Стилистический анализ стихотворения «Два часа в резервуаре. Как вы понимаете смысл стихотворения Иосифа Александровича Бродского "Два часа в резервуаре"? Библиотека поэта

Мне скучно, бес…
А. С. Пушкин

Я есть антифашист и антифауст.
Их либе жизнь и обожаю хаос.
Их бин хотеть, геноссе официрен,
дем цайт цум Фауст коротко шпацирен.

Но подчиняясь польской пропаганде,
он в Кракове грустил о фатерланде,
мечтал о философском диаманте
и сомневался в собственном таланте.
Он поднимал платочки женщин с пола.
Он горячился по вопросам пола.
Играл в команде факультета в поло.

Он изучал картежный катехизис
и познавал картезианства сладость.
Потом полез в артезианский кладезь
эгоцентризма. Боевая хитрость,
которой отличался Клаузевиц,
была ему, должно быть, незнакома,
поскольку фатер был краснодеревец.

Цумбайшпиль, бушевала глаукома,
чума, холера унд туберкулезен.
Он защищался шварце папиросен.
Его влекли цыгане или мавры.
Потом он был помазан в бакалавры.
Потом снискал лиценциата лавры
и пел студентам: «Кембрий… динозавры…»

Немецкий человек. Немецкий ум.
Тем более, когито эрго сум.
Германия, конечно, юбер аллес.
(В ушах звучит знакомый венский вальс.)
Он с Краковом простился без надрыва
и покатил на дрожках торопливо
за кафедрой и честной кружкой пива.

Сверкает в тучах месяц-молодчина.
Огромный фолиант. Над ним — мужчина.
Чернеет меж густых бровей морщина.
В глазах — арабских кружев чертовщина.
В руке дрожит кордовский черный грифель,
в углу — его рассматривает в профиль
арабский представитель Меф-ибн-Стофель.

Пылают свечи. Мышь скребет под шкафом.
«Герр доктор, полночь». «Яволь, шлафен, шлафен».
Две черных пасти произносят: «мяу».
Неслышно с кухни входит идиш фрау.
В руках ее шипит омлет со шпеком.
Герр доктор чертит адрес на конверте:
«Готт штрафе Ингланд, Лондон, Франсис Бекон».

Приходят и уходят мысли, черти.
Приходят и уходят гости, годы…
Потом не вспомнить платья, слов, погоды.
Так проходили годы шито-крыто.
Он знал арабский, но не знал санскрита.
И с опозданьем, гей, была открыта
им айне кляйне фройляйн Маргарита.

Тогда он написал в Каир депешу,
в которой отказал он черту душу.
Приехал Меф, и он переоделся.
Он в зеркало взглянул и убедился,
что навсегда теперь переродился.
Он взял букет и в будуар девицы
отправился. Унд вени, види, вици.

Их либе ясность. Я. Их либе точность.
Их бин просить не видеть здесь порочность.
Ви намекайт, что он любил цветочниц.
Их понимайт, что даст ист ганце срочность.
Но эта сделка махт дер гроссе минус.
Ди тойчно шпрахе, махт дер гроссе синус:
душа и сердце найн гехапт на вынос.

От человека, аллес, ждать напрасно:
«Остановись, мгновенье, ты прекрасно».
Меж нами дьявол бродит ежечасно
и поминутно этой фразы ждет.
Однако, человек, майн либе геррен,
настолько в сильных чувствах неуверен,
что поминутно лжет, как сивый мерин,
но, словно Гете, маху не дает.

Унд гроссер дихтер Гете дал описку,
чем весь сюжет подверг а ганце риску.
И Томас Манн сгубил свою подписку,
а шер Гуно смутил свою артистку.
Искусство есть искусство есть искусство…
Но лучше петь в раю, чем врать в концерте.
Ди Кунст гехапт потребность в правде чувства.

В конце концов, он мог бояться смерти.
Он точно знал, откуда взялись черти.
Он съел дер дог в Ибн-Сине и в Галене.
Он мог дас вассер осушить в колене.
И возраст мог он указать в полене.
Он знал, куда уходят звезд дороги.

Но доктор Фауст нихц не знал о Боге.

Есть мистика. Есть вера. Есть Господь.
Есть разница меж них. И есть единство.
Одним вредит, других спасает плоть.
Неверье — слепота, а чаще — свинство.

