Красивые признания неизвестного автора. Cтихи неизвестных поэтов - Для души - Отдыхаем - Каталог статей - Добрые советы - огород, сад, дом

Сегодня не стало великого скульптора. В Нью-Йорке ушел из жизни Эрнст Неизвестный. В 60-х его работы, сильные и не похожие на официальное советское искусство, расценили как вызов системе. За свой взгляд и принципы пришлось бороться. Выдающийся мастер уехал за границу, но и после этого сделал для отечественного и мирового искусства очень много.

Русский скульптор в Америке - так Эрнст Неизвестный говорил про себя, сидя в нью-йоркской мастерской. Фигурки в окне он когда-то расставил сам.

В 1962 году выставка в Манеже должна была поставить крест на творчестве: гнев Никиты Хрищева обрушился на него лично. Звучали язвительные замечания: "Этот Неизвестный довольно известный, если посчитать, сколько он стоит государству!"

Свою фабрику "уродов" пытался защитить перед собравшимися скульптор Эрнст Неизвестный. Он же имел смелость ответить: "Вы не разбираетесь в искусстве, ваши информаторы обманывают вас". Молодой скульптор был единственным авангардистом, кто возразил генсеку.

А через девять лет не кому-нибудь, а именно ему закажут надгробный памятник Хрущеву. Так пожелают родные. Черно-белая глыба - беспристрастный взгляд на личность и эпоху.

«Если бы меня спросили, встречал ли я гениальных людей или нет? Я бы сказал, что да, встречал. Эрнст», - говорит художник и друг Эрнста Неизвестного Виталий Волович.

Художник Волович дружил с Неизвестным - они оба выросли в Екатеринбурге, где создан музей знаменитого скульптора. Здесь замер его Орфей, главный символ телевизионной премии "ТЭФИ". Здесь то, за что полвека ругали, а затем превозносили.

«Он работал неистово совершенно. И я приходил к нему в мастерскую на Сретенке небольшую и уже в большую мастерскую на проспекте Мира и всегда поражался. У меня было ощущение, что там работает огромная бригада скульпторов», - рассказывает Виталий Волович.

Он был далек от соцреализма и всего, что в СССР называли "искусством для народа". Но как скульптор-монументалист, зависел от госзаказов. За всю жизнь он получил их только пять, в их числе - декоративный рельеф в пионерском лагере «Артек», фасад здания ЦК Компартии Туркмении в Ашхабаде, монумент "Дружба народов" для Асуанской плотины в Египте. Долгое время его скульптуры были никому не нужны.

"25 лет я был выброшен в принципе из профессиональной работы художника, я работал кем угодно: и литейщиком, и каменщиком, и даже погрузчиком соли на Трифоновском вокзале", - рассказывал Эрнст Неизвестный.

Последней каплей стал варварский разгром его мастерской. Он вернулся домой, а там - только груда осколков. Почти все, что было создано за десятилетия, разбито, уничтожено.

"Я сам не хотел уезжать, но если тебе ломают ребра, работы, переносицу и пальцы, то ты бежишь, это естественно. Я же, я же не Бог, я всего только животное, только в человеческом облике", - говорил скульптор.

Сначала Швейцария, потом Америка. Он писал домой близким: "Если бы моя родина была бы ко мне чуть-чуть поласковее…" И она стала после перестройки: Неизвестный снова начала творить для России. Композиция «Древо жизни» в Москве, «Памятник погибшим шахтерам» в Кузбасе. В Магадане воздвиг "Маску скорби" - грандиозный монумент памяти жертв сталинских репрессий.

Он даже в Манеж вернулся с триумфом. Персональная юбилейная выставка. Кстати, во всех его биографиях есть неточность. Уходя добровольцем на фронт, он приписал себе год. Получается, будто прожил 91, а не 90. Но это уже неважно.

"Я помереть могу сам - без разрешения. Я убежден, что если тело тленно, то дух – вечен", - говорил Эрнст Неизвестный.

Его карьера в изгнании сложилась удачней всех шестидесятников, покинувших страну. Работы Неизвестного хранятся в Лувре, Прадо, в Ватикане.

