Тютчев - талантливый русский поэт, романтик и классик, который писал в первую очередь не для кого-то, а для себя самого, раскрывая на бумаге свою душу. Каждое его стихотворение пропитано истиной, правдой жизни. Создается ощущение, что поэт опасается высказывать свое мнение в глаза людям, иногда даже наедине с самим собой он боится признаться в своих чувствах и приказывает себе молчать и не раскрывать тайн, хранящихся глубоко в сердце. Тютчев «Silentium» написал в 1830 году, как раз в период ухода эпохи романтизма и прихода буржуазно-прагматической эры. Стихотворение показывает сожаление автора об ушедших днях и его непонимание того, что же будет дальше.

Федор Иванович в душе был романтиком, ему чужд прагматизм, поэтому источник его вдохновения исчез с приходом Июльской Наступивший хаос разрушил все надежды и ожидания поэта, оставив его в смятении и сожалении о безвозвратно утерянной эпохе романтизма. Таким настроением проникнуты практически все того периода стихотворения Тютчева, «Silentium» не стал исключением. Автор не может избавиться от теней прошлого, но сам себе дает обет молчания, убегая от суеты внешнего мира и закрываясь в себе.

В начале стихотворения поэт описывает привычные для его лирического героя: звезды на ночном небе, водные ключи. Первые символизируют что-то божественное, высшие силы, а вторые - образ природы, что-то земное и понятное каждому из нас. Тютчев «Silentium» написал, чтобы объяснить людям гармонию Бога с Природой и то, как она действует на человечество. С другой стороны, каждый должен познать свою собственную Вселенную, микрокосмос, царящий в душе.

В середине стихотворения поэт задается вопросами о том, как правильно озвучить свои мысли, чтобы другой человек тебя правильно понял, не истолковал слова превратно, изменив их смысл. Тютчев «Silentium» написал с немым призывом молчать и все держать в себе, хранить тайну невысказанной мысли. Также можно воспринять вынужденную немоту как протест против обыденного сознания, хаоса, который творится вокруг. К тому же поэт мог прибегнуть к романтическому мотиву, передавая таким образом одиночество своего лирического героя, лишенного понимания.

Тютчева «Silentium» показывает полное бессилие слова, которому не по силам полностью передать то, что творится в его внутренние переживания и колебания. Каждая личность индивидуальна и неповторима в своих суждениях, мыслях и предположениях. Человек имеет свои представления о жизни, по-своему реагирует на те или иные события, поэтому ему не очень понятно, как его чувства будут интерпретированы другими людьми. У каждого из нас бывали моменты, когда терзали сомнения, поймут ли нас, что подумают или скажут.

Написал Тютчев «Silentium» для того, чтобы доказать, что он верит в то, что будет понят человечеством. Поэт просто пожелал подчеркнуть, что вовсе незачем делиться с общественностью каждой своей мыслью, обсуждать с первым встречным важные вопросы. В некоторых ситуациях лучше скрыть свои чувства, оставить при себе свое мнение и унять эмоции. У каждого должен быть свой скрытый от посторонних глаз: к чему его открывать людям, которые никогда не поймут и не оценят озвученных идей.

Федор Иванович Тютчев за время своей деятельности создал большое количество произведений. По примерным подсчетам их насчитывают не менее четырёхсот. Многие критики того времени и современности считали данного автора достоянием российской литературы и восхищались его изысканными творениями. Первые стихотворения Федор начал писать достаточно рано и создавал их до самой кончины. Одно из направлений написания стихов – это философская лирика.

История возникновения шедевра «Молчание»

Создано стихотворение Федором Ивановичем Тютчевым в конце 1829 или начале 1830 года. Размещалось оно трижды в различных средствах информации. Впервые стих увидел свет спустя три года после его создания, а именно – в марте 1833 года. Напечатала шедевр газета «Молва», в 33 своем выпуске. Следующая публикация увидела свет в 1836 году в журнале «Современник», которым руководил Александр Сергеевич Пушкин. Третья публикация также была сделана в «Современнике».

Произведение «Молчание» нравилось многим литературным деятелям того времени. К примеру, оно было одним из самых любимых у Л.Н. Толстого. Именно данный мировой писатель включил шедевр в список стихов, которые обязательно должен прочесть каждый человек. В сборнике Толстого стих «Молчание» было отмечено буквой Г, указывающей на широкую философскую мысль, а также присутствие особенной глубины лирического направления. Следует отметить, что произведение пришлось по душе и Менделееву, который даже цитировал его в предисловии к известной на весь мир таблице.

