Преобразования николая 2. Характеристика реформ николая ii. Либерально-демократическая точка зрения
Зимой 1942 года советские войска впервые начинают серьезно теснить соперника по нескольким фронтам. Несмотря на то, что немецкая армия была подготовлена гораздо лучше, советские войска смогли проявить упорство, сорвав план «Барборосса». Суровая русская зима позволила советским войскам одержать несколько уверенных побед, но до итогового разгрома фашистов было еще далеко.
Впереди у СССР и фашистской Германии было несколько ответственных битв, которые полностью изменили расстановку сил.
Дата битвы | Ход сражения и его итоги |
|---|---|
Цель данной операции состояла в уничтожении крупных сил противника. Советским войскам удалось одержать победу в этом сражении, но при этом немецкие войска не были разгромлены до конца, во многом из-за нерешительности солдат с обеих сторон. |
|
Одно из самых кровопролитных сражений за всю историю войны закончилось полным поражением советских войск и ликвидацией Крымского фронта. Фашисты заняли огромные территории на Украине, еще раз доказав могущество своей военной подготовки. |
|
Данное сражение началось как попытка уничтожения немецких сил под Харьковом. Однако из-за непродуманности стратегической тактики, войска красной армии были окружены немцами. Данное поражение стало одним из самых крупнейших, продемонстрировав нелогичность действий советского командования. |
|
Несмотря на все усилия и героическое упорство советской армии, немцам удалось одержать важную стратегическую победу. В результате, линия фронта была расширена, а СССР понесла очередные стратегические потери. |
|
Кровопролитная битва за кавказские города проходила в несколько этапов. Так, в течение всего 1942 года немцы упорно продвигались вперед, несмотря на то, что встречали ожесточенное сопротивление в каждом поселении. К началу 1943 года фашистские части стали терпеть поражения, а к октябрю 1943 года оказались выбитыми с Кавказа. |
|
Важнейшая стратегическая операция, приведшая к победе Советского Союза. После долгого сопротивления, немцы были выбиты из городов Новосокольники и Великие Луки. Линия фронта отодвинулась назад, а Советский Союз в очередной раз продемонстрировал свою военную силу. |
|
Данное сражение, продолжавшееся с переменным успехом 7 месяцев, стало переломным моментом Великой Отечественной войны. Поскольку Сталинград имел важное стратегическое значение, сдавать его нельзя было ни в коем случае. Именно поэтому борьба шла буквально за каждый дом, а город оказался в руинах. К декабрю 1942 года немецкие силы были сильно уязвлены, и уже в феврале 1943 года, 6-я фашистская армия оказалась полностью уничтоженной. Сталинградская битва стала первым крупнейшим сражением, которое удалось выиграть СССР. |
|
В результате одержанной победы, Советским войскам удалось вытеснить фашистов за пределы Калужской области. Были освобождены города Воронеж и Старый Оскол. Немцы продолжали отступать, а это знаменовало наступление совершенно нового периода Великой Отечественной войны. |
|
Советским войскам удалось одержать очередную важную, в стратегическом плане победу. Ростовская и Ворошиловоградская области были освобождены от немецкой оккупации, а фашисты были отброшены еще дальше к границам СССР. |
Выводы по началу переломного этапа ВОВ
Немецкое командование было не готово к столь массовому сопротивлению советских войск. Несмотря на то, что силы фашистов превосходили красную армию и числом, и мастерством сражаться, русские солдаты стояли до последнего в своей борьбе за каждый город.
После Сталинградской битвы, когда ценой огромных потерь советские войска одержали победу, произошел коренной перелом в военных действиях. Немцы еще продолжали активно сражаться, веря в своего фюрера, но советские войска наступали по всем фронтам. Победа была еще так далеко, но уже ощутима.
К концу декабря войска группы армий «Юг», прекратившие свои контрудары южнее Киева и в районе Житомира, оборонялись на извилистом, осложненном плацдармами противника и исключительно неустойчивом фронте. Противнику, пожалуй, контрудары немецких войск были только на руку, потому что они предпринимались лишь в силу необходимости временно предотвратить глубокие прорывы русских. И созданное в результате таких контрударов на какое-то время облегчение совершенно не использовалось для выпрямления линии фронта. В то время как русские для пополнения измотанных дивизий и формирования новых соединений, необходимых для предстоящих наступательных операций, располагали богатейшими резервами живой силы и техники, контрудары поглощали силы немецких войск, и восстановить их в полной мере было невозможно. Вследствие неизменного требования Гитлера удерживать по возможности более обширные районы Украины, а также его запрета эвакуировать в интересах экономии сил выступы немецкой обороны, против которых русские не предпринимали активных действий, группа армий «Юг» вынуждена была держать свое очень сильно растянутое южное крыло выдвинутым далеко вперед, а это, несомненно, таило в себе серьезную опасность. Можно было с уверенностью ожидать, что противник использует столь благоприятную для него, прямо-таки соблазнительную возможность охвата этого крыла и постарается взломать удерживавшуюся лишь ценою крайнего напряжения всех сил немецкую оборону на этом выступе.
Так оно и случилось. В рождественские дни 1943 г. первым перешел в наступление западнее Киева против 4-й танковой армии 1-й Украинский фронт под командованием Ватутина. Цель этого удара состояла в том, чтобы сделать еще более глубоким северный фланг группы армий и тем самым вынудить немцев еще больше растянуть свои силы. В ходе многодневных боев русские армии пробили в немецкой обороне у Радомышля и южнее брешь шириной 80 и глубиной 40 км, взяли Радомышль и Брусилов и развили успех в южном направлении. Прорыв был таким удачным, а боеспособность 4-й танковой армии (у которой после окончания ее декабрьского наступления взяли приданные танковые дивизии, направив их в тыл для пополнения) оказалась настолько ослабленной, что эта армия стала неудержимо откатываться назад. За потерей Радомышля и Брусилова очень скоро последовала сдача Коростышева, а 1 января 1944 г. русские вновь вступили в оставленный ими 20 ноября Житомир. Затем русские перешли в наступление и севернее, до самого Коростеня, продолжая, в то же время неудержимо продвигаться на запад. 3 января наступавшие русские войска достигли города Новоград-Волынский, а западнее Коростеня вышли в район Олевска и приблизились к старой польской границе, которую и перешли на следующий день. Устраняя всякую угрозу с фланга, войска левого крыла русских повернули крупными силами на юг и отбросили там удерживавших непрочную оборону немцев за линию Бердичев, Белая Церковь. Развивая наступление в западном и северо-западном направлениях, русские 12 января взяли город Сарны, а в центре, южнее Новоград-Волынского, продолжали теснить немецкие войска в направлении Шепетовки. Войска южного крыла 1-го Украинского фронта 16 января вышли в район восточнее Винницы и к Погребищенскому. Когда в результате развития ими этого удара в направлении на Умань возникла угроза, что центр и южное крыло группы армий «Юг» могут оказаться отрезанными с запада и вся их оборона опрокинутой, командование ввело резервы и во второй половине января продвижение русских было остановлено. Решительным контрударом войска Ватутина были отброшены назад к Погребищенскому и Жашкову.
Однако удар русских в западном направлении, приведший их 5 февраля к Луцку и Ровно, остановить было невозможно. После этих успехов, в результате которых между группами армий «Юг» и «Центр» был вбит клин глубиной почти в 300 км и примерно такой же ширины, 1-й Украинский фронт приостановил здесь свое продвижение. Его войска слишком растянулись, и теперь командование 1-м Украинским фронтом решило сосредоточить основные усилия на южном направлении, намереваясь во взаимодействии со 2-м Украинским фронтом нанести сокрушительный удар по 8-й немецкой армии, оборона которой на некоторых участках все еще доходила до Днепра.
Несмотря на исключительно серьезную угрозу, нависшую над глубоко растянутым северным флангом 8-й армии, последняя вынуждена была удерживать свои позиции по Днепру севернее и южнее Черкасс, чтобы поддерживать связь с еще не отошедшей из района Никополя 1-й танковой армией. В течение всего января русские войска 2-го и 3-го Украинских фронтов оказывали сильное давление на обе немецкие армии, особенно заметное в районах Кировограда и Кривого Рога. 9 января был сдан Кировоград. В этом районе русские, несмотря на ожесточеннейшее сопротивление, продолжали наращивать свои удары, в результате чего все отчетливей стала вырисовываться грозившая 8-й армии опасность охвата не только с севера, но теперь и с юго-востока. К концу января попытки русских добиться прорыва, предпринимавшиеся с севера из района Белой Церкви и лишь с огромным трудом отражавшиеся частями 8-й армии, со всей очевидностью вскрыли замыслы русского командования. Это был последний момент, когда 8-ю армию путем быстрого отвода в юго-западном направлении можно еще было спасти от неизбежной катастрофы. Гитлер отказался от такой возможности, так как это повлекло бы за собой также отход 1-й танковой армии и потерю рудников Кривого Рога. 28 января клинья русских войск, наступавших,с севера и востока, сомкнулись в районе Звенигородки, и таким образом в результате противоречившего всякому здравому смыслу упрямства Гитлера, который неизменно приказывал «не оттягивать войска с неатакованных участков фронта, дабы лишить противника свободы действий», два немецких корпуса оказались в котле. Как и всегда в подобных случаях, окруженные дивизии приходилось снабжать по воздуху, спешно перебросив сюда транспортные самолеты Ю-52; многие из этих самолетов из-за недостаточного прикрытия истребителями легко сбивались русской истребительной авиацией. За счет оголения других участков фронта были, хотя и с большим трудом, выделены танковые дивизии, по четыре от 8-й полевой и 1-й танковой армий, которые получили задачу концентрическими ударами уничтожить прорвавшиеся силы противника и освободить окруженные войска. Назначенное на 3 февраля наступление неожиданно натолкнулось на серьезные трудности. Слишком рано наступающая на юге России распутица затянула сосредоточение необходимых сил. Кроме того, осложнения на других участках вынудили бросить туда часть предназначавшихся для контрудара дивизий. Выделенные для нанесения удара с юга дивизии 1-й танковой армии основными силами смогли перейти в наступление только 4 февраля, а удар с северо-запада силами 8-й армии последовал лишь 11 февраля. Эти контрудары оказались разрозненными и, несмотря на ряд первоначальных успехов, цели не достигли. Тем временем кольцо вокруг окруженных корпусов сжималось все теснее; русская бомбардировочная авиация непрерывно наносила по ним мощные удары, и, наконец, окруженная группировка оказалась настолько сжатой вокруг Корсунь-Шевченковского, что потеряла последние аэродромы, через которые осуществлялось ее снабжение. Когда к 15 февраля наступательная сила деблокирующих войск истощилась, окружные корпуса получили приказ пробиваться в южном направлении, куда навстречу им должен был наступать танковый корпус 1-й танковой армии. Блестяще подготовленный прорыв в ночь с 16 на 17 февраля не привел однако, к соединению с наступавшим навстречу корпусом, так как продвижение последнего, и без того медленное из-за плохого состояния грунта, было остановлено противником. После этого окруженным корпусам пришлось, бросив все тяжелое оружие, артиллерию и большое количество снаряжения, последним отчаянным броском пробиваться к своим войскам. Из окружения вышли лишь 30 тыс. человек. В конечном итоге эти бои вновь принесли тяжелые потери в живой силе и технике, что еще больше осложнило обстановку на слишком растянутых немецких фронтах. Такое использование войск резко противоречило принципу экономии сил, который в условиях обороны мог проводиться лишь с одной целью: путем гибкого управления войсками и своевременного оставления критических участков фронта непрерывно накапливать резервы, сосредоточивать их затем на решающих направлениях и наносить наступающему противнику максимальные потери.
Тяжелым поражением, не на много уступавшим по своим масштабам катастрофе 8-й армии, ознаменовалось начало февраля и на южном фланге 1-й танковой армии, когда удерживаемый немецкими войсками выступ в районе Никополя подвергся ударам русских войск с севера и с юга. Марганцевые рудники в районе города Марганец, восточнее Никополя, оборона которых являлась основной причиной удержания тактически невыгодного выступа, и сам Никополь, включая также атакованный с юга плацдарм на левом берегу Днепра, 8 февраля были потеряны. Одновременно русские прорвались на Апо-столово и угрожали зажатым в районе Никополя немецким дивизиям с тыла. Последним лишь ценою очень тяжелых потерь удалось отступить в район южнее Кривого Рога. Войска 3-го Украинского фронта после этого перенесли свои основные усилия в район Кривого Рога, который 22 февраля после упорных боев оказался в их руках.
Пока здесь шли непрерывные бои, в центре и на северном участке южного фронта наступила кратковременная передышка, так как русские перегруппировывались для нанесения решающего удара по обеим группам немецких армий. Обстановка оставалась для русских исключительно благоприятной. Гитлер потребовал, чтобы обе группы армий продолжали удерживать выступавшую здесь далеко на восток немецкую оборону. Лишь оборонявшаяся на правом крыле 6-я армия под сильным нажимом противника вынуждена была отойти из района Никополя за реку Ингулец. Однако это было мало ощутимое сокращение линии фронта, который тянулся на 600 км между Днепром и Бугом до Шепетовки, и в результате сильного нажима, оказанного русскими в предыдущие месяцы на северном участке, еще больше удлинился. Кроме того, фронт обороны войск левого крыла группы армий «Юг» был повернут теперь почти на север. За Шепетовкой сплошного фронта уже не было. Район до Припятских болот по недостатку сил прикрывался пока лишь восточнее Броды, у Дубно, Луцка и восточнее Ковеля.
Русские хорошо постигли стратегию Гитлера и поэтому вряд ли опасались, что немецкое командование добровольно отведет далеко выдвинутое вперед южное крыло, лишив их тем самым возможности его уничтожить. Необходимость в радикальном сокращении фронта ощущалась еще больше, чем в предыдущие месяцы: нужно было, наконец, сделать так, чтобы фронт немецкой обороны проходил не с востока на запад, что было чревато очень тяжелыми последствиями, а с севера на юг. Но Гитлер оставался глухим ко всем доводам и, словно одержимый, устремлял свой взор на нефтяной район Плоешти, который он рассчитывал надежно прикрыть, продолжая удерживать Крым и сохраняя южное крыло своих армий выдвинутым вперед. Не последнюю роль играли здесь и соображения престижа, которому, по его мнению, в случае дальнейшего отступления в Юго-Восточную Европу был бы нанесен новый удар. Результатом таких планов Гитлера, откровенно игнорировавшего всякие оперативные соображения, явилось тяжелое поражение обеих групп армий. С того времени, когда немецкие армии шли тернистым путем от Волги и Кавказа, отступая к Днепру, это было их самое крупное поражение. Даже такие искусные полководцы, как Манштейн и Клейст, не смогли спасти немецкие войска.
Следовательно, русские правильно предполагали, что немецкое командование будет ожидать их наступления в условиях столь неблагоприятного для него начертания линии фронта. Замысел наступления русских был ясен. В случае охвата и разгрома западного крыла группы армий «Юг» войсками 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза Жукова удар, нанесенный в южном направлении, не только выводил русских глубоко во фланг и тыл немецкой обороны, но одновременно опрокидывал сразу все оборонительные позиции вдоль почти параллельных водных рубежей Буга, Днестра и Прута, которые могли использоваться немцами в ходе дальнейшего наступления. В результате выхода русских в районы Проскурова или Тернополя оказалась бы перерезанной последняя перед Карпатами железная дорога из Одессы на Львов, и все дальнейшее снабжение обеих немецких групп армий пришлось бы осуществлять кружным путем через Румынию. Наконец, в самом благоприятном для них случае русские могли даже глубоко продвинуться через Черновицы в Молдавию, преградив тем самым центру и южному крылу своего противника единственный еще остававшийся ему доступным путь отхода между Дунаем и Восточными Карпатами. Войска 2-го и 3-го Украинских фронтов должны были одновременно сильными ударами сковать немецкие группы армий с фронта и затем разгромить их.
