Эпоха серебряного века и осип мандельштам - мандельштам - персональный уголок писателя - каталог файлов - учитель словесности

Эпохи одна от другой отличаются во времени, какстраны в пространстве, и когда говорится о нашем серебряном веке, мы предсталяем себе какое-то яркое, динамичное, сравнительно благополучное время со своим особенным ликом, резко отличающее от того, что было до, и что настало после. Эпоха серебряного века длиною от силы в четверть века простирается между временем Александра III и семнадцатым годом.

На протяжении серебряного века в нашей литературе проявило себя четыре поколения поэтов: бальмонтовское (родившиеся в 60-е и начале 70-х годов прошлого века), блоковское(родившиеся около 1880-го), гумилевское (родившиеся около 1886 г.), и, наконец,поколение, родившееся в девяностые годы: Г. Иванов, Г. Адамович, М. Цветаева, С. Есенин, В. Маяковский, О. Мандельштам и др.

В письме Мандельштамак Тынянову от 21 января 1937 года есть слова: "Вот уже четверть века, как я, мешая важное с пустяками, наплываю на русскую поэзию, но вскоре стихи мои сольются с ней, кое-что изменив в ее строении и составе”. Все исполнилось, все сбылось. Его стихов невозможно отторгнуть от полноты русской поэзии. Масштаб мандельштамовского творчества - объективно уже вне споров.

Другое дело, что всегда будут люди, которых Мандельштам просто раздражает;что же, в его мысли, в его поэзии, во всем его облике и впрямь есть нечто царапающее, задевающее за живое, принуждающее к выбору между преданностью, которая просит все, и нелюбовью, которая не примет ничего. Отнестись к нему "академически”, то есть безразлично,- не удается. Прописать бесприютную тень бесприютного поэта в ведомственном доме отечественной литературы, отнести для него нишу в пантеоне и на этом успокоиться - самая пустая затея. Уж какой там пантеон, когда у него нет простой могилы, и это очень важная черта его судьбы.

Основная часть.РОССИЯ ОСИПА МАНДЕЛЬШТАМА

1. Истоки и универсализм поэзии Мандельштама

Осип Мандельштам родился в 1891 году в еврейской семье. От матери Мандельштам унаследовал, наряду с предрасположенностью к сердечным заболеваниям и музыкальностью, обостренное чувство звуков русского языка.

Мандельштам вспоминает: "Что хотела сказать семья? Я не знаю. Она была косноязычна от рождения,- а между тем унее было что сказать. Надо мной и над многими современниками тяготеет косноязычие рождения. Мы учились не говорить, а лепетать - и, лишь прислушиваясь к нарастающему шуму века и выбеленные пеной его гребня, мы обрели язык.”

Мандельштам будучи евреем избирает быть русским поэтом - не просто "русскоязычным”, а именно русским. И это решение не такое само собой разумеющееся: начало века в России - время бурного развития еврейской литературы, как на иврите и на идише, так, отчасти, и на русском языке. Выбор сделан Мандельштамом в пользу русской поэзиии "христианской культуры”.

Мандельштам был потрясен примером Чаадаева - русского человека,

и притом человека пушкинской эпохи, то есть самой органичной эпохи русской культуры, избравшего католическую идею единства. Мандельштам угадывает в чаадаевой мысли освобождающий парадокс, родственный тем парадоксам, без которых не мог жить он сам; не вопреки своему русскому естеству, а благодаря ему, ведомый русским духовным странничеством. "Мысль Чаадаева национальна в своих истоках, и там где вливается в Рим. Только русский человек мог открыть этот запад... Туда... Чаадаев принес нравственную свободу, дар русской земли, лучший цветок, ею взращенный”,- писал Мандельштам в 1915 году в статье о Чаадаеве.

И Мандельштам пожелал"не стать, а быть русским”. Mандельштам писал: "Весь стройный мираж Петербурга был только сон, блистательный покров, накинутый над бездной, а кругом простирался хаос иудейства, не родина, не дом, не очаг, а именно хаос, незаконный утробный мир, откуда я вышел, которого я боялся, о котором я смутно догадывался и бежал,всегда бежал”.

