Реформы николая 2 краткое содержание. Нравственные основы реформ Императора Николая II. Реформа военного управления

Радомышль

В третий раз с начала войны на Восточном фронте немецкие парашютисты встают на оборонительные рубежи в ноябре, когда опять начинается зима.

В конце осени 1943 г. для вооруженных сил рейха складывается драматическое положение на всех театрах военных действий. Союзникам осталось меньше ста километров до Рима. Однако бойцы 1-й парашютно-стрелковой дивизии генерала Гейдриха все еще удерживают подходы к Монте-Кассино. Их товарищи из 2-й дивизии под командованием генерала Рамке поспешно ушли из Италии и направились в Россию, где положение немцев все время ухудшается.

Красная Армия готовится к новому зимнему наступлению, когда парашютисты высаживаются в Житомире как настоящие «пожарные», призванные затушить опасный огонь.

Герман Бернар Рамке родился в Шлезвиге. Без сомнения, это был самый популярный из всех генералов парашютно-десантных войск. Он начал свою военную карьеру в 1905 г. юнгой на борту учебного фрегата в Киле, затем был артиллеристом на крейсерах Императорского флота. Во время Первой мировой войны служил в знаменитой Морской дивизии, был четырежды ранен и в пятый раз - в 1919 г., когда занимал Должность ротного командира. Все свои отличия он завоевал в боях. Офицер пехоты, затем артиллерии в стотысячном рейхвере, в начале Второй мировой войны он командует пехотным полком. Когда ему было уже за пятьдесят, он просит перевести его к парашютистам и переходит из сухопутной армии в ВВС. Во время Критской операции полковник Рамке заменяет раненного в начале сражения полковника Майндля, возглавлявшего воздушно-десантный полк, штурмовавший Малеме. В 1942 г. он получает командование парашютной бригадой, сражающейся под Эль-Аламайном, и ему удается вывести своих людей из западни Западной пустыни при почти чудесных обстоятельствах. И теперь он возглавляет 2-ю парашютно-стрелковую дивизию.

Но он заболевает и между сентябрем 1943 г. и февралем 1944 г. не может полностью осуществлять командование. Его заменяют временные командиры: генерал Барентен, генерал Вильке и даже командир 2-го полка подполковник Крох.

Когда 2-я парашютная дивизия прибывает на Восточный фронт, она включает далеко не весь состав, так как многие части остались в Италии. В дивизии Рамке всего шесть батальонов вместо двенадцати: 2-й и 3-й батальоны 2-го полка с капитаном Эвальдом и майором Таннером; 2-й батальон 5 - го полка с майором Рольшевски, 1-й батальон 6-го полка с капитаном Финцелем, 2-й и 3-й батальоны 7-го полка с капитаном Паулем и капитаном Шульце (Эберхардом). К этим парашютно-стрелковым батальонам добавляются дивизионные части: артиллеристы майора Франке, саперы капитана Герштнера, истребители танков капитана Керутта.

В начале ноября 1943 г. немецкие войска Восточного фронта заняли оборону на нижнем Днепре и верхней Припяти. Верховное командование понимает, что зимнее наступление Красной Армии неизбежно. Вскоре становится ясно, что оно состоится на Украине. Цель - столица Украины Киев.

3 ноября 30 стрелковых дивизий, 24 кавалерийские бригады, 10 механизированных и танковых бригад Красной Армии атакуют, поддерживаемые артиллерией и авиацией. Рубежи, на которых стояла 4-я немецкая танковая армия, опрокинуты. Через два дня русские возьмут Киев.

Советское наступление не заканчивается первой победой. Советские войска продолжают наступать в направлении железнодорожного узла Фастова. Продвигаются они также к Житомиру и Коростеню, где пытаются перегруппироваться дислоцированные здесь немецкие части. Образовалась широкая брешь, через которую проходят массы танков, пушек и пехоты.

11 ноября в 100 километрах от Киева операции проходят у Радомышля. Через два дня Красная Армия делает еще один рывок на 40 километров. Брошенные в мощное наступление советские войска теперь направлены на левый фланг германской группы армий «Центр» западнее Чернобыля. Что же до группы армий «Юг», ей просто грозит окружение с запада.

В то время как парашютисты генерала Рамке покидают Италию, в России разворачиваются жестокие бои. 19 ноября 7-й танковой дивизии удается вновь взять Житомир.

Неделю спустя первые части подкрепления прибывают на Украину. Это 2-й батальон 2-го полка под командованием майора Эвальда. Как и все другие стрелковые подразделения, 5-я рота тотчас же направляется в бой. Она проходит через Марьяновку. Парашютисты занимают позицию, до сих пор обороняемую солдатами войск СС. Из всех ротных командиров Эрих Лепковски, безусловно, имеет самый большой опыт сражений на Восточном фронте. Бывший унтер-офицер, он отличился на Крите и в боях на Миусе, потом на Волхове в первую зиму кампании в России.

Парашютисты проведут двенадцать дней на своих новых позициях. Русские продолжают бросаться в атаки, но кажется, что они уже выдохлись.

Скорее всего, это первые пробы перед новым наступлением, - уверяет майор Питцонка, который временно командует 2-м полком. Он должен объединить действия двух своих батальонов - 2-го Эвадьда и 3-го Таннерта.

С 29 ноября 1943 г. 1-й батальон 6-го парашютно-стрелкового полка под командованием капитана Финцеля покидает Италию и направляется на Восточный фронт, где он должен присоединиться к уже воюющим частям в составе 2-й парашютной дивизии генерала Рамке. Когда 4 декабря часть прибывает в Россию, она вызывает определенную сенсацию. Батальон Финцеля полностью моторизован, в то время как в дивизии практически нет машин. Но такое отличие долго не продлится: автотранспорт вязнет в глубоком снегу по дороге, когда направляется на свою новую базу в тылу. Только небольшой «Кубельваген» командира смог «выплыть». Трудно представить себе более показательное столкновение с суровой русской зимой.

На другой день, 5 декабря, русские атакуют, пользуясь плохой зимней погодой. «Потолок» настолько низкий, что люфтваффе не могут совершать разведывательные полеты. Даже наземные наблюдатели на передовых постах мало что видят из-за тумана и порывов ветра.

Красная Армия, выходя с кременчугского плацдарма на Днепре, продвигается в треугольнике Прага - Верблюжка - Новгородка. Новгородка и станет центром сражения.

Советские пехотинцы пользуются сильной артподготовкой, проведенной пушками всех калибров, тяжелыми минометами и «сталинскими органами». У наступающих подавляющее численное превосходство. Сражения сразу же становятся очень жестокими с большими потерями с обеих сторон. У немцев нет резерва, они не могут выдержать. Неизбежное происходит: русские совершают прорыв на 15 километров.

Их цель ясна, - считают в штабе 1-й танковой армии, - это город Николаев.

Без остановки свежие части Красной Армии бросаются во все расширяющуюся брешь. Положение быстро становится очень тяжелым для немцев. Командование вынуждено бросить в бой все части, которые оно может собрать. Среди них и 11-я танковая дивизия, и 2-я парашютная, которой в отсутствие генерала Рамке командует подполковник Крох.

Вы вливаетесь в 3-й танковый корпус, - объявляют штабу парашютной части.

1-й батальон 6-го полка под командованием капитана Финцеля собирается под покровом густого леса, чтобы 7 декабря участвовать в атаке на Березицы.

Подполковник Крох заявляет Фризелю:

Вы составите боевую группу с танковой частью штурмбаннфюрера Бауэрфайнда из дивизии СС «Дас райх».

Не в первый раз войска СС и парашютисты будут сражаться бок о бок. Но надо обговорить одну деталь:

Кто будет командовать всей частью? - спрашивает Финцель.

Вы, - отвечает Крох.

Фризель только капитан, в то время как его товарищ - командир батальона СС, но все устраивается, потому что основную часть войск составляют парашютисты, а танкисты должны только поддерживать их атаку.

Операция начинается 7 декабря. На следующий день стрелки-парашютисты и танковые экипажи СС выходят на опушку леса у Радомышля.

Они продвигаются метров на сто, и тут же противник открывает по ним огонь редкой силы. Танки все же проникают в подлесок, давя все своими гусеницами. Командиры танков обнаруживают узлы сопротивления Красной Армии и наводят на них орудия. Парашютисты видят пламя, вылетающее из стволов с каждым выстрелом. По всей опушке леса раздаются взрывы. Вскоре все застилается густым едким дымом, от которого першит в горле.

Парашютисты батальона Финцеля продвигаются с двух сторон под защитой танков Бауэрфайнда. В них стреляют русские стрелки, засевшие на деревьях, строчат пулеметы «Максим».

При каждой остановке капитан Финцель собирает ротных командиров и реорганизует боевой порядок. Потери довольно серьезные, поэтому он вынужден обновлять команды, ведущие наступление. Немцы продолжают углубляться в лес, постоянно натыкаясь на мертвых и тяжелораненых, брошенных русскими.

Через три часа продвижения, затрудненного выстрелами невидимого противника, местность, отвоеванная парашютистами батальона Финцеля, занимается их товарищами из 2-го батальона 5-го полка под командованием Рольшевски, который идет за ними следом.

Все развивается более или менее нормально, когда головные танки внезапно остановлены абсолютно непроходимой для них чащей и почти вертикальной насыпью, которую, несмотря на гусеницы, они не могут преодолеть.

Финцель отправляется на место происшествия и обнаруживает там полностью недвижимые три танка «Тигр», три «T-IV» и три штурмовых орудия.

Офицер-парашютист быстро переговаривается со своим помощником:

До Радомышля еще четыре километра, - говорит командир батальона.

Что будем делать, господин капитан?

Это слишком далеко, чтобы действовать только стрелками без поддержки танков. Я доложу подполковнику Кроху.

Временный командующий 2-й парашютной дивизией не медлит с приказом:

Оставайтесь на месте и окопайтесь на ночь.

Штурмбаннфюрер Бауэрфайнд берет командование над группой гренадеров СС.

Я попытаюсь найти проход, чтобы обогнуть насыпь, - говорит он Финиелю.

Через несколько минут слышатся выстрелы. Офицер СС наткнулся на сильный отряд русских. Он получает смертельное ранение.

Вскоре и капитан Финцель получает пулю в левую руку. Русские снайперы не дают нападающим расслабиться. Офицер-парашютист говорит своему помощнику:

Русские здесь повсюду. Мы не сможем выгнать их из леса.

Боюсь даже, господин капитан, что нас могут окружить. Нам докладывают, что на флангах происходит одновременное движение противника.

Есть новости от батальона Ролыневски, который должен идти за нами?

Никаких новостей, господин капитан.

Тогда надо стоять на месте и ждать подкрепления.

На другой день, 9 декабря, капитан Финцель получает приказ: 1-й батальон 6-го полка должен отойти, чтобы стать резервной частью дивизии.

Подполковник Крох уточняет:

Батальон Таннерта - 3-й батальон 2-го полка - возобновит атаку с другой стороны леса.

Парашютисты батальона Финцеля должны провести еще одну ночь на том же месте. Из лапника они делают себе подстилки и кладут их прямо на снег.

Вся дивизия парашютистов должна находиться в секторе Кировограда, - объявляет он своему помощнику. - Она будет переправлена туда по воздуху.

А мы, господин капитан?

Мы отправимся туда своим транспортом.

Колонне машин батальона Финцеля удается проехать по снегу. Шоферы и механики уже привыкли рулить при сильном морозе и по любой местности, даже по рыхлому снегу.

По дороге на Кировоград во главе своего батальона капитан Финцель проезжает на хорошей скорости деревню, думая о ночлеге.

Уже выехав из деревни, справа он видит небольшую усадьбу с большим центральным двором и просторными постройками.

Вот идеальное место для стоянки, - говорит он своему помощнику.

Боюсь, что его уже заняла какая-то другая часть, господин капитан. В деревне полно немецких солдат.

Конечно. Но здесь все кажется пустынным. Я хочу занять это место.

В конце концов Финцель встречает двух офицеров сухопутной армии, которые выражают свое сожаление:

Невозможно пустить вашу часть в эту усадьбу, господин капитан.

Но мои люди утомлены долгой дорогой и совершенно замерзли.

Невозможно.

Посмотрим.

Кончается тем, что парашютистам 1-го батальона 6-го полка разрешают занять коридоры и несколько больших залов.

Во все остальные помещения вход строго запрещен. Капитан все же узнает, что в этой усадьбе располагается школа подготовки разведчиков. Здесь учат молодых русских парней и девушек, которые хотят сражаться на стороне немцев. Затем их забросят в неприятельский тыл. Почти все немецкие офицеры - выходцы из Прибалтики и очень хорошо говорят по-русски. Они приглашают капитана Финцеля и его офицеров.

У меня для вас сюрприз, - обещает офицер-парашютист.

Он достает из своего «Кубельвагена» несколько бутылок вина «Марсала».

Это все, что у меня осталось от Итальянской кампании, - заявляет он с широкой улыбкой.

Далеко за полночь молодые «шпионы» и их инструкторы пьют вино и поют песни.

На следующий день на рассвете 1-й батальон 6-го полка вновь отправляется в путь на Кировоград.

12 декабря парашютисты 2-й дивизии Рамке ушли с позиций. На грузовиках их доставили в Житомир. На аэродроме их уже ждали транспортные самолеты. Как можно скорее они должны оказаться в Кировограде.

Мы опять будем «пожарными», - объявляет подполковник Крох своему штабу. - Надо будет гасить новый пожар, который готовится разжечь Красная Армия.

По полученным сведениям, со дня на день ожидается атака четырех армий и танкового корпуса.

Сейчас это только мелкая перестрелка. Но такое затишье долго не продлится. Перед нами два фронта. Их очевидная цель - город Первомайск. Его возьмут в тиски силы, которые атакуют одновременно с юго-востока и северо-запада.

Крох показывает положение на большой карте, висящей на стене.

Если этим двум фронтам удастся соединиться, - продолжает он, - три наших армейских корпуса и один танковый будут окружены между Каневым на севере, Кировоградом на востоке, Первомайском на юге и Шашкопом на западе. Это будет настоящая катастрофа.

Офицер молчит несколько секунд, затем заключает:

Есть только один выход. Напасть первыми и попытаться блокировать в зародыше их наступление. Прежде всего надо взять Первомайск и отобрать все окружающие его высоты, занятые русскими.

Вместе с майором Питцонкой подполковник Крох определяет задачу каждого.

Через несколько часов парашютно-стрелковые батальоны дивизии Рамке вступят в бой.

Первомайск

15 декабря 1943 г. парашютисты батальона Финцеля прибывают в Кировоград. Уже на другой день они атакуют Новгородку.

Надо захватить холмы, на которых советские солдаты уже возвели целый комплекс бункеров и добротных укрытий.

Во время продвижения 1-го батальона 6-го полка начинает бить русское противотанковое орудие. К счастью для немецких парашютистов, артиллеристы используют только бронебойные снаряды, предназначенные для танков, и можно не опасаться сильных осколочных взрывов. Однако надо проявлять еще большую осторожность. Они продвигаются перебежками, устремляясь вперед после выстрела, пробегают несколько десятков метров, пользуясь временем, необходимым неприятелю для перезарядки пушки.

Немецкие истребители танков едут впереди штурмовых частей. Подъехав к высоте батальона Финцеля, гусеничный тягач подрывается на мине. Гремит взрыв фантастической силы, и все парашютисты, находящиеся поблизости, оглушены.

Вскоре 1-й батальон 6 - го полка выводят в дивизионный резерв, и капитан Финцель устанавливает свой командный пункт, выбрав для него на местности подходящую балку. Во время собрания ротных командиров он обрисовывает ситуацию:

Возможно, мы пробудем здесь несколько дней. Пусть ваши люди устраивают стоянку как можно лучше.

Несмотря на довольно сильный холод, все радуются неожиданной остановке, которая продлится около недели.

Несмотря на угрозу расширения прорыва русских в южном направлении, офицер армейского корпуса придерживается простого решения:

Не следует создавать фронтальный заслон, - говорит он, - надо попытаться постепенно теснить противника со стороны Новгородки.

Две танковые дивизии, 11-я и 17-я, получают приказ атаковать одновременно с северо-запада и с юго-востока в направлении Новгородки. В это время парашютистов собирают на позициях для контратаки. Грузовики сухопутных войск забирают их на аэродроме Кировограда. Автоколонна быстро трогается в путь и едет по заснеженной степи, продуваемой холодным ветром.

Вы направляетесь в распоряжение 11-й танковой дивизии, - объявляют подполковнику Кроху.

Где район сосредоточения? - спрашивает временно исполняющий обязанности командира 2-й парашютной дивизии.

Деревни Козыревка, Калиновка, Клинцы и Покровское.

Парашютисты даже не тратят время на то, чтобы узнать боевые распоряжения.

Рано утром 16 декабря 2-я парашютная дивизия встает на свои исходные позиции. Командир посылает сообщение в штаб корпуса:

«Дивизия готова к немедленным действиям».

Сразу же выступайте, - следует ответ.

Парашютисты должны сначала захватить Тарасовку и Губовку, которые не очень хорошо защищены русскими.