Темные окна, шторы, мастерская в Нью-Йорке опустела. Фигурки в окне Эрнст Неизвестный когда-то расставил сам. С ним столько раз прощались, казалось, навсегда: в 45-м родным пришла похоронка: «Ваш сын геройски погиб». Орден Красной Звезды вручили посмертно. А он очнулся в морге и, несмотря на ранение в позвоночник, смог и ходить, и работать.

Фильм о выдающемся скульпторе смотрите на Первом канале сегодня после вечерней трансляции из Рио-де-Жанейро. В 0:40 - - фильм первый. Вторая часть завтра в это же время.

Есть стихи не о тебе
Так что ж.
В узел спутанной судьбе
Не всё – ложь

От проторенных путей
В глубину тайги
Туда где нет людей
Рисовать круги

Переполнены тобой – слова
Бумаги нет
Буду пальцем на снегу оставлять
Стихами след

Мне не жалко. Их сотрёт.
Придет весна
Их с собою заберёт
С водой листва.

И растаявшими строками
От корней к ветвям
Побежит живыми соками
Любовь моя.

Стихи мои – лишь скудный отблеск
Того, что ощущаю я.
Они – беспечно-вечный поиск
Жара священного огня.

Они – души отображенье
В залах кривых зеркал,
И мимолетное виденье,
Что я мгновенье созерцал.

Они – времен запечатленье
В пространствах без границ и мер,
И к свету правды устремленье
Чрез лживости и тьмы барьер.

Они – игра воображенья,
Чтоб не казался серым мир,
И беспощадное сраженье,
И музыка литавр и лир.

Они – таинственные речи
О том, что не совсем понять,
А иногда...

Пролетели две недели -
ты вернулась на портал,
мои нервы отзвенели,
потому что я скучал.

Я ни с кем на литпортале
без тебя не флиртовал -
написал стих про Цхинвали,
разместил, потом убрал.

Ты на море отдыхала,
надышалась морем всласть,
как же ты без Виртуала
и Стихиры обошлась?

Впрочем, мне какое дело?
Лишь бы не было беды.
Видишь, как душа запела,
как ко мне вернулась ты?

Я ещё насочиняю
про тебя, любовь и грусть,
если и уйду, родная,
то к тебе стихом вернусь...

Как легко писать в альбомы
Комплименты, легкий вздор,
Или нежную истому,
Или шуточный укор.
Но не Вам. Не перед Вами
Лестью тонкой щеголять
Равнодушными стихами
Вашу скуку забавлять...
Нет, не блестки лицемерья,
Не сплетения искусств,
А души моей доверье
И брильянты жарких чувств
Перед Вами рассыпая
Я и плачу и смеюсь,
И на ум Ваш уповаю
И насмешек не боюсь...
Вы поймете, милый, нежный
- Ангел света, добрый друг...
Что пишу я не небрежно,
Чтобы скрасить Ваш досуг...
А затем...

Не пиши мне стихи, не стоит.
Лучше в парк сходи прогуляйся,
Ты наверное, большего стоишь,
Ты послушай, не усмехайся.
Чая нет, я бы тебя угостила,
Есть вода из-под крана, будешь?
Я давно тебя не просила,
Да ведь ты все равно забудешь.
Не пиши мне стихи, не надо,
Не для этого мы знакомы.
и без них я тебе всегда рада,
Пусть без правил и пусть без законов

Стих, написанный без ритма,
как мне кажется, нонсенс.
Я, конечно, самоучка,
но пишу-то не про секс.

Нет в моих стихах намёков
на избитость пошлых фраз -
я у классиков учился
как построить свой рассказ.

Я пишу не так, как Пушкин,
но как слышу глас небес.
Есть у каждого поэта
свой талант и даже честь.

