Шарль бодлер падаль анализ. Журнальный зал. Средства художественной выразительности

Шарль Бодлер — один из самых знаменитых поэтов эпохи Декаданса. Его творчество преисполнено мрачности, разложения и безысходности. Он открывает нам мёртвую сторону мироздания. Смерть в его стихотворениях прекрасная и всепоглощающая. Тьма, распад, раскол сознания и физическое разложение — основные составляющие его произведений. Это не вызывает совершенно никакого отвращения, а напротив приковывает внимание и затягивает в глубинную бездну стихотворений. Одной из наиболее известных его работ можно назвать «Падаль». Уже само название отражает сущность его творчества. Оно является 29-м по счёту стихотворением в самом знаменитом сборнике Шарля Бодлера «Цветы Зла».

Произведение «Падаль» написано в промежутке между 1840 и 1850 годами. Увы, точного датирования создания этого стихотворения нет. Оно отражает внутренний натиск, происходивший в душе автора. Это время, когда он встретил свою любовь всей жизни, которая и запустила в нём процесс как физического, так и духовного распада. Ею была его муза, его «Чёрная Венера» — балерина Жанна Дюваль.

Он не просто любил её, а обожествлял и боготворил. Любила ли она его? Весьма неоднозначный вопрос. Жанна Дюваль — это тот самый неземной, прекрасный снаружи, но гнилой и мёртвый изнутри, ядовитый Цветок Зла. Семья Бодлера до последнего его дня не принимала её, что сподвигло его к нескольким неудачным попыткам суицида. Находясь в отношениях с Дюваль, он стал завсегдатаем притонов и прочих злачных мест, где он проводил «психоделические эксперименты» над своим сознаниям, проваливаясь в пустоту, уходя от реальности. Также оба возлюбленных разлагались практически заживо, являясь носителями «Болезни Купидона» (сифилиса). В некоторые моменты Бодлер был на грани нищеты, так как спускал все те деньги, полученные в наследство от отца, которые выделялись ему на карманные расходы, на попойки, развлечения и наркотики, ну, и, конечно же, свою богиню Дюваль.

Шарль Бодлер был большим обожателем эпатажа. Однажды он явился в цирюльню с зелёными волосами, но это не принесло желаемого эффекта. На него уже никто не обращал внимания. Ведь внутри он уже почти умер, превратился в некую безжизненную оболочку и вызывал лишь призрение и жалость. Падаль — это, в первую очередь, состояние души поэта. Он — падший человек, морально и частично физически разложившийся. Стихотворение наилучшим образом отражает ту кондицию его состояния. В последние годы жизни Бодлер находился на грани сумасшествия.

Нестерова Елена:

Вскоре я наткнулась на один сервис эти курсы.

Узнать больше>>

Как написать итоговое сочинение на максимальный балл?

Нестерова Елена:

К учебе всегда подходила очень ответственно, но с русским языком и литературой с первого класса были проблемы, по этим предметам все время были тройки. Ходила к репетиторам, часами занималась сама, но все давалось очень тяжело. Все говорили, что мне просто "не дано"...

За 3 месяца до ЕГЭ (2018) начала искать различные курсы по подготовке к экзамену в интернете. Чего я только не пробовала и вроде небольшой прогресс был, но русский язык и литература давались ооочень тяжело.

Вскоре я наткнулась на один сервис , где профессионально готовят к ЕГЭ и ГИА. Не поверите, но за 2 месяца, занимаясь на данной платформе мне удалось написать ЕГЭ по литературе на 91 балл! Уже потом я узнала, что эти курсы распространяются в федеральных масштабах и являются самыми эффективными в России на текущий момент. Больше всего понравилось то, что подготовка идет легко и непринужденно, а преподаватели курсов становятся чуть ли не друзьями, в отличие от обычных репетиторов с завышенным чувством собственной значимости. В общем если вам нужно подготовиться к ЕГЭ или ГИА (по любому предмету), то однозначно рекомендую эти курсы.

Узнать больше>>

Лучший перевод — работа В. Левика.

Жанр, направление и размер

Данное стихотворение написано в жанре элегии. В нём автор изложил свои эмоциональные ощущения от собственной жизни, взглянув на всё с иной стороны.

Перевод «Падали» имеет смешанный размер: шестистопный ямб в нечетных строках и пятистопный в чётных.

