Новые данные о прародине индоевропейских народов. Происхождение индоариев. От Рейна до Донца

Точка зрения, что прародина индоевропейцев находилась в Причерноморье, сейчас является очень популярной.

В Причерноморье жили люди, которых сейчас называют представителями так называемой «ямной культуры». Они хоронили умерших в ямах под курганами, часто – вместе с животными и повозками. Эти археологические находки позволяют предположить, что именно на этой территории было изобретено колесо.

Гипотезу о том, что именно представители ямной культуры являлись носителями праиндоевропейского языка, выдвинула Мария Гимбутас. Однако некоторые лингвисты на основе данных глоттохронологии полагают, что праиндоевропейская общность распалась на несколько тысячелетий раньше, чем образовалась эта культура.

Однако исследование, сделанное генетиками, не дает полностью отказаться от курганной гипотезы. Для анализа, проведенного группой ученых из разных стран, были взяты ДНК 69 европейцев, живших от трех до восьми тысяч лет назад.

Девять образцов были получены из останков представителей ямной культуры, живших в Северном Причерноморье, а четыре – из скелетов людей, живших в Центральной Европе и принадлежавших к шнуровой культуре. Обе этих культуры занимались скотоводством.

Анализ 400 тысяч участков генома показал, что люди из шнуровой культуры на три четверти являются потомками жителей Причерноморья, как и большинство нынешних европейцев. Однако и это исследование имеет противников. Возможно, это была вторичная миграция, произошедшая на несколько тысяч лет позже, чем в Европу был принесен праиндоевропейский язык. В этом случае представители ямной культуры говорили на «предке» балто-славянских языков, уже выделившемся из праиндоевропейского.

Также последние исследования показали, что возраст праиндоевропейского языка составляет около шести тысяч лет. Эти данные были получены путем реконструкции «древа языков» по новой методике – после признания одних языков «предками» других. Лингвисты из Беркли, опубликовавшие об этом статью, полагают, например, что санскрит был предком индоарийских языков на Индостане. Такая датировка вполне соответствует курганной гипотезе.

Для окончательного решения вопроса потребуются дополнительные исследования на расширенном материале, в том числе – генетическом.

В XIX веке была открыта близость языков, ныне называемых индоевропейскими (в те времена их назвали индо-германскими), и появился соответствующий термин для обозначения языковой семьи. Сразу возникло предположение, что такая близость есть не что иное, как родство, и что в глубокой древности предки носителей индоевропейских языков составляли один народ и жили на компактной территории. А если так, то есть смысл поискать эту землю, то есть индоевропейскую прародину (ИЕП).

Поскольку язык первых индоевропейцев был бесписьменным (а если и были письмена, то они пока не прочтены), то главным средством на пути поиска ИЕП была археология. Дополнительную информацию давала лингвистика – она устанавливала, с какими другими языковыми семьями могли контактировать ранние индоевропейцы. А наличие общих индоевропейских корней у отдельных слов могло указывать на природную обстановку ИЕП и род занятий её населения. Так возникли четыре главные гипотезы о местоположении ИЕП.

Северное Причерноморье

Одна из самых старых и разработанных гипотез связывает ИЕП с древнеямной культурной общностью, существовавшей в степях Восточной Европы в IV – начале III тыс. до н. э. По данной версии, ранние индоевропейцы стали расселяться в III тысячелетии, уходя с обжитых территорий в разных направлениях. Дольше всех на старом месте оставались народы иранской группы, давшие затем начало скифам, сарматам и аланам. Миграции носителей соответствующих культурных традиций хорошо прослежены археологами и в общем совпадают с последующим историческим расселением индоевропейских народов. Однако есть два но: согласно праязыковым реконструкциям, ранние индоевропейцы были не номадами-скотоводами, а земледельцами; и праиндоевропейский язык существовал и распался раньше. Сейчас носителей древнеямной общности обычно считают непосредственными предками только индоиранских народов.

Балкано-Дунайский регион

Здесь ещё в VI-V тыс. до н. э. существовали развитые земледельческие культуры. Тут же, по-видимому, появилась и первая идеографическая письменность на Земле. Между этими культурами и более поздними индоевропейскими (например, протогреческими) прослеживается связь по многим элементам. Немало общих индоевропейских слов указывают на климат, флору и фауну именно этих широт. Однако трудно объяснить произошедший в IV тысячелетии упадок культур этого региона, если допустить, что их носители остались на месте и не были изгнаны пришельцами.

Малая Азия и Ближний Восток

Целый ряд исследователей (Т.В. Гамкрелидзе, Вяч.Вс. Иванов, В.А. Сафронов, Н.А. Николаева) обосновали гипотезу о том, что ИЕП находилась в регионе зарождения первых земледельческих культур на Земле, в области «плодородного полумесяца» на Ближнем Востоке и в Малой Азии. Сафронов предположил, что с ИЕП непосредственно связана культура на Анатолийском плато, памятником которой является один из древнейших городов на Земле – Чатал-Хуюк, существовавший уже за 7500 лет до н. э. Согласно гипотезе Сафронова, создатели Чатал-Хуюка впоследствии мигрировали на Балканы, где создали культуру Винча и откуда широко расселились во всех направлениях.

Мифическая Арктида

В конце XIX века индийский учёный Б. Тилак, опираясь на некоторые отрывочные и путаные указания арийских древних священных книг «Вед» и «Авесты», пытался обосновать теорию северной, арктической ИЕП. Он допустил существование около 8000 лет до н. э. за Северным полярным кругом некоей земли, позднее скрывшейся под водой или льдами. К миграции со своей прародины арийцев побудило Великое оледенение, которое, как полагал Тилак, началось как раз в то время. Положения версии об арктической ИЕП находятся в вопиющем противоречии со всеми данными наук о Земле и не находят ни малейшего археологического подтверждения. Тем не менее данная гипотеза сразу стала популярна в мистически-оккультных кругах и до сих пор питает разного рода ариософские и нордические доктрины.

А была ли компактная прародина?

Нетрудно заметить, что ближневосточная, южноевропейская и восточноевропейская локализации ИЕП не полностью исключают друг друга. Они могут отражать разные этапы становления индоевропейской общности. Впрочем, очень трудно принять, что предки индоевропейцев в каждый конкретный момент времени находились в узком ареале. Сразу возникают вопросы: а какие народы жили за его пределами, и куда они делись потом?

Ещё в середине прошлого века была обоснована теория, согласно которой сходство индоевропейских языков стало результатом не взрывной миграции народа из локальной прародины, а следствием длительных контактов различных племён в довольно большом ареале. Его назвали Циркумпонтийским (то есть расположенным вокруг Чёрного моря). Правдоподобность этой версии формирования индоевропейской общности придаёт то обстоятельство, что по всем историческим наблюдениям, чем глубже древность, тем больше в ней языков.

Впрочем, наверное, не следует преувеличивать значение как одного, так и другого пути создания современных языковых семей. В разные исторические периоды могли превалировать как процессы расселения одного народа, испытавшего демографический всплеск, так и процессы взаимной ассимиляции народов разного происхождения на одной территории.

Самое же главное, что термин «индоевропейский» указывает на родство только языков, но совсем необязательно означает генетическую общность их носителей даже в глубокой древности. Это же подтвердили и современные палеогенетические исследования. Они выявили невозможность выделить несомненных родоначальников индоевропейских народов среди носителей древних культур.

д.и.н., проф. Л.Л.Зализняк

Часть 1. В ПОИСКАХ ПРАРОДИНЫ

Предисловие

Настоящая работа являет собой попытку популярного изложения сложных проблем индоевропеистики широкому кругу образованных читателей. С начала 90-х годов прошлого века, когда автор данной работы заинтересовался индоевропеистикой, опубликовано несколько его статей. Большинство из них рассчитано не на узкий круг профессиональных индоевропеистов (лингвистов, археологов), а на широкую аудиторию интересующихся древней историей читателей и, прежде всего, студентов историков и археологов исторических факультетов университетов Украины. Поэтому часть этих текстов существует в виде отдельных глав учебных пособий для исторических факультетов Украины. Одним из стимулов для этой работы послужил небывалый взрыв на постсоветском пространстве фантастических квазинаучных «концепций» неисчислимых мифотворцев.

Свою роль сыграл и тот факт, что большинство современных исследователей в той или иной мере включают территорию Украины в прародину индоевропейцев, а некоторые даже сужают последнюю до степей между Южными Карпатами и Кавказом. Несмотря на то, что добытые в Украине археологические и антропологические материалы активно интерпретируются на Западе, индоевропеистика еще не стала приоритетной проблематикой для украинских палеоэтнологов, археологов, лингвистов.

Мое видение проблемы происхождения и ранней истории индоевропейцев сложилось на основе разработок многих поколений индоевропеистов из разных стран. Ни в коей мере не претендуя на авторство большинства затронутых в работе положений и не имея иллюзий относительно окончательного решения проблемы этногенеза индоевропейцев или исчерпывающего анализа всей необъятной литературы по индоевропеистике, автор пытается дать критический анализ взглядов на происхождение индоевропейцев с позиций археологии и других наук.

Существует гигантская литература на разных языках народов мира, посвященная поискам страны, откуда предки родственных индоевропейских народов 5-4 тыс. лет назад заселили пространство между Атлантикой на западе, Индией на востоке, Скандинавией на севере и Индийским океаном на юге. Учитывая ограниченный объём работ, ориентированной на широкую аудиторию, библиография статьи сужена к важнейшим работам проблематики. Определенный жанр и ограниченный объём работы исключает возможность полного историографического анализа затронутых в ней проблем, что потребовало бы полноценного монографического исследования.

Прямыми предшественниками данной статьи были работы автора, вышедшие за последние четверть столетия (Залізняк, 1994, с. 78-116; 1998, с.248-265; 2005, с.12-37; 1999; 200; 2012, с.209-268; Zaliznyak, 1997, p.117-125). Работа фактически являет собой дополненный и отредактированный перевод на русский язык одной из двух посвященных индоевропеистике глав курса лекций для исторических факультетов Украины, вышедшей в 2012 г. (Леонід Залізняк Стародавня історія України.- К., 2012, 542 с.). Полный текст книги можно найти в интернете.

Термин Украина употребляется не в качества названия государства или этнонима, а как топоним, обозначающий регион, территорию.

Хочу искренне поблагодарить глубоко уважаемого мною со студенческой скамьи классика современной археологии и древней истории Льва Самойловича Клейна за любезное предложение и представленную возможность поместить этот далекий от совершенства текст на данном сайте.

Открытие индоевропейцев

Высокий уровень развития человечества в начале третьего тысячелетия в значительной мере предопределен культурными достижениями европей­ской цивилизации, основателями и творцами которой были, прежде всего, народы индоевропейской языковой семьи – индоевропейцы (далее и-е). Кроме того, расселение и-е народов в значительной мере предопределило современную этнополитическую карту Европы и Западной Азии. Этим объясняется чрезвычайная научная значимость проблемы происхождения индоевропейской семьи народов для истории человечества вообще и для первобытной истории Украины в частности.

Тайна происхождения и-е вот уже больше двух столетий волнует ученых многих стран. Главная сложность в ее решении лежит, прежде всего, в комплексности и междисциплинарности проблемы. То есть для ее решения необходимо привлечение данных и методик разных научных дисциплин: лингвистики, археологии, первобытной истории, антропологии, письменных источников, этнографии, мифологии, палеогеографии, ботаники, зоологии, и даже генетики и молекулярной биологии. Ни одна из них отдельно, в том числе и последние сенсационные построения генетиков, не в силах решить проблему самостоятельно.

Чернобыльская катастрофа 1986 г. совпала во времени с 200-летием великого открытия члена Верховного суда Индии в Калькутте сэра Уильяма Джонса, которое Гегель сравнил с открытием Нового Света Колумбом. Читая книгу религиозных гимнов арийских завоевателей Индии Ригведу, У.Джонс пришел к заключению о родственности генетических предшественников и-е языков – санскрита, латыни, древнегреческого, германских, славянских. Дело английского юриста продолжили немецкие лингвисты ХІХ ст., которые разработали принципы сравнительного анализа языков и окончательно доказали происхождение и-е от одного общего предка. С тех пор тщательно исследованы как современные, так и мертвые и-е языки. Последние известны по священным текстам Ригведы середины ІІ тыс. до н.э., позже записанные санскритом, гимнам Авесты рубежа ІІ-І тыс. до н.э., протогреческому языку древних Микен второй половины ІІ тыс. до н.э., клинописям хеттов Анатолии ІІ тыс. до н.э., тохарским священным текстам Синдзяна Западного Китая.

Классификация индоевропейских языков и народов

В середине ХІХ ст. немецкий лингвист А.Шлейхер предложил принцип реконструкции праиндоевропейской лексики методом сравнительной лингвистической палеонтологии. Применение сравнительной лингвистики позволило разработать схему генетического древа и-е языков. Следствием столетних усилий лингвистов была классификация и-е языков, которая в основном оформилась к концу ХІХ ст. Однако и поныне среди специалистов нет единого мнения о количестве не только языков, но и языковых групп и-е народов. К числу наиболее признанных принадлежит классификационная схема, которая охватывает 13 этноязыковых групп и-е народов: анатолийская, индийская, иранская, греческая, италийская, кельтская, иллирийская, фригийская, армянская, тохарская, германская, балтская, славянская (рис. 1). Каждая из этих групп состоит из многих близкородственных живущих ныне и уже мертвых языков.

Анатолийская (хетто-лувийская) группа охватывает хеттский, лувийский, палайский, лидийский, ликийский, карийский, а также, так называемые «малые языки»: писидийский, киликийский, меонский. Они функционировали в Малой Азии (Анатолии) на протяжении ІІ тыс. до н.э. Три первых языка известны с текстов 15000 глиняных клинописных табличек, добытых немецким археологом Гуго Винклером в 1906 г. В процессе раскопок столицы Хеттского царства города Хаттуса восточнее Анкары. Тексты были исполнены аккадской (ассиро-вавилонской) клинописью, но неизвестным языком, который был дешифрован в 1914 г. чехом Б. Грозным и получил название хеттского или несийского. Среди массы ритуальных и деловых текстов на хеттском языке найдены немногочисленные записи на родственном хеттскому лувийском и палайском языках, а также на неиндоевропейском хаттском. Автохтоны Малой Азии хатты были завоеваны в начале ІІІ тыс. до н.э. хеттами, однако повлияли на язык индоевропейских завоевателей.

Раннеанатолийские хеттский, лувийский, палалайский языки функционировали в Малой Азии до VIII ст. до н.э. и в античное время дали начало позднеанатолийским лидийскому, карийскому, киликийскому и др. языкам, носители которых были ассимилированы греками в эллинистическое время около ІІІ ст. до н.э.

Индийская (индо-арийская) группа: митанийский, ведийский, санскрит, пракриты, урду, хинди, бихали, бенгали, ория, маратхи, синдхи, панджаби, раджастхани, гуджарати, бхили, кхандеши, пахари, кафирские или нуристанские, дардские языки, цыганские диалекты.

На митанийском языке разговаривала правящая верхушка государства Миттани, которое в ХV–ХІІІ ст. до н.э. существовало в верховьях Тигра и Евфрата. Индийская группа языков происходит от языка ариев, которые в середине в ІІ тыс. до н.э. продвинулись с севера в долину Инда. Древнейшая часть их гимнов была записана в І тыс. до н.э. ведийским языком, а в ІІІ ст. до н.э. – ІV ст. н.э. – литературным языком санскритом. Классическим санскритом написаны священные ведийские книги брахманы, упанишады, сутры, а также эпические поэмы Махабхарата и Рамаяна. Параллельно с литературным санскритом в раннесредневековой Индии функционировали живые языки пракриты. От них происходят современные языки Индии: хинди, урду, быхалы, бенгали и т.п. Тексты на хинди известны с ХІІІ ст.

Кафирские, или нуристанские, языки распространены в Нуристане – горном районе Афганистана. В горах Северного Афганистана и прилежащих горных районах Пакистана и Индии распространены близкие кафирским дардские языки.

