Современное название города милет в греции. Греческие колонии в малой азии. Краткий экскурс в историю

География

К владениям полиса относилась также узкая полоска земли по нижнему течению Меандра («долина Меандра»), на северном берегу Гераклейской бухты. Частью этой равнины со стороны моря владели граждане Миунта . На территории полиса, помимо самого Милета, небольших деревень (ком) и отдельных усадеб, расположилось ещё несколько сравнительно крупных поселений: Лименей, Лерос (на одноимённом острове, расположенном перед Милетом), Техиусса, порт Панорм и, возможно, ряд других, а также святилище Аполлона Дидимейского (носившее так же название Бранхидов) и святилище Посейдона Геликонского на мысе Микале (в Панионии) .

В период своего расцвета Милет состоял из двух частей - внешнего и внутреннего города; последний имел свою цитадель, хотя обе части были окружены одной стеной. Город имел 4 гавани , которые были защищены Трагасайскими островами (Ладе, Дромиск, Перне).

История

Древнейшая эпоха

Первые поселения датируются второй половиной IV тыс. до н. э. . В Милете найдены фрагменты фресок минойского стиля и тексты линейного письма А . К XIV веку до н. э. относятся находки микенской керамики в Милете, Хиосе . Согласно мифу, город основал герой Милет , переселившийся с Крита. Греческое название города сближается с хеттским Милаванда (по другому толкованию, Миллаванда - это Милиада) . Известно около 50 хеттских названий на «-ванда» . «Милетянки» (mi-ra-ti-ja ) упоминаются в микенских текстах .

Архаический период

Согласно греческим мифам, Милет был основан (точнее, вновь заселен) ионийскими выходцами из Аттики под начальством Нелея в Х веке до н. э. ; упоминается в «Илиаде » как город карийцев .

Археологические данные позволяют предположить, что Милет был заселён греками в процессе ранней ионийской колонизации (около 1050-1000 годов до н. э.). Эта информация также подтверждается сочинениями некоторых греческих авторов. К этому периоду археологи относят появление керамики протогеометрического стиля, хотя она и встречается довольно редко . Примерно в то же время были основаны 11 других ионийских городов, а также 12 полисов Эолии (эолийское Двенадцатиградье).

Вместе с остальными ионийскими полисами - Миунтом , Приеной , Колофоном , Лебедосом , Теосом , Эрифрами , Клазоменами , Смирной , Фокеей и островами Самосом и Хиосом - Милет входил в так называемый Панионийский религиозный союз , образовавшийся около 700 г. до н. э. Центром союза было святилище, расположенное в западной части мыса Микале (Панионий), а признанным главой союза - Милет, «первый город ахейского люда о двенадцати стенах».

К началу периода архаики Милет представлял собой уже сложившийся полис со всеми полагающимися ему, как полису, институтами. Граждане до последней четверти V в. до н. э. делились на шесть фил, четыре из которых были ионийскими (филы гелеонтов, эгикореев, аргадеев и гоплетов), а две другие филы имели фессалийско-беотийское происхождение . Позднее, в связи с подпадением под сильное политическое влияние Афин, фил стало 12 (10 клисфеновских фил и 2 фессалийско-беотийские филы). Власть в полисе вплоть до VII века до н. э. принадлежала царскому роду Нелеидов , ведших своё происхождение от сыновей Кодра , руководивших переселением греческих апойков в Ионию. После ликвидации в Милете царской власти в полисе власть получили знатные роды, заседавшие в совете (буле). Из их среды ежегодно избирался притан , в ведении которого находился широкий круг вопросов.

В середине VII века до н. э, в правление первого лидийского царя из рода Мермнадов Гигеса , на Малую Азию обрушилась волна вторгшихся из Северного Причерноморья киммерийцев , двинувшихся сначала на Переднюю Азию - Ассирию и Урарту (о чём в 722-714 гг. до н. э. упоминают ассирийские хроники). Вторжение киммерийских племён (после разгрома ими, в союзе с Урарту в 676/674 году до н. э., Фригийского царства) сопровождалось грабежами ионийских поселений и городов, разорением земель хоры и, как следствие, привело к стенохории . Впрочем, вторжение киммерийцев было отражено Гигесом благодаря его союзу сначала с ассирийским царём Ашшурбанипалом (668-635/27 гг. до н. э.), а потом с царём Египта Псаметтихом I (ок. 664-610 гг. до н. э.).

Удачное расположение Милета позволило городу получать хорошую прибыль от торговли. Его торговые суда пересекали все Средиземное море , в особенности же ходили в Понт Эвксинский (Чёрное море), до устья реки Дон .