В этом бегстве для мандельштамовской поэзии противоположение родимого и страшного "утробного мира” и "тоски по мировой культуре”.

Соединяя в себе еврейство и Россию, мандельштамовская поэзия несет в себе универсализм, соединяя в себе национальное русское православие и национальный практикуляризм евреев.

Посох мой, моя свобода -

Сердцевина бытия,

Скоро ль истиной народа

Станет истина моя?

Я земле не поклонился

Прежде, чем себя нашел;

Посох взял, развеселился

И в далекий Рим пошел.

А снега на черных пашнях

Не растают никогда,

И печаль моих домашних

Мне по-прежнему чужда.

Полный текст статьи скачивайте по ссылке, размещенной вверху страницы.

О́сип Эми́льевич Мандельшта́м (имя при рождении — Ио́сиф ; 3 (15) января1891, Варшава — 27 декабря1938, лагерный пункт Вторая речка во Владивостоке) — русскийпоэт, прозаик, эссеист, переводчик и литературный критик, один из крупнейших русских поэтовXX века.

Родился 3 января 1891г. в Варшаве в семье мастера-кожевенника, мелкого торговца. Через год семья поселяется в Павловске, затем в 1897 переезжает на жительство в Петербург. Здесь заканчивает одно из лучших петербургских учебных заведений - Тенишевское коммерческое училище, давшее ему прочные знания в гуманитарных науках, отсюда началось его увлечение поэзией, музыкой, театром (директор училища поэт-символист Вл.Гиппиус способствовал этому интересу).

В 1907 Мандельштам уезжает в Париж, слушает лекции в Сорбонне, знакомится с Н.Гумилевым. Интерес к литературе, истории, философии приводит его в Гейдельбергский университет, где он слушает лекции в течение года. Наездами бывает в Петербурге, устанавливает свои первые связи с литературной средой: прослушивает курс лекций по стихосложению на «башне» у В.Иванова.

Литературный дебют Мандельштама состоялся в 1910, когда в журнале «Аполлон» были напечатаны его пять стихотворений. В эти годы он увлекается идеями и творчеством поэтов-символистов, становится частым гостем В.Иванова, теоретика символизма, у которого собирались талантливые литераторы.

В 1911 Мандельштам поступает на историко-филологический факультет Петербургского университета, желая систематизировать свои знания. К этому времени он прочно входит в литературную среду - он принадлежит к группе акмеистов (от греческого акме - высшая степень чего-либо, цветущая сила), к организованному Н.Гумилевым «Цеху поэтов», в который входили А.Ахматова, С.Городецкий, М.Кузмин и др. Мандельштам выступает в печати не только со стихами, но и со статьями на литературные темы.

В 1913 вышла в свет первая книга стихотворений О.Мандельштама - «Камень», сразу поставившая автора в ряд значительных русских поэтов. Много выступает с чтением своих стихов в различных литературных объединениях.

В предоктябрьские годы появляются новые знакомства: М.Цветаева, М.Волошин, в доме которого в Крыму Мандельштам бывал несколько раз.

В 1918 Мандельштам живет то в Москве, то в Петрограде, потом в Тифлисе, куда приехал ненадолго и потом приезжал снова и снова. Н.Чуковский написал: «...у него никогда не было не только никакого имущества, но и постоянной оседлости - он вел бродячий образ жизни, ...я понял самую разительную его черту - безбытность. Это был человек, не создававший вокруг себя никакого быта и живущий вне всякого уклада».

1920-е были для него временем интенсивной и разнообразной литературной работы. Вышли новые поэтические сборники - «Tristia» (1922), «Вторая книга» (1923), «Стихотворения» (1928). Он продолжал публиковать статьи о литературе - сборник «О поэзии» (1928). Были изданы две книги прозы - повесть «Шум времени» (1925) и «Египетская марка» (1928). Вышли и несколько книжек для детей - «Два трамвая», «Примус» (1925), «Шары» (1926). Много времени Мандельштам отдает переводческой работе. В совершенстве владея французским, немецким и английским языком, он брался (нередко в целях заработка) за переводы прозы современных зарубежных писателей. С особой тщательностью относился к стихотворным переводам, проявляя высокое мастерство. В 1930-е, когда началась открытая травля поэта и печататься становилось все труднее, перевод оставался той отдушиной, где поэт мог сохранить себя. В эти годы он перевел десятки книг.