Иное название шедевра «Молчание» - это «Silentium», которое в переводе с латыни обозначает тишину. Многие критики того времени и современности выдвигали и выдвигают предположения возникновения такого названия. Некоторые исследователи утверждают, что слово пошло с Германии, где в момент написания находился Ф.И. Тютчев. Такое слово использовалось коренными жителями для того, чтобы привлечь гостей перед озвучиванием тоста, а также призыву студентов в учебных заведениях соблюдать тишину во время выступления преподавателя.

Вышеописанное толкование не понаслышке знакомо Ф. И. Тютчеву. Ведь автор с 22-го года находился и служил в качестве посла в Мюнхене (Бавария). Он работал в госколлегии по иностранным делам и весьма часто посещал различные лекции, сформированные на базе местного университета. Название «Silentium» призывает читателя к сосредоточиванию на сюжете и мысли произведения, а также к полной концентрации внимания на строках.

Анализ шедевра «Молчание»

Произведение можно смело отнести к лирике с философской направленностью, которая была присуща многим стихам Ф.И. Тютчева. Лирика произведения «Молчание» раскрывает изысканный романтический и значимый смысл. Жанр шедевра – лирика.

Многие критик и исследовали данное произведение понимали по-разному. К примеру, известный на весь мир исследователь по фамилии Тынянов назвал произведения автора лирическим элементом. Здесь отслеживаются различные ораторские, дидактические интонации, имитирующие речи, связанные с Цицероном и многими философами античности. Именно такие шедевры любил Федор Иванович Тютчев.

Главная тематика произведения «Молчание» - это описание образа вечного противостояния между внешним миром (природой) и особенной душевной жизни практически каждого человека. Многие критики прошлых лет и современности отмечают, что практически во всех произведениях автора отслеживается изысканный дуализм, а также достойная полярность в мироощущениях.

Особенности первой строфы

Особенные ощущения и явления передаются поэтом для читателя совместно с антиподом. Именно такую схему построения имеет и шедевр «Молчание». Первая часть шедевра представляет собой своеобразное обращение лирического героя к невидимому собеседнику, который, возможно, является его другом. Некоторые критики считаю, что автор обращается к самому себе. Сюжет произведения переносит действия из внешнего мира во внутренний духовный мир человека. Строки настойчиво убеждают читателя.

Чтобы передать особенную энергию и изысканный волевой напор, Федор Иванович Тютчев использует глаголы, имеющие повелительное наклонение. К примеру, молчать, скрываться, таять. Фразы в первой строфе построены особенным образом – они соединены в единое предложение.

Именно первая строфа позволяет смотреть за противостоянием как внутреннего, так и внешнего мира. Первый вариант автор соотносит с ночным временем, а особенные ощущения и присутствующие у человека мечты сравнимы с присутствующими на небе безмолвным звездным небом. Такие особенные сравнения позволяют максимально качественно передать романтику в произведении, обозначающую приметы жизнедеятельности души. Это и тонкость, и исключительная неуловимость, и смутность. Все эти ощущения навевают у читателя особенные мыли, желания, думы и грезы о хорошем.

Следует отметить, что используемые чувства и мечты имеют своеобразную автономность и исключительную значительность. Каждое явление живет своей жизнью. Таким образом, Ф.И. Тютчев старается показать, что в определенные жизненные моменты человек не в силах разобраться в своих ощущениях. С таким выводом заканчивается первая строфа шедеврального творения.

Особенности строк во второй строфе

Вторая строфа шедевра «Молчание» представляет собой специфическое обращение внутреннего мира человека к внешним явлениям. Спустя несколько строк вопрос исходит уже из внешнего мира к душе человека.

Используемый в произведении энергетический напор, а также настойчивость постепенно сменяются особенно холодным рассуждением, подтверждающимся логическим пояснением. Первым делом автор ставит перед читателем риторические вопросы, которые переполнены сомнения о необходимости создания плодотворного контакта души человека и внешнего мира.

