Джугашвили, виссарион иванович. В годы Великой Отечественной войны. Правнуки по линии Якова

) в семье крепостных крестьян князя Мачабели .

Отец Бесо - Вано Зазович Джугашвили (1825-1898) занимался выращиванием и продажей винограда .

Старший брат Бесо - Георгий Иванович Джугашвили (1845-1915), владел харчевней на дороге в селении Манглиси , которое являлось популярным местом отдыха грузинской аристократии.

Как утверждает российский историк Э. С. Радзинский , дед Бесо - Заза Виссарионович Джугашвили (1798-1847) - неоднократно участвовал в крестьянских бунтах, арестовывался, заключался в тюрьму, совершал побеги. Вскоре он поселился в деревне Диди-Лило, там женился . Заза был пастухом. Был убит в возрасте 50 лет .

Виссарион Джугашвили по профессии был сапожником .

По воспоминаниям, Бесо умел читать по-грузински и по памяти цитировал фрагменты из поэмы «Витязь в тигровой шкуре », знал грузинский , русский , армянский и азербайджанский языки . По всей видимости, знания были получены самостоятельно, так как в школе Бесо не обучался. После смерти отца и убийства брата Георгия Бесо с сестрой Пелагеей ушёл в Тифлис и стал работать на заводе армянского фабриканта Адельханова , где достаточно быстро выдвинулся и получил звание мастера.

Из воспоминаний соседа и друга детства Сталина в Гори Нико Тлашадзе :

«Когда приходил отец Сосо Бесо, мы избегали играть в комнате. Бесо был очень своеобразным человеком. Он был среднего роста, смуглый, с большими чёрными усами и длинными бровями, выражение лица у него было строгое. Он ходил всегда мрачный. Он носил короткий карачогельский архалук и длинную карачогельскую черкеску, опоясывался узким кожаным поясом. Надевал сапоги, заправлял шаровары в голенища, шапку носил с козырьком»

По многочисленным воспоминаниям, после рождения Сосо Бесо стал злоупотреблять алкоголем, часто избивал жену и ребёнка (по другим данным, Бесо страдал алкоголизмом ещё до женитьбы).

Примерно в 1883 году он оставил семью и переехал в Тифлис. В 1889 году Бесо пытался забрать сына Сосо из второго подготовительного класса Горийского духовного училища , чтобы обучить собственному ремеслу, но друзья отговорили его это делать.

В 1890 году Бесо, после несчастного случая с Сосо, забирает сына в Тифлис, где устраивает его работать на обувной фабрике Адельханова. Однако в Тифлис приехала за сыном Екатерина Георгиевна и забрала его в Гори, где он продолжил духовное образование.

Предполагаемая могила Виссариона Джугашвили в Телави.

Дальнейшая судьба Виссариона Джугашвили доподлинно неизвестна. По версии внучки Виссариона

