912 - обелиск на Бородинском поле, у деревни Горки, архитектор П. А. Воронцов-Вельяминов. И так далее

Памятники в России

Памятник Кутузову в Москве. Скульптор - Н. В. Томский

Памятник Кутузову в Санкт-Петербурге. Скульптор - Б. И. Орловский, литьё -В. П. Екимов, архитектор - К. А. Тон

М. И. Кутузов на Памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде

В литературе

Киновоплощения

Наиболее хрестоматийный образ Кутузова на киноэкране создал И. Ильинский в фильме «Гусарская баллада», снятом к 150-летию Отечественной войны. После этого фильма возникло представление, что Кутузов носил повязку на правом глазу, хотя это не так. Фельдмаршала играли также и другие актёры:

Борис Захава (

Фамилии героев войны 1812 года – Кутузова, Багратиона, Барклая-де-Толли, Дохтурова, Раевского, Тучкова, Давыдова – легко назовёт даже школьник. Кто-то более продвинутый вспомнит Платова, Ермолова, Мидорадовича... Но многие ли знают про Карла Толя?

На войне главнокомандующий – самая заметная персона. Слава побед всегда достаётся ему. На долю начальника штаба выпадает самая рутинная работа, и при победах он всегда остаётся в тени. А при поражениях ищут стрелочника, которым оказывается часто начальник штаба. Между тем, как победа обычно – заслуга именно начальника штаба, а поражение – результат неумения главнокомандующего реализовать штабную диспозицию.

Впрочем, должность начальника штаба иногда бывает синекурой, а реальную работу делает его помощник, заместитель и т.п. В кампанию 1812 года при главнокомандующем Русской армией генерал-фельдмаршале М.И. Кутузове начальником штаба состоял генерал от кавалерии Л.Л. Беннигсен. Он был фигурой известной, прославился тем, что в 1807 году под Прёйсиш-Эйлау успешно отбил все атаки армии Наполеона, но прославился именно как командующий. Он и в войне 1812 года больше командовал на поле боя. Организация же штабной работы легла на плечи генерал-квартирмейстера штаба, полковника Карла Фридриховича Толя. Генерал-квартирмейстер всегда был ключевой думающей персоной в русских штабах, «мозгом» армии. Немецкий стратег Карл Клаузевиц, служивший в 1812 году в Русской армии, описывал его функции так: «Начальник штаба ведает общим ведением дела, а генерал-квартирмейстер специально тактическими и стратегическими вопросами».

Толь, происходивший из дворян Эстляндской губернии и закончивший Первый кадетский корпус, был, по общему признанию, одним из самых образованных и интеллектуальных высших офицеров Русской армии, большой профессионал штабного дела. Клаузевиц, близко знавший Толя, описывал его так:

«Полковнику Толю было за тридцать лет [на самом деле 35]. Он выделялся как самый образованный офицер в Генеральном штабе. Он был человек довольно способный и с сильной волей. Он уже много времени занимался стратегическими вопросами и постоянно следил за всеми новинками военной литературы … Ему недоставало творческого духа для того, чтобы составить крупный план, охватывающий всю кампанию в целом. Но у него во всяком случае хватало способностей и знаний для того, чтобы удовлетворять ближайшим потребностям текущего момента и воспрепятствовать применению чересчур непригодных дедовских методов ведения операций».

В 1810 году К.Ф. Толь был отозван из действующей Дунайской армии (ведшей войну с турками) в Петербург, в квартирмейстерскую свиту императора. Там он к апрелю 1812 года разработал стратегический план кампании против Наполеона. План предусматривал отступление 1-й и 2-й русских армий вглубь страны до их соединения. Как известно, именно этот план, как наиболее реальный, и осуществлялся в итоге, хотя принят он был не сразу и только под давлением необходимости. Впрочем, дальше соединения армий Толь не планировал. Очевидно, он, как и многие военачальники, полагал, что после этого момента должно последовать генеральное сражение.

Толь составил диспозиции ко всем битвам, которые Русская армия дала в Отечественную войну 1812 года – Смоленской, Бородинской, Малоярославецкой (и даже к тем, которые собиралась дать, но потом отказалась – у Царёва-Займища и в Филях). Следует, однако, иметь в виду, что эти диспозиции касались только тактики. Стратегические вопросы ведались главнокомандующими армией. Но в тактические вопросы – где какое соединение разместить на поле боя, какую задачу оно должно выполнять, когда атаковать и т.д. – ни Барклай, ни Кутузов, ни Беннигсен не вмешивались, предоставив эту скрупулёзную работу Толю. Тот же Клаузевиц, например, считал большой личной заслугой Толя выбор позиции для сражения под Бородиным, указывая на то, что после прибытия Кутузова в армию невозможно было найти лучшей позиции на том пути, который ещё оставался до Москвы. Он утверждал, что в тот момент и в той обстановке вряд ли было возможно составить лучший план.

Толь занимал должность генерал-квартирмейстера и во время Заграничного похода Русской армии, сначала – в Главном штабе Александра I, потом – в Главном штабе объединённой армии союзников под верховным командованием австрийского графа Шварценберга. Таким образом, его профессионализм был «международно-признанным». Ещё в конце 1812 года ему был присуждён чин генерал-майора, а накануне «битвы народов» под Лейпцигом (октябрь 1813 г.) – генерал-лейтенанта. В русско-турецкой войне 1828-1829 гг., закончившейся блестящей победой русских войск, он занимал всё тот же пост генерал-квартирмейстера штаба, дослужившись до чина генерала от инфантерии.

Почему его имя, среди имён всех причастных к победе над Бонапартом, оказалось забытым? Тут сыграли роль два обстоятельства. После смерти Толя, в 1850-х годах немецкий историк и дипломат Теодор Бернгарди издал в Дрездене четыре тома воспоминаний Толя о войне 1812 года. Эти мемуары были недоброжелательно встречены русской критикой, так как в них, по её мнению, была недостаточно отражена выдающаяся роль Кутузова и других военачальников, чтимых в России. Бернгарди даже подозревали в том, что он фальсифицировал подлинные записки Толя. Кстати, этот труд до сих пор не переведён с немецкого языка на русский.

Вторая причина заключалась в том, что Толь был, как стало принято выражаться в известных кругах, «контрреволюционером» и «реакционером». Толь был не только теоретиком, но и практиком военного дела. Во время мятежа на Сенатской площади в Петербурге 14 (26) декабря 1825 года Толь находился в свите Николая I и уговаривал его выдвинуть против мятежных полков артиллерию на прямую наводку. Восстание декабристов, как известно, и было разгромлено таким способом.

Михаил Илларионович Кутузов и его роль

в Отечественной войне 1812 г.

Подготовку к войне с Россией Наполеон начал за два года до вторжения своих войск, ведя ее так тщательно, что этому поражались его современники, бывшие тому свидетелями. Кроме собственно французских войск, наполеоновская армия имела в своем составе войска почти всех народностей Западной Европы. Подготовка к войне включала в себя и создание разведывательного бюро, которое ведало организацией службы шпионов, перехватыванием и чтением писем и донесений. Наполеон изучал все материалы, которые могли помочь в будущем театре военных действий, знакомился с трудами о войнах Ивана Грозного и Петра Великого, для чего были специально переведены книги на французский язык о русской армии. И 24 июня 1812 года полумиллионная армия Наполеона без объявления войны вторглась в пределы России, перейдя реку Неман, около города Ковно.

Наполеон, предполагая идти на Москву, а не на Петербург и Киев, размышлял следующим образом: «Если я возьму Киев - я возьму Россию за ноги; если я овладею Петербургом - я возьму ее за голову; заняв Москву, я поражу ее в сердце». Так оценил Наполеон значение этих трех городов и поэтому избрал Москву.

За пять недель войны русские войска оставили неприятелю территорию, которая превышала по величине тогдашнею Пруссию.

После марш-маневров войска первой армии, расположенной к началу военных действий по северной стороне Полесья, во главе которой стоял Барклай-де-Толли, и второй армии, находившейся по южную сторону Полесья, под началом Багратиона, 2 августа соединились, в результате чего план Наполеона был сорван. Наполеон рассчитывал, что после боя в самом городе русские войска выйдут из Смоленска и примут бой, но Барклай-де-Толли предусмотрительно не сделал этого и спас армию от разгрома.

После оставления Смоленска началось недовольство военным командованием не только среди офицеров, но и в народе. Все сознавали необходимость назначения такого полководца, который бы пользовался всеобщим доверием. Тогда возник вопрос о возможности назначения главнокомандующим Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова, который в это время занимался формированием петербургского ополчения.

М.И. Кутузов родился в Петербурге в 1745 году. Уже в 12 лет он был определен в инженерно-артиллерийскую школу, после окончания которой произведен в прапорщики. Строевую службу Кутузов начал командиром роты в Астраханском полку, которым командовал А.В.Суворов.

Кутузов отлично разбирался в артиллерийском, инженерном, квартирмейском (штабном), кавалерийском деле, командовал соединениями и армиями, управлял городами. В 1790 году Кутузов принял участие в знаменитом Суворовском штурме Измаила. Во время штурма Суворов послал гонца к императрице Екатерине с донесением о взятии Измаила, а своего ученика назначил комендантом города. С 1793 года начинается дипломатическая деятельность Кутузова. Его назначают Чрезвычайным и полномочным послом в Константинополе, он ведет переговоры со шведским королем, едет в Берлин со специальной миссией. Кроме того, Кутузов проявил себя и на государственной службе. Его назначают казанским, вятским генерал-губернатором, главнокомандующим всеми войсками в Финляндии, военным губернатором Киева и Петербурга, директором сухопутного кадетского корпуса, где им впервые было введено преподавание тактики, военной истории, словесности, нередко сам преподавал, воспитывая будущих офицеров русской армии.

