Тютчев еще шумел весенний день. «Еще шумел веселый день…» Ф. Тютчев. Анализ стихотворения Тютчева «Еще шумел веселый день…»

Анализ стиха Тютчева Еще шумел веселый день.

1. Ох, нелгкая это работа, из болота тащить бегемота.
   Давайте попробуем вместе:
   После смерти Денисьевой любовь Тютчева как бы выливается в Пространство, осуществляя связь между двумя мирами. Эта связь призрачна, но функциональна. И потому, он пронзительно чувствует дыхание смертного костра, который в царстве Тьмы разожгла Денисьева:

И мне казалось, что меня
Какой-то миротворный гений
Из пышно-золотого дня
Увлек, незримый, в царство теней.

Заметьте: в слове ТЕНЕЙ ударение падает на первое Е, хотя в родительном падеже должно быть «тенЕй». Но в данном словосочетании (царство тЕней) ударение всегда ставится на первом Е.
Стихотворение написано четырхстопным ямбом.
Рифмы мужские (ударение на последнем слоге) и женские (ударение на предпоследнем слоге.
Рифмовка перекрстная: аБаБ.
Поищите САМИ тропы: эпитеты, метафоры, сравнения.
Добавьте дату написания.
И получайте заслуженную оценку.

Навигация по записям

Ф. И. Тютчев «Еще шумел веселый день. »

Стихотворение Тютчев написал в 1829 году, доработав его в 1851 году.

В стихотворении говорится о соотношении дня и ночи, об их смене, о значении этой смены в жизни человека. Эта тема присутствует во многих стихотворениях поэта.

Человек в поэтическом мире Тютчева одинок и в сиянии дня, и во мраке ночи. Бездны разверзаются между человеком и природой. Неопределенность окружает человека.

Жанр стихотворения - элегия. Стихотворный метр - четырех- и пятистопный ямб, система рифмовки - перекрестная, с чередованием мужских и женских рифм.

Стихотворение начинается со слова «Еще. » и с описания «дневного мира»:

Еще шумел веселый день,

Толпами улица блистала,

И облаков вечерних тень

По светлым кровлям пролетала.

Но неминуемо наступление «уже. »: день - это всегда лишь покров над бездной безымянной, это сон, от которого происходит пробуждение в ночь, в бездну. Образ дня-покрова, который присутствует во многих «ночных» стихотворениях поэта, сменяется образом ночи-покрова. И является мир ночи, молчания, неясных теней и звуков:

Затих повсюду шум и гам,

И воцарилося молчанье -

Ходили тени по стенам

И полусонное мерцанье.

Ночной покров несет успокоение для измученной души, для человека, который ощущает себя «обломком старых поколений», «пережившим свой век». Поэт понимает, что смена дня и ночи неизбежна, что на смену старому, «вчерашнему» уже спешит новое, пробудившееся от «благодатного сна».

Поэт метафорически изображает луну, не называя ее - только обозначая: светило, и кажется, это взгляд самой ночи, взгляд «оттуда»:

Украдкою в мое окно

Глядело бледное светило,

И мне казалось, что оно

Мою дремоту сторожило.

В последней строфе мотив торжества ночи, царства теней звучит еще явственней:

И мне казалось, что меня Какой-то миротворный гений Из пышно-золотого дня Увлек, незримый, в царство теней.

В стихотворении много слов со значением зыбкости, неопределенности (строй невнятный, странное пробужденье, тени по стенам, полусонное мерцанье, какой- то миротворный гений), дважды повторено слово «казалось».

Поэт употребляет множество выразительных эпитетов, часто это сложные прилагательные: жизни благодатной, строй стозвучный, шумный и невнятный, полусонное мерцанье, бледное светило, миротворный гений, из пышно-золотого дня.

Такая поэтическая лексика усиливает ощущение двойственности описываемого Тютчевым мира, его противоречивости и единства.

Основной прием стихотворения - антитеза, контраст.

