Анализ стихотворения Маяковского В.В. «Хорошее отношение к лошадям. «Хорошее отношение к лошадям» В. Маяковский

Наверное, нет людей, кому бы ни нравилась поэзия. Читая стихотворения поэтов, мы видим их настроение, мы читаем их мысли, которые говорят нам о прошлом и настоящем, о печали и радости, восторге, любви, переживании, о мечтах. Поэтическое слово как можно лучше передает глубокий смысл и эмоциональную окраску произведениям. Благодаря стихотворениям, мы можем раствориться в переживаниях писателя, наслаждаясь сюжетом стиха, поддерживая героя и созданные образы. Стихи дают возможность узнать личность поэта и его настрой. Так в работе Владимира Маяковского «Хорошее отношение к лошадям», автор размышляет над пороками людей, над их недостатками и при этом он показывает с помощью лирического героя то, какими мы должны быть, учит нас сопереживанию, сочувствию, состраданию.

Стихотворение Маяковского хорошее отношение к лошадям

В стихотворении Маяковского «Хорошее отношение к лошадям» писатель рассказал историю лошади, что «грохнулась», описывая реакцию толпы на случившееся.
Маяковский – замечательный писатель, который может несколькими словами дать нам полное описание явлений, что происходят в жизни людей, используя звукоподражание, повторы, звукопись, ассонанс, аллитерацию. Именно благодаря умению применять различные поэтические средства в произведении «Хорошее отношение к лошадям», в том числе и метафоры, писатель помогает нам, как читателям, не только видеть картину, но и слышать все происходящее, тот же цокот копыт, тот же смех и тому подобное. Он может несколькими словами передать нам полную картину. Так, всего несколько слов об улице, зато какая полная картина предстает перед нами.

Только «ветром опита», «льдом обута», «улица скользила», а наше воображение позволяет нам увидеть улицу морозным ветреным днем, которая полностью покрыта льдом. И вот по этой ледяной дороге скачет лошадь, которая споткнулась и упала. В этот момент, по идее, все должны спохватиться и прийти на помощь. А, нет. Прохожие «сгрудились», да не просто собрались толпой зевак, а еще и смеяться стали. Смех их звенел и звякал. И к таким вот зевакам автор относится пренебрежительно, говоря нам, что их смех «звякает», их голоса, что вой. И только один герой стихотворения подбежал к упавшей лошади. Подбежал и увидел «глаза лошадиные», из которых падали слезы, нет, «каплища», что скатывались «по морде». Не остался герой равнодушным, нашел утешительные слова: «Деточка, все мы немного лошади». Увидев поддержку, понимание, животное приободрилась, поверила в себя и «рванулась, встала на ноги, ржанула и пошла», «пришла веселая» и поняла «стоило жить и работать стоило».

Далее, работая над сочинением «Хорошее отношение к лошадям» Маяковского и делая его анализ, хочется сказать, это не бессмысленное произведение. Работа под названием «Хорошее отношение к лошадям» Маяковского несет в себе глубокий смысл и здесь стоит понимать хорошее отношение к людям, к ближним. Автор призывает нас научиться сочувствию к ближнему, поддержке, переживанию, пониманию. Все может случиться в жизни и только поддержка окружающих, доброе слово, слова утешения творят чудеса, заставляют двигаться вперед, «не вешать нос».

«Хорошее отношение к лошадям» Владимир Маяковский

Били копыта,
Пели будто:
— Гриб.
Грабь.
Гроб.
Груб.-
Ветром опита,
льдом обута
улица скользила.
Лошадь на круп
грохнулась,
и сразу
за зевакой зевака,
штаны пришедшие Кузнецким клёшить,
сгрудились,
смех зазвенел и зазвякал:
— Лошадь упала!
— Упала лошадь! —
Смеялся Кузнецкий.
Лишь один я
голос свой не вмешивал в вой ему.
Подошел
и вижу
глаза лошадиные…

Улица опрокинулась,
течет по-своему…

Подошел и вижу —
За каплищей каплища
по морде катится,
прячется в шерсти…

И какая-то общая
звериная тоска
плеща вылилась из меня
и расплылась в шелесте.
«Лошадь, не надо.
Лошадь, слушайте —
чего вы думаете, что вы сих плоше?
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь».
Может быть,
— старая —
и не нуждалась в няньке,
может быть, и мысль ей моя казалась пошла,
только
лошадь
рванулась,
встала на ноги,
ржанула
и пошла.
Хвостом помахивала.
Рыжий ребенок.
Пришла веселая,
стала в стойло.
И всё ей казалось —
она жеребенок,
и стоило жить,
и работать стоило.