С именем И.В. Сталина связано много легенд. Легендами окружено и его появление на свет.
В повести А. Адамовича «Каратели» (глава «Дублер») описывается, как в воспаленном мозгу вождя неожиданно выстраиваются факты: приезд Александра III в Тифлис, его пребывание во дворце наместника на Кавказе, молоденькая служанка, которую «внезапно сплавили в глухое Гори», торопливая ее выдача «замуж за незаметного осетина-сапожника», появление у молодоженов первенца, нареченного Иосифом; и невольно мелькает догадка: а не был ли он, сын сапожника, «нищим принцем»?
Версия эффектная, но она рассыпается во прах при первом же соприкосновении с фактами. Достаточно сказать, что Иосиф появился на свет через четыре с половиной года после свадьбы его родителей, и был у них третьим сыном.
Однако, оказывается, Александр III не единственный «претендент» на отцовство вождя народов. В очереди «претендентов» мы видим известного исследователя Центральной Азии Н.М. Пржевальского, горийского виноторговца Якова Егнатошвили, «влиятельного чиновника при царе», некоего «зажиточного князя» и даже «купца-еврея» .
Никаких доказательств на этот счет не приводится. И вряд ли они могут быть приведены. Поэтому мы должны исходить из имеющихся документов. А они свидетельствуют, что отцом И.В. Сталина был крестьянин Виссарион (Бесо) Иванович Джугашвили, родившийся в 1850 г. в селении Диди Лило.
Фамилия «Джугашвили» буквально означает «сын Джуги», но в Грузии нет имени Джуга, а в грузинском языке отсутствует слово с подобным корнем. Это значит: или данная фамилия не грузинского происхождения, или же первоначально она писалась иначе.
Впервые вопрос о ее происхождении был поднят в 1939 г. академиком И.Джавахишвили в его статье, которая так и называется: «Откуда пошла фамилия вождя народов». По его мнению, когда-то предки И.В. Джугашвили именовались «Берошвили». Затем они поселились в кахетинском селении Джугаани и уже по его названию получили фамилию Джугашвили.
К сожалению, названная статья И. Джавахишвили до сих пор не опубликована. Хранится она в архиве бывшего Грузинского филиала Института марксизма-ленинизма (ГФ ИМЛ), оставаясь почти недоступной исследователям. Во всяком случае, в 1995 г. мне такая возможность предоставлена не была. В такой ситуации представляется затруднительным судить как об обоснованности, так и о необоснованности приведенной выше версии.
В связи с этим заслуживает внимания хранящаяся в архиве бывшего ГФ ИМЛ рукопись статьи неизвестного автора под названием «Детские и школьные годы Иосифа Виссарионовича Джугашвили (Сталина)» . Написанная при жизни вождя, она содержит совершенно иное объяснение происхождения его фамилии: «По рассказу Ольги Касрадзе (близко знавшей Джугашвили) и крестьян из селения Лило, – читаем мы здесь,– фамилия «Джугашвили», как они слышали от самого Виссариона, произошла следующим образом: их прадед жил в горах Мтиулетии (современная Южная Осетия – А.О.) и служил пастухом. Он очень любил животных, ревностно оберегал стадо от всяких невзгод и печали, и поэтому ему дали прозвище «Джогисшвили» (что означает «сын стада»)». Это прозвище позднее трансформировалось в фамилию «Джугашвили» .
Убедительность этой версии придает то, что она нашла свое отражение в воспоминаниях матери И.В. Сталина – Екатерины Джугашвили, на основании которых, по всей видимости, И.Джавахишвили и утверждал, что первоначально «Джугашвили» именовались «Берошвили» .
Если первый Джогисшвили приходился Бесо прадедом, он мог жить в XVIII веке, когда в горах Мтиулетии еще шла борьба между грузинской народностью мохеве и вторгшимися на их территорию с севера осетинами. Как известно, к концу XVIII – началу XIX вв. эта борьба завершилась победой осетин, которые не только подчинили себе, но и заселили территорию мохеве, позднее составившую северную часть Горийского уезда, а сейчас называющуюся Южной Осетией. К какой из двух этнических групп, между которыми шла борьба, принадлежал прадед Бесо Джугашвили, мы не знаем.
Первого Джугашвили, чье имя нам известно, звали Заза.
«Есть сведения, – вспоминал Г.И. Елисабедашвили, – что дед Висариона жил в Анануре (Душетский уезд) и его звали Заза. Устроив восстание и спасаясь от князя Эристави, он сбежал в Горийский уезд. Здесь то же самое повторилось, и он скрывался в горах, где есть церковь Герис-тави (т. е. вершина Гери – А.О.). Когда там его проследили, он оттуда перешел в Диди Лило и жил там до смерти» .
«Прадед Сталина по линии отца Заза Джугашвили, – писал А.М. Цихитатришвили, – участвовал в крестьянском восстаниии в Анануре (Душетский уезд Тифлисской губернии), был арестован, бежал в Горийский уезд и здесь стал крепостным князей Эристави. Снова принял участие в крестьянском волнении и снова бежал. Был пастухом в Герис-тави, а затем поселился в Диди Лило, селении близ Тифлиса» .
Возникает вопрос: не он ли фигурировал в показаниях священника Иосифа Пурцеладзе из селения Мерети. Эти показания были даны им 8 декабря 1805 г. майору Рейху и касались участников одного из первых антирусских восстаний в Грузии, возглавлявшегося князем Элизбаром Эристави. «Я знаю и видел, – сообщил И. Пурцеладзе, – что к сыну кулар агаси Элизбару хаживали осетины, жившие по ту и сю сторону; не проходило и ночи, чтобы одни из них не приходили, другие не уходили, Элизбаром посылаемые люди были Заза Джука-швили и Таури-хата, но Заза чаще хаживал днем и приводил осетин по ночам» .
В связи с этим обращает на себя внимание статья Е. Стуруа «Сталин в период учебы в Гори», опубликованная в 1939 г. на страницах ленинградской газеты «Смена». В ней говорилось: «Его (т. е. Сталина – А.О.) предки в начале прошлого столетия проживали в Арагвинском ущелье. В 1802–1804 гг. они принимали участие в крестьянских выступлениях против царских колонизаторов и дворянства. После подавления восстания они переселились в селение Диди Лило» .
Где именно жил Заза Джугашвили, мы не знаем. Можно лишь утверждать, что одним из таких мест могло быть селение Гери, находившееся в северной части Горийского уезда неподалеку от названного выше селения Мерети и будущей столицы Южной Осетии Цхинвали. По всей видимости, именно здесь находилась и та церковь Герис-тави, которую упоминал Г.И. Елисабедашвили.
Селение Гери расположено на берегу Большой Лиахвы и удалено от Гори на расстояние около 30 км. В 1869 г. это был горный аул, в котором насчитывалось 52 «дыма» и 341 человек. Причем все они были осетинами.
О том, что предки И.В.Сталина когда-то действительно жили в Гери свидетельствуют воспоминания жены его троюродного брата Нины Ивановны Джугашвили (урожденной Циклаури). «Мой свекор, Георгий Джугашвили, – вспоминала она, – рассказывал, что их предки – выходцы из Гери – переселились в Диди Лило. Он с удивлением добавлял, что ему непонятно это переселение. Так как из окрестностей Диди Лило семь деревень сбежало из-за сильных ветров» .
