Значение шпеер, альберт в энциклопедии третьего рейха. Рейхсминистр вооружения и боеприпасов

Особа, приближённая к фюреру, Шпеер Альберт, был архитектором, самым влиятельным в гитлеровской Германии. Кроме этого, он был рейхсминистром вооружений и оборонной промышленности, а значит, одним из самых важных лиц в государстве.

Семья

Шпеер Альберт пошёл по стопам отца, весьма известного в стране архитектора, и сын его, тоже Альберт, продолжил семейную традицию, став, может быть, не столь именитым зодчим, но все же достаточно востребованным. В 1964 году он основал собственную архитектурную фирму во Франкфурте-на-Майне. Шпеер Альберт-сын родился уже в Третьем рейхе, в 1934 году, когда его отец в свои двадцать девять уже устоялся в профессии и в то же время ещё не потерял пассионарности. Родился сподвижник Гитлера в Манхейме, изучал архитектуру в Берлине, после чего был оставлен в родном техническом университете ассистентом.

В партию нацистов Шпеер Альберт вступил практически сразу - уже в 1931 году, стал членом нескольких комиссий, занимавшихся берлинской архитектурой, то есть сооружением штаб-квартиры для гауляйтера, а потом готовил майский съезд NSDAP 1933 года в Темпельхофе. Своей помпезной стилистикой нацисты обзавелись только благодаря Шпееру - он продуманно использовал весь свой профессиональный арсенал вплоть до световых шоу и эффектов с флагштоками. Проект обустройства участка для съезда 1934 года в Нюрнберге готовил тоже, естественно, Альберт Шпеер.

Знаменитость

Молодой человек, трудившийся с таким триумфальным успехом, привлёк внимание Гитлера почти сразу. А когда это внимание было замечено окружающими, архитектор немедленно стал знаменит. От заказов не было отбоя, должности быстро накапливались, не успевая сменять друг друга. Гитлер, видимо, сам хотел быть архитектором, но не вышло, потому и получилось, что профессия художника - его несбывшаяся мечта, а Альберт Шпеер - воспоминания о ней.

Очень быстро архитектор вошёл в ближайшее окружение фюрера. В 1937 году он уже инспектировал весь Третий рейх в своей профессиональной области. Именно его усилиями Берлин стал "столицей мира", у Гитлера на этот счёт были планы просто грандиозные. Всё это очень подробно описывается в книге, которая родилась непосредственно после Нюрнбергского процесса, в тюрьме, где провёл двадцать лет Альберт Шпеер, "Третий Рейх изнутри". Это были исключительно интересные политические воспоминания.

До войны

Однако до того времени, когда вышла книга Альберта Шпеера, было ещё очень далеко. Архитектор вдохновенно проектировал стадионы, госучреждения, дворцы, мосты, монументы и целые города Германии. А Гитлер подавал ему идеи для воплощения, которые сам Шпеер очень хвалил (надо сказать, не все с ним соглашались в оценках, но Шпеер не мстил - ни тогда, ни впоследствии). Это был (да и есть) самый известный архитектор века. Правда, после него не осталось ни одного здания - только несколько фонарей и лес на окраине столицы.

Другие архитекторы считали этот стиль позавчерашним веком смешной и нелепой сентиментальности. Однако жарких споров не наблюдалось. Дело в том, что у Гитлера авторитет был непререкаемый, хотя и не получилось у него окончить Академию художеств. А Шпеер получил целых три высших профессиональных образования. Как с ними спорить? Все видели, что диктатор долгими часами мог смотреть, как работает его протеже, изучать макеты, рабочие наброски и всё остальное, чего касались руки мастера. А в 1938 году Гитлер вручил Шпееру партийный значок - золотой.

Война

Вторая мировая война принесла архитектору несколько десятков всевозможных должностей. В 1941-м стал депутатствовать в Рейхстаге, а в 1942-м поднялся на серьёзнейшую правительственную должность министра военной оборонной промышленности. Кроме того, он - член ЦК по планированию военных поставок, главный инспектор по энергетике и водным ресурсам, технолог партии нацистов и руководитель организации Тодта.

Очень важный человек в рейхе. И успешный. Всегда и во всём добивался самых высоких результатов. Может быть, именно поэтому его имя нашли в списках, составленных неудачливыми заговорщиками, планировавшими покушение на Гитлера. Они зарезервировали для Шпеера место рейхсканцлера в новом правительстве. Правда, Шпеер отрицал всяческие связи с этими людьми, и, что удивительно, ему поверили. Он вообще всегда позволял себе много, даже прямое неподчинение фюреру. В конце войны тактика "выжженной земли" не была приведена в действие из-за того, что Шпеер саботировал этот приказ, и вся немецкая инфраструктура, которая уцелела после советских и английских бомб, была сохранена.

Выводы

А вот выводы этот талантливый, смелый и умный человек сделал неправильные. Причём настолько неправильные, что впору засомневаться в его уме и таланте. Смелости, правда, не отнять. После поражения в войне Германии пришел конец, решил Альберт Шпеер. И его битва закончилась, потому что фюрер был гениален, а германский народ оказался недостоин такого предводителя.

В 1946 году Альберта, как и других оставшихся и сложивших оружие, судил Нюрнбергский трибунал. Свою вину он признал, чего не сделал почти никто из сидящих на той скамье. Более того, он сказал, что этот суд необходим, поскольку авторитарная система всех наделяет ответственностью.

Ложь

Вместе с тем он полностью отрицал собственное участие в политике и уверял собравшуюся публику в том, что занимался только экономической и технической деятельностью, а также архитектурой. Во всём обвинил газеты, Геббельса и его информационную войну. Однако с Гиммлером был близок по службе, причём очень близок. Занимаясь обороной и день ото дня повышая производительность труда, он хорошо знал, за чей счёт она поднимается.

На предприятиях трудились рабы из концлагерей, бывшие люди, за жизнь которых никто не давал и медного гроша. Однако в жестокости обращения с ними он тоже не сознался. Хитрил Альберт Шпеер, и его "битва с правдой", как назвала психобиографию о нём Гитта Серени, именно поэтому потерпела поражение. В преступлениях против человечества его всё-таки обвинили. Освобождён он был только в 1964 году. А в 1970-м уже начали переводить на другие языки его книги. Альберт Шпеер ещё раз сумел вкусить мировую славу. Умер он в 1981-м, в Лондоне, по одним сведениям - в госпитале, по другим - находясь в отеле с любовницей.

Личность

Историки по сей день спорят о вине или невиновности Альберта Шпеера. Документы, поднятые из архивов, утверждают, что не знать о преступлениях в тех же концлагерях он просто не мог. Однако биографы упорствуют в мнении, что позиция их героя не была однозначной, поскольку загруженность работой была абсолютной, а преданность Гитлеру - просто слепой.

Осведомлённость Шпеера доказал ещё Нюрнберг, а вот о степени причастности можно только гадать. Мнения явно контрастны, потому большинство людей просто читают книгу Шпеера, местами с ним соглашаясь, местами - нет. Министр вооружений был бы доволен, потому что равнодушен не оставался никто. Впрочем, он даже на том суде не просил для себя милости.

По страницам

Если читать книгу Шпеера внимательно, непременно станет ясна и степень его знания о преступлениях нацизма, и степень его участия. Начать нужно даже не с переезда под одну крышу с фюрером, а с более поздних событий, с ноября 1938-го, когда описывается скорбный день девятого числа, сменивший "Хрустальную ночь". Шпеер ехал на работу, смотрел на расколоченные витрины еврейских магазинчиков и политые кровью улицы, но особого значения увиденному не придал. Потом было много подробно описанной работы (книга написана на основании дневниковых записей), а потом Гитлер эдак махнул рукой: ох уж этот Геббельс, снова, дескать, перегнул палку.