Анализ стихотворения Маяковского «Хорошее отношение к лошадям»

Несмотря на широкую известность, Владимир Маяковский всю жизнь чувствовал себя неким изгоем общества. Первые попытки осмысления этого феномена поэт предпринял еще в юношеском возрасте, когда зарабатывал себе на жизнь публичным чтением стихов. Его считали модным литератором-футуристом, однако мало кто мог предположить, что за грубыми и вызывающими фразами, которые автор бросал в толпу, скрывается очень чутка и ранимая душа. Впрочем, Маяковский умел прекрасно маскировать свои эмоции и очень редко поддавался на провокации толпы, которая порой вызывала в нем отвращение. И лишь в стихах он мог позволить быть самим собой, выплескивая на бумагу то, что наболело и накипело на сердце.

Революцию 1917 года поэт воспринял с энтузиазмом, считая, что теперь его жизнь изменится к лучшему. Маяковский был убежден, что является свидетелем зарождения нового мира, более справедливого, чистого и открытого. Однако очень скоро он понял, что государственный строй изменился, однако сущность людей осталась прежней. И неважно, к какому социальному классу они относились, так как жестокостью, глупость, вероломство и беспощадность были присущи большинству представителей его поколения.

В новой стране, пытающейся жить по законам равенства и братства, Маяковский чувствовал себя вполне счастливым. Но при этом люди, которые его окружали, нередко становились предметом насмешек и язвительных шуток поэта. Это была своеобразная защитная реакция Маяковского на ту боль и обиды, которые причиняли ему не только друзья и близкие, но и случайные прохожие либо посетители ресторанов.

В 1918 году поэт написал стихотворение «Хорошее отношение к лошадям», в котором сравнил себя с загнанной клячей, ставшей предметом всеобщих насмешек . По утверждению очевидцев, Маяковский действительно стал очевидцем необычного происшествия на кузнецком мосту, когда старая рыжая кобыла, поскользнулась на обледеневшей мостовой и «грохнулась на круп». Тут же сбежались десятки зевак, которые тыкали пальцем в несчастное животное и смеялись, так как его боль и беспомощность доставляли им явное удовольствие. Лишь Маяковский, проходивший мимо, не присоединился к радостной и улюлюкающей толпе, а заглянул в лошадиные глаза, из которых «за каплищей каплища по морде катится, прячется в шерсти». Автора порази не то, что лошадь плачет совсем, как человек, а некая «звериная тоска» в ее взгляде. Поэтому поэт мысленно обратился к животному, попытавшись его взбодрить и утешить. «Деточка, все мы немножко лошади, каждый из нас по-своему лошадь», — принялся уговаривать автор свою необычную собеседницу .

Рыжая кобыла словно бы почувствовала участие и поддержку со стороны человека, «рванулась, встала на ноги, ржанула и пошла». Простое человеческое участие дало ей силы справиться с непростой ситуацией, и после такой неожиданной поддержки «все ей казалось – она жеребенок, и стоило жить, и работать стоило». Именно о таком отношении со стороны людей к себе мечтал и сам поэт, считая, что даже обычное внимание к его персоне, не овеянное ореолом поэтической славы, придало бы ему силы для того, чтобы жить и двигаться вперед. Но, к сожалению, окружающие видели в Маяковском прежде всего известного литератора, и никого не интересовал его внутренний мир, хрупкий и противоречивый. Это настолько угнетало поэта, что ради понимания, дружеского участия и сочувствия он готов был с радостью поменяться местами с рыжей лошадью. Потому что среди огромной толпы людей нашелся хотя бы один человек, которые проявил к ней сострадание, о чем Маяковскому оставалось лишь только мечтать.

