Краткое содержание коняга. Михаил сальтыков-щедрин - коняга

Год издания книги: 1831

Произведение «Страшная месть» Гоголя впервые увидело свет в 1831 году в одном из периодических изданий. Повесть входит в популярный сборник одного из самых под названием «Вечера на хуторе близ Диканьки». По мотивам работы «Страшная месть» в 1988 году был снят одноименный мультипликационный фильм.

Повести «Страшная месть» краткое содержание

В повести «Страшная месть» Гоголя читать можем о том, что в Киеве проходит свадьба старого казацкого есаула по фамилии Горобец. На празднике собралось большое количество людей, среди которых названный брат есаула – Данила Бурульбаш вместе со своей супругой Катериной, которые приехали с хутора. Уже к концу шумного празднования Горобец приносит из дома две огромные иконы старинного образца, которыми хочет благословить молодых на счастливую семейную жизнь. Неожиданно из собравшейся толпы начинают доноситься странные крики. Дело в том, что от вида икон один из казаков вдруг обратился в злого колдуна с огромным горбом на спине. Гости верили в то, что такая нечисть может нанести проклятие, чем сделает жизнь всех присутствующих несчастной. Однако святые иконы и молитвы помогают есаулу изгнать колдуна как можно дальше.

Если в повести «Страшная месть» читать краткое содержание, то узнаем, что после того, как празднование свадьбы подошло к концу, все гости стали разъезжаться по домам. Данила вместе со своей супругой Катериной плыл по Днепру, размышляя о появившемся внезапно колдуне. Когда их лодка уже практически доплыла до хутора, Данила увидел высокий и мрачный замок, вокруг которого располагалось старое кладбище. Проплывая мимо него, казаки замечают трех мертвецов, которые вырываются из могилы с душераздирающим криками, а затем внезапно пропадают. Все это не дает покоя Бурульбашу еще и потому, что он подозрительно относится к находящемуся у него в гостях отцу Катерины. Старик появился неожиданно и выглядел довольно подозрительно, был замкнутым и угрюмым и имел мало сходства с настоящими казаками.

На следующее утро после возвращения из Киева к Даниле подошел отец его супруги и стал выпытывать, почему молодые люди так долго были на свадьбе. Разговор перешел на повышенные тона, и мужчины начали ссориться между собой. В порыве злости Данила высказал своему тестю, что тот не является истинным христианином, поскольку не посещает церковь. Перепалка заканчивается дракой на саблях и дальнейшим ранением Бурульбаша. Наблюдая за всей этой картиной Катерина не может сдержать слез. Она просит мужчин прекратить ссору и помириться друг с другом.

В повести «Страшная месть» краткое содержание рассказывает, что той же ночью Катерина видит ужасный сон, в котором ее отец превращается в того колдуна, которого все видели на свадьбе в Киеве. В сновидении старик уговаривает молодую девушку бросить свою семью и выйти за него замуж. Наутро Катерина рассказывает все своему мужу. Тот недоверчиво относится к словам супруги, однако вспоминает все свои подозрения относительно тестя. Когда наступает время обеда, Бурульбаш замечает, что гость не ест ничего из того, что находится на столе. Он отказывается от галушек и свинины, употребляя только какую-то странную жидкость, которую постоянно носит с собой. Проходит несколько часов, и Данила видит, что в старом загадочном замке горит свет. Он берет с собой своего товарища и отправляется на огонек. По дороге они замечают, как в том же направлении идет отец Катерины. Старик переплывает Днепр и быстро оказывается неподалеку от замка. Молодые казаки вылезают на самое высокое дерево и наблюдают за комнатой, в которой горит свет. Тогда-то в повести «Страшная месть» Гоголя, как в и начинается настоящая чертовщина. В окно они видят, как тесть Данила превращается в того самого колдуна. Старик произносит заклинание, после которого в комнате появляется душа Катерины. Она начинает спрашивать у колдуна, почему тот лишил жизни ее мать и когда он прекратит свои злодеяния. После увиденного Данила и его товарищ быстро спускаются с дерева и направляются к хутору.

В произведении «Страшная месть» Гоголя краткое содержание описывает, что, вернувшись домой, Бурульбаш поведал своей супруге обо всем, что с ним приключилось этим вечером. Выясняется, что именно эту комнату видела в своем сне сама Катерина. Теперь супруги уверены в том, что их гость не только боготступник, но и та самая нечистая сила, которая вредит всему живому. Заручившись помощью своих товарищей, Бурульбаш смог скрутить тестя и заточить его в подвал. Мужчина долго думает о том, как именно расправиться с колдуном, и решает завтра же казнить старика.

Тем временем сам злодей думает о том, как найти выход из этой ситуации. Он замечает, как мимо него проходит Катерина, и решает попросить дочь освободить его и выпустить на свободу. Девушка не может поверить в слова отца, однако тот утверждает, что, если она дарует ему волю, то он отправится в монастырь и будет до конца жизни замаливать все свои грехи. Катерина поддается словам старика, и выпускает его из подвала, после чего тут же падает в обморок. Как только девушка приходит в себя, она понимает, что ее отец сбежал. Она не хочет никому рассказывать о том, что выпустила его, поскольку боится гнева казаков.

Тем временем неподалеку от хутора Данила располагается целый табор ляхов. Все это время они выжидают в засаде и планируют напасть на землю казаков. Даже не подозревая о том, что враг находится так близко, Данила чувствует некое смятение и приближающуюся погибель. Он беседует с Катериной, вспоминая все свои битвы и победы и просит в случае его смерти беречь их сына. Неожиданно в дом к Бурульбашу заваливается его слуга, который рассказывает о приближение врага. Данила организовывает отряд казаков и отправляется на поле боя. Несмотря на тяжелое ранение, он воодушевленно сражался с противником. Но неожиданно на близлежащем холме появился старый колдун, который выстрелом убивает зятя. Катерина со слезами на глазах выбегает из дома и припадает к телу мертвого супруга. Спасает же ситуацию есаул Горобец, который как раз подоспел на помощь.