Кстати, постоянная и жгучая гитлеровская ненависть к евреям не казалась Шпееру недопустимой, он, как оказалось, просто не принимал её всерьёз. Холокост был неочевиден. Нацисты, к слову, ни одного документа с прямым текстом о геноциде нам не оставили. Его назвали замечательно и практически безобидно: "окончательное решение еврейского вопроса". Любимчик Гитлера, встречавшийся с ним каждый день, обсуждавший с ним свои проекты и бывший постоянно в курсе всех его планов, мог ли не знать и не понимать, что всё это значило? Не мог не знать. А вот дистанцироваться от знания - сумел.

Созидание или разрушение?

В ещё мирное время создавался проект новой столицы мира - Берлина. Воплощение задуманного должно было состояться в 1950 году. Это очень короткий срок для столь масштабного строительства. Но и Гитлер, и Шпеер претворяли в жизнь эти планы буквально с одержимостью, хотя сам Шпеер с началом войны и предложил заморозить стройку. Но фюрер не согласился. Здесь всё было всерьёз, всё самое лучшее, самое высокое, самое громадное. Размах зашкаливал. Однако где было брать рабочую силу для этого проекта вселенского масштаба? Концлагеря появились уже в 1933-м. Выход был найден. После 1943 года Шпеер вооружениями уже почти не занимался - ему удалось так хорошо наладить производство, что процесс шёл сам.

Единственное место, которому он уделял постоянное внимание, находилось под землёй. Ракеты. Чуть ли не космос. Там он бывал почти каждый день. Что представляли собой эти производства - мы знаем, документальное кино смотрели. Восемнадцатичасовой рабочий день, минимум еды, человек работоспособен пару недель, потом умирает. Что видел во время этих посещений Шпеер? Трупы штабелями - наверняка, ведь их вывозили не чаще чем раз в сутки. А ещё на суде Кальтенбруннер подтвердил высказывание Шпеера о том, что технический прогресс - это совершенствование орудий производства плюс совершенствование человеческой породы. Теперь пазл сложился.

Шпеер, Альберт (Speer), (1905-1981), придворный архитектор Гитлера. Родился 15 марта 1905 в Манхейме. Изучал архитектуру, был ассистентом в Берлинском техническом институте. В 1931 вступил в НСДАП, а в 1932 - в СС. Состоял членом нескольких второстепенных архитектурных комиссий по сооружению штаб-квартиры гауляйтера Берлина, затем ему было поручено техническое обеспечение гигантского партийного съезда в Темпельхофе 1 мая 1933. Мастерское использование Шпеером быстро сооружаемых флагштоков и необычных световых эффектов придало нацистским массовым сборищам особый помпезный стиль. В 1934 ему поручили разработать проект обустройства участка для партийных съездов в Нюрнберге
Успехи Шпеера, которому еще не было и тридцати, привлекли внимание Гитлера. Вслед за вниманием посыпались должности и заказы. Фюрер, будучи сам несостоявшимся архитектором, видел в Шпеере воплощение собственных юношеских мечтаний. Он приблизил к себе способного архитектора, назначил его руководителем отдела Германского трудового фронта и ввел в штаб своего заместителя. В 1937 Шпеер стал Главным инспектором рейха по архитектуре, получив задание "вновь сделать Берлин настоящей и истинной столицей Германского рейха". Воплощая грандиозные замыслы Гитлера, Шпеер неутомимо работал: проектировал государственные учреждения, стадионы, дворцы, монументы и целые сверхгорода для будущей Великой Германии. Шпеер открыто выражал восхищение идеями своего патрона, которые другие архитекторы называли "безумной сентиментальностью", годной для прошлого века. Несостоявшийся студент Академии художеств, Гитлер часами стоял прикованный к наброскам и макетам Шпеера. В 1938 он вручил ему Золотой партийный значок.
Шпеер продолжал свою работу и после начала 2-й мировой войны. В 1941 он был избран депутатом рейхстага. В следующем году его назначили на важный пост в министерство вооружения и военной промышленности вместо погибшего в авиационной катастрофе Фрица Тодта. С этого момента Шпеер полностью переключился с архитектуры на военную промышленность. Он также занимал множество других важных постов: член центральной плановой комиссии, Генеральный инспектор водных ресурсов и энергетики, директор организации Тодта, руководитель Национал-социалистического корпуса водителей и начальник главного партийного технологического управления. Некоторое время он считался вторым наиболее важным человеком в Третьем рейхе и безусловным диктатором германской военной промышленности. Он достигал необыкновенных производственных результатов, несмотря на противодействие со стороны других нацистских руководителей и невзирая на тяжелые потери от бомбежек союзников. Шпеер косвенно был осведомлен о готовящемся покушении на Гитлера, но никогда не был тесно связан с Июльским заговором 1944. В последние недели войны он оказал сопротивление приказам Гитлера проводить политику "выжженной земли", сеять хаос и разрушения, лишь только потому, что германский народ оказался недостойным гения своего фюрера.
Представ перед Международным военным трибуналом в Нюрнберге в 1946, Шпеер оказался единственным из обвиняемых, признавшим свою вину за преступления Третьего рейха. "Этот суд необходим, - заявил он. - В авторитарной системе за такие ужасные преступления все несут общую ответственность". Любопытны его признания: "Мне кажется, что если бы у Гитлера мог когда-либо быть друг, этим другом был бы я". В своих показаниях Шпеер утверждал, что его деятельность была "технологической и экономической", а не политической, что он был лишь архитектором, и все, что ему было известно о происходящем, это то, что он мог прочитать в газетах. Он признавал, что отвергал жестокость не в силу гуманности, а с практической точки зрения, поскольку излишняя жестокость была бы помехой в его усилиях увеличить производство. Трибунал ограничился тем, что признал "соучастие" Шпеера в программе использования подневольного труда: "В качестве смягчающего обстоятельства, следует признать то, что... на заключительных этапах войны он был одним из немногих, кто имел смелость сказать Гитлеру, что война проиграна и нужно сделать шаги по предотвращению бессмысленных разрушений промышленных предприятий". Шпеер был признан виновным по пункту 3 (военные преступления) и пункту 4 (преступления против человечности). 1 октября 1946 он был приговорен к 20 годам заключения в берлинской тюрьме Шпандау. Освободился в 1966.
В 1970 Шпеер опубликовал книгу "Внутри Третьего рейха", которая получила всемирную известность. Первые наброски он сделал еще находясь в Шпандау, тайно вынося по кусочку, и затем собрал материал в книгу. Эту книгу признали самыми выдающимися политическими мемуарами всех времен. Книга демонстрирует, каким образом неограниченная власть Гитлера смогла сочетаться с новым механизмом, обеспеченным современной технологией. Шпеер пишет, что Третий рейх на самом деле был весьма далек от монолитного тоталитарного государства, а был лишь раздробленным феодальным княжеством, контролируемым местными политиками, такими как циничный министр пропаганды д-р Геббельс, бесцветный шеф CC Гиммлер и глава Люфтваффе Геринг. Каждый отстаивал собственные личные интересы и стремился к собственной выгоде, не заботясь о том, какой ценой дается война. Шпеер настаивал на том, что он лично не принимал участия в тех ужасах, которым способствовала его деятельность. Он признавал, что заключил договор с дьяволом и понял слишком поздно смысл своего договора.

