Автор-рассказчик вспоминает недавнее прошлое. Ему вспоминается ранняя погожая осень, весь золотой подсохший и поредевший сад, тонкий аромат опавшей листвы и запах антоновских яблок: садовники насыпают яблоки на телеги, чтобы отправить их в город. Поздно ночью, выбежав в сад и поговорив с охраняющими сад сторожами, он глядит в темно-синюю глубину неба, переполненного созвездиями, глядит долго-долго, пока земля не поплывет под ногами, ощущая, как хорошо жить на свете!
Рассказчик вспоминает свои Выселки, которые еще со времени его дедушки были известны в округе как богатая деревня. Старики и старухи жили там подолгу - первый признак благополучия. Дома в Выселках были кирпичные, крепкие.

Средняя дворянская жизнь имела много общего с богатой мужицкой. Вспоминается ему тетка его Анна Герасимовна, ее усадьба - небольшая, но прочная, старая, окруженная столетними деревьями. Сад у тетки славился своими яблонями, соловьями и горлинками, а дом - крышей: соломенная крыша его была необыкновенно толстой и высокой, почерневшей и затвердевшей от времени. В доме прежде всего чувствовался запах яблок, а потом уже другие запахи: старой мебели красного дерева, сушеного липового цвета.

Вспоминается рассказчику его покойный шурин Арсений Семеныч, помещик-охотник, в большом доме которого собиралось множество народу, все сытно обедали, а затем отправлялись на охоту. На дворе трубит рог, завывают на разные голоса собаки, любимец хозяина, черный борзой, влезает на стол и пожирает с блюда остатки зайца под соусом. Автор вспоминает себя верхом на злом, сильном и призе¬мистом «киргизе»: деревья мелькают перед глазами, вдали слышны крики охотников, лай собак. Из оврагов пахнет грибной сыростью и мокрой древесной корой. Темнеет, вся ватага охотников вваливается в усадьбу какого-нибудь почти незнакомого холостяка охотника и, случается, живет у него по нескольку дней. После целого дня, проведенного на охоте, тепло людного дома особенно приятно.

Когда же случалось проспать на следующее утро охоту, можно было весь день провести в хозяйской библиотеке, листая старинные журналы и книги, разглядывая заметки на их полях. Со стен смотрят фамильные портреты, перед глазами встает старинная мечтательная жизнь, с грустью вспоминается бабушка, Но перемерли старики в Выселках, умерла Анна Герасимовна, застрелился Арсений Семеныч. Наступает царство мелкопоместных дворян, обедневших до нищенства.

Но хороша и эта мелкопоместная жизнь! Рассказчику случалось гостить у соседа. Встает он рано, велит ставить самовар и, надев сапоги, выходит на крыльцо, где его окружают гончие. Славный будет денек для охоты! Только по чернотропу с гончими не охотятся, эх, кабы борзые! Но борзых у него нет... Однако с наступлением зимы опять, как в прежние времена, съезжаются мелкопоместные друг к Другу, пьют на последние деньги, по целым дням пропадают в снежных полях. А вечером на каком-нибудь глухом хуторе далеко светятся в темноте окна флигеля: там горят свечи, плавают клубы дыма, там играют на гитаре, поют...

Иван Алексеевич Бунин любил свою родину и каждое его произведение посвящено этой любви.

В центре сюжета лежат воспоминания главного героя, его патриотизм. Очень точно описывает автор все до мелочей, передает цвета, ощущения, звуки и запахи.

Глава 1

Рассказчик вспоминает недавнюю раннюю осень. Когда еще радует ласковым теплом солнышко, а подсохший сад золотится под его лучами. Удивительный непередаваемый аромат опавших листьев, антоновских яблок и меда так и витает в воздухе.

Хорошо просматривается дорога посыпанная соломой и ведущая к большому шалашу.

