Повесть пожар распутин краткое содержание. Иван Петрович вошел в продовольственный склад. Иван Петрович помогает на крыше

И прежде чувствовал Иван Петрович, что силы его на исходе, но никогда еще так: край, да и только. Он поставил машину в гараж, вышел через пустую проходную в улицу, и впервые дорога от гаража до дома, которую он двадцать лет не замечал, как не замечаешь в здоровье собственного дыхания, впервые пустячная эта дорога представилась ему по всей своей дотошной вытянутости, где каждый метр требовал шага и для каждого шага требовалось усилие. Нет, не несли больше ноги, даже и домой не несли.

И предстоящая неделя, последняя рабочая неделя, показалась теперь бесконечной – дольше жизни. Нельзя было вообразить, как, в каких потугах можно миновать ее, эту неделю, и уж совсем не поддавалось ни взгляду, ни мысли то существование, которое могло начаться вслед за нею. Там было что-то чужое, запретное – заслуженное, но и ненужное, и уж не дальше и не видимей самой смерти представлялось оно в эти горькие минуты.

И с чего так устал? Не надрывался сегодня, обошлось даже и без нервотрепки, без крика. Просто край открылся, край – дальше некуда. Еще вчера что-то оставалось наперед, сегодня кончилось. Как завтра подыматься, как заводить опять и выезжать – неизвестно. Но оно и в завтрашний день верилось с трудом, и какое-то недоброе удовольствие чувствовалось в том, что не верилось, пусть бы долго-долго, без меры и порядка ночь, чтоб одним отдохнуть, другим опамятоваться, третьим протрезветь… А там – новый свет и выздоровление. Вот бы хорошо.

Вечер был мякотный, тихий… Как растеплило днем, так и не поджало и вроде не собиралось поджимать. Мокрый снег и по твердой дороге продавливался под ногами, оставляя глубокие следы; продолжали булькать, скатываясь под уклон, ручейки. В загустевших чистой синью бархатных сумерках все кругом в это весеннее половодье казалось затопленным, плавающим беспорядочно в мокрени, и только Ангара, где снег был белее и чище, походила издали на твердый берег.

Иван Петрович добрался наконец до дому, не помня, останавливался, заговаривал с кем по дороге или нет, без обычной боли, – когда то ли обрывалась, то ли восставала душа, – прошел мимо разоренного палисадника перед избой и прикрыл за собой калитку. С заднего двора, от стайки, слышался голос Алены, ласково внушающий что-то месячной телочке. Иван Петрович скинул в сенцах грязные сапоги, заставил себя умыться и не выдержал, упал на лежанку в прихожей возле большого теплого бока русской печи. «Вот тут теперь и место мое», – подумал он, прислушиваясь, не идет ли Алена, и страдая оттого, что придется подниматься на ужин. Алена не отстанет, пока не накормит. А так не хотелось подниматься! Ничего не хотелось. Как в могиле.

Вошла Алена, удивилась, что он валяется, и забеспокоилась, не захворал ли. Нет, не захворал. Устал. Она, рассказывая что-то, во что он не вслушивался, принялась собирать на ужин. Иван Петрович попросил отсрочки. Он лежал и вяло и беспричинно, будто с чужой мысли, мусолил в себе непонятно чем соединившиеся слова «март» и «смерть». Было в них что-то общее и кроме звучания. Нет, надо одолеть март, из последних сил перемочь эту последнюю неделю.

Тут и настигли Ивана Петровича крики:

– Пожар! Склады горят!

До того было муторно и угарно на душе у Ивана Петровича, что почудилось, будто крики идут из него. Но подскочила Алена:

– Ты слышишь, Иван? Слышишь?! Ах ты! А ты и не поел.

Орсовские склады располагались буквой «Г», длинный конец которой тянулся вдоль Ангары, или, как теперь правильней говорят, вдоль воды, а короткий выходил с правой стороны в Нижнюю улицу, – словно эта увесистая буква не стояла, а лежала, если смотреть на нее сверху из поселка. Две другие стороны были, разумеется, обнесены глухим забором. В этот товарный острог вело с улицы два пути: широкие въездные ворота для машин и рядом проходная для полномочных людей. Справа от ворот, ближе к складам, стоял аккуратно встроенный и наполовину выходящий из линии забора, весело глядящий в улицу зеленой краской и большими окнами магазин с одним крыльцом на две половины – на продовольственную и промтоварную.

Нижняя улица и вправо и влево от складов застроена была густо: людей всегда тянет ближе к воде. И серьезный огонь, стало быть, мог пойти гулять по избам и в ту и в другую сторону, мог перекинуться и на верхний порядок. Почему-то об этом прежде всего подумал Иван Петрович, выскакивая из дому, а не о том, как отстоять склады. В таких случаях раньше прикидывается самое худшее, и уж потом и мысль, и дело начинают укорачивать размеры возможной беды.