Использован материал Энциклопедии Третьего рейха -

ШПЕЕР (Sрееr) Альберт (19.03. 1905, Мангейм - 01.09. 1981, Лондон) Государственный деятель, архитектор. Сын известного архитектора. В 1923 поступил в Высшее техническое училище в Карлсруэ, весной 1924 перевелся в Мюнхен, а осенью 1925 в высшее техническое училище в Берлине-Шарлоттенбурге. Летом 1927 получил диплом архитектора, оставшись в училище ассистентом у профессора Тессенова. В январе 1931 вступил в НСДАП (партбилет № 474481). 01.03. 1931 вступил в СА и Национал-социалистический автомобильный корпус (НСКК). В 1931 был привлечен К. Ханке к оформлению здания местного комитета НСДАП. В 1932 руководил перестройкой здания Берлинской окружной партийной организации. После прихода нацистов к власти в 1933 Шпееру была поручена Ханке и Й. Геббельсом перестройка здания Имперского министерства народного просвещения и пропаганды, одновременно составил план декораций для грандиозной манифестации 01.05. 1933. Взлет Шпеера начался, когда А. Гитлер одобрил его проект оформления партийного съезда в Нюрнберге в 1933. После этого Гитлер поручил Шпееру перестройку своей берлинской резиденции. Это ввело Шпеера в ближайшее окружение Гитлера. С этого момента Шпеер стал считаться "личным архитектором фюрера", и ему стали поступать престижные заказы: перестройка резиденции Г. Геринга, разработка различных проектов. После смерти 21.01. 1934 наиболее любимого архитектора Гитлера П. Троocта Шпеер занял совершенно исключительное положение при фюрере. В начале 1934 Шпееру было поручено создание в Нюрнберге грандиозной трибуны для партийных митингов (390 метров длиной и 24 высотой). Одновременно Шпеер за организацию массовых манифестаций был назначен начальником отдела в штабе заместителя фюрера. С 30.01. 1934 начальник отдела "Эстетика труда" в организации "Сила через радость". Автор проектов новых заводских зданий, мебели, интерьера. Выступил инициатором проведения ночных торжественных шествий. В 1934 разработал проект грандиозного "Партийного форума" в Нюрнберге ("Гран-при" Всемирной выставки в Париже, 1937). Летом 1936 Шпееру лично Гитлером была поручена разработка планов перестройки Берлина в нацистском духе, и в 1937 он был назначен на специально для него введенную должность генерального уполномоченного по строительству новой столицы рейха. Став одним из самых близких к Гитлеру человеком, постоянно сопровождал его в поездках. Фактически с 1934 Шпеер был автором и руководителем практически всех важнейших перестороек германской столицы, кроме того. Шпеер прославился среди нацистского руководства тем, что умел так поставить дело, что завершал строительство в рекордно короткие и практически невозможные сроки. С августа 1941 депутат Рейхстага от Западного Берлина. После начала войны Шпееру было поручено руководство строительством для военных нужд, возглавив штаб строительных работ "Шпеер". 09.02. 1942 после гибели Ф. Тодта Шпеер был назначен имперским министром вооружений и боеприпасов. За короткое время Шпееру удалось резко увеличить производительность германкой промышленности, мобилизовав ее на производство вооружений. Пользуясь неизменной поддержкой Гитлера, Шпеер сконцентрировал в своих руках руководство практически всей промышленностью Германии. 02.03. 1943 министерство было переименовано к Имперское министерство военной промышленности с одновременным значительным расширением его компетениии. Фактически Шпеер стал диктатором военной экономики, сведя на нет влияние Имперского министерства экономики, Управления по 4-летнему плану и др. Предпринимал попытки усиления роли имперского кабинета за счет партии, но это встретило как возражение Гитлера, так и крупные разногласия Шпеера с высшим руководством НСДАП и гаулейтерами. Тем не менее, Шпеер добился запрещения М. Борману вмешиваться в кадровую политику министерства. В июле 1943 получил полный контроль над новой программой кораблестроения. После событий 20.07. 1944 вмешательство партийных органов и СС в действия Шпеера вновь усилилось, кроме того, отношения между Шпеером и Гитлером стали более прохладными. В 1945 авторитет Шпеера у Гитлера окончательно пошатнулся, и стало ясно, что вскоре Шпеер будет заменен новым фаворитом Гитлера О. Зауром. Кроме того, ситуация осложнилась тем, что Шпеер распорядился не уничтожать при отступлении заводы, на чем настаивал Гитлер. После смерти Гитлера сохранил свой пост в правительстве К. Деница, кроме того, ему было подчинено и Министерство экономики. 23 мая вместе с другими министрами нового правительства арестован американскими войсками. В качестве главного военного преступника привлечен к суду Международного военного трибунала е Нюрнберге. Приговорен к 20 годам тюремного заключения. Содержался в тюрьме Шпандау. 01.10. 1966 по окончании срока заключения освобожден, Автор мемуаров.

Использованы материалы кн.: Залесский К.А. Кто был кто в Третьем рейхе. Биографический энциклопедический словарь. М., 2003

Д аже став известным архитектором, Шпеер-младший оставался сыном «того самого» Шпеера. Когда совпали не только имена, но и профессии, сравнений с родителем не избежать. К тому же, и дед, и прадед в семье Шпеер также были архитекторами - такая вот преемственность поколений.

Однако кажется, Шпеер выбрал профессию архитектора не по семейной традиции, а, скорее, вопреки ей, в абсолютной уверенности, что это - то, чем он хочет заниматься всю жизнь. И понимая, что одним из главных испытаний станут бесконечные сравнения с отцом.

После Нюрнбергского процесса Шпеер-старший попал в тюрьму Шпандау. Оттуда он писал , что сын Альберт хотел стать архитектором еще в школе. Так и произошло.

Когда в 60-х молодой Шпеер открыл архитектурное бюро во Франкфурте, его отец все еще сидел в тюрьме. Компания занимала квартиру, и чтобы убедить иностранных партнеров, приходилось звать друзей и изображать большой офис.

Шпеер придумал себе подпись - такую, которая сильно отличается от подписи отца. От старшего Шпеера он никогда не отрекался, говоря, что он военный преступник, но все-таки отец.

В 70-х бюро Шпеера-сынв стало международным - он работает в странах Африки и Азии, проектирует в родном Франкфурте-Майне. Казахстан, Непал, Ливия, Китай, Ганновер, Мюнхен, Франкфурт… Один из последних проектов - объекты к чемпионату мира в Катаре.

Как повлияла жизнь отца на сына - сказать трудно. Но их архитектурная судьба была разной. Снос зданий, чтобы построить новый Берлин, бараки для рабочих, перестройка стадиона Цеппелинфельд - у Шпеера-отца. Экологичные города, много «воздуха» - у сына.

Был ли виноват Шпеер-отец в преступлениях нацистской Германии? Тут мнения историков расходятся. Не знать о них он не мог, однако и биограф Шпеера, и многие другие считают, что во всем виновато слепое доверие Гитлеру и загруженность работой. Он не был ни политиком, ни военным. Однако именно Шпеера Гитлер назначил министром вооружений - и именно это сыграло далеко не в его пользу на Нюрнбергском процессе.

По воспоминаниям, на суде он молчал, не прося ни о помиловании, ни о казни. Его приговорили к двадцати годам тюрьмы - из Шпандау он вышел только в 1966 году. Все прошения о помиловании, которые подавала семья, были отклонены.

В тюрьме личный архитектор Гитлера писал книгу воспоминаний, где представлял себя интеллектуалом, который не хотел знать о преступном режиме и просто исполнял свой долг. В 1981 году Шпеера-старшего не стало.

Спустя 36 лет умер и его сын, который даже после смерти на 83-м году остался «младшим». Это, впрочем, никак не умаляет его талант.

Личность Альберта Шпеера долгие годы была предметом спора историков. Найденные в последние десятилетия документы подтверждают, что Шпеер не мог не знать о преступлениях нацистского режима, на который работал. В то же время биограф Шпеера и ряд других историков оправдывают его неоднозначную позицию сильной загруженностью работой и слепой преданностью Гитлеру. Осведомленность Шпеера в нацистких преступлениях доказана; степень причастности до сих пор в точности неизвестна. Учитывая такой контраст мнений, основой этого материала стала история, вызвавшая столько споров - та, которую рассказал сам Шпеер.

