Преобразования гая мария в римской армии. Кто такой Гай Марий? Смотреть что такое "Марий Гай" в других словарях
Гай Марий
Полководец, впервые в истории Рима избиравшийся консулом четыре года подряд
Гай Марий
В самом конце II века до н. э. Риму пришлось столкнуться с германскими племенами кимвров и родственных им тевтонов, которые мигрировали с севера через современную Швейцарию на юг Галлии. Пришельцы оказались воинственными и в 109 году до н. э. при столкновении с римским войском Юния Силана разгромили его на берегах реки Родан. После этого «варвары» утвердились в Северной Италии.
В 107 году до н. э. кимвры и тевтоны нанесли поражение консулу Кассию Лонгину. В 105 году до н. э. «варвары» во главе со своим вождем Бойориксом праздновали победу при Арауозине (современном Оранже) на левом берегу реки Родан. Здесь были наголову разбиты, то есть истреблены, две консульские армии.
Произошло страшное кровопролитие: римляне в один день потеряли 80 тысяч легионеров. Спаслось только десять человек, которым удалось бежать с поля битвы и переплыть реку. После этого победители уничтожили еще и 40 тысяч римских «нестроевиков», которые не участвовали в сражении, находясь в армейских тылах.
В Риме стала распространяться паника. После такого страшного разгрома его военной силы ожидался скорый приход «варваров» под стены Вечного города.
Требовался сильный полководец, и впервые в истории Древнего Рима человек оставался консулом четыре года подряд. Это был Гай Марий, популярнейший человек для римского плебса, опытный в военном деле, решительный и последовательный в поступках.
Перед тем как продолжить войну с кимврами и тевтонами, Гай Марий провел реформу армии Рима. Если раньше в нее принимались только те граждане, которые обладали земельной собственностью, то теперь принимались все желающие, годные к воинской службе. Завербованный в легионеры обязывался прослужить не менее 16 лет, после чего получал право быть наделенным землей. Во время службы легионеры получали казенное содержание и жалованье.
Кроме того, Гай Марий клятвенно обещал делиться со своими солдатами военной добычей. А она всегда была притягательной для легионеров, которые могли за один удачный поход обогатиться и устроить собственное благосостояние.
В итоге военных реформ Гая Мария Римская республика получила профессиональную, хорошо обученную и закаленную в войнах и походах многочисленную армию. Ее особенностью уже в ближайшем будущем стала преданность удачливому или популярному полководцу. Так в Древнем Риме появилась крупная политическая сила в лице собственной армии.
Гай Марий, выступив во главе сформированных им легионов в поход на юг Галлии, действовал крайне осторожно и предусмотрительно. Он строго соблюдал советы сирийской предсказательницы Марты, которую возили за ним повсюду в носилках. В ходе маневров легионеры приобретали выносливость и два года закалялись походной жизнью.
Наконец, в 102 году, племена кимвров и тевтонов вознамерились вторгнуться в Италию. Тогда консул Гай Марий построил на берегах Роны при впадении в нее Изары хорошо укрепленный лагерь. «Варвары» три дня безуспешно совершали на него нападения, неся при этом большие потери. После этого тевтоны, прекратив бесполезный штурм вражеской полевой крепости, двинулись через Приморские Альпы на итальянские земли.
Армия Гая Мария последовала за ними. У Секстийских вод (или Секста) состоялось большое сражение, в ходе которого консул вынудил неприятеля атаковать его на холмистой местности, которая не позволяла успешно действовать многочисленной коннице «варваров». Римские легионеры добились большой победы, напав на тыл атакующих тевтонов из засады и заставив их отступить.
Считается, что в битве у Секстийских вод погибло около 90 тысяч «варваров», а еще 20 тысяч вместе с вождем тевтонов Тевтободом было захвачено в плен. Военнопленных ожидала только одна участь – быть проданными в рабство.
Тем временем кимвры во главе с вождем Бойориксом, удачно перевалив через труднопроходимые Альпийские горы, разбили армию консула Гая Лутация Катулла в сражении в долине реки Адуи и остались зимовать в долине реки Пад (По).
Гай Марий спешно прибыл из Рима на помощь Катуллу. В 101 году до н. э., 30 июля, при небольшом городке Верцеллы произошло решающее сражение 50-тысячной римской армии с племенами кимвров, которые были в буквальном смысле слова уничтожены без всякой жалости. После Верцелльской битвы народ кимвров перестал существовать как таковой.
Победители перебили 140 тысяч «варваров»-германцев (мужчин, женщин и детей), оставшихся в живых 60 тысяч человек взяли в плен для продажи в рабство. Так консулом Гаем Марием была выиграна Кимврская война.
Итак, полководец Гай Марий, остававшийся консулом четыре года, спас Вечный город от нашествия германских племен кимвров и тевтонов. За одержанную победу в войне с «варварами» он удостоился почетного титула «третьего основателя города Рима».
Гаю Марию не довелось до конца своей жизни оставаться одним из самых признанных лидеров Римской республики. Он станет принципиальным противником Луция Корнелия Суллы, стремившегося к личной диктатуре, и скрестит с ним оружие в Гражданской войне, которая потрясла Древний Рим. Гай Марий, прославленный победитель и истребитель племен кимвров и тевтонов, проиграет Сулле, как говорится, вчистую.
Биография
Гай Марий (лат. Gaius Marius; 158/157 - 13 января 86 года до н. э.) - древнеримский полководец и политический деятель. Семь раз занимал должность консула, в том числе пять раз подряд в 104-100 годах до н. э. Провёл реорганизацию римской армии, довёл до победного конца Югуртинскую войну (105 год до н. э.), разгромил в двух сражениях германские племена, которые пытались вторгнуться в Италию. В результате в последние годы II века до н. э. Марий был самым могущественным человеком в Риме.
На некоторое время Марий стал союзником демагога Луция Аппулея Сатурнина, но в решающий момент перешёл на сторону сената. После этого около 10 лет он находился в тени. Принял участие в Союзнической войне и одержал несколько побед, но его полномочия продлены не были. Когда началась Первая Митридатова война, Марий попытался получить командование, что стало поводом к началу первой гражданской войны в истории Рима (88 год до н. э.). Разбитый Суллой и объявленный врагом государства, Марий бежал из Италии, но уже в следующем году вернулся и в союзе с Луцием Корнелием Цинной занял Рим. За этим последовал террор, описанный в источниках в самых мрачных тонах. Марий умер в самом начале своего седьмого консульства в январе 86 года до н. э.
Происхождение и ранние годы
Марий родился в деревне Цереаты под Арпином, в южной части Лация. Эта местность была завоёвана римлянами в 305 году до н. э., а к 188 году её жители получили все права римских граждан. Согласно Плутарху, родители Гая - отец того же имени и мать Фульциния - были совсем незнатными и бедными людьми и зарабатывали на жизнь своим трудом, но другие источники утверждают, что Марии принадлежали к всадническому сословию. В современной историографии принято считать, что информация о низком происхождении Мария имеет своим источником враждебную ему традицию; в действительности же Марии были частью несенатской аристократии, играя достаточно важную роль в жизни своего муниципия. Они находились в близком родстве с другими знатными родами Арпина - Гратидиями и Туллиями, являлись клиентами Геренниев и влиятельного римского семейства Цецилиев Метеллов. Правда, существует мнение, что с Метеллами Мариев не связывали отношения «клиент-патрон», а имела место только разовая поддержка.
Рождение Мария можно датировать только приблизительно на основании сообщений античных историков о последних годах его жизни. Так, Плутарх сообщает, что в 87 году до н. э. Марию было «семьдесят с лишним», а в связи с его смертью в начале 86 года говорит, что он прожил 70 лет. Согласно Веллею Патеркулу, семьдесят с лишним Марию было уже в 88 году. Исходя из этих данных, в историографии рождение Мария относят к 158 или 157 году до н. э.; при этом 158 год, возможно, более вероятен.
У Гая Мария был младший брат Марк, а также были сёстры (их количество неизвестно), ставшие жёнами местных аристократов - Лузия, Гратидия и Бебия. Некоторые источники сообщают, что Гай не получил хорошего образования: он не выучил греческий язык и на всю жизнь сохранил равнодушие к культуре Эллады, «его ум, благодаря честным занятиям нетронутый», созрел на военной службе. Вероятно, таким образом античные авторы старались максимально противопоставить Мария как «homo novus» римскому нобилитету той эпохи. В действительности Марий должен был получить хорошее латиноязычное образование. Свою юность он провёл на малой родине, поздно познакомившись с городской жизнью (правда, это утверждение может быть данью риторической традиции, эксплуатировавшей образ скромного и целомудренного селянина, далёкого от городской суеты).
Военная служба
Первые известия о военной службе Гая Мария относятся к 134-133 годам до н. э., когда Сципион Эмилиан вёл осаду испанского города Нуманция. Плутарх прямо называет Нумантийскую войну первой кампанией, в которой участвовал Марий; но согласно Саллюстию, Марий пошёл на военную службу, «едва возраст позволил ему носить оружие», то есть в 17 лет, в 141 или 140 году до н. э. В таком случае под Нуманцией он должен был быть уже опытным военным, имевшим определённые заслуги. Это может объяснить и то, каким образом Марий попал в ближайшее окружение командующего и заслужил его высокие оценки, которые Плутарх приписывает исключительно храбрости и исполнительности Мария, проявленным им в этой кампании. «Сципион заметно отличал его, а однажды, когда на пиру зашла речь о полководцах и кто-то из присутствующих, то ли вправду, то ли желая сказать приятное Сципиону, спросил, будет ли ещё когда-нибудь у римского народа такой же, как и он, вождь и защитник, Сципион, хлопнув лежащего рядом с ним Мария по плечу, ответил: „Будет, и, может быть, даже он“».
Наряду с Марием, в состав ближайшего окружения Сципиона Эмилиана входили многие другие молодые люди, ставшие в дальнейшем видными политическими фигурами: Гай Семпроний Гракх, Квинт Фабий Максим (в будущем Аллоброгик), Семпроний Азеллион, Публий Рутилий Руф, Гай Меммий (возможно, народный трибун 111 года до н. э.), Гай Цецилий Метелл, нумидийский царевич Югурта. Сципиону удалось восстановить дисциплину в армии и принудить нумантинцев к безоговорочной капитуляции. Возможно, его стиль командования в этой кампании оказал существенное влияние на Гая Мария.
Позже Марий выдвинул свою кандидатуру в военные трибуны и, хотя никто не знал его в лицо, получил голоса всех триб благодаря своим воинским подвигам (точной датировки здесь нет, речь может идти о 131-124 годах до н. э.). О его заслугах на военном поприще может говорить и перечень наград, вложенный в уста Мария Саллюстием: почётные копья (hasta pura), флажок (vexillum), фалеры «и другие воинские награды».
Начало гражданской карьеры
Свою гражданскую карьеру Марий начал с выдвижения кандидатуры на местных выборах в Арпине. Здесь он потерпел поражение; тем не менее позже он добился квестуры в Риме и «ворвался в сенат». Об этом первом его шаге по cursus honorum неизвестно ничего, включая дату; есть только предположения, что Марий был квестором не позже 122 года до н. э. или в 121 году до н. э.
В 119 году до н. э. Марий стал народным трибуном при поддержке одного из Метеллов - возможно, Луция Цецилия (позже Далматика), добившегося консульства на тот же год, но есть и другие гипотезы. Это было время острой внутриполитической борьбы, не прекратившейся с гибелью Гая Гракха (121 год до н. э.). Марий предложил закон, изменявший порядок подачи голосов на выборах таким образом, что уменьшалось влияние знати, и преодолел сопротивление этой инициативе обоих консулов, прибегнув даже к аресту своего покровителя Метелла. Но в то же время он добился отказа от хлебных раздач плебсу, и таким образом завоевал репутацию мужественного и независимого политика.
Позже (Плутарх говорит о следующем годе, но более вероятен 117 год до н. э.) Марий выдвинул свою кандидатуру в эдилы, но часть нобилитета заняла враждебную по отношению к нему позицию. Поняв, что в курульные эдилы ему не пройти, Марий попытался баллотироваться в плебейские эдилы, но и тут потерпел поражение. В 116 году до н. э. он всё же победил на выборах в преторы, хотя и оказался только на шестом месте по числу набранных голосов, но сразу был обвинён в подкупе избирателей и с трудом отвёл это обвинение. Небогатый событиями год Марий провёл в Риме, а в следующем году был направлен в Дальнюю Испанию с полномочиями пропретора. Здесь он успешно боролся с «разбойниками». Когда закончилось его наместничество, неизвестно; возможно, он вернулся в Рим в 113 году до н. э..
В последующие годы Марий женился на Юлии, представительнице старинного патрицианского рода, мужчины из которого, правда, уже давно не поднимались выше претуры. Этот брак, заключённый, видимо, незадолго до 110 года до н. э., способствовал увеличению влияния Мария и сделал его членом высшего общества.
Югуртинская война
В 109 году до н. э., после позорного поражения Авла Постумия Альбина от царя Югурты, Рим активизировал военные действия в Нумидии. Консул Квинт Цецилий Метелл возглавил местную армию, а легатом при нём стал Гай Марий. Возможно, Метелл планировал использовать мариев опыт борьбы с партизанским движением, полученный тем в Испании. Марий сражался при Мутуле, затем, командуя частью армии, принял активное участие в разграблении страны. При Сикке он отбил нападение основных сил Югурты, а в большом сражении при Заме спас римский лагерь. Своими храбрыми и удачными действиями он заслужил большую популярность в армии. «Марий и не думал приумножать этим славу Метелла», но рассматривал войну как способ достичь вершины карьеры - консульства - и был готов пойти на открытый разрыв со своим командиром и покровителем, когда это будет для него выгодно.
Марий использовал против Метелла то, что война, хотя и шедшая вполне успешно, затягивалась. Многие военные, служившие в Нумидии, писали в Рим, что окончательная победа будет возможна, только когда командующим станет Марий. Это раздражало Метелла, но ещё больше обострило отношения между проконсулом и легатом дело Турпилия - офицера, пользовавшегося расположением Метелла, но из-за Мария несправедливо осуждённого на смерть. В этой ситуации, когда Марий попросил у Квинта Цецилия позволения отправиться в Рим, чтобы выставить свою кандидатуру в консулы на 107 год до н. э., он получил резкий отказ. «Метелл, говорят, советовал ему не спешить с отъездом: для него… будет не поздно добиваться консулата вместе с его сыном», то есть через 20 с лишним лет. Тогда Марий начал действовать в обход командующего: он развернул агитацию против него среди воинов и находившихся в Нумидии римских деловых людей, обвиняя Метелла в намеренном затягивании войны и утверждая, что сам он быстро захватил бы Югурту и с половиной армии. В конце концов Метелл отпустил его в Рим - правда, всего за несколько недель до начала выборов.
