Труд детей во время вов. Трудовой подвиг женщин в тылу во время вов. От такого хорошего

Все достижения советской экономики в годы Великой Отечественной войны были бы невозможны без подлинного героизма людей, которые работали в очень тяжелых условиях, не жалея сил, проявляя исключительную стойкость и упорство в выполнении поставленных задач, освоении новых профессий. Лишь благодаря этому удалось сравнительно быстро преодолеть все сложности перестройки экономики СССР на военный лад и Затем непрерывно наращивать производство оружия; обеспечить войска всем необходимым для достижения победы.
Война повлекла серьезные изменения в трудовых ресурсах страны. Миллионы советских людей ушли на фронт. Многие, не успев эвакуироваться, остались на оккупированной врагом территории. В результате численность рабочих и служащих в народном хозяйстве СССР резко сократилась. К концу 1941 г. она составила только 18,5 млн человек (58,7 % довоенного уровня).
Обеспечение кадрами основных отраслей экономики осуществлялось посредством установления нового трудового режима, мобилизации и перераспределения рабочей силы, ее планомерного использования. Уже в конце июня 1941 г. был увеличен рабочий день, вводились обязательные сверхурочные работы продолжительностью от одного до трех часов, отменялись отпуска. Эти меры позволили в первые месяцы войны без увеличения контингента рабочих и служащих загрузить производственные мощности примерно на треть.
В декабре 1941 г. в целях ликвидации текучести кадров на военных предприятиях все работающие указом Президиума Верховного Совета СССР объявлялись мобилизованными. Самовольный уход с предприятий рассматривался как дезертирство, и совершившие его несли уголовную ответственность. На транспорте была установлена воинская дисциплина. В важнейших отраслях экономики немалая часть квалифицированных рабочих и специалистов закреплялась также через бронирование - освобождение от призыва в армию на тот или иной срок. Из числа военнообязанных, но не пригодных к строевой службе, для работы в промышленности, на транспорте и в строительстве создавались колонны и строительные батальоны, которыми правительство распоряжалось как воинскими частями. К концу 1941 г. в них насчитывалось более 700 тыс. человек.
Война изменила советских людей, они стали более дисциплинированными, повысилась четкость и организованность в работе, причем не только и не столько из-за чувства страха перед наказанием. Они ощущали себя участниками великой битвы за свободу и независимость своего Отечества. Это определяло смысл их жизни и деятельности, душевное состояние. Для подавляющего большинства тружеников тыла законом стали выдвинутые коммунистической партией лозунги: «Все для фронта, все для победы над врагом!», «Работать не только за себя, но и за товарища, ушедшего на фронт!», «В труде - как в бою!».
С первых военных лет многие труженики тыла перевыполняли нормы, проявляли инициативу и смекалку, вносили рационализаторские предложения. Стремление людей работать как можно лучше, произвести больше продукции для фронта привело в самом начале войны к зарождению движения двухсотников, передовиков труда, систематически перевыполнявших нормы в два раза. Его инициатором стал молодой московский токарь Ф. Букин. В июле 1941 г. он предложил работать не только за себя, но и за товарища, ушедшего на фронт, ежедневно давать по две нормы. Этот призыв подхватили многие. Уже в августе на Горьковском автозаводе свыше 500 рабочих выполняли по две нормы и более.
Разумеется, сильное моральное воздействие на массы оказывала организационная и пропагандистская работа партийных и комсомольских организаций. Далеко не последним побудительным мотивом перевыполнять норму выработки служили различные экономические стимулы. Передовики производства получали повышенные продовольственные пайки, горячее питание на работе. Победителям соревнований выдавались премии. Им объявляли благодарности, награждали грамотами, медалями, орденами.
Большой вклад в обеспечение фронта всем необходимым внесли советские женщины, заменившие на предприятиях сыновей, мужей, отцов, ушедших с оружием в руках защищать Отчизну. Именно женщина стала ведущей фигурой в военной экономике. Если в 1940 г. среди рабочих и служащих, занятых в народном хозяйстве СССР, женщины составляли 38,4 %, то в 1944 г. - 57,4 %. Они взяли на себя нелегкий труд изготовления военной продукции. Нередко им приходилось выполнять работу, традиционно считавшуюся мужской, ибо она требовала большой физической силы. Девушки осуществляли сварку корпусов самоходных артиллерийских установок. Когда варили стенки, было еще терпимо, но когда добирались до потолочных швов, становилось совсем невмоготу: внутри тесного корпуса температура превышала 40°. Работали, скорчившись или лежа, обливаясь потом в удушливом от сварки газе. После часа такой работы сварщицу вытаскивали наружу, обливали дымящуюся от искр робу водой, потом она снова продолжала работу.
Советские люди, которые по тем или иным причинам оказались в заключении, трудились с большей, чем до войны, отдачей. В лагерях и колониях широко практиковались стахановские вахты, трудовые салюты, открывались лицевые счета по выпуску сверхплановой продукции в фонд Главного командования. Производительность труда заключенных в 1944 г. превзошла довоенный уровень почти в два раза.

По заданиям военных наркоматов работали ученые и инженеры, репрессированные еще до войны по политическим мотивам. Создавались особые конструкторские бюро (ОКБ) под надзором представителей НКВД. Одно из таких ОКБ, которым руководил авиаконструктор А. Туполев, находилось под Москвой, в Болшеве. Со своими помощниками Туполев сконструировал фронтовой бомбардировщик Ту-2. Его заместитель итальянский коммунист Р. Бартини с небольшой бригадой совершенствовал в этом же ОКБ транспортные самолеты. Все они, даже находясь в заключении, искренне желали одного - приблизить победу Советского Союза.
Патриотизм тружеников тыла выражался также в их личной финансовой и материальной помощи стране и армии. Уже в первые дни войны возникло массовое движение за создание на добровольных началах фонда обороны Родины. В фонд обороны вносились деньги, облигации государственных займов, золотые и серебряные изделия, ценные вещи. В него также передавались крупные суммы, заработанные во время воскресников. Из сельской местности поступало зерно, мясо, масло, овощи, фрукты и многие другие продукты питания, а также сырье для изготовления обмундирования. Многие колхозы засевали сверх плана «гектары обороны», весь урожай с которых шел на нужды фронта.
Почти одновременно с созданием фонда обороны в стране возникло движение по сбору личных средств на строительство танковых колонн, эскадрилий боевых самолетов, бронепоездов, подводных лодок, боевых катеров, артиллерийских батарей и других видов военной и транспортной техники. Всего на строительство вооружения от тружеников тыла поступило 17 350 млн руб. наличными, 4,5 млрд руб. облигациями государственных займов, на 1 776 млн руб. различных драгоценностей. За счет этих средств было построено и передано в действующую армию свыше 30,5 тыс. танков, более 2,5 тыс. боевых самолетов, несколько тысяч артиллерийских орудий и другой военной техники.
В связи с переходом многих предприятий на выпуск оружия и военной техники сократилось производство гражданской продукции. Иным стал ассортимент товаров легкой и пищевой промышленности: основное место заняла продукция, необходимая для снабжения армии продовольствием и обмундированием. Из-за потери в оккупированных районах огромных посевных площадей и поголовья скота сократилось сельскохозяйственное производство. В связи с этим распределение продовольственных ресурсов велось по карточкам.
В сельской местности карточки не вводились, но и там было установлено по гарантированным нормам снабжение хлебом населения, не связанного с сельскохозяйственным производством, включая эвакуированных городских жителей. Сельским учителям, медицинским работникам и другим представителям интеллигенции хлеб отпускался по талонам или спискам.
Введение нормированного снабжения позволило государству в условиях острого дефицита сельскохозяйственной продукции обеспечить людей прежде всего таким важнейшим продуктом питания, как хлеб, что помогло многим спастись от голодной смерти.
Если хлебом по карточкам снабжали население всех без исключения городов и рабочих поселков, то карточная система на мясо, рыбу, крупу и макаронные изделия была введена отнюдь не везде. Указанная на карточке норма хлеба выдавалась полностью, другими продуктами он не заменялся. Остальные продукты, положенные по карточкам, в напряженные периоды с продовольствием выдавались отдельным категориям населения не в полной норме. Нередко потребитель получал заменители: вместо мяса - яичный порошок, вместо сахара - кондитерские изделия низкого качества и т.д.
В числе тяжелых проблем военного быта оказалась жилищная. В результате массовой миграции резко возросла переуплотненность населенных пунктов в Поволжье, на Урале, в Сибири, Казахстане и Средней Азии. В 1943 г. в восточных регионах страны население увеличилось на треть за счет эвакуированных рабочих и служащих с их семьями, мобилизованных в промышленность и на строительство колхозников. Например, в городах Свердловской области норма жилой площади во время войны не превышала 2,5-3 м2 на человека.
Советские люди были убеждены в справедливости дела, за которое они сражались на фронте и ради которого самоотверженно трудились и переносили лишения в тылу. Они доверяли руководству, не сомневались в правильности проводимой политики. Это давало им силы для выживания в тяжелейших условиях войны, вселяло уверенность в победу, надежду на лучшую жизнь.