После завершения перегруппировки и занятия исходного положения русские в начале марта перешли в наступление. Войска 1-го Украинского фронта, командование которым незадолго перед этим вместо тяжело раненного Ватутина принял маршал Жуков, 4 марта нанесли удар в районе Шепетовки, пробив в ходе двухдневных боев глубокие бреши в обороне 4-й танковой армии, и вскоре, развивая прорыв, продвинулись на 50 км. 6 марта русские заняли Шумское и Острополь. Навстречу русским войскам, вначале подобно лавине стремительно продвигавшимся в южном направлении севернее Подволочиска, были брошены три немецкие танковые дивизии с целью перехватить удар противника севернее железной дороги. Однако им удалось лишь замедлить продвижение русских, и через несколько дней противник вышел к железной дороге между Тернополем и Проскуровым. Здесь сопротивление немецких войск возросло. Жуков вначале удовольствовался достигнутым успехом и перенес центр своих усилий далее на восток с намерением вступить в непосредственное взаимодействие с 2-м Украинским фронтом Конева, начавшим 6 марта наступление из района Звенигородки в направлении Гайсина и Умани. Конев нанес удар по войскам 8-й армии, еще не успевшим оправиться после понесенных под Черкассами тяжелых потерь, и добился прорыва немецкой обороны. Контрудар, предпринятый во фланг русским из района Гайсина в восточном направлении силами нескольких танковых дивизий и одной дивизии СС, привел лишь к местным успехам. Немецкие дивизии продвинулись до района Умани, однако русские вовремя отошли и подтянули крупные силы к обоим флангам прорвавшейся немецкой ударной группировки. В результате во избежание окружения ее пришлось отвести назад. 10 марта была оставлена Умань.
Конев не давал больше ослабленной 8-й армии никакой передышки. 13 марта его армии продвинулись до Гайворона, вышли к Южному Бугу, через который тотчас же переправились передовые отряды. Прежде чем 8-я армия смогла подготовить оборону на правом берегу Южного Буга, русские 15 марта форсировали его в районе Гайворона на фронте 100 км, создав себе несколько плацдармов глубиной от 20 до 30 км. На следующий день они уже вышли к ведущей на Одессу железной дороге в районе Вапнярки, а на северо-западе достигли Жмеринки. В результате этого удара, а также начатого одновременно с ним наступления войск левого крыла 1-го Украинского фронта над немецким выступом в районе Винницы нависла серьезная угроза, и 20 марта его пришлось оставить.
Прежде чем возобновить наступательные действия на правом крыле, Жуков силами войск второго эшелона предпринял несколько сильных атак в северо-западном направлении, в результате чего русские продвинулись до Кременца, Дубно и Ковеля, обеспечив свой глубокий фланг. Решающим, однако, по-прежнему оставалось южное направление. Здесь, после того как была поколеблена вся немецкая оборона от Шепетовки до Звенигородки и уже был форсирован Южный Буг, открывались исключительно широкие перспективы добиться во взаимодействии с Коневым выхода к Днестру, что и удалось осуществить. Уже 17 марта в ходе боев за Винницу передовые части наступающих русских войск вышли к Днестру северо-западнее Ямполя. 20 марта смежные крылья обоих русских фронтов овладели городом Могилев-Подольский и Сороками и форсировали реку, преодолев таким образом вторую водную преграду, на которой немецкие войска могли бы остановить противника.
Немецкое командование всеми средствами пыталось задержать русских и помешать им изолировать друг от друга обе группы армий. Пока оттесненная на юг 8-я армия всеми собственными и выделенными в ее распоряжение силами оказывала сопротивление переправившимся через Днестр русским, под руководством командующего 1-й танковой армии создавалась новая ударная группировка, которая должна была остановить дальнейшее продвижение русских на запад.
Тем временем Жуков новыми крупными силами возобновил наступление в районе между Тернополем и Проскуровом, уже влечение, нескольких недель являвшемся ареной упорных боев. Это привело к новому тяжелому кризису на наиболее уязвимом участке группы армий «Юг». Начавшие 21 марта наступление русские войска на третий день прорвали немецкую оборону. Очень сильно растянутой 4-й танковой армии пришлось оставить часть сил в Тернополе, который надлежало удерживать в качестве «крепости», и поэтому она практически уже не могла задержать наступающего на юг и юго-запад противника. В итоге эта армия оказалась отброшенной далеко на запад, и лишь войска ее северного крыла продолжали удерживать оборону, проходившую из района Тернополя через Броды, Луцк до Ковеля. Подтягивавшаяся 1-я танковая армия прибыла слишком поздно, чтобы успеть закрыть зиявшую в немецкой обороне брешь между городами Могилев-Подольский и Тернополь, и сама оказалась охваченной с обоих флангов и затем окруженной в районе Каменец-Подольск, Скала-Подольская. Продвигаясь мимо окруженной 1-й танковой армии, русские к концу месяца достигли Бучача и Днестра в районе Залещиков и, продвинувшись оттуда через Коломыю до Делятина, а также до Черновиц, вышли южнее Черновиц к восточным отрогам Карпат, 1-я танковая армия, снабжалась по воздуху и лишь в апреле во взаимодействии со вновь подтянутыми силами, нанесшими удар с запада, смогла выйти из окружения. Однако все это время она сковывала крупные силы противника, в результате чего удар Жукова в южном направлении в значительной мере потерял свою силу.
8– й армии лишь на время удалось задержать силы русских, которые непре. рывно просачивались со.своих плацдармов между городом Могилев-Подольский и Сороками. 29 марта войска 2-го Украинского фронта вышли к Днестру севернее и южнее Рыбницы, и положение оборонявшихся на Днестре немецких войск стало катастрофическим. Теперь русские на широком фронте вторглись в Бессарабию, достигнув левым крылом города Яссы.
В то время как в течение марта в итоге этих наступательных действий русских войск была разгромлена группа армий «Юг», группа армий «А», также ведя очень тяжелые бои и нередко попадая в критическое положение, в результате атак 3-го Украинского фронта и давления на ее северное крыло оказалась отброшенной от реки Ингулец за реку Тилигул. После захвата Кривого Рога в ходе зимнего наступления еще в конце февраля, русские вели в этом районе беспрерывные ожесточенные бои. Для 3-го Украинского фронта важно было, оказывая сильное давление на немецкую оборону между реками Ингул и Ингулец, ударом с севера разгромить находившиеся в этом междуречье немецкие силы, отрезав, помимо того, южное крыло немецких войск в районе Николаев, Херсон. И в этом случае Гитлера невозможно было склонить к своевременной эвакуации последнего бастиона в низовье Днепра, который все равно уже ничем не мог помочь отрезанному Крыму, 1-я танковая и 6-я полевая армии в результате русского наступления вскоре оказались в исключительно тяжелом положении. Части 1-й танковой армии под натиском противника, нанесшего удар из района западнее Кривого Рога в направлении Нового Буга и одновременно начавшего фронтальное наступление севернее Херсона, оказались отброшенными за Нижний Ингулец. Между реками Ингулец и Ингул завязались исключительно кровопролитные бои, выйти из которых немецким дивизиям удалось в середине марта лишь ценою прорыва за Ингул. Оборонявшиеся в районах Херсона и Николаева дивизии 6-й немецкой армии очутились на своеобразном полуострове, образуемом глубокими бухтами, в которые впадают Днепр и Буг. Их отход, который должен был осуществляться через Николаев, в результате русских прорывов и воздействия противника с южного берега Днепра и Кинбурнской косы оказался чрезвычайно трудным и сопровождался большими потерями. 13 марта был оставлен Херсон. Кольцо вокруг Николаева сжималось все теснее, однако город оказался в руках русских лишь в самом конце марта.
Когда в середине марта южное крыло войск Конева уже успело продвинуться у Гайворона за Буг, а центр 3-го Украинского фронта юго-западнее Нового Буга форсировал Ингул, немецкие дивизии все еще продолжали обороняться в районах Новоукраинки и Новоархангельска, образуя далеко выдвинутый за Буг выступ. Теперь их необходимо было в спешном порядке оттянуть за Буг, который они 20 марта под сильным нажимом противника я перешли в районе пока еще удерживавшихся немецкими войсками плацдармов у Первомайска и Вознесенска.
К концу марта 6-я армия, которой тем временем пришлось взять на себя также оборону и участка фронта переброшенной в другой район 1-й танковой армии, отошла за реку Тилигул, где закрепилась на новом оборонительном рубеже, примыкая левым флангом к 8-й армии западнее Ананьева у железной дороги Одесса – Львов. Снятые с этого фронта дивизии были переданы 8-й армии, оборонявшейся между Днестром, и Прутом, с целью усилить ее все еще очень слабую оборону и приостановить наступление русских в междуречье и в районе Ясс.
Постоянное вмешательство Гитлера в действия командования обеих групп армий и его непрерывные возражения против своевременного отвода немецких войск с безнадежных участков, чрезвычайно затруднявшие руководство боевыми действиями и приводившие всякий раз к бессмысленным жертвам, привели к исключительному обострению отношений между ним и командующими группами армий – фельдмаршалами фон Манштейном и фон Клейстом. Их признали виновниками поражений немецких войск в марте и заменили фельдмаршалом Моделем и генерал-полковником Шёрнером, от которых Гитлер ожидал, что они будут действовать со всей решительностью и в соответствии с его указаниями. Одновременно обе группы армий были переименованы в группы армий «Северная Украина» и «Южная Украина». Географически новые наименования, по крайней мере в отношении южной группы армий, уже не соответствовали действительности. Кроме того, Гитлер издал директиву, смысл которой сводился к следующему. Наступление русских на юге прошло свою кульминационную точку, их силы измотаны и распылены. Поэтому наступил момент окончательно остановить продвижение противника. С этой целью он, Гитлер, принял целый ряд самых различных мер. Отныне, наряду с сохранением Крыма, необходимо во что бы то ни стало удержать, а в ряде пунктов вернуть себе рубеж, проходящий по Днестру до района восточнее Кишинева, Яссы, далее по восточным отрогам Карпат между Тыргу-Нямц и Коломыей и затем поворачивающий на север на Тернополь, Броды, Ковель.
Согласно директиве южное крыло немецких войск оттягивалось назад, на северном же крыле, напротив, должны были предприниматься атаки. Отход за Днестр и обусловленное этим оставление Одессы совпали с мощными русскими ударами, в результате которых оказалась прорванной немецкая оборона на реке Тилигул и намеченный отход сильно осложнился. На Днестре немецкие войска в соответствии с приказом остановились. 9 апреля последние немецкие части оставили организованно эвакуированную Одессу, основательно разрушив все важные в военном отношении сооружения. Город в течение двух лет оккупации, осуществлявшейся главным образом румынами, превратился в цитадель партизанского движения. Оставляя осенью 1941 г. Одессу, русские создали в городе надежное, преисполненное величайшего фанатизма партизанское ядро. Партизаны обосновались в катакомбах, разветвленная сеть которых общей длиной около 100 км не имеет себе равных в Европе. Это была настоящая подземная крепость с расположенными под землей штабами, укрытиями, тыловыми учреждениями всех видов вплоть до собственной пекарни и типографии, в которой печатались листовки. Оружие покупали у немецких солдат. Партизаны совершали ночные нападения на отдельных солдат и плохо охраняемые военные объекты, а также терроризировали сотрудничавшую с оккупационными властями часть населения. Кроме того, велась активная разведывательная работа. Бунтовщики, годами жившие под землей без света и солнца, в своем славянском фанатизме добровольно обрекали себя на тяжелые физические страдания от туберкулеза и потери зрения. Когда русские войска 10 апреля вступили в сильно пострадавший со времени осады 1941 г. и на 75% разрушенный город, свыше половины из общего числа 10 тыс. партизан, вышедших им навстречу из катакомб, были оснащены оружием немецкого или румынского производства.
В начале апреля группа армий «Северная Украина» после освобождения окруженной 1-й танковой армии и подтягивания новых сил предприняла по приказу Гитлера наступление с целью выйти на рубеж Коломыя, Тернополь. Прорвавшихся до Яблоницкого перевала русских удалось отбросить за рубеж Коломыя, Вучач, но освободить окруженный несколько недель тому назад Тернополь немецкие войска оказались не в состоянии. 15 апреля он был взят русскими войсками после ожесточенных уличных боев, которые вел гарнизон города, до последнего момента надеявшийся на освобождение. Севернее Тернополя 4-я танковая армия создала новую оборону до самого Ковеля и, наконец, вновь установила непосредственную связь с группой армии «Центр».
После всего случившегося приказ Гитлера удерживать Крым, находившийся теперь в 300 км от немецкого фронта, для которого полуостров уже потерял всякое значение, был попросту непонятен. В то время когда немецкие войска стояли еще под Мелитополем, Крым был, пожалуй, необходим в качестве прикрытия с фланга, и удержание его, пока он органически сливался с южным крылом немецких войск, имело еще смысл, дабы не допустить использования этого полуострова противником в качестве военно-морской и военно-воздушной базы. Теперь же, после того как немецкие войска откатились за Днестр, значение Крыма могло состоять в лучшем случае лишь в том, чтобы сковывать силы противника. Однако поскольку полуостров из-за узости перешейка мог быть легко блокирован незначительными силами русских и не представлял никакой угрозы для их левого крыла, постольку от самого противника зависело, в какой степени находившаяся в Крыму 17-я армия сможет сковать его силы. Но все дело было в том, что Крым являлся для Гитлера лишь одним из тех уже существовавших или планируемых форпостов, которые Гитлер, к ужасу немецкого командования на Востоке, приказал удерживать во что бы то ни стало и которые вели к распылению столь необходимых на фронте сил.
По вопросу своевременной эвакуации Крыма между Гитлером и соответствующими командными инстанциями велась такая же ожесточенная и затяжная борьба, как перед этим из-за эвакуации Сталинграда, а позже армий, отрезанных в Курляндии. Уже в октябре 1943 г., когда еще имелась связь по суше, начальник генерального штаба, командование группы армий и 17-й армии единодушно отстаивали точку зрения о необходимости подготовить и осуществить эвакуацию полуострова, по возможности, по суше, чтобы впоследствии дело не дошло до катастрофы. Острая, но по-прежнему безрезультатная борьба по вопросу об отводе войск из Крыма продолжалась и после того, как он оказался отрезанным с суши.
На самом полуострове положение 17-й армии не изменилось с тех пор, как она в ноябре отразила попытки 4-го Украинского фронта осуществить прорыв на Перекопском перешейке и нанести удар с узкого керченского плацдарма. Русские лишь время от времени предпринимали сковывающие атаки, и только в апреле русское командование решилось выбить немецко-румынскую армию из Крыма. В состав 17-й армии, помимо частей береговой обороны, входили четыре немецкие и шесть румынских дивизий. Как ни просто казалось оборонять перешеек на севере и Керченский полуостров на востоке, безопасность всего Крыма, побережье которого имело общую протяженность около 700 км, двумя этими заслонами не обеспечивалась. Большая часть румынских войск использовалась для охраны побережья, в то время как слабые немецкие силы обороняли сухопутные подступы к полуострову.
8 апреля армии 4-го Украинского фронта перешли в наступление одновременно с керченского плацдарма и на севере полуострова. Судьба немецкой армии была решена уже в первые дни, когда русским неожиданно удалось преодолеть восточнее Перекопского перешейка залив Азовского моря Сиваш сего многочисленными островами и проложенной по дамбе железной дорогой. Прорвавшиеся здесь русские войска частью сил устремились дальше на юг, а частью повернули на запад с целью захватить Перекопский перешеек с тыла. Немецкая оборона была недостаточно сильной, чтобы отразить этот двойной удар. После захвата противником подступов к полуострову у командования 17-й армии не было больше никакой возможности образовать имевшимися силами оборону на новом рубеже в глубине Крыма, так как полуостров за Перекопом сразу резко расширяется. Полагаться на румын было нельзя: они не понимали, почему должны оборонять Крым, когда противник уже глубоко вторгся в Молдавию. У Керчи наступавшие русские войска сдерживались в течение двух дней. Эластично отступая, можно было задержаться также на перешейке северо-восточнее Феодосии и удерживать его в течение длительного времени. Однако теперь это не имело смысла, так как противник после прорыва на севере мог нанести удар по оборонявшимся возле Керчи немецким дивизиям с тыла. Армии пришлось в спешном порядке отступать, дабы избежать расчленения и уничтожения по частям. Отход на Севастополь, который пришлось осуществлять под сильнейшим нажимом противника, был предпринят С севера через Евпаторию и Симферополь, на юге – по обе стороны Крымских гор. Немецкие и, в еще большей степени, румынские войска несли тяжелые потери: одна румынская кавалерийская дивизия целиком была взята в плен. Мощная крепость Севастополь, современные укрепления которой за время немецкой оккупации были усилены еще больше, приняла под свою защиту 17-ю армию и задержала преследовавшего эту армию противника. В ходе боев за Севастополь, начавшихся 15 апреля и не прекращавшихся в течение трех недель, русские при поддержке многочисленной авиации и все возраставшей артиллерии постепенно оттеснили упорно сопротивлявшиеся немецкие дивизии до линии старых фортов, безуспешно пытаясь пробиться к знаменитому еще со времен Крымской войны Малахову кургану, который господствовал над портом и городом. Пока шли эти бои, под непрерывными ударами русской авиации и кораблей Черноморского флота началась эвакуация из города тыловых подразделений и скопившихся материальных запасов. Основные силы 17-й армии были оставлены для обороны крепости, чтобы удерживать ее как можно дольше. 7 мая русские провели мощную артиллерийскую и авиационную подготовку, а ночью начали штурм города. Лишь к вечеру второго дня они сломили последнее ожесточенное сопротивление оборонявшихся немецких войск и овладели городом и портом. Остатки трех немецких дивизий и большое число разрозненных групп немецких и румынских солдат бежали к Херсонесскому мысу, подступы к которому они обороняли с отчаянностью обреченных, ни на минуту не переставая надеяться, что за ними будут присланы суда. Однако их стойкость оказалась бесполезной. 10 мая они получили ошеломляющее известие, что обещанная погрузка на корабли задерживается на 24 часа. Но и на следующий день напрасно искали они на горизонте спасительные суда. Зажатые на узком клочке земли, подавленные непрерывными воздушными налетами и измотанные атаками намного превосходящих сил противника, немецкие войска, потерявшие всякую надежду избавиться от этого ада, не выдержали. Переговоры с противником о сдаче положили конец ставшему бессмысленным ожиданию помощи. Русские, в своих сводках обычно не соблюдавшие никаких границ правдоподобности, на сей раз, пожалуй, были правы, определив потери 17-йармии убитыми и пленными цифрой в 100 тыс. человек и сообщив об огромном количестве захваченного военного снаряжения.
