Читать сотников быков полное содержание. Повесть Быкова "Сотников": главные герои

«Сотников», краткое содержание которого будет изложено ниже, - это военная драма, это драма о тяжелых условиях Второй Мировой и предательстве, о стойкости и ложной дружбе.

Василь Быков «Сотников»: краткое содержание произведения.

Два главных героя, вокруг которых и строится сюжет повести, - Рыбак и, соответственно, сам Сотников. Однажды зимней ночью им поручено было задание: достать какое-либо продовольствие для партизанского отряда, который находился в лесу. Дорога предстояла сложная - вокруг одни немцы. Оккупированные территории постоянно охранялись, а местные жители неохотно вступали в контакт с партизанами. Сотников, краткое содержание одноименной повести позволит передать основной сюжет, был тяжело болен и еле поспевал за товарищем, но так как больше некого было отправить на задание, он и пошел. Дойдя до ближайшей деревни, гости заглянули в домик старосты. Рыбак, без страха и риска, сразу же резко накинулся на пожилого человека, упрекая его в службе немцам. Тут они взяли овцу и с добычей отправились дальше. Но только дошли они до дороги, как им послышался шум приближающихся колес. Рыбак быстро побежал, а Сотников сказал ему оставить его. Тот ушел, но вскоре вернулся за больным товарищем и дотащил его до ближайшей деревни. Там они попали в дом Демчихи, которая не зло и не весело приняла их у себя, вылечила Сотникова, накормила и скрыла от немцев. Позже полицаи искали в доме бедной женщины водку, но их поиски не закончились успехом. И тут неожиданно им послышался кашель с чердака. Не поверив хозяйке дома, они полезли наверх. Там они и нашли Сотникова и Рыбака. Повязав их, а также Демчиху, их повезли в местную полицию. Оригинал произведения и краткое содержание (Сотников - главный герой повести) должны передать главную мысль произведения - сохранение нравственных устоев в тяжелых условиях войны.

Уже на первом допросе проявилась вся сущность героев: Сотников сразу же дал понять следователю, что никакой информации от него немцы не дождутся, что он будет молчать, как настоящий партизан, в то время как Рыбак вел себя совсем наоборот: был покладистым и покорным, за что и получил предложение стать местным полицаем. На следующий при всех публично согласился служить Германии. Когда на расстрел повели Сотникова, именно Рыбак помогал ему взойти на скамейку. Сотников символично несколько раз бросает ему: «Сволочь!» Но и опору из-под ног героя выбивает все тот же Рыбак…

Сотников, краткое содержание одноименной повести олицетворяет все ужасы и кошмары войны, был повешен на площади. Рыбак же после этого понимает, что обратной дороги нет, что сбежать после ликвидации уже невозможно, возвратиться домой, в свой отряд уже никак не получится!

Повесть «Сотников», краткое содержание которой вдохновить должно каждого на прочтение оригинала, написана просто и ясно. Произведение показывает, как в условиях войны люди могут изворачиваться и прогибаться ради своей жизни, и как другие могут отдать эту жизнь за Родину.

Повесть «Сотников» Быков написал в 1969 году. Первоначальное название произведения – «Ликвидация». В повести Быков поднимает экзистенциальные проблемы героизма и предательства, влияния обстоятельств на человека. Автор обнажает борьбу добра и зла в душах героев, исследует психологическое состояние людей во время войны. Быков не дает окончательных оценок персонажам, оставляя это право за читателем.

Главные герои

Сотников – бывший командир артиллерийского батальона, до войны закончил учительский институт; красноармеец, партизан; был повешен полицаями.

Рыбак – бывший старшина пехоты; красноармеец, партизан; чтобы избежать смерти, согласился стать полицаем.

Другие персонажи

Петр Качан – староста села Лясины, поневоле стал прислуживать немцам.

Авгинья Демчиха – мать четырех детей; спрятала Сотинкова и Рыбака, из-за чего попала к полицаям и была повешена.

Портков – следователь у полицаев, который допрашивал пленников.

Глава 1

Рыбак и Сотников шли лесом, «по глухой, занесенной снегом дороге» . Сотников едва тащился: он был сильно простужен, кашлял. Рыбак спросил, почему тот согласился идти на задание. Сотников ответил: «Потому и не отказался, что другие отказались» .

Глава 2

После недавнего перехода шоссе, когда Рыбаку и Сотникову выпало прикрывать отход отряда, красноармейцы сблизились и последние дни держались вместе.

Глава 3

Мужчины вышли к деревне. Женщина, жившая в крайней избушке, сказала, что деревня называется Лясины и показала, где живет местный староста – Петр Качан. Рыбак и Сотников, не стучась, зашли в дом старосты. Хозяин не был удивлен. На вопрос Рыбака служит ли он немцам, Качан ответил, что «приходится» . На стене в доме висела фотография сына старосты, который ушел на фронт. Рыбак отметил, что староста опозорил своего сына, боровшегося против немцев.

Жена старосты накрыла на стол. Сотников отказался есть, он чувствовал себя очень плохо. Рыбак же с охотой поел. Красноармейцев удивило, что в доме старосты была Библия.

Глава 4

Рыбак сказал хозяину выйти с ним на улицу. Хозяйка начала причитать, но Сотников не поддавался на это. Красноармеец помнил, как в прошлом году «чрезмерная доверчивость к такой же вот тетке едва не стоила ему жизни»: та женщина предложила его накормить, и пока солдат ел, позвала полицаев.