Осенью 1933 пишет стихотворение «Мы живем, под собою не чуя страны...», за которое в мае 1934 был арестован.

Только защита Бухарина смягчила приговор - выслали в Чердынь-на-Каме, где пробыл две недели, заболел, попал в больницу. Был отправлен в Воронеж, где работал в газетах и журналах, на радио. После окончания срока ссылки возвращается в Москву, но здесь ему жить запрещают. Живет в Калинине. Получив путевку в санаторий, уезжает с женой в Саматиху, где он был вновь арестован. Приговор - 5 лет лагерей за контрреволюционную деятельность. Этапом был отправлен на Дальний Восток. В пересыльном лагере на Второй речке (теперь в черте Владивостока) 27 декабря 1938 О.Мандельштам умер в больничном бараке в лагере.

В.Шкловский сказал о Мандельштаме: «Это был человек... странный... трудный... трогательный... и гениальный!»

Жена поэта Надежда Мандельштам и некоторые испытанные друзья поэта сохранили его стихи, которые в 1960-е появилась возможность опубликовать. Сейчас изданы все произведения О.Мандельштама.

Авторитетные издания сочинений О. Э. Мандельштама

• Мандельштам О. Э. Собрание сочинений в трёх томах. Вступительные статьи проф. Кларенса Брауна, проф. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. — Washington: Inter-Language Literary Associates/Международное Литературное Содружество, 1967. Четвёртый, дополнительный том: Мандельштам, Осип. Собрание сочинений. IV — дополнительный том. Под редакцией Г. Струве, Н. Струве и Б. Филиппова. — Paris: YMCA-Press, 1981.
• Мандельштам О. Э. Камень / Изд. подгот. Л. Я. Гинзбург, А. Г. Мец, С. В. Василенко, Ю. Л. Фрейдин. — М.: Наука, 1991. — 400 с. (Литературные памятники)
• Мандельштам О. Э. Собрание сочинений в четырёх томах. Изд-во «Арт-Бизнес-Центр», 1993—1999 гг. Подготовлено Мандельштамовским обществом.
• Мандельштам О. Э. Полное собрание стихотворений. (Новая библиотека поэта) / Вступительные статьи М. Л. Гаспарова и А. Г. Меца. Составление, подготовка текста и примечания А. Г. Меца. — СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 1997. — 718 с.
• Мандельштам О. Э. Стихотворения. Проза / Сост., вступ. статья и коммент. М. Л. Гаспарова. — М.: АСТ; Харьков: Фолио, 2001. — 736 с.
• Мандельштам О. Э. Полное собрание сочинений и писем. В 3 т. М.: Прогресс-Плеяда, 2009—2011.
  • Т. 1. Стихотворения. / Вступ. ст. Вяч. Вс. Иванова, подг. текста и комм. А. Г. Меца. 2009. 808 стр.
  • Т. 2. Проза. / Сост. А. Г. Мец. 2010. 760 стр.
  • Т. 3. Проза. Письма. / Сост. А. Г. Мец. 2011. 944 стр.

Эпохи одна от другой отличаются во времени, как страны в пространстве, и когда речь идет о нашем “серебряном веке”, мы представляем себе какое-то яркое, динамичное, сравнительно благополучное время со своим особенным ликом, резко отличающееся от того, что было до и что наступило после. Эпоха “серебряного века” простирается между временем Александра III и 1917 годом.

На протяжении “серебряного века” в нашей литературе проявили себя четыре поколения поэтов: бальмонтовское (родившиеся в 60-е и начале 70-х годов XIX века), блоковское (родившиеся около 1880-го), гумилевское (родившиеся около 1886 г.), и, наконец, поколение, родившееся в девяностые годы: Г. Адамович, М. Цветаева, С. Есенин, В. Маяковский, О. Мандельштам и другие. В письме Мандельштама к Тынянову от 21 января 1937 года есть слова: “Вот уже четверть века, как я, мешая важное с пустяками, наплываю на русскую поэзию, но вскоре стихи мои сольются с ней, кое-что изменив в ее строении и составе”. Все исполнилось, все сбылось. Его стихи невозможно отторгнуть от полноты русской поэзии.