Повседневная душевная жизнь сравнима с незамутненными ключами. Это особенность шедевра еще раз подчеркивает использование автономности в строках. А также прихотливости. Присутствующие ощущения и особенные переживания практически полностью владеют человеческой личностью, подчиняют внешнее поведение. Это указывает на очевидное мироощущение самого автора.

Ф. И. Тютчев указывает на то, что человек не в состоянии самостоятельно передать свои ощущения и мысли. Он отмечает, что сознание и речь, разделены воображаемой пропастью, которую не так уж и просто преодолеть. Эта особенность является одним из типов законов, используемых во время человеческого общения. Во второй строфе присутствуют особенные выводы, которые требуют восприятия поступающей информации таковой, какая она есть. Данная особенность указывает на самодостаточность, присутствующую у лирического героя. Согласно мнению Ф.И. Тютчева, человеческая сущность – это большой мир, имеющий бесконечное сознание и душу.

Выразительные средства

Федор Иванович Тютчев имеет особенную тонкость слуха, именно эту особенность он желает развить и в лирическом герое. Только такие личности способны насладиться особенным «пением», которое льется в душе. Внешний мир, окружающий человека с доисторических времён весьма прост и понятен.

Главная идея произведения перекликается с исключительными основными идеями многих литературных деятелей того времени, к примеру, с В.А. Жуковским.

Композиция произведения «Молчание» подразделяется на три отдельные части (три определенные строфы). Каждая часть имеет свой особенный смысл, интонацию, а также синтаксические и музыкальные особенности. Связь отдельных эпизодов сопровождается лишь развитой лирической мыслью, которая и соединяет весь сюжет воедино. Главная особенность – это настойчиво повторяющиеся рифмовки, подчеркивающие единство сюжета.

Стих «Молчание» написан четырехстопным ямбом. Сюда также включены амфибрахии, секстины. Основа написания строк – это рифмовка парного типа словосочетаний. В данном стихе весьма скромно используются выразительные средства. Это и эпитеты, и сравнительные метафоры, и афоризмы.

Вывод

Стихотворение «Молчание» - это прощание Фёдора Ивановича с иллюзиями молодости, это смутное чувство тревоги, это попытка разобраться в собственной душе. Молодой автор будто боится признаться самому себе в собственном благополучии, и осторожно приказывает оставаться с собственными чувствами и мыслями наедине.

Это очень лиричное и интимное произведение, где Тютчев словно пророк даёт себе советы и задаёт вопросы, зная ответы за ранее. Такая философия - это ключ к разгадке о великом таланте нашего соотечественника, жившего в XIX веке и оставившего такое наследие, которое остаётся актуальным и в наши дни.

«Silentium!» Федор Тютчев

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои —
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи,-
Любуйся ими — и молчи.

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изречённая есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи,-
Питайся ими — и молчи.

Лишь жить в себе самом умей —
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи,-
Внимай их пенью — и молчи!..

Анализ стихотворения Тютчева «Silentium!»

Не секрет, что свои ранние произведения Федор Тютчев создавал исключительно для себя, формулируя таким необычным образом свои мысли и чувства. Будучи дипломатом и достаточно известным государственным деятелем, он не стремился к литературной славе. И лишь уговоры одного из сослуживцев, считавшего, что стихи Тютчева действительно восхитительны, заставили поэта опубликовать некоторые из них.

Среди первых произведений, которые были напечатаны в российских журналах, стоит отметить стихотворение «Silentium!», название которого в переводе с латинского означает «Молчи!». Это произведение претерпело несколько редакций, так как автор считал его довольно откровенным и очень личным для того, чтобы представлять на суд читателей. Тем не менее, именно это произведение принесло начинающему поэту и состоявшемуся дипломату славу очень тонкого, романтичного и не лишенного философских мировоззрений литератора.

Стихотворение «Silentium!» увидело свет в 1830 году, однако предполагается, что создано оно было гораздо раньше. И поводом для написания столь необычного как по форме, так и по содержанию произведения послужила женитьба Тютчева на Элеоноре Петерсон через несколько лет после поступления на дипломатическую службу. Поэт был безумно влюблен в свою молодую жену и после свадьбы считал себя по-настоящему счастливым человеком. Однако предчувствие неминуемой беды все же не давало Тютчеву покоя. Именно осмыслению своих тревог и переживаний, попыткам понять, что же именно вызывает в нем смутное чувство тревоги, посвящено стихотворение «Silentium!» .