Рыбак забрал у старосты овцу.

Глава 5

Мужчины выдвинулись обратно. У Рыбака появилось легкое недовольство напарником: без него он бы ушел далеко. Мужчины долго шли по полю, но нужной дороги все не было. Рыбак заметил приближающихся людей и скомандовал Сотникову бежать. Рыбак не успел сориентироваться и оказался на той дороге, по которой ехали полицаи. С овцой на спине он еще быстрее побежал вперед, преодолел пригорок, оставив Сотникова позади.

Преследователи начали стрелять. Рыбак спешил вперед, но в последний момент опомнился, бросил овцу и решил вернуться к товарищу.

Глава 6

Сотников, пытаясь убежать, был подстрелен в бедро. Сев на снегу, мужчина начал стрелять в преследователей, пытаясь их задержать. Он не боялся смерти – «страшно было стать для других обузой» . Сотникову становилось все хуже, как он неожиданно услышал рядом голос Рыбака.

Глава 7

Рыбак и Сотников поползли к кустарнику. Рыбак, помогая товарищу, сам начал выбиваться из сил. Они едва вышли к дороге и направились в сторону рощи.

Глава 8

Сотников не чувствовал стопы, бедро мучительно болело, но он продолжал идти. Мужчины вышли к деревенскому кладбищу, зашли в ближайшую избу. Дома были только четверо детей. Дочь хозяйки сказала, что мамы Демчихи нет дома, угостила мужчин картошкой и огурцами.

Глава 9

Рыбак злился на Сотникова, так как не мог оставить раненого товарища на детей, и приходилось ждать прихода хозяйки. Вернувшись домой, Демчиха сердилась на незваных гостей, но увидев, что Сотников ранен, сделала ему перевязку. Рыбак заметил в окно троих полицаев. Демчиха сказала партизанам спрятаться на чердаке.

Когда полицаи обыскивали избу, Сотников начал громко кашлять. Партизанам пришлось сдаться.

Глава 10

Сотников не боялся, что его могут убить, но «мучительно переживал оттого, что так подвел Рыбака да и Демчиху» . За то, что женщина спрятала «бандитов» полицаи ее тоже арестовали. По дороге Рыбак «проклинал себя за неосмотрительность» . Он «уже отчетливо сознавал, что, если бы не Сотников, не его простуда, а затем и ранение, они наверняка добрались бы до леса».

Глава 11

«В том, что они пропали, Сотников не сомневался ни на минуту». Сотникова отвели к следователю Портнову, начали допрашивать. Пленник понял, что полицаи знают об их визите к старосте. Несмотря на напор следователя, Сотников отказался давать сведения о своем отряде. Тогда Портков вызвал Будилу – «здешнего полицейского палача» .

Глава 12

Рыбака и Демчиху заперли в подвале. В камере, куда посадили красноармейца, находился староста Петр. Рыбак старался придумать способ если не избежать, то хотя бы оттянуть наказание.

Рыбака вызвали на допрос. Он начал правдоподобно врать, назвав фамилию капитана другого отряда и сказав, что якобы их отряд находится в лесу. Довольный допросом Портнов сказал, что возможно помилует Рыбака, поможет ему вступить в полицию и служить Германии.

Глава 13

«Сотникова спасала его немощность: как только Будила начинал пытку, он быстро терял сознание». Пленному ломали кости рук, срывали ногти. Через полчаса пыток Сотникова бросили в камеру к старосте и Рыбаку. Рыбак подумал, что «если Сотников умрет, то его шансы значительно улучшатся. Он сможет сказать что вздумается» .

Рыбак попытался договориться с Сотниковым о том, чтобы они давали одинаковые показания, но тот отказался. Сотников, понимая, что товарища зовут в полицию, сказал: «Это же машина! Или ты будешь служить ей, или она сотрет тебя в порошок!» .

Глава 14

После допроса Петр рассказал, что его просили выведать у Рыбака и Сотникова про отряд, но он отказал. После допроса к ним в камеру бросили еврейскую девочку и Демчиху.

Глава 15

Рыбак начал понимать, что «теперь выхода не было» , хотя «всегда и всюду он ухитрялся найти какой-нибудь выход» . «Нет, на гибель он не мог согласиться, ни за что он не примет в покорности смерть».

Глава 16

Сотников решил, что «завтра он скажет следователю, что ходил в разведку» . Ему приснился отец, который, как показалось Сотникову, цитировал Библию.

Глава 17

Утром пятерых пленников вывели на улицу. Сотников крикнул вышедшему начальству: «Я партизан. Это я ранил вашего полицая. <…> Остальные ни при чем. Берите одного меня» . Но полицаи никак не отреагировало на его слова.

Рыбак заметил среди начальства Портнова и лично обратился к нему со словами, что ни в чем не виноват. Портнов подозвал Рыбака к себе, спросил, согласен ли он вступить в полицию. Рыбак согласился. «Сволочь!» – крикнул Сотников.

Глава 18

Сотникову было обидно за то, что он собирался спасти других.

На перекладине уличной арки висело «пять гибких пеньковых петель» . По одному пленников «начали разводить вдоль виселицы» . Сотников взошел на стоявший под петлей чурбан. Рыбак придерживал в это время подставку. Полицай накинул ему на шею петлю, радом громко плакала Демчиха. Рыбак сказал товарищу: «Прости брат!» – «Пошел к черту! – коротко бросил Сотников» .