Там за лето мещане обзавелись хозяйством, а сейчас торгуют своим урожаем. Возле шалаша постоянно толпятся крестьяне и даже мальчишки делают свои небольшие покупки.

Выйдя поздно ночью на улицу и переговорив со сторожами, рассказчик рассматривает темное глубокое небо. Он долго вглядывается в звезды, до головокружения, до ощущения полного счастья.

Глава 2

Одним из признаков благополучия были седые как лунь и высокие старики и старухи.

Жили они подолгу и сами подшучивали над возрастом друг друга. Старик Панкрат и сам не знал сколько ему лет, никак не меньше ста. А его старуха, у которой было много добра, купила сама себе надгробный камень. Так и лежал этот камень у крыльца, ждал своего часа. Дворы в деревне были добротными, кирпичными, построенными еще дедами, тут разводили пчел и всегда смотрели за порядком.

Усадьба была окружена вековыми деревьями и славилась садом, в котором росли вкуснейшие яблоки.

Во дворе стояла людская и выглядывающие оттуда старики, повар и кучер при виде барина подтягивались и низко кланялись.

Когда же войдешь в дом, то первым почувствуешь запах яблок. А потом уже можно различить запах деревянной мебели и сушеной липы.

Глава 3

Раньше такие усадьбы встречались часто, но со временем их можно встретить все реже. И лишь охота поддерживала еще дух помещиков.

Покойный шурин рассказчика, Арсений Семенович, был заядлым охотником.

В доме часто собирались его шумные друзья, сытно обедали и за рюмкой водки вели беседы о предстоящей охоте.

Появившийся из кабинета Арсений Семенович, высокий худощавый мужчина с лицом красавца-цыгана, был одет в бархатные шаровары и малиновую рубаху. Увидав, что его любимая борзая залезла на стол и доедает остатки зайца, он пугает ее выстрелом и поторапливает всех на охоту.

Еще автору вспоминается поездка на злой и приземистой лошади, которая постоянно фыркала. А вдали были слышны крики охотников и собаки. Удивительные пейзажи поздней осени и картины охоты открываются перед читателем.

После охоты, когда уже начинало темнеть, все дружно вваливались в дом какого-то охотника и даже могли остаться там на несколько дней.

Если же случалось проспать охоту, то можно было целый день наслаждаться чтением книг в хозяйской библиотеке, внимательно рассмотреть заметки на полях и насладиться уютом уже по-зимнему тихой усадьбы. Это все навевает на автора воспоминания о бабушке, о том, как она играла полонезы и читала стихи. Он рассуждает о том, как прекрасны были девушки-дворянки, а сейчас только портреты на стенах напоминают о них.

Глава 4

Опустели выселки, перемерли старики. Анна Герасимовна умерла и Арсений Семенович застрелился… Нет уже запаха яблок в усадьбе.

Рассказчик вспоминает, как нравилось ему «сумерничать» в доме, когда вели беседу не зажигая свечей.

На смену дворянству пришли нищие мелкопоместные. Случалось, за автором заезжал кто-то из мелкопоместных соседей и увозил к себе погостить. И у них хороша жизнь.

Барин встает рано и, скрутив папиросу, требует у старой кухарки самовар. Только стоит ему выйти на крыльцо, как его сразу окружают гончие. Они просятся в поле на охоту.

Эх, чудесный денек для охоты, но зверь ушел из леса, боится шелеста листьев. А по чернотропу с гончими не охотятся. Вот если бы были борзые!

Автор описывает молотьбу в риге. Как погонщик постоянно подгоняет лошадей идущих в приводе. Как в барабан пролетает первый пук. Шум молотьбы сливается с окриками погонщика. А барин стоит и всматривается в поля, скорей бы снег, скорей бы зазимок.

