Думаю что я никогда не смогу. «Я никогда не смогу родить!», или Что говорят звезды о собственном бесплодии, алкоголизме и абортах. В моем сердце разрослось огромное отрицательное чувство по отношению к Ване – чувство неприятия, граничащего не знаю с чем.

Это было куда больше, чем простое слово. Это был вопрос и мольба о помощи. Она уставилась на него как птичка, завороженная змеей. Артас протянул ей руку. Она посмотрела на нее и вспомнила о далеких временах, когда эта рука крепко и тепло сжимала ее ладонь, ласкала ее, исцеляла ее раны благодатным светом.

“Она никогда не могла ему отказать”.

И она смогла найти в себе силы взять эту руку.

Я буду вместе с тобой, несмотря ни на что.

И напряженное лицо ее возлюбленного после всех ужасов последних дней будто прояснилось, морщины разгладились, а весь облик налился силой.

Утер посмотрел на них, взглядом выражая брезгливость куда большую, чем ожидала Джайна, и молча направил узды коня прочь.

Путь занял несколько недель, но главное испытание ждало их уже в Нордсколе. Они разбили лагерь, поддерживая тепло с помощью костров. Пробирающий до костей озноб казался каким-то темным волшебством, земли были занесены снегом. Он бил в лицо, будто песчаная крошка.

К счастью, даже в этом проклятом Древними Богами месте у них нашлись союзники.

Это случилось на закате. Дозорные подняли тревогу, но вместо порождений зла к ним приблизился отряд во главе с низким коренастым гномом.

Мурадин? - удивленно выдохнул Артас.

Никогда бы не подумал, что вы придете спасти нас, - произнес Мурадин Бронзобород, тепло улыбнувшись.

Как он объяснил, они отправились сюда в составе экспедиции (которую снарядила Лига Исследователей) в поисках артефакта, обладающего невероятной мощью - рунного клинка с названием Ледяная Скорбь. В свою очередь Артас рассказал, что пришел сюда за демоном - Мал’ганисом.

Ты уверен, что клинок существует? Я слышала легенды, но... - с сомнением заметила Джайна.

О, да, - рассмеялся он, - я не сомневаюсь. Мы были близко, очень близко. Но чем ближе приближались, тем больше нежити пыталось нам помешать. “Они” не хотят, чтобы мы добрались до клинка.

Возможно, это наш шанс... - задумчиво пробормотал Артас. Джайна же не слишком забивала себе голову легендами. Люди пока не роптали, но она видела, что они держались только на вере в своего принца: они знали, что Артас сделает все, чтобы защитить свой народ. Нежить периодически атаковала их лагерь, вносила сумятицу и сеяла сомнения. Это был чуждый и злой мир, она их не винила, ведь сомневалась сама, стыдясь своих сомнений. То, что ее любимому пришлось сделать в Стратхольме, оставило в его душе шрам, который не затянется никогда. Когда-то она слышала слова, что человек по-настоящему счастлив тогда, когда он меньше всего обращает внимание на время и его не подгоняет страх. И даже если так - нужно смеяться. Ведь что еще оставалось делать? В это время она была почти счастлива и не сожалела, что отправилась в эти заснеженные земли. Джайна наблюдала с каким внутренним огнем Артас руководил своей горсткой людей и понимала, насколько хорошим королем он будет. Ведь пока человек не сдался - он сильнее своей судьбы.

Спустя несколько дней группа разведчиков обнаружила зловещую пещеру.

Они пробились к пещере сквозь бесчисленные волны врагов, внутрь вошли Артас с Джайной и Мурадин.

Причудливые отблески играли на стенах пещеры, которые испускал закованный в лед меч. Им слышался шепот тысяч голосов, отчего все нутро трепетало, призывая отвернуться, бежать.

Наше спасение... - благоговейно прошептал Артас.

Или погибель. Погоди, парень, - нахмурился гном, осматривая руны высеченные на клинке. - Я не могу разобрать, это язык элементалей.

Зато могу я. Это предупреждение, Артас, - панически произнесла Джайна. - Тот, кто возьмет этот клинок, обретет безграничную власть, но искалечит свою душу.