НЕИЗВЕСТНЫЙ ПОЭТ

Александр Гончаров при жизни не опубликовал ни строчки своих стихотворений. Более того, он даже никому их не показывал. Умер он в Москве в 1979 году, и только через восемь лет после этого его вдова осмелилась принести эти стихи в редакцию журнала «Молодая гвардия», где я в то время работал. Таким образом они попали в мои руки, и я оказался их первым читателем.
Стихи меня захватили. Во-первых - своим поэтическим уровнем. И, во-вторых, таким фактом: на желтых страницах рукописи под стихами стояли очень давние даты: с 1941-го по 1948-й годы. Я тут же позвонил Зинаиде Ивановне Гончаровой - вдове поэта. И вот что я узнал: Александр Александрович Гончаров родился в 1924 году в Москве. Здесь же окончил среднюю школу, курсы шоферов и в 1943 году в свои девятнадцать лет ушел на фронт. Был он простым солдатом, водителем бронемашин. Освобождал Украину, Польшу, Венгрию, Чехословакию, Румынию и после победы над Германией сразу же был направлен на Дальний Восток - воевать дальше, с Японией.
В мирное время старший механик А.Гончаров плавал в Арктике на легендарном «Красине», работал в МВТУ им. Баумана.
Но что примечательно: последние стихи А.Гончарова помечены 1948 годом. То есть расцвет его поэтического дарования пришелся на самые тяжелые для нашей страны годы. Причем в сорок первом году ему было всего семнадцать лет, а в сорок восьмом - двадцать четыре. В дальнейшем А.Гончаров серьезным поэтическим творчеством почти не занимался, так что мне в руки попали стихи молодого, если не сказать юного, человека, написанные в грозное время нашей истории и отмеченные печатью истинного, светлого, пронзительно-русского таланта.

Летит в кюветы веером вода,

Уносится неведомо куда.
Вся мысль - в ревущих яростных моторах,
Вся жизнь - в руках, застывших на руле.







Чтоб, прежде чем идти в смертельный бой,

Стихи семнадцати-двадцатилетнего Александра Гончарова - не по возрасту зрелы, особенно по сравнению со стихами некоторых нынешних «молодых» переростков, поднимаемых на щит современной критикой. Что-то давно мы не видели в наше мирное, сытое время стихов, в столь раннюю пору написанных, в которых проступали бы серьезные приметы мировоззрения, чувствовалась бы закаленная душа, готовая к жизни и к смерти во имя своего идеала.
Во втором номере журнала «Молодая гвардия» за 1988 год, я опубликовал со своим предисловием подборку стихотворений А.Гончарова, сочинявшего их в окопах, блиндажах, за рулем бронемашины, под артобстрелом, бомбежкой. Это стихи поэта тонкого душевного строя, с оружием в руках ковавшего великую победу.
Не могу не привести еще одно его стихотворение «Большой перевал», написанное в Хингане летом 1945 года, когда еще шла война с самурайской Японией.

Мне не спалось. Я встал чертовски рано -
Опять тоска...

Спят облака.

В ночную тьму,
И кажется - за этим перевалом -
Конец всему...
Я вспомнил фронт, карпатские дороги -
Была война,

И - тишина...
И, точно сон, рожденный тишиною,
В лучах луны, -
Как будто снова рядом ты со мною, -
Как до войны...
Как будто ты - неслышно и незримо -
Идешь со мной

В мороз и зной...

Мне кажется, эти строки могли бы достойно встать рядом с сурковской «Землянкой» и симоновским «Жди меня».
Что ж, есть поэты на нашей земле, о которых мы узнаем не сразу, а лишь после их смерти. Таких немало было среди поэтов-фронтовиков. И конечно же, мы до сих пор знаем не всех. Русская земля действительно богата талантами, многие из которых так и уходят не узнанными, не услышанными, не оцененными. Да, впрочем, большинство из них, не знаемых нами, и не стремилось к известности, к признанию. Они жили тихо, скромно, скрывая от знакомых свое тайное общение с Музой... Тем интереснее их открывать, тем благодарнее мы должны относиться к ним сейчас, когда они от нас ушли.

Валерий ХАТЮШИН

Александр ГОНЧАРОВ

А солнце летнее пекло, и день был так хорош!
И так уверенно строчил за домом пулемет,
Что он усталою рукой из ножен вырвал нож
И крикнул: «Что же, подходи! Посмотрим, чья возьмет!»

Передний что-то прокричал еще издалека,
И вскинув быстро автомат, прицеливаться стал...
Он понял всё, хоть и не знал чужого языка,
И, крепче сжав рукою нож, «не сдамся» прошептал.

И ничего, что грудь прожгло расплавленным свинцом.
И что далекое «ура!» в последний слышит раз.
Отряд в бою и он в бою... Он пал к врагу лицом.
Он знал, что пять минут назад он выполнил приказ.
1941 г.