Начинается оно весьма нетипично для поэта, которому впоследствии суждено было стать родоначальником русского романтизма. Первые строчки – это призыв молчать, скрывая свои чувства и мысли, что можно объяснить родом деятельности Тютчева-дипломата. Однако далее поэт развивает свою мысль, отмечая, что мечты напоминают ему звезды в ночи, которые также эфемерны и далеки. Поэтому автор призывает, обращаясь к неизвестному собеседнику: «Любуйся ими – и молчи!». Под вторым участником этого странного диалога многие исследователи творчества Тютчева подразумевают его супругу Элеонору. Однако обращения поэта адресованы не женщине, а мужчине . С учетом того, что Тютчев свои первые стихи вообще не планировал кому-либо показывать, нетрудно догадаться, что эту необычную беседу автор ведет сам с собой. И именно самому себе он приказывает молчать, считая, что только таким способом сможет защитить свое личное счастье, свои надежды и мечты от посягательств. При этом поэт указывает на то, что «мысль изреченная есть ложь», и в этой фразе содержится намек на библейские истины, которые гласят, что мысли человека подвластны лишь Богу, а слова способен подслушать дьявол. Судя по всему, Тютчев отчаянно чего-то боится, и этот страх заставляет его замыкаться в себе, быть гораздо более сдержанным в беседах, поступках и суждениях.

Если сопоставить факты, то получается, что именно в это время поэт знакомится со своей будущей супругой и делает ей предложение. Он не тешит себя надеждой, что урожденная графиня Ботмер согласиться стать его женой. Однако, вопреки ожиданиям, получает разрешение на брак со стороны родственников Элеоноры и долгое время не может поверить своему счастью. Тютчев настолько благодарен судьбе за этот неожиданный подарок, что боится спугнуть лишним словом или же мыслью свое семейное благополучие. Именно поэтому, изредка отрываясь от своих «таинственно-волшебных дум», поэт приказывает себе: «Внимай их пенью – и молчи!» . Автор словно бы предчувствует, что его личному счастью не суждено длиться вечно. И действительно, в 1838 году, после неудачного возвращения в Россию, сопровождавшегося крушением парохода, Элеонора Тютчева умирает на руках у поэта. Таким образом, его опасения становятся реальностью. По воспоминаниям очевидцев, после смерти жены Федор Тютчев стал совершенно седым за несколько часов. И – полностью расстался с иллюзиями относительно того, что сможет быть счастливым.

Великие о стихах:

Поэзия — как живопись: иное произведение пленит тебя больше, если ты будешь рассматривать его вблизи, а иное — если отойдешь подальше.

Небольшие жеманные стихотворения раздражают нервы больше, нежели скрип немазаных колес.

Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось.

Марина Цветаева

Среди всех искусств поэзия больше других подвергается искушению заменить свою собственную своеобразную красоту украденными блестками.

Гумбольдт В.

Стихи удаются, если созданы при душевной ясности.

Сочинение стихов ближе к богослужению, чем обычно полагают.

Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда... Как одуванчик у забора, Как лопухи и лебеда.

А. А. Ахматова

Не в одних стихах поэзия: она разлита везде, она вокруг нас. Взгляните на эти деревья, на это небо — отовсюду веет красотой и жизнью, а где красота и жизнь, там и поэзия.

И. С. Тургенев

У многих людей сочинение стихов — это болезнь роста ума.

Г. Лихтенберг

Прекрасный стих подобен смычку, проводимому по звучным фибрам нашего существа. Не свои — наши мысли заставляет поэт петь внутри нас. Повествуя нам о женщине, которую он любит, он восхитительно пробуждает у нас в душе нашу любовь и нашу скорбь. Он кудесник. Понимая его, мы становимся поэтами, как он.

Там, где льются изящные стихи, не остается места суесловию.

Мурасаки Сикибу

Обращаюсь к русскому стихосложению. Думаю, что со временем мы обратимся к белому стиху. Рифм в русском языке слишком мало. Одна вызывает другую. Пламень неминуемо тащит за собою камень. Из-за чувства выглядывает непременно искусство. Кому не надоели любовь и кровь, трудный и чудный, верный и лицемерный, и проч.