В последнее время о них говорят исключительно как о социальной категории. Перечисляют положенные им привилегии, периодически жалуются на недостаток льгот. Впрочем, кому-то озлобленному, напротив, кажется, что эти древние старики и старухи получают от государства слишком много, да и вообще зажились на этом свете. Но назло недоброжелателям эти немолодые люди все еще здесь, с нами, хотя с каждым годом их число неумолимо сокращается. Кто же они, труженики тыла?

Немного терминологии

К данной категории российское законодательство относит лиц, которые во время работали в тылу не менее полугода, что нашло свое подтверждение в их документах. Под определение «труженики тыла» подпадают и те, кто награжден за свою трудовую деятельность в эти годы орденами и медалями СССР - это избавляет их от необходимости доказывать факт своей работы иным путем.

Немного арифметики

Война против фашизма закончилась почти 70 лет назад. Этой же цифрой определяется и средняя Иными словами, большинства тех, кто появился на свет в конце войны, уже нет в живых. Сколько же их осталось, тех, кто не просто родился раньше, а еще и мог во время войны работать, ковать, не жалея сил, великую победу?

Наверное, давно уже нет на свете тех героических женщин, которые вместо ушедших воевать мужчин спускались в шахты или пытались пахать мерзлую сибирскую землю, чтобы потом испечь хлеб для сражающегося бойца. В большинстве своем покинули этот мир и те, кто поднимал военные заводы, кто измученным и полуголодным сутками не отходил от станков, чтобы обеспечить армию вооружением. Чаще всего под определением «труженики тыла Великой Отечественной войны» подразумеваются дети. Точнее, кто был ребенком в те страшные годы, но не просто жил обычной детской жизнью (впрочем, тогда это было невозможно), а работал на заводах, в совхозах, в госпиталях, пытаясь внести свою лепту в общую победу над врагом.

Об особенностях преподавания

В Советском Союзе немалое внимание уделялось патриотическому воспитанию молодежи на примерах героических сверстников. Каждый советский школьник мог, что называется, слету назвать не менее десятка фамилий пионеров-героев (Валя Котик, Леня Голиков, Зина Портнова и др.) и подробно рассказать об их подвиге. После распада СССР изменилось многое: и взгляды на отдельные события, и методики преподавания, да и самой не стало. Наверное, определенная перестройка взглядов была и вправду нужна.

Например, - кто он, действительно ли герой? Или предатель собственной семьи? Или просто сопливый, неразумный мальчишка, запутавшийся в сложных взрослых играх?

Говорить о том, что детство бывает не только беззаботным, школьникам необходимо. Важно рассказать, что были и такие дети - труженики тыла, вклад которых в общую победу над врагом несоизмерим с их малым возрастом и воистину огромен. Если этот урок истории хорошо не усвоить, то по-прежнему будут в немалом количестве появляться озлобленные юные отморозки, третирующие и обманывающие пожилых людей. А позже из них вырастут взрослые, попрекающие стариков-ветеранов их копеечными привилегиями.

Кстати, о льготах

В СССР гражданских лиц, ударно работающих в военное время в тылу, называли по-другому - ветеранами войны (тех, кто принимал непосредственное участие в боях, называли участниками ВОВ). Уже к концу 80-х годов общее количество участников и ветеранов войны уменьшилось настолько, что разница в льготах, положенных той или иной категории, постепенно сходила «на нет». В 1985 году к ветеранам войны были причислены и бывшие партизаны, воевавшие на оккупированных территориях. Как и непосредственные участники сражений ВОВ, труженики тыла пользовались определенными и довольно существенными привилегиями. Перечень этих льгот и порядок их получения были одинаковыми для всех республик СССР.

И что потом?

После распада Советского Союза каждая из бывших республик сама формулировала свое отношение к ветеранам, сама принимала решение о полагающихся этим людям привилегиям. Хуже всего пришлось тем ветеранам войны, что оказались на территории Они не только лишились всех имеющихся льгот - новые власти назвали советских воинов оккупантами, а кое-кто из них даже столкнулся с судебным преследованием. В большинстве других республик героизм ветеранов никто не оспаривал, но их жизненный уровень оказался существенно снижен. Инфляция, рост цен и квартирной платы, проблемы с медицинским обслуживанием - все это серьезно ударило по благосостоянию и реальным возможностям немолодых людей.

А как в России?

В России величайшие заслуги советских воинов (тружеников тыла) не только не подвергаются сомнению, напротив, год от года все больше подчеркивается значимость их подвига, а сама победа над фашизмом каждый раз отмечается все пышнее. Но не забыли ли за этим обилием красивых слов и праздничных салютов тех, кому, собственно, мы и обязаны этой победой?

Немногие еще живущие участники трудового фронта обижаются. Хотя формально определение ветеранов войны в российском законодательстве сохранено для всех лиц, ковавших победу, но появившееся в 2000 году понятие «труженики тыла» льготы последних существенно сузило. Исчезла, в частности, существенная надбавка к пенсии, а также преимущества в оказании медицинской помощи и покупке лекарств.

Неправдой будет сказать, что об этих людях в России совсем не заботятся - им положены определенные выплаты и прочие привилегии. Но значительная часть льгот предоставляется не из федерального, а из муниципального бюджета, а его возможности в разных регионах могут существенно различаться. Да и выплаты ветеранам не слишком велики. Героический труд вполне можно было оценить дороже - страна вряд ли бы обеднела!

Из воспоминаний

Историки и краеведы нечасто, но вспоминают об этих людях. Разговаривают с ними, спрашивают о жизни в то нелегко время, затем публикуют воспоминания о войне. Что же рассказывают ветераны-труженики тыла?

На подступах к оборонительным рубежам Сталинграда трудились десятки рабочих батальонов. Участница одного из них, А. В.Осадчая, вспоминала, как ей с подругами приходилось работать в тяжелейших условиях, долбить мерзлую землю, сооружая противотанковые рвы. От холода и скудного питания юные тела застывали, покрывались нарывами. Ночевать приходилось тут же, в промозглых землянках, а с утра снова на работу, потому что не хватало рабочих рук. Другая участница, М. П. Ускова, рассказывала, как труженики тыла в условиях лютой сталинградской зимы стирали в кровь руки, роя окопы и очищая от снежных заносов железнодорожное полотно.

Подобных воспоминаний можно услышать тысячи. Всю важность того, чем занимались эти люди, трудно переоценить, как невозможно и представить всю тяжесть испытаний, пережитых ими. В Самаре в 1996 году был установлен монумент «Несовершеннолетним труженикам тыла 1941-1945. Благодарная Самара». В этом городе, который в военные годы был одной из главных кузниц страны, хорошо знают о том вкладе, который внесли в общий котел победы обыкновенные дети.

Заключение

Когда о пожилых вспоминают лишь социальные работники, да и те вынужденно, это очень обидно. Старость - не пауза перед смертью, а неминуемый жизненный этап, и прожит он должен быть полноценно и достойно. Пожилые люди немало сделали для процветания общества, младшие поколения им немало задолжали, а долги приличные люди все же стараются отдавать.

Один из немаловажных критериев, по которому судят о государстве, - хорошо ли в нем старикам. К сожалению, ни Россия, ни ее соседи - страны постсоветского пространства - не могут похвастаться особой заботой о старшем поколении. Как мы видим, не слишком избалована и данная категория пенсионеров - труженики тыла. А по отношению к ним быть безразличным и безучастным просто преступно.

14 июля 1945 года, Штутгарт. Николай Павленко командир строительной части №5 приводит в исполнение приговор трем своим подчиненным. Расстрел военнослужащих за мародерство в то время обычное дело, но главное в другом – сам Павленко уже 3 года в розыске за дезертирство. Звание полковника ему не давали, а УВР №5 это только «ширма», за которой стоит огромная преступная организация. Преступный синдикат, созданный Павленко, и работавший в годы Великой Отечественной войны.