И вот, как только приходит зима, начинается и охота с гончими. И как раньше, съезжаются все мелкопоместные, едят и пьют на последние деньги, а после отравляются на охоту. Они по несколько дней пропадают на заснеженных полях. А где-то далеко, на глухом хуторе, по вечерам светятся окна флигеля. Там плавает дым, горят свечи и поют под гитару…

"На сумерки буен ветер загулял,

Широки мои ворота растворял, -

Широки мои ворота растворял,

Белым снегом путь-дорогу заметал.."

Вспоминает раннюю погожую осень в деревне. Большой, весь «подсохший и поредевший» сад с его тонким ароматом опавшей листвы и запахом антоновских яблок.

В этом саду видна дорога, ведущая к летнему шалашу, где живут мещане: «рыжий в сапогах» и его брат - «картавый, шустрый полуидиот». В праздничные дни они устраивают у своего жилища ярмарку, и на нее собирается вся деревня. Везде сильно пахнет яблоками, но здесь особенно.

Вечером возле шалаша также красиво. В саду разводят костер, от которого пахнет «душистым дымом вишневых сучьев». Ярко пылает багровое пламя, окруженное мраком, а вокруг него двигаются черные силуэты.

Бывало, ночью рассказчик также приходил в этот шалаш, чтобы поговорить с мещанами и выстрелить в воздух из ружья, слушая, как звучит в тишине «бодрое эхо». Потом он долго глядел в «темно-синюю глубину» звездного неба, а после скорее возвращался домой, дрожа от холода.

Рассказчик вспоминает и о том, как часто в такую осеннюю пору он просыпался на заре. Затем, умывшись ледяной водой из пруда и позавтракав с рабочими, проезжал по родным Выселкам на лошади, собираясь на охоту.

Эта деревня испокон веков, еще со времен дедушки героя, славилась своим богатством. Первым признаком благополучия было то, что старики жили здесь подолгу.

«Под стать старикам были и дворы в Выселках». Их в свое время строили еще деды, из кирпича. Усадьбы богатых мужиков всегда были большие и прибранные, в таких семьях разводили пчел и жеребцов.

Средняя дворянская жизнь в Выселках была очень похожа на богатую мужицкую. Герой вспоминает усадьбу «тетки Анны Герасимовны», находившуюся в двенадцати верстах от поселка.

Здесь всюду в то время ощущался дух крепостного права. Сама усадьба была небольшой, но старой и прочной, с множеством надворных построек. Когда кто-либо въезжал во двор, из почерневшей людской выглядывали, низко кланяясь, ветхие старики и старухи.
Дом Анны Герасимовны стоял во главе двора. Был он довольно мал и невысок, с соломенной крышей и колоннами у каждого из двух крылец. Гость всегда чувствовал себя в нем уютно, и, входя, прежде всего, ощущал запах яблок.

Рассказчик вспоминает и саму хозяйку. Это была невысокая крепкая женщина с персидской шалью на плечах. Держала она себя важно, но приветливо, с удовольствием потчуя гостей различными яствами. Среди угощений в ту пору всегда были на столе и антоновские яблоки.

Раньше таких усадеб, как у Анны Герасимовны, было много. Например, усадьба ныне покойного шурина героя Арсения Семеныча - страстного охотника.

Охота, вообще, была единственным, что поддерживало «угасающий дух помещиков» в последние годы. Сезон для нее наступал в октябре, когда после затяжных дождей приходили первые по-зимнему прохладные дни, а небо, наконец, становилось ясным.

Герой видит себя в усадьбе у Арсения Семеныча. Здесь собралось много людей, в зале шумно и накурено. Гости только что сытно пообедали и говорят о предстоящей охоте, не забывая допивать водку.

И вот, «шумная ватага» Арсения Семеныча выбирается в лес. Гремит выстрел и начинается гонка за животным. Герой вместе со всеми спешит пришпорить свою лошадь и направить ее наперерез зверю.

Крики людей и лай собак слышатся в лесу до позднего вечера. И лишь когда совсем стемнеет, уставшие охотники «вваливаются» в усадьбу какого-нибудь малознакомого холостяка-помещика. Двор его тут же наполняется шумом и светом, а после ужина начинается веселая «попойка». И так продолжается несколько дней.