Конечно, всегда найдутся люди, которых Мандельштам просто раздражает. Что же, в его мысли, в его поэзии, во всем его облике и впрямь есть нечто царапающее, задевающее за живое, принуждающее к выбору между преданностью, которая простит все, и нелюбовью, которая не примет ничего. Но отнестись к нему безразлично невозможно. “Прописать бесприютную тень бесприютного поэта в ведомственном доме отечественной литературы, отвести для него нишу в пантеоне и на этом успокоиться – самая пустая затея. Уж какой там пантеон, когда у него нет простой могилы, и это очень важная черта его судьбы”, – писал С. Аверинцев.

В мир русской литературы Мандельштама ввел его учитель Вл. Гиппиус, один из поэтов, тесно связанных с ранним русским декадентством. Поэтому ранние произведения Мандельштама написаны под влиянием поэзии символизма. Для этого этапа творчества было характерно представление поэта о Вселенной как о “мировой туманной боли”, “бедной земле”. Однако уже в стихотворениях той поры чувствовалось мастерство молодого поэта, умение владеть поэтическим словом, использовать широкие музыкальные возможности русского стиха, особенно ямба.

Первая русская революция и события, сопутствующие ей, для мандельштамовского поколения совпали со вступлением в жизнь. В тот период Мандельштама заинтересовала политика, но тогда, на переломе от отрочества к юности, он оставил политику ради поэзии.

В творчестве Мандельштама характерно преобладание над техникой, над образностью принципа аскетической сдержанности. У него преобладают рифмы “бедные”, часто глагольные или грамматические, создающие ощущение красоты и прозрачности:

Никто тебя не проведет По зеленеющим долинам, И рокотаньем соловьиным Никто тебя не позовет…

Все это сделано для того, чтобы рифма как таковая не застилала собой чего-то важного, что стремится донести до читателя поэт. В лексике ценится не столько богатство, сколько жесткий отбор.

У Мандельштама нет ни разгула изысканных архаизмов, как у Вячеслава Иванова, ни нагнетания вульгаризмов, как у Маяковского, ни обилия неологизмов, как у Цветаевой, ни наплыва бытовых оборотов и словечек, как у Пастернака.

Есть целомудренные чары
Высокий лад, глубокий мир,
Далеко от эфирных лир
Мной установленные лары.
У тщательно обмытых ниш
В часы внимательных закатов
Я слушаю моих пенатов
Всегда восторженную тишь.

Начало первой мировой войны – рубеж времен:

Век мой, зверь мой, кто сумеет
Заглянуть в твои зрачки
И своею кровью склеит
Двух столетий позвонки?

Для Мандельштама – это время окончательного прощания с Россией Александра (Александра III и Александра Пушкина), Россией европейской, классической. Он прощается со старым миром по-своему, перебирая старые мотивы, приводя их в порядок:

В белом раю лежит богатырь: Пахарь войны, пожилой мужик. В серых глазах мировая ширь: Великорусский державный лик.

Только святые умеют так
В благоуханном гробу лежать:
Выпростав руки, блаженства в знак,
Славу и покой вкушать.
Разве Россия не белый рай
И не веселые наши сны?
Радуйся,ратник, не умирай:
Внуки и правнуки спасены!Самым значительным из откликов Мандельштама на революцию 1917 года стало стихотворение “Сумерки свободы”. Его очень трудно подвести под стандартные рамки “принятия” или “непринятия”, но в нем отчетливо звучит тема отчаяния и призыв “мужаться” – ведь происходящее в России “огромно” и оно требует степени мужества, которая была бы пропорциональна этой огромности. “Идеал совершенной мужественности подготовлен стилем и практическими требованиями нашей эпохи. Все стало тяжелее и громаднее, потому и человек должен стать тверже…”, – писал Мандельштам в 1922 году в брошюре “О природе слова”.