Классический период

В конце VII века Милетом правил тиран Фрасибул (Фразибул, ок. 610-600 до н. э.), после него тираны - Фоас и Дамасенор. Царская власть была упразднена в конце VII - начале VI века до н. э. . По-видимому, последним царём был Леодамант .

Гораздо интереснее развалины древнего храма Аполлона Дидимея, который стоял к югу от Милета, y местечка Дидимы. По преданию, он был построен ещё до основания Милета. Разоренный Ксерксом , он был восстановлен ещё с большим великолепием.
Имя милетцев (греч. Μιλήσιοι ) у древних вошло в пословицу и употреблялось для обозначения счастливых и удачливых людей, своего рода «баловней судьбы».

См. также

В статье Кавн дана иная версия основания города.

Напишите отзыв о статье "Милет"

Примечания

Литература

Schröder, «De rebus Milesiorum» (Штральзунд, 1817);
Soldan, «Res Milesiae» (Дармштадт, 1829).
Беликов А. М. 2010: : Авт. дисс… к.и.н. Саратов.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Милет

– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.

На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c"est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l"ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu"il n"y voit que du feu, et oubl celui qu"il devait faire faire sur l"ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C"est genial. Le prince d"Auersperg se pique d"honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c"est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n"est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С"est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n"est ni trahison, ni lachete, ni betise; c"est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c"est… c"est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина. Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c"est de l"heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.

В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.

Милет от А до Я: карта, отели, достопримечательности, рестораны, развлечения. Шоппинг, магазины. Фото, видео и отзывы о Милете.

Туры на майские в Турцию
Горящие туры по всему миру

Много лет назад Милет был самым могущественным и богатым из ионийских городов в Малой Азии, важнейшим портом на эгейском побережье, здесь жил первый греческий философ - Фалес. На сегодняшний день в Милете практически не бывает туристов. А весной, когда река Большой Мендерес разливается и подтапливает улицы, Милет и вовсе представляет собой печальное зрелище.

Как добраться

Милет расположен в непосредственной близости от города Сёке и неподалеку от Кушадас. Из Кушадас в Милет можно добраться с пересадкой через Сёке.

Из Сёке в Милет курсируют долмуши, конечная остановка которых - деревня Балат. Необходимо попросить водителя остановить у съезда на Милет - от съезда до входа на территорию археологического комплекса около 1 км пешком.

В настоящее время руины некогда величественного города входят в состав археологического комплекса, расположенного вблизи деревушки Балат.

Поиск авиабилетов в город Измир (ближайший а/п к Милету)

Развлечения и достопримечательности Милета

Главная достопримечательность Милета и первое, что бросается в глаза - это раскинувшийся на высоком холме, и, пожалуй, самый впечатляющий во всей Анатолии, гигантский эллинистический театр (4 в. до н. э.), вмещавший до 5,3 тыс. зрителей, а после реконструкции римлянами - до 25 тысяч. Фасад театра достигал 140-метровой длины, а его высота в настоящее время составляет 30 метров.

На холме за театром расположены руины крепости, построенной во времена византийского правления и вмещавшей до 15 тыс. человек. С вершины холма открывается панорамный вид на сам театр, развалины городских стен и другие полуразрушенные сооружения древнего Милета. На противоположной от театра стороне находятся термы Фаустины, построенные в 164 г. н. э. по приказу супруги римского императора Марка Аврелия.

Святилище Аполлона Дельфийского, датируемое эпохой эллинизма, было реконструировано в дорическом стиле и являлось основным местом культа в древнем Милете. От храма Аполлона в Милете к храму Аполлона в Дидимах вела «Священная Дорога».

За термами Фаустины сохранились руины храма Сераписа, датируемого 3 в. н. э. По соседству расположено здание Южной агоры - рыночной площади, имеющей размеры 164 х 196 метров и построенной во 2 в. н. э. К северу от терм Фаустины расположена византийская церковь Святого Михаила, датируемая 6 в. н. э. и построенная на месте храма Диониса.

К северо-востоку от церкви находится постамент, когда-то бывший частью колоссального памятника, датируемого 63 г. до н. э. и достигавшего высоты в 7,5 метров. Памятник был украшен барельефами с изображением дельфинов и тритонов и изначально был посвящен римскому полководцу Помпею в честь его победы в битве с пиратами. Однако впоследствии памятник посвятили Августу в честь его победы в битве при Акции (31 до н. э.).

Сразу за постаментом были найдены плохо сохранившиеся остатки синагоги, датируемой римским периодом.