* * *
Когда-нибудь под шорох непогоды,
В осенний вечер, через много лет
Твой позабытый маленький портрет
Мне воскресят потерянные годы...
Напомнит жизнь, что бурно так текла,
Меня в своем потоке увлекая...
Смахну я пыль с разбитого стекла
И оживет лицо твое, сверкая...
А я склонюсь усталой головой
И буду думать... молча... без движенья…
Во власти твоего изображенья -
Душой ничей, но сердцем – вечно твой…
1941 г.

* * *
Опять в пути. Опять переселенье.
Опять, пугливо кутаясь в дожди,
Бегут назад туманные селенья,
Чтобы возникнуть снова впереди.
По сторонам, беззвучно рассыпаясь,
Летит в кюветы веером вода,
И ветерок, на стекла натыкаясь,
Уносится неведомо куда...
Вся мысль – в ревущих яростных моторах,
Вся жизнь – в руках, застывших на руле.
Из-под колес летит змеиный шорох,
Резиною придавленный к земле.
А впереди опять встают туманы,
Плывут навстречу мутной пеленой.
Когда ж блеснет луч солнца долгожданный,
Всему живому близкий и родной?
Брось яркий свет на пасмурные дали!
Чтоб, прежде чем идти в смертельным бой,
Не из обломков перебитой стали,
А средь полей увидеться с тобой.
1942 г.

* * *
Сдернули с мира огромного
Складки невидимых штор.
Месяц из облака темного
Выплыл на синий простор.
Ветер – гуляка отчаянный –
Тихо впорхнул в камыши,
Чтобы, как будто нечаянно,
Что-то шепнуть им в тиши.
Тени, беззвучно рожденные,
По берегам залегли.
Неба глубины бездонные
Стали чернее земли…
Звезды – огни осторожные –
Тихо мерцают в ночи.
Что же ты, сердце тревожное,
В грудь беспокойно стучишь?
Чуешь ли смерть недалекую?
Сам я почуял ее…
Кончилось наше широкое,
Вольное чудо-житье.
Что ж, ты стучишь, недовольное?
Хочешь на небо взглянуть?
Слишком уж небо привольное!
Слишком уж тесная грудь!
Слишком там много страдания,
Много мечтаний пустых!
Но не найдешь сострадания
В россыпях звезд золотых!..
1942 г.

ПАМЯТИ НЕИЗВЕСТНОГО ЛЕТЧИКА

Когда, прорвавшись через пламя дотов,
Наш фронт с боями двинулся вперед,
У кромки леса матушка-пехота
Нашла твой обгорелый самолет...

Он спал, согнув обугленную спину,
Растерзанные крылья разметал,
И на его разбитую кабину
Сосульками наплавился металл...

Ты там сидел – безжизненный и страшный
Склонившись на изогнутый штурвал,
Как будто вспоминая день вчерашний,
В который ты за всё отвоевал...

Мы всю машину молча осмотрели,
Как будто твой боясь тревожить сон,
Но бортовые знаки обгорели
И на тебе истлел комбинезон...

Откуда ты? Какой судьбой закинут?
Что на твоей могиле написать?
Где ждут тебя? В Москве? На Украине?
Кто ждет тебя? Жена? Невеста? Мать?

Мы спорили, ; насупившись угрюмо,
Искали твой планшет и не нашли...
Но знаю я, о чем вчера ты думал
В ста метрах от крутящейся земли...
1943 г.

* * *
Опять все тот же сладкий сон
Моей душе усталой снится…
Мои мечты туманит он,
И не дает мне пробудится…
Среди сомнений и тревог
Я вас зову… Зову и плачу…
Зову, чтоб пасть у ваших ног,
И проклинаю наудачу.
Меня преследует везде
Ваш взгляд, зовущий и далекий,
И я, как путник одинокий,
Бреду к мерцающей звезде.
И нет конца тому пути,
Покуда сердцу счастье снится…
Мне не дано к звезде дойти,
Как не дано мне пробудиться…
1943 г.

* * *
Мои друзья… Товарищи по парте…
Мои друзья во всех концах страны,
Судьба в каком-то яростном азарте
Вас разметала по фронтам войны.