Моя душа и так искалечена, - глухо прошептал Артас.

Ты же знаешь, что это не так. То, что мы сделали - было необходимо. Иначе горожане превратились бы в нежить и к рассвету разбрелись по округе, убивая всех, - заверила его Джайна.

Меч проклят, - заключил гном, - уходим отсюда.

Я приму любое проклятие, если оно поможет спасти мой народ. Слышите! - закричал он, подняв взгляд вверх. - Я принимаю Ледяную Скорбь.

В этот момент лед взорвался, осколки разлетелись во все стороны, досталось всем троим. Первым с земли поднялся Артас. Его лицо было в снегу, но глаза сияли. Он подошел к постаменту и взял клинок в руку.

Свершилось, - прошептал он, не обращая внимания на то, что его свет паладина пропал, - я чувствую мощь тысяч поколений.

«Я никогда не смогу этого сделать! » - знакомые слова? Почему практически у каждого из нас есть такие свои «никогда»?

Расскажу о себе.

Мои родители на редкость эрудированные люди (я уже немного писала о нашей семье в статье о , помните?).

Папа – талантливый человек с феноменальной памятью, к тому же «вечный отличник». Мама, помимо неплохого образования, всю жизнь занималась самообразованием, прекрасно ориентируется в истории, культуре, классической музыке и литературе.

Все детство мне пытались привить привычку к самообразованию: читали мне вслух, всеми правдами и неправдами подсовывали интересную литературу, старались заинтересовать Историей Отечества и прочим.

И, если мама не сильно наседала, то папа был непоколебим. Сколько помню, каждая совместная трапеза у нас начиналась с экзаменовки по датам. Причем заслужить «отлично» у него было практически нереально: всегда находился вопрос, на который я не могла ответить.

В общем, у папы я проходила за «тёмную», не желающую ничего знать и выезжающую только за счет своих способностей (училась я всегда отлично, в школе была одной из первых).

В итоге, несмотря на свои знания и любовь к учебе, несмотря на то, что чаще всего оказывается, что я знаю или читала значительно больше собеседников, у меня в подсознании все равно сидит «темнота», из которой, кажется, никогда не выбраться.

А у вас есть подобные заморочки? Расскажите! А пока обращусь к психологии.

Некоторое время назад я наткнулась на чудесную книгу «Я хочу рассказать Вам о…» (автор – Хорхе Бухай). Это диалог необычного психотерапевта, Толстяка Хорхе, с его другом и клиентом Демианом. В ответ на каждую проблему Демиана у Хорхе находится свой рассказ, своя притча: будь то тема , или прочие вопросы.

Первая же глава посвящена нашей сегодняшней теме, перескажу своими словами:

Демиан пришел к Хорхе с проблемой: он очень хотел признаться в своих чувствах одной девушке, но «не мог» и считал, что никогда не сможет этого сделать.

В ответ Толстяк поведал ему такую историю:

В детстве он очень любил ходить в цирк. Особенно ему нравились слоны.

Эти огромные животные были неимоверно сильны. На выступлении они показывали свои возможности, а сразу после представления и вплоть до следующего, спокойно сидели на толстой цепи.

Один конец цепи был привязан к ноге слона, а второй – к маленькому колышку в земле. Маленький Хорхе недоумевал: как же так, почему слоны не вырываются, почему даже не делают попыток освободиться? Им легко бы это удалось – колышек был вбит в землю всего на несколько сантиметров.

Взрослые отвечали так: «Слон не вырывается, потому что он ручной».

Но тогда Хорхе спрашивал: «Зачем же тогда его сажают на цепь?» Разумный вопрос, на который он ни разу не получал разумного ответа.

А ответ такой:

Цирковой слон не убегает, потому что он с детства был привязан к такому же колышку.

И действительно: в детстве, давным-давно, маленький слоненок из раза в раз пытался вырваться и убежать, но не мог. Он повторял попытки снова и снова, но безуспешно.

А когда слон вырос и мог легко освободиться, он не делал этого по одной причине: думал, что никогда не сможет освободиться.