Агора в Милете

Рядом с синагогой расположена Северная агора, построенная между 5 в. до н. э. и 3 в. н. э. Это было здание 152-метровой длины с 64 колоннами и 30 магазинами. Трудно представить, что Милет когда-то располагался на полуострове в окружении трех портов с западной стороны и одного с восточной стороны. В настоящее время в связи с заиливанием руины Милета распростерты по территории широкой равнины в 8 км от моря.

К северу от агоры, вокруг заиленной Львиной гавани находятся руины римских бань, построенных в конце 1-го в. н. э. Мраморные статуи львов по обе стороны от гавани использовались, чтобы блокировать вход в бухту с помощью натянутых цепей. Одна из статуй уцелела до наших дней.

На восточной стороне Северной агоры расположена реконструированная колоннада, датируемая 50 г. н. э., за которой находятся развалины эллинистической гимназии. С другой стороны агоры стоит Булевтерий, представляющий собой здание городского совета, построенное в 175-164 гг. до н. э.

Массивные ворота Милетского рынка, в настоящее выставленные в Пергамском музее Берлина, вели от Северной агоры к Южной агоре. С западной стороны Южной агоры - развалины огромного эллинистического амбара. К югу от амбара расположен упавший фронтон храма Сераписа, построенного во времена правления Аврелия (270-75 гг. н. э.) Статуя египетского бога Сераписа когда-то стояла в северной части здания.

Параллельно с Булевтерием расположен частично раскопанный стадион, построенный во 2 в. до н. э. и расширенный в римский период до 15 тыс. зрительских мест. Самым древним памятником времен турецкого владычества, сохранившимся на территории археологического сайта, является мечеть Ильяс-Бея (1404 г. н. э.), правившего в этой области в те времена.

Археологический комплекс открыт для посетителей ежедневно с 08:30 до 18:30 в летний период и до 17:30 в зимний период.

Где остановиться: на одном из курортов Эгейского побережья Турции , в частности - в «европейском»

Факел света в руке Аполлона,

Воздух полон богинь и богов.

Над Милетом кружатся фотоны,

Защищая его от врагов…

Легендарный Милет того времени - это богатейший ионический город, с населением более пятисот тысяч человек, который располагался на побережье Малой Азии недалеко от острова Самос. Город был населен эллинами с середины II тысячелетия до нашей эры, сначала критскими эолийцами (ахейцами), а позднее (с XI века до н.э.) аттическими ионийцами. В VIII веке до нашей эры Милет превратился в крупнейший ремесленный и торговый центр Эллады, богатевший на международной торговле. В этом древнем городе развивались текстильное и керамическое производства, кораблестроение, производство металлов, философов и деятелей искусств, а также монетное дело. В VII-VI веках до нашей эры милетянами было основано около 80 колоний на средиземноморских побережьях Азии, Африки и Европы. Дорогие мои, вы, наверное, еще не знаете, что многочисленные греческие колонии на берегах Черного моря были основаны милетянами. Одной из первых выходцами из Милета в Северном Причерноморье была основана Ольвия (возле современного города Николаева). Она стала крупным торговым и ремесленным центром. Здесь греки продавали скифам масло, вино, ремесленные изделия, а покупали у местного населения пшеницу, коней и рабов. Самым крупным городом-государством в Крыму был Пантикапей (современная Керчь). Он тоже был основан милетянами. В результате войн Пантикапей захватил береговые земли по обе стороны пролива Боспора Киммерийского и создал обширное Боспорское царство. В него вошли многие греческие города и местные племена. Другим сильным государством Причерноморья стал полис Херсонес (современный Севастополь), который также основали жители Милета.

Около 600 года до нашей эры при тиране Фрасибуле Милет достиг своего экономического и культурного расцвета. Цари Лидии неоднократно пытались силой захватить богатейший город Ионии, но их многотысячные армии были разбиты в сражениях войсками Милета. В этом славном городе жили и творили такие мудрецы и физиологи как Фалес, Анаксимандр, Ферекид, Анаксимен, логограф (географ и историк) Гекатей. Да, старый добрый Милет был главным городом всей Ионии, столицей Союза Двенадцати ионических городов. В то время Иония была густо заселена выходцами из Аттики и других областей Эллады, потомками Иона, внука Эллина. Поселенцы построили в Малой Азии 12 крупных городов: Хиос, Эритры, Теос, Колофон, Эфес, Самос, Приена, Милет, Фокея, Клазомены, Лебедос, Миунт. Позднее в ионийский союз вошла еще Смирна, эолийский город. Общеэллинским религиозным центром ионийского двенадцатиградья стало святилище Панионион на мысе Микале. Мыс Микале находится на побережье Малой Азии как раз напротив острова Самос.