Глава 19

«Рыбак выпустил подставку и отшатнулся – ноги Сотникова закачались рядом, сбитая ими шапка упала на снег». После казни немцы начали расходиться «в бодром, приподнятом настроении, как после удачно оконченного, <…> интересного занятия» .

Увидев стоящего на тротуаре Рыбака, старший полицай приказал ему стать в строй. На минуту смешавшись, Рыбак присоединился к колонне. Он понял, что «из этого строя дороги к побегу уже не было» и «этой ликвидацией его скрутили надежнее, чем ременной супонью» . «Теперь он всем и повсюду враг. И, видно, самому себе тоже».

Во время перекура Рыбак зашел в нужник, надеясь повеситься на ремне, но только сейчас вспомнил, что ремень забрали еще перед допросом. Вчерашняя мечта стать полицаем обернулась для него катастрофой. «Такова судьба. Коварная судьба заплутавшего на войне человека».

Заключение

В повести «Сотников» Василь Быков противопоставляет двух главных героев – Рыбака и Сотникова. С первых глав кажется, что активный, хитрый Рыбак более приспособлен к условиям войны, чем болезненный малоинициативный Сотников. Однако с раскрытием персонажей становится понятно, что Сотников обладает большей нравственностью, духовной силой. До самой смерти он остается верен своим принципам, в отличие от Рыбака, который становится врагом самому себе.

Тест по повести

Проверьте запоминание краткого содержания тестом:

Рейтинг пересказа

Средняя оценка: 4.6 . Всего получено оценок: 1272.

Василь Быков

Сотников

Глава первая

Они шли лесом по глухой, занесенной снегом дороге, на которой уже не осталось и следа от лошадиных копыт, полозьев или ног человека. Тут, наверно, и летом немного ездили, а теперь, после долгих февральских метелей, все заровняло снегом, и, если бы не лес – ели вперемежку с ольшаником, который неровно расступался в обе стороны, образуя тускло белеющий в ночи коридор, – было бы трудно и понять, что это дорога. И все же они не ошиблись. Вглядываясь сквозь голый, затянутый сумерками кустарник, Рыбак все больше узнавал еще с осени запомнившиеся ему места. Тогда он и еще четверо из группы Смолякова как-то под вечер тоже пробирались этой дорогой на хутор и тоже с намерением разжиться какими-нибудь продуктами. Вон как раз и знакомый овражек, на краю которого они сидели втроем и курили, дожидаясь, пока двое, ушедшие вперед, подадут сигнал идти всем. Теперь, однако, в овраг не сунуться: с края его свисал наметенный вьюгой карниз, а голые деревца на склоне по самые верхушки утопали в снегу.

Рядом, над вершинами елей, легонько скользила в небе стертая половинка месяца, который почти не светил – лишь слабо поблескивал в холодном мерцании звезд. Но с ним было не так одиноко в ночи – казалось, вроде кто-то живой и добрый ненавязчиво сопровождает их в этом пути. Поодаль в лесу было мрачновато от темной мешанины елей, подлеска, каких-то неясных теней, беспорядочного сплетения стылых ветвей; вблизи же, на чистой белизне снега, дорога просматривалась без труда. То, что она пролегала здесь по нетронутой целине, хотя и затрудняло ходьбу, зато страховало от неожиданностей, и Рыбак думал, что вряд ли кто станет подстерегать их в этой глуши. Но все же приходилось быть настороже, особенно после Глинян, возле которых они часа два назад едва не напоролись на немцев. К счастью, на околице деревни повстречался дядька с дровами, он предупредил об опасности, и они повернули в лес, где долго проплутали в зарослях, пока не выбрались на эту дорогу.

Впрочем, случайная стычка в лесу или в поле не очень страшила Рыбака: у них было оружие. Правда, маловато набралось патронов, но тут ничего не поделаешь: те, что остались на Горелом болоте, отдали им что могли из своих тоже более чем скудных запасов. Теперь, кроме пяти штук в карабине, у Рыбака позвякивали еще три обоймы в карманах полушубка, столько же было и у Сотникова. Жаль, не прихватили гранат, но, может, гранаты еще и не понадобятся, а к утру оба они будут в лагере. По крайней мере, должны быть. Правда, Рыбак чувствовал, что после неудачи в Глинянах они немного запаздывают, надо было поторапливаться, но подводил напарник.

Все время, пока они шли лесом, Рыбак слышал за спиной его глуховатый, простудный кашель, раздававшийся иногда ближе, иногда дальше. Но вот он совершенно затих, и Рыбак, сбавив шаг, оглянулся – изрядно отстав, Сотников едва тащился в ночном сумраке. Подавляя нетерпение, Рыбак минуту глядел, как тот устало гребется по снегу в своих неуклюжих, стоптанных бурках, как-то незнакомо опустив голову в глубоко надвинутой на уши красноармейской пилотке. Еще издали в морозной ночной тишине послышалось его частое, затрудненное дыхание, с которым Сотников, даже остановившись, все еще не мог справиться.

– Ну как? Терпимо?

– А! – неопределенно выдавил тот и поправил на плече винтовку. – Далеко еще?