Тяжелое поражение в марте немецких войск на юге, в результате которого Красная Армия глубоко проникла на территорию Румынии, а также вышла к восточной границе Венгрии, не могло не вызвать в обеих придунайских странах самого серьезного беспокойства. В Румынии в то время правил диктатор Антонеску, неразрывно связавший свою судьбу с Гитлером и по его собственной инициативе поддержавший в 1941 г. нападение Германии на Советский Союз. Антонеску был, однако, в достаточной мере военным человеком, чтобы видеть слабости военного руководства Гитлера, и не боялся открыто о них заявлять. Но и эти откровенные и неприятные предостережения не приводили ни к каким переменам. Возбуждение же в Румынии сначала бродило внутри и только несколько месяцев спустя прорвалось наружу подобно взрыву.
Напротив, Венгрия по своей политической структуре и реакции на происходившие события походила скорее на Финляндию. Как и в Финляндии, здесь еще существовало правительство, соответствовавшее представлениям о демократии и чувствовавшее себя правомочным проводить самостоятельную внешнюю политику. Во всяком случае, в первые годы войны эта страна охотно пользовалась политическими преимуществами и территориальными приобретениями, вытекавшими из ее дружбы с Германией, но весьма неохотно подчинялась политике и военному руководству Гитлера. Так, понадобился серьезный нажим, чтобы заставить Венгрию в 1942 г., сверх выделенных ею в предыдущем году контингентов, послать на Восточный фронт еще одну полноценную армию. Притом впечатление было таково, что венгры выделили для этой армии не самые боеспособные части, ибо, вопреки возлагавшимся на них надеждам, эти венгерские войска еще быстрее рассылались под русскими ударами в январе 1943 г., чем итальянцы и румыны. Венгрию, вероятно не без оснований подозревали в стремлении оставлять в стране войска получше, и не в последнюю очередь по тем соображениям, чтобы защитить свои интересы в случае возможного столкновения с Румынией, со времени разгрома на Дону лишь несколько венгерских дивизии использовалось на центральном участке Восточного фронта для борьбы с партизанами. Венгерское правительство неоднократно просило о возвращении их в Венгрию, но всякий раз Гитлер это требование отклонял, подозревая, что венгры настаивали на отводе своих дивизий меньше всего для организации обороны своей страны, а, очевидно, из желания отстраниться от участия в войне против русских. Предположение казалось тем более справедливым, что имелись весьма явственные признаки возобновления Венгрией, пожалуй, никогда окончательно и не порывавшихся связей с западными державами. Для немецкого военного руководства, которое не могло не видеть быстрого падения своего авторитета среди младших партнеров, обстановка в Венгрии представлялась настолько критической, что Гитлер решил оказать на венгерское правительство открытое давление и занять своими вооруженными силами важные в стратегическом и полицейском отношениях пункты в этой стране. Венгерский глава государства регент Хорти был приглашен на 18 марта в Зальцбург для ведения переговоров с Гитлером. В ходе переговоров Гитлер бросил Хорти и сопровождавшим его политическим и военным деятелям серьезный упрек в том, что позиция Венгрии становится все более ненадежной, и сообщил им, что отдал приказ о военной оккупации Венгрии, которая в данный момент уже осуществляется. Требование Гитлера, чтобы Хорти «в интересах совместной борьбы против большевизма» одобрил в совместном заявлении оккупацию своей страны, венгерский регент с возмущением отклонил. Длившиеся несколько дней переговоры протекали в весьма неприятной обстановке, так как Гитлер потребовал от венгров резкой перемены курса и во внутренней политике, проводившейся, по его мнению, слишком вяло. Наконец, Хорти под сильным нажимом дал согласие на образование нового правительства во главе со Стояи, являвшимся в то время венгерским посланником в Берлине. Это правительство 23 марта без одобрения Хорти опубликовало составленную в духе требований Гитлера декларацию об укреплении немецко-венгерской дружбы и о тесной связи судеб обеих стран. Таким образом, Венгрия внешне была «унифицирована».
Радомышль
В третий раз с начала войны на Восточном фронте немецкие парашютисты встают на оборонительные рубежи в ноябре, когда опять начинается зима.
В конце осени 1943 г. для вооруженных сил рейха складывается драматическое положение на всех театрах военных действий. Союзникам осталось меньше ста километров до Рима. Однако бойцы 1-й парашютно-стрелковой дивизии генерала Гейдриха все еще удерживают подходы к Монте-Кассино. Их товарищи из 2-й дивизии под командованием генерала Рамке поспешно ушли из Италии и направились в Россию, где положение немцев все время ухудшается.
Красная Армия готовится к новому зимнему наступлению, когда парашютисты высаживаются в Житомире как настоящие «пожарные», призванные затушить опасный огонь.
Герман Бернар Рамке родился в Шлезвиге. Без сомнения, это был самый популярный из всех генералов парашютно-десантных войск. Он начал свою военную карьеру в 1905 г. юнгой на борту учебного фрегата в Киле, затем был артиллеристом на крейсерах Императорского флота. Во время Первой мировой войны служил в знаменитой Морской дивизии, был четырежды ранен и в пятый раз - в 1919 г., когда занимал Должность ротного командира. Все свои отличия он завоевал в боях. Офицер пехоты, затем артиллерии в стотысячном рейхвере, в начале Второй мировой войны он командует пехотным полком. Когда ему было уже за пятьдесят, он просит перевести его к парашютистам и переходит из сухопутной армии в ВВС. Во время Критской операции полковник Рамке заменяет раненного в начале сражения полковника Майндля, возглавлявшего воздушно-десантный полк, штурмовавший Малеме. В 1942 г. он получает командование парашютной бригадой, сражающейся под Эль-Аламайном, и ему удается вывести своих людей из западни Западной пустыни при почти чудесных обстоятельствах. И теперь он возглавляет 2-ю парашютно-стрелковую дивизию.
Но он заболевает и между сентябрем 1943 г. и февралем 1944 г. не может полностью осуществлять командование. Его заменяют временные командиры: генерал Барентен, генерал Вильке и даже командир 2-го полка подполковник Крох.
Когда 2-я парашютная дивизия прибывает на Восточный фронт, она включает далеко не весь состав, так как многие части остались в Италии. В дивизии Рамке всего шесть батальонов вместо двенадцати: 2-й и 3-й батальоны 2-го полка с капитаном Эвальдом и майором Таннером; 2-й батальон 5 - го полка с майором Рольшевски, 1-й батальон 6-го полка с капитаном Финцелем, 2-й и 3-й батальоны 7-го полка с капитаном Паулем и капитаном Шульце (Эберхардом). К этим парашютно-стрелковым батальонам добавляются дивизионные части: артиллеристы майора Франке, саперы капитана Герштнера, истребители танков капитана Керутта.
В начале ноября 1943 г. немецкие войска Восточного фронта заняли оборону на нижнем Днепре и верхней Припяти. Верховное командование понимает, что зимнее наступление Красной Армии неизбежно. Вскоре становится ясно, что оно состоится на Украине. Цель - столица Украины Киев.
3 ноября 30 стрелковых дивизий, 24 кавалерийские бригады, 10 механизированных и танковых бригад Красной Армии атакуют, поддерживаемые артиллерией и авиацией. Рубежи, на которых стояла 4-я немецкая танковая армия, опрокинуты. Через два дня русские возьмут Киев.
Советское наступление не заканчивается первой победой. Советские войска продолжают наступать в направлении железнодорожного узла Фастова. Продвигаются они также к Житомиру и Коростеню, где пытаются перегруппироваться дислоцированные здесь немецкие части. Образовалась широкая брешь, через которую проходят массы танков, пушек и пехоты.
11 ноября в 100 километрах от Киева операции проходят у Радомышля. Через два дня Красная Армия делает еще один рывок на 40 километров. Брошенные в мощное наступление советские войска теперь направлены на левый фланг германской группы армий «Центр» западнее Чернобыля. Что же до группы армий «Юг», ей просто грозит окружение с запада.
В то время как парашютисты генерала Рамке покидают Италию, в России разворачиваются жестокие бои. 19 ноября 7-й танковой дивизии удается вновь взять Житомир.
Неделю спустя первые части подкрепления прибывают на Украину. Это 2-й батальон 2-го полка под командованием майора Эвальда. Как и все другие стрелковые подразделения, 5-я рота тотчас же направляется в бой. Она проходит через Марьяновку. Парашютисты занимают позицию, до сих пор обороняемую солдатами войск СС. Из всех ротных командиров Эрих Лепковски, безусловно, имеет самый большой опыт сражений на Восточном фронте. Бывший унтер-офицер, он отличился на Крите и в боях на Миусе, потом на Волхове в первую зиму кампании в России.
Парашютисты проведут двенадцать дней на своих новых позициях. Русские продолжают бросаться в атаки, но кажется, что они уже выдохлись.
Скорее всего, это первые пробы перед новым наступлением, - уверяет майор Питцонка, который временно командует 2-м полком. Он должен объединить действия двух своих батальонов - 2-го Эвадьда и 3-го Таннерта.
С 29 ноября 1943 г. 1-й батальон 6-го парашютно-стрелкового полка под командованием капитана Финцеля покидает Италию и направляется на Восточный фронт, где он должен присоединиться к уже воюющим частям в составе 2-й парашютной дивизии генерала Рамке. Когда 4 декабря часть прибывает в Россию, она вызывает определенную сенсацию. Батальон Финцеля полностью моторизован, в то время как в дивизии практически нет машин. Но такое отличие долго не продлится: автотранспорт вязнет в глубоком снегу по дороге, когда направляется на свою новую базу в тылу. Только небольшой «Кубельваген» командира смог «выплыть». Трудно представить себе более показательное столкновение с суровой русской зимой.
На другой день, 5 декабря, русские атакуют, пользуясь плохой зимней погодой. «Потолок» настолько низкий, что люфтваффе не могут совершать разведывательные полеты. Даже наземные наблюдатели на передовых постах мало что видят из-за тумана и порывов ветра.
Красная Армия, выходя с кременчугского плацдарма на Днепре, продвигается в треугольнике Прага - Верблюжка - Новгородка. Новгородка и станет центром сражения.
Советские пехотинцы пользуются сильной артподготовкой, проведенной пушками всех калибров, тяжелыми минометами и «сталинскими органами». У наступающих подавляющее численное превосходство. Сражения сразу же становятся очень жестокими с большими потерями с обеих сторон. У немцев нет резерва, они не могут выдержать. Неизбежное происходит: русские совершают прорыв на 15 километров.
Их цель ясна, - считают в штабе 1-й танковой армии, - это город Николаев.
Без остановки свежие части Красной Армии бросаются во все расширяющуюся брешь. Положение быстро становится очень тяжелым для немцев. Командование вынуждено бросить в бой все части, которые оно может собрать. Среди них и 11-я танковая дивизия, и 2-я парашютная, которой в отсутствие генерала Рамке командует подполковник Крох.
Вы вливаетесь в 3-й танковый корпус, - объявляют штабу парашютной части.
1-й батальон 6-го полка под командованием капитана Финцеля собирается под покровом густого леса, чтобы 7 декабря участвовать в атаке на Березицы.
Подполковник Крох заявляет Фризелю:
Вы составите боевую группу с танковой частью штурмбаннфюрера Бауэрфайнда из дивизии СС «Дас райх».
Не в первый раз войска СС и парашютисты будут сражаться бок о бок. Но надо обговорить одну деталь:
Кто будет командовать всей частью? - спрашивает Финцель.
Вы, - отвечает Крох.
Фризель только капитан, в то время как его товарищ - командир батальона СС, но все устраивается, потому что основную часть войск составляют парашютисты, а танкисты должны только поддерживать их атаку.
Операция начинается 7 декабря. На следующий день стрелки-парашютисты и танковые экипажи СС выходят на опушку леса у Радомышля.
Они продвигаются метров на сто, и тут же противник открывает по ним огонь редкой силы. Танки все же проникают в подлесок, давя все своими гусеницами. Командиры танков обнаруживают узлы сопротивления Красной Армии и наводят на них орудия. Парашютисты видят пламя, вылетающее из стволов с каждым выстрелом. По всей опушке леса раздаются взрывы. Вскоре все застилается густым едким дымом, от которого першит в горле.
Парашютисты батальона Финцеля продвигаются с двух сторон под защитой танков Бауэрфайнда. В них стреляют русские стрелки, засевшие на деревьях, строчат пулеметы «Максим».
При каждой остановке капитан Финцель собирает ротных командиров и реорганизует боевой порядок. Потери довольно серьезные, поэтому он вынужден обновлять команды, ведущие наступление. Немцы продолжают углубляться в лес, постоянно натыкаясь на мертвых и тяжелораненых, брошенных русскими.
Через три часа продвижения, затрудненного выстрелами невидимого противника, местность, отвоеванная парашютистами батальона Финцеля, занимается их товарищами из 2-го батальона 5-го полка под командованием Рольшевски, который идет за ними следом.
Все развивается более или менее нормально, когда головные танки внезапно остановлены абсолютно непроходимой для них чащей и почти вертикальной насыпью, которую, несмотря на гусеницы, они не могут преодолеть.
Финцель отправляется на место происшествия и обнаруживает там полностью недвижимые три танка «Тигр», три «T-IV» и три штурмовых орудия.
Офицер-парашютист быстро переговаривается со своим помощником:
До Радомышля еще четыре километра, - говорит командир батальона.
Что будем делать, господин капитан?
Это слишком далеко, чтобы действовать только стрелками без поддержки танков. Я доложу подполковнику Кроху.
Временный командующий 2-й парашютной дивизией не медлит с приказом:
Оставайтесь на месте и окопайтесь на ночь.
Штурмбаннфюрер Бауэрфайнд берет командование над группой гренадеров СС.
Я попытаюсь найти проход, чтобы обогнуть насыпь, - говорит он Финиелю.
Через несколько минут слышатся выстрелы. Офицер СС наткнулся на сильный отряд русских. Он получает смертельное ранение.
Вскоре и капитан Финцель получает пулю в левую руку. Русские снайперы не дают нападающим расслабиться. Офицер-парашютист говорит своему помощнику:
Русские здесь повсюду. Мы не сможем выгнать их из леса.
Боюсь даже, господин капитан, что нас могут окружить. Нам докладывают, что на флангах происходит одновременное движение противника.
Есть новости от батальона Ролыневски, который должен идти за нами?
Никаких новостей, господин капитан.
Тогда надо стоять на месте и ждать подкрепления.
На другой день, 9 декабря, капитан Финцель получает приказ: 1-й батальон 6-го полка должен отойти, чтобы стать резервной частью дивизии.
Подполковник Крох уточняет:
Батальон Таннерта - 3-й батальон 2-го полка - возобновит атаку с другой стороны леса.
Парашютисты батальона Финцеля должны провести еще одну ночь на том же месте. Из лапника они делают себе подстилки и кладут их прямо на снег.
Вся дивизия парашютистов должна находиться в секторе Кировограда, - объявляет он своему помощнику. - Она будет переправлена туда по воздуху.