Любезный навеститель, благодарим тебя за столь удачный выбор, рассказ "О чем плачут лошади" Абрамов Федор однозначно стоит твоего внимания и заслуживает твоего одобрения. Очарование, восхищение и неописуемую внутреннюю радость производят картины рисуемые нашим воображением при прочтении подобных произведений. Все герои "оттачивались" опытом народа, который веками создавал, усиливал и преображал их, уделяя большое и глубокое значения детскому воспитанию. Преданность, дружба и самопожертвование и иные положительные чувства преодолевают все противостоящие им: злобу, коварство, ложь и лицемерие. Зачастую вызывают умиление диалоги героев, они полны незлобия, доброты, прямоты и с их помощью вырисовывается иная картина реальности. Все описания окружающей среды созданы и изложены с чувством глубочайшей любви и признательности к объекту изложения и создания. Мило и отрадно погрузиться в мир, в котором всегда одерживает верх любовь, благородство, нравственность и бескорыстность, которыми назидается читатель. "О чем плачут лошади" Абрамов Федор читать бесплатно онлайн следовало бы родителям своим деткам, со своими комментариями и рассуждениями и родительскими назиданиями.

В сякий раз, когда я спускался с деревенского угора на луг, я как бы вновь и вновь попадал в свое далекое детство — в мир пахучих трав, стрекоз и бабочек и, конечно же, в мир лошадей, которые паслись на привязи, каждая возле своего кола.

Я частенько брал с собой хлеб и подкармливал лошадей, а если не случалось хлеба, я все равно останавливался возле них, дружелюбно похлопывал по спине, по шее, подбадривал ласковым словом, трепал по теплым бархатным губам и потом долго, чуть не весь день, ощущал на своей ладони ни с чем не сравнимый конский душок.

Самые сложные, самые разноречивые чувства вызывали у меня эти лошади.

Они волновали, радовали мое крестьянское сердце, придавали пустынному лугу с редкими кочками и кустиками ивняка свою особую — лошадиную — красоту, и я мог не минутами, часами смотреть на этих добрых и умных животных, вслушиваться в их однообразное похрустывание, изредка прерываемое то недовольным пофыркиванием, то коротким всхрапом — пыльная или несъедобная травка попалась.

Но чаще всего лошади эти вызывали у меня чувство жалости и даже какой-то непонятной вины перед ними.

Конюх Миколка, вечно пьяный, иногда и день и ночь не заявлялся к ним, и вокруг кола не то что трава — дернина была изгрызена и выбита дочерна. Они постоянно томились, умирали от жажды, их донимал гнус — в затишные вечера серым облаком, тучей клубился над ними комар и мошкара.

В общем, что говорить, — нелегко жилось беднягам. И потому-то я как мог пытался скрасить, облегчить их долю. Да и не только я. Редкая старушонка, редкая баба, оказавшись на лугу, проходила мимо них безучастно.

На этот раз я не шел — бежал к лошадям, ибо кого же я увидел сегодня среди них? Свою любимицу Клару, или Рыжуху, как я называл ее запросто, по-бывалошному, по обычаю тех времен, когда еще не было ни Громов, ни Идей, ни Побед, ни Ударников, ни Звезд, а были Карьки и Карюхи, Воронки и Воронухи, Гнедки и Гнедухи — обычные лошади с обычными лошадиными именами.

Рыжуха была тех же статей и тех же кровей, что и остальные кобылы и мерины. Из породы так называемых мезенок, лошадок некрупных, неказистых, но очень выносливых и неприхотливых, хорошо приспособленных к тяжелым условиям Севера. И доставалось Рыжухе не меньше, чем ее подругам и товарищам. В четыре-пять лет у нее уже была сбита спина под седелкой, заметно отвисло брюхо и даже вены в пахах начинали пухнуть.

И все-таки Рыжуха выгодно выделялась среди своих сородичей.

На некоторых из них просто мочи не было смотреть. Какие-то неряшливые, опустившиеся, с невылинялой клочкастой шкурой, с гноящимися глазами, с какой-то тупой покорностью и обреченностью во взгляде, во всей понурой, сгорбленной фигуре.

А Рыжуха — нет. Рыжуха была кобылка чистая, да к тому же еще сохранила свой веселый, неунывающий характер, норовистость молодости.