После смерти зятя колдун направляется к берегу Днепра. Там он находит небольшую землянку и начинает произносить свои заклинания. В результате он видит мужское лицо, которое приводит старика в ужас и заставляет кричать от страха.

Если повесть «Страшная месть» читать полностью, то узнаем, что Катерина прибывает в Киев и рассказывает есаулу о своих страшных сновидениях, в которых колдун просит выйти за него замуж, угрожая убить ее сына. Горобец обещает вдове, что всеми силами будет защищать ее ребенка, однако той же ночью мальчика находят зарезанным в своей колыбели.

Катерина не выдерживает двойной утраты и впадает в беспамятство. Она безрассудно бродит по лесам и поет скорбные песни о казаках. На следующее утро на хутор к вдове прибывает незнакомый молодой человек, который представляется другом покойного Данилы. Он рассказывает ей о том, что он заключил с Бурульбашом договоренность о том, что возьмет в жены Катерину в случае смерти ее супруга. В ходе разговора девушка даже начинает приходить в себя, однако тут же понимает, что перед ней не приятель убитого мужа, а старый колдун. Катерина хватает нож и хочет зарезать отца, однако тому удается быстро исчезнуть.

Тем же вечером произошло нечто неожиданное – в Киеве открылась полная картина всех земель, в том числе и величественные Карпатские горы. На их вершине стоял всадник, которого узнает колдун. Именно это лицо являлось ему в землянке во время произнесения заклинаний. От ужаса старик быстро хватает коня и едет замаливать свои грехи к схимнику. Однако тот отказывается исповедовать колдуна и говорит, что его грехи искупить невозможно. Злодей в ярости убивает схимника и пытается убежать в Крым, однако конь мчит его непосредственно к всаднику на вершине горы. Странный дух, который являлся колдуну, хватает его и швыряет в пропасть. Вдруг появляются мертвецы, которые имеют внешнее сходство с отцом Катерины. Разъяренные, они обступают колдуна и начинают поедать его. В то время неподалеку из земли никак не может выбраться один из мертвецов, который вынужден грызть самого себя.

Повесть «Страшная месть» на сайте Топ книг

Повесть Гоголя «Страшная месть» читать популярно и в наше время, особенно благодаря последней экранизации книги. Это позволило повести попасть в наш , а также в . И учитывая достаточно стабильный интерес к произведению «Страшная месть» мы еще не раз увидим ее среди , хотя и не таких высоких позициях.

Повесть Гоголя «Страшная месть» читать онлайн на сайте Топ книг вы можете .

Николай Васильевич Гоголь

Страшная месть

Шумит, гремит конец Киева: есаул Горобець празднует свадьбу своего сына. Наехало много людей к есаулу в гости. В старину любили хорошенько поесть, еще лучше любили попить, а еще лучше любили повеселиться. Приехал на гнедом коне своем и запорожец Микитка прямо с разгульной попойки с Перешляя поля, где поил он семь дней и семь ночей королевских шляхтичей красным вином. Приехал и названый брат есаула, Данило Бурульбаш, с другого берега Днепра, где, промеж двумя горами, был его хутор, с молодою женою Катериною и с годовым сыном. Дивилися гости белому лицу пани Катерины, черным, как немецкий бархат, бровям, нарядной сукне и исподнице из голубого полутабенеку, сапогам с серебряными подковами; но еще больше дивились тому, что не приехал вместе с нею старый отец. Всего только год жил он на Заднепровье, а двадцать один пропадал без вести и воротился к дочке своей, когда уже та вышла замуж и родила сына. Он, верно, много нарассказал бы дивного. Да как и не рассказать, бывши так долго в чужой земле! Там все не так: и люди не те, и церквей Христовых нет… Но он не приехал.

Гостям поднесли варенуху с изюмом и сливами и на немалом блюде коровай. Музыканты принялись за исподку его, спеченную вместе с деньгами, и, на время притихнув, положили возле себя цимбалы, скрыпки и бубны. Между тем молодицы и дивчата, утершись шитыми платками, выступали снова из рядов своих; а парубки, схватившись в боки, гордо озираясь на стороны, готовы были понестись им навстречу, - как старый есаул вынес две иконы благословить молодых. Те иконы достались ему от честного схимника, старца Варфоломея. Не богата на них утварь, не горит ни серебро, ни золото, но никакая нечистая сила не посмеет прикоснуться к тому, у кого они в доме. Приподняв иконы вверх, есаул готовился сказать короткую молитву… как вдруг закричали, перепугавшись, игравшие на земле дети; а вслед за ними попятился народ, и все показывали со страхом пальцами на стоявшего посреди их козака. Кто он таков - никто не знал. Но уже он протанцевал на славу козачка и уже успел насмешить обступившую его толпу. Когда же есаул поднял иконы, вдруг все лицо его переменилось: нос вырос и наклонился на сторону, вместо карих, запрыгали зеленые очи, губы засинели, подбородок задрожал и заострился, как копье, изо рта выбежал клык, из-за головы поднялся горб, и стал козак - старик.

Это он! это он! - кричали в толпе, тесно прижимаясь друг к другу.

Колдун показался снова! - кричали матери, хватая на руки детей своих.

Величаво и сановито выступил вперед есаул и сказал громким голосом, выставив против него иконы:

Пропади, образ сатаны, тут тебе нет места! - И, зашипев и щелкнув, как волк, зубами, пропал чудный старик.

Пошли, пошли и зашумели, как море в непогоду, толки и речи между народом.

Что это за колдун? - спрашивали молодые и небывалые люди.

Беда будет! - говорили старые, крутя головами.

И везде, по всему широкому подворью есаула, стали собираться в кучки и слушать истории про чудного колдуна. Но все почти говорили разно, и наверно никто не мог рассказать про него.

