Василий Гроссман

«Жизнь и судьба»

Старый коммунист Михаил Мостовской, взятый в плен на окраине Сталинграда, привезён в концлагерь в Западной Германии. Он засыпает под молитву итальянского священника Гарди, спорит с толстовцем Иконниковым, видит ненависть к себе меньшевика Чернецова и сильную волю «властителя дум» майора Ершова.

Политработник Крымов послан в Сталинград, в армию Чуйкова. Он должен разобрать спорное дело между командиром и комиссаром стрелкового полка. Прибыв в полк, Крымов узнает, что и командир, и комиссар погибли под бомбёжкой. Вскоре Крымов и сам принимает участие в ночном бою.

Московский учёный-физик Виктор Павлович Штрум с семьёй находится в эвакуации в Казани. Тёща Штрума Александра Владимировна и в горе войны сохранила душевную молодость: она интересуется историей Казани, улицами и музеями, повседневной жизнью людей. Жена Штрума Людмила считает этот интерес своей матери старческим эгоизмом. Людмила не имеет известий с фронта от Толи, сына от первого брака. Ее печалит категоричный, одинокий и тяжёлый характер дочери-старшеклассницы Нади. Сестра Людмилы Женя Шапошникова оказалась в Куйбышеве. Племянник Сережа Шапошников — на фронте. Мать Штрума Анна Семеновна осталась в занятом немцами украинском городке, и Штрум понимает, что у неё, еврейки, мало шансов остаться в живых. Настроение у него тяжёлое, он обвиняет жену в том, что из-за ее сурового характера Анна Семеновна не могла жить с ними в Москве. Единственный человек, смягчающий тяжёлую атмосферу в семье, — подруга Людмилы, застенчивая, добрая и чуткая Марья Ивановна Соколова, жена коллеги и друга Штрума.

Штрум получает прощальное письмо от матери. Анна Семеновна рассказывает, какие унижения ей пришлось пережить в городе, где она прожила двадцать лет, работая врачом-окулистом. Люди, которых она давно знала, поразили ее. Соседка спокойно потребовала освободить комнату и выбросила ее вещи. Старый педагог перестал с ней здороваться. Но зато бывший пациент, которого она считала угрюмым и мрачным человеком, помогает ей, принося продукты к ограде гетто. Через него она и передала прощальное письмо сыну накануне акции уничтожения.

Людмила получает письмо из Саратовского госпиталя, где лежит ее тяжело раненный сын. Она срочно выезжает туда, но, приехав, узнает о смерти Толи. «Все люди виноваты перед матерью, потерявшей на войне сына, и тщетно пробуют оправдаться перед ней на протяжении истории человечества».

Секретарь обкома одной из оккупированных немцами областей Украины Гетманов назначен комиссаром танкового корпуса. Гетманов всю жизнь работал в атмосфере доносов, лести и фальши и теперь переносит эти жизненные принципы во фронтовую обстановку. Командир корпуса генерал Новиков — прямой и честный человек, старающийся предотвратить бессмысленные человеческие жертвы. Гетманов выражает Новикову своё восхищение и одновременно пишет донос о том, что комкор задержал атаку на восемь минут, чтобы сберечь людей.

Новиков любит Женю Шапошникову, приезжает к ней в Куйбышев. Перед войной Женя ушла от своего мужа, политработника Крымова. Ей чужды взгляды Крымова, который одобрял раскулачивание, зная о страшном голоде в деревнях, оправдывал аресты 1937 г. Она отвечает Новикову взаимностью, но предупреждает его, что, если Крымов будет арестован, вернётся к бывшему мужу.

Военный хирург Софья Осиповна Левинтон, арестованная на окраине Сталинграда, попадает в немецкий концлагерь. Евреев везут куда-то в товарных вагонах, и Софья Осиповна с удивлением видит, как всего за несколько дней многие люди проходят путь от человека до «грязной и несчастной, лишённой имени и свободы скотины». Ревекка Бухман, пытаясь скрыться от облавы, задушила свою плачущую дочь.

В дороге Софья Осиповна знакомится с шестилетним Давидом, который перед самой войной приехал из Москвы на каникулы к бабушке. Софья Осиповна становится единственной опорой ранимого, впечатлительного ребёнка. Она испытывает к нему материнское чувство. До последней минуты Софья Осиповна успокаивает мальчика, обнадёживает его. Они вместе гибнут в газовой камере.