Выполнять такую разностороннюю работу мог только человек больших знаний, очень целеустремленный и большого ума.

М.И. Кутузова безгранично любили армия и народ, но Александр I испытывал некоторое недоверие к его военному искусству из-за того, что русские и австрийские войска потерпели поражение 2 декабря 1805 год под Аустерлицем, когда главнокомандующим русской армией был Кутузов. Историки утверждают, что план сражения под Аустерлицем был составлен австрийским генералом Вейротером, а командование Кутузова в те дни носило формальный характер, так как Александр I считал себя главнокомандующим русской армией. После сражения царь во всех неудачах обвинил Кутузова, поэтому удалил его из армии, отправив в Киев военным губернатором.

Вопрос о назначении нового главнокомандующего был передан Александром I на рассмотрение особого комитета, который предложил кандидатуру Кутузова. Царь возвел его в княжеское достоинство с титулом светлости, а 20 августа последовал указ правительственного сената о назначении Кутузова главнокомандующим всеми армиями. 23 августа Кутузов покинул Петербург и выехал в действующую армию. Кутузову пришлось очень сложно, ведь он принимал армию в период отступления, вопрос шел о жизни и смерти государства. Армия отступала вплоть до Можайска. Интересно то, что Кутузов, предвидя в итоге победу русского оружия, просил московского градоначальника Федора Васильевича Ростопчина подготовить продовольственные запасы на случай контрнаступления нашей армии. Кутузов предполагал, что армии Наполеона придется отступать по тому пути, по которому она наступала, а путь этот сулил неприятельской армии голод. Все так потом и было. Возникает вопрос: почему именно у Бородина произошло сражение? Вот что Кутузов доносил Александру I на этот счет: «Доношу Вашему императорскому величеству, что позиция, в которой я остановился при деревне Бородине, в 12 верстах от Можайска, одна из наилучших, какую я только на плоских местах можно найти». Приближаясь к Бородину, Наполеон увидел, что Кутузов решится на генеральное сражение, но здесь у них были разные цели и задачи. Перед русской армией стояла задача защиты Отечества, которая, как показали дальнейшие события, положила начало освобождению европейских народов, а французская армия стремилась к славе завоевания, но чем все это обернется Наполеон не мог предугадать. Бородинское сражение произошло 7 сентября 1812 года, которому предшествовал Шевардинский бой, а накануне Кутузов, заботясь о защите Петербурга направил туда 8 батальонов конницы, находившейся в Твери. Войсками под Петербургом, преграждающими путь на северную столицу, командовал граф Петр Христианович Витгенштейн.

Бородинское сражение продолжалось весь день, принеся огромные потери обеим сторонам. Один из современников писал: «С рассветом дня открылся как бы самый ад с его ужасами. С самого начала его до конца ни на секунду не умолкали и беспрестанно усиливались громы. Дрались все насмерть, как разъяренные львы». В 12 часов ночи Кутузов созвал военный совет, на котором было решено бесшумно отступить по направлению к Можайску, а когда наступил рассвет, то Наполеон, выйдя из своей палатки, обнаружил, что русская армия исчезла, а огромное поле битвы покрыто трупами.

В Бородинском сражении русская армия не только устояла против неприятельской, но и опрокинула расчеты Наполеона о мире, думая, что Россия его запросит. Бородинская битва вошла в историю великих битв, показав Наполеону силу и мощь русского оружия.

12 сентября 1812 года Александр I издал рескрипт о произведении Кутузова в чин генерал-фельдмаршала. После Бородинской битвы наша армия стала отходить к Москве, сохраняя при этом порядок и боеспособность, а по ее стопам шла кавалерия французов. Приближаясь к столице, Наполеон думал пополнить свои запасы продовольствия, так как у французов были проблемы с поставкой продуктов, они даже вынуждены были питаться кониной, многие французские офицеры и солдаты ждали, что русское командование начнет переговоры о заключении мира, но Наполеон хотел еще одного сражения. Он думал, что оно произойдет у стен Москвы. Первоначально Кутузов и многие офицеры считали, что Москву надо отстоять, даже была выбрана оборонительная позиция, началось размещение подходящих войск, которым командовал начальник штаба Беннигсен. Но Барклай-де-Толли, тяжело заболевший после Бородинского сражения, нашел в себе мужество высказать свое мнение Кутузову, что выбранная позиция неудачна, предупредил Кутузова и других офицеров о гибельных последствиях, угрожающих армии в случае принятия сражения у стен Москвы. На совещании в деревне Фили, где были все старшие начальники, Барклай-де-Толли сказал: «Главная цель заключается не в защите Москвы, а всего отечества, для чего прежде всего нужно сохранить армию. Оставлять столицу тяжело, но если мужество не будет потеряно и операции будет вестись деятельно, овладение Москвой, может быть, придет неприятеля к гибели». Мнения офицеров разделились: одни высказывались за сражение, другие - против. В результате было решено оставить Москву без боя. Иного выхода не было, поэтому перед русскими командованием стояла очень сложная задача - провести всю армию через Москву. Сначала выходили из Москвы обозы с продовольствием, оружием, а потом пошло ополчение, артиллерия, а последними шли казаки.

Следить за этим поручили Барклаю-де-Толлю, который провел на улицах столицы 18 часов, не слезая с коня.

Прикрывать отход войск должен был арьергард под командованием генерала Милорадовича, задачей которого было как можно дольше сдерживать неприятеля, чтобы отход войск был без боев и больших потерь. Эвакуация населения, учреждений и ценностей готовилась под руководством градоначальника Федора Васильевича Ростопчина, генерала от инфатерии. Для поддержания доверия у москвичей в эти тревожные дни он обращался к ним в «Дружеских посланиях главнокомандующего в Москве к

Ее жителям», иначе их называли «афиши», которые разносили по домам москвичей. В задачи Ростопчина еще входили вопросы снабжения населения продовольствием, сохранение порядка в городе. Уже в августе была организована в домах москвичей выпечка сухарей для нужд города, были закрыты все питейные заведения и запрещена продажа вина.

Очень тяжело было населению покидать столицу, оставлять жилье и имущество, уходили куда могли и как могли. Как писал Ермолов, французы вошли в Москву без боя, не препятствовали выходу русской армии, тотчас заняли все заставы. Наполеон и его маршалы рассчитывали, что после вступления в Москву война прекратится, надеясь, что противник капитулирует. Французская армия ждала отдыха в Москве, зимние квартиры и хотела пополнить свои запасы продовольствия, но их планы не сбылись. Напрасно Наполеон ждал 15 сентября в 2 часа дня депутацию русского командования. Москва была пуста. Жители, которые не смогли покинуть столицу, в страхе перед врагом укрылись подвалах или домах, боясь выйти на улицу. Оставшиеся в городе жители испытывали злобу и ненависть к врагу. Служащий почтамта, в прошлом храбрый гренадер, участник перехода нашей армии через швейцарские Альпы, решил убить Наполеона. С этой целью он спрятался в здании почтамта, который уже заняли французы, с поленом в руках ожидая императора. Три дня просидел он на чердаке здания, выжидая момента для исполнения этого замысла. Брошенное полено ни в кого не попало, французы пытались найти исполнителя этого поступка, но по счастью им этого не удалось. Просидев голодными еще два дня на чердаке, он сумел выбраться от туда и невредимым покинул его.

В ту ночь, когда неприятельская армия вошла в столицу, в Китай-городе начался пожар. Из-за сильного ветра огонь перекинулся на другие районы города, уничтожая целые кварталы. Причины пожара были совсем не случайны. Поджоги совершали москвичи, это было актом величайшего патриотизма.

Де-ла-Флиз, полковой врач наполеоновской гвардии, принимавший участие в походе на Россию писал: «Двадцать два поджигателя были пойманы на деле; их судили военным судом, по кодексу Наполеона, и в двадцать четыре часа расстреляны». В уцелевших от пожара домах, подвалах, лавках и погребах началось мародерство, а так как интендантские службы не могли снабдить армию продовольствием, то Наполеон приказал частям самим позаботиться об этом. Начались грабежи, которые обозлили

Москвичей, и порой они вступали с неприятелем в неравную схватку. Были такие случаи, когда москвичи в порыве ненависти к врачу прибегали даже к такому способу борьбы с врагом как швыряние камней в неприятеля, о чем можно прочитать в рассказе жительницы Москвы А.П. Полуярославцевой.

Через несколько лет после войны в сборнике «Московское дворянство в 1812 году» приведен большой перечень погибших во время пожара культурных ценностей.

Командование русской армии выработало такую тактику отступления войск после сдачи Москвы, чтобы неприятель не смог проследить пути ее передвижения и ввели Наполеона в заблуждение. На всем пути движения Кутузов оставлял небольшие отряды, которые с появлением французских войск отступали на юг, поэтому французскому командованию трудно было скоординировать свои действия. Кутузову удалось вывести русскую армию из-под неприятельского удара и обеспечить ей условия для предстоящих сражений.

Была обеспечена безопасность города Калуги с ее армейскими продовольственными складами, города Тулы с оружейными заводами, сохранены пути сообщения с южными губерниями страны, откуда в армию шло людское пополнение. Всем этим были созданы условия для контрнаступления. Наступил день, когда Кутузов приказал готовиться к нему. 18 октября под селом Тарутиным произошел бой, в котором неприятельские войска под командованием Мюрата потеряли 2000 убитыми и 38 орудий, а в плен было взято 2500 человек. Тарутинский бой положил начало наполеоновского конца, французское командование поняло, что русская армия накопила силы и готова к серьезному контрнаступлению. В 1834 году на полях Тарутина был сооружен памятник с надписью: «На сем месте российское воинство, предводительствуемое фельдмаршалом Кутузовым, укрепясь, спасло Россию и Европу».