И далее: «Точно не могу сказать, кто переселился из Гери – Иван (отец Виссариона) или Николай (отец моего свекра Георгия) или же их отец, но Георгий и Виссарион рождены в селении Диди Лило и жили на восточной окраине села (около теперешнего сельсовета) (писано в 1949 – А.О.). Тут они жили в одной землянке (теперь на этом месте построен дом, дом сыновей Георгия – Сандро и Никола)» .
Об этом же писал и А.М. Цихитатришвили: «Предки Джугашвили рождены не в Гори. Они жили в селении Гери (Горийский уезд, Лиахвинское ущелье). Как все крестьяне этого ущелья они были крепостными князей Мачабели… О том, что живущие в Лило Джугашвили являются выходцами из Гери, я слышал как от своего отца, так и от самой тети Кеке (матери И.В. Сталина – А.О.). Кроме того, из моей памяти не изгладилось, что Бесо и Кеке часто вспоминали Гери и ходили туда молиться как в молельню своих предков» .
В воспоминаниях А.М.Цихитатришвили содержится и описание обстоятельств при которых произошло переселение Джугашвили из Гери в Диди Лило. «У Джугашвили, – отмечал он, – был старый дедушка, не то Зура, не то Заза (если только я не ошибаюсь), который находился в сношениях с князем Мачабели. После его смерти его дети и внуки с частью деревни собрали свои пожитки и попросили нового владетеля Мачабели, бежавшего из персидского плена и известного своей добротой, поселить их где-нибудь по направлению к Кахетии. Этот Мачабели как бежавший из плена был награжден тогдашним правительством большими поместьями и дианбегством в Йоркском ущелье до Тифлиса. Он уважил просьбу горцев и поселил их в Лило» .
Удалось установить, что в данном случае речь идет о правнуке князя Баадура Мачабели – Хусейне (Михаиле Васильевиче), бежавшем из Турции, принявшем христианство и перешедшим на рускую службу. Получив чин подполковника, он в 1812 г. был назначен правителем селений Лило, Марткопи и Нори. А поскольку, как установил, грузинский историк А.Г. Матиашвили, впервые фамилия Джугашвили упоминается в документах селения Диди Лило в 1819 г. , можно утверждать, что сюда Джугашвили переселились не ранее 1812 и не позднее 1819 г.
Селение Лило располагалось северо-восточнее Тифлиса на расстоянии примерно 15 км от него. В ведомости 1802 г. о разделении Грузии на уезды оно значится как казенное, а о его жителях сказано: «окрещенные из осетин» . Со временем это селение расстроилось, и часть его жителей перебралась на новое место, образовав два новых селения Диди Лило, что означает Большое Лило, и Патара Лило, т. е. Малое Лило. По всей видимости, именно здесь М.В. Мачабели и получил земельное пожалование.
По свидетельству А.Г. Матиашвили, первого Джугашвили, упоминаемого в документах, звали Иосиф. В 1819 г. у него родился сын, получивший известность под именем Вано или Иван, но имевший несколько имен, в том числе и имя Милий. Как утверждала Н.И. Джугашвили, у Вано был брат Николо (умер в 1927, был женат на Марте Пухашвили) .
Николо имел сына Георгия и двух внуков: Сандро (1884–1923) и Николо (1888–1945). Николо был женат на Машо Каркусадзе и умер бездетным, его могила сохранилась в селении Диди Лило. Сандро от брака с Ниной Ивановной, урожденной Циклаури, из селения Швиндадзе (р. ок. 1902), имел только одну дочь Елену (1918–1961), ставшую женой Георгия Арсошвили (не вернулся с Великой Отечественной войны). После него остались дочь Венера (1937–1961), умершая незамужней, и сын Нукзар (р. 1940). Таким образом, эта ветвь Джугашвили пресеклась. Сейчас в Диди Лило живут потомки Джугашвили лишь по женской линии – Арсошвили: Нукзар Георгиевич, его жена Маквелина Вахтанговна Квелашвили (р. 1941) и их дети: Георгий (1964) и Манана (1965), сын Коба (1973) в 1996 г. служил на границе.
Что касается Вано, то у него было, по крайней мере, трое детей: дочь Пелагея и два сына – Бесо (1850–1909) и Георгий.
Вано Джугашвили был предприимчивым человеком. «Среди поселившихся в Лило Джугашвили, – вспоминал А.М. Цихитатришвили, – выдвинулся Вано, у которого родились два сына: Бесо и Георгий. Вано развел виноградник и установил связь с городом, куда возил и своего сына. После его смерти Георгий был убит разбойниками в Кахетии, а Бесо ушел в город (Тифлис) и здесь стал работать на заводе Адельханова, где выдвинулся и получил звание мастера» .
Поскольку виноградником в Грузии никого не удивишь, приведенные слова, по всей видимости, следует толковать таким образом, что Вано Джугашвили не только обеспечивал виноградом себя, но и занимался его продажей в городе. С этим вполне согласуется свидетельство Нукзара Георгиевича Арсошвили, по словам которого, старший сын Вано Георгий уже не занимался сельским хозяйством, а владел харчевней на проезжей дороге в селении Манглис (одно из мест отдыха грузинской аристократии) .
Если бы события развивались своим естественным путем, вероятнее всего, сыновья Вано Джугашвили пополнили бы ряды формировавшейся грузинской буржуазии. Однако в 60-е годы в семье Джугашвили что-то произошло. Сравнительно молодым (ему еще не было 50 лет) умер Вано. Вскоре погиб Георгий. По словам Нукзвара Арсошвили, он был убит грабителями, напавшими на его харчевню, после чего Бесо и его сестра вынуждены были покинуть Диди Лило. В семье Арсошвили (со слов их предков) это объясняется тем, что они бежали то ли от налогов, то ли от долгов. Первоначально они нашли приют в Телави. Затем Бесо перебрался в Тифлис, а оттуда в Гори.
Согласно мемуарным источникам, на рубеже 60–70?х гг. горийский купец Иосиф Барамов (Барамянц) заключил соглашение с военным ведомством на поставку и ремонт обуви для горийского горнизона и с этой целью открыл в Гори обувную мастерскую, в которую пригласил около 25 сапожников. Среди них был и Бесо Джугашвили.
«Виссарион в Гори приехал из Тбилиси, – вспоминала мать А.М. Цихитатришвили Мария Кирилловна Абрамидзе-Цихитатришвили, – торговец обувью В.Барамов выписал его из города (Тбилиси) как лучшего мастера» . «Он, – вспоминала о Бесо Джугашвили Ефимия Зозишвили (р. ок. 1850), – снимал комнатку в русском квартале в доме Кулумбегиани недалеко от нас» .
Бесо появился в Гори, когда ему было около 20 лет. Имеются сведения, что он умел читать по-грузински и на память цитировал целые фрагменты из поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре». По данным переписи 1897 г. в Тифлисской губернии только 16% всего населения знало грамоту, этот показатель поднимался в городе до 46% и опускался до 8% в сельской местности. Если же учесть возраст Бесо, можно смело утверждать, что среди его ровесников грамоту знало не более 5% и что Бесо происходил не из простой крестьянской семьи. Имеются также мемуарные свидетельства, что на бытовом уровне он мог общаться на четырех языках: армянском, грузинском, русском и тюркском. А поскольку он не имел образования, все эти знания были получены им самостоятельно. Это безусловно характеризует его как очень способного человека.