Начало 20-х годов явилось для поэта периодом подъема его мысли и творческого вдохновения, но эмоциональный фон подъема, который звучит в стихотворениях той поры, соединяется с чувством обреченности и физической болью тягот.

Нельзя дышать, и твердь кишит червями,
И ни одна звезда не говорит…

В стихах 20-х и 30-х годов Мандельштам активизирует диалог с собственным временем, в них особое значение приобретает социальное начало, открытость авторского голоса. Сверхличной темой становится то, что происходит со страной, с народом.

У Мандельштама нет каких-то особенно филантропических тем; но ведь и Пушкин не был сентиментальным моралистом, когда подвел итоги своих поэтических заслуг в строке: “И милость к падшим призывал”. Дело не в морали, дело

в поэзии. Согласно пушкинской вере, унаследованной Мандельштамом, поэзия не может дышать воздухом казней. Заступаясь за приговоренных к смерти, поэт не знал, что вскоре заступничество понадобится ему самому. Свои собственные злоключения, свою судьбу поэт принял с внутренним согласием на жертву:

А мог бы жизнь просвистать скворцом,
Заесть ореховым пирогом,
Да, видно, нельзя никак…
“Мы живем, под собою не чуя страны…”

В русской литературе не раз случались драматические противостояния между поэтом и властью. Размышляя о судьбах писателей, Герцен писал в 1851 году: “Ужасная, черная судьба выпадает у нас на долю всякого, кто осмелится поднять голову выше уровня, начертанного императорским скипетром… История нашей литературы – или мартиролог, или реестр каторги…”.

Что же изменилось в XX веке? Да ничего. История повторяется: трагически складываются судьбы Цветаевой, Ахматовой, Платонова, Булгакова, Пастернака… Это далеко не полный перечень писателей, чья судьба зависела от вождей. В этот длинный список входит и имя О. Э. Мандельштама. Его противоборство с властью началось рано, хотя он, как и Блок, услышав музыку революции, вначале принял ее.

В 1922 г. на Лубянку угодил брат поэта Александр. Осип заступился за брата, встретившись с самим “железным Феликсом”. С этого времени и начались его неприятности.

Уже к 1923 г. его имя было вычеркнуто из списков сотрудников всех журналов. Мандельштам знал, что каждая его строка, каждое его сочинение внимательно прочитываются. Тем не менее в 1933 г. он пишет памфлет, направленный против “отца народов”. Б. Пастернак, вспоминая то время, писал о стихотворении, прочитанном ему Мандельштамом.

На вопрос “Кто-нибудь, кроме меня, знает эти стихи?” Мандельштам отвечал, что читал их одной женщине. Пастернак посоветовал уничтожить их немедленно. Поэт не обещал, и… 30 мая 1934 г. был арестован. Ордер на арест был подписан самим Ягодой. Вот строки из этой эпиграммы:

Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны.
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.

За автором этих строк явились ночью трое с понятыми. На Лубянке пытали ночными допросами, яркой лампой, соленой пищей, не давая воды. За попытку протестовать надели смирительную рубашку, отправили в карцер. Никто не сомневался, что за эти строки он поплатится жизнью, но его сослали на 3 года в глухой городок Чердынь на Каме. Много лет спустя следователь, занимавшийся реабилитацией, высказал писателю Каверину недоумение по поводу столь мягкого наказания, на что тот высказал предположение, что, вероятно, Сталин был ошеломлен прямотой Мандельштама.

Страница: [ 1 ]

С акмеистическим течением связан творческий путь Осипа Эмильевича Мандельштама (1891–1938). На первых этапах своего творческого развития Мандельштам испытывает определенное влияние символизма. Пафос его стихов раннего периода – отречение от жизни с ее конфликтами, поэтизация камерной уединенности, безрадостной и болезненной, ощущение иллюзорности происходящего, стремление уйти в сферу изначальных представлений о мире («Только детские книги читать...» и др.). Приход Мандельштама к акмеизму обусловлен требованием «прекрасной ясности» и «вечности» образов. В произведениях 1910-х годов, собранных в книге «Камень» (1913), поэт создает образ «камня», из которого он «строит» здания, «архитектуру», форму своих стихов. Для Мандельштама образцы поэтического искусства – это «архитектурно обоснованное восхождение, соответственно ярусам готического собора».