Рассказчик вспоминает, что порой было приятно и проспать охоту. Тогда можно было подольше полежать в постели, наслаждаясь тишиной. Затем встать, прогуляться по саду, случайно отыскать в холодной листве мокрое яблоко, вкус которого покажется просто необыкновенным. Ну а после вернуться в дом и вдоволь насладиться чтением старинных книг.

Своими мыслями от прошлого герой возвращается к настоящему. Теперь уже все старики в Выселках умерли, покинула этот мир и Анна Герасимовна, а Арсений Семеныч застрелился. Богатые усадьбы разорились, и сейчас из них уже почти исчез запах антоновских яблок. Наступило «царство мелкопоместных, обедневших до нищенства». Но свои прелести рассказчик находит и в такой жизни.

Как и прежде, глубокой осенью он отправляется на охоту. Только теперь едет он на нее совсем один. Проскитавшись целый день по пустым равнинам, наконец, рассказчик с радостью возвращается домой. Как в детстве, садится он возле печки, чтобы погреться. Потом идет в людскую, где слушает печальные деревенские песни кухарок. А позже надолго уезжает гостить к какому-нибудь мелкопоместному соседу.

Стоя на крыльце, мелкопоместный барин обычно долго смотрит на осеннее поле, размышляя об охоте. А тем временем в риге начинается молотьба, и помещик довольно наблюдает за этим процессом.

Уже совсем скоро первый снег покроет эти поля. Мелкопоместные съедутся друг к другу. Днем они будут тренировать гончих для нового охотничьего сезона, а вечером пить на последние деньги и петь под гитару грустные заунывные песни про зиму.

Ранняя погожая осень. Прохладную тишину утра нарушает только сытое квохтание дроздов на коралловых рябинах в чаще сада, голоса да гулкий стук ссыпаемых в меры и кадушки яблок. В поредевшем саду далеко видна дорога к большому шалашу. Всюду сильно пахнет яблоками, тут - особенно. Около шалаша вырыта земляная печка. В полдень в ней варится великолепный кулеш с салом, вечером греется самовар, и по саду, между деревьями, расстилается длинной полосой голубоватый дым. В праздничные дни здесь - целая ярмарка. Толпятся бойкие девки-однодворки, приходят «барские», суетится молодая старостиха, беременная, с широким сонным лицом и важная, как холмогорская корова, тут и босые мальчишки в белых замашных рубашках и коротеньких порточках, они идут по двое, по трое, опасливо косясь на овчарку, привязанную к яблоне. Покупателей много, торговля идет бойко и чахоточный мещанин - весел.

К ночи становится холодно и росисто. Надышавшись на гумне ржаным ароматом новой соломы и мякины, бодро идешь домой. Темнеет. И вот еще запах: в саду костер, и крепко тянет душистым дымом вишневых веток. В темноте, в глубине сада - сказочная картина: в уголке сада багровое пламя, окруженное мраком, вокруг двигаются черные силуэты, гигантские тени от них ходят по яблоням.

Поздней ночью, когда погаснут огни, шурша по сухой листве, как слепой, доберешься до шалаша.

Это вы, барчук? - тихо окликнет кто-то из темноты.

Долго прислушиваемся и различаем дрожь в земле. Дрожь переходит в шум, растет, и вот, как будто уже за самым садом, ускоренно выбивают шумный такт колеса: громыхая и стуча, несется поезд... ближе, ближе, все громче и сердитее... И вдруг начинает стихать, глохнуть, точно уходя в землю...

А черное небо чертят огнистыми полосками падающие звезды. Долго глядишь в его темно-синюю глубину, переполненную созвездьями, пока не поплывет земля под ногами. Тогда встрепенешься и, пряча руки в рукава, быстро побежишь по аллее к дому... Как холодно, росисто и как хорошо жить на свете!