С крыльца Иван Петрович кинул взгляд в сторону складов и не увидел огня. Но крики, которые слышались теперь отовсюду, доносились оттуда отчаянней и серьезней. Чтобы спрямить дорогу, Иван Петрович бросился через огород и там, выскочив на открытое место, убедился: горит. Мутное прерывистое зарево извивалось сбоку и словно бы далеко вправо от складов; Ивану Петровичу на миг показалось, что горят сухие огородные прясла и банька, стоящая на задах, но в ту же минуту зарево выпрямилось и выстрелило вверх, осветив под собой складские постройки. Снова послышались крики и треск отдираемого дерева. Иван Петрович опомнился: и что же, куда он с пустыми руками? Он бегом повернул назад, крича на ходу Алене, но ее уже не было, она, бросив избу, умчалась. Иван Петрович подхватил с поленницы топор и заметался по ограде, не помня, где может быть багор, и не вспомнил, перехваченный другой мыслью: что надо бы закрыть избу. Тут заплясали на стене всполохи огня, заторопили, и Иван Петрович, потеряв всякую память, кинулся тем же путем обратно.

На бегу он успел отметить, что зарево сдвинулось ближе к улице. История, значит, выходила серьезная. И столь серьезного пожара, с тех пор как стоит поселок еще не бывало.

Иван Петрович обежал забор и от широких, распахнутых сейчас настежь ворот медленно пошел внутрь двора, осматриваясь, что происходит.

Загорелось, по всему судя, с угла или где-то возле угла, от которого склады расходились на стороны: продовольственные – в длинный конец и промышленные – в короткий. И те и другие стояли каждая сторона под одной собственной связью. И построено было так, и занялось в таком месте, чтобы, загоревшись, сгореть без остатка. Что до постройки, до того, чтоб с самого начала подумать о возможности огня, – русский человек и всегда-то умен был задним умом, и всегда-то устраивался он так, чтоб удобно было жить и пользоваться, а не как способней и легче уберечься и спастись. А тут, когда ставился поселок наскоро, и тем более много не размышляли: спасаясь от воды, кто думает об огне? Но что касается угла, где загорелось, здесь кто-то или, уж верно, злой случай, если не кто-то, умен был умом далеко не задним.

Сразу на две стороны и запластало. В продовольственный край огонь пошел по крыше, да так скоро и с таким треском, будто там поверху насыпан был порох. Этот край не успели закрыть шифером, который привезли уже по осени и сложили вдоль забора, где он лежал и теперь. А промышленный край стоял под шифером уже года два – одно дело, когда мочит ящики с банками или какие-нибудь там галеты-конфеты, и совсем другое – если под дождь попадут те же японские тряпки, за которыми в эти места приезжают аж из Иркутска и которые имеют какую-то особую цену еще и помимо денег. Но не шифер, конечно, помешал огню и в эту сторону кинуться по крыше, а что-то иное. Тут самое пекло было внутри крайнего склада, отсюда, на здравый взгляд, и могла начаться вся история.

Под шифером же стоял еще один склад – дальний в продовольственном ряду возле забора, тот, в котором держали муку и крупы.

Когда Иван Петрович, как-то кособоко, зигзагами подвигаясь, не зная, куда кинуться, шел по озаренному двору, только в двух местах начали сколачиваться группы: одна скатывала с подтоварника близ правого огня мотоциклы, вторая, мужиков из четырех или пяти, в другом конце разбирала на середине длинного порядка крышу – чтобы прервать верховой огонь. Их уже припекало близким жаром – мужики яростно кричали и яростно отдирали и сталкивали на землю черные от времени, ломающиеся тесины. Иван Петрович вспомнил про топор в руках – с топором к ним ему и следовало на подмогу – и, подбежав, заплясал внизу, отскакивая от обрывающихся досок и не догадываясь, как, с какого боку взбираться наверх. Совсем отказала ему голова, совсем ничего не шло на ум. И только когда увидел он, как кто-то, широко расставляя на два ската ноги, торопливо шагает по крыше от левого забора – туда и побежал, уже и не ругая себя словами, тут не до слов было, а словно бы вдыхаемым отчаянием кляня и опаляя, под стать общему жару, себя за бестолковость. А ведь давно ли мужик как мужик был – одна шкура от мужика осталась.

Главный герой повести Иван Петрович пришёл уставший домой, услышал крики “ Пожар! Пожар!” и побежал на помощь, оказалось, что загорелись складские помещения. Такого сильного пожара жители посёлка ещё не видели. Складские помещения построены так, что загоревшись сгорят полностью.

Подходя ко двору, Иван Петрович увидел, что с двух сторон собрались люди. Тушили пожар, разбирая крышу и выкатывали мотоциклы. Сбежалось много народа, пришло начальство, но работу никто не организовал так, чтоб быстро и эффективно потушить пожар.