В творчестве Мандельштама (как оно определилось во 2-м издании сборника «Камень», 1916) выразилось, хотя и в иных мировоззренческих и поэтических формах, чем у Гумилева, стремление уйти от трагических бурь времени во вневременное, в цивилизации и культуры прошлых веков. Поэт создает некий вторичный мир из воспринятой им истории культуры, мир, построенный на субъективных ассоциациях, через которые он пытается выразить свое отношение к современности, произвольно группируя факты истории, идеи, литературные образы («Домби и сын», «Европа», «Я не слыхал рассказов Оссиана...»). Это была форма ухода от своего «века-властелина». От стихов «Камня» веет одиночеством, «мировой туманной болью».

Говоря об этом свойстве поэзии Мандельштама, В.М. Жирмунский писал: «Пользуясь терминологией Фридриха Шлегеля, можно назвать его стихи не поэзией жизни, а «поэзией поэзии», т.е. поэзией, имеющей своим предметом не жизнь, непосредственно воспринятую самим поэтом, а чужое художественное восприятие жизни <...> Он <...> пересказывает чужие сны, творческим синтезом воспроизводит чужое, художественно уже сложившееся восприятие жизни. Говоря его словами:

Я получил блаженное наследство –

Чужих певцов блуждающие сны...»

И далее: «Перед этим объективным миром, художественно воссозданным его воображением, поэт стоит неизменно как посторонний наблюдатель, из-за стекла смотрящий на занимательное зрелище. Для него вполне безразличны происхождение и относительная ценность воспроизводимых им художественных и поэтических культур».

В акмеизме Мандельштам занимал особую позицию. Недаром А. Блок, говоря позже об акмеистах и их эпигонах, выделил из этой среды Ахматову и Мандельштама как мастеров подлинно драматической лирики. Защищая в 1910–1916 гг. эстетические «постановления» своего «Цеха», поэт уже тогда во многом расходился с Гумилевым и Городецким. Мандельштаму был чужд ницшеанский аристократизм Гумилева, программный рационализм его романтических произведений, подчиненных заданной пафосной патетике. Иным по сравнению с Гумилевым был и путь творческого развития Мандельштама. Гумилев, не сумев «преодолеть» символизм в своем творчестве, пришел в конце творческого пути к пессимистическому и чуть ли не к мистическому мировосприятию. Драматическая напряженность лирики Мандельштама выражала стремление поэта преодолеть пессимистические настроения, состояние внутренней борьбы с собой.

В годы Первой мировой войны в поэзии Мандельштама звучат антивоенные и антицаристские мотивы («Дворцовая площадь», «Зверинец» и др.). Поэта волнуют такие вопросы, как место его лирики в революционной современности, пути обновления и перестройки языка поэзии. Обозначаются принципиальные расхождения Мандельштама с «Цехом», мир литературной элиты, продолжавшей отгораживаться от социальной действительности.

Октябрьскую революцию Мандельштам ощущает как грандиозный перелом, как исторически новую эпоху. Но характера новой жизни не принял. В его поздних стихах звучит и трагическая тема одиночества, и жизнелюбие, и стремление стать соучастником «шума времени» («Нет, никогда, ничей я не был современник...», «Стансы», «Заблудился в небе»). В области поэтики он шел от мнимой «материальности» «Камня», как писал В.М. Жирмунский, «к поэтике сложных и абстрактных иносказаний, созвучной таким явлениям позднего символизма («постсимволизма») на Западе, как поэзия Поля Валери и французских сюрреалистов...». «Только Ахматова пошла как поэт путями открытого ею нового художественного реализма, тесно связанного с традициями русской классической поэзии...».

О.Э. Мандельштам (1891-1938) — поэт «серебряного века», дав­ший определение акмеизму как «тоски по мировой культуре». Та­кое понимание акмеизма характеризует суть мировосприятия по­эта, для которого главным героем поэтических произведений становится образ времени, а самого себя Осип Мандельштам счита­ет «сыном века», который должен сохранить основы мировой куль­туры: единство и гуманистическую направленность. Особое значе­ние в поэтике О. Мандельштама имеют различные ассоциации. Например, факт своего рождения поэт воспринимает как знамение времени:

Я рожден в ночь со второго на третье Января в девяносто одном Ненадежном году — и столетья Окружают меня огнем.