Замысел Наполеона начать наступление на Петербург с войсками шедшими из Германии на подкрепление, тоже не осуществился. Поэтому он решил немедленно покинуть Москву и через Калугу, Юхнов и Ельню выйти к Смоленску для восстановления сил и пополнения продовольственных запасов.
18 октября отдельные части французской армии покинули Москву, что считается началом изгнания Наполеона из России. Но в Кремле был оставлен маршал Мортье с 8 тысячами солдат, которому было приказано взорвать его

И уцелевшие дома, что и было им сделано. Кроме Кремля, был взорван Симонов монастырь и много других исторических зданий и построек. Москва представляла на тот момент огромное пепелище. «Из 13800 дворцов и домов, бывших в Москве, только 1500 уцелели от пожара» -, так писал в своих «Записках» А.Х. Бенкендорф, русский генерал, проявивший себе не только боевым командиром, но и командиром партизанского отряда. 26 октября Кутузов предписал начальнику Владимирского ополчения князю Б.А. Голицыну заняться управлением столицы до возвращения гражданских властей. После возвращения Ростопчин первым делом занялся приведением в порядок Кремля, уборкой с улиц трупов людей и лошадей, началось восстановление уцелевших домов, церквей, хозяйственных построек. Как нельзя лучше написал о своих чувствах на тот момент князь Николай Борисович Голицын, литератор и музыкант, участник походов 1812-1814г.г.: «Этот город является мне книгой, в которой я читаю чудесную повесть страданий и торжества нашего отечества».

По тактике, разработанной русским командованием, французские войска должны были отступать по той дороге, по которой они наступали, причем их заставили отступать форсированным темпом, все быстрее и быстрее. Во всех частях и соединениях был зачитан приказ Кутузова о решительном контрнаступлении русской армии. В изгнании врага большую роль сыграли и партизанские отряды, громившие неприятеля на всех дорогах. К тому же в ноябре уже были морозы, выпал снег, а французы, не привыкшие к таким климатическим условиям, гибли от мороза и замерзали в снегу. В Смоленске неприятельские солдаты принялись грабить интендантские склады, ели конину. Об этом говорит тот факт, что в Смоленске в течение одной ночи или были зарезаны и съедены 215 лошадей. После победы под городом Красным, где шли кровопролитные бои, окончившиеся победой русских войск, а также за удачные действия по всей Смоленской губернии, Кутузову был присвоен титул «Смоленского». При отступлении армии Наполеона пришлось переправиться через Березину, что привело к большим потерям, после этого отступление приняло другой характер. Это было уже бегство, причем неуправляемое, хаотичное, паническое. Практически полумиллионная армия, которая покорила многие страны и с этой целью вторглась в пределы России, перестала существовать как боеспособная структура.

Поняв это, Наполеон решил вернуться в Париж с целью создания новой армии. После его отъезда дисциплина в армии совсем упала, офицеры и солдаты являли из себя жалкое зрелище. Вот что об окончании русской кампании писал современник в «Походных записках артиллериста»: «Ежели Европа стонала под тяжелым игом власти своего завоевателя и ежели ныне она наслаждается бытием своим в прежнем порядке вещей, то этим обязана, конечно, России».

Введение

Тема войны, на мой взгляд - всегда одна из самых волнующих. Отечественная война 1812 года является объектом особого внимания, как и Великая Отечественная Война. Именно в такие переломные моменты, когда решается судьба страны, поднимаются широкие слои населения и проявляется истинная заслуга, героизм русского народа.

В данной контрольной работе я хочу осветить все события того времени: более подробно узнать о причинах и предпосылках начала войны; поэтапно изучить ход военных действий; а так же ознакомиться с биографией и подвигами героев принимавших участие в Отечественной Войне 1812 года.

Герои войны 1812 года

Багратион Петр Иванович (1765 - 1812)

Князь из грузинского царского дома Багратиони. Участвовал в покорении Кавказа в 1783 - 1790 годах, в русско-турецкой войне 1787 - 1791 годов, Польской войне 1794 года; в Итальянском и Швейцарском походах, где был правой рукой А.В.Суворова; при взятии Брешии, Бергамо, Лекко, Тортоны, Турина и Милана, в битвах при Треббии и Нови где находился в самых трудных и решающих местах; в войнах против Франции в 1805 - 1807 годах, в русско-турецкой войне 1806 - 1812 годов и русско-шведской войне 1808 - 1809 годов. Герой Отечественной войны 1812 года; в звании генерала от инфантерии командовал 2-й армией, расположенной в начале войны южнее Белостока; блестяще проведя серию арьергардных боев, благополучно привел армию к Смоленску, где соединился с 1-й армией Барклая де Толли, не дав Наполеону возможность разбить разрозненные русские войска поодиночке. В Бородинском сражении руководил войсками левого фланга, куда неприятель направил основной удар; более шести часов войска Багратиона удерживали один из основных пунктов русской позиции - Семеновские (Багратионовы) флеши, где сам он был смертельно ранен.

Умер 24 (12 по старому стилю) сентября 1812 года в деревне Симы Владимирской губернии.

В 1839 году по инициативе Д.В.Давыдова его прах перевезен на Бородинское поле и с почестями захоронен на батарее Раевского.

Русский полководец Кутузов (Голенищев-Кутузов) Михаил Илларионович (1745 - 1813)

В 1759 году окончил Соединенную артиллерийскую и инженерную дворянскую школу.

Военная деятельность Кутузова началась в 1765 году. С 1770 года участвовал в походах против турок в армии фельдмаршала Румянцева. В 1774 году при штурме деревни Шумы близ Алушты был ранен в голову, в результате чего ослеп на правый глаз. В 1776 году служил в Крыму под командованием Суворова; участвовал в осаде Очакова, в сражениях при Аккермане и Каушанах. Участник русско-турецкой войны 1787 - 1791 годов; сражался под Бендерами и участвовал в штурме Измаила, после которого Суворов писал о Кутузове: "...он шел на моем левом фланге, но был моей правой рукой". В 1793 году - посол России в Константинополе.

В 1794 - 1797 годах был директором Сухопутного шляхетского корпуса. Не оставляя сначала этого поста, в 1795 году стал командующим русскими войсками в Финляндии и пробыл им до 1799 года.

В 1801 - 1802 годах Кутузов был Петербургским генерал-губернатором.

В войне с наполеоновской Францией в 1805 году Кутузов был глвнокомандующим русской армией. Успешно вывел армию из-под удара превосходящих французских войск после разгрома союзника России - Австрии, причем нанес французам поражение при Кремсе. После неудачного Аустерлицкого сражения (данного против его воли) впал в немилость у Александра I и на некоторое время отставлен от действующей армии. В 1809 - 1811 году занимал второстепенный пост военного губернатора Вильно.

В 1811 - 1812 годах Кутузов возглавлял русские войска в успешной войне с Турцией (1806 - 1812), нанеся турецкой армии великого визиря Ахмед-паши поражение под Рущуком, а потом заманив ее на левый, русский берег Дуная, окружив под Слободзеей и вынудив к капитуляции. В результате был заключен выгодный для России Бухарестский мир.

В Отечественную войну 1812 года Кутузов был избран начальником Петербургского и Московского ополчений. 8 августа 1812 года, уступая требованиям российского общества, недолюбливавший Кутузова император Александр I назначил его главнокомандующим всеми действующими армиями вместо генерала Барклая де Толи и присвоил звание генерал-фельдмаршала. Кутузов командовал русской армией в Бородинском сражении. По его настоянию на военном совете в Филях было решено оставить Москву, что дало возможость сохранить силы, получить подкрепления, а в дальнейшем - вытеснить наполеоновские войска из России, практически уничтожив их. За победу над Наполеоном Кутузову был пожалован титул светлейшего князя Смоленского.

Умер Кутузов в прусском городе Бунцлау 16 апреля 1813 года, во время заграничного похода русской армии против аполеона. Похоронен в Казанском соборе Санкт-Петербурга.

"Лучше быть слишком осторожным, нежели оплошным и обманутым", - так выразил сам Кутузов свою жизненную философию. "Старый лис Севера", - называл его Наполеон. Когда в августе 1812 года Кутузов отправлялся в действующую армию, его племянник спросил: "Неужели, дядюшка, вы думаете разбить Наполеона?" - "Разбить? Нет... Но обмануть - да, рассчитываю".

В отличие от большинства своих современников, Кутузов не считал, что судьба войны решается генеральным сражением. Его очень часто упрекали в нерешительности, хотя его тактика неизменно приводила к успеху. Когда в 1805 году Александр I, поддерживаемый своим молодым окружением и австрийским ипмператором Францем, торопился дать Наполеону генеральное сражение, Кутузов предлагал иное: "Дайте мне отвести войска к границе России, - сказал он, - и там, в полях Галиции, я погребу кости французов". Это напоминает черновик его действий в 1812 году. Отказ же от его плана привел к Аустерлицкой катастрофе. На знаменитом военном совете в Филях Кутузов обронил такие слова: "Москва, как губка, всосет в себя французов", - ему было ясно то, чего не мог предвидеть Наполеон! И действительно, Великую армию Наполеона уничтожила не какая-нибудь грандиозная битва, а осторожная тактика мудрого старика Кутузова.