Прежде чем ответить, Рыбак помедлил, испытующе вглядываясь в тощую, туго подпоясанную по короткой шинели фигуру напарника. Он уже знал, что тот не признается, хотя и занемог, будет бодриться: мол, обойдется, – чтобы избежать чужого участия, что ли? Уж чего другого, а самолюбия и упрямства у этого Сотникова хватило бы на троих. Он и на задание попал отчасти из-за своего самолюбия – больной, а не захотел сказать об этом командиру, когда тот у костра подбирал Рыбаку напарника. Сначала были вызваны двое – Вдовец и Глущенко, но Вдовец только что разобрал и принялся чистить свой пулемет, а Глущенко сослался на мокрые ноги: ходил за водой и по колено провалился в трясину. Тогда командир назвал Сотникова, и тот молча поднялся. Когда они уже были в пути и Сотникова начал донимать кашель, Рыбак спросил, почему он смолчал, тогда как двое других отказались, на что Сотников ответил: «Потому и не отказался, что другие отказались». Рыбаку это было не совсем понятно, но погодя он подумал, что в общем беспокоиться не о чем: человек на ногах, стоит ли обращать внимание на какой-то там кашель, от простуды на войне не умирают. Дойдет до жилья, обогреется, поест горячей картошки, и всю хворь как рукой снимет.

– Ничего, теперь уже близко, – ободряюще сказал Рыбак и повернулся, чтобы продолжить путь.

Но не успел сделать и шага, как Сотников сзади опять поперхнулся и зашелся в долгом нутряном кашле. Стараясь сдержаться, согнулся, зажал рукавом рот, но кашель оттого только усилился.

– А ты снега! Снега возьми, он перебивает! – подсказал Рыбак.

Борясь с приступом раздирающего грудь кашля, Сотников зачерпнул пригоршней снега, пососал, и кашель в самом деле понемногу унялся.

– Черт! Привяжется, хоть разорвись!

Рыбак впервые озабоченно нахмурился, но промолчал, и они пошли дальше.

Из оврага на дорогу выбежала ровная цепочка следа, приглядевшись к которому Рыбак понял, что недавно здесь проходил волк (тоже, наверно, тянет к человеческому жилью – не сладко на таком морозе в лесу). Оба они взяли несколько в сторону и дальше уже не сходили с этого следа, который в притуманенной серости ночи не только обозначал дорогу, но и указывал, где меньше снега: волк это определял безошибочно. Впрочем, их путь подходил к концу, вот-вот должен был показаться хутор, и это настраивало Рыбака на новый, более радостный лад.

– Любка там, вот огонь девка! – негромко сказал он, не оборачиваясь.

– Что? – не расслышал Сотников.

– Девка, говорю, на хуторе. Увидишь, всю хворь забудешь.

– У тебя еще девки на уме?

С заметным усилием волочась сзади, Сотников уронил голову и еще больше ссутулился. По-видимому, все его внимание теперь было сосредоточено лишь на том, чтобы не сбиться с шага, не потерять посильный ему темп.

– А что ж! Поесть бы только...

Но и упоминание о еде никак не подействовало на Сотникова, который опять начал отставать, и Рыбак, замедлив шаг, оглянулся.

– Знаешь, вчера вздремнул на болоте – хлеб приснился. Теплая буханка за пазухой. Проснулся, а это от костра пригрело. Такая досада...

– Не диво, приснится, – глухо согласился Сотников. – Неделю на пареной ржи...

– Да уж и паренка кончилась. Вчера Гронский остатки роздал, – сказал Рыбак и замолчал, стараясь не заводить разговора о том, что в этот раз действительно занимало его.

К тому же становилось не до разговоров: кончался лес, дорога выходила в поле. Далее по одну сторону пути тянулся мелкий кустарник, заросли лозняка по болоту, дорога от которого круто сворачивала на пригорок. Рыбак ждал, что из-за ольшаника вот-вот покажется дырявая крыша пуньки, а там, за изгородью будет и дом с сараями и задранным журавлем над колодцем. Если журавль торчит концом вверх – значит, все в порядке, можно заходить; если же зацеплен крюком в колодезном срубе, то поворачивай обратно – в доме чужие. Так, по крайней мере, когда-то условились с дядькой Романом. Правда, то было давно, с осени они сюда не заглядывали – кружили в других местах, по ту сторону шоссе, пока голод и жандармы опять не загнали их туда, откуда месяц назад выгнали.

Скорым шагом Рыбак дошел до изгиба дороги и свернул на пригорок. Волчий след на снегу также поворачивал в сторону хутора. Очевидно чувствуя близость жилья, волк осторожно и нешироко ступал обочиной, тесно прижимаясь к кустарнику. Впрочем, Рыбак уже перестал следить за дорогой – все его внимание теперь было устремлено вперед, туда, где кончался кустарник.

Наконец он торопливо взобрался по склону на верх пригорка и тут же подумал, что, по-видимому, ошибся – наверно, хуторские постройки были несколько дальше. Так нередко случается на малознакомой дороге, что некоторые участки ее исчезают из памяти, и тогда весь путь сдается короче, чем на самом деле. Рыбак еще ускорил свой шаг, но опять начал отставать Сотников. Впрочем, на Сотникова Рыбак уже перестал обращать внимание – неожиданно и как будто без всякой причины им завладела тревога.