Нападающих поддерживают пушки 1 - го взвода 2-го артиллерийского полка и 1-я противотанковая рота батальона. К этому добавляется дивизион штурмовых орудий, очень мощных и мобильных, которые представляют большую опасность для противника. Эти самоходки подавляют сопротивление русских, и немцы входят в Ново-Федоровку.

В это время головные танки 11-й дивизии уже подошли к Новгородке. Но там они сталкиваются с сильным сопротивлением Красной Армии. Почти половина немецких танков быстро выведена из строя, остальные вынуждены развернуться и отойти к исходным позициям.

Благодаря поддержке штурмовых орудий парашютисты занимают Ново-Федоровку. Теперь они направляются к высотам южнее этой деревни и юго-западнее Рыбщины.

Таким образом, они сбили заслон и могут теперь войти в западную часть Новгородки, где и происходят уличные бои.

На другой день, 17 декабря, их товарищи из 2-го полка с поддержкой частей 11-й танковой Дивизии занимают высоты восточнее Тарасовки и переходят реку Каменку с частями 7-го полка.

После жестоких уличных боев в самой Новгородке другие кварталы занимают парашютисты 6-го полка. На другой стороне Каменки даже создают плацдарм. Он станет очень важным для последующих операций.

Наступающих поддерживают все свободные самолеты люфтваффе, в частности грозные пикирующие бомбардировщики.

В первые утренние часы 17 декабря майор Хюбнер, который командует двумя батальонами Пауля и Шульца, ранен. Его тут же сменяет майор Питцонка, который командует двумя батальонами Эвальда и Таннерта из 2-го полка.

Немцы продолжают атаковать 18 декабря. Капитан Эвальд ведет 2-й батальон 2-го полка, который продвигается к высоткам у Первомайска. Головные роты - 5-я лейтенанта Наварра и 7-я обер-лейтенанта Байнхауера. 6-я остается в резерве, а 8-я поддерживает атаку огнем своих минометов и тяжелых пулеметов.

Русские пытаются остановить прорыв парашютистов. Еще до того как парашютисты начинают карабкаться по склонам, слышится вой ракет. «Сталинские органы» с невероятным шумом обрушивают свой огонь на штурмовые колонны батальона Эвальда. Снаряды ложатся очень кучно, поднимая густую пыль, осколки разлетаются во все стороны. Огонь такой плотный, что кажется, что от него не укроется ни один кусочек земли. Однако оказывается, что эти ракеты больше страшны своим воем. Конечно, многие нападающие выведены из строя, но, когда кончается бомбардировка, их товарищи встают и продолжают штурм.

Хорошо натренированные и обученные, парашютисты передвигаются перебежками, пробегая несколько метров и снова залегая в снегу. Пулеметные очереди проходят над их головами. Самую большую опасность представляют минометы, снаряды которых падают дождем. Пулеметы «Максим», выплевывая ленту за лентой, строчат без остановки, но тратят патроны без особого эффекта. Выстрелы минометов сливаются в единый оглушающий рев. Склоны быстро покрываются густым дымом, от которого задыхаются наступающие.

18 декабря к полудню Первомайск оказывается в руках парашютистов 2-го полка. Шесть танков, на которых они сидят, движутся вдоль реки Синькова юго-западнее Новгородки.

2-й парашютно-стрелковый полк продолжает наступать. Плацдарм на Каменке расширен от Новгородки до Лебедевки. Высота 170,3 юго-западнее Новгородки - укрепленная точка всего этого района - теперь в руках парашютистов.

Вечером 18 декабря парашютисты 5-й роты 2-го полка занимают наконец высоты у Первомайска. Из 200 человек в строю осталось сорок пять. После тяжелого штурма они устраиваются на отвоеванных позициях.

19 декабря в 7 часов 30 минут утра, после артподготовки, парашютисты 7-го полка при поддержке танкового подразделения 11-й танковой Дивизии атакуют в восточном направлении. Они доходят до дороги Ингул - Каменка - Новгородка и наносят сильные удары по частям Красной Армии, которые пытаются отойти по этому пути.

Днем штурмом взята важная высота 163,7, расположенная очень близко от Новгородки. Теперь дорога на запад прикрыта.

Ночь с 19 на 20 декабря проходит спокойно. По крайней мере, относительно. Происходят только вылазки отдельных групп с той и с другой стороны.

Когда рассеивается утренний туман, парашютисты занимают и другую высоту - 181,1. Затем они продолжают наступать уже по окраинным кварталам Новгородки.

Связные приносят на командный пункт майора Питцонки новости о двух батальонах Пауля и Шульце.

Русские отходят, - сообщают они новому командиру 7-го полка. - Небольшими группами они направляются на восток.

21 декабря 11-я и 13-я танковые дивизии, а также 2-я парашютная получают приказ идти на восток.

Надо окончательно закрыть брешь на нашем фронте, - заявляет начальник штаба армейского корпуса.

Погода хмурая, все небо обложено, сильный холод. Все покрыто снегом и туманом, очень плохая видимость.

Парашютисты выступают в 6 часов 30 минут утра, на час раньше, чем накануне. Они провели ночь на открытой местности и очень замерзли.

Немного позади за своими товарищами стрелками саперы инженерного батальона дивизии ждут в укрытии на местности восточнее высоты 170,3 приказа наступать. Это единственный свободный резерв в предстоящем тяжелом сражении.

21 декабря 7-я рота вместе с другими ротами 2-го батальона 2-го полка атакует высоту 167 у Новгородки. 7-й ротой командует лейтенант Наварра, после того как в 5-й роте его заменил лейтенант Лепковски.

Несмотря на ожесточенное сопротивление русских, немцы продвигаются, но несут тяжелые потери убитыми и ранеными. Внезапно русские контратакуют, пытаясь сдержать противника. Но парашютисты вновь идут вперед, хотя и теряют многих людей.

Фельдфебель Мартин Юнге служит во взводе лейтенанта Заксе, в котором он командует полувзводом тяжелых пулеметов. Одним из двух пулеметов командует унтер-офицер Вальтер Вильгельм, а другим обер-ефрейтор Рудольф Мюллер, под началом которого три парашютиста: наводчик Франц Ридель, один из его старых товарищей, заряжающий Херберт Зайтлер и подносящий Курт Пфистер.

Стрелки-парашютисты 2-го полка, поддерживаемые двумя штурмовыми орудиями, успешно продвигаются вперед с самого начала операции. Бегом по глубокому снегу они достигают вершины высоты 167. Вдруг на фланге 7-й роты появляются русские танки и останавливают немецкое наступление.

Мюллер и его товарищи вынуждены ползти. Они с трудом пробираются среди трупов русских артиллеристов - расчета противотанковой пушки, разбитой точным огнем одного из штурмовых орудий. Они добираются до воронки, где обер-ефрейтор приказывает привести пулемет в боевую готовность.

В этом укрытии Мюллер видит двух своих товарищей из 5-й роты Лепковски - фельдфебеля Фрица и обер-ефрейтора Стрелова.

Как дела, господин фельдфебель? - спрашивает он.

Было бы лучше, если бы не было этих проклятых танков за спиной.

Думаю, что один из них нас обнаружил. Прячься!

Шестеро парашютистов укрываются как могут, в то время как неприятельский танк открывает огонь из своего бортового пулемета. Очереди проходят над воронкой, но немцы не могут ни покинуть своего укрытия, ни связаться со своими товарищами.

Надо отсюда выбираться! - бросает Мюллер Фрицу и Стрелову.

Ползком по глубокому снегу, который им приходится отгребать, все трое добираются до откоса. И слышат немецкую речь. По другую сторону дороги находятся их товарищи. Трое парашютистов обнаруживают себя и броском преодолевают дорогу, сваливаясь в ров с другой стороны.

В это время штурмовое орудие под командованием лейтенанта подбивает два русских танка. Раздается ужасный взрыв. Башня одной машины вырывается, как пробка от шампанского, поднимается в воздух и падает в снег недалеко от маленькой группы парашютистов.

Обер-ефрейтор Мюллер берет свой пулемет и расчет.

Устанавливай пулемет за откосом, - приказывает он Риделю.

Ему помогает заряжающий Зайтлер, они устанавливают пулемет и немедленно открывают огонь. Целей предостаточно. На снегу видно много русских солдат. Есть даже противотанковые пушки и их расчеты. Несколько очередей вынуждают их распластаться на снегу.

Пулемет Мюллера стреляет через брешь, проделанную взрывом русского снаряда несколькими минутами раньше.

Идеальное положение, - замечает командир расчета. - Два раза в одно место снаряд не падает.

Стрелки других взводов 7-й роты лейтенанта Новарра продвигаются вперед и оттесняют противника. Они уже почти хозяева положения. За ними могут следовать расчеты тяжелого оружия. Слышится короткий приказ:

Пулеметы, вперед!

Мюллер приказывает своему расчету приготовиться и покинуть позицию.

У меня осталось еще несколько патронов в ленте, - говорит ему Ридель. - Я хотел бы их дострелять, прежде чем вставлять новую и менять позицию, Рудольф.

Как хочешь, Франц.

В этот момент сильный взрыв потрясает откос. Русский противотанковый снаряд разрывается прямо у пулеметного расчета. Находясь в нескольких шагах от взрыва, Мюллер не задет. Но все его товарищи пострадали: Ридель и подносящий Пфистер лежат убитыми на дороге. Заряжающий Зайтлер тяжело ранен.

Весь засыпанный снегом и землей, но целый обер-ефрейтор Мюллер оглушен взрывом. Он долго сидит на снегу, неспособный двинуться, положив голову на руки, готовый выть от бешенства от потери трех своих товарищей. Затем он понемногу собирается, помогает накрыть брезентом тела убитых. Раненого отводят к одному из штурмовых орудий.

Как только будет возможно, мы переправим его в тыл, - обещает командир самоходки.

Мюллер прыжками добирается до бывших русских позиций, которые немецкие стрелки только что отвоевали. Там теперь укрылись парашютисты, в основном в ямах, где лежат тела убитых красноармейцев. Отовсюду слышны стоны и призывы раненых, немцев и русских. В тумане, который днем только усилился, в белых маскировочных халатах их трудно различить.

Бой прекратился, больше не слышны выстрелы и пулеметные очереди. Но время от времени падают мины. Земля дрожит под редкими, но опасными взрывами. Некоторые из них попадают в цель.

Командир взвода 7-й роты и один из санитаров убиты.

Где лейтенант Наварра? - спрашивает Мюллер.

Он пропал.

Осмотрев местность, парашютисты обнаруживают три тела, лежащих одно на другом. Можно понять трагическую сцену, произошедшую здесь.

Лейтенант Наварра, который недавно перешел из 5-й в 7-ю роту, был убит русским снайпером. Унтер-офицер Ганс Бон, командир взвода, пришел ему на помощь, но тоже попал под пулю снайпера. Ротный санитар бросился к ним, но в этот момент рядом с ним разорвался снаряд. Он замертво упал на тех, кому хотел оказать помощь.

Новгородка теперь полностью в руках германских солдат.

Надо продолжать наступление, - приказывает майор Питцонка командирам батальона.

Днем его люди доходят до рубежа, расположенного между высотками 159,9 севернее Новгородки и 167 юго-восточнее.

Вечером 7-я рота 2-го полка получает приказ уйти с высоты 167. Оставшиеся в живых после жестокого боя парашютисты спускаются с невысокого холма. На противоположном к русским склоне обер-ефрейтор Мюллер и унтер-офицер по имени Хартман копают в снегу яму, чтобы провести в ней ночь.

Русские, дрогнувшие в первый момент под яростным натиском парашютистов, затем проявляют истинное мужество. К концу этого кровопролитного дня, с наступлением сумерек, они снова занимают высотку 167.

Парашютисты сражаются днем и ночью с пустыми животами, спят в ямах, пьют воду из растопленного снега, грызут замерзшие куски хлеба. Даже в зимних костюмах они промокают, их продувает ветер, они замерзают до мозга костей. Их осунувшиеся грязные лица прорезаны глубокими морщинами, глаза лихорадочно горят. В ямах они дрожат от холода. После атаки 16 декабря у них не было никакой возможности передохнуть, силы их на исходе.

Парашютисты 2-го батальона 2-го полка узнают плохую новость: «Русским удалось вновь завладеть высотой 167».

Майор Эвальд отдает приказы ротным командирам:

Надо снова занять позицию, которую мы взяли штурмом вчера, - говорит он им.

Это будет тяжело, господин майор.

Нас поддержат два танка «Пантера» 11-й танковой дивизии.

Тогда должно получиться.

Советская артиллерия беспрестанно обстреливает западный склон, по которому должен пройти противник, чтобы попытаться захватить высоту, находящуюся вблизи Новгородки и подвергающуюся обстрелу русских орудий, минометов и противотанковых пушек.

Ранним холодным утром выступают танки, за которыми следуют стрелки-парашютисты. Но на подходе они сталкиваются с плотным огнем всех противотанковых орудий, собранных к высоте 167.

Что же, мы пойдем без вас! - недовольно отвечает командир батальона парашютистов.

Он бросает в бой роты 2-го батальона. Красноармейцы встречают их адским огнем. Отовсюду слышны стоны тяжело раненных. Санитаров зовут со всех сторон на помощь пострадавшим. Очень небольшое число парашютистов доходит до позиций, удерживаемых русскими на отметке 167.

Обер-ефрейтор Мюллер с несколькими солдатами добирается до траншеи. Он прыгает в нее, и там завязывается бой с последними русскими, держащимися за свои боевые позиции. В течение бесконечных минут раздаются очереди и взрывы.

В конце концов русские оттеснены, и немцы занимают свои позиции, опять повернув их в направлении неприятеля.

Теперь они вернутся нескоро, Гельмут! - говорит Мюллер своему товарищу.

Не уверен, Рудольф, - отвечает тот. - Чем больше их убивают, тем больше их вырастает, как из-под земли. Они как привидения.

Остается еще много русских снайперов, расположившихся на местности. В белых маскхалатах они практически незаметны. Время от времени звучит одинокий выстрел.

Унтер-офицер Кунце хочет вылезти из своей ямы, чтобы присоединиться к товарищу. Он выпрыгивает, но тут же падает на землю, сраженный пулей в живот. Лейтенант Заксе, командир боевой группы 5-й роты, тяжело ранен в голову.

Майор Эвальд находится среди своих людей из 2-го батальона. Ему докладывают о тяжелых потерях в ротах.

Необходимо ослабить натиск противника и немного передвинуть наши передовые посты, - говорит он.

У него только одна резервная часть - батальонный взвод самокатчиков, которым командует обер-фельдфебель Заух.

Теперь ваша очередь, - говорит он ему.

Слушаюсь, господин майор.

Заух ведет своих парашютистов без велосипедов. Однако далеко продвинуться им не удается: вскоре их останавливает плотный огонь русских, которые уже приободрились после взятия высоты 167.

Кончается короткий зимний день, наступает ночь. Холод становится еще сильнее. Небольшими группами уходят парашютисты в морозную ночь на поиски своих погибших или раненых товарищей. Выживших они приводят к полугусеничному бронетранспортеру, который должен отвести их в тыл в санчасть.

Но находят не всех. Некоторых найдут в укрытиях или за сугробами снега только через сутки.

Так обер-ефрейтор Мюллер находит своего товарища ефрейтора Штеркера. Тот лежит на пулемете, как будто хочет прикрыть его своим телом. Его тяжело ранило в руки, и он не мог подняться. В таком положении он и получил пулю в голову, которая положила конец его жизни.

Ночью 23 декабря парашютистов батальона Эвальда наконец-то сменяют, и они уходят с высоты 167. Они медленно спускаются с холма и собираются внизу. Офицеры проводят перекличку. В 7-й роте 2-го полка из 200 человек осталось только тридцать пять.

Совершенно апатичные, солдаты удивляются, как они смогли пережить этот ад. Полевая кухня раздает им горячий кофе и сосиски. Вместе с ними находятся русские пленные, которые кажутся такими же утомленными и голодными. Еды хватает на всех, так как она была предусмотрена на более чем сто человек в каждой роте. Немцы и русские вместе восстанавливают свои силы, прежде чем отправляются каждый к своей судьбе - одни на передовые линии, другие - в лагерь для военнопленных.

Новгородка

23 декабря 1943 г. капитан Финцель и его 1-й батальон 6-го полка получают приказ прийти на смену одной из армейских частей на левом крыле 2-й парашютной дивизии.

Как только Финцель узнает это, он садится в свой «Кубельваген» и направляется на позиции той части, которую надо заменить. В то утро все заволокло густым туманом. Водитель тут же заблудился. Остается одно - вернуться назад.

Поезжай по нашим следам на снегу, - приказывает ему офицер.

И они возвращаются в батальон.

Отправляемся сейчас же, - решает он.

Единственное решение, чтобы не заблудиться в тумане, - это двигаться по компасу.

Приглушенный шум сражения также позволяет как-то ориентироваться. Погода действительно очень плохая, воздух холодный, мокрый снег проникает повсюду и стекает ручейками. У всех парашютистов вскоре промокают ноги.

