Грамматические категории русского и арабского языков в сравнительно-историческом освещении

.

<<Является фактом, что любое русское слово или выражение (идиома), не имеющее мотивации в русском языке, объясняется через арабский язык, его корни. Арабские немотивированные слова и выражения объясняются через русский язык. Все немотивированные слова и выражения других языков в конечном счете восходят к русскому языку или арабскому. И это независимо ни от истории, ни от географии.

При этом нет исключений, этимологии получаются лаконичные, в коридоре аксиоматичности. Так, сорока по-арабски означает “воровка”, при том, что никакая птица этим словом в арабском не обозначается. Таким образом, о заимствованиях говорить не приходится.

В ходе поисков этимологических решений выяснилось, что не народы придумывают себе язык, а язык формирует народы и не только, а всю систему под названием Жизнь. Оказалось, что слова, которые мы используем для общения, являются в то же время элементами программ, по которым происходит эволюция Жизни от органелл растительных клеток до человеческих сообществ и которые управляют поведением любого биологического объекта, а также и процессами, в том числе физиологическими, социальными и даже стихийными. >>

Н.Н.Вашкевич.

Загадки слова не было и нет. Есть спящее сознание. .

После открытия языкового ядра и сопутствующего универсального языкового кода никаких тайн, связанных с языком, не существует.

Суть открытия сводится к следующему.

Все русские немотивированные слова и выражения (идиомы) мотивируются арабскими корнями, а непонятная (не мотивированная) арабская лексика, в частности термины ислама, мотивируется русским языком.

Все остальные немотивированные слова любых языков в конечном итоге сводятся либо к русскому языку, либо к арабскому. Названная закономерность не зависит ни от истории, ни от географии. Таким образом, языковое ядро состоит из двух языков русского и арабского (РА).

Всего несколько примеров.

Акула по-арабски значит "прожорливая", баран - "невинный", жаворонок "хлопающий крыльями не летя", сорока - "воровка", соты - "ушестеренные", калмыки - "верблюдоводы", Карское море - "студеное".

Такого рода слова не могут быть названы заимствованиями, потому что в арабском языке их нет.

Из идиом.

В идиоме "переезжая сваха", не сваха, а арабское слово савваха "заядлый путешественник", в идиоме "кошмар (холод и т.п.) собачий" не собака, а арабское кабос (читай наоборот, т.е. по-арабски) "кошмар". Исключений нет, поэтому множить примеры не имеет смысла, тем более что этимологический словарь русских идиом уже издан.

Вот несколько примеров арабской немотивированной лексики.

Ашвел - по-арабски значит "левша".

Салават - "молитвы", от русского славить, тем более что другое название молитвы в арабском языке означает буквально "прославление".

Коран в обратном прочтении дает в русском НАРОК, что по словарю Даля означает ЗАВЕТ.

Суфизм, (пишется ТСУФ) от рус. пустынь.

Хадж, произносится: хажжон, "паломничество" от русского хожение.

Если взять древнегреческую цивилизацию с ее языком и мифологией, то оказывается, что герои и боги мифов носят "говорящие" фамилии, если их читать по-арабски. Возьмем такой короткий сюжет: "Ревнивая Гера наслала на Геракла болезнь ума, и тот в припадке бешенства убил своих детей, рожденных любимой женой Мегарой". В греческом языке эти имена ничего не значат. А по-арабски гера - "ревнивая", гер ъакел "безумный", мегара - "предмет ревности".

Список легко продолжить. Бог морской стихии Посейдон в обратном прочтении, по-арабски значит "вызывающий бурю" (кто посмеет возразить?), мать Вакха, бога вина, Семела, не "земля", как думали сами греки, в этом имени записано арабское слово самула "хмелеть". Собственно и русское хмель из этого же источника. Новомодное слово сомелье "специалист по винам и спиртным напиткам", вовсе не французское слово, как видим, а арабское. Что касается самого Вакха, то его имя по-арабски значит "грубый, наглый нахальный", то есть такой, каким становится напившийся человек.

А вот след русского языка. в древнегреческих мифах. Лаокоон - единственный из защитников Трои, кто воскликнул: а конь-то подложный. На самом деле он просто перевел свое имя с русского языка на греческий. И, возможно, самое главное слово теос "бог". Оно происходит от русского СВЕТ. Буква вав передает и звук О. А вот самый главный бог Зевс, по-арабски значит СВЕТ. Надо только снять греческое окончание.

Есть в древнегреческой мифологии и совместный русско-арабский след. Афродита, согласно имеющимся словарям, переводится как "рожденная из пены". Но родить русское слово, а совсем не греческое, тогда как ъафр это по-арабски "пенный гребень морской волны".

И за пределы мифотворения распространяется действие РА. В нашем языке есть греческие слова. Например, хамелеон, по-гречески "земляной лев" (?), медуза - кажется, вообще без смысла. Мы просто знаем, что это греческое слово, и делу конец. Первое название по-арабски означает "защищающийся цветом", второе - "жгучка". Точнее не скажешь. На курортах Средиземноморья, по сообщениям СМИ в последний год к врачам обратились десятки тысяч людей, пострадавших от жгучих щупалец медуз.

Особенно поражает своей бессмысленностью медицинская терминология якобы греческого происхождения. Трахома - "шершавая", синдром - "вместе бегущие", лепра (проказа) - "бугристая". На самом деле первый термин от арабского итрахамма "плохо видеть", второй - (при чтении наоборот) "полуболезнь", третий - "львиная", буквально "болезнь гривастого". Ал-ъафрус "гривастая голова". Так называется лев по-арабски. Так же эта болезнь называется и по-арабски: "львиный недуг". Один из основных признаков проказы, согласно медицинским справочникам, это так называемая "львиная морда".

Все сказанное в полной мере касается и чтения темных мест сакральных книг на самых разных языках.

Темные места в Коране прочитываются "русскими глазами", тогда они становятся понятными. Библейские тексты местами читаются по-арабски, местами по-русски. Арабскими текстами грузить читателя не станем, а вот с Библией, более знакомой читателю, поработаем.

Начнем прямо с первой книги Моисея "Бытие". На еврейском она называется Берешит. Евреи назвали главы книги не по смыслу, а по первому слову текста. В данном случае это первое слово первой фразы: В начале Бог создал небо и землю. Берешит значит "в начале".

Буквально эту фразу современному человеку понять трудно. Земля ведь далеко не первый объект во Вселенной. Коль скоро есть сомнения в правильности такого понимания, надо обратиться к уже испытанному методу. Этот метод не родился из пустоты. Примерно так же я поступаю, каждодневно читая арабские тексты. Если смысл не складывается, значит, я где-то неправильно определил корень или неправильно расставил огласовки. Приходится искать другой вариант чтения. Так и здесь.

Смотрим на слово Берешит "арабскими глазами". Теперь те же буквы читаются так: бирасих "головой своей". Покажем фонетические и морфологические особенности слова. Би - предлог инструмента, рас "голова, по-еврейски реш, их - слитное местоимение третьего лица (его). Конечное придыхание в некоторых случаях, смотря по контексту, может читаться и как ит, что произошло в еврейском.

Итак, мы пришли к заключению, что речь идет о том, что Бог создал небо и землю головой, т.е. по промыслу своему. Вначале подумал, а потом создал. Мы обычно делаем наоборот.

Чуть ниже читаем о том, что Бог создал человека по образу своему и подобию. Совсем непонятно. Человек, сосуд греховный, наполненный завистью, корыстью и всеми, какие только существуют грехами, в том числе семью смертными, подобен Богу? Не могу представить себе Бога, наполненного и физическими нечистотами, от которых человек вынужден избавляться ежедневно, то ходить по маленькому, а то и по большому.

Естественно, что в таких случаях для объяснения прибегают к иносказаниям. Но этот способ слишком многозначный и приводит зачастую к произвольным толкованиям, что, на мой взгляд, недопустимо для священных книг. Неужели у Бога не нашлось слов выразить свои мысли внятно? Мой метод проникновения в истинный смысл иной. Прибегая к нему, я опять ищу подозрительные слова, на которых мог произойти смысловой сбой.

Понятно, что ошибка кроется в словосочетании "по образу и подобию". Арабисту сразу ясно, что оригинал скорее всего звучал по-арабски. Арабские тексты изобилуют такими синонимическими повторами. Ну, вот и переведем его на арабский. А слушать перевод, возможно, надо будет "русскими ушами". Перевод звучит так: "би-мисли". Понятно, что это русское "по мысли", по промыслу. Я думаю, вряд ли стоить оспаривать простую и предельно ясную мысль о том, что Творец создал все и в том числе человека по промыслу своему.

С этим покончено. Перейдем к другим загадкам.

Одна из величайших загадок Библии состоит в шестидневном творении. Нельзя в шесть дней сотворить все. Это противоречит законам природы, которые суть законы Творца. Не будет же Бог противоречить или пытаться опровергать себя.

Вообще, кто берется раскрывать смысл библейских и других сакральных текстов, должен усвоить простую мысль. Она формулируется в три слова: Бог не говорит глупостей. Можно добавить: Его язык простой и ясный. Если в текстах имеются глупости или темные места, это не Его вина. Это вина переводчиков или толкователей, да и самих пророков, непосредственных производителей текстов как откровений. Иногда им слышится что-то не то.