Александр Сергеевич Пушкин

- …Хороши ваши стихи, скажите сами?
– Чудовищны! – вдруг смело и откровенно произнес Иван.
– Не пишите больше! – попросил пришедший умоляюще.
– Обещаю и клянусь! – торжественно произнес Иван…

Михаил Афанасьевич Булгаков. "Мастер и Маргарита"

Мы все пишем стихи; поэты отличаются от остальных лишь тем, что пишут их словами.

Джон Фаулз. "Любовница французского лейтенанта"

Всякое стихотворение — это покрывало, растянутое на остриях нескольких слов. Эти слова светятся, как звёзды, из-за них и существует стихотворение.

Александр Александрович Блок

Поэты древности в отличие от современных редко создавали больше дюжины стихотворений в течение своей долгой жизни. Оно и понятно: все они были отменными магами и не любили растрачивать себя на пустяки. Поэтому за каждым поэтическим произведением тех времен непременно скрывается целая Вселенная, наполненная чудесами - нередко опасными для того, кто неосторожно разбудит задремавшие строки.

Макс Фрай. "Болтливый мертвец"

Одному из своих неуклюжих бегемотов-стихов я приделал такой райский хвостик:…

Маяковский! Ваши стихи не греют, не волнуют, не заражают!
- Мои стихи не печка, не море и не чума!

Владимир Владимирович Маяковский

Стихи - это наша внутренняя музыка, облеченная в слова, пронизанная тонкими струнами смыслов и мечтаний, а посему - гоните критиков. Они - лишь жалкие прихлебалы поэзии. Что может сказать критик о глубинах вашей души? Не пускайте туда его пошлые ощупывающие ручки. Пусть стихи будут казаться ему нелепым мычанием, хаотическим нагромождением слов. Для нас - это песня свободы от нудного рассудка, славная песня, звучащая на белоснежных склонах нашей удивительной души.

Борис Кригер. "Тысяча жизней"

Стихи - это трепет сердца, волнение души и слёзы. А слёзы есть не что иное, как чистая поэзия, отвергнувшая слово.

Молчи, скрывайся и таи

И чувства и мечты свои -

Пускай в душевной глубине

Встают и заходят оне

Безмолвно, как звезды в ночи, -

Любуйся ими - и молчи.

Как сердцу высказать себя?

Другому как понять тебя?

Поймет ли он, чем ты живешь?

Мысль изреченная есть ложь -

Взрывая, возмутишь ключи,

Питайся ими - и молчи…

Лишь жить в себе самом умей -

Есть целый мир в душе твоей

Таинственно-волшебных дум -

Их оглушит наружный шум,

Дневные разгонят лучи -

Внимай их пенью - и молчи!..

Другие редакции и варианты

2   И мысли и мечты свои!

4-5  Встают и кроются оне,

Как звезды мирные в ночи, -

16-17 Их оглушит житейский шум,

Разгонят дневные лучи, -

4-5  И всходят и зайдут оне

Как звезды ясные в ночи:

16-17 Их заглушит наружный шум,

Дневные ослепят лучи:

        Совр . 1854. Т. XLIV. С. 12, и след. изд.

КОММЕНТАРИИ:

Автограф - РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 11. Л. 1 об.

Первая публикация - Молва . 1833. № 32, 16 марта. С. 125. Вошло - Совр . 1836. Т. III. С. 16, под общим заголовком «Стихотворения, присланные из Германии», под номером XI, с общей подписью «Ф.Т.». Затем - Совр . 1854. Т. XLIV. С. 12; Изд. 1854 . С. 21; Изд. 1868 . С. 24; Изд. СПб., 1886 . С. 88–89; Изд. 1900 . С. 103–104.

Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 242.

Датируется предположительно не позднее 1830 г.

Автограф - на обороте листа со стих. «Цицерон». Авторские знаки в автографе - специфически тютчевские: шесть тире (во 2, 5, 10, 13, 15, 17-й строках), три вопросительных знака, все во второй строфе (1, 2, 3-й строках), восклицательный знак и многоточие - в конце. Конец строф основан на контрасте духовной активности (призывы: «любуйся», «питайся», «внимай») и будто пассивной замкнутости - призыв к молчанию. Последнее слово во всех строфах - «молчи» - сопровождается в автографе разными знаками. В первом случае стоит точка, во втором - многоточие, в третьем - восклицательный знак и многоточие. Смысловая, эмоциональная нагрузка этого слова в стихотворении возрастает. Особенно выразительно тире в конце знаменитого парадокса - «Мысль изреченная есть ложь». Суждение открыто, мысль не завершена, сохраняется многозначность высказывания.