"Еще шумел веселый день. "

Еще шумел веселый день, Толпами улица блистала, И облаков вечерних тень По светлым кровлям пролетала, И доносилися порой Все звуки жизни благодатной, – И всё в один сливалось строй, Стозвучный, шумный – и невнятный. Весенней негой утомлен, Я впал в невольное забвенье. Не знаю, долог ли был сон, Но странно было пробужденье. Затих повсюду шум и гам И воцарилося молчанье – Ходили тени по стенам И полусонное мерцанье. Украдкою в мое окно Глядело бледное светило, И мне казалось, что оно Мою дремоту сторожило. И мне казалось, что меня Какой-то миротворный гений Из пышно-золотого дня Увлек, незримый, в царство теней.

"Еще шумел веселый день…"

Автограф - РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 23. Л. 7 и 8.

Первая публикация - Москв . 1851. № 11. Кн. 1. С. 237, вместе со стих. «Смотри, как на речном просторе…», «Море и утес в 1848 г.», с общей подписью Т-въ. Затем - Совр. 1854 . Т. XLIV. С. 16–17; Изд. 1854 . С. 31–32; Изд. 1868 . С. 36–37; Изд. СПб. 1886 . С. 62–63; Изд. 1900 . С. 61–62.

Печатается по автографу (третья редакция). См. «Другие редакции и варианты» и коммент. к стих. «Пробуждение». С. 230, 321.

Третья редакция стихотворения не имеет названия в отличие от первых двух, озаглавленных - «Пробуждение». Действительно, поэт сосредоточен не на моменте пробуждения, а на ночных впечатлениях, которые оказываются контрастными впечатлениям от дневной жизни, в этом отношении стихотворение подобно более раннему - «День и ночь». В рассматриваемой, третьей, редакции поэт усилил этот контраст, введя новую вторую строфу («И доносилися порой…»), посвященную «благодатному» дню, полному оживления. Появилась также новая, четвертая строфа («Затих повсюду шум и гам…»), в которой усилен мотив молчания («И воцарилося молчанье», было - «И ночи зыбкое молчанье»); 2-я строка поддержала идею-настроение 1-й (тишины), а 4-я - дополнила эти же ночные впечатления указанием на особое состояние человека - «полусонное мерцанье» (романтическое выражение, имеющее импрессионистическую тенденцию: мерцающее сознание как бы отождествляется с мерцающим ночным светом- звезд или луны). Строфа запечатлела новую черту в романтизме Тютчева. Подверглась изменению последняя строфа: в нее вошел повтор слов предыдущей строфы - «И мне казалось», чего не было в ранних редакциях. Поэт продолжает усиливать идею «кажущегося», идею «странностей» ночного мира, слияния субъективного с объективным, их нерасчленения: человеческое «я» «увлечено», уведено в иное бытие, сливается с ночью, с «царством теней». Дважды использовав однокоренные слова- «воцарилося», «царством», поэт усилил философскую идею господства ночи, но без того отрицательного аспекта, который есть в стих. «День и ночь», «О чем ты воешь, ветр ночной…», а отчасти и «Видение», «Как океан объемлет шар земной…». Только в рассматриваемой третьей редакции «Гений ночи» получил положительный эпитет - «миротворный», в первых двух поэт ограничился словами «какой-то гений». Именно в этой редакции запечатлено двойственное субъективное состояние человека: для него и дневная жизнь «благодатная», «пышно-золотая», день «веселый», дает «блеск» и «свет» всему, но и ночь при всех странностях «миротворна», поэтично-успокаивающа и не страшна, не мрачна, а освещена лунным светом и ночными мерцаниями. Стихотворение не включается в художественные создания Тютчева о хаосе (это слово здесь отсутствует), хотя примыкает к ним, дополняя их поэтическими созерцаниями ночного бытия. Во все прижизненные издания и первые посмертные вошел текст третьей редакции. Везде название «Пробуждение» отсутствует.