Крымов получает приказ отправиться в Сталинград, в окружённый дом «шесть дробь один», где держат оборону люди «управдома» Грекова. До политуправления фронта дошли донесения о том, что Греков отказывается писать отчёты, ведёт антисталинские разговоры с бойцами и под немецкими пулями проявляет независимость от начальства. Крымов должен навести в окружённом доме большевистский порядок и, в случае необходимости, отстранить Грекова от командования.

Незадолго до появления Крымова «управдом» Греков отправил из окружённого дома бойца Сережу Шапошникова и юную радистку Катю Венгрову, зная об их любви и желая спасти от смерти. Прощаясь с Грековым, Сережа «увидел, что смотрят на него прекрасные, человечные, умные и грустные глаза, каких никогда он не видел в жизни».

Но комиссар-большевик Крымов заинтересован только в сборе компромата на «неуправляемого» Грекова. Крымов упивается сознанием своей значительности, старается уличить Грекова в антисоветских настроениях. Даже смертельная опасность, которой ежеминутно подвергаются защитники дома, не охлаждает его пыл. Крымов решает отстранить Грекова и самому принять командование. Но ночью его ранит шальная пуля. Крымов догадывается, что стрелял Греков. Вернувшись в политотдел, он пишет донос на Грекова, но вскоре узнает, что опоздал: все защитники дома «шесть дробь один» погибли. Из-за крымовского доноса Грекову не присваивают посмертное звание Героя Советского Союза.

В немецком концлагере, где сидит Мостовской, создаётся подпольная организация. Но среди заключённых нет единства: бригадный комиссар Осипов не доверяет беспартийному майору Ершову, происходящему из семьи раскулаченных. Он боится, что смелый, прямой и порядочный Ершов приобретёт слишком большое влияние. Заброшенный из Москвы в лагерь товарищ Котиков даёт установку — действовать сталинскими методами. Коммунисты принимают решение избавиться от Ершова и подкладывают его карточку в группу отобранных для Бухенвальда. Несмотря на душевную близость с Ершовым, старый коммунист Мостовской подчиняется этому решению. Неизвестный провокатор выдаёт подпольную организацию, и гестапо уничтожает ее участников.

Институт, в котором работает Штрум, возвращается из эвакуации в Москву. Штрум пишет работу по ядерной физике, которая вызывает общий интерес. Известный академик говорит на учёном совете, что в стенах физического института ещё не рождалась работа такого значения. Работа выдвинута на Сталинскую премию, Штрум находится на волне успеха, это радует и волнует его. Но одновременно Штрум замечает, что из его лаборатории понемногу выживают евреев. Когда он пытается вступиться за своих сотрудников, ему дают понять, что и его собственное положение не слишком надёжно в связи с «пятым пунктом» и многочисленными родственниками за границей.

Иногда Штрум встречается с Марьей Ивановной Соколовой и вскоре понимает, что любит ее и любим ею. Но Марья Ивановна не может скрывать свою любовь от мужа, и тот берет с неё слово не видеться со Штрумом. Как раз в это время начинаются гонения на Штрума.

За несколько дней до сталинградского наступления Крымов арестован и отправлен в Москву. Оказавшись в тюремной камере на Лубянке, он не может прийти в себя от неожиданности: допросы и пытки имеют целью доказать его измену Родине во время Сталинградской битвы.

В Сталинградской битве отличается танковый корпус генерала Новикова.

В дни сталинградского наступления обостряется травля Штрума. Появляется разгромная статья в институтской газете, его уговаривают написать покаянное письмо, выступить с признанием своих ошибок на учёном совете. Штрум собирает всю свою волю и отказывается каяться, даже не приходит на заседание учёного совета. Семья поддерживает его и, в ожидании ареста, готова разделить его судьбу. В этот день, как всегда в тяжёлые минуты его жизни, Штруму звонит Марья Ивановна и говорит, что гордится им и тоскует о нем. Штрума не арестовывают, а только увольняют с работы. Он оказывается в изоляции, друзья перестают с ним видеться.