Осенью 1946 года подходил в концу Нюрнбергский процесс. Союзники во главе с американцами судили верхушку гитлеровской Германии. По итогам процесса половина была приговорена к казни через повешение, троих помиловали, прочие получили тюремные сроки. Большая часть приговоренных просила о помиловании или замене казни тюрьмой; одним из немногих, кто промолчал, был министр вооружений Альберт Шпеер.

В отличие от своих соседей по скамье подсудимых Шпеер был ни политиком, ни даже военным. Тем не менее, с тридцатых годов и до конца войны этот человек входил в самый близкий круг Гитлера и сделал головокружительную карьеру, на время войны став одним из ключевых людей в судьбе Германии. Вообще говоря, Альберт Шпеер был архитектором. Пожалуй, самым известным архитектором XX века, после которого не осталось ни одного здания - только лес на окраине Берлина и десяток уличных фонарей.

Ниже я расскажу невероятную историю этого человека, в основном опираясь на его собственные мемуары и дневники. Безусловно, стопроцентной объективности ожидать нет смысла. Однако во всех изобличениях Шпеера речь идет не столько о его работе, сколько о его осведомленности в нацистких преступлениях. Ее я тоже коснусь, но, забегая вперед, скажу, что чистую правду об этом мы уже никогда не узнаем.

Альберт и Адольф

Альберт Шпеер родился в 1905 году и принадлежал одной из самых влиятельных семей города Мангейм. Он с волнением наблюдал за новинками технического прогресса и уже в ранние годы не ограничивался детским восхищением - при виде огромных цеппелинов он первым делом думал, что такие махины могут легко загореться. Собственно, так и случалось, поэтому дирижабли быстро сняли с вооружения. В 17 лет Шпеер познакомился со своей будущей женой и уже тогда было ясно, что парень растет ответственный. Вместо бухла и телочек Альберт предпочитал горные походы и греблю на байдарках. В школе он был отличником, особо угорая по математике. Однако дед и отец Шпеера были архитекторами, поэтому когда встал вопрос о выборе профессии, он решил не выпендриваться и пошел по их пути. В 1925 году Шпеер уехал изучать архитектуру в Берлин. Тогда же вышел из тюрьмы, отмотав срок за государственную измену, Адольф Гитлер.

Германия в начале века, до мировых войн. Было хорошо!

Политика Шпеера не интересовала, но в начале 30-х друзья затащили его на выступление Гитлера перед берлинскими студентами. Встреча проходила в одной из пивных; речи Гитлера встречали настолько восторженно, что прочим оппонентам не давали даже выступить. По словам Шпеера, тот шел на то выступление без особого интереса, но уже на месте все изменилось. «Казалось, он откровенно делится тревогами о будущем. Его ирония смягчалась легким юмором, южно-немецкое обаяние напоминало мне о родных местах, - вспоминал Шпеер спустя годы. - Первоначальная застенчивость Гитлера исчезла; теперь время от времени повышал голос; он убеждал, но не пытался загипнотизиовать аудиторию. Общее впечатление было гораздо глубже смысла самой речи, из которой я мало что запомнил».

Спустя пару недель Шпеер слушал речь Йозефа Геббельса. Манера этого оратора понравилась Шпееру меньше, зато следующие события оказали решающее влияние: после выступления Геббельса на улицах Берлина начались стихийные демонстрации в поддержку НСДАП, в которые вмешалась полиция. Шпеер, по его словам, почувствовал единение с толпой и был возмущен произволом властей. На следующий день он подал заявку на членство в НСДАП. В семье о своем решении Шпеер никому не рассказывал. Впоследствии оказалось, что почти одновременно с Альбертом вступила в партию и его мать. С ней все было еще проще - она просто увидела шествие отрядов СА по улицам. «Демонстрация дисциплины в период всеобщего хаоса, ощущение энергии в атмосфере полной безнадежности, видимо, покорили и ее», - писал Шпеер. В своих мемуарах он постоянно возвращается к теме странного магнетизма Гитлера - если коротко, то как-то так получилось, что не обладавший особым обаянием австриец с щеткой под носом пленил сотни тысяч немцев, не говоря о невероятно преданном ему кругу особо приближенных, куда в итоге попал и сам Шпеер. Впрочем, из тех же мемуаров можно понять, что строение Третьего Рейха было гораздо сложнее: уже во время войны Гитлер был чем-то вроде короля, строившего из себя средоточие власти, в то время как она была поделена между его министрами. Кроме них хватало и других не менее важных шишек, вроде шефа СС Кальтенбруннера или начальника службы безопасности Гейдриха. Интересно также, что несмотря на всю важность этих людей для Германии, далеко не все они были близки с Гитлером на самом деле.

Берлин в начале тридцатых.

Но пока что, в тридцатые годы, Шпеер решил для себя, что у Германии есть два пути: национал-социализм с Гитлером или коммунизм непонятно с кем (да и как в итоге оказалось на примере СССР, «красные» тоже были хороши). Антисемитские настроения Гитлера были тщательно завуалированы, например, ненавистью к «буржуазным интеллектуалам», во многом благодаря министру пропаганды Геббельсу. При всем негативном фоне этой личности, нельзя не признать того таланта, с которым им были проссаны уши немецкого народа. Во многом благодаря ему в первой половине тридцатых Гитлер завоевал большую часть Германии, и та дружно зиговала, не подозревая, что «майн фюрер» спустя несколько лет начнет жечь людей в печах и втянет страну в самую ужасную войну в истории.

Огромные штандарты были неотъемлемой частью нацистких парадов. Их придумал Шпеер.

Поначалу Шпеер заправлял обустройством партийных зданий НСДАП, больше пересекаясь с Геббельсом, чем с Гитлером. Однажды он заметил на столе одного из секретарей наброски для ночного парада национал-социалистов к первому мая. Посчитав их недостаточно эффектными, Шпеер предложил свой вариант с огромными, высотой с десятиэтажное здание, знаменами со свастикой и мощным освещением. Гитлер был в восторге, и хотя идею приписал себе Геббельс, успех по праву принадлежал Шпееру. В 1933 году Гитлер фактически пришел к власти и Шпеер предложил проект к первому съезду НСДАП как правящей партии. На этот раз гвоздем программы был деревянный орел с тридцатиметровым размахом крыльев.

Восхождение Шпеера

Для утверждения проекта Шпеера впервые вызвали прямо к Гитлеру. В юности тому прочили карьеру архитектора; как мы знаем теперь, вместо этого Гитлер стал Гитлером, но любовь к архитектуре не прошла. На момент его вступления в должность канцлера Германии об этом уже мало кто помнил. Первая встреча Шпеера с ним прошла без особых эмоций, но проект был одобрен. Спустя несколько месяцев Гитлер вспомнил про Шпеера, когда ему понадобилась достойная резиденция в Берлине. Шпеер приступил к работе; Гитлер живо и со знанием дела интересовался процессом. После очередной встречи Гитлер внезапно предложил у него пообедать.

Шпеер согласился, но как раз в тот день на него упало ведро с побелкой. Тогда Гитлер предложил ему свой костюм. Так Шпеер впервые появился к окружении канцлера Германии, да еще и в его костюме. За обедом новые приятели разговорились, обсуждая любимое - архитектуру. В свои 28 Шпеер мало чего добился в своей профессии; теперь он почувствовал, что у него впервые появился шанс по-настоящему отличиться.

В тридцатые годы Гитлер пользовался всенародной любовью.