Он имел полное основание писать своей дочери Елизавете: "Вот Бонапарт, - этот гордый завоеватель, эт модный Ахиллес, бич рода человеческого, или, скорее, бич Божий, - бежит передо мной более трехсот верст, как дитя, преследуемое школьным учителем

Давыдов Денис Васильевич (1784 - 1839)

Поэт и гусар; сын командира Полтавского конного полка; службу начал в 1801 году, в возрасте 17 лет, эстандарт-юнкером в кавалергардском полку, а затем в армейском Белорусском гусарском полку. Тогда же начал писать стихи. В 1806 году в чине ротмистра снова перешел в гвардию. В 1807 - 1812 годах - адъютант П.И.Багратиона. Участвовал в кампании 1806 - 1807 годов в Пруссии, в войне со Швецией 1808 - 1809 годов; воевал на Дунае против турок в 1810 - 1812 годах.

8 апреля 1812 года, по его личной просьбе и ходатайству Багратиона, назначен подполковником в Ахтырский гусарский полк, где командовал 1-м батальоном; был в сражениях под Миром, Романовым, Дашковкой; предложил П.И.Багратиону проект партизанской войны с французами по примеру испанской герильи, успешно действовавшей против наполеоновских войск на Пиринеях; проект был одобрен М.И.Кутузовым, и 25 августа, сразу после битвы за Шевардинский редут, в которой он принял участие, и накануне Бородинской битвы, Денис Давыдов направился в тыл врага во главе отряда из 50гусар и 80 казаков; его успешные действия побудили к созданию других армейских партизанских отрядов, действия которых приобрели особый размах при отступлении Наполеона; возле села Ляхово отряды Давыдова, Сеславина, Фигнера и Орлова-Денисова окружили, атаковали и взяли в плен двухтысячную колонну французов во главе с генералом Ожеро.

После изгнания неприятеля из пределов России Давыдов в чине полковника сражался под Калишем, Бауценом и Лейпцигом. В начале 1814 года командовал Ахтырским гусарским полком и, призведенный в генерал-майоры за битву при Ларотьере, во главе гусарской колонны вступил в Париж.

После войны был отправлен служить в глухую провинцию на незначительные должности. Служил до 1831 года. Был близок к декабристам, но вступить в тайное общество отказался.

По его настоянию прах П.И.Багратиона был перенесен на Бородинское поле, где тот совершил свой последний подвиг (село Бородино принадлежало семье Д.В.Давыдова).

Д.В.Давыдов - втор множества стихов, в основном, на военные и любовные темы. Оставил записки о войн 1812 года. Как поэта его высоко ценил А.С.Пушкин, на которого поэзия Давыдова оказала некоторое влияние.

1812 год навсегда останется совершенно особой датой в богатой событиями многовековой России. Грандиозное фиаско организованного казавшимся непобедимым Наполеоном похода в Россию, гибель "Великой армии" при отступлении и победное шествие российских войск по территории изумленной Европы произвели огромное впечатление на современников. Совершенно естественно, что уже в 1813 г. были изданы первые труды, авторы которых пытались разобраться в причинах такого поворота событий. В патриотическом порыве историки и писатели тех лет единодушно провозгласили Кутузова "величайшим полководцем всех времен и народов", "молниеносным Перуном Севера", "совершившим в краткое время знаменитые деяния Цезаря, Ганнибала и Сципиона" (Ф.М.Синельников). В своих стихах Кутузова восславили Г.Р.Державин, В.А.Жуковский и другие, менее известные поэты. И.А.Крылов на события 1812 г. откликнулся сразу 7 баснями, самой известной из которых стала посвященная Кутузову "Волк на псарне". Позже, в 1831 г. А.С.Пушкин посвятил памяти Кутузова следующие строки:

Когда народной веры глас
Воззвал к святой твоей седине:

"Иди, спасай!" Ты встал и спас.
("Перед гробницею святой")

Данное произведение было очень благосклонно принято в обществе, а вот за посвященное Барклаю-де-Толли стихотворение "Полководец" ("1835 г.) поэт подвергся критике как со стороны "патриотически-настроенной" общественности, так и со стороны родственников Кутузова. В результате он даже вынужден был "извиниться" перед публикой в 4-ой книге журнала "Современник" за 1836 г., повторив, как "символ веры", "священую формулу": "Его (Кутузова) титло – спаситель России".

В 60-х годах XIX века Л.Н.Толстым был написан знаменитый роман "Война и мир" в котором М.И.Кутузов был отчасти лишен своего ореола самого гениального и великого полководца современности, но зато приобрел новый: Михаил Илларионович стал единственным человеком, понимающим суть Отечественной войны 1812 г. Но в официальной российской историографии восторжествовало совершенно другое направление, согласно которому причиной победы России в войне 1812 г. стало считаться "единение сословий вокруг престола", а главным героем Отечественной войны был объявлен император Александр I. Основоположником данной концепции стал Д.П.Бутурлин (участник войны 1812 г., флигель-адьютант Александра I). Позже к данной точке зрения присоединился целый ряд верноподданных историков. Даже такой признанный апологет Кутузова, как его бывший адьютант А.И.Михайловский-Данилевский, в своих трудах писал об императоре как о "лучезарном светиле, которое все грело и оживляло". "Главным руководителем Отечественной войны" назвал Александра I и профессор военной академии М. И. Богданович. Данный исследователь, в целом сохраняя почтительный тон по отношению к Кутузову, одним из первых решился упрекнуть фельдмаршала за ошибки при Бородине, Тарутине, под Красным и на Березине, а также за отправление в Петербург заведомо неверных донесений об итогах сражений при Бородине и под Малоярославцем. Последующие исследователи, признавая Кутузова выдающимся полководцем, "спасителем отечества" его уже не называли. С.М.Соловьев писал о Кутузове весьма сдержанно, а В.О. Ключевский вообще обошел личность фельдмаршала молчанием. В 7-томном труде, посвященном 100-летнему юбилею войны 1812 г., заслугам Кутузова отдавалось должное, но при этом признавалось, что он "не был полководцем, равным Наполеону" и что "осторожность старого вождя в соединении с некоторой старческой неподвижностью, болезненностью и усталостью сказалась для нашей армии и с отрицательной стороны". Официальная концепция, объявлявшая "организатором победы" Александра I, популярностью среди историков конца XIX-начала ХХ века уже не пользовалась.

Что касается трудов зарубежных исследователей войны 1812 г., то в большинстве из них главными положительными качествами Кутузова-полководца признаются хитрость и терпение. В то же время отмечается, что как стратег российский главнокомандующий явно уступал не только Наполеону, но и некоторым своим подчиненным (например, Барклаю-де-Толли). Не отказывая Кутузову в определенных военных способностях, западные историки, тем не менее, считают, что из-за дряхлости и болезней его роль в изгнании Наполеона из России была минимальной. Практическим общепризнанным в западной историографии является положение, согласно которому в боях под Красным и Березиной Наполеон сумел избежать полной гибели армии и плена главным образом благодаря медлительности и нерешительности Кутузова.

Для историографии первых лет Советской власти было характерно взвешенное, "умеренно хвалебное" отношение к Кутузову. Исключение составляли труды М.Н. Покровского, который прославленного фельдмаршала выдающимся полководцем не считал и резко критиковал за потерю управления войсками и многочисленные ошибки, допущенные в ходе преследования неприятеля. В конце 30-х годов взгляды на Кутузова и оценка его роли в Отечественной войне 1812 г. стали постепенно меняться, воззрения покойного академика Покровского были подвергнуты уничтожающей критике. А после того как 7 ноября 1941 г. И.В.Сталин с трибуны мавзолея назвал Кутузова в числе "наших великих предков" и, особенно, после учреждения ордена Кутузова в 1942 г. критика данного полководца стало не только "идеологически неправильным", но и небезопасным поступком. В 1945 г., когда отмечалось 200 лет со дня рождения М. И. Кутузова, СНК СССР издал постановление, в котором после долгого перерыва вновь был выдвинут тезис о том, что "полководческое искусство Кутузова превзошло полководческое искусство Наполеона". В 1947 г. журнал "Большевик" напечатал статью Сталина, где утверждалось: "Кутузов... загубил Наполеона и его армию при помощи хорошо подготовленного контрнаступления... Энгельс говорил как-то, что из русских полководцев периода 1812 г. генерал Барклай-де-Толли является единственным полководцем, заслуживающим внимания. Энгельс, конечно, ошибался, ибо Кутузов был, бесспорно, двумя головами выше Барклая-де-Толли".

Именно с этого времени Кутузов снова, как в 1813 г., стал центральной фигурой Отечественной войны 1812 г. и единственным спасителем Отечества для всех историков и писателей нашей страны. Критике в то время были подвергнута даже признанная во всем мире работа Е.В.Тарле "Нашествие Наполеона на Россию". В условиях сильнейшего административного давления и угрозы репресий, 77-летний академик вынужден был уступить и написать две статьи в "нужном" направлении ("М.И.Кутузов – полководец и дипломат" и "Бородино"). В настоящее время широкому кругу читателей вновь становятся доступными материалы, позволяющие сделать объективные выводы о роли М.И.Кутузова в грандиозных событиях 1812 г. Чрезвычайно интересным в этом отношении стали, например, публикации журнала "Родина": N 6-7 за 1992 г., посвященный Отечественной войне 1812 г., и N 9 за 1995 г. – круглый стол "Спаситель отечества. Кутузов – без хрестоматийного глянца".

Исключительно богаты фактическим материалом по данной проблеме работы Н.А. Троицкого. В то же время сильными остаются и позиции сторонников традиционной точки зрения, которую в большинстве случаев разделяют авторы школьных учебников и хрестоматий. Например, в 1999 г. вышла в свет рассчитанная на учащихся средних школ биография Кутузова с красноречивым названием "Спаситель отечества: жизнеописание М. И. Голенищева-Кутузова" (Адрианова И.А.).