Направление этого произведения, конечно же, ярко выраженный декаданс. Здесь отчётливо прослеживают такие черты, характерные для данного литературного течения, как: мрачность, распад и тленность.

Образы и символы

Произведение «Падаль» переносит нас на пасторальные умиротворённые просторы летнего поля, по которому прогуливается влюблённая пара. Описание ведётся от лица самого Бодлера, вероятно, что его прекрасная спутница — это Жанна Дюваль. Стихотворение изобилует контрастными образами, для создания более яркого воздействия на сознание читателя.

К примеру, в одном катерне он ставит рядом своего «ангела» и «дохлую лошадь». Последний образ здесь не что иное, как проведение некой хрупкой, тонкой линии между эстетическим и невечным началом с земным, безобразным, но при этом продолжающим существовать где-то глубоко в лоне природы состоянием этого начала. Красота живого недолговечна и тленна, у неё свой быстротечный, неизбежный конец, а падаль — это некая свобода от клеток и апофеоз частиц.

Весь этот ужас разбавлен такими же естественными, но позитивно окрашенными явлениями, как: «яркий белый свет», «рыжеющая трава», «солнце», и. т. д. Автор воспевает эстетику разлагающейся плоти: «брюхом вверх лежала, зловонный выделяя гной», «солнце эту гниль палило с небосвода», «останки сжечь дотла», «куски скелета, подобные цветам», «черви, как чёрная густая слизь». Бодлер не видит в этом окончания жизни или чего-то безобразного, а напротив, возводит всё это на новый уровень:

Все это двигалось, вздымалось и блестело,
Как будто, вдруг оживлено,
Росло и множилось чудовищное тело,
Дыханья смутного полно.

Хаотичность процесса распада плоти увлекает лирического героя, он вдохновлён этим явлением. Теперь он видит красоту своей спутницы лишь через призму смерти и разложения. Он говорит о том, что всё встанет на свои места, и великая природа примет то, что по праву принадлежит ей, то есть плоть.

Темы и проблемы

В стихотворении «Падаль» основной проблемой является бренность материи и тленность физической красоты. Центральная тема — поэт и поэзия. Автор говорит о том, что только благодаря силе слова и глубине смысла он способен сберечь и увековечить истинную красоту, сохранив строй стихотворения.

Кроме того, Бодлер затронул тему любви, его избранница также не надежна, как прочность красоты. Любовь тоже имеет срок годности, чувства тоже поддадутся процессу разложения, а затем канут в небытие. Такова природа человеческих эмоций, это не хорошо и не плохо, просто есть. Однако любой прекрасный порыв души может найти место в творчестве и обрести бессмертие.

Также поэт преклоняется перед гармонией природы и ее многочисленных частей, которые, рождаясь и умирая, все же становятся целым. Лошадь умерла, но стала прибежищем новой жизни – червей, голодной собаки и т.д. В окружающем мире нет ничего лишнего, все гениально продумано.

Смысл

Смысл данного произведения заключён в том, что абсолютно ничто физическое не вечно, что у всего сущего свой конец, и запечатлеть образ возможно лишь в памяти. Бодлер показал, что нет ничего безобразного в том, что естественно. Своим стихотворением он подчеркнул всю красоту, как живого, так и мёртвого, создав определённое противоречие.

Воздав должное природе с ее гармонией и абсолютной законченностью, он все же признает власть творения рук человеческих – искусства. Именно оно является всемогущей силой, способной повернуть время вспять и увековечить память о красоте.

Средства художественной выразительности

Произведение «Падаль» преисполнено различными художественными приёмами. Бодлер активно использовал антитезу для придания большей выразительности своему стихотворению. Он противопоставляет «ангела» и «дохлую лошадь», «гнилой труп» и «живую звезду», дабы подчеркнуть тонкую грань между живым и мёртвым.

Также автор использует большое количество эпитетов, с целью придания двойственности впечатления: «белый свет», «зловонный гной», «полуистлевшая», «великая Природа», «душистый зной», и пр. Бодлер использует сравнение трупа лошади с бесстыдной площадной девкой, тем самым показывая вульгарность и бесстыдство падали, как духовной, так и физической.