Бог смотрит вниз. А люди смотрят вверх.
Однако, интерес у всех различен.
Бог органичен. Да. А человек?
А человек, должно быть, ограничен.

У человека есть свой потолок,
держащийся вообще не слишком твердо.
Но в сердце льстец отыщет уголок,
и жизнь уже видна не дальше черта.

Таков был доктор Фауст. Таковы
Марло и Гете, Томас Манн и масса
певцов, интеллигентов унд, увы,
читателей в среде другого класса.

Один поток сметает их следы,
их колбы — доннерветтер! — мысли, узы…
И дай им Бог успеть спросить: «Куды?!» —
и услыхать, что вслед им крикнут Музы.

А честный немец сам дер вег цурюк,
не станет ждать, когда его попросят.
Он вальтер достает из теплых брюк
и навсегда уходит в вальтер-клозет.

Фройляйн, скажите: вас ист дас «инкубус»?
Инкубус дас ист айне кляйне глобус.
Нох гроссер дихтер Гете задал ребус.
Унд ивиковы злые журавли,
из веймарского выпорхнув тумана,
ключ выхватили прямо из кармана.
И не спасла нас зоркость Эккермана.
И мы теперь, матрозен, на мели.

Есть истинно духовные задачи.
А мистика есть признак неудачи
в попытке с ними справиться. Иначе,
их бин, не стоит это толковать.
Цумбайшпиль, потолок — предверье крыши.
Поэмой больше, человеком — ницше.
Я вспоминаю Богоматерь в нише,
обильный фриштик, поданный в кровать.

Опять зептембер. Скука. Полнолунье.
В ногах мурлычет серая колдунья.
А под подушку положил колун я…
Сейчас бы шнапсу… это… апгемахт.
Яволь. Зептембер. Портится характер.
Буксует в поле тарахтящий трактор.
Их либе жизнь и «Фелькиш Беобахтер».
Гут нахт, майн либе геррен. Я. Гут нахт.

Мне скучно, бес…
А. С. Пушкин

Я есть антифашист и антифауст.
Их либе жизнь и обожаю хаос.
Их бин хотеть, геноссе официрен,
дем цайт цум Фауст коротко шпацирен.

Но подчиняясь польской пропаганде,
он в Кракове грустил о фатерланде,
мечтал о философском диаманте
и сомневался в собственном таланте.
Он поднимал платочки женщин с пола.
Он горячился по вопросам пола.
Играл в команде факультета в поло.

Он изучал картежный катехизис
и познавал картезианства сладость.
Потом полез в артезианский кладезь
эгоцентризма. Боевая хитрость,
которой отличался Клаузевиц,
была ему, должно быть, незнакома,
поскольку фатер был краснодеревец.

Цумбайшпиль, бушевала глаукома,
чума, холера унд туберкулЈзен.
Он защищался шварце папиросен.
Его влекли цыгане или мавры.
Потом он был помазан в бакалавры.
Потом снискал лиценциата лавры
и пел студентам: «Кембрий… динозавры…»

Немецкий человек. Немецкий ум.
Тем более, когито эрго сум.
Германия, конечно, юбер аллес.
(В ушах звучит знакомый венский вальс.)
Он с Краковом простился без надрыва
и покатил на дрожках торопливо
за кафедрой и честной кружкой пива.

Сверкает в тучах месяц-молодчина.
Огромный фолиант. Над ним - мужчина.
Чернеет меж густых бровей морщина.
В глазах - арабских кружев чертовщина.
В руке дрожит кордовский черный грифель,
в углу - его рассматривает в профиль
арабский представитель Меф-ибн-Стофель.

Пылают свечи. Мышь скребет под шкафом.
«Герр доктор, полночь». «Яволь, шлафен, шлафен».
Две черных пасти произносят: «мяу».
Неслышно с кухни входит идиш фрау.
В руках ее шипит омлет со шпеком.
Герр доктор чертит адрес на конверте:
«Готт штрафе Ингланд, Лондон, Франсис Бекон».

Приходят и уходят мысли, черти.
Приходят и уходят гости, годы…
Потом не вспомнить платья, слов, погоды.
Так проходили годы шито-крыто.
Он знал арабский, но не знал санскрита.
И с опозданьем, гей, была открыта
им айне кляйне фройляйн Маргарита.