Иранская (ирано-арийская) группа языков: авестийский, древне-персидский, мидийский, согдийский, хорезмийский, бактрийский, парфянский, пехлеви, сакский, массагетский, скифский, сарматский, аланский, осетинский, ягнобский, афганский, муджанский, памирский, новоперский, таджицкий, талышский, курдский, белуджский, татский м т.д. Ирано-арийская группа родственна индо-арийской и происходит от языка ариев, которые во второй половине ІІ тыс. до н.э. заселили Иран или Айриян, что означает «страна ариев». Позднее их гимны были записаны авестийским языком в священной книге последователей Заратустры Авесте Древнеперский язык представлен клинописями ахеменидского времени (VI–IV cт. до н.э.), в том числе историческими текстами Дария Великого и его преемников. Мидийский – язык племен, которые населяли Северный Иран в VIІІ–VI ст. до н.э. перед появлением Персидского царства Ахеменидов. Парфяне жили в Центральной Азии ІІІ ст. до н. э. – ІІІ ст. н.э., до того времени, пока их царство не завоевали в 224 г. Сасаниды. Пехлеви – литературный язык Персии сасанидского времени (ІІІ–VIІ ст. н.э.). В начале нашей эры в Центральной Азии функционировал также согдийский, хорезмийский и бактрийский языки иранской группы.

Среди североиранских языков евразийской степи известны мертвые языки кочевников саков, массагетов, скифов, сарматов, алан и прямых потомков последних осетин Северного Кавказа. Ягнобский язык Средней Азии является прямым продолжением согдийского языка. Много современных иранских языков происходят от фарси – языка Персии раннего средневековья. К ним принадлежит новоперский с литературными памятниками от ІХ ст. н.э., близкий к ней таджикский, афганский (пашто), курдский, талышский и татский Азербайджана, белуджский и др.

В истории греческого языка выделяют три главные эпохи: древнегреческую (ХV ст. до н.э. – ІV ст. н.э.), византийскую (ІV–ХV ст. н.э.) и новогреческую (с ХV ст.). Древнегреческая эпоха делится на четыре периода: архаический (микенский или ахейский), который датируется ХV–VIІІ ст. до н.э., классический (VIІІ–ІV ст. до н.э.), эллинистический (ІV–І ст. до н.э.), позднегреческий (І–ІV ст. н.э.). В классический и эллинистический периоды в Восточном Средиземноморье были распространены диалекты: ионийско-аттический, ахейский, эолийский и дорийский. Греческие колонии Северного Причерноморья (Тира, Ольвия, Пантикапей, Танаис, Фанагория и др.) пользовались ионийским диалектом, поскольку были основаны выходцами из столицы Ионии г. Милета в Малой Азии

Древнейшие памятники греческого языка написаны крито-микенским линейным письмом «В» в ХV–ХІІ ст. до н.э. Поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея», описывающие события Троянской войны ХІІ ст. до н.э. впервые были записаны в VІІІ–VІ ст. до н.э. древнегреческим алфавитом, что положило основу классическому греческому языку. Классический период характеризуется распространением в греческом мире аттического диалекта. Именно на нем в эллинистический период формировалось общегреческое койне, которое во время походов Александра Македонского распространи­лось по всему Восточному Средиземноморью, где господствовало в римские и византийские времена. Литературный язык Византии строго соответствовал нормам классического аттического диалекта V–ІV ст. до н.э. Его использовал двор византийского императора вплоть до падения Константинополя под ударами турков 1453 г. Окончательно современный новогреческий язык сформировался только в ХVІІІ–ХІХ ст.

Италийская (романская) группа языков включают оскский, вольский, умбрийский, латинский и происходящие от последнего романские языки: итальянский, испанский, португальский, каталонский, сардинский, ретороманский, провансальский, французский, румынский и др. Надписи родственными оскским, вольским, умбрийским, латинским, появились в Центральной Италии в середине І тыс. до н.э. В процессе романизации провинций в первой половине І тыс. до н.э. латинские диалекты распространились по Римской империи. В раннем средневековье этот «кухонный латинский» стал основой для формирования романской группы языков.

Кельтскую группу языков составляют галльский, ирландский, бретонский, конский, валлийский, гелльский (шотландский), наречие о.Мен. Античные источники впервые упоминают кельтов в V ст. до н.э. на территориях между Карпатами на востоке и Атлантическим побережьем на западе. В ІV–ІІІ ст. до н.э. имела место мощная кельтская экспансия на Британские острова, на территорию Франции, Пиренейский, Апеннинский, Балканский полуострова, в Малую Азию, в центральных районах которой они осели под именем галатов. С кельтами связывают латенскую археологическую культуру V–І ст. до н.э., а районом их формирования считают северо-западные предгорья Альп. Вследствие экспансии сначала Римской империи, а позже германских племен (прежде всего англов, саксов, ютов) кельты были вытеснены на крайний северо-запад Европы.

Язык ассимилированных римлянами галлов территории Франции начала І тыс. н.э. известен очень мало по немногочисленным включениям в латинские тексты. Бретонский, корнский, валлийский языки полуостровов Бретонь во Франции, Корнуолл и Уэльс в Великобритании произошли от языка бриттов, которые рассеялись под натиском англосаксов у V–VІІ cт. Шотландский и менский языки близки с ирландским, который фиксируется письменными источниками ІV, VІІ, ХІ ст.

Иллирийская группа языков охватывает балкано-иллирийский, месапский, албанский языки. Иллирийцы – группа индоевропейских племен, которая, судя по античным источникам, по крайней мере с VІІ ст. до н.э. обитала в Карпатской котловине, на Среднем Дунае, на северо-западе Балканского полуострова (рис. 2). Ее археологическим соответствием служит так называемый восточный гальштат VІІІ–V ст. до н.э. Иллирийские племена были ассимилированы римлянами, а позже южными славянами. Албанский язык – иллирийский реликт, который подвергся существенному влиянию латыни, греческого, славянских и фракийских диалектов. Албанские тексты известны с ХV ст. Месапский – ответвление от иллирийского языкового массива северо-запада Балканского полуострова, который сохранился в виде намогильных и бытовых надписей V–I ст. до н.э. на востоке Апеннинского полуострова в Калабрии.

Во фригийскую группу входят фракийские диалекты даков, гетов, мезов, одрисов, трибалов, которые в античные времена обитали в Трансильвании, на Нижнем Дунае и на северо-востоке Балканского полуострова. Они были ассимилированы римлянами в ІІ–ІV ст. и славянами в раннем средневековье. Их романизированными потомками были средневековые волохи – прямые предки современных румын, язык которых, однако, принадлежит к романской группе. Фригийцы – народ, предки которого (мушки) в ХІІ ст. до н.э. пришли из северо-востока Балканского полуострова в Малую Азию. И. М. Дьяконов считал, что они принимали участие в разрушении Трои и Хеттского царства (История Древнего Востока, 1988, т. 2, с. 194). Позже на севере Анатолии возникло государство Фригия со столицей Гордион, которое разрушили киммерийцы около 675 г. до н.э. Фригийские надписи датируются VІІ–ІІІ ст. до н.э.

Армянский язык родственный фригийскому, а через него связан с фракийскими диалектами Балкан. По античным источникам армяне пришли в Закавказье с Фригии, а фригийцы в Малую Азию с Фракии, что подтверждается археологическими материалами. И. М. Дьяконов считал армян потомками фригийцев, часть которых после падения Фригии отошла на восток в Закавказье на земли хуритто-урартийцев. Праармянский язык частично трансформировался под влиянием языка аборигенов.

Древнейшие армянские тексты датируются V ст., когда епископом Месропом Маштоцем был создан армянский алфавит. Язык того времени (грабар) функционировал до ХІХ ст. В ХІІ–ХVІ ст. начали формироваться два диалекта современного армянского: восточный араратский и западный константинопольский.

Тохарский язык – условное название и-е диалектов, которые в VІ–VІІ ст. н.э. функционировали в Китайском Туркестане (Уйгурии). Известен из религиозных текстов Синьцзяна. В. Н. Даниленко (1974, с. 234) считал предками тохар население ямной культуры, которое в ІІІ тыс. до н.э. достигло Центральной Азии, где трансформировалось в афанасьевскую культуру. В песках Западного Китая найдены мумии светлопигментированых северных европеоидов І тыс. до н.э., геном которых демонстрирует сходство с геномом кельтов и германцев северо-запада Европы. Некоторые исследователи связывают эти находки с тохарами, окончательно ассимилированными в Х ст. тюрками-уйгурами.

Германские языки делятся на три группы: северную (скандинавскую), восточную (готскую) и западную. Древнейшие германские тексты представлены архаическими руническими надписями Скандинавии, которые датируются ІІІ–VІІІ ст. н.э. и несут черты общегерманского языка до его расчленения. Многочисленные древнеисландские тексты ХІІІ ст. сохранили богатую скандинавскую поэзию (Старшая Эдда) и прозу (саги) Х-ХІІ ст. Приблизительно с ХV ст. начался распад древнеисландского, или древнескандинавского, языка на западноскандинавскую (норвежский, исландский) и восточноскандинавскую (шведский, датский) ветви.

К восточногерманской группе, кроме готского, известного по переводу Библии епископом Ульфилой, входили ныне мертвые языки вандалов и бургундов.

К западногерманским языкам относятся древнеанглийский (англосаксонские тексты VІІ ст.), древнефризский, древненижненемецкий (саксонские тексты ІХ ст.), древневерхненемецкий. Древнейшими памятниками западногерманских языков есть англо-саксонский эпос VІІІ ст. «Беовульф», известный по рукописям Х ст., верхненемецкая «Песнь про Нибелунгов» VІІІ ст., саксонский эпос ІХ ст. «Хелиад».

Среди современных германских языков – английский, который в ХІ–ХІІІ ст. подвергся существенному влиянию французского, фламандский – потомок древнефризского, голландский – ответвление древненижненемецкого. Современный немецкий язык состоит из двух диалектов – в прошлом отдельных языков (нижненемецкого и верхненемецкого). Среди германских языков и диалектов современности следует упомянуть идиш, бурский, фарерский, швейцарский.

Балтские языки делятся на западнобалтские – мертвый прусский (исчез в ХVІІІ ст.) и ятвягский, который был распространен в средние века на территории Северо-Восточной Польши и Западной Белоруссии, и восточнобалтские. К последним относят литовский, латвийский, латгальский, а также распространенный до ХVІІ ст. на Балтийском побережье Литвы и Латвии куршский. Среди мертвых селонский и голядский Подмосковья, балтский язык Верхнего Поднепровья. В начале средневековья балтские языки были распространены от Нижней Вислы на западе до Верхней Волги и Оки на востоке, от Балтии на севере до Припяти, Десны и Сейма на юге. Балтские языки полнее других сохранили древнюю языковую индоевропейскую систему.

Славянские языки делятся на западные, восточные и южные. Восточнославянские – украинский, белорусский, русский. Западнославянские делятся на три подгруппы: лехитскую (польский, кашубский, полабский), чешско-словацкую и серболужецкую. Родственный с полабским кашубский язык был распространен в Польском Поморье западнее Нижней Вислы. Лужицкий – язык лужицких сербов верховьев Шпрее в Германии. Южнославянские языки — сербский, хорватский, болгарский, словенский, македонский. Славянские языки близки между собой, поскольку происходят от одного древнеславянского языка, который распался относительно недавно в V–VII ст. Предположительно носителями древнеславянского до его распада были анты и склавины территории Украины, археологическими соответствиями которых было население культур Прага-Корчак и Пеньковка.

Большинство современных индоевропеистов, признавая существование 13 упомянутых групп индоевропейских языков, отказались от упрощенной схемы этногенеза индоевропейских народов по принципу генетического дерева, предложенному еще в ХІХ ст. Очевидно процесс глоттогенезиса и этногенеза происходил не только путем трансформации или разделения материнского языка на дочерние, но, возможно в большей мере, в процессе взаимодействия языков между собой, в том числе и с неиндоевропейскими.

Высокую степень родственности индоевропейских языков ученые объясняют их происхождением от общего генетического предка – протоиндоевропейского языка. Имеется в виду, что более 5 тыс. лет тому назад в каком-то ограниченном регионе Евразии жил народ, от языка которого ведут начало все индоевропейские языки. Перед наукой возникла задача поисков родины индоевропейских народов и выявления путей их расселения. Под индоевропейской прародиной лингвисты имеют в виду регион, который занимали носители праязыка до его распада в ІV тыс. до н.э.

История поисков индоевропейской прародины

Поиски и-е прародины имеют двухсотлетнюю драматическую историю, которую неоднократно анализировали разные исследователи (Сафронов 1989). Сразу же после открытия Уильяма Джонса прародиной была провозглашена Индия , а санскрит Ригведы рассматривался чуть ли не предком всех языков, который будто бы сохранил все особенности индоевропейского протоязыка. Считалось, что благодаря благоприятному климату Индии происходили демографические взрывы, и избытки и-е населения расселялись на запад в Европу и в Западную Азию.

Однако очень скоро выяснилось, что языки иранской Авесты ненамного младше санскрита Ригведы. То есть общий предок всех и-е народов мог жить в Иране или где-то на Ближнем Востоке , где именно в это время были сделаны великие археологические открытия.

В 30-50 гг. ХІХ ст. индоевропейцев выводили из Центральной Азии , которую тогда считали «кузницей народов». Эта версия подпитывалась историческими данными о миграционных волнах, которые периодически прибывали из Центральной Азии в Европу на протяжении последних двух тысяч лет. Имеются в виду приход в Европу сарматов, тюркских и монгольских племен гуннов, болгар, авар, хазар, печенегов, торков, половцев, монголов, калмыков и др. К тому же в это время вырос интерес европейцев к Центральной Азии, поскольку началась ее колонизация русскими с севера и англичанами с юга.

Однако бурное развитие лингвистической палеонтологии в середине ХІХ ст. показало несоответствие Азии природно-климатическим реалиям прародины. Реконструированный лингвистами общий и-е язык свидетельствовал, что прародина располагалась в регионе с умеренным климатом и соответствующей ему флорой (береза, осина, сосна, бук и т.п.) и фауной (тетерев, бобр, медведь и т.п.). Кроме того, выяснилось, что большинство и-е языков локализировались не в Азии, а в Европе. Между Рейном и Днепром концентрируется подавляющее большинство древних индоевропейских гидронимов.

Со второй половины ХІХ ст. многие исследователи переносят и-е прародину в Европу . Взрыв немецкого патриотизма во второй половине ХІХ ст., обусловленный объединением Германии О. Бисмарком, не мог не повлиять на судьбу индоевропеистики. Ведь большинство специалистов того времени были этническими немцами. Так рост немецкого патриотизма стимулировала популярность концепции происхождения и-е с территории Германии.

Ссылаясь на установленный лингвистами умеренный климат прародины, ее начинают локализировать именно в Германии . Дополнительным аргументом послужила североевропеоидная внешность древнейших индоевропейцев. Светлые волосы и голубые глаза – признак аристократичности как у ариев Ригведы, так и древних греков, судя по их мифологии. Кроме того, немецкие археологи пришли к заключению о беспрерывном этнокультурном развитии на территории Германии от археологической культуры линейно-ленточной керамики VІ тыс. до н.э. до современных немцев.

Основателем этой концепции считают Л.Гейгера, который в 1871 г., опираясь на аргумент бука, березы, дуба, ясеня угря и трех времен года в реконструированном языке праиндоевропейцев, а также на свидетельства Тацита об автохтонности германцев на восток от Рейна предложил Германию в качестве возможной прародины индоевропейцев (Geiger, 1871).

Значительный вклад в развитие центральноевропейской гипотезы происхождения и-е внес известный немецкий филолог Герман Хирт. Он пришел к выводу, что немецкий язык является прямым потомком праиндоевропейского. Языки других и-е народов будто бы возникли в процессе смешивания языка прибывших с севера Центральной Европы индогерманцев с языками аборигенов (Hirt 1892).

Идеи Л.Гейгера и Г.Хирта существенно развил Густав Косинна. Филолог по образованию Г.Косинна проанализировал громадный археологический материал и в 1926 г. издал книгу «Происхождение и распространение германцев в доисторическое и раннеисторическое время» (Kossinna 1926), которую использовали нацисты в качестве научного обоснования своей агрессии на восток. Г.Косинна прослеживает за археологическими материалами эпохи неолита и бронзы «14 колониальных походов мегалитических индоевропейцев на восток через Среднюю Европу до Черного моря». Понятно, что эта политизированная псевдонаучная версия расселения и-е потерпела крах вместе с Третьим Рейхом.

В 70-х годах ХХ ст. П.Босх-Жимпера (1961) и Г. Девото (1962) выводили и-е из культуры линейно-ленточной керамики. Они осуществили попытку проследить фазы развития и-е от дунайского неолита V тыс. до н.э. до эпохи бронзы и даже до исторических и-е народов раннежелезного века. П. Босх-Жимпера считал культуру Триполье индоевропейской, поскольку, по его мнению, она формировалась на основе культуры линейно-ленточной керамики.