Никто не знает и никто не скажет,
Где мне искать ваш заметенный след…
И я один... И я не знаю даже,
Куда послать мой дружеский привет.

А жизнь летит. Она летит, как птица…
Но прежде, чем меня сметет война,
Хотел бы я увидеть ваши лица,
И вспомнить тех, кого взяла она...
1943 г.

В РУМЫНИИ

У стен монастыря в захваченном селенье,
Где груды кирпича дворца чужих князей
Не вызывали в нас ни капли сожаленья,
А лишь тупую злость за кровь своих друзей,
Там – в зарослях густых, средь гроздей винограда,
Я встретил в темноте пугливые глаза…
Она стояла там у каменной ограды,
Прекрасна, молода, как гибкая лоза…
И встал я, замерев, ее красой плененный,
Со скаткой на плече, с винтовкою в руках…
Над самой головой шептали что-то клены,
И солнца луч играл на острие штыка…
Безмолвна и бледна, она, как привиденье,
Застыла – точно жизнь старалася спасти…
Я тихо отступил, чтоб не спугнуть виденье,
Чтоб в памяти ее такой же унести.
И я ушел вперед... Горели с треском хаты,
У стен монастыря пылал автомобиль,
Лежали вкруг него убитые солдаты,
И черную их кровь не впитывала пыль...
1944 г.

ПИСЬМО

Здесь фронт. Бураны и снега.
И смерть повсюду настигает.
Вдали над дзотами врага
Огни сигнальные мигают.
И дальше черною стеной
Стоят обугленные ели,
Взрывной разметаны волной,
Продуты взмахами метели.
Стоят, готовые упасть,
Черны, беспомощны и тонки.
На них беззубо скалят пасть
Обледенелые воронки.
Дорога меж ночных теней
Змеей взбирается на склоны,
И день и ночь бегут по ней
С боеприпасами колонны.
В тумане тормоза визжат,
Летят машины под откосы,
В кюветах «виллисы» лежат,
Поджав разбитые колеса.
У поворота на тропе,
У свежевырытой землянки,
Где на сосне стоит КП,
Мы поджидаем вражьи танки.
Они появятся из тьмы,
Несущей смерть гремящей тучей.
Вот потому и пишем мы
Своим родным на всякий случай.
Всё может быть в такую тьму:
Не разглядит врага разведка,
Или наводчик по нему
Пошлет снаряд не слишком метко.
Тогда из мрака на расчет
Подбитый танк, гремя, помчится
И на орудие вползет
Своей широкой гусеницей.
Уж мертвый, смерть он принесет,
Своей горящею громадой.
Тогда лишь ловкость нас спасет,
А если нет – грустить не надо.
Хоть будь семи вершков во лбу,
Своей судьбы не угадаешь.
И встретишь ты свою судьбу,
Когда совсем не ожидаешь.
Быть может, смерть меня найдет
С винтовкой в яростной атаке.
Быть может, лишь заря взойдет,
По мне пройдут стальные траки.
А может, после, через год,
В своей семье, в родной столице
Я расскажу про наш поход
И черно-красные петлицы...
1944 г.

БОЛЬШОЙ ПЕРЕВАЛ

Мне не спалось. Я встал чертовски рано –
Опять тоска…
Со мною рядом на хребтах Хингана
Спят облака.
Сырой туман наверх ползет по скалам
В ночную тьму,
И кажется – за этим перевалом –
Конец всему…

Я вспомнил фронт, карпатские дороги –
Была война.
А здесь туман, да горные отроги
И – тишина...
И, точно сон, рожденный тишиною
В лучах луны, –
Как будто снова рядом ты со мною,
Как до войны...
Как будто ты – неслышно и незримо –
Идешь со мной
Через огонь, через завесу дыма,
В мороз и зной…

Ты напиши: «Люблю и ожидаю…»
Пусть это – ложь.
Мне будет трудно, если я узнаю,
Что ты – не ждешь…
Лето 1945 г. Хинган.

Анастасия Никульшина

Вместе счастье нам не праздновать
У рассвета на краю –
Мы с тобою слишком разные,
Чтобы жить в одном раю.