Версий толкования текста "Шестиднева" много. Некоторые существует на правах вроде как признанных церковью, коль скоро излагаются в богословской литературе. Беда в том, что нет ни одного логичного. Попробуем найти логичную с помощью нашего метода.

Обратимся непосредственно к тексту о Сотворении Мира. По-арабски эта глава называется таквин, что значит "сотворение", "творение". Но слово это имеет и другое значение: "структура", "устройство". Такое значение не предполагает процесса, развернутого в исторической последовательности. Согласитесь, это несколько меняет дело.

Полезно также обратить внимание на то, что текст имеет недельную структуру, поскольку семь дней составляют неделю. Отталкиваясь от этой мысли, мы сразу исключаем из числа возможных языков оригинала греческий язык. Греки не знали семичастной недели, а месяц разбивали на декады. Исключается из числа таких языков и древне-еврейский, потому что евреи именовали дни недели не цифрами, как это сделано в тексте (день первый, день второй….), а буквами, т. е. их названиями: йом алеф, йом бет, йом гимель …

Нумеруют дни недели цифрами арабы: день один, день два, день три. Только пятница выпадает из этого счета. Она называется джумъа "собороность", т.е. "день соборной молитвы". Понятно, что этот день был переименован в связи с утверждением в Аравии магометанства. Точно как название воскресенье, по-арабски йом ахад "день один" или "день первый", появилось в связи с событием воскресения Христа.

Как мы убедились, русскому языку всегда сопутствует арабский и наоборот. Остановим свой взгляд на русском слове ДНИ, вопреки тому, что это слово считается переводом, возможно, арабского слова. Если снять мягкость произношения звука Н, а мягкость-твердость согласных обычно не различается в других языках, то получится слово ДНЫ.

Понятно, речь идет не о продолжительности творения мира, а о структуре Бытия, его уровнях. Иначе о семидонном мире.

Теперь легко переписать текст с обозначением этих уровней, позволяя себе небольшое редактирование. Ведь некоторые элементы текста могли появиться в связи с неправильным его пониманием изначально. Не будем пока обращать особого внимания на эти мелочи.

День первый. Первый уровень бытия - космическая плазма, вещество солнца и звезд. Как выяснила наука, космическая плазма составляет более 99% обнаруженной материи.

День второй. Второй уровень - химический, в переводе с арабского "сокрытый", ср. хема "жилище, палатка". Сокрытый в том смысле, что недоступен прямому наблюдению.

День третий. Третий уровень - "физический, телесный", уровень, где главным понятием является тело, которое можно пощупать, увидеть, взвесить и т.д.

День четвертый. Четвертый уровень - "уровень растительности", флора.

День пятый. Пятый уровень - "уровень животного мира", фауна.

День шестой. Шестой уровень - "уровень человека".

День седьмой. Седьмой уровень - "уровень информационных полей", уровень Духа, названный в Библии днем отДыха. По созвучию арабского сабъат "семь" и русского спать, ар. субат "спячка", евреи строго-настрого запретили себе в этот день совершать какую-либо работу.

Смотрите, что получилось. При таком минимальном смысловом повороте текст становится не только предельно понятным, но раскрывающим нам научную картину мира. Ясно, что еще несколько веков тому назад исключалась всякая возможность его понять, поскольку представление об уровневой организации систем сложилось в науке только в 20 веке. Еще Циолковский писал, что человек состоит из атомов. В то время великий ученый мог еще позволить себе высказывание, несущее груз темных представлений человека об устройстве мира.

На самом деле человек состоит не из атомов, а из органов, органы состоят из тканей, ткани состоят из клеток, клетки состоят из органелл, органеллы состоят из молекул, молекулы состоят из атомов. И вся эта многоуровневая структура погружена в смысловые поля, которые управляют человеком на всех его уровнях организации.

О чем разговор, если еще и в наше время далеко не всем ученым близка идея уровневой организации бытия, которая, как оказывается, изложена как бы в замаскированным виде в древнем тексте Библии.

Вернемся, однако, к библейскому тексту. Рассмотрим имена главных его героев Моисея и его брата Аарона. Как мы могли наблюдать на фрагментах древнегреческой мифологии, боги и герои там носили имена, непонятные в греческом осмыслении, но которые моментально становились "говорящими" при рассмотрении их через призму арабского и русского языков. Иудейские легенды в этом отношении не составляют исключения.

Имя Моисей, как считается, означает на еврейском "спасенный из воды". Действительно, в его биографии имеется такой факт, но к его роли в еврейской истории это событие почти никакого отношения не имеет. Возможно даже, что в его биографию вставлен этот сюжет, чтобы оправдать то понимание имени, которое подсказано еврейским языком. Если же смотреть на имя Моисей в арабской, коранической версии: Муса, то при восстановлении гортанных артикуляций, которые пали во всех семитских языках, появляются две версии прочтения.

Восстановление конечного звука ъайн дает нам мусаъ "получивший силу от Бога".

А при восстановлении гортанного звучания звука с в этом имени, в арабистике это называется эмфатичносттью, дает слово мусса "получивший завет". Эмфатичность мы здесь условно обозначили удвоением буквы с.

Кто знаком хотя бы понаслышке с историей Моисея, отметит про себя, что в имени Моисея записаны два главных события, которые определили не только судьбу самого Моисея, но судьбу еврейского народа.

Первое случилось у неопалимой купины, когда внимание Моисея привлек странный куст, который горел не сгорая. И вдруг а из-за него послышался голос Бога, который давал ему указание спасти еврейский народ, бывший в то время в рабстве у египетского фараона. Моисей, будучи косноязычным и нерешительным, стал было отнекиваться, но Бог дал ему силы и решительности, указав при этом, что речевую часть задачи может исполнить его красноречивый брат Аарон.

Второе свершилось на пятидесятый день после Исхода, при восхождении Моисея на гору Синай, при так называемом синайском откровении. Речь идет о книге под названием Тора, иначе называемой Пятикнижием Моисея, куда были внесены заветы Бога (мицвот).

Зная, что эмфатические звуки падают, а взамен их появляется звук Ц, мы легко поймем, что в еврейском слове мицвот тот же корень, что и в арабском мусса(т) "заветы" и в самом имени Мусса.

Пришел черед внимательно посмотреть и на имя его красноречивого брата Аарона. В арабской версии оно звучит Гарун. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это русское слово говорун. Правда, в арабской версии выпал слабый согласный вав, но он в арабском языке выпадает часто, отчего и называется слабым.

От нас не должно ускользнуть то обстоятельство, что одно имя брата раскрывается через арабский язык, имя другого брата - через русский язык. Разве это не указание на ключ, с помощью которого мы проясняем сейчас темные места Библии? И не только. До этого мы использовали эти два языка для прояснения имен героев и богов древнегреческой мифологии. Еще ранее было показано, что также раскрываются все без исключения русские идиомы. Их количество в русском языке исчисляется тысячами.

Это не гипотезы, ибо уже издана работа "Идиомы. Этимологический словарь". Надо сказать, что идиомы никогда не были предметом рассмотрения этимологии. Такая работа выполнена впервые.

Более того, подготовлен словарь этимологических и сокрытых значений всей немотивированной русской лексики. При этом в состав словника включались не только исконно русские слова, но и заимствования из самых разных языков. Два выпуска (до буквы 3 включительно) уже изданы.

Наработан и некоторый опыт раскрытия смысла наиболее темной части лексики любого языка - топонимов. Например, Карское море. Никому неизвестно, что означает название. Нет никаких версий. С применением арабского языка слово становится предельно ясным. Это, оказывается, Студеное море. Да кто же с этим может поспорить? Метод дает предельно лаконичные результаты, что называется, в коридоре аксиоматичности.

Вернемся к синайскому откровению. Согласно преданию, Моисей, взойдя на гору Синай, получил от Бога не только Книгу Заветов (Тору), но и две каменных скрижали, на которых были начертаны десять заповедей.

Вопрос с заповедями не очень ясный. В Талмуде их гораздо больше - 613. Это говорит о том, что заповедей можно придумать столько, сколько надо. Почему именно десять? Но нас здесь будет волновать не столько количество заповедей, сколько сами скрижали. Ведь десять заповедей изложены и в тексте Торы. Зачем еще скрижали? Попробуем разгадать эту загадку уже проверенным способом.

Две скрижали по-арабски лохатейн. Странно. Потому что два языка по-арабски логатейн. Дело не только в том, что эти два слова различаются весьма похожими друг на друга звуками. Очень важно и то обстоятельства, что Моисей, будучи египтянином по языку, не мог различать эти два арабских звука по определению. Они имеются только в арабском языке. Во всех семитских языках они пали. Их нет. Ни того, ни другого. В некоторых языках от них остались бледные следы в виде звуков, похожих на придыхание.

Так что же Бог сказал Моисею: две скрижали или два языка?

Можем принять первую версию, тогда ничто не становится более ясным. Можем принять вторую версию. Тогда все объясняется. Одному из братьев Бог раскрыл ключи. Ключи к пониманию сакральных текстов вообще, а не только Библии. Ключи к пониманию всех слов вообще, а не только русского и арабского языков. Что касается материала "скрижалей", то это не камень, а арабское слово камин "тайный", "сокрытый". В нашем случае "не разгаданный".

Надо отметить, что у Моисея были сомнения насчет скрижалей. Какую версию выбрать? Каменные скрижали? Или неразгаданные ключи в виде двух языков?