До сих пор известна только одна фотография Бесо, которая демонстрируется в мемориальном музее И.В. Сталина в Гори. С этой фотографии на нас смотрит уже пожилой человек в кепке с лицом, заросшим бородой. К сожалению, оригинал ее неизвестен. Не удалось обнаружить и сведений о ее происхождении и времени, к которому она относится. Остается неясным, на основании чего она была атрибутирована как фотография Бесо Джугашвили.
Круг материалов, которые содержат описание и характеристику Бесо, весьма ограничен. Одно из таких описаний принадлежит Нико Тлашадзе, бывшему сверстнику Сосо Джугашвили, жившему по соседству с ним.
«Когда приходил отец Сосо Бесо – вспоминал он, – мы избегали играть в комнате. Бесо был очень своеобразным человеком. Он был среднего роста, смуглый, с большими черными усами и длинными бровями, выражение лица у него было строгое. Он ходил всегда мрачный. Он носил короткий карачогельский архалук и длинную карачогельскую черкеску, опоясывался узким кожаным поясом. Надевал сапоги, заправлял шаровары в голенища, шапку носил с козырьком» .
Хаханишвили Котэ: «Я хорошо помню родителей Сосо. Сапожник Бесо, высокий, худой, наряженный в черную черкеску» .
Еще более ограниченными сведениями мы располагаем о матери И.В. Сталина. Как явствует из ее собственных воспоминаний, она была дочерью крепостного князей Амилахвари. В одних случаях ее отец называется Геладзе, в других Гелашвили, а его имя обозначается как Глах, Габриэль и Георгий. Поэтому и его дочь именуется то как Георгиевна, то как Габриэловна (Гавриловна). Наиболее распространено написание Глах Геладзе.
Глах Геладзе жил в селении Свенети неподалеку от города Гори и, по некоторым данным, являлся то ли гончаром, то ли кирпичником. Его женой стала Мелания Хомезурашвили, тоже бывшая крепостной князей Амилахвари и проживавшая в селении Плави Горийского уезда. По воспоминаниям Е. Джугашвили, ее родители, поженившись, покинули родные места и, по всей видимости, в поисках заработка поселились в селении Гамбареули, находившемся в предместье города Гори.
Это селение принадлежало армянской фамилии Гамбаровых (Гамбарянц). В начале XIX века владельцем Гамбареули, по всей видимости, был Захарий Гамбаров, после смерти которого осталось по крайней мере три сына Кикола, Георгий и Захарий. Георгий скончался в 1849 г., Кикола не позднее 1852 г. Поэтому в 50-е годы, когда Глах Геладзе поселился в Гамбуреули, владельцем этого селения мог быть Захарий Захарьевич Гамбаров, после смерти которого осталось по крайней мере два сына – Александр и Сулхан.
Гамбареули славилось своими садами. Одним из садовников стал Глах Геладзе. От брака с Меланией Хомезурашвили он имел двух сыновей (Глаха и Сандала) и дочь Кеке – Екатерину. Один из сыновей Глаха стал гончаром, другой кирпичником. Известно, что у Глаха (Георгия Георгиевича) была жена, которую звали Софьей, жену Сандала (Сандро) звали Кеке. Глах не оставил потомства, и на нем эта ветвь Геладзе пресеклась.
В некрологе, опубликованном 8 июня 1937 г. на страницах газеты «Заря Востока» говорилось: «Екатерина Георгиевна Джугашвили (урожденная Геладзе) родилась в 1856 г. в селении Гамбареули близ города Гори в семье крепостного крестьянина. До 9 лет Екатерина Георгиевна росла в деревне и вместе со своей семьей испытывала нужду и гнет помещика. В 1864 г. после отмены крепостного права семья Геладзе переселилась из деревни в город Гори. Отец Екатерины Георгиевны умер рано, и семья осталась на попечении матери. Благодаря заботам матери и братьев, Екатерина Георгиевна обучилась грамоте» .
Мелания рано овдовела и вынуждена была искать поддержки у своего брата, Петра Хомезурашвили, который к этому времени тоже жил в Гори.
Вскоре после переселения в Гори умерла и Мелания, в результате чего все ее дети оказались на попечении брата. «Я, – вспоминала троюродная сестра И.В. Сталина по матери Нина Михайловна Баланчивадзе (урожденная Мамулова, Мамулашвили), – слышала от матери, что Екатерина Джугашвили, оставшись в детстве круглой сиротой, воспитывалась в семье моего деда, Петра Хомезурашвили» .
С детства ее не только приучили к труду. Она получила также домашнее образование, научилась читать и писать по-грузински. Если в середине XIX века редкостью был грамотный крестьянин, еще большей редкостью была грамотная крестьянка. Это свидетельствует о том, что семья бывшего крепостного Петра Хомезурашвили была непростой семьей.
В 1872 г. Кеке исполнилось 16 лет, и ей стали искать жениха. За дело взялись свахи, которые сосватали ее за Бесо Джугашвили.
Как явствует из метрической книги горийского Успенского собора, они поженились 17 мая 1874 г. Обряд вечания был совершен протоиереем Хахановым, запись о бракосочетании сделал священник Николай Яковлевич Касрадзе. Свидетелями со стороны жениха были жители Гори крестьяне Алексей Николаевич Зозаев (Зозишвили), Николай Ясеевич Копинов и Иван Иосифович Шарамов (по всей видимости, описка, и нужно читать: Барамов), а со стороны невесты – горийские горожане Иван Степанович Мамасахлисов, Иван Глахович Мечитов и Степан Георгиевич Галустов.
Первый ребенок у Бесо и Кеке появился на свет 14 февраля 1875 г. Его окрестили Михаилом (так звали того Мачабели, при котором произошло переселение Джугашвили из Гери в Диди Лило). В качестве его восприемника, т.е. крестного отца был приглашен крестьянин с княжеской фамилией Шалва Бежанович Мачабели-швили (Бежаном звали брата Михаила Васильевича Мачабели). Первенец прожил лишь одну неделю и 21 февраля умер.
Второй ребенок родился 24 декабря 1876 г., его назвали Георгием. Так звали родного и двоюродного братьев Бесо, так звали брата Михаила Мачабели. Восприемником при крещении Георгия стал местный виноторговец Яков Егнатошвили. Георгий тоже прожил недолго и 19 июня 1877 г. умер от кори.
Долгое время считалось, что третий сын Бесо и Кеке Иосиф (Сосо) родился 9/21 декабря 1879 г. . Однако, как свидетельствует запись в метрической книге горийского Успенского собора, Иосиф Джугашвили появился на свет 6/18 декабря 1878 г. и был крещен 17/29 декабря того же года.
Первым на это обратил внимание историк Л. Спирин. «Обратимся к документам, – писал он, – на 33-м листе первой части метрической книги рожденных в 1878 г. (Горийская соборная церковь, Тифлисская губерния) сказано: «6 декабря у жителя Гори крестьянина Виссариона Ивановича Джугашвили и его законной супруги Екатерины Габриеловны (оба православного исповедания) родился сын Иосиф. Крестили новорожденного протоиерей Хаханов с причетником Квиникидзе… Таинство произошло 17 декабря» .
По свидетельству М.К. Абрамидзе-Цихитатришвили, роды принимала ее сноха Мариам. По документам, его восприемником стал Михаил Шиоевич Цихитатришвили. Однако Екатерина Джугашвили почему-то называла крестным отцом своего третьего сына Якова Егнатошвили.