Главный герой побежал к начальнику Борису Тимофеевичу и предложил оставить охранять склад Мишу Хампо, тот согласился.

Иван Петрович вспомнил свою прошлую жизнь в деревне Егоровка, которую затопило. Вспомнил про отъезд на войну, знакомство с женой Алёнкой, из соседней деревни, брат уехал работать строителем и спился и как скончалась мать. Образовался посёлок Сосновка и стал работать водителем, потому что больше никто не мог водить машину.

Забежав в продовольственный склад, увидел, что пожар горел сильно и уничтожал продукты. На полу большой кучей лежало масло, колбаса, пельмени и красная рыба, не понятно всё добро девалось. Начал спасать содержимое склада.

Пожар горел сильней, его никто не тушил, люди вытаскивали, то, что возможно спасти. Иван Петрович увидел начальника, он ругался с рабочим, предотвратил ссору.

В одном складе победили пожар. Иван зашёл в другой склад и увидел человеческую цепочку, они выносили водку, некоторые бутылки были выпиты. Валя просила вынести подсолнечное масло, которое по дороге вылилось. Дальше главный герой пошёл в следующий склад, спасать муку и сахар, соорудили подобие моста, решил найти жену Алёну.
Вспомнил, как праздновали 30 лет вместе, поехали гостить к детям. Когда приехали, собралась новая команда рабочих, работать стало невыносимо, написал заявление об увольнение.

Муку выносило 10 человек, потом осталось четверо, выносили в баню Савелия. Посреди двора бабка собирала наполненные бутылки.

Картинка или рисунок Пожар

Другие пересказы для читательского дневника

• Краткое содержание Ледяной дом Лажечников

  В середине 18 века в период правления Анны Иоанновны негласно страной руководил фаворит императрицы Бирон, окрыленный мечтой получить полную власть в государстве.

• Краткое содержание Отель «У погибшего альпиниста» Стругацкие

  Инспектор полиции Петер Глебски приезжает в отпуск в удалённый горный отель, названный в честь постояльца, разбившегося при восхождении.

• Краткое содержание Искандер Первое дело

  Название этого рассказа означает то, что мальчику впервые доверили серьёзную работу, которая так важна для становления мужчины. Для ребенка очень важно помочь родным, не спасовать перед трудностями.

• Краткое содержание Андрей Колосов Тургенев

  Тургенев именно в этом своем произведении как бы подчеркивает всеми своими действиями в написании рассказа, что раньше молодежь, да и высший свет, был в большей степени самолюбив

• Краткое содержание Астафьев Веселый солдат

  Данный роман очень особенное произведение о войне. Ведь именно в этом произведении показывает войну с какой-то другой стороны. Роман состоит из двух часть первая, из которых называет «Солдат лечится».

Когда Иван Петрович увидел, что на снегу в обнимку лежат Соня и Хампо, они оба были уже мёртвы, а в пяти метрах валялась колотушка. Воротившись с пожара, Иван Петрович даже не прилёг. Он посидел, посмотрел в окно, как несёт с берега дым. На следующий день Иван Петрович ушёл из посёлка. И ему казалось, что он вступает в одиночество. И что молчит, не то встречая, не то провожая его, земля.

Усталый Иван Петрович возвращался домой. Ещё ни когда он так не уставал. «И с чего так устал? Не надрывался сегодня, обошлось даже без нервотрёпки, без крика. Просто край открылся, край – дальше некуда». Добрался, наконец, до дому, и вдруг он услышал крики: «Пожар! Склады горят!». Сначала Иван Петрович не увидел огня, но потом он увидел, что горят складские постройки. Столь серьёзного пожара, с тех пор как стоит посёлок, ещё не бывало. Склады были построены так, и загорелось в таком месте, чтобы, загоревшись, сгореть без остатка.

И они с удовольствием принялись ломать. Иван Петрович предложил начальнику участка поставить в воротах дядю Мишу Хампо, чтоб тот охранял. Так Борис Тимофеич и сделал. На Ивана Петровича нахлынули воспоминания о старой деревне Егоровке. Из своей деревни он выезжал на долго только однажды – в войну. Два года воевал, и год ещё после победы держал оборону Германии. Осенью 46-го воротился домой. И не узнал своей деревни, она показалась ему невзрачной и обделённой. Здесь всё оставалось и словно навсегда остановилось, без перемен. Вскоре в соседней деревне встретил Алёну. Когда колхоз получил новую машину, оказалось, что за неё сажать некого кроме него. Он стал работать. Вскоре в тяжёлой и долгой немочи слегла мать. Его младший брат уехал на стройку и с больших денег спился. Иван Петрович остался в Егоровке. Когда Егоровку затопило, всех её жителей свезли в новый посёлок, в который привезли ещё шесть таких же, как Егоровка. Здесь сразу утвердился леспромхоз, назвали его Сосновкой. Когда Иван Петрович заскочил в крайний продовольственный склад, там полыхало вовсю. Над щелястым потолком гудело страшно; несколько потолочных плах возле стены сорвало, и в проём рвался огонь.