Он выбрал обе. Видимо, на всякий случай. Версия с двумя языками воплотилась в сакральном для евреев хлебобулочном изделии под названием хала. В русском просторечии оно называется плетенкой. В нем сплетены два языка из теста, посыпаны маком и запечены. Мы употребляем его, как говорится, в суе, а для евреев это особый субботний хлеб. Никто не знает, даже евреи, почему он так называется. Что значит слово хала? На самом деле это арабское слово значит "расплетать". А смысл его вот в чем.

Если не расплетешь два языка, то останешься дураком (мак по-арабски быть дураком). А можно понять и так: пока дурак, не расплести тебе два языка.

Лаири Юнес

студент 2 курса, лечебн ого факультет а ГБОУ ВПО «Казанский ГМУ», г. Казань

Е- mail : nomer 5 ramiz @ mail . ru

Якубова Лилия Сяитовна

научный руководитель, ст. препод. кафедры русского и татарского языков ГБОУ ВПО «Казанский ГМУ», г. Казань

Целью данной работы является сопоставление существительных, прилагательных и местоимений в русском и арабском языках.

Имя существительное в арабском языке характеризуется категориями рода, числа и падежа, одушевленности-неодушевленностии определенности-неопределенности.

У существительных в арабском языке два рода ― мужской и женский. Показателем отнесенности к женскому роду служит суффикс -ат-. В разговорной речи конечное -т- отпадает: тāлиб (студент ) ―тāлиба (студентка ).

Необходимо помнить, что особую трудность для арабских студентов представляют существительные русского языка мужского и женского родов с Ь в конце слова. В русском и арабском языках одинаковый род имеют такие существительные, как:

1.Существительные мужского рода в обоих языках: день , дождь , камень , кашель , корень , лагерь , ноль , полдень , путь (дорога ), словарь и др.

2.Существительные женского рода в обоих языках: жизнь , мысль , область , память , степень и др.

3.Существительные мужского рода в русском языке ―женского рода в арабском: корабль , огонь , портфель , путь , спектакль и др.

4.Существительные женского рода в русском языке ―мужского рода в арабском: боль , болезнь , бровь , грудь , грязь , дверь , кость , кровать , кровь , любовь , мебель , обувь , осень , подпись , пыль , соль , тетрадь , и др.

5.Существительные, имеющие в арабском языке синонимы другого рода: площадь ―сāха (ж. р.) и майдāн (м. р.), власть ―султа (ж. р.) и хукм (м.―р.).

В арабском языке, как и в русском, есть исключения из правила ―наличие существительных женского рода, не имеющих суффикса -ат-: например, ’ умм – мать , нāр ―огонь .

Арабскому языку не свойственны существительные, обозначающие профессию или род занятий и относящиеся в русском языке в равной степени как к лицам мужского, так и женского пола: врач , директор , инженер , филолог и т. п. В арабском языке такие существительные различаются по родам, например: табūб (врач-мужчина) ―табūба (врач-женщина), мударрис (преподаватель-мужчина) ―мударриса (преподаватель-женщина) и т. д.

Категория среднего рода в арабском языке отсутствует, поэтому в арабской аудитории нередки ошибки, когда вместо среднего рода употребляется мужской. Например: « Выключите радио , потому что он мне мешает » .

В отличие от русского языка в арабском языке существительные различаются по 3 числам: единственному, двойственному и множественному. Форма двойственного числа образуется с помощью окончания -ани. Числительное «два» при этом не употребляется: две книги ―китāбāни . Множественное число образуется двумя способами:

a.с помощью внешней флексии ―окончания ―yна: му ،аллим (преподаватель ) ―му ،аллимyна (преподаватели ) ;

b.с помощью внутренней флексии (изменения корневых гласных) по различным моделям: китāб (книга ) ―кутуб (книги ), калам (карандаш ) ―،аклāм (карандаши ) и т. д. Второй способ используется чаще, чем первый.

Все неодушевленные существительные во множественном числе согласуются с прилагательными и глаголами как существительные женского рода. Так, существительное китāб (книга ) в единственном числе является существительным мужского рода и согласуется с прилагательным мужского рода. Но во множественном числе существительное кутуб (книги ) согласуется с прилагательным женского рода единственного числа, что дословно переводится как «книги хорошая» (в арабском языке прилагательные находятся в постпозиции по отношению к существительным) и провоцирует ошибки в русской речи студентов-арабов.

Необходимо такжеиметь в виду, что в отличие от русского языка в арабском все существительные, обозначающие животных, относятся к неодушевленным (т. е. немыслящим), и поэтому отвечают на вопрос «что?», а не «кто?». Отсюда у студентов-арабов появляются ошибки типа: « В зоопарке я видел медведь », « Слон победил тигр » и т. п. .

Категория множественного числа в арабском языке в своем значении заключает в себе оттенок собирательности. С этой особенностью арабского языка связан тот факт, что в нем отсутствуют существительные только множественного числа, имеющие значение единичного предмета или явления (в русском языке это группа таких существительных, как «брюки», «каникулы», «очки», «сутки»). В арабском языке есть собирательные существительные только единственного числа и собирательные существительные, от которых возможно образование множественного числа. (Для сравнения в русском языке существительное «молодежь» имеет только единственное число, а «народ» ―«народы» ―единственное и множественное число). Это способствует появлению в речи арабских учащихся ошибок типа: «Сюда пришли многие молодежи ».

Русская падежная система также представляет значительные трудности для арабских студентов, что вызвано расхождением глагольного управления в русском и арабском языках и различием в распределении падежных значений. Так, в арабской грамматической системе только 3 падежа: именительный, родительный и винительный.

Именительный, как и в русском языке, это, прежде всего, падеж подлежащего. Однако арабские студенты часто не различают именительный и винительный падежи, употребляя подлежащее в винительном падеже. Это связано с тем, что в арабском языке, в отличие от русского, подлежащее может стоять в винительном падеже после определенных частиц (например, частицы инна - «поистине», «правда», «действительно». Ср.: Действительно, Россия - большая страна. Слово Россия в арабском языке имеет винительный падеж); после модального слова возможно (например: Возможно, погода холодная); в придаточных предложениях после союзов что, как будто (например: Она узнала, что ее отец будет в Москве); после глаголов-связок быть, становиться, являться, казаться.

Родительный падеж в арабском языке чрезвычайно ёмкий. Он включает в себя функции русских родительного, дательного, винительного, творительного и предложных падежей с предлогами в различных обстоятельственных и других значениях.

Родительный падеж без предлога в некоторых функциях (например, принадлежности - книга брата) совпадает в русском и арабском языках. В других же (например, в функции назначения предмета) арабскому родительному падежу соответствуют иные синтаксические контексты в русском (например, книжный шкаф, шкаф для книг - дословно по-арабски - «шкаф книг», а также «щетка зубов», «факультет медицины»).

Арабский родительный падеж с предлогами фи (в) и ала (на) соответствует русскому предложному падежу со значением места. Однако семантика этих предлогов в русском и арабском языках не идентична, ведет к частым ошибкам арабских студентов, связанным со смешением этих предлогов (в моей родине, в факультете).

Предлогала употребляется только в узком, специальном значении, буквально - на поверхности какого-либо предмета: на столе, на полу. В остальных случаях употребляется предлог фи .

Значительны и различия русского и арабского глагольного управления. Переходность глаголов в арабском языке развита гораздо шире, чем в русском. Часто русским глаголам, управляющим родительным, дательным, творительным падежами без предлогов, в арабском языке соответствуют переходные глаголы. Так, глаголы отвечать, рассказывать, помогать, давать и другие, управляющие в русском языке дательным падежом, в арабском языке являются переходными. Этим объясняется стремление арабских студентов употреблять после них винительный падеж имени существительного .

В русском языке прилагательные имеют форму рода, числа и падежа. Они относятся к существительному и согласуются с ним в том же роде, числе и падеже. В отличие от арабского языка, в русском языке прилагательные ставятся обычно перед определяемым существительным. В арабском языке имя прилагательное обозначает внешний, видимый, внутренний, постигаемый чувством или умом признак предмета и делятся на качественные, относительные и усиленного качества. Качественные прилагательные имеют степени сравнения: сравнительную и превосходную.

Прилагательные в арабском языке изменяются по родам: в мужском роде ― нулевое окончание, в женском роде ― окончание (а), по числам: в единственном числе женского рода окончание (а), в единственном числе мужского рода ― нулевое окончание, во множественном числе ― нулевое окончание и новая форма слова. Имена прилагательные в сравнительной степени по родам и числам не изменяется.

В русском языке, как и в арабском, есть личные местоимения. Но в русском языке изменяются по родам только местоимения он, она, оно; местоимения я, ты, вы, мы, они могут относиться как к мужскому роду, так и к женскому. В русском языке род притяжательных местоимений мой, твой, наш, ваш не зависит от рода владельца предмета, как в арабском языке, а зависит от рода существительного, к которому местоимение относится. Притяжательные местоимения его, её, их, как и в арабском языке, зависят от рода и числа слова, обозначающего владельца предмета. В отличие от арабского языка они обычно стоят перед существительными.

Местоимения в арабском языке употребляются слитно с именем существительным, соответствуют в русском языке притяжательному местоимению «свой» и находятся в определенном состоянии. Слитные местоимения не меняются с изменением грамматического рода существительного, род их определяется по роду обладателя предмета.