На двор выкатили бочку меду и не мало поставили ведер грецкого вина. Все повеселело снова. Музыканты грянули; дивчата, молодицы, лихое козачество в ярких жупанах понеслись. Девяностолетнее и столетнее старье, подгуляв, пустилось и себе приплясывать, поминая недаром пропавшие годы. Пировали до поздней ночи, и пировали так, как теперь уже не пируют. Стали гости расходиться, но мало побрело восвояси: много осталось ночевать у есаула на широком дворе; а еще больше козачества заснуло само, непрошеное, под лавками, на полу, возле коня, близ хлева; где пошатнулась с хмеля козацкая голова, там и лежит и храпит на весь Киев.

Тихо светит по всему миру: то месяц показался из-за горы. Будто дамасскою дорого́ю и белою, как снег, кисеею покрыл он гористый берег Днепра, и тень ушла еще далее в чащу сосен.

Посереди Днепра плыл дуб. Сидят впереди два хлопца; черные козацкие шапки набекрень, и под веслами, как будто от огнива огонь, летят брызги во все стороны.

Отчего не поют козаки? Не говорят ни о том, как уже ходят по Украйне ксендзы и перекрещивают козацкий народ в католиков; ни о том, как два дни билась при Соленом озере орда. Как им петь, как говорить про лихие дела: пан их Данило призадумался, и рукав кармазинного жупана опустился из дуба и черпает воду; пани их Катерина тихо колышет дитя и не сводит с него очей, а на незастланную полотном нарядную сукню серою пылью валится вода.

Любо глянуть с середины Днепра на высокие горы, на широкие луга, на зеленые леса! Горы те - не горы: подошвы у них нет, внизу их как и вверху, острая вершина, и под ними и над ними высокое небо. Те леса, что стоят на холмах, не леса: то волосы, поросшие на косматой голове лесного деда. Под нею в воде моется борода, и под бородою и над волосами высокое небо. Те луга - не луга: то зеленый пояс, перепоясавший посередине круглое небо, и в верхней половине и в нижней половине прогуливается месяц.

Не глядит пан Данило по сторонам, глядит он на молодую жену свою.

Что, моя молодая жена, моя золотая Катерина, вдалася в печаль?

Я не в печаль вдалася, пан мой Данило! Меня устрашили чудные рассказы про колдуна. Говорят, что он родился таким страшным… и никто из детей сызмала не хотел играть с ним. Слушай, пан Данило, как страшно говорят: что будто ему все чудилось, что все смеются над ним. Встретится ли под темный вечер с каким-нибудь человеком, и ему тотчас показывалось, что он открывает рот и выскаливает зубы. И на другой день находили мертвым того человека. Мне чудно, мне страшно было, когда я слушала эти рассказы, - говорила Катерина, вынимая платок и вытирая им лицо спавшего на руках дитяти. На платке были вышиты ею красным шелком листья и ягоды.

Пан Данило ни слова и стал поглядывать на темную сторону, где далеко из-за леса чернел земляной вал, из-за вала подымался старый замок. Над бровями разом вырезались три морщины; левая рука гладила молодецкие усы.

Не так еще страшно, что колдун, - говорил он, - как страшно то, что он недобрый гость. Что ему за блажь пришла притащиться сюда? Я слышал, что хотят ляхи строить какую-то крепость, чтобы перерезать нам дорогу к запорожцам. Пусть это правда… Я разметаю чертовское гнездо, если только пронесется слух, что у него какой-нибудь притон. Я сожгу старого колдуна, так что и воронам нечего будет расклевать. Однако ж, думаю, он не без золота и всякого добра. Вот где живет этот дьявол! Если у него водится золото… Мы сейчас будем плыть мимо крестов - это кладбище! тут гниют его нечистые деды. Говорят, они все готовы были себя продать за денежку сатане с душою и ободранными жупанами. Если ж у него точно есть золото, то мешкать нечего теперь: не всегда на войне можно добыть…

Врач Леопольд Леопольдович Бомгарт пытается произвести вскрытие тела погибшего дознавателя Николая Гоголя, у него трясутся руки. Кузнец Вакула разговаривает со своей дочкой Василиной: Гоголь был божий человек, не верь тому, кто про него скажет худое. Почему ты, тятя, про него как про покойника говоришь? Он не помер.

Александр Бинх спрашивает Тесака: нашел место, где его похоронить? На кладбище будут хоронить девушек, которые по его вине погибли. Его там же хоронить нельзя. Бинх приходит к Бомгарту: что за саботаж, почему вы не режете тело? Мне это нужно для рапорта. Бомгарт говорит: он был мой единственный друг. Яким спрашивает Бинха, почему он запретил отпевать его барина в церкви. Тот снова говорит о том, что Гоголь виноват в смерти девушек. На кладбище священник отходную прочтет – и все.

На кладбище священник читает над гробом Гоголя заупокойную молитву. Вакула сетует на то, что гроб сделан из гнилых досок. Ему отвечают могильщики: хорошие доски пошли на гробы для девушек и убитых вместе с ними казаков, а этому и такие сойдут. Гроб успевают опустить в могилу и засыпать землей до того, как на кладбище входит процессия с гробами девушек и казаков.

Гоголю видится, что он встает из гроба и встречает отца. Я умер? Прости меня, Николаша. За что? Появляется безносый демон: вечно он искупать будет вину, горит его душа в адском огне. Пока она будет гореть – ты будешь жить. Живи, темный!

Гоголь приходит в себя, начинает рваться из гроба. Последним с кладбища уходит Яким, он слышит крики из-под земли. Из могильного холма поднимается рука, потом оттуда выбирается сам Гоголь. Это видят люди, заносящие на кладбище гробы. Они истово крестятся.