Иван Петрович не бывал внутри складов, он поразился изобилию всего: на полу немалой горой были навалены пельмени, рядом валялись колбасные круги, в тяжёлых кубах стояло масло, там же в ящиках стояла красная рыба. Куда же это всё уходило подумал Иван Петрович. Запахиваясь телогрейкой и приплясывая от жара, Иван Петрович выбрасывал к двери круги колбасы. Там, во дворе, кто-то подхватывал их и куда-то относил. Жар становился всё нестерпимей. Никто, похоже, больше не тушил – отступились, а только вытаскивали, что ещё можно было вынести. Иван Петрович подумал, склады не спасти, но магазин отстоять можно. Вдруг Иван Петрович увидел, Бориса Тимофеича, который ругался с архаровцем. Но он помешал этой потасовке. Как-то раз Иван Петрович разговаривал с Борисом Тимофеевичем. Борис Тимофеевич заговорил о плане и тут Иван Петрович взорвался: «План, говоришь? План?! Да лучше б мы без него жили!.. Лучше б мы другой план завели – не на одни только кубометры, а и на души! Чтоб учитывалось, сколько душ потеряно…»

Склады расходились на стороны: продовольственные и промышленные. В продовольственный край огонь пошёл по крыше, но самое пекло было в промышленном краю. Когда Иван Петрович шёл по двору складов, только в двух местах начали сколачиваться группы: одна скатывала с подтоварника мотоциклы, вторая разбирала крышу – чтобы прервать огонь. Иван Петрович полез на крышу, там командовал Афоня Бронников. Он поставил Ивана Петровича на край, выходящий на двор, и тот принялся отдирать доски. Вернулся посланный за ломом парень и принёс вместо лома новость: выкатили обгоревший мотоцикл «Урал». Выбив последнюю тесину Иван Петрович огляделся. По двору ошалело носились ребятишки, у промтоварных складов метались и вскрикивали фигуры. Но набегало уже и начальство. Пришли начальник участка, главный инженер леспромхоза. Сбежался весь посёлок, но не нашлось пока никого, кто сумел бы организовать его в одну разумную силу, способную остановить огонь. Иван Петрович спрыгнул вниз и побежал к тому месту, где только что видел начальника участка Бориса Тимофеича. Он отыскал его по крику в толпе у продовольственного склада. Борис Тимофеич просил Вялю-кладовщицу открыть двери склада. Она не согласилась, и тогда он крикнул архаровцам, чтоб ломали двери.

Силы он был могучей и одной левой привык делать всё, что угодно. Хампо был прирождённый сторож. Всё чаще и дотошней, решившись на переезд, стал раздумывать Иван Петрович: что надо человеку, чтобы жить спокойно? И он решил: достаток, работа и нужно быть дома. Афоня уговаривает Ивана Петровича остаться, но он его не слушает Выбрасывали мешки за дверь, а Иван Петрович оттаскивал их к забору. Кто- то пьяным голосом позвал его, но он не откликнулся. Всё чаще стали задерживаться мужики – чтоб хватануть воздуха. Иван Петрович стоял ни рук, ни ног не чувствуя. Успели всё из последнего склада вытащить. Дядя Миша увидел, как двое играли в мяч из цветных тряпок. И только он это увидел, как на него обрушился удар, это был Соня. Его били несколько архаровцев.

Иван Петрович вспоминает, как справляли два года назад тридцатилетие совместной жизни. Взяли отпуск и поехали по своим детям. Старшая дочь жила в Иркутске, она лежала в больнице и они долго там не задержались. Сын Борис жил в Хабаровске, женился. Борис с невесткой просили переезжать к ним. А когда вернулись, продолжали работать и жить. В последнем году стало совсем невмочь – с тех пор как утвердилась новая бригада архаровцев. А когда они палисадник перед избой разворотили, тогда Иван Петрович написал заявление об увольнении. Спасение было одно: уехать. Теперь только таскай и таскай. Иван Петрович стягивал мешок и уносил его. Поначалу, выносивших муку было человек десять. Но потом их стало четверо: Афоня, Савелий, Иван Петрович, да кокой-то полузнакомый парень. Потом подстроился Борис Тимофеич. Иван Петрович решил брать поочерёдно: раз мука, раз крупа. Когда сил не осталось он остановился у постройки. Это была баня Савелия, в неё он таскал мешки с мукой, ещё он увидел старуху, которая подбирала со двора бутылки – и уж, конечно не пустые. На середине двора Иван Петрович увидел Мишу Хампо. Он был парализован с детства и плетью таскал правую руку. «Хампо-о! Хампо-о-о!» единственное, что он мог сказать. Миша Хампо жил один. Жену свою похоронил давно, племянник уехал на Север.