Из Могилева в канцелярию Ворошилова в 1952 году поступает жалоба – регулярная невыплата зарплат, обман, пересчеты. Об этом пишут рабочие военно-строительных работ №5 в своем письме. Во всем обвиняли командира части. Запрос в военную прокуратуру Могилева отправили сразу же. Выяснилось, что УВР №5 нет. Начались проверки, и оказалось: в СССР под видом обычной стройчасти работает огромная преступная организация численностью 300 человек. Украина, Белоруссия, Молдавия, Латвия, Литва, Эстония – отделения преступной организации в каждой из этих республик. Предварительные подсчеты дают миллионы рублей ущерба. Основателем называют бывшего военного строителя Николая Павленко.

Детство

Николай Максимович Павленко родился в 1908 году, в многодетной семье мельника. Родился недалеко от Киева, в селе Новые Соколы. Отец Николая был человеком трудолюбивым и неглупым, построил хутор, а в нем две мельницы, активно торговал зерном. После революции становится классовым врагом, у него отобрали все. Отец Николая умер в годы коллективизации от голода. Николай навсегда запомнил, почему умер отец. С тех пор он испытывал к советской власти только злость и обиду.

Подделав документы, он в 1928 году становится студентом Киевского инженерно-строительного института. Позже знакомые предлагают ему стать прорабом в управлении главного военного строительства. Работа оказалась не простой, но доходной. Николай понимает это, и бросает институт, чтобы пойти работать. Через несколько лет он уже возглавляет строительный участок в Минске.

Военное время

Как только начинается война, Павленко уходит на фронт добровольцем. Николая сразу назначают помощником инженера 2-го стрелкового корпуса в чине военного техника 1 ранга.

Проблема дорог в военное время была катастрофической. Войска необходимо было перебрасывать, а для этого нужны были дороги, мосты и ремонтные бригады. К началу войны практически все строительные части были стянуты к западной границе, а склады с инструментами расположили в 20 километрах от польской границы – и их лишились еще в первые дни войны.

Как опытный специалист, Павленко выезжает в Калининскую область, где ему предстоит возглавить ответственный участок работ, находящийся в ведении отдела аэродромного строительства западного фронта. Но до пункта назначения Павленко так и не доехал.

Сначала в Калинине, нынешней Твери, он встретился со своими друзьями и решил остаться на несколько дней. В это же время он познакомился со своей будущей женой, на Главпочтамте. Павленко решил остаться в Твери и жениться на Зинаиде. Жене и родственникам он говорит, что как красный офицер, он выполняет секретное задание ставки Главнокомандующего. Чтобы легализовать свое положение, он собрал бригаду в 10 человек и несколько строительных машин. Павленко умеет восстанавливать мосты и дороги, поэтому он решил, что будет заниматься ремонтом. Нужно было только скрыть историю с дезертирством.

Павленко знакомится с мелким мошенником, который занимался тем, что из обувного каблука мог сделать гербовую печать. Его звали Людвиг Рудниченко. Павленко попросил Рудниченко вырезать на печати «участок военно-строительных работ» - и проблемы с документами исчезли. Павленко объявил себя командиром несуществующей части, первым замом назначил Рудниченко. Все документы членам «УВР» сделал Людвиг, и с этого момента Павленко – военный инженер 3-его ранга, фактически майор Красной армии. Николай получает бланки финансовых документов, устроив застолье в Калининской типографии.

Павленко продолжает оформлять предприятие, подкупает сотрудников Сбербанка и взамен получает лицевой счет. Покупает обмундирование для «рядовых части», а «офицерской части» достает форму у Калининской швейной фабрики. В качестве взятки Павленко часто использовал продовольственные товары.

Николай Павленко понес прошение в Комендатуру, чтобы бойцов, которые выписались из госпиталей, направляли к нему. Штат Павленко растет, и УВР выглядит как настоящая строительная часть: есть личный состав, обмундирование, официальные документы и командир.

Павленко и начальник эвакопункта Биденко заключают договор. На следующий день рабочие Николая приступают к ремонту помещений и строительству новых землянок. В военное время дорожно-строительная организация пользовалась огромным спросом, и у команды Павленко количество заказов на ремонтные работы растет.

Весной 1942 года Николай Павленко начинает получать первую прибыль. Часть денег Павленко тратит на продовольствие «рядовых», а оставшиеся деньги делит между «офицерами» части. Для военного времени офицеры УВР Павленко получают хорошие деньги. Конец 1942 года был для Павленко самым удачным. Рабочих УВР №5, которые помогали армии, командиры действующих частей принимали с радостью. Был еще один нюанс: строительные подразделения появились в 30-е годы для того, чтобы привлечь трудовые резервы заключенных на стройку коммунизма. Их доверили НКВД. Перед войной ничего не поменялось, поэтому дорожное строительство напрямую не подчинялось наркомату обороны. В рамках НКВД было управление ГУШАДОР (главное управление шоссейно-дорожного строительства), которое пыталось взять на себя все управление строительствами дорог. В 1942 году ГУШАДОР расформировали, но новое управление сформировать не успели. Постоянно ощущался дефицит строительных частей, поэтому разоблачение Павленко пока не грозило.

В ноябре 1942 года Калининский фронт, где все время работал УВР №5, переформировывают. Павленко решает, что нужно переезжать ближе к военным действиям – в тылу все упорядочено и почти нет работы, риски растут, а доходы падают. Павленко дает взятку полковнику Цыплакову, командиру 12-го района авиационного базирования. С этого момента личный состав участка военно-ремонтных работ встает на полное довольствие. Положение для УВР выигрышное: теперь нужно обслуживать аэродромы, а они, как правило, идут следом за линией фронта.

УВР №5 постоянно были под угрозой разоблачения, но СМЕРШ (организация «смерть шпионам») не установила противозаконных действий Павленко.

Павленко долгое время удавалось оставаться незамеченным, и, конечно, без помощи «сверху» это было невозможно. Скорее всего, во время войны у Павленко были покровители в тылу.

В мае 1945 года УВР останавливается в Германии, в Штутгарте. Павленко заводит знакомства в главном тыловом управлении. Его организации поручают собирать трофеи, разрешение получено за взятку. Со стороны все, что делает Павленко и его организация – законно. Но в УВР есть те, кто предпочитает грабежи и беспорядки. Местные жалуются коменданту Штутгарта, а он вызывает Павленко. Николай понимает, что рискует и тогда он принял решение: с помощью решения «военного суда» расстрелять тех членов бригады, которые грабили людей. Казнь была публичная. Этот эпизод положительно сказался на его репутации.

Разоблачение бригады УВР

В 1946 году Павленко принимает решение: часть будет расформирована. Начали «увольнять», с выдачей премии за победу и хорошую работу. От 7 до 12 тысяч рядовому составу, от 15 до 25 тысяч офицерам. Самому себе Павленко выписал 90 тысяч рублей.

Спустя два года Павленко снова вызывает офицеров мнимой части, с целью создать новую организацию. Местом для работы выбирают Западную Украину. Павленко решает усилить меры предосторожности, потому время уже не военное. Во главе внутренней службе безопасности, которую он организовал, ставят Юрия Константинова. За время работы в послевоенное время в бывшем УВР №5 жесткая дисциплина сменилась «семейными» отношениями. Вместе отмечали праздники, рождение детей, свадьбы и юбилеи. Но такие близкие отношения помешали общему «бизнесу». Жена Людвига Рудниченко начала вымогать деньги, грозилась разоблачить, а потом пришел и сам Людвиг.Ночью 14 ноября 1952 года началась операция по захвату команды Николая Павленко. Задержали 50 офицеров и 300 рядовых, изъяли оружие, боеприпасы, автомобили и строительную технику, конфисковали гербовые печати, штампы, бланки, справки. Самого Павленко арестовали под Кишинёвом, в главном штабе УВР. При обыске у него обнаружили генеральские погоны.

16 ноября 1952 года Павленко и его сподвижников сажают в следственный изолятор Бутырской тюрьмы. Наказание «расхитителей» социалистической собственности должно было стать показательным делом. Но 5 марта 1953 года умирает Сталин и ожидается амнистия, но только не для Павленко. 2 года понадобилось следствию, чтобы описать все, что произошло с УВР за 10 лет. Военный трибунал московского военного округа обвинил Павленко по трем статьям: «подрыв государственной промышленности», «антисоветская агитация» и «контрреволюционная организация». Следствие доказало, что Николай Павленко присвоил 36 миллионов рублей. Павленко отказался признавать вину, потому что был уверен, что приносил Советскому Союзу только пользу, строя дороги. Павленко ждал снисхождения судей, но из 17 человек его команды высшую меру наказания получил только Николай.
В 2011 году по мотивам преступления Николая Павленко был снят фильм «Черные волки».