Городская жизнь ионийцев, промышленное товарное хозяйство, строительство и торговля были немыслимы без системы мер и весов. Ее, как и письменность, древнегреческие жители полисов переняли с Востока, прежде всего из Вавилонии и Египта. Главной единицей веса служил фунт, состоявший в Милете, как и в Двуречье, из 60 мин. Во всем остальном жители Эллады воспользовались египетской десятичной системой.

В двенадцатиградье Ионии было что экспортировать в соседние страны. Прежде всего, везли продавать свои ткани, одежды и обувь, изготовленную в Лидии. Качественная лидийская обувь славилась по всему Средиземноморью. Основу ткачества составляла овечья шерсть, а ее было у ионийцев в достатке. Меди в Милете не хватало, и ее приходилось привозить с Кипра. А железную руду милетяне покупали, в основном - на Эвбее, в Кикладах и в Лаконии. Железной и другой руды привозили много, о чем свидетельствовали многочисленные предприятия тяжелой промышленности. Однако лучше всего в Милете развивалось ткачество. Здесь на частных фабриках многочисленные рабы ткали одежды из овечьей шерсти, добывали улиток в море и изготовляли из улиток пурпурную краску для тканей. Пурпурные ткани Милета в шестом веке до нашей эры заполнили собой все греческие и негреческие рынки Средиземноморья, вплоть до далекой страны этрусков, господствуя там безраздельно. В это время хиосский житель Главк, по сведениям античных авторов, изобрел сварку железа, а самосские мастера Ройк и Феодор научили греков искусству бронзового литья. В конце концов, купцы из Сирии, Вавилонии и Индии были вытеснены в основном со Средиземноморских рынков, сохранив монополию лишь на торговлю пряностями, благовониями, стеклом и коврами.

Для активной заморской торговли Милету необходимы были суда, способные перевозить большие грузы. Не удивительно, что в шестом веке до нашей эры было внесено немало усовершенствований в корабельное дело, в оснащение судов. Греки гомеровской эпохи, как и их эгейские и финикийские предшественники, пользовались беспалубными судами с высоким носом и низкой кормой, которыми управляли при помощи простейшего кормила, состоявшего из двух весел. В шестом веке корабли стали более грузоподъемными, появилась палуба. Нос и корма были сильно приподняты, а само судно оснащено парусами, дабы большое количество гребцов не отягощало транспортный корабль, предназначенный для перевозки товаров. Но и те суда, где гребцы оставались, а парус имел лишь вспомогательную функцию, также были усовершенствованы. На таких кораблях было увеличено число скамей для гребцов и скамьи помещались в два яруса. Наряду с 50-весельными финикийскими пентеконтерами в огромном порту Милета можно было увидеть корабли с двумя рядами весел - диеры. На диерах плавали герои «Одиссеи» и «Илиады». Потом появились трехрядные суда - триеры, изобретенные коринфянином Аминоклетом. Груженные товарами тяжелые корабли уже нельзя было вытащить на берег, поэтому с седьмого века до нашей эры греки стали применять якоря и все лучше оборудовать пристани и порты.

Мне все здесь мило, все здесь нравится.

Я даже думаю, что я

Обязан был, чтобы исправиться,

Воспеть милетские края…

Утром Пифагор и Гермодас, уставшие работать веслами, на своей лодке поставили парус. Гонимые попутным ветром, они проплыли мимо каменной набережной города Приены, мимо дельты реки Меандр и, наконец, увидели на высокой горе изумительный по красоте акрополь Милета. Потом у них было время восхититься красотой уютной гавани, заполненной заморскими кораблями, каменной набережной с фонтанами и мраморными беседками вокруг морского порта.

Из соображений безопасности беглецы не стали плыть к причалам милетского порта, а вышли на каменистый берег чуть раньше. Дорогие мои друзья, берега Милета напоминают нам изрезанные берега Крыма. Такие же огромные, как в Ялте, облизанные прибоем камни высовываются наполовину из воды. Эти большущие глыбы, снизу скользкие, черные и обросшие водорослями, были сверху горячими и шершавыми от соли. Стайка древнегреческих мальчишек шлепала по этим камням босыми загорелыми пятками. Гермодас окликнул сорванцов и спросил, кто из мальчишек сможет препроводить путешественников в дом Ферекида. Один из подростков за небольшую плату согласился провести их через город к дверям мудреца. И вот Пифагор с двумя попутчиками медленно побрел по извилистой каменистой тропе, осматривая яркие картины окраин Милета.