В 1985 году написал Валентин Распутин "Пожар". Краткое содержание этой повести представлено в данной статье.

Начало пожара

Иван Петрович, усталый, возвращался домой. Он еще никогда так не уставал, хотя сегодня не надрывался, обошлось даже без крика, без нервотрепки. Просто открылся "край". Иван Петрович, наконец, добрался до дому, и услышал вдруг крики: "Склады горят!", "Пожар!". Краткое содержание первой главы на этом заканчивается.

Сначала он огня не увидел, но потом заметил, что горят складские постройки. Еще не бывало столь серьезного пожара в истории поселка.

Склады так были построены, и загорелось именно в таком месте, что все сгорело без остатка. На стороны расходились здания: промышленные и продовольственные. Огонь пошел по крыше в продовольственный край, однако основное пекло было в промышленном.

Иван Петрович помогает на крыше

Когда по двору складов шел Иван Петрович, группы начали сколачиваться лишь в двух местах. Одна скатывала мотоциклы с подтоварника, другая разбирала крышу для того, чтобы прервать огонь. Главный герой полез на крышу, где командовал Афоня Бронников, который поставил его на край, выходящий на двор. Иван Петрович стал отдирать доски. Парень, посланный за ломом, вернулся и вместо лома принес новость о том, что выкатили "Урал", обгоревший мотоцикл.

Главный герой огляделся, выбив последнюю тесину. Ребятишки носились ошалело по двору, вскрикивали и метались фигуры у промтоварных складов. Но уже набегало и начальство. Подошли леспромхоза, начальник участка. Об этом рассказывается в третьей главе. Весь поселок сбежался, однако никого пока не нашлось, кто смог бы организовать его в единую разумную силу, которая способна была остановить огонь.

Встреча с Борисом Тимофеичем

Главный герой спрыгнул вниз и направился к месту, где видел только что Бориса Тимофеича, начальника участка. Он его отыскал в толпе по крику, у продовольственного склада. Тот просил открыть двери склада Валю-кладовщицу. Об этом рассказывает в пятой главе Распутин ("Пожар"). Содержание произведения представлено кратко - мы отмечаем лишь основные события. Валя не согласилась. Борис Тимофеич тогда крикнул архаровцам, чтобы те ломали двери. И они принялись с удовольствием ломать. Главный герой предложил Борису Тимофеичу поставить Мишу Хампо в воротах, чтобы тот охранял. Начальник участка так и сделал.

Воспоминания о Егоровке

Шестая глава описывает воспоминания о Егоровке, старой деревне, которые нахлынули на Ивана Петровича. Он выезжал из своей деревни надолго лишь однажды - во время войны. Главный герой воевал два года, и еще год после того, как русские победили, держал оборону Германии. Он воротился домой осенью 1946 года. И своей деревни не узнал - она ему показалась обделенной и невзрачной. Здесь все оставалось без перемен и как будто остановилось навсегда. Вскоре он встретил Алену в соседней деревне. Когда новую машину получил колхоз, оказалось, что, кроме него, за нее некого сажать. И Иван Петрович начал работать. Вскоре слегла его мать в долгой и тяжелой немочи. Младший брат главного героя отправился на стройку и спился с больших денег. Иван Петрович решил остаться в Егоровке. Когда ее затопило, в новый поселок свезли всех жителей. Сюда привезли еще шесть таких же, как его родная деревня. Утвердился здесь сразу же леспромхоз, который был назван Сосновкой.

Иван Петрович вошел в продовольственный склад

Продолжается краткое содержание. Пожар Распутин по главам описывает в произведении, прерывая его воспоминаниями главного героя и его размышлениями. Седьмая глава рассказывает нам о следующем. Когда в крайний продовольственный склад заскочил Иван Петрович, здесь уже вовсю полыхало. Страшно гудело над щелястым потолком. Возле стены сорвало несколько потолочных плах, и огонь рвался в проем. Внутри складов никогда не бывал Иван Петрович, и он поразился изобилию: немалой горой на полу были навалены пельмени. Колбасные круги валялись рядом. Масло стояло в тяжелых кубах, а красная рыба - в ящиках. Иван Петрович задумался о том, куда все это уходило. Приплясывая от жара и запахиваясь телогрейкой, главный герой выбрасывал круги колбасы к двери. Здесь, во дворе, кто-то их подхватывал и относил куда-то. Переходим к восьмой главе, описывая краткое содержание ("Пожар"). Распутин в ней описывает, как огонь становился все сильнее.

Взаимоотношения с Борисом Тимофеичем

Все нестерпимей становился жар. Похоже, никто не тушил больше - отступились. Лишь вытаскивали то, что можно было еще вынести. Главный герой подумал о том, что склады спасти нельзя, но можно отстоять магазин. Вдруг он увидел Бориса Тимофеича. Тот ругался с архаровцем. Он помешал потасовке.