Обычно, завидев меня, спускающегося с угора, она вся подбиралась, вытягивалась в струнку, подавала свой звонкий голос, а иногда широко, насколько позволяла веревка, обегала вокруг кола, то есть совершала, как я называл это, свой приветственный круг радости.

Сегодня Рыжуха при моем приближении не выказала ни малейшего воодушевления. Стояла возле кола неподвижно, окаменело, истово, как умеют стоять только лошади, и ничем, решительно ничем не отличалась от остальных кобыл и коней.

«Да что с ней? — с тревогой подумал я. — Больна? Забыла меня за это время?» (Рыжуха две недели была на дальнем сенокосе.)

Я на ходу стал отламывать от буханки большой кусок — с этого, с подкормки, началась наша дружба, но тут кобыла и вовсе озадачила меня: она отвернула голову в сторону.

— Рыжуха, Рыжуха… Да это же я… я…

Я схватил ее за густую с проседью челку, которую сам же и подстриг недели три назад — напрочь забивало глаза, притянул к себе. И что же я увидел? Слезы. Большие, с добрую фасолину, лошадиные слезы.

— Рыжуха, Рыжуха, да что с тобой?

Рыжуха молча продолжала плакать.

— Ну, хорошо, у тебя горе, у тебя беда. Но ты можешь сказать, в чем дело?

— У нас тут спор один был…

— У кого — у нас?

— У нас, у лошадей.

— У вас спор? — удивился я. — О чем?

— О лошадиной жизни. Я им сказала, что были времена, когда нас, лошадей, жалели и берегли пуще всего на свете, а они подняли меня на смех, стали издеваться надо мной… — и тут Рыжуха опять расплакалась.

Я насилу успокоил ее. И вот что в конце концов рассказала она мне.

На дальнем покосе, с которого только что вернулась Рыжуха, она познакомилась с одной старой кобылой, с которой на пару ходила в конной косилке. И вот эта старая кобыла, когда им становилось совсем невмоготу (а работа там была каторжная, на износ), начинала подбадривать ее своими песнями.

— Я в жизни ничего подобного не слыхала, — говорила Рыжуха. — Из этих песен я узнала, что были времена, когда нас, лошадей, называли кормилицами, холили и ласкали, украшали лентами. И когда я слушала эти песни, я забывала про жару, про оводов, про удары ременки, которой то и дело лупил нас злой мужик. И мне легче, ей-богу, легче было тащить тяжелую косилку. Я спрашивала Забаву — так звали старую кобылу, — не утешает ли она меня. Не сама ли она придумала все эти красивые песни про лошадиное беспечальное житье? Но она меня уверяла, что все это сущая правда и что песни эти певала ей еще мать. Певала, когда она была сосунком. А мать их слышала от своей матери. И так эти песни про счастливые лошадиные времена из поколения в поколение передавались в ихнем роду.

— И вот, — заключила свой рассказ Рыжуха, — сегодня утром, как только нас вывели на луг, я начала петь песни старой кобылы своим товаркам и товарищам, а они закричали в один голос: «Вранье все это, брехня! Замолчи! Не растравляй нам: душу. И так тошно».

Рыжуха с надеждой, с мольбой подняла ко мне свои огромные, все еще мокрые, печальные глаза, в фиолетовой глубине которых я вдруг увидел себя — маленького, крохотного человечка.

— Скажите мне… Вы человек, вы все знаете, вы из тех, кто всю жизнь командует нами… Скажите, были такие времена, когда нам, лошадям, жилось хорошо? Не соврала мне старая кобыла? Не обманула?

Я не выдержал прямого, вопрошающего взгляда Рыжухи. Я отвел глаза в сторону и тут мне показалось, что отовсюду, со всех сторон, на меня смотрят большие и пытливые лошадиные глаза. Неужели то, о чем спрашивала меня Рыжуха, занимало и других лошадей? Во всяком случае, обычного хруста, который всегда слышится на лугу, не было.

Не знаю, сколько продолжалась для меня эта молчаливая пытка на зеленой луговине под горой, — может, минуту, может, десять минут, может, час, но я взмок с головы до ног.