Рис.3. Степной курган

Почти вместе с центральноевропейской концепцией происхождения и-е родилась и степная . Ее сторонники считают прародиной степи от Нижнего Дуная до Волги. Основоположником этой концепции по праву считается выдающийся немецкий ученый, энциклопедист индоевропеистики Освальд Шрадер. В своих многочисленных трудах, которые увидели свет между 1880 и 1920 гг., он не только обобщил все достижения лингвистов, но и проанализировал и существенно развил их с привлечением археологических материалов, в том числе из причерноморских степей. Лингвистическая реконструкция скотоводческого общества древних индоевропейцев была блестяще подтверждена археологией. О.Шрадер считал протоиндоевропейцами скотоводов восточноевропейской степи ІІІ–ІІ тыс. до н.э., которые оставили на Юге Восточной Европы тысячи курганов (рис. 3). Поскольку и-е языки распространены в Европе и Западной Азии, то, по мнению О.Шрадера, их прародина должна располагаться где-то посередине – в степях Восточной Европы.

Гордон Чайлд в книге «Арийцы» 1926 г. существенно развил идеи О. Шрадера, сузив прародину индоевропейцев к степям Украины. На основании новых археологических материалов он показал, что подкурганные погребения с охрой на юге Украины (рис. 4) оставлены древнейшими индоевропейскими скотоводами, которые именно отсюда начали расселяться по Евразии.

Будучи последователем Г. Чайлда, Т. Сулимирский (1933; 1968) высказал мысль, что и-е культуры шнуровой керамики Центральной Европы, сформировались вследствие миграции ямников с причерноморских степей на запад.

В своей книге 1950 г. Г. Чайлд поддержал Т. Сулимирского и сделал вывод, что ямники с юга Украины через Подунавье мигрировали в Центральную Европу, где положили начало культурам шнуровой керамики, от которых большинство исследователей выводят кельтов, германцев, балтов, славян. Ямную культуру юга Восточной Европы исследователь считал нерасчлененными и-е, которые продвинулись не только на Верхний Дунай, но и на север Балкан, где основали баденскую культуру, а также в Грецию и Анатолию, где положили начало греческой и анатолийской ветвям и-е.

Радикальной последовательницей Гордона Чайлда была Мария Гимбутас (1970, с.483; 1985), которая считала ямников протоиндо­европейцами, «которые продвигались на запад и юг в V-IV тыс. до н.э. с нижнего Дона и Нижней Волги». Под индоевнропеизацией Европы исследовательница понимала расселение воинствующих носителей курганной культуры степей Восточной Европы на Балканы и в Западную Европу, заселенную в то время неиндоевропейскими группами балкано- дунайского неолита и культуры воронковидных кубков.

Из-за схематизма, игнорирования лингвистических данных и некоторого радикализма работы М.Гимбутас подверглись критике, но ее вклад в развитие идей О.Шрадера и Г.Чайлда безусловный, а степная версия происхождения индоевропейцев остается достаточно убедительной. Среди ее последователей следует вспомнить В.Даниленко (1974), Д.Мэллори (1989), Д.Энтони (1986; 1991), Ю.Павленко (1994) и др.

Ближневосточная версия происхождения и-е родилась на рассвете индоевропеистики. В 1822 р. Г.Линк и Ф.Миллер помещали и-е родину в Закавказье. Под влиянием панвавилонизма Т.Момзен считал, что и-е происходят из Месопотамии. Однако наиболее развернутую аргументацию происхождение и-е с Ближнего Востока, точнее с Армянского нагорья представили в своей двухтомной энциклопедической работе 1984 г. Г.Т.Гамкрелидзе и В.В.Иванов. На основании глубокого анализа огромного массива лингвистического материала и обобщения наработок предшественников исследователи дали широкую картину хозяйства, быта, материальной культуры, верований праиндоевропейцев и природно-ландшафтную характеристику их прародины.

Вместе с тем, размещение прародины на Армянском нагорье и попытка аргументировать путь заселения индоевропейцами Европы в обход Каспийского моря с востока не выдерживает критики. Для Закавказья не свойственны растения (осина, граб, тис, вереск) и животные (бобр, рысь, тетерев, лось, краб), которые характерны для и-е родины. Очень малочисленна тут и соответствующая гидронимика. Не подтверждается археологическим материалом и путешествие и-е вокруг Каспия через Среднюю Азию, Нижнее Поволжье и степи Украины на запад.

Колин Ренфрю (1987) размещает и-е родину в границах полумесяца плодородия – на юге Анатолии . Это предположение принципиально для его концепции, потому что она базируется на очевидном факте миграции ранних земледельцев Ближнего Востока на запад в Европу и на восток в Азию. Исследователь оттолкнулся от ностратической концепции В. Иллича-Свитыча (1964, 1971), в соотствии с которой лингвистическое родство и-е с народами афразийской, эламо-дравидийской, уральской и сино-кавказской семей объясняется их общей прародиной на Ближнем Востоке. Указав, что носители упомянутых языков родственны также генетически, К.Ренфрю утверждает, что их расселение с общей прародины состоялось в VIII-V тыс. до н.э. в процессе распространения воспроизводящего хозяйства (Renfrew, 1987). Не опровергая сам факт упомянутых миграций, большинство индоевропеистов сомневается, что среди мигрантов с Ближнего Востока были индоевропейцы.

Балканская концепция происхождения и-е связана с открытием в первой половине ХХ ст. балкано-дунайской неолитической протоцивилизации VII-V тыс. до н.э. Именно отсюда по данным археологии состоялась неолитизация Европы. Это дало основание Б.Горнунгу (1956) и В.Георгиеву (1966) предположить, что праиндоевропейцы сформировались на Нижнем Дунае вследствие смешивания местных мезолитических охотников с неолитическими мигрантами с Балкан. Слабым местом концепции является чрезвычайная бедность мезолита Нижнего Дуная. Прародиной и-е считал Балканы и И.Дьяконов (1982).

Прародина индоевропейцев по данным палеолингвистики

Реалии и-е прародины должны соответствовать природно-ландшафтным, социально-экономическим и культурно-историческим характеристикам, реконструированным с помощью лингвистического анализа древнейших общих элементов базового словаря разных и-е языков.

ХІХ столетие было эпохой смелых реконструкций общества, хозяйства, культуры, духовного мира, природного окружения ранних индоевропейцев с помощью так называемой лингвистической палеонтологии. Удачные работы А.Куна (Kuhn, 1845) и Я.Гримма (Grimm, 1848) спровоцировали многочисленные палеолингвистические исследования, авторы которых не всегда придерживались строгих правил сравнительного анализа и-е языков. Критика попыток реконструкций праиндоевропейских реалий с помощью лингвистического анализа дала возможность А.Шлейхеру (1863) ввести такие реконструкции в рамки строгих правил. Однако настоящее открытия мира праиндоевропейцев принадлежит О.Шрадеру (1886), который обобщил результаты реконструкций предшественников, уточнив и проверив их с привлечением материалов эпохи бронзы, которые в это время появились в распоряжении исследователей.

Методом лингвистической палеонтологии ученым удалось реконструировать этапы формирования и-е праязыка. Опираясь на разработки Ф.Соссюра и А.Мейе, М.Д.Андреев (1986) предположил существование трех стадий его формирования: бореальной, ранне- и поздне-индоевропейской.

Реконструированный на основе общей и-е лексики праязык на этапе, предшествующем ее распаду в ІV тыс. до н.э. на отдельные языковые группы анализировали Т.В.Гамкрелидзе и В.В.Иванов (1984). Праиндоевропейский словарь свидетельствует, что его носители жили в умеренной зоне, хотя и с резко континентальным климатом, с холодными зимами и теплым летом. Жили как в горной, так и в равнинной местности, среди рек, болот, хвойных и лиственных лесов. Были хорошо знакомы с природно-климатической спецификой степей.

Экономика праиндоевропейцев на момент распада имела скотоводческо-земледельческий характер. Однако значительное развитие скотоводческой терминологии свидетельствует о доминировании в хозяйстве именно этой отрасли. Среди домашних животных фигурируют лошадь, бык, корова, овца, коза, свинья, собака. Доминировало отгонное скотоводство мясомолочного направления. Праиндоевропейцы владели совершенными методами обработки продуктов животноводства: шкур, шерсти, молока. Культ коня и быка занимал важное место в идеологии.

Достаточно высокого уровня достигло земледелие. Совершился переход от мотыжного к ранней форме пашенного земледелия, с применением рала и сохи, которую тянула пара волов. Выращивали ячмень, пшеницу, лен. Урожай собирали серпами и молотили, зерно мололи зернотерками и жерновами. Пекли хлеб. Знали садоводство (яблоки, вишни, виноград) и пчеловодство. Изготавливали разнообразную глиняную посуду. Были знакомы с металлургией меди, бронзы, серебра, золота. Особую роль играл колесный транспорт: в повозки запрягали быков, коней. Умели ездить верхом.

Значительная роль скотоводства в хозяйстве обусловила специфику общественного строя. Он характеризировался патриархальностью, доминированием мужчины в семье и роде, воинственностью. Общество делилось на три страты: жрецов, военную аристократию и простых общинников (пастухов, земледельцев, воинов). Воинственный дух эпохи отражался в строительстве первых укрепленных поселений – крепостей. Своеобразие духовного мира состояло в сакрализации войны, верховного бога-воина. Поклонялись оружию, коню, боевой колеснице (рис. 5), огню, солнцу-колесу, символом которых была свастика.

Важным элементом и-е мифологии является мировое дерево. Кстати, это свидетельствует, что прародина была достаточно лесистым регионом. Точнее локализировать ее помогают растения и животные, названия которых присутствуют в воссозданном лингвистами позднеевропейском языке.

Растения: дуб, береза, бук, граб, ясень, осина, верба, тис, сосна, орех, вереск, роза, мох. Животные: волк, медведь, рысь, лисица, шакал, дикий кабан, олень, лось, дикий бык, заяц, змея, мышь, вошь рыба, птица, орел, журавль, ворона, тетерев, гусь, лебедь, барс-леопард, лев, обезьяна, слон.

Четыре последних животных нетипичны для европейской фауны, хотя львы и барсы обитали на Балканах еще 2 тыс. лет. назад. Установлено, что слова, обозначающие барса, льва, обезьяну и слона, в и-е праязык попали с Ближнего Востока, скорее всего от афразийцев Леванта (Гамкрелидзе, Иванов 1984, с. 506, 510).

Таким образом, растительный и животный мир и-е прародины отвечает умеренной зоне Европы. Это дало основание большинству современных исследователей размещать ее между Рейном на западе, Нижней Волгой на востоке, Балтией на севере и Дунаем на юге (Bosh-Gimpera, 1961; Devoto, 1962; Grossland, 1967; Gimbutas, 1970; 1985; Häusler, 1985; Горнунг, 1964; Georgiev, 1966; Mаllоry, 1989; Childe, 1926; Sulіmirski, 1968, Залізняк, 1994, 1999, 2012, Павленко, 1994, Конча, 2004). В тех же пределах размещает прародину в своей фундаментальной монографии 2007 г. Л.С.Клейн.

Реконструкция единого словаря праиндоевропейцев дала основание утверждать, что до своего распада они уже знали земледелие, скотоводство, керамическую посуду, металлургию меди и золота, колесо, то есть находились на стадии энеолита. Другими словами, распад произошел не позднее ІV — ІІІ тыс. до н.э. (Гамкрелидзе, Иванов, 1984, с.667-738, 868-870). О том же свидетельствует открытие хеттского, палайского, лувийского отдельных и-е языков вследствие дешифровки текстов из библиотеки столицы Хеттского царства Хатусы ІІ тыс. до н.э. Так как имеются убедительные археологические доказательства, что хетты пришли в Анатолию в начале ІІІ тыс. до н.э., то распад праиндоевропейцев на отдельные ветви начался не позднее ІV тыс. до н.э.

Г.Кюн считал, что праиндоевропейское единство существовало в верхнем палеолите, и связывал его с мадленской культурой Франции (Kühn, 1932). С.В.Конча видит нерасчлененных индоевропейцев в раннем мезолите низменностей между Нижним Рейном на западе и Средним Днепром на востоке (Конча, 2004).

Лингвистические контакты праиндоевропейцев

Архаическая и-е гидронимика концентрируется в Центральной Европе между Рейном на западе, Средним Днепром на востоке, Балтикой на севере и Дунаем на юге (Гамкрелидзе, Иванов 1984, с. 945).

Точнее локализировать прародину позволяют выявленные в и-е языках следы контактов с финно-уграми, картвелами и народами Ближнего Востока (прахаттами, прахуриттами, афразийами, шумерами, эламцами). Лингвистический анализ свидетельствует, что прафинно-угры до их распада в ІІІ тыс. до н.э. заимствовали у и-е значительное количество сельскохозяйственной терминологии (свинья, поросенок, коза, зерно, сено, секира-молот и др.). Разнообразная и-е лексика присутствует в картвельских языках (грузинском, мегрельском, сванском) (Гамкрелидзе, Иванов, 1984, с. 877). Особенно важным для локализации и-е прародины является наличие в их языках параллелей с языками народов Ближнего Востока.

Известный лингвист В.Иллич-Свитыч (1964) отмечал, что определенную часть аграрной и животноводческой лексики и-е заимствовали у прасемитов и шумеров. В качестве примера прасемитских заимствований исследователь назвал слова: tauro – бык, gait – коза, agno – ягненок, bar – зерно, крупа, dehno – хлеб, зерно, kern – жернов, medu – мед, сладкий, sekur – секира, nahu – сосуд, корабль, haster – звезда, septm – семь, klau – ключ и др. По В. Илличу-Свитычу, из языка шумеров и-е заимствовали слова: kou – корова, reud – руда, auesk – золото, akro – нива, duer – двери, hkor – горы и др. (Гамкрелидзе, Иванов, 1984, с. 272–276).

Однако особенно много земледельческой и животноводческой терминологии, названий продуктов питания, предметов быта и-е заимствовали у прахаттов и прахуритов, прародину которых локализуют в Анатолии и в верховьях Тигра и Евфрата. С. А. Старостин (1988, с. 112–163) считает, что приведенные В. Илличем-Свитычем корни klau, medu, akгo, bar и некоторые другие вовсе не прасемитские или шумерские, а хатто-хуритские. Кроме того он наводит многочисленные примеры хатто-хуритской лексики в и-е языках. Вот лишь некоторые из них: ekuo – конь, kago – коза, porko – поросенок, hvelena – волна, ouig – овес, hag – ягода, rughio – рожь, lino – льон, kulo – кол, спис, gueran – жернов, sel – село, dholo – долина, arho – простор, ареал, tuer – творог, sur – сыр, bhar – ячмень, penkue – пять и многие другие. Анализ этих лингвистических заимствований свидетельствует, что произошли они в процессе непосредственных контактов праиндоевропейцев с более развитыми прахатто-хуритами не позже V тыс. до н.э. (Старостин, 1988, с. 112–113, 152–154).

Характер всех этих выразительных языковых параллелей между праиндоевропейским, с одной стороны, и с праугрофиннским, пракартвельским, языками упомянутых народов Ближнего Востока с другой, свидетельствует, что они есть следствием тесных контактов праиндоевропейцев с указанными народами. То есть, искомая прародина должна была находится где-то между родинами этих этнических групп, что дает возможность точнее ее локализировать. Известно, что прародина финно-угров – лесостепи между Доном и Уралом, картвелов – Центральный Кавказ. Относительно упомянутых ближневосточных заимствований в и-е языках, то их источником, по нашему мнению, мог быть балкано-дунайский неолит, в том числе носители трипольской культуры Правобережной Украины. Ведь неолитическая колонизация Балкан и Подунавья происходила VІІ — VІ тыс. до н.э. с Малой Азии родины хатто-хуритов.

Анализ современных версий и-е прародины

В наше время пять регионов претендуют на почетное право называться и-е прародиной: Центральная Европа между Рейном и Вислой (И. Гейгер, Г. Хирт, Г. Косинна, П. Босх-Жимпера, Г. Девото), Ближний Восток (Т. Гамкрелидзе, В. Иванов, К. Ренфрю), Балканы (Б. Горнунг, В. Георгиев, И. Дьяконов) и лесостепная и степная зоны между Днестром и Волгой (О. Шрадер, Г. Чайлд, Т. Сулимирский, В. Даниленко, М. Гимбутас, Д. Мэллори, Д. Энтони, Ю. Павленко). Часть исследователей обьединяют в и-е прародину Центральную Европу с восточноевропейскими степями до Волги (А.Хойслер, Л.Зализняк, С.Конча). Какая из этих версий более правдоподобна?