Иван Петрович однажды разговаривал с начальником участка. Об этом рассказывает в девятой главе повести "Пожар" Распутин. Краткое содержание этого разговора следующее. Борис Тимофеич завел речь о плане. И тут главный герой не выдержал: "Лучше бы мы без него жили!". По его мнению, лучше было бы завести другой план - не на одни лишь кубометры, "а и на души!", то есть учитывалось бы, сколько душ при этом потеряно. С ним не согласился начальник участка. Однако главный герой по-другому был устроен. В нем как будто под ежедневным давлением сжималась пружина и доходила до такой степени упругости, что ее становилось невмоготу выдерживать. И тогда Иван Петрович начинал говорить, ненавидя себя и страшно нервничая, понимая, что все это напрасно.

Иван Петрович помогает выносить масло и муку

Продолжается пожар. Краткое содержание по главам интересующего нас произведения подошло уже к десятой главе. Полностью вытеснили огонь из первого продовольственного склада. Теперь перешли уже во второй. Когда сюда впервые заскочил Иван Петрович, здесь было уже дымно и накалено, но все-таки сносно, без огня. Было здесь и людно. Ящики с водкой передавались по цепочке. Крики Вали-кладовщицы доносились откуда-то. Она умоляла вынести из здания растительное масло, которое находилось в железной бочке. Ее повалил с трудом Иван Петрович, однако выкатить не сумел. Тогда он выхватил из цепочки кого-то, и вместе они выкатили бочку.

За второй возвратился Иван Петрович, однако напарник его вернулся в цепочку. Главный герой заметил, пытаясь его отыскать, что не только ящики передаются по цепи, но также и раскупоренные бутылки. И вновь Иван Петрович выкатил бочку с помощью кого-то, но оказалось, когда ее выкатили, что она была без пробки. Извивающийся след масла уходил в склад. Ивану Петровичу сказал Афоня Бронников, что необходимо спасать муку. В низкой постройке за третьим складом держали сахар. Здесь же была и мука, которая свалена была в бесформенную кучу. Первый попавшийся мешок взвалил на себя Иван Петрович и вынес его. Вместе с Сашкой Девятым он свалил связь забора и по откосу положил на дорогу. Так получился мост. После этого оторвали еще одну и уложили рядом. Отыскать Алену решил главный герой повести "Пожар" (Распутин). Краткое содержание произведения продолжается размышлениями главного героя о семейной жизни.

Иван Петрович думает о семье

В тринадцатой главе он вспоминает, как они с Аленой два года назад справляли 30-летие совместной жизни. Поехали по детям, взяв отпуск. В Иркутске жила старшая дочь. Она лежала в больнице, где они не задержались долго. В Хабаровске жил сын Борис. Он женился. Сын с невесткой попросили родителей переехать к ним, и Иван Петрович согласился. Совсем невмочь стало в последнем году, когда утвердилась в леспромхозе новая бригада архаровцев. Когда те разворотили перед избой палисадник, Иван Петрович решил написать заявление об увольнении. Лишь одно спасение было: уехать.

Миша Хампо

Событиями пятнадцатой главы продолжается краткое содержание ("Пожар" Распутина состоит из 19 глав). Главный герой стягивал мешок и относил его. Сначала было около десяти человек, выносивших муку. Но затем их осталось лишь четверо: Иван Петрович, Савелий, Афоня и какой-то малознакомый парень. Через некоторое время подстроился также Борис Тимофеич. Главный герой решил поочередно брать: то крупу, то муку. Когда не осталось сил, он остановился возле постройки, которая была баней Савелия. Он таскал в нее мешки с мукой. Еще главный герой заметил старуху, подбиравшую бутылки со двора - конечно, не пустые. Иван Петрович на середине двора увидел Мишу Хампо. Мы лишь в нескольких словах описали этого героя, составляя краткое содержание. "Пожар" Распутина - произведение, в котором этот персонаж играет далеко не последнюю роль. Он с детства был парализован и таскал плетью правую руку. Единственное, что мог выговорить этот человек: "Хампо-о!". Он жил один, похоронив давно свою жену. На Север уехал его племянник. Миша Хампо был могучей силы и привык одной левой делать все, что угодно. Этот человек был прирожденным сторожем.

Размышления Ивана Петровича

Шестнадцатая глава начинается с размышления Ивана Петровича, который стал раздумывать все дотошней и чаще, решившись на переезд: что необходимо человеку для того, чтобы спокойно жить? И решил он: работа, достаток, дом. Афоня его уговаривает остаться, однако Иван Петрович не слушает его.

Смерть Хампо и Сони

За дверь выбрасывали мешки, и он их оттаскивал к забору. Ивана Петровича позвал кто-то пьяным голосом, но он не отозвался. Об этом в 17 главе пишет Валентин Распутин ("Пожар"). Краткое содержание ее продолжается тем, что мужики начали задерживаться все чаще - для того, чтобы глотнуть воздуха. Главный герой стоял, не чувствуя при этом ни рук, ни ног.