Заказов от Гитлера было немного, но все были серьезные и во многом внушали уважение Шпеера. Например, ему поручили проектировать новые бараки для рабочих по всей Германии; Гитлер по обыкновению переживал за ход работ - такое внимание будущего вождя к условиям проживания рабочего класса подкупало. Шпеер оставался и главным декоратором всех нацистких мероприятий, масштабы которых росли изо дня в день. Креатив бил фонтаном. Однажды понадобилось провести парад низовых партийных деятелей НСДАП; проблема была в том, что это была плохо организованная толпа упитанных бюргеров, не умевшая ни держать строй, ни маршировать. Тогда Шпеер решил, что парад нужно проводить ночью, а для освещения запустил в небо несколько сотен лучей специальных зенитных прожекторов. Результат превзошел все ожидания. Но не обходилось и без косяков. Организуя похороны рейхспрезидента Германии Гинденбурга, Шпеер приказал покрасить деревянные скамьи для гостей в черный цвет. Из-за отсутствия времени и дождливой погоды краска не успевала высохнуть; тогда Шпеер заказал черные полотна, чтобы обнятуть ими скамьи. Но краска все равно пропиталась через ткань и многие гости испортили себе одежду.

Гитлер и Шпеер.

В 1934 году Шпеер получил первый большой заказ от Гитлера: перестройка стадиона Цеппелинфельд. Деревянные трибуны следовало заменить каменными, но в своем проекте Шпеер пошел еще дальше. Он не просто спроектировал новый стадион с трибунами на 340 тысяч мест (что более чем втрое больше любого даже современного стадиона), но и изобразил, как он будет выглядеть через сотни лет - да, немного обветшавший и заросший, но все еще живой памятник гитлеровской Германии. В дополнение Шпеер запилил целое исследование на тему исторической ценности руин, как бы сопоставив предполагаемую архитектуру Германии с античной, чем окончательно покорил Гитлера.

«В 1940 году Олимпийские игры пройдут в Токио, но потом во все грядущие времена они будут проходить только в Германии», - говорил Гитлер Шпееру. «Мы создадим великую империю, - сказал он в другой раз. - Мы включим в нее все германские народы. Наша империя протянется от Норвегии до Северной Италии. Только бы мне хватило здоровья!».

До 2014 года там проводили фестиваль Rock am Ring.

Столица мира Германия

Летом 36-го Гитлер впервые посвятил Шпеера в свои планы по реконструкции Берлина. В них входил центральный проспект шириной 120 метров, триумфальная арка такой же высоты (для сравнения, высота французской арки - всего 50 метров). Здание конгресса должно было вмещать в себя до 150 тысяч человек. Но амбиции Гитлера, несмотря на его интерес к архитектуре, в основном ограничивались огромным проспектом и всем, что его окружало, особенно театрами. Остальная инфраструктура города его мало интересовала. Зато Шпеер, получивший карт-бланш на реконструкцию целого города, старался как-то подогнать все остальное под упоротые фантазии Гитлера. Впоследствии проект стал известен под названием «Столица мира Германия» и, разумеется, до конца доведен не был. Единственное, что от него осталось - лес Грюневальд на западе Берлина, вырубленный в 18-м веке для подготовки к силезским войнам и полностью восстановленный по приказу Шпеера.

Макет проекта перестройки Берлина.

При всем безумии планов Гитлера стоит сказать, что тот же Сталин ушел от них не очень далеко. Достаточно вспомнить о планах по строительству Дворца советов, не говоря про улицы - например, Ленинградский проспект в Москве как раз достигает 100-120 метров в ширину. Да и Московский проспект в Харькове, растянувшийся на 18 километров, едва ли сообщает о скромности вождя.

«Постоянно заявляя о своем стремлении к международному сотрудничеству, он задумывал сооружения, символизирующие имперскую славу после войны», - писал Шпеер впоследствии. Между тем, еще весной того же года Гитлер ввел войска в демилитаризированную рейнскую зону, как бы намекая на возможный захват Франции. Тогда это было чрезвычайно опрометчивым шагом - сам Гитлер говорил, что силы Германии были столь невелики, что если бы Европа спохватилась в тот самый момент, их бы разбили в два счета. Этого не произошло, а уже летом он рассказывал про триумфальную арку - но о каком триумфе идет речь, Шпеер тогда не задумывался.

Во второй половине тридцатых он окончательно стал личным архитектором Гитлера и практически постоянно находился в кругу его приближенных. И хотя это считалось за честь, даже практичного и исполнительного Альберта это напрягало. Гитлеру достаточно было спросить «А где Шпеер?», чтобы его адьютанты достали последнего из под земли. Несчастного архитектора выдергивали откуда угодно, просто чтобы он составил компанию фюреру за обедом. Нередко, когда Шпеер, запыхавшись, являлся к Гитлеру из другого конца Европы, оказывалось, что встреча уже потеряла актуальность или отменилась. Тем не менее, уже тогда Гитлер не терпел неповиновения, поэтому Шпеер был покорен. И когда Гитлер невзначай предложил ему вместе с семьей переехать в резиденцию Оберзальцберг - мол, чтобы удобнее было обсуждать проекты - ему ничего не оставалось, как подчиниться. К тому моменту там уже проживали Геринг и Борман. Гитлер во многом зависел от последнего: как раз в то время Борман нашел два невероятных источника дохода для партии. Сначала он придумал брать небольшой процент с продажи почтовых марок с изображением фюрера. Процент был мизерный, но так как фюрер был дико популярен, а марки были одним из главных мерил этой популярности, деньги потекли рекой. Вторая идея также была основана на всеобщем поклонении Гитлеру - всем промышленникам предлагалось на добровольной основе делать взносы в специальный фонд, как бы отдавая должное вождю. Взносы делали все.

Переезд пагубно повлиял на работу Шпеера, во многом из-за образа жизни Гитлера. Тот мог неделями сидеть как сыч и ничего не делать, кроме как обедать и ужинать. Остальным ничего не оставалось, как сычевать вместе с ним. За важные дела вроде подготовки речей Гитлер брался в последний момент и сидел ночами; он больше напоминал свободного художника, чем политика, разве что не имел пристрастия к веществам. Во время обедов редко велись оживленные беседы, так как особо болтать в присутствии фюрера никто не решался. Беспонтовость вписок довершалась подчеркнуто обычной едой: к тому же, сам Гитлер был вегетарианцем, а когда подавали мясо, любил задвинуть речь про «трупоедов». Алкоголь был посредственным - подавали средней руки шампанское, так как все лучшие запасы уходили к министрам вроде Геринга.

Гитлер с приближенными в Оберзальцбурге.

Сам Гитлер со скорым приближением предполагаемой войны менялся в худшую сторону. Он жаловался на проблемы со здоровьем, много нервничал и истерил по мелочам. Правда, по словам Шпеера, многие из его истерик вероятнее всего были срежиссированы - временами Гитлер специально орал со всей силы, чтобы потом поугарать над испуганной реакцией своих подчиненных. Однако жалобы на здоровье не прекращались с 37 года и до конца войны - Гитлер постоянно твердил, что скоро умрет. По мнению Шпеера, эти страхи отчасти стали причиной спешки Гитлера во всех вопросах.

«Хрустальная ночь» 9 ноября 38-го года впоследствии стала для Шпеера одним из самых «скорбных дней» - во многом потому, что на следующий день он проезжал мимо расколоченных витрин еврейских магазинов и не придал этому особого значения. Работы было выше крыши, а Гитлер при встрече выразился в том духе, что Геббельс «слегка» перегнул палку. По словам Шпеера, в следующие годы его беспокоило в Гитлере многое, от частных случаев его поведения до политических решений, но «ненависть Гитлера к евреям казалась мне настолько банальной, что я не задумывался о ней всерьез».