Все, все правильно говорила старая кобыла, ничего не соврала. Были, были такие времена, и были еще недавно, на моей памяти, когда лошадью дышали и жили, когда ей скармливали самый лакомый кусок, а то и последнюю краюху хлеба — мы-то как-нибудь выдюжим, мы-то и с голодным брюхом промаемся до утра. Нам не привыкать. А что делалось по вечерам, когда наработавшаяся за день лошадка входила в свой заулок! Вся семья, от мала до велика, выбегала встречать ее, и сколько же ласковых, сколько благодарных слов выслушивала она, с какой любовью распрягали ее, выхаживали, водили на водопой, скребли, чистили! А сколько раз за ночь поднимались хозяева, чтобы проведать свое сокровище!

Да, да, сокровище. Главная опора и надежда всей крестьянской жизни, потому как без лошади — никуда: ни в поле выехать, ни в лес. Да и не погулять как следует.

Полвека прожил я на белом свете и чудес, как говорится, повидал немало — и своих, и заморских, а нет, русские гулянья на лошадях о масленице сравнить не с чем.

Все преображалось как в сказке. Преображались мужики и парни — чертом выгибались на легких расписных санках с железными подрезами, преображались лошади. Эх, гулюшки, эх, родимые! Не подкачайте! Потешьте сердце молодецкое! Раздуйте метель-огонь на всю улицу!

И лошади раздували. Радугами плясали в зимнем воздухе цветастые, узорчатые дуги, июльский жар несло от медных начищенных сбруй, и колокольцы, колокольцы — услада русской души…

Первая игрушка крестьянского сына — деревянный конь. Конь смотрел на ребенка с крыши родного отцовского дома, про коня-богатыря, про сивку-бурку пела и рассказывала мать, конем украшал он, подросши, прялку для своей суженой, коню молился — ни одной божницы не помню я в своей деревне без Егория Победоносца. И конской подковой — знаком долгожданного мужицкого счастья — встречало тебя почти каждое крыльцо. Всё — конь, всё — от коня: вся жизнь крестьянская, с рождения до смерти…

Ну и что же удивительного, что из-за коня, из-за кобылы вскипали все главные страсти в первые колхозные годы!

У конюшни толклись, митинговали с утра до ночи, там выясняли свои отношения. Сбил у Воронка холку, не напоил Гнедуху вовремя, навалил слишком большой воз, слишком быстро гнал Чалого, и вот уж крик, вот уж кулаком в рыло заехали.

Э-э, да что толковать о хозяевах, о мужиках, которые всю жизнь кормились от лошади!

Я, отрезанный ломоть, студент университета, еще накануне войны не мог спокойно пройти мимо своего Карька, который когда-то, как солнце, освещал всю жизнь нашей многодетной, рано осиротевшей семьи. И даже война, даже война не вытравила во мне память о родном коне.

Помню, в сорок седьмом вернулся в деревню. Голод, разор, запустение, каждый дом рыдает по не вернувшимся с войны. А стоило мне увидеть первую лошадь, и на мысли пришел Карько.

— Нету вашего Карька, — ответил мне конюх-старик. — На лесном фронте богу душу отдал. Ты думаешь, только люди в эту войну воевали? Нет, лошади тоже победу ковали, да еще как…

Карько, как я узнал дальше, свой жизненный путь закончил в самый День Победы. Надо было как-то отметить, отпраздновать такой день. А как? Чем? Вот и порешили пожертвовать самой старой доходягой. Короче, когда Карько притащился из лесу со своим очередным возом, на него сверху, со штабеля, обрушили тяжеленные бревна…

В каждом из нас, должно быть, живет пушкинский вещий Олег, и года три назад, когда мне довелось быть в Росохах, где когда-то в войну шла заготовка леса, я попытался разыскать останки своего коня.

Лесопункта давно уже не было. Старые бараки, кое-как слепленные когда-то стариками да мальчишками, развалились, заросли крапивой, а на месте катища, там, где земля была щедро удобрена щепой и корой, вымахали густые заросли розового иван-чая.