Критика

Творчество Бодлера вызвало неоднозначную реакцию у критиков. Известный французский писатель-экзистенциалист-Жан-Поль Сартр написал исследовательскую работу о его поэзии с точки зрения экзистенциального психоанализа. Он подчеркнул сущность его чувства и творчества в целом:

Чем сильнее запачкано, замарано будет тело, погрязшее в
постыдных усладах, тем большее отвращение вызовет оно со стороны самого Бодлера, тем проще будет ему почувствовать себя взглядом и воплощенной свободой, тем с большей легкостью его душа вырвется за пределы этой больной оболочки.

Зло для него – не результат распущенности, это противо-Добро, обладающее всеми признаками Добра, только взятыми с обратным знаком.

Но как только Сартр начинает делать выводы, в них тут же закрадываются оценочные категории:

Бодлер не знает ни малейшей разницы между крайними формами самоутверждения и предельными формами
самоотрицания.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

29. Падаль

Вы помните ли то, что видели мы летом?
Мой ангел, помните ли вы
Ту лошадь дохлую под ярким белым светом,
Среди рыжеющей травы?

Полуистлевшая, она, раскинув ноги,
Подобно девке площадной,
Бесстыдно, брюхом вверх лежала у дороги,
Зловонный выделяя гной.

И солнце эту гниль палило с небосвода,
Чтобы останки сжечь дотла,
Чтоб слитое в одном великая Природа
Разъединенным приняла.

И в небо щерились уже куски скелета,
Большим подобные цветам.
От смрада на лугу, в душистом зное лета,
Едва не стало дурно вам.

Спеша на пиршество, жужжащей тучей мухи
Над мерзкой грудою вились,
И черви ползали и копошились в брюхе,
Как черная густая слизь.

Все это двигалось, вздымалось и блестело,
Как будто, вдруг оживлено,
Росло и множилось чудовищное тело,
Дыханья смутного полно.

И этот мир струил таинственные звуки,
Как ветер, как бегущий вал,
Как будто сеятель, подъемля плавно руки,
Над нивой зерна развевал.

То зыбкий хаос был, лишенный форм и линий,
Как первый очерк, как пятно,
Где взор художника провидит стан богини,
Готовый лечь на полотно.

Из-за куста на нас, худая, вся в коросте,
Косила сука злой зрачок,
И выжидала миг, чтоб отхватить от кости
И лакомый сожрать кусок.

Но вспомните: и вы, заразу источая,
Вы трупом ляжете гнилым,
Вы, солнце глаз моих, звезда моя живая,
Вы, лучезарный серафим.

И вас, красавица, и вас коснется тленье,
И вы сгниете до костей,
Одетая в цветы под скорбные моленья,
Добыча гробовых гостей.

Стихотворение "Падаль" Шарля Бодлера входит в один из самых "мятежных" его сборников "Цветы зла" . Если рассматривать "Цветы зла", опираясь на биографию самого поэта, то важно отметить, что он не считает нужным отделять чистые чувства от тех, которые развиваются на фоне социальной и политической жизни его современников. Вообще, в "Цветах зла" чувствуется стремление автора расширить сферу традиционной поэзии, воспевающей красоту, природу, любовь и прочие вечные ценности. Ведь у Бодлера заметное место отведено безобразному, отвратительному.

Знаменитое стихотворение "Падаль", вошедшее в сборник и вызвавшее неоднозначную оценку у современников, стало настоящим манифестом подобных устремлений. Конечно, это стихотворение эпатировало и, прежде всего, благонамеренную публику, привыкшую к услаждающей ухо поэзии. Бодлер же воспевает не бессмертную красоту души, а тленную красоту разлагающегося тела, причем лошади: "лошадь дохлая" , "брюхом вверх лежала" , "зловонный выделяя гной" . Отсюда и название - "Падаль".

В русской литературе это стихотворение обрело популярность уже в начале ХХ века. Самыми активными переводчиками стали поэты-символисты. Каноническими же стали переводы Льва Кобылинского (пишущего под псевдонимом Эллис). Эллис стал по сути проповедником Бодлера, а его стихотворение "Падаль" считал квинтэссенцией творчества французского поэта. Чем же был вызван такой интерес со стороны русских декадентов? Почему именно это стихотворение чаще всего цитировалось и имело больше всего подражаний? Попробуем разобраться.