С наступлением ночи Финцель и разведчики его батальона добираются до части, которую они должны сменить. Капитан-парашютист обнаруживает, что его товарищ из сухопутной армии устроил свой командный пункт в фургоне грузовика. Печка, на которой стоит паяльная лампа, дает какое-то тепло. Финцель тотчас посылает связных, чтобы собрать свои роты, которые следуют за ним на близком расстоянии.

Первыми прибывают обер-лейтенант Гамер из 1-й роты и обер-лейтенант Доннер из 2-й. Финцель тотчас отдает им приказ занять боевые позиции, сменив своих товарищей.

Парашютисты уходят в ночь. К своему большому удивлению, они не находят ни устроенных позиций с укрытиями и траншеями, ни даже простых окопов для людей. Пехотинцы сухопутной армии жили на открытой местности на невообразимом холоде!

Справа от новых позиций батальона Финцеля находится знаменитая высотка 159,9. Капитан отдает приказ обер-лейтенанту Гамеру:

Вы пошлете туда один из взводов вашей 1-й роты, - говорит он ему. - Это ключевой пункт как для русских, так и для нас.

Командир батальона устраивается на своем командном пункте, расположенном на середине склона. Простая крыша, немного соломы на досках и брезент, прикрывающий вход, - вот все удобства.

Батальон Финцеля прикрыт от неприятеля земляной насыпью, которая перегораживает долину, находящуюся в выемке.

Надо заняться связью с соседями.

Невозможно никого найти слева, господин капитан, - уверяют дозорные.

Финцель решает расположить там 4-ю роту с пулеметами и минометами, с двумя взводами, один над другим на склоне. Роты Гамера и Доннера держат основной боевой рубеж.

Пока я оставляю 3-ю роту Вёрнера в резерве, - решает Финцель.

Слева батальон 6-го полка устанавливает связь с одним из двух батальонов 2-го.

Только парашютисты устраиваются на своих новых позициях, как приходит почта из родных мест. Это отдых и радость для всех, кто получил весточку из дома.

На Рождество обер-ефрейтор Рудольф Мюллер из 7-й роты 2-го полка произведен в унтер-офицеры. Но ничто: ни повышения, ни бутылки вина, ни награды - не могут заглушить боль потерь. За два дня - 21 и 22 декабря - у Новгородки его рота потеряла 52 человека убитыми и 76 ранеными.

Рождество прошло почти спокойно. Парашютисты получили дополнительный паек, но самое главное - почту.

Солдаты 5-й роты 2-го полка под командованием лейтенанта Лепковски получают приказ идти вперед.

Мы должны сменить 6-ю роту, которая удерживает трудную позицию на отметке 159,9, - объявляет командир.

Их около пятидесяти человек, у них тяжелое снаряжение и боеприпасы для личного и группового оружия. Каждый патрон на счету.

Рота Лепковски еще не дошла до высоты, на которой стоят их товарищи из 6-й роты, когда русские неожиданно начинают обстрел из «сталинских органов». Через несколько секунд пронзительный свист заканчивается взрывами грозных снарядов. Парашютисты прячутся как могут.

Сразу шестнадцать снарядов пробивают твердую замерзшую землю. Сотрясение воздуха от взрыва настолько сильное, что всех людей прижимает к земле. Такое ощущение, что их легкие сейчас разорвутся. Но каким-то чудом после взрыва нет ни убитых, ни даже тяжело раненных.

Вперед! - кричит лейтенант Лепковски. - Продолжаем!

Офицер устремляется к вершине холма, увлекая за собой всех, кто остался от 5-й роты. За ним следуют обер-фельдфебель Фриц и трое из его штабного взвода - унтер-офицер Мюшенборн, обер-ефрейтор Альбен и ефрейтор Нагель.

Скрытые от глаз и огня русских, они заходят с тыла высоты 159,9, где чувствуют себя в большей безопасности. Поднимаются по склону и доходят до самой вершины. Командир 6-й роты ждет своего товарища и его парашютистов.

Рад видеть вас, - говорит он. - Но местечко гиблое, надо быть осторожным!

Сменившаяся рота тут же спускается с холма и возвращается к исходным позициям. Видно, как люди довольны тем, что могут покинуть этот опасный аванпост.

Очередь 5-й роты 2-го полка занять высоту 159,9. Лейтенант Лепковски отдает приказания взводным командирам. Затем он отправляется на командный пункт, который до него занимал обер-фельдфебель Фриц. Это довольно просторный, глубоко врытый в землю бункер, с бревенчатой крышей, засыпанной землей и ветками для маскировки. Вдоль стен две скамьи, на которых можно сидеть и даже лежать, чтобы немного отдохнуть.

Недалеко от укрытия немцы выставили в боевой готовности две 75-мм противотанковые пушки. Впереди, направленные на русские линии, неподвижно стоят штурмовые орудия. У них повреждена ходовая часть, но они еще могут стрелять. Это настоящая крепостная артиллерия.

Нельзя, чтобы они стояли неподвижно между линиями, - считает Лепковски. - Если штурмовое орудие не может двигаться, оно становится бесполезным.

Что будем делать, господин лейтенант? - спрашивает его обер-фельдфебель Фриц.

Завтра утром я пришлю сюда взвод.

На рассвете несколько парашютистов пробираются от немецких позиций к штурмовым орудиям. Одно за другим их оттягивают тягачами, не обращая внимания на огонь советской артиллерии.

Несмотря на холод, лед и снаряды, которые без перерыва падают во время этого маневра, штурмовые орудия отводят к ремонтному пункту, где ими займутся механики.

24 декабря 2-я дивизия Рамке занимает участок, который до этого держала 11-я танковая дивизия. За последние дни это соединение вынесло много тяжелых сражений, потеряло много танков, и теперь оно выводится с фронта.

Справа от парашютистов, стоящих в Новгородке и на соседних холмах, находятся танковые экипажи 13-й дивизии. Их соседи слева - пехотинцы 367-й пехотной дивизии, но они довольно далеко, километрах в пяти.

Приходит предупреждение командования:

«Удвоить бдительность в канун Рождества и в последующие дни. Вероятность русской атаки».

Группе русских танков удается проделать брешь слева, там, где парашютисты должны были иметь связь с сухопутными частями.

25 декабря советские патрули беспрестанно беспокоят противника на его позициях, где, конечно, немцам не до праздника. Русские пытаются обнаружить расположение их обороны. Это верный признак скорой атаки.

Самая опасная точка - высота 167, которая выдержала три атаки.

Небольшими группами русские солдаты пробираются даже в Новгородку и пытаются там укрепиться. Их надо оттуда выбивать в жестоких схватках за каждую улицу и каждый дом.

В следующую ночь атаки русских все учащаются и становятся еще интенсивнее утром 27 декабря. На этот раз они атакуют правое крыло парашютной дивизии, на ее стыке с 13-й танковой. Русские бросают в бой не менее одного батальона, в то время как немцы здесь имеют всего несколько десятков утомленных солдат.

Высоты 167 и 159,9 самые опасные. В расположении немцев открываются бреши.

Батальон Финцеля держит высоту 159,9 с 23 декабря. После жестокого боя русским удается ее взять. Финцель получает приказ контратаковать, он вновь отбивает потерянную высоту после быстрого и кровопролитного рукопашного боя. Но красноармейцы не сдаются и снова занимают холм. Необходима новая контратака.

В этой операции ранен командир 2-й роты батальона Финцеля обер-лейтенант Доннер. Его заменяет другой офицер, и в морозных сумерках парашютисты вновь идут на штурм.

Таким образом, за одну ночь было шесть атак. Ранним утром высота 159,9 еще находится в Руках немцев. Русские отброшены, но обороняющие ее немцы уже доведены до крайности. Их надо обязательно сменить, иначе высота будет потеряна.

27 декабря 2-й батальон 2-го полка под командованием Эвальда приходит на смену батальону Финцеля.

В районе Кировограда стоит в это время мощная немецкая танковая группировка - 57-й танковый корпус, в котором не меньше семи дивизий. Напротив русские выставили четыре армии и танковый корпус 2-го Украинского фронта и три армии 1-го Украинского фронта. Красная Армия не скрывает своего намерения окружить и уничтожить все немецкие войска, занимающие оборону между Днепром и Каневом, в том числе в Кировограде на реке Ингул и в Первомайске на Буге.

Сражение развертывается не в степи на открытой местности, а в самом центре крупного промышленного района, контроль за которым каждый из противников намерен установить любой ценой.

В ночь на 28 декабря на этом участке происходит замена частей. По приказу армейского корпуса 17-я танковая дивизия покидает фронт, а 2-я парашютная дивизия занимает позиции, на которых до сих пор стояла 13-я танковая.

1943 год заканчивается относительно спокойно, но все понимают, что 1944-й будет ужасен.

Пока же зима продолжается, а с ней и страдания, обморожения, тысячи тягот, которые испытывают люди, живущие в жалких укрытиях и стоящие на посту на позициях, вырытых прямо в снегу.

Новоандреевка

5 января 1944 г. советские войска начинают свое зимнее наступление. В 6 часов 15 минут утра кажется, что все орудия Красной Армии в одно и то же время открывают огонь по немецким позициям в районе Кировограда. За секунды с неба проливается настоящий стальной дождь - стреляют полевые пушки, тяжелые минометы, противотанковые орудия, пушки «ratsch-boum», слышен оглушающий вой «сталинских органов».

Все исчезает во взрывах, пыли, фонтанах земли и снега. Участок, где укрылись парашютисты 2-й дивизии, многократно перепахан снарядами. Стоит адский гул. Никто не мог себе представить такого огненного шквала. Каждая следующая бомбардировка русских становится более мощной, яростной и меткой.

Горизонт взрывается от гула советских снарядов. Куда ни глянь, линия между белым снегом и черным небом полна огнедышащими орудиями. Но нет времени на созерцание, первые снаряды плотно падают на позиции дивизии Рамке.

Все телефонная связь прервана, кабель оборван. Бесполезно посылать ремонтные бригады. Это означало бы отправлять людей на верную смерть. В любом случае спустя несколько минут будут новые обрывы.

Через полчаса после начала артобстрела многочисленная русская пехота выходит со своих позиций восточнее Кировограда и, пользуясь туманом, начинает атаку. Пехоту сопровождают танки.

Во 2-й дивизии едва насчитывается три тысячи солдат на фронт, растянувшийся на 20 километров. А по подсчетам разведки, у противника только пехоты более пяти дивизий.

После артобстрела все парашютисты выходят из своих укрытий и готовятся к жестокой рукопашной схватке.

Так как связь прервана, каждая часть становится островком, который каждую минуту может захлестнуть неотвратимая всепоглощающая волна. Батальон, рота, взвод, боевая группа - каждая дивизионная часть теперь изолирована, и каждый командир, как и его люди, сознает, что нет другого пути, как стоять насмерть. Пулеметчики и минометчики поддерживают оборону стрелков-парашютистов.

Немцы сражаются с сумрачной решимостью. Легендарный дух жертвенности парашютистов проявляется сполна.

2-й батальон 2-го полка под командованием капитана Эвальда атакует сразу с юго-востока, с севера и с северо-запада. Эвальду удается организовать круговую оборону. Вскоре его батальон полностью окружен, но он еще удерживает высоту 159,9, один из ключевых пунктов немецкой обороны севернее Новгородки.

Этот холм - одна из целей русских, и они хотят взять его любой ценой. На рассвете позиция, на которой стоит 5-я рота 2-го полка под командованием лейтенанта Лепковски, выдерживает невероятную бомбардировку: пушки крупного калибра, полевые орудия, «сталинские органы», тяжелые минометы концентрируют огонь на этой высоте. Парашютисты сжались в укрытиях и траншеях и ждут, когда стихнет этот ураган огня и стали. Внезапно обстрел идет на спад. Наблюдатель объявляет:

Вот они!

Все устремляются на свои боевые посты, в то время как снаряды еще продолжают падать. Русская пехота атакует сразу с трех сторон.

У Лепковски есть связь по рации с батальоном. Офицер приказывает артиллерии открыть заградительный огонь, а пулеметчики пытаются остановить атакующих.

В этот день русские идут в атаку пять раз, и пять раз парашютисты отбрасывают их. Но их только сорок пять, они полностью изолированы на этой высоте, обстреливаемой орудиями. Противник вынужден отступить и начать новый артобстрел. Снаряды разбрасывают замерзшую землю, но не пробивают крышу блиндажей, покрытую толстым слоем земли и бревен.

Такой же жестокой атаке, как их товарищи из 2-го батальона под командованием капитана Эвальда, подвергаются парашютисты 3-го батальона капитана Таннерта. Они располагаются восточнее Плавней, на дороге к Верхней Каменке, отвечают огнем всего своего оружия, но полностью сознают, что отрезаны от своих соседей на линии фронта.

Могут ли части, уже обескровленные в предыдущих боях и оглушенные свирепым артобстрелом, обрушившимся на них на рассвете этого дня, 5 января, пытаться контратаковать при таком натиске? Однако 9-я рота батальона Таннерта получает приказ провести операцию, граничащую с самоубийством.

Вас будут поддерживать три штурмовых орудия, - обещает командир батальона.

Только три штурмовых орудия! Против не менее чем шестисот русских пехотинцев, которых поддерживают танки.

Контратака не проходит, и 3-й батальон 2-го полка неизбежно попадает в окружение вражеских атакующих колонн. Русские танки с пехотинцами на броне быстро проникают на немецкие позиции до самого командного пункта батальона. Капитан Таннерт выскакивает из укрытия и вступает в бой вместе со штабными офицерами и несколькими десятками парашютистов из роты, которую он держал в резерве. Столкновение противников длится несколько часов, неоднократно переходя врукопашную, когда в ход идут штыки и саперные лопатки.

В конечном итоге два советских танка подбиты, их экипажи и пехотное сопровождение выведены из строя, а немцы остаются хозяевами рубежа.

Первые сообщения по рации поступают на командный пункт 2-го батальона 5-го полка майора Рольшевски на северном участке фронта, обороняемого дивизией парашютистов. Все говорят одно и то же:

К нашим позициям приближаются группы танков в сопровождении многочисленной пехоты.

Несколько противотанковых орудий могут еще действовать. Головные машины русских подбиты сразу. Получив пробоины или потеряв гусеницы, некоторые начинают гореть. Но за первой волной наступления следует вторая.

Ее тоже встречают пушки, и снова слышен глухой рокот снарядов. Остановлены еще несколько машин. Третья волна наступления уже перекатывается через линию аванпостов. Потом накатывает четвертая и пятая.

Русские пехотинцы идут в бой пешком или на броне танков. Кажется, что их количество бессчетно.

Почва настолько перепахана снарядами, что от снега не остается и следа. Видна только темная и замерзшая земля. Снаряды пробивают в ней новые воронки.

Немецкие парашютисты стреляют в советских солдат, прячущихся за башнями и корпусами танков. Несколько человек падают замертво. Но танки упрямо ползут, пересекают немецкие позиции и направляются в глубину обороны, чтобы потом подавить ее ударом с тыла.

Отбивая атаку противника, парашютисты 3-го батальона 5-го полка держат круговую оборону. Теперь уже нет главной оборонительной линии, а только несколько опорных пунктов, которые быстро окружают. Однако есть приказ держаться любой ценой, и парашютисты держатся.

Через полчаса после начала штурма первый русский танк подходит к командному пункту майора Рольшевски, прямо к бункеру, в котором расположена медчасть. Из трубы бункера выходит черный дым, но советский танкист его, кажется, не замечает.

В укрытии помощник командира батальона поспешно сжигает все важные документы. Вокруг командного пункта теперь уже около двух десятков танков. Но они не задерживаются, а проезжают дальше на запад. У них приказ - дойти до огневых позиций тяжелых противотанковых и зенитных орудий и уничтожить их.

Медчасть 2-го батальона 3-го полка переполнена ранеными. Все время прибывают новые. Врачу и санитарам они сообщают одно и то же:

Мы практически окружены. Потери очень тяжелые, но мы еще держимся.

Линия обороны батальона Рольшевски, прорванная русскими, теперь восстанавливается за спиной противника, который движется на запад. Индивидуальные окопы и траншеи снова заняты немецкими парашютистами. Но их ряды заметно поредели.

У двух последних немецких штурмовых орудий кончились снаряды, и их оттаскивают в тыл. Как могут, размещают на их броне раненых, которых надо эвакуировать.

Через полчаса, когда парашютистам кажется, что они в очередной раз стали хозяевами позиции, русские появляются снова. Они еще раз прорывают фронт и захватывают ближайшую деревню, которая находится как раз за линией обороны 2-го батальона 5-го полка.

Через открывшуюся брешь течет непрерывный поток танков с советскими солдатами. Только перед батальоном Рольшевски проходят около двухсот русских танков и тысячи пехотинцев.

К 10 часам утра парашютисты слышат первые выстрелы. Это немецкие пушки, вступившие наконец в бой на западе Новоандреевки. На первых линиях бойцов поддерживают 150-мм орудия и 105-мм пушки парашютного артиллерийского полка майора Франке.