Давайте же попробуем объективно рассмотреть основные факты биографии Кутузова в обессмертившем его имя 1812 г.

В июне 1812 г. М.И.Кутузов находился в своем волынском имении Горошки. Прошло меньше месяца с тех пор, как он заключил Бухарестский мирный договор с Турцией, за что был возведен в княжеское достоинство с присвоением титула светлости. Заслуги Кутузова на заключительном этапе войны с турками были бесспорными и не вызывали сомнений даже у врагов. Международное положение ввязавшейся в коалиционные войны с Наполеоновской Францией России было чрезвычайно сложным: помимо войн в Европе, наша страна в начале XIX века вынуждена была воевать с Персией (с 1804 г.) и с Турцией (с 1806 г.). Но после побед Кутузова над превосходящими силами противника при Рущуке и Слободзее (в 1811 г.) мир с Турцией был заключен и теперь 52-тысячная Молдавская армия могла быть использована для войны на западном направлении. Франция же по-прежнему вынуждена была держать около 200 тысяч солдат в охваченной партизанской войной Испании, так что воевать с Россией Наполеон мог "только одной рукой". Накануне наполеоновского нашествия Кутузову было почти 67 лет (весьма почтенный возраст в то время) и ему уже трудно было надеяться на новое назначение в действующую армию. Но война спутала все планы генерального штаба России. 26 июня 1812 г. Кутузов прибыл в столицу и уже 15 июля был назначен командующим Нарвским корпусом (предназначавшимся для защиты Петербурга), а 17 июля – избран начальником Петербургского народного ополчения. В данной должности он находился на протяжении 4-х недель, доведя численность ополченцев до 29 420 человек. А между тем на главном фронте войны происходили события, которые скоро привели к невиданному взлету в карьере нашего героя. Но перед тем как приступить к описанию самых важных месяцев его жизни, давайте выясним, кем же был в 1812 г. М. И. Кутузов. Что знали и что думали о нем современники?

Ответ на этот вопрос, вроде бы, лежит на поверхности: Кутузов – это лучший полководец России, отставленный от командования войсками из-за конфликта с императором Александром I. Однако не все так просто. До 1805 г. Кутузов считался талантливым и храбрым боевым генералом, блестящим исполнителем, незаменимым помощником, который со временем и сам может стать крупным полководцем – но не более того. Проиллюстрируем вышесказанное, вкратце проследив боевой путь нашего героя:

1764-65 гг. – капитан Кутузов в качестве волонтера сражается против сторонников избранного королем Станислава Понятовского.

1769 г. – в том же чине Кутузов под командованием генерал-майора Веймарна воюет в Польше против войск Барской конфедерации.

1770 г. – под руководством П. А. Румянцева участвует в сражениях с турками при Рябой Могиле, Ларге и Кагуле. Получает чин премьер-майора и под командованием генерал-аншефа П. И. Панина участвует в штурме Бендер.

1774 г. – под командованием В. М. Долгорукого принимает участие в отражении десанта турок под Алуштой (получает первое ранение в голову).

1777 г. – произведен в полковники (мирное время).

1782 г. – произведен в бригадиры (мирное время).

1784 г. – получает чин генерал-майора (мирное время).

1787-1788 г. г. – "суворовский" период карьеры Кутузова: сражение под Кинбурном и осада Очакова (второе ранение в голову).

В 1789 г. – вновь под командованием Суворова: знаменитый штурм Измаила, получает чин генерал-поручика.

В 1791 г. – Кутузов подчинен Н. В. Репнину и в первый раз от начала до конца руководит значительным сражением самостоятельно: при Бабадаге разбит 22-тысячный корпус турецкой армии. В том же году он командует левым крылом армии Репнина в битве при Мачине.

1792 г. – Кутузов командует авангардом российских войск в Польше главнокомандующий – генерал-аншеф М. В. Каховский).

После этого в военной карьере Михаила Илларионовича отмечается длительный перерыв, связанный с исполнением должностей российского посла в Константинополе (1793-1794 г.г.) и директора Сухопутного шляхетского кадетского корпуса. При Павле I Кутузов продолжает исполнять дипломатические поручения и командует сухопутными войсками в Финляндии. А пришедший к власти в результате дворцового переворота Александр I назначает Кутузова военным губернатором Петербурга. По мнению многих современников, с этой должностью Михаил Илларионович не справился: среди дворян пышным цветом расцвели азартные игры и дуэльные поединки, а на улицах столицы прохожих грабили буквально среди бела дня. В результате 20 августа 1802 г. Кутузов отставлен от должности и отправлен в годичный отпуск.

В 1804 г. – новый взлет в карьере: после удачного участия в маневрах Кутузов назначен командующим 1-ой Подольской армией, отправляющейся на войну с Наполеоном в Австрию. Именно этот поход стал первым действительно серьезным испытанием нашего героя как главнокомандующего большой армией. Для Кутузова это был еще и уникальный шанс проявить себя: в его подчинении находились элитные войска империи (в том числе гвардия) и лучшие генералы страны: П.И.Багратион, Д.С.Дохтуров, М.А.Милдорадович, Ф.П.Уваров, Н.М. и С.М.Каменские. Итогом военной кампании 1805 г. стало поражение под Аустерлицем, которое произвело страшное впечатление на российское общество. Находившийся в 1805 г. в Петербурге Ж. де Местр сообщал в Лондон: "Здесь действие Аустерлицкой баталии на общественное мнение подобно волшебству. Все генералы просят об отставке, и, кажется, будто поражение в одной битве парализовало целую империю".

Таким образом, после 1805 г. у Кутузова появилась репутация генерала, который очень хорошо проявил себя под руководством Румянцева и Суворова, но не имеет талантов главнокомандующего. Под характеристикой А.Ф.Ланжерона подписались бы в то время очень многие: "Он (Кутузов) много воевал... был способен оценить планы кампаний, диспозицию которых ему представляли, он мог отличить хороший совет от плохого и знал, что лучше делать. Но эти качества нейтрализовались не меньшей леностью ума и сил, не позволяли ему толком ничего доказать и ничего толком сделать самому". Лучшей иллюстрацией последнего положения служит поведение Кутузова перед Аустерлицем: главнокомандующий союзной армией предполагает несчастный исход сражения, но даже не пытается вмешаться в ход военного совет и безропотно посылает вверенные ему войска на убой.

В 1812 г. позор Аустерлица еще не забыт, многие помнят, что в этом злосчастном сражении Кутузов потерял управление войсками, и без паники отступила только колонна Багратиона (единственная из пяти). Поэтому в среде профессиональных военных Кутузов особым авторитетом не пользуется. Более того, ни кто иной, как П.И.Багратион в 1811 г. пишет в военное министерство, что Михаил Илларионович "имеет особый талант драться неудачно". В Молдавскую армию Кутузов назначен только после того, как в роли командующих побывали генерал от кавалерии И.И. Михельсон, генерал-фельдмаршал А.А.Прозоровский, П.И.Багратион и Н.М. Каменский.

Именно Н.Каменский (не путать с отцом, который стал прототипом старого князя Болконского – «Война и мир») являлся надеждой и восходящей звездой российской армии и именно он, а не Кутузов, считался в то время лучшим и любимым учеником Суворова. Генеральское звание Н.М.Каменский получил за взятие знаменитого Чертова моста во время Швейцарского похода. В обществе этого полководца очень ценили и возлагали на него большие надежды. Исследователи предполагают, что если бы не ранняя смерть в 1811 г., именно Н.М.Каменский, а не Кутузов стал бы главной кандидатурой на пост "народного" командующего российской армией во время Отечественной войны 1812 года.

Была у Кутузова и другая, еще более сомнительная "слава": в обществе у него была репутация человека, склонного к интригам, рабски преклоняющегося перед вышестоящими, развратного и не совсем честного в финансовых вопросах.

"Кутузов, будучи очень умным, был в то же время страшно слабохарактерным и соединял в себе ловкость, хитрость и таланты с удивительной безнравственностью", – писал о нем А.Ф. Ланжерон.

"Из-за фавора высших он все переносил, всем жертвовал", – свидетельствует Ф.В. Ростопчин.

"Кутузов, искусный и храбрый перед неприятелем полководец, был робок и слаб перед царем", – констатирует весьма расположенный к Михаилу Илларионовичу государственный секретарь А.С.Шишков.

И в Петербурге и в армии многие знали, что заслуженный и поседевший в боях 50- летний генерал собственноручно готовил по утрам и подавал кофе в постель 27- летнему фавориту Екатерины II Платону Зубову. В "Заметках по русской истории XVIII века" А. С. Пушкин назвал "кофейник Кутузова" в ряду самых показательных символов унижения дворянского духа. Интересно, что граф Ж. де Местр считал, что Александр I "недолюбливает его (Кутузова), возможно, из-за слишком уж большой угодливости". П.И.Багратион и А.П.Ермолов, называли Кутузова интриганом, Д.С.Дохтуров – малодушным, М.А.Милорадович – "человеком подлого нрава" и "низким царедворцем". Вспоминали и слова Суворова: "Я не кланяюсь Кутузову; он поклонится раз, а обманет десять раз". Тем не менее ситуация в действующей армии складывалась таким образом, что "спасать Россию" в скором времени должен был отправиться именно Кутузов.