Тогда он написал в Каир депешу,
в которой отказал он черту душу.
Приехал Меф, и он переоделся.
Он в зеркало взглянул и убедился,
что навсегда теперь переродился.
Он взял букет и в будуар девицы
отправился. Унд вени, види, вици.

Их либе ясность. Я. Их либе точность.
Их бин просить не видеть здесь порочность.
Ви намекайт, что он любил цветочниц.
Их понимайт, что даст ист ганце срочность.
Но эта сделка махт дер гроссе минус.
Ди тойчно шпрахе, махт дер гроссе синус:
душа и сердце найн гехапт на вынос.

От человека, аллес, ждать напрасно:
«Остановись, мгновенье, ты прекрасно».
Меж нами дьявол бродит ежечасно
и поминутно этой фразы ждет.
Однако, человек, майн либе геррен,
настолько в сильных чувствах неуверен,
что поминутно лжет, как сивый мерин,
но, словно ГЈте, маху не дает.

Унд гроссер дихтер ГЈте дал описку,
чем весь сюжет подверг а ганце риску.
И Томас Манн сгубил свою подписку,
а шер Гуно смутил свою артистку.
Искусство есть искусство есть искусство…
Но лучше петь в раю, чем врать в концерте.
Ди Кунст гехапт потребность в правде чувства.

В конце концов, он мог бояться смерти.
Он точно знал, откуда взялись черти.
Он съел дер дог в Ибн-Сине и в Галене.
Он мог дас вассер осушить в колене.
И возраст мог он указать в полене.
Он знал, куда уходят звезд дороги.

Но доктор Фауст нихц не знал о Боге.

Есть мистика. Есть вера. Есть Господь.
Есть разница меж них. И есть единство.
Одним вредит, других спасает плоть.
Неверье - слепота, а чаще - свинство.

Бог смотрит вниз. А люди смотрят вверх.
Однако, интерес у всех различен.
Бог органичен. Да. А человек?
А человек, должно быть, ограничен.

У человека есть свой потолок,
держащийся вообще не слишком твердо.
Но в сердце льстец отыщет уголок,
и жизнь уже видна не дальше черта.

Таков был доктор Фауст. Таковы
Марло и ГЈте, Томас Манн и масса
певцов, интеллигентов унд, увы,
читателей в среде другого класса.

Один поток сметает их следы,
их колбы - доннерветтер! - мысли, узы…
И дай им Бог успеть спросить: «Куды?!» -
и услыхать, что вслед им крикнут Музы.

А честный немец сам дер вег цурюк,
не станет ждать, когда его попросят.
Он вальтер достает из теплых брюк
и навсегда уходит в вальтер-клозет.

Фройляйн, скажите: вас ист дас «инкубус»?
Инкубус дас ист айне кляйне глобус.
Нох гроссер дихтер ГЈте задал ребус.
Унд ивиковы злые журавли,
из веймарского выпорхнув тумана,
ключ выхватили прямо из кармана.
И не спасла нас зоркость Эккермана.
И мы теперь, матрозен, на мели.

Есть истинно духовные задачи.
А мистика есть признак неудачи
в попытке с ними справиться. Иначе,
их бин, не стоит это толковать.
Цумбайшпиль, потолок - предверье крыши.
Поэмой больше, человеком - ницше.
Я вспоминаю Богоматерь в нише,
обильный фриштик, поданный в кровать.

Опять зептембер. Скука. Полнолунье.
В ногах мурлычет серая колдунья.
А под подушку положил колун я…
Сейчас бы шнапсу… это… апгемахт.
Яволь. Зептембер. Портится характер.
Буксует в поле тарахтящий трактор.
Их либе жизнь и «ФЈлькиш Беобахтер».
Гут нахт, майн либе геррен. Я. Гут нахт.