Как говорит Хорхе, мы, люди, привязаны к сотням колышком, ограничивающих нас. Считаем, что никогда не сможем сделать что-то только потому, что однажды пытались и не смогли.

«Никогда не говори никогда», как ни банально! А совет Толстяка Хорхе такой: даже если ты точно знаешь, что никогда не сможешь сделать что-то очень желанное, все равно попытайся.

«Вложи в нее всю душу – и попытайся!»

Предлагаю начать вместе и делиться друг с другом успехами 🙂

Священник Андрей Пинчук

Он понравился моей супруге. Веселый, с умными, проницательными глазами. Тогда ему было 13 лет. Казалось, что в детский дом он попал случайно. Волей злого рока. Ну не детдомовский был мальчишка!

Семейный совет длился недолго. Решение было принято быстро. И вот мое заявление на установление опеки уже лежит в районной службе по делам детей. Тогда районную службу возглавляла одиозная и амбициозная мадам – пани Штык. Самое смешное, что ее никто не называл по фамилии, но все чиновники «любовно» величали не иначе как Штычка. Ну, Штычка и Штычка. Так я и спрашивал в здании райсовета, где у них тут сидит Штычка? Я-то не знал, а все смеялись.

Эта женщина наотрез отказалась принимать мое заявление. А я отказался покидать ее кабинет, расселся и разложился, про себя решив, что хоть голодовку объявлю, хоть жить тут буду – но заявление у меня примут. Чиновница вызвала милицию. Слава Богу, рыцарь правды имел голову на плечах и не стал меня выволакивать из кабинета, увидев мою решимость и то, что я бы цеплялся за всю попадающуюся мне под руки мебель, и без подмоги он бы просто не справился.

Пришлось писать заявление в прокуратуру. Та вступилась, и службе по делам детей ничего другого не оставалось, как провести через опекунский совет наше дело и приготовить распоряжение главы района об установлении опеки над Ваней. Когда я пришел к пани Штык в последний раз, она мне поклялась, что заберет у меня всех приемных детей обратно в детский дом. Она заверила, что никогда ни меня, ни мою семью не оставит в покое.

Для исполнения задуманного я ей мысленно пожелал крепкого здоровья и долголетия, а заодно ее предупредил, что она так может и зубы сломать. Об меня. Проработала она потом недолго. То ли уголовное дело завели против нее, то ли еще что там случилось в нашем районе – но ее выгнали. Как говорится, «не в силе Бог, а в правде».

Ваня ничего не делал и стал сбегать из дома

На то, чтобы забрать Ваню, у нас ушло 3 месяца борьбы. Когда я Ваню привез домой, первые пару дней все было хорошо. Напряжение стало нарастать, когда я увидел, что он ничего не собирается делать: ни учиться, ни по дому помогать. Он все время ел и смотрел телевизор. Когда я попытался сказать, что это не детский дом, у нас нет уборщиц и поваров, последовал ответ: «Как? Я что, должен что-то делать? Фу! А я думал, что вы меня забрали, чтобы я отдыхал и ничего не делал!»

Это было начало конца. Ваня противился всему. Словами ничего нельзя было ему объяснить. Поговорить откровенно не получалось – он был закрыт. Воровство, вынос из дома того, что можно вынести и продать, попытка построить в школе дедовщину, постоянные жалобы родителей одноклассников – это был неполный перечень того, с чем мы столкнулись. Темными вечерами вместе с парой отщепенцев он обносил пустующие дома, давая возможность порадоваться хозяевам по прибытии на свои фазенды. Напряжение нарастало с каждым днем.

Папа стал подбивать Ваню сбежать и уехать куда-то вглубь России к бабушке. Ваня стал часто сбегать из дома. Просто к папе, который обитал где-то в районе дачных городков на Игрени – одном из самых дальних районов Днепропетровска. Или просто уходил из дома и бродил-гулял по городу.

Каждый раз, когда он уходил, у меня начиналась неимоверная паника: мне всегда представлялось, что он окажется в какой-то беде, с ним что-то случится, не дай Бог умрет, и – здравствуй, тюрьма!