Василь Владимирович Быков

«Сотников»

Глава первая

Они шли лесом по глухой, занесенной снегом дороге, на которой уже не осталось и следа от лошадиных копыт, полозьев или ног человека. Тут, наверно, и летом немного ездили, а теперь, после долгих февральских метелей, все заровняло снегом, и, если бы не лес - ели вперемежку с ольшаником, который неровно расступался в обе стороны, образуя тускло белеющий в ночи коридор, - было бы трудно и понять, что это дорога. И все же они не ошиблись. Вглядываясь сквозь голый, затянутый сумерками кустарник, Рыбак все больше узнавал еще с осени запомнившиеся ему места. Тогда он и еще четверо из группы Смолякова как-то под вечер тоже пробирались этой дорогой на хутор и тоже с намерением разжиться какими-нибудь продуктами. Вон как раз и знакомый овражек, на краю которого они сидели втроем и курили, дожидаясь, пока двое, ушедшие вперед, подадут сигнал идти всем. Теперь, однако, в овраг не сунуться: с края его свисал наметенный вьюгой карниз, а голые деревца на склоне по самые верхушки утопали в снегу.

Рядом, над вершинами елей, легонько скользила в небе стертая половинка месяца, который почти не светил - лишь слабо поблескивал в холодном мерцании звезд. Но с ним было не так одиноко в ночи - казалось, вроде кто-то живой и добрый ненавязчиво сопровождает их в этом пути. Поодаль в лесу было мрачновато от темной мешанины елей, подлеска, каких-то неясных теней, беспорядочного сплетения стылых ветвей; вблизи же, на чистой белизне снега, дорога просматривалась без труда. То, что она пролегала здесь по нетронутой целине, хотя и затрудняло ходьбу, зато страховало от неожиданностей, и Рыбак думал, что вряд ли кто станет подстерегать их в этой глуши. Но все же приходилось быть настороже, особенно после Глинян, возле которых они часа два назад едва не напоролись на немцев. К счастью, на околице деревни повстречался дядька с дровами, он предупредил об опасности, и они повернули в лес, где долго проплутали в зарослях, пока не выбрались на эту дорогу.

Все время, пока они шли лесом, Рыбак слышал за спиной его глуховатый, простудный кашель, раздававшийся иногда ближе, иногда дальше. Но вот он совершенно затих, и Рыбак, сбавив шаг, оглянулся - изрядно отстав, Сотников едва тащился в ночном сумраке. Подавляя нетерпение, Рыбак минуту глядел, как тот устало гребется по снегу в своих неуклюжих, стоптанных бурках, как-то незнакомо опустив голову в глубоко надвинутой на уши красноармейской пилотке. Еще издали в морозной ночной тишине послышалось его частое, затрудненное дыхание, с которым Сотников, даже остановившись, все еще не мог справиться.

Ну как? Терпимо?

А! - неопределенно выдавил тот и поправил на плече винтовку. - Далеко еще?

Прежде чем ответить, Рыбак помедлил, испытующе вглядываясь в тощую, туго подпоясанную по короткой шинели фигуру напарника. Он уже знал, что тот не признается, хотя и занемог, будет бодриться: мол, обойдется, - чтобы избежать чужого участия, что ли? Уж чего другого, а самолюбия и упрямства у этого Сотникова хватило бы на троих. Он и на задание попал отчасти из-за своего самолюбия - больной, а не захотел сказать об этом командиру, когда тот у костра подбирал Рыбаку напарника. Сначала были вызваны двое - Вдовец и Глущенко, но Вдовец только что разобрал и принялся чистить свой пулемет, а Глущенко сослался на мокрые ноги: ходил за водой и по колено провалился в трясину. Тогда командир назвал Сотникова, и тот молча поднялся. Когда они уже были в пути и Сотникова начал донимать кашель, Рыбак спросил, почему он смолчал, тогда как двое других отказались, на что Сотников ответил: «Потому и не отказался, что другие отказались». Рыбаку это было не совсем понятно, но погодя он подумал, что в общем беспокоиться не о чем: человек на ногах, стоит ли обращать внимание на какой-то там кашель, от простуды на войне не умирают. Дойдет до жилья, обогреется, поест горячей картошки, и всю хворь как рукой снимет.

Ничего, теперь уже близко, - ободряюще сказал Рыбак и повернулся, чтобы продолжить путь.

А ты снега! Снега возьми, он перебивает! - подсказал Рыбак.

Черт! Привяжется, хоть разорвись!

Рыбак впервые озабоченно нахмурился, но промолчал, и они пошли дальше.

Из оврага на дорогу выбежала ровная цепочка следа, приглядевшись к которому Рыбак понял, что недавно здесь проходил волк (тоже, наверно, тянет к человеческому жилью - не сладко на таком морозе в лесу). Оба они взяли несколько в сторону и дальше уже не сходили с этого следа, который в притуманенной серости ночи не только обозначал дорогу, но и указывал, где меньше снега: волк это определял безошибочно. Впрочем, их путь подходил к концу, вот-вот должен был показаться хутор, и это настраивало Рыбака на новый, более радостный лад.

Любка там, вот огонь девка! - негромко сказал он, не оборачиваясь.

Что? - не расслышал Сотников.

Девка, говорю, на хуторе. Увидишь, всю хворь забудешь.

У тебя еще девки на уме?