Прямой наводкой бьют по советским танкам, многочисленными отрядами двигающимися по заснеженной равнине. Все артиллерийские расчеты сокращены до минимума, остальные артиллеристы посланы сражаться на передовую как пехотинцы.

Батальон Ролыпевски полностью смят советской пехотой. Остаются только небольшие изолированные группы, держащие круговую оборону на отдельных опорных пунктах и в непосредственной близости к командному пункту. Через глубокие бреши русские прорываются на оборонительные позиции.

Красная Армия атакует также правое крыло 376-й пехотной дивизии, которая находится севернее парашютной. Русские авангарды уже дошли до Червонного Яра. Теперь парашютисты полностью отрезаны от своих товарищей из сухопутной армии.

Высота 191,3 - это позиция на крайнем левом фланге дивизии Рамке. Эту высоту держит лейтенант Флемминг и несколько парашютистов из батальона Рольшевски. Полностью окруженные советской пехотой, немецкие солдаты продолжают ее отбрасывать в кровопролитных стычках и рукопашных боях. В 11 часов утра командир 2-го батальона 5-го полка получает последнее сообщение от роты Флемминга:

«Мы еще держимся».

У молодого офицера осталась только горстка парашютистов из 7-й роты. Сам Флемминг тяжело ранен, но продолжает командовать. В конце концов высота 191,3 взята русскими и, таким образом, ликвидирован весь северный заслон немецкой обороны.

Майор Рольшевски не смог предотвратить драму, так как у него осталось только одно штурмовое орудие, которое истратило все свои снаряды. Стрелки 5-й и 6-й рот из последних сил удерживают позиции с помощью пулеметчиков и минометчиков 8-й роты.

5 января к 11 часам утра рота парашютного саперного батальона прибывает на командный пункт 2-го батальона 5-го полка. Это последний резерв дивизии…

У вас кончились боеприпасы, - говорят саперы-парашютисты своим товарищам стрелкам. - Мы доставили вам несколько ящиков с патронами и гранатами.

Тогда майор Рольшевски отдает приказ контратаковать. Он считает, что это единственная возможность спасти остатки своего батальона. Но, прежде чем парашютисты успевают вылезти из своих укрытий, русские начинают новый штурм. Русскую пехоту сопровождают многочисленные танки.

Последнее противотанковое орудие выстреливает свой последний снаряд. Головной танк поражен и начинает гореть, выбрасывая огромное облако черного дыма.

Не зная, что у батальона Рольшевски теперь уже нет ни одного противотанкового орудия, способного вести огонь, русские танки разворачиваются и быстро уезжают, оставив своих пехотинцев выбираться, как могут.

В этот день 5 января бронегруппа 13-й танковой дивизии вступает в бой, чтобы как-то прикрыть левый фланг дивизии парашютистов. Командует полковник Хаске, который просит нескольких парашютистов «Второго» направлять его танки.

Русские же танки уже давно прорвали немецкие линии. Они нападают на боевые позиции с тыла, передвигаются между батареями в поисках цели, и артиллеристы защищают свои орудия от этих непрестанных атак.

В штаб парашютной дивизии поступают первые итоги. Они красноречивы:

Всего около пятисот русских танков прорвали наши линии, господин подполковник, - объявляет начальник штаба подполковнику Кроху. - Сто семьдесят девять уже уничтожены.

Остается еще более трехсот! - восклицает заместитель командира дивизии Рамке.

Все средства брошены в бой: зенитные и противотанковые орудия, штурмовые орудия, полевые пушки, легкая артиллерия.

Солдаты противотанкового дивизиона капитана Керутта, стоящие на передовых позициях, первыми попали в горнило. С десятком 75-мм противотанковых орудий они уничтожили более тридцати русских танков, семь из которых разбила пушка обер-ефрейтора Хирша и пять - унтер-офицера Херца.

Девять «Т-34» были выведены из строя «вручную» - минами или подрывными зарядами.

Подполковник Крох организует оборону Новоандреевки с легкоранеными солдатами, которых быстро перевязали и снова отправили в бой. К ним присоединяются артиллеристы, штабные секретари, связисты, образуя небольшие боевые группы. Крох собирает всех, кого может.

Это оставшиеся в живых из 3-го батальона Таннерта из 2-го полка - около 60 человек, которые отступали метр за метром, не переставая сражаться.

Затем их товарищи из инженерного батальона. Саперы-парашютисты капитана Герштнера - их не больше восьмидесяти, но это проверенные вояки, умеющие обращаться с минами и взрывчаткой. Грозная сила против русских танков.

Южная часть Новоандреевки держится до ночи. Затем ее окружают сразу с трех сторон. Командование решает прорываться на юго-востоке.

Это единственный выход, - считает дивизионный офицер. - Надо и избежать полного оцепления, и прикрыть левое крыло 7-го полка, которое теперь «повисло» совершенно без всякой связи. Надо любой ценой избежать того, чтобы дивизия Рамке была разделена на две части.

Капитан Эвальд все еще держит высоту 159,9 2-м батальоном 2-го полка, но его атакуют со всех сторон.

Оба батальона 7-го полка - 2-й Пауля и 3-й Шульца - стараются восстановить связь на левом крыле, но под натиском русских рискуют оказаться в еще большей изоляции.

Напор врага становится таким, что штаб 2-й парашютной дивизии перенесен западнее из Рипшина в Веселое.

Майор Рольшевски думает только об одном: пусть скорее наступит ночь. Тогда его батальон сможет под прикрытием темноты отойти. Командир 2-го батальона 5-го полка рассчитывает направиться к северу, где, кажется, русских меньше и они не такие активные.

С наступлением ночи на поле боя воцаряется относительное спокойствие. Раненых погрузили на последнее штурмовое орудие и на тягачи 75-мм противотанковых пушек, у которых не осталось ни одного снаряда.

Арьергард прикрывает отступление батальона.

Отойти будет трудно, - считает Рольшевски. - Слишком светло.

Полная луна тускло освещает заснеженную степь, и ночь оказывается почти такой же светлой, как день.

Парашютисты уходят со своих позиций и начинают двигаться на север. Через несколько часов марша они останавливаются по приказу своего командира и организуют оборону. Майор Рольшевски заметил какие-то тени впереди, которые отрезают под прямым углом отступление его людей. Длинная вереница русских повозок, вероятно с продовольствием и боеприпасами, направляется на запад.

Немцы пропускают ее и долго пережидают, прежде чем снова пуститься в путь. Затем следует еще одна колонна машин в том же направлении. Парашютисты волнуются, так как скоро уже рассветет. Командир торопит своих людей. Они ускоряют шаг. Некоторые начинают бежать. Штурмовое орудие и тягачи противотанковых пушек следуют за разведчиками. Весь батальон пробирается через неприятельские составы. Иногда парашютисты слышат выстрелы и взрывы. Русские их засекли!

На последнем дыхании беглецы прячутся в снежные ямы. Повсюду они видят колонны Красной Армии, продвигающиеся на запад.

Разведчики 2-го батальона 5-го полка замечают небольшую деревушку. По сведениям, полученным по рации, неприятеля в ней нет. Однако, как только первые парашютисты хотят в нее войти, их встречают выстрелами.

Майор Рольшевски не решается атаковать, так как не знает сил противника.

Обойдем деревню, - решает он.

Парашютистам встречается еще одна деревня.

Из всех домов гремят выстрелы. Тогда саперы-парашютисты быстро образуют штурмовую группу и гранатами разрешают ситуацию.

Шум боя указывает на то, что немецкие войска недалеко. Парашютисты снова пускаются в путь. Штурмовое орудие не может дальше двигаться.

Больше нет ни капли горючего, - сообщает его командир.

Санитары разыскали крестьянские сани, запряженные лошадью, и перекладывают туда раненых, которые были на броне штурмового орудия.

Луна спряталась, и стало темнее. Русские пленные, которых немцы ведут с собой, не знают, где они находятся, и не могут служить проводниками. Рольшевски решает продолжать идти прямо на запад.

Больше не слышно шума сражения поблизости. Снова появляются дома и тени, черные силуэты вырисовываются на темном небе. Свои? Чужие? Лучше снова обойти.

2-й батальон 5-го полка спускается по склону и оказывается на берегу небольшой реки. Лед покрыт снегом, но он трескается под ногами первых парашютистов. Тем хуже, теперь придется преодолевать препятствие по пояс в ледяной воде. На другой стороне видны дома.

Раздаются крики. На этот раз слышна немецкая речь. Последние парашютисты спешат перейти реку.

Врач, санитары и раненые остаются одни. Повозка застряла в грязи и талом снегу. Берег оказывается слишком крутым, а вода глубокой. Скоро уже рассвет. Врач бросается в воду, быстро переправляется, догоняет последних парашютистов из арьергарда батальона.

Вернитесь! - кричит он. - Надо спасти раненых!

Все возвращаются к реке и переносят раненых на носилках.

6 января на рассвете русские атакуют. Но 2-й батальон 5-го полка уже не один. Тринадцать часов его парашютисты шли через вражеские линии, и вот теперь они влились как арьергардная группа в сухопутную часть. Они огнем сдерживают наступающих, в то время как на санитарных машинах и грузовиках эвакуируют раненых, которых им удалось спасти во время долгого ночного марша. Сорок тяжелораненых солдат будут отправлены на родину благодаря жертве их товарищей из батальона Рольшевски, потерявшего многих своих людей во время отступления.

Кировоград

6 января 1944 г. русские пускают в бой новые соединения пехоты и особенно танков. Наступая с севера Новоандреевки, Красная Армия начинает танковую атаку, которой удается пересечь Ингул между Кировоградом и Тарасовкой.

Наступающие пытаются расширить брешь. Они отбивают пункты, которые еще удерживают парашютисты 2-го полка.

Утром остаткам батальона Эвальда, полностью окруженным неприятелем, удается вырваться и подойти слева к высоте 159,9, все еще удерживаемой лейтенантом Лепковски и его 5-й ротой напротив Воронцовки, в которой прочно держатся русские.

Еще темно, когда в половине шестого утра туманным зимним утром русские бросают в атаку четыре танка «Т-34», которые направляются к позициям парашютистов. Сотни пехотинцев кричат и стреляют.

За несколько сотен метров до главной линии немецкой обороны один из русских танков подрывается на мине. Раздается сильный взрыв, грохот железа, и «Т-34» останавливается. Он неподвижен.

Немного поодаль та же судьба постигает второй танк. Из него вырывается пламя.

Два оставшихся танка останавливаются и открывают огонь из 76,2-мм пушек. Снаряды пролетают высоко над головами парашютистов, вжавшихся в мерзлую землю в индивидуальных окопах и небольших траншеях.

Все танки стоят, но русские пехотинцы пытаются продолжить атаку, устремляются к немецким позициям, накатываются на них все более сильной человеческой волной.

Ура! Ура! - несутся отовсюду их ритмические крики.

В центре позиции слышен адский шум пулеметной стрельбы. Это пулеметы «MG-42», которыми немцы пользуются виртуозно. Скорость, с которой они выстреливают ленту такова, что слышен только непрерывный треск, в котором невозможно отличить промежутки между выстрелами.

К 11 часам утра лейтенант Лепковски на командном пункте связывается по рации с командиром батальона. Внезапно входит унтер-офицер Клаус.

Господин лейтенант, они снова атакуют! - кричит он.

Офицер бросается наружу. Подбегая к траншее, где находится один из его взводов, прямо напротив он видит пять русских танков, приближающихся единым строем.

Слышны два сильных взрыва. Опять мины, заложенные парашютистами, выводят из строя две машины, а три остальные останавливаются, не осмеливаясь двигаться дальше.

Недалеко от командного пункта 5-й роты 2-го полка глухо стреляет 75-мм противотанковое орудие. Снаряд попадает прямо в один из танков.

Их осталось только два! - кричит Лепковски.

Снаряд пушки попадает в один из уцелевших танков, но тому удается развернуться и отойти. Второй следует его примеру, хотя он и не задет.

3-й батальон 2-го полка капитана Таннерта тоже выдерживает жестокую атаку на рассвете 6 января. Группы русских танков появляются в утреннем тумане, за ними многочисленная пехота. Парашютисты согласно полученному приказу укрываются в окопах и пропускают машины. После того как эта волна железа проходит, они принимаются за пехотинцев. Однако, пользуясь туманом, который сменил утреннюю дымку, 600 русских солдат пересекают линию обороны. Парашютистов собираются захватить сзади.

Несколько человек из батальона запрыгивают на три самоходных орудия, которые быстро направляются навстречу русским солдатам, прорвавшимся через немецкие позиции. Завязывается кровопролитный бой. Солдаты из расчетов противотанковых орудий гранатами и штыками отгоняют русских, застигнутых врасплох неожиданной атакой этой маленькой боевой группы, движимой настоящим воинским порывом.

Стрелки и экипажи штурмовых орудий забирают в плен около 150 солдат - всех, кто остался от группы, прорвавшей фронт.

К полудню русские снова атакуют с двух сторон высоту 173,8 на юге. Но вмешиваются штурмовые орудия, вставшие на дороге Новгородка - Покровское. Им удается остановить продвижение неприятеля.

Днем артиллерия и авиация Красной Армии жестоко принимаются за немцев, но те еще держатся, хотя оказываются без тяжелых орудий, без снабжения, а вскоре и без патронов. Настоящий огненный шквал обрушивается на парашютистов 2-го полка.

С остатками своего батальона капитан Таннерт обороняется весь день, предпринимая частные контратаки, чтобы отвоевать утерянные позиции. Время от времени появляется штурмовое орудие, которое посылает несколько 75-мм снарядов, чтобы помочь парашютистам в самые драматичные моменты.

Такое же трагическое положение и у капитана Эвальда, чья рота под командованием лейтенанта Лепковски цепляется за высоту 159,9 напротив Воронцовки. Там к совершенно изможденным стрелкам прибыло подкрепление из 4-й роты саперного батальона - саперы-парашютисты прорвались через русские линии к своим окруженным товарищам.

Падает ночь, и заканчивается этот короткий холодный зимний день. Лепковски формирует небольшую штурмовую группу.

Мы должны уничтожить подбитые неприятельские танки, стоящие перед нашими линиями, - решает он.

Несколько парашютистов скользят в темноте и приближаются к машинам. Но танки не брошены, русским удалось починить гусеницы, и они готовятся отогнать тяжелые машины. Одному парашютисту удается доползти до первого танка и подложить взрывчатку под его корпус. Затем он быстро отбегает. Через несколько секунд сильнейший взрыв разрывает ночь. Машина горит. Пожар освещает все вокруг. Русские выходят из других машин и открывают огонь наугад в направлении немцев.

Лепковски берет легкий пулемет и точными очередями загоняет русских солдат в неподвижный танк. Потом будет уничтожена и эта машина.

Через пять минут одному из солдат удается заложить «тарелочную» мину и под третий танк. Раздается мощный взрыв. Три этих танка никогда уже не выступят против парашютистов 5-й роты 2-го полка.

Ночью 7 января русские пытаются взять высоту 159,9, действуя внезапно, без всякой артиллерийской подготовки. Им удается проскользнуть в траншею, убрать нескольких немецких часовых и проникнуть в глубь немецких позиций. Лепковски решает отступить, перегруппироваться и контратаковать.

Советские солдаты отступают в свою очередь, недолго продержавшись на желанной высоте.

Ночью, между двумя сгычками, парашютисты батальонов Эвальда и Таннерта роют новые оборонные позиции, которые могли бы их защитить от неминуемых обстрелов.

7 января на рассвете при температуре -10° парашютисты лежат в неглубоких и узких окопах, готовые отбивать атаки. Каждый знает, что малейшая брешь будет фатальной для всех. И каждый в одиночку, сжав винтовку или пистолет-пулемет, готовится противостоять неприятельскому нападению, не думая ни на минуту покинуть свой окоп, который, возможно, станет его могилой. Парашютисты полны решимости не уступить ни пяди отвоеванной земли.

Пехота Красной Армии не прошла, но ее сменяет артиллерия. Снова начинается обстрел. Обер-ефрейтор Альбин ранен осколком в шею. Товарищи ведут его на командный пункт 5-й роты. Врач Маркард, который находится в это время на холме, сразу же оказывает ему помощь. Один из парашютистов фотографирует эту хирургическую операцию, произведенную прямо на поле боя.

И на высоте 159,9 перед Воронцовкой утром 7 января парашютисты должны противостоять новой атаке русских танков и пехоты.

Лейтенант Лепковски, а за ним и врач Маркард выбегают из командного пункта. Густой туман обволакивает высоту, его прорезают вспышки красного пламени. Без остановки падают ракеты, выпущенные из «сталинских органов». Парашютисты вжимаются в землю, чтобы не быть разорванными снарядами. Взрывы превращают вершину холма в настоящий огнедышащий вулкан. Вдруг немцы замечают, что русские солдаты уже достигли середины склона. Их танки выпускают снаряд за снарядом, им удается уничтожить два немецких пулемета и вывести из строя их расчеты.