Гоголь лежит в постели, у него на лбу компресс. Лиза отдает распоряжение трактирщице Христине: сварите ему каши. Бомгарт говорит, что Гоголь, очевидно, впал в летаргический сон, от которого теперь очнулся. Лиза уходит. Бинх спрашивает Гоголя: вы можете встать и идти? Бомгарт говорит, что может, но лучше обеспечить больному покой. Бинх отправляет Тесака за казаками. Когда они приходят, Бинх велит арестовать Гоголя. Или вас надо называть господин Всадник? Яким требует, чтобы его заперли вместе с барином. Бинх и его садит под арест. Гоголь спрашивает: с чего вы решили, что я Всадник? Бинх отвечает: про то, что девушек отвезли на хутор, знали только мы с вами и погибшие казаки. Но про это знал еще и Данишевский, его надо срочно арестовать, следующей жертвой станет его жена Лиза. У вас ни капли совести! Вы имеете виды на его жену! Это тут совсем ни при чем.

Утопленница Оксана плачет на берегу. Появляется Данишевский. Грустишь? А ты меня видишь? Меня же люди не видят. Так то ж люди! Я пришел тебе предложение сделать. Ты влюблена в Гоголя, а он мне мешает. Ты бы могла завоевать его любовь и жизнь ему сохранить. Как он меня полюбит? Он ведь живой, а я мертвая. Я могу тебя оживить, он в тебя влюбится, вы с ним отсюда уедете. А если он меня не полюбит? Он же в вашу жинку влюблен, а она – в него. Лиза не твоя забота. Согласна? Что-то вы слишком мягко стелете. Верно, у всего есть своя цена. Я тебя оживлю, но после смерти ты прямиком в ад попадешь. Зато жизнь проведешь с любимым. Я согласна.

Яким с Гоголем к камере. Что-то вы слишком спокойны, барин. У нас ведь правосудие такое, что вас могут и повесить. Вы что, надеетесь третий раз воскреснуть? Ты сказал третий? Это как? Яким рассказывает историю рождения Гоголя. Два первых сына его матери родились мертвыми. Поэтому отец Николая заключил сделку с каким-то безносым господином. Николай тоже родился мертвым, но появился безносый, оживил его, сказал «живи, темный» и ушел. Отец Гоголя запретил всем при этом присутствующим рассказывать о случившемся.

К тюрьме направляется толпа жителей хутора, вооруженных вилами и прочим сельхозинвентарем. Они требуют выдать им «вурдалака». Бинх с казаками требует, чтобы люди разошлись. В голову Бинха летит камень, он падает без сознания, бунтовщики врываются в тюрьму.

Гоголя привязывают к столбу, обкладывают вязанками хвороста, поджигают. Бинха, Тесака и Якима держат связанными. Вакула, которого позвал Бомгарт, пытается спасти Гоголя, но его оглушают ударом по голове. Пламя разгорается. Василина шепчет заклинание, начинается дождь, который гасит пламя. Бунтовщики устанавливают виселицу и готовятся казнит-таки Гоголя. Раздается выстрел, зачинщик беспорядков падает. Яков Гуро сообщает толпе, что у него еще девять зарядов, и приказывает бунтовщикам разойтись.

Гуро рассказывает, что он во время схватки с Всадником был ранен, но не убит. Он решил затаиться и посмотреть на события со стороны. Гоголь говорит: я уверен, что Всадник – граф Данишевский. Очередную жертву он принесет через три дня, на ближайший праздник. Гуро говорит, что уже сегодня ночью состоится старинный языческий праздник Небесного Сварога. Вы мой сундучок сохранили? Да, но он уже пустой. Гуро снимает с сундучка кольцо. Что это такое? Потом узнаете.

В подземелье Всадник оживляет Оксану, запускает ее сердце. Гуро, Гоголь и Бинх входят в особняк Данишевских. Там никого нет. Гоголь вспоминает одно из своих видений и при помощи потайной ручки открывает вход в подземелье. Там они обнаруживают Оксану. Гуро спрашивает: кто это такая? Гоголь: вы тоже ее видите? Появляется вооруженный Данишевский, гонит пришельцев. Бинх стреляет в него. Гуро поражается: кто бы мог подумать, что Всадника можно сразить одной пулей. Оксана поднимается: я теплая, я живая! За ее спиной показывается Всадник и перерезает девушке горло. Хлещет кровь, душа Оксаны обрушивается в ад. Всадник оборачивается Лизой: свершилось! 12 девушек и один воскресший! Гуро: а я все гадал, что это за схема – 12 плюс 1.

Флешбэк. 163 года назад. Сестры Лиза и Мария сражаются на мечах. Их зовут: приехал их отец атаман Данила. Он привез жениха для Марии, за которого она не хочет выходить: она его не любит, он старый. Отец говорит, что свадьба состоится после похода. Он с казаками идет против ляхов и их предводителя колдуна Казимира Мазовецкого. Данила терпит поражение, колдун его убивает. Сестры хотят отомстить. Они добывают у старухи-отшельницы волшебный обруч. Если надеть его на шею колдуна, тот становится смертным. Девушки проникают в лагерь ляхов и похищают Казимира, надев ему на шею обруч. Они транспортируют его для выдачи властям. Ночью на привале Казимир пытается соблазнить Марию. Она влюбляется в колдуна, но Лиза не дает сестре освободить Мазовецкого. Сестры вступают в схватку, Мария падает в пропасть. Лиза отрубает голову колдуна. Голова проклинает Лизу: она станет бессмертной, но каждые 30 лет будет вынуждена приносить в жертву 12 девушек и 1 воскресшего.

Лиза говорит: Данишевский мне не муж. Он из рода смертных колдунов, еще мальчиком влюбился в меня, остался мне служить. Я хотела принести в жертву Николая, который уже воскресал, но при помощи Данишевского нашла альтернативный вариант.