Местоименное определение ставится перед определяемым словом и согласуется с ним в роде и числе. В качестве согласуемых определений слитные местоимения могут употребляться с именами, имеющими артикль. Согласование в падеже не находит своего выражения в определениях ― местоимениях в виду их несклоняемости в арабском языке.

Надеемся, что результаты этих сопоставлений помогут арабским студентам преодолеть интерферирующее влияние родного языка при употреблении в речи русских существительных, прилагательных и местоимений.

Список литературы:

1. Ибрагимов И.Д. Арабский язык ―СПб: АСТ, 2007 ― 256 с.
2. Фролова О.Б. Мы говорим по-арабски: Учебник / О.Б. Фролова. ―М.: Филология, 2002 ―286 с.

В картотеке арабиста Николая Вашкевича собрано более тысячи русских идиом, и все они уходят корнями в «недра» арабского языка

Вы знаете, что такое «тормашки»? Наверняка, не будучи лингвистом, сходу объяснения этому слову вы не найдете. Но когда мы слышим выражение «лететь вверх тормашками», то сразу же можем объяснить все семантические окраски этой идиомы. То же касается и «Сидоровой козы», которая начинает «правильно себя вести», если ее дерут как следует. То есть выражение «драть как Сидорову козу» мы все прекрасно знаем, понимаем его смысл и частенько употребляем в обычной речи. Но вот разъяснить, кто такая эта «Сидорова коза», кто вообще этот «Сидор» и на каком основании он истязает несчастное животное, для нас затруднительно. Надо отметить, что подобных идиом, непонятно откуда взявшихся (на первый взгляд — непонятно откуда!), в русском языке немало. Вспомнить хотя бы такие, к примеру, обороты, как «отставной козы барабанщик», «на хромой козе не подъедешь» (снова коза!), «я на этом деле собаку съел», «так вот где собака зарыта», «олух царя небесного», «у черта на куличках», «сам черт ногу сломит» и многие-многие другие. Список любой из нас может продолжать еще долго. Так откуда же в таком случае «ноги растут»?

Николай Вашкевич (igraduha.ru)

Российский арабист, кандидат филологических наук Николай Вашкевич, известный своими лингвистическими открытиями, сообщает, что в его картотеке собрано более тысячи русских идиом и все они уходят корнями в «недра» арабского языка. Дело в том, говорит ученый, наш русский фразеологизм невозможно перевести буквально на иностранные языки по той причине, что его смысл не складывается из смыслов составных частей, а может быть расшифрован только через арабские корни, поскольку, согласно теории Вашкевича, все непонятное в русском мотивируется через арабский (и наоборот), а все непонятное в других языках объясняется либо через русский, либо через арабский: .

Аят — стих из Корана ( darkpolitricks.com )

«…Любое русское немотивированное слово (обычно это непроизводные слова) или непонятное выражение (практически все идиомы), прочитанное как бы арабскими глазами, проясняет свою мотивированность, — убежден Вашкевич. — Так, акула по-арабски — прожорливая; баран — невинный (отсюда русское выражение — «невинный агнец» (то есть ягненок). — Прим. ред.); бык — рогатый; жаворонок — хлопающий в воздухе крыльями, не летя; сорока — воровка (вот почему в русском языке воровкой называют именно сороку, а не какую-то другую птицу. — Прим. ред.); собака — гончая; страусы — прячущие головы (сложение сатар — «прятать» и руус — «головы»)…

Точно так же немотивированные слова из арабского языка можно объяснить через русский язык: «В частности, все термины ислама в арабском не мотивируются, поскольку они русского происхождения. Ислам буквально означает «покорность», имеется в виду покорность Господу. Этого же корня слово салам («мир») и истаслама («капитулировать»), буквально «просить мира», т. е. говорить «я сломался, сломлен». Сломать (ся) — исконно русский мотивированный военный термин, сравните у Пушкина: «Ура! Мы ломим!». Таким образом, русское слом состоит из приставки с и корня лом , из чего вытекает, что общесемитское слово салам , отмеченное в самых древних семитских языках, русского происхождения».

«Хадж . Так называется паломничество в Мекку. От русского хожение . Сравните «Хожение Никиты Афанасьева за три моря». Наши журналисты в нарушение авторских прав постоянно искажают название исторического документа, называя его «Хождением».

Молитва в Каире. Жан-Леон Жером ( e-ir.info )

Салават («молитвы»). Понятно, что это русское слово славить . Другое арабское слово саббах означает и «молиться», и «славить» (Господа)».

Вообще, русские люди мыслят не буквально, а образами, причем часто абстрактными. Именно поэтому большинство русских идиом типа «Сидоровой козы» и «олуха царя небесного» нам очень понятны. К тому же мы любим емкие фразы, которые могут вместить в себя объемное явление, которое можно было бы описать большим количеством слов. Но, как говорится, краткость — сестра таланта, а русские люди порой не любят объяснять долго, зато любят образные и доходчивые выражения. Проще сказать фразу — и тебя поймут все вокруг. К чему пускаться в пространные рассуждения?

Взять, к примеру, такой популярный фразеологизм, как «заруби себе на носу». Вашкевич «расшифровал» его: в арабском варианте это был вовсе не нос, а «ан янса» — «не забыть». Именно поэтому эту идиому следует переводить как «сделай себе зарубку, не забудь».

А теперь о козах, учитывая, что идиом с «козьими оборотами» в нашей речи очень много. Давайте рассмотрим уже упомянутое выражение «драть как Сидорову козу». Оно обычно означает суровое и беспощадное наказание. А вот пролить свет на «Сидора» и его «жестокость» по отношению к козе поможет арабский словарь. Оказывается, «коза» здесь вовсе не несчастный «питомец», а термин юридический — «приговор», «решение судьи». То есть арабское «када» или «каза» дает жизнь русскому слову «наказание» , а также слову «казуистика» (от латинского casus) — теории искусства применять к отдельным случаям (казусам) общие религиозные, нравственные или юридические принципы, бесспорные по существу, но далеко не всегда поддающиеся непосредственному приложению к отдельным жизненным явлениям. И «Сидор», как пишет в своей книге Вашкевич, тоже отнюдь не имя собственное. Это просто арабский глагол «садар» — «выходить, быть изданным» (о книге, законе, приговоре). Итак, выражение «драть как Сидорову козу» буквально означает «наказывать» без снисходительности, но в точном соответствии с обнародованным приговором».

Абу Зейд обращается к судье Мааррат, 1334 г. ( arab-art.org )

Еще одна идиома, связанная с козой, — «отставной козы барабанщик». Обычно так отзываются о человеке, который не заслуживает внимания, с которым никто не хочет иметь дела из-за его никчемности. Русская классическая этимология объясняет этот фразеологизм таким образом: выражение идет от широко распространенной в старину ярмарочной забавы водить напоказ ручного медведя, которого сопровождал пляшущий мальчик, наряженный козой, и барабанщик, который бил в барабан, аккомпанируя этой пляске. Это и был «козы барабанщик». Но если мы вновь, как и вышеприведенном случае, обратимся к арабским словарям, то поймем, что коза здесь — снова не коза, а «кази» — «судья». Дело в том, что в арабском судопроизводстве наказание исполняется сразу же после вынесения приговора судьей и производится под барабанную дробь. То есть после оглашения вердикта сам судья становится уже не так важен для осужденного, не говоря уже об обычном барабанщике.

480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников

Вавичкина Татьяна Анатольевна. Морфологическая структура глагольного слова в арабском и русском языках (Типологический анализ) : Дис. ... канд. филол. наук: 10.02.20: Москва, 2003 199 c. РГБ ОД, 61:04-10/336-0

Введение

Глава 1. Теоретические предпосылки сопоставления . 14

1.1. Понятие "тип языка". 14

1.2. Вопрос о типологической принадлежности арабского языка. 20

1.3. Морфологическая теория Ф.Ф. Фортунатова. 22

1.4. Структура слова - "мера грамматического строя". 24

1.5. Схема описания структуры слова. 26

1.6. Выводы по первой главе. 47

Глава 2. Морфологическая структура глагольного слова в русском языке . 50

2.1. Понятие слова. 50

2.2. Морфемный состав слова. 52

2.3. Инфинитив. 57

2.4. Основы глагола. 59

2.5. Классы глаголов. 62

2.6. Формы словоизменения и словообразования. 64

2.7. Выводы по второй главе. 90

Глава 3. Морфологическая структура глагольного слова в современном литературном арабском языке . 95

3.1. Структура слова в арабском языке. 95

3.2. Глагол как часть речи в арабском языке. 105

3.3. Основы глагола. 106

3.4. Классы глаголов. 113

3.5. Формы словоизменения и словообразования. 119

3.6. Выводы по третьей главе. 155

Приложение к главе 3.

Типологическая характеристика арабского литературного языка и арабских диалектов. 165

Заключение. 178

Библиография. 187

Введение к работе

Диссертация посвящена сопоставительно-типологическому анализу морфологической структуры глагольного слова в современных литературных арабском и русском языках.

Обоснование актуальности выбранной темы.