Остается одно средство: 75-мм противотанковые орудия. Завязывается бешеная дуэль между экипажами «Т-34» и расчетами орудий, которым надо остановить неприятельские танки на короткой дистанции. И опять минные поля замедляют танковое наступление.

Однако отряд русских пехотинцев доходит до главного оборонительного рубежа немцев. Завязывается рукопашный бой. В ход идут гранаты и пистолеты-пулеметы, русские отступают вниз по склону, потеряв немало убитыми и ранеными.

Вскоре после этой неудавшейся атаки парашютисты видят русские танки с северной стороны обороняемой высоты. Они четко различают пламя, вырывающееся из их глушителей.

На этот раз речь идет об общем наступлении севернее Кировограда. Красная Армия пытается разрешить ситуацию, брос ив в бой два механизированных корпуса и танко вую бригаду.

Стрелки и саперы-парашютисты лейтенанта Лепковски отбивают еще одну атаку русской пехоты на высоту 159,9. Тогда русские решают не брать ее живой силой, а попробовать обогнуть с запада.

Оставшиеся в живых солдаты 5-й роты теперь отрезаны от своих товарищей из других рот батальона Эвальда.

Лепковски безуспешно пытается связаться по рации со своим батальонным командиром.

Тогда он вызывает одного из своих лучших унтер-офицеров Мюшенборна.

Вы должны связаться с майором Эвальдом, - говорит он ему.

Унтер-офицер возвращается довольно быстро.

Никого нет, господин лейтенант, - заявляет он своему командиру. - Русские заставили батальон отступить. Наши товарищи отошли.

Есть еще проход на запад? - спрашивает Лепковски.

Очень узкий, господин лейтенант. И надо спешить, если мы хотим проскочить между новыми русскими позициями.

Командир 5-й роты принимает решение уходить с высоты, оборона которой уже ничего не дает.

Уходим с наступлением ночи, - приказывает он.

Когда парашютисты доходят до командного пункта 2-го батальона 2-го полка, они находят там только нескольких отставших товарищей и много лошадей.

Лепковски тотчас же их забирает, и его парашютисты продолжают путь на лошадях. Внезапно темноту ночи прорезают выстрелы. Это стреляют русские солдаты, охраняющие дорогу. Парашютисты прорываются, пустив лошадей во весь опор.

Дорога, ведущая к Ингулу и к мосту, который уже загроможден машинами Красной Армии, представляет собой непроходимую пробку. На лошадях парашютистам удается проехать между грузовиками, повозками и тягачами.

Прямо перед ними раздается сильный взрыв. Саперы взорвали мост, считая, что на восточном берегу уже не осталось ни одного их соотечественника. К тому же первые русские машины уже прибывали к мосту.

Парашютисты Лепковски пытаются переправиться на другой берег по обломкам моста. В январе в ледяной воде невозможно переправиться вплавь. Как могут, люди из 5-й роты 2-го полка перебираются на другой берег Ингула по развалинам балок и мостового настила. Строчат русские пулеметы, и некоторые падают под пулями в воду. Но большей части удается переправиться.

Лейтенант Лепковски находит свой батальон. Майор Эвальд поражен, видя его живым.

Я думаю, что на этот раз вы заслужили Рыцарский крест, - говорит он.

Парашютисты, оборонявшие высоту 159,9, отразили не менее семнадцати атак русских. Но от 5-й роты 2-го полка осталось только семнадцать человек.

8 января 1944 г. в Кировограде немцы оказались в окружении: речь идет о трех дивизиях сухопутной армии, из которых одна танковая и одна моторизованная. Под такой же угрозой находится и 2-я парашютная дивизия. Катастрофа неотвратима.

Группа армий «Юг» посылает на этот участок фронта 3-ю танковую дивизию войск СС «Мертвая голова» и моторизованную дивизию «Великая Германия», элитное соединение сухопутной армии. Их танки должны прорвать оцепление. Как это было нужно!

10 января этим двум дивизиям удается восстановить единый фронт. Он проходит западнее Кировограда. Город потерян, но 8-я немецкая армия спасена от окружения, которое казалось неминуемым. В конце концов Красная Армия выдыхается и решает перейти к обороне на завоеванных позициях.

10 января майор Рольшевски прибывает в дивизию со всеми, кто остался от его 2-го батальона 5-го полка: всего тридцать парашютистов из полного состава в тысячу человек! В течение многих дней его батальон был буквально отрезан от дивизии Рамке. Офицер осознает катастрофу, которая обрушилась на его часть:

5-я и 7-я роты полностью уничтожены, - заявляет он. - Не осталось ничего. Абсолютно. Потери в 6-й стрелковой роте составляют 80 %, а в 8-й - 60 %.

Большинство солдат, которых Рольшевски еще удалось собрать на немецких позициях, страдают от серьезных обморожений.

Бойцы 2-й парашютной дивизии Рамке понеcли тяжелые потери, которые добавились к потерям декабря 1943 г. Только с 5 по 8 января 1944 г. было потеряно 153 человека убитыми, среди которых 3 офицера, и эвакуировано 357 тяжелораненых, в том числе 14 офицеров. Таким образом, за три дня из 2300 человек, которые были в дивизии в начале года, выведено из строя около 800. Никогда еще парашютисты не платили такую высокую цену.

ГУСАКОВО

Незадолго до жестоких боев у Кировограда 5–8 января 1944 г., когда жертвенность парашютистов помогла спасти положение, произошли новые назначения в старшем офицерском составе 2-й парашютно-стрелковой дивизии. Капитан Ульрих Маттеас, уже в возрасте и страдающий от болезней, получает командование 1-м батальоном 6-го полка, а его начальник капитан Освальд Финцель поступает в распоряжение дивизионного штаба. Вскоре ему поручат сформировать в Германии 7-й парашютно-стрелковый полк.

В первые дни января он готовится к отъезду, когда узнает, что русские подошли к Кировограду. Положение опасное и неясное.

Я отправляюсь на линии, - решительно заявляет капитан Финцель.

По дороге он встречает человек десять потерявшихся парашютистов. Дезориентированные и деморализованные, они отходят в тыл.

Вы возвращаетесь со мной на фронт, - командует он.

И небольшая группа идет на позиции, удерживаемые 2-м батальоном Пауля из состава 7-го полка.

Отставшие парашютисты возвращаются в свои части и мужественно участвуют в сражениях, которые позволят на какое-то время остановить продвижение русских на Кировоград.

Вернувшись в штаб, Финцель идет к подполковнику Кроху, временно командующему 2-й парашютной дивизией. Он рассказывает, что произошло:

Я нашел батальон в довольно плохом состоянии, особенно с точки зрения морального духа, господин подполковник, - заявляет он своему начальнику.

Возьмите на себя командование батальоном, Финцель, - говорит ему Крох.

А Пауль? - спрашивает командир 1-го батальона 6-го полка.

Он соберет отдельные группы и составит резервное подразделение дивизии.

Батальон, который получает Финцель, насчитывает только 45 человек из положенной тысячи! Остался только один офицер - капитан Кибиц.

Через несколько дней 2-я парашютная дивизия будет вовлечена в общее отступление конца зимы.

Вы будете нашим арьергардом, - говорит Крох Финцелю.

Начинается очень трудный период. Днем надо сражаться с русскими, которые наступают на пятки парашютистам, создавать хоть какую-то линию обороны, чтобы их сдержать. Ночью арьергард должен отходить, догонять главные силы дивизии и устанавливать новые позиции. В таком ритме парашютисты почти не спят и очень утомлены.

20 февраля 1944 г. дивизия, которой снова командует генерал Рамке, останавливается на железнодорожной линии Одесса - Львов.

Теперь это будет наш оборонительный рубеж, - заявляет генерал своему штабу. - Отступать нельзя.

На железнодорожном переезде парашютисты батальона Финцеля находят грузовик с ручными гранатами. Каждой части достается понемногу.

Неподалеку стоит 88-мм тяжелое зенитное орудие. У него еще осталось двенадцать противотанковых снарядов.

Я беру вас с пушкой и расчетом в свой батальон, - заявляет Финцель лейтенанту, командиру этого орудия.

Офицер-парашютист устраивает свой командный пункт в будке на переезде. Затем с капитаном Кибицем он идет на левое крыло батальона, который все еще служит арьергардом дивизии Рамке. Внезапно раздается сильный взрыв. Финцель поспешно возвращается на КП и узнает новость, которая его поражает:

Лейтенант, командующий 88-мм орудием, взорвал его, господин капитан. Затем убежал со своими людьми.

Негодяй! - восклицает Финцель. - Мы могли бы уничтожить еще дюжину русских танков!

Несчастье никогда не приходит одно. Выходит из строя рация. Потом раздаются выстрелы. В бинокль капитан Финцель видит дома, стоящие недалеко от железнодорожного переезда, несколько танков и много солдат, ползущих по снегу в направлении немецких позиций. Это русские, но они еще недосягаемы для батальонного оружия.

В течение нескольких часов пытаются установить связь, потом капитан Кибиц возвращается на КП арьергарда.

На левом фланге мне не удалось обнаружить никого из наших.

А я вижу русских, они идут на нас.

Я тоже их заметил. Они прошли слева. Нас могут окружить.

Я знаю. В два часа дня мы отступаем. Небольшой отряд будет прикрывать наше отступление в течение часа, затем пойдет за нами.

Перед отходом к арьергарду прибывают шесть повозок с ранеными в сопровождении нескольких санитаров и врача из 2-го полка.

Начинает падать снег. Хлопья становятся все гуще и гуще. Совершенно не видно позиций, где стоят, если они, конечно, еще там, их товарищи парашютисты из 2-го полка.

В арьергарде находятся и несколько русских пленных. Они начинают радоваться сложившемуся положению и насмешливо бормотать:

Германцам капут!

Парашютисты заставляют их замолчать одним жестким взглядом, держа руку на спусковом курке. Капитан Финцель дает приказ отступать к Днепру.

После бесконечного марша арьергард подходит наконец к реке. Парашютисты замечают несколько русских танков. Все их пушки направлены на противоположный берег, так как экипажи считают, что позади нет ни одного живого немца.

Нападаем? - спрашивает Кибиц у Финцеля.

С чем? Без противотанкового орудия мы ничего не можем.

Так что же будем делать, господин капитан?

Пойдем вверх по реке, найдем брод.

Повозки с ранеными спускаются к берегу.

Вода кажется не очень глубокой, но перейти нельзя.

Это и был наш мост, - говорит офицер-парашютист. - Теперь придется переходить вброд.

Батальон и повозки начинают переправляться. В некоторых местах люди идут по пояс в ледяной воде, а повозки почти опрокидываются.

Однако все добираются до другого берега. Промокшие и продрогшие, но живые.

Парашютисты идут в ночи, охраняя раненых. Перед рассветом их останавливает крик, раздавшийся в темноте:

Кто идет?

Эскадроном казаков командует немецкий офицер балтийского происхождения. Его часть входит во 2-ю парашютную дивизию как разведывательная. Он подбирает всех отставших, потерявшихся и пробирающихся среди русских колонн, ведущих зимнее наступление.

Я думаю, что мы последние, - говорит ему Финцель. И добавляет:

Это все, что осталось от батальона арьергарда.

Со времени их прибытия в Россию в ноябре 1943 г. артиллеристы 2-го парашютного артиллерийского полка - опорной части дивизии Рамке - участвовали во всех сражениях. Под командованием майора Франке, затем полковника Винклера, обе группы - капитана Штагата и капитана Мильха - выпускали снаряд за снарядом каждый раз, когда мощный противник наступал на их товарищей на передовой. Они участвовали в спасении Кировограда, им удалось отступить, сохранив большую часть своих орудий, тогда как гренадеры, пулеметчики, саперы и истребители танков сражались в арьергарде.

Обер-лейтенант Гюнтер Шалль командовал тогда 4-й батареей. В самом начале марта 1944 г. его часть подошла к деревне Гусаково.

При входе в деревню лейтенант Хойер устанавливает 88-мм пушку, которой командует унтер-офицер Беле. И неподалеку парашютисты наполовину закопали в землю захваченную русскую пушку «ratsch-boum».

Все артиллеристы, которые непосредственно не обслуживают орудие, должны сражаться как простые гренадеры. Под командованием Шалля они образуют тонкую линию обороны длиной примерно в два километра по обе стороны дороги, ведущей в Гусаково.

Утром активно вступает в действие советская артиллерия. Рядом с офицером падает большой снаряд, который не приносит других разрушений, кроме огромной воронки в украинской земле.

Весь день Шалль держит оборону. Он делит землянку с обер-лейтенантом Буссом.

Это будет наш командный пункт, - решает командир 4-й батареи.

Вскоре офицеры-артиллеристы слышат шум боя перед своими линиями и видят убегающих стрелков-парашютистов.

Позади нас русские! - кричат они.

Шалль хочет взять этих парашютистов в свою часть, но они слишком деморализованы, особенно из-за смерти командира.

Фельдфебель Рудольф Харбиг убит, - только и повторяют они.

Харбиг был чемпионом мира по бегу, победителем одного из забегов на Олимпийских играх 1936 г. Его люди совсем без сил и больше не хотят сражаться. Офицеры понимают, что эти солдаты сейчас предпочтут быть расстрелянными на месте, чем снова встретиться с русскими. Шалль и Бусс отправляют их в тыл.

Уже наступает темная ночь, когда слышится скрежет гусениц. Приближаются русские танки. Силуэт одной машины вырисовывается на темном небе. Она останавливается как раз перед бункером, где находится командный пункт 4-й батареи. Шалль с ужасом видит, как экипаж танка начинает стрелять из бортового пулемета. Пули прорезают ночь. Артиллеристы в страхе бегут через поля, как зайцы!

Пробежав несколько метров, Шалль бросается на землю и решает больше не бежать. Он думает, что если передвигаться медленнее и не делать лишних движений, то русским танкистам будет труднее его заметить. Он медленно возвращается назад и около своего КП находит фаустпатрон - индивидуальное противотанковое оружие с кумулятивным зарядом. Это грозная сила в твердых руках. Офицер ползком приближается к русскому танку и готовится стрелять: встает на одно колено и прилаживает оружие к плечу. Но, как будто почувствовав опасность, танк трогается с места, прежде чем Шалль успевает выстрелить. После этого инцидента ночь проходит спокойно, как это все же иногда случается на широких просторах Восточной Европы.

Обер-лейтенант Шалль устраивается в окопе, примерно в километре слева от дороги. На рассвете он видит, как танки переезжают через немецкие линии возле землянки, которая служила КП. Он приказывает своим людям осторожно пробираться к своим орудиям.

Когда Шалль добирается до батареи, он видит, что первая неприятельская машина уже уничтожена. Появляется второй русский танк. Он пытается проехать рядом с подбитой машиной. Раздается еще один сильный взрыв. Это прямое попадание снаряда из 88-мм орудия лейтенанта Хойера.

Люк танковой башни открывается, и русский танкист пытается вылезти наружу. Но в этот момент сноп огня вырывается изнутри машины и подбрасывает его к небу.

Шалль не теряет времени и спешит заняться найденной пушкой «ratsch-boum», которую его люди пока не использовали. Он подзывает одного из парашютистов:

Идите со мной, мы приведем в боевую готовность русскую пушку.

Немцы хлопочут возле пушки и выпускают из нее много снарядов. Но с каждым выстрелом пушка все больше погружается в грязь. Становится практически невозможным ею пользоваться.

К счастью, сзади слышится скрежет гусениц - два «Тигра» присланы для усиления обороны деревни. Артиллеристы 4-й батареи больше не одни.

Бои на подходах к деревне все больше ожесточаются. Соломенные крыши большинства домов охвачены пламенем, как и стоящая на возвышенности старая ветряная мельница. Парашютисты бегают среди пожарищ. Темно от густого черного дыма, тумана и пыли, поднимаемой нескончаемыми взрывами снарядов.

Шалль подводит итог. Ситуация далеко не блестящая. Русские наступают на его позицию справа. Они стреляют и стараются захватить немцев с фланга. Кажется даже, что выстрелы раздаются и сзади.

Один из «Тигров» получает снаряд в бак рядом с мотором. В дыму и сумятице невозможно понять, стрелял ли русский танк или ошибся второй «Тигр».

В этом дыму ничего не видно, - чертыхается Шалль.

Один из танкистов открывает боковой люк и пытается вылезти, так как пламя пылает уже внутри машины, и каждую секунду могут взорваться снаряды.

Тогда примерно в пятидесяти метрах появляется русский «Т-34». Он наезжает сзади прямо на 88-мм орудие и атакует его с тыла. Никто не видел, как он появился. Ни расчеты зенитки, ни экипаж второго «Тигра». Совершенно невероятно!

В этом шуме кричать бесполезно. Шалль набирает дыхание, бросается на «Тигра» и прикладом своего оружия бьет по башне. Люк открывается. Командир машины высовывает голову. Офицер-парашютист показывает ему на «Т-34». Башня «Тигра» начинает поворачиваться в нужном направлении, но слишком медленно.

Расчет 88-мм орудия увидел опасность. Артиллеристы успевают развернуть пушку на 80° и выпускают снаряд. Прямое попадание в «Т-34».