Концепция происхождения и-е с Центральной Европы (земель между Рейном, Вислой и Верхним Дунаем) была особенно популярна в конце ХІХ – в первой половине ХХ ст. Как отмечалось, ее осноположниками были Л. Гейгер, Г. Хирт, Г. Косинна.

В основе построений упомянутых немецких исследователей лежит совпадение природно-климатических реалий праиндоевропейского словаря с природой и умеренным климатом Центральной Европы, а также североевропеоидная внешность ранних и-е (рис. 6). Немаловажным является и факт совпадения основного ареала и-е гидронимики с территориями нескольких археологических культур. Имеются в виду культуры линейно-ленточной керамики, воронковидных кубков, шаровидных амфор, шнуровой керамики, которые с VІ по ІІ тыс. до н.э. последовательно сменяли друг друга на указанных территориях Центральной Европы.

В индоевропейском характере культур шнуровой керамики сейчас никто не сомневается. Их генетическими предшественниками были культуры воронковидных кубков и шаровидных амфор. Однако нет оснований называть индоевропейской культуру линейно-ленточной керамики, поскольку в ней отсутствуют реконструируемые лингвистами определяющие и-е черты: скотоводческое направление экономики, доминирование мужчин в обществе, воинственный характер последнего — присутствие военной элиты, крепостей, культа войны, оружия, боевой колесницы, коня, солнца, огня и т.п. Носители традиций культуры линейно-ленточной керамики, по нашему мнению, принадлежали к кругу неолита Балкан, неиндоевропейский характер которого признают большинство исследователей.

Размещению прародины в Центральной Европе мешает присутствие в и-е языках следов тесных лингвистических контактов с пракартвелами Кавказа и финно-уграми, родиной которых были лесостепи между Доном и Южным Уралом. Если праиндоевропейцы жили в Центральной Европе, то как они могли контактировать с жителями Кавказа и Задонья?

Большинство современных ученых считают Центральную Европу родиной шнуровых культур ІІІ-ІІ тыс. до н.э., носители которых были предками северных ветвей и-е: кельтов, германцев, балтов, славян. Однако родиной всех и-е народов Центральная Европа не могла быть потому, что южных и-е (иллирийцы, фригийцы, греки, хетты, италики, армяне), а также восточных (индо-иранцы) невозможно вывести от шнуровиков ни лингвистически, ни археологически. Кроме того, в лесостепях и степях Украины и-е появились раньше древнейших шнуровиков – не позднее конца V тыс. до н.э. (среднестоговцы).

Ближний Восток также не мог быть и-е прародиной, потому что тут была родина неиндоевропейских этносов: хаттской, хуритской, эламской, афразийской лингвистических общностей. Картографирование и-е языков показывает, что этот регион был южной периферией их ойкумены. И-е хетты, лувийцы, палайцы, фригийцы, армяне появляются тут достаточно поздно – в ІІІ-ІІ тыс. до н.э., то есть уже после распада праиндоевропейского языка в ІV тыс. до н.э. В отличие от Европы тут почти отсутствует и-е гидронимика.

Холодный континентальный климат прародины с морозной снежной зимой не отвечает реалиям Ближнего Востока. Нет тут почти половины растений и животных, которые фигурируют в и-е языке (осина, граб, липа, вереск, бобр, тетерев, рысь и т.п.). С другой стороны, в и-е словаре отсутствуют названия типичных представителей ближневосточной фауны и флоры (кипарис, кедр и т.п.). Что касается льва, барса, обезьяны и слона, то их названия оказались заимствованными с прасемитского. Если эти животные были типичными для и-е прародины, то зачем было их заимствовать у южных соседей? Праиндоевропейцы не могли жить на Ближнем Востоке потому, что сильное влияние их языка прослежено у финно-угров, родина которых расположена слишком далеко на север от Ближнего Востока, что исключает возможность контактов с ними.

Допустив, что и-е происходят с Балкан, мы проигнорируем их языковые связи не только с финно-уграми, но и с картвелами Кавказа. Невозможно вывести с Балкан и их восточную ветвь – индо-иранцев. Этому противоречат данные как археологии, так и лингвистики. И-е гидронимы известны лишь на севере Балкан. Основная их масса распространена севернее, между Рейном и Днепром. Гипотезе о происхождении и-е от балканских неолитических земледельцев противоречит и тот факт, что появление первых и-е на исторической арене в ІV–ІІІ тыс. до н. э. совпало с аридизацией климата, выделением скотоводства в отдельную отрасль и его распространением на гигантских просторах Евразии и, наконец, с коллапсом самого земледельческого неолита Балкан и Подунавья. Что же дает основание некоторым исследователям считать Балканский полуостров и-е прародиной?

Известный исследователь Колин Ренфрю справедливо считает, что грандиозному лингвистическому явлению распространения и-е языков должен отвечать не менее масштабный социально-экономический процесс. По мнению ученого таким глобальным явлением в первобытной истории была неолитизация Европы. Имеется в виду расселение древних земледельцев и животноводов с Ближнего Востока на Балканы и далее в Европу.

Аргументированную критику попыток К.Ренфрю вывести и-е из Ближнего Востока с позиций новых генетических исследований дал Р.Солларис (1998, с.128, 129). Биомолекулярный анализ палеоантропологических и палеозоологических остатков демонстрирует соответствие изменения генома европейцев и доместицированных животных ближневосточного происхождения. Это убедительно свидетельствует о колонизации Европы неолитическим населением с Ближнего Востока. Однако субстратные явления в греческом и других и-е языках свидетельствуют, что и-е пришли на Балканы уже после их освоения неолитическими колонистами из Анатолии. Генетическое родство народов ностратической семьи языков Евразии объясняется, по мнению Р.Соллариса (1988, с.132), существованием общих предков населения Евразии, которые еще в начале верхнего палеолита 40 тыс. лет назад расселились из Западного Средиземноморья на запад и восток.

Факт перетекания «излишков» раннеземледельческого населения с Ближнего Востока на Балканы и далее в Европу не вызывает сомнения. Однако было ли оно индоевропейским? Ведь археология свидетельствует, что с первых очагов производящей экономики на юге Анатолии, в Сирии, Палестине, в горах Загросу вырастает не и-е, а эламская, хаттская, хуритская, шумерская и афразийская общности. Именно в последних имеют прямые параллели материальная и духовная культура и экономика неолитических земледельцев Балкан. Их антропологический тип близок к типу неолитических жителей Ближнего Востока и существенно отличается от антропологии первых достоверных индоевропейцев, живших в ІV тыс. до н. э. в Центральной Европе (культура шнуровой керамики) и в лесостепях между Днепром и Волгой (среднестоговская и ямная культуры). Если неолитическое население Балкан и Ближнего Востока было носителем южноевропейского или средиземноморского антропологического типа (грацильные, невысокие европеоиды), то упомянутые индоевропейцы были массивными, высокими северными европеоидами (Потехина 1992) (рис. 6). Глиняные статуэтки с Балкан изображают людей с большим носом специфической формы (Залізняк, 1994, с. 85), которые являются важной определяющей чертой восточносредиземноморского антропологического типа, по В.П.Алексееву (1974, с. 224, 225).

Прямым потомком неолитической протоцивилизации Балкан была Минойская цивилизация, которая сформировалась на о.Крит около 2000 г. до н.э. По М.Гимбутас минойское линейное письмо «А» происходит от знаковой системы неолитических земледельцев Балкан ІV тыс. до н. э. Попытки дешифровки текстов минойцев показали, что их язык принадлежит к группе семитских (Gimbutas 1985; Гамкрелидзе, Иванов 1984, с. 912, 968; Renfrew 1987, p.50). Поскольку минойцы были потомками Балканского неолита, то последний никак не мог быть индоевропейским. Как археологи, так и лингвисты пришли к выводу, что до появления первых и-е в Греции во ІІ тыс. до н. э. тут жили неиндоевропеские племена.

Таким образом, культурно, лингвистически, антропологически и генетически балканский неолит был тесно связан с неиндоевропейской неолитической протоцивилизацией Ближнего Востока. Похоже, что упомянутое значительное число сельскохозяйственных терминов ближневосточного происхождения в и-е языках объясняется интенсивным культурным влиянием балканских земледельцев, генетически связанных с Ближним Востоком, на предков и-е – аборигенов Центральной и юга Восточной Европы.

Степная версия происхождения индоевропейцев

К наиболее аргументированным и популярным в наше время версиям расположения прародины и-е народов относится степная, по которой и-е зародились в степях между Днестром, Нижней Волгой и Кавказом. Ее основоположниками были упомянутые О.Шрадер (1886) и Г.Чайлд (1926, 1950), которые еще в конце ХІХ – начале ХХ ст. высказали мысль, что первый импульс к индоевропеизации Евразии пришел от древнейших скотоводов северопричерноморских степей и лесостепей. Позднее эту гипотезу фундаментально обосновали и развили Т.Сулимирский (1968), В.Даниленко (1969; 1974), М.Гимбутас (1970; 1985), Д.Мэллори (1989), Д.Энтони (1991). Ее сторонником был Ю.Павленко (1994).

По этой версии древнейшие и-е сформировались на юге Украины вследствие сложных исторических процессов, приведших к выделению скотоводства в отдельную отрасль первобытной экономики. Вследствие длительной аграрной колонизации ближневосточными мотыжными земледельцами Балкан и Подунавья резервы мотыжного земледелия в Центральной Европе были исчерпаны. Дальнейшее расширение воспроизводящей экономики в степной и лесной зонах требовало увеличения роли скотоводства. Этому способствовала прогрессирующая аридизация климата, которая вела к кризису земледельческой экономики Балкан и Подунавья, в то же время создавая благоприятные условия для распространения разных форм животноводства. Тому же способствовало сведение лиственных лесов Центральной Европы и Правобережной Украины неолитическими земледельцами в ІV-V тыс. до н. э., поскольку пустоши на месте бывших полей становились потенциальными пастбищами.

Мотыжные земледельцы неолита пасли своих немногочисленных животных близ селений. Во время созревания урожая их отгоняли подальше от посевов. Так, зарождалась древнейшая отгонная форма скотоводства. Ей свойственно выпасать животных летом на пастбищах, удаленных от постоянных поселений. Именно этот древнейший вид скотоводства дал возможность обществам с воспроизводящей экономикой колонизировать не только евразийские степи, но и продвинутся в леса средней полосы Европы.

Выделение скотоводства из древней смешанной земледельческо-животноводческой экономики балкано-дунайского неолита в отдельную отрасль началось на юге Украины, на границе занятых мотыжными земледельцами плодородных черноземов Правобережья Днепра и евразийских степей, ставших с этого времени домом подвижных и воинственных скотоводческих народов. Таким образом, в ІV тыс. до н. э. территория Украины стала порубежьем между оседлыми миролюбивыми земледельцами Подунавья и подвижными, воинственными скотоводами евразийских степей.

Именно на юге Украины земледельческая протоцивилизация Балкан и Подунавья через свой северо-восточный форпост – трипольскую культуру – непосредственно влияла на предков древнейших скотоводов – мезолитических и неолитических охотников и рыболовов лесостепей бассейнов Днепра и Северского Донца. Последние получили от балкано-дунайских потомков древнейших земледельцев и скотоводов Ближнего Востока не только навыки воспроизводящего хозяйства, но и ближневосточную сельскохозяйственную терминологию, прослеженную лингвистами в и-е языках (Иллич-Свитыч 1964; 1971; Старостин, 1988). Локализация в степях и лесостепях между Днестром, Нижним Доном и Кубанью первых пастухов-скотоводов хорошо согласуется с тремя основными направлениями праиндоевропейских лингвистических контактов. На западе они непосредственно граничили с носителями сельскохозяйственной лексики ближневосточного происхождения (трипольцы), на северо-востоке – угро-финской, а на юго-восток – картвельской лексики Кавказа (рис. 2).

М.Гимбутас помещала родину скотоводства и его первых и-е носителей в Среднем Поволжье, с чем трудно согласится. Ведь скотоводство родилось от комплексного мотыжного земледелия в процессе отделения в самостоятельную отрасль экономики. То есть, это могло произойти только при условии непосредственных и тесных контактов первых скотоводов с большими аграрными общностями, такими как раннеземледельческая протоцивилизация Балкан и Подунавья.

Ничего подобного в Поволжье не было. Ближайший центр земледелия лежал на 800 км южнее от Среднего Поволжья за Великим Кавказским хребтом в бассейнах рек Кура и Аракс. Если бы первые скотоводы позаимствовали производящее хозяйство вместе с аграрной терминологией оттуда, то последняя была бы, в основном, картвельской. Однако значительное число общеиндоевропейских скотоводческо-земледельческих терминов не кавказского, а анатолийского происхождения. Таким образом, они были прямо позаимствованы праиндоевропейцами у неолитического населения Балкан и Подунавья – непосредственных потомков неолитических колонистов с Анатолии, скорее всего прахатто-хуритов.

Полученные от трипольцев скотоводческие навыки прижились и быстро развились в отдельную отрасль в благоприятных условиях степей и лесостепей Левобережной Украины. Стада коров и отары овец интенсивно передвигались в поисках пастбищ, что требовало от скотоводов подвижного способа жизни. Это стимулировало быстрое распространение колесного транспорта, приручение в ІV тыс. до н. э. коней, которых вместе с быками использовали в качестве тягловых животных. Постоянные поиски пастбищ приводили к военным столкновениям с соседями, что милитаризировало общество. Пастушеское хозяйство оказалось очень продуктивным. Один пастух выпасал стадо, способное прокормить много людей. В условиях постоянных конфликтов за пастбища и коров излишек мужских рабочих рук трансформировался в профессиональных воинов.

У скотоводов, в отличие от земледельцев, не женщина, а мужчина стал главной фигурой в семье и общине, поскольку все жизнеобеспечение лежало на пастухах и воинах. Возможность накопления скота в одних руках создавало условия для имущественной дифференциации общества. Появляется военная элита. Милитаризация общества определила строительство древнейших крепостей, распространение культов верховного бога воина и пастуха, боевой колесницы, оружия, коня, солнца-колеса (свастика), огня.

Рис. 7. Глиняная посуда ямной (1-4), а также посуда и боевые молоты (ваджры) катакомбной культур ІІІ-ІІ тыс. до н.э. Юг Украины. Катакомбные сосуды и топоры — ингульская культура

Эти древнейшие скотоводы юга Восточной Европы ІV-ІІІ тыс. до н. э. еще не были настоящими номадами, которые проводили всю жизнь на коне или на повозке в постоянных перекочевках за стадами и табунами животных. Номадизм, как способ кочевой жизни и развитая форма скотоводческой экономики, окончательно сформировался в степях только в начале І тыс. до н.э. В основе хозяйства степняков ІV-ІІІ тыс. до н. э. лежало менее подвижное отгонное скотоводство. Оно предусматривало более или менее оседлое проживание женщин и детей в стационарных поселениях в долинах рек, где выращивали ячмень, пшеницу, разводили свиней, коз, ловили рыбу. Мужское население все больше времени проводило со стадами коров, овец и коней на летних степных пастбищах. Весной животных в сопровождении пастухов и вооруженной охраны гнали далеко в степь и только осенью возвращали на зимовку домой. Этот полуоседлый способ жизни быстро приобретал все более подвижные формы из-за возрастания роли скотоводства.

Эти ранние полукочевые скотоводы оставили мало поселений, но большое количество курганов. Особенно много их было насыпано ямниками (сотни тысяч) в ІІІ тыс. до н. э. Археологи узнают их по так называемому степному погребальному комплексу. Его важнейшими элементами являются курганная насыпь, помещение покойника в могильную яму в скорченном положении, засыпка погребенного порошком красной охры. В могилу клали грубые глиняные горшки, часто орнаментированные отпечатками шнура и наколами, оружие (каменные боевые молоты и булавы) (рис. 7). В углах ямы ставили колеса, символизирующие погребальную повозку, а часто и ее детали (рис. 4). В курганах находят каменные антропоморфные стелы, которые изображают родового патриарха с соответствующими атрибутами вождя-воина и пастуха (рис. 8). Важным признаком первых и-е юга Украины является доместикация коня, следы которой прослеживаются в лесостепном Поднепровье с ІV- ІІІ тыс. до н. э. (Телегин 1973).