Только ветры непокорные
Вновь расскажут о тебе;
Мы с тобою слишком гордые,
Чтобы плакать о судьбе.

Полетим по небу искрами
Друг за другом по следам –
Мы с тобою слишком близкие,
Чтоб расстаться навсегда.

Анастасия Красовская

Твои шаги я знаю наизусть.
Твоей походки ветреную грусть,
Движенье рук, держащих сигарету
И дни безумств, подаренные ветру.

Не знаю всех, кого ты так любил,
Но знаю точно, что любимым был.
И знаю как забудешь ту и эту,
Держа в руке все также сигарету.

Евгения Ливская

Стоял июньский тёплый вечер,
По мостовой стучал каблук
Ты был щемяще-безупречен,
Ещё не муж, уже не друг…

Ты мне рассказывал о птицах,
Какие любишь марки вин,
Глаза же в загнутых ресницах
Шептали: «Видишь, я один…».

Волнуясь, я шагала рядом,
Кричала сердцем: «Я одна!».
Кафе тянулись длинным рядом…
Мы шли: не муж и не жена.

Нина Шеменкова

Пока люблю, я точно знаю:
Счастливых дней не перечесть.
Судьбу в два счёта обыграю,
Пока в судьбе моей Он есть!

В Его лишь сторону все мысли
Я направляю день и ночь,
Чьи очи – праведны, лучисты...
Они, как звёздочки, точь - в точь.

Я соберу все думы сразу, –
В одежды солнца облачу,
И не достать их злому глазу,
И не казнить их палачу!

Валерия Бронская

Густая тень от мягкой шторы
Легла на расписной ковер.
Замысловатые узоры
Слились в один большой узор.

Молчит упрямо телефон,
Как будто мы с ним тоже в ссоре.
Часов глухой, спокойный звон
Затравленные нервы шпорит.

Сегодня снова чаю стыть
И, как вчера, черстветь печенью.
А тот, кто должен был простить
Опять не попросил прощенья.

Анастасия Гаусс

Я умерла. Зашторь плотнее окна
И занавесь повсюду зеркала.
Я умерла - ведь Розы тоже сохнут
Без ласки. Без заботы. Без тепла.

Но к гибели моей, такой нежданной,
Твои глаза по-прежнему слепы!
От красоты, когда-то столь желанной,
Остались только острые шипы.

Мне странно жаль тебя, мой Ангел падший,
Бродящий неприкаянно в тиши.
И нежности, безвременно увядшей.
И собственной растраченной души.

Я - женщина, и значит я - актриса.
Во мне сто лиц и тысяча ролей.
Я - женщина, и значит я - царица.
Возлюбленная всех земных царей.
Я - женщина, и значит я - рабыня.
Познавшая соленый вкус обид.
Я - женщина, и значит я -пустыня,
Которая тебя испепелит...
Я - женщина. Сильна я по неволе.
Но, знаешь, даже если жизнь борьба
Я - женщина, я слабая до боли.
Я - женщина, и значит я - судьба.
Я - женщина, я просто вспышка страсти,
Но мой удел - терпение и труд.
Я - женщина, я - то большое счастье,
Которое совсем не берегут.
Я - женщина, и этим я опасна.
Огонь и лед навек во мне одной.
Я - женщина, и значит я прекрасна,
С младенчества до старости седой.
Я - женщина, и в мире все дороги
Ведут ко мне, а не в какой-то Рим!
Я - женщина, я избранная Богом,
Хотя этим и наказанная им...

найдено на просторах интернета

 Создать открытку

 Отправить

Я выпустила из бутылки Джина.
Должна признаться, симпатичный Джин.
Такой эффектный, молодой мужчина,
И выполнить желанья предложил!

Ну а какие у меня желанья?
Я и не очень верю в волшебство.
Но всё ж решила быть оригинальной,
И попросила ласково его:

«Ах, милый Джини, я мудрить не буду,
Мне ни к чему рубины, серебро.
Ты лучше вытри пол, помой посуду,
Почисть палас, и вынеси ведро.

Погладь бельё, потом сходи на рынок,
Когда вернёшься - приготовь обед,
И надо б разморозить холодильник,
И что-нибудь придумать на десерт».