Но в одно мгновение ситуация меняется. Теоретические работы по ядерной физике привлекают внимание Сталина. Он звонит Штруму и интересуется, не испытывает ли в чем-нибудь недостатка выдающийся учёный. Штрума немедленно восстанавливают в институте, создают ему все условия для работы. Теперь он сам определяет состав своей лаборатории, без оглядки на национальность сотрудников. Но когда Штруму начинает казаться, что он вышел из чёрной полосы своей жизни, он вновь оказывается перед выбором. От него требуют подписать обращение к английским учёным, которые выступили в защиту репрессированных советских коллег. Ведущие советские учёные, к которым теперь причислен Штрум, должны силой своего научного авторитета подтвердить, что в СССР нет репрессий. Штрум не находит в себе сил отказаться и подписывает обращение. Самым ужасным наказанием становится для него звонок Марьи Ивановны: она уверена, что Штрум не подписал письмо, и восхищается его мужеством…

В Москву приезжает Женя Шапошникова, узнавшая об аресте Крымова. Она выстаивает во всех очередях, в которых стоят жены репрессированных, и чувство долга по отношению к бывшему мужу борется в ее душе с любовью к Новикову. Новиков узнает о ее решении вернуться к Крымову во время Сталинградской битвы. Ему кажется, что он упадёт мёртвым. Но надо жить и продолжать наступление.

После пыток Крымов лежит на полу в лубянском кабинете и слышит разговор своих палачей о победе под Сталинградом. Ему кажется, что он видит Грекова, идущего ему навстречу по битому сталинградскому кирпичу. Допрос продолжается, Крымов отказывается подписывать обвинение. Вернувшись в камеру, он находит передачу от Жени и плачет.

Заканчивается сталинградская зима. В весенней тишине леса слышится вопль об умерших и яростная радость жизни.

В романе описаны судьбы героев, связанных только временем концлагерей, кровавых сражений под Сталинградом и репрессий.

Мостовской – ярый коммунист, попал в плен под Сталинградом и его увезли в концлагерь. Там создается подпольная организация и коммунисты, желая смерти беспартийному Ершову, подкидывают его карточку для отобранных для Бухенвальда. Вскоре организацию разоблачают и всех уничтожают.

Семья Виктора Павловича Штрума, талантливый физик, находится в эвакуации в Казани. Его жена постоянно переживает о своем сыне Анатолии, который сейчас на фронте. Печалится о дочери, которая, имея тяжелый характер, предпочитает одиночество и далека от матери. А сам Штрум обвиняет жену за то, что она не смогла подружиться с его матерью, и ей пришлось остаться в Украине, вместо того, чтобы жить рядом с сыном в Москве. И теперь у его матери – еврейки практически нет шансов выжить в оккупированной немцами стране. Вскоре Виктор Павлович получил письмо от матери, которая сейчас находится в гетто. В нем она прощается и рассказывает о всех унижениях через которые прошла. Будучи уважаемым врачом-окулистом, она была выкинута на улицу своей же соседкой только потому, что еврейка и сейчас только один из ее бывших пациентов приносит ей еду к ограде гетто. Жена Штрума – Людмила, получила письмо из госпиталя, где находится ее сын, но не успела с ним повидаться – он умер.

Вскоре Штрум возвращается в Москву их эвакуации. Его работа по ядерной физики была замечена и претендует на сталинскую премию, но он еврей и рискует быть арестованным. Его изгоняют из института. Но ему лично звонит Сталин, интересуясь его работой. Штрума восстанавливают в институте. Штрум, подписав письмо английским коллегам, подтверждает, что в союзе нет, и никогда не было репрессий.

Секретарь обкома Гетманов переведен в танковый корпус комиссаром. Он привык всю жизнь жить в атмосфере лжи и доносов. Это он перенес и на войну. В глаза хвалит и восхищается своим командиром корпуса Новиковым, который предотвратил гибель людей и тут же написал на него донос, что он задержал атаку на 8 часов, что бы людей сберечь.

Левинтон Софью Осиповну взяли у Сталинграда, и теперь везут в товарняках в концлагерь. Она наблюдает за другими арестованными, и поражается людской низости. Ее соседка Ревека Бухман, задушила плачущую дочь, пытаясь быть незамеченной облавой. И всю дорогу заботится о 6 летнем Давиде, который оказался в Сталинграде, потому что к бабушке на каникулы приехал из Москвы. Всю дорогу до концлагеря она опекала его, окружила теплом и заботой, как родная мать. Они умерли вместе в газовой камере.

Василий Семенович Гроссман - писатель, самое талантливое и правдивое произведение которого увидело свет только в период оттепели. он прошел всю Великую Отечественную войну и был свидетелем Сталинградских боев. Именно эти события отразил в своем творчестве Гроссман. «Жизнь и судьба» (краткое содержание его и станет нашей темой) - роман, ставший кульминацией изображения советской действительности.