Гуро отправляет из замка Бинха и Гоголя, но те входят через черный ход и подслушивают разговор Гуро с Лизой. Тот рассказывает, что представляет тайную организацию во главе с Бенкендорфом. Ее члены хотят раскрыть секрет бессмертия. Для этого Гуро решил при помощи Гоголя на живца поймать Всадника. Вы поедете со мной в Петербург, иначе с вашим возлюбленным случится что-то плохое. Появляются Гоголь и Бинх. Вы мерзавец, укрывали преступницу, вы арестованы! Гуро начинает уговаривать Бинха, утверждает, что у него нет выбора. Тот отвечает, что выбор у него есть, и стреляет в Лизу. Та падает с раной в горле. Гуро осыпает Бинха угрозами. Гоголь склоняется над Лизой, та просит снять с нее обруч. Гоголь выполняет ее просьбу, рана затягивается, Лиза превращается во Всадника. На нее нападают Гуро и Бинх. Всадник отбивает их нападение. Всадник превращается в Лизу, которая объясняется в любви Гоголю. Вы погубили много невинных. Это мое проклятие, но дайте мне шанс. Давайте уйдем вместе. Мы проживем тридцать лет, а потом я умру. В замок входит Христина. А ты что тут делаешь, старая? Старая? Я всего на пять лет старше тебя, сестрица. Оказывается, после падения в пропасть Мария получила в дар от потусторонних сил возможность снова оказаться в мире людей в теле старухи. Но когда придет время мстить сестре за потерянную любовь, она снова станет молодой. Христина превращается в молодую Марию.

К особняку подходят Вакула, Василина и Бомгарт. Девочка говорит: дальше я одна. Юная ведьмочка заходит в особняк, двери за ней захлопываются. На Марию нападает Бинх, та заставляет его зарезать себя своей же саблей. Потом она наносит обломком сабли удар Гоголю в живот. Истекающий кровью Гоголь говорит Лизе: вам надо снова превратиться во Всадника. Та отвечает: силы мне нужны не для этого. Лиза исцеляет Гоголя, но сама превращается в старуху. Мария отрубает сестре голову. Появляется Василина: стой, ведьма. Не трогай пана Гоголя! Она воспламеняет свою куклу, которая летит в лицо Марии. В этот момент Гоголь надевает на горло Марии обруч.

Гуро говорит: отличная работа. Вместо младшей ведьмы сгодится старшая. Гуро усаживает Марию в экипаж и уезжает в Санкт-Петербург. После похорон Бинха Гоголь вместе с Якимом тоже отправляется в столицу.

Две недели Гоголь беспробудно пьет в своей квартире. Яким уговаривает его встать и заняться делом. Гоголь следует его совету и пишет «Вечера на хуторе близ Диканьки». Два года спустя Гоголь читает свое произведение светской публике. После чтений к нему подходит девица и просит подписать книгу. Приблизившись к Гоголю, она превращается в злобную ведьму. Но сзади ее кто-то протыкает саблей. Это Пушкин. Он пришел на вечер вместе с начинающим поэтом Лермонтовым. Он говорит Гоголю, что они с Лермонтовым – члены братства, которое создано для борьбы с тайным обществом Бенкендорфа.

Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович

Коняга

В кн.: "М.Е.Салтыков-Щедрин. Помпадуры и помпадурши". М., "Правда", 1985. OCR & spellcheck by HarryFan, 16 February 2001 Коняга лежит при дороге и тяжко дремлет. Мужичок только что выпряг его и пустил покормиться. Но Коняге не до корма. Полоса выбралась трудная, с камешком: в великую силу они с мужичком ее одолели. Коняга -- обыкновенный мужичий живот, замученный, побитый, узкогрудый, с выпяченными ребрами и обожженными плечами, с разбитыми ногами. Голову Коняга держит понуро; грива на шее у него свалялась; из глаз и ноздрей сочится слизь; верхняя губа отвисла, как блин. Немного на такой животине наработаешь, а работать надо. День-деньской Коняга из хомута не выходит. Летом с утра до вечера землю работает; зимой, вплоть до ростепели, "произведения" возит. А силы Коняге набраться неоткуда: такой ему корм, что от него только зубы нахлопаешь. Летом, покуда в ночную гоняют, хоть травкой мяконькой поживится, а зимой перевозит на базар "произведения" и ест дома резку из прелой соломы. Весной, как в поле скотину выгонять, его жердями на ноги поднимают; а в поле ни травинки нет; кой-где только торчит махрами сопрелая ветошь, которую прошлой осенью скотский зуб ненароком обошел. Худое Конягино житье. Хорошо еще, что мужик попался добрый и даром его не калечит. Выедут оба с сохой в поле: "Ну, милый, упирайся!" -- услышит Коняга знакомый окрик и понимает. Всем своим жалким остовом вытянется, передними ногами упирается, задними -- забирает, морду к груди пригнет. "Ну, каторжный, вывози!" А за сохой сам мужичок грудью напирает, руками, словно клещами, в соху впился, ногами в комьях земли грузнет, глазами следит, как бы соха не слукавила, огреха бы не дала. Пройдут борозду из конца в конец -- и оба дрожат: вот она, смерть, пришла! Обоим смерть -- и Коняге и мужику; каждый день смерть. Пыльный мужицкий проселок узкой лентой от деревни до деревни бежит; юркнет в поселок, вынырнет и опять неведомо куда побежит. И на всем протяжении, по обе стороны, его поля сторожат. Нет конца полям; всю ширь и даль они заполонили; даже там, где земля с небом слилась, и там все поля. Золотящиеся, зеленеющие, обнаженные -- они железным кольцом охватили деревню, и нет у нее никуда выхода, кроме как в эту зияющую бездну полей. Вон он, человек, вдали идет; может, ноги у него от спешной ходьбы подсекаются, а издали кажется, что он все на одном месте топчется, словно освободиться не может от одолевающего пространства полей. Не вглубь уходит эта малая, едва заметная точка, а только чуть тускнеет. Тускнеет, тускнеет и вдруг неожиданно пропадет, точно пространство само собой ее засосет. Из века в век цепенеет грозная, неподвижная громада полей, словно силу сказочную в плену у себя сторожит. Кто освободит эту силу из плена? кто вызовет ее на свет? Двум существам выпала на долю эта задача: мужику да Коняге. И оба от рождения до могилы над этой задачей бьются, пот проливают кровавый, а поле и поднесь своей сказочной силы не выдало, -- той силы, которая разрешила бы узы мужику, а Коняге исцелила бы наболевшие плечи. Лежит Коняга на самом солнечном припеке; кругом ни деревца, а воздух до того накалился, что дыханье в гортани захватывает. Изредка пробежит по проселку вихрами пыль, но ветер, который поднимает ее, приносит не освежение, а новые и новые ливни зноя. Оводы и мухи, как бешеные, мечутся над Конягой, забиваются к нему в уши и в ноздри, впиваются в побитые места, а он -- только ушами автоматически вздрагивает от уколов. Дремлет ли Коняга, или помирает -- нельзя угадать. Он и пожаловаться не может, что все нутро у него от зноя да от кровавой натуги сожгло. И в этой утехе бог бессловесной животине отказал. Дремлет Коняга, а над мучительной агонией, которая заменяет ему отдых, не сновидения носятся, а бессвязная подавляющая хмара. Хмара, в которой не только образов, но даже чудищ нет, а есть громадные пятна, то черные, то огненные, которые и стоят и движутся вместе с измученным Конягой, и тянут его за собой все дальше и дальше в бездонную глубь. Нет конца полю, не уйдешь от него никуда! Исходил его Коняга с сохой вдоль и поперек, и все-таки ему конца-краю нет. И обнаженное, и цветущее, и цепенеющее под белым саваном -- оно властно раскинулось вглубь и вширь, и не на борьбу с собою вызывает, а прямо берет в кабалу. Ни разгадать его, ни покорить, ни истощить нельзя: сейчас оно помертвело, сейчас -- опять народилось. Не поймешь, что тут смерть и что жизнь. Но и в смерти и в жизни первый и неизменный свидетель -- Коняга. Для всех поле раздолье, поэзия, простор; для Коняги оно -- кабала. Поле давит его, отнимает у него последние силы и все-таки не признает себя сытым. Ходит Коняга от зари до зари, а впереди его идет колышущееся черное пятно и тянет, и тянет за собой. Вот теперь оно колышется перед ним, и теперь ему, сквозь дремоту, слышится окрик: "Ну, милый! ну, каторжный! ну!" Никогда не потухнет этот огненный шар, который от зари до зари льет на Конягу потоки горячих лучей; никогда не прекратятся дожди, грозы, вьюги, мороз... Для всех природа -- мать, для него одного она -- бич и истязание. Всякое проявление ее жизни отражается на нем мучительством, всякое цветение -- отравою. Нет для него ни благоухания, ни гармонии звуков, ни сочетания цветов; никаких ощущений он не знает, кроме ощущения боли, усталости и злосчастия. Пускай солнце напояет природу теплом и светом, пускай лучи его вызывают к жизни и ликованию -- бедный Коняга знает о нем только одно: что оно прибавляет новую отраву к тем бесчисленным отравам, из которых соткана его жизнь. Нет конца работе! Работой исчерпывается весь смысл его существования; для нее он зачат и рожден, и вне ее он не только никому не нужен, но, как говорят расчетливые хозяева, представляет ущерб. Вся обстановка, в которой он живет, направлена единственно к тому, чтобы не дать замереть в нем той мускульной силе, которая источает из себя возможность физического труда. И корма и отдыха отмеривается ему именно столько, чтобы он был способен выполнить свой урок. А затем пускай поле и стихии калечат его -- никому нет дела до того, сколько новых ран прибавилось у него на ногах, на плечах и на спине. Не благополучие его нужно, а жизнь, способная выносить иго работы. Сколько веков он несет это иго -- он не знает; сколько веков предстоит нести его впереди -- не рассчитывает. Он живет, точно в темную бездну погружается, и из всех ощущений, доступных живому организму, знает только ноющую боль, которую дает работа. Самая жизнь Коняги запечатлена клеймом бесконечности. Он не живет, но и не умирает. Поле, как головоног, присосалось к нему бесчисленными щупальцами и не спускает его с урочной полосы. Какими бы наружными отличками не наделил его случай, он всегда один и тот же: побитый, замученный, еле живой. Подобно этому полю, которое он орошает своею кровью, он не считает ни дней, ни лет, ни веков, а знает только вечность. По всему полю он разбрелся, и там и тут одинаково вытягивается всем своим жалким остовом, и везде все он, все один и тот же, безымянный Коняга. Целая масса живет в нем, неумирающая, нерасчленимая и неистребимая. Нет конца жизни -- только одно это для этой массы и ясно. Но что такое сама эта жизнь? зачем она опутала Конягу узами бессмертия? откуда она пришла и куда идет? -- вероятно, когда-нибудь на эти вопросы ответит будущее... Но, может быть, и оно останется столь же немо и безучастно, как и та темная бездна прошлого, которая населила мир привидениями и отдала им в жертву живых. Дремлет Коняга, а мимо него пустоплясы проходят. Никто, с первого взгляда, не скажет, что Коняга и Пустопляс -- одного отца дети. Однако предание об этом родстве еще не совсем заглохло. Жил, во времена оны, старый конь, и было у него два сына: Коняга и Пустопляс. Пустопляс был сын вежливый и чувствительный, а Коняга -- неотесанный и бесчувственный. Долго терпел старик Конягину неотесанность, долго обоих сыновей вел ровно, как подобает чадолюбивому отцу, но наконец рассердился и сказал: "Вот вам на веки вечные моя воля: Коняге -- солома, а Пустоплясу -- овес". Так с тех пор и пошло. Пустопляса в теплое стойло поставили, соломки мяконькой постелили, медовой сытой напоили и пшена ему в ясли засыпали; а Конягу привели в хлев и бросили охапку прелой соломы: "Хлопай зубами. Коняга! А пить -- вон из той лужи". Совсем было позабыл Пустопляс, что у него братец на свете живет, да вдруг с чего-то загрустил и вспомнил. "Надоело, говорит, мне стойло теплое, прискучила сыта медовая, не лезет в горло пшено ярое; пойду, проведаю, каково-то мой братец живет!" Смотрит -- ан братец-то у него бессмертный! Бьют его чем ни попадя, а он живет; кормят его соломою, а он живет! И в какую сторону поля ни взгляни, везде все братец орудует; сейчас ты его здесь видел, а мигнул глазом -- он уж вон где ногами вывертывает. Стало быть, добродетель какая-нибудь в нем есть, что палка сама об него сокрушается, а его сокрушить не может! И вот начали пустоплясы кругом Коняги похаживать. Один скажет: -- Это оттого его ничем донять нельзя, что в нем от постоянной работы здравого смысла много накопилось. Понял он, что уши выше лба не растут, что плетью обуха не перешибешь, и живет себе смирнехонько, весь опутанный пословицами, словно у Христа за пазушкой. Будь здоров. Коняга! Делай свое дело, бди! Другой возразит: -- Ах, совсем не от здравого смысла так прочно сложилась его жизнь! Что такое здравый смысл? Здравый смысл, это -- нечто обыденное, до пошлости ясное, напоминающее математическую формулу или приказ по полиции. Не это поддерживает в Коняге несокрушимость, а то, что он в себе жизнь духа и дух жизни носит! И покуда он будет вмещать эти два сокровища, никакая палка его не сокрушит! Третий молвит: -- Какую вы, однако, галиматью городите! Жизнь духа, дух жизни -- что это такое, как не пустая перестановка бессодержательных слов? Совсем не потому Коняга неуязвим, а потому, что он "настоящий труд" для себя нашел. Этот труд дает ему душевное равновесие, примиряет его и со своей личною совестью и с совестью масс, и наделяет его тою устойчивостью, которую даже века рабства не могли победить! Трудись, Коняга! упирайся! загребай! и почерпай в труде ту душевную ясность, которую мы, пустоплясы, утратили навсегда. А четвертый (должно быть, прямо с конюшни от кабатчика) присовокупляет: -- Ах, господа, господа! все-то вы пальцем в небо попадаете! Совсем не оттого нельзя Конягу донять, чтобы в нем особенная причина засела, а оттого, что он спокон веку к своей юдоли привычен. Теперича хоть целое дерево об него обломай, а он все жив. Вон он лежит -- кажется, и духу-то в нем нисколько не осталось, -- а взбодри его хорошенько кнутом, он и опять ногами вывертывать пошел. Кто к какому делу приставлен, тот то дело и делает. Сосчитайте-ка, сколько их, калек этаких, по полю разбрелось -- и все как один. Калечьте их теперича сколько угодно -- их вот ни на эстолько не убавится. Сейчас -- его нет, а сейчас -- он опять из-под земли выскочил. И так как все эти разговоры не от настоящего дела завелись, а от грусти, то поговорят-поговорят пустоплясы, а потом и перекоряться начнут. Но, на счастье, как раз в самую пору проснется мужик и разрешит все споры словами: -- Н-но, каторжный, шевелись! Тут уж у всех пустоплясов заодно дух от восторга займется. -- Смотрите-ка, смотрите-ка! -- закричат они вкупе и влюбе, -- смотрите, как он вытягивается, как он передними ногами упирается, а задними загребает! Вот уж именно дело мастера боится! Упирайся, Коняга! Вот у кого учиться надо! вот кому надо подражать! Н-но, каторжный, н-но! 1885