Дорогие мои, и сейчас природа Ионии очень живописна. А в то благословенное время олимпийские боги написали розовыми кистями зари на гранитных холстах гор вечнозеленые кипарисы и лавры, цветущие дикие розы, которые обвивали мирт и олеандр. А чуть ниже зарослей орешника утопали в зеленой траве нарциссы и ирисы. Здесь, среди поющих птичьими голосами рощ, кустарников и ручьев, милетяне пасли свои стада белоснежных коз, серых овец и синих ветров. А внизу, в прогретой солнцем долине, коричневые крестьяне сеяли золотистую пшеницу, выращивали фиолетовый виноград и оливковые деревья. С вершины горы Пифагор увидел, как на картине Эгейского моря нескольких древнегреческих рыбаков забрасывали с лодок крупноячеистые сети в перевернутое небо. А внизу он увидел просоленный брызгами прибоя рыбацкий поселок, раскинувшийся у самой границы синего моря. Жизнь древних греков была нелегкой. Земля, на которой они сажали виноград и оливы, пасли коз и овец, не была плодородна. Как ни трудились земледельцы, но Ионии всегда не хватало своего хлеба. Хлеб приходилось покупать у других народов, у скифов и египтян, выменивать на продукты виноделия, на оливковое масло и изделия ремесленников. Поэтому здесь были развиты добыча всевозможной руды, тяжелая и легкая промышленность, торговля со многими заморскими странами, строительство судов и мореплавание. Неторопливо осматривая окрестности, путники вошли в город. Одноэтажные кирпичные дома бедняцкого пригорода сменили двухэтажные дома ремесленников, которые были построены из камня, дерева и глины. Узкие окна под самой крышей здания скрывали жизнь семьи простого ремесленника от непростых посторонних взглядов… Пройдя через площадь, Пифагор с Гермодасом попали на рынок - агору. Здесь на агоре всегда бурлило людское море. Продавцы криками и жестами зазывали к себе покупателей, расхваливая свой товар, а покупатели темпераментно и яростно торговались с хитрыми продавцами. Позади покупателей стояли молчаливые слуги, с раздутыми, как у хомяков, щеками. Кошельков в ту пору в Милете не было, и греческие монеты - оболы, драхмы, мины, - покупатели носили во ртах сопровождающих их слуг или рабов. Все монеты в Элладе были серебряными, поэтому никакого вреда для здоровья слуги деньги, хранимые за щеками, не приносили. Если, конечно, он их не глотал… На рынке были свои ряды ювелиров, обувщиков, продавцов тканей, овощей и других товаров. Но больше всего покупателей толпилось в рыбном ряду, - ведь рыба была основной пищей милетян, да и всех греков. Когда рыбу привозили на продажу, то в городе на центральной площади звонили в специальный колокол - и простолюдины бросали свои дела, спеша занять очередь за свежей рыбой. Благо, что цены на рыбу и основные продукты питания были крайне невысокими. Семья из шести человек могла прожить в день всего на два обола. Обол - это самая мелкая серебряная монета, весившая 0,73 грамма. Только предметы роскоши и рабы стоили на рынке дорого. Здесь же на агоре милетяне узнавали последние новости со всей Ионии, встречались с друзьями, делились мнениями и временем. В небольшом трактирчике на рынке, самосцы подкрепились вегетарианской пищей, и пошли далее.

За агорой Пифагор увидел красивое здание с мраморными колоннами и скульптурами богов и богинь по периметру колоннады. Это была школа для мальчиков. Школа была частная, но обучение детей в Милете стоило недорого. Все учились, так как полис частично оплачивал обучение детей из городской казны. Милету нужны были грамотные и всесторонне развитые граждане. Во всех древнегреческих школах обучались только мальчики, а девочек почему-то жалели. В семь лет упирающегося ребенка приводили радостные родители в частную школу и договаривались с директором об оплате. В начальных классах мальчика учили чтению, письму и арифметике. За партой первоклашки чертили буквы заостренной палочкой на дощечке, покрытой воском. Для своего алфавита жители Эллады заимствовали буквы финикийского письма, но добавили к знакам, обозначавшим только согласные звуки, еще и буквы для обозначения гласных звуков. А на классной доске загорелые мальчишки писали хорошие слова и предложения углем. В основе обучения младших школьников лежало чтение и заучивание наизусть поэм Гомера и других знаменитых авторов. Все мальчики обучались игре на струнных инструментах - лире и кифаре, а также пению и декламации стихов под их аккомпанемент. Во всей Элладе без музыкального сопровождения стихи никогда не читали. Поэтому все древнегреческие учащиеся обязательно должны были освоить игру на струнных инструментах. С двенадцати лет мальчишек приводили в гимнастический зал. Учитель физкультуры обучал их пяти видам упражнений. Это были бег, борьба, прыжки, метание диска и метание копья. В дополнение к этому в гимнастическом зале мальчишек обучали народным пляскам, наукам движения тела, кулачному бою и умению переносить боль, не избегая ударов и душевных ран… На занятиях по математике древнегреческие малыши изучали сложение, вычитание, умножение и деление. В старших классах их учили возводить числа в квадрат, в куб, производить алгебраические действия с дробями. При помощи алгебраических уравнений ученики решали многие геометрические задачи по вычислению площадей и объемов пересекающихся тел различной конфигурации. И еще: во всех древнегреческих школах не было каникул, поэтому, наверное, девочек и не брали в школу…