, Тифлисская губерния - , Тифлис) - отец И. В. Сталина .

Дед советских военных деятелей - артиллериста Я. И. Джугашвили и авиатора В. И. Сталина , советского филолога С. И. Аллилуевой ; прадед российского кардиолога И. Г. Аллилуева , театрального режиссёра А. В. Бурдонского , российского филолога Г. Я. Джугашвили и советского военного учёного Е. Я. Джугашвили .

Биография

Бесо Джугашвили родился в селе Диди-Лило Тифлисской губернии в семье крепостных крестьян князя Мачабели . Отец Бесо - Вано Зазович Джугашвили (1825-1898) занимался выращиванием и продажей винограда.

Старший брат Бесо - Георгий Иванович Джугашвили (1845-1915), владел харчевней на дороге в селении Манглиси , которое являлось популярным местом отдыха грузинской аристократии.

Как утверждает российский историк Э. С. Радзинский , дед Бесо - Заза Виссарионович Джугашвили (1798-1847) - неоднократно участвовал в крестьянских бунтах, арестовывался, заключался в тюрьму, совершал побеги. Вскоре он поселился в деревне Диди-Лило, там женился . Заза был пастухом. Был убит в возрасте 50 лет .

Виссарион Джугашвили по профессии был сапожником .

По воспоминаниям, Бесо умел читать по-грузински и по памяти цитировал фрагменты из поэмы «Витязь в тигровой шкуре », знал грузинский , русский , армянский и азербайджанский языки . По всей видимости, знания были получены самостоятельно, так как в школе Бесо не обучался. После смерти отца и убийства брата Георгия Бесо с сестрой Пелагеей ушёл в Тифлис и стал работать на заводе армянского фабриканта Адельханова , где достаточно быстро выдвинулся и получил звание мастера.