Многие языки мира совмещают в себе признаки разных типов, занимая промежуточное положение на шкале морфологической классификации. К таким языкам относится арабский язык. Его типологическая принадлежность долгое время оставалась неопределенной. Неадекватное понимание структуры семитского слова (неверное членение его на морфемы, определение статуса этих морфем и характера связи между ними) привело к тому, что арабский язык был ошибочно отнесен к языкам флективного типа (А. Шлейхер, Г. Штейнталь, Н. Финк, К. Броккельман, П.С. Кузнецов и др.). Некоторые ученые (И.М. Дьяконов, Б.А. Серебренников и др.) смогли идентифицировать в нем элементы агглютинации, что однако не меняло его флективной природы. Другие (например, В.П. Старинин) признавали агглютинацию доминирующей чертой семитских языков, считая, что диффиксация представляет собой вторичное явление меньшего значения. На наш взгляд, такая неопределенность связана с тем, что грамматический строй арабского языка характеризуется действием двух грамматических способов - фузии и агглютинации, причем оба являются ведущими. Это нашло отражение в особом строении семитского слова, противопоставленного строению слова как в флективных, так и в агглютинативных языках. Впервые эту особенность арабского языка осознал Ф.Ф. Фортунатов, выделив семитские языки в особый промежуточный класс флективно-агглютинативных языков с особым флективно-агглютинативным составом производных слов. К сожалению, идеи Ф.Ф. Фортунатова не нашли должной поддержки среди лингвистов

и не получили дальнейшей разработки, в связи с чем арабский язык по-прежнему рассматривается как язык флективный.

Кроме этого, постановка данной проблемы вызвана недостаточностью научных исследований, посвященных изучению арабского, и шире семитского, слова с точки зрения его структуры, членения, выделения корневых и служебных морфем, а также характера их связи. Большинство работ касаются традиционной проблемы исторического семитского языкознания - формирования семитского корня. Данный вопрос ставится в двух аспектах: во-первых, был ли семитский корень исконно трехсогласным или же это результат развития из меньшего количества согласных, и, во-вторых, корневой вокализм и его место в процессе формирования семитского корня [Белова 1987, 1991а, 1991b, 1993; Дьяконов 1991; Коган 1995; Лекиашвили 1955, 1958; Майзель 1983; Орел, Столбова 1988, 1990; Юшманов 1998]. Незначительное количество работ посвящено проблеме "внутренней флексии" в арабском языке [Габучан 1965, Мельчук 1963]. Подробный анализ строения семитского корня и его сопоставление с корнями флективных и агглютинативных языков можно найти, пожалуй, только в одной работе - это книга В.П. Старинина "Структура семитского корня" [Старинин 1963]. Заслуга автора состоит в том, что он предложил членить основу на консонантный корень и вокалический диффикс (трансфикс) (хотя сама идея такого членения содержится в трудах Ф.Ф. Фортунатова).

Работ по типологическому сопоставлению арабского и русского языков очень мало. Среди них, например, работа А.В. Широковой "Морфология имени во флективных и флективно-агглютинативных языках", где на материале имени сопоставляется структура флективного русского и флективно-агглютинативного арабского языков [Широкова 1988]; диссертация Римы Сабе Айюб "Двоякое членение частей речи в языках с развитым морфологическим строем", где представлен сопоставительный квантитативно-типологический анализ двоякого членения слова в данных языках, впервые дано типологическое

исследование морфемной, слоговой и фонемной структуры различных классов слов в арабском языке [Рима 2001]. Структура глагольного слова ранее не являлась объектом исследования. Сопоставительному анализу подвергались лишь отдельные глагольные категории, а именно, одна из основных - категория времени [Вихляева 1987].

В целом, сопоставительно-типологического анализа

морфологической структуры одной из центральных частей речи - глагола - арабского и русского языков до настоящего времени не делалось и в научной литературе не описывалось. Хотя, на наш взгляд, именно такой анализ позволяет продемонстрировать все типологические особенности строения арабского слова, противопоставив его флективному русскому, и подтвердить гипотезу Ф.Ф. Фортунатова о флективно-агглютинативной природе арабского языка.

Таким образом, подобное исследование структуры слова арабского языка обусловлено необходимостью уточнения типологического статуса арабского языка и места семитской семьи языков в типологической классификации.

Сказанное определяет актуальность данного исследования и объясняет выбор русского и арабского языков объектом сопоставления. Русский язык, как наиболее яркий представитель языков флективного типа с четко выраженными типологическими признаками, выступает в качестве языка-эталона, в сопоставлении с которым проявляются типологические черты арабского языка. Такое контрастивное сопоставление двух языков позволяет выявить специфические типологические особенности современного литературного арабского языка, которые, в свою очередь, подтверждают идею выдающегося лингвиста Ф.Ф. Фортунатова о принадлежности данного языка к совершенно особому флективно-агглютинативному типу.

Предметом исследования являются типологические особенности морфологической структуры глагольного слова в арабском и русском языках.

Основные цели исследования: а) показать флективные (синтетические) и агглютинативные (аналитические) особенности системы глагольных форм в сопоставляемых языках, б) выявить схождения и различия в использовании языковых средств при образовании форм слов, в) выявить общие и частные закономерности в морфологической структуре глагольного слова арабского и русского языков, г) подтвердить идею Ф.Ф. Фортунатова о принадлежности арабского языка к промежуточному флективно-агглютинативному типу.

Для осуществления поставленных целей необходимо решить ряд конкретных задач:

Понятие "тип языка".

Все типологические исследования, история которых начинается с конца XVIII века, были подчинены одной общей идее - поиску того главного в структуре, что позволило бы объединить языки в один тип независимо от их генетического родства.

Тип языка предполагает его структурные особенности, наиболее характерные свойства, представленные во взаимосвязи и на разных уровнях языка. Причем эти свойства должны наблюдаться не в одном языке, а в группе языков. Э. Сепир называл это "базисной схемой", "гением языковой структуры" и говорил, что тип "нечто гораздо более фундаментальное, нечто гораздо глубже проникающее в язык, чем та или другая нами в нем обнаруживаемая черта. О природе языка мы не можем составить себе адекватное представление при помощи простого перечисления различных фактов, образующих его грамматику" [Сепир 1993, с.117].

Выбор каких-то внешних признаков и отдельных черт не даст ясного представления о типе языка. Лексика, в силу своей изменчивости и способности легко переходить из одного языка в другой, не может определять характер языка. В чем же тогда проявляется существо языковой структуры?

Типологи предшествующих веков (братья А.-В. и Ф. Шлегели, В. фон Гумбольдт, А. Шлейхер, И.А. Бодуэн де Куртенэ, Ф.Ф. Фортунатов и др.) обратили внимание на слово, связь морфем внутри слова и взаимоотношение его частей. Ф. Шлегель, указывая на единство слова, отмечал, что в языке любого типа слово не может быть "грудой атомов". Падежную и лично-числовую аффиксацию в индоевропейских языках он интерпретировал как "строение языка", которое "образовалось чисто органически, разветвилось во всех своих значениях путем флексий или внутренних изменений и преобразований звуков корня, а не составилось механически с помощью прицепленных слов и частиц" [Реформатский 1965, с. 68]. Обратив внимание на различия в структуре языков, Фридрих Шлегель (1772-1829) выделил две группы: языки с аффиксами, аффиксирующие языки, куда он отнес языки тюркские, полинезийские и китайский, которые выражают отношения между словами чисто механическим путем; и языки флективные, куда включил семитские, грузинский и французский языки. Его брат Август-Вильгельм Шлегель (1767-1845) переработал эту классификацию и выделил три класса языков: языки без грамматической структуры, языки аффиксирующие и языки флективные. Отталкиваясь от структуры флективных языков, он пришел к выводу, что китайский и языки Индокитая необходимо выделить в особую группу, так как в этих языках флексия отсутствует, а грамматические отношения выражаются с помощью порядка слов. Августу Шлегелю принадлежит также деление языков на более ранние -синтетические - и более поздние - аналитические.

Соглашаясь в целом с типологической классификацией А. Шлегеля, Вильгельм фон Гумбольдт (1767-1835) разделил все известные ему языки на четыре типа: изолирующие языки типа китайского, то есть языки, не имеющие словоизменительных морфем; агглютинирующие, или агглютинативные, языки типа тюркских, способные присоединять только однозначные морфемы, и флективные языки типа индоевропейских или семитских, способные присоединять многозначные морфемы. В особую, четвертую группу он выделил языки американских индейцев, в которых слова способны соединяться в особые слова-предложения. Этот тип языков он назвал инкорпорирующим.

Типологический аспект присутствует и в глоттогонической концепции Франца Боппа (1791-1867), согласно которой слова индоевропейских языков следует выводить из первичных односложных корней двух типов - глагольных (давших начало глаголам и именам) и местоименных (из которых развились местоимения и служебные части речи). Он разработал и ввел сравнительный метод в исследование языков. Несколько позднее другой немецкий языковед, представитель так называемого биологического направления в языкознании Август Шлейхер (1821-1868), сделал попытку уточнить классификацию Вильгельма фон Гумбольдта, внеся в нее частные дополнения и уточнения. Учение о языковых типах он называл морфологией, а классификацию языков, основанную на различии структуры языков, -"морфологической". Именно со Шлейхера начинается понимание агглютинации и фузии как характера аффиксации при учете поведения корней.

Позднее ученые стали рассматривать слово как структурную единицу, единство которой может иметь разный характер.

Новый аспект в теории формальных языковых типов и типологической классификации языков открыли в середине XIX в. работы Геймана Штейнталя (1823-1899), выдвинувшего формально-синтаксические признаки в качестве основы типологизации. Он обратился не к отдельным словам, а к анализу синтаксических связей между словами, расширив тем самым поле типологических наблюдений и добавив еще один типологический классификационный признак.