А что ж! Поесть бы только…

Знаешь, вчера вздремнул на болоте - хлеб приснился. Теплая буханка за пазухой. Проснулся, а это от костра пригрело. Такая досада…

Не диво, приснится, - глухо согласился Сотников. - Неделю на пареной ржи…

Да уж и паренка кончилась. Вчера Гронский остатки роздал, - сказал Рыбак и замолчал, стараясь не заводить разговора о том, что в этот раз действительно занимало его.

К тому же становилось не до разговоров: кончался лес, дорога выходила в поле. Далее по одну сторону пути тянулся мелкий кустарник, заросли лозняка по болоту, дорога от которого круто сворачивала на пригорок. Рыбак ждал, что из-за ольшаника вот-вот покажется дырявая крыша пуньки, а там, за изгородью будет и дом с сараями и задранным журавлем над колодцем. Если журавль торчит концом вверх - значит, все в порядке, можно заходить; если же зацеплен крюком в колодезном срубе, то поворачивай обратно - в доме чужие. Так, по крайней мере, когда-то условились с дядькой Романом. Правда, то было давно, с осени они сюда не заглядывали - кружили в других местах, по ту сторону шоссе, пока голод и жандармы опять не загнали их туда, откуда месяц назад выгнали.

Скорым шагом Рыбак дошел до изгиба дороги и свернул на пригорок. Волчий след на снегу также поворачивал в сторону хутора. Очевидно чувствуя близость жилья, волк осторожно и нешироко ступал обочиной, тесно прижимаясь к кустарнику. Впрочем, Рыбак уже перестал следить за дорогой - все его внимание теперь было устремлено вперед, туда, где кончался кустарник.

Наконец он торопливо взобрался по склону на верх пригорка и тут же подумал, что, по-видимому, ошибся - наверно, хуторские постройки были несколько дальше. Так нередко случается на малознакомой дороге, что некоторые участки ее исчезают из памяти, и тогда весь путь сдается короче, чем на самом деле. Рыбак еще ускорил свой шаг, но опять начал отставать Сотников. Впрочем, на Сотникова Рыбак уже перестал обращать внимание - неожиданно и как будто без всякой причины им завладела тревога.

Пуньки все еще не было в ночной серости, как не было впереди и других построек, зато несколько порывов ветра оттуда донесли до путников горьковато-едкий смрад гари. Рыбак сначала подумал, что это ему показалось, что несет откуда-то из леса. Он прошел еще сотню шагов, силясь увидеть сквозь заросли привычно оснеженные крыши усадьбы. Однако его ожидание не сбылось - хутора не было. Зато еще потянуло гарью - не свежей, с огнем или дымом, а противным смрадом давно остывших углей и пепла. Поняв, что не ошибается, Рыбак вполголоса выругался и почти бегом припустил серединой дороги, пока не наткнулся на изгородь.

Василь Быков родился 19 июня 1924 года в Витебской области (Белоруссия) в крестьянской семье. С детства увлекался рисованием. Окончил 8 классов школы, затем учился на скульптурном отделении Витебского художественного училища. В июне 1941 года экстерном сдал экзамены за 10 класс.

Война застала его на Украине, где он участвовал в оборонных работах. Призван в армию летом 1942 года, окончил Саратовское пехотное училище. Осенью 1943 года присвоено звание младшего лейтенанта. Участвовал в боях за Кривой Рог, Александрию, Знаменку. Во время Кировоградской операции ранен в ногу и живот (по ошибке был записан как погибший); события после ранения послужили основой повести «Мёртвым не больно».
В начале 1944 года три месяца находился в госпитале. Затем участвовал в Ясско-Кишинёвской операции, освобождении Румынии. С действующей армией прошёл по Болгарии, Венгрии, Югославии, Австрии; старший лейтенант, командир взвода полковой, затем армейской артиллерии.

Возвратившись после демобилизации в Гродно, Василь Быков отдаётся литературному творчеству и по праву занимает место в первом ряду писателей фронтового поколения. Его творчество, рассказывающее об увиденном и пережитом им на войне, относят к категории «лейтенантской прозы», представленной именами Юрия Бондарева , Григория Бакланова , Вячеслава Кондратьева, Виктора Курочкина и др.

Впервые произведения Василя Быкова были опубликованы в 1947 году, однако, творческая биография писателя начинается с рассказов, написанных в 1951 году. Тематика ранних рассказов, действующими лицами которых стали солдаты и офицеры, определила дальнейшую судьбу Быкова. Большинство произведений – повести, в которых показан нравственный выбор человека в наиболее драматичные моменты жизни.

Одна за другой публикуются повести: «Журавлиный крик» (1959), «Фронтовая страница» (1960). «Третья ракета» вышедшая в свет в 1961 году принесла ему всесоюзную славу. Огромный успех имела повесть «Альпийская баллада» (1963), по которой был снят фильм, получивший несколько наград. В «Альпийской балладе» Быков первым из советских писателей показал плен как трагедию, а не как вину героя, и осмелился описать любовные чувства между советским солдатом и итальянской девушкой.

Бескомпромиссность и стремление передать жестокую правду войны характеризовали повесть «Мёртвым не больно» (1965), где автор без прикрас описывал войну так, как он её видел своими глазами. Отход от идеологических штампов обошёлся Василию Владимировичу дорого – на писателя была открыта настоящая травля. Кроме гневных статей в газете, жену писателя вызывали на «беседы» в органы безопасности, в их квартире разбили окна, а на собраниях Быкова клеймили и предлагали «убираться на запад». Фронтовик не отступил.