О романе

С 1950 по 1959 год писал этот роман-эпопею Василий Семенович Гроссман. «Жизнь и судьба» (краткое содержание произведения представим ниже) завершает дилогию, которая начиналась произведением «За правое дело», оконченным в 1952 году. И если первая часть абсолютно вписывалась в каноны соцреализма, то вторая приобрела иную тональность - зазвучала в ней ясно и отчетливо критика сталинизма.

Публикация

В СССР опубликован роман был в 1988 году. Связано это было с тем, что совершенно не соответствовало линии партии творение, которое сочинил Гроссман. «Жизнь и судьба» (отзывы роман первоначально получил не просто страшные, а ужасные) был признан «антисоветским». После все экземпляры были конфискованы КГБ.

После того как рукопись была изъята, Гроссман обратился в письме к с просьбой объяснить, что ждет его книгу. Вместо ответа писателя пригласили в ЦК, где объявили, что книгу печатать не будут.

Гетманов

Продолжаем разбирать образы героев романа, который написал Гроссман («Жизнь и судьба»). На фоне двух предыдущих героев выделяется Гетманов. Он не стоит перед выбором, он давно решил, что главное - поступать целесообразно. На первый взгляд, это очень обаятельный и умный персонаж. Он совершенно искренен в своих заблуждениях и не подозревает, что у него есть «второе дно». Показателен момент, когда он, беспокоясь о колхозных рабочих, занижал им зарплату.

Вывод

Очень редкое и интересное описание сталинского времени представил читателю Гроссман. «Жизнь и судьба», краткое содержание которого мы рассмотрели, - роман, направленный на борьбу с тоталитаризмом. И не важно, воплощен ли он в нацистском или советском режиме.

Над землей стоял туман. На проводах высокого напряжения, тянувшихся вдоль шоссе, отсвечивали отблески автомобильных фар.

Дождя не было, но земля на рассвете стала влажной и, когда вспыхивал запретительный светофор, на мокром асфальте появлялось красноватое расплывчатое пятно. Дыхание лагеря чувствовалось за много километров, – к нему тянулись, все сгущаясь, провода, шоссейные и железные дороги. Это было пространство, заполненное прямыми линиями, пространство прямоугольников и параллелограммов, рассекавших землю, осеннее небо, туман.

Протяжно и негромко завыли далекие сирены.

Шоссе прижалось к железной дороге, и колонна автомашин, груженных бумажными пакетами с цементом, шла некоторое время почти на одной скорости с бесконечно длинным товарным эшелоном. Шоферы в военных шинелях не оглядывались на идущие рядом вагоны, на бледные пятна человеческих лиц.

Из тумана вышла лагерная ограда – ряды проволоки, натянутые между железобетонными столбами. Бараки тянулись, образуя широкие, прямые улицы. В их однообразии выражалась бесчеловечность огромного лагеря.

В большом миллионе русских деревенских изб нет и не может быть двух неразличимо схожих. Все живое – неповторимо. Немыслимо тождество двух людей, двух кустов шиповника… Жизнь глохнет там, где насилие стремится стереть ее своеобразие и особенности.

Внимательный и небрежный глаз седого машиниста следил за мельканием бетонных столбиков, высоких мачт с вращающимися прожекторами, бетонированных башен, где в стеклянном фонаре виднелся охранник у турельного пулемета. Машинист мигнул помощнику, паровоз дал предупредительный сигнал. Мелькнула освещенная электричеством будка, очередь машин у опущенного полосатого шлагбаума, бычий красный глаз светофора.

Издали послышались гудки идущего навстречу состава. Машинист сказал помощнику:

Порожний состав, грохоча, встретился с идущим к лагерю эшелоном, разодранный воздух затрещал, заморгали серые просветы между вагонами, вдруг снова пространство и осенний утренний свет соединились из рваных лоскутов в мерно бегущее полотно.

Помощник машиниста, вынув карманное зеркальце, поглядел на свою запачканную щеку. Машинист движением руки попросил у него зеркальце.

– Ах, геноссе Апфель, поверьте мне, мы могли бы возвращаться к обеду, а не в четыре часа утра, выматывая свои силы, если б не эта дезинфекция вагонов. И как будто бы дезинфекцию нельзя производить у нас на узле.