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

Коняга лежит при дороге и тяжко дремлет. Мужичок только что выпряг его и пустил покормиться. Но Коняге не до корма. Полоса выбралась трудная, с камешком: в великую силу они с мужичком ее одолели.

Коняга - обыкновенный мужичий живот, замученный, побитый, узкогрудый, с выпяченными ребрами и обожженными плечами, с разбитыми ногами. Голову Коняга держит понуро; грива на шее у него свалялась; из глаз и ноздрей сочится слизь; верхняя губа отвисла, как блин. Немного на такой животине наработаешь, а работать надо. День-деньской Коняга из хомута не выходит. Летом с утра до вечера землю работает; зимой, вплоть до ростепели, «произведения» возит.

А силы Коняге набраться неоткуда: такой ему корм, что от него только зубы нахлопаешь. Летом, покуда в ночную гоняют, хоть травкой мяконькой поживится, а зимой перевозит на базар «произведения» и ест дома резку из прелой соломы. Весной, как в поле скотину выгонять, его жердями на ноги поднимают; а в поле ни травинки нет; кой-где только торчит махрами сопрелая ветошь, которую прошлой осенью скотский зуб ненароком обошел.

Худое Конягино житье. Хорошо еще, что мужик попался добрый и даром его не калечит. Выедут оба с сохой в поле: «Ну, милый, упирайся! - услышит Коняга знакомый окрик и понимает. Всем своим жалким остовом вытянется, передними ногами упирается, задними - забирает, морду к груди пригнет. - Ну, каторжный, вывози!» А за сохой сам мужичок грудью напирает, руками, словно клещами, в соху впился, ногами в комьях земли грузнет, глазами следит, как бы соха не слукавила, огреха бы не дала. Пройдут борозду из конца в конец - и оба дрожат: вот она, смерть, пришла! Обоим смерть - и Коняге и мужику; каждый день смерть.