Из воспоминаний соседа и друга детства Сталина в Гори Нико Тлашадзе:

«Когда приходил отец Сосо Бесо, мы избегали играть в комнате. Бесо был очень своеобразным человеком. Он был среднего роста, смуглый, с большими чёрными усами и длинными бровями, выражение лица у него было строгое. Он ходил всегда мрачный. Он носил короткий карачогельский архалук и длинную карачогельскую черкеску, опоясывался узким кожаным поясом. Надевал сапоги, заправлял шаровары в голенища, шапку носил с козырьком»

По многочисленным воспоминаниям, после рождения Сосо Бесо стал злоупотреблять алкоголем, часто избивал жену и ребёнка (по другим данным, Бесо страдал алкоголизмом ещё до женитьбы). Примерно в 1883 году он оставил семью и переехал в Тифлис. В 1889 году Бесо пытался забрать сына Сосо из второго подготовительного класса Горийского духовного училища , чтобы обучить собственному ремеслу, но друзья отговорили его это делать. В 1890 году Бесо, после несчастного случая с Сосо, забирает сына в Тифлис, где устраивает его работать на обувной фабрике Адельханова. Однако в Тифлис приехала за сыном Екатерина Георгиевна и забрала его в Гори, где он продолжил духовное образование.

Предполагаемая могила Виссариона Джугашвили в Телави.

Дальнейшая судьба Виссариона Джугашвили доподлинно неизвестна. По версии внучки Виссариона

Вокруг имени Иосифа Сталина всегда ходило множество мифов. Один из самых загадочных связан с происхождением советского вождя. Так, имеется сразу несколько версий по поводу того, кто мог быть его настоящим отцом.

Виссарион Джугашвили

По официальной версии, Сталин родился в городе Гори Тифлисской губернии 9 (21) декабря 1879 года. Кстати, впоследствии исследователи установили, что на самом деле он появился на свет 6 (18) декабря 1878 года. До сих пор неизвестно, почему и при каких обстоятельствах дата рождения вождя была изменена.

Родителями Иосифа по документам числились Виссарион Иванович и Екатерина Георгиевна Джугашвили. Виссарион (Бесо) был по профессии сапожником и, по многим свидетельствам, сильно пил. Иосиф (Сосо) был в семье третьим ребенком, до него Екатерина родила еще двух сыновей, которые умерли в младенчестве. Когда мальчику исполнилось 11 лет, его отца убили в пьяной драке.

Много лет спустя после кончины Сталина появились иные версии его происхождения. В частности, была выдвинута гипотеза, что отцом его являлся вовсе не Виссарион Джугашвили. А кто тогда? Вот некоторые варианты.

Николай Пржевальский

Что общего могло быть между знаменитым путешественником, в честь которого даже была названа порода лошадей, и пролетарским вождем, советским тираном?

Аргументы в пользу данной версии приводит историк, писатель и драматург Эдвард Радзинский в своей книге «Сталин». Автор якобы «использовал материалы из закрытых источников, в том числе из личных архивов западных экспертов».

История выглядит следующим образом. Зимой или ранней весной 1878 года 22-летняя Екатерина Джугашвили, урожденная Геладзе, на тот момент уже четыре года состоявшая в браке с Виссарионом Джугашвили, в доме у своего дальнего родственника, князя Маминошвили, познакомилась с гостившим у того русским офицером Николаем Михайловичем Пржевальским. 6 декабря 1878 года (по старому стилю) Екатерина произвела на свет сына, названного Иосифом…

Радзинский также рассказывает: Пржевальский не только знал о том, что в Грузии у него растет сын, но и постоянно посылал средства на его воспитание. Это подтверждает и внучка Сталина Галина Джугашвили, дочь Якова Джугашвили.

По мнению Радзинского, Сталин изменил дату своего рождения в документах, так как не желал, чтобы кто-либо усомнился в его «пролетарском происхождении». Таким образом, момент его предполагаемого зачатия приходился на период, когда Пржевальский находился в Китае и никак не мог стать его отцом.

Если сравнить портреты Пржевальского и Сталина, то второй действительно внешне очень похож на русского путешественника. Однако мог ли Пржевальский и впрямь оказаться в упомянутое время, то есть с февраля по май 1878 года, в Гори?

Из дневников путешественника следует, что с конца августа 1877 года и вплоть до конца марта 1878-го он находился в экспедиции в Китае и готовился к экспедиции в Тибет, но из-за «политических недоразумений» с Пекином получил предписание вернуться в Петербург. К тому же перед этим он достаточно серьезно болел и еще не вполне окреп. В Петербург он прибыл 23 мая 1878 года и пробыл там до 20 января 1879 года. После того как было получено разрешение на экспедицию в Тибет, Пржевальский выехал в Зайсан. Нигде, кроме книги Радзинского, не содержится никаких сведений о том, что Пржевальский вообще когда-либо бывал в Грузии, а тем более в Гори.

Крест на версии об отцовстве Пржевальского поставил анализ ДНК внука Сталина - режиссера Александра Васильевича Бурдонского. Он показал наличие гаплогруппы G2, характерной для осетин и армян. Тогда как в ДНК Пржевальских присутствует европейская гаплогруппа R1a, отсутствующая у Бурдонского.