* Краткий немецко-русский словарь к стихотворению; указаны также не
немецкие слова и выражения.

a ganze - (искаж.), здесь: больша«я (срочность)
abgemacht - решено
alles - все
cher - дорогой (франц.)
cogito, ergo sum - я мыслю, значит, я существую (лат.)
das ist ganze - это целая
das Wasser - вода
dem Zeit - времени (искаж.)
der grosse - большой
der Weg zurueck - обратный путь
die Kunst - искусство
Dog - собака (англ.)
Donnerwetter - чЈрт возьми (устар. проклятие)
eine kleine - маленькая
Fraeulein - девушка
Fruestueck - завтрак
gehabt - имеет
Genosse - товарищ
Gott strafe England - Боже, покарай Англию
grosser Dichter - великий поэт
gute Nacht, meine liebe Herren - спокойной ночи, господа
ich (bin) - я (есть)
ich liebe - я люблю
ja - да
jawohl - да, ладно
juedisch - еврейский
macht - делает
Matrosen - матросы
nein gehabt - не имеет (искаж.)
nichts - ничего
Ofizieren - офицеры
schlafen - спать
schwarze - черные
September - сентябрь
spazieren - прогуливаться
Sprache - язык (речь)
ueber alles - превыше всего
und - и
Vater - отец
Vaterland - отечество
veni, vidi, vici - пришЈл, увидел, победил (лат.)
»Voelkisch Beobachter\» - немецкая газета «Народное обозрение»
was ist das - что\» это
zum Faust - к Фаусту
zum Beispiel - например

Мне скучно, бес…
А. С. Пушкин

Я есть антифашист и антифауст.
Их либе жизнь и обожаю хаос.
Их бин хотеть, геноссе официрен,
дем цайт цум Фауст коротко шпацирен.

Но подчиняясь польской пропаганде,
он в Кракове грустил о фатерланде,
мечтал о философском диаманте
и сомневался в собственном таланте.
Он поднимал платочки женщин с пола.
Он горячился по вопросам пола.
Играл в команде факультета в поло.

Он изучал картежный катехизис
и познавал картезианства сладость.
Потом полез в артезианский кладезь
эгоцентризма. Боевая хитрость,
которой отличался Клаузевиц,
была ему, должно быть, незнакома,
поскольку фатер был краснодеревец.

Цумбайшпиль, бушевала глаукома,
чума, холера унд туберкулёзен.
Он защищался шварце папиросен.
Его влекли цыгане или мавры.
Потом он был помазан в бакалавры.
Потом снискал лиценциата лавры
и пел студентам: ‘Кембрий… динозавры…’

Немецкий человек. Немецкий ум.
Тем более, когито эрго сум.
Германия, конечно, юбер аллес.
(В ушах звучит знакомый венский вальс.)
Он с Краковом простился без надрыва
и покатил на дрожках торопливо
за кафедрой и честной кружкой пива.

Сверкает в тучах месяц-молодчина.
Огромный фолиант. Над ним - мужчина.
Чернеет меж густых бровей морщина.
В глазах - арабских кружев чертовщина.
В руке дрожит кордовский черный грифель,
в углу - его рассматривает в профиль
арабский представитель Меф-ибн-Стофель.

Пылают свечи. Мышь скребет под шкафом.
‘Герр доктор, полночь’. ‘Яволь, шлафен, шлафен’.
Две черных пасти произносят: ‘мяу’.
Неслышно с кухни входит идиш фрау.
В руках ее шипит омлет со шпеком.
Герр доктор чертит адрес на конверте:
‘Готт штрафе Ингланд, Лондон, Франсис Бекон’.

Приходят и уходят мысли, черти.
Приходят и уходят гости, годы…
Потом не вспомнить платья, слов, погоды.
Так проходили годы шито-крыто.
Он знал арабский, но не знал санскрита.
И с опозданьем, гей, была открыта
им айне кляйне фройляйн Маргарита.

Тогда он написал в Каир депешу,
в которой отказал он черту душу.
Приехал Меф, и он переоделся.
Он в зеркало взглянул и убедился,
что навсегда теперь переродился.
Он взял букет и в будуар девицы
отправился. Унд вени, види, вици.

Их либе ясность. Я. Их либе точность.
Их бин просить не видеть здесь порочность.
Ви намекайт, что он любил цветочниц.
Их понимайт, что даст ист ганце срочность.
Но эта сделка махт дер гроссе минус.
Ди тойчно шпрахе, махт дер гроссе синус:
душа и сердце найн гехапт на вынос.