Из последнего склада успели все вытащить. Дядя Миша заметил, как в мяч из цветных тряпок играли двое. И тут же удар обрушился на него. Это был Соня. Несколько архаровцев били его. Когда главный герой увидел, что в обнимку на снегу лежат Хампо и Соня, они были уже оба мертвы. Колотушка валялась в пяти метрах.

Финал

Две последние главы (18 и 19) завершают краткое содержание. "Пожар" Распутина заканчивается тем, что главный герой, вернувшись с пожара, даже не прилег. Он только посидел, посмотрев в окно, видя, как дым несет с берега. На следующий день главный герой покинул поселок. Ему казалось, что он входит в одиночество, что молчит земля, то ли встречая, то ли провожая его. Так завершается повесть "Пожар", краткое содержание которой было представлено в этой статье.

Усталый Иван Петрович возвращался домой. Ещё ни когда он так не уставал. «И с чего так устал? Не надрывался сегодня, обошлось даже без нервотрёпки, без крика. Просто край открылся, край - дальше некуда». Добрался, наконец, до дому, и вдруг он услышал крики: «Пожар! Склады горят!». Сначала Иван Петрович не увидел огня, но потом он увидел, что горят складские постройки. Столь серьёзного пожара, с тех пор как стоит посёлок, ещё не бывало.
Склады были построены так, и загорелось в таком месте, чтобы, загоревшись, сгореть без остатка. Склады расходились на стороны: продовольственные и промышленные. В продовольственный край огонь пошёл по крыше, но самое пекло было в промышленном краю.
Когда Иван Петрович шёл по двору складов, только в двух местах начали сколачиваться группы: одна скатывала с подтоварника мотоциклы, вторая разбирала крышу - чтобы прервать огонь. Иван Петрович полез на крышу, там командовал Афоня Бронников. Он поставил Ивана Петровича на край, выходящий на двор, и тот принялся отдирать доски. Вернулся посланный за ломом парень и принёс вместо лома новость: выкатили обгоревший мотоцикл «Урал».
Выбив последнюю тесину Иван Петрович огляделся. По двору ошалело носились ребятишки, у промтоварных складов метались и вскрикивали фигуры. Но набегало уже и начальство. Пришли начальник участка, главный инженер леспромхоза. Сбежался весь посёлок, но не нашлось пока никого, кто сумел бы организовать его в одну разумную силу, способную остановить огонь.
Иван Петрович спрыгнул вниз и побежал к тому месту, где только что видел начальника участка Бориса Тимофеича. Он отыскал его по крику в толпе у продовольственного склада. Борис Тимофеич просил Вялю-кладовщицу открыть двери склада. Она не согласилась, и тогда он крикнул архаровцам, чтоб ломали двери. И они с удовольствием принялись ломать. Иван Петрович предложил начальнику участка поставить в воротах дядю Мишу Хампо, чтоб тот охранял. Так Борис Тимофеич и сделал.
На Ивана Петровича нахлынули воспоминания о старой деревне Егоровке. Из своей деревни он выезжал на долго только однажды - в войну. Два года воевал, и год ещё после победы держал оборону Германии. Осенью 46-го воротился домой. И не узнал своей деревни, она показалась ему невзрачной и обделённой. Здесь всё оставалось и словно навсегда остановилось, без перемен. Вскоре в соседней деревне встретил Алёну. Когда колхоз получил новую машину, оказалось, что за неё сажать некого кроме него. Он стал работать. Вскоре в тяжёлой и долгой немочи слегла мать. Его младший брат уехал на стройку и с больших денег спился. Иван Петрович остался в Егоровке. Когда Егоровку затопило, всех её жителей свезли в новый посёлок, в который привезли ещё шесть таких же, как Егоровка. Здесь сразу утвердился леспромхоз, назвали его Сосновкой.
Когда Иван Петрович заскочил в крайний продовольственный склад, там полыхало вовсю. Над щелястым потолком гудело страшно; несколько потолочных плах возле стены сорвало, и в проём рвался огонь. Иван Петрович не бывал внутри складов, он поразился изобилию всего: на полу немалой горой были навалены пельмени, рядом валялись колбасные круги, в тяжёлых кубах стояло масло, там же в ящиках стояла красная рыба. Куда же это всё уходило подумал Иван Петрович. Запахиваясь телогрейкой и приплясывая от жара, Иван Петрович выбрасывал к двери круги колбасы. Там, во дворе, кто-то подхватывал их и куда-то относил.
Жар становился всё нестерпимей. Никто, похоже, больше не тушил - отступились, а только вытаскивали, что ещё можно было вынести. Иван Петрович подумал, склады не спасти, но магазин отстоять можно. Вдруг Иван Петрович увидел, Бориса Тимофеича, который ругался с архаровцем. Но он помешал этой потасовке.