Яков Эгнаташвили

Эту версию предлагает английский историк, писатель и журналист Саймон Себаг Монтефиоре в книге «Молодой Сталин», которая представляет собой достаточно серьезное исследование с использованием материалов из закрытых российских и грузинских архивов.

Итак, еще до замужества Екатерина Геладзе трудилась поденщицей в доме местного богатого еврейского купца Якова Эгнаташвили. Близкие звали его Кобой. Он впоследствии стал одним из друзей жениха на свадьбе Кеке и Бесо. Кеке позднее писала в своих официальных воспоминаниях, изданных в 1935 году, что Яков постоянно помогал семье. Он стал крестным отцом старших двоих сыновей Джугашвили, а его жена - кормилицей маленького Сосо.

В разговоре с Ниной Берия мать Сталина, будучи уже в пожилом возрасте, однажды сказала: «Я в молодости вела хозяйство в одном доме и, познакомившись с красивым парнем, не упустила своего».

Мог ли Эгнаташвили быть отцом Сталина? Все это, конечно, только на уровне слухов, хотя близость Якова к семье Джугашвили отрицать нельзя.

Дамиан Давришеви

Еще одна гипотеза, изложенная Монтифиоре. Давришеви был начальником полиции в Гори, и Екатерина Джугашвили не раз прибегала к нему жаловаться на мужа – пьяницу и драчуна. В конце концов между ними возникла взаимная симпатия. Земляки вспоминали, что «все в Гори знали о связи Дамиана с красивой матерью Сосо».

Христофор Чарквиани

Сам Сталин, если верить тому же Монтифиоре, на приеме в 1934 году произнес фразу: «Мой отец был священником». По всей вероятности, имелся в виду не кто иной, как Христофор Чарквиани, когда-то венчавший родителей Иосифа Джугашвили, а впоследствии считавшийся другом семьи.

В пользу этой версии говорит и то, что в духовное училище, куда поступил Сталин в юности, принимали только детей представителей духовенства.

И все-таки Джугашвили

В 80-х годах прошлого столетия был найден снимок Виссариона Джугашвили в возрасте 25-30 лет. Молодой Сталин очень похож на него. А как же анализ ДНК, показавший отсутствие грузинской крови?

Но кто сказал, что Джугашвили был именно грузином? Тот же Бурдонский заявляет: «В Гори испокон жили армяне. Ассимилируясь, они брали грузинские фамилии: Мурадян – Мурадели, Пальян – Палиашвили». Так что Сталин вполне мог быть потомком армян и осетин.

1. ГЕНИАЛЬНЫЕ ЛЮДИ И ПРОСТЫЕ СМЕРТНЫЕ

Обычно родители отправляли меня на несколько дней к бабушке, маминой маме, в двух случаях: когда нужно было срочно «подтянуть» мою успеваемость и когда нашей семье, состоящей из папы, мамы и меня, предстояло что-то чрезвычайное. Например, меня «подкинули бабушке», когда мы собрались переезжать из нашего старого-престарого дома в новый - розовую пятнадцатиэтажную башню у Водного стадиона на Ленинградском шоссе.

Из этого вовсе не следует, что я не люблю свою бабушку Прасковью, оставшуюся жить на улице 1905 года. Папа с мамой предлагали ей поселиться вместе с нами в башне, но она ответила, что хочет умереть там, где родилась, то есть на Красной Пресне. Она там всю жизнь проработала на фабрике, которую она называет «Трехгорка». А полное название - Трехгорная прядильная мануфактура, очень знаменитая фабрика.

Там же работал её отец, мой прадедушка Василий. Памятник рабочим, погибшим на Пресне в 1905 году, относится и к моему прадедушке: его зарубили шашками царские казаки.

Как раз перед пятым классом мы перебрались к Водному стадиону, вернее, к только-только начинавшему разрастаться парку Дружбы, и у меня сразу же появилось много товарищей и простор для игр, которого не могло быть на старом местожительстве. Отсюда ездить к бабушке и жить у неё по неделе мне уже не хотелось. И я ещё настойчивее папы с мамой уговаривал её переехать к нам - тогда мне никуда не нужно было бы ездить. Но и я не смог её убедить.

Единственное преимущество временного житья на Пресне заключалось в том, что я мог ходить в школу пешком, а не ездить с двумя пересадками - с автобуса в метро, а с него на троллейбус. Дело в том, что, очутившись за тридевять земель, в районе новостроек, я продолжал учиться в своей прежней школе около Планетария. На новом месте мы нигде в округе не нашли английской языковой школы, а отказываться от изучения иностранного языка только из-за того, что для этого нужно тратить на дорогу лишних полчаса, папа счёл «несусветной глупостью».

Для папы дальние концы, которые я совершал ежедневно по два раза, были пустяком. И вообще все мои трудности для него были не трудности, а так, пустой звук.

Ещё бы ему всерьёз принимать мои трудности, когда он остался сиротой четырёх лет от роду, а может быть, трёх или пяти. Когда фашисты разбомбили поезд, в котором он ехал со своей мамой, и она погибла, никаких документов при ней не нашли. В детском доме его спросили, сколько ему лет. Он сказал: четыре года. Так и записали. И ещё сказал, что самого его зовут Витя, маму - Катя, а папу - Ваня. Фамилия их - Лалетины. Папа тогда неправильно произносил многие буквы, и вполне возможно, что на самом деле его фамилия - Раретин или Ларетин. В то время было не до гаданий, и всё записали так, как он сообщил: Лалетин Виктор Иванович, место рождения и точная дата рождения неизвестны. Поэтому у нас в семье празднуются только мамин и мой дни рождения.