Продолжая линию исследований Г. Штейнталя, швейцарский языковед Франц Мистели (1841-1903) выдвинул два новых критерия типологической классификации в добавление к уже существовавшим: по месту слова в предложении и по внутренней структуре слова. Он первый разграничил корнеизолирующие языки типа китайского и основоизолирующие типа индонезийского языка.

И.А. Бодуэн де Куртенэ (1845-1929), противопоставляя строение слова в арио-европейских и урало-алтайских языках, искал "цемент склейки" у "цельного слова" в этих языках [Бодуэн де Куртенэ 1876, с. 322-323].

Вопрос о типологической принадлежности арабского языка

Термин "семитские языки" в научном его понимании принадлежит Шлоцеру, который верно перечислил все языки этой семьи (1781). Еще ранее в 1606 г. вышла книга Э. Гишара (Etienne Guichard "L armonie etymologique des langues"), содержавшая попытку установить и научно обосновать исконное родство древнееврейского, арабского и арамейского языков. В 1822 г. Ж.Ф. Шампольон расшифровал египетскую иероглифику, что положило начало египетской филологии. К.Р. Лепсиус в 1868 г. объединил вместе с семитскими языками в одну глоттогоническую семью египетский, кушитские и берберские языки, назвав ее семито-хамитской. Это дало начало семито-хамитской (афразийской) компаративистике.

Типологическую характеристику морфологической структуры слова в семито-хамитских языках дал немецкий ученый Г. Штейнталь в книге "Характеристика важнейших типов строя языка" (1860). Семитские и египетский языки он противопоставил всем языкам мира по наличию в них словоизменительных форм, отличных от словоизменительных форм в индоевропейских языках. Это отличие он видел в том, что индоевропейское словоизменение происходит путем чередования флексий, органически соединенных с основой, а в семитских языках -путем соединения (сложения) слов (основ) или друг с другом, или со служебными элементами, или чередованием гласных огласовок.

Наличие "внутренней флексии", многозначной аффиксации, в том числе фузионного характера и т.п. позволило ученым отнести арабский язык к языкам флективного типа (А. Шлейхер, Г. Штейнталь, Н. Финк, Ю. Липперт, К. Броккельман, И. Фюк, П.С. Кузнецов и др.). Элементы фузии в арабском языке были установлены Э. Сепиром, который охарактеризовал семитские языки как "символико - фузионные" (что по сути соответствовало традиционному определению "флективные языки"). Значительный удельный вес внутренней флексии в семитских языках, отличающий их в этом отношении от других флективных языков, был отмечен Н.В. Юшмановым и В. Скаличкой.

Все это не мешало ученым идентифицировать в семитских языках и определенные элементы агглютинации (И.М. Дьяконов, Б.А. Серебренников и др.), не изменяющие однако флективной природы арабского языка. В.П. Старинин, наоборот, признавал агглютинацию доминирующей чертой семитского слова: "во всех своих видах внутренняя флексия в семитских языках по отношению к диффиксации -явление меньшего значения и вторичное" [Старинин 1963, с. 4].

Надо сказать, что все предложенные определения типологической принадлежности арабского языка лишь отчасти соответствовали действительности, ибо обе грамматические тенденции - фузия и агглютинация - являются ведущими и определяющими в его структуре. На это впервые обратил внимание Ф.Ф. Фортунатов, который выделил семитские языки, и в частности арабский, в особый промежуточный класс и охарактеризовал их как "флективно - агглютинативные языки". Именно он определил основные типологические черты этих языков: для структуры семитского слова характерна внутренняя флексия основ, при которой корень основы не существует в языке отдельно от флективных частей таких основ (черты, сближающие семитские языки с языками флективного типа); что сопровождается самостоятельностью основы и аффиксов как частей слов, основы слов сами обозначаются как части слов и это обозначение они получают независимо от других частей слова (черты, сближающие семитские языки с языками агглютинативного типа). Тип слов в этих языках также особый -флективно-агглютинативный. Для того чтобы лучше понять, что имел ввиду Ф.Ф. Фортунатов, так определяя типологические особенности семитских языков, необходимо рассмотреть основные положения его морфологической теории.

Фортунатов выделял в языке различающиеся по значению слова полные и слова частичные, или - слова частицы. Его теория "полного" слова основана на следующем положении: "Всякий звук речи, имеющий в языке значение отдельно от других звуков, являющихся словами, есть слово... Словами являются звуки речи в их значениях... Отдельным словом... является всякий звук речи или такой комплекс звуков речи, который имеет в языке значение отдельно от других звуков речи, являющихся словами, и который притом, если это комплекс звуков, не может быть разложен на отдельные слова без изменения или без утраты значения той или другой части в этом комплексе звуков" [Фортунатов 1956, с. 132-169]. Огромное значение Ф.Ф. Фортунатов уделял форме слова: "Формой отдельных слов в собственном значении этого термина называется... способность отдельных слов выделять из

22 себя для сознания говорящего формальную и основную принадлежность слова" [Фортунатов 1956, с. 137]. Форма проявляется на каждом языковом ярусе в противопоставлениях (оппозициях) и чередованиях. Слова бывают корневыми ("не имеют никакого состава" [Фортунатов 1990, с. 67] и производными, составными. Слова второго типа состоят из частей (основы и аффикса), причем этот состав может быть двоякого рода: "части слова могут быть или частями значения слова или частями самого слова" [Фортунатов 1990, с. 64]. По положению в слове и по отношению к основе слова Ф.Ф. Фортунатов делил аффиксы производных слов на суффиксы (следуют за основой), префиксы (предшествуют основе) и инфиксы (помещаются внутри основы). По характеру отношений основы и аффикса выделяются три типа производных слов: "аффикс производного слова во всех трех типах является частью самого слова, а что касается основы производного слова, то в производных словах первого типа основа слова сама в себе не заключает значения части самого слова; между тем как в производных словах второго и третьего типов основа слова, как и аффикс, сама является частью самого слова.

Морфемный состав слова

Под словом понимается основная структурно-семантическая единица языка, служащая для именования предметов и их свойств, явлений, отношений действительности. Характерными признаками слова являются его цельность, выделимость и свободная воспроизводимость в речи. В системе языка слово противопоставлено морфеме (как единице более низкого уровня) и предложению (как единице более высокого уровня): с одной стороны, оно структурно может состоять из ряда морфем, от которых отличается самостоятельностью и свободным воспроизведением в речи, а с другой - представляет собой строительный материал для предложения, в отличие от которого не выражает сообщения.

Уже на начальных этапах развития лингвистической науки было обращено внимание на двуплановость слова. В структуре этой единицы были выделены план выражения (фонетическая и грамматическая структура) и план содержания (лексическое и грамматическое значение). В различные периоды развития языкознания и в отдельных его направлениях активнее изучался тот или иной аспект слова. В древнегреческой философии (Платон, Аристотель) основное внимание уделялось семантической стороне слова - его отношению к обозначаемому предмету и к идее о нем. Морфологический аспект был объектом внимания Варрона и особенно александрийских грамматиков. Дионисий Фракийский определял слово как "наименьшую часть связной речи", причем словообразовательные и словоизменительные категории в равной степени включались в признаки ("акциденции") частей речи. В эпоху средневековья в Европе исследовалась в основном семантическая сторона слова, его отношение к вещам и понятиям. В противоположность этому подходу арабские грамматисты детально анализировали его морфологическую структуру. Например, в 1-й половине X в. представитель багдадской филологической школы Ибн Джинни ("Особенности арабского языка") рассматривал грамматические и лексикологические вопросы связи слова и значения, словообразовательную структуру слова, значение слова и его употребление. Вопрос о связи обозначающего и обозначаемого освещался в работах Ибн Фариса. Грамматика Пор - Рояля определяла слово как ряд "членораздельных звуков, из которых люди составляют знаки для обозначения своих мыслей" и отмечала его формально-звуковую и содержательную стороны.

В XIX веке основное внимание уделялось анализу содержательной стороны слова. Большую роль в этом сыграла разработка понятия о внутренней форме слова (В. фон Гумбольдт, А.А. Потебня). Семантические процессы в слове детально исследовались Г. Паулем, М. Бреалем, М.М. Покровским. Одновременно углублялась теория грамматической формы слова. Гумбольдт положил ее в основу типологической классификации языков. В России морфология слова исследовалась А.А. Потебней и Ф.Ф. Фортунатовым, которые различали слова самостоятельные (вещественные, лексические, полные) и служебные (формальные, грамматические, частичные). Синтезируя предшествующие взгляды на слово, А. Мейе определил его как связь определенного значения с определенной совокупностью звуков, способной к определенному грамматическому употреблению, отметив, таким образом, три признака слова, но не проанализировав, однако, критерии их выделения.

Системный подход к языку поставил в изучении слова новые задачи: определение слова как единицы языка, критерии его выделения, изучение содержательной стороны слова, методов его анализа; исследование системности лексики; изучение слова в языке и речи, в тексте.

Трудность определения единых критериев выделения слова для всех языков побуждала лингвистов пересматривать взгляд на слово как основную единицу языка. При этом одни предлагали, не отказываясь от понятия "слова", не давать ему общего определения (В. Скаличка), другие считали, что понятие "слово" применимо не ко всем языкам (например, неприменимо к аморфным, полисинтетическим языкам), третьи отказывались от понятия "слова" как единицы языка (Ф. Боас).