Крутился Джин, как белка в поговорке,
Разбил плафон, рассыпал порошок,
Поранил себе палец в кофемолке,
И утюгом штаны свои прожёг.

И выдохся, упал на покрывало,
Не в силах ни творить, ни колдовать,
А я ему на ушко прошептала:
«Прими-ка душик, и пойдём в кровать».

Скривился Джин и с горькою ухмылкой:
«Помилуй, Госпожа, уже нет сил!»
И вдруг полез стремительно в бутылку,
И пробочку потуже закрутил.

 Создать открытку

 Отправить

Пришёл однажды к старцу ученик,
Вопрос о жизни задал напрямик:
«Ты знаешь всё. Ответь мне, почему
Наш мир так равнодушен ко всему?
А злость людская, зависть, подлость, лесть
Всегда в ответ лишь получают месть?..»
Мудрец подумал… На вопрос юнца
Ответил притчей, правды не тая:
«Давным-давно страною правил шах.
Богат был, грозен, всем внушал он страх …
И для себя однажды приказал
Дворец построить – сказку, идеал,
Чтоб в нём диковин было бы не счесть -
Потешить захотел свой род и честь…
Дворец готов. В нём комната одна
Своим секретом всех свела с ума -
В сверхточности и ясности зеркал
Пустой, огромный отражался зал…
И кто туда однажды попадал,
Что зеркала вокруг не понимал…
Вот как-то раз в тот зал пробрался пёс…
В испуге замер, «к месту он прирос» -
Со всех сторон – со стен и потолка -
Собачья свора сжалась для броска…
Оскалил зубы пёс, и зеркала
Ему в ответ послали море зла…
Залаял он, и эхом сто собак
Зашлись от лая – в зале был чужак…
С ожесточеньем воздух пёс кусал…
О зеркалах, конечно же, не знал…
Но каждое движение за ним
«Псы» точно повторяли, как один…
От страха сердце замерло в груди…
Под утро лишь несчастного нашли…
Он в окруженьи «мёртвых псов» лежал -
Их отражала чистота зеркал…
…Мир безразличен и для всех един…
Ни добр, ни зол он к мёртвым и живым…
А то, что всё же задевает нас -
Лишь отраженье наших чувств сейчас!
И, как ни грустно это понимать,
Мир - зеркало… На что же нам пенять?..»

Н.Туровая

 Создать открытку

 Отправить

У женщины побольше силы,
Чем говорит её слеза.
Наверно потому красивы
Её усталые глаза…
Они одобрят и осудят,
И вознесут, и кинут вспять.
Не верьте тем несчастным людям,
Которым «женщин не понять»!
Понять их, в общем-то, не сложно.
Их надо слышать в тишине,
А, если это невозможно,
То, просто – верить, как себе!
Как верят в старую Икону,
В семейный каменный Погост,
Во всемогущество Закона
В стране болотистых берёз…
Любите Женщину, любите,
Отбросив Горечи и Стыд.
Её – вперёд, за всё, простите.
Не наносите ей обид!
И это Вам, потом, зачтётся,
А, может быть, уже и нет…
А Женщина, пускай смеётся!
И, дай ей Бог, побольше лет.

Павел Галачьянц

 Создать открытку

 Отправить

Прекрасен тот,кто изначально
Прекрасен божьей красотой,
Кто даже в паузе молчанья
Зовет улыбкой за собой.
Кто даже в грусти и в обиде,
Сияет солнышком для нас,
Кто через мглу и бездну виден
И слышен чей сквозь вечность глас.
Прекрасен тот,кого мы любим,
От детворы до стариков,
И как же часто их же губим
Обидным словом и строкой.
И как не часто воскрешаем,
И как потом себя казним,
За то что больше не встречаем,
Того кто был всегда любим...

 Создать открытку

 Отправить

Шёл по лесу грустный ёжик:
Глазки, нос, две пары ножек,
Шубка странная на нём –
Иглы острые кругом…

Жизнь его была не сладкой –
Иглы не ложились гладко,
А торчали, как шипы –
Остры, грубы и страшны…

Волк с хорьком его дразнили,
Вместо ёлки нарядили
Фантиками от конфет,
Потерявших вид и цвет…

Плакал горькими слезами
Ёжик с острыми шипами …
-Вот у зайца шубка – пух,
В мягких пёрышках петух…

Даже белка, волк, лисица
В мягких шубках, а не в спицах…
Не хочу колючим быть -
Надо иглы затупить!