Старику надоел вечный разговор о дезинфекции.

– Давай-ка продолжительный, – сказал он, – нас подают не на запасный, а прямо к главной разгрузочной площадке.

В немецком лагере Михаилу Сидоровичу Мостовскому впервые после Второго конгресса Коминтерна пришлось всерьез применить свое знание иностранных языков. До войны, живя в Ленинграде, ему нечасто приходилось говорить с иностранцами. Ему теперь вспомнились годы лондонской и швейцарской эмиграции, там, в товариществе революционеров, говорили, спорили, пели на многих языках Европы.

Сосед по нарам, итальянский священник Гарди, сказал Мостовскому, что в лагере живут люди пятидесяти шести национальностей.

Судьба, цвет лица, одежда, шарканье шагов, всеобщий суп из брюквы и искусственного саго, которое русские заключенные называли «рыбий глаз», – все это было одинаково у десятков тысяч жителей лагерных бараков.

Для начальства люди в лагере отличались номерами и цветом матерчатой полоски, пришитой к куртке: красной – у политических, черной – у саботажников, зеленой – у воров и убийц.

Люди не понимали друг друга в своем разноязычии, но их связывала одна судьба. Знатоки молекулярной физики и древних рукописей лежали на нарах рядом с итальянскими крестьянами и хорватскими пастухами, не умевшими подписать свое имя. Тот, кто некогда заказывал повару завтрак и тревожил экономку своим плохим аппетитом, и тот, кто ел соленую треску, рядом шли на работу, стуча деревянными подошвами, и с тоской поглядывали – не идут ли Kostträger – носильщики бачков, – «костриги», как их называли русские обитатели блоков.

В судьбе лагерных людей сходство рождалось из различия. Связывалось ли видение о прошлом с садиком у пыльной итальянской дороги, с угрюмым гулом Северного моря или с оранжевым бумажным абажуром в доме начальствующего состава на окраине Бобруйска, – у всех заключенных до единого прошлое было прекрасно.

Чем тяжелей была у человека долагерная жизнь, тем ретивей он лгал. Эта ложь не служила практическим целям, она служила прославлению свободы: человек вне лагеря не может быть несчастлив…

Этот лагерь до войны именовался лагерем для политических преступников.

Возник новый тип политических заключенных, созданный национал-социализмом, – преступники, не совершившие преступлений.

Многие заключенные попали в лагерь за высказанные в разговорах с друзьями критические замечания о гитлеровском режиме, за анекдот политического содержания. Они не распространяли листовок, не участвовали в подпольных партиях. Их обвиняли в том, что они бы могли все это сделать.

Заключение во время войны военнопленных в политический концентрационный лагерь являлось также нововведением фашизма. Тут были английские и американские летчики, сбитые над территорией Германии и представлявшие интерес для гестапо командиры и комиссары Красной Армии. От них требовали сведений, сотрудничества, консультаций, подписей под всевозможными декларациями.

В лагере находились саботажники – прогульщики, пытавшиеся самовольно покинуть работу на военных заводах и строительствах. Заключение в концентрационные лагеря рабочих за плохую работу было также приобретением национал-социализма.

В лагере находились люди с сиреневыми лоскутами на куртках – немецкие эмигранты, уехавшие из фашистской Германии. И в этом было нововведение фашизма, – покинувший Германию, как бы лояльно он ни вел себя за границей, становился политическим врагом.

Люди с зелеными полосами на куртках, – воры и взломщики, были в политическом лагере привилегированной частью; комендатура опиралась на них в надзоре над политическими.

Во власти уголовного над политическим заключенным также проявлялось новаторство национал-социализма.

В лагере находились люди такой своеобразной судьбы, что не было изобретено цвета лоскута, отвечающего подобной судьбе. Но и индусу, заклинателю змей, персу, приехавшему из Тегерана изучать германскую живопись, китайцу, студенту-физику, национал-социализм уготовил место на нарах, котелок баланды и двенадцать часов работы на плантаже.

Днем и ночью шло движение эшелонов к лагерям смерти, к концентрационным лагерям. В воздухе стояли стук колес, рев паровозов, гул сапог сотен тысяч лагерников, идущих на работу с пятизначными цифрами синих номеров, пришитых к одежде. Лагери стали городами Новой Европы. Они росли и ширились со своей планировкой, со своими переулками и площадями, больницами, со своими базарами-барахолками, крематориями и стадионами.