Творческий путь О. Мандельштама начался с поэтического сбор­ника «Камень» (1915), включавшего стихи 1908-1915 гг. Название сборника знаменательно, так как камень — ключевое понятие в художественном мировосприятии поэта, олицетворяющий образ времени, хранитель истории:

Есть внутренности жертв, чтоб о войне гадать,

Рабы, чтобы молчать, и камни, чтобы строить!

(«Природа — тот же Рим…»)

Особенности художественного стиля О. Мандельштама — отсут­ствие ярких рифм, стремление к простоте:

Сусальным золотом горят В лесах рождественские елки;

В кустах игрушечные волки Глазами страшными глядят.

Основная тема поэтических произведений поэта — размышление над проблемами бытия, поиск «торжественной гармонии классициз­ма». Художник познает мир, также как и любой другой человек:

Я блуждал в игрушечной чаще И открыл лазоревый грот…

Неужели я настоящий И действительно смерть придет?

Множество стихотворений О. Мандельштама изображают вещ­ный, предметный мир, характерный для поэтики акмеизма («Фут­бол», «Теннис», «Кинематограф», «Казино» и др.). Большое место от­ведено в сборнике «Камень» христианским мотивам. Поэт размышляет о вечном городе — Риме («О временах простых и гру­бых…», «Поговорим о Риме…» и др.), олицетворяющем традиции античной и христианской культуры. Одна из центральных тем по­эзии О. Мандельштама — петербургская. Образ Петербурга, дан­ный уже в «Камне», раскрывается разными гранями на протяже­нии всего творческого пути поэта. Петербург — город, в котором сталкиваются разные времена, эпохи, культурные направления:

Только там, где твердь светла,

Черно-желтый лоскут злится,

Словно в воздухе струится Желчь двуглавого орла.

(«Дворцовая площадь»)

Из стихов 1916-1920 г. составлен следующий поэтический сбор­ник О. Мандельштама «Tristia» (1922), в котором желто-черные краски олицетворяют катастрофические изменения эпохи. Поэт расстается со старым миром, прежними образами, усиливается ощущение трагизма современного существования:

В Петрополе прозрачном мы умрем,

Где царствует над нами Прозерпина.

Мы в каждом вздохе смертный воздух пьем,

И каждый час нам смертная година.

Петербург становится городом смерти, в котором действуют раз­рушительные силы истории. Последний поэтический сборник Ман- делыштама вышел в 1928 г. под названием «Стихотворения». От­дельный раздел в нем составили «Стихи 1921-1925 гг.». Пытаясь восстановить утраченную связь времен, ощущая всю катастрофич­ность эпохи, О. Мандельштам пишет о своем отношении к новому миру. Мотив кризиса века связан для поэта с личной бедой:

Холодок щекочет темя,

И нельзя признаться вдруг, —

И меня срезает время,

Как скосило твой каблук…

Поэт чувствует собственную ненужность, оторванность от совре­менной действительности, приближение конца. В стихотворении «Век» (1922) он использует страшную метафору, характеризующую на­ступившую эпоху: «Век мой, зверь мой…». С 1925 г. наступает перерыв в поэтическом творчестве Мандельштама. Он работает над сборником литературно-критических статей «О поэзии» и произведением под на­званием «Четвертая проза», которое существовало в списках до 1971 г., когда было опубликовано в США. Эта проза содержит элементы испо­веди, памфлета и открытого письма, но в целом она определяет, по словам П. Нерлера, «диагноз нравственной деградации эпохи».

Последним стал цикл «Воронежские стихи», написанный во время ссылки поэта в Воронеж (1935-1937). В нем поэт выразил чувства пленника, находящегося «в размолвке с миром, с волей». В мае 1938 г. Мандельштам вновь был арестован. Жизнь поэта тра­гически оборвалась в пересыльном лагере 27 декабря 1938 г. Но он успел сказать свое последнее слово о наступающей страшной эпохе.