А мы, господин капитан?
Мы отправимся туда своим транспортом.
Колонне машин батальона Финцеля удается проехать по снегу. Шоферы и механики уже привыкли рулить при сильном морозе и по любой местности, даже по рыхлому снегу.
По дороге на Кировоград во главе своего батальона капитан Финцель проезжает на хорошей скорости деревню, думая о ночлеге.
Уже выехав из деревни, справа он видит небольшую усадьбу с большим центральным двором и просторными постройками.
Вот идеальное место для стоянки, - говорит он своему помощнику.
Боюсь, что его уже заняла какая-то другая часть, господин капитан. В деревне полно немецких солдат.
Конечно. Но здесь все кажется пустынным. Я хочу занять это место.
В конце концов Финцель встречает двух офицеров сухопутной армии, которые выражают свое сожаление:
Невозможно пустить вашу часть в эту усадьбу, господин капитан.
Но мои люди утомлены долгой дорогой и совершенно замерзли.
Невозможно.
Посмотрим.
Кончается тем, что парашютистам 1-го батальона 6-го полка разрешают занять коридоры и несколько больших залов.
Во все остальные помещения вход строго запрещен. Капитан все же узнает, что в этой усадьбе располагается школа подготовки разведчиков. Здесь учат молодых русских парней и девушек, которые хотят сражаться на стороне немцев. Затем их забросят в неприятельский тыл. Почти все немецкие офицеры - выходцы из Прибалтики и очень хорошо говорят по-русски. Они приглашают капитана Финцеля и его офицеров.
У меня для вас сюрприз, - обещает офицер-парашютист.
Он достает из своего «Кубельвагена» несколько бутылок вина «Марсала».
Это все, что у меня осталось от Итальянской кампании, - заявляет он с широкой улыбкой.
Далеко за полночь молодые «шпионы» и их инструкторы пьют вино и поют песни.
На следующий день на рассвете 1-й батальон 6-го полка вновь отправляется в путь на Кировоград.
12 декабря парашютисты 2-й дивизии Рамке ушли с позиций. На грузовиках их доставили в Житомир. На аэродроме их уже ждали транспортные самолеты. Как можно скорее они должны оказаться в Кировограде.
Мы опять будем «пожарными», - объявляет подполковник Крох своему штабу. - Надо будет гасить новый пожар, который готовится разжечь Красная Армия.
По полученным сведениям, со дня на день ожидается атака четырех армий и танкового корпуса.
Сейчас это только мелкая перестрелка. Но такое затишье долго не продлится. Перед нами два фронта. Их очевидная цель - город Первомайск. Его возьмут в тиски силы, которые атакуют одновременно с юго-востока и северо-запада.
Крох показывает положение на большой карте, висящей на стене.
Если этим двум фронтам удастся соединиться, - продолжает он, - три наших армейских корпуса и один танковый будут окружены между Каневым на севере, Кировоградом на востоке, Первомайском на юге и Шашкопом на западе. Это будет настоящая катастрофа.
Офицер молчит несколько секунд, затем заключает:
Есть только один выход. Напасть первыми и попытаться блокировать в зародыше их наступление. Прежде всего надо взять Первомайск и отобрать все окружающие его высоты, занятые русскими.
Вместе с майором Питцонкой подполковник Крох определяет задачу каждого.
Через несколько часов парашютно-стрелковые батальоны дивизии Рамке вступят в бой.
Первомайск
15 декабря 1943 г. парашютисты батальона Финцеля прибывают в Кировоград. Уже на другой день они атакуют Новгородку.
Надо захватить холмы, на которых советские солдаты уже возвели целый комплекс бункеров и добротных укрытий.
Во время продвижения 1-го батальона 6-го полка начинает бить русское противотанковое орудие. К счастью для немецких парашютистов, артиллеристы используют только бронебойные снаряды, предназначенные для танков, и можно не опасаться сильных осколочных взрывов. Однако надо проявлять еще большую осторожность. Они продвигаются перебежками, устремляясь вперед после выстрела, пробегают несколько десятков метров, пользуясь временем, необходимым неприятелю для перезарядки пушки.
Немецкие истребители танков едут впереди штурмовых частей. Подъехав к высоте батальона Финцеля, гусеничный тягач подрывается на мине. Гремит взрыв фантастической силы, и все парашютисты, находящиеся поблизости, оглушены.
Вскоре 1-й батальон 6 - го полка выводят в дивизионный резерв, и капитан Финцель устанавливает свой командный пункт, выбрав для него на местности подходящую балку. Во время собрания ротных командиров он обрисовывает ситуацию:
Возможно, мы пробудем здесь несколько дней. Пусть ваши люди устраивают стоянку как можно лучше.
Несмотря на довольно сильный холод, все радуются неожиданной остановке, которая продлится около недели.
Несмотря на угрозу расширения прорыва русских в южном направлении, офицер армейского корпуса придерживается простого решения:
Не следует создавать фронтальный заслон, - говорит он, - надо попытаться постепенно теснить противника со стороны Новгородки.
Две танковые дивизии, 11-я и 17-я, получают приказ атаковать одновременно с северо-запада и с юго-востока в направлении Новгородки. В это время парашютистов собирают на позициях для контратаки. Грузовики сухопутных войск забирают их на аэродроме Кировограда. Автоколонна быстро трогается в путь и едет по заснеженной степи, продуваемой холодным ветром.
Вы направляетесь в распоряжение 11-й танковой дивизии, - объявляют подполковнику Кроху.
Где район сосредоточения? - спрашивает временно исполняющий обязанности командира 2-й парашютной дивизии.
Деревни Козыревка, Калиновка, Клинцы и Покровское.
Парашютисты даже не тратят время на то, чтобы узнать боевые распоряжения.
Рано утром 16 декабря 2-я парашютная дивизия встает на свои исходные позиции. Командир посылает сообщение в штаб корпуса:
«Дивизия готова к немедленным действиям».
Сразу же выступайте, - следует ответ.
Парашютисты должны сначала захватить Тарасовку и Губовку, которые не очень хорошо защищены русскими.
Нападающих поддерживают пушки 1 - го взвода 2-го артиллерийского полка и 1-я противотанковая рота батальона. К этому добавляется дивизион штурмовых орудий, очень мощных и мобильных, которые представляют большую опасность для противника. Эти самоходки подавляют сопротивление русских, и немцы входят в Ново-Федоровку.
В это время головные танки 11-й дивизии уже подошли к Новгородке. Но там они сталкиваются с сильным сопротивлением Красной Армии. Почти половина немецких танков быстро выведена из строя, остальные вынуждены развернуться и отойти к исходным позициям.
Благодаря поддержке штурмовых орудий парашютисты занимают Ново-Федоровку. Теперь они направляются к высотам южнее этой деревни и юго-западнее Рыбщины.
Таким образом, они сбили заслон и могут теперь войти в западную часть Новгородки, где и происходят уличные бои.
На другой день, 17 декабря, их товарищи из 2-го полка с поддержкой частей 11-й танковой Дивизии занимают высоты восточнее Тарасовки и переходят реку Каменку с частями 7-го полка.
После жестоких уличных боев в самой Новгородке другие кварталы занимают парашютисты 6-го полка. На другой стороне Каменки даже создают плацдарм. Он станет очень важным для последующих операций.
Наступающих поддерживают все свободные самолеты люфтваффе, в частности грозные пикирующие бомбардировщики.
В первые утренние часы 17 декабря майор Хюбнер, который командует двумя батальонами Пауля и Шульца, ранен. Его тут же сменяет майор Питцонка, который командует двумя батальонами Эвальда и Таннерта из 2-го полка.
Немцы продолжают атаковать 18 декабря. Капитан Эвальд ведет 2-й батальон 2-го полка, который продвигается к высоткам у Первомайска. Головные роты - 5-я лейтенанта Наварра и 7-я обер-лейтенанта Байнхауера. 6-я остается в резерве, а 8-я поддерживает атаку огнем своих минометов и тяжелых пулеметов.
Русские пытаются остановить прорыв парашютистов. Еще до того как парашютисты начинают карабкаться по склонам, слышится вой ракет. «Сталинские органы» с невероятным шумом обрушивают свой огонь на штурмовые колонны батальона Эвальда. Снаряды ложатся очень кучно, поднимая густую пыль, осколки разлетаются во все стороны. Огонь такой плотный, что кажется, что от него не укроется ни один кусочек земли. Однако оказывается, что эти ракеты больше страшны своим воем. Конечно, многие нападающие выведены из строя, но, когда кончается бомбардировка, их товарищи встают и продолжают штурм.
Хорошо натренированные и обученные, парашютисты передвигаются перебежками, пробегая несколько метров и снова залегая в снегу. Пулеметные очереди проходят над их головами. Самую большую опасность представляют минометы, снаряды которых падают дождем. Пулеметы «Максим», выплевывая ленту за лентой, строчат без остановки, но тратят патроны без особого эффекта. Выстрелы минометов сливаются в единый оглушающий рев. Склоны быстро покрываются густым дымом, от которого задыхаются наступающие.
18 декабря к полудню Первомайск оказывается в руках парашютистов 2-го полка. Шесть танков, на которых они сидят, движутся вдоль реки Синькова юго-западнее Новгородки.
2-й парашютно-стрелковый полк продолжает наступать. Плацдарм на Каменке расширен от Новгородки до Лебедевки. Высота 170,3 юго-западнее Новгородки - укрепленная точка всего этого района - теперь в руках парашютистов.
Вечером 18 декабря парашютисты 5-й роты 2-го полка занимают наконец высоты у Первомайска. Из 200 человек в строю осталось сорок пять. После тяжелого штурма они устраиваются на отвоеванных позициях.
19 декабря в 7 часов 30 минут утра, после артподготовки, парашютисты 7-го полка при поддержке танкового подразделения 11-й танковой Дивизии атакуют в восточном направлении. Они доходят до дороги Ингул - Каменка - Новгородка и наносят сильные удары по частям Красной Армии, которые пытаются отойти по этому пути.
Днем штурмом взята важная высота 163,7, расположенная очень близко от Новгородки. Теперь дорога на запад прикрыта.
Ночь с 19 на 20 декабря проходит спокойно. По крайней мере, относительно. Происходят только вылазки отдельных групп с той и с другой стороны.
Когда рассеивается утренний туман, парашютисты занимают и другую высоту - 181,1. Затем они продолжают наступать уже по окраинным кварталам Новгородки.
Связные приносят на командный пункт майора Питцонки новости о двух батальонах Пауля и Шульце.
Русские отходят, - сообщают они новому командиру 7-го полка. - Небольшими группами они направляются на восток.
21 декабря 11-я и 13-я танковые дивизии, а также 2-я парашютная получают приказ идти на восток.
Надо окончательно закрыть брешь на нашем фронте, - заявляет начальник штаба армейского корпуса.
Погода хмурая, все небо обложено, сильный холод. Все покрыто снегом и туманом, очень плохая видимость.
Парашютисты выступают в 6 часов 30 минут утра, на час раньше, чем накануне. Они провели ночь на открытой местности и очень замерзли.
Немного позади за своими товарищами стрелками саперы инженерного батальона дивизии ждут в укрытии на местности восточнее высоты 170,3 приказа наступать. Это единственный свободный резерв в предстоящем тяжелом сражении.
21 декабря 7-я рота вместе с другими ротами 2-го батальона 2-го полка атакует высоту 167 у Новгородки. 7-й ротой командует лейтенант Наварра, после того как в 5-й роте его заменил лейтенант Лепковски.
Несмотря на ожесточенное сопротивление русских, немцы продвигаются, но несут тяжелые потери убитыми и ранеными. Внезапно русские контратакуют, пытаясь сдержать противника. Но парашютисты вновь идут вперед, хотя и теряют многих людей.
Фельдфебель Мартин Юнге служит во взводе лейтенанта Заксе, в котором он командует полувзводом тяжелых пулеметов. Одним из двух пулеметов командует унтер-офицер Вальтер Вильгельм, а другим обер-ефрейтор Рудольф Мюллер, под началом которого три парашютиста: наводчик Франц Ридель, один из его старых товарищей, заряжающий Херберт Зайтлер и подносящий Курт Пфистер.
Стрелки-парашютисты 2-го полка, поддерживаемые двумя штурмовыми орудиями, успешно продвигаются вперед с самого начала операции. Бегом по глубокому снегу они достигают вершины высоты 167. Вдруг на фланге 7-й роты появляются русские танки и останавливают немецкое наступление.
Мюллер и его товарищи вынуждены ползти. Они с трудом пробираются среди трупов русских артиллеристов - расчета противотанковой пушки, разбитой точным огнем одного из штурмовых орудий. Они добираются до воронки, где обер-ефрейтор приказывает привести пулемет в боевую готовность.
В этом укрытии Мюллер видит двух своих товарищей из 5-й роты Лепковски - фельдфебеля Фрица и обер-ефрейтора Стрелова.
Как дела, господин фельдфебель? - спрашивает он.
Было бы лучше, если бы не было этих проклятых танков за спиной.
Думаю, что один из них нас обнаружил. Прячься!
Шестеро парашютистов укрываются как могут, в то время как неприятельский танк открывает огонь из своего бортового пулемета. Очереди проходят над воронкой, но немцы не могут ни покинуть своего укрытия, ни связаться со своими товарищами.
Надо отсюда выбираться! - бросает Мюллер Фрицу и Стрелову.
Ползком по глубокому снегу, который им приходится отгребать, все трое добираются до откоса. И слышат немецкую речь. По другую сторону дороги находятся их товарищи. Трое парашютистов обнаруживают себя и броском преодолевают дорогу, сваливаясь в ров с другой стороны.
В это время штурмовое орудие под командованием лейтенанта подбивает два русских танка. Раздается ужасный взрыв. Башня одной машины вырывается, как пробка от шампанского, поднимается в воздух и падает в снег недалеко от маленькой группы парашютистов.
Обер-ефрейтор Мюллер берет свой пулемет и расчет.
Устанавливай пулемет за откосом, - приказывает он Риделю.
Ему помогает заряжающий Зайтлер, они устанавливают пулемет и немедленно открывают огонь. Целей предостаточно. На снегу видно много русских солдат. Есть даже противотанковые пушки и их расчеты. Несколько очередей вынуждают их распластаться на снегу.
Пулемет Мюллера стреляет через брешь, проделанную взрывом русского снаряда несколькими минутами раньше.
Идеальное положение, - замечает командир расчета. - Два раза в одно место снаряд не падает.
Стрелки других взводов 7-й роты лейтенанта Новарра продвигаются вперед и оттесняют противника. Они уже почти хозяева положения. За ними могут следовать расчеты тяжелого оружия. Слышится короткий приказ:
Пулеметы, вперед!
Мюллер приказывает своему расчету приготовиться и покинуть позицию.
У меня осталось еще несколько патронов в ленте, - говорит ему Ридель. - Я хотел бы их дострелять, прежде чем вставлять новую и менять позицию, Рудольф.
Как хочешь, Франц.
В этот момент сильный взрыв потрясает откос. Русский противотанковый снаряд разрывается прямо у пулеметного расчета. Находясь в нескольких шагах от взрыва, Мюллер не задет. Но все его товарищи пострадали: Ридель и подносящий Пфистер лежат убитыми на дороге. Заряжающий Зайтлер тяжело ранен.
Весь засыпанный снегом и землей, но целый обер-ефрейтор Мюллер оглушен взрывом. Он долго сидит на снегу, неспособный двинуться, положив голову на руки, готовый выть от бешенства от потери трех своих товарищей. Затем он понемногу собирается, помогает накрыть брезентом тела убитых. Раненого отводят к одному из штурмовых орудий.
Как только будет возможно, мы переправим его в тыл, - обещает командир самоходки.
Мюллер прыжками добирается до бывших русских позиций, которые немецкие стрелки только что отвоевали. Там теперь укрылись парашютисты, в основном в ямах, где лежат тела убитых красноармейцев. Отовсюду слышны стоны и призывы раненых, немцев и русских. В тумане, который днем только усилился, в белых маскировочных халатах их трудно различить.
Бой прекратился, больше не слышны выстрелы и пулеметные очереди. Но время от времени падают мины. Земля дрожит под редкими, но опасными взрывами. Некоторые из них попадают в цель.
Командир взвода 7-й роты и один из санитаров убиты.
Где лейтенант Наварра? - спрашивает Мюллер.
Он пропал.
Осмотрев местность, парашютисты обнаруживают три тела, лежащих одно на другом. Можно понять трагическую сцену, произошедшую здесь.