У возглавлявшего 1-ую русскую армию М.Б.Барклая-де-Толли имелись свои взгляды на тактику войны с Наполеоном. Еще в 1807 г. он разработал план "скифской войны", которым поделился с немецким историком Б. Г. Нибургом: "В случае вторжения его (Наполеона) в Россию следует искусным отступлением заставить неприятеля удалиться от операционного базиса, утомить его мелкими предприятиями и завлечь вглубь страны, а затем, с сохраненными войсками и с помощью климата, подготовить ему, хотя бы за Москвой, новую Полтаву". Однако, помимо "скифского" плана Барклая, в России существовали планы наступательной войны, авторами которых были П.И.Багратион, Л.Л.Беннигсен, А.П.Ермолов, Э.Ф. Сен-При, принц А.Вюртембергский. Но самым перспективным считался план главного военного советника императора Александра прусского генерала Карла фон Фуля, который заключался в следующем: в случае войны с Наполеоном одна русская армия должна была отступить к укрепленному лагерю в г. Дриссы, а вторая – ударить в тыл противнику. К счастью Барклай-де-Толли сумел убедить Александра I увести армию из ловушки Дрисского лагеря и нашел в себе смелость попросить его уехать в Петербург. После отъезда императора Барклай приступил к реализации своего плана уклоняясь от генерального сражения с превосходящими силами противника, он отводил свою армию навстречу регулярным и ополченческим резервам и "на пути своём не оставил позади не только ни одной пушки, но даже ни одной телеги" (Бутенев) и "ни одного раненого" (Коленкур).

Если Барклай-де-Толли отводил свои войска осознанно, то Багратион, армия которого была втрое меньше (примерно 49 тысяч человек) отступал вынужденно. Данное обстоятельство выводило пылкого потомка грузинских царей из себя: "Наступайте! Ей-богу, шапками их закидаем!", – призывал Багратион начальника штаба 1-ой армии А.П.Ермолова. Он же жаловался в Петербург, что русским людям нет житья от немцев, писал, что Барклай-де-Толли "генерал не то что плохой, но дрянной", "министр нерешителен, трус, бестолков, медлителен и имеет все худые качества", попутно называя его "подлецом, мерзавцем и тварью". Недовольны Барклаем-де-Толли были и солдаты обеих армий, причем, по свидетельству А.П. Ермолова, "в главную вину ставили ему (Барклаю) то, что он был не русский".

Недовольство Барклаем нарастало, высшее общество Петербурга требовало смещения "немца", и Александр I был вынужден считаться с общественным мнением. Надо сказать, что данный монарх был очень невысокого мнения о деловых качествах своих генералов, в 1805 и в 1811 годах он даже пытался пригласить на должность главнокомандующего русской армией известного республиканского генерала Ж-В. Моро, потом – герцога Веллингтона, и уже в августе 1812 г. – Ж.Б.Бернадота, бывшего наполеоновского маршала, ставшего наследным принцем Швеции. Все эти попытки оказались неудачными, в итоге и в 1805 г., и в 1812 г. главнокомандующим российской армией назначен был все-таки Кутузов.

"Обстоятельства появления Кутузова на посту главнокомандующего обычно представляются так: народ, в том числе дворянство, потребовали этого, и Александр I в конце концов согласился. Документальных данных, подтверждающих эту версию, до сих пор не выявлено: это отражено лишь в некоторых воспоминаниях позднейшего времени... Реальной причиной стало то, что 5 августа 1812 г. в Петербург из армии вернулся П.М.Волконский и привез с собой страшное письмо Шувалова, которое отражало антибарклаевские настроения генералитета. Против Барклая был организован самый настоящий генеральский заговор с участием Ермолова, Багратиона и Шувалова... Шувалов совсем не просил императора о назначении Кутузова, он лишь требовал немедленного удаления Барклая" (А.Тартаковский). Чтобы не брать на себя ответственность, 5 августа 1812 г. Александр поручил вынести решение о кандидатуре нового главнокомандующего специально созданному Чрезвычайному комитету, в состав которого вошли председатель Государственного совета генерал-фельдмаршал Н.И.Салтыков, князь П.В.Лопухин, граф В.П.Кочубей, генерал-губернатор Петербурга С. К.Вязьмитинов, министр полиции А.Д.Балашов и граф А.А. Аракчеев. Комитетом были рассмотрены 6 кандидатур: Л.Л.Беннигсена, Д.С.Дохтурова, П.И.Багратиона, А.П.Тормасова, П.А.Палена и М.И.Кутузова. Предпочтение было отдано Кутузову. Некоторые историки утверждают, что причиной такого выбора стало то обстоятельство, что большинство членов данного комитета и Кутузов являлись членами одной и той же масонской ложи, но данная версия не может быть признана основной и единственно верной. Александр I был недоволен таким ходом событий, но 8 августа он все же утвердил Кутузова в должности: "Я не мог поступить иначе, как выбрать из трех генералов, одинаково мало способных быть главнокомандующими (имеются в виду Барклай-де-Толли, Багратион, Кутузов), того, на которого указывал общий голос, – сказал он своей сестре Екатерине Павловне.

Вопреки распространенному мнению, назначение Кутузова отнюдь не вызвало восторга у высшего командования российской армией: генерал Н.Н.Раевский считал нового главнокомандующего "ни в духе, ни в талантах не выше ничтожества" и открыто говорил, что "переменив Барклая, который не великий полководец, мы и тут потеряли". П.И.Багратион, узнав о приезде светлейшего князя, заявил: "Теперь пойдут у вождя нашего сплетни бабьи и интриги". В дополнении ко всему к действующей армии Кутузов явился в сопровождении двух любовниц, переодетых казаками, так что английский историк Алан Пальмер имел основания написать, что к 1812 г. этот полководец уже прошел путь "от романтического военного героя до скандального развратника". Но не это смущало генералов: Кутузов был стар и сам не отрицал этого: "Признаюсь, что в мои лета служба в поле тяжела и не знаю, что делать", – писал он из Бухареста в марте 1812 г. "Хитрый как грек, умный от природы, как азиат, но в то же время европейски образованный, он (Кутузов) для достижения успеха более полагался на дипломатию, нежели на воинские доблести, к коим по причине возраста и здоровья был уже не способен", – вспоминал о русском главнокомандующем английский военный комиссар Р. Вильсон. "Совсем другого человека видел я в Кутузове (в 1812 г.), которому удивлялся в знаменитое отступление его из Баварии (в 1805 г.). Лета, тяжелая рана и потерпенные оскорбления ощутительно ослабили душевные силы его. Прежняя предприимчивость, многократными опытами оправданная, дала место робкой осторожности", – сетовал А.П.Ермолов. Патриарх советской школы историков М.Н.Покровский считал, что "Кутузов оказался слишком стар для каких бы то ни было решительных действий... С назначением Кутузова – и до конца кампании, в сущности, – армия лишилась всякого центрального руководства: события развивались совершенно стихийным образом".

Однако солдатами и младшими офицерами Кутузов был встречен с ликованием. Клаузевиц, который в 1812 г. сам служил в русской армии, писал: "Относительно боевой репутации Кутузова в русской армии не имелось единодушного мнения: наряду с партией, считавшей его выдающимся полководцем, существовала другая, отрицавшая его военные таланты; все, однако, сходились на том, что дельный русский человек, ученик Суворова, лучше, чем иностранец" (т.е. Барклай-де-Толли). "Потомство и история признали Наполеона grand, а Кутузова – иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем-то неопределенным, – какой-то куклой, полезной только по своему русскому имени", – констатировал в своем знаменитом романе "Война и мир" Л.Н.Толстой.

Кутузов прибыл в действующую армию после того, как Барклай-де-Толли отвел русские войска от разрушенного в трехдневных боях Смоленска, где Наполеон попытался "вовлечь россиян в генеральное сражение за Смоленск, как за один из священных городов России и разгромить сразу обе их армии" (Н.А.Троицкий).

"Что делать, друзья! – сказал в то время покинувшим свои дома смоленским обывателям великий князь Константин Павлович, – Мы не виноваты. Не допустили нас выручать вас. Не русская кровь течет в том, кто командует нами... У меня не менее вас сердце надрывается".

Продемонстрировав публике свой патриотизм, Константин покинул 1-ую армию, заявив, что едет в Петербург, чтобы заставить брата заключить мир с Бонапартом. А благополучно выведший русские армии из расставленной Наполеоном ловушки Барклай-де-Толли стал готовиться к генеральному сражению на выбранной им позиции у Царева-Займища, но все его планы спутало появление Кутузова. А.П.Ермолов, А.Н.Муравьев, М.А.Фонвизин считали место, выбранное Барклаем, выгодным для предстоящей баталии, первоначально счел ее таковой и новый главнокомандующий, однако вскоре он неожиданно отдал приказ к отступлению.

22 августа (2 сентября) российские войска подошли к деревне Бородино, где несколько дней спустя произошло одно из самых известных сражений мировой истории.

Новую позицию у Бородино критиковали П.Багратион и А. Ермолов, К.Маркс и Ф. Энгельс, В.В.Верещагин и Л.Н.Толстой. Последний, впрочем, считал, что для исхода боя никакого значения не имели ни слабость русской позиции, ни полководческий гений Наполеона.

"Всё выбираем места и всё хуже находим", – жаловался Багратион в письме к Ф.Ростопчину. Поддерживал данную точку зрения и М.Н.Покровский, который считал позицию у Бородино "крайне неудачно выбранной и еще хуже укрепленной", так что "Наполеон брал наши батареи кавалерийскими атаками".