Вышедшая в 1970 году повесть «Сотников» с беспощадной откровенностью раскрыла тему предательства и заставила говорить о таланте Василия Владимировича. Он был избран секретарём Гродненского отделения белорусского союза писателей.

Событием литературной жизни становилась каждая новая повесть Быкова – удостоенные Государственной премии «Обелиск» (1971) и «Дожить до рассвета» (1974), «Пойти и не вернуться» (1978), на основе которой была создана популярная пьеса.

Новым поворотом творчества Быкова стала повесть «Знак беды» (1982), отмеченная Ленинской премией. Рассказ о немолодых крестьянах, переживающих немецкую оккупацию и делающих выбор в пользу добровольного ухода из жизни, литературоведы называют самым антивоенным произведением Быкова. Тема нравственного выбора остаётся ведущей и в повестях «Его батальон» (1975), «Карьер» (1986), «В тумане» (1987), «Облава» (1990). В 2002 году вышла автобиографическая книга «Долгая дорога домой».

Большинство своих произведений Василь Быков писал по-белорусски, многие из них сам переводил на русский. Его литературные труды переведены на многие языки мира. Писатель, который по утверждению критиков, так и не вернулся с войны, умер в памятную дату 22 июня 2003 года.

Действие многих повестей Быкова связано с жизнью людей во время фашистской оккупации – в партизанских отрядах и белорусских деревнях. Центральной для этих произведений становилась тема предательства.

Повесть «Сотников» (1970) – повесть-рассуждение о вечных философских вопросах – цене жизни и смерти, трусости и героизме, верности долгу и предательстве, – вопросах, со всей непримиримостью заданных героям Василя Быкова войной.

Быкову пришла идея написать повесть в 1944 году, когда узнал в пленном бывшего однополчанина. Разговорились. Оказалось, человек был ранен, попал в концлагерь и согласился пойти на сотрудничество (записался в полицаи). Всё искал случая сбежать, но с каждым днём только увязал. Пока не попал в плен к своим. Тогда Быков и задумал написать, по его словам, о человеке перед лицом бесчеловечных обстоятельств.

В повести рассказывается о том, как очень сильный физически и на первый взгляд идейный парень на самом деле, попадая в сложную обстановку, оказывается трусом и негодяем, а внешне слабый и мягкий по характеру Сотников – духовно сильным и честным человеком. Сотникова казнили фашисты, Рыбак сохранил собственную жизнь ценой чужих жизней, и это обрекало его на вечную нравственную муку.

Цитата из повести Василя Быкова «Сотников»

«…Всё время, пока они шли лесом, Рыбак слышал за спиной его глуховатый, простудный кашель, раздававшийся иногда ближе, иногда дальше. Но вот он совершенно затих, и Рыбак, сбавив шаг, оглянулся – изрядно отстав, Сотников едва тащился в ночном сумраке. Подавляя нетерпение, Рыбак минуту глядел, как тот устало гребётся по снегу в своих неуклюжих, стоптанных бурках, как-то незнакомо опустив голову в глубоко надвинутой на уши красноармейской пилотке. Ещё издали в морозной ночной тишине послышалось его частое, затруднённое дыхание, с которым Сотников, даже остановившись, всё ещё не мог справиться.

– Ну как? Терпимо?

– А! – неопределенно выдавил тот и поправил на плече винтовку. – Далеко ещё?

Прежде чем ответить, Рыбак помедлил, испытующе вглядываясь в тощую, туго подпоясанную по короткой шинели фигуру напарника. Он уже знал, что тот не признается, хотя и занемог, будет бодриться: мол, обойдется, – чтобы избежать чужого участия, что ли? Уж чего другого, а самолюбия и упрямства у этого Сотникова хватило бы на троих. Он и на задание попал отчасти из-за своего самолюбия – больной, а не захотел сказать об этом командиру, когда тот у костра подбирал Рыбаку напарника. Сначала были вызваны двое – Вдовец и Глущенко, но Вдовец только что разобрал и принялся чистить свой пулемёт, а Глущенко сослался на мокрые ноги: ходил за водой и по колено провалился в трясину. Тогда командир назвал Сотникова, и тот молча поднялся. Когда они уже были в пути и Сотникова начал донимать кашель, Рыбак спросил, почему он смолчал, тогда как двое других отказались, на что Сотников ответил: «Потому и не отказался, что другие отказались». Рыбаку это было не совсем понятно, но погодя он подумал, что в общем беспокоиться не о чем: человек на ногах, сюит ли обращать внимание на какой-то там кашель, от простуды на войне не умирают. Дойдёт до жилья, обогреется, поест горячей картошки, и всю хворь как рукой снимет…».

Книги рельефно-точечного шрифта

Быков, В. В. Бедные люди [Шрифт Брайля] : повести, рассказы / В. В. Быков. – М. : «Репро», 2012. – 8 кн. – С изд.: М.: Вагриус, 2002.

Быков, В. В. Волчья стая [Шрифт Брайля] : повести / В. В. Быков. – М. : Логосвос, 2013. – 2 кн. – С изд.: М.: Вече, 2004.

Быков, В. В. Карьер [Шрифт Брайля] : повесть / В. В. Быков. – М. : МедиаЛаб, 2010. – 5 кн. – С изд.: М.: У-Фактория, 2004.