За мощным взрывом следует дождь из осколков стали и выброс кипящей воды.

Это уже шестой танк, который мы подбили из нашего 88-мм орудия, господин обер-лейтенант, - заявляет Хойер Шаллю.

Да, - говорит командир 4-й батареи. - Унтер-офицер Беле настоящий ас.

Но поздравлять унтер-офицера некогда. Неподалеку слышится крик.

Сюда с фаустпатроном! Там, за вторым домом, еще один русский танк.

Теперь самая большая опасность сзади. Шалль хочет направиться к группе зданий, но весь участок простреливается.

Офицер понимает, что не может здесь пройти, и решает обойти справа по склону. Он еще не проделал и половины дороги, когда сильный минометный обстрел вынуждает его искать укрытие.

Все же Шаллю удается добраться до второго здания и там укрыться. Он замечает русский танк. Эта машина поменьше «Т-34». Кажется, она застряла и стоит неподвижно. Офицер кладет свой фаустпатрон на плечо, смотрит в прицел и видит между ним и целью большую ветку дерева. Он боится, что снаряд взорвется, попав в нее, а танк останется цел.

Он не решается выстрелить еще и потому, что ему не приходилось пользоваться фаустпатроном в бою. Внезапно раздается ужасный взрыв. Снаряд попадает в танк, прямо в то место, куда он целился. Штурмовое орудие разделалось с ним. Однако во 2-м парашютном артиллерийском полку долго ходила легенда, что командир 4-й батареи подбил танк фаустпатроном.

Офицер поражен еще тем, что он только что увидел в нескольких десятках метрах от себя, когда замечает на другом углу дома русского солдата с пистолетом-пулеметом. У Шалля только фаустпатрон, который не может ему послужить. Но рядом с собой на земле он видит брошенную немецкую винтовку. Он хватает ее, снимает с предохранителя и стреляет в русского солдата. Тот падает, так ничего и не поняв.

«В этой ситуации был только один выход - или он или я», - только и подумал офицер.

Шалль понимает, что положение его батареи далеко не блестяще. Артиллеристы, защищающие деревню, теперь окружены сразу с трех сторон. Он направляется к дому, за которым стоял русский танк, через окно смотрит на дорогу и замечает, что недавно прорытые немцами траншеи теперь полны русскими солдатами!

Не теряя ни минуты, он расстреливает все пять патронов, которые оставались в его пистолете. Появляется один из его операторов по связи с винтовкой в руках и тоже стреляет в траншею по русским пехотинцам. Но противник видит, откуда идут выстрелы. Один из русских солдат поднимается, зубами выдергивает чеку гранаты и бросает ее в окно комнаты, где находится офицер и его радист. Граната взрывается. Шалль остается цел и невредим, а радиста задело. Русский же солдат исчезает.

Шаллю удается найти одного из своих артиллеристов, и с его помощью он переносит раненого радиста к его товарищам.

Теперь немцы окружены уже с четырех сторон. Осталась небольшая брешь метров в пятьдесят, через которую они могли бы еще вырваться.

Другого выхода нет, надо как можно быстрее отступать под защитой «Тигра» и штурмового орудия.

Обе гусеничные машины, окруженные парашютистами, направляются к бреши. Они вырываются из деревни Гусаково и идут по открытой местности. Снег иногда доходит людям до пояса.

Обер-лейтенант Шалль думает об утопленной в грязи пушке «ratsch-boum», которую пришлось оставить на позиции.

Сегодня утром я стрелял из нее по русским танкам, - говорит он идущему рядом обер-лейтенанту Буссу.

И сколько уничтожили? - спрашивает тот.

Ни одного. Но все же задел несколько машин.

Слышны пушечные выстрелы. «Тигр» держится на хорошем расстоянии от возможных преследователей.

Теперь русские завладели деревней Гусаково, в которой многие дома горят как факелы. Туман рассеялся, но дым пожарищ еще больше сгустился над руинами.

Капитан Финцель все еще командует бывшим 2-м батальоном 7-го полка, арьергардной частью дивизии. Теперь это только несколько десятков человек, изможденных парашютистов, которые уже неделями прикрывают отход своих товарищей. Если так будет продолжаться, то скоро может не остаться ничего от этой маленькой группы людей, обреченной выполнять свою жертвенную миссию. Через сколько времени батальон Финцеля полностью исчезнет в бескрайней заснеженной украинской степи, подобно кораблю, получившему пробоину далеко в океане?

Парашютисты батальона Финцеля будут идти в арьергарде дивизии Рамке до 17 марта. Они сражаются днем и отступают ночью. Люди истощены и больше не могут без сна. Иногда они засыпают прямо на ходу.

Однажды ночью они проходят через деревню. В ней стоят небольшие 20-мм орудия зенитной батареи. Финцель находит командира батареи.

Что вы здесь делаете? - спрашивает он.

У меня только один приказ - оставаться здесь, господин капитан. В случае отступления меня должны предупредить.

Тогда мы поспим несколько часов в этой деревне. Разбудите меня, когда получите приказ отходить.

Хорошо, господин капитан.

Смертельно уставшие парашютисты расходятся по избам и тут же засыпают. Выставляют только несколько наблюдателей, из которых двое офицеров.

Клибиц, - говорит Финцель своему помощнику, - возьмите пять человек и смотрите за южным направлением от деревни. Я же сделаю то же на востоке.

Два офицера и десять солдат тут же заступают на свой пост.

Ночью Финцель подходит к окну дома, в котором он устроился. Он тут же замечает нескольких русских, бегущих по деревне.

Батарея 20-мм зенитных орудий исчезла вместе с обер-лейтенантом и всей прислугой.

Огонь! - кричит командир батальона, выпуская первую очередь.

Завязывается короткий жестокий бой, который заканчивается в пользу немцев.

За ночь русские семь раз нападают на немецкую оборону. Парашютисты отбивают каждую атаку. Они даже берут в плен русского младшего лейтенанта и приводят его к командиру. Финцель начинает допрашивать его за одним из домов, когда несколько снарядов падают почти рядом с ними.

Все в укрытие! - кричит капитан.

Раздаются новые взрывы. Все ближе и ближе.

Офицер чувствует удар в лицо. В него попало несколько осколков сразу - в нижнюю челюсть и в горло, рядом с сонной артерией. Через мгновение он получает осколок и в левое колено.

Однако командиру арьергарда удается отбить атаку русских, собрать оставшихся в живых и отступить, продолжая выполнять свою миссию - прикрывать отход дивизии.

Когда со своими парашютистами бывшего 2-го батальона 7-го полка он прибывает в Ямполь, то видит, что все вокруг горит. Повсюду пожары. Финцель идет к генералу Рамке, командиру 2-й парашютной дивизии.

У капитана перевязано все лицо и колено. Он сильно хромает, идет, опираясь на палку.

Финцелъ! - восклицает Рамке, как будто перед ним предстало привидение. - Ваш батальон прикрыл все наше отступление и спас дивизию. Быстро в санчасть!

Врач Лангемейер оперирует капитана. В полубессознательном состоянии его перевозят в Тирасполь, где он начинает приходить в себя. Затем его сажают в санитарный поезд. Так заканчивается Русская кампания для Франца Освальда Финцеля.

В конце марта 1944 г. ужасная зимняя кампания подходит к концу. Фронт стабилизируется на несколько недель или месяцев…

2-я парашютная дивизия под командованием генерала Рамке получает приказ покинуть Украину, после того как около полугода она вела тяжелые бои под Житомиром, Кривым Рогом, Корсунью и Кишиневом. От этого крупного соединения осталось примерно три тысячи человек. Их доставляют в немецкий гарнизон в Ване, а затем направляют в Бретань, где 2-я парашютная дивизия должна формироваться заново.

В момент высадки союзников в Нормандии 6 июня 1944 г. 6-й полк под командованием майора фон дер Гейдте стоит в районе Карантана и должен сражаться на полуострове Котантен с двумя американскими воздушно-десантными дивизиями - 82-й и 101-й.

В это время в Бретани находятся 2-й полк полковника Кроха и 7-й полк подполковника Питцонки. Оба попадут в плен 18 сентября 1944 г. во время капитуляции немецких войск под командованием генерала Рамке в Бресте. Что же до подполковника фон дер Гейдте, то он будет командовать парашютистами, которые в ночь с 16 на 17 декабря 1944 г. проведут в Арденнах последнее в истории парашютно-десантных войск Третьего рейха боевое десантирование.

Очевидцы о воронежской зиме 1943 года.

Алексей Павлович Кранин.
Когда освобождали Воронеж, мне уже было тринадцать лет, поэтому все события хорошо помню. Жил я с матерью до войны в селе Боево, но практически все время пропадал у деда в городе, на Чернышевском бугре, дом 44. Перед тем как немцы вошли в город, население стали эвакуировать. Деда отправили в Красный Лог, а нас с матерью в Каширу. В одной хате поселили несколько семей, теснотища, спать негде. Продремал я кое-как, сидя на корточках, ночь, да и вернулся назад в Боево. В селе людей нет, страшно, а что делать? Перемогался как умел.
Где-то в декабре, числа пятнадцатого, началась подготовка наших войск к наступлению. В нашу деревню пришел батальон автоматчиков. В одной половине дома был штаб, в другой - офицеры жили. Командира батальона не помню, как звать. А замполита - Вишневский. Я все время с ними был. Куда они, туда и я. Привыкли друг к другу, они меня на довольствие поставили...
В один из дней, как сейчас помню, приказ пришел: двигаться на Воронеж. В 12 часов дня покормили солдат, построили. У меня слезы на глазах, а Вишневский говорит: «Пойдешь с нами воевать?» - «Пойду». А чего мне в деревне-то оставаться? Есть нечего. Да и одному страшно.
На мне были шапка солдатская, телогрейка, ботинки большие, да еще на одну и ту же ногу. Снега тогда глубокие случились. Кухня на санях впереди пошла, чтоб хоть след сделать. А идти все равно тяжело. Ноги вязнут. Отошли мы километра два от деревни. Вдруг бомбардировщик немецкий. «Ложись!» - кричит командир. Мы где стояли, там и плюхнулись в снег. Маскхалатов ни у кого не было. Сверху все видно - на белом снегу черная полоса. Бомбить, по-видимому, ему уже нечем было. Так он раза три на нас с пулеметом заходил. Последний раз чесанул и улетел. Слава Богу, никого не задело.

Подходит ко мне мужик, украинец и говорит: «Ну, ужо жди, сейчас «рама» прилетит. Шел бы ты, хлопец, отсюда. Ну, куда ты? Мы-то идем поневоле, а ты? Беги домой». Подошел я к Вишневскому и говорю: «Пошел я, дядь, домой!»
Пришел, есть нечего. Набрал в погребе у соседа мелкой картошки, нашел махотку глиняную, пополам разбитую, надергал соломы с крыши растопить печь и сварил себе еду. На душе повеселело - жить можно. Дня через три приблудился ко мне товарищ, такой же пацан, как и я, эвакуированный с Коломны. Легли мы с ним на печку и вдруг ночью слышим крики, гам. Мы подумали, что это заградительный отряд, они уже тогда появились. Таких, как мы, отлавливали и отправляли в Каширу. Что делать? Куда прятаться? А у нас в хате стоял китайский сундук, обитый железом, большой такой. Ну, мы туда. Крышкой накрылись и сидим.
Солдаты заходят: «У, да тут еще тепло». Повалились они, где кто смог, и на сундук кто-то лег. Мы только и слышим храп. Сколько мы в том сундуке просидели - не знаю. Нам уже и дышать нечем, мокрые, как мыши. К утру закричали: «Выходи, стройся!» Все опрометью выскочили, как будто никого и не было. Когда я сундук открыл, то мы оба потеряли сознание. Сколько мы в сундуке с открытой крышкой лежали, не помню. Нас никто не поднимал, пока сами в сознание не пришли. Вот такой нам гроб уготован был.
Позже дед вернулся, и третьего февраля мы пошли в город. Города-то и не было. На правом берегу одни развалины. А на левом дома еще оставались. Мы решили потихоньку напрямую от к дому добираться. Все заминировано, как дошли - не пойму. Пришли, а дома нет - одно пепелище. На деревьях и кустах наши тряпки висят. А дед перед уходом из города под печкой спрятал деньги, девять граммов серебра. Он, конечно, помнил, где печка-то стояла. Покопался и нашел. Под яблоней у него тоже схоронка была - бутылка водки. Ну, мы и ее откопали. Кое-какие вещички у нас в подполе под домом были спрятаны. Все сгорело, остались часы настенные обгоревшие и икона Николая Угодника. Она только закоптилась и по сей день у моей матери висит.
Дом-то у деда сгорел, а времянка фанерная осталась. Там и печь у нас была. Дед кусочками стекла начал окна стеклить, а мне что делать? Решил окрестности посмотреть. А кругом все заминировано, вся Гусиновка, люди след в след ходили. Мин еще никто не снимал. Смотрю - там, где раньше Ворошиловский райсовет был, танк немецкий стоит. Башня сбита и немец мертвый на ней. А перед ним, на дамбе, восемь танков наших подбиты. Видно, наши только поднимутся - он их в упор расстреливал. Потом эту огневую точку заметили и уничтожили. Весь низ телами усыпан. Когда первая волна наступавших шла на бугор - никто не поднялся. Позже, уже в марте, я туда сходил, ни одного убитого не видел, все разорваны. На минах подорвались.


На улице Клубной дедов брат Кузюха снимал до войны квартиру. Дай, думаю, туда схожу. Неподалеку от дома лежал убитый немецкий офицер с пистолетом в руке. Я его взял. Пришел домой, потихоньку нажал на курок, а он не стреляет. Тогда я взял молоток - и по курку: бах! Он возьми и выстрели в печку. Дед вскочил, и ну меня лупить! Я - бежать. Потом пришел Кузюха и они отобрали у меня пистолет. Обиделся я на них и опять пошел бродить по улицам. На Клубной много противотанковых мин было, и их собирали. Я тоже припер одну домой и уже собрался ее разбирать. Ну, думаю, сейчас разберу, будет матери сковородка, чугунок накрывать. Спасибо, дед увидел, успел забрать.
После этого дед и говорит: «Стройматериалов нет, средств нет сейчас дом строить, пошли назад в Боево». Собрали мы кой-какие вещички, погрузили на саночки и спускаемся под горку. Тут я чего-то обернулся назад, глянул – «мина-толкушка» и по ней провода во все стороны. Как мы ее салазками не зацепили, до сих пор не пойму. В общем, три раза я мог погибнуть и все три раза Бог отводил. Потом мы еще несколько раз возвращались в город. Солдат наших собирать и хоронить начали где-то в марте. В жизни все забывается, но вот эти мертвые, разорванные тела я никогда не забуду. И до сих пор, когда я иду по нашим улицам, у меня такое чувство, будто я по ним или по минам хожу.

Виктор Михайлович Попов.
Освобожденный город помнится так: развалины и снег. Много снега – зима суровая была. И повсюду в разные стороны тропиночки протоптаны, а сбоку таблички: «Мин нет». В районе «Динамо» стоял разбитый трамвай, а направо, как раз напротив Архиерейской рощи (теперь там парк юных натуралистов) – три подбитых танка. Наших, не немецких – они смотрели со склона вниз на реку.


Долго так стояли – года два. В окрестностях улицы Обороны Революции таблички были с фамилией «Мин не обнаружено. Сидоров». И – могилы, могилы; наши и немцы вперемежку. Мальчишки там лазили – кто каску найдет, кто штык-нож. Много могил было и в районе .

Александр Григорьевич Казанин.
Воронеж наша семья не покидала практически до появления в городе немцев. Жили мы тогда на улице Выборгской. Когда начались бомбежки, я с мамой и сестрами перебрался на левый берег, в дома авиазавода. Кстати, именно на авиационный завод упали первые бомбы. Бомбили ночью. Немцы прилаживали к парашютам прожектора и таким образом освещали объект.
Однажды я собрался в гости к своему другу Сашке Кудинову, он никуда не переезжал. Остался у него ночевать. А утром слышу, говорят: немцы уже в городе. Я через луг, речку побежал на левый берег. Бегу, а навстречу мне наши солдаты, я им и говорю: «Немцы уже в городе»... Подбегаю к дому, а он полыхает. Хорошо, что мама с сестренками успели выбежать и даже уже ушли, как мне сказали соседи, в сторону Новой Усмани. Я кинулся вдогонку. Тогда из города беженцы шли потоком и далеко они еще не ушли, догнал их быстро. Так мы оказались в Панинском районе, в селе Верхние Котуховские Выселки.


В Воронеж вернулись весной 43-го года. Но сначала там побывала старшая сестра. Вернувшись, она сказала, что наш дом цел, правда, все двери, окна разбиты, кругом вырыты окопы. Но главное, что нам все-таки было куда возвращаться. Больше всего меня, одиннадцатилетнего мальчишку, поразило, насколько сильно был разрушен город. От красивых домов, расположенных на , куда мы с друзьями частенько бегали до войны, остались одни голые остовы. Все черное, обугленное. Контраст между тем, что осталось в памяти, и что увидел – потрясающий!