В Муран. альбоме (с. 18–19) текст, как в автографе, но 16-я строка - «Их заглушит наружный шум» (в автографе - «оглушит»). Знаки: убраны все тире в конце строк, вместо них во 2-й строке - восклицательный знак, в 5-й - двоеточие, в 10-й - точка с запятой, в 13-й - восклицательный знак, в 15-й - запятая, в 17-й- двоеточие, в конце стихотворения стоит точка.

При печатном воспроизведении текст подвергся значительным деформациям. 2-я строка, которая в автографе - «И чувства и мечты свои», - в Молве имеет другой смысл: «И мысли и мечты свои!», но уже в пушкинском Совр . - «И чувства и мечты свои»; так и в дальнейшем. В автографе 4-я и 5-я строки - «Встают и заходят оне / Безмолвно, как звезды в ночи, - » (видимо, ударения: «заходя́т», «как звезды́»), но в Молве - другой вариант: «Встают и кроются оне / Как звезды мирные в ночи», в пушкинском Совр . - вариант автографа, но в Совр . 1854 г. и в других указанных выше изданиях дан новый вариант строк: «И всходят и зайдут оне / Как звезды ясные в ночи». 16-я и 17-я строки в автографе имели вид: «Их оглушит наружный шум / Дневные разгонят лучи -» (слово «разгонят» здесь требует ударения на последнем слоге). В Молве эти строки - «Их оглушит житейский шум / Разгонят дневные лучи», но в изданиях 1850-х гг. и последующих указанных - «Их заглушит наружный шум / Дневные ослепят лучи». Исправления, направленные на то, чтобы сделать стихи более гладкими и лишенными старинных ударений, затушевывали специфически тютчевскую выразительность. Интонации также далеко не достаточно зафиксированы в прижизненных и двух последующих изданиях. Не все тютчевские тире были сохранены; безосновательно отсутствовал восклицательный знак вместе с многоточием в конце стихотворения. Таким образом, обеднялся эмоциональный рисунок текста (в Молве , напротив, были поставлены в конце каждой строфы восклицательный знак и многоточие, но в этом случае игнорировалась указанная поэтом динамика эмоции).

Сложилась целая история осознания и интерпретации этого стихотворения. Н.А. Некрасов, полностью перепечатав его в своей статье, отнес к той группе произведений поэта, «в которых преобладает мысль», но отдал предпочтение стих. «Как птичка раннею весной…», хотя не отрицал «очевидных достоинств» стих. «Silentium!» и «Итальянская villa» (Некрасов . С. 215). Рецензент ж. «Библиотека для чтения» (1854. Т. 127. Отд. 6. С. 3–4) выделил в Изд. 1854 лишь два стих. - «Как океан объемлет шар земной…» (см. коммент . С.361) и «Silentium!». По поводу последнего он заметил: «Другое стихотворение, равно милое по мысли и ее выражению, носит латинское заглавие: «Silentium» (полностью приведено стихотворение. - В.К .) <…> Все думают точно так же, как господин Тютчев, но новость мысли не составляет достоинства в искусстве. Мысль какая-нибудь может казаться новою только тому, кто мало знаком с мыслями. Искусство действует, неизбежно, всеми известными, всех навещающими мыслями, и великий писатель - тот, кто для мысли, всеми ощущаемой, находит самое верное, самое короткое и самое красивое выражение, которого другие найти не умеют».

И.С. Аксаков (Биогр . С. 48) полагал, что это стихотворение и «Как над горячею золой…» представляют «кроме своего высокого достоинства, психологический и биографический интерес. Первое из них, то самое «Silentium», которое, напечатанное в 1835 г. (Аксаков допустил фактическую ошибку. - В.К .) в Молве , не обратило на себя никакого внимания и в котором так хорошо выражена вся эта немощь поэта - передать точными словами, логическою формулою речи, внутреннюю жизнь души в ее полноте и правде». Аксаков полностью перепечатал стихотворение, выделив курсивом 1, 2, 10, 11, 12, 13-ю строки, содержащие афористически выраженные мысли.