Сегодня вся страна отдаёт дань уважения участникам Второй Мировой войны. Отовсюду показывают тематические фильмы, в городах проводят демонстрации и открывают полевые кухни. Нынешнее поколение должно знать , через что пришлось пройти нашим родственникам, чтобы увидеть мирное небо над головой.

Свою лепту внесём и мы. Но что особенного о годах Второй Мировой рассказать на техноресурсе? Правильно, о способах связи того времени .

А в чём проблема?

Связь - важнейшая вещь во время боевых действий. Без связи с руководством не будет никаких скоординированных действий и актуальных решений.

В арсенале современных военных есть огромное множество способов связи. Спутниковая связь, закрытые мессенджеры, выделенные радиочастоты и даже отдельные телефонные линии.

Но больше семидесяти лет назад доброй половины современных способов связи попросту не существовало .

Надеюсь, все понимают, что сотовых телефонов в то время тоже не было. Но военным всё равно приходилось держать связь. Вот, как они это делали:

Самым действенным способом была курьерская почта

Это чуть ли не самый первый действенный способ отправить сообщение - через человека, который передаст текст лично. Конечно же, не было никакой курьерской службы. Необходимые послания передавались с помощью солдат: связистов и разведчиков.

Передача информации таким способом могла растянуться на несколько недель. Поэтому к нему прибегали только в крайних случаях : если надо было передать экстренное или зашифрованное послание.

На войне все средства хороши. Поэтому информацию отправляли и с помощью сигнальных огней, и с помощью голубей. Но, пожалуй, быстрее всех развивалась проводная и радиосвязь.

Проводная связь тоже была, но ненадолго и редко

В то время проводная связь уже шагнула от телеграфа к телефону, совершенствовалась и коммуникация с помощью радиочастот. Несмотря на это, в первые годы Второй Мировой, советское командование отдавало предпочтение именно проводам .

Не стоит недооценивать этот способ связи, такие телефоны позволяли наладить коммуникацию прямо в поле, в отсутствии всякой инфраструктуры. При этом, чтобы прослушать разговор, нужно сначала найти кабель и подключиться к нему напрямую. Такой сигнал не пеленгуется и не отслеживается со стороны.

Системы телефонной связи были недорогими, функциональными и простыми, к тому же совместимыми между собой. Ими мог пользоваться практически любой солдат, после краткого инструктажа.

В то же время, телефонные линии очень уязвимы . В Вермахте прекрасно понимали, каким способом связи пользовались в Советском Союзе, поэтому телеграфные столбы были одной из приоритетных целей для бомбардировки, а немецкие диверсанты активно работали над поиском и уничтожением полевых линий связи.

Из этого вытекает ещё одна проблема: недостаток кабеля. Часть инфраструктуры осталась в захваченных районах, часть попросту уничтожалась, а новые провода не успевали производить.

Последняя причина отказа от проводов - это изменившийся характер войны. Залогом победы становились танки и самолёты, в которых никак не развернуть проводную связь. Все манёвры требовали чётких, скоординированных действий, поэтому армию СССР старались как можно скорее обеспечить надёжной радиосвязью.

Вот так, кстати, выглядело телефонное оборудование

Телефонный аппарат ТАБИП-1

ТАБИП-1 – телефонный аппарат образца 1941 года, который работал без источников питания. Передача речи происходила за счет электродвижущей силы , создаваемой в линии обратимым электромагнитным капсюлем телефонной трубки. Дальность сигнала 5 км по земле и 15 км по воздушным линиям.

ТАИ-43 и УНА-ФИ-43

Телефоны ТАИ-43 и УНА-ФИ-43 Применялись для связи между крупными штабами по телеграфным линиям (телеграф при этом работал). Первый весил 4.6 кг, работал на сухих ЗС элементах. Второй мог работать ещё и на водоналивных элементах, весил 7.6 кг и передавал сигнал почти на 200 км .

Полевой коммутатор ПК-10

Таким коммутатором могли соединить четыре пары абонентов. Обслуживался телефонной станций УНА-ФИ. Два коммутатора можно было соединить и скоординировать до 20 пользователей .

Естественно, была и радиосвязь. Но не сразу

К 1941 году в СССР было всего три завода , производящих то или иное оборудование для радиосвязи: «Красная заря» (телефоны) завод им. Кулакова (телеграфы), завод им. Коминтерна (радиоаппаратура). Этих производственных мощностей не хватало, чтобы обеспечить армию необходимой техникой. Плюс, эти заводы были эвакуированы и заново развёрнуты в тылу, что отняло необходимое время.

В те же годы, немецкие истребители взаимодействовали в группе с помощью бортовых приёмников FuG 7. При этом, ударное звено могли наводить даже с земли .

А германские бомбардировщики умели сбрасывать бомбы вовсе не наблюдая цели. Для наводки использовался аналог стереозвучания: радиолокационная система генерировала лучи, которые сходились в городе-цели. Один передатчик транслировал сигнал «тире» кода Морзе в правый наушник пилота, другой передатчик посылал сигналы типа «точка». Пилот буквально слышал , что он отклоняется от курса.

Такие станции радиосвязи устанавливали в танки

Советские самолёты не были оснащены радиоприёмниками. Когда станции воздушного наблюдения фиксировали вторжение, информацию о направлении и высоте полёта противника выкладывали на земле с помощью белых полотен. Пилоты общались друг с другом в воздухе с помощью покачиваний крыльями . Поэтому группы летали в пределах видимости визуальных сигналов.

В танковых войсках ситуация была немногим лучше: радиостанции были, правда громоздкие и ненадёжные. Установленная станция урезала боекомплект патронов на треть, при этом она часто выходила из строя . Как правило, танки не имели ни внешней, ни внутренней связи, действуя как самостоятельные единицы.

Пехота также не была обеспечена оборудованием для радиосвязи в полном объёме. Часто под военные нужды переделывали гражданскую технику .

А вот так выглядела сама радиотехника

Радиостанция РБ (3-Р)

Такая переносная радиостанция применялась среди пехоты и артиллерии. «Питалась» сухими батареями БАС-60 (четыре штуки) и одного аккумулятора 2НКН-22, которые размещались в выносном батарейном ящике. Выпускалась с 1938 г. и оказалась такой успешной, что США просили лицензию на производство.

Радиостанция «Север»

Эта легендарная радиостанция обеспечивала связь на расстоянии до 500 км, в отдельных случаях умельцы разгоняли её до 600-700 км . Часто использовалась в партизанских отрядах и разведгруппах. За время войны количество таких станций возросло в пять раз.

Танковый приемник «Малютка-Т»

Танковые рации обычно состояли из приемника и передатчика, которые были подключены к бортсети танка. Командиры подразделений транслировали свои приказы одновременно всем находящимся на частоте приёмникам. Их устанавливали и на бронемашинах.