В Рим Марий прибыл уже как очень популярный человек: его поддерживала существенная часть плебса и всадников. В историографии встречаются даже утверждения, что вокруг Мария консолидировались все антисенатские силы. Используя содействие народных трибунов и продолжая обвинять Метелла в затягивании войны, он одержал триумфальную победу на выборах. Здесь могло сыграть важную роль недовольство определённой части аристократии чрезмерным усилением семьи Метеллов. Народное собрание назначило его командующим в Африке, хотя незадолго до этого сенат продлил командование Метелла на следующий год. Поскольку войско Квинта Цецилия было передано второму консулу, Луцию Кассию Лонгину, для борьбы с кимврами, Марию пришлось набирать новую армию. Рекрутов не хватало из-за больших военных потерь предыдущих лет, а поэтому он существенно снизил имущественный ценз, что стало толчком к военной реформе. Правда, за счёт этой новации удалось набрать не более пяти тысяч человек.
Новый командующий прибыл в Нумидию в том же году (107 до н. э.). Его квестором был Луций Корнелий Сулла, патриций из захудалой ветви древнего рода (существует предположение, что женой Суллы была ещё одна Юлия, близкая родственница жены Мария). Марий продолжил разграбление страны, при этом оставляя своим солдатам всю добычу и постепенно закаляя их в мелких стычках; он захватил важный город Капса, где хранились сокровища Югурты, и после этого сенат продлил его командование на следующий год.
Весной 106 года Марий перенёс боевые действия в Западную Нумидию, где его целью было устрашение союзника Югурты Бокха Мавретанского. Здесь он занял ряд важных крепостей; противник тем временем отбил Цирту, и, когда римская армия двинулась отвоёвывать этот город, она подверглась атаке Югурты и Бокха. Марий был оттеснён на холмы, но на рассвете он неожиданно напал на спящего врага и разгромил его. Орозий утверждает, что в этой битве якобы было уничтожено 90 тысяч нумидийцев и мавретанцев, но тем не менее уже на четвёртый день Югурта снова атаковал римлян. В разгар сражения царь кричал римлянам, что якобы он своей рукой убил Мария. Но эта хитрость не подействовала: римляне одержали полную победу.
После этих событий Бокх, единственный союзник Югурты, начал переговоры с Римом. От него потребовали выдать нумидийского царя, обещая взамен союз и приращение территорий. Марий отправил к колебавшемуся Бокху своего проквестора Суллу; тот смог добиться выдачи Югурты и передал его своему командиру. Это означало конец войны (105 год до н. э.). До конца года Марий занимался организацией нового порядка в регионе: он передал Западную Нумидию Бокху, сделал царём Восточной Нумидии брата своего врага Гауду, подавил последние очаги сопротивления, наградил ряд своих сторонников римским гражданством и землями. 1 января 104 года до н. э. в Риме состоялся триумф Мария, после которого Югурта был казнён.
Безусловным победителем в войне Марий не считался: аристократическая пропаганда противопоставила ему сначала Метелла, который одержал решающие победы, а потому получил триумф и агномен, а потом - Суллу, добившегося выдачи Югурты.
Начало войны с германцами
Ещё около 120 года до н. э. германские племена кимвров и тевтонов, населявшие полуостров Ютландия и прилегающую часть современной Германии, начали своё движение на юг. В Галлии они достаточно скоро пришли в соприкосновение с римлянами. В ряде крупных столкновений в 113-105 гг. до н. э. германцы неизменно одерживали победы. Особенно масштабной стала битва при Араузионе в октябре 105 года, где из-за раздоров между полководцами были уничтожены две римские армии, а Италия в результате оказалась беззащитной перед варварами. Когда в Рим пришло известие о столь страшном разгроме, по требованию народа Марий как самый компетентный военачальник был избран консулом вторично, хотя он и находился в этот момент за пределами Италии. Это стало началом беспрецедентных пяти консульств подряд (104-100 годы до н. э.), в ходе которых Марий был фактическим правителем Рима.
Варвары не пошли в Италию после своей победы: тевтоны продолжили грабить Галлию, а кимвры двинулись в Испанию. Таким образом, Марий получил время на подготовку армии. Он приучил своих солдат к дисциплине и к тяготам службы, используя как наказания, так и силу личного примера. Расположившись у Родана на юго-востоке Галлии, он прикрывал Италию от варварской угрозы и одновременно решал менее масштабные задачи: так, по-прежнему действовавший под его началом Сулла замирил племя вольсков-тектосагов и склонил к союзу с Римом германское племя марсов, а легионеры Мария прорыли канал, соединявший Родан с морем в обход заиленного устья. Такие работы помогали армии сохранять дисциплину в ожидании решающей битвы.
Пока варвары не приблизились снова к границам Италии, Мария переизбирали консулом. Если в 104 году до н. э. его коллегой был ещё один «новый человек» Гай Флавий Фимбрия, то в 103 году вторым консулом стал представитель знатного сенаторского рода Луций Аврелий Орест, а в 102 - Квинт Лутаций Катул, аристократ, предки которого не получали магистратур более 100 лет. Возможно, сам Марий добился избрания Катула, родственника Юлиев, которого он рассчитывал контролировать. По другой версии, Квинта Лутация сделала консулом враждебная Марию сенатская партия.
В год консульства Мария и Лутация варвары, наконец, двинулись на Италию. Кимвры, получившие отпор от кельтиберов, вернулись из Испании в Галлию и планировали вторгнуться в Италию через Норик; путь им преградил Катул, под началом которого теперь служил Сулла (существует предположение, что Сулла был направлен Марием для обеспечения взаимодействия между двумя римскими армиями). Тевтоны же выбрали маршрут по средиземноморскому побережью, на котором наткнулись на войско Мария.
При первом столкновении консул отказался принять бой: в своём укреплённом лагере при устье Изера он шесть дней ждал, пока варвары шли мимо в сторону Италии. Затем он провёл свою армию параллельным маршрутом и снова преградил путь германцам у города Аквы Секстиевы. Марий разгромил племя амбронов, шедшее в авангарде, а потом укрыл в засаде 3 тысячи легионеров под командованием Клавдия Марцелла и в решающем сражении бросил их в тыл неприятелю. Сам он возглавил в этой битве атаку конницы. В результате племя тевтонов было практически полностью уничтожено. Источники сообщают о 150 или даже 200 тысячах убитых, а также о 80-90 тысячах пленных. Возможно, ближе к истине цифры Плутарха (100 тысяч убитых и пленных), но и они вызывают скепсис у некоторых учёных.
Верцеллы
Узнав о битве при Аквах Секстиевых и о неудачах Катула, оттеснённого кимврами к Паду, римляне заочно избрали Мария консулом на следующий год (101 до н. э.). Он отказался от предоставленного ему сенатом триумфа и соединил свою армию с войском Квинта Лутация в Цизальпийской Галлии. Совместно Марий и Катул перешли Пад. Источники рассказывают о переговорах с кимврами, упоминая в связи с этим только Мария, чьи полномочия были выше. Рядом маневров римляне смогли оттеснить германцев на относительно небольшое пространство в районе Верцелл, где те начали испытывать трудности со снабжением. На Рауданских полях при Верцеллах 30 июля 101 года до н. э. произошла решающая битва.
Источники утверждают, что германцы накануне битвы представляли собой «огромное и ужасное множество», выглядевшее, как «безбрежное море»; их пехота в боевом строю составила квадрат с длиной стороны около 30 стадиев, а конницы было 15 тысяч. Диодор Сицилийский говорит о 400-тысячной армии. Историки считают, что у кимвров было 45-48 или даже всего 25-30 тысяч воинов. Римлян же было 52 300, из них 32 тысячи воинов Мария.
Консул поставил людей Квинта Лутация в центре, а свои подразделения - на флангах, выдвинутых вперёд. Позже Катул и Сулла утверждали в своих воспоминаниях, что Марий сделал это, рассчитывая только своими силами одержать победу и получить всю славу, но неправдоподобность этой версии очевидна. Вероятно, воинам Квинта Лутация была предназначена более пассивная роль из-за того, что они были хуже подготовлены. Если верить Плутарху, воины Мария вопреки его приказам бросились преследовать нанёсшую первый удар кимврскую конницу, но из-за густой пыли «долго блуждали по равнине», а в это время перешедшая в наступление пехота варваров «по счастливой случайности» наткнулась на подразделения Катула. Здесь и развернулось главное сражение.
Истинность этого рассказа, основанного на воспоминаниях Суллы и Катула, оспаривается историками. Предполагается, что в ходе сражения было куда меньше неожиданностей для римской стороны. Воины Мария разбили кимврскую конницу, оба фланга соединились у лагеря варваров, а затем нанесли удар в тыл основным частям противника, которые сковал своей обороной Катул. С этого момента битва превратилась в избиение. Источники сообщают о 120 или 140 тысячах убитых и 60 тысячах пленных; Веллей Патеркул пишет о более чем 100 тысячах тех и других вместе.
Сразу после сражения начался спор между воинами двух военачальников о том, кто внёс больший вклад в победу. Третейскими судьями стали послы города Парма, которых люди Квинта Лутация водили по полю боя и показывали копья, которыми были пронзены тела кимвров. На большинстве копий у наконечника было выгравировано имя Катула. О результатах ничего не известно; вероятно, такие споры были вполне обычным делом для той эпохи, и сам Квинт Лутаций не был к этому причастен.
По случаю победы Марий и Катул были удостоены триумфа. Марию, если верить Плутарху, предложили справить триумф одному, но он отказался - в том числе и опасаясь воинов Квинта Лутация. Возможно, в действительности Марий продолжал считать Катула своим союзником и не хотел давать нобилитету новые причины для антипатии. Тем не менее вся слава досталась Марию, который достиг пика своей популярности. Его признавали спасителем отечества и третьим основателем Рима, а за трапезой ему совершали возлияния наравне с богами. На средства из захваченной добычи Марий основал храм Чести и Доблести.
Позже Катул в своих мемуарах постарался изобразить себя главным победителем при Верцеллах.
Реформа Мария
Классические источники приписывают Марию военную реформу, начавшуюся с включения римских граждан, не имеющих земли, в число подлежащих призыву.
Следствием этого нововведения стал ряд изменений. Из-за фактического исчезновения ценза исчезло и прежнее деление на гастатов, принципов и триариев. Это привело к большему единообразию в обучении и экипировке. Конницу и лёгкую пехоту начали набирать исключительно из союзников и провинциалов. Благодаря обилию добровольцев средний размер легиона увеличился с 4200 до 5000-6200 легионеров. Теперь легион состоял не из 30 манипул, а из 10 когорт по 6 центурий каждая. Центурия состояла из 100 человек и делилась на группы по 10 человек (лат. contubernia), которые в лагере жили и ели вместе; в сражении, на марше и в лагере она действовала как боевая единица. Подразделение на марше перевозило с собой всё своё оружие, личные вещи солдат, амуницию и продовольствие. Это помогло уменьшить общий размер обоза и сделать армию более мобильной. Для укрепления корпоративного духа каждый легион получил орла на древке в качестве официального символа.
Подготовка солдат стала более интенсивной за счёт форсированных маршей, занятий бегом, приглашения инструкторов из гладиаторских школ. Был введён новый пилум. Согласно Плутарху, это произошло в битве при Верцеллах в 101 году до н. э.: «Раньше наконечник крепился к древку двумя железными шипами, а Марий, оставив один из них на прежнем месте, другой велел вынуть и вместо него вставить ломкий деревянный гвоздь. Благодаря этому копье, ударившись о вражеский щит, не оставалось прямым: деревянный гвоздь ломался, железный гнулся, искривившийся наконечник просто застревал в щите, а древко волочилось по земле».
В историографии многие сообщения источников о марианской реформе оспариваются. Так, призыв нескольких тысяч добровольцев-пролетариев в 107 году не означал каких-то принципиальных изменений в формировании армии: с одной стороны, Марий продолжал в дальнейшем набирать в армию и более зажиточных граждан по старой системе, с другой - понижение ценза происходило со времён Второй Пунической войны. С 11 тысяч ассов в конце III века до н. э. ценз понизился до 1 500 ассов в 129 году, так что появление в армии неимущих граждан стало логическим завершением векового процесса.
Деление легиона на когорты практиковалось уже во времена Второй Пунической войны в Испании. В нумидийской армии Квинта Цецилия Метелла были как манипулы, так и когорты. Вероятно, в рамках перехода к когортам осуществлялась и унификация вооружения, которое уже со времён братьев Гракхов покупалось государством, а не легионерами.
Уровень обучения солдат зависел исключительно от полководца. Марий в этих вопросах ориентировался на Сципиона Эмилиана; единые стандарты же были выработаны впервые только при Августе. Нагружать солдат поклажей было достаточно распространённым делом в античном мире: так поступал и Метелл Нумидийский. Орлы у легионов были до Мария, который просто упразднил другие знаки подразделений - кабанов, лошадей, волков.
Важным новшеством стало то, что, набирая в армию неимущих, Марий обещал им землю по истечении срока их службы. В дальнейшем такие обещания стали устоявшейся практикой и приобрели значение для политической истории Республики.
Марий и Сатурнин
В 103 году до н. э. Марий заключил союз с народным трибуном Луцием Аппулеем Сатурнином. Этот амбициозный молодой политик, настроенный против сената, был нужен Марию, чтобы осуществлять в своих интересах давление на нобилитет. Опираясь на поддержку консула, Сатурнин добился осуждения влиятельного нобиля Квинта Сервилия Цепиона (виновника поражения при Араузионе, связанного с Метеллами) и предпринял атаки против Метелла Нумидийского, старого противника Мария. По инициативе трибуна был принят закон о наделении ветеранов Югуртинской войны участками по сто югеров в Африке.
Сатурнин содействовал Марию в его избрании консулом на 102 год до н. э. (третий раз подряд). Согласно Плутарху, Луций Аппулей убеждал народное собрание выбрать Мария, а в ответ на притворный отказ последнего назвал его «предателем отечества». Вероятно, этот рассказ восходит к антимарианской традиции, хотя и имеет историческую основу.
В 101 году, после Верцелл, Марий помог Сатурнину стать трибуном во второй раз. Сам же он снова выдвинул свою кандидатуру в консулы, причём, по словам Плутарха, добивался шестого консульства так, как иные добиваются первого. Оппозиция Марию из-за исчезновения военной угрозы, обеспечившей ему предыдущие избрания, усиливалась, так что кандидату пришлось задействовать своих ветеранов, активно подкупать избирателей и использовать помощь Сатурнина. В конце концов он был избран вместе с Луцием Валерием Флакком, которого политические противники называли скорее подручным Мария, чем союзником.
При поддержке солдат Мария Сатурнин провёл законы о продаже хлеба по сниженным ценам и о выводе солдатских колоний в Сицилию, Ахайю, Македонию и Галлию; Марий должен был руководить реализацией всех аграрных мероприятий. Перспектива такого усиления власти консула вызвала сопротивление нобилитета, и поэтому Сатурнин добился принятия положения об обязательной клятве сенаторов на верность аграрному закону под угрозой изгнания. Марий, не желая идти на полный разрыв с сенатом, заявил, что лучше не злить народ, добивающийся принятия закона, и первым принёс присягу. Его примеру последовали и остальные сенаторы, за исключением Метелла Нумидийского, приговорённого за это к изгнанию.