В поисках Вани принимали участие огромное количество людей: мои друзья, родители других приемных детей. Все понимали, что большего зла в приемной семье, чем ребенок-«бегун», сложно себе представить. После того, как находили Ваню, мне нужно было сутки отлежаться. Ноги просто отказывались ходить. Во время поисков я держался молодцом, но потом я превращался в растение. Кстати, у нас в семье таких «бегунков» было двое. Второй появился через несколько лет.

И я стал предавать

В какой-то момент меня достало все. И бесконечные убытки семейному бюджету, и слезы моей жены Оли, и отсутствие мира и стабильности в семье. Я стал… предавать. По возможности задерживался на работе допоздна. Не хотел ехать домой и видеть Ваню или кого бы то ни было еще.

Меня накрыла депрессия. Уходил я из дома как можно раньше, возвращался как можно позже. Весь удар в тот период нашей жизни приняла на себя Оля, моя половинка. Там, где я не выдерживаю, она выдерживает всегда.

В моем сердце разрослось огромное отрицательное чувство по отношению к Ване – чувство неприятия, граничащего не знаю с чем. Я понимал, что его не люблю и никогда уже не смогу полюбить.

Даже смотреть на него не мог! Мне крайне некомфортно было просто находиться рядом с ним. Ничего не мог с собой поделать. Иногда выдавливал из себя слова, чтобы с ним поговорить о чем-то, о чем не говорить было ну никак нельзя. О быте.

Ни чтение умных книг, ни молитва, ни чьи-либо советы не помогали. Мы оббегали, кого могли. Мы консультировались со всеми, кто мог бы нам дать совет или просто выслушать и утешить. Семья разваливалась на глазах. Даже съездили специально в Питер к одной известной приемной маме, руководительнице «Родительского моста». Она ставила на ноги и справлялась с детьми и посложнее Вани. Хотели посоветоваться. Марина нас, конечно, утешила и вдохновила. Но надежда жила недолго. Все было зря.

Ничего не менялось. С каждым днем все становилось хуже и хуже. Ваню несло. Несло страшно. Его поступки давно вышли за грань приемлемого. Оля стала бояться оставлять детей самих дома. И часто плакала. А Ваня ни о чем не жалел, постоянно врал, никогда не извинялся, никогда не плакал. Монстр! Демон! Было понятно, что так долго продолжаться не будет.

«Вы понимаете, что он покатится вниз?»

В свой очередной побег он ушел в детский дом, откуда мы его когда-то забрали. Директор, позвонившая мне по телефону, сообщила, что он пришел в свою группу и больше к нам жить идти не хочет. Я выдохнул с облегчением, схватил его личное дело и поехал к заведующему районо, в чьем подчинении находился детский дом.

Я не зашел, я влетел в кабинет начальника районо и швырнул личное дело Вани ему на стол со словами: «Вот! Забирайте ваше чадо. Сдаю в целости и сохранности!» Заведующий районо посмотрел на меня сквозь свои очки и попросил сесть.

– У меня к вам только три вопроса. Вы не могли бы мне на них ответить? Я вас не задержу.

– Давайте, – ответил я нервическим голосом.

– Вы понимаете, – начал он, – что пока Ваня у вас в семье – за него идет борьба, тяжелая борьба. Но когда он окажется у меня в детском доме, эта борьба остановится, и Ваня покатится вниз. Навсегда. Вы это понимаете?

– Да, – удивленно сказал я, непривычно сраженный откровенностью чиновника такого уровня.

– Вы понимаете, что пройдет неделя, месяц, год… Вы остынете. Все забудется. Все плохое забудется. Вы его простите. Но вы никогда не сможете себе простить этот поступок. Никогда в жизни! Вы понимаете?

– Да, – сказал я, понурив голову. Я ведь и сам все это понимал и об этом думал не раз.

– Вы понимаете, что я сейчас поставлю всего лишь один росчерк пера и Ваня останется в детском доме?

Я утвердительно кивнул.

– Так мне ставить подпись? Или вы все же подумаете?

– Я подумаю, – сказал я, забирая личное дело Вани и плетясь к выходу из кабинета.

На лице заведующего районо проскользнула легкая улыбка.