Пыльный мужицкий проселок узкой лентой от деревни до деревни бежит; юркнет в поселок, вынырнет и опять неведомо куда побежит. И на всем протяжении, по обе стороны его поля сторожат. Нет конца полям; всю ширь и даль они заполонили; даже там, где земля с небом слилась, и там все поля. Золотящиеся, зеленеющие, обнаженные - они железным кольцом охватили деревню, и нет у нее никуда выхода, кроме как в эту зияющую бездну полей. Вон он, человек, вдали идет; может, ноги у него от спешной ходьбы подсекаются, а издали кажется, что он все на одном месте топчется, словно освободиться не может от одолевающего пространства полей. Не вглубь уходит эта малая, едва заметная точка, а только чуть тускнеет. Тускнеет, тускнеет и вдруг неожиданно пропадет, точно пространство само собой ее засосет.

Из века в век цепенеет грозная неподвижная громада полей, словно силу сказочную в плену у себя сторожит. Кто освободит эту силу из плена? кто вызовет ее на свет? Двум существам выпала на долю эта задача: мужику да Коняге. И оба от рождения до могилы над этой задачей бьются, пот проливают кровавый, а поле и поднесь своей сказочной силы не выдало, - той силы, которая разрешила бы узы мужику, а Коняге исцелила бы наболевшие плечи.

Лежит Коняга на самом солнечном припеке; кругом ни деревца, а воздух до того накалился, что дыханье в гортани захватывает. Изредка пробежит по проселку вихрами пыль, но ветер, который поднимает ее, приносит не освежение, а новые и новые ливни зноя. Оводы и мухи как бешеные мечутся над Конягой, забиваются к нему в уши и в ноздри, впиваются в побитые места, а он только ушами автоматически вздрагивает от уколов. Дремлет ли Коняга, или помирает - нельзя угадать. Он и пожаловаться не может, что все нутро у него от зноя да от кровавой натуги сожгло. И в этой утехе бог бессловесной животине отказал.

Дремлет Коняга, а над мучительной агонией, которая заменяет ему отдых, не сновидения носятся, а бессвязная подавляющая хмара. Хмара, в которой не только образов, но даже чудищ нет, а есть громадные пятна, то черные, то огненные, которые и стоят, и движутся вместе с измученным Конягой, и тянут его за собой все дальше и дальше в бездонную глубь.

Нет конца полю, не уйдешь от него никуда! Исходил его Коняга с сохой вдоль и поперек, и все-таки ему конца-краю нет. И обнаженное, и цветущее, и цепенеющее под белым саваном - оно властно раскинулось вглубь и вширь, и не на борьбу с собою вызывает, а прямо берет в кабалу. Ни разгадать его, ни покорить, ни истощить нельзя: сейчас оно помертвело, сейчас - опять народилось. Не поймешь, что тут смерть и что жизнь. Но и в смерти, и в жизни первый и неизменный свидетель - Коняга. Для всех поле - раздолье, поэзия, простор; для Коняги оно - кабала. Поле давит его, отнимает у него последние силы и все-таки не признает себя сытым. Ходит Коняга от зари до зари, а впереди его идет колышущееся черное пятно и тянет, и тянет за собой. Вот теперь оно колышется перед ним, и теперь ему, сквозь дремоту, слышится окрик: «Ну, милый! ну, каторжный! ну!»

Никогда не потухнет этот огненный шар, который от зари до зари льет на Конягу потоки горячих лучей; никогда не прекратятся дожди, грозы, вьюги, мороз… Для всех природа - мать, для него одного она - бич и истязание. Всякое проявление ее жизни отражается на нем мучительством, всякое цветение - отравою. Нет для него ни благоухания, ни гармонии звуков, ни сочетания цветов; никаких ощущений он не знает, кроме ощущения боли, усталости и злосчастия. Пускай солнце напояет природу теплом и светом, пускай лучи его вызывают к жизни и ликованию - бедный Коняга знает об нем только одно: что оно прибавляет новую отраву к тем бесчисленным отравам, из которых соткана его жизнь.

Нет конца работе! Работой исчерпывается весь смысл его существования; для нее он зачат и рожден, и вне ее он не только никому не нужен, но, как говорят расчетливые хозяева, представляет ущерб. Вся обстановка, в которой он живет, направлена единственно к тому, чтобы не дать замереть в нем той мускульной силе, которая источает из себя возможность физического труда. И корма, и отдыха отмеривается ему именно столько, чтоб он был способен выполнить свой урок. А затем пускай поле и стихии калечат его - никому нет дела до того, сколько новых ран прибавилось у него на ногах, на плечах и на спине. Не благополучие его нужно, а жизнь, способная выносить иго и работы. Сколько веков он несет это иго - он не знает; сколько веков предстоит нести его впереди - не рассчитывает. Он живет, точно в темную бездну погружается, и из всех ощущений, доступных живому организму, знает только ноющую боль, которую дает работа.

Самая жизнь Коняги запечатлена клеймом бесконечности. Он не живет, но и не умирает. Поле, как головоног, присосалось к нему бесчисленными щупальцами и не спускает его с урочной полосы. Какими бы наружными отличками ни наделил его случай, он всегда один и тот же: побитый, замученный, еле живой. Подобно этому полю, которое он орошает своею кровью, он не считает ни дней, ни лет, ни веков, а знает только вечность. По всему полю он разбрелся, и там, и тут одинаково вытягивается всем своим жалким остовом, и везде все он, все один и тот же, безымянный Коняга. Целая масса живет в нем, неумирающая,нерасчленимая и неистребимая. Нет конца жизни - только одно это для этой массы и ясно. Но что такое сама эта жизнь? зачем она опутала Конягу узами бессмертия? откуда она пришла и куда идет? - вероятно, когда-нибудь на эти вопросы ответит будущее… Но, может быть, и оно останется столь же немо и безучастно, как и та темная бездна прошлого, которая населила мир привидениями и отдала им в жертву живых.