На тот момент холокост был совершенно неочевиден. Один из исследователей этого феномена в документальном фильме «Шоа» пришел к выводу, что у нацистов не было ни единого документа, где прямым текстом сообщалось о геноциде евреев. Это же подтверждали многочисленные участники тех событий; «окончательное решение еврейского вопроса» - такова была единственная официальная формулировка того, что происходило с 1938 года и до конца войны. Возможно, что Шпеер, встречавшийся с Гитлером почти каждый день, мало что об этом знал. Но уже сидя в тюрьме после войны он признался, что хотя он был любимчиком Гитлера, не был политиком, занимался архитектурой, а затем военным снабжением и всячески дистанцировал себя от прочих дел - эту дистанцию определял он сам. «Знал я или не знал или как мало или много я знал - эти вопросы теряют смысл, когда я думаю об ужасах, о которых должен был знать, и выводах, которые должен был сделать из того немногого, что действительно знал. Те, кто задает мне эти вопросы, ожидают моих оправданий, но у меня их нет. Ни оправдания, ни извинения не могут ничего изменить и исправить»

Пылающая синагога в Берлине - одно из многочисленных последствий «Хрустальной ночи».

Мое личное мнение после прочтения всех дневников и интервью Шпеера - он знал больше, чем говорил, и в приведенной выше цитате, как и множестве других, Шпеер сам на это и намекает. Судя по многим его воспоминаниям, это был технократ до мозга костей, что позволяло, хоть и не давало права дистанцировать себя от самых ужасных истин.

До начала войны Шпеер довел до конца самый большой из своих проектов - здание новой рейхсканцелярии. В огромной махине с фасадом длиной почти полкилометра большую часть занимал кабинет Гитлера площадью 400 квадратных метров и дорога до него, вымощенная мрамором. Гитлеру нравилось, что путь до кабинета был таким долгим и скользким - дескать, так иностранные дипломаты набирались страху, пока шли к нему. Огромный стол был инкрустирован вынутым из ножен мечом, что, по мнению Гитлера, также внушало трепет. Иностранных гостей, правда, там успело побывать не так много; среди них был президент Чехословакии Эмиль Гах. В том самом кабинете переволновавшегося Гаха хватил сердечный приступ. Его быстро привели в чувство и довершили то, за чем приглашали - Гах подписал бумагу о добровольной сдаче страны Гитлеру.

Здание рейхсканцелярии, построенное Шпеером всего за год.

На все строительство Шпееру был выделен всего год; силами четырех с половиной тысяч рабочих он уложился даже раньше срока, чем в очередной раз расположил к себе Гитлера. Перед торжественным открытием здания рабочие нечаянно уронили огромный бюст Бисмарка, первого канцлера Германской империи. Зная о том, как суеверен Гитлер по поводу таких вещей, он втайне приказал изготовить новый бюст и искусственно состарить его с помощью чая. К концу войны здание основательно пострадало, а после его сравняли с землей. Гранитный камень кроме прочего использовали при строительстве московского метро.

Главный коридор рейхсканцелярии, ведущий к кабинету Гитлера.

После сдачи рейхсканцелярии и переезда Гитлера в берлинскую редизенцию Шпеер продолжил работу над планом обновления немецкой столицы. Вместе с Гитлером утверждалась застройка двух осей - на 40 и 50 км соответственно, составивших основу нового города. Гитлер продолжал уделять внимание в основном дворцам, музеям, театрам, министерствам и прочим подчеркнуто огромным зданиям. Жемчужиной проекта стал так называемый Большой зал. Его высота составляла 320 метров при периметре 315×315. Как заметил сам Шпеер, в такое здание можно было поместить несколько вашингтонских Капитолиев. Внутри зал был рассчитан на 180 тысяч человек. Купол здания венчал германский орел, державший в руках земной шар; неподалеку простирался бассейн в 1200×400 метров, разумеется, крупнейший в мире. Чуть позже Гитлера напряг тот факт, что Сталин собирается возвести в Москве Дворец советов высотой в 495 метров, но так как общий объем его здания превышал сталинский, фюрер быстро угомонился. Тем не менее, спустя пару лет, когда дела немцев на войне шли относительно неплохо, Гитлер обронил, что теперь-то с «их небоскребом покончено раз и навсегда».

Макет Большого зала.

Шпеер гордился и был дико вдохновлен своей работой, и его можно было понять - мало какому архитектору современности доверялось построить такое. О том, что он, подобно Гитлеру, явно увлекся, можно понять по реакции его отца. Ознакомившись с планами по перестройке Берлина, отец Шпеера, также видный архитектор, был краток: «Вы все сошли с ума». Впоследствии сын поймет, что папа был прав чуть более чем полностью.

Оформление Берлина к 50-летию Гитлера - также работа Шпеера.

Но пока что работа шла полным ходом. О надвигающейся войне мало кто подозревал. Шпеер впоследствии предполагал, что Гитлер либо сам еще не планировал воевать, либо маскировал свои намерения архитектурными планами. Британия, к примеру, намеревалась вписаться в берлинский проект с новым зданием посольства. Примерно в это же время Шпеер задался вопросом, где найти столько людей на строительство. «Выход из положения нашел Гиммлер», писал он в мемуарах: речь шла об использовании труда заключенных концлагерей, первые из которых появились в Германии уже в 1933 году. Шпеер согласился; его смущало лишь то, что заключенные не являются квалифицированными строителями. После войны именно этот «выход из положения» обеспечит ему тюремный срок.

Примечательно, что пропаганда Геббельса всю дорогу продавала Гитлера, как вождя предельно скромного. В свои упоротые планы по застройке Берлина он почти никого не посвящал, а если и говорил о них, то в разрезе его будущего преемника - мол, я-то ладно, в такой обстановке любой лох будет смотреться достойно.

Современный эскиз Столицы мира Германии. Именно на подобные рисунки опирались создатели Wolfenstein: The New Order и прочих произведений, где Германия каким-то образом выиграла Вторую мировую.

Проведя все нужные расчеты, Шпеер пообещал Гитлеру сдать обновленный Берлин к 1950 году. Об этом же он сообщил своей жене: дескать, дорогая, в ближайшие десять лет я работаю, а потом едем в кругосветное путешествие. Ну да.

Материал основан на мемуарах Альберта Шпеера «Третий Рейх изнутри» и «Шпандау: Тайный дневник».
Автор Стас Ломакин
Источник -

Каждый лидер имеет свои человеческие слабости. Если это влечение к мистике, то фаворитом может стать «чудотворец». А детские мечты босса о большом спорте приводят в «серые кардиналы» тренера по теннису. Адольф Гитлер на полях гимназических конспектов самозабвенно рисовал архитектурные эскизы. Когда он стал фюрером, архитектор Альберт Шпеер был вознесен на самый верх исключительно потому, что понимал вкусы вождя. Шпеер получил пост министра вооружений и полтора миллиарда марок.

На папином BMW – к успеху

Этот архитектор ни на кого в окружении Гитлера не производил впечатления делового человека. Адъютанты фюрера за глаза называли Шпеера «несчастной любовью шефа». Как творческий человек, с которым Гитлер мог обсуждать свои юношеские архитектурные фантазии, Шпеер получил право входить в кабинет фюрера без доклада. Он всячески подчеркивал свой образ «нестяжательного гения», которого интересуют только рисунки и барельефы. Гитлер на это купился и подпал под влияние незаурядного авантюриста. А между тем ему стоило бы навести справки о прошлом этой «творческой личности». В детстве Альберт не проявлял особых склонностей к творчеству. Лучшие оценки он имел по весьма точному предмету – математике и посвятить себя собирался именно этой науке. В архитекторы Шпеера заставил пойти отец, владелец крупной строительной компании. После защиты диплома Альберт открыл собственное проектное бюро и заручился папиным обещанием передать ему десяток-другой обеспеченных клиентов. Однако богатые клиенты не спешили передавать заказы новичку.