Пройдя мимо мраморной школы, Пифагор и Гермодас миновали здания суда и театрального училища, и затем поднялись к акрополю, окруженному неприступной стеной. Тут самосцы изъявили желание осмотреть храмовый комплекс акрополя, и за умеренную плату стражники пропустили туристов во внутренний двор.

Когда путники миновали входную колоннаду, то их встретила огромная бронзовая статуя бога Аполлона. В одной руке бог Солнца держал раскрытую книгу, а в другой, поднятой высоко к небу, - горящий факел. За удивительно красивой фигурой Аполлона стоял громадный храм, посвященный главному богу города Милета. Храм Аполлона - один из самых замечательных архитектурных ансамблей Ионии. Все его пропорции и формы столь совершенны и до такой степени тонко продуманы, что изменить их было невозможно - это нарушило бы прекрасную гармонию. Милетяне хотели, чтобы их здания были прекрасны со всех сторон. Поэтому они поставили храм Аполлона так, чтобы человек войдя на акрополь, увидел его с угла - сразу с двух сторон. Главный вход в храм находился не напротив входа в акрополь, а с противоположной стороны. Это было сделано для того, чтобы человек сначала обошел вокруг прекрасного здания, оценил его божественную красоту, и только после этого, вдохновленный гармонией, вошел в святилище бога Солнца. На первый взгляд здание храма казалось очень простым - это был мраморный четырехугольник, окруженный девятиметровыми колоннами. Древнегреческие зодчие считали, что колонны создают постепенный переход от пространства к замкнутому стенами объему храма. Такая форма, самая распространенная в греческой архитектуре, называется периптером. Колонны храма располагались друг от друга на разном расстоянии - пролеты между ними чуть-чуть увеличивались к центру. Но это было незаметно для глаза из-за эффекта «съедания» объема. По этой же причине угловые колонны храма были сделаны немного толще других. Величественное, тринадцатиметровое в высоту здание было построено целиком из мрамора. Оно было сложено из отдельных прямоугольных блоков, которые греки называли квадрами. Квадры между собой ничем не склеивались - греческие зодчие не признавали ни глины, ни извести, ни цемента. Каменщики скрепляли квадры, вырубая в мраморе пазы, соответствующие выступам в соседних плитах. Дорогие мои, древнегреческие строители так же «рубили» свои мраморные храмы, как в русских деревнях рубят избы хорошие плотники: без единого гвоздя. Прочность храмов Эллады достигалась безукоризненной подгонкой мраморных деталей. Только в особо ответственных местах квадры просверливались насквозь и соединяли железными прутьями. Таковы были девятиметровые колонны главного храма акрополя, состоящие из отдельных мраморных цилиндров, нанизанных на металлический прут. Строгость и простота архитектуры храма подчеркивалась богатством его скульптурного убранства. Лента барельефа над колоннадой рассказывала об истории милетян, о быте ионийцев и подвигах их героев. Здесь скульптура и архитектура как бы сливались в один художественный образ - простой, ясный и одновременно величественный…

Осмотрев все достопримечательности акрополя, Пифагор и Гермодас поспешили за своим провожатым в центр города. Любуясь радужными фонтанами, бронзовыми изваяниями богов и мраморными беседками, как бы парящими над кипарисовыми аллеями города, путники спустились по гранитной лестнице к ласковому морю. Затем вдоль каменной набережной порта они прошли к разыскиваемому особняку. Здесь путники рассчитались с провожатым мальчишкой серебряной монетой и позвонили в бронзовый колокольчик, висящий у двери двухэтажного здания. Дверь им открыл престарелый слуга и, выслушав Гермодаса, препроводил самосцев к Ферекиду…

К югу от устья реки Большой Мендерес, которая в древности называлась Меандр, находятся руины одного из некогда самых могущественных и богатых ионийских городов. Милетус или Милет был основан во второй половине четвертого тысячелетия до нашей эры, примерно к 3500 – 3000 годам до н.э. Расположенный на западном побережье Анатолии в Турции, город считался важным центром философии и точных наук того времени. Геродот назвал его «жемчужиной Ионии». Греческие ученые создали здесь школу философии, а научными трудами в городе занимались такие великие умы человечества как Талес, Анаксимандр и Анаксимен. Фалес, Анаксимандр и Анаксимен проводили здесь лекции об устройстве мира, бытии, занимались астрономией и геометрией.