«Silentium!» относится к числу любимых стихотворений Л.Н. Толстого. В сб. стих. Тютчева он отметил его буквой «Г» (Глубина) (ТЕ . С. 145). По воспоминаниям современников, он часто читал его наизусть. А.Б. Гольденвейзер вспоминал высказывание писателя: «Что за удивительная вещь! Я не знаю лучше стихотворения» (Гольденвейзер А.Б. Вблизи Толстого. М., 1922. Т. II. С. 303). Цитаты из стихотворения использованы в романе «Анна Каренина». В одном из вариантов третьей главы шестой части романа Левин его цитировал; Левин говорил Кити о своем брате Сергее Ивановиче: «Он особенный, удивительный человек. Он именно делает то, что говорит Тютчев. Их замутит какой-то шум, внимай их пенью и молчи. Так он внимает пенью своих любовных мыслей, если они есть, и не покажет ни за что, не осквернит их» (ЛТ . Т. 20. С. 671). Впоследствии Толстой убрал из речи Левина ссылку на Тютчева и цитату применительно к Сергею Ивановичу, сблизив образ самого Константина с идеей «Silentium!». Толстой включил стихотворение в «Круг чтения» и сопроводил философским размышлением, по существу, он создал новый тип комментирования стихотворения- философско-религиозный:

Чем уединнее человек, тем слышнее ему всегда зовущий его голос Бога.

(Стихотворение приведено полностью. - В.К .).

По одному тому, что хорошее намерение высказано, уже ослаблено желание исполнить его. Но как удержать от высказывания благородно самодовольные порывы юности? Только гораздо позже, вспоминая о них, жалеешь о них, как о цветке, который не удержался- сорвал нераспустившимся и потом увидел на земле завялым и затоптанным <…>

Временное отрешение от всего мирского и созерцание в самом себе своей божественной сущности есть такое же необходимое для жизни питание души, как пища для тела» (ЛТ . Т. 42. С. 107–108).

Важным и оригинальным было то, что смысл тютчевского стихотворения раскрывался вне сферы индивидуалистической морали. Идея Тютчева «лишь жить в самом себе умей» получила развитие у Толстого в духе активного гуманизма, деятельного добра. Толстой против поверхностной общительности, она не имеет в его глазах цены, в основе ее могут лежать безнравственные соображения, он за глубокое единение личности с другими людьми на основе большой морали.

Первые два суждения в «Круге чтения» Толстого раскрывают психологический механизм нравственного призыва к молчанию. Писатель предложил две психологические мотивировки необходимости молчания, отрицания самораскрытия.

Первая. «По одному тому, что хорошее намерение высказано, уже ослаблено желание исполнить его». Снова Толстой выявляет психологию деятельного человека, от тютчевской созерцательности он ведет связующую нить к активно-практическому гуманизму: молчать о добрых движениях души нужно для того, чтобы лучше реализовать их. Это чисто толстовско-левинский поворот мысли. Многословие понимается как суррогат настоящего дела.

Вторая. Совесть человека требует активной внутренней жизни, внутренней сосредоточенности, самоуглубления: «Лучшая часть той драмы, которая происходит в нашей душе, есть монолог или, скорее, задушевное рассуждение между Богом, нашей совестью и нами». Бессовестный человек, пустой чужд этого нравственного диалога с самим собой, нравственного самоотчета, самопроверки, самоиспытания. Суд собственной совести может происходить лишь в молчании.

Идейную концепцию «Silentium!» Толстой органически включил в свою философию личности, в свою этику. Он объяснил и принял стихотворение с позиции активного человеколюбия.

В.Я. Брюсов (Изд. Маркса . С. XLII), рассматривая стихотворение, решает гносеологическую проблему: «Из сознания непостижимости мира вытекает другое - невозможности выразить свою душу, рассказать свои мысли другому.

Как сердцу высказать себя?

Другому как понять тебя?

Поймет ли он, чем ты живешь?

Как бессильна человеческая мысль, так бессильно и человеческое слово. Перед прелестью природы Тютчев живо ощущал это бессилие и сравнивал свою мысль с «подстреленной птицей». Неудивительно поэтому, что в одном из самых своих задушевных стихотворений он оставил нам такие суровые советы:

Молчи, скрывайся и таи

И чувства и мечты свои.