Лейтенант Наварра, который недавно перешел из 5-й в 7-ю роту, был убит русским снайпером. Унтер-офицер Ганс Бон, командир взвода, пришел ему на помощь, но тоже попал под пулю снайпера. Ротный санитар бросился к ним, но в этот момент рядом с ним разорвался снаряд. Он замертво упал на тех, кому хотел оказать помощь.
Новгородка теперь полностью в руках германских солдат.
Надо продолжать наступление, - приказывает майор Питцонка командирам батальона.
Днем его люди доходят до рубежа, расположенного между высотками 159,9 севернее Новгородки и 167 юго-восточнее.
Вечером 7-я рота 2-го полка получает приказ уйти с высоты 167. Оставшиеся в живых после жестокого боя парашютисты спускаются с невысокого холма. На противоположном к русским склоне обер-ефрейтор Мюллер и унтер-офицер по имени Хартман копают в снегу яму, чтобы провести в ней ночь.
Русские, дрогнувшие в первый момент под яростным натиском парашютистов, затем проявляют истинное мужество. К концу этого кровопролитного дня, с наступлением сумерек, они снова занимают высотку 167.
Парашютисты сражаются днем и ночью с пустыми животами, спят в ямах, пьют воду из растопленного снега, грызут замерзшие куски хлеба. Даже в зимних костюмах они промокают, их продувает ветер, они замерзают до мозга костей. Их осунувшиеся грязные лица прорезаны глубокими морщинами, глаза лихорадочно горят. В ямах они дрожат от холода. После атаки 16 декабря у них не было никакой возможности передохнуть, силы их на исходе.
Парашютисты 2-го батальона 2-го полка узнают плохую новость: «Русским удалось вновь завладеть высотой 167».
Майор Эвальд отдает приказы ротным командирам:
Надо снова занять позицию, которую мы взяли штурмом вчера, - говорит он им.
Это будет тяжело, господин майор.
Нас поддержат два танка «Пантера» 11-й танковой дивизии.
Тогда должно получиться.
Советская артиллерия беспрестанно обстреливает западный склон, по которому должен пройти противник, чтобы попытаться захватить высоту, находящуюся вблизи Новгородки и подвергающуюся обстрелу русских орудий, минометов и противотанковых пушек.
Ранним холодным утром выступают танки, за которыми следуют стрелки-парашютисты. Но на подходе они сталкиваются с плотным огнем всех противотанковых орудий, собранных к высоте 167.
Что же, мы пойдем без вас! - недовольно отвечает командир батальона парашютистов.
Он бросает в бой роты 2-го батальона. Красноармейцы встречают их адским огнем. Отовсюду слышны стоны тяжело раненных. Санитаров зовут со всех сторон на помощь пострадавшим. Очень небольшое число парашютистов доходит до позиций, удерживаемых русскими на отметке 167.
Обер-ефрейтор Мюллер с несколькими солдатами добирается до траншеи. Он прыгает в нее, и там завязывается бой с последними русскими, держащимися за свои боевые позиции. В течение бесконечных минут раздаются очереди и взрывы.
В конце концов русские оттеснены, и немцы занимают свои позиции, опять повернув их в направлении неприятеля.
Теперь они вернутся нескоро, Гельмут! - говорит Мюллер своему товарищу.
Не уверен, Рудольф, - отвечает тот. - Чем больше их убивают, тем больше их вырастает, как из-под земли. Они как привидения.
Остается еще много русских снайперов, расположившихся на местности. В белых маскхалатах они практически незаметны. Время от времени звучит одинокий выстрел.
Унтер-офицер Кунце хочет вылезти из своей ямы, чтобы присоединиться к товарищу. Он выпрыгивает, но тут же падает на землю, сраженный пулей в живот. Лейтенант Заксе, командир боевой группы 5-й роты, тяжело ранен в голову.
Майор Эвальд находится среди своих людей из 2-го батальона. Ему докладывают о тяжелых потерях в ротах.
Необходимо ослабить натиск противника и немного передвинуть наши передовые посты, - говорит он.
У него только одна резервная часть - батальонный взвод самокатчиков, которым командует обер-фельдфебель Заух.
Теперь ваша очередь, - говорит он ему.
Слушаюсь, господин майор.
Заух ведет своих парашютистов без велосипедов. Однако далеко продвинуться им не удается: вскоре их останавливает плотный огонь русских, которые уже приободрились после взятия высоты 167.
Кончается короткий зимний день, наступает ночь. Холод становится еще сильнее. Небольшими группами уходят парашютисты в морозную ночь на поиски своих погибших или раненых товарищей. Выживших они приводят к полугусеничному бронетранспортеру, который должен отвести их в тыл в санчасть.
Но находят не всех. Некоторых найдут в укрытиях или за сугробами снега только через сутки.
Так обер-ефрейтор Мюллер находит своего товарища ефрейтора Штеркера. Тот лежит на пулемете, как будто хочет прикрыть его своим телом. Его тяжело ранило в руки, и он не мог подняться. В таком положении он и получил пулю в голову, которая положила конец его жизни.
Ночью 23 декабря парашютистов батальона Эвальда наконец-то сменяют, и они уходят с высоты 167. Они медленно спускаются с холма и собираются внизу. Офицеры проводят перекличку. В 7-й роте 2-го полка из 200 человек осталось только тридцать пять.
Совершенно апатичные, солдаты удивляются, как они смогли пережить этот ад. Полевая кухня раздает им горячий кофе и сосиски. Вместе с ними находятся русские пленные, которые кажутся такими же утомленными и голодными. Еды хватает на всех, так как она была предусмотрена на более чем сто человек в каждой роте. Немцы и русские вместе восстанавливают свои силы, прежде чем отправляются каждый к своей судьбе - одни на передовые линии, другие - в лагерь для военнопленных.
Новгородка
23 декабря 1943 г. капитан Финцель и его 1-й батальон 6-го полка получают приказ прийти на смену одной из армейских частей на левом крыле 2-й парашютной дивизии.
Как только Финцель узнает это, он садится в свой «Кубельваген» и направляется на позиции той части, которую надо заменить. В то утро все заволокло густым туманом. Водитель тут же заблудился. Остается одно - вернуться назад.
Поезжай по нашим следам на снегу, - приказывает ему офицер.
И они возвращаются в батальон.
Отправляемся сейчас же, - решает он.
Единственное решение, чтобы не заблудиться в тумане, - это двигаться по компасу.
Приглушенный шум сражения также позволяет как-то ориентироваться. Погода действительно очень плохая, воздух холодный, мокрый снег проникает повсюду и стекает ручейками. У всех парашютистов вскоре промокают ноги.
С наступлением ночи Финцель и разведчики его батальона добираются до части, которую они должны сменить. Капитан-парашютист обнаруживает, что его товарищ из сухопутной армии устроил свой командный пункт в фургоне грузовика. Печка, на которой стоит паяльная лампа, дает какое-то тепло. Финцель тотчас посылает связных, чтобы собрать свои роты, которые следуют за ним на близком расстоянии.
Первыми прибывают обер-лейтенант Гамер из 1-й роты и обер-лейтенант Доннер из 2-й. Финцель тотчас отдает им приказ занять боевые позиции, сменив своих товарищей.
Парашютисты уходят в ночь. К своему большому удивлению, они не находят ни устроенных позиций с укрытиями и траншеями, ни даже простых окопов для людей. Пехотинцы сухопутной армии жили на открытой местности на невообразимом холоде!
Справа от новых позиций батальона Финцеля находится знаменитая высотка 159,9. Капитан отдает приказ обер-лейтенанту Гамеру:
Вы пошлете туда один из взводов вашей 1-й роты, - говорит он ему. - Это ключевой пункт как для русских, так и для нас.
Командир батальона устраивается на своем командном пункте, расположенном на середине склона. Простая крыша, немного соломы на досках и брезент, прикрывающий вход, - вот все удобства.
Батальон Финцеля прикрыт от неприятеля земляной насыпью, которая перегораживает долину, находящуюся в выемке.
Надо заняться связью с соседями.
Невозможно никого найти слева, господин капитан, - уверяют дозорные.
Финцель решает расположить там 4-ю роту с пулеметами и минометами, с двумя взводами, один над другим на склоне. Роты Гамера и Доннера держат основной боевой рубеж.
Пока я оставляю 3-ю роту Вёрнера в резерве, - решает Финцель.
Слева батальон 6-го полка устанавливает связь с одним из двух батальонов 2-го.
Только парашютисты устраиваются на своих новых позициях, как приходит почта из родных мест. Это отдых и радость для всех, кто получил весточку из дома.
На Рождество обер-ефрейтор Рудольф Мюллер из 7-й роты 2-го полка произведен в унтер-офицеры. Но ничто: ни повышения, ни бутылки вина, ни награды - не могут заглушить боль потерь. За два дня - 21 и 22 декабря - у Новгородки его рота потеряла 52 человека убитыми и 76 ранеными.
Рождество прошло почти спокойно. Парашютисты получили дополнительный паек, но самое главное - почту.
Солдаты 5-й роты 2-го полка под командованием лейтенанта Лепковски получают приказ идти вперед.
Мы должны сменить 6-ю роту, которая удерживает трудную позицию на отметке 159,9, - объявляет командир.
Их около пятидесяти человек, у них тяжелое снаряжение и боеприпасы для личного и группового оружия. Каждый патрон на счету.
Рота Лепковски еще не дошла до высоты, на которой стоят их товарищи из 6-й роты, когда русские неожиданно начинают обстрел из «сталинских органов». Через несколько секунд пронзительный свист заканчивается взрывами грозных снарядов. Парашютисты прячутся как могут.
Сразу шестнадцать снарядов пробивают твердую замерзшую землю. Сотрясение воздуха от взрыва настолько сильное, что всех людей прижимает к земле. Такое ощущение, что их легкие сейчас разорвутся. Но каким-то чудом после взрыва нет ни убитых, ни даже тяжело раненных.
Вперед! - кричит лейтенант Лепковски. - Продолжаем!
Офицер устремляется к вершине холма, увлекая за собой всех, кто остался от 5-й роты. За ним следуют обер-фельдфебель Фриц и трое из его штабного взвода - унтер-офицер Мюшенборн, обер-ефрейтор Альбен и ефрейтор Нагель.
Скрытые от глаз и огня русских, они заходят с тыла высоты 159,9, где чувствуют себя в большей безопасности. Поднимаются по склону и доходят до самой вершины. Командир 6-й роты ждет своего товарища и его парашютистов.
Рад видеть вас, - говорит он. - Но местечко гиблое, надо быть осторожным!
Сменившаяся рота тут же спускается с холма и возвращается к исходным позициям. Видно, как люди довольны тем, что могут покинуть этот опасный аванпост.
Очередь 5-й роты 2-го полка занять высоту 159,9. Лейтенант Лепковски отдает приказания взводным командирам. Затем он отправляется на командный пункт, который до него занимал обер-фельдфебель Фриц. Это довольно просторный, глубоко врытый в землю бункер, с бревенчатой крышей, засыпанной землей и ветками для маскировки. Вдоль стен две скамьи, на которых можно сидеть и даже лежать, чтобы немного отдохнуть.
Недалеко от укрытия немцы выставили в боевой готовности две 75-мм противотанковые пушки. Впереди, направленные на русские линии, неподвижно стоят штурмовые орудия. У них повреждена ходовая часть, но они еще могут стрелять. Это настоящая крепостная артиллерия.
Нельзя, чтобы они стояли неподвижно между линиями, - считает Лепковски. - Если штурмовое орудие не может двигаться, оно становится бесполезным.
Что будем делать, господин лейтенант? - спрашивает его обер-фельдфебель Фриц.
Завтра утром я пришлю сюда взвод.
На рассвете несколько парашютистов пробираются от немецких позиций к штурмовым орудиям. Одно за другим их оттягивают тягачами, не обращая внимания на огонь советской артиллерии.
Несмотря на холод, лед и снаряды, которые без перерыва падают во время этого маневра, штурмовые орудия отводят к ремонтному пункту, где ими займутся механики.
24 декабря 2-я дивизия Рамке занимает участок, который до этого держала 11-я танковая дивизия. За последние дни это соединение вынесло много тяжелых сражений, потеряло много танков, и теперь оно выводится с фронта.
Справа от парашютистов, стоящих в Новгородке и на соседних холмах, находятся танковые экипажи 13-й дивизии. Их соседи слева - пехотинцы 367-й пехотной дивизии, но они довольно далеко, километрах в пяти.
Приходит предупреждение командования:
«Удвоить бдительность в канун Рождества и в последующие дни. Вероятность русской атаки».
Группе русских танков удается проделать брешь слева, там, где парашютисты должны были иметь связь с сухопутными частями.
25 декабря советские патрули беспрестанно беспокоят противника на его позициях, где, конечно, немцам не до праздника. Русские пытаются обнаружить расположение их обороны. Это верный признак скорой атаки.
Самая опасная точка - высота 167, которая выдержала три атаки.
Небольшими группами русские солдаты пробираются даже в Новгородку и пытаются там укрепиться. Их надо оттуда выбивать в жестоких схватках за каждую улицу и каждый дом.
В следующую ночь атаки русских все учащаются и становятся еще интенсивнее утром 27 декабря. На этот раз они атакуют правое крыло парашютной дивизии, на ее стыке с 13-й танковой. Русские бросают в бой не менее одного батальона, в то время как немцы здесь имеют всего несколько десятков утомленных солдат.
Высоты 167 и 159,9 самые опасные. В расположении немцев открываются бреши.
Батальон Финцеля держит высоту 159,9 с 23 декабря. После жестокого боя русским удается ее взять. Финцель получает приказ контратаковать, он вновь отбивает потерянную высоту после быстрого и кровопролитного рукопашного боя. Но красноармейцы не сдаются и снова занимают холм. Необходима новая контратака.
В этой операции ранен командир 2-й роты батальона Финцеля обер-лейтенант Доннер. Его заменяет другой офицер, и в морозных сумерках парашютисты вновь идут на штурм.
Таким образом, за одну ночь было шесть атак. Ранним утром высота 159,9 еще находится в Руках немцев. Русские отброшены, но обороняющие ее немцы уже доведены до крайности. Их надо обязательно сменить, иначе высота будет потеряна.
27 декабря 2-й батальон 2-го полка под командованием Эвальда приходит на смену батальону Финцеля.
В районе Кировограда стоит в это время мощная немецкая танковая группировка - 57-й танковый корпус, в котором не меньше семи дивизий. Напротив русские выставили четыре армии и танковый корпус 2-го Украинского фронта и три армии 1-го Украинского фронта. Красная Армия не скрывает своего намерения окружить и уничтожить все немецкие войска, занимающие оборону между Днепром и Каневом, в том числе в Кировограде на реке Ингул и в Первомайске на Буге.
Сражение развертывается не в степи на открытой местности, а в самом центре крупного промышленного района, контроль за которым каждый из противников намерен установить любой ценой.
В ночь на 28 декабря на этом участке происходит замена частей. По приказу армейского корпуса 17-я танковая дивизия покидает фронт, а 2-я парашютная дивизия занимает позиции, на которых до сих пор стояла 13-я танковая.
1943 год заканчивается относительно спокойно, но все понимают, что 1944-й будет ужасен.
Пока же зима продолжается, а с ней и страдания, обморожения, тысячи тягот, которые испытывают люди, живущие в жалких укрытиях и стоящие на посту на позициях, вырытых прямо в снегу.
Новоандреевка
5 января 1944 г. советские войска начинают свое зимнее наступление. В 6 часов 15 минут утра кажется, что все орудия Красной Армии в одно и то же время открывают огонь по немецким позициям в районе Кировограда. За секунды с неба проливается настоящий стальной дождь - стреляют полевые пушки, тяжелые минометы, противотанковые орудия, пушки «ratsch-boum», слышен оглушающий вой «сталинских органов».
Все исчезает во взрывах, пыли, фонтанах земли и снега. Участок, где укрылись парашютисты 2-й дивизии, многократно перепахан снарядами. Стоит адский гул. Никто не мог себе представить такого огненного шквала. Каждая следующая бомбардировка русских становится более мощной, яростной и меткой.
Горизонт взрывается от гула советских снарядов. Куда ни глянь, линия между белым снегом и черным небом полна огнедышащими орудиями. Но нет времени на созерцание, первые снаряды плотно падают на позиции дивизии Рамке.
Все телефонная связь прервана, кабель оборван. Бесполезно посылать ремонтные бригады. Это означало бы отправлять людей на верную смерть. В любом случае спустя несколько минут будут новые обрывы.