Как только сошел снег, еще одна жуткая картина предстала перед нашими глазами: некогда заливные луга в пойме реки (а жили мы рядом) буквально были устланы трупами людей. Мы, подростки, вместе со взрослыми, в основном, конечно, матерями и бабушками, этих людей хоронили. До сих пор об этом страшно вспоминать.
А так... мальчишки всегда остаются мальчишками. В Шиловском лесу, куда мы обычно ходили за дровами, лежал сбитый немецкий самолет. Так мы наберем патронов (их тогда можно было найти на каждом шагу), наковыряем оттуда пороха и делаем длинную такую дорожку к самолету, потом поджигаем порох, а сами прячемся в окоп. Ну, и вроде бы таким образом этот самолет взрывали. Техники брошенной было очень много, естественно, стороной ее не обходили, старались все своими руками потрогать, залезть вовнутрь...
Много тогда ребят пострадало от брошенных мин и снарядов. Ведь практически вся прилегающая к нашим домам территория была заминирована. Конечно, часто ребята сами были виноваты. Помню такой случай. Как-то летом ребята постарше, человек семь или восемь с улицы Софьи Перовской, решили глушить рыбу. Для этого взяли мину, но сначала кто-то предложил попробовать ее кинуть на песок: мол, как сработает? Кинули – и попали в камень. Троих или четверых сразу убило, остальных сильно покалечило...

19 ноября 1942 началось контрнаступление советских войск, 23 ноября части Сталинградского и Юго-Западного фронтов соединились у города Калач-на-Дону и окружили 22 вражеские дивизии. В ходе начавшейся 16 декабря операции «Малый Сатурн» серьёзное поражение потерпела группа армий «Дон» под командованием Манштейна. И хотя наступательные операции, предпринятые на центральном участке советско-германского фронта (операция «Марс»), закончились неудачно, однако успех на южном направлении обеспечил успех зимней кампании советских войск в целом - одна немецкая и четыре армии союзников Германии были уничтожены.

Другими важными событиями зимней кампании стали Северо-Кавказская наступательная операция (фактически преследование отводивших с Кавказа силы во избежание окружения немцев) и прорыв блокады Ленинграда (18 января 1943 года). Красная Армия продвинулась на Запад на некоторых направлениях на 600-700 км, разгромила пять армий противника.

19 февраля 1943 г. войска группы армий «Юг» под командованием Манштейна начали на южном направлении контрнаступление, которое позволило временно вырвать инициативу из рук советских войск и отбросить их на восток (на отдельных направлениях на 150-200 км). Относительно небольшое количество советских частей было окружено (на Воронежском фронте, из-за ошибок командующего фронтом Ф. И. Голикова, смещённого после сражения). Однако меры, принятые советским командованием, уже в конце марта 1943 г. позволили остановить продвижение немецких войск и стабилизировать фронт.

Зимой 1943 года немецкая 9-я армия В.Моделя оставила ржевско-вяземский выступ (см. Операция «Бюффель»). Советские войска Калининского (А. М. Пуркаев) и Западного (В. Д. Соколовский) фронтов начали преследование противника. В результате советские войска отодвинули линию фронта от Москвы ещё на 130-160 км. Вскоре штаб немецкой 9-й армии возглавил войска на северном фасе Курского выступа.

Летне-осенняя кампания 1943

Решающими событиями летне-осенней кампании 1943 года были Курская битва и битва за Днепр. Красная Армия продвинулась на 500-1300 км, и, хотя её потери были больше потерь противника (в 1943 г. потери советских армий убитыми достигли максимума за всю войну.

28 ноября - 1 декабря состоялась Тегеранская конференция И. Сталина, У. Черчилля и Ф. Рузвельта. Основным вопросом конференции было открытие второго фронта.

Третий период войны характеризовался значительным количественным ростом германских вооружённых сил, особенно в техническом отношении. Однако стратегическая инициатива оставалась за СССР и его союзниками, а потери Германии значительно возросли.

Зимне-весенняя кампания 1944 года

Зимнюю кампанию 1943-1944 гг. Красная Армия начала грандиозным наступлением на правобережной Украине (24 декабря 1943 - 17 апреля 1944). Данное наступление включало в себя несколько фронтовых операций, таких как Житомирско-Бердичевской,Кировоградской, Корсунь-Шевченковской, Луцко - Ровненской, Никопольско - Криворожской, Проскуровско - Черновицкой, Уманско - Ботошанской, Березнеговато -Снигиревской и Одесской.

В результате 4-х месячного наступления были разбиты группа армий «Юг» под командованием генерал-фельдмаршал Э. Манштейна и группа армий «А», командующий генерал-фельдмаршал Э. Клейст. Советские войска освободили Правобережную Украину, западные области, вышли на государственную границу на юге СССР, в предгорья Карпат (в ходе Проскуровско-Черновицкой операции), а 28 марта, форсировав реку Прут, вступили в Румынию. Также к наступлению на правобережной Украине относят Полесскую операцию 2-го Белорусского фронта, который действовал севернее войск 1-го Украинского фронта.

В наступлении принимали участия войска 1-го, 2-го, 3-го, 4-го Украинских фронтов, 2-й Белорусский фронт, корабли Черноморского флота и Азовской военной флотилии и большое количество партизан на оккупированных территориях. В результате наступления фронт был отодвинут от изначальных позиций конца декабря 1943 г. на глубину 250-450 км. Людские потери советских войск оцениваются в 1,1 млн человек, из которых безвозвратные - чуть более 270 тысяч .

Одновременно с освобождением Правобережной Украины, началась Ленинградско - Новгородская операция (14 января - 1 марта 1944). В рамках данной операции проведены: Красносельско-Ропшинская, Новгородско-Лужская, Кингисеппско-Гдовская и Старорусско-Новоржевская фронтовые наступательные операции. Одной из основных целей было снятие блокады Ленинграда.

В результате наступления советские войска нанесли поражение группе армий «Север», под командованием генерал-фельдмаршала Г.Кюхлера. Также была снята почти 900-дневная блокада Ленинграда, освобождены почти вся территория Ленинградской, Новгородской областей, большая часть Калининской области, советские войска вступили на территорию Эстонии. Это наступление советских войск лишило немецкое командование возможности перебросить силы группы армий «Север» на Правобрежную Украину, где наносили главный удар советские войска зимой 1944 г.

В операции участвовали войска Ленинградского и Волховского фронтов, часть сил 2-го Прибалтийского фронта, Балтийский флот, авиация дальнего действия и партизаны. В результате Ленинградско -Новгородской операции войска продвинулись на 220-280 км. Потери советских войск - более 300 тысяч человек, из них безвозвратные - более 75 тысяч.

Апрель-май ознаменовался Крымской наступательной операцией (8 апреля - 12 мая). Во время неё были проведены 2 фронтовые операции: Перекопско-Севастопольская и Керченско-Севастопольская; цель операции - освобождение Крыма. Советские войска освободили Крым и разгромили 17-ю полевую армию немцев. Черноморский флот возвратил себе свою главную базу - Севастополь, что значительно улучшило условия базирования и ведения боевых действий как для самого флота, так и для Азовской военной флотилии (на базе которой была сформирована Дунайская военная флотилия). Была ликвидирована угроза тылам фронтов освобождавших Правобережную Украину. Потери советских войск при освобождении Крыма составили чуть менее 85 тысяч человек, из которых безвозвратные - более 17 тысяч. Советские войска освободили Крым за месяц с небольшим, тогда как немцам понадобилось почти 10 месяцев только чтобы захватить Севастополь.

ЗИМНЯЯ КАМПАНИЯ 1942/43 , принятое в отечественной литературе обозначение военных действий в Вел. Отеч. войне с 19.11.1942 по март 1943.

К концу летне-осенней кампании 1942 сов. войска смогли остановить наступление противника на всех направлениях. Несмотря на то что враг добился крупных успехов, полностью решить поставленные перед собой задачи ему не удалось. В связи с этим зимой 1942/43 военно-политическое руководство Германии планировало удержать захваченные территории и создать условия для возобновления в последующем активных наступательных действий.

В свою очередь руководители Сов. Союза ставили перед Кр. армией задачу коренным образом изменить ход войны, освободить важнейшие промышленные и сельскохозяйственные районы юга страны, прорвать блокаду Ленинграда, упрочить положение на центральном участке сов.-герм. фронта и тем самым создать благоприятные условия для полного изгнания оккупантов с территории СССР.

Оценивая сложившуюся к середине нояб. 1942 обстановку, сов. командование пришло к выводу, что главный удар следует нанести на юго-западном направлении. В соответствии с замыслом Ставки ВГК, на первом этапе зимней кампании предусматривалось, сосредоточив крупные силы на сталинградско-ростовском направлении, окружить и уничтожить группировку врага в районе Сталинграда. Затем, введя в сражение дополнительные силы из резерва Ставки, разгромить противника на Среднем Дону и ударом в общем направлении на Ростов-на-Дону отрезать пути отхода в Донбасс вражеской группировке, находившейся на Северном Кавказе. В случае успеха этих операций создавались условия для разгрома всего южного крыла нем. восточного фронта.

19.11.1942 мощной артиллерийской подготовкой началось наступление сов. войск под Сталинградом (см. Сталинградская битва 1942–43 ). Нанеся мощные удары по флангам сталинградской группировки противника, войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов 23 ноября замкнули кольцо окружения. В котле оказались 22 дивизии и более 160 отдельных частей врага. Однако сразу уничтожить их не удалось.

Нем. командование предприняло попытку разорвать кольцо окружения. Для этого была создана группировка в составе 6 дивизий, в т.ч. 2 танковых. Для отражения её удара пришлось задействовать 2-ю гв. армию, предназначавшуюся для уничтожения окружённого противника. Одновременно Ставка ВГК приказала командующим войсками Юго-Западного и Воронежского фронтов ускорить подготовку операции на Среднем Дону. Замыслом этой операции предусматривалось нанести удар в направлении на Каменск-Шахтинский, что позволяло отрезать всю группировку нем. войск на Северном Кавказе от остальных сил вермахта. Однако в связи с необходимостью отражать деблокирующий удар врага, в план наступления были внесены изменения в сторону уменьшения размаха операции.

16 декабря сов. войска перешли в наступление на Среднем Дону. В результате операции к концу декабря они прорвали вражеский фронт шир. до 340 км и продвинулись на 150–200 км, выйдя в тыл всей нем. группировке на южном крыле сов.-герм. фронта.

Успешные действия сов. войск под Сталинградом дали основание Ставке ВГК спланировать наступательную операцию по разгрому противника на Северном Кавказе (см. Битва за Кавказ 1942–43 ). Она поставила задачу Закавказскому фронту, действовавшему в двух оперативных группах – Черноморской и Северной: нанести удар на краснодарском направлении, овладеть Краснодаром и не допустить отхода на северо-запад кавказской группировке врага. Для этого следовало ударом левого фланга Черноморской группы обойти Новороссийск и в последующем овладеть Таманским полуостровом, а соединениям Северной группы – привлечь к себе основные силы 1-й танковой армии противника, прижав их к Кавказскому хребту.

Однако нем. командование, опасаясь получить ещё один «котёл», ещё более крупный, чем под Сталинградом, стало отводить свои войска с Северного Кавказа на заранее подготовленный оборонительный рубеж между рр. Кубань и Маныч. Оно предполагало т.о. создать сплошной фронт обороны по рубежу Новая Калитва, Армавир, Майкоп. Одновременно готовилась оборонительная позиция на Тамани. Отход осуществлялся по 2 направлениям – через Ростов и на Таманский полуостров.

Сов. командование с опозданием обнаружило отступление противника, которое началось из предгорий Большого Кавказского хребта 1.01.1943. Его преследование началось лишь 3 января и велось нерешительно. 5 января Ставка уточнила задачи Черноморской группе войск. Ей предстояло действовать по 2 направлениям. Одной группировке ставилась задача разгромить противника северо-западнее Туапсе, овладеть Краснодаром, а затем развивать наступление на Тихорецк и Батайск, другой – прорвать оборону врага севернее Новороссийска, захватить станицу Крымская, а затем во взаимодействии с морским десантом освободить Новороссийск. Северной группе войск ставилась задача «лёгкого преследования» врага. Однако в полной мере осуществить этот план не удалось.

Противник продолжал планомерный отвод своих войск к Ростову. Ему удалось создать к середине января устойчивый фронт обороны по рр. Дон и Маныч. Войска Южного фронта, наступавшие на Ростов с востока, преодолеть её и тем самым отрезать пути отхода главной группировки врага с Северного Кавказа не смогли. Однако часть вражеских сил всё же не смогла отойти к Ростову и заняла оборону на заранее подготовленном оборонительном рубеже «Готенкопф» («Голова гота», в отечественной литературе – «Голубая линия») на Таманском полуострове. Вышедшие к нему в середине марта сов. войска прорвать оборону противника не смогли. 16 марта Ставка ВГК приказала войскам Северо-Кавказского фронта прекратить наступление и перейти к обороне.

В янв. 1943 сов. войска успешно действовали на сталинградском и воронежском направлениях. В результате разгрома нем. войск и их союзников под Сталинградом в расположении противника образовались значительные бреши. В такой обстановке перед сов. командованием открылась перспектива дальнейшего глубокого рассечения вражеских группировок, их изоляции друг от друга и уничтожения по частям. С этой целью зимой 1943 сов. войсками на юго-западном направлении проведён ряд наступательных операций, в ходе которых было последовательно нанесено поражение врагу в районах Острогожска, Россоши, Воронежа, Касторного, Курска и Харькова.

В ходе Острогожско-Россошанской операции противнику было нанесёно крупное поражение: 15 дивизий разгромлено, 6 дивизий понесли тяжёлые потери, в плен взято 86 тыс. человек. В результате разгрома острогожско-россошанской группировки врага были созданы благоприятные условия для уничтожения противника в районах Воронежа и Касторного. Наступление здесь началось 24 января. На следующий день был полностью освобождён Воронеж, а 28 января сов. войска окружили южнее Касторного до 9 вражеских дивизий.

В обороне противника образовалась значительная брешь. В такой обстановке Ставка ВГК, считая, что разгром окружённого врага не займёт много времени, приказала командующим войсками Брянского и Воронежского фронтов оставить для его ликвидации строго необходимое количество войск, а основными силами развивать успех на курском и харьковском направлениях. В результате сплошного фронта окружения не было создано. Этим воспользовался противник, сумевший вывести на соединение с главными силами 6 своих дивизий. Но не смогли избежать разгрома нем. и венг. дивизии, окружённые юго-восточнее Касторного.

Мощные удары сов. войск, нанесённые в янв. 1943 на острогожском и касторненском направлениях, привели, по существу, к разгрому нем. группы армий «Б». Её остатки были отброшены на рубеж рр. Тим и Оскол, а в обороне противника образовалась огромная брешь. Для того чтобы её закрыть, командование вермахта было вынуждено создавать отдельные сводные формирования и привлекать резервы не только с др. участков Восточного фронта, но и перебрасывать войска из стран Западной Европы.

В свою очередь сов. командование стремилось развить достигнутый успех. Наступление планировалось вести по 2 направлениям – на Курск и Харьков. Оно началось в тот день, когда ликвидацией окружённой группировки ген.-фельдм. Ф.Паулюса завершилась Сталинградская битва, – 2 февраля, и развивалось успешно. 8 февраля сов. войска освободили Курск, на следующий день – Белгород, 16 февраля – Харьков.

Под впечатлением этих успехов Ставка ВГК требовала от командующих войсками фронтов не снижать темпов наступления. Однако обстановка стала меняться в пользу противника, который во второй половине февраля перебросил на угрожаемые направления дополнительные силы и средства – несколько пехотных и 2 танковые дивизии. Сов. войска к этому времени были значительно ослаблены и требовали пополнения людьми, вооружением, боеприпасами, горючим, продовольствием. В связи с этим наступление стало затухать. 3 марта сов. войска перешли к обороне для отражения удара изготовившегося к контрнаступлению противника.

В конце января активные боевые действия развернулись в Донбассе. Развивая наступление после окружения противника под Сталинградом, войска Юго-Западного и Южного фронтов подошли к промышленному центру Украины – Донбассу. При этом главные силы нем. группы армий «Дон» были охвачены с севера и юга. В такой обстановке командующий войсками Юго-Западного фронта ген.-полк. Н.Ф. Ватутин разработал план наступательной операции, получившей кодовое наименование «Скачок».

Её замыслом предусматривалось нанести главный удар правым крылом фронта на Мариуполь, рассечь донбасскую группировку врага и совместно с Южным фронтом завершить её разгром. Противник, оказывая упорное сопротивление на промежуточных рубежах, начал отход в западном и юго-западном направлениях. В этой обстановке Ставка ВГК уточнила задачу Юго-Западному фронту. Она заключалась в том, чтобы «не допустить отхода противника в сторону Днепропетровска и Запорожья и принять все меры к тому, чтобы зажать его донецкую группу в Крыму, закупорить проходы через Перекоп и Сиваш и изолировать таким образом её от остальных войск противника на Украине».