Лишь жить в самом себе умей…»

С Брюсовым спорил А. Дерман (Заветы. 1912. № 9. С. 197): «Таким образом, из знаменитого восклицания «мысль изреченная есть ложь!» сделан г. Брюсовым силлогистический мостик к утверждению о предпочтительности нерассудочных форм постижения мира перед рассудочным познанием. Это явно неубедительно и основано на необъяснимом игнорировании прямого смысла восклицания и всего стихотворения «Silentium» в целом. Не «мысль, т. е. всякое рассудочное познание, есть ложь », но «мысль изреченная », и смысл стихотворения исключительно в том, что мысль искажается при своем рождении при превращении в слово». Развивая свою мысль и цитируя стихотворение, полемист уточняет свое понимание тютчевской идеи: «бессилие слова заключается в невозможности передать силу мысли , смысл не в равенстве мысли и слова, а в разности , в утечке и искажении мысли при передаче другому».

Для Д.С. Мережковского это стихотворение - «сегодняшнее, завтрашнее». Логика мысли Тютчева, по мнению писателя, направлена на «самоубийство»: если в основе мира лежит злая воля, активное действие бессмысленно, разумно лишь созерцание. Человек не нужен другому человеку для действия. Если действие бессмысленно, то и общение не нужно. Отсюда вывод: «Лишь жить в самом себе умей» - выражение индивидуализма, одиночества, безобщественности. Следующий шаг на том же пути развития делают Бальмонт, пожелавший жить собой и быть себе солнцем, и З. Гиппиус, которая хочет «полюбить себя, как Бога». «Самоубийцы так и не знают, что цианистый калий, которым они отравляются, есть Молчание: «Молчи, скрывайся и таи / И чувства, и мечты свои… / Лишь жить в самом себе умей…». Его болезнь - наша: индивидуализм, одиночество, безобщественность» (Мережковский . С. 13).

К.Д. Бальмонт выделил в наследии Тютчева это стихотворение: «Художественная впечатлительность поэта-символиста, полного пантеистических настроений, не может подчиниться видимому; она все преобразовывает в душевной глубине, и внешние факты, переработанные философским сознанием, предстают перед нами как тени, вызванные магом. Тютчев понял необходимость того великого молчания, из глубин которого, как из очарованной пещеры, озаренной внутренним светом, выходят преображенные прекрасные призраки» (Бальмонт . Кн. 1. С. 88–89).

Вяч. Иванов считал это стихотворение определяющим в мироощущении Тютчева: «Молчи, скрывайся и таи» - знамя поэзии Тютчева; его слова - «тайные знамения великой и несказанной музыки духа» (По звездам. СПб., 1909). С. 37–38); поэт-теоретик имеет в виду самопогружение, когда «нет преград» между человеком и обнаженной бездной, такое приобщение к мировым безднам невыразимо в слове и требует Silentium. Это мгновение бытия ценно и вечно». Вяч. Иванов сблизил по смыслу стих. «Silentium!» и «День и ночь»: «Новейшие поэты не устают прославлять безмолвие. И Тютчев пел о молчании вдохновеннее всех. «Молчи, скрывайся и таи…» - вот новое знамя, им поднятое. Более того, главнейший подвиг Тютчева - подвиг поэтического молчания. Оттого так мало его стихов, и его немногие слова многозначительны и загадочны, как некие тайные знамения великой и несказанной музыки духа. Наступила пора, когда «мысль изреченная» стала ложью» (там же. С. 38).

Символисты, изучая структуру тютчевского образа и стремясь найти у этого поэта модель символической поэзии, обращались к «Silentium!», видя в нем теоретическое обоснование поискам символов. Если «мысль изреченная есть ложь» и никаким логическим сочетанием слов, ни в каком определенном образе нельзя адекватно выразить идею, остается единственный путь - «поэзия намеков, символов» - так развивал свою мысль В.Я. Брюсов (Смысл современной поэзии. Избр. соч. М., 1955. Т. 2. С. 325). «Живая речь есть всегда музыка невыразимого; «мысль изреченная есть ложь», - ссылаясь на Тютчева, писал А. Белый (Магия слов. Символизм. М., 1910. С. 429) и заключал: «В слове-символе соединяется «бессловесный» внутренний мир человека с «бессмысленным» внешним миром». В конечном итоге развития этой мысли он сводил лирическое творчество к магическому заклинанию через звукоподражания и образец находил в поэтическом опыте Тютчева.