Небывалое по размаху расселение древнейших и-е с юга Украины на бескрайних степных просторах до Среднего Дуная на западе и до Алтая на востоке объясняется скотоводческой экономикой, распространением колесного транспорта – повозок и боевых колесниц (рис. 9), тягловых животных (бык, конь), а позже и всадничества, которые обусловили подвижный способ жизни, воинственность и грандиозный масштаб экспансии ранних и-е (рис. 2).

От Рейна до Донца

Однако ограничение и-е прародины лишь степями и лесостепями Украины не объясняет, почему основной массив древнейшей и-е гидронимики лежит в Центральной Европе между Рейном и Днепром. Не вяжутся с югом Украины и такие природные реалии как горы, болота, распространение осины, бука, тиса, вереска, бобров, тетеревов и т.п. Эти элементы природного окружения более характерны для умеренного и прохладного климата Центральной Европы, чем для знойных степей Черноморья. Да и северно-европеоидная внешность первых и-е, о чем свидетельствуют древнейшие письменные источники, не вяжется с Причерноморьем.

Эти противоречия снимаются, если предположить существование единого этнокультурного субстрата между Нижним Рейном и Донцом, на котором в V-ІV тыс. до н.э. начали формироваться древнейшие индоевропейцы Причерноморья и Центральной Европы. Такой субстрат начал вырисовываться в последней трети ХХ ст. в ходе исследований мезолитических памятников на Северо-Немецкой, Польской, Полесской низменностях, в бассейнах Немана и Донца.

Среднеевропейские низменности, которые тянутся от бассейна Темзы через север Германии, Польшу, Полесье до Среднего Днепра, начиная с финального палеолита и вплоть до средневековья были своеобразным коридором, которым с запада на восток катились миграционные волны. Первыми этим путем с Ютландии до Днепра 12 тыс. лет тому прошли охотники на северного оленя культуры Лингби (рис. 10). Они заселили только что освобожденные от ледника Среднеевропейские низменности, дав начало родственным культурам охотников на северного оленя последнего тысячелетия ледниковой эпохи: Аренсбург Северной Германии, Свидер и Красноселье бассейнов Вислы, Немана, Припяти, Верхнего Днепра.

Рис. 10. Карта распространения памятников типа Бромме-Лингби, около 11 тыс. л. назад. (Залізняк, 2005, с.45) Условные знаки: 1- стоянки культуры Лингби, 2- местонахождения наконечников Лингби, 3- направления миграции населения культуры Лингби, 4- южная и восточная граница зандровых низменностей.

Мезолит Среднеевропейских низменностей начался с новой волны переселенцев на восток, которая привела к сложению культурной области Дювенси. В нее входят родственные раннемезолитические культуры Стар Кар Англии, Дювенси Германии, Клостерлунд Дании, Коморница Польши, Кудлаевка Полесья и бассейна Немана (рис. 11, 12).

Особенно мощной была миграция в Атлантическом периоде голоцена носителей традиций культуры маглемозе Юго-Западной Балтики. В бореале в VІІ тыс. до н.э. Маглемозе трансформировалась в культуру Свадборг Ютландии, население которой вследствие трансгрессии Балтики около 6000 лет до н.э. мигрировало на восток, где приняло участие в формировании яниславицкой культуры бассейнов Вислы, Немана и Припяти (рис. 13) (Kozlowsky 1978, p. 67, 68; Зализняк 1978, 1984, 1991, с.38-41, 2009, с.206-210). В конце VІ тыс. до н.э. носители яниславицких традиций продвинулись долиной Днепра в Надпорожье и далее на восток в бассейн Северского Донца (рис. 15). Об этом свидетельствует карта распространения характерных яниславицких острий (рис. 14).

Рис. 13. Карта распространения памятников яниславицкой культуры VІ-V тыс. до н.э.. Бассейн Немана (Зализняк, 1991, с.29)

Рис. 14. Карта распространения острий с микрорезцовым сколом на пластинах на территории Украины. (Залізняк, 2005, с.109) Условные знаки: 1-стоянки с сериями острий, 2-пункты с 1-3 остриями, 3-направление миграции с Южной Балтики в VII-V тыс. до н.э., 4-граница Полесья, 5-южная граница лесов в Атлантикуме.

Рис. 15. Острия на пластинах с микрорезцовыми сколами со стоянок Украины. Тип Яниславица и подобные. (Залізняк, 2005, с.110)

Процесс проникновения лесных охотников культурных традиций маглемозе с Полесья на юг, вероятно, стимулировался подвижкой в южном направлении по долинам рек широколиственных лесов в связи с общим потеплением и увлажнением климата в конце мезолита. В результате распространения лесных и лесостепных биотопов с соответствующей фауной по долинам рек вплоть до Черного и Азовского морей создались условия для продвижения на юг и юго-восток Украины лесных охотников яниславицкой культуры.

Так, в VI-V тыс. до н.э. сформировалась позднемезолитическая культурная общность постмаглемозе, которая охватывала низменные пространства от Ютландии до Северского Донца (рис. 16). В нее входили мезолитические культуры постмаглемозе Западной и Южной Прибалтики, Яниславица бассейнов Вислы, Немана, Припяти, а также донецкая культура бассейна Северского Донца. Кремневый инвентарь этих культур убедительно свидетельствует об их родстве и генезисе на основе мезолита Балтики. Многочисленные находки характерных для мезолита Балтики и Полесья микролитов в Надпорожье и даже на Северском Донце свидетельствует, что мигранты с Балтики достигли Донца (Залізняк, 1991, с. 40, 41; 2005, с. 109–111).

В V тыс. до н.э. на основе постмаглемозе, но под южным влиянием культурных общностей балкано-дунайского неолита сформировалась группа лесных неолитических культур: Эртебёлле Юго-Западной и Цедмар Южной Балтики, Дубичай бассейна Немана, волынская бассейна Припяти и Немана, днепро-донецкая Среднего Поднепровья и донецкая Северского Донца (рис. 16). Среди неолитических доноров упомянутых культур лесного неолита Немецкой, Польской, Полосской низменностей и Среднего Поднепровья особую роль сыграли культуры линейно-ленточной керамики и Кукутени-Триполье.

Существование культурно-генетической общности на равнинах от Нижнего Рейна до Северского Донца подтверждает не только археология. Упомянутые выше автохтонные охотничьи сообщества среднеевропейских низменностей и Поднепровья были связаны не только единым типом лесного охотничье-рыболовецкого хозяйства и материальной культурой, но и антропологическим типом населения. О проникновении северных европеоидов из Западной Балтики на Средний Днепр и Юго-Восток Украины в мезолите и неолите давно писали антропологи (Гохман 1966, Кондукторова 1973). Сравнение материалов мезолитических и неолитических могильников Поднепровья VI-IV тыс. до н.э. с синхронными захоронениями Ютландии свидетельствует как об определенном культурном, так и о генетическом родстве населения, оставившего их. Похожими оказались не только погребальный обряд, но и антропологический тип погребенных (рис. 4). Это были высокие, очень массивные, широколицые северные европеоиды, погребенные в вытянутом положении на спине (Телегин, 1991, Потехина 1999). В V тыс. до н.э. это население продвинулось лесостепной полосой в Левобережную Украину и на восток Среднего Поволжья (могильник Съезжее), образовав мариупольскую культурную общность, представленную многочисленными могильниками мариупольского типа с многочисленными остеологическими остатками массивных северных европеоидов (Телегин, 1991). От этого антропологического массива происходит население ранних индоевропейских общностей IV тыс. до н.э. – среднестоговской и ямной культур лесостепной Украины.

Таким образом, в VI-V тыс. до н.э. североевропейское охотничье население, которое с конца ледниковой эпохи проживало на низинных лесных просторах Южной Балтики и Полесья продвинулось Левобережьем Днепра в бассейн Северского Донца. Образовалась огромная этнокультурная общность, которая протянулась от Ютландии до Донца на две тысячи км и состояла из родственных культур охотников и рыболовов. Под воздействием земледельческих культур балкано-дунайского неолита с юга постмаглемезская мезолитическая общность перешла на неолитический этап развития. Из-за распространения степей вследствие аридизации климата указанные аборигенные общества северных европеоидов начали переходить к скотоводству и трансформировались в древнейшие и-е культуры IV тыс. до н.э. (среднестоговская на Левобережьи Днепра и воронковидных кубков в Центральной Европе).

Таким образом, древнейшие индоевропейцы IV-III тыс. до н.э. носители среднестоговской и ямной культур (возникли на базе днепро-донецкой и мариупольской культур) на востоке и культур воронковидных кубков и шаровидных амфор (потомки культуры Эртебелле) на западе принадлежали к североевропейскому антропологическому типу. Вместе с тем, у носителей этих ранних индоевропейских культур прослеживается некоторая грацилизация скелета, что свидетельствует об их формировании на основании местных северных европеоидов в условиях определенного притока более грацильного неиндоевропейского населения с колонизированного земледельцами Подунавья. Массивными северными европеоидами, по мнению Е.Е.Кузминой (1994, с.244-247), были также носители андроновской культуры Центральной Азии (рис. 9).

Североевропеоидную внешность ранних и-е подтверждают письменные источники и мифология, которые свидетельствуют о светлой пигментации индоевропейцев II тыс. до н.э. Так, в Ригведе арийцы характеризуются эпитетом «Svitnya», что означает «светлый, светлокожий». Герой известного арийского эпоса «Махабхарата» часто имеют глаза цвета «синего лотоса». По ведийской традиции настоящий брахман должен иметь каштановые волосы и серые глаза. В Илиаде ахейцы золотоволосые блондины (Ахиллес, Менелай, Одиссей), ахейские женщины и даже богиня Гера светловолосые. Златовласым изображали и бога Аполлона. На египетских рельефах времен Тутмоса IV (1420-1411 г. до н.э.) хеттские колесничие (мариану) имеют нордическую внешность, в отличии от их арменоидных оруженосцев. В середине I тыс. до н.э. к царю Персии с Индии будто бы приходили светловолосые потомки ариев (Лелеков, 1982, с. 33). По свидетельствам античных авторов высокими блондинами были кельты Центральной и Западной Европы. К тому же североевропеоидному типу, как не удивительно, принадлежали легендарные тохары Синдзяна в Западном Китае. Об этом свидетельствуют их мумифицированные тела, которые датируются приблизительно 1200 г. до н.э. и настенные тохарские росписи VII-VI ст. н.э. Древнекитайские хроники также свидетельствуют о голубоглазых блондинах, которые в древности жили в пустынях Центральной Азии.

Принадлежность древнейших индоевропейцев к северным европеоидам согласуется с локализацией прародины между Рейном и Северским Донцом, где к VI-V тыс. до н.э. по данным современной археологии сформировалась этнокультурная общность (рис. 16), на основе которой возникли древнейшие и-е культуры (мариупольская, среднестоговская, ямная, воронковидных кубков, шаровидных амфор).

Подводя итог, можно предположить, что прародиной и-е вероятно были Немецкая, Польская, Днепровская низменности и бассейн Донца. В конце мезолита в VI–V тыс. до н.э. эти территории были заселены массивными северными европеоидами с Прибалтики. В V тыс. до н.э. на их генетической основе формируется группа родственных неолитических культур, которые развивались под прогрессивным воздействием земледельческой протоцивилизации Балкан. Следствием контактов с последней, в условиях аридизации климата и расширения степей, произошла трансформация автохтонов праиндоевропейцев в собственно индоевропейское раннескотоводческое подвижное общество (Залізняк 1994, с.96-99; 1998, с. 216-218, 240-247; Zaliznyak, 1997, p.117-125; 2005). Археологическим маркером этого процесса является начало формирования в приазовских и причерноморских степях в конце V–IV тыс. до н.э. скотоводческого курганного погребального обряда (курган, погребения со скорченными и окрашенными охрой скелетами, антропоморфные стелы с изображениями оружия и пастушеских атрибутов, следы культа коня, быка, колесного транспорта, оружия и т.п.).

Если автор этих строк считает выделенную им постмаглемезскую этнокультурную общность VI–V тыс. до н.э. (рис. 16) праиндоевропейцами, субстратом, на котором формировались собственно индоевропейцы, то другой украинский исследователь С.В.Конча рассматривает носителей постмаглемозе как уже сложившихся индоевропейцев до их распада на отдельные этно-языковые ветви. По мнению С.В.Кончи «имеются весомые основания датировать индоевропейскую общность ранним мезолитом (VIII–VII тыс. до н.э.), а начало ее распада связывать с расселением яниславицкого населения на восток, в Полесье, и далее, до бассейна Донца в VI–V тыс. до н.э.». Исследователь считает, что определяющий для ранних и-е культурный комплекс (подвижное пастушеское скотоводство, курганный погребальный обряд, культы коня, быка, колеса-солнца, оружия, патриарха пастуха-воина и т.п.) был приобретен и-е позже, уже после распада праиндоевропейской общности в IV–III тыс. до н.э. (Конча, 2004, с.191-203).

Так или иначе, на низменностях от Нижнего Рейна на западе до Среднего Днепра и Северского Донца на востоке археологически прослеживается культурно-историческая общность, которая начала формироваться с окончанием ледниковой эпохи и которая возможно была этнокультурной подосновой индоевропейской группы народов.

Проблема индоевропейской родины далека от своего окончательного решения. Высказанные выше соображения, несомненно, будут корректироваться и уточнятся по мере поступления новых фактов и применения новейших научных методик к решению проблем индоевропеистики.

ЛИТЕРАТУРА:

Акашев К.А., Хабдулина М.К . Древности Астаны: Городище Бозок.-Астана, 2011.- 260 с.

Алексеев В.П. География человеческих рас. –М., 1974.- 350 с.

Андреев Н.Д. Раннеиндоевропейский язык.- М., 1986.

Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы.- Т.1, 2.- Тбилиси, 1984.- 1330 с.

Горнунг Б.В. К вопросу об образовании индоэвропейской языковой общности.- М., 1964.

Гохман И.И. Население Украины в эпоху мезолита и неолита (Антропологи­ческий очерк).- М.,1966.

Даниленко В.Н. Неолит Украины. –К., 1969.- 260 с.

Даниленко В.Н. Энеолит Украины.- К., 1974.

Дьяконов И.М. О прародине носителей индоевропейских диалектов // Вестник древней истории.- №4.- 1982.- С.11-25.

Залізняк Л.Л. Рудоострiвська мезолiтична культура // Археологiя. – 1978. – № 25. – С. 12 – 21.

Зализняк Л.Л . Мезолит Юго-Восточного Полесья. – К.: Наукова думка, 1984 . – 120 с.

Зализняк Л.Л . Населе­ние Полесья в мезолите. – К., 1991.-190 c.

Залізняк Л.Л. Нариси стародавньої історії України.-К., 1994.- 255 c.

Залізняк Л.Л . Передісторія України Х –V тис. до н.э. – К., 1998. – 307 c.

Залізняк Л.Л. Первісна історія України.- К., 1999.- 264 с.

Залізняк Л.Л.

Залізняк Л.Л. Стародавня історія України.- К., 2012.- 542 c.

Зализняк Л.Л . Фінальний палеолит и мезолит континентальної України // Кам’яна доба України.- №8.- К., 2005.- 184 с.

Залізняк Л.Л. Мезоліт заходу Східної Європи // Кам’яна доба України.- №12.- К., 2009.- 278 с.

Иллич-Свитыч В.М . Древнейшие индоевропейско-семитские контакты // Проблемы индоевропейского языкознания.- М., 1964.- С.3-12.

Иллич-Свитыч В.М. Опыт сравнения ностратических языков. Введение // Сравнительный словарь.-Т.1- 2.- М., 1964.- С.3-12.

Клейн Л. С. Древние миграции и происхождение индоевропейских народов.-СПб, 2007.

Кондукторова Т.С. Антропология населения Украины ме­зо­­ли­та, неолита и эпохи бронзы.- М.,1973.

Конча С.В. Перспективи етногенетичних реконструкцій за кам’яної доби. (Матеріали індоєвропеїстики) // Кам’яна доба України, вип. 5.- К., 2004.- с.191-203.

Кузмина Е. Е. Откуда пришли индо-арии? — М., 1994.- 414 с.

Лелеков А.А. К новейшему решению индоевропейской проблемы // Вестник Древней Истории.- №3.- 1982.