Уверенный в том, что нем. командование спешно отводит свои войска за Днепр, Ватутин требовал ускорить темпы наступления. Однако наступление стало затухать. Армии правого крыла фронта к середине февраля продвинулись с боями на 150–300 км и вели наступление одновременно по 3 расходящимся направлениям. При этом командующий фронтом не располагал резервами. Объединения и соединения действовали в широких полосах, в войсках не хватало людей, военной техники, оружия, боеприпасов и горючего. К тому же нем. командование не собиралось отводить свои войска за Днепр. Оно принимало все меры, чтобы сначала остановить сов. войска, а затем перейти в контрнаступление и восстановить положение на южном крыле сов.-герм. фронта.

Нем. контрнаступление началось вечером 19 февраля. Нанеся мощные удары танковыми корпусами из районов Краснограда и Красноармейского, противник не только остановил наступление войск Юго-Западного фронта, но и окружил ряд соединений, которые понесли большие потери в живой силе и технике. Не сумев отразить удар врага, сов. войска вынуждены были отходить. К 3 марта они отступили на 100–120 км, отошли за Северский Донец и заняли оборону по его левому берегу.

В конце февраля нем. командование перегруппировало свои главные силы в район юго-западнее Харькова и нанесло удар по изготовившейся к наступлению сов. 3-й танковой армии. 2 марта враг перерезал её коммуникации. К 5 марта 2 танковых корпуса армии потеряли почти все танки, а стрелковые дивизии остались без артиллерии и автотранспорта. Развивая наступление, противник овладел Харьковом и Белгородом, вынудив и войска Воронежского фронта отойти на левый берег Северского Донца, после чего положение на южном крыле сов.-герм. фронта стабилизировалось до начала Курской битвы 1943 .

На центральном участке сов.-герм. фронта планировалось разгромить нем. группу армий «Центр», которая по-прежнему представляла потенциальную угрозу для Москвы и могла быть использована командованием вермахта для нанесения удара на московском направлении. Поэтому Ставка ВГК предусматривала ликвидировать противника в ржевско-вяземском выступе, а также нанести удар в направлении Великих Лук, чтобы упредить в действиях сосредоточивавшуюся в районах Смоленска и Витебска группировку врага.

Великолукская операция войск Калининского фронта началась 24 ноября. Упорные сражения продолжались до 20.01.1943. В результате операции сов. войска разгромили одну и нанесли поражение ещё 4 дивизиям врага, освободили Великие Луки и продвинулись на запад на 25–30 км. Помимо этого было нарушено взаимодействие между группами армий «Центр» и «Север», затруднены совместные действия их сил на смежных крыльях, созданы благоприятные условия для дальнейшего наступления сов. войск. Для отражения ударов противник вынужден был дополнительно усилить свою группировку на великолукском направлении 6 дивизиями с других участков фронта.

В районе ржевского выступа Ставка ВГК спланировала операцию под кодовым наименованием «Марс». Её замыслом предусматривалось ударом по сходящимся направлениям войск Калининского фронта, охватывавших выступ с севера и северо-запада, и войск правого крыла Западного фронта с рубежей на рр. Вазуза и Осуга окружить группировку нем. 9-й армии и уничтожить её по частям.

Наступление началось 25 ноября и развивалось медленно. Противник, создав прочную, глубокоэшелонированную оборону, оказывал упорное сопротивление. К тому же сильный, переходящий в метель снег не позволял наступавшим применить авиацию, мешал артиллерии и танкам вести прицельный огонь. Наступавшие на нескольких направлениях войска Калининского и Западного фронтов смогли вклиниться во вражескую оборону на отдельных участках лишь на глуб. от 6 до 35 км, однако прорвать её не смогли.

Маневрируя резервами, противник отразил удары сов. войск и на ряде участков отбросил их в исходное положение. К 20 декабря наступательные возможности Калининского и Западного фронтов были исчерпаны, и они перешли к обороне.

Несмотря на то, что основные цели операции не были достигнуты, она положительно повлияла на реализацию планов Ставки ВГК в конце 1942. Активными наступательными действиями войска Калининского и Западного фронтов сковали крупные силы противника (до 30 дивизий) и не только не позволили нем. командованию перебрасывать войска с этого участка фронта, но и вынудили его направить сюда дополнительно 4 танковые и 1 моторизованную дивизии из резервов главного командования и группы армий «Центр». Однако эти результаты достались очень дорогой ценой. Сов. войска потеряли 215,7 тыс. чел., в т.ч. безвозвратно – 70,4 тыс. чел., более 1,3 тыс. танков.

После разгрома противника под Сталинградом и Воронежем Ставка ВГК спланировала наступательную операцию с целью уничтожить главные силы нем. группы армий «Центр» в районах Орла, Брянска и Ржева с последующим выходом на линию Витебск, Брянск, Гомель. Её планировалось провести в несколько этапов войсками 4 фронтов.

Наступление на орловском направлении началось 11 февраля. За 2 недели боёв войскам Брянского фронта удалось вклиниться в оборону противника лишь на 10–30 км. Перешедшие 22 февраля в наступление войска Западного фронта также не добились успеха, сумев продвинуться лишь на 1–3 км.

Не внёс существенных изменений и ввод в сражение войск Центрального фронта. В первые дни наступления они прорвали оборону врага на глуб. до 25 км, а подвижная группа фронта продвинулась на 100–120 км, перерезала железную дорогу Брянск – Конотоп. Однако подвижная группа не была поддержана остальными войсками фронта и сама оказалась в окружении, из которого смогла вырваться с большими потерями. Попытки возобновить наступление на орловском направлении предпринимались до середины марта.

21 марта войска левого крыла Западного, Брянского и Центрального фронтов перешли к обороне на рубеже Велиж, Мценск, Новосиль, Севск, Рыльск. Образовался северный фас Курского выступа.

Несколько иной характер приняли боевые действия, развернувшиеся в то время в районе ржевско-вяземского выступа. В начале второй декады февраля, когда перешли в наступление Брянский и Центральный фронты, нем. командование начало отводить отдельные дивизии из районов Ржева и Гжатска.

Ставка ВГК приказала командующим войсками Калининского и Западного фронтов ускорить подготовку наступательной операции. Однако из-за недостатка боеприпасов, медленного поступления пополнения и техники она вновь и вновь откладывалась. Между тем противник начал планомерный отвод основных сил из ржевско-вяземского выступа. Начавшееся наступление сов. войск велось в низких темпах. 24 марта соединения Калининского и Западного фронтов подошли к оборонительному рубежу противника по рр. Вонец, Днепр, Осьма, преодолеть который они не смогли, и перешли к обороне.

Развернувшееся в конце 1942 – начале 1943 наступление Кр. армии на юго-западном и западном направлениях привлекло к себе практически все силы и резервы вермахта, лишило нем. командование возможности усиливать свои группировки на др. направлениях. Это значительно облегчило войскам Ленинградского и Волховского фронтов проведение наступательной операции по прорыву блокады Ленинграда 1943 , а войскам Северо-Западного фронта – ликвидацию демянского плацдарма противника.

Ударные группировки Ленинградского и Волховского фронтов перешли в наступление 12 января. В ходе ожесточённых боёв соединения 2 фронтов прорвали вражескую оборону и 18 января соединились, образовав вдоль Ладожского озера коридор шириной 8–11 км. Сухопутная связь Ленинграда с остальной территорией страны была восстановлена.

После прорыва блокады перед сов. войсками встала задача по прочному удержанию пробитого коридора и обеспечению бесперебойного движения поездов по проложенной здесь железнодорожной ветке. Для этого необходимо было прежде всего овладеть Синявинскими высотами. Однако наступление, начатое 10 февраля, развития не получило. Противник, опираясь на естественный рубеж, каковым являлись высоты, построил прочную, глубокоэшелонированную оборону. Попытки её прорыва продолжались до начала марта. Учитывая весеннюю распутицу, а также возросшее сопротивление врага, Ставка ВГК 2 марта приказала войскам Ленинградского и Волховского фронтов прекратить наступление и закрепиться на достигнутых рубежах.

Ликвидацию противника в демянском выступе командующий войсками Северо-Западного фронта планировал осуществить встречными ударами под основание выступа с одновременным рассечением находившихся в нём соединений наступлением на 5 направлениях. Операция началась 15 февраля. Нем. командование, видя бесперспективность удержания демянского плацдарма и опасаясь окружения, 17 февраля начало вывод с него своих войск. 28 февраля соединения Северо-Западного фронта вышли к подготовленному вражескому оборонительному рубежу по р. Ловать и были остановлены противником.

В ходе зимней кампании 1942/43 Кр. армия решила ряд важнейших задач: перейдя в контрнаступление под Сталинградом, она впоследствии развернула наступление в полосе шир. 1200–1700 км, продвинувшись на глуб. 600–700 км. От оккупантов почти полностью были очищены Северный Кавказ, Центрально-Чернозёмные области страны, прорвано блокадное кольцо вокруг Ленинграда, снята непосредственная угроза Москве, начато освобождение северо-восточных регионов Украины и Донбасса. Были последовательно разгромлены главные силы основных группировок вермахта на южном крыле сов.-герм. фронта, а также нанесено серьёзное поражение его войскам на др. направлениях.

С нояб. 1942 по конец марта 1943 разгрому подверглись в общей сложности св. 100 дивизий противника, или более 40% всех сил, действовавших против Сов. Союза к началу кампании. Общие потери врага убитыми, ранеными, взятыми в плен составили почти 1 млн 700 тыс. человек. Было уничтожено и захвачено более 3,5 тыс. танков, 24 тыс. орудий и 4,3 тыс. боевых самолётов.

Чтобы восполнить потери, нем. командованию пришлось перебросить на восточный фронт из Западной Европы и Африки 33 дивизии и 3 бригады, провести в стране тотальную мобилизацию. Кроме того, для восстановления своего прорванного стратегического фронта на юге оно вынуждено было оставить демянский и ржевско-вяземский плацдармы.

Вместе с тем, в ходе кампании часть задач, поставленных перед сов. фронтами Ставкой ВГК, была выполнена не полностью. В частности, вследствие ряда просчётов сов. командования противнику удалось избежать окружения и разгрома группы армий «А» на Северном Кавказе, на ряде др. направлений вывести свои войска из-под ударов войск Кр. армии и, создав новые ударные группировки, в ходе контрнаступления сорвать их продвижение, в частности к Днепру и в Донбассе. В конечном счёте это позволило вермахту вновь стабилизировать положение, удержать важные рубежи и на какое-то время на узком участке фронта даже перехватить инициативу.

Очень большими оставались потери войск, прежде всего на завершающих стадиях операций. С 19.11.1942 по 31.3.1943 сов. Вооружённые Силы потеряли убитыми, умершими от ран и пропавшими без вести ок. 968 тыс. человек. Санитарные потери составили 1 млн 870 тыс. человек. Несмотря на это, в результате крупных побед, одержанных сов. войсками, их группировки значительно улучшили своё оперативное положение, создали условия для развития дальнейшего наступления в летне-осенней кампании 1943. Общее соотношение сил на сов.-герм. фронте вследствие огромных потерь вермахта и его союзников, постоянного наращивания потенциала Кр. армии изменилось в её пользу. В ходе войны начался коренной перелом.

Научно-исследовательский институт (военной истории) ВАГШ ВС РФ

Оценка Генштабом сил противника сводилась к тому, что более 60 % вермахта и его вооружения были задействованы на Восточном фронте. Речь шла о 236 дивизиях (25 танковых, 18 моторизованных), общей численностью 4 миллиона 906 тысяч (706 тысяч войск германских союзников). Вермахт на Восточном фронте был оснащен 5400 танками и самоходными орудиями, 54 тысячами пушек и минометов, 3 тысячами самолетов.

Красная Армия впервые после лета 1941 года имела ощутимое численное превосходство. В ее составе насчитывались 5 миллионов 568 тысяч военнослужащих (резерв - 419 тысяч), объединенных в 480 дивизий; в их руках было 5628 танков, 8818 самолетов. В состав Красной Армии входили 80 артиллерийских дивизий, 35 бронетанковых корпусов. Обычно пехотная армия состояла из 3–4 корпусов с приданными им артиллерийскими бригадами. Ударные армии включали в себя части с большим опытом боев. К концу 1943 года на фронте было примерно шестьдесят армий, среди них пять ударных и пять танковых. Артиллерия, согласно тенденции последних лет, концентрировалась в больших соединениях. В артиллерийской дивизии обычно было примерно 200 орудий среднего калибра и 100 - большого. Ставка держала свой резерв неприкосновенным, памятуя о несчастьях прошлых лет, когда прорыв противника было нечем закрыть. В резерве Ставки было пять пехотных армий, две танковые и девять бронетанковых корпусов.

Германское командование во многом исходило из важности природных и людских ресурсов захваченных стран. В начале ноября 1943 года министр вооружений рейха Шпеер передал Гитлеру и Цайтцлеру список металлов, наиболее необходимых для функционирования военной промышленности Германии. В документе Шпеера указывалось, сколько месяцев может продержаться военная промышленность без данного металла: марганец - 19 месяцев; никель - 10 месяцев; вольфрам - 10,6 месяца; молибден - 7,8; кремний - 6,4; хром - 5,6 месяца. Это означало, что как ни важен для рейха Никополь с его марганцем, но наибольшую ценность представлял добываемый только в Турции хром. Следовательно, сохранение контроля над Балканами жизненно важно для военной машины Германии. (А Никополь сохранялся в руках немцев до 18 февраля 1944 года.) По мере приближения зимы германская армия теряла не только ископаемые, но и моральную твердость. Распространялась убежденность в том, что удачи впереди уже не будет, что война проиграна, что мытарствам нет конца. Это через год у части войск появится пафос обороны фатерлянда, а сейчас германская армия обреченно откатывалась по печальным осенним равнинам России.

В письмах домой солдаты пишут об однообразном пейзаже, о постоянной нехватке горючего, о численном превосходстве противника, об опасности, поджидающей за каждым углом. Майор Кройц из 182-й дивизии: «К концу месяца мы наконец получили замену и батальон новых пушек. Прибывшие - молодые ребята из тренировочных казарм с несколькими офицерами и младшим командным составом, видевшими боевые действия в Италии. Они не жалуются на холод. Огонь у них горит день и ночь, и они всё рубят на дрова. Я резко поговорил с ними, и один из них ответил, что столбик термометра опустился до минус десяти, разве это нормально? Я сказал ему, что скоро он будет считать себя счастливчиком, когда термометр покажет минус десять, а не минус двадцать пять, а в январе температура упадет до минус сорока. После этого бедняга сник и зашмыгал носом. Я узнал позже, что этот офицер проявил себя отважно в Сицилии, и не предпринял дисциплинарных мер. Позже он был убит во время боев вокруг Запорожья».

У германских офицеров были все основания смотреть в будущее без особой надежды. На протяжении трех месяцев после битвы на Курской дуге группа армий Манштейна получила в качестве пополнений только 33 тысячи солдат (при потерях в 133 тысячи). Германские союзники начали уводить свои войска с Восточного фронта. Итальянцы возвратились домой, за ними последовали венгры и румыны, ненавидящие друг друга больше, чем восточного противника. Прежняя основа германской мощи - бронетанковые войска продолжили процесс своего ослабления. Ветераны-танкисты жаловались: лучшую технику стали получать не ветераны боев, а дивизии СС - сюда шли новые «пантеры» и другая новая техника.

Советский Генштаб, анализируя сложившуюся ситуацию, завершил в первой неделе декабря план операций на зимний сезон. Главная его идея - не дать немцам опомниться, продолжить серию наступательных операций, презреть холода так же, как только что войска презрели дождь, грязь и слякоть. Четыре конкретные цели:

1) Ленинградский, Волховский и 2-й Прибалтийский фронты должны нанести удар по группе германских армий «Север», освободить Ленинград и выйти на линию Псков - Нарва, к границам Прибалтийских республик.

2) Освобождение Белоруссии - 1-й Прибалтийский и Западный фронты выходят к линии Орша - Витебск и далее Полоцк - Могилев. Далее Рокоссовскому поручались Бобруйск и Минск.

3) Операция на Западной Украине - действия на юго-западе, высвободить огромные территории и весомые производительные силы, которые помогут закрепить поворот в войне. Силами четырех Украинских фронтов сокрушить врага между Днепром и Бугом, вывести войска на линию Могилев - Подольский и Ровно, подорвать боевую мощь группы армий «Юг», как можно скорее восстановить промышленность, чтобы снять колоссальное напряжение с Урала и Сибири.

4) Освобождение Крыма.

Наступающей армии помогали партизаны. Штаб белорусских партизан, самых доблестных и беззаветных, перенесен из Москвы в разрушенный Гомель. Фронтам вменялось в обязанность помогать партизанским отрядам, воюющим на линии их движения. А Главный штаб партизанского движения стал напрямую подчиняться Государственному комитету обороны. Ленинградский и Калининский обкомы непосредственно руководили партизанскими соединениями на своей территории. Итак, к всегда отрадной для нас зиме Красная Армия пришла во всеоружии и оснащенная бесценным опытом.