Полюбить не смог, решил сыграть свадьбу и отпустить

Ваню я забрал из детского дома. Во второй раз. Когда я его привез домой, он забился в угол своей комнаты и долго, часа три, плакал. Плакал! Плакал!!! Три часа!..

На следующее утро он был уже другим. Постепенно наши отношения стали налаживаться. Ваня окончил 9 классов и ушел учиться в колледж. Все годы мы его поддерживали. Я так и не смог его полюбить. Душевные раны так и не зажили. Простить – простил. Но полюбить не смог.

С Ваниной стороны было то же самое. Кроме того, он по-прежнему тяготился тем, что я стараюсь контролировать и его поведение, и учебу. Он требовал абсолютной и безграничной свободы, которую я ему предоставить не мог.

Через какое-то время Ваня сказал, что его девушка беременна и он хочет жениться. «Ну, слава Богу! – подумал я. – Сыграем свадьбу, и он наконец-то станет свободным. Я его отпущу».

Свадьбу сыграли, «как положено». Роспись, венчание, кафе на 60 человек. На свадьбе была и директор Ваниного детского дома, и начальник областной службы по делам детей. Как-никак их воспитанник. Ванина избранница была тоже из семейного детского дома. Я хотел сделать Ване последний подарок перед тем, как его отпустить. И больше не появляться в его жизни: я знал, что он ждет этой свободы и что я ему мешаю своим постоянным и неусыпным контролем.

Невеста была неотразима в своем платье и в целом – своей красотой. Погуляли на славу! Много молодежи, реки шампанского, танцы до упаду.

Когда свадьба закончилась, Ваня подошел ко мне, обнял, посмотрел мне в глаза и сказал: «Спасибо, отец!» Слезы опять были на его глазах…

С того момента, момента, когда я думал, что его отпускаю окончательно и бесповоротно, мы и сблизились. Прошло много лет. С Ваней мы видимся очень часто. Я люблю его детей, особенно младшего – он такой же непослушный бутуз, как и Ваня. А с Ваней… с ним у нас особые отношения. Не знаю, как это назвать – уважение, может. А может, дружба. Мы остались оба такими же скупыми на слова и на чувства.

P.S. Я всё думал: кто он такой, этот начальник районо, что так милостиво со мной поступил? Почему? Этот вопрос я задал ему через 5 лет, когда он поднялся по служебной лестнице и стал ну очень уважаемым чиновником в образовании. Он снял очки, посмотрел на меня и сказал: «У меня один ребенок. Мы усыновили мальчика. Сейчас он уже оканчивает вуз. Я вас просто понимал».

11.04.2013

Я не верю в успех. Просто не верю. Но он есть. Просто не у меня. Я всегда добиваюсь своей цели. Так было раньше. Пока я не поставил себе цель — добиться финансовой независимости. Заработать столько денег, чтобы больше о них никогда не думать. С тех пор я погряз в какой-то жопе. Впереди было много времени и возможностей, но все они в итоге обернулись пустыми тратами сил, времени и денег. И мне начинает казаться, что я никогда не смогу ничего добиться .

Но цель остается целью — и рано или поздно я добьюсь и финансовой независимости, и признания людей, которые утратили веру в меня. Слово поздно для меня сейчас как красный цвет для быка — приводит в ярость. Я могу очень долго терпеть. Напрягает только, что жизнь слишком коротка чтобы терпеть слишком долго.

Есть и другой расклад — у меня них.я не выйдет. Что тогда? А все сначала. Я буду продолжать что-то делать и думать как все изменить. И так до самой смерти. Или пока вконец не задолбает. По крайней мере так я поступаю уже давно. В моменты срывов подобных этому я люблю выплескивать все накипевшее, чтобы не тяготило душу. И словно возрождаюсь.

На душе легчает. Появляются силы. Восстанавливается энергия. Я чувствую себя обновленным. Готовым вновь попытаться изменить свою судьбу. Не знаю ближе ли я становлюсь к своей цели, но это перестает волновать меня в тот момент, когда я осознаю, что рано или поздно человек получает то, о чем он мечтал.