Но в рамках "нового взгляда" на выдающуюся тактику М.И.Кутузова (который перед сражением писал, что "позиция, в которой я остановился при деревне Бородино… одна из наилучших, которую только на плоских местах найти можно... Желательно, чтобы неприятель атаковал нас в сей позиции…"), многие советские историки стали оценивать позиции российских войск совершенно иначе: "Русские войска расположились на небольшой высоте, а французам как бы пришлось подниматься в гору, преодолевая овраги и искусственные инженерные сооружения... противнику пришлось наступать на все сужающиеся участки фронта, как бы в "воронку", причем то преодолевая глубокие овраги, то взбираясь на холмы" (В.Г.Сироткин). Давайте же рассмотрим сильные и слабые стороны позиции российской армии при Бородине.

Главными опорными пунктами русской позиции были с. Бородино справа, Курганная высота в центре и д. Семеновская слева. Недостатком выбранной позиции была уязвимость левого фланга для удара с фронта: "Наш главнокомандующий крепко ошибся, сочтя Бородино за центр своей защиты, хорошо укрепивши местность у большой дороги и особенно правый фланг, но недостаточно сильно около Семеновского и совсем плохо у Утицы, т. е. на левом фланге", – писал В. Верещагин.

Действительно, правый фланг Кутузов считал главным (т.к. он прикрывал кратчайший путь к Москве – Новую Смоленскую дорогу). Предшествовавший Бородинскому сражению бой у д. Шевардино позволил с большой долей вероятности определить направление главного удара французов, и ненавидевшие друг друга Багратион, Беннигсен и Барклай-де-Толли пришли к общему мнению, предлагая перегруппировать войска слева направо, однако Кутузов ограничился переводом в резерв левого фланга корпуса генерал-лейтенанта Н.А.Тучкова. Главнокомандующий все же приказал укрепить левый фланг флешами у д. Семеновское и "загнуть оный" к флешам. Таким образом, фланг был усилен, но зато снаряды французских батарей, против него действовавших, при перелете попадали в тыл центра и правого фланга русской армии.

Многие читатели знаменитого романа Л.Н.Толстого, вероятно, помнят это описание бессмысленной гибели солдат Андрея Болконского: "Полк князя Андрея был в резервах, которые до 2-го часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более 200 человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей... Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей".

Здесь писатель не погрешил против истины: протяженность русской позиции составляла 8 км, двумя линиями с интервалами не более 200 м стояли пехотные корпуса, за ними – кавалерия, далее – резервы. Чрезмерная скученность и малая глубина боевого порядка русских войск позволяли артиллерии Наполеона поражать все русские линии, вплоть до резервов.

Расположение русских войск было следующим: на правом фланге и в центре русских позиций находилась 1-ая армия Барклая-де-Толли, центром командовал Д.С.Дохтуров, правым крылом – М.А.Милорадович. Левый фланг занимала 2-ая армия Багратиона.

Каковы же были силы противников? По последним данным численный перевес был на стороне русской армии: регулярных войск – более 115 тысяч человек, казаков – 11 тысяч, ополченцев – 28,5 тысяч, итого – около 154 тысяч человек. Офицеров и генералов в русской армии было 3952 человека. Интересно, что только 150 из них были помещиками и имели крепостных (3,79%). Ещё около 700 надеялись унаследовать когда-нибудь весьма скромное поместье. Сражаться за Россию и за Москву вышли в тот день русские мужики и представители служилого дворянства. А у представителей высшей родовой аристократии России в тот тяжелый год нашлись более интересные и важные дела: «русские балы» и «патриотические обеды», бесконечные речи в Дворянских собраниях. Да и гаремы из дворовых девок (которые некоторые, особенно утонченные натуры, замаскировали под крепостные театры) требовали постоянного внимания. Для 10% офицеров Бородинская битва стала первой (а для многих – и последней) в жизни. Французская же армия насчитывала около 133 тысяч человек. В артиллерии количественный перевес также был на стороне русской армии (640 орудий против 587 французских), но при этом во время сражения она, по подсчетам Н.Павленко, выпустила всего 60 тысяч снарядов против 90 тысяч французских (П.Граббе приводит другие цифры: 20 тысяч русских выстрелов против 60 тысяч французских). Кроме того, говоря о соотношении сил следует учитывать, что гвардия Наполеона (около 20 тысяч человек) в битве не участвовала, Кутузов же использовал все резервы.

План Наполеона был следующим: пока на правом фланге русской армии войска Богарне предпринимали отвлекающие атаки, Ней и Даву должны были овладеть Семеновскими флешами и, повернув налево,сбросить Кутузова с резервами в реку Колочу. Корпусу Понятовского поручалось обойти флеши справа.

Бородинское сражение началось в 6-м часу утра 26 августа, когда полк из дивизии генерала Дельзона ворвался в Бородино. Затем войска под командованием Нея, Даву (который был контужен в самом начале сражения) и Мюрата атаковали левый фланг русских, а корпус Понятовского начал обходное движение справа от флешей. Две дивизии под командованием генерала Жюно попытались ударить по войскам Багратиона с фланга – между флешами и д. Утица, но встретились с корпусом К.Багговута, который еще в начале сражения стоял на правом фланге, но был направлен Барклаем-де-Толли на помощь Багратиону: "Большая часть армии Барклая и между прочим целый корпус Багговута прибежал с крайнего фланга к Багратиону, начинавшему уже изнемогать со своими небольшими силами под бешеными натисками Нея... Начни Наполеон атаку раньше, до рассвета, а главное сам он не страдай в этот день своей старой болезнью (dysurie) и поведи дело энергичнее, это перебеганье чуть ли не половины армии под выстрелами вряд ли так окончилось бы", – писал по этому поводу В.В.Верещагин. Сам П.И.Багратион был смертельно ранен осколком ядра во время атаки гренадеров 57 французского полка – по одним данным около 9 часов утра, по другим – около 12 пополудни. Осознав трагичность ситуации и не надеясь более на главнокомандующего Багратион настойчиво просил: "Скажите генералу Барклаю, что участь армии и ее спасение зависят от него". Ранение Багратиона привело к тому, что 2-ая армия "была опрокинута в величайшем расстройстве" (Барклай-де-Толли).

"Одно общее чувство – отчаяние. Около полудня 2-ая армия была в таком состоянии, что некоторые части ее, не иначе как отдаля на выстрел, возможно было привести в порядок", – это свидетельство А.П.Ермолова.

Под командованием генерала П.П.Коновницина войска левого фланга отошли к деревне Семеновское. Явившийся на замену Багратиону Д.С.Дохтуров сел на барабан и заявил: "За нами Москва! Умирать всем, но ни шагу назад". Отступить все же пришлось: дивизия генерала Фриана из корпуса Даву овладела Семеновской, но русские, отойдя на 1 км, сумели закрепиться на новой позиции. Окрыленные успехом маршалы обратились к Наполеону за подкреплением, однако тот решил, что левое крыло противника непоправимо расстроено и отдал приказ атаковать Курганную высоту, чтобы прорвать центр русских.

Какова же была роль Кутузова в Бородинской битве? Многие исследователи приходят к неутешительному выводу, что находившийся за три версты от поля боя главнокомандующий с первых же минут потерял управление армией и никак не влиял на ход битвы. Н.Н.Раевский утверждал: "Нами никто не командовал". По мнению Карла Клаузевица, который лично наблюдал за поведением главнокомандующего 26 августа (7 сентября) 1812 г., роль Кутузова в сражении при Бородино "равнялась почти нулю". Но именно в этот момент, он, единственный раз за все время сражения, вмешался в ход битвы и отдал приказ организовать контрудар во фланг наполеоновской армии силами русской конницы. В обход левого фланга противника отправились кавалеристы Ф.П. Уварова и казаки М.И.Платова. Советскими историками этот рейд оценивался как "гениально задуманная и блестяще выполненная операция". Однако фактические результаты данного маневра не дают никаких оснований для таких выводов. В.Г.Сироткин осторожно признает, что "реальный урон войскам Наполеона от этого рейда был незначительный", но зато "психологический эффект – огромный". Однако сам Кутузов очень холодно встретил вернувшегося Уварова ("Я все знаю – Бог тебя простит"), а после сражения из всех своих генералов не представил к наградам именно "героев" этой "блестящей операции", прямо заявив царю, что награды они не заслужили: встретив у деревни Беззубово войска генерала Орнано, русская кавалерия повернула назад. А.И.Попов заметил, что эта "диверсия принесла больше пользы русским, чем вреда французам", почему же? Дело в том, что этот рейд на некоторое время отвлек внимание Наполеона от штурма Курганной высоты, которая пала таким образом на два часа позже. Первый раз на курганную высоту французы ворвались около 10 часов утра, но были выбиты оттуда русскими войсками под руководством случайно оказавшегося поблизости Ермолова. Во время этой контратаки погиб начальник русской артиллерии А.И.Кутайсов и был взят в плен французский генерал Бонами. Общий штурм Курганной высоты начался в 14 часов. 300 французских орудий с трех сторон (с фронта и со стороны Бородина и Семеновской) обстреливали русские позиции на высоте и, как писал Барклай-де-Толли, "казалось, Наполеон решился уничтожить нас артиллериею". Граф О.Коленкур во главе дивизии кирасир ("gens de fer" – "железных людей") с фланга ворвался на батарею Раевского и погиб там. С фронта на высоту взошли дивизии Жерара, Брусье и Морана. Никто из русских не бежал, все они были уничтожены противником, а генерал П.Г.Лихачев попал в плен. Атака кирасир Коленкура признана самым блестящим маневром Бородинской битвы, а взятие Курганной высоты – самым большим успехом французов в этом сражении.