Вскоре отношение Мария к Сатурнину изменилось. Причиной этого мог стать излишний радикализм народного трибуна: «Марий испугался им самим вызванных демонов». Шестикратный консул не мог пойти на разрыв с сенаторским сословием, а политика лавирования могла подставить его под удар с обеих сторон, особенно в ситуации, когда многие всадники встали на сторону сената. Плутарх рассказывает о Марии: «Когда ночью к нему пришли первые люди в государстве и стали убеждать его расправиться с Сатурнином, Марий тайком от них впустил через другую дверь самого Сатурнина и, солгав, что страдает расстройством желудка, под этим предлогом бегал через весь дом то к одним, то к другому, подзадоривая и подстрекая обе стороны друг против друга». Моммзен отметил «аристофановскую меткость» этого рассказа, несомненно, являющегося выдумкой.
Летом 100 года до н. э. произошёл открытый конфликт между Сатурнином и сенатом. Сторонник трибуна Гай Сервилий Главция был отстранён от участия в консульских выборах, а его конкурент Гай Меммий был убит при неясных обстоятельствах. Сенаторы без каких-либо доказательств объявили организатором убийства Сатурнина и предложили Марию совместно выступить для «спасения государства». Тот не решился остаться в стороне и ответил согласием, хотя разрыв с одной из противоборствующих сторон и не обеспечивал ему прочного союза с нобилитетом; возможно, здесь сыграло роль его желание предотвратить беззаконную расправу над Сатурнином и его сторонниками, которая бы навсегда запятнала репутацию Мария.
Консулы получили от сената чрезвычайные полномочия (senatusconsultum ultimum). Марий организовал раздачу сторонникам сената оружия из государственных арсеналов, а когда приверженцы Сатурнина были разбиты в открытом бою на Форуме и отступили на Капитолий, приказал перерезать водопровод; в результате трибуну пришлось сдаться. Марий, пообещавший арестованным жизнь, разместил их под охраной в Гостилиевой курии, но группа сторонников сената, не доверявших консулу, ворвалась в здание и убила их без всякого суда.
В тени (100 - 91 годы до н. э.)
Согласно распространённому в историографии мнению, расправа над Сатурнином имела катастрофические последствия для карьеры Мария: он потерял доверие народа и не сблизился с нобилитетом, вследствие чего остался без опоры и все 90-е годы находился в тени. С другой стороны, после беспрецедентных пяти консулатов подряд и ликвидации внешней угрозы у homo novus в любом случае могло не быть блестящих перспектив; «не вполне понятно, на что вообще мог рассчитывать Марий» в этой ситуации.
Источники сообщают, что ещё до конца своего консульского срока Марий безуспешно пытался помешать возвращению из изгнания своего врага Метелла Нумидийского. Многие историки согласны с традицией, но высказываются и сомнения: для Мария был слишком невыгоден открытый конфликт с существенной частью римского общества, неизбежный в случае противодействия сторонникам Метелла. Вскоре Марий отправился в Азию, формально - для совершения жертвоприношений Матери богов, а фактически, если верить Плутарху, потому, что был «не в силах перенести возвращение Метелла» (А. В. Короленков называет это объяснение «весьма странным»), и потому, что надеялся спровоцировать войну на Востоке, полезную для продолжения его карьеры. Последнее сообщение в историографии называют слишком наивным, предполагая, что поездка Мария была совершена в государственных интересах и носила инспекционный характер: Митридат Понтийский в эти годы активно расширял сферу своего влияния в регионе, и Риму необходимо было изучить меняющуюся обстановку. Марий посетил Галатию и Каппадокию. Принятый Митридатом очень почтительно, он тем не менее был с царём крайне суров и, в частности, заявил (вероятно, отвечая на какую-то жалобу или претензию): «Либо постарайся накопить больше сил, чем у римлян, либо молчи и делай, что тебе приказывают». Инспекция Мария имела важное значение для политики Рима в регионе, определив отношение римских политиков к Митридату и побудив их активнее противостоять агрессии царя в Каппадокии.
В своё отсутствие Марий был избран в коллегию авгуров. Вероятно, это не могло произойти без поддержки ряда влиятельных лиц; существует мнение, что авгурат был предоставлен Марию, чтобы добиться его отказа от участия в цензорских выборах. Вскоре после возвращения Гая в Рим был привлечён к суду один из его союзников Маний Аквилий. Марий счёл это обвинение направленным против него самого, а поэтому привлёк к участию в процессе в качестве защитника Марка Антония, одного из лучших ораторов эпохи, и поддержал обвиняемого своим присутствием. Аквилий был оправдан, несмотря на обилие изобличающих свидетельств, и это стало для Мария большим успехом: возможно, после этого даже произошёл некоторый рост его влияния. Он смог защитить и других своих сторонников, которые попадали в эти годы под суд, а своего сына он женил на Лицинии, дочери и внучке виднейших представителей нобилитета - Луция Лициния Красса, консула 95 года до н. э., и Квинта Муция Сцеволы Авгура соответственно.
Союзническая война
В 90 году до н. э. союзники Рима восстали из-за отказа в предоставлении им гражданства. Началась Союзническая война. Марий стал легатом консула Рутилия Лупа, командовавшего на северном театре боевых действий. Согласно одному из источников, Рутилий выбрал Мария как своего родственника, но не слишком доверял ему.
Когда ещё один легат Гай Перперна потерпел поражение от Публия Презентея, остатки его войск были присоединены к войску Мария. Последний советовал Рутилию не вести активные боевые действия, а заняться обучением своих людей, не имевших ещё опыта, но тот не имел на это времени и в результате попал в устроенную марсами засаду и погиб. Марий в это время стоял лагерем на берегу той же реки (Лириса или Толена) немного ниже по течению и по плывущим трупам догадался о том, что произошло. Он неожиданно напал на марсов и одержал победу. Войско и полномочия Рутилия сенат разделил между Марием и Квинтом Сервилием Цепионом, но последний вскоре тоже погиб в устроенной италиками засаде, так что Марий стал единственным командующим на этом направлении.
Позже в том же году (90 до н. э.) Марий разбил марсов в ещё одном сражении; шесть тысяч воинов противника погибли, а ещё семь тысяч попали в плен. Согласно Аппиану, здесь сражался и Сулла.
По истечении года Марий уже не принимал участия в боевых действиях, хотя война продолжалась с прежним ожесточением. Плутарх утверждает, что причиной тому стала усиливающаяся неспособность старого консуляра к командованию: «он стал медлителен в наступлении, всегда был полон робости и колебаний, то ли потому, что старость угасила в нём прежний пыл и решительность (ему было уже больше шестидесяти пяти лет), то ли потому, что, страдая болезнью нервов и ослабев телом, он, по собственному признанию, лишь из боязни позора нес непосильное для него бремя войны». В конце концов Марий сложил с себя полномочия «по причине телесной немощи и болезни». Но эта информация, вероятно, взята из просулланской традиции. В действительности Марий не отказывался от командования - ему просто не продлили полномочия на следующий год, поскольку новые консулы не хотели делить с ним полномочия и славу, а нобилитет в целом не желал его нового возвышения.
Один из консулов 89 года до н. э. Луций Порций Катон, под командование которого перешли солдаты отставного легата, если верить Орозию, так похвалялся своими победами («Марий-де не совершал большего»), что был убит сыном Мария, «будто бы кем-то неизвестным».
Марий и Сулла
На заключительном этапе Союзнической войны Рим столкнулся с новым внешним врагом. В 89 - 88 годах до н. э. царь Понта Митридат Евпатор занял Азию и начал завоевание Греции, так что под угрозой оказалась власть Рима на всех территориях к востоку от Италии. Предстоявшая война казалась достаточно лёгкой и сулила громадную добычу, а поэтому получение командования в ней стало заветной целью ряда видных политиков. Основной конфликт развернулся между Марием и Луцием Корнелием Суллой.
Отношения между этими двумя нобилями, если верить традиции, восходящей к мемуарам Луция Корнелия, начали портиться ещё в 100-е годы до н. э. Недоброжелатели Мария утверждали, что основная заслуга в победном завершении Югуртинской войны принадлежала не ему, а Сулле, добившемуся выдачи нумидийского царя; Марий якобы был этим раздражён, но до определённого момента считал Суллу слишком незначительным, чтобы ему завидовать. Тем не менее так началась «непримиримая и жестокая вражда, которая чуть было не погубила Рим»; вражда «незначительная и по-детски мелочная в своих истоках, но затем через кровавые усобицы и жесточайшие смуты приведшая к тирании и полному расстройству дел в государстве». Истинность этих утверждений Плутарха под вопросом: во всяком случае, Марий и Сулла сотрудничали и после триумфа над Югуртой.
К 91 году до н. э. относятся известия об установлении на Капитолии Бокхом Мавретанским статуи Победы и изображения сцены выдачи Югурты, а также о едва не начавшихся из-за этого столкновениях между сторонниками Мария и Суллы. Мнения в историографии по этому вопросу расходятся: одни учёные принимают данные источников на веру, другие считают их отчасти вымыслом, идущим из мемуаров Суллы; тем не менее факт установления скульптур, несомненно, имел место, и это говорит о поддержке, которую получил Сулла в его противостоянии Марию от ряда видных политических фигур.
В начавшейся вскоре Союзнической войне Сулла смог проявить себя, и поэтому он стал одним из консулов 88 года до н. э. - в том числе и благодаря союзу с Метеллами, старыми врагами Мария. Последний, если верить выпискам из 37-й книги Диодора, тоже претендовал на консульство и проиграл выборы, но здесь, вероятно, имеет место ошибка переписчика: Марий не выдвигал свою кандидатуру, понимая, что победу ему не одержать. Он рассчитывал добиться командования в войне с Митридатом другим способом - за счёт союза с трибуном-реформатором Публием Сульпицием.
Сульпиций к этому времени выдвинул ряд законодательных инициатив - о распределении новых граждан по всем трибам (только это дало бы им фактическую полноту гражданских прав), о возвращении изгнанников, осуждённых по закону Вария, и об исключении из сената тех нобилей, долги которых превышали две тысячи денариев. Чтобы преодолеть сопротивление этим законопроектам, возглавленное обоими консулами, Сульпиций заключил тайный союз с Марием, предполагавший взаимную поддержку при условии принятия ещё одного закона - о передаче Гаю командования в начинающейся войне.
В последовавших за этим столкновениях на улицах города перевес был на стороне Сульпиция, вооружившего своих сторонников. Сулле, спасая свою жизнь, пришлось даже укрыться в доме Мария; последний, согласно одной из версий традиции, укрыл его и выпустил через другую дверь. Вероятно, Марий использовал эти события, чтобы убедить Суллу отменить неприсутственные дни и таким образом фактически одобрить законопроекты Сульпиция. В обмен он мог пообещать Луцию Корнелию, ничего не знавшему о его планах, не чинить препятствия в отправке на войну.
Сразу после отъезда Суллы к армии, ещё осаждавшей Нолу, Сульпиций провёл свои законопроекты, включая новый - о командовании для Мария; последний, вероятно, получил полномочия проконсула. К войску отправили военных трибунов, которые должны были отстранить Суллу от командования, но легионеры, убеждённые, что Марий наберёт для похода других солдат и они потеряют таким образом свою законную добычу на Востоке, встали на сторону своего командира и побили посланцев камнями. После этого Сулла двинул свои шесть легионов на Рим. Послам сената, спросившим его о цели похода, он ответил, что идёт избавить родину от тиранов.
Для Мария этот мятеж стал полной неожиданностью; тем не менее он начал готовиться к вооружённому отпору. Когда сулланцы вошли в город, Марий и Сульпиций приняли бой на Эсквилине и сопротивлялись столь яростно, что мятежники начали одерживать верх, только когда часть их сил совершила глубокий обход по Субуранской дороге. Марий отступил к храму Земли, откуда призвал рабов себе на помощь, обещая каждому свободу, но на этот призыв никто не откликнулся (возможно, этот эпизод - вымысел сулланской пропаганды). После этого он бежал из города.
Сулла, установив контроль над Римом, первым делом внёс в сенат предложение объявить Мария, Сульпиция и ещё 10 человек врагами (hostis). Только Квинт Муций Сцевола заявил свой протест, сказав, что никогда не признает врагом человека, спасшего Рим и всю Италию; остальные сенаторы, а потом и народ, поддержали предложение Суллы. Сульпиций вскоре был убит, а Марий пережил ряд злоключений, подробно описанных у Плутарха.
Изгнание и возвращение
Марий бежал вначале в Солоний, одно из своих имений, а потом в Остию, где сел на корабль и поплыл вдоль побережья в сторону Африки. Из-за бури ему пришлось причалить возле Цирцей и ночью прятаться в лесу. Брошенный своими спутниками, он укрывался от искавших его конных разъездов в пещере, а потом в болоте, но и там его нашли и привели в ближайший город Минтурны - голого и облепленного грязью. Местные власти постановили убить пленника, но посланный ими варвар (галл или кимвр) не решился это сделать и выбежал из дома с криком: «Я не могу убить Гая Мария!» Это заставило жителей Минтурн раскаяться и отпустить беглеца. Они даже посадили его на корабль.
На острове Энария Марий встретился с рядом своих сторонников. Затем ему пришлось ненадолго причалить к берегу Сицилии, где он едва не был схвачен. Наместник Африки запретил Марию высаживаться в этой провинции, и тот в ответ на вопрос, что передать претору, сказал: «Возвести ему, что ты видел, как изгнанник Марий сидит на развалинах Карфагена». «Так в назидание наместнику он удачно сравнил участь этого города с превратностями своей судьбы».
Позже Марий встретился с сыном, бежавшим до этого в Нумидию, и обосновался на острове Керкина у африканского побережья, где он провёл зиму. Между тем положение Суллы в Риме оказалось не слишком прочным: ему пришлось вывести из города войска, а на последовавших выборах племянник Мария Марк Марий Гратидиан был избран народным трибуном. Консулами стали люди, не связанные ни с одной из сторон конфликта; Сулла, привлечённый было к суду, уехал в Грецию воевать с Митридатом, и в его отсутствие политическая обстановка стала ещё более нестабильной.