От человека, аллес, ждать напрасно:
‘Остановись, мгновенье, ты прекрасно’.
Меж нами дьявол бродит ежечасно
и поминутно этой фразы ждет.
Однако, человек, майн либе геррен,
настолько в сильных чувствах неуверен,
что поминутно лжет, как сивый мерин,
но, словно Гёте, маху не дает.

Унд гроссер дихтер Гёте дал описку,
чем весь сюжет подверг а ганце риску.
И Томас Манн сгубил свою подписку,
а шер Гуно смутил свою артистку.
Искусство есть искусство есть искусство…
Но лучше петь в раю, чем врать в концерте.
Ди Кунст гехапт потребность в правде чувства.

В конце концов, он мог бояться смерти.
Он точно знал, откуда взялись черти.
Он съел дер дог в Ибн-Сине и в Галене.
Он мог дас вассер осушить в колене.
И возраст мог он указать в полене.
Он знал, куда уходят звезд дороги.

Но доктор Фауст нихц не знал о Боге.

Есть мистика. Есть вера. Есть Господь.
Есть разница меж них. И есть единство.
Одним вредит, других спасает плоть.
Неверье - слепота, а чаще - свинство.

Бог смотрит вниз. А люди смотрят вверх.
Однако, интерес у всех различен.
Бог органичен. Да. А человек?
А человек, должно быть, ограничен.

У человека есть свой потолок,
держащийся вообще не слишком твердо.
Но в сердце льстец отыщет уголок,
и жизнь уже видна не дальше черта.

Таков был доктор Фауст. Таковы
Марло и Гёте, Томас Манн и масса
певцов, интеллигентов унд, увы,
читателей в среде другого класса.

Один поток сметает их следы,
их колбы - доннерветтер! - мысли, узы…
И дай им Бог успеть спросить: ‘Куды?!’ -
и услыхать, что вслед им крикнут Музы.

А честный немец сам дер вег цурюк,
не станет ждать, когда его попросят.
Он вальтер достает из теплых брюк
и навсегда уходит в вальтер-клозет.

Фройляйн, скажите: вас ист дас ‘инкубус’?
Инкубус дас ист айне кляйне глобус.
Нох гроссер дихтер Гёте задал ребус.
Унд ивиковы злые журавли,
из веймарского выпорхнув тумана,
ключ выхватили прямо из кармана.
И не спасла нас зоркость Эккермана.
И мы теперь, матрозен, на мели.

Есть истинно духовные задачи.
А мистика есть признак неудачи
в попытке с ними справиться. Иначе,
их бин, не стоит это толковать.
Цумбайшпиль, потолок - предверье крыши.
Поэмой больше, человеком - ницше.
Я вспоминаю Богоматерь в нише,
обильный фриштик, поданный в кровать.

Опять зептембер. Скука. Полнолунье.
В ногах мурлычет серая колдунья.
А под подушку положил колун я…
Сейчас бы шнапсу… это… апгемахт.
Яволь. Зептембер. Портится характер.
Буксует в поле тарахтящий трактор.
Их либе жизнь и ‘Фёлькиш Беобахтер’.
Гут нахт, майн либе геррен. Я. Гут нахт.

* Краткий немецко-русский словарь к стихотворению; указаны также не немецкие слова и выражения.

a ganze - (искаж.), здесь: больша’я (срочность)
abgemacht - решено
alles - все
cher - дорогой (франц.)
cogito, ergo sum - я мыслю, значит, я существую (лат.)
das ist ganze - это целая
das Wasser - вода
dem Zeit - времени (искаж.)
der grosse - большой
der Weg zurueck - обратный путь
die Kunst - искусство
Dog - собака (англ.)
Donnerwetter - чёрт возьми (устар. проклятие)
eine kleine - маленькая
Fraeulein - девушка
Fruestueck - завтрак
gehabt - имеет
Genosse - товарищ
Gott strafe England - Боже, покарай Англию
grosser Dichter - великий поэт
gute Nacht, meine liebe Herren - спокойной ночи, господа
ich (bin) - я (есть)
ich liebe - я люблю
ja - да
jawohl - да, ладно
juedisch - еврейский
macht - делает
Matrosen - матросы
nein gehabt - не имеет (искаж.)
nichts - ничего
Ofizieren - офицеры
schlafen - спать
schwarze - черные
September - сентябрь
spazieren - прогуливаться
Sprache - язык (речь)
ueber alles - превыше всего
und - и
Vater - отец
Vaterland - отечество
veni, vidi, vici - пришёл, увидел, победил (лат.)
‘Voelkisch Beobachter’ - немецкая газета ‘Народное обозрение’
was ist das - что’ это
zum Faust - к Фаусту
zum Beispiel - например