Через полчаса после начала артобстрела многочисленная русская пехота выходит со своих позиций восточнее Кировограда и, пользуясь туманом, начинает атаку. Пехоту сопровождают танки.
Во 2-й дивизии едва насчитывается три тысячи солдат на фронт, растянувшийся на 20 километров. А по подсчетам разведки, у противника только пехоты более пяти дивизий.
После артобстрела все парашютисты выходят из своих укрытий и готовятся к жестокой рукопашной схватке.
Так как связь прервана, каждая часть становится островком, который каждую минуту может захлестнуть неотвратимая всепоглощающая волна. Батальон, рота, взвод, боевая группа - каждая дивизионная часть теперь изолирована, и каждый командир, как и его люди, сознает, что нет другого пути, как стоять насмерть. Пулеметчики и минометчики поддерживают оборону стрелков-парашютистов.
Немцы сражаются с сумрачной решимостью. Легендарный дух жертвенности парашютистов проявляется сполна.
2-й батальон 2-го полка под командованием капитана Эвальда атакует сразу с юго-востока, с севера и с северо-запада. Эвальду удается организовать круговую оборону. Вскоре его батальон полностью окружен, но он еще удерживает высоту 159,9, один из ключевых пунктов немецкой обороны севернее Новгородки.
Этот холм - одна из целей русских, и они хотят взять его любой ценой. На рассвете позиция, на которой стоит 5-я рота 2-го полка под командованием лейтенанта Лепковски, выдерживает невероятную бомбардировку: пушки крупного калибра, полевые орудия, «сталинские органы», тяжелые минометы концентрируют огонь на этой высоте. Парашютисты сжались в укрытиях и траншеях и ждут, когда стихнет этот ураган огня и стали. Внезапно обстрел идет на спад. Наблюдатель объявляет:
Вот они!
Все устремляются на свои боевые посты, в то время как снаряды еще продолжают падать. Русская пехота атакует сразу с трех сторон.
У Лепковски есть связь по рации с батальоном. Офицер приказывает артиллерии открыть заградительный огонь, а пулеметчики пытаются остановить атакующих.
В этот день русские идут в атаку пять раз, и пять раз парашютисты отбрасывают их. Но их только сорок пять, они полностью изолированы на этой высоте, обстреливаемой орудиями. Противник вынужден отступить и начать новый артобстрел. Снаряды разбрасывают замерзшую землю, но не пробивают крышу блиндажей, покрытую толстым слоем земли и бревен.
Такой же жестокой атаке, как их товарищи из 2-го батальона под командованием капитана Эвальда, подвергаются парашютисты 3-го батальона капитана Таннерта. Они располагаются восточнее Плавней, на дороге к Верхней Каменке, отвечают огнем всего своего оружия, но полностью сознают, что отрезаны от своих соседей на линии фронта.
Могут ли части, уже обескровленные в предыдущих боях и оглушенные свирепым артобстрелом, обрушившимся на них на рассвете этого дня, 5 января, пытаться контратаковать при таком натиске? Однако 9-я рота батальона Таннерта получает приказ провести операцию, граничащую с самоубийством.
Вас будут поддерживать три штурмовых орудия, - обещает командир батальона.
Только три штурмовых орудия! Против не менее чем шестисот русских пехотинцев, которых поддерживают танки.
Контратака не проходит, и 3-й батальон 2-го полка неизбежно попадает в окружение вражеских атакующих колонн. Русские танки с пехотинцами на броне быстро проникают на немецкие позиции до самого командного пункта батальона. Капитан Таннерт выскакивает из укрытия и вступает в бой вместе со штабными офицерами и несколькими десятками парашютистов из роты, которую он держал в резерве. Столкновение противников длится несколько часов, неоднократно переходя врукопашную, когда в ход идут штыки и саперные лопатки.
В конечном итоге два советских танка подбиты, их экипажи и пехотное сопровождение выведены из строя, а немцы остаются хозяевами рубежа.
Первые сообщения по рации поступают на командный пункт 2-го батальона 5-го полка майора Рольшевски на северном участке фронта, обороняемого дивизией парашютистов. Все говорят одно и то же:
К нашим позициям приближаются группы танков в сопровождении многочисленной пехоты.
Несколько противотанковых орудий могут еще действовать. Головные машины русских подбиты сразу. Получив пробоины или потеряв гусеницы, некоторые начинают гореть. Но за первой волной наступления следует вторая.
Ее тоже встречают пушки, и снова слышен глухой рокот снарядов. Остановлены еще несколько машин. Третья волна наступления уже перекатывается через линию аванпостов. Потом накатывает четвертая и пятая.
Русские пехотинцы идут в бой пешком или на броне танков. Кажется, что их количество бессчетно.
Почва настолько перепахана снарядами, что от снега не остается и следа. Видна только темная и замерзшая земля. Снаряды пробивают в ней новые воронки.
Немецкие парашютисты стреляют в советских солдат, прячущихся за башнями и корпусами танков. Несколько человек падают замертво. Но танки упрямо ползут, пересекают немецкие позиции и направляются в глубину обороны, чтобы потом подавить ее ударом с тыла.
Отбивая атаку противника, парашютисты 3-го батальона 5-го полка держат круговую оборону. Теперь уже нет главной оборонительной линии, а только несколько опорных пунктов, которые быстро окружают. Однако есть приказ держаться любой ценой, и парашютисты держатся.
Через полчаса после начала штурма первый русский танк подходит к командному пункту майора Рольшевски, прямо к бункеру, в котором расположена медчасть. Из трубы бункера выходит черный дым, но советский танкист его, кажется, не замечает.
В укрытии помощник командира батальона поспешно сжигает все важные документы. Вокруг командного пункта теперь уже около двух десятков танков. Но они не задерживаются, а проезжают дальше на запад. У них приказ - дойти до огневых позиций тяжелых противотанковых и зенитных орудий и уничтожить их.
Медчасть 2-го батальона 3-го полка переполнена ранеными. Все время прибывают новые. Врачу и санитарам они сообщают одно и то же:
Мы практически окружены. Потери очень тяжелые, но мы еще держимся.
Линия обороны батальона Рольшевски, прорванная русскими, теперь восстанавливается за спиной противника, который движется на запад. Индивидуальные окопы и траншеи снова заняты немецкими парашютистами. Но их ряды заметно поредели.
У двух последних немецких штурмовых орудий кончились снаряды, и их оттаскивают в тыл. Как могут, размещают на их броне раненых, которых надо эвакуировать.
Через полчаса, когда парашютистам кажется, что они в очередной раз стали хозяевами позиции, русские появляются снова. Они еще раз прорывают фронт и захватывают ближайшую деревню, которая находится как раз за линией обороны 2-го батальона 5-го полка.
Через открывшуюся брешь течет непрерывный поток танков с советскими солдатами. Только перед батальоном Рольшевски проходят около двухсот русских танков и тысячи пехотинцев.
К 10 часам утра парашютисты слышат первые выстрелы. Это немецкие пушки, вступившие наконец в бой на западе Новоандреевки. На первых линиях бойцов поддерживают 150-мм орудия и 105-мм пушки парашютного артиллерийского полка майора Франке.
Прямой наводкой бьют по советским танкам, многочисленными отрядами двигающимися по заснеженной равнине. Все артиллерийские расчеты сокращены до минимума, остальные артиллеристы посланы сражаться на передовую как пехотинцы.
Батальон Ролыпевски полностью смят советской пехотой. Остаются только небольшие изолированные группы, держащие круговую оборону на отдельных опорных пунктах и в непосредственной близости к командному пункту. Через глубокие бреши русские прорываются на оборонительные позиции.
Красная Армия атакует также правое крыло 376-й пехотной дивизии, которая находится севернее парашютной. Русские авангарды уже дошли до Червонного Яра. Теперь парашютисты полностью отрезаны от своих товарищей из сухопутной армии.
Высота 191,3 - это позиция на крайнем левом фланге дивизии Рамке. Эту высоту держит лейтенант Флемминг и несколько парашютистов из батальона Рольшевски. Полностью окруженные советской пехотой, немецкие солдаты продолжают ее отбрасывать в кровопролитных стычках и рукопашных боях. В 11 часов утра командир 2-го батальона 5-го полка получает последнее сообщение от роты Флемминга:
«Мы еще держимся».
У молодого офицера осталась только горстка парашютистов из 7-й роты. Сам Флемминг тяжело ранен, но продолжает командовать. В конце концов высота 191,3 взята русскими и, таким образом, ликвидирован весь северный заслон немецкой обороны.
Майор Рольшевски не смог предотвратить драму, так как у него осталось только одно штурмовое орудие, которое истратило все свои снаряды. Стрелки 5-й и 6-й рот из последних сил удерживают позиции с помощью пулеметчиков и минометчиков 8-й роты.
5 января к 11 часам утра рота парашютного саперного батальона прибывает на командный пункт 2-го батальона 5-го полка. Это последний резерв дивизии…
У вас кончились боеприпасы, - говорят саперы-парашютисты своим товарищам стрелкам. - Мы доставили вам несколько ящиков с патронами и гранатами.
Тогда майор Рольшевски отдает приказ контратаковать. Он считает, что это единственная возможность спасти остатки своего батальона. Но, прежде чем парашютисты успевают вылезти из своих укрытий, русские начинают новый штурм. Русскую пехоту сопровождают многочисленные танки.
Последнее противотанковое орудие выстреливает свой последний снаряд. Головной танк поражен и начинает гореть, выбрасывая огромное облако черного дыма.
Не зная, что у батальона Рольшевски теперь уже нет ни одного противотанкового орудия, способного вести огонь, русские танки разворачиваются и быстро уезжают, оставив своих пехотинцев выбираться, как могут.
В этот день 5 января бронегруппа 13-й танковой дивизии вступает в бой, чтобы как-то прикрыть левый фланг дивизии парашютистов. Командует полковник Хаске, который просит нескольких парашютистов «Второго» направлять его танки.
Русские же танки уже давно прорвали немецкие линии. Они нападают на боевые позиции с тыла, передвигаются между батареями в поисках цели, и артиллеристы защищают свои орудия от этих непрестанных атак.
В штаб парашютной дивизии поступают первые итоги. Они красноречивы:
Всего около пятисот русских танков прорвали наши линии, господин подполковник, - объявляет начальник штаба подполковнику Кроху. - Сто семьдесят девять уже уничтожены.
Остается еще более трехсот! - восклицает заместитель командира дивизии Рамке.
Все средства брошены в бой: зенитные и противотанковые орудия, штурмовые орудия, полевые пушки, легкая артиллерия.
Солдаты противотанкового дивизиона капитана Керутта, стоящие на передовых позициях, первыми попали в горнило. С десятком 75-мм противотанковых орудий они уничтожили более тридцати русских танков, семь из которых разбила пушка обер-ефрейтора Хирша и пять - унтер-офицера Херца.
Девять «Т-34» были выведены из строя «вручную» - минами или подрывными зарядами.
Подполковник Крох организует оборону Новоандреевки с легкоранеными солдатами, которых быстро перевязали и снова отправили в бой. К ним присоединяются артиллеристы, штабные секретари, связисты, образуя небольшие боевые группы. Крох собирает всех, кого может.
Это оставшиеся в живых из 3-го батальона Таннерта из 2-го полка - около 60 человек, которые отступали метр за метром, не переставая сражаться.
Затем их товарищи из инженерного батальона. Саперы-парашютисты капитана Герштнера - их не больше восьмидесяти, но это проверенные вояки, умеющие обращаться с минами и взрывчаткой. Грозная сила против русских танков.
Южная часть Новоандреевки держится до ночи. Затем ее окружают сразу с трех сторон. Командование решает прорываться на юго-востоке.
Это единственный выход, - считает дивизионный офицер. - Надо и избежать полного оцепления, и прикрыть левое крыло 7-го полка, которое теперь «повисло» совершенно без всякой связи. Надо любой ценой избежать того, чтобы дивизия Рамке была разделена на две части.
Капитан Эвальд все еще держит высоту 159,9 2-м батальоном 2-го полка, но его атакуют со всех сторон.
Оба батальона 7-го полка - 2-й Пауля и 3-й Шульца - стараются восстановить связь на левом крыле, но под натиском русских рискуют оказаться в еще большей изоляции.
Напор врага становится таким, что штаб 2-й парашютной дивизии перенесен западнее из Рипшина в Веселое.
Майор Рольшевски думает только об одном: пусть скорее наступит ночь. Тогда его батальон сможет под прикрытием темноты отойти. Командир 2-го батальона 5-го полка рассчитывает направиться к северу, где, кажется, русских меньше и они не такие активные.
С наступлением ночи на поле боя воцаряется относительное спокойствие. Раненых погрузили на последнее штурмовое орудие и на тягачи 75-мм противотанковых пушек, у которых не осталось ни одного снаряда.
Арьергард прикрывает отступление батальона.
Отойти будет трудно, - считает Рольшевски. - Слишком светло.
Полная луна тускло освещает заснеженную степь, и ночь оказывается почти такой же светлой, как день.
Парашютисты уходят со своих позиций и начинают двигаться на север. Через несколько часов марша они останавливаются по приказу своего командира и организуют оборону. Майор Рольшевски заметил какие-то тени впереди, которые отрезают под прямым углом отступление его людей. Длинная вереница русских повозок, вероятно с продовольствием и боеприпасами, направляется на запад.
Немцы пропускают ее и долго пережидают, прежде чем снова пуститься в путь. Затем следует еще одна колонна машин в том же направлении. Парашютисты волнуются, так как скоро уже рассветет. Командир торопит своих людей. Они ускоряют шаг. Некоторые начинают бежать. Штурмовое орудие и тягачи противотанковых пушек следуют за разведчиками. Весь батальон пробирается через неприятельские составы. Иногда парашютисты слышат выстрелы и взрывы. Русские их засекли!
На последнем дыхании беглецы прячутся в снежные ямы. Повсюду они видят колонны Красной Армии, продвигающиеся на запад.
Разведчики 2-го батальона 5-го полка замечают небольшую деревушку. По сведениям, полученным по рации, неприятеля в ней нет. Однако, как только первые парашютисты хотят в нее войти, их встречают выстрелами.
Майор Рольшевски не решается атаковать, так как не знает сил противника.
Обойдем деревню, - решает он.
Парашютистам встречается еще одна деревня.
Из всех домов гремят выстрелы. Тогда саперы-парашютисты быстро образуют штурмовую группу и гранатами разрешают ситуацию.
Шум боя указывает на то, что немецкие войска недалеко. Парашютисты снова пускаются в путь. Штурмовое орудие не может дальше двигаться.
Больше нет ни капли горючего, - сообщает его командир.
Санитары разыскали крестьянские сани, запряженные лошадью, и перекладывают туда раненых, которые были на броне штурмового орудия.
Луна спряталась, и стало темнее. Русские пленные, которых немцы ведут с собой, не знают, где они находятся, и не могут служить проводниками. Рольшевски решает продолжать идти прямо на запад.
Больше не слышно шума сражения поблизости. Снова появляются дома и тени, черные силуэты вырисовываются на темном небе. Свои? Чужие? Лучше снова обойти.
2-й батальон 5-го полка спускается по склону и оказывается на берегу небольшой реки. Лед покрыт снегом, но он трескается под ногами первых парашютистов. Тем хуже, теперь придется преодолевать препятствие по пояс в ледяной воде. На другой стороне видны дома.
Раздаются крики. На этот раз слышна немецкая речь. Последние парашютисты спешат перейти реку.
Врач, санитары и раненые остаются одни. Повозка застряла в грязи и талом снегу. Берег оказывается слишком крутым, а вода глубокой. Скоро уже рассвет. Врач бросается в воду, быстро переправляется, догоняет последних парашютистов из арьергарда батальона.
Вернитесь! - кричит он. - Надо спасти раненых!
Все возвращаются к реке и переносят раненых на носилках.
6 января на рассвете русские атакуют. Но 2-й батальон 5-го полка уже не один. Тринадцать часов его парашютисты шли через вражеские линии, и вот теперь они влились как арьергардная группа в сухопутную часть. Они огнем сдерживают наступающих, в то время как на санитарных машинах и грузовиках эвакуируют раненых, которых им удалось спасти во время долгого ночного марша. Сорок тяжелораненых солдат будут отправлены на родину благодаря жертве их товарищей из батальона Рольшевски, потерявшего многих своих людей во время отступления.
Кировоград
6 января 1944 г. русские пускают в бой новые соединения пехоты и особенно танков. Наступая с севера Новоандреевки, Красная Армия начинает танковую атаку, которой удается пересечь Ингул между Кировоградом и Тарасовкой.