Монгайт А.Л. Археология Западной Eвропы. Каменный век.-Т.1.-М.,1973.-355с.

Павленко Ю.В. Передісторія давніх Русів у світовому контексті.-К.,Фенікс, 1994, 400 с.

Павленко Ю. В. Історія світової цивілізації.- К.,Либідь, 1996.-358 с.

Ригведа.- М., 1989.

Потехина И.Д. Население Украины эпохи неолита и раннего энеолита по антропологическим данным.-К., 1999.- 210 c.

Салларес Р. Языки, генетика и археология //Вестник древней истории.-№3.-1998.- С.122-133.

Сафронов В.А. Индоевропейские прародины. – Горький, 1989.- 402 c.

Cтаростин С.А. Индоевропейско-северокавказские изоглосы // Древний Восток: этнокультурные связи.- М., 1983.- С.112-164.

Телегін Д.Я. Середньостогівська культура епохи міді.- К., 1974.- 168 с.

Телегин Д.Я. Неолитические могильники мариупольского типа.-К.,1991.- 94 c.

Шлейхер А. Краткий очерк доисторической жизни северо-восточного отдела индо-германских языков // Записки Императорской Академии.- Т. VIII.-Приложение.-СПб, 1865.

Шрадер О. Сравнительное языковедение и первобытная история.- Спб., 1886.

Ясперс К. Смысл и постижение истории.-М., 1991.

Anthony D. The ‘Kurgan culture’, Indo-European Îrigins, and the Domestication of the Horse: A Reconsideration// Current Antropology.-N 27.-1986.- S. 291 — 313.

Anthony D. The Archaeology of Indo-European Origins // The Journal of Indo European Studies.- Vol. 19.- N 3-4.- 1991.- p.193- 222.

Bosh — Gimpera P. Les Indo — Europeens: problems arheoloques. — Paris. — 1961.

Child G. The aryans. — N.Y., 1926.

Child G. The prehistory of European Society. — London, 1950.

Cuno I.G. Forschungen in Gebeite der alten Volkerkunde. — Bd.1. — Berlin, 1871.

Devoto G. Origini Indoeuropee. — Firenze, 1962.

Geiger L . Zur Entwickelungschichte der Menschheit. — Stuttgart, 1871.

Georgiev V. Introduzione dla storia delle linque Indoeuropee. — Roma, 1966.

Gimbutas M. The kurgan culture// Actes du VII CIPP. — Prague, 1970.

Gimbutas M. Primary and secondery of the Indoeuropeans // Journal of Indo — Europian stadies. — N 13. — 1985. — P. 185 — 202.

Grimm J. Gеschichte der deutschen Sprache. — Leipzig, 1848. — Bd.1.

Grossland R.A. Immigrants from the North // Cambrige Ancient History.- 1967.- Vol.1.-Pt.2.- P.234-276.

Hausler A. Kultyrbeziehungen zwishen Ost und Mitteleuropa in Neolitikum // Jahresschrift fur mitteldeutsche Vergeschichte. — 68. — 1985. — S. 21 — 70.

Hirt H. Die Urheimat der Indogermanen. // Indogermanische Forschungen, 1892. – B.1. – S. 464-485.

Kossinna G. Ursprung und Verbreitung der Germanen in vor und fruhgeschictlichen Zeit.- Leipzig, 1926.

Kuhn A. Zur altesten Geschichte der indogermanischen Volker. — Berlin, 1845.

Kühn H . Herkunft und Heimat der Indogermanen // Proceeding of the First International Congress of Prehistoric and Protohistoric Sciences, London,1932. — Oxford University Press., 1934. — P.237 – 242.

Mallory J . In search of the Indo — Europeans. — London, 1989. – 286 p.

Renfrew C. Archaeology and language. — N.Y., 1987. — P. 340.

Schleicher A. Der wirtschaftliche Culturstand der Indogermanischen Urvolkes // Hildebrander Jachre­schrift. — H.1. -1863.- S. 401-411.

Sulimirski T. Die schnurkeramischen Kulturen und das indoeuropaische Problem // La Pologne au VII Congres international des sciences prehistoriques. — Part I. – Warsaw, 1933 — P. 287 — 308.

Sulimirski T. Corded ware and globular amphorae North East of the Carpathians.- London, 1968.

Zaliznyak L.L. Mesolithic forest hunters in Ukrainian Polessye.- BAR N 659. – Oxford, 1997b. – 140 p.

Zaliznyak L.L. Ukraine and the Problem of Indo-European Original Motherland // Archeology in Ukrainе, Kyiv-Ostin 2005.- Р. 102-137.

Проблема локализации прародины индоариев непосредственно связана с проблемой индоевропейской прародины. Еще в прошлом веке ученые-лингвисты обратили внимание на то, что лексика, фонетика и грамматика языков значительного числа народов, населяющих Евразию, имеют много общих черт. Вот лишь два примера такого рода. Русское слово «мать» имеет параллели не только в славянских, но также в литовском (motina), латышском (mate), древнепрусском (muti), древнеиндийском (mata), авестийском (matar), армянском (mair), албанском (motrё - сестра), латинском (mater), ирландском (mathir), древневерхненемецком (mouter) и других современных и мертвых языках.

Не меньше однокоренных слов и у слова «искать» - от сербохорватского искати и литовского ieskoti (искать) до древнеиндийского icchati (искать, спрашивать) и английского to ask (спрашивать).

На основе подобных совпадений было установлено, что все эти языки имели общую основу. Они восходили к языку, который условно (по месту обитания этносов, говоривших на языках - «потомках») назвали праиндоевропейским, а носителей этого языка - индоевропейцами.

К числу индоевропейцев относятся индийские, иранские, италийские, кельтские, германские, балтийские, славянские, а также армянский, греческий, албанский и некоторые мертвые (хетто-лувийские, тохарские, фригийский, фракийский, иллирийский и венетский) языки.

Время существования индоевропейской общности и территория, на которой жили индоевропейцы, восстанавливаются преимущественно на основании анализа индоевропейского языка и сопоставления результатов такого исследования и археологическими находками. В последнее время для решения этих вопросов все шире привлекаются палеографические, палеоклиматологические, палеоботанические и палеозоологические данные.

Так называемыми аргументами времени (т.е. показателями времени существования тех или иных явлений) служат слова - «культурные указатели», обозначающие такие изменения в технике или экономике, которые могут быть соотнесены с уже известными, датированными археологическими материалами. К числу подобных аргументов относятся совпадавшие у большинства народов, говоривших на индоевропейских языках, термины, которыми именовались пахота, плуг, боевые колесницы, утварь, а самое главное - два термина общеевропейского характера, восходящие, несомненно, к завершающей фазе эпохи неолита: название меди (от индоевропейского корня ai- разжигать огонь) и наковальни, камня (от индоевропейского ak- разжигать огонь). Это позволило отнести время существования праиндоевропейской общности к V-IV тысячелетию до н.э. Если индоевропейские языки имеют общий термин для обозначения меди, то каждый из этих языков имеет особое слово для бронзы. Следовательно, рассеяние различных групп индоевропейского языка можно датировать временем, в которое начали различать медь и бронзу. 1

Довольно сложным является решение вопроса о прародине индоевропейцев. Ее локализуют, основываясь, главным образом на данных лингвистики и археологии, которые зачастую противоречат друг другу. Так как большинство созданных теорий по данному вопросу делает упор либо на лингвистические выводы, при этом слабо привлекая археологические факты, либо наоборот.

Г. Чайлд проанализировал природно-географические характеристики предполагаемой прародины индоевропейцев на основе реконструируемой лексики языка праиндоевропейцев, и создал следующий образ территории проживания праиндоевропейцев: «Сцена неразделенной жизни ариев - континентальный район, пересеченный реками, достаточно покрытый лесами, чтобы предоставить укрытие медведям и бобрам, но и достаточно открытый, чтобы вскармливать зайцев и быстрых лошадей и чтобы позволить беспрепятственное продвижение повозок». 2

В качестве аргументов места (т.е. указателей на какие-либо географические реалии) использовались слова, обозначавшие растения, животных, минералы, части ландшафта, формы хозяйственной деятельности и социальной организации. Самыми показательными в пространственном отношении следует признать наиболее устойчивые топонимы - гидронимы, а также названия такой древесной породы как бук (так называемый аргумент бука), и такой рыбы, как лосось (так называемый аргумент лосося). 3 Для общеиндоевропейского языка характерны названия таких деревьев как дуб и береза. Так в санскрите название березы - bhurja - является общим с ее обозначением у прочих индоевропейцев. Это означает, что там, откуда мигрировали индоарии, береза была наиболее распространенным видом местной флоры. Так у древних индийцев долгое время сохранялся обычай использования веток березы в свадебном обряде, как символа ритуальной чистоты. Такое же представление о березе существовало в германской и балтийской традициях. На территории индоевропейцев обитали такие животные как медведь, заяц, волк, змеи - из диких. Из числа домашних животных - собака, лошадь, крупный рогатый скот, овцы, козы, гуси, утки. 4 Т.В. Гамкрелидзе и В.В. Иванов к этому списку добавляют более южных диких животных, таких как лев, рысь, барс, обезьяна, слон и верблюд. 5 Однако последних И.М. Дьяконов решительно исключает из списка, поскольку названия для них, он считает заимствованиями. 6

Данные индоевропейского словаря позволяют также выявить культурно-исторические характеристики пранарода, обитавшего на прародине. Праиндоевропейцы занимались земледелием. Об этом можно судить по индоевропейским названиям сельскохозяйственных растений (ячмень, пшеница, лен), плодовых деревьев (яблоня, вишня), орудия для обработки земли (плуг, серп), сельскохозяйственных сезонов (время жатвы, время вызревания). 7 Праиндоевропейцы имели развитое скотоводство. Материалы сравнительной этнографии дают представление о том, что скот играл важную роль в экономике индоевропейцев. У индийцев Веды, иранцев Авесты, гомеровских греков, римлян, кельтов, ранних индусов слово для обозначения битвы (gavishti) буквально означает «борьба за корову». 8 Для установления места, где могли располагаться все подобные объекты, названия которых имели в индоевропейских языках единое происхождение, потребовалось привлечь данные палеоботаники и палеозоологии, а также палеоклиматологии и палеогеографии. Сопоставление всех пространственных аргументов привело к появлению различных точек зрения. Были предложены следующие локализации: балкано-дунайская, южнорусская (междуречье Днепра и Дона, включая Крымский полуостров), волжско-енисейская (включая северный Прикаспий, Арал и северный Балхаш), восточно-анатолийская, центрально-европейская (бассейны рек Рейна, Вислы и Днепра, включая Прибалтику).

Название для лошади встречается во всех индоевропейских языках. Индоевропейцы приручили лошадь, которую они называли «быстрая». 9 Г. Чайлд считает, что это должна быть степная лошадь, которая необходима для передвижения на большие расстояния.

С использованием лошади было связано развитие колесного транспорта. Особую ценность, по мнению Т.В. Гамкрелидзе и В.В. Иванова, для установления первоначальной среды обитания древних индоевропейцев и локализации индоевропейской прародины в переднеазиатском ареале имеет индоевропейская терминология колесного транспорта - названия колесных повозок и их составных частей (колесо, ось, упряжка, ярмо, дышло), - металла (бронза), необходимого для изготовления колесных повозок из твердых пород горного леса, и тягловой силы - одомашненной лошади, уже использовавшейся в хозяйственных и военных целях носителями индоевропейского праязыка. 10 Начало изготовления колесных повозок датируется временем около IV тысячелетия до н.э. Первым их очагом, согласно данным английского археолога С. Пиггота, следует считать территорию от Закавказья до Верхней Месопотамии между озерами Ван и Урмия. Из ближневосточного ареала эпохи ранней бронзы колесные повозки попадают в Волжско-Уральский район, Северное Причерноморье, на Балканы, в Центральную Европу. 11 Тот же регион является одной из возможных областей распространения уже одомашненной лошади и использования ее в качестве тягловой силы. Данные утверждения соответствуют теории Т.В. Гамкрелидзе и В.В. Иванова о локализации прародины индоевропейцев в Передней Азии.

Л.А. Лелеков приводит как археологически доказанный факт доместикацию лошади в Подунавье и на территории нынешней Украины не позже начала IV тысячелетия до н.э. 12 Коневодство же, судя по археологическим свидетельствам, в областях к северу и северо-западу от Черного моря и в Подунавье было распространено ранее, чем в Передней Азии. Оно, очевидно, вообще возникло впервые в областях к северу от Черного моря и в соседних районах, где кости лошади обнаружены на поселениях, датируемых V-IV тысячелетиями до н.э., среди найденных костей домашнего скота более половины принадлежит лошади. 13

Предприняв этимологическую реконструкцию праиндоевропейского словаря, Т.В. Гамкрелидзе и В.В. Иванов отождествляют прародину индоевропейцев с областью, занимавшей Восточную Анатолию, Южный Кавказ и Северную Месопотамию в V-IV тысячелетиях до н.э. По их мнению, реконструируемая праиндоевропейская лексика экологической среды обитания праиндоевропейцев совпадает именно с этим географическим ареалом.

Начало миграций индоевропейских племен относится по этой гипотезе к периоду не позднее IV тысячелетия до н.э. Первой языковой общностью, выделившейся из индоевропейской, считается анатолийская. 14 Выделение греко-армяно-арийского единства следует за обособлением анатолийцев, причем арийский диалектный ареал предположительно отделяется еще в пределах общеиндоевропейского. Впоследствии греческий (через Малую Азию) попадает на острова Эгейского моря и в материковую Грецию, наслаиваясь на неиндоевропейский “эгейский” субстрат, включающий различные автохтонные языки; индоарийцы, часть иранцев и тохары движутся в разное время в (северо-) восточном направлении (для индоарийцев допускается возможность продвижения в Северное Причерноморье через Кавказ), тогда как носители “древнеевропейских” диалектов через Среднюю Азию и Поволжье перемещаются на запад, в историческую Европу. 15 Таким образом допускается существование промежуточных территорий, где оседали, вливаясь в местные популяции повторными волнами, вновь прибывающие группы населения, позднее заселившие более западные области Европы.

Т.В. Гамкрелидзе и В.В. Иванов полагают, что весь комплекс культурных и социально-экономических признаков, восстанавливаемый для цивилизации праиндоевропейцев, типологически характерен для ранних цивилизаций Ближнего Востока (хотя они также отмечают существенные различия). 16 На отличии ближневосточных цивилизаций от цивилизации праиндоевропейцев особенно настаивает Л.А. Лелеков: в обществе праиндоевропейцев отсутствовала письменность, шестидесятеричная система исчисления, искусственная ирригация, сословие «торговцев», противопоставленное другим рангам, централизованная государственная власть. 17

П. Гилс помещал прародину индоевропейцев в Центральной Европе. Он считал, что индоевропейцы рассеялись из центра на Дунае, который представлял собой лессовые земли, расположенные между Карпатами на востоке, Балканами на юге, богемским лесом на западе и горами, отделяющими Богемию от Германии, на севере. 18 По мнению П. Гилса, климатические условия, растительный и животный мир этого района вполне соответствуют природно-географическим чертам прародины индоевропейцев, реконструируемым с помощью лингвистической палеонтологии.

Именно здесь, полагал П. Гилс, народ праиндоевропейцев мог заниматься и скотоводством, и земледелием. Равнины Венгрии превосходно приспособлены для выращивания зерна и вскармливания лошадей. На парковых землях нижних Карпат можно было разводить скот, а на высотах - пасти овец. Из этого района индоевропейцы могли, по мнению П. Гилса, проходить волна за волной в Малую Азию и на Восток. 19

Против гипотезы П. Гилса выступил Г. Чайлд. Он отметил, что, будучи филологом, П. Гилс не сделал попытки соотнести данные лингвистики с археологическим материалом, происходящим из этого района и несоответствующим праиндоевропейской цивилизации.

Таким образом, для локализации индоевропейской прародины важным является вопрос о соотнесении ее с археологическими культурами. Многие ученые считают, что носителями индоевропейских языков в Европе явились племена, принадлежавшие к кругу культур боевых топоров.