Стихотворение И. Бродского "Два часа в резервуаре" (1965) -- лучший пример русской макаронической поэзии, включающей иноязычные слова, обороты и синтаксические решения. Обычно макароническая поэзия в Европе была университетской, пародировавшей сциентистскую схоластическую речь профессоров, или придворной, смешивающей специализированные языки. Здесь макаронический принцип направлен на критику университетского мифа, который и породил нового Фауста -- эстета, который оправдывает свой коллаборационизм ученой всеядностью. Новый Фауст выступает, как и Гётевский Фауст, преобразователем природы: только он осуществляет не ирригацию, а колонизацию культурных языков, переводя содержание различных языков культуры на общий язык своих страхов. Также этот новый Фауст, как и доктор Фаустус Томаса Манна, понимает искусство как область расчетов, продавая душу за артистический успех -- и соблазнение Маргариты тогда отождествляется с гламуром успешного артиста. Миру этого героя противопоставлено богословское рассуждение, утверждающее, вслед за английскими метафизиками, невозможность торговли между плотью и духом. В конце концов, даже сам Гёте оказывается в конце стихотворения создателем мифов, в частности, мифа о бессмертии поэта, который для Бродского несет в себе тоталитарную угрозу. Фауст должен превзойти Гёте, расширив возможности поэтического языка, а Бог английских метафизиков -- превзойти Фауста, показав ограниченность поэтического языка.

Я задала этот вопрос, но уже самостоятельно пришла к некому выводу.

"Два часа в резервуаре" - одно из моих самых любимых произведений Бродского (после "Полторы комнаты"). Оно меня влекло и продолжает влечь своим макароническим стилем написания, когда автор использует два языка... в этом случае, конечно же, ему пришлось немного исковеркать как русский, так и немецкий, родной язык Доктора Фауста, о котором и идет, собственно, речь.

Стихотворение начинается с эпиграфа Александра Сергеевича Пушкина "Мне скушно, бес..". Небольшой намек на то, о чем пойдёт речь дальше.

Главный герой стихотворения, безусловно, - Доктор Фауст, "сверхчеловек", типичный немец 18 века. Он пунктуален, педантичен, его разум преобладает над чувствами. Он любит жизнь, но обожает хаос ("...Их либе жизнь и обожаю хаос."). Он хочет получить все, что только возможно. Фауст был воспитанным, порядочным мужчиной, ухаживал за девушками, усердно учился. Собственно, думаю, кто такой Фауст вы знаете.

Бродский ему явно не симпатизирует, он буквально ненавидит этого героя, сравнивая его с фашистом. Бродский не верил в магию и Высшие Силы, как это делал Фауст. Бродский, просто говоря, его высмеивает. Высмеивает пороки человека, которые присущи каждому.

Но лично мне кажется, что Фауст - собирательный образ. Фауст - это человек, самый обычный человек. Говорят, что мы замечаем в чужих глазах опилку, а в своих не замечаем и бревна. Эту фразу можно применить и к этому стихотворению. Человек жалок, беспомощен. Человек смахивает все на что-то иное, на то, что призирает автор, как я написала раньше. Моя любимая часть стихотворения. Он напрямую затрагивает тему Б-га и, прямо говоря, унижает человека.

"...Есть мистика. Есть вера. Есть Господь./ Есть разница меж них. И есть единство./ Одним вредит, другим спасает плоть./ Неверье - слепота. А чаще - свинство..."

"...Б-г смотрит вниз. А люди смотрят вверх./ Однако, интерес у всех различен./ Б-г органичен. Да. А человек?/ А человек, должно быть ограничен..."

И такими были и являются все "сверхлюди", как считает Бродский:

"...Таков был Фауст. Таковы/ Марло и Гёте, Томас Манн и масса/ певцов, интеллигентов унд, увы,/ читателей в среде другого класса..."