Современные исследования подтверждают, что слово выделимо в языках разных систем, в том числе в аморфных (китайский язык: см. работы Солнцевой Н.В., Солнцева В.М.) и в полисинтетических (североамериканские, палеоазиатские языки), но при этом актуализируются различные критерии. Таким образом, слово как структурно-семантическая единица языка обладает совокупностью семантических, фонетических и грамматических признаков, специфичных для каждого языка.

Фузионность русского языка предопределяет основные признаки, основные критерии выделения слова в данном языке. Наиболее важными из них являются следующие:

1) в семантике слова нет взаимооднозначного соответствия означающего означаемому, отдельности подачи информации в составе словоформы. Семантика производного слова, как правило, фразеологична;

2) слово не всегда легко членится на морфемы. Степень членимости слов на морфемы может быть различной (насчитывается от 2 [Земская 1973, с.46] до 15 [Панов 1975, с.236-237] степеней членимости);

3) следствием "спаянности" морфем в слове является диахроническое морфемное переразложение или опрощение структуры слова;

4) при объединении в слове морфем происходит их взаимоприспособление, которое может идти различными путями.

В русском языке слово может состоять из одной или нескольких морфем. Одноморфемных единиц в русском языке немного: это "да", "нет", междометия, служебные частицы, а также несклоняемые существительные, как правило иностранного происхождения: "пальто", "кенгуру", "шимпанзе", "жюри" и т.д. Если говорить о глаголах, то они имеют, как минимум, две морфемы - корневую основу и флексию, например: нес-у, режь-#. В большинстве своем глаголы многоморфемны: по-на-вы-черк-ива-л-и\л под.

Для русского языка как языка фузионного типа характерны "сложные" или "производные" морфемы, что связано с явлением опрощения: две морфемы превращаются в неразложимый морфологически комплекс, образуя новую "общую" для бывших двух морфем "одну" морфему [Богородицкий 1939, Реформатский 1975]. Данное явление наблюдается как в именном, так и в глагольном словообразовании и затрагивает все виды морфем. Такое диахроническое морфемное переразложение является яркой срузионной чертой русского языка.

Некоторые морфемы имеют строго стандартизованное значение: оно одинаково во всех глаголах, имеющих эту морфему. Например, морфема -и в словоформе сид-и имеет стандартизованное значение. Любому глаголу она сообщает значение повелительного наклонения: пиш-и, стуч-и, перевод-и.

Морфемы, которые всегда употребляются в сопровождении других морфем и имеют стандартизованное значение, называются флексиями (окончаниями) [Панов 1966, с.68]. Мена одной флексии на другую создает формы того же слова, т.е. основное лексическое значение сохраняется, а изменяется лишь грамматическое значение. Например, в граммемах пиш-у, пиш-ешь, пиш-ет сохраняется общее лексическое значение - "процесс писания", но при этом каждая форма имеет грамматическое значение лица, отличное от других форм: флексия -у передает значение 1-го лица, -ешь - значение 2-го лица, -ет- значение 3-го лица. А, например, в граммемах пиш-у - пиш-ем так же при

Структура слова в арабском языке

Морфологическая система современного литературного арабского языка (далее: арабский язык) отличается в целом высокой степенью абстракции, что выражается в строгой четкости построения арабского слова.

Строение семитского слова (арабского в частности) существенно отличается от строения индоевропейского слова (русского в частности). С точки зрения морфологической структуры арабское слово состоит из следующих элементов:

корень, состоящий из одних согласных, не заключающий в себе никаких принадлежностей форм слов и служащий базой для образования как имен, так и глаголов. Корень является носителем основного вещественного (лексического) понятия или представления, выражаемого данным словом. Как самостоятельное слово корень не существует и выделяется лишь в сознании говорящего после сопоставления данного слова с двумя рядами форм: во-первых, с однокоренными словами, а, во-вторых, со словами, построенными по аналогичной словообразовательной или словоизменительной парадигме;

трансфиксы (диффиксы). являющиеся средством оформления именных и глагольных основ на базе общего для имен и глаголов корня, а внутри глагола - формальной принадлежностью для оформления присущих глаголу грамматических категорий (которой сопутствует в ряде случаев и аффиксация);

словоизменительные морфемы, оформляющие лексическую основу в потоке речи. Глагол в виде чистой словообразовательной основы не существует, но всегда имеет какой-либо грамматический показатель;

словопроизводственные, то есть принадлежащие словам, как отдельным знакам предметов мысли, морфемы, являющиеся согласными прибавлениями к производящей основе и изменяющие ее лексическое значение в производных от нее образованиях.

Как и в русском языке, основа арабского слова выделяется путем отделения словоизменительных аффиксов. Несмотря на это, в сопоставляемых языках есть существенные различия между корнем и основой, которые кроются в самом определении этих понятий.

В русском языке основа слова выделяется отбрасыванием словоизменительных аффиксов, т.е. окончаний. Она содержит лексическое значение слова. Если основа простая, то она состоит из одного корневого морфа, т.е. равна корню. Корень является главной и обязательной частью слова, смысловым ядром его лексического значения. Трудность обнаружения корня в русском языке связана с тем, что на протяжении веков он значительно изменялся, не имея устойчивого фонетического состава. Кроме того, в языках фузионного типа, к коим относится русский язык, выделяются "сложные" морфемы. Появление их в языке связано с явлением опрощения, когда две морфемы превращаются в неразложимый морфологически комплекс. "Например, в слове мальчик раньше было такое членение: мал -ч-ик, что было соотнесено со словом малец (при чередовании: /э/ - # и /ц/ - /ч/). В современном же русском языке связь малец - мальчик оборвалась... То же происходит и с корневыми морфемами: прежнее да-р стало дар, прежнее в-кус стало вкус "[Реформатский 1975, с. 11].

В арабском языке, как и в русском, основа может быть выделена после отбрасывания словоизменительных аффиксов; например, в слове katabtum "вы писали" легко выделяется словоизменительный аффикс -urn со значением мн.ч., м.р., 2-го лица, прошедшего времени, отбросив который можно получить основу katab-. Но помимо лексического значения, данная основа выражает и определенное грамматическое значение, а именно - прошедшее время и действительный залог (ср.: основа настоящего времени -ktub-, а основа прошедшего времени, но страдательного залога kutib-). Эта отличительная особенность основы арабского слова связана с тем, что она почти всегда разложима на состоящий из согласных корень и некорневой элемент: в данном случае корневые согласные k-b, а гласные некорневого элемента -а-а-. Семитский корень значительно более устойчив, чем индоевропейский. Семантически и фонетически консонантная часть слова (за некоторыми исключениями, которые являются регулярными) сохраняется как при словоизменении, так и при словообразовании. Три согласных компонента корня имеют единое лексическое значение, несмотря на то, что они разъединены гласными и согласными некорневого элемента. Этот некорневой остаток основы организует словообразовательный или формообразовательный состав слова. "Для одной и той же лексико-грамматической категории корень - величина переменная, а некорневой остаток основы - постоянная" [Старинин 1963, с.21]. Так, арабские слова ka:tib "пишущий", ja:lis "сидящий", da:hil "входящий" имеют общее грамматическое значение действительного причастия, которое передается одной системой гласных (-a:-i-), а отличаются друг от друга лексическим значением, представленным согласными корня (k-b, j-l-s, d-h-l).

Таким образом, особенность структуры арабского слова состоит в том, что три устойчивых согласных корня перемежаются гласными и согласными звуками некорневого остатка. При этом, лексическое значение передается корневым элементом, а грамматическое -гласными и согласными некорневого элемента.

Это дало возможность исследователям изображать структуру семитского слова при помощи условных символов. Уже более тысячи лет арабские и еврейские грамматисты, а вслед за ними европейские семитологи пользуются формулами для обозначения типов структуры слова той или иной лексико-грамматической категории. Для передачи корневого элемента арабские авторы используют согласные f, I, а европейские семитологи - q.t.l. Л.И. Жирков в 1927 г. в своей грамматике персидского языка дал самое краткое обозначение структуры семитского слова с изображением корневых согласных арабскими цифрами [Жирков 1927]. В 1928 г. Г. Бергштрессер предложил использовать для обозначения корневых согласных букву К (первую букву слова konsonant из лат. consonans "согласный") с цифровым обозначением порядка в корне . Применяется так же обозначение первого, второго и третьего согласных компонентов корня при помощи R (от французского radicale "коренной") с цифровым индексом. Но при любом обозначении корневого элемента, некорневой остаток передается при помощи обычных знаков письма в их прямом звуковом значении. Так, строение имени действующего лица будет иметь формулу fa: il, qa:til, (1)а:(2)і(3), Кіа:КгіКз, Ria:R2iR3- Например, действительные причастия ka:tib "пишущий", ra:sim "рисующий" образованы по одной модели имени действующего лица, при этом лексическое значение выражено различными корневыми согласными (k-b, r-s-m), а единое лексико-грамматическое значение - одинаковым набором гласных некорневого остатка: a:-i.

В данной работе структуры различных глагольных основ будут передаваться схематично: согласные корня будут обозначаться латинской буквой С (от англ. consonant "согласный") с нижним индексом, соответствующим порядковому номеру согласного в корне, а гласные -либо латинской буквой V (от англ. vowel "гласный"), либо, по мере необходимости, обычными графическими знаками, соответствующими прямому звуковому значению этих гласных, что оправдывается их постоянностью.