Война потребовала мобилизации всех сил и ресурсов страны на борьбу с врагом, она привела к изменению образа жизни, ухудшению бытовых условий, нарастанию материальных трудностей. Малозначимые, на первый взгляд вопросы, превращались в трудноразличимые проблемы: чем накормить себя, детей, стариков, во что одеть, обуть, как вылечить, вывести вшей и многие другие стали повседневными. От их решения во многом зависело душевное и физическое состояние тружеников тыла, их желание и возможность работать, выполнять общественные поручения, поддерживать близких на фронте.
В последнее время к социально-бытовым вопросам военной поры обращается всё больше исследователей . Большинство разделяет точку зрения А.В. Шалака, который считает, что наряду с описанием героических сражений, массового патриотизма, трудовых подвигов была и «другая сторона правды о войне – это реальная жизнь миллионов людей и каждого человека отдельно с их повседневными нуждами и заботами» .
Война резко нарушила привычный образ жизни народа. Сократились реальные доходы, значительно ухудшился и без того низкий жизненный уровень. Трудноразрешимые проблемы возникли в удовлетворении самых насущных потребностей в пище, одежде, жилье, топливе. Прежде всего, были объективные причины ухудшения социально-бытового положения населения. Основную долю средств в условиях войны поглощали военные расходы, которые только за 1940–1942 гг. возросли на 91,2 %. Сумма же пособий по временной нетрудоспособности по стране возросла с 402 до 1669 млн рублей, что косвенно свидетельствовало о резком ухудшении состояния здоровья народа .
Потребности фронта и тыла постоянно заставляли изыскивать эффективные пути использования трудовых ресурсов, вовлекать в производство новые слои населения.
Уже в июне 1941 г. были введены обязательные сверхурочные работы и отменены отпуска. В 1942 г. в целях обеспечения кадрами оборонных отраслей хозяйства была проведена мобилизация трудоспособного населения. Доля женщин в общей численности рабочих и служащих достигла в этом году 53 %. Среди занятых в промышленности в 1942 г. лица в возрасте до 18 лет составили
15 %.
Решение многих самых простых житейских вопросов повседневно вырастало в серьезную трудноразрешимую проблему. Одной из причин этого было разрушение жилищного фонда, массовая миграция и эвакуация населения, после чего быт миллионов людей приходилось организовывать заново, практически с нуля.
Рабочие общежития города Горького, например, до начала января 1943 г. практически не отапливались. В общежитиях заводов им. Молотова, им. Маленкова, станкостроительного завода им. Кагановича и других температура воздуха не превышала 7–8 градусов. В них рабочие жили на кухне и спали на столах. Постельное белье не менялось по месяцу и более. В общежитиях автозавода из
3200 проживающих не имели одеял 200 человек, на станкозаводе из
870 человек – 620, на заводе им. Маленкова из 220 человек – 153, по этим причинам рабочие спали в верхней одежде, накрывались матрасами с коек соседей, которые работали в других сменах. Во многих общежитиях не было необходимого инвентаря. В общежитии завода «Красное Сормово» не хватало столов и табуреток, отсутствовали умывальники, бачки для питьевой воды и радио. Рабочие принимали пищу, сидя на постелях .
В ряде городов Урала размеры жилой площади на одного жителя сократились до 2–2,5 квадратных метров. До войны в Нижнем Тагиле проживало 150 тыс. человек и средняя обеспеченность жилой площадью составляла 4 квадратных метра на человека. В результате притока эвакуированных к концу 1942 г. в городе проживало
500 тыс. человек на каждого из которых приходилось лишь 1,8 квадратных метра жилой площади . Случалось, в общежитии на двух рабочих приходилась одна койка – пока один работал, другой спал, а потом они менялись местами. Вокруг эвакуированных предприятий возникали целые поселки из землянок, которые в документах тех лет официально именовались «жилыми помещениями упрощенного типа».
Снабжение в Нижнем Тагиле, за исключением хлеба, на протяжении всей войны не соответствовало нормам. Поэтому важную роль играло огородничество, особенно у коренных жителей. «При доме был огород 7 соток, выращивали все овощи, картофель, – вспоминает школьница военной поры К. М. Данилушкина. – Конечно, огород помогал выживать, но для такой семьи (8 человек, в том числе пятеро взрослых) он был маловат… Весной варили лебеду, крапиву».

Еще труднее было эвакуированным. «Около бараков и землянок вся земля была вскопана и засажена картошкой, – вспоминала военные годы жительница района Вагоностроительного завода, – оставались только узенькие тропинки, чтобы можно было пройти».
В конце 1941 – начале 1942 гг. в общественных столовых были очереди. Чтобы пообедать тратили по 2–3 часа. Обеспечение посудой не превышало 20 % потребности. Нередко ложки приходилось приносить с собой. Питание было скудным, низкокалорийным.
В 1943–1944 гг. положение с питанием существенно улучшилось. При столовых откармливались свиньи, работники столовых занимались сбором ягод, грибов, дикого лука и салата. Работали подсобные хозяйства предприятий .
Экстремальными были условия жизни в ГУЛАГе, где в 1941–1942 гг. на человека приходилось менее одного квадратного метра жилой площади. Только в 1944 г. здесь положение стало улучшаться. От холода, недоедания, перенаселенности бараков и тяжелого труда заключенные болели и умирали. В 1942–1945 гг. по этим причинам ГУЛАГ потерял 627637 человек .
Скученность, теснота, резкое ухудшение санитарных условий были характерны для бытовых условий и других социальных групп населения. Как показал опрос секретарей комсомольских организаций педагогических и учительских институтов страны, сделанный ЦК ВЛКСМ в августе 1944 г., материально-бытовые трудности, нехватку, а нередко отсутствие литературы и учебников, письменных принадлежностей, спортивного инвентаря, одежды и обуви остро ощущали студенты большинства учебных заведений.
Кировский государственный педагогический институт к началу первого военного учебного года имел лишь 12 комнат на 46 студенческих групп. Занятия поочередно проводились с 8 до 24 часов. Студенты писали на старых книгах, газетах, отдельных листах из архивных дел. В связи с недостатком помещений для общежития многие студенты вынуждены были спать по двое в одной кровати .
Архангельский педагогический институт в 1942–1943 уч. году не имел помещений для занятий и осуществлял учебный процесс в общежитии – полуразвалившемся деревянном здании барачного типа, в тесных, холодных комнатках площадью в 10–14 квадратных метров, в которых проживали преподаватели и студенты.
В стесненных условиях работал Челябинский педагогический институт, здание которого было занято военным заводом. В 1943–1944 учебном году здесь занятия проходили в три смены до трех
часов ночи. Институт не имел столовой и смог организовать лишь одноразовое питание студентов. Подобные же трудности испытывали и другие учебные заведения. В Красноярском медицинском институте часть профессоров и студентов, эвакуированных из Воронежа и Кисловодска не имела белья, одежды и обуви, постельных принадлежностей.
В Кудымкарском педагогическом институте студенты испытывали нехватку лаптей. Выпускницы Вольского учительского института из-за недостатка приличной одежды вынуждены были приходить на государственный экзамен босые, по очереди одевая одно и то же платье .
В таком же положении оказались и школы страны. В Красноярске, например, в декабре 1941 г. из 49 школ города только 18 остались работать в собственных зданиях. Площадь школьных помещений сократилась почти на две трети. Все школы работали в три смены. Одна из школ длительное время находилась в одном помещении с почтовым отделением, клиенты которого ходили через класс, где проходили занятия. Классы большинства школ размещались в 5–6 зданиях, значительно удаленных друг от друга . Многие школы в Балогане, Дзержинске, Горьком, Муроме и в других городах занимались в четыре смены. В школе № 56 г. Горького работало шесть школ . Обозреватель американского журнала был поражен случаем, когда в одном из школьных зданий одновременно работали 10 школ и одно ремесленное училище .
Резко ухудшилось материальное положение школ. Как правило, на нескольких учеников приходилось по одному учебнику, не стало и тетрадей. Школьники писали на старых газетах, обоях, канцелярских книгах, сшивали тетради из оберточной бумаги, афиш и плакатов. Остро не хватало топлива, а для вечерних смен – электричества и керосина. На занятиях сидели в пальто, шапках и валенках, школьники сами вместе с учителями заготавливали дрова. Для сельских школ сложнейшей проблемой обернулась их отдаленность. Отсутствие транспорта, недостаток одежды и обуви, скудное, полуголодное питание стали основной трудностью в осуществлении всеобуча.
Часть школьников старших и средних классов перестала учиться «по семейным обстоятельствам». Они заменяли взрослых на производстве, выполняли работу по дому. Почти пятая часть непосещавших школу выбыли из-за отсутствия одежды и обуви. Ходить ежедневно до школы туда и обратно по 5–7 км в изношенной одежде в зимние холода и весеннюю распутицу становилось не под силу детям 8–10 лет.
Несмотря на то, что в трудное военное время шло активное школьное строительство – за годы войны было открыто и восстановлено вновь 8412 школ на 1176 тыс. учащихся, положение оставалось сложным .
Вновь появилась беспризорность детей.
Власти предпринимали различные меры к решению этих проблем и совместно с комсомолом и общественностью смогли предотвратить массовую беспризорность детей . К концу войны в стране работало около 6 тыс. детских домов. 4340 из них были созданы в чрезвычайных военных условиях. Только в детских домах Российской Федерации в 1943 г. воспитывалось более
688 тыс. детей, а к концу войны – более 300 тысяч. Старшие воспитанники детских домов направлялись в ремесленные училища, в специальные школы, на работу на предприятия, в учреждения, колхозы и совхозы. Для трудового обучения воспитанников в 1943–
1944 годах открывались сотни столярных, слесарных, труболитейных, швейных, обувных и других мастерских.
Большая помощь детям оказывалась предприятиями, колхозами, общественными и военными организациями, которые изготавливали для них за счёт своих средств мебель, одежду, обувь, различное оборудование, ремонтировали учебные, производственные и жилые здания, помогали инвентарём и продуктами питания, производимыми в подсобных хозяйствах, устраивали детей на воспитание в семьи. К концу войны в семьях, по неполным данным, воспитывалось около 350 тысяч детей-сирот. Всего за годы войны общими усилиями было спасено более одного млн детей, оставшихся без родителей или потерявших с ними связь. «Это был поистине патриотический подвиг народа, примеров которого мировая история, пожалуй, не знает», – справедливо утверждает известный исследователь Н.И. Кондакова .
Значительное число детских домов находилось в тяжёлом положении, детей размещали в неприспособленных помещениях, не всегда оказывалась своевременно медицинская помощь, были перебои в снабжении одеждой, обувью, продуктами питания. Из-за нехватки обуви и одежды дети часто питались и гуляли по очереди. Несмотря на это, благодаря усилиям власти и общественности, многие тысячи детей, потерявшие родителей, были избавлены от лишений, обрели относительное благополучие, возможность жить и учиться. Немало детей были своевременно остановлены на опасном пути, на который вступали как беспризорники.
Бытовые условия и повседневная жизнь советских людей в годы войны, наряду с общими чертами и устремлениями, имели существенные различия, обусловленные множеством факторов. Положение в глубоком тылу отличалось от образа жизни и бытовых условий в блокадном Ленинграде, в прифронтовой полосе – от положения на оккупированной территории, на фронте – от ситуации на освобожденной территории, в городе – от сельской местности и т. д.
Повседневными атрибутами военного быта были буржуйки посреди комнаты вместо обеденных столов. Зашторенные по требованиям светомаскировки окна. Керосиновые лампы или лампады из гильз. Нередко и лучины. О мыле многие забыли. Одежду стирали золой или илом. Соль была драгоценностью. Стояние в мороз, а то и по ночам, в очередях. Ордер на галоши или ботинки был праздником в семье.