Какими наивными и даже добродушно-патриархальными казались ютившиеся на городских окраинах старинные тюрьмы в сравнении с этими лагерными городами, по сравнению с багрово-черным, сводившим с ума заревом над кремационными печами.

Казалось, что для управления громадой репрессированных нужны огромные, тоже почти миллионные армии надсмотрщиков, надзирателей. Но это было не так. Неделями внутри бараков не появлялись люди в форме СС! Сами заключенные приняли на себя полицейскую охрану в лагерных городах. Сами заключенные следили за внутренним распорядком в бараках, следили, чтобы к ним в котлы шла одна лишь гнилая и мерзлая картошка, а крупная, хорошая отсортировывалась для отправки на армейские продовольственные базы.

Гроссман Василий Семенович (1905-1967) - русский писатель, журналист, военный корреспондент.

Был награжден орденами :

• Боевого Красного Знамени,
• Трудового Красного Знамени,
• Красной Звезды;

медалями :

• «За оборону Сталинграда»,
• «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»,
• «За взятие Берлина»,
• «За освобождение Варшавы».

Василий Гроссман. Биография

Детство

Василий Гроссман, жизнь которого началась 29 ноября (12 декабря) 1905 года в городе Бердичеве Житомирской области (Украина), появился в еврейской семье. Настоящее имя писателя - Иосиф Соломонович Гроссман. Но еще в детстве уменьшительная форма его имени Йося превратилась в Вася и стала впоследствии его литературным псевдонимом.

Семья

Отец будущего писателя Соломон Иосифович (Семён Осипович) Гроссман (1873—1956), уроженец Вилково был инженером-химиком, закончил в 1901 году Бернский университета (1901). Дед Василия Гроссмана был килийским купцом второй гильдии, занимался хлеботорговлей на юге Бессарабии.

Мать писателя - Екатерина Савельевна Гроссман (настоящее имя - Малка Зайвелевна Витис; 1872—1941). Была родом из богатой семьи, получила образование по Франции и работала преподавателем французского языка в Бердичеве.

Родители Василия Гроссмана развелись, когда он был ребенком. Оставшись с матерью, будущий писатель Гроссман часто менял школы из-за переездов. Но в итоге в 1914 году они вернулись в Киев, где жил его отец. Тогда же Василий поступил в подготовительный класс Киевского реального училища 1-го общества преподавателей, где учился до 1919 года.

В период Гражданской войны Гроссман с матерью жили в Бердичеве, в доме доктора Д. М. Шеренциса. В это время будущий писатель учился и работал пильщиком дров.

В 1928 года судьба Василия Гроссмана подарила ему жену, в январе был заключен брак с Анной Петровной Мацук. Сначала супруги жили раздельно: он — в Москве, Анна — в Киеве.

Научная деятельность

В 1929 году окончил физико-математический факультет 1-го Московского государственного университета, работал в Донбассе инженером-химиком, далее старшим научным сотрудником химической лаборатории в Донецком областном институте патологии и гигиены труда и ассистентом кафедры общей химии в Сталинском медицинском институте.

В 1933 году переехал с женой в Москву. Здесь Гроссман продолжил научную работу, устроившись старшим химиком, а затем заведующим лабораторией и помощником главного инженера на карандашной фабрике имени Сакко и Ванцетти.

Васийлий Гроссман. Творчество

Произведения Гроссмана начали рождаться в конце 1920-х годов. В 1928 году он отослал один из своих первых рассказов для публикации в газете «Правда». В это же время он сделал выбор между творчеством и наукой в пользу первого.

В 1934 году опубликовал «производственную» повесть о шахтерской жизни «Глюкауф» и рассказ «В городе Бердичеве» из времен о женщине-комиссаре, которую во время отступления красных приютила семья еврейских ремесленников, обративший на себя внимание М.Горького (положенный в основу одного из замечательных в отечественной кинокультуре второй половины 20 в. и трудно пробившегося к экрану фильма Комиссар , 1967 год).

Сборники рассказов Гроссмана Счастье (1935), Четыре дня (1936), Рассказы (1937), Жизнь (1943), Добро вам! (1967) дополнились в 1937 повестью Кухарка , в 1937-1940 годах - романом Степан Кольчугин о рабочем пареньке, вступившем на путь революции, а в 1941 году - пьесой Если верить пифагорейцам... , осужденной после ее публикации в 1946 году партийной печатью за «идейную ущербность».