Я побродил возле этих зарослей, в двух-трех местах даже проложил через них тропу, но останков никаких не нашел…

…Рыжуха все так же, с надеждой, с мольбой смотрела на меня. И смотрели другие лошади. И казалось, все пространство на лугу, под горой — сплошь одни лошадиные глаза. Все, и живые, на привязи, и те, которых давно уже не было, — все лошадиное царство, живое и мертвое, вопрошало сейчас меня. А я вдруг напустил на себя бесшабашную удаль и воскликнул:

— Ну, ну, хватит киснуть! Хватит забивать себе голову всякой ерундой. Давайте лучше грызть хлеб, пока грызется.

И вслед за тем, избегая глядеть в глаза Рыжухе, я торопливо бросил на луг, напротив ее вытянутой морды, давно приготовленный кусок хлеба, потом быстро оделил хлебом других лошадей и с той же разудалой бесшабашностью театрально вскинул руку:

— Покель! В энтом деле без банки нам все равно не разобраться… — И, глубоко сунув руки в карманы модных джинсов, быстрой, развязной походкой двинулся к реке.

А что я мог ответить этим бедолагам? Сказать, что старая кобыла ничего не выдумала, что были у лошадей счастливые времена?

Я пересек пересохшее озеро, вышел на старую, сохранившуюся еще от доколхозных времен межу, которая всегда радовала меня своим буйным разнотравьем.

Но я ничего не видел сейчас.

Все мое существо, весь мой слух были обращены назад, к лошадям. Я ждал, каждым своим нервом ждал, когда же они начнут грызть хлеб, с обычным лошадиным хрустом и хрумканьем стричь траву на лугу.

Ни малейшего звука не доносилось оттуда.

И тогда я вдруг стал понимать, что я совершил что-то непоправимое, страшное, что я обманул Рыжуху, обманул всех этих несчастных кляч и доходяг и что никогда, никогда уже у меня с Рыжухой не будет той искренности и того доверия, которые были до сих пор.

И тоска, тяжелая лошадиная тоска навалилась на меня, пригнула к земле. И вскоре я уже сам казался себе каким-то нелепым, отжившим существом. Существом из той же лошадиной породы…

В. Маяковский. «Хорошее отношение к лошадям». Сострадание, сочувствие всему живому. Доброта как естественная норма поведения человека.

Цель : продолжить знакомство учащихся с творчеством В. Маяковского, особенностями стихосложения, поэтического языка, новаторством в творчестве поэта; готовить детей к идейно-художественному анализу стихотворения; настроить детей на сопереживание чувствам поэта; воспитывать жалость, сочувствие ко всему живому на земле.

Оборудование: портрет поэта, толковый словарь русского языка.

Ход урока .

I. Объявление темы и цели урока.

Выразительное чтение (учителем или заранее подготовленным учеником) стихотворения В. Маяковского «Хорошее отношение к лошадям».

II. Беседа по содержанию произведения.

Какое впечатление произвело на вас стихотворение?

Какие чувства вызывает оно у читателя?

Определите идею произведения. Что, по утверждению поэта, должно стать естественной нормой поведения человека? Объясните значение слов: естественная форма, со-чувствие, со-страдание.

(По ходу беседы учащиеся делают записи в тетрадях:

Тема: происшествие на улице

Основная мысль, идея: Сострадание, сочувствие всему живому должно стать естественной нормой поведения человека.

III.Работа над поэтическим языком произведения.

Прочитайте описание улицы. Найдите аллитерацию (гриб, грабь, гроб, груб… На круп грохнулась) С какой целью используется аллитерация? (Резкие звуки в сочетании со зловещим смыслом слов передают звук падения, неожиданность, ужас).

Как описывается толпа? Определите по словарю значение слова зеваки .

Как описан смех? Почему он зазвенел и зазвякал ? (Это бездушный, жестяной смех, смех-вой)

Что увидел человек в глазах упавшего животного? Какова роль метафоры « улица опрокинулась…» (мир перевернулся, произошла катастрофа).

Как образованы неологизмы капл ищ а, ржа ну ла? Подберите слова с такими же суффиксами. Какое значение приобретают изобретенные поэтом слова? Почему они необходимы, что помогают понять, подчеркнуть, выделить?

Какие еще неологизмы употреблены в стихотворении? Какова их роль? (плоше, опита, клешить ).