Из всех известных переводов "Падали" логичней остановиться на переводе Вильгельма Левика, так как его вариант представляет из себя самый воспринимаемый для русского уха вариант стихотворного размера - чередование шестистопного и четырехстопного ямба и перекрестную рифму. По жанру это посвящение возлюбленной поэта Жанне Дюваль. Лирический герой, обращаясь к героине, предлагает вспомнить когда-то увиденный ими полуразложившийся труп лошади. Зачем, спросите вы. Оказывается, вид этого отвратительного зрелища вызывает у героя мысли о единении с природой, о том, что "все в землю ляжем, все прахом будет" . Кстати, он и возлюбленной напоминает, что она тоже умрет, а значит, "сгниет до костей" , и ее черви "начнут пожирать во тьме сырой" . А все это затем, "чтоб слитое в одном великая Природа разъединенным приняла" . Таким образом Бодлер говорил о бренности окружающего нас, в том числе и о женской красоте.

Но самое интересное, что для Бодлера переход в первоначальное состояние сопоставим с творчеством, когда все еще только начинается и представляет из себя хаос ("то зыбкий хаос был, лишенный форм и линий" ). Но стоит художнику (Творцу?) взяться за стило, и перед нами возникнет, "как первый очерк, как пятно" , набросок новой жизни, "где взор художника провидит стан богини, готовый лечь на полотно" .

Однако заканчивается стихотворение неожиданным гимном бессмертию истинной красоты: "тленной красоты - навеки сберегу я и форму, и бессмертный строй" . Поэт уверен, что только высокая поэзия сможет сохранить вечную красоту силой поэтического слова.

То, что у Бодлера получилось раздвинуть границы поэтического изображения, внеся гармонию даже в образ гниющего трупа, не могло не вызвать восторг у русских декадентов. "Падаль" породила бесчисленные подражания, вызвала к жизни новое литературное веяние, суть которого можно обозначить строчкой из песни А. Вертинского "Полукровка": "Я могу из падали создавать поэмы". И даже спустя десятки лет, в конце 80-х годов ХХ века, лидер рок-группы "Алиса" Константин Кинчев в своем первом альбоме Энергия" в песне с одноименным названием использовал стихотворение Бодлера "Падаль" в качестве своеобразного фона. Будут ли читать "Падаль" в XXI веке? Время покажет.

Самосадкина Екатерина

Кроме анализа "Падали" уделите внимание другим сочинениям.

Бодлер Шарль

Шарль Бодлер

Сказать, что Бодлер в России - больше, чем Бодлер, было бы, разумеется, преувеличением, и все-таки французский поэт не только прочно вошел в русскую культуру, но и стал в ней фигурой почти мифологической. Судьба русского Бодлера более всего напоминает судьбу русского Байрона: чем один был для золотого века, тем другой стал для серебряного.

Проникновение Бодлера в Россию началось в последней четверти XIX века. Если принять за начало этого процесса публикацию первых переводов в толстых журналах, а концом считать выход полных русских "Цветов Зла" (1907- 1908), то в нeм можно с некоторой долей условности выделить два этапа - досимволистский и символистский.

Разумеется, Бодлера переводили и после символистов. На протяжении всего XX века он привлекал внимание переводчиков, как и любой другой европейский классик. Особо следует отметить труд Вильгельма Левика, который перевeл в общей сложности около четверти "Цветов Зла" - некоторые его версии по сей день остаются непревзойдeнными, - а также знаменитое "Плаванье" Марины Цветаевой и переводы еe дочери Ариадны Эфрон. Тем не менее эпоха, последовавшая за cеребряным веком, практически ничего не прибавила к уже сложившемуся в России образу Бодлера как отца и мученика новой поэзии.

Первый этап освоения Бодлера начался в 60-х годах XIX века и продолжался приблизительно до начала XX . В это время его переводили в основном суровые революционеры-демократы - такие, как Николай Курочкин, брат знаменитого переводчика Беранже Василия Курочкина, Дмитрий Минаев и Пeтр Якубович. Они увидели в Бодлере прежде всего певца угнетeнного пролетариата (основываясь главным образом на циклах "Парижские картины" и "Мятеж"), чем отчасти и объясняется их пристрастие к французскому декаденту.