Альберт пару лет жил на крохотные доходы от перепланировки квартир. Затем его и еще несколько однокашников пригласили в Афганистан в качестве придворных архитекторов властителя Амануллы Второго. Султан-реформатор хотел превратить Афганистан в прекраснейшую страну Азии. Проект султанского дворца в стиле «1001 ночи» высотой 202 м, который Шпеер разработал еще на втором курсе, вверг азиата в языческий трепет. Но уехать в Афганистан Шпееру не удалось – Амануллу некстати сбросили с трона младшие братья. Честолюбивые планы 24-летнего архитектора рухнули. Шпеер остался работать в художественной академии простым ассистентом кафедры. Но ощущение близости к власти за время подготовки к работе на султана он успел полюбить. Его студенты быстро обнаружили слабое место преподавателя – скучную лекцию можно было сорвать, вызвав его на демагогический спор о судьбах немецкой нации. Студенты-нацисты, вооруженные аргументами в стиле Геббельса, в этих спорах разбивали вялого либерала Шпеера в пух и прах. В результате он стал постоянным участников нацистских митингов, а спустя пару месяцев и членом НСДАП.

Партия стремилась использовать каждого активиста с максимальной пользой. Альберта назначили председателем автоклуба – в берлинском пригороде Ванзее он был единственным автовладельцем. Отец подарил ему старенький BMW на 25-летие. После очередной партийной сходки одним из пассажиров Шпеера оказался розовощекий Карл Ханке, в недалеком будущем статс-секретарь Геббельса, а тогда председатель местного «обкома» НСДАП. В кресле BMW функционер ругал своего бессовестного зама, который за бешеные деньги арендовал под партийное бюро виллу с протекающими потолками. Дипломированный архитектор Шпеер вызвался в порядке партийной солидарности бесплатно перепланировать и обустроить виллу. Да к тому же согласился подписать откровенно завышенную смету. Пособничество чиновнику в мелком воровстве стало трамплином, который вознес архитектора в высшие эшелоны власти. Его новый друг Карл Ханке спустя два месяца, даже не успев обжить шикарное здание «обкома», был переведен в Берлин на должность обергауляйтера (вице-премьера городского правительства). Первым заданием, которое он получил от столичного гауляйтера, было найти талантливого архитектора – члена НСДАП, способного в кратчайшие сроки и без гонорара перестроить здание берлинского горкома.

Партийное строительство

С тех пор Шпеер ни дня не сидел без работы. Он занимался не только архитектурой, но и разработкой стиля нацистских митингов и собраний. Жутковатая эстетика Третьего рейха была рождена именно фантазией молодого Шпеера. Именно он, например, придумал проводить ежегодные собрания партийных лидеров по ночам при свете факелов – чтобы замаскировать животы функционеров, раздобревших на хлебных должностях.

Большую часть заказов архитектор получил благодаря Ханке, который продолжал стремительно взбираться по карьерной лестнице и тащил Шпеера за собой. Высшие чиновники рейха придавали огромное значение интерьеру своих жилищ и кабинетов. Ханке использовал Шпеера в качестве взятки: рекомендовал его нужным людям как отличного и недорогого специалиста. Всего за полгода Шпеер приобрел популярность среди нацистской номенклатуры. Он оформлял квартиры Геринга и Гесса, не говоря уже об их многочисленных подчиненных. Однажды за Альбертом пришли трое молчаливых адъютантов из личной охраны фюрера и погрузили растерянного архитектора в просторный Mercedes. Оказалось, что накануне фюрер назвал здание рейхсканцелярии, которое являлось его штаб-квартирой, «конторой мыловаренного завода». Статс-архитектор Рихард Троост попал в опалу. Личный помощник фюрера Гесс порекомендовал Гитлеру зодчего, которого считал своим человеком. Пока Шпеер вел работы по перестройке рейхсканцелярии, Гитлер неоднократно заезжал к нему на стройплощадку. Забывая о государственных делах, фюрер часами бродил по будущим залам своей резиденции в компании молодого архитектора. Если язвительному профессору Троосту он никогда не решался высказывать свои замечания, то в лице Шпеера он нашел приятного собеседника. Шпеер быстро разобрался в архитектурных предпочтениях Гитлера, благо в этом не было ничего сложного. Диктатору, вышедшему из бедной бюргерской семьи, нравились помпезность и пышность. Когда работа была завершена, Гитлер пригласил архитектора пообедать в узком кругу. Чтобы Шпееру не пришлось выйти к столу в рабочей одежде, фюрер предложил ему костюм из собственного гардероба. Во время обеда один из присутствующих удивился: «Мой фюрер, на господине архитекторе ваш пиджак?» Диктатор ласково ответил: «Так ведь господин архитектор тоже мой!»

Ремонт-шоу

Шпеер перенес свое бюро на Беренштрассе, поближе к штаб-квартире фюрера, и нанял два десятка бессемейных архитекторов, которые могли в случае необходимости работать круглосуточно. Теперь он обслуживал верхушку рейха, и срочность исполнения заказов значительно возросла.

Благодарностью новому протеже служило безграничное доверие фюрера в вопросах архитектуры. Однажды, когда их разговор о реконструкции центра Берлина затянулся глубоко за полночь, фюрер вдруг достал из сейфа какие-то бумаги. Он смущенно сообщил, что в них изложены его представления о том, как должен выглядеть центр столицы. Он… просто просит г-на Шпеера учесть его пожелания. В папке Шпеер обнаружил десятки эскизов гигантских уродливых зданий, скульптур и триумфальных арок. Проект без ложной скромности был озаглавлен «Die Schone Strasse» («Великолепная улица»). Гитлер придумал разрезать Берлин на две части самым широким в мире проспектом с самыми большими в мире административными зданиями. В самом центре на улице будет возвышаться увенчанный стеклянным куполом дом собраний нации высотой 400 м. Над ним еще будет парить 50-метровый германский орел, сжимающий в лапах позолоченный земной шар. Шпеер в общих чертах подсчитал стоимость этого проекта – вышло около 40 млрд марок. Он дал указание ошалевшим сотрудникам бросить все другие работы и начать готовить сметы по Великолепной улице. Отказ от строительства «мечты Гитлера» в лучшем случае означал концлагерь. Шпеер стал заложником собственного успеха.

Выгодный патриотизм

Такого строительства бюджет рейха выдержать не мог. Архитектор внес серию «рацпредложений» по финансированию проекта. В частности, он предложил Гитлеру разверстать расходы по строительству по бюджетам организаций и ведомств, которые впоследствии займут здания на Великолепной улице, а также заранее начать продажу крупным концернам их будущих головных офисов. Кроме того, фюрера восхитила идея архитектора строить здания из сверхпрочных материалов, чтобы даже спустя века их руины выглядели не менее живописно, чем развалины Древнего Рима. Эта затея имела и практический смысл: с концернов можно было снять более крупные взносы.