На ранней заре, когда еще кричат петухи и по-черному дымятся избы, распахнешь, бывало, окно в прохладный сад, наполненный лило-ватым туманом, сквозь который ярко блестит утреннее солнце* и не утерпишь - велишь поскорее заседлывать лошадь, а сам побежишь умываться на пруд - и на охоту. Осень - пора престольных праздников, и народ в это время прибран, доволен, вид деревни совсем не тот, что в другую пору. Если же год урожайный, так в деревне совсем и не плохо. К тому же наши Выселки спокон веку, еще со времен дедушки, славились «богатством». Дворы в Выселках кирпичные, строенные еще дедами. У богатых мужиков избы были в две-три связи, потому что делиться еще не было моды. В таких семьях водили пчел, гордились жеребцом и усадьбы держали в порядке. Склад средней дворянской жизни еще и на моей памяти, - очень недавно, - имел много общего со складом богатой мужицкой жизни по своей домовитости и сельскому благополучию. Такова, например, была усадьба тетки Анны Герасимовны.

Крепостного права я не знал и не видел, но, помню, у тетки чувствовал его. Из длинной почерневшей людской выглядывают последние могикане дворового сословия -какие-то ветхие старики и старухи, дряхлый повар в отставке, похожий на Дон-Кихота. Все они подтягиваются и низко-низко кланяются, когда въезжаешь во двор. Сад у тетки славился своею запущенностью, соловьями и яблоками, а дом - крышей. Мне его передний фасад представлялся всегда живым: точно старое лицо глядит из-под огромной шапки впадинами глаз,- окнами с перламутровыми от дождя и солнца стеклами. И уютно чувствовал себя гость в этом гнезде под бирюзовым осенним небом! Войдешь в дом и прежде всего услышишь запах яблок, а потом уже другие: старой мебели, сушеного липового цвета, который с июня лежит на окнах. Всюду тишина и чистота. И вот слышится покашливание: выходит тетка. Выйдет она важно, но приветлива, и сейчас же под бесконечные разговоры про старину начинают появляться угощения: сперва яблоки, а потом удивительный обед. Окна в сад подняты, и оттуда веет прохладой...

За последние годы одно поддерживало угасающий дух помещиков - охота. Прежде такие усадьбы, как у Анны Герасимовны, были не редкость. Некоторые из усадеб еще сохранились, но в них нет уже жизни... Нет троек, нет верховых, нет гончих и борзых собак, нет дворни и нет самого обладателя всего этого - помещика-охотника, вроде моего покойного шурина Арсения Семеныча.

С конца сентября наши сады и гумна пустели, погода круто менялась. Ветер по целым дням рвал и трепал деревья, дожди поливали их с утра до ночи.

Из такой трепки сад выходил почти обнаженным, каким-то притихшим, смирившимся... Но зато как красив он был, когда наступала ясная погода. Прощальный праздник осени! Черный сад будет сквозить на холодном бирюзовом небе и покорно ждать зимы, пригреваясь в солнечном свете. А поля уже резко чернеют пашнями и ярко зеленеют озимыми... Пора на охоту!

Собирается много народу. А на дворе трубит рог и завывают собаки. Я сейчас еще помню, как жадно и емко дышала молодая грудь холодом ясного и сырого дня под вечер. Едешь на злом и сильном «киргизе», крепко сдерживая его поводьями. Тявкнула где-то вдалеке собака, ей страстно ответила другая - и вдруг лес загремел от бурного лая и крика. Крепко грянул среди этого гама выстрел - и все «заварилось» и покатилось куда-то вдаль. Погоня. Только деревья мелькают перед глазами да лепит в лицо грязь из-под копыт лошади. Выскочишь из лесу, увидишь зверя, кинешься ему наперерез, пока не скроется из глаз стая вместе с бешеным лаем и стоном. Тогда, весь мокрый и дрожащий от напряжения, осадишь лошадь и жадно глотаешь ледяную сырость лесной долины. Вдали замирают крики и лай собак, а вокруг тебя мертвая тишина. Крепко пахнет из оврагов грибной сыростью, перегнившими листьями и мокрой древесной корою. Пора на ночевку.