В этом контексте особняком стоит фигура Петра Якубовича-Мельшина, первого серьeзного переводчика Бодлера. В начале 80-х годов прошлого века Якубович возглавлял петербургскую организацию "Народной воли", в 1884 году был арестован. Суд приговорил его к смертной казни через повешение, заменeнной позже восемнадцатью годами каторги. В Сибири стойкий революционер и перевeл большую часть "Цветов Зла". Именно в его переводе в 1895 году пятьдесят три стихотворения Бодлера впервые были изданы в России отдельной книжкой. В предисловии ко второму, расширенному изданию 1909 года он защищает Бодлера одновременно от декадентов, названных им "школой кривляющихся поэтов", и косвенно - от собратьев по революционной борьбе: Якубович специально подчeркивает отсутствие в книге "крикливого отдела "Revolte" ("Мятеж"). Его собственное отношение к Бодлеру лучше всего сформулировано в том же предисловии:

"С 1879 г. начали печататься (в журнале "Слово") мои первые переводы из Бодлэра, но главная работа была сделана мною значительно позже (1885-1893), в Петропавловской крепости, на Каре и в Акатуе. Бодлэр являлся для меня в те трудные годы другом и утешителем, и я, со своей стороны, отдал ему много лучшей сердечной крови...

Кончив свой труд и мечтая об его издании отдельной книгой, я, между прочим, писал тогда в проектируемом предисловии:

В те дни, когда душа во тьме ночей бессонных

Славолюбивых грeз и дум была полна,

Из сонма чуждых муз, хвалой превознесeнных,

Одна явилась мне, прекрасна и бледна.

............................::::::::::

И повела меня крылатая подруга

По склепам гробовым, по мрачным чердакам,

По сферам странных грeз, бессильного недуга,

Паренья гордого к высоким небесам.

И всe дала понять: зачем любить до боли

Ей сладко то, что свет насмешкою клеймит,

А то, что видит он в лучистом ореоле,

Такую желчь и скорбь в душе еe родит!.."

Якубович, несмотря на то что его переводы хронологически принадлежали к Серебряному веку и выходили с предисловием Бальмонта, был человеком другого, старшего поколения и воспринимал Бодлера в наивно-романтическом ключе (такой взгляд, кстати, разделял и М. Горький). Совсем иначе отнеслись к "Цветам Зла" младшие современники Якубовича. Для них Бодлер становится объектом восторженного поклонения. В первом десятилетии нашего века выходят три полных перевода "Цветов Зла": А. Панова (1907), А. Альвинга (1908) и Эллиса (1908), не говоря уже о многочисленных переводах отдельных стихотворений, публиковавшихся Брюсовым, Бальмонтом, Мережковским, Анненским, Вяч. Ивановым... Каноническими для того времени надо считать, безусловно, переводы Льва Кобылинского (литературный псевдоним - Эллис), который был воистину проповедником и пророком Бодлера - таким рисует его в своей книге "Начало века" Андрей Белый.

Почему же именно Бодлер стал кумиром русских декадентов на рубеже столетий, затмив других французских поэтов, которых Поль Верлен назвал "проклятыми", имея в виду проклятье непризнанности и трагического одиночества, - Нерваля, Лотреамона, Рембо, самого Верлена? По всей видимости, объясняется это не только силой его таланта, но и тем, что именно он постулировал и всей своей жизнью доказал, что причина его отверженности не в сложном характере, не в случайных неудачах, а в самой природе его гения. "Больная муза" Бодлера стала Пифией новой поэзии, заявившей, что царство еe - anywhere out of the world. Огромное значение приобрeл и факт осуждения "Цветов Зла" судом Второй империи. Всe это лишний раз подтверждает упомянутое сходство исторической роли в российской словесности Байрона и Бодлера. Ведь и Байрон был, по сути, настоящим "проклятым поэтом" - в силу своего мрачного дарования и трагической биографии. Именно в этом заключалось его обаяние для русской и европейской молодeжи; тогда же впервые возникло и утвердилось в умах существующее сейчас на правах общего места представление о судьбе поэта как о непременной трагедии: в роли поэта par excellence Овидий постепенно заслонял Горация, Тассо - Петрарку, Шенье - Расина и т. д. Так же, как обаяние имени Байрона способствовало утверждению романтизма в русской поэзии, так культ Бодлера ознаменовал наступление эпохи символизма.

В восприятии Эллиса и его современников наиболее полным и совершенным воплощением бодлеровского гения, его квинтэссенцией была знаменитая "Падаль"("Une Charogne"). Бодлер являлся для них в первую очередь автором "Падали"; ни одно другое стихотворение, русское или иностранное, классическое или современное, не упоминалось и не цитировалось в то время так часто.