Василий Гроссман. Военный корреспондент

Летом 1941 года Василий Гроссман был призван в армию в звании интенданта 2-го ранга. С августа 1941-го по август 1945 года служил специальным военным корреспондентом газеты «Красная звезда» на Центральном, Брянском, Юго-Западном, Сталинградском, Воронежском, 1-м Белорусском и 1-м Украинском фронтах.

В это время он пишет повесть «Народ бессмертен» , очерки «Направление главного удара» (оба 1942), «Треблинский ад» (1944), художественно-документальную книгу «Сталинград» (1943) и другие произведения.

Мать Гроссмана во время немецкой оккупации была переселена в гетто и 15 сентября 1941 года расстреляна в ходе одной из акций уничтожения еврейского населения в Романовке. До конца жизни писатель писал письма своей погибшей матери. Единственная дочь писателя Екатерина была эвакуирована в Ташкент.

Во время битвы за Сталинград Василий Гроссман находился в городе с первого до последнего дня уличных боев, был в числе корреспондентов, первыми ступивших в освобожденные советскими войсками концлагеря Майданек и Треблинка.

После войны. «Жизнь и судьба»

В 1946 году Гроссман вместе с Ильей Эренбургом подготовил документальную «Черную книгу» об истреблении гитлеровцами евреев на территории СССР во время войны (в связи с кампанией борьбы против космополитизма, носившей откровенно антисемитский характер, ее издание было приостановлено и состоялось лишь в 1993 году).

В 1952 году Гроссман опубликовал роман «За правое дело «(1953; после разгромной статьи М.Бубеннова в газете «Правда» роман вышел в 1954 в сокращенном варианте; полное издание - 1956), который, наряду с другими произведениями так называемой. «окопной» правды о войне, выдвинул в первый ряд ее героев реальных бойцов в реальных, порой драматических обстоятельствах (окружение и прорыв из него).

Рукопись продолжения романа под названием «Жизнь и судьба» в 1960 году была отвергнута печатью и изъята органами КГБ; сохраненный экземпляр в 1980 году был опубликован в Швейцарии, в 1988 году - в СССР (наиболее достоверная редакция издана в 1990 году). Здесь аналитическая мысль писателя, оценивая подвиг «простого» человека на войне как естественное поведение в неестественных обстоятельствах, видит в противостоянии немецкой и советской армий не борьбу различных идеологий, но столкновение двух однотипных государств.

Повесть Все течет... (1953-1963 годы, опубликована в ФРГ в 1970 году, в 1989 году - на родине) - история советского «лагерника» с 30-летним стажем, размышляющего над вечной исторической проблемой опошления и извращения «духа» при его попытке стать «действием», превращения мечтаний о свободе при их реальном осуществлении - в еще больший гнет несвободы, поднимая при этом вопрос о специфическом характере русского сознания и русской истории.

Посмертно опубликован сборник рассказов Гроссмана «Добро вам!» (1967 год), куда вошли путевые заметки об и военные сюжеты, осмысляемые писателем, как всегда, с позиций неприятия насилия и признания права на жизнь всего существующего.

Смерть Василия Гроссмана

Василий Гроссман умер от рака почки после неудачной операции 14 сентября 1964 года. Похоронен в Москве на Троекуровском кладбище.

Василий Гроссман. Личная жизнь

Жизнь и судьба Василия Гроссмана подарили ему трех жен и дочь Екатерину.

Первая жена (1928—1933) — Анна (в быту Галина) Петровна Мацук. В браке появилась дочь — переводчица английской прозы Екатерина Короткова-Гроссман (род. 1930).

Вторая жена (1935—1955, 1958—1964) — Ольга Михайловна Губер (урожденная Сочевец, 1906—1988), первым браком замужем за писателем Борисом Губером.

Третья жена (1955—1958, гражданский брак) — Екатерина Васильевна Заболоцкая (урожденная Клыкова, 1906—1997), первым браком замужем за поэтом Николаем Заболоцким.