Все эти структурные формулы отражают самостоятельность корня и некорня в языковом мышлении при их сосуществовании в слове: хотя корень и огласовка не существуют отдельно друг от друга, но обязательно сосуществуют в слове, семитское языковое мышление свободно сочетает корень одного слова с огласовкою другого слова, как бы отрывая друг от друга все, что обобщается [Юшманов 1938, с.23]. Похожее высказывание находим у В.ф. Зодена: "Семитские имена и глаголы образуются из корней, которые нигде в языке не встречаются в чистом виде без каких-либо добавок, но все же представляют реальность для языкового сознания как строительные камни языка" .

С 2010 года принято отмечать День арабского языка. Началом этому послужило то, что департамент ООН по связям с общественностью предложил учредить собственный праздник для каждого из шести официальных языков организации. Эта инициатива имеет своей целью укрепление межкультурного диалога и развитие многоязычного мира. Для Дня арабского языка в международном календаре была выбрана дата 18 декабря.

Эта дата выбрана не случайно, ведь именно в этот день в 1973 году Генеральная ассамблея ООН включила арабский язык в число официальных и рабочих языков Организации объединённых наций.

Специально для «Ислам.ру» об арабском языке и его значимости рассказывает Михаил Суворов – доктор филологических наук, доцент кафедры арабской филологии Восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета

Михаил Николаевич, мы очень рады видеть Вас в редакции сайта «Ислам.ру». Хотелось бы побеседовать с Вами на такую тему, как важность арабского языка для России, в частности. Если любого мусульманина спросить, что для него значит арабский язык, он скажет, что это язык Корана, язык, на котором разговаривал Пророк Мухаммад (мир ему и благословение). Что Вы можете сказать об арабском языке?

Арабский язык – это моя профессия, поэтому не любить этот язык было бы странно. Естественно, это язык, который я очень люблю, который сопровождает меня с детства, потому что в детстве я жил с родителями в Йемене, поэтому, наверное, я выбрал специальность востоковеда-арабиста. Арабский язык для меня лично – это всё. Этот язык очень важен и для России, где проживает огромное количество мусульман, а для них арабский – это язык Корана, язык Пророка (мир ему и благословение), соответственно, настоящий мусульманин должен стремиться познать арабский язык, хотя бы в каком-то объёме. Кроме того, надо сказать, что Россия всегда поддерживала связи с разными арабскими странами, поэтому арабский язык был необходим для переводчиков, для специалистов, которые работают в арабских странах. И хотя эти связи в какой-то мере затихали в 90-е годы, но сейчас снова продолжают развиваться. Поэтому арабский язык интересен не только мусульманам.

По-Вашему, сколько процентов людей в России знают арабский язык?

Я думаю, не так много. Это связано с тем, что до перестройки (в советское время) фактически в СССР было 5 или 6 учебных заведений, где преподавался арабский язык: это Санкт-Петербургский университет, Московский университет, Баку, Ташкент и, наверное, Алма-Ата. То есть, мало было мест, где преподавали арабский язык. Я не знаю, преподавали ли язык в те времена в мечетях, я не сомневаюсь, что нет, поэтомузнающих арабский язык не так много. Но после перестройки появилось много исламских учебных заведений и не только исламских, т.е., арабский язык стали вводить в программу и в других светских вузах, где его раньше не было. Поэтому число людей, знающих его, сейчас, конечно, значительно больше.

Надо отметить, что уровень знания арабского языка в СССР был высоким. Всем известен арабско-русский словарь Баранова, которым пользуется огромное множество людей. Как я знаю, наши современные востоковеды-арабисты прекрасно владеют арабским языком, даже арабы удивляются.

Несмотря на то, что не так много было учебных заведений, где готовили людей с арабским языком, сам уровень подготовки в нихбыл очень высокий. Сейчас появилось большое число заведений, где преподают арабский язык, и я считаю, что уровень в них тоже, в основном, хороший.

Особенно в Дагестане в вузах, где преподают арабский, многие преподаватели прекрасно знают язык, у них большая практика разговора, чтения, они великолепные знатоки арабского языка.

Какие двери открываются перед тем человеком, который знает арабский язык? Что это даёт?

Я бы сказал, что есть два направления для последующей работы с арабским языком. Во-первых, это работа в арабских странах в качестве переводчика, специалиста, в дипломатическом корпусе. Язык становится популярным и можно бытьпреподавателем арабского языка, т. е., со знанием арабского языка без куска хлеба не останешься.Довольно приятно мне, что я выбрал эту профессию, ведь тогдаещё он был не таким популярным. Мало что люди знали об арабах, в частности, о мусульманской культуре не так много было известно. Сейчас мусульманская культура в России возрождается, и везде нужен арабский язык.Я считаю, что мне очень повезло с выбором языка.

Люди, изучая арабский язык в России по классическим книгам, осваивают литературный арабский язык, а когда они выезжают в арабские страны, встречаются с проблемой непонимания арабами того языка, накотором нашисоотечественники пытаютсяобщаться с ними. Наш классический язык для арабов немножко непонятен. Они удивляются, откуда наши знают такой язык.

Это очень интересный вопрос, конечно, но он стоял всегда.Мы преподаём во всех учебных заведениях литературный арабский язык, но иногда добавляем к этому курс диалекта. Например, в нашем факультете (у арабистов) преподаётся диалект Египта, потому что египетский диалект наиболее известный в настоящее время, поскольку египтяне выпускают большое количество кино-теле- продукции, так как это находит спрос во всех арабских странах. В арабских странах лучше всего знают египетский диалект, потому что смотрят египетские передачи.

Проблема, конечно, есть у переводчика, который, выучив литературный язык, попадает на арабский восток. Когда он говорит, еговсе понимают. Когда-то литературный язык был для простых людей арабов чуждым зыком, потому что они знали только диалект. Поскольку все СМИ – на литературном, то сейчас литературный язык понимает самый простой человек. Другое дело, что русскому специалисту, например, трудно понять этот диалект. Но это дело привычки. В течение короткого времени человек начинает понимать и его.

Сложно ли привыкнуть русскому человеку к буквам и звукам, которых нет в русском языке? Сложно ли их произносить?

Я бы сказал, что это минимальная проблема, с которой можно столкнуться при изучении арабского языка. Когда человек начинает изучать арабский язык, в течение месяцаон проходит алфавит и опытный преподаватель ему, как говорят, «ставит эти буквы», т. е., помогает научиться правильно их произносить. Они не такие безумные, эти звуки. Может быть, самый трудный звук это «‘ айн», гортанный звук, но, тем не менее,я не знаю, чтобы у кого-то были проблемы.

Как специалист, что вы скажете простому российскому человеку, сколько времени потребуется для того, чтобы нормально научиться разговаривать, читать, писать на арабском языке?

Это вопрос сложный. Это зависит от того, насколько регулярно человек будет заниматься.

Насколько сложен арабский язык для изучения? Английский язык легче выучить или арабский?

Сложный, пожалуй, вопрос, потому что, если, например, человек знает английский язык, в школе изучал, а потом он выбирает французский или арабский, тофранцузский освоитьлегче, так как он ближе к английскому. Но если учесть, что у человека нет никакой лингвистической базы, он знает только русский язык, и выбор стоит изучать английский или арабский, то я бы не сказал, что арабский труднее, чем английский. Например, многие вещи в арабском легче, чем в английском: например, в арабском как произносится, так и пишется, а в английском мы произносим слово, но ещё должны знать, как оно пишется. В арабском языке нет сложных временных конструкций. Во многих отношениях арабский язык даже проще, я бы сказал.

В республиках Северного Кавказа были проблемы с преподаванием арабского языка в школах. Стоит ли опасаться арабского языка? Представляет ли этот язык угрозу, чтобы его запрещать в общеобразовательных школах?

Ну, конечно же, нет. Потому что те социально-политические проблемы, которые мы можем наблюдать в этих республиках, никак не связаны с арабским языком. Это – не проблема языка. Если бы человек знал арабский язык, он самсмог былучше ознакомиться и понять, о чём ему врут. Знание дополнительного языка приноситчеловеку только пользу, вряд ли оно содержит вред. Я даже не понимаю, почему не разрешают преподавание арабского языка в школах. Можно предположить, что это не какая-то политическая проблема, может быть, это связано как-то с учебным планом. Мне трудно об этом судить.

Мне кажется, что уровень знания не только арабского языка, вообще иностранных языков в России немножко ниже среднего общемирового уровня. Зачастую бывает так, что ребёнок учится в школе 11 лет, из них 7-8 лет изучает английский язык, в вузе ещё проходит и т. д., а уровень низкий. Вы не могли призвать школьников, студентов, чтобы они больше изучали иностранные языки, и рассказать им, какие возможности перед ними открывает знание того или иного языка.

Честно говоря, мне кажется, даже призывать не надо, поскольку это для всех уже очевидно. Раньше проблема была в том, что дети учили английский язык, но никакой пользы в нём для них фактически не было. Потому что выезд зарубеж был закрыт, внутри страны англоговорящих людей практически не было. То же самое можно говорить и про арабский язык. Сейчас мир изменился. Мы ездим в другие страны, ведём с ними бизнес, занимаемся какими-то образовательными, культурными проектами. Поэтому современный человек без знания иностранного языкавряд ли сможет сделать успешную карьеру.Английский язык, поскольку он стал мировым языком, и арабский язык для мусульманских регионов стали очень важны.