Деревенское население в военную пору составляли преимущественно старики, женщины и ребятишки, повседневно совершавшие тихий подвиг самопожертвования, подвиг полуголодного существования и нечеловечески тяжкого, самозабвенного труда. Питание, как и в городе, было плохим. К весне в семьях не оставалось даже картошки. Выкапывали из земли перезимовавшие там неубранные полугнилые клубни и делали из них лепешки. Пекли лепешки из лебеды, корней лопухов и других растений. Ели крапиву, хвощи, клевер. А летом ходили как на работу за грибами и ягодами.
В северных областях России, в Сибири и на Урале в 1942–1943 гг. крестьяне употребляли в пищу мякину, ботву, древесные опилки, мясо падших животных. Весной 1942 г. в Архангельской области колхозники и мобилизованные на лесозаготовки ели мох и траву. Люди пухли от голода, не все могли ходить от истощения. Были случаи голодной смерти и самоубийства по причине голода .
Постоянное чувство голода – одно из главных воспоминаний поколения военной поры. Чтобы выжить, уже с осени 1941 г. в степных районах Западной Сибири крестьяне вынуждены были есть падших лошадей и коров. В 1942–1943 гг. употребление в пищу трупов падших животных, всевозможных суррогатов распространилось на всю Сибирь, Южный Урал, Нижнее Поволжье, стало почти обыденным явлением. В апреле 1944 г. Л. Берия докладывал секретарю ЦК ВКП(б) А. Андрееву о положении в Здвинском районе Новосибирской области. «Проведенной проверкой 361 колхозной семьи по
16 сельсоветам установлено, что большая часть семей, особенно дети, имеют безбелковые отеки на почве недоедания», что семьи военнослужащих употребляют в пищу мякину, ботву, древесные опилки, мясо падших животных .
В результате военных трудностей и засухи 1942 г. в Горьковской области, по воспоминаниям очевидцев, кашу варили из семян лебеды, лепешки пекли из конского щавеля, ели корни болотных растений . «Собирали грибы и ягоды. Грибы сушили или солили, если соль была. А грибной суп так готовили: картошку (иногда прямо с кожурой) и грибы мелко порубить, залить водой, да сварить, – вспоминает жительница Нижнего Тагила. – А в особенно тяжёлые времена ели крапиву, лебеду да репейник. Из крапивы делали лепёшки, добавляя к крапивной массе немножко муки. Из лебеды варили суп. А стебли репейника варили в молоке. Вместо чая пили настой трав» .
Уровень потребления на душу населения в годы войны снизился на 35–40 %. Сахар и кондитерские изделия по сравнению с
1940 г. в бюджете питания составляли лишь 22,4 %, мясо и мясопродукты – 59,5 %. Потребление колхозников снизилось в 1943 г. в сравнении с 1939 г. по мясу и салу на 66 %, по хлебопродуктам на
35 %.
Голод коснулся прежде всего детей – наиболее незащищённую и уязвимую часть общества. В колхозных детских садах Свердловской области в 1942 г. умерли от голода и болезней более 100 детей. В 1943 г. только на двух заводах Нижнего Тагила умерли 159, на Высокогорском железном руднике – 37, Тавдинском лесокомбинате – 207 чел., прибывших из республик Средней Азии для работы на промышленных предприятиях. Основными причинами этого были: отсутствие земельных участков, привычного жилища, новая, суровая среда обитания, нетрадиционная, скудная пища .
В условиях нехватки питания в 1943 г. сельские жители стали использовать в пищу перезимовавшее в земле зерно, что вызывало массовое заболевание септической ангиной. За 1943–1944 гг. в Куйбышевской области ею переболело 58 тыс. чел., в Татарской АССР – 22 тыс., из них более 6 тыс. умерло. Правительство дважды принимало постановление о борьбе с этим заболеванием, но в ряде мест не применяли необходимых мер и это имело пагубные результаты .
Одежду шили из солдатского обмундирования, а обувь клеили из автомобильной резины. Молодежь много читала и рассказывала содержание прочитанных книг по вечерам. В. Песков подчеркивает, что жили «сердечно, сплоченно, помогали друг другу, делились всем, чем могли», а вечера у коптилки «что-то оставили в душах» .

Во время войны в армию и на постоянную работу в промышленности выбыло около 13,5 млн крестьян. Почти столько же крестьян привлекалось на различные сроки к выполнению временных и регулярно-сезонных работ по оказанию помощи предприятиям, стройкам, к заготовкам топлива и т. д. Число трудоспособных мужчин с 1941 г. по январь 1944 г. сократилось в колхозах с 16,9 млн до
3,6 млн человек.
Сельское хозяйство лишилось своего лучшего конского поголовья; тракторов, автомобилей, в результате чего резко поднялась нагрузка на каждого оставшегося человека, т. е. женщин, стариков, подростков. В ведущих земледельческих районах она почти удвоилась.
Уже на севе 1942 г. объем работ на живом тягле составил более 50 % всех выполненных полевых работ, тогда как на весеннем севе 1941 г. он не достигал 4 %. Лошади не выдерживали перегрузок и в ряде мест основной тягловой силой становились быки и коровы .
В целом, средняя выработка одним престарелым или больным составила в годы войны 130–135 трудодней, что составляло половину среднегодовой обязательной выработки трудоспособного человека. Выработка одного подростка в возрасте от 12 до 16 лет увеличилась с 74 трудодней в 1943 г. до 103 в 1944 г., составив
42,2 % среднегодовой выработки трудоспособного .
Одновременно с этим появились соотечественники, высказывавшие недовольство тяжелейшими бытовыми условиями, тем, что «теперь мы голодаем, колхозы голодают и все ходят раздевши, холодные и голодные» .
Подобные высказывания, мысли и умонастроения, естественные в тяжелейших условиях и порожденные более чем достаточным количеством конкретных причин, информационные сообщения в руководящие партийные и государственные органы с мест, характеризовали как болтовня, нездоровые настроения, лживые, провокационные и антисоветские слухи, панические, враждебные, антисоветские настроения . Чаще всего, в силу известных причин, такое недовольство выражалось анонимно.