Миграции носителей культур боевых топоров начались в конце III тысячелетия до н.э., что соответствует традиционной и наиболее вероятной дате расселения индоевропейцев. Если считать экспансию этих культур движением индоевропейцев с прародины, то можно предположить, что исходная область культур боевых топоров и была прародиной индоевропейцев. 20 Тогда именно там нужно искать археологическую культуру, соответствующую праиндоевропейской цивилизации. Исходным ареалом экспансии культур боевых топоров считают степные территории, простирающиеся от Аральского моря и Нижнего Поволжья до Северного Причерноморья. Здесь в III тысячелетии до н.э. существовала древнеямная (или курганная) культура. 21 М. Гимбутас видит в древнеямной культуре, которую она называет курганной, общую праиндоевропейскую культуру и считает ее продвижение на запад экспансией протоиндоевропейцев. Древнеямную культурно-историческую область связывает с праиндоевропейцами также Н.Я. Мерперт.

На западе степного региона, на территории от Урала до устья Днепра в III тысячелетии до н.э. существовала древнеямная культурно-историческая область. Данные племена занимались охотой и рыболовством, но уже начали осваивать и производящие формы экономики, особенно скотоводство.

Культура этих племен получила свое название по характерному для нее погребальному обряду. Они выкапывали для своих покойников большие квадратные или прямоугольные ямы, дно которых густо посыпали красной охрой. Покойника клали головой на восток, на спину, с сильно подогнутыми в коленях ногами. Яму перекрывали сверху деревом или камышом, а затем над ней насыпали большой земляной курган. 22

В III тысячелетии до н.э племена древнеямной культуры широко расселились в Подонье, Приазовье, Нижнем Приднепровье. Древнее местное население этих территорий подверглось культурному воздействию носителей древнеямной культуры и включилось в процесс формирования единой культурно-исторической области. На юге древнеямные племена достигли предгорий Кавказа и вступили в тесный контакт с племенами майкопской культуры. На востоке они заняли оренбургские степи, продвинулись к Южному Приуралью и достигли земель, занятых энеолитическим населением Средней Азии. Через Кавказ и Среднюю Азию осуществлялись контакты носителей древнеямной культуры с переднеазиатским миром.

Таким образом, археологически отмечаются очень ранние связи степных племен с Югом и Юго-востоком, не отрицается возможность передвижений значительных групп населения в степь из районов Кавказа и Прикаспия.

Основными видами хозяйства носителей древнеямной культуры были скотоводство и земледелие. В материалах древнеямных могильников и поселений встречаются кости домашней овцы, быка, лошади, сайгака, кости пушных зверей и птиц. Животноводство, прежде всего овцеводство, являлось главным занятием. У некоторых групп населения, в основном в Нижнем Поднепровье, было развито и земледелие. На степных просторах скотоводство было кочевым; имелись тягловые повозки, остатки которых найдены в Поднепровье, Приазовье и Приуралье. 23 В качестве тягловой силы в хозяйстве использовалась лошадь.

Таким образом, древнеямная культура очень напоминает культуру праиндоевропейцев. Этого не отрицают даже Т.В. Гамкрелидзе и В.В. Иванов: «Атрибуты курганной (древнеямной) археологической культуры, восстанавливаемые по остаткам материальных памятников, совместимы с атрибутами древней культуры, реконструируемой для индоевропейцев по лингвистическим данным». 24

Основные возражения, которые адресуются данной гипотезе, обусловлены тем, что с самого начала она разрабатывалась как концепция сугубо археологическая. 25

Л.С. Баюн считает, что на настоящем этапе исследований наиболее перспективным решением индоевропейской проблемы представляется следующее: «Некоторые области Центральной Европы начиная с эпохи бронзы составляли ареал расселения «древнеевропейских» народов; Балкано-Карпатский регион в данном случае становится «прародиной» для части носителей индоевропейских диалектов. Этому должен был предшествовать период их пребывания на более восточной территории, включающей степи Поволжья и Северное Причерноморье, в составе индоевропейской диалектной общности, куда в это время еще входили индоиранская (или ее часть), тохарская и другие группы. «Степная» прародина индоевропейцев, таким образом, будет соотнесена с ареалом, общим для большей части индоевропейских диалектов, с которого происходило движение в центрально-европейские области. Вопрос о том, был ли данный ареал первичной прародиной всех индоевропейцев, или (как, например, показывают на огромном материале авторы переднеазиатской гипотезы) промежуточной областью расселения («вторичной прародиной») для большинства индоевропейских диалектных групп, необходимо решать в связи с вопросом о древнейших этапах становления и развития целого ряда этноязыковых общностей, обнаруживающих контактную и генетическую близость к индоевропейской». 26

Об индоевропейской прародине

Изучая древнейшую историю народов мира, постоянно сталкиваешься с различными точками зрения и различными теориями.

Особенно много споров среди историков, археологов, этнографов, лингвистов и прочих по теме «Родина индоевропейцев».

В этой связи остается нерешенной и проблема хеттов - откуда же они все-таки пришли в Малую Азию, будучи индоевропейцами. Мы не будем анализировать все возможные гипотезы о прародине индоевропейцев.

Покажем лишь районы локализации индоевропейцев и пути их миграции. При этом будем опираться на ранее проведенные нами исследования, ссылки на которые непременно укажем по ходу повествования.

Используем термин индоевропейцы, как общепринятый, и для того, чтобы сопоставить имеющиеся научные сведения с результатами нашего исследования. Но по ходу изложения будем вводить в употребление и другие, уже реальные понятия, которые будут отражать суть описываемых исторических процессов.

В начала рассмотрим базовые факты по вопросу возможной локализации индоевропейской прародины:
а) в III тыс. до н.э. на территории степей от Южного Урала до низовий Днестра существовала ямная археологическая культура, к которой относятся племена кочевников, признанные всеми археологами индоевропейцами

б) индоевропейцы в Европе: скотоводческие племена индоевропейцев проникли (шнуровая керамика, культуры боевых топоров) на территорию теперешней Украины (средне-днепровская культура), в Прибалтику и на юг Скандинавии (культура ладьевидных топоров) примерно в 2300 году до н.э., в Польшу пастушеские племена (культура Злота) проникли примерно в 2100 году до н.э., в Германию пастушеские племена (сакскотюрингская культура) проникли примерно в 1900 году до н.э.

в) индоевропейцы - лувийцы, хетты, палайцы, появились в Малой Азии на рубеже III и II тысячелетий до н.э. Это признано всеми историками. Кстати, с этого времени есть первые письменные источники об индоевропейских народах.

г) в 17-16 веке до н.э. в Древнюю Грецию проникают первые индоевропейские племена ахейцев. Об этом есть письменные источники из Хеттского царства.

д) в 15 веке до н.э. индоевропейцы начали заселять Северную Индию. Этот факт тоже признан всеми историками.

е) примерно в 15-13 веках до н.э. индоевропейские племена тохаров поселились в нынешнем Северо-Западном Китае (современная Уйгурия). Об этом есть сообщения из древнекитайских источников.

ж) примерно в 11-10 веках до н.э. на территории нынешнего Ирана появляются индоевропейские племена мидийцев и персов. Этот факт также признан историками.

Исходя из всего комплекса имеющихся сведений, можно предположить, где располагалась прародина всех индоевропейских народов. Не будем пересказывать различные гипотезы на этот счет. Но само название народа - индоевропейцы вызывает удивление.

На самом деле это просто древние арии, имя которых было замазано, спрятано всевозможными названиями различных народов, большей частью выдуманными академическими исследователями. В этой связи полагаем возможным представить наше понимание вопроса о т.н. индоевропейцах в следующем виде.

Родиной индоевропейцев (арийцев) является север - таинственная страна Гиперборея, располагавшаяся в не так далекие времена по всему северному побережью Евразии и которая в свою очередь была связана с материком Арктида (на этом материке была легендарная гора Меру), существовавшим в древности в Северном Ледовитом океане.

В какой-то момент времени материк Арктида опустился на дно океана, и люди, там проживавшие переселились на материк Евразия.

Затем около 10 тыс. лет до н.э. из-за мирового катаклизма, известного как потоп, индоевропейцы (потомки арийцев) смогли выжить, в частности, в горах Урала и в послепотопные времена начали осваивать прилегающие к Уралу территории. Имеются археологические свидетельства проживания там племен шигирской археологической культуры, существование которых датируется 8 тыс. до н.э. В 7-6 тыс. до н.э. племена древнейших индоевропейцев стали отделяться от шигирцев (оставшиеся шигирцы сформировали уральские народы).

В начале 5-го тысячелетия единый народ разделился на группы: - основная группа находилась на Южном Урале и прилегающих степных территориях, - верхневолжская (верхневолжская археологическая культура) группа проживала в районе Верхней Волги, - западная группа (нарвская археологическая культура) проживала между верховьями Волги и Балтикой.

Сторонниками гиперборейской теории происхождения арийцев являются индийский ученый Б. Тилак, исследователи В. Демин, А. Барченко, С.В. Жарникова, Н. Рерих, Д. Святский, М.В. Ломоносов, Страбон, Павсаний, Нострадамус, Диодор Сицилийский. Они помещают прародину индоевропейцев в приполярных областях - на Ямале, Таймыре и Кольском полуострове.

Примечательно и то, что в период с 7,5 до 5,4 тыс. до н. э. климат в тех местах был намного теплее, и границы лесной зоны во многих местах совпадали с северной береговой линией Евразии. Таким образом, принципиальных препятствий к тому, чтобы эти места были обитаемы, не имеется. То, что предки современных хинди, марахти и многих других когда-то пришли с севера, также не является большим откровением.

Почему же данная гипотеза не устраивает ученых? Почему они ее отвергают?

Для начала, потому, что возможность связать протоиндоевропейцев данной гипотезы с какой-либо археологической культурой в рассматриваемой местности, датируемой соответствующим временем, практически полностью отсутствует. И не потому, что там ничего не нашли - повторюсь, существенных препятствий к заселению тех территорий в рассматриваемый период не имелось. И заселены они были.

Но культуры, про которую можно было бы сказать, что да, это - те самые предки индусов, т.е. арийских индийцев, так и не нашлось. Нами же в работе «О зарождении человеческой цивилизации» показаны факты, свидетельствующие о реальности существования Гипербореи, а также представлена гипотеза о зарождении человеческой цивилизации на севере Евразии.

Для доказательства этого феномена нами приведены результаты исследований некоторых известных ученых - В.Н. Демина, С.В. Жарниковой, Е. Блаватской, Б. Тилака. Хотя все они, казалось бы, представляют различные направления исторической мысли и темы их работ практически не пересекаются, но они говорят на самом деле об одном и том же - территория, где располагалась прародина индоевропейской цивилизации, находилась в районе нынешнего северного побережья России, откуда собственно и пошла расселяться Белая раса по всей земле.

Это страна Гиперборея, называнная так греками, следы которой находят экспедиции, работающие на побережье Северного Ледовитого океана. Локализовать древнюю Гиперборею помогли исследования Б. Тилака и С.В. Жарниковой. Именно здесь на побережье Ледовитого океана, в том числе на европейской части России слагались основные гимны индоиранских эпосов, в земле, названной в Авесте Айрьянам Ваэджо - Арийский простор.

Именно из этого региона отправились в дальнейший путь арии (академические индоевропейцы), расселяясь по всей Ойкумене на запад, восток и юг.2

2 И о том же говорится и в Сказах Захарихи, записанных Ю.П. Миролюбовым, а также и о времени прибытия Предков с затонувшего острова (континента) в Северном Океане (Скифском море Птолемея) — это произошло 72 тысячи лет назад .

В нашем исследовании «Древнейшая история арийской цивилизации» были показаны истоки нашей цивилизации, которые идут с севера Евразии. В исследовании мы нарисовали всего лишь некий контур процессов зарождения арийской цивилизации, ее распространения и получения того статуса-кво, который мы имеем на текущий момент в устройстве мира на нашей планете.

Очевидно, что северные земли нашей планеты были когда-то заселены некими народами — в нашем понимании арийцами, в околонаучном понимании — гиперборейцами. Именно оттуда, из северных земель, исходили основные импульсы эволюции человеческого общества, что подтверждается в первую очередь документально в индоиранских древних книгах.

Анализ и сравнение эзотерических сведений с данными ДНК-генеалогии также говорит в пользу этого. События из жизни древних ариев, описываемых этими учениями, практически совпадают по основным, конечно, известным реперным точкам. В работе приведена сводная хронологическая таблица конкретных событий в жизни арийцев, начиная с отметки 100 тысяч лет до н.э.

Некоторые ученые рассматривают вопрос о том, что родиной индоевропейцев является Северное Причерноморье и Кубань. По этой теории именно с этой территории в 3-м тысячелетии начинается расселение индоевропейцев. Это правильная точка зрения, но с учетом небольшого дополнения, что указанные регионы были лишь одной из промежуточных точек при расселении арийцев с севера в южном направлении.

Сторонником этой теории является американский антрополог Мария Гимбутас. В соответствие с ее позицией, прародина индоевропейцев размещалась в низовьях Волги и к западу от Каспия. Оттуда в 2300 -2200 годах до н.э. проявились признаки экспансии новой культуры степной зоны Северного Причерноморья.

Концепция М. Гимбутас сохранила свою актуальность, но с небольшими корректировками. Многие исследователи принимают теорию отождествления носителей ямной культуры в причерноморских степях с ранними протоиндоевропейцами (3500 - 2500 гг. до н.э.), считая, что на базе восточных групп носителей ямной культуры в районе нижней Волги складывались новые индоевропейские общности, которые продвигались далее в Индию, где эти носители назвали себя ариями.

На текущий момент это наиболее популярная гипотеза праиндоевропейской прародины, которая предполагает развитие индоевропейцев из курганной культуры степей Поднепровья и юга Поволжья, вследствие одомашнивания лошади ставших высокомобильными и склонными к экспансии, что и привело к расселению индоевропейцев по миру. Полагаем, что эта теория хорошо вписывается в теорию происхождения арийцев (индоевропейцев) из Гипербореи и является всего лишь частью этой теории.

Также рассматривается возможность поиска родины индоевропейцев на Алтае. По этой теории индоевропейцы сформировались в Южной Сибири и оттуда начали продвигаться на запад. Считаем, что эта теория также может быть продолжением первой теории (гиперборейской) с учетом расселении индоевропейцев с севера в южном направлении.

Ареал распространения ямной культуры по степям Евразии достигал и Алтая.

По другой существующей теории родина якобы находилась в Средней Азии (Туркмения, Узбекистан). И оттуда в 3-м тысячелетии началось расселение всех индоевропейцев по Евразии. Полагаем, что эта теория опять-таки является частью первой теории (гиперборейской) при расселении индоевропейцев с севера в южном направлении. Просто маршруты расселения разных групп ариев с севера были разные: одни шли по Русской равнине, другие через Сибирь.

Этот изложенный нами небольшой экскурс в историю необходим и важен для понимания вопроса, откуда же мог выдвинуться индоевропейский народ, хетты, в сторону Малой Азии.

Как видим, это, скорее всего, могло произойти из прикубанских степей двумя маршрутами: водным путем по Черному морю, либо по суше через Кавказ. Для уточнения данного вывода представим результаты лингвистических исследований, которые определяют своими методами местонахождение прародины академических индоевропейцев, т.е. территории, откуда все эти языки по мере своего выделения из праиндоевропейского единства распространялись в области своего последующего пребывания.

Напомню, что в XIX в. было выявлено определенное сходство между языками, столь удаленными друг от друга на современной лингвистической карте и принадлежащими столь несходным друг с другом антропологически и культурно народам, как обитатели Северной Индии и большинство европейцев. Поначалу это вызвало, по меньшей мере, недоумение.

Однако длительное развитие индоевропеистики как особой комплексной отрасли науки позволило собрать неопровержимые доказательства, что языки этих народов, в самом деле, родственны, имеют общее происхождение, следы чего наблюдаются как в их морфологии, так и в лексике (прежде всего - в ее реконструируемых праформах).3

3 Правда «реконструируемые праформы» по большей части — домыслы, подгонки под предполагаемый / искомый / мнимый образец и просто наукообразные вымыслы. Хотя языковая семья, конечно, реально есть, но ищут они не так как следовало бы, а значит — не там.

Эту семью родственных языков в настоящее время именуют индоевропейской.

Несмотря на длительную историю изучения проблемы индоевропейской прародины и на применение тщательно разработанной методики языковых реконструкций, единства в научной среде в толковании этой проблемы нет (отмечаем отсутствие понимания по этому вопросу в академической науке).

Странная какая-то ситуация складывается вокруг индоевропейцев. Ученые до сих пор не могут локализовать их прародину. Может просто НЕ хотят или кто-то этому препятствует…

Если оставить в стороне более или менее второстепенные расхождения между отдельными специалистами, то можно указать на два основных подхода к ее решению.