Конец этих "сверхлюдей" очевиден. Да и оказывается, что эти "сверхлюди" - обычные смертные люди. Немец из стихотворения достаёт из тёплых брюк вальтер и уходит в мир иной.

Мне кажется, что Бродский показывает, что не надо стремиться к тому, что человеку знать не нужно, у всего есть своеобразное ограничение, а, даже возможно, что сам Бродский, всей душой не принимая идиллию "сверхлюдей", относил себя к ним. Стихотворение - некая утопия и в тот же момент антиутопия. Человек сам строит свою судьбу. Сам же рушит жизнь.

Мне скучно, бес...
А. С. Пушкин

Я есть антифашист и антифауст.
Их либе жизнь и обожаю хаос.
Их бин хотеть, геноссе официрен,
дем цайт цум Фауст коротко шпацирен.

Но подчиняясь польской пропаганде,
он в Кракове грустил о фатерланде,
мечтал о философском диаманте
и сомневался в собственном таланте.
Он поднимал платочки женщин с пола.
Он горячился по вопросам пола.
Играл в команде факультета в поло.

Он изучал картежный катехизис
и познавал картезианства сладость.
Потом полез в артезианский кладезь
эгоцентризма. Боевая хитрость,
которой отличался Клаузевиц,
была ему, должно быть, незнакома,
поскольку фатер был краснодеревец.

Цумбайшпиль, бушевала глаукома,
чума, холера унд туберкулЈзен.
Он защищался шварце папиросен.
Его влекли цыгане или мавры.
Потом он был помазан в бакалавры.
Потом снискал лиценциата лавры
и пел студентам: "Кембрий... динозавры..."

Немецкий человек. Немецкий ум.
Тем более, когито эрго сум.
Германия, конечно, юбер аллес.
(В ушах звучит знакомый венский вальс.)
Он с Краковом простился без надрыва
и покатил на дрожках торопливо
за кафедрой и честной кружкой пива.

Сверкает в тучах месяц-молодчина.
Огромный фолиант. Над ним - мужчина.
Чернеет меж густых бровей морщина.
В глазах - арабских кружев чертовщина.
В руке дрожит кордовский черный грифель,
в углу - его рассматривает в профиль
арабский представитель Меф-ибн-Стофель.

Пылают свечи. Мышь скребет под шкафом.
"Герр доктор, полночь". "Яволь, шлафен, шлафен".
Две черных пасти произносят: "мяу".
Неслышно с кухни входит идиш фрау.
В руках ее шипит омлет со шпеком.
Герр доктор чертит адрес на конверте:
"Готт штрафе Ингланд, Лондон, Франсис Бекон".

Приходят и уходят мысли, черти.
Приходят и уходят гости, годы...
Потом не вспомнить платья, слов, погоды.
Так проходили годы шито-крыто.
Он знал арабский, но не знал санскрита.
И с опозданьем, гей, была открыта
им айне кляйне фройляйн Маргарита.

Тогда он написал в Каир депешу,
в которой отказал он черту душу.
Приехал Меф, и он переоделся.
Он в зеркало взглянул и убедился,
что навсегда теперь переродился.
Он взял букет и в будуар девицы
отправился. Унд вени, види, вици.

Их либе ясность. Я. Их либе точность.
Их бин просить не видеть здесь порочность.
Ви намекайт, что он любил цветочниц.
Их понимайт, что даст ист ганце срочность.
Но эта сделка махт дер гроссе минус.
Ди тойчно шпрахе, махт дер гроссе синус:
душа и сердце найн гехапт на вынос.

От человека, аллес, ждать напрасно:
"Остановись, мгновенье, ты прекрасно".
Меж нами дьявол бродит ежечасно
и поминутно этой фразы ждет.
Однако, человек, майн либе геррен,
настолько в сильных чувствах неуверен,
что поминутно лжет, как сивый мерин,
но, словно ГЈте, маху не дает.

Унд гроссер дихтер ГЈте дал описку,
чем весь сюжет подверг а ганце риску.
И Томас Манн сгубил свою подписку,
а шер Гуно смутил свою артистку.
Искусство есть искусство есть искусство...
Но лучше петь в раю, чем врать в концерте.
Ди Кунст гехапт потребность в правде чувства.