Быков, В. В. Мёртвым не больно [Шрифт Брайля] : повесть / В. В. Быков. – М. : МедиаЛаб, 2013. – 3 кн. – С изд.: М.: Эксмо, 2006.

Быков, В. В. Обелиск [Шрифт Брайля] : повести / В. В. Быков. – М. : Просвещение, 1977. – 4 кн. – С изд.: М.: Мол. гвардия, 1973.

Быков, В. В. Сотников [Шрифт Брайля] : повесть / В. В. Быков. – М. : Просвещение, 1980. – 3 кн. – С изд.: М.: Знание, 1978.

«Говорящие» книги на кассетах

Быков, В. В. Альпийская баллада [Звукозапись] / В. В. Быков. – М. : «Логос» ВОС, 2007. – 2 мфк., (6 час.38 мин.) : 2,38 см/с, 4 доp. – С изд.: М.: Мол. гвардия, 1985.

Быков, В. В. Дожить до рассвета [Звукозапись] : повесть / В. В. Быков. – М. : «Логос» ВОС, 2002. – 2 мфк., (6 час.9 мин.) : 2,38 см/с, 4 доp. – С изд.: М.: Мол. гвардия,1985.

Быков, В. В. Обелиск [Звукозапись] : повесть / В. В. Быков. – М. : «Логос» ВОС, 2002. – 1 мфк., (3 час.28 мин.) : 2,38 см/с, 4 доp. – С изд.: М.: Мол. гвардия,1985.

Аудиокниги на CD

Быков, В. В. Альпийская баллада [Электронный ресурс] : повесть / В. В. Быков. – М. : Союз, 2007. – 1 эл. опт. диск, (6 час.8 мин.).

Быков, В. В. Карьер [ Электронный ресурс ]. – М. : «Логос» ВОС, 2004. – 1 эл. опт. диск, (19 час.14 мин.). – С изд.: «Дружба народов». – 1986. – N4-5, 1987. – N7.

Быков, В. В. К рутой берег реки. Горький М. Старуха Изергиль [Электронный ресурс] / В. В. Быков. – СПб. : «Вира-М», 2007. – 1 эл. опт. диск (CD-ROM), (1 час.).

Быков, В. В. Обелиск [Электронный ресурс] : повесть / В. В. Быков. – Ставрополь: Ставроп. краев. б-ка для слепых и слабовидящих им. В. Маяковского, 2006. – 1 эл. опт. диск (CD-ROM), (3 час.18 мин.). – С изд.: интернет-ресурсы, 2006.

Быков, В. В. Сотников [Электронный ресурс] : повесть / В. В. Быков; читает В. Герасимов. – М. : «Логос» ВОС, 2010. – 1 эл. опт. диск, (10 час.7 мин.) . – С изд.: интернет-ресурсы, 2010.

Аудиокниги на флеш-картах

Бондарев, Ю.В. Батальоны просят огня: повесть [Электронный ресурс]. Горячий снег: роман / Ю.В. Бондарев; читает Ю. Заборовский. Альпийская баллада: повесть / В. В. Быков; читает Н. Савицкий. Вам привет от бабы Леры... ; Дом, который построил Дед; Не стреляйте в белых лебедей; Скобелев, или Есть только миг: романы и повесть / Б. Л. Васильев; читает Н. Дородная. – Ставрополь: Ставроп. краев. б-ка для слепых и слабовидящих им. В. Маяковского, 2011. – 1 фк., (80 час.35 мин.).

Быков, В. В. Дожить до рассвета [Электронный ресурс]. Обелиск: повести /В. В. Быков ; читают Ю. Заборовский, Е. Терновский. Неопалимая купина: повесть / Б. Л. Васильев; читает В. Сушков. Земляки; Письма из деревни; Очищение; Очищение; Преодоление: повести / И. А. Васильев; читает В. Герасимов. – Ставрополь: Ставроп. краев.б-ка для слепых и слабовидящих им. В. Маяковского, 2011. – 1 фк., (49 час.3 мин.).

Быков, В. В. Карьер; В тумане [ Электронный ресурс ]. : сборник / В.В. Быков; читает В. Сушков. – М. : Логосвос, 2009. – 1 фк., (19 час.14 мин.).

Стаднюк, И. Ф. Война: роман-эпопея в 3 кн. [ Электронный ресурс ] / читает В. Сушков; Москва, 1941: роман / читает В. Сушков; Люди не ангелы: роман / И. Ф. Стаднюк; читает Ю. Заборовский. Где-то на Северном Донце: повесть / В. Волосков; читает С. Ларионов. Волчья стая: повесть / В. Быков; читает В. Сушков. – Ставрополь: Ставроп. краев. б-ка для слепых и слабовидящих им. В. Маяковского, 2014. – 1 фк. (12+), (83 час.36 мин.). – С изд.: БД СКБСС.

Плоскопечатные издания

Алексеев М. Н.

Быков, В. В. Повести [Текст] / В. В. Быков. – М. : Советский писатель, 1986. – 590 с.

Быков, В. В. Сотников. Обелиск: повести [Текст] : издание для слабовидящих / В. В. Быков. – М.: «Логос» ВОС, 2008. – 510 с.

Быков, В. В. Третья ракета; Дожить до рассвета [Текст] : повести / В. В. Быков. – Л. : Лениздат, 1981. – 252 с.