В Москв . стихотворение разделено на две части: первая - рисует ситуацию до пробуждения, и она обозначена арабской цифрой «1», вторая, под цифрой «2» - ночное состояние человека; «день» и «ночь» графически отделены. Звездочками отделены друг от друга и строфы. В 8-й строке - «Стозвучный, шумный и невнятный», в 24-й - «Увлек, незримый, в царство теней» - варианты автографа. В изданиях, подготовленных И.С. Тургеневым, внесены поправки в эти строки: 8-я - «Строй звучный, шумный и невнятный» (получился неудачный повтор слова «строй»: он внес в строку неуместную определенность - «строй звучный»; слово «шумный» оказалось ненужным синонимом, а «строй… невнятный» - это уже скорее отрицание строя). У Тютчева образ более сложно романтический: у него строй «стозвучный», слово «сто» может подразумевать многозначность, различие и диссонансы, нечто «невнятное». Также неудачна правка последней строки: «Увлек незримо в царство теней». У Тютчева «гений… незримый», «какой-то», в печатном варианте уменьшены романтические краски, но «увлек незримо» - образ и в реальном отношении неточен (засыпающего человека можно видеть), тютчевский автограф более точен и поэтичен. Однако тургеневские варианты этих строк приняты и в Изд. 1868, СПб. 1886 . но в Изд. 1900 только 8-я строка - в тургеневском варианте, а 24-я - в варианте автографа. Во всех указанных изданиях стихотворение печатается в контексте поэзии 1830-х гг.

Датируется концом 1840-х гг. на основании первой публикации в Москв . в 1851 г.

Федор Тютчев - Еще шумел веселый день

Еще шумел веселый день,
Толпами улица блистала,
И облаков вечерних тень
№ 4 По светлым кровлям пролетала.

И доносилися порой
Все звуки жизни благодатной -
И все в один сливалось строй,
№ 8 Стозвучный, шумный и невнятный.

Весенней негой утомлен,
Я впал в невольное забвенье;
Не знаю, долог ли был сон,
№ 12 Но странно было пробужденье.

Затих повсюду шум и гам,
И воцарилося молчанье -
Ходили тени по стенам
№ 16 И полусонное мерцанье.

Украдкою в мое окно
Глядело бледное светило,
И мне казалось, что оно
№ 20 Мою дремоту сторожило.

И мне казалось, что меня
Какой-то миротворный гений
Из пышно-золотого дня
№ 24 Увлек, незримый, в царство теней.

Yeshche shumel vesely den,
Tolpami ulitsa blistala,
I oblakov vechernikh ten
Po svetlym krovlyam proletala.

I donosilisya poroy
Vse zvuki zhizni blagodatnoy -
I vse v odin slivalos stroy,
Stozvuchny, shumny i nevnyatny.

Vesenney negoy utomlen,
Ya vpal v nevolnoye zabvenye;
Ne znayu, dolog li byl son,
No stranno bylo probuzhdenye.

Zatikh povsyudu shum i gam,
I votsarilosya molchanye -
Khodili teni po stenam
I polusonnoye mertsanye.

Ukradkoyu v moye okno
Glyadelo blednoye svetilo,
I mne kazalos, chto ono
Moyu dremotu storozhilo.

I mne kazalos, chto menya
Kakoy-to mirotvorny geny
Iz pyshno-zolotogo dnya
Uvlek, nezrimy, v tsarstvo teney.

Tot ievtk dtctksq ltym,
Njkgfvb ekbwf ,kbcnfkf,
B j,kfrjd dtxthyb[ ntym
Gj cdtnksv rhjdkzv ghjktnfkf/

B ljyjcbkbcz gjhjq
Dct pderb ;bpyb ,kfujlfnyjq -
B dct d jlby ckbdfkjcm cnhjq,
Cnjpdexysq, ievysq b ytdyznysq/

Dtctyytq ytujq enjvkty,
Z dgfk d ytdjkmyjt pf,dtymt;
Yt pyf/, ljkju kb ,sk cjy,
Yj cnhfyyj ,skj ghj,e;ltymt///

Pfnb[ gjdc/le iev b ufv,
B djwfhbkjcz vjkxfymt -
}