Василий Гроссман. Книги

• «Глюкауф», М., 1934, 1935
• «Счастье». — М., 1935
• «Четыре дня». — М., 1936
• «Рассказы», М., 1937
• «Кухарка» М., 1938
• «Степан Кольчугин», тт. 1-3, 1937—1940, тт.1-4, 1947. В 1957 году экранизирован (режиссёр Т. Родионова)
• «Народ бессмертен», М., 1942
• «Сталинград», 1943
• «Оборона Сталинграда» М., 1944
• «Треблинский ад». — М., 1945
• «Годы войны», М., 1945, 1946
• «За правое дело», 1954, 1955, 1956, 1959, 1964 («Новый мир», 1952, № 7 — 10)
• «Повести, рассказы, очерки», 1958
• «Старый учитель», М., 1962
• «Добро вам!», 1967
• «Всё течёт…», Frankfurt/M., «Посев» 1970
• «Жизнь и судьба», Lausanne, 1980
• «На еврейские темы», В 2-х тт., Tel Aviv, 1985.

Василий Гроссман. Экранизации

В 1957 году роман «Степан Кольчугин» был экранизирован (режиссёр Т. Родионова).

По рассказу «В городе Бердичеве» режиссёром А. Я. Аскольдовым в 1967 году был снят фильм «Комиссар», который был запрещён и впервые показан в 1988 году.

В 2011—2012 гг. Сергей Урсуляк снял телесериал «Жизнь и судьба» по сценарию Эдуарда Володарского (его последняя работа).

Василий Гроссман - советский писатель и военный журналист, создал удивительно трогательную и правдивую эпопею «Жизнь и судьба». Первая книга дилогии - «За правое дело». Обе книги рассказывают о событиях Великой Отечественной войны. Второй роман был написан после смерти Сталина, поэтому содержит откровенную критику сталинизма.

Основные персонажи романа-эпопеи - это простые люди, испытавшие на себе все тяготы войны. У них одно желание - победить врага. Для этого нужно объединиться, так как только вместе можно преодолеть натиск немецко-фашистского захватчика. Описание страшных военных событий, поломанных судеб, душевных страданий людей, переживших те дни, наполняют просторы книги. А сознание читателей после прочтения наполняют новые мысли, чувства, эмоции. Читать книгу трудно, порой невозможно, так как иногда слезы подступают к глазам, застилая взор. Но читать эту книгу нужно всем, ведь именно такие истории учат ценить жизнь.

Книга «Жизнь и судьба» не просто о войне, многочисленных боях, атаках, нападениях. Она, прежде всего, о человеческих судьбах, о нравственных качествах, присущих многим советским людям. Ведь на пределе возможного, в самых сложных ситуациях, человек раскрывает поистине бесценные богатства своей души. Именно это демонстрирует русская женщина, которая дала кусок хлеба немецкому военнопленному. Об этом говорит сцена, в которой русский разведчик и немецкий солдат, оказавшиеся в одном окопе во время обстрела, отказались стрелять друг в друга. Такими человеческими поступками пропитан весь рассказ «Жизнь и судьба». Писатель на страницах романа пытался показать лицо русского народа, который в самых безвыходных ситуациях остается Человеком. Ведь именно благодаря этому удалось одержать победу.

Свою книгу Василий Гроссман писал долгие девять лет, пытаясь создать правдивый сюжет тех страшных событий. Однако, после того, как литературная работа была закончена, ее запретили к печати. Сотрудники КГБ явились в квартиру автора, и конфисковали рукопись. Василий Гроссман очень сильно переживал утрату главной работы жизни, долго пытаясь вернуть рукопись. Но власти остались непреклонны - печатать роман запрещено.

Произведение «Жизнь и судьба» было напечатано в 1988 году, спустя 29 лет после создания. Это стало возможно благодаря другу Гроссмана, который вывез копию рукописи в Швейцарию. Хотя знаменитый писатель не дожил до этого момента, работа его стала доступна человечеству уже после его смерти. Сегодня книгой Василия Гроссмана зачитываются читатели всего мира, благодарные за талантливую повесть, позволяющую узнать о страшных событиях прошлого столетия.

На нашем литературном сайте сайт вы можете скачать книгу Василий Гроссман «Жизнь и судьба» бесплатно в подходящих для разных устройств форматах — epub, fb2, txt, rtf. Вы любите читать книги и всегда следите за выходом новинок? У нас большой выбор книг самых разных жанров: классика, современная фантастика, литература по психологии и детские издания. К тому же мы предлагаем интересные и познавательные статьи для начинающих писателей и всех тех, кто хочет научиться красиво писать. Каждый наш посетитель сможет найти для себя что-то полезное и увлекательное.