Как-то раз Иван Петрович разговаривал с Борисом Тимофеевичем. Борис Тимофеевич заговорил о плане и тут Иван Петрович взорвался: «План, говоришь? План?! Да лучше б мы без него жили!.. Лучше б мы другой план завели - не на одни только кубометры, а и на души! Чтоб учитывалось, сколько душ потеряно...» Борис Тимофеевич с ним не согласился. Но Иван Петрович был устроен по-другому, под ежедневным давлением в нём словно бы сжималась какая-то пружина и доходила до такой упругости, что выдерживать её становилась невмоготу. И Иван Петрович поднимался и, страшно нервничая и ненавидя себя, начинал говорить, понимая, что напрасно.
Из первого продовольственного склада огонь вытеснили полностью. Перешли во второй. Когда Иван Петрович в первый раз заскочил сюда, тут уже было накалёно и дымно, но всё-таки без огня сносно. Здесь было людно. По цепочке передавались ящики с водкой. Откуда-то доносились крики Вали-кладовщицы, умоляющей вынести растительное масло. Оно стояло в железной бочке, Иван Петрович с трудом повалил её, но выкатить не смог. Тогда он выхватил кого-то из цепочки, и они вместе выкатили бочку. Иван Петрович возвратился за второй бочкой, но его напарник вернулся в цепочку. Пытаясь отыскать его он заметил, что по цепи передаются не только ящики, но и раскупоренные бутылки. И опять Иван Петрович уронил бочку с маслом, кто-то помог ему, но когда выкатили, оказалось, что бочка была без пробки, а в склад уходил извивающийся след масла. Афоня Бронников сказал Ивану Петровичу, что нужно спасать муку. За третьим складом в низкой постройке держали муку и сахар. Мука была свалена в бесформенную кучу. Иван Петрович взвалил на себя первый попавшийся мешок и вынес его. Свалил, вместе с Сашкой Девятым, связь забора и положили по откосу на дорогу, получился мост. Затем оторвали ещё одну и положили рядом. Иван Петрович решил найти Алёну.
Иван Петрович вспоминает, как справляли два года назад тридцатилетие совместной жизни. Взяли отпуск и поехали по своим детям. Старшая дочь жила в Иркутске, она лежала в больнице и они долго там не задержались. Сын Борис жил в Хабаровске, женился. Борис с невесткой просили переезжать к ним. А когда вернулись, продолжали работать и жить. В последнем году стало совсем невмочь - с тех пор как утвердилась новая бригада архаровцев. А когда они палисадник перед избой разворотили, тогда Иван Петрович написал заявление об увольнении. Спасение было одно: уехать.
Теперь только таскай и таскай. Иван Петрович стягивал мешок и уносил его. Поначалу, выносивших муку было человек десять. Но потом их стало четверо: Афоня, Савелий, Иван Петрович, да кокой-то полузнакомый парень. Потом подстроился Борис Тимофеич. Иван Петрович решил брать поочерёдно: раз мука, раз крупа. Когда сил не осталось он остановился у постройки. Это была баня Савелия, в неё он таскал мешки с мукой, ещё он увидел старуху, которая подбирала со двора бутылки - и уж, конечно не пустые. На середине двора Иван Петрович увидел Мишу Хампо. Он был парализован с детства и плетью таскал правую руку. «Хампо-о! Хампо-о-о!» единственное, что он мог сказать. Миша Хампо жил один. Жену свою похоронил давно, племянник уехал на Север. Силы он был могучей и одной левой привык делать всё, что угодно. Хампо был прирождённый сторож.
Всё чаще и дотошней, решившись на переезд, стал раздумывать Иван Петрович: что надо человеку, чтобы жить спокойно? И он решил: достаток, работа и нужно быть дома. Афоня уговаривает Ивана Петровича остаться, но он его не слушает
Выбрасывали мешки за дверь, а Иван Петрович оттаскивал их к забору. Кто-то пьяным голосом позвал его, но он не откликнулся. Всё чаще стали задерживаться мужики - чтоб хватануть воздуха. Иван Петрович стоял ни рук, ни ног не чувствуя.
Успели всё из последнего склада вытащить. Дядя Миша увидел, как двое играли в мяч из цветных тряпок. И только он это увидел, как на него обрушился удар, это был Соня. Его били несколько архаровцев. Когда Иван Петрович увидел, что на снегу в обнимку лежат Соня и Хампо, они оба были уже мёртвы, а в пяти метрах валялась колотушка.
Воротившись с пожара, Иван Петрович даже не прилёг. Он посидел, посмотрел в окно, как несёт с берега дым. На следующий день Иван Петрович ушёл из посёлка.
И ему казалось, что он вступает в одиночество. И что молчит, не то встречая, не то провожая его, земля.