В конце концов, он мог бояться смерти.
Он точно знал, откуда взялись черти.
Он съел дер дог в Ибн-Сине и в Галене.
Он мог дас вассер осушить в колене.
И возраст мог он указать в полене.
Он знал, куда уходят звезд дороги.

Но доктор Фауст нихц не знал о Боге.

Есть мистика. Есть вера. Есть Господь.
Есть разница меж них. И есть единство.
Одним вредит, других спасает плоть.
Неверье - слепота, а чаще - свинство.

Бог смотрит вниз. А люди смотрят вверх.
Однако, интерес у всех различен.
Бог органичен. Да. А человек?
А человек, должно быть, ограничен.

У человека есть свой потолок,
держащийся вообще не слишком твердо.
Но в сердце льстец отыщет уголок,
и жизнь уже видна не дальше черта.

Таков был доктор Фауст. Таковы
Марло и ГЈте, Томас Манн и масса
певцов, интеллигентов унд, увы,
читателей в среде другого класса.

Один поток сметает их следы,
их колбы - доннерветтер! - мысли, узы...
И дай им Бог успеть спросить: "Куды?!" -
и услыхать, что вслед им крикнут Музы.

А честный немец сам дер вег цурюк,
не станет ждать, когда его попросят.
Он вальтер достает из теплых брюк
и навсегда уходит в вальтер-клозет.

Фройляйн, скажите: вас ист дас "инкубус"?
Инкубус дас ист айне кляйне глобус.
Нох гроссер дихтер ГЈте задал ребус.
Унд ивиковы злые журавли,
из веймарского выпорхнув тумана,
ключ выхватили прямо из кармана.
И не спасла нас зоркость Эккермана.
И мы теперь, матрозен, на мели.

Есть истинно духовные задачи.
А мистика есть признак неудачи
в попытке с ними справиться. Иначе,
их бин, не стоит это толковать.
Цумбайшпиль, потолок - предверье крыши.
Поэмой больше, человеком - ницше.
Я вспоминаю Богоматерь в нише,
обильный фриштик, поданный в кровать.

Опять зептембер. Скука. Полнолунье.
В ногах мурлычет серая колдунья.
А под подушку положил колун я...
Сейчас бы шнапсу... это... апгемахт.
Яволь. Зептембер. Портится характер.
Буксует в поле тарахтящий трактор.
Их либе жизнь и "ФЈлькиш Беобахтер".
Гут нахт, майн либе геррен. Я. Гут нахт. 1

1 Краткий немецко-русский словарь к стихотворению; указаны также не
немецкие слова и выражения.

a ganze -- (искаж.), здесь: больша"я (срочность)
abgemacht -- решено
alles -- все
cher -- дорогой (франц.)
cogito, ergo sum -- я мыслю, значит, я существую (лат.)
das ist ganze -- это целая
das Wasser -- вода
dem Zeit -- времени (искаж.)
der grosse -- большой
der Weg zurueck -- обратный путь
die Kunst -- искусство
Dog -- собака (англ.)
Donnerwetter -- чЈрт возьми (устар. проклятие)
eine kleine -- маленькая
Fraeulein -- девушка
Fruestueck -- завтрак
gehabt -- имеет
Genosse -- товарищ
Gott strafe England -- Боже, покарай Англию
grosser Dichter -- великий поэт
gute Nacht, meine liebe Herren -- спокойной ночи, господа
ich (bin) -- я (есть)
ich liebe -- я люблю
ja -- да
jawohl -- да, ладно
juedisch -- еврейский
macht -- делает
Matrosen -- матросы
nein gehabt -- не имеет (искаж.)
nichts -- ничего
Ofizieren -- офицеры
schlafen -- спать
schwarze -- черные
September -- сентябрь
spazieren -- прогуливаться
Sprache -- язык (речь)
ueber alles -- превыше всего
und -- и
Vater -- отец
Vaterland -- отечество
veni, vidi, vici -- пришЈл, увидел, победил (лат.)
"Voelkisch Beobachter" -- немецкая газета "Народное обозрение"
was ist das -- что" это
zum Faust -- к Фаусту
zum Beispiel -- например

у стихотворения ДВА ЧАСА В РЕЗЕРВУАРЕ аудио записей пока нет...