Один из консулов Луций Корнелий Цинна попытался вслед за Сульпицием распределить новых граждан по всем трибам и в результате был изгнан из Рима и лишён консульства. Он собрал армию и подошёл к городу. Узнав об этом, Марий высадился в Теламоне в Этрурии с отрядом беглецов и мавретанской конницы общей численностью не больше тысячи человек. Он обходил этрусские города, грязный и обросший, рассказывал о своихвоенных заслугах и обещал местным жителям право голоса; так ему удалось увеличить своё войско до шести тысяч бойцов. Затем он присоединился к Цинне и демонстративно подчинился ему, отказавшись даже от предложенных Луцием Корнелием проконсульских полномочий. Реальное командование всё же перешло к Марию, и военные действия резко активизировались: он взял и разграбил Остию, отрезал подвоз хлеба в Рим, занял Яникул. Войско, защищавшее город, серьёзно пострадало от эпидемии, и часть его перешла на сторону Мария и Цинны. В этой ситуации сенат решил сдаться.
Источники рассказывают об инициированном Марием терроре: врагов Мария и Цинны безжалостно убивали, над их телами совершались надругательства, головы убитых сенаторов выставляли на рострах. Бывший претор Квинт Анхарий был убит только потому, что Марий при встрече не ответил на его приветствие, и с тех пор это стало условным знаком: убивали на месте всех, с кем Марий не здоровался. Бывший коллега Мария по одному из консульств Квинт Лутаций Катул, вызванный в суд, предпочёл покончить с собой. Имущество убитых конфисковывалось, их жёны и дети становились жертвами насилия. Вероятно, в этой картине присутствует ряд преувеличений, связанных с естественным желанием сторонников Суллы представить марианский террор более масштабным, чем он был в действительности: при ряде расправ соблюдалась, по крайней мере, видимость законности; Анхария в момент встречи с Марием, видимо, вели на казнь, и рассказ об «условном знаке» - явный вымысел; сообщения источников о конфискациях крайне туманны; тела убитых, вероятно, погребались. Марианский террор поразил современников не столько масштабами, сколько убийством без суда лиц консульского и преторского достоинства.
Марий объявил себя консулом следующего года (86 до н. э.), причём сделал это без участия народного собрания; это был седьмой его консулат. Но вскоре силы оставили его - сказалось, по-видимому, напряжение последних месяцев. В поисках средств от бессонницы и ночных кошмаров он предался пьянству, у него начался плеврит, и, пролежав семь дней, Марий умер уже в январские иды. В предсмертном бреду «ему чудилось, будто он послан военачальником на войну с Митридатом, и потому он проделывал всякие телодвижения и часто издавал громкие крики и вопли, как это бывает во время битвы». Некоторые источники утверждают, будто Марий покончил с собой, но эти известия не вызывают доверия.
Когда Сулла занял Рим в 82 году до н. э., он велел разорить могилу Мария и выбросить останки полководца в Аниен.
Семья
Гай Марий был женат (примерно со 110 года до н. э.) на патрицианке Юлии, от которой родился его единственный сын Гай Марий Младший, продолжавший борьбу с Суллой после смерти отца.
У Плутарха упоминается пасынок Мария Граний, сопровождавший дядю в его бегстве из Италии. Сын сестры Мария Гай Лузий служил в должности военного трибуна в Галлии, в армии, ждавшей германцев. Его убил легионер, которого он домогался, и Марий, узнав обо всём, оправдал убийцу. Ещё один племянник Мария по женской линии - Марк Марий Гратидиан - был усыновлён другим дядей, Марком Марием, и прошёл часть cursus honorum до претуры включительно.
Оценки
Земляк и свойственник Гая Мария Цицерон причислял его к «мудрейшим и храбрейшим гражданам», говоря, что он в течение всей своей жизни «переносил… великие труды». Но как правило оценки личности и деятельности Мария в источниках менее однозначны. Античные авторы разделяют войны Мария с нумидийцами и особенно германцами, в которых он спас Рим, и последующие этапы его жизни, когда он из эгоистических побуждений развязал гражданскую войну и террор. Важную роль в формировании таких оценок сыграли воспоминания трёх врагов Мария, - Суллы, Квинта Лутация Катула и Публия Рутилия Руфа, - написанные с неизбежной предвзятостью, но оказавшие определяющее влияние на традицию.
Уже Саллюстий, дав Марию-легату восторженную характеристику («настойчивость, честность, глубокое знание военного дела, величайшая храбрость на войне, скромность в мирное время, презрение к наслаждениям и богатствам, жадность к одной лишь славе»), далее замечает, что Мария погубило честолюбие.
Чёткую характеристику Мария содержит периоха к одной из книг Ливия: «Если сопоставить доблести его с пороками, то трудно сказать, был ли он превосходнее в военное время или пагубнее в мирное: своё государство он спасал с оружием в руках и его же переворачивал изнутри, сперва всяческими кознями как сенатор, а потом и оружием, как враг».
Уже ради первого консульства Марий был готов заискивать перед солдатами и интриговать против командующего. «Переменчивым своим умом и нравом всегда следуя за случаем», Марий организовал заговор против своего врага Метелла Нумидийского и стал подлинным виновником «мятежа» Сатурнина. В дальнейшем, уже будучи стариком, шестикратным консулом и обладателем исключительных заслуг, он не мог этим удовольствоваться и мечтал о новых почестях, ради которых инициировал выдвижение «пагубных законов» Сульпиция. Марий жестокими методами вёл гражданскую войну, организовал резню в Риме и умер после ряда «злодейств», строя «жестокие планы» против Суллы и видя в бреду, как он сражается с Митридатом.
Моммзен считал Мария бездарным политиком с комплексами выскочки, «морально и политически неустойчивым человеком». По мнению историка, в 88 году до н. э. Публий Сульпиций попытался использовать Мария для того, чтобы отнять командование у Суллы, который мог помешать проведению реформ. В результате не по собственной инициативе на авансцену снова вышел «столь же политически бездарный, сколь мстительный и честолюбивый старик». Дальнейшие события могли быть вызваны и тем, что Сулла боялся «всякого рода насилий и сумасбродств», на которые мог пойти Марий. В описании марианского террора в Риме Моммзен ограничивается воспроизведением данных просулланских источников со словами: «За каждый булавочный укол он мог отплатить ударом кинжала».
С. И. Ковалёв считал, что в споре между Марием и Суллой решалось, кто будет распоряжаться на Востоке - оптиматы или популяры.
Особое место в оценке деятельности Мария занимают суждения о его военной реформе. Отрицательными её последствиями считают упадок дисциплины, а также то, что теперь профессиональная армия, состоявшая из неимущих воинов, служила не столько «сенату и римскому народу», сколько полководцу, становясь орудием в борьбе за власть. Но первым, кто воспользовался армией как политическим инструментом, оказался не Марий, а Сулла.
В культуре
К сюжету «Гай Марий на развалинах Карфагена» обращались живописцы Йозеф Кремер, Джон Вандерлин, Пьер Бержере.
Гай Марий фигурирует в качестве одного из главных героев в ряде произведений художественной литературы. Это:
пьеса Томаса Отвея «История и падение Гая Мария» (1679-1680);
пьеса Христиана Дитриха Граббе «Марий и Сулла» (1823-1827);
романы Милия Езерского «Братья Гракхи» и «Марий и Сулла» (1936 и 1937 годы) (здесь Марий изображён как сын простого крестьянина, и действие начинается ещё до Нумантинской войны);
роман Георгия Гулиа «Сулла» (1971 год) (действие начинается в 88 году до н. э., и Марий выведен как положительный персонаж, противостоящий кровожадному властолюбцу Сулле);
романы Колин Маккалоу «Первый человек в Риме» и «Фавориты Фортуны» из серии «Владыки Рима» (1991 и 1993 годы) (здесь действие начинается в 110 году до н. э.).
Михаил Лермонтов планировал написать трагедию на основе биографии Мария авторства Плутарха. В сохранившемся плане работы заметны романтические задумки автора и влияние сочинений Шекспира.
Участие в войнах:
Югуртинская война. Война с Кимварми и Тевтонами. Союзническая война. Гражданская война.
Участие в сражениях:
Битве при Верцеллах, Битва при Аквах Сикстиевых
(Gaius Marius) Древнеримский полководец, политический деятель, пятикратный консул
Несмотря на то, что Гай Марий не был рожден в Риме (родился в г. Арпинум), он считал себя истинным римлянином и всю свою жизнь стремился стать «первым человеком в Риме». Ему это удалось: Гай Марий пять раз избирался консулом, а его военных гений остался вне досягаемости от его конкурентов - современников.
В своем первом походе, который он совершил в возрасте 22 лет под началом великого полководца П. Сципиона Эмилиана , Г. Марий отличился невероятной храбростью, мужеством и военным талантом.
Движимый честолюбивыми намерениями, он вступил на политическую арену в 119 г. до н.э. При поддержке знатной, могущественной семьи Цецилиев Метеллов сумел занять должность народного трибуна.
По завершении срока трибуната Гай Марий, будучи сенатором, получил претуру на 115 г. до н.э.
В качестве претора Рима, а потом пропретора Дальней Испании, он служил добросовестно, а подавлением криминальной деятельности испанских разбойников и восстановлением порядка принес неоценимую пользу государству. Занимая эти должности, Гай Марий, не только раскрыл свой гений организатора, но сумел нажить большое состояние, сделавшее его одним из самых богатых людей в Риме. Но его ум, не позволил недругам привлечь его к суду за коррупцию или за занятие деятельностью, недопустимой с сенаторской должностью.
Гаю Марию недостаточно было богатства, он жаждал военной славы и походящего места в истории. Нужный случай представился Марию в Югуртинской войне , куда он отправился в качестве легата, для содействия консулу Цецилию Метеллу . Он помогал восстанавливать упавшую дисциплину в войсках и возвращать римским легионам победы в Африке. Повсюду восхваляли его храбрость, военную доблесть, хитрость, благоразумие и строгую жизнь; солдат он располагал к себе тем, что не избегал никакой тяжелой работы и разделял с ними все трудности и опасности войны. Но любовь солдат обернулась для него враждой с недавним соратником - Кв. Цецилием Метеллом, не желавшим возвышения своего талантливого легата. Консул присвоил себе военные лавры своего подчиненного и справил блестящий триумф за победы в Югуртинской войне.
Но война не закончилась. Неутомимый царь Югурта , поменял тактику, и, не вступая в прямой контакт с легионами, изматывал армию и лояльных к Риму граждан бесконечными партизанскими вылазками.
Рим стал наполняться недовольством затянувшейся войной и не этой волне Г. Марий впервые стал консулом. Получив консульство Марий отправился обратно в Африку, и в Нумидии, поставленный намеренно Метеллом в трудное положение отсутствием распущенной бывшим консулом армией, продолжил войну с успехом; победа следовала за победой. В 104 г. до н.э. отпраздновался великий триумф Мария за победу над плененным нумидийским царем Югуртой , шагавшим с опущенной головой в триумфальной процессии Мария.
Но Рим снова нуждался в Марие. Над республикой нависла смертельная опасность, вызванная вторгшимися в римскую провинцию Галлия (на территории современной Южной Франции) германскими племенами. Бездарные консулы-полководцы положили на полях сражений с германцами около 200 000 солдат в проигранных сражениях. Поэтому Марий после триумфа сразу же вступил во второй свой консульский срок и отправился на новую войну. После этого последовали блестящие победы при Аквах Сикстиевых и при Верцеллах , в которых непобедимые кимвры и тевтоны были сокрушены, а Италия наводнена рослыми и сильными рабами-военнопленными.
Несмотря на происки римского нобилитете, римский народ по праву считал Мария единственным победителем кимвров и тевтонов, его называли также спасителем Рима и Италии.
Последний период жизни Гая Мария ознаменовался непрекращающимся военным соперничеством со своим бывшим подчиненным Суллой . После завершения Союзнической войны Рим встретился лицом к лицу с новым могучим противником. В 89 до н. э. царь Понта Митридат VI Евпатор издал приказ перебить десятки тысячи римских и италийских граждан в Малой Азии и вторгся на территорию римской провинции. Нужно было начинать войну, но в Сенате спорили, кого поставить во главе армии: Гая Мария либо его бывшего подчиненного Суллу, который набрал политический вес, а его полководческий талант грозил затмить гений стареющего Мария.
Сенат выбрал патриция Суллу, более близкого им по духу, но народное собрание, под влиянием трибунов-ставленников Мария, отменило решение сената, передав армию Гаю Марию. Узнав об этом Сулла не подчинился воле народа и убедил армию вторгнуться в Рим, что было неслыханным для того времени. Легионы Суллы легко перебили нанятых Марием гладиаторов, а сам Сулла, став необъявленным верховным правителем Республики, составил списки приговоренных к смерти, начинающихся с имени Г. Мария.
Бегство Мария в Африку избавила его от рук убийц, и пока Сулла продолжил войну с Митридатом, он вернулся в Рим, при поддержке своих сторонников. Собрав армию из рабов, которым была обещана свобода, Марий и его давние сторонники из аристократии - Цинна , Серторий и т.д. - ворвались в город, устроив в нем пятидневный террор, в ходе которого было перебито множество сторонников Суллы.
Но Марий оставался истинным римлянином и, достигнув своей цели, счел необходимым прекратить беспорядки. Поэтому, по приказу его легата Сертория, все те, кто пришел под началом Мария в Рим (около 4000 человек, в основном беглые рабы) были собраны якобы для раздачи добычи и денег, и перебиты разом все до единого. Гай Марий скончался на 70-м году жизни, так и не дождавшись возвращения своего смертельного врага, Суллы, с Митридатовой войны. Начав свой славный путь, как спаситель отечества, после своей смерти Г. Марий стал также символом террора.
Марий прославился также грандиозной военной реформой, благодаря которой Рим подчинил себе весь остальной цивилизованный мир и большую часть варварских территорий. Но реформа имела и обратный эффект: армия больше не была предана Риму, а всецело боготворила своего полководца, вынужденного выбивать для бывших неимущих граждан, а теперь всесильных легионеров, всевозможные подачки от государства. Таким образом, армия стала для амбициозных военачальников орудием власти, положившим конец существованию Республики.
Марий родился в 157 до н. э. в городе Арпинум в южной части Лация. Город был завоёван римлянами в 305 до н. э. Жители города имели римские права, но не обладали избирательным правом. Только в 188 до н. э. горожане получили право голоса. Хотя Плутарх утверждал, что отец Мария был незнатным, это маловероятно, так как Марий имел связи с римским нобилитетом, баллотировался в местное управление в Арпинуме и был связан семейными узами с элитой Арпинума. Всё указывает на то, что он родился во всаднической семье, имевшей политический вес в своём регионе.
Существует легенда, что в юности Марий нашёл орлиное гнездо с семью птенцами в нём. Так как орлы считались птицами, посвящёнными Юпитеру, верховному богу римлян, этот знак позже рассматривали, как предсказание того, что Марий семь раз достигнет консулата. Позже, будучи консулом, он постановил, что орёл должен стать символом сената и римского народа.
В 134 до н. э. Марий, по всем признакам, проходил службу в армии в Нуманции и хорошей службой заслужил внимание Корнелия Сципиона Эмилиана Нумантийского. Прибыл ли он со Сципионом Эмилианом или уже служил в деморализованной армии, которую принял Сципион, не известно. По-видимому, даже на этом раннем этапе карьеры Марий был нацелен на политическую карьеру в Риме. Он выдвинул свою кандидатуру на выборах в военные трибуны. Саллюстий сообщает, что он был неизвестен избирателям, но был поддержан всеми трибами на основании его обещаний.