Наступающие пытаются расширить брешь. Они отбивают пункты, которые еще удерживают парашютисты 2-го полка.
Утром остаткам батальона Эвальда, полностью окруженным неприятелем, удается вырваться и подойти слева к высоте 159,9, все еще удерживаемой лейтенантом Лепковски и его 5-й ротой напротив Воронцовки, в которой прочно держатся русские.
Еще темно, когда в половине шестого утра туманным зимним утром русские бросают в атаку четыре танка «Т-34», которые направляются к позициям парашютистов. Сотни пехотинцев кричат и стреляют.
За несколько сотен метров до главной линии немецкой обороны один из русских танков подрывается на мине. Раздается сильный взрыв, грохот железа, и «Т-34» останавливается. Он неподвижен.
Немного поодаль та же судьба постигает второй танк. Из него вырывается пламя.
Два оставшихся танка останавливаются и открывают огонь из 76,2-мм пушек. Снаряды пролетают высоко над головами парашютистов, вжавшихся в мерзлую землю в индивидуальных окопах и небольших траншеях.
Все танки стоят, но русские пехотинцы пытаются продолжить атаку, устремляются к немецким позициям, накатываются на них все более сильной человеческой волной.
Ура! Ура! - несутся отовсюду их ритмические крики.
В центре позиции слышен адский шум пулеметной стрельбы. Это пулеметы «MG-42», которыми немцы пользуются виртуозно. Скорость, с которой они выстреливают ленту такова, что слышен только непрерывный треск, в котором невозможно отличить промежутки между выстрелами.
К 11 часам утра лейтенант Лепковски на командном пункте связывается по рации с командиром батальона. Внезапно входит унтер-офицер Клаус.
Господин лейтенант, они снова атакуют! - кричит он.
Офицер бросается наружу. Подбегая к траншее, где находится один из его взводов, прямо напротив он видит пять русских танков, приближающихся единым строем.
Слышны два сильных взрыва. Опять мины, заложенные парашютистами, выводят из строя две машины, а три остальные останавливаются, не осмеливаясь двигаться дальше.
Недалеко от командного пункта 5-й роты 2-го полка глухо стреляет 75-мм противотанковое орудие. Снаряд попадает прямо в один из танков.
Их осталось только два! - кричит Лепковски.
Снаряд пушки попадает в один из уцелевших танков, но тому удается развернуться и отойти. Второй следует его примеру, хотя он и не задет.
3-й батальон 2-го полка капитана Таннерта тоже выдерживает жестокую атаку на рассвете 6 января. Группы русских танков появляются в утреннем тумане, за ними многочисленная пехота. Парашютисты согласно полученному приказу укрываются в окопах и пропускают машины. После того как эта волна железа проходит, они принимаются за пехотинцев. Однако, пользуясь туманом, который сменил утреннюю дымку, 600 русских солдат пересекают линию обороны. Парашютистов собираются захватить сзади.
Несколько человек из батальона запрыгивают на три самоходных орудия, которые быстро направляются навстречу русским солдатам, прорвавшимся через немецкие позиции. Завязывается кровопролитный бой. Солдаты из расчетов противотанковых орудий гранатами и штыками отгоняют русских, застигнутых врасплох неожиданной атакой этой маленькой боевой группы, движимой настоящим воинским порывом.
Стрелки и экипажи штурмовых орудий забирают в плен около 150 солдат - всех, кто остался от группы, прорвавшей фронт.
К полудню русские снова атакуют с двух сторон высоту 173,8 на юге. Но вмешиваются штурмовые орудия, вставшие на дороге Новгородка - Покровское. Им удается остановить продвижение неприятеля.
Днем артиллерия и авиация Красной Армии жестоко принимаются за немцев, но те еще держатся, хотя оказываются без тяжелых орудий, без снабжения, а вскоре и без патронов. Настоящий огненный шквал обрушивается на парашютистов 2-го полка.
С остатками своего батальона капитан Таннерт обороняется весь день, предпринимая частные контратаки, чтобы отвоевать утерянные позиции. Время от времени появляется штурмовое орудие, которое посылает несколько 75-мм снарядов, чтобы помочь парашютистам в самые драматичные моменты.
Такое же трагическое положение и у капитана Эвальда, чья рота под командованием лейтенанта Лепковски цепляется за высоту 159,9 напротив Воронцовки. Там к совершенно изможденным стрелкам прибыло подкрепление из 4-й роты саперного батальона - саперы-парашютисты прорвались через русские линии к своим окруженным товарищам.
Падает ночь, и заканчивается этот короткий холодный зимний день. Лепковски формирует небольшую штурмовую группу.
Мы должны уничтожить подбитые неприятельские танки, стоящие перед нашими линиями, - решает он.
Несколько парашютистов скользят в темноте и приближаются к машинам. Но танки не брошены, русским удалось починить гусеницы, и они готовятся отогнать тяжелые машины. Одному парашютисту удается доползти до первого танка и подложить взрывчатку под его корпус. Затем он быстро отбегает. Через несколько секунд сильнейший взрыв разрывает ночь. Машина горит. Пожар освещает все вокруг. Русские выходят из других машин и открывают огонь наугад в направлении немцев.
Лепковски берет легкий пулемет и точными очередями загоняет русских солдат в неподвижный танк. Потом будет уничтожена и эта машина.
Через пять минут одному из солдат удается заложить «тарелочную» мину и под третий танк. Раздается мощный взрыв. Три этих танка никогда уже не выступят против парашютистов 5-й роты 2-го полка.
Ночью 7 января русские пытаются взять высоту 159,9, действуя внезапно, без всякой артиллерийской подготовки. Им удается проскользнуть в траншею, убрать нескольких немецких часовых и проникнуть в глубь немецких позиций. Лепковски решает отступить, перегруппироваться и контратаковать.
Советские солдаты отступают в свою очередь, недолго продержавшись на желанной высоте.
Ночью, между двумя сгычками, парашютисты батальонов Эвальда и Таннерта роют новые оборонные позиции, которые могли бы их защитить от неминуемых обстрелов.
7 января на рассвете при температуре -10° парашютисты лежат в неглубоких и узких окопах, готовые отбивать атаки. Каждый знает, что малейшая брешь будет фатальной для всех. И каждый в одиночку, сжав винтовку или пистолет-пулемет, готовится противостоять неприятельскому нападению, не думая ни на минуту покинуть свой окоп, который, возможно, станет его могилой. Парашютисты полны решимости не уступить ни пяди отвоеванной земли.
Пехота Красной Армии не прошла, но ее сменяет артиллерия. Снова начинается обстрел. Обер-ефрейтор Альбин ранен осколком в шею. Товарищи ведут его на командный пункт 5-й роты. Врач Маркард, который находится в это время на холме, сразу же оказывает ему помощь. Один из парашютистов фотографирует эту хирургическую операцию, произведенную прямо на поле боя.
И на высоте 159,9 перед Воронцовкой утром 7 января парашютисты должны противостоять новой атаке русских танков и пехоты.
Лейтенант Лепковски, а за ним и врач Маркард выбегают из командного пункта. Густой туман обволакивает высоту, его прорезают вспышки красного пламени. Без остановки падают ракеты, выпущенные из «сталинских органов». Парашютисты вжимаются в землю, чтобы не быть разорванными снарядами. Взрывы превращают вершину холма в настоящий огнедышащий вулкан. Вдруг немцы замечают, что русские солдаты уже достигли середины склона. Их танки выпускают снаряд за снарядом, им удается уничтожить два немецких пулемета и вывести из строя их расчеты.
Остается одно средство: 75-мм противотанковые орудия. Завязывается бешеная дуэль между экипажами «Т-34» и расчетами орудий, которым надо остановить неприятельские танки на короткой дистанции. И опять минные поля замедляют танковое наступление.
Однако отряд русских пехотинцев доходит до главного оборонительного рубежа немцев. Завязывается рукопашный бой. В ход идут гранаты и пистолеты-пулеметы, русские отступают вниз по склону, потеряв немало убитыми и ранеными.
Вскоре после этой неудавшейся атаки парашютисты видят русские танки с северной стороны обороняемой высоты. Они четко различают пламя, вырывающееся из их глушителей.
На этот раз речь идет об общем наступлении севернее Кировограда. Красная Армия пытается разрешить ситуацию, брос ив в бой два механизированных корпуса и танко вую бригаду.
Стрелки и саперы-парашютисты лейтенанта Лепковски отбивают еще одну атаку русской пехоты на высоту 159,9. Тогда русские решают не брать ее живой силой, а попробовать обогнуть с запада.
Оставшиеся в живых солдаты 5-й роты теперь отрезаны от своих товарищей из других рот батальона Эвальда.
Лепковски безуспешно пытается связаться по рации со своим батальонным командиром.
Тогда он вызывает одного из своих лучших унтер-офицеров Мюшенборна.
Вы должны связаться с майором Эвальдом, - говорит он ему.
Унтер-офицер возвращается довольно быстро.
Никого нет, господин лейтенант, - заявляет он своему командиру. - Русские заставили батальон отступить. Наши товарищи отошли.
Есть еще проход на запад? - спрашивает Лепковски.
Очень узкий, господин лейтенант. И надо спешить, если мы хотим проскочить между новыми русскими позициями.
Командир 5-й роты принимает решение уходить с высоты, оборона которой уже ничего не дает.
Уходим с наступлением ночи, - приказывает он.
Когда парашютисты доходят до командного пункта 2-го батальона 2-го полка, они находят там только нескольких отставших товарищей и много лошадей.
Лепковски тотчас же их забирает, и его парашютисты продолжают путь на лошадях. Внезапно темноту ночи прорезают выстрелы. Это стреляют русские солдаты, охраняющие дорогу. Парашютисты прорываются, пустив лошадей во весь опор.
Дорога, ведущая к Ингулу и к мосту, который уже загроможден машинами Красной Армии, представляет собой непроходимую пробку. На лошадях парашютистам удается проехать между грузовиками, повозками и тягачами.
Прямо перед ними раздается сильный взрыв. Саперы взорвали мост, считая, что на восточном берегу уже не осталось ни одного их соотечественника. К тому же первые русские машины уже прибывали к мосту.
Парашютисты Лепковски пытаются переправиться на другой берег по обломкам моста. В январе в ледяной воде невозможно переправиться вплавь. Как могут, люди из 5-й роты 2-го полка перебираются на другой берег Ингула по развалинам балок и мостового настила. Строчат русские пулеметы, и некоторые падают под пулями в воду. Но большей части удается переправиться.
Лейтенант Лепковски находит свой батальон. Майор Эвальд поражен, видя его живым.
Я думаю, что на этот раз вы заслужили Рыцарский крест, - говорит он.
Парашютисты, оборонявшие высоту 159,9, отразили не менее семнадцати атак русских. Но от 5-й роты 2-го полка осталось только семнадцать человек.
8 января 1944 г. в Кировограде немцы оказались в окружении: речь идет о трех дивизиях сухопутной армии, из которых одна танковая и одна моторизованная. Под такой же угрозой находится и 2-я парашютная дивизия. Катастрофа неотвратима.
Группа армий «Юг» посылает на этот участок фронта 3-ю танковую дивизию войск СС «Мертвая голова» и моторизованную дивизию «Великая Германия», элитное соединение сухопутной армии. Их танки должны прорвать оцепление. Как это было нужно!
10 января этим двум дивизиям удается восстановить единый фронт. Он проходит западнее Кировограда. Город потерян, но 8-я немецкая армия спасена от окружения, которое казалось неминуемым. В конце концов Красная Армия выдыхается и решает перейти к обороне на завоеванных позициях.
10 января майор Рольшевски прибывает в дивизию со всеми, кто остался от его 2-го батальона 5-го полка: всего тридцать парашютистов из полного состава в тысячу человек! В течение многих дней его батальон был буквально отрезан от дивизии Рамке. Офицер осознает катастрофу, которая обрушилась на его часть:
5-я и 7-я роты полностью уничтожены, - заявляет он. - Не осталось ничего. Абсолютно. Потери в 6-й стрелковой роте составляют 80 %, а в 8-й - 60 %.
Большинство солдат, которых Рольшевски еще удалось собрать на немецких позициях, страдают от серьезных обморожений.
Бойцы 2-й парашютной дивизии Рамке понеcли тяжелые потери, которые добавились к потерям декабря 1943 г. Только с 5 по 8 января 1944 г. было потеряно 153 человека убитыми, среди которых 3 офицера, и эвакуировано 357 тяжелораненых, в том числе 14 офицеров. Таким образом, за три дня из 2300 человек, которые были в дивизии в начале года, выведено из строя около 800. Никогда еще парашютисты не платили такую высокую цену.
ГУСАКОВО
Незадолго до жестоких боев у Кировограда 5–8 января 1944 г., когда жертвенность парашютистов помогла спасти положение, произошли новые назначения в старшем офицерском составе 2-й парашютно-стрелковой дивизии. Капитан Ульрих Маттеас, уже в возрасте и страдающий от болезней, получает командование 1-м батальоном 6-го полка, а его начальник капитан Освальд Финцель поступает в распоряжение дивизионного штаба. Вскоре ему поручат сформировать в Германии 7-й парашютно-стрелковый полк.
В первые дни января он готовится к отъезду, когда узнает, что русские подошли к Кировограду. Положение опасное и неясное.
Я отправляюсь на линии, - решительно заявляет капитан Финцель.
По дороге он встречает человек десять потерявшихся парашютистов. Дезориентированные и деморализованные, они отходят в тыл.
Вы возвращаетесь со мной на фронт, - командует он.
И небольшая группа идет на позиции, удерживаемые 2-м батальоном Пауля из состава 7-го полка.
Отставшие парашютисты возвращаются в свои части и мужественно участвуют в сражениях, которые позволят на какое-то время остановить продвижение русских на Кировоград.
Вернувшись в штаб, Финцель идет к подполковнику Кроху, временно командующему 2-й парашютной дивизией. Он рассказывает, что произошло:
Я нашел батальон в довольно плохом состоянии, особенно с точки зрения морального духа, господин подполковник, - заявляет он своему начальнику.
Возьмите на себя командование батальоном, Финцель, - говорит ему Крох.
А Пауль? - спрашивает командир 1-го батальона 6-го полка.
Он соберет отдельные группы и составит резервное подразделение дивизии.
Батальон, который получает Финцель, насчитывает только 45 человек из положенной тысячи! Остался только один офицер - капитан Кибиц.
Через несколько дней 2-я парашютная дивизия будет вовлечена в общее отступление конца зимы.
Вы будете нашим арьергардом, - говорит Крох Финцелю.
Начинается очень трудный период. Днем надо сражаться с русскими, которые наступают на пятки парашютистам, создавать хоть какую-то линию обороны, чтобы их сдержать. Ночью арьергард должен отходить, догонять главные силы дивизии и устанавливать новые позиции. В таком ритме парашютисты почти не спят и очень утомлены.
20 февраля 1944 г. дивизия, которой снова командует генерал Рамке, останавливается на железнодорожной линии Одесса - Львов.
Теперь это будет наш оборонительный рубеж, - заявляет генерал своему штабу. - Отступать нельзя.
На железнодорожном переезде парашютисты батальона Финцеля находят грузовик с ручными гранатами. Каждой части достается понемногу.
Неподалеку стоит 88-мм тяжелое зенитное орудие. У него еще осталось двенадцать противотанковых снарядов.
Я беру вас с пушкой и расчетом в свой батальон, - заявляет Финцель лейтенанту, командиру этого орудия.
Офицер-парашютист устраивает свой командный пункт в будке на переезде. Затем с капитаном Кибицем он идет на левое крыло батальона, который все еще служит арьергардом дивизии Рамке. Внезапно раздается сильный взрыв. Финцель поспешно возвращается на КП и узнает новость, которая его поражает:
Лейтенант, командующий 88-мм орудием, взорвал его, господин капитан. Затем убежал со своими людьми.
Негодяй! - восклицает Финцель. - Мы могли бы уничтожить еще дюжину русских танков!
Несчастье никогда не приходит одно. Выходит из строя рация. Потом раздаются выстрелы. В бинокль капитан Финцель видит дома, стоящие недалеко от железнодорожного переезда, несколько танков и много солдат, ползущих по снегу в направлении немецких позиций. Это русские, но они еще недосягаемы для батальонного оружия.
В течение нескольких часов пытаются установить связь, потом капитан Кибиц возвращается на КП арьергарда.
На левом фланге мне не удалось обнаружить никого из наших.
А я вижу русских, они идут на нас.
Я тоже их заметил. Они прошли слева. Нас могут окружить.