Город находился в северо-западной части полуострова, и его естественной границей была Гераклейская бухта, в которую и впадал Меандр - самая полноводная река Малой Азии, впадающая в Эгейское море. С отрогами Карийских гор полуостров граничил на востоке. На юге полис омывался бухтой Менделии, а на западе граничил с Эгейским морем. В этой местности небольшие долины сменялись гористыми плато, а по оврагам текли речушки, орошающие поля и пастбища. Благодаря такому обилию горных источников жители полиса с успехом занимались земледелием, садоводством и виноделием.

Так как в городе были найдены тексты линейного письма и фрагменты фресок минойского стиля, считается, что первые поселения здесь возникли к неолитическому периоду. По легенде город был основан героем по имени Милет, который переселился сюда с Крита. В одно время с Милетусом были основаны или заселены и одиннадцать других ионийских городов, а также 12 полисов Эолии. Вместе с этими городами полис входил в так называемый Панионийский религиозный союз, который образовался около 700 г. до нашей эры, и был признан главой союза.

Благодаря удачному местоположению, в городе были развиты торговля и судоходство. Торговые суда Милета пересекали все Средиземное море, и часто заходили в Понт Эвксинский (Чёрное море), до устья реки Танаис (Дон). По берегам Понта Милет во время своего расцвета владел 80-90 колониями. Милетская колония была даже в Древнем Египте.

Полис делился на внешнюю и внутреннюю части. Последняя из них имела особую крепость, обе части которой были окружены одной стеной. В городе было четыре гавани, защищенные с моря Трагасайскими островами.

Милету неоднократно приходилось отстаивать свою независимость. Он боролся против лидийских царей и персидских владык. Четвертый век до нашей эры был периодом высшего расцвета науки и культуры полиса. Тираны города в этот период поддерживали дружественные отношения с персидскими царями. Но уже в 494 году до нашей эры город был захвачен персами и разрушен. Вскоре здесь вновь поселились греки. Блестящий период расцвета Милета приходится на Римскую эпоху, но в Византийские времена город пришел в упадок и утратил свою былую значимость в результате затопления порта. Значение его катастрофически уменьшилось со времени его вторичного разрушения Александром Македонским. Теперь на месте города стоит бедная деревушка Палатия, а античный город Милет представляет собой хорошо сохранившиеся руины.

В городе можно осмотреть хорошо сохранившиеся руины древнего театра, когда-то вмещавшего 15 тысяч зрителей. Это самое величественное сооружение Милета относится в римскому периоду и находится сразу же у входа за билетной кассой. Театр был построен во втором веке на фундаменте более древнего греческого театра. Он расположен на склоне единственного в городе холма. Размеры сооружения впечатляют: диаметр его амфитеатра составляет 140 метров, а высота равна 30 метрам.

Над театром сохранились руины византийского замка, датируемого VIII веком, и фрагменты когда-то довольно протяженных городских стен, которые огораживали двойным кольцом обе части города. Отсюда открывается отличный вид на весь полис.

Если спускаться с этой смотровой площадки к центру города, дорога пройдет мимо эллинистических гробниц, за которыми расположен небольшой круглый фундамент. В первом веке до нашей эры на нем стоял памятник в честь победы в морском сражении. В то время он находился на берегу бухты «Львиный залив», на берегу которой были найдены каменные львы. Расположенная здесь колоннада вела к храму Аполлона Дельфийского, покровителя судов, портов и мореплавателей. Это святилище было основано еще в древние времена, но дважды подвергалось реконструкции. В эпоху эллинизма сооружение было отреставрировано в дорическом стиле, а в римский период портики храма были переделаны на коринфские.

В Милете хорошо сохранились знаменитые термы Фаустины, построенные примерно в 150 году. Они посвящались сумасбродной жене Марка Аврелия и были подарком императора городу. Термы копировали римские, так сказать, предтечу турецких бань (хамам). Их центральный двор был окружен коринфскими колоннами, а в гимнастический зал можно было пройти через аподитериум, зал для раздевания, где стояли статуи Муз (сейчас они находятся в Музее Стамбула). Скульптурами, которые раньше были фонтанами центрального бассейна, был украшен и фригидарий бань. Одна из них представляла собой местное божество Меандр, а другая была выполнена в виде львиной головы.