Известно, что позже он выдвигал свою кандидатуру на квестуру после поражения в выборах в местное управление Арпинума. Это сложно понять. Отправление должности военного трибуна свидетельствует, что он интересовался римской политикой до квестуры. О его деятельности в период квестуры ничего не известно.
В 120 до н. э. Марий избирается на должность народного трибуна на следующий год при поддержке Квинта Цецилия Метелла, чьим клиентом он был. Метелл принадлежал к одной из наиболее могущественных семей Рима в то время, и его интерес к Марию указывает, что тот происходил не из самых низов. В течение трибуната Марий придерживался политики популяров. Он провёл закон, ограничивающий влияние богатых на выборах. В 130-х до н. э. тайное голосование для избрания магистратов, создававших законы и следивших за их соблюдением, заменило раннюю систему открытого голосования. Богачи продолжали пытаться влиять на голосование проверкой бюллетеней, и Марий провёл закон, препятствующий неправомерному влиянию на избирателей. Этот закон послужил причиной его размолвки с Метеллом, а также принёс ему репутацию мужественного человека с независимыми суждениями.
Впоследствии Марий участвует в выборах эдилов и после поражения неудачно выставляет свою кандидатуру на выборы в плебейские эдилы. (Плутарх сообщает, что два поражения произошли фактически в один день, но по техническим причинам это кажется неправдоподобным). В 116 до н. э. он победил на выборах в преторы на следующий год и сразу был обвинён в коррупции (подкуп избирателей). Марий легко отвёл обвинение и провёл небогатый событиями год в должности претора в Риме (как городской претор, претор по делам иноземцев или глава суда, вершащим тяжбы о вымогательствах). В 114 до н. э. он стал правителем Лузитании, где он участвовал в нескольких небольших военных операциях. В течение этого периода правители Испании занимали свой пост два года, так что, вероятно, Марий вернулся в Рим только в 113 до н. э..
Он не получил триумфа по возвращении, и, вероятно, не выдвигался в консулы, но женился на Юлии, тётке Юлия Цезаря. Юлии Цезари принадлежали к патрицианскому роду, но в этот период, по-видимому, не поднимались выше претуры (только однажды во II веке до н. э. - в 157 до н. э. - Юлий Цезарь был консулом). После этого брака Марий достиг некоторого политического влияния. Рождение сына, Гая Мария Младшего, относит дату свадьбы примерно на 110 до н. э..
Легат Метелла
В 109 до н. э. Квинт Цецилий Метелл получил должность консула и отправился в Нумидию на войну с Югуртой. К этому времени разрыв Мария с Цецилиями Метеллами, вызванный действиями последнего в должности народного трибуна, был предан забвению, и Марий получил должность легата при Метелле. Изначально легаты были всего лишь посланниками сената в войсках, но использовались командующими в роли нижестоящих командиров и обычно становились наиболее доверенными помощниками полководцев. По этой причине Метелл убедил сенат назначить Мария легатом, дабы тот стал его доверенным подчинённым. В «Югуртинской войне» Саллюстий не упоминает других легатов, так что можно предположить, что Марий был старшим подчинённым Метелла и его правой рукой. Таким образом, Метелл использовал военный талант Мария, в то время как Марий укреплял свои позиции перед консульскими выборами.
Консульские выборы
В 108 до н. э. Марий решил выставить свою кандидатуры на выборах в консулы. Обрадованный благоприятным предсказанием гаруспика он просил у Метелла дозволения отправится в Рим с этой целью. Метелл, якобы по дружбе, отговаривал Мария от стремлений не соответствующих его положению: «не все-де должны желать всего и Марию надо быть довольным тем, чего он достиг, - словом, пусть он и не думает добиваться от римского народа того, в чём ему по справедливости можно отказать» Саллюстий, Югуртинская война, 64]. В итоге Метелл обещал своё содействие Марию в будущем, когда он сможет добиваться консулата вместе с его сыном, которому было в то время двадцать лет. Слова эти разозлили Мария, и он стал добиваться своей цели в обход Метелла. Он заискивал перед солдатами не требуя былой дисциплины, в присутствии италийских торговцев произносил хвастливые речи о том, что может с половиной метелловских войск захватить Югурту, обвинял командующего в намеренном затягивании войны. Он побуждал всадников, солдат и торговцев в своих письмах на родину восхвалять его и осуждать Метелла. В конце концов, Метелл сдался, понимая, что неразумно иметь обиженного помощника. В Риме Марий с помощью дружественных ему плебейских трибунов набирает себе сторонников среди ремесленников и сельских жителей.
Нетрудно понять, что при таких обстоятельствах Марий триумфально был провозглашён консулом на следующий год, 107 до н. э. Он начал кампанию против Мателла, обвиняя его в медлительности. Учитывая последние неудачи римского войска в 113 до н. э. и 109 до н. э. и процветающую коррупцию среди знати ни для кого не было удивительным, что деятельный «новый человек», который поднялся по карьерной лестнице с самых низов, был избран как альтернатива инертной и продажной аристократии. Однако, у сената оставался козырь в рукаве. В соответствии с «Семпрониевым законом» о консульских провинциях сенат определяет консульские провинции на следующий год в конце текущего. Сенат решил не присваивать Нумидии статус консульской провинции и сохранить полномочия за Метеллом. Для преодоления этих трудностей Марий пошёл на уловку, которая была использована в 131 до н. э., кода разгорелся спор о том, кто должен возглавить войну против Аристоника в Азии. Тогда народный трибун провёл закон, санкционирующий выборы полководца (имелся прецедент для этой процедуры во времена Второй Пунической войны). Подобный закон был принят и в 108 до н. э. и Марий был избран полководцем на этих специальных выборах. Метелл ронял горькие слёзы, когда узнал об этом решении. По возвращении в Рим он избегал встреч с Марием. Несмотря на неудачные военные действия Метелл был удостоен триумфа и прозвища «Нумидийский» (то есть покоритель Нумидии).
Реформы
Римская армия до реформ
До последней декады II в. до н. э. требования, применявшиеся к солдатам Римской республики, были весьма строгими:
- Их состояние должно превышать 3000 сестерциев;
- Они должны были принадлежать к пятому цензорскому классу или выше;
- Они должны обеспечить себя вооружением на свои собственные деньги.
Вдобавок, Рим в период ранней республики не имел постоянной армии. Когда появлялась угроза войны, текущие консулы должны были провести набор войска из числа пригодных к призыву граждан республики. Как правило, один из консулов возглавлял это войско в битве. Само собой, не все избранные консулы были талантливыми полководцами. Например, в 113 до н. э. консул Гней Папирий Карбон проиграл битву при Норее вторгшимся племенам кимвров и тевтонов, потеряв почти 20 000 человек из 200000 армии. За этим несчастьем последовала затянувшаяся Югуртинская война, на которую был послан консул Квинт Цецилий Метелл. Метелл не потерял армию и даже выиграл несколько битв, но даже за два года не смог достичь желаемой победы. Марий, вступивший в должность консула в 107 до н. э., был назначен новым полководцем на Югуртинскую войну, но не имел войска. Войско Метелла, которым тот командовал в Африке, было передано старшему консулу Луцию Кассию Лонгину для борьбы с кимврами, вновь вторгшимися в Цизальпийскую Галлию. Марий должен был набрать новое войско для продолжения войны в Африке, но число граждан, подлежащих призыву, сильно уменьшилось в силу предыдущих военных потерь. Для того чтобы преодолеть эти трудности, Марий провел ряд реформ.
Реформы Мария
Основа марианских реформ состояла во включении римских граждан, не имеющих земли, в число подлежащих призыву. Так как большинство граждан были бедны и не могли обеспечить покупку вооружения, Марий определил порядок снабжения их оружием. Он предложил лишить солдат гражданских прав, но, с другой стороны, солдатам принадлежали все трофеи, которые они могут добыть на войне. Не имея надежды получить общественный статус другими путями, народные массы стали стекаться под знамёна Мария. Эти профессиональные солдаты зачислялись в армию на 25-летний срок.
Имея постоянную армию, Марий получил возможность стандартизовать обучение и экипировку во всех римских легионах. Тренировки и обучение продолжались в течение года, кроме тех случаев, когда имелась срочная необходимость в войске. Марий организовал легионы следующим образом. Полностью укомплектованный легион состоял из примерно 6000 человек, из которых только 5200 были солдатами. Остальные классифицировались как невоенные. Легион делился на 10 когорт из 6 центурий каждая и 10 центурий в первой когорте. Центурия состояла из 100 человек и делилась на группы по 10 человек (лат. contubernia ), которые в лагере жили и ели вместе. Центурия в сражении, на марше и в лагере действовала как боевая единица. Центурия перевозила с собой всё своё оружие, личные вещи, продовольствие и поддерживала все свои боевые единицы. Эти меры уменьшали размер обоза и делали армию более мобильной. Вскоре легионы достигли вершины физических кондиций и дисциплины, непревзойдённых в древнем мире. Это была вторая важная реформа, увеличившая военную мощь Рима.
Третья реформа, которую смог провести Марий, состояла в награждении ветеранов земельными наделами. Римские граждане, которые отслужили свой срок, получали денежный пенсион и участок земли в завоёванном регионе, в котором они вышли в отставку.
Наконец, Марий предлагал полное римское гражданство всем италийским союзникам, которые отслужат установленный срок в римской армии.
Результаты реформ
Первый и наиболее очевидный результат состоял в увеличении военной мощи армии. При угрозе войны больше не требовалось в спешке набирать войско из мирных жителей, учить их сражаться, подчиняться командам и военной дисциплине. Сам этот факт был залогом роста и успехов римской военной машины, вылившийся в продолжительную гегемонию Рима на полях сражений.
Другой выигрыш реформ заключался в основании ветеранских колоний на завоёванных территориях. Это помогало интегрировать эти регионы в единое государство и способствовало романизации местного населения, предотвращая мятежи против метрополии.
Среди отрицательных сторон реформ можно выделить то, что легионы теперь служили не столько «сенату и римскому народу», сколько полководцу, руководившему армией. Стало обыденным явлением то, что после покорения врага полководцы не слагали с себя полномочия, а, наоборот, использовали войско, верное только им, для накопления силы в своих руках. Это привело к нескольким гражданским войнам в течение следующего столетия, окончательному разрушению Республики и трансформации её в Империю.
Завершение Югуртинской войны
Оказалось, что закончить войну не так просто, как он обещал. Он прибыл к войскам в 107 до н. э. довольно поздно и в этом же и в следующем году оттеснил Югурту на юг и на запад в Мавретанию. Квестором Мария в 107 до н. э. был Луций Корнелий Сулла, выходец их патрицианскй семьи, для которой в то время наступили тяжёлые времена. Возможно Марий был недоволен назначением в помощники распущенного юнца, но Сулла на деле доказал свою компетентность. К 105 до н. э. царь Мавретании, Бокх I, который был тестем Югурты и его невольным союзником, обеспокоился приближением римлян. После того, как он получил заверение в возможности примирения с римлянами, Бокх настоял на том, чтобы Сулла совершил опасную поездку в его столицу, где он и убедил Бокха предать Югурту, который, таким образом, попал в руки Суллы. Так закончилась эта продолжительная война. Так как Марий был командующим, а Сулла был его помощником, честь в захвате Югурты принадлежала Марию, но и Сулла естественно также был отмечен. Впоследствии Сулла заявлял, что честь в окончании войны должна принадлежать ему.
Кимвры и тевтоны
Племена кимвров и тевтонов, изначально заселявшие территорию п-ова Ютландия, около 120 до н. э. снялись с насиженных мест и двинулись на юг к Дунаю. Первая встреча римлян с этими племенами произошла в 113 до н. э. в Норике. Тогда римские войска под командованием Папирия Карбона потерпели сокрушительное поражение при Норее. В 109 до н.э. кимвры и тевтоны добрались до Галлии, где нанесли поражение войскам Марка Юния Силана. Это вызвало волнение среди недавно покорённых племён южной Галлии. В 107 до н. э. консул Луций Кассий Лонгин, направленный против кимвров, был убит в битве с кланом тигуринов близ Бурдигалы. Младший офицер Гай Попилий Ленат (сын консула 132 до н. э.) спас всё что осталось от армии, отдав половину обоза и подвергнув римлян унижению, пройдя под ярмом.
В 105 до н. э. направленный в Галлию проконсул Квинт Сервилий Цепион покорил Толозу и получил богатую добычу из храмовых сокровищниц. Большая часть из них загадочно исчезла во время транспортировки в Массилию. Главнокомандующим римскими войсками в южной Галлии в то время был консул Гней Маллий Максим. Максим, как и Марий, был представителем так называемых «новых людей» в сенате, что вызывало презрение у потомственного аристократа Цепиона. В результате, Цепион отказался подчиняться, и римское войско в период опасности оказалось разобщённым.
Маллий встретил германские племена на правом берегу Роны. В то же время на левом берегу стояло войско Цепиона, но последний отказывался оказывать помощь Максиму. В конечном итоге, сенат обязал Цепиона перейти реку и соединить силы с Максимом, но, даже после этого, Цепион лишь пересёк реку, разбив лагерь на порядочном расстоянии от лагеря Максима. В итоге, 6 октября 105 до н. э. в битве при Араузионе германцы сначала обратили в бегство Цепиона, а затем захватили лагерь Максима. Так как римляне были прижаты к реке массовое бегство оказалось невозможным. Среди римлян потери составили около 70 тысяч легионеров и легковооружённых. В Италии ощущалась нехватка населения пригодного к военной службе. Дорога на Рим была открыта и лишь только решение германцев направиться в Испанию спасло Рим от осады.
Поражения в предыдущее десятилетие были достаточно тяжёлыми, но это поражение, вызванное высокомерием нобилитета и его отказом сотрудничать с «новыми людьми», было последней каплей. Недовольство родовой аристократией в народе достигло предела.
Консулат
В 105 до н. э. Марий, находясь в Африке, снова избирается консулом. Избрание заочно (лат. in absentia ) бывало достаточно редко, но не препятствовалось законом. С другой стороны, после 152 до н. э. был принят закон, устанавливающий десятилетний промежуток времени между консулатами, и есть свидетельства, что в 135 до н. э. был принят закон, запрещающий второе консульство вовсе. Несмотря на это, когда новости об опасности вторжения кимвров в Италию достигли Рима, Марий вторично был избран в консулы. Запрещающий закон был отменён, и Марий оставался консулом на протяжении пяти лет подряд (104-100 гг. до н. э.). Он вернулся в Рим 1 января 104 до н. э. и отпраздновал триумф над Югуртой, которого вели впереди процессии и. После триумфа Югурту поместили в подземную камеру Мамертинской тюрьмы, где уморили голодом.