В большинстве случаев неудовлетворенность объяснялась работой конкретных предприятий и учреждений, должностных лиц и исполнителей. Осуждались в них наиболее повторяющиеся и общепризнанные негативные явления – неорганизованность и бюрократизм, грубость и волокита, конкретные злоупотребления, бездушие и другие недостатки. Судя по анализу доступных документов, немногие люди сравнивали переживаемые трудности с политикой руководства и существующим строем.
«До каких пор начальники будут командовать, – писал автор одной из записок, поданных в 1943 г. на Невьянском заводе на Урале. – Мы голодны, раздеты. Солдаты идут в бой полуголодные. Если бы накормили, одели нас, мы без всяких союзников раздавили врага. А у нас еще войны не было, а нас морили голодом» .
Большинство же населения стойко и мужественно переносили материальные и бытовые трудности, физическое и духовное напряжение, делились и помогали друг другу.
Немало было и субъективных причин обострения социальнобытовых проблем народа в годы войны. Архивные документы показывают, что местные руководители ряда регионов страны ссылаясь на военные трудности, плохо решали бытовые вопросы.
В докладной записке комиссии по проверке Саратовского обкома партии в октябре 1942 г. подчёркивалось, что в решении социально-бытовых проблем «обком не проявляет никакой напористости в работе и начинает шевелиться только после телеграмм или звонка из ЦК ВКП (б)». В Кирове в ноябре 1942 г. из 43 магазинов по продаже хлеба работали только 7. В 1944 г. в Туле, Тюмени, Архангельской и Московской областях даже выделенные суммы на ремонт жилого фонда расходовались наполовину.
Наряду с объективными причинами – нехваткой строительных материалов и рабочей силы – виной были недобросовестность, разгильдяйство и безответственность руководителей и исполнителей. По этой причине в Астрахани городские бани работали с перебоями, водопровод и канализация часто выходили из строя, в гостиницах было холодно и грязно. Дорожное, мостовое и паромное хозяйство

находились в запустении. В одном из районов города Горького были закрыты 2 парикмахерских и не работали 6 столовых, 3 магазина и 2 пекарни из-за неудовлетворительного санитарного состояния .
Сказывался и низких морально-этический уровень ряда руководителей. Так, в конце 1942 г. из Иванова в ЦК партии рядовая коммунистка Соловьёва с возмущением писала: «Для главных работников обкома организован закрытый магазин – находится в середине города. Для машин скорой помощи бензину не хватает, а жёны ответственных работников ездят даже на машинах, хвалятся и болтают о своём пайке и только озлобляют людей. Для других работников обкома на машинах привозят картошку, капусту и другие овощи и развозят на глазах у всех, а рабочим и служащим эти продукты доставить очень трудно, приходится покупать на базаре по высоким ценам… В городе трудно сшить чего-нибудь себе и детям, а для главных работников обкома и их с ума посходивших о модах жён, мозоль у всех на глазах, создана отдельная мастерскаяателье» .
Многие руководители, ссылаясь на условия военного времени, забросили работу по охране труда, что приводило к обострению болезней, увеличению случаев травматизма со смертельным исходом. На хлопчатобумажных фабриках Ивановской области грубо нарушался тепловой режим: в цехах была низкая температура зимой и высокая летом. Весной-летом она поднималась до 30 градусов, а в осеннее-зимний период падала до 2 градусов. Не было вентиляционных установок, окна закрывались фанерой или закрашивались, следствием чего была плохая освещённость, нередко составлявшая
25 % от нормы. Посетив Меланжевый комбинат, М.И. Калинин спросил у директора: «А вас женщины ещё не поколотили?» – «Нет». – «Ну а если поколотят, то вы на них не обижайтесь… Уж очень им тяжело».
Плохие условия труда и в быту нередко служили причиной нарушения трудовой дисциплины и текучести кадров. За прогулы и опоздания на работу на 21 минуту и более в 1941 г. было осуждено
1481183, а в 1942 г. – 1274644 человека.

С начала войны, по данным прокуратуры Горьковской области, к июлю 1941 г. было осуждено 1218 чел., из них за прогул 1172 чел., за самовольный уход – 46 человек. В данном случае эти показатели не могут адекватно характеризовать отношение народа к власти и происходящим процессам, или быть свидетельством нездоровья его духовных сил. Прежде всего, потому, что эти показатели отражают саму сложность, непредсказуемость быстро менявшихся условий и обстоятельств, множества жизненных коллизий с которыми сталкивались люди в период войны. Они были также следствием жестокости самих законодательных актов, негибкого, часто бездумного и механистического их применения. К тому же, как показывает анализ документов и свидетельств непосредственных участников, общественное сознание в большинстве случаев с пониманием воспринимало наказание нарушителей, выявляло и осуждало их .
Среди причин прогулов были названы: ослабление массовой воспитательной работы, несвоевременная передача материалов на прогульщиков в суд, опоздание и невыход на работу в связи с проводами в Красную Армию близких родственников. Нужда, плохое здоровье, отсутствие одежды и обуви, невнимательное отношение и грубость руководителей, поиск средств для уплаты непосильных налогов (сбор ягод, грибов, растений и т. д.), в официальных документах, как правило, не упоминаются.
Нельзя не согласиться с тем, что репрессивные меры к дезертирам с предприятий военной промышленности в массовых масштабах не всегда применялись. Приговоры судов не всегда выполнялись или выполнялись формально, поскольку в этом часто не было смысла: рабочие руки требовались и на тех предприятиях, где работали осужденные и они там же оставались и после приговора суда. Некоторые рабочие имели не одну судимость, другие бежали с предприятий и находились в розыске, хотя действенных мер по их розыску не предпринималось. В одном из выступлений секретаря Горьковского горкома ВКП(б) П.А. Ромашина приводились факты бесчеловечного отношения к людям на заводе № 466, критиковались руководство и профсоюзный комитет за невнимание к материально-бытовым условиям жизни людей и в то же время отмечалось, что дела на дезертиров в прокуратуру не передаются, милиция их не разыскивает, дела военным трибуналом рассматриваются заочно, дезертиры остаются безнаказанными .
Сложным и напряженным было физическое и моральнопсихологическое состояние людей. Обобщенную его характеристику дал один участник событий: «Обычный рабочий день фронтовых лет – непреходящее ощущение голода, – писал он. – Мучительная, не отпускающая душу усталость, постоянная борьба с желанием прикорнуть, забыться хоть на мгновение. И ни на минуту не покидавшая тревога за близких, которые там, на передовой, в грязи, в боях и ежесекундной опасности. И тайная мысль, что, может быть, тыловой труд в сравнении с фронтовым – благодать. И тяжкий, безысходный страх, что с фронта, где отец, муж, сын, придет похоронка. И так – каждый день...» .
Вопрос о том, где труднее – на фронте или в тылу, волновал гражданское население и воинов действующей армии. В большинстве случаев тыловики однозначно считали, что труднее и опаснее на фронте. Фронтовики же приходили к выводу о сложности и трудности жизни и деятельности в тылу. Вследствие этого одним из многих мотивов напряженного труда и борьбы, стойкости и мужества и тех, и других было взаимное чувство морального долга, обязанности и благодарности.
В годы войны возросла роль молодежи на различных участках работы страны. Миллионы юношей и девушек сражались в рядах армии и партизанских отрядах, самоотверженно трудились на предприятиях и стройках, колхозах с совхозах. В 1940–1942 гг. было проведено 16 мобилизаций подростков для обучения в училищах и школах ФЗО, которые к 1943 г. дали народному хозяйству 1,5 млн рабочих .
Большинство из них не имели социально-политического и жизненного опыта, необходимых навыков и знаний. Многое оказались в непривычной обстановке, столкнулись с неимоверными трудностями, тяготами и невзгодами. Все они постоянно переносили физические и морально-психологические страдания. Вследствие этого в сознании и поведении молодежи неизбежны были определенные издержки и негативные явления. Дети и подростки из освобождённых от оккупации районов были истощены и больны. Длительные голодание, издевательства оккупантов, нервно-психическое напряжение, холод негативно сказывались на их здоровье. Среди них был высок процент истощённых, больных туберкулёзом и другими заболеваниями, расстроенной психикой. Они становились замкнутыми, не по возрасту серьёзными, сторонились людей. «Многие из нас, видевших своими глазами смерть, знавшие, что такое жестокость, грубо отстраняли от себя всех, кто хотел ласково дотронуться, заглянуть в душу… – вспоминал один из таких подростков. – Мы долго не понимали, что такое добро, ласка…» .
В докладной записке Главного управления трудовых резервов о работе за 1940–1944 гг., которая была направлена в СНК СССР, наряду с традиционным выводом о том, что «политико-моральное состояние основной массы учащихся здоровое», отмечалось наличие фактов нарушений учебной и бытовой дисциплины – это картежные игры и воровство, драки и хулиганство, другие аморальные поступки. В 1942 г. из училищ самовольно ушли 32 тыс. подростков, а за
1940–1942 гг. – 72 тыс. чел. . Причинами подобных явлений были, прежде всего, разнообразные трудности с которыми столкнулись учащиеся: тяжелые, а порой и просто невыносимые условия быта и скудное питание, принуждение и бездушное отношение со стороны работников и старших товарищей, неспособность адаптироваться к новой среде и условиям и другие. Однако самовольный уход официально квалифицировался как дезертирство.
На Уфимском моторостроительном заводе, где работало 17 тыс. молодых рабочих в результате тяжелых условий труда и плохого питания в 1943 г. было зафиксировано 73045 случаев заболеваний с потерей 597133 рабочих дней. За это же время умерло
258 человек в результате дистрофии, воспаления легких, туберкулеза и других причин.
Некоторые подростки с Кировского завода не могли ходить на работу из-за отсутствия одежды и обуви. Многие молодые рабочие жили непосредственно в цехах, потому что не имели жилья, одежды и обуви.