И редкий порыв вдохновения навещает меня, и становится как-то легко и светло на душе. Кажется что все реально. Стоит только…только сделать… Кажется что решение простое и я обязательно его найду …

Но вот только хрен его знает что стоит сделать. Может все только кажется. Решение находится. И не одно. Но ни одно не приносит должного результата. Или вообще никакого. А что дальше? А опять все сначала. Замкнутый круг.

И я захожу на сайт в подавленном настроении и смотрю все, что здесь есть. Слушаю музыку, смотрю клипы, читаю текст, который писал сам буквально пару недель назад и удивляюсь той жизненной энергии, которая была тогда во мне. Удивляюсь той силе, которая скопилась на этом сайте. Удивляюсь всему тому, что он способен сделать для людей, которые попали в хреновую ситуацию.

Даже не знаю почему я решил создать этот сайт. Я думал что буду помогать людям или самому себе? А может все вместе? Иногда он за шкирку вытаскивает меня из депрессий, когда у меня опускаются руки. И мне очень обидно что слишком мало людей прикоснулись ко всей этой золотой коллекции, которую я тут скопил. Их это могло бы спасти, а меня вдохновить.

Статья п.здец. Я очень редко обнажаю мысли, которые лежат у меня на душе. Но…в конце концов ;))

Добавляю 11.11.16 спустя три с половиной года . Я ни хрена не опустил руки, сколько бы неудач на меня свалилось, я конечно бывает поваляюсь разбитый и раздавленный , поваляюсь под обломками своих неосуществившихся в очередной 100-й раз целей и устремлений, и встаю, отряхиваюсь, и разозлившись еще пуще прежнего начинаю воевать за успех, которого я уже несомненно достоин , как упрямый осел встаю и еб.шу и продолжаю верить, что добьюсь той жизни, которой я хочу. Все будет окей, а если нет то пошло все туда, откуда пришло! 😉 Так что если не сломаюсь или не сломают (а такое я тоже не исключаю), буду продолжать идти вперед! Конечно иногда после очередной неудачи я немного дольше прихожу в себя, иногда могу собираться с силами месяцами, а возможно даже годами, абсолютно и ежедневно уверяя себя, что я сдался, уничтожен, и больше никогда не поднимусь, но суть от этого не изменится. Раз не получается даже годами добиться того, что некоторые получают в 10, а то и в 50 раз быстрее меня, я все равно буду делать все, что в моих силах и ждать своего долбаного шанса! А он обязательно будет. Да, и думаю что по крайней мере этот сайт я смогу сделать по-настоящему крутым. А вдохновляющий видеоролик , который я сейчас добавил к этой статье, лучше всего отображает мысли, которые я выразил. Да, и спасибо за отзывы, друзья. Иногда я захожу сюда просто, чтобы почитать ваши комментарии, это действительно придает мне сил.

Но и этого раза хватило на то, чтобы я отвернулась от нее, как бы я ни уважала ее раньше.

Ведь говорят же, что одно только слово может погубить все. Все наши отношения, над которыми я когда-то так трепетала, так тряслась - все они рухнули в одночасье, от одной только фразы: -Ты чужая.

Значит вот так вот, я чужая. Почему-же она не говорила об этом раньше, когда бегала ко мне с советами, просила денег, и гоняла меня, как прислугу?

Когда мы с мужем переехали из деревни и оторвались из-под ее надзора, эта хищница-свекровь долго заставляла нас прыгать под ее дудку: она звонила моему мужу и требовала, чтобы мы всегда приезжали на выходные.

В субботу я, как обычно я убиралась в ее доме, забыв о том, что такое отдых, а ведь я работаю, у меня пятидневная рабочая неделя, двое маленьких детей и муж, которых я должна обслуживать, плюс на тот момент у нас с мужем был свой дом, который также нуждается в уборке.

Но конечно-же, обо мне никто никогда не думал: свекровка хотела использовать меня всегда, всю жизнь, мало того, мы поняли, что она даже готовила себе замену - свою любимую младшую дочь Зину.