После войны папа даже не знал, где ему искать родных. А ведь могло быть, что его отец остался жив и тоже его разыскивал. И вырос он круглым сиротой в детдоме. Сирота сиротой, но оказался он таким способным и настойчивым, что школу окончил с золотой медалью и поступил в институт, про который мама говорит, что он самый трудный на свете. Может, так оно и есть, но не для моего папы. Потому что он и его закончил отлично, и его взяли работать в другой институт - научно-исследовательский, сокращённо НИИ.

В этом самом НИИ они и встретились потом с моей мамой, которую тогда звали просто Тоней, хотя она и в то время уже носила очки в тоненькой золотистой оправе. Я специально об этом упоминаю, потому, что папа любит шутить на этот счёт: «Твоя мама, Виктор-помидор, даже в глубокой молодости была настолько строгой особой, что её звали не иначе, как Антонина Петровна или товарищ Лозанцева». Не знаю, как уж оно обстояло «в глубокой молодости», но, когда дело касалось меня, строгости у моей мамы было с избытком.

Поскольку папа с мамой работали вместе, то и знакомые и всякие там взрослые проблемы у них были общими. И вот, когда они их обсуждали, папа начинал горячиться, говорить все громче, взмахивая руками, а мама, наоборот, отвечала ему, не повышая голоса, чуть-чуть улыбаясь. Кончалось, как правило, тем, что папа с возгласом: «Нет, с тобой абсолютно невозможно говорить!» - удалялся в другую комнату, громко захлопывая дверь. Через две минуты он возвращался, они с мамой смотрели друг на друга и принимались хохотать.

По-настоящему они, по моим наблюдениям, не поссорились ни разу, хотя я знаю, что у других родителей так случается. Например, родители моего друга Леньки Кузовлева ссорятся чуть ли не каждый день. Как-то я спросил маму, почему они с папой, едва поссорившись, тут же мирятся. Она ответила: «Зачем же нам себе жизнь укорачивать, если в главном мы сходимся». Я не понял: «В чём - в главном?» - «Во всём», - засмеялась она.

Поэтому я очень удивился, когда однажды папа с мамой вместе явились в неурочный час, хмурые и молчаливые.

Мама приказала мне собрать в портфель все учебники, а сама принялась укладывать мои вещи в чемоданчик, с которым меня отправляли к бабушке. Когда я поинтересовался, к ней ли я еду, папа резко меня оборвал: «Куда тебе скажут, туда и поедешь!»

Мама сдержанно попросила его «не срывать дурное настроение на ребёнке, который абсолютно не виноват, что его отцом овладела охота к перемене мест, представляющая собой, как известно, род недуга». Лишь этим недугом, продолжала она, наполняя чемодан моими рубашками и трусами, можно объяснить удивительный эгоизм, с которым некоторые люди готовы ради собственного удовольствия сорваться с места и сорвать других, хотя у этих других могут быть свои собственные планы. «Но, конечно, для этих гениальных людей планы простых смертных не имеют ни малейшего значения».

Папа, как у него водится в минуту волнения, взъерошил обеими пятернями свои светлые курчавые волосы. Сделав этот непременный жест, он прижал обе ладони к груди и горячо заговорил:

Тоня, ну при чём тут гениальные люди и простые смертные! Неужели мне заново нужно объяснять тебе элементарную аксиому: если дела хорошо складываются у меня, значит, они хорошо складываются у всей нашей семьи. Неужели тебе это все ещё не ясно?

Аб-со-лютно ясно! - холодно отчеканила мама. - Важно только, как складываются дела у тебя, а как они складываются у меня, на это можно наплевать и забыть.

Не наплевать, а разумно рассудить, что важнее для нас.

Пожалуйста, не подавай дурных примеров Виктору, не кричи. Он и так последнее время распустился до безобразия.

На всякий случай я не очень громко буркнул:

Ничего я не распустился.

Они меня не услышали, им было не до меня. Решалось нечто очень важное, и я надеялся догадаться, что именно, до того, как меня выдворят из дома. Куда это папа хочет сорвать маму, не считаясь с её планами? Мама всегда в подобных случаях иронизировала насчёт «гениальных людей» и «простых смертных», подразумевая в первом случае папу, а во втором себя. Насчёт её планов я тоже кое-что слышал. Осенью она собиралась защищать кандидатскую диссертацию. Папа-то уже работал над докторской диссертацией, кандидатскую он защитил почти сразу после института.

Не понимаю! - воскликнул он, опять запустив все пальцы в свои кудри. - Просто не понимаю! Неужели тебе самой не интересно?

Мама защёлкнула крышку чемодана и выпрямилась.

Может быть, мы все это обсудим без Виктора?

Ну хорошо, хорошо, - сказал папа, подхватывая чемодан. - Идём, Виктор.

Мы спустились со своего тринадцатого этажа, и я совсем расстроился. В пятницу, да ещё в такой тёплый майский день, уезжать от ребят и начавшего зеленеть парка! Пропала суббота, пропало воскресенье, которых всегда ждёшь не дождёшься. А мы-то с Ленькой размечтались!