Одним из наиболее традиционных является точка зрения о формировании общеиндоевропейского праязыка на Балканском полуострове (преимущественно в северной его части) и в смежном с ним Карпатском регионе Центральной Европы. В эпоху неолита и энеолита здесь существовал мощный пласт земледельческих культур, по характеру во многом соответствующих тому культурному облику, который реконструируется для праиндоевропейцев по лингвистическим данным.

Важную роль в построениях сторонников этой концепции играет и ландшафтная аргументация, в частности, так называемый «аргумент березы», основанный на том, что наименование этого дерева по существу во всех индоевропейских языках имеет общее происхождение, а значит, их единая прародина должна была находиться там, где береза не только была представлена, но являлась «главным, наиболее распространенным видом местной флоры».

Отсюда-то, согласно этой версии, в IV—III тыс. до н. э. и происходило расселение не слишком многочисленных групп носителей различных индоевропейских праязыков, которые постепенно ассимилировались в местной среде, усваивающей при этом языки пришельцев. Таким образом, преимущественно «мигрировали языки, а не народы, хотя для каждого мигрирующего языка должна была быть хотя бы горстка носителей ».

В последние годы детальную разработку — прежде всего в исследованиях Т.В. Гамкрелидзе и Вяч.Вс. Иванова (1984 год) — получила концепция переднеазиатской прародины индоевропейцев, локализующая ее преимущественно в восточной части Малой Азии и в областях к югу от Кавказа.4

4 Св.В. Жарникова очень доказательно раскритиковала эту концепцию.

Важными для подобной локализации являются те моменты лингвистической реконструкции, которые указывают, что праиндоевропейцам были известны такие животные, как лев, обезьяна, барс, и что они не знали моря (производные от соответствующего праиндоевропейского слова в индоевропейских языках-потомках означают тo море, то болото).

Особое значение для сторонников этой концепции имеют свидетельства несомненных контактов индоевропейцев эпохи их единства с носителями семитских и картвельских языков, а также данные о том, что индоевропейский праязык наложился на северокавказский субстрат, т.е. индоевропейцы, отделившись от прочих носителей ностратических языков, ассимилировали население, говорившее на одном из северокавказских диалектов, восприняв и от него ряд слов.

При этом существуют лингвистические факты, свидетельствующие, что заимствование шло именно в этом, а не в обратном направлении. Это позволяет сторонникам данной гипотезы считать, что индоевропейская прародина находилась не слишком далеко от ностратической.

Между специалистами, придерживающимися той или иной точки зрения, в настоящее время ведутся активные дискуссии, в ходе которых аргументация обеих сторон претерпевает существенную корректировку и доработку.

Но в констатации присутствия индоевропейцев в Восточной Европе, начиная с III тыс. до н. э., дискутирующие стороны в основном едины. Сторонники переднеазиатской гипотезы даже называют степное Причерноморье и Поволжье своего рода «вторичной индоевропейской прародиной», поскольку предполагается обитание здесь на определенном историческом этапе, по их пониманию, носителей целого блока древнеевропейских языков.

В настоящее время наиболее детально разработана и получает все большее признание теория присутствия здесь на «вторичной прародине», по крйней мере с III тыс. до. н.э., индоиранцев (ариев). Согласно концепции, обоснованной главным образом в работах В.И. Абаева и Э. А. Грантовского, именно с южным регионом Восточной Европы (возможно, и с примыкающими областями азиатских степей - Южным Приуральем) связан ряд последовательных этапов истории индоевропейских народов: здесь они существовали как определенное единство, выделившееся из арийской общности.

Здесь же произошел и распад арийского единства на индоарийскую и иранскую ветви (причем обе они еще в течение какого-то времени продолжали обитать по соседству, в том же регионе), а затем — деление будущих иранцев на восточных и западных. Отсюда же началось продвижение индоарийских племен, чье появление на севере Индийского субконтинента во многом определило этнический облик этой территории.

Такова этноисторическая схема, выстроенная в основном по лингвистическим данным и охватывающая длительный период III—I тыс. до н.э. Археологические данные позволяют до некоторой степени наполнить эту схему конкретным содержанием.

Восточноевропейские степи в III тыс. до н.э., т. е. в эпоху, когда уже можно говорить согласно науке о выделении из праиндоевропейского единства определенных языковых групп, восточноевропейский и западноазиатский участки обширного евразийского степного пояса занимали племена, входившие в так называемую ямную культурноисторическую общность.

Название это, произведенное от преобладающего здесь определенного типа подкурганных погребальных сооружений, было введено в начале XX в. известным российским археологом В. А. Городцовым в процессе построения трехступенчатой периодизации культур бронзового века на территории теперешней Украины, включающей в качестве последовательных этапов время существования здесь ямной, катакомбной и срубной культур.

В результате активных археологических изысканий последующих десятилетий было установлено, что памятники ямного типа распространены на весьма обширной территории — по крайней мере, между реками Прут на западе и Урал на востоке — и представлены несколькими локальными вариантами, чем продиктовано толкование ее не как культуры, а как образования более высокого уровня - культурноисторической общности.

По историко-лингвистической схеме время существования этой общности в основном соответствует тому этапу в истории академических индоевропейцев, когда их единство уже распадается. Примерно на той территории, где известны ямные памятники, можно предполагать обитание одной из групп культурно-исторической общности еще не разделившихся на отдельные ветви академических индоевропейцев.

Конечно, с уверенностью говорить обо всех ямных племенах как об ариях нельзя. В то же время нельзя и исключать арийства всего этого племенного массива: как известно, распространение индоевропейских языков не предполагает непременной тотальной смены прежнего населения и в ряде случаев могло происходить усвоение новых диалектов прежним в основной массе населением той или иной области после вкрапления в нее определенного контингента пришельцев5 .

5 Но тогда они должны были превосходить местное другоязычное население числено, либо культурно, либо политически.

Так или иначе, если искать в археологических памятниках III тыс. до н.э. следы академических индоевропейцев, то, скорее всего, именно в ареале ямной культурной общности.

Некоторые исследователи, особенно зарубежные, исходя из распространения на широком пространстве евразийского степного пояса в III-II тыс. до н. э. курганного погребального обряда, постулируют существование здесь в указанное время некоей единой «курганной культуры», связывая именно ее с процессом распространения индоевропейцев. При этом отмечаем, что практически одновременно с существованием ямной культурно-археологической общности на востоке, в Южной Сибири распространяется так называемя афанасьевская культура, памятники которой имеют определнное сходство с ямными.

Феномен афанасьевской культуры было бы очень заманчиво объяснять ранним проникновением на восток Евразии народов индоевропейской семьи. Определенные доказательства их пребывания там в достаточно древнюю эпоху в самом деле существуют.

Так, уже давно на территории Китая, в Восточном Туркестане, были найдены раннесредневековые рукописи, составленные на двух не известных до того языках, по своим лексико-морфологическим характеристикам, без сомнения, принадлежащих к индоевропейским.

Поскольку истинное этническое наименование носителей этих языков неизвестно, они получили в науке чисто условные названия тохарского А и тохарского Б — по имени народа тохаров, обитавшего в Средней Азии в позднеантичную эпоху. Данные о тохарских языках — древнейшие из дошедших до нас свидетельств проникновения индоевропейцев столь далеко на восток Евразии. Они двигались, очевидно, через тот же пояс степей, по которому происходили в обоих направлениях более или менее массовые миграции различных народов на протяжении последующих тысячелетий.

Во времена племен охотников и рыболовов однозначно отмечается, что формы различных изделий, которыми они пользовались, были настолько сходны, что это не вызывает сомнений в наличии связей между племенами на всем пространстве ойкумены от Атлантики до Тихого океана .

Из этого следует, что эти связи носили в первую очередь родственный характер (скорее всего одноплеменной), который со своей стороны дал толчок всемирному распространению характерных изделий. Мы видим, что археология, не апеллируя к названиям племен, достаточно убедительно показывает пути расселения древнейшего населения планеты и наличие одной общности населения на огромной территории Евразийского континента с древнейших времен.

Возвращаясь к рассмотрению вопроса о создателях памятников ямного типа, необходимо отметить, что на ранних этапах изучения древностей эпохи бронзы юга Европейской части России была выстроена достаточно стройная схема, отражающая дальнейшую судьбу носителей ямной культуры.

Согласно этой схеме, во II тыс. до н.э. ямные памятники в черноморско-приазовских степях сменились памятниками катакомбными. Первоначально создателей этих двух культурных общностей считали генетически связанными друг с другом, но позже возобладало мнение о пришлом характере катакомбных племен , причем так же, как ямную, катакомбную культуру теперь принято рассматривать как культурно-историческую общность, включающую ряд различающихся между собой культур.

Носители последней, судя по всему, были в этом регионе пришельцами (или, по крайней мере, пришлый компонент принял участие в ее формировании), хотя вопрос об их прародине согласно науке остается дискуссионным, так же как их этноязыковая принадлежность. Не исключено, что некоторая их часть восприняла бытовавшие здесь ранее индоевропейские диалекты.

Что касается судьбы ямных племен, то, по крайней мере, часть из них была, согласно этой, подчеркиваю, академической схеме, вытеснена из Причерноморья, а в Нижнем Поволжье на ее основе сформировалась полтавкинская археологическая культура, явившаяся основой сложения срубной культуры позднебронзовой эпохи.

Срубная культура во второй половине II тысячелетия вновь распространилась на запад, в причерноморские степи, где ее прямые потомки дожили до начала железного века - согласно академической науке - до скифской эпохи.

Итак, обобщенный вывод из анализа кратко изложенных выше историко-лингвистических и археологических данных состоит в том, что конец III и все II тысячелетие до н.э. (по археологической периодизации - эпоха средней и поздней бронзы) на юге Восточной Европы может рассматриваться как время обитания здесь академических индоевропейцев.

С высокой степенью вероятности их история в значительной мере может быть соотнесена с племенами - носителями катакомбной культуры. После работ В.И. Абаева и Э.А. Грантовского прародину академических индоевропейцев все увереннее помещают на юге Восточной Европы. И то хорошо. Как мы уже отмечали, это всего лишь один из этапов развития послепотопной цивилизации на планете.

Остановимся еще на одной гипотезе о происхождении народов индоевропейской ветви и об их археологических следах. В последние годы российская исследовательница Е.Е. Кузьмина предложила разносторонне аргументированную теорию об арийской принадлежности создателей так называемой андроновской культурной общности (см. Вступление).

Эта общность была распространена в степной и лесостепной зоне между Южным Уралом и Верхним Енисеем. Е.Е. Кузьмина провела разносторонний анализ андроновских памятников и сопоставила их различные характеристики (устройство жилищ и поселений, технологию изготовления посуды и ее формы, степень освоения металлургического производства и его особенности, набор разводимых домашних животных и т. п.) с теми данными о материальной культуре ариев, которые могут быть воссозданы на основе историко-лингвистического анализа. При этом обнаружились весьма выразительные совпадения.

Полагаем, что работа Е.Е. Кузьминой представляет наиболее детальный опыт сопоставления археологического материала с картиной, воссозданной на основе историко-лингвистических реконструкций. Вывод Е.Е. Кузьминой состоит в том, что культурный облик андроновцев вполне соответствует «культуре индоиранцев, особенно индоариев », и это дало ей основания для соответствующей их этнической атрибуции.

В связи с рассмотрением этой гипотезы имеет смысл привести один наглядный пример взаимодействия историко-лингвистическнх методов и археологии при воссоздании ранних этапов этнической истории.

Еще в 1970 г. Э.А. Грантовский — один из основных создателей теории о локализации арийской прародины в евразийских степях, характеризуя облик материальной культуры и социальную организацию индоевропейских племен по историко-лингвистических данным, специально отметил важную роль в их жизни боевых колесниц и воинов-колесничих, как особой социальной прослойки.

Тогда это мнение вызвало возражения ряда ученых, полагавших, что арии восприняли колесницу из переднеазиатских культур лишь после того, как покинули свою степную прародину. Убедительных археологических свидетельств существования колесниц в евразийских степях во II тыс. до н. э. на тот момент еще не было, и Э.А. Грантовскому приходилось обосновывать свою точку зрения во многом умозрительными выкладками, либо ссылками на малочисленные и не слишком выразительные находки.

Конечно, это ослабляло его аргументацию. Но практически сразу после выхода книги Э.А. Грантовского в начале 1970-х гг. на Южном Урале были раскопаны погребения начального этапа андроновской эпохи, содержащие именно двухколесные колесницы , предназначенные для пароконной упряжки. Основанная на реконструкции гипотеза Э.А. Грантовского получила, таким образом, блестящее материальное подтверждение.

Итак, согласно преобладающему в современной науке мнению, юг Восточной Европы и, возможно, смежные с ним области Азии сыграли важную роль в формировании большого массива индоевропейских народов. Об их миграции мы узнаем не только из историко-лингвистических реконструкций, но можем опираться и на данные письменных источников, являющихся вообще древнейшими письменными свидетельствами об индоевропейцах.

Известны два древневосточных документа середины II тыс. до н. э., где в текст вкраплены слова арийского происхождения, а именно в договоре хеттского царя с правителем государства Митанни упомянуты имена богов, позже известных в древнеиндийском пантеоне, и в коневодческом трактате, где приведена терминология, связанная с практикой конского тренинга и восходящая к системе индоиранских числительных.

Языковые особенности этих слов свидетельствуют, что они, скорее всего, принадлежат какому-то диалекту индоарийской группы после разделения арийских языков на две ветви. По существу, это первое прямое свидетельство о начале расселения академических индоевропейцев с их промежуточной восточноевропейской прародины, в дальнейшем приведшего их, в частности в Индию и Иран.

Можно ли связывать появление этих индоевропейцев в Передней Азии непосредственно с продвижением народов той же группы в Индию и считать, что оно являлось как бы первым их шагом на пути туда, или в данном случае речь идет о какой-то самостоятельной их группе, позже бесследно растворившейся в местной этнической среде, окончательно решить вряд ли возможно.

В науке на этот счет были высказаны обе точки зрения (Абаев 1972; Дьяконов 1970) . Очевидно, путь их лежал через Кавказ, как и маршрут многих арийских миграций более позднего времени. Предпринимавшиеся попытки найти археологические следы этих так называемых переднеазиатских индоевропейцев выглядят неубедительно.

Да и слишком рассчитывать на обнаружение их здесь не приходится: скорее всего, в Передней Азии задержались немногочисленные отряды индоевропейцев, воспринявшие местную материальную культуру.

Возвратимся в конец IV—III тыс. до н.э., ко времени распада индоевропейской общности согласно академической точки зрения. Этот процесс обусловил обитание на территории будущей России, помимо академических индоевропейцев, носителей и другой ветви индоевропейских языков - представителей уже упоминавшегося древнеевропейского единства.

В это время на обширных пространствах Центральной и Северной Европы — от Южной Скандинавии и бассейна Рейна до Волго-Камья распространяется большая группа так называемых культур боевых топоров и шнуровой керамики (название происходит от наиболее типичного предмета вооружения этих племен и от характерного для них способа орнаментации глиняной посуды).

Считается, что зоной формирования всех этих культур явилась область между Вислой и Днепром, откуда началось их продвижение в разных направлениях. Уже давно было высказано мнение, что именно оно обусловило распространение по территории Центральной и Восточной Европы носителей древнеевропейской ветви индоевропейских языков (Брюсов, 1961).

В этом плане наше внимание должны привлечь памятники так называемой фатьяновской культуры, принадлежащей к кругу культур боевых топоров и распространенной в первой половине II тыс. до н. э. на достаточно обширной территории лесной зоны Восточной Европы — от Новгородской области на западе до бассейна Камы и Ветлуги на востоке. Время существования и ареал фатьяновской культуры позволяют, видимо, рассматривать ее создателей как одну из групп носителей древнеевропейских языков.

Мы говорили о вопросе индоевропейской прародины так подробно, чтобы понять, а откуда же мог прийти индоевропейский народ хетты в Малую Азию.

Исходя из анализа имеющихся фактов, мы локализовали наиболее вероятное место пребывания «прародины» индоевропейцев на территории нынешних южной России и Украины и определили время нахождения индоевропейцев там.

Именно из этого региона, как видим, шло дальнейшее расселение индоевропейцев в разных направлениях, в том числе и в Малую Азию через Кавказ. Именно в конце III тыс. до н.э. начались процессы экспансии индоевропейцев в другие страны, что соответствует появлению хеттов, как индоевропейского народа, в Малой Азии.