Вспомните, что вам известно об особенностях рифмы у Маяковского? Какие необычные рифмы в стихотворении вы можете назвать? (каплища - тоска плеща, в вой ему - по-своему, шерсти - шелесте ).

В. Маяковский придавал большое значение рифме, считал, что рифмоваться должны самые важные слова. Какие из отмеченных вами рифм подтверждают это?

Как герой произведения обращается к лошади? Прочитать. Объясните слова:

… все мы немножко лошади,

Каждый из нас по-своему лошадь…

Почему герой произведения называет лошадь деточкой и в то же время обращается к ней на вы ? Почему лошадь старая и рыжий ребенок ? (В таком обращении сочетается сочувствие, нежность к страдающему животному и уважительное отношение к соседу по планете).

Стихотворение В. В. Маяковского «Хорошее отношение к лошадям» было написано в 1918 году – период, когда творца уже признали, но еще не поняли. Именно это эмоциональное состояние вдохновило его на создание этого лирического крика непонятой души, которая все равно не сдается и хочет творить во благо людей.

Поэт был завален работой, пытался помочь новой власти, но что бы он ни делал, все равно чувствовал себя изгоем общества, поэтому выразил свои переживания в образе ломовой клячи, над которой потешается толпа. Смысл произведения «Хорошее отношение к лошадям» в том, что ей тоже не хватало участия и поддержки, как и одинокому Маяковскому. Однако и автор, и лирическая героиня бескорыстно и самоотверженно трудятся ради людей, а те отвечают им грубым и несправедливым обращением. Но он, тем не менее, призывает лошадь не отчаиваться и идти дальше, чтобы помогать человечеству, хоть оно и не осознает величия этой жертвы.

Автор сравнивает себя с загнанной упавшей кобылой, ставшей предметом насмешек. Лирический герой говорит, что все люди похожи на это животное, оступаются и больно падают, но упав, не следует расстраиваться и все бросать. Надо продолжать бороться и жить, и даже лошадь в конце стихотворения собирает все свои силы встает и продолжает идти.

Жанр, размер и неологизмы

Автор пишет свой стих в разговорном стиле, поэтому жанр лирического стихотворения приобретает новые оттенки и смотрится по-другому. Поэзия Маяковского не схожа с традиционной лирикой даже в выбранном стихотворном размере – лесенка, а не общепринятый ямб или хорей. Поэтому можно сказать, что это произведение принадлежит к тонической системе стихосложения.

Благодаря таким художественным приемам как аллитерация и звукопись мы понимаем, насколько тяжело было идти лошади, как ей было больно падать.

Тематика и проблематика

Хорошо известно, что Маяковский был гуманистом и с большим рвением принял Октябрьскую революцию. Он возлагал на нее большие надежды и верил, что она поможет изменить общество. Основной темой стиха является любовь к простому животному, которое символизирует рабочий класс. Поэт с уважением относился к простым трудящимся и их работе.

Проблемы равнодушия и жесткости людей к боли того, кто упал и не может подняться, тоже затронуты поэтом. Те, ради кого трудится лошадь, не захотели даже помочь ей встать. Они смеялись над ее горем, так же, как когда-то буржуазия не принимала всерьез беды рабочих и крестьян.

Тема доброты показывает, что любому живому существу достаточно слова сочувствия, и тогда оно поднимется на ноги и начнет работать с удвоенной силой. Необходимо не проходить мимо чужого несчастья, а проявить внимание к тому, кому плохо.

Основная идея

Монолог лирического героя о схожести человека и лошади вызывает чувство грусти. Но, благодаря дружеской поддержке, кобыла пересиливает себя и все же поднимается. Не стоит сдаваться, считает автор, даже если тучи сгущаются и кажется, что никому не нужен и ты, и твой труд.

Хоть стихотворение и имеет яркий революционный подтекст, в нем автор, прежде всего, проявляет гуманизм и открывает свою добрую, сострадательную натуру. Основная мысль стихотворения заключается в том, что нельзя проходить мимо того, кто нуждается в помощи. Нужно хотя бы поддержать его в трудную минуту, ведь мы все похожи, никто не застрахован от жизненных неудач и роковых случайностей. Речь главного героя затрагивает сердца людей и помогает понять, что в жизни необходимы отзывчивость и чуткость к другим.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!