Самым неожиданным на территории Милета является здание мечети, образец ранней турецко-османской архитектуры, восхищающий туристов искусной резьбой по камню. Мечеть была построена в начале XV века эмиром Ментеше Ильяс-беем в благодарность за свое благополучное возвращение из плена у Тамерлана. Это небольшое сооружение украшено мраморными плитами, а венчает его изящный купол. В здании был один минарет, который разрушился во время землетрясения в 1958 году. Ранее при храме существовали караван-сарай и медресе, но сейчас на заросшем травой дворе можно увидеть только стоящие и лежащие в беспорядке надгробные плиты.

Также в Милете можно осмотреть оставшуюся половину некогда огромного фонтана, частично восстановленный ионический портик, северную Агору (рыночную площадь). К западу от нее сохранились руины храма Серапия, датируемого III веком.

Большая же часть остальных зданий эллинской и римской эры скрыта за густыми зарослями колючего кустарника или под землей. Лучшее время посещения Милета - весна, когда развалины окружают свежая зелень и цветы. Интересным является факт, что имя милетцев у древних вошло в пословицу и употреблялось для обозначения счастливых и удачливых людей, так сказать «баловней счастья».

Милет (Μίλητος), в греческом мифотворчестве критянин, сын Аполлона и Акаллы, дочери критского царя Миноса. Юная Акалла заберемела от Аполлона. В страхе перед своим отцом Акалла спрятала младенца в лесу, где его вскормила волчица и воспитали пастухи. Отличавшегося красотой Милета любили Сарпедон, Минос и Радаманф, однако Милет оказал предпочтение Сарпедону, за что Минос изгнал их обоих с Крита. Милет направился в Карий, где дал свое имя городу. Карийская царевна Эйдофея родила Милету сына Кавна и дочь Библиду.

Исторические сведения.
Милет, в древности самый могущественный и богатый из ионийских городов в Малой Азии, лежал на Карийском берегу, на южном краю Латмийского залива, к югу от устья реки Меандр. По преданию, Милет был основан ионийскими выходцами из Аттики, под начальством Нелея, в Х веке до нашей эры; упоминается в "Илиаде" как город карийцев. Счастливое местоположение Милета скоро подняло его торговлю и судоходство на высокую степень; его торговые суда пересекали все Средиземное море, в особенности же ходили в Понт Эвксинский (Черное море), до устья реки Танаис (Дона). По берегам Понта Милет, в свое время, имел около 90 колоний, в том числе Кизик, Синопе, Абидос, Томи, Ольвия и другие. Даже в Египте была милетская колония (Навкратис). Милету приходилось не раз отстаивать свою независимость и против лидийских царей (например, Креза), и против персидских владык (например, Кира). VI век до нашей эры был периодом высшего расцвета его культуры; его тираны поддерживали дружественные отношения с персидскими царями. Когда один из них, Аристагор, восстал против персов в 499 году до нашей эры и вызвал общее восстание ионийцев, Милет, после нерешительного сопротивления, был взят персами и разрушен.

Хотя греки в скором времени вновь поселились здесь, но до прежнего величия новому городу было очень далеко. Значение его совершенно пало со времени его вторичного разрушения Александром Македонским. Теперь на его месте бедная деревушка Палатия. В цветущее время Милет состоял из двух частей – внешнего и внутреннего города; последний имел особую крепость, хотя обе части были окружены одной стеной. Город имел четыре гавани, которые были защищены Трагасайскими островами. Милет был родиной философов Фалеса, Анаксимандра и Анаксимена, логографов Кадма, Гекатея и Дионисия и романиста Аристида. Сохранились развалины древнего храма Аполлона Дидимея, который стоял к югу от Милета, y местечка Дидимы. По преданию, он был построен еще до основания Милета. Разоренный Ксерксом, храм был восстановлен еще с большим великолепием. Имя милетцев (Μιλήσιοι) у древних вошло в пословицу и употреблялось для обозначения счастливых и удачливых людей, так сказать "баловней судьбы".

Милетские рассказы (Μιλησιακά) – небольшие народные рассказы веселого, преимущественно эротического содержания, возникшие в Милете. Аристид Милетский, живший в I –II веке до нашей эры, придал собранию таких рассказов литературную обработку. Произведение Аристида, от которого до нас дошли лишь небольшие отрывки, пользовалось в свое время большой популярностью; в особенности оно нравилось римлянам, которые с тех пор все подобные произведения стали называть милетскими повестями (Fabulae Milesiae).