Да, она хотела, чтобы ее Зиночку мы также беспрекословно слушались, как и ее, чтобы мы не смели даже повышать на ее дочь голос, высказывать недовольствие, или, упаси боже, если мы начнем критиковать Зинаиду, эту безумную, малолетнюю истеричку.

Свекровь пыталась загнать нас под каблук ее наглой дочурки.

Как это проявлялось? Допустим, однажды мать мужа позвонила нам и предупредила, чтобы на выходные мы к ней в деревню не приезжали.

После этого она говорила мужу по телефону:

В выходные ведь твоя жена ничем не занята? Пусть сходит поможет Зине поклеить обои/сложить дрова/убраться во дворе и т.п. А то Зиночке тяжело управляться.

(Хотя везде по деревне свекровь хвалилась, что у нее очень работящая и все все умеющая дочь. Которая на самом деле жуткая лентяйка.)

Вот тут-то муж и понял, что зря он меня не слушал раньше: мы для них - всего лишь бесплатная рабочая сила. Он до этого как-то молчал больше, не вмешивался. Он и тут смолчал.

Смолчал, когда я начала делать по своему. А я послала советы свекрови подальше и прекратила ездить к ней «в гости» (Ничего себе в гости, где пашешь, как лошадь!)

Вначале свекровь дулась оттого, что муж в гости приезжает а я нет. Потом она стала настраивать мужа против меня.

Помню, как муж просил: «Ну давай поедем вместе, а то мама обижается, и потом - что скажут люди о том, что ты не ездишь?»

Но мне было плевать на мнение ее знакомых и родни.

Я продолжала наслаждаться своими законными выходными, когда в субботу можно сделать уборку в доме, а в воскресенье просто валяться у телевизора.

Тогда свекровь вначале отправила ко мне Зину.

Зина пришла и с порога начала мне высказывать, что я не имею права игнорировать и звонки свекровки, и поездки к ней в «рабство».

Но я совсем «обнаглела» - высказала все что думаю о них и о том, что мне жаль все годы, которые я потратила на работу в их доме.

Еще я напомнила, что уж Зину-то я точно слушать не стану, так что, кто она такая? Мамина подхалимка? Катившаяся в свое время на дно пьянь, которая благодаря мне все-таки осталась человеком?

Тут Зина тоже стала на меня шипеть, что я чужая и неблагодарная, нажаловалась на меня своей матери и та в тот-же вечер примчалась скандалить со мной, непокорной.

Она также с порога начала орать на меня, что я оборзевшая тварь, и как это я, такая взрослая баба в годах (мне 34), посмела обидеть ее дочь, «молодую глупую девченку»?

Это было нечто. Неузнаваемая в гневе, прежде всегда более-менее воспитанная, свекровь, стояла посреди квартиры, орала, пугая моих маленьких детей и соседей то что:

Она всегда знала, что я похожа на свою мать, (которая умерла недавно от тяжелой болезни).

Эта «вторая мама» проклинала меня и желала, чтобы я ходила также как моя мать, «вот так»: в этот момент она размазывала себе лицо руками, как безумная и вообще показывала, как ведут себя полоумные. (Такой видимо она и считала мою покойную мать).

Еще она припоминала мне, что помогала недавно ее хоронить, мою умершую мать, хотя я ее не просила об этом - мои родственники собирались помочь, но влезла она, со словами «что скажут люди, если не я помогу провести похороны?».

Помощь-помощью, но оплачивала похороны все-равно я одна.

С похорон едва прошло три месяца, а она так дико себя вела, она может и надеялась, что в этом месте я сломаюсь и расплачусь?

А что я? Как я на все это отреагировала? Я сухо ей сказала: «Не ори. Ты детей напугала». Я позвала мужа, мы сели в машину и уехали из нашего дома.

Муж не вмешивался при нашей ссоре.

Когда мы вернулись, я видела и валяющиеся разбросанные вещи, которые она раскидала по дому и мою фотографию с проткнутыми иглой глазами.

Мне стало страшно, на что еще способна эта ненормальная женщина.

Я смогла ее простить, но и после этого она не оставляла в покое память о моей умершей матери, поэтому сейчас мы с мужем отвернулись от них всех - от мамы и сестер мужа.