Я знаю. В два часа дня мы отступаем. Небольшой отряд будет прикрывать наше отступление в течение часа, затем пойдет за нами.
Перед отходом к арьергарду прибывают шесть повозок с ранеными в сопровождении нескольких санитаров и врача из 2-го полка.
Начинает падать снег. Хлопья становятся все гуще и гуще. Совершенно не видно позиций, где стоят, если они, конечно, еще там, их товарищи парашютисты из 2-го полка.
В арьергарде находятся и несколько русских пленных. Они начинают радоваться сложившемуся положению и насмешливо бормотать:
Германцам капут!
Парашютисты заставляют их замолчать одним жестким взглядом, держа руку на спусковом курке. Капитан Финцель дает приказ отступать к Днепру.
После бесконечного марша арьергард подходит наконец к реке. Парашютисты замечают несколько русских танков. Все их пушки направлены на противоположный берег, так как экипажи считают, что позади нет ни одного живого немца.
Нападаем? - спрашивает Кибиц у Финцеля.
С чем? Без противотанкового орудия мы ничего не можем.
Так что же будем делать, господин капитан?
Пойдем вверх по реке, найдем брод.
Повозки с ранеными спускаются к берегу.
Вода кажется не очень глубокой, но перейти нельзя.
Это и был наш мост, - говорит офицер-парашютист. - Теперь придется переходить вброд.
Батальон и повозки начинают переправляться. В некоторых местах люди идут по пояс в ледяной воде, а повозки почти опрокидываются.
Однако все добираются до другого берега. Промокшие и продрогшие, но живые.
Парашютисты идут в ночи, охраняя раненых. Перед рассветом их останавливает крик, раздавшийся в темноте:
Кто идет?
Эскадроном казаков командует немецкий офицер балтийского происхождения. Его часть входит во 2-ю парашютную дивизию как разведывательная. Он подбирает всех отставших, потерявшихся и пробирающихся среди русских колонн, ведущих зимнее наступление.
Я думаю, что мы последние, - говорит ему Финцель. И добавляет:
Это все, что осталось от батальона арьергарда.
Со времени их прибытия в Россию в ноябре 1943 г. артиллеристы 2-го парашютного артиллерийского полка - опорной части дивизии Рамке - участвовали во всех сражениях. Под командованием майора Франке, затем полковника Винклера, обе группы - капитана Штагата и капитана Мильха - выпускали снаряд за снарядом каждый раз, когда мощный противник наступал на их товарищей на передовой. Они участвовали в спасении Кировограда, им удалось отступить, сохранив большую часть своих орудий, тогда как гренадеры, пулеметчики, саперы и истребители танков сражались в арьергарде.
Обер-лейтенант Гюнтер Шалль командовал тогда 4-й батареей. В самом начале марта 1944 г. его часть подошла к деревне Гусаково.
При входе в деревню лейтенант Хойер устанавливает 88-мм пушку, которой командует унтер-офицер Беле. И неподалеку парашютисты наполовину закопали в землю захваченную русскую пушку «ratsch-boum».
Все артиллеристы, которые непосредственно не обслуживают орудие, должны сражаться как простые гренадеры. Под командованием Шалля они образуют тонкую линию обороны длиной примерно в два километра по обе стороны дороги, ведущей в Гусаково.
Утром активно вступает в действие советская артиллерия. Рядом с офицером падает большой снаряд, который не приносит других разрушений, кроме огромной воронки в украинской земле.
Весь день Шалль держит оборону. Он делит землянку с обер-лейтенантом Буссом.
Это будет наш командный пункт, - решает командир 4-й батареи.
Вскоре офицеры-артиллеристы слышат шум боя перед своими линиями и видят убегающих стрелков-парашютистов.
Позади нас русские! - кричат они.
Шалль хочет взять этих парашютистов в свою часть, но они слишком деморализованы, особенно из-за смерти командира.
Фельдфебель Рудольф Харбиг убит, - только и повторяют они.
Харбиг был чемпионом мира по бегу, победителем одного из забегов на Олимпийских играх 1936 г. Его люди совсем без сил и больше не хотят сражаться. Офицеры понимают, что эти солдаты сейчас предпочтут быть расстрелянными на месте, чем снова встретиться с русскими. Шалль и Бусс отправляют их в тыл.
Уже наступает темная ночь, когда слышится скрежет гусениц. Приближаются русские танки. Силуэт одной машины вырисовывается на темном небе. Она останавливается как раз перед бункером, где находится командный пункт 4-й батареи. Шалль с ужасом видит, как экипаж танка начинает стрелять из бортового пулемета. Пули прорезают ночь. Артиллеристы в страхе бегут через поля, как зайцы!
Пробежав несколько метров, Шалль бросается на землю и решает больше не бежать. Он думает, что если передвигаться медленнее и не делать лишних движений, то русским танкистам будет труднее его заметить. Он медленно возвращается назад и около своего КП находит фаустпатрон - индивидуальное противотанковое оружие с кумулятивным зарядом. Это грозная сила в твердых руках. Офицер ползком приближается к русскому танку и готовится стрелять: встает на одно колено и прилаживает оружие к плечу. Но, как будто почувствовав опасность, танк трогается с места, прежде чем Шалль успевает выстрелить. После этого инцидента ночь проходит спокойно, как это все же иногда случается на широких просторах Восточной Европы.
Обер-лейтенант Шалль устраивается в окопе, примерно в километре слева от дороги. На рассвете он видит, как танки переезжают через немецкие линии возле землянки, которая служила КП. Он приказывает своим людям осторожно пробираться к своим орудиям.
Когда Шалль добирается до батареи, он видит, что первая неприятельская машина уже уничтожена. Появляется второй русский танк. Он пытается проехать рядом с подбитой машиной. Раздается еще один сильный взрыв. Это прямое попадание снаряда из 88-мм орудия лейтенанта Хойера.
Люк танковой башни открывается, и русский танкист пытается вылезти наружу. Но в этот момент сноп огня вырывается изнутри машины и подбрасывает его к небу.
Шалль не теряет времени и спешит заняться найденной пушкой «ratsch-boum», которую его люди пока не использовали. Он подзывает одного из парашютистов:
Идите со мной, мы приведем в боевую готовность русскую пушку.
Немцы хлопочут возле пушки и выпускают из нее много снарядов. Но с каждым выстрелом пушка все больше погружается в грязь. Становится практически невозможным ею пользоваться.
К счастью, сзади слышится скрежет гусениц - два «Тигра» присланы для усиления обороны деревни. Артиллеристы 4-й батареи больше не одни.
Бои на подходах к деревне все больше ожесточаются. Соломенные крыши большинства домов охвачены пламенем, как и стоящая на возвышенности старая ветряная мельница. Парашютисты бегают среди пожарищ. Темно от густого черного дыма, тумана и пыли, поднимаемой нескончаемыми взрывами снарядов.
Шалль подводит итог. Ситуация далеко не блестящая. Русские наступают на его позицию справа. Они стреляют и стараются захватить немцев с фланга. Кажется даже, что выстрелы раздаются и сзади.
Один из «Тигров» получает снаряд в бак рядом с мотором. В дыму и сумятице невозможно понять, стрелял ли русский танк или ошибся второй «Тигр».
В этом дыму ничего не видно, - чертыхается Шалль.
Один из танкистов открывает боковой люк и пытается вылезти, так как пламя пылает уже внутри машины, и каждую секунду могут взорваться снаряды.
Тогда примерно в пятидесяти метрах появляется русский «Т-34». Он наезжает сзади прямо на 88-мм орудие и атакует его с тыла. Никто не видел, как он появился. Ни расчеты зенитки, ни экипаж второго «Тигра». Совершенно невероятно!
В этом шуме кричать бесполезно. Шалль набирает дыхание, бросается на «Тигра» и прикладом своего оружия бьет по башне. Люк открывается. Командир машины высовывает голову. Офицер-парашютист показывает ему на «Т-34». Башня «Тигра» начинает поворачиваться в нужном направлении, но слишком медленно.
Расчет 88-мм орудия увидел опасность. Артиллеристы успевают развернуть пушку на 80° и выпускают снаряд. Прямое попадание в «Т-34».
За мощным взрывом следует дождь из осколков стали и выброс кипящей воды.
Это уже шестой танк, который мы подбили из нашего 88-мм орудия, господин обер-лейтенант, - заявляет Хойер Шаллю.
Да, - говорит командир 4-й батареи. - Унтер-офицер Беле настоящий ас.
Но поздравлять унтер-офицера некогда. Неподалеку слышится крик.
Сюда с фаустпатроном! Там, за вторым домом, еще один русский танк.
Теперь самая большая опасность сзади. Шалль хочет направиться к группе зданий, но весь участок простреливается.
Офицер понимает, что не может здесь пройти, и решает обойти справа по склону. Он еще не проделал и половины дороги, когда сильный минометный обстрел вынуждает его искать укрытие.
Все же Шаллю удается добраться до второго здания и там укрыться. Он замечает русский танк. Эта машина поменьше «Т-34». Кажется, она застряла и стоит неподвижно. Офицер кладет свой фаустпатрон на плечо, смотрит в прицел и видит между ним и целью большую ветку дерева. Он боится, что снаряд взорвется, попав в нее, а танк останется цел.
Он не решается выстрелить еще и потому, что ему не приходилось пользоваться фаустпатроном в бою. Внезапно раздается ужасный взрыв. Снаряд попадает в танк, прямо в то место, куда он целился. Штурмовое орудие разделалось с ним. Однако во 2-м парашютном артиллерийском полку долго ходила легенда, что командир 4-й батареи подбил танк фаустпатроном.
Офицер поражен еще тем, что он только что увидел в нескольких десятках метрах от себя, когда замечает на другом углу дома русского солдата с пистолетом-пулеметом. У Шалля только фаустпатрон, который не может ему послужить. Но рядом с собой на земле он видит брошенную немецкую винтовку. Он хватает ее, снимает с предохранителя и стреляет в русского солдата. Тот падает, так ничего и не поняв.
«В этой ситуации был только один выход - или он или я», - только и подумал офицер.
Шалль понимает, что положение его батареи далеко не блестяще. Артиллеристы, защищающие деревню, теперь окружены сразу с трех сторон. Он направляется к дому, за которым стоял русский танк, через окно смотрит на дорогу и замечает, что недавно прорытые немцами траншеи теперь полны русскими солдатами!
Не теряя ни минуты, он расстреливает все пять патронов, которые оставались в его пистолете. Появляется один из его операторов по связи с винтовкой в руках и тоже стреляет в траншею по русским пехотинцам. Но противник видит, откуда идут выстрелы. Один из русских солдат поднимается, зубами выдергивает чеку гранаты и бросает ее в окно комнаты, где находится офицер и его радист. Граната взрывается. Шалль остается цел и невредим, а радиста задело. Русский же солдат исчезает.
Шаллю удается найти одного из своих артиллеристов, и с его помощью он переносит раненого радиста к его товарищам.
Теперь немцы окружены уже с четырех сторон. Осталась небольшая брешь метров в пятьдесят, через которую они могли бы еще вырваться.
Другого выхода нет, надо как можно быстрее отступать под защитой «Тигра» и штурмового орудия.
Обе гусеничные машины, окруженные парашютистами, направляются к бреши. Они вырываются из деревни Гусаково и идут по открытой местности. Снег иногда доходит людям до пояса.
Обер-лейтенант Шалль думает об утопленной в грязи пушке «ratsch-boum», которую пришлось оставить на позиции.
Сегодня утром я стрелял из нее по русским танкам, - говорит он идущему рядом обер-лейтенанту Буссу.
И сколько уничтожили? - спрашивает тот.
Ни одного. Но все же задел несколько машин.
Слышны пушечные выстрелы. «Тигр» держится на хорошем расстоянии от возможных преследователей.
Теперь русские завладели деревней Гусаково, в которой многие дома горят как факелы. Туман рассеялся, но дым пожарищ еще больше сгустился над руинами.
Капитан Финцель все еще командует бывшим 2-м батальоном 7-го полка, арьергардной частью дивизии. Теперь это только несколько десятков человек, изможденных парашютистов, которые уже неделями прикрывают отход своих товарищей. Если так будет продолжаться, то скоро может не остаться ничего от этой маленькой группы людей, обреченной выполнять свою жертвенную миссию. Через сколько времени батальон Финцеля полностью исчезнет в бескрайней заснеженной украинской степи, подобно кораблю, получившему пробоину далеко в океане?
Парашютисты батальона Финцеля будут идти в арьергарде дивизии Рамке до 17 марта. Они сражаются днем и отступают ночью. Люди истощены и больше не могут без сна. Иногда они засыпают прямо на ходу.
Однажды ночью они проходят через деревню. В ней стоят небольшие 20-мм орудия зенитной батареи. Финцель находит командира батареи.
Что вы здесь делаете? - спрашивает он.
У меня только один приказ - оставаться здесь, господин капитан. В случае отступления меня должны предупредить.
Тогда мы поспим несколько часов в этой деревне. Разбудите меня, когда получите приказ отходить.
Хорошо, господин капитан.
Смертельно уставшие парашютисты расходятся по избам и тут же засыпают. Выставляют только несколько наблюдателей, из которых двое офицеров.
Клибиц, - говорит Финцель своему помощнику, - возьмите пять человек и смотрите за южным направлением от деревни. Я же сделаю то же на востоке.
Два офицера и десять солдат тут же заступают на свой пост.
Ночью Финцель подходит к окну дома, в котором он устроился. Он тут же замечает нескольких русских, бегущих по деревне.
Батарея 20-мм зенитных орудий исчезла вместе с обер-лейтенантом и всей прислугой.
Огонь! - кричит командир батальона, выпуская первую очередь.
Завязывается короткий жестокий бой, который заканчивается в пользу немцев.
За ночь русские семь раз нападают на немецкую оборону. Парашютисты отбивают каждую атаку. Они даже берут в плен русского младшего лейтенанта и приводят его к командиру. Финцель начинает допрашивать его за одним из домов, когда несколько снарядов падают почти рядом с ними.
Все в укрытие! - кричит капитан.
Раздаются новые взрывы. Все ближе и ближе.
Офицер чувствует удар в лицо. В него попало несколько осколков сразу - в нижнюю челюсть и в горло, рядом с сонной артерией. Через мгновение он получает осколок и в левое колено.
Однако командиру арьергарда удается отбить атаку русских, собрать оставшихся в живых и отступить, продолжая выполнять свою миссию - прикрывать отход дивизии.
Когда со своими парашютистами бывшего 2-го батальона 7-го полка он прибывает в Ямполь, то видит, что все вокруг горит. Повсюду пожары. Финцель идет к генералу Рамке, командиру 2-й парашютной дивизии.
У капитана перевязано все лицо и колено. Он сильно хромает, идет, опираясь на палку.
Финцелъ! - восклицает Рамке, как будто перед ним предстало привидение. - Ваш батальон прикрыл все наше отступление и спас дивизию. Быстро в санчасть!
Врач Лангемейер оперирует капитана. В полубессознательном состоянии его перевозят в Тирасполь, где он начинает приходить в себя. Затем его сажают в санитарный поезд. Так заканчивается Русская кампания для Франца Освальда Финцеля.
В конце марта 1944 г. ужасная зимняя кампания подходит к концу. Фронт стабилизируется на несколько недель или месяцев…
2-я парашютная дивизия под командованием генерала Рамке получает приказ покинуть Украину, после того как около полугода она вела тяжелые бои под Житомиром, Кривым Рогом, Корсунью и Кишиневом. От этого крупного соединения осталось примерно три тысячи человек. Их доставляют в немецкий гарнизон в Ване, а затем направляют в Бретань, где 2-я парашютная дивизия должна формироваться заново.
В момент высадки союзников в Нормандии 6 июня 1944 г. 6-й полк под командованием майора фон дер Гейдте стоит в районе Карантана и должен сражаться на полуострове Котантен с двумя американскими воздушно-десантными дивизиями - 82-й и 101-й.
В это время в Бретани находятся 2-й полк полковника Кроха и 7-й полк подполковника Питцонки. Оба попадут в плен 18 сентября 1944 г. во время капитуляции немецких войск под командованием генерала Рамке в Бресте. Что же до подполковника фон дер Гейдте, то он будет командовать парашютистами, которые в ночь с 16 на 17 декабря 1944 г. проведут в Арденнах последнее в истории парашютно-десантных войск Третьего рейха боевое десантирование.
В оксфорде доказали существование параллельных миров
Тире в сложном предложении
Нападение на нацгвардию в Чечне: “китайский расстрел” или атака ИГ?