Пока кимвры двигались в Испанию, а тевтоны кружили по Галлии, Марий получил время на подготовку своей армии. Одним из его легатов был его старый квестор, Сулла, что говорит о том, что в то время меж ними не было разногласий. В 104 до н. э. Марий становится консулом на 103 год, хотя имеет возможность действовать в ранге проконсула. Это говорит от том, что консульское звание давало неоспоримое право командовать войском и позволяло избежать различных проблем с консулами, если бы он был всего лишь проконсулом. По видимому, Марий мог не только влиять на избрание второго консула, но и напрямую определять, кто будет избран его коллегой (его выбор определялся, в основном, податливостью претендента). В 103 до н. э., когда германцы ещё были в Испании, коллега Мария (Луций Аврелий Орест, сын Гая Гракха, управлявшего Сардинией в 126-124 гг. до н. э.) умер, так что Марию пришлось вернуться в Рим, дабы присматривать за выборами и своим переизбранием на следующий срок.
Победа над кимврами и тевтонами
В 102 до н. э. кимвры вернулись из Испании в Галлию и, совместно с тевтонами намеревались вторгнуться в Италию. Тевтоны в то время находились на юге и пытались пройти в Италию по средиземноморскому побережью; кимвры решили пересечь Альпы и вторгнуться в Италию с северо-востока через перевал Бреннер; тигурины (союзное кельтское племя) пересекли Альпы с северо-запада. Это решение оказалось роковой ошибкой. Разделив свои силы, германцы надеялись сделать свои полчища более легко управляемыми, но римляне, пользуясь своими дорогами и выучкой солдат, смогли предотвратить соединение сил варваров и встретили их по отдельности.
Сначала Марий решил проблему с тевтонами, направлявшимися на Рим через провинцию Нарбонская Галлия. Он отказался дать бой в месте, предлагаемом тевтонами, и отвёл войско к Аквам Секстиевым (поселению, основанному Гаем Секстием Калевином в 124 до н. э. в 26 км. Массалии), закрывавшим дорогу на Рим. Командовавший авангардом германских воинов, Амбронс, необдуманно бросил свои силы на римские позиции, не дожидаясь основных сил, и потерял около 30000 человек убитыми. Марий укрыл в засаде 3000 легионеров, и, когда подошли основные силы тевтонов и завязалось сражение, бросил их в тыл неприятелю. В результате этого поражения, потеряв около 100000 человек, племя тевтонов было уничтожено.
Коллеге Мария, Квинту Лутацию Катулу, в 102 до н. э. удача не сопутствовала. Он не смог удержать перевал Бреннер и позволил кимврам спуститься в Цизальпийскую Галлию, а затем, сдав переправы через Пад, впустил их в Транспаданскую Галлию. В то время Марий был уже в Риме и, после избрания консулом на 101 до н. э. и празднования триумфа над тевтонами, он направился на север и объединился с Катулом. Наконец, летом 101 до н. э. в битве при Верцеллах (Верчеллах) римская дисциплина вновь одержала победу огромной силой варваров. Более 65000 варваров было убито, а остальные проданы в рабство. Тигурины оставили попытки вторгнуться в Италию и вернулись домой. Катул и Марий совместно отпраздновали триумф, но народная молва присвоила лавры победителя одному Марию. Это привело к отчуждению полководцев друг от друга и, позже, к непримиримой вражде.
Шестой консулат
В качестве награды за заслуги Марий был избран в консулы на 100 до н. э.. В этот год он в союзе с народным трибуном Апулеем Сатурнином добился принятия народным собранием закона о наделении своих ветеранов землёй на территории, отвоёванной у кимвров в Галлии. Затем, при поддержке вооружённых солдат Мария, Сатурнин проводит закон об удешевлённой раздаче хлеба. Сатурнин смог получить для себя трибунат на следующий 99 до н. э., но его сторонник, Гай Сервилий Главция, на выборах в консулы встретил соперника в лице демагога Гая Меммия, который был убит во время голосования на Марсовом поле сторонниками Сатурнина. В ответ сенат призвал консулов (Мария и Флакка) к решительным действиям для спасения государства. Приверженцы Сатурнина были разбиты сторонниками сената, а сам он спасся, запершись на Капитолии. После того как от Капитолия отвели воду он был вынужден сдаться. Пока в сенате решалась его судьба, наиболее рьяные из оптиматов забрались на крышу здания, где содержался Сатурнин, разобрали кровлю и забросали его насмерть черепицей. Вполне могло быть, что среди оптиматов был и пока что верный союзник Мария - Сулла.
Союзническая война 91-88 гг. до н. э
После отъезда Мария из города Рим ждало несколько лет относительного спокойствия. Но, в 95 до н. э., в Риме был проведён закон, изгоняющий из города всех жителей, которые не имели римского гражданства, а в 91 до н. э. был убит народный трибун Марк Ливий Друз, предложивший раздел общественной земли (лат. ager publicus ), расширение сената и распространение римского права на всех свободных жителей Италии. Это возмутило провинциалов и италийские города начали войну против Рима, которая получила название Союзнической. В этой войне Марий наравне с Суллой сражался против восставших городов.
Сулла и первая гражданская война
После окончания Союзнической войны Рим столкнулся лицом к лицу с новым могучим внешним противником. В 89 до н. э. царь Понта Митридат VI Евпатор изгнал римлян из Малой Азии и вторгся в римскую провинцию Ахея. Перед сенатом стоял выбор, кого поставить во главе армии, отправлявшейся на помощь греческим союзникам: Суллу или Мария. Выбор сената пал на Суллу, но народное собрание под влиянием трибуна Сульпиция Руфа назначило на пост командующего Мария.
Сулла отказался признать решение народного собрания законным, оставил Рим и отправился к войску, стоявшему в Ноле, которое сенат поручил ему вести против Митридата. Сулла убедил солдат не подчиняться решению народного собрания и признать его своим полководцем. Речи Суллы были успешными и легионы не подчинились представителям народного собрания. Тогда Сулла, в подчинении которого оказалось шесть легионов, направил свои войска на Рим. Это было невероятное событие, совершенно непредвиденное Марием. Никогда прежде римское войско не вступало в вечный город. Это было запрещено законом и старинными традициями.
Сулла пренебрёг законом и овладел Римом силой. Марий пытался организовать оборону города, используя гладиаторов, но это оказалось бесполезным против силы сулланских легионов. Марий оказался побеждённым и бежал из Рима. Суллой и его сторонниками в сенате были составлены т. н. проскрипционные списки, или проскрипции, приговорённых к смерти, начинавшиеся с имён Мария и Сульпиция. Часть сторонников Мария были схвачены и убиты, но сам Марий чудом сумел спастись, найдя убежище в Африке.
Полномочия Суллы на ведение войны против Митридата были подтверждены и он со своими легионами отбыл на восток. Множество римлян осудили действия Суллы. На 87 до н. э. в консулы были избраны Гней Октавий, сторонник Суллы, и Луций Корнелий Цинна, сторонник Мария.
Седьмой консулат и смерть
Пока Сулла вёл войну в Греции, в Риме начались столкновения между оптиматами, возглавляемыми Октавием, и популярами, ведомыми Цинной. Цинна был лишён звания консула. Вожди популяров были изгнаны из города, собрали своих сторонников по всей Италии и с этим войском осадили Рим. Пользуясь случаем, Марий вернулся из африканского изгнания, по дороге собирая войско из своих сторонников, а также беглых рабов, которым обещал свободу. Благодаря склокам среди защищавших Рим полководцев, войско их быстро уменьшилось за счёт дезертиров. В результате, город был сдан, а Цинна и Марий назначены консулами.
После вступления в Рим городские ворота были закрыты и начался пятидневный террор, инициированный Марием. Без суда было убито множество магистратов и рядовых граждан, которых можно было причислить к оптиматам. Через семь дней после вступления в город Марий умер. После этого, по приказу Сертория, все главные сторонники Мария (около 4000 человек, в основном беглых рабов) были собраны якобы для раздачи наград и умерщвлены все до единого, дабы прекратить беспорядки в городе.
Хронология
- 116 до н. э. - Претор
- 87 до н. э.
- Вошёл в союз с Сульпицием, требуя себе командование в войне против Митридата.
- Вернулся из изгнания с новой армией и с помощью Цинны овладел Римом
- Марий с сыном бежали в Африку
- Сулла взял Рим, оспаривая командование войском
- 114 до н. э. - Назначен правителем Лузитании
- 122 до н. э. - Квестор в Трансальпийской Галлии
- 107 до н. э. - Первый консулат
- 91 до н. э.-88 до н. э. - Возглавлял римскую армию в Союзнической войне.
- 157 до н. э. - Родился в Арпинуме
- 101 до н. э. - Успешно воевал против вторгшихся германских племен.
- 120 до н. э. - Народный трибун
- 104 до н. э.-100 до н. э. - Пять лет подряд избирался консулом
- 110 до н. э. - Женитьба на Юлии, тётке Юлия Цезаря
- 109 до н. э. - Возвратился на военную службу легатом Квинта Цецилия Метелла Нумидийского
- 86 до н. э.
- Седьмой консулат
- Умер в Риме 13 января
- 107 до н. э. - Отменил земельный ценз на военную службу.
- 134 до н. э. - Военный трибун
Как бы то ни было, но когда Марий стал добиваться разрешения уехать, Метелл долго чинил ему препятствия и отпустил только за двадцать дней до консульских выборов. Марий прошел длинный путь от лагеря до Утики за два дня и одну ночь и перед отплытием принес жертвы. Как говорят, гадатель объявил Марию, будто божество возвещает ему небывалый, превосходящий все ожидания успех. Ободренный этим предсказанием, он отчалил и с попутным ветром за четыре дня пересек море. В Риме он тотчас показался народу, с нетерпением ожидавшему его, и, когда один из трибунов вывел его к толпе, он просил дать ему консульство, возводя на Метелла множество обвинений и обещая захватить Югурту живым или мертвым. Избранный консулом при всеобщем ликовании, Марий тотчас провел набор, вопреки закону и обычаю записав в войско много неимущих и рабов, которых все прежние полководцы не допускали в легионы, доверяя оружие, словно некую ценность, только достойным - тем, чье имущество как бы служило надежным залогом. Но больше всего нареканий вызвали не действия Мария, а его высокомерные, полные дерзости речи, оскорблявшие самых знатных римлян: он говорил, что консульство - это трофей, с бою взятый им у изнеженной знати и богачей, или что он может похвастаться перед народом своими собственными ранами, а не памятниками умерших и чужими изображениями . Неоднократно, упомянув неудачливых полководцев - Бестию или Альбина, отпрысков знатных семейств, но людей невоинственных и по неопытности терпевших в Африке поражения, Марий спрашивал у окружающих, неужели предки этих военачальников, завоевавшие славу не знатностью происхождения, а доблестью и подвигами, не предпочли бы иметь таких потомков, как он. Все это он говорил не ради пустого бахвальства, не с тем, чтобы понапрасну вызвать ненависть к себе среди первых в Риме людей: народ, привыкший звонкостью речей измерять величие духа, ликовал, слыша хулу сенату, и превозносил Мария, этим побуждая его в угоду простонародью не щадить лучших граждан.
30. За эту услугу Сатурнина Марий должен был закрыть глаза на то, что тот дошел до предела в своей наглости и приобрел огромную власть; так незаметно для себя Марий причинил Риму страшное зло, допустив, чтобы трибун, грозя оружием и убийствами, открыто стремился к государственному перевороту и тираннии. Стыдясь знати и угождая черни, Марий совершил совсем уже бесчестный и низкий поступок. Когда ночью к нему пришли первые люди в государстве и стали убеждать его расправиться с Сатурнином, Марий тайком от них впустил через другую дверь самого Сатурнина и, солгав, что страдает расстройством желудка, под этим предлогом бегал через весь дом то к одним, то к другому, подзадоривая и подстрекая обе стороны друг против друга. Когда же и сенаторы, и всадники устроили сходку, негодуя против мятежников, Марий вывел на форум вооруженных воинов , загнал сторонников Сатурнина на Капитолий и, перерезав водопровод, взял их измором: ослабев от жажды, они призвали Мария и сдались, получив от имени государства заверения в личной неприкосновенности. Он делал все, чтобы их спасти, но ничем не мог помочь, и едва они спустились на форум, как их тотчас же убили. С этого времени Марий стал ненавистен не только знати, но и простому народу, и потому, несмотря на свою громкую славу, он, опасаясь неудачи, даже не принял участия в цензорских выборах, допустив, чтобы избрали менее известных лиц, сам же лицемерно говорил, что не хочет навлекать на себя ненависть множества людей, сурово расследуя их жизнь и нравы.
31. Когда было внесено предложение вернуть Метелла из изгнания, Марий словом и делом старался помешать этому, но ничего не добился; после того, как народ охотно принял это решение, он, будучи не в силах перенести возвращение Метелла, отплыл в Каппадокию и Галатию под тем предлогом, что по обету должен принести жертвы Матери богов, в действительности же имея другую причину для путешествия, многим неизвестную. Дело в том, что Марий, по природе неспособный к мирной гражданской деятельности и достигший величия благодаря войнам, полагал, будто в праздности и спокойствии его власть и слава постепенно увядают. Ища возможностей для новых подвигов, он надеялся, что если ему удастся возмутить царей и подстрекнуть Митридата к войне, которую, как все подозревали, тот давно уже замышлял, то его выберут полководцем и он наполнит Рим славой новых триумфов, а свой дом - понтийской добычей и царскими богатствами. Поэтому, хотя Митридат принял его любезно и почтительно, Марий не смягчился и не стал уступчивее, но сказал царю: « Либо постарайся накопить больше сил, чем у римлян, либо молчи и делай, что тебе приказывают» , - и этим поверг в страх Митридата, часто слышавшего язык римлян, но впервые узнавшего, какова бывает откровенность их речей.