В июне 1942 г. на завод «Станкопатрон» в городе Челябинске прибыли 100 выпускников училища. 88 из них не получили жилья. Несколько суток они спали во дворе, а потом их поместили в баню и голубятню. Они не имели смены белья, не получали мыла и в баню не ходили месяцами. Многих на рабочих местах стали использовать не по специальности, снижая при этом разряд.
Как правило, выпускники ремесленных училищ и школ ФЗО годами работали по 2–3 разряду и за свой труд получали мало. Их заработок составлял в среднем в месяц 300–350 руб. В то же время в
1942 г. в среднем по РСФСР на рынках 1 кг зерна стоил около 54 руб., 1 литр молока – 38 руб., 1 кг мяса – 196 руб.
Работники ЦК ВЛКСМ, побывавшие в 1942 г. в Башкирии на Белорецком металлургическом комбинате отмечали, что молодые рабочие «не имеют обуви и работают босиком, ходят в нижних рубахах и рваных брюках. Многие из них не получали спецодежду в течение 1,5–2 лет, – подчеркивали они в справке. – В прокатном, мартеновском и доменном цехах рабочие не обеспечены рукавицами и работают, придерживая горячий металл концами рукавов. Столовая ОРСа готовит пищу плохо. Очень распространенное блюдо
«затируха» (заварная каша из муки), приводит к заболеваниям».
Инструктор Свердловского ОК РКП(б) Розина, обследовавшая рабочие общежития, писала: «Обувь у большинства совершенно разбитая. Ноги мокрые и грязные… В общежитиях грязно, вся спецовка, грязные ботинки, сапоги находятся под койкой, поскольку нет сушилки. Постельное белье застирано и меняется очень редко. Девушки из детдома живут в дощатом бараке, где кругом щели, с потолка бежит вода, нет не только горячей воды, но и холодной. Приходя с работы в общежитие, они сидят в пальто с грязными лицами и руками» .
Рабочие Свердловского района г. Дзержинска, сообщал в 1943 г. заместитель начальника НКВД Горьковской области, «находятся в безобразно защищенном состоянии. Подавляющая масса спит на полу без всяких постельных принадлежностей в верхней одежде и обуви. Портянки сушить негде. Горячую пищу рабочие получают только один раз в день» .

Аналогичные недостатки, а также проявления грубости, хамства, невысокий уровень общей и бытовой культуры и норм поведения имели проявления и среди других категорий молодежи – рабочей, студенческой и учащейся . В среде крестьянской молодежи, как и жителей села в целом, в силу большей стабильности среды обитания и условий, образа жизни и других причин, морально-психологическое состояние отличалось большей устойчивостью.
Тем не менее в 1942 г. ЦК ВЛКСМ в закрытом письме комитетам комсомола пришел к выводу, что «хотя и незначительная часть комсомольцев в минуту трудностей и опасностей не оправдывает своего почетного звания» , в целом же молодежь, как и подавляющая часть советского народа, несмотря на тяжелые условия труда и быта, голод и холод, была проникнута верой в будущее, спаяна крепкой дружбой и взаимовыручкой, готовностью жертвовать собой ради своих товарищей и интересов Родины. Вера в победу, справедливость целей борьбы и своих товарищей не позволяла терять самообладание и впадать в уныние, помогала переносить невзгоды военного лихолетья, самоотверженно защищать Отечество.
Введение нормированного распределения, увеличение налогов, жёсткое регламентирование трудовых отношений, другие ограничения и различные повинности воспринимались народом как неприятная, но суровая необходимость. Отступление от принципа социальной справедливости, грубость и моральная нечистоплотность руководителей подрывали единство, вызывали неодобрение и осуждение народа.

Список литературы
1. Анисков В.Т. Война и судьбы российского крестьянства. Вологда. – Ярославль, 1998.
2. Анисков В.Т. Жертвенный подвиг деревни. – Новосибирск, 1993.
3. Анисков В.Т. Крестьянство против фашизма. 1941–1945. История и психология подвига. – М.: памятн. ист. мысли, 2003.
4. Большевик. – 1942.
5. Большевик. – 1943.
6. Борисов Б.А. Записки секретаря обкома. – М., 1964.
7. Будни военного лихолетья 1941–1945 гг. – Вып. 1,2 – М.: НРИ РАН,1994.
8. Вклад Урала в разгром фашизма: исторический опыт и современные проблемы национальной безопасности // Четвертые Уральские военноисторические чтения, посв. 60-летию Победы в Великой Отечественной войне: материалы междунар. науч. конф. – Екатеринбург, 2005.
9. Военно-исторический журнал. – 1991. – № 1.
10. Все для фронта, все для победы. 1941–1945. Документы и материалы. – Красноярск: Красноярск. книжн. изд-во, 1978.
11. Гайсин У.Б. Социальное положение молодежи Урала в годы Великой Отечественной // Урал в стратегии второй мировой войны: материалы Всерос. науч. конф., посв. 55-летию Победы в Великой Отечественной войны: Екатеринбург-Каменск-Уральский 27–28 апр. 2000 г. – Екатеринбург: СВ-96, 2000.
12. ГАРФ. Ф. 5451.
13. ГАРФ. Ф. 8090.
14. ГАРФ. Ф. 9507.
15. Забвению не подлежит. 1941–1945. – Кн. 3. – Н. Новгород, 1995.
16. Загвоздкин Г.Г. Цена победы: социальная политика военных лет. – Киров, 1990
17. Зима В.Ф. Менталитет народов России в войне 1941–945 гг. – М., 2000.
18. Известия. – 1967.
19. История СССР. – 1991. – № 6.
20. Исупов В.А., Алексеев ВВ. Население Сибири в годы Великой Отечественной войны. – Новосибирск: Наука. Сиб. отд., 1986.
21. Комсомольская правда. – 1942.
22. Комсомольская правда. – 1943.
23. Кондакова Н.И. Война, государство, общество. 1941–1945 гг. – М., 2002.
24. Новое время. – 1985. – № 15.
25. Павлова Т.А. Засекреченная трагедия: гражданское население в Сталинградской битве. – Волгоград: Перемена, 2005.
26. Панов В.П. Это было. О тружениках тыла в годы Великой Отечественной войны. – М., 1990.
27. Песков В. Война и люди. Воронеж: Центр.-черн. книжн. изд-во, 1989.
28. Полвека в пути. Кировский государственный педагогический институт имени В.И. Ленина. 1918–1968. – Киров, 1970.
29. РГАСПИ. Ф. 1.
30. РГАСПИ. Ф. 17.
31. Советская Россия. – 1990. – 25 мар.
32. Советский тыл в первый период Великой Отечественной войны. – М.: Наука, 1988.
33. Сомов В.А. Потому что была война… Внеэкономические факторы трудовой мотивации в годы Великой Отечественной войны (1941–1945). – Н. Новгород, 2008.
34. Урал в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. – Екатеринбург, 1995.
35. ЦХДООСО. Ф. 4.
36. Черник С.А. Советская школа в годы Великой Отечественной войны. – М.: Просвещение,1975.
37. Шалак А.В. Условия жизни и быта населения Восточной Сибири в годы Великой Отечественной войны (1941–1945). – Иркутск, 1998.
38. Soviet Russia Today. – 1945. – Nov.