Случалось, что у гостеприимного соседа охота жила по нескольку дней. На ранней утренней заре, по ледяному ветру и первому зазимку, уезжали в леса и в поле, а к сумеркам опять возвращались, все в грязи. И начиналась попойка. После водки и еды чувствуешь такую сладкую усталость, такую негу молодого сна, что как через воду слышишь говор.

Когда случалось проспать охоту, отдых был особенно приятен. Во всем доме - тишина. Впереди - целый день покоя в безмолвной уже по-зимнему усадьбе. Не спеша оденешься, побродишь по саду, найдешь в мокрой листве случайно забытое холодное и мокрое яблоко, и почему-то покажется оно необыкновенно вкусным. Потом примешься за книги... А вот журналы с именами Жуковского, Батюшкова, лицеиста Пушкина. И с грустью вспомнишь бабушку, ее полонезы на клавикордах, чтение из «Евгения Онегина». И старинная мечтательная жизнь встанет перед тобой. Хорошие девушки и женщины жили когда-то в дворянских усадьбах!

Запах антоновских яблок исчезает из помещичьих усадеб. Наступает царство мелкопоместных, обедневших до нищенства.

Я вижу себя снова в деревне. Целый день я с ружьем скитаюсь по пустым равнинам. Дни стоят синеватые, пасмурные. Голодный и прозябший, возвращаюсь я в усадьбу, и на душе становится так тепло и отрадно, когда замелькают огоньки Выселок и потянет из усадьбы дымом. Помню, у нас любили в доме в эту пору «сумерничать», не зажигать огня и вести в полутемноте беседы.

Зазимок, первый снег! Наступает зима. И вот опять, как в прежние времена, съезжаются мелкопоместные друг к другу, пьют на последние деньги, по целым дням пропадают в снежных полях. А вечером на каком-нибудь глухом хуторе далеко светятся в ночи окна флигеля... Плавают клубы дыма, настраивается гитара.

Иван Алексеевич Бунин

«Антоновские яблоки»

Автор-рассказчик вспоминает недавнее прошлое. Ему вспоминается ранняя погожая осень, весь золотой, подсохший и поредевший сад, тонкий аромат опавшей листвы и запах антоновских яблок: садовники насыпают яблоки на телеги, чтобы отправить их в город. Поздно ночью, выбежав в сад и поговорив с охраняющими сад сторожами, он глядит в темно-синюю глубину неба, переполненного созвездиями, глядит долго-долго, пока земля не поплывёт под ногами, ощущая, как хорошо жить на свете!

Рассказчик вспоминает свои Выселки, которые ещё со времени его дедушки были известны в округе как богатая деревня. Старики и старухи жили там подолгу — первый признак благополучия. Дома в Выселках были кирпичные, крепкие. Средняя дворянская жизнь имела много общего с богатой мужицкой. Вспоминается ему тётка его Анна Герасимовна, ее усадьба — небольшая, но прочная, старая, окружённая столетними деревьями. Сад у тётки славился своими яблонями, соловьями и горлинками, а дом — крышей: соломенная крыша его была необыкновенно толстой и высокой, почерневшей и затвердевшей от времени. В доме прежде всего чувствовался запах яблок, а потом уже другие запахи: старой мебели красного дерева, сушёного липового цвета.