32. Вернувшись в Рим, Марий построил дом неподалеку от форума, не желая, по его собственным словам, затруднять дальней дорогой приходивших почтить его, а на самом деле полагая, что к нему приходит меньше народу, чем к другим знатным римлянам, лишь из-за удаленности его жилища. В действительности же дело было не в этом. Уступая другим в любезном обхождении и во влиянии на дела государства, Марий жил теперь в пренебрежении, подобный орудию войны во время мира. Никто из тех, кто превосходил его славой, не заставлял его так страдать и терзаться, как Сулла, который приобрел могущество, используя ненависть знати к Марию, и сделал вражду с ним основой своего возвышения. Когда же нумидиец Бокх, объявленный союзником римского народа, воздвиг на Капитолии статуи Победы, несущей трофеи, а рядом с ними - золотое изображение Югурты, передаваемого им Сулле, Марий, уязвленный в своем честолюбии и разгневанный тем, что Сулла приписывает себе его подвиги, готовился силой сбросить дары Бокха. Сулла воспротивился этому, и распря уже готова была вспыхнуть, но ее пресекла Союзническая война, неожиданно обрушившаяся на Рим. Самые многочисленные и воинственные из италийских народов восстали против Рима и едва не низвергли его владычество, ибо были сильны не только людьми и оружием, но и талантом полководцев, которые не уступали римлянам ни отвагой, ни опытностью. 33. Эта война, с ее бедствиями и превратностями судьбы, настолько же увеличила славу Суллы, насколько отняла ее у Мария. Ибо он стал медлителен в наступлении, всегда был полон робости и колебаний, то ли потому, что старость угасила в нем прежний пыл и решительность (ему было уже больше шестидесяти пяти лет), то ли потому, что, страдая болезнью нервов и ослабев телом, он, по собственному признанию, лишь из боязни позора нес непосильное для него бремя войны. И все же он одержал большую победу , истребив шесть тысяч вражеских воинов, и при этом его войско было неуязвимым для врагов, потому что он остался на месте, когда они окружили его рвом, и не поддался гневу, когда они вызывали его на бой и насмехались над ним. Рассказывают, что Помпедий Силон, пользовавшийся среди италийцев наибольшей властью и влиянием, сказал ему: « Если ты великий полководец, Марий, выйди и сразись со мной» ; на это Марий ответил: « Если сам ты великий полководец, то заставь меня сразиться с тобой против моей воли» . В другой раз, когда неосмотрительность врагов создала удобный случай напасть на них, а римляне настолько оробели, что обе стороны стали отступать, Марий, созвав своих солдат на сходку, сказал им: « Затрудняюсь решить, кто более труслив - наши противники или мы: ни они не решились взглянуть нам в спину, ни мы им в затылок» . Однако, в конце концов, по причине телесной немощи и болезни он сложил с себя обязанности полководца.
34. Когда война в Италии близилась к концу и многие в Риме стали искать расположения народа, чтобы получить командование в войне с Митридатом, народный трибун Сульпиций, человек крайне дерзкий, совершенно неожиданно для сограждан вывел Мария на форум и предложил облечь его консульскими полномочиями и отправить полководцем против Митридата. Народ разделился: одни хотели избрать Мария, другие призывали Суллу, а Мария посылали в Байи горячими ваннами лечить тело, изнуренное, как он сам говорил, старостью и ревматизмом. Там, возле Мизен, у Мария был великолепный дом, предназначенный для жизни куда более изнеженной и роскошной, чем подобало человеку, прошедшему столько войн и походов. Рассказывают, что Корнелия купила его за семьдесят пять тысяч, а спустя недолгое время Луций Лукулл заплатил за него два с половиною миллиона - так быстро поднялась цена и возросла страсть к роскоши. Тем не менее Марий, из честолюбия упрямо не желая признавать себя старым и слабым, ежедневно приходил на Поле и упражнялся вместе с юношами, показывая, как легко он владеет оружием и как крепко сидит в седле, несмотря на старость, сделавшую его тело неповоротливым, грузным и тучным. Некоторым нравился его образ действий, и они охотно приходили смотреть, как честолюбиво состязается он с молодыми, но достойные граждане при виде подобных занятий жалели этого жадного до славы человека, который, став богатым из бедного и великим из ничтожного, не ведает, что и его счастью положен предел, не довольствуется созерцанием достигнутых благ и спокойным обладанием ими, но после стольких славных триумфов, на склоне лет стремится, точно безвестный бедняк, в Каппадокию и к Эвксинскому Понту сражаться с Архелаем и Неоптолемом, сатрапами Митридата. Что же касается оправданий Мария, утверждавшего, будто он хочет сам закалить и обучить в походе сына, то они казались совершенно нелепыми.
35. Такие распри раздирали Рим, давно уже больной изнутри, когда Марий, на общую погибель, нашел себе превосходное орудие - дерзость Сульпиция, который восхищался Сатурнином и во всем подражал ему, упрекая лишь за нерешительность и медлительность. Сам же Сульпиций не медлил: окружив себя, словно телохранителями, шестьюстами гражданами из всаднического сословия, которых он именовал антисенатом, он с оружием в руках напал в Народном собрании на консулов , и когда один из них бежал с форума, мятежники захватили и убили его сына. Сулла же, за которым гнались враги, пробегая мимо дома Мария, неожиданно для всех ворвался в него и скрылся от промчавшихся дальше преследователей; рассказывают, что сам Марий выпустил его невредимым через другую дверь, и так Сулла пробрался к войску . Но Сулла в своих воспоминаниях говорит, что не сам он прибежал к Марию, а был отведен туда, чтобы обсудить постановления, которые Сульпиций вынуждал его принять против воли: мятежники окружили его с обнаженными мечами и заставили пойти в дом Мария, после чего он вернулся на форум и отменил, как они требовали, неприсутственные дни. Вышедший победителем Сульпиций добился избрания Мария, который стал готовиться к походу и отправил двух легатов принять войско у Суллы. Тот, возмутив воинов (у него было больше тридцати пяти тысяч тяжело вооруженных пехотинцев), повел их на Рим. А легатов, посланных Марием, солдаты умертвили. Марий в Риме также убил множество сторонников Суллы и объявил, что даст свободу рабам, которые выйдут сражаться за него, однако, как рассказывают, к нему присоединилось всего трое. Когда же в город ворвался Сулла, Марий после недолгого сопротивления был разгромлен и бежал. Едва он был выбит из города, все, кто был с ним, рассеялись а сам Марий с наступлением ночи добрался до Солония, одного из своих имений. Послав сына в расположенные неподалеку владения своего зятя Муция за необходимыми припасами, он отправился в Остию, где один из его друзей, Нумерий, снарядил для него корабль, и отплыл вместе со своим пасынком Гранием. А юноша, явившись во владения Муция и собирая там все необходимое, не избежал встречи с врагом, ибо, движимые подозрением, они на рассвете прислали туда всадников. Однако управитель имения, издали увидев их, спрятал Мария-младшего в телеге, груженной бобами, и, запрягши в нее быков, выехал навстречу всадникам и погнал повозку в город. Так Марий был доставлен в дом своей жены, откуда, взяв все необходимое, он ночью добрался до моря и, сев на корабль, плывший в Африку, переправился туда.
36. Между тем Марий-старший плыл с попутным ветром вдоль берегов Италии, причем, боясь одного из своих врагов - некоего Геминия, таррацинского гражданина, он просил матросов не заходить в Таррацину. Те охотно повиновались бы ему, но ветер переменился и подул с моря, подняв большие волны, так что, казалось, корабль не выдержит бури, и сам Марий чувствовал себя плохо, страдая морской болезнью. С трудом достигли они суши возле Цирцей; буря становилась сильнее, съестные припасы стали подходить к концу, матросы без цели бродили по берегу и, как всегда бывает в больших затруднениях, спеша уйти от уже постигших их бед, как от самых тяжелых, возлагали надежды на неведомое будущее. А ведь им была враждебна земля, враждебно и море, страшно было встретиться с людьми, но страшно и не встретиться - из-за нужды в самом необходимом. Вечером им попалось навстречу несколько пастухов, которые ничего не могли им дать, но, узнав Мария, сообщили, что совсем недавно видели на этом месте множество разыскивавших его всадников и советовали ему поскорее бежать. Однако спутники Мария совсем ослабели от голода, он очутился в безвыходном положении, и вот, свернув с дороги, он зашел поглубже в лес и кое-как провел там ночь. На следующий день, гонимый нуждой, еще раз напрягши свои силы, прежде чем они совсем иссякнут, он вышел на берег и, ободряя своих спутников, убеждал их не терять последней надежды, которую он сам хранит, веря давнему предсказанию. Ибо еще совсем молодым человеком, живя в деревне, он однажды полою плаща подхватил падающее орлиное гнездо с семью птенцами, и когда родители, увидев это, удивились и обратились к гадателям, те отвечали, что он станет славнейшим из смертных и непременно семь раз получит высшую власть. Одни утверждают, что такой случай действительно произошел с Марием, другие - что вся эта история совершенно баснословна, а записали ее, поверив Марию, люди, которые в тот день или позже, во время его изгнания, слышали ее. Дело в том, что орел производит на свет не более двух птенцов; поэтому и Мусей солгал, говорят они, написав, что орел три яйца кладет, высиживает двух птенцов, питает одного. Однако все сходятся на том, что во время бегства в самых трудных положениях Марий часто говорил, что достигнет седьмого консульства.
37. Не доехав всего двадцати стадиев до италийского города Минтурны, они заметили, что за ними гонится отряд всадников, а по морю, к счастью, плывут два грузовых судна. Беглецы что было мочи ринулись к морю, бросились в воду и подплыли к кораблям. Граний взобрался на один из них и был доставлен на расположенный напротив остров, именуемый Энарией, а самого Мария, грузного и неповоротливого, двое рабов с трудом поддерживали на поверхности моря и подняли на другой корабль. Тем временем всадники достигли берега и потребовали, чтобы мореходы либо пристали, либо сбросили Мария в воду и плыли куда угодно. Марий принялся со слезами молить судовладельцев, и те, хотя и колебались некоторое время, не зная, к чему склониться, все же ответили всадникам, что не выдадут его. Когда всадники в гневе удалились, судовладельцы тотчас переменили решение, направились к земле и, бросив якорь возле болотистого устья реки Лирис, предложили Марию выйти на сушу, чтобы подкрепиться там пищей и дать покой изнуренному телу, пока не подует попутный ветер, - подует же он тогда, когда ветер с моря в обычный час уляжется, а ток воздуха, испускаемый болотом, станет достаточно сильным. Марий, поверив им, так и поступил, матросы высадили его на сушу, и он лег на траву, не подозревая, что его ждет. А мореходы поскорее взошли на корабль, подняли якорь и бежали, полагая, что выдать Мария бесчестно, а спасать его опасно. Всеми покинутый, одинокий, Марий долгое время безмолвно лежал на берегу, потом едва-едва поднялся и с трудом побрел по бездорожью. Перебравшись через глубокие топи и рвы, полные водой и грязью, он набрел на хижину старого рыбака; столкнувшись с ним, Марий стал молить его помочь и спасти человека, который, если теперь ему удастся скрыться, воздаст благодарностью, превосходящей все ожидания. Старик, то ли раньше встречавший Мария, то ли по виду признавший в нем человека незаурядного, сказал, что если гость нуждается в отдыхе, то ему подойдет и этот шалаш, если же он скитается, спасаясь бегством, то можно скрыть его в более безопасном месте. Об этом Марий и попросил его, и старик, отведя его в болото, велел спрятаться в тесной пещере неподалеку от реки, а сам собрал и набросал сверху тростника, легких трав и веток, под которыми Марий мог лежать без всякого вреда. 38. Спустя недолгое время к нему донеслись со стороны хижины шум и крики. Геминий из Таррацины разослал множество людей в погоню за Марием, некоторые из них, случайно оказавшись возле хижины, стали пугать старика и кричать, что он принял и укрыл врага римского народа. Тогда Марий поднялся, разделся и бросился в густую, илистую воду болота. Но и это не помогло ему скрыться: преследователи вытащили его из топи и, как он был, голого, покрытого грязью отвели в Минтурны и передали властям. По городам уже объявили, что надлежит всем народом искать Мария, а изловив, убить. И все же власти решили сперва посовещаться, а Мария поместили в дом некой Фаннии, женщины, у которой, казалось, давно уже были причины относиться к нему враждебно. Дело в том, что Фанния, разведясь со своим мужем Тиннием, потребовала возврата приданого, весьма богатого, он же обвинил ее в прелюбодеянии . Судьей был Марий во время своего шестого консульства. Когда после разбора дела стало ясно, что Фанния вела жизнь распутную, а муж, хотя и знал об этом, все же взял ее в жены и долго жил с ней в браке, Марий осудил обоих: Тиннию он велел вернуть приданое, а женщину в знак бесчестия приговорил к штрафу в четыре медных монеты . Несмотря на это, Фанния не выказала обычных чувств оскорбленной женщины, но, едва увидев Мария, далекая от всякого злопамятства, помогла ему, насколько это было в ее силах, и ободрила его. А он поблагодарил ее и сказал, что не теряет мужества, ибо ему было хорошее предзнаменование: когда его вели к дому Фаннии и уже отворили ворота, со двора выбежал, чтобы напиться из протекавшего поблизости источника, осел, который весело и лукаво взглянув на Мария, сперва остановился против него, потом пронзительно закричал и запрыгал от радости. Из этого Марий заключил, что божество указывает ему на спасение, которое придет скорее с моря, чем с суши, ибо осел, не притронувшись к сухому корму, побежал прямо к воде. Побеседовав так с Фаннией, Марий лег отдохнуть, велев прикрыть двери дома.
39. Посовещавшись, должностные лица и члены совета Минтурн решили немедля умертвить Мария. Однако никто из граждан не хотел взять это на себя, лишь один солдат конницы, родом галл или кимвр (историки сообщают и то и другое), вошел к нему с мечом. В той части дома, где лежал Марий, было мало света, и в полутьме солдату показалось, будто глаза Мария горят ярким огнем, а из густой тени его окликнул громкий голос: « Неужели ты дерзнешь убить Гая Мария?» Варвар тотчас убежал, бросив по пути меч, и в дверях завопил: « Я не могу убить Гая Мария!» Всех граждан обуял ужас, ему на смену пришли жалость и раскаяние в беззаконном решении, которое они приняли, позабыв о благодарности спасителю Италии, не помочь которому - тяжкое преступление. « Пусть беглец идет куда угодно и в другом месте претерпит все, что ему суждено. А мы должны молиться, чтобы боги не покарали нас за то, что мы изгоняем из города Мария, нагого и преследуемого» . С такими мыслями все должностные лица вместе вошли к Марию и, окружив его, отвели к морю. Хотя каждый готов был чем-нибудь услужить ему и все очень спешили, по пути все же вышла задержка. Дело в том, что дорогу к морю преграждала посвященная Марике роща, которую там чтили, как святыню, и заботились, чтобы ничто внесенное в нее не выносилось обратно. Чтобы обойти ее кругом, нужно было потратить много времени, и тогда один из старейших провожатых вскричал, что ни одна дорога не заповедна, если по ней идет к спасению Марий, первым взял на плечи часть поклажи, которую несли на корабль, и прошел через рощу. 40. Добрая воля спутников помогла быстро собрать все необходимое, некий Белей предоставил Марию судно, а потом, изобразив все эти события на картине, посвятил ее в храм.