Едва информация о строительстве Великолепной улицы дошла до чиновников и менеджеров крупнейших предприятий, как маленькое бюро Шпеера стало напоминать высокосветский салон и переполненный трамвай одновременно. Представители политической и финансовой элиты наперегонки бросились к нему, чтобы успеть внести взнос за здание, находящееся как можно ближе к будущей резиденции Гитлера. Вождь «трудового фронта» Роберт Лей пытался оплатить полную стоимость целого квартала, спроектированного в 30 м от дома народных собраний, чтобы разместить в нем дом моды своей жены. В первые же месяцы в фонд Шпеера поступило 400 млн марок, а к началу сентября 1939 года – больше 1,2 млрд. Шпеер и Гитлер торжественно заложили несколько десятков символических «первых кирпичей». Никто из инвесторов не сомневался в надежности своих вложений. Возможный форс-мажор в виде приближающейся войны никем всерьез не воспринимался: она казалась чем-то смешным и легким – вроде недавнего аншлюса Австрии, армия которой даже не решилась сопротивляться вермахту. Зато Альберт Шпеер осознавал, что в лучшем случае реализация проекта завершится не раньше, чем большая часть инвесторов покинут этот мир: в 70-80-х годах ХХ века. Практически все начальные взносы к 1939 году были внесены в фонд, а ежегодные поступления обещали составить 200-250 млн марок. Архитектор наотрез отказался занять предложенное ему кресло заместителя министра пропаганды по вопросам архитектуры – доктор Геббельс был одним из самых крупных вкладчиков фонда и наверняка заинтересовался бы финансовыми потоками. Шпеер удовлетворился созданной под него должностью генерального инспектора по вопросам строительства и отчитывался исключительно перед фюрером. Гитлера интересовало только то, как будут выглядеть здания, которые он в юности мечтательно рисовал на бумаге. Финансовая сторона его мало заботила, и он довольствовался обещаниями Шпеера закончить работу в 1952 году.

Шпеер продолжал управлять строительством без надежды когда-либо его завершить. Он рассчитывал на то, что приближающаяся война будет достаточно жестокой и кровопролитной, чтобы убедить фюрера прекратить строительство. И тогда никто не попросит архитектора отчитаться за уже освоенные средства. В первые же дни войны с Советским Союзом Шпеер выступил с инициативой заморозить реконструкцию Берлина и «передать средства фонда на нужды обороны». Гитлер на это не согласился. Инвесторы через рейхсмаршала авиации Геринга также намекнули Шпееру, что не одобряют его «горячего патриотизма» и не хотят, чтобы их деньги исчезли где-то в России. Шпеер судорожно выдумывал все новые и новые причины, чтобы прекратить строительство. Он, например, утверждал, что купол дома народных собраний станет прекрасным ориентиром для английских бомбардировщиков. В ответ Геринг, в душу которого уже закрались определенные подозрения, просто заверил фюрера, что ни один вражеский самолет не проникнет в воздушное пространство над Берлином. Наконец в декабре 1941 года Шпееру удалось частично свернуть строительство. Он выступил с докладом о том, что неудачи вермахта под Москвой в первую очередь обусловлены слабостью военно-инженерных частей немецкой армии. Советские солдаты, утверждал он, отступая, взрывают за собой все транспортные узлы и магистрали. Шпеер напомнил Гитлеру о «печальном опыте Наполеона Бонапарта, которого русские заманили в глубь страны и там разбили». Гитлер немедленно распорядился сформировать военно-строительные отряды из 60 000 подведомственных Шпееру рабочих и отправить их в Россию чинить железные дороги и восстанавливать мосты. Шпеер по его собственной просьбе был назначен руководителем военно-инженерной службы в звании полковника. Ни Геринг, ни другие заинтересованные лица не смогли противодействовать этому. Архитектор улетел на Украину.

Молодой реформатор

Теперь Альберту Шпееру оставалось реализовать вторую часть своего плана – грамотно пристроить уже собранные на строительство 1,5 млрд марок. Этому способствовало его новое назначение. Гитлер пожаловал архитектору, вдруг ставшему активным сторонником увеличения военных расходов, пост министра вооружения. На эту должность претендовал сам Геринг, у которого был «под колпаком» прежний министр Фриц Тодт. Наблюдатели предсказывали войну между влиятельным министром авиации и высоко взлетевшим архитектором. Но Альберт Шпеер сумел предотвратить эту схватку. Он отправился на виллу Геринга, некогда им самим перестроенную и обставленную. Вначале Геринг просто не пускал его на порог, но Шпеер все же добился аудиенции. Более того, он смог убедить Геринга, что все это сиюминутный каприз Гитлера, что в экономике и уж тем более в вопросах вооружения он, Шпеер, ничего не понимает. Шпеер сыграл перед Герингом растерянного художника, который сам не знает, что делать на своем неожиданном посту. По другой версии, во время этого разговора Шпеер открыл Герингу истинное состояние дел фонда «Великолепной улицы» и предложил поделить 1,5 млрд марок на двоих, а остальным вкладчикам объявить, что деньги ушли на войну. Действительно, уже в конце 1942 года Шпеер при поддержке Геринга фонд ликвидировал. Гитлеру об этом даже не сообщили. Да ему уже было не до архитектурных прожектов: на Берлин сыпались английские бомбы, армия отступала, японцы не исполняли союзнических обязательств. Ликвидировав фонд, Шпеер укоротил языки концернам, являвшимся его вкладчиками. А заодно перехватил у Геринга кураторство над крупными военными концернами. Для этого ему пришлось сломать систему взаимоотношений «естественных монополий» с министерствами через так называемые круги друзей.

Подобные организации начали возникать вокруг рейхсфюреров, помощников и секретарей Гитлера, после того как вождь отказался напрямую общаться с концернами. Официально был зарегистрирован лишь «круг друзей рейхсфюрера СС Гиммлера», в который входили крупнейшие предприятия пищевой, химической и машиностроительной промышленностей. Ежегодно взносы «друзей» в ведомство составляли около 1 млн марок и являлись по сути платой за «крышу» СС. Экономического интереса для промышленников СС практически не представляла – исключение составляли только пищевики, которые через «круг друзей» лоббировали сбыт низкокачественной продукции для питания заключенных в подведомственных СС концлагерях. Да еще химический концерн Farbenindustrie, использовавший военнопленных из Освенцима для строительства нового завода. Свой «круг» был и у Геринга. Его министерство, как и министерство вооружений, «кормилось» при ассоциации немецких промышленников – самой влиятельной лоббистской структуры рейха, объединявшей военные предприятия. Объем военных заказов, как это было заведено у Геринга, зависел исключительно от суммы «отката». Небольшой сталелитейный завод, руководство которого хорошо заплатило Герингу, мог получить заказ, превышавший его производственные возможности. А гигантские заводы Mannesmann месяцами простаивали из-за несговорчивости их хозяина Вильяма Цагена. Такая система загоняла военную промышленность страны в гроб. Спустя три недели после назначения на министерскую должность Шпеер решил эту систему сломать. Карт-бланш на реформу он получил от самого фюрера. Шпеер созвал 50 крупных членов ассоциации немецких промышленников на совещание в рейхсканцелярию. Он предложил промышленникам новую схему, согласно которой за каждым предприятием закреплялся постоянный объем производства определенных типов военной продукции. Промышленники так обрадовались этой идее, освобождавшей их от необходимости постоянно торговаться с Герингом, что «забыли» поинтересоваться судьбой полутора миллиардов марок, вложенных в строительство центра Берлина. Дальнейшую судьбу этих денег так никто никогда и не узнал, хотя вопрос о них всплывал на Нюрнбергском процессе. После окончания Второй мировой войны Шпеер оказался там на скамье подсудимых. Он снова попытался разыграть образ аполитичного художника, рассказывая трибуналу о том, что в 1944 году собирался устроить покушение на Гитлера, так как тот не прекращал заведомо проигранную войну. Но это не помогло Шпееру: перед трибуналом выступили со свидетельскими показаниями обманутые вкладчики фонда «Великолепной улицы». Бывший министр вооружения и личный архитектор фюрера был осужден на 21 год заключения в тюрьме Шпандау. После освобождения он поселился в доме отца и до конца жизни писал мемуары. Публикуя отдельные их части, он получал неплохую прибавку к своей скромной пенсии. текст Павел Жаворонков