Вспоминается рассказчику его покойный шурин Арсений Семеныч, помещик-охотник, в большом доме которого собиралось множество народу, все сытно обедали, а затем отправлялись на охоту. На дворе трубит рог, завывают на разные голоса собаки, любимец хозяина, чёрный борзой, влезает на стол и пожирает с блюда остатки зайца под соусом. Автор вспоминает себя верхом на злом, сильном и приземистом «киргизе»: деревья мелькают перед глазами, вдали слышны крики охотников, лай собак. Из оврагов пахнет грибной сыростью и мокрой древесной корой. Темнеет, вся ватага охотников вваливается в усадьбу какого-нибудь почти незнакомого холостяка охотника и, случается, живёт у него по нескольку дней. После целого дня, проведённого на охоте, тепло людного дома особенно приятно. Когда же случалось проспать на следующее утро охоту, можно было весь день провести в хозяйской библиотеке, листая старинные журналы и книги, разглядывая заметки на их полях. Со стен смотрят фамильные портреты, перед глазами встаёт старинная мечтательная жизнь, с грустью вспоминается бабушка…

Но перемёрли старики в Выселках, умерла Анна Герасимовна, застрелился Арсений Семеныч. Наступает царство мелкопоместных дворян, обедневших до нищенства. Но хороша и эта мелкопоместная жизнь! Рассказчику случалось гостить у соседа. Встаёт он рано, велит ставить самовар и, надев сапоги, выходит на крыльцо, где его окружают гончие. Славный будет денёк для охоты! Только по чернотропу с гончими не охотятся, эх, кабы борзые! Но борзых у него нет… Однако с наступлением зимы опять, как в прежние времена, съезжаются мелкопоместные друг к другу, пьют на последние деньги, по целым дням пропадают в снежных полях. А вечером на каком-нибудь глухом хуторе далеко светятся в темноте окна флигеля: там горят свечи, плавают клубы дыма, там играют на гитаре, поют…

Этот рассказ повествует о недавних воспоминаниях автора. Прекрасная осень, золотой сад с немного подсохшими деревьями и сладкий запах знаменитых антоновских яблок. Ночное небо и долгий пристальный взгляд на яркие звезды. Жизнь прекрасна, понимает рассказчик.

Деревня, в которой вырос автор, называется Выселки. Люди, живущие здесь, отличаются долгожительством и благополучием. Дома здесь построены на совесть – крепкие, кирпичные. Помнит он свою тетку Анну Герасимовну и ее старую небольшую усадьбу, в которой росли вкуснейшие в мире яблони. Даже весь ее дом был пропитан этим приятным ароматом.

Также воспоминания ведут к шумному и полному народу дому его покойного шурина охотника Арсения Семеныча. Люди здесь сытно обедали и отправлялись на охоту. Лай собак, шум выстрелов. У помещика был любимый пес – черный борзой. Вся эта охотничья процессия всегда была увлекательной и интересной. Лес имел какой-то особенный запах – одновременно мокрое дерево и грибная сырость. Бывало, отправится компания на охоту и заночует у какого-нибудь холостого охотника. А утром снова в бой. Иногда, когда проспишь охоту, приходилось проводить время в библиотеке хозяина, где вокруг было множество старинных журналов, книг, а на стенах висели фамильные портреты – мечтательные воспоминания бабушки.

Но жизнь проходит. Умерли старики в деревне, умерла тетка, а помещик Арсений Семеныч застрелился. Вокруг только, обедневшее до нищенства, мелкопоместное дворянство. Но и эта жизнь по-своему хороша. Однажды автор гостил у соседа. Каждое утро тот рано вставал, ставил огромный самовар и выходил на крыльцо в окружении гончих. Славные деньки для охоты, но нет в округе былых борзых собак.

А зимой все снова становится на свои места. Мелкопоместные съезжаются друг к другу в гости, и занимаются питьем спиртного на последние деньги. Вечером можно увидеть тусклый свет от свечей в окнах хуторского флигеля, где радостно и весело слышна гитара и звонкие песни. А из домов струятся клубы дыма.

Сочинения

"Антоновские яблоки" одно из поэтичных произведений И Бунина Анализ рассказа "Антоновские яблоки" И.А. Бунина Поэтическое восприятие Родины в рассказе И. А. Бунина «Антоновские яблоки»