Взойдя на корабль, Марий отчалил и, по счастливой случайности, попутный ветер привел его на остров Энарию, где он нашел Грания и остальных друзей, с которыми отплыл в Африку. Из-за недостатка воды Марий со спутниками вынужден был пристать в Сицилии близ Эрика. Эти места охранялись римским квестором, который едва не захватил высадившегося на берег Мария и убил шестнадцать человек, посланных им за водой. Марий поскорее отчалил и переправился на остров Менинг, где впервые узнал, что его сын спасся вместе с Цетегом и теперь держит путь к Гиемпсалу, царю нумидийцев, просить у него помощи. Ободренный этими известиями, Марий отважился переплыть с острова на Карфагенскую землю. Наместником Африки был тогда бывший претор Секстилий, человек, которому Марий не сделал ни зла, ни добра и от которого ожидал сочувствия и поддержки. Однако, едва Марий с немногими спутниками сошел на берег, его встретил посланец наместника и сказал: « Претор Секстилий запрещает тебе, Марий, высаживаться в Африке, а иначе он встанет на защиту постановлений сената и поступит с тобой, как с врагом римского народа» . Услышав это, Марий был так удручен и опечален, что не мог вымолвить ни слова и долго молчал, мрачно глядя на вестника. Когда же тот спросил, что передать претору, Марий ответил с громким стоном: « Возвести ему, что ты видел, как изгнанник Марий сидит на развалинах Карфагена» . Так в назидание наместнику он удачно сравнил участь этого города с превратностями своей судьбы.
Между тем Гиемпсал, царь нумидийский, не зная, на что решиться, с почетом принял Мария-младшего и его спутников, но всякий раз, как они собирались уезжать, удерживал их под каким-либо предлогом, и было ясно, что все эти отсрочки нужны ему для недоброго дела. Однако на помощь пришел случай. Марий-младший был очень красив, и одну из царских наложниц весьма огорчала его незаслуженно тяжкая судьба; эта жалость явилась началом и причиной любви. Марий сперва отверг влюбленную, но потом, видя, что другого пути к бегству нет и что влюбленной движет чувство более глубокое, чем бесстыдная жажда наслаждений, он принял ее любовь и с помощью этой женщины бежал вместе с друзьями и прибыл к отцу. После первых приветствий оба пошли вдоль моря и увидели дерущихся скорпионов, и Марию это показалось дурным предзнаменованием. Тотчас же взойдя на рыбачье судно, они переправились на Керкину, остров, лежащий вблизи материка, и едва успели отчалить, как увидели всадников, посланных царем вдогонку и явившихся на то место, с которого они только что отплыли. Так Марий избег еще одной опасности, ничуть не меньшей, чем все прочие.
41. Из Италии стали доходить слухи, что Сулла отправился из Рима в Беотию воевать с полководцами Митридата, а между консулами пошли раздоры, окончившиеся вооруженной борьбой. В битве Октавий одержал верх и изгнал Цинну, стремившегося к тираннии, и вместо него поставил консулом Корнелия Мерулу; Цинна же тотчас пошел на них войной, набрав войско в Италии. Марий, узнав об этом, решил немедленно плыть на родину. Взяв из Африки небольшое число мавританских всадников, а также беглецов, явившихся к нему из Италии (тех и других вместе было не более тысячи), Марий отплыл и прибыл в этрусский город Теламон, где объявил, что даст свободу рабам, а также убедил присоединиться к нему самых молодых и крепких из свободных пастухов и земледельцев, которые сбежались к морю, привлеченные его славой. Так за несколько дней он собрал большой отряд, которым заполнил сорок кораблей. Зная, что Октавий - человек благородный, желающий править законным образом, а Цинна находится у Суллы под подозрением и настроен враждебно к установленным им порядкам, Марий решил присоединиться с войском к Цинне и послал известие, что готов подчиняться ему, как консулу. Цинна согласился и, назначив Мария проконсулом, отправил ему фасции и прочие знаки власти, но Марий заявил, что в его участи не подобает принимать их, и, одетый в грязное платье, не стриженный со дня изгнания, он, несмотря на свои семьдесят с лишним лет, пешком отправился к Цинне, желая вызвать сострадание. Но к жалости примешивался ужас, который он всегда внушал своим видом: и в унижении видно было, что дух его не только не сломлен, но еще более ожесточен переменой судьбы. 42. Поздоровавшись с Цинной и обратившись с приветствием к солдатам, Марий немедля взялся за дело, и все сразу же пошло по-иному.
Прежде всего его корабли отрезали подвоз хлеба и, грабя купцов, он сделался хозяином всех товаров. Затем он напал с моря на прибрежные города и захватил их. Наконец, с помощью предательства он взял самоё Остию, разграбил ее, убив множество людей, а затем перегородил мостом Тибр и полностью отрезал путь тем, кто вез с моря припасы для его врагов. После этого он подошел с войском к Риму и занял холм, именуемый Яникулом. Октавий вредил делу не столько своей неопытностью, сколько стремлением всегда соблюдать законность, ради которой он упускал все, что могло принести пользу: например, многие советовали ему призвать рабов, пообещав им свободу, но он отказался, заявив, что не отдаст рабам родину, доступ в которую во имя защиты законов он возбраняет Гаю Марию. Когда в Рим прибыл Метелл, сын Метелла, бывшего полководцем в Африке и изгнанного по вине Мария, все решили, что он более способен возглавить войско, чем Октавий, и солдаты, бросив Октавия, пришли к нему, моля взять власть и спасти город и уверяя, что под началом человека опытного и деятельного они будут хорошо сражаться и одержат победу. Когда же Метелл, негодуя, приказал им возвратиться к консулу, они ушли к врагу. И Метелл, отчаявшись в судьбе Рима, также удалился. А Октавия какие-то халдейские прорицатели, гадатели по сивиллиным книгам и жрецы убедили, что все будет хорошо, и удержали в городе. Вообще, кажется, этот человек, во всех делах превосходивший благоразумием прочих римлян, не запятнавший достоинство консульской власти благосклонностью к льстецам, верный законам и нравам предков, которые он соблюдал неукоснительно, словно непререкаемые правила, этот человек питал особую слабость к гаданию и больше времени проводил с шарлатанами и прорицателями, чем с людьми государственными или полководцами. Еще прежде, чем Марий взял город, высланные им вперед солдаты стащили консула с возвышения для ораторов и закололи; при этом, как рассказывают, за пазухой у убитого нашли халдейский гороскоп. И вот что кажется весьма странным: оба знаменитых мужа были привержены к гаданию, но Марию это принесло спасение, а Октавию - гибель.
43. При таком положении дел собравшийся сенат отправил к Марию и Цинне послов просить их войти в город и пощадить граждан. Цинна, который как консул принял послов, сидя на должностном кресле, дал им милостивые ответы, но Марий, стоявший рядом с креслом, не проронил ни звука, суровым выражением лица и мрачным взглядом давая понять, что скоро наполнит город резнею. Когда же их войска поднялись с места и двинулись на город, Цинна, окруженный телохранителями, вошел в Рим, а Марий остановился перед воротами и, прикрывая гнев иронией, заявил, что он, мол, изгнанник и закон запрещает ему возврат на родину, а если кто-нибудь нуждается в его присутствии, то нужно новым постановлением отменить прежнее, изгнавшее его. Так он медлил, словно послушный законам гражданин или словно ему предстояло войти в свободный город. Народ созвали на форум, но не успели три или четыре трибы подать голоса, как Марий, отбросив притворство и все речи об изгнании, двинулся в город в сопровождении отборной стражи из преданных ему рабов, которых он называл « бардиеями» . Многих они убили по приказу или по знаку Мария, а Анхария, сенатора и бывшего претора, повалили наземь и пронзили мечами только потому, что Марий при встрече не ответил на его приветствие. С тех пор это стало служить как бы условным знаком: всех, кому Марий не отвечал на приветствие, убивали прямо на улицах, так что даже друзья, подходившие к Марию, чтобы поздороваться с ним, были полны смятения и страха. Когда множество граждан было перебито, Цинна насытился резней и смягчился, но Марий, с каждым днем все больше распаляясь гневом и жаждой крови, нападал на всех, против кого питал хоть какое-нибудь подозрение. Все улицы, весь город кишели преследователями, охотившимися за теми, кто убегал или скрывался. В это время стало ясно, что в превратностях судьбы нельзя полагаться на узы дружбы или гостеприимства: ведь лишь немногие не выдавали палачам друзей, искавших у них убежища. Потому достойны удивления и восхищения рабы Корнута, которые спрятали своего господина дома, а потом, повесив за шею одного из многочисленных мертвецов и надев ему на палец перстень, показали его телохранителям Мария и после этого пышно похоронили, словно своего господина. Никто не заподозрил обмана, и Корнут был тайком перевезен рабами в Галлию.
44. Благородного друга нашел и оратор Марк Антоний, но все же злая судьба настигла его. Друг этот был человек простой и бедный; дружелюбно принимая одного из первых римлян и потчуя его тем, что было в доме, он послал раба в ближайшую лавочку за вином. Когда раб стал заботливо пробовать купленное и требовать вина получше, торговец спросил, почему это он покупает не молодое и простое вино, как обычно, а более изысканное и дорогое. Тот отвечал ему прямо, как близкому знакомцу, что хозяин угощает Марка Антония, который прячется у него. Торговец, человек нечестивый и гнусный, едва раб ушел, поспешил к Марию и, введенный в покой, где в это время пировал Марий, пообещал выдать Антония. Рассказывают, что Марий, услышав это, громко закричал, захлопал в ладоши от радости и чуть было сам не вскочил из-за стола и не побежал к указанному месту, однако друзья удержали его, и тогда он послал Анния с солдатами, приказав им поскорее принести голову Антония. Анний остался у дверей, а солдаты по лестницам влезли в дом и, увидев Антония, стали выталкивать один другого вперед и побуждать друг друга убить его. И, как видно, в речах этого человека было такое обаяние и прелесть, что, когда он заговорил, моля пощадить его, ни один из солдат уже не смел не только приблизиться, но хотя бы поднять глаза, и все стояли, потупив взоры, и плакали. Удивленный задержкой, Анний поднялся в дом и, увидев, что Антоний держит речь, а солдаты слушают, смущенные и взволнованные, обругал их, подбежал к оратору и отрубил ему голову.
А Лутаций Катул, который был коллегой Мария по консульству и вместе с ним получил триумф за победу над кимврами, после того как Марий ответил просившим и молившим за него: « Он должен умереть» , - заперся у себя в доме, зажег угли и задохнулся в дыму.
При виде разбросанных по улицам и попираемых ногами обезглавленных трупов никто уже не испытывал жалости, но лишь страх и трепет. Больше всего народ удручали бесчинства бардиеев. Они убивали хозяев в их домах, бесчестили детей и насиловали жен, и до тех пор не удавалось положить конец грабежам и убийствам, пока Цинна и Серторий, сговорившись, не напали со своими сторонниками на лагерь бардиеев и, захватив их во время сна, всех перебили.
45. Между тем, словно переменился ветер, отовсюду стали приходить известия, что Сулла, завершив войну с Митридатом и отвоевав провинции, плывет с большим войском на Рим. Это на краткое время остановило насильников, полагавших, что война вот-вот приблизится к ним, и дало гражданам передышку в их несказанных бедах. Марий был в седьмой раз избран консулом и, едва вступив в должность, в январские календы - это первый день года - сбросил со скалы некоего Секста Лициния; все сочли это грозным предвестьем нависших над городом и гражданами бед. Сам Марий, изнуренный трудами, обремененный заботами, был уже слаб; его душа трепетала при мысли о новой войне и новых сражениях, весь ужас и тягость которых он знал по опыту. Думал он и о том, что не Октавий и Мерула, предводители нестройных толп мятежного сброда, грозят ему, а наступает сам Сулла, когда-то изгнавший его из отчизны, а теперь оттеснивший Митридата к Понту Эвксинскому. Перед его глазами вставали долгие странствия, опасности, преследования, гнавшие его по земле и по морю, и, сломленный этими мыслями, он впал в отчаяние. Его одолевали ночные страхи и кошмары, ему казалось, что он непрерывно слышит голос, твердящий:
Больше всего страшась бессонницы, Марий предался непристойному в его возрасте пьянству, желая таким способом призвать сон, избавляющий от забот. Наконец с моря прибыл вестник, и новые страхи, отягчившие его ужас перед грядущим и отвращение к настоящему, явились последней каплей, переполнившей чашу. У него началось колотье в боку, как сообщает философ Посидоний, утверждающий, что сам навещал Мария и беседовал с ним, уже больным, о делах своего посольства . А некий Гай Пизон, историк, сообщает, что Марий, после обеда, гуляя с друзьями, стал перечислять свои подвиги с самого начала и рассказывать обо всех счастливых и несчастливых переменах в своей участи и при этом сказал, что неразумно и дальше верить в удачу, а потом, попрощавшись со всеми, лег и, пролежав не поднимаясь семь дней, умер. Некоторые рассказывают, что во время болезни обнаружилось все его честолюбие, которое привело к нелепой мании: ему чудилось, будто он послан военачальником на войну с Митридатом, и потому он проделывал всякие телодвижения и часто издавал громкие крики и вопли, как это бывает во время битвы. Вот какую жестокую, неутолимую страсть к воинским подвигам поселили в его душе властолюбие и зависть. Потому-то Марий, проживший семьдесят лет, первым из римлян семь раз избранный консулом, накопивший в своем доме богатства, не уступающие царским, оплакивал свою судьбу, посылающую смерть прежде, чем он достиг всего, чего желал.
46. А вот Платон, умирая, восхвалял своего гения и свою судьбу за то, что, во-первых, родился человеком, во-вторых, эллином, а не варваром и не бессловесным животным, а также и за то, что жить ему пришлось во времена Сократа. И Антипатр Тарсский точно так же перед кончиною перечислил все, что с ним случилось хорошего, не забыв при этом даже удачное плавание из родного города в Афины, ибо каждый дар благосклонной судьбы он считал за великую милость и все сохранил в памяти, потому что у человека нет более надежной кладовой для всяческих благ. У людей же неразумных и беспамятных все случившееся с ними уплывает вместе с течением времени, и, ничего не удержав, ничего не накопив, вечно лишенные благ, но полные надежд, они смотрят в будущее, не замечая настоящего. И хоть судьба может и не дать их надеждам сбыться, а все хорошее, что было в прошлом, неотъемлемо, - тем не менее они проходят мимо верных даров судьбы, грезят о ненадежном будущем и в результате получают по заслугам. Пренебрегая разумом и образованием - единственной твердой основой всех внешних благ, они собирают и копят лишь эти блага и никогда не могут насытить алчность своей души.
Марий умер на семнадцатый день своего седьмого консульства. Римом тотчас овладела огромная радость, все ободрились, избавившись от тяжкой тираннии, но спустя немного дней они узнали, что ими правит новый, уже не престарелый, а цветущий и сильный деспот - Марий, сын умершего, который, проявив страшную жестокость и свирепость, умертвил многих знатных и славных римлян. Сперва его считали воинственным и отважным и называли сыном Ареса, но затем он делами обнаружил свой нрав, и его прозвали сыном Афродиты. Осажденный Суллой в Пренесте, он тщетно пытался избежать гибели и после падения города, оказавшись в безвыходном положении, покончил с собой.
… - Марий командовал как консул текущего 101 г.,
|