Но иголки не сдавались -
Не тупились, не ломались...
Как он будет дальше жить?
Кто захочет с ним дружить?

Ведь колючий он ужасно,
А дружить с таким опасно…
И не важно, что душа
Всех добрее у ежа…

Он направился к посёлку,
(Вспомнил модницу Болонку)
Понял – ножницы нужны –
Срезать острые шипы!

Только встретил по дороге
Чудо-девочку… В тревоге
Сердце замерло в груди –
Как её мне обойти? –

Он боялся, что уколет –
От колючек столько боли….
Но она взяла ежа,
Стала гладить не спеша…

Ну, не бойся, мой хороший!
До чего же ты пригожий,
Славный маленький малыш!
Так потешно ты сопишь!

Ёжик сжался от испуга -
Ведь поранит чудо-друга,
Но заметил, что шипы
Стали мягки и нежны –

Под рукой легли покорно,
Как живые – нежно, ровно!
Все обиды ёж забыл,
А малышку полюбил.

Добротой, теплом и лаской,
Нежным словом, мудрой сказкой
Можно сделать из «ежей»
Самых преданных друзей!

май 2014г.
Наталья Туровая

 Создать открытку

 Отправить

О мужчинах судят не по чину,
Не по деньгам, что приносят в дом.
Не по росту судят о мужчине,
Судят не по возрасту о нем.
Судят не по ловкости и силе,
Не по славе, что порой пуста.
И не по тому, что он красивый,-
Внешняя увянет красота.
Судят вовсе не по той причине,
Что кругом пример с него берут.
А по отношению мужчины
К женщине. И это главный суд!

 Создать открытку

 Отправить

Богач какой-то без души,
Увидел бедняка однажды.
«Кто ты, откуда? Расскажи.
С тобой не встретимся мы дважды.
Пропах ты скверной колбасой,
Твой вид, одежда – все ужасно!
Толпа любуется лишь мной,
Живешь на свете ты напрасно.
Но, коли встретились, постой.
Вопрос задам я очень важный:
Ты, говорят, богат душой?
А у меня с душой неважно.
Бери, что видишь пред собой,
Взамен отдай души богатство.
Вот джип, вот яхта, дом большой…».
Богач хихикнул от злорадства.
Пока он потрясал мошной,
Купить желанное в надежде,
Бедняк ушел, махнув рукой,
В своей потрепанной одежде.
Богач от дерзости такой,
Почувствовал себя неважно,
Провел в больнице день, другой.
Случается такое с каждым.
Что стало с ним, кого спросить?
Увы, нам это неизвестно.
О встрече этой на Руси
Судачат люди повсеместно.
Бедняк давно разбогател,
Построил храм на свои средства.
Душою он не оскудел,
Его душа – Руси наследство.

 Создать открытку

 Отправить

Папригуний стрэказа,
Абальделие глаза.
Цэлий лэта толка пригал
Водка жраль, нагами дригал,
И работат нэ хатель!
Патаму и ни вспатель!
А мураш завскладам биль,
В юрта он в мешках насиль -
Чай, урюк, киш-мищ, хурьма...
Гатавлялься на зима
А Стрекоз над ним смеяль,
Вотка жраль, нагой балталь!
Ти смеёшся пачему?
Гаварит Мураш ему,
Скоро с неб вада летит,
Где патом твая сидит?
Стреказа Ха-Ха запэл,
Вдаль паслал и улетел.
Скоро с нэб вада пашоль
Стреказа к Мураш пришоль
Вах! Салям! Мароз в степе!
Ти пусти мене к себе.
А пака на двор хана
Буду я тибе жина.
А Мураш анашкой пых,
-Твоя думаль я - кутых?
За лепешка спат с табой?
Думаишь такой тупой??!
Целий лето толко пригаль,
Жраль арак, нагами дригаль,
Не здаровался са мной,
Кель атсюда! Пестни пой!
В этай басен правда есть,
Если хочиш фкусно есть
Лэтам нада рабатАть,
А ЗИМОЙ НАГА БАЛТАТЬ