Но прорвать фронт русских Наполеону не удалось: два кавалерийских корпуса (Латур-Мобура и Груши), пытаясь развить успех, столкнулись с русской кавалерией Ф.К. Корфа и К.А.Крейца. Ситуация была критической, Барклай-де-Толли покинул свою ставку и сражался как простой гусар, многие мемуаристы говорят, что командующий 1-ой армией искал смерти в этом бою. Латур-Мобур и Груши были ранены, но опрокинуть русских французы не смогли. Около 17.00 Даву, Ней и Мюрат просили Наполеона бросить в бой старую гвардию, но получили отказ. Маршал Ней, рыжие волосы которого в этот день стали черными от дыма, в ярости крикнул, узнав об этом решении императора: "S`il a desapris de faire, son affaire, qu`il aille se… a Tuilleri; nous ferons mieux sans lui" ("Если он разучился делать свои дела, то пусть идет с… в Тюильри, мы обойдемся и без него"). Именно в этот момент Кутузов в ответ на сообщение флигель-адьютанта Л.А.Вольцогена о падении Курганной высоты заявил: "Что касается до сражения, то ход его известен мне самому как нельзя лучше. Неприятель отражен на всех пунктах, завтра погоним его из священной земли русской" (описание этого эпизода есть в романе Л. Н. Толстого "Война и мир"). После падения Курганной высоты резко осложнилось положение русских войск на Утицком кургане – важной высоте над Старой Смоленской дорогой. Она уже была однажды захвачена противником (около 11. 00), но отбита в ожесточенном бою, в котором погиб генерал-лейтенант Н.А.Тучков-1. До 16.00 защитники кургана под командованием К.Багговута удерживали свои позиции. Однако после того как в брешь между Семеновским оврагом и д. Утица вошли две дивизии генерала Жюно, Багговут принял решение отвести свои войска на 1,5 км назад – к верховьям Семеновского ручья. После 17.00 сражение стало затихать, только в отдельных местах происходили стычки конницы и до 20.00 гремела канонада. "Битва на Москва-реке была одной из тех битв, где проявлен максимум достоинств и достигнут минимум результатов", – позже признал Наполеон.

"Если в Бородинском сражении армия не была полностью разбита – это моя заслуга", – говорил Барклай-де-Толли. С этим утверждением, пожалуй, можно согласиться: исправляя ошибки главнокомандующего, он направил на левый фланг корпуса Багговута и Остермана, что позволило избежать полного разгрома занимавшей этот фланг 2-ой армии, а переведенный с правого фланга в центр корпус Корфа помог отразить атаки Груши и Латур-Мобура. "Истинным спасителем России" назвал Барклая и знаменитый художник-баталист В.В.Верещагин.

Масштабы и огромное значение Бородинского сражения были в полной мере оценены современниками, как французами, так и русскими. Многие участники битвы оставили воспоминания, которые позволили историкам проследить ход сражения буквально по минутам. Тем более странными кажутся полярные оценки его результатов отечественными и зарубежными историками. Французы гордо говорят о великой победе Наполеона при Москве-реке (на самом деле – при Колоче), русские также объявили Бородино днем военной славы. Чтобы подчеркнуть значение Бородинского сражения отдельные российские историки пошли на откровенный подлог, утверждая, что в данной битве был развеян миф о непобедимости Наполеона (хотя до 26 августа 1812 г. данный полководец не выиграл сражения при Сен-Жан д`Анкр и Прейсиш-Эйлау, а сражение под Асперном 22 мая 1809 г. даже проиграл) и что Бородино "явилось последним актом оборонительной войны" и началом контрнаступления (в сторону Москвы!?).

Для того, чтобы сделать непредвзятые выводы о победе или поражении России при Бородино, следует ответить на два вопроса: первый – какие цели и задачи были поставлены перед русской армией до начала битвы, и второй – удалось ли добиться выполнения этих планов в ходе сражения.

Разные исследователи называют обычно три возможные цели русской армии в сражении под Бородино:

1. ЗАЩИТА МОСКВЫ

Данная задача считалась приоритетной, и сам Кутузов писал царю до начала Бородинского сражения, что "настоящий предмет мой это спасение Москвы", потому что "с потерею Москвы соединена потеря России". То, что данная задача в ходе Бородинского сражения решена не была, очевидно. "Побеждать – это значит идти вперед, отступать – быть побежденным. Москва отдана, сим все сказано", – писал Ж.де Местр. При ином взгляде на проблему нам придется совершенно серьезно цитировать "Всемирную историю, обработанную "Сатириконом": "К вечеру, одержав победу, Кутузов отступил. Побежденные французы с горя заняли Москву". Однако не будем торопиться повторять вслед за М.Н.Покровским, что в Бородинском сражении Кутузов "достиг только того, что был разбит наголову", и посмотрим на Бородинскую битву с другого ракурса.

2. НАНЕСЕНИЕ МАКСИМАЛЬНОГО УРОНА НЕПРИЯТЕЛЮ ПРИ МИНИМАЛЬНЫХ ПОТЕРЯХ СО СТОРОНЫ РОССИЙСКИХ ВОЙСК

"Вся цель устремлена на истребление французской армии", – писал Кутузов Александру I перед отходом с Бородинских позиций. "Основной целью Кутузова было разгромить, возможно более ослабляя, армию Наполеона, в то же время сохраняя как можно полнее боеспособность и маневренные возможности русской армии... Кутузов очень успешно провел с нужными ему результатами ту оборонительную ситуацию, каковой с самого начала являлось для него и для его армии Бородинское сражение, а Наполеон проиграл совершенно безнадежно и неоспоримо тот наступательный бой, который он предпринял с целью разгрома русской армии", – утверждал Е. Тарле. Посмотрим, каковы потери сторон:

По ведомостям из архива Военного министерства Франции, в битве при Бородино Наполеон потерял 28 086 человек, Ф.В.Росточин же, ссылаясь на "документы, оставленные неприятелем", потери французов определяет в 52 482 человека. При этом Великая армия потеряла 49 генералов (10 убитыми и 39 ранеными). Потери же русской армии по разным источникам колеблется от 50 до 60 тысяч человек. 6 генералов было убито и 23 ранено. Трофеи с обеих сторон примерно одинаковы: французы захватили 15 пушек и 1 000 пленных, среди которых оказался 1 генерал (П.Г.Лихачев), русские – 13 пушек и 1 000 пленных, в числе которых также 1 генерал (Бонами). Таким образом, потери русской армии оказались как минимум не меньшими, чем потери французов. Поэтому с этой точки зрения Бородинское сражение окончилось "вничью".

3. БОРОДИНСКОЕ СРАЖЕНИЕ КАК "ИСКУПИТЕЛЬНАЯ ЖЕРТВА" ПЕРЕД ОСТАВЛЕНИЕМ МОСКВЫ

Некоторые исследователи утверждают, что Кутузов с самого начала не верил в возможность победы, но так как сдать Москву без боя он не мог, то Бородинская битва стала "искупительной жертвой" перед оставлением "второй столицы": "Кутузов, наверное, не дал бы Бородинского сражения, в котором, по-видимому, не ожидал одержать победы, если бы не голос двора, армии, всей России его к этому не принуждал. Надо полагать, что он смотрел на это сражение, как на неизбежное зло", – писал Клаузевиц. Похожего мнения о намерениях Кутузова был и А.П.Ермолов, который писал, что новый главнокомандующий "желал только показать решительное намерение защищать Москву, совершенно о том не помышляя". Ермолов сообщает также, что когда Барклай-де-Толли вечером 1 сентября стал убеждать Кутузова в необходимости оставить Москву, Михаил Илларионович "внимательно выслушав, не мог скрыть восхищения своего, что не ему присвоена будет мысль об отступлении, и, желая сколько возможно отклонить от себя упреки, приказал к 8 часам вечера созвать г. г. генералов на совет". Если предположить, что Кутузов на самом деле не имел намерения защищать Москву и русские войска своим героизмом должны были всего лишь искупить позор оставляемой неприятелю Москвы, то следует признать, что данная задача была блестяще выполнена. Французский генерал Рапп вспоминал, что никогда еще не доводилось ему "видеть такой резни", а Ж.Пеле утверждал, что "другие войска были бы разбиты, и может быть, уничтожены до полудня. Русская армия заслужила величайшие похвалы". Но французы резонно указывают, что их армия не использовала всех возможностей, и что в Бородинском сражении сам император Наполеон оказался не на высоте: "Перебирая все, чему я был свидетелем в продолжение этого дня и сравнивая эту битву с Ваграмом, Эйслингом, Эйлау и Фридландом, я был поражен недостатком у него (Наполеона) энергии и деятельности", – писал барон Лежён.

"Наполеон... в критические минуты выказал великую нерешительность, и, пропустив счастливую минуту, оказался ниже своей репутации", – считает маркиз де Шомбре.

Е.Богарне признался, что "не понимает нерешительности, выказанной его приемным отцом", Мюрат говорил, что он "не узнавал в этот великий день гений Наполеона", а Ней – что "император забыл свое ремесло".

Так или иначе, после окончания сражения французские войска были отведены с батареи Раевского и Багратионовых флешей на исходные позиции, что свидетельствует, скорее всего, о желании Наполеона дать своим солдатам возможность отдохнуть в стороне от трупов, густо усеявших поле боя. Это же обстоятельство дает основание говорить о "ничейном" результате Бородинского сражения – поле боя оказалось территорией, свободной от войск каждой из сторон, а русская армия, оставив занимаемые ею утром позиции, заняла другую линию обороны, атаковать которую, введя в дело гвардию, император не решился. На острове Святой Елены Наполеон выдвинул формулу, во многом примирившую военных историков обеих стран: "Французы показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми".

Продолжение следует...