Военная форма красной армии. Кавалерия во второй мировой войне. ссср

Униформа Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА), представлявшая собой совокупность предметов военного обмундирования, снаряжения и знаков различия, резко отличалась от всех существовавших в предвоенные годы аналогов. Она являлась своеобразным материальным воплощением декларированной Советской властью в ноябре 1917 г. отмены сословного деления граждан и гражданских (а затем и военных) чинов.

Большевики считали, что в создаваемой ими свободной армии нового государства рабочих и крестьян не может быть никаких внешних форм, которые бы указывали на власть и превосходство одних над другими. Поэтому вслед за военными чинами и званиями была отменена и вся существовавшая в русской армии система наружных знаков отличия - нашивок, погон, орденов и медалей.

В обращениях сохранились только названия по должности. Первоначально допускались две формы обращения: гражданин и товарищ (гражданин командир батальона, товарищ командир взвода и т.д.), однако вскоре общепринятой формой обращения стало «товарищ».

При формировании первых частей и соединений Красной Армии широко использовались запасы обмундирования, хранившиеся на складах демобилизованной в 1918 г. русской армии. Поэтому красноармейцы и командиры были одеты в утвержденные еще царем Николаем II походные рубахи образца 1912 г., защитного цвета, шаровары такого же цвета, заправленные в сапоги или обмотки с ботинками, а также фуражки.

От военнослужащих русской и созданных во время гражданской войны белых армий они отличались только отсутствием погон, нагрудным знаком и красной звездой на околыше фуражки.

Для разработки нового обмундирования Красной Армии 25 апреля 1918 г. была учреждена специальная комиссия, которая уже в декабре того же года представила на утверждение Революционного Военного Совета Республики (Реввоенсовет - орган, осуществлявший руководство военным строительством и боевой деятельностью РККА в годы гражданской войны) новый тип головного убора - знаменитую «буденовку», различительные знаки для командного состава и различительные знаки основных родов войск Они были утверждены 16 января 1919 г. и стали своеобразной отправной точкой достаточно длительного процесса создания униформы, которая применялась в годы Великой Отечественной войны.

Диаметр нарукавной звезды Маршала Советского Союза и генерала армии вместе с окантовкой составлял 54 мм. Нарукавная звезда Маршала Советского Союза и общевойсковых генералов имела окантовку из красного сукна шириной 2 мм, нарукавная звезда для остальных генералов - окантовку цветом по роду войск (малиновый, голубой или красный), шириной 2 мм. Диаметр нарукавной звезды вместе с окантовкой составлял 44 мм.

Шеврон генерала армии представлял собой один угольник из золотого галуна шириной 32 мм, а в верхней части - из красного сукна шириной 10 мм. Генералам родов войск полагался один угольник из золотого галуна шириной 32 мм, внизу - кант по роду войск шириной 3 мм.

Выглядевшие весьма эффектно шевроны комсостава были отменены незадолго до начала Великой Отечественной войны, а с ее началом в действующей армии и маршевых частях знаки различия были заменены полевыми: для всех родов войск установлено ношение петлиц защитного цвета со знаками различия, окрашенными в защитный цвет. Отменили также ношение комиссарских звезд на рукавах политработников.

Радикальное изменение системы знаков различия произошло 15 января 1943 г., когда в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 января 1943 г. нарком обороны И.В. Сталин издал приказ «О введении новых знаков различия для личного состава Красной Армии». В соответствии с этим приказом вводились новые знаки различия - погоны.

По своей форме погоны РККА были аналогичны погонам, принятым в русской армии до 1917 г. Они представляли собой полосу с параллельными длинными сторонами, нижний конец погона прямоугольный, а верхний срезан на тупой угол. У погон маршалов и генералов вершина тупого угла срезана параллельно нижнему краю.

Военнослужащим в действующей армии и личному составу частей, подготавливаемых для отправки на фронт, надлежало носить полевые погоны, а военнослужащим остальных частей и учреждений Красной Армии - повседневные погоны. Как полевые, так и повседневные погоны окантовывались по краям (кроме нижнего края) цветным суконным кантом. Соответственно присвоенному военному званию, принадлежности к роду войск (службе) на поле погон размещались знаки различия (звездочки, просветы, нашивки) и эмблемы, а на повседневных погонах младшего командного, рядового состава и курсантов военных училищ - также и трафареты, обозначавшие названия войсковой части (соединения). Полевые и повседневные погоны генералов и всего личного состава пехоты - без эмблем, в остальных родах войск - с эмблемами.

Для Маршалов Советского Союза и генералов поле погона выполнялось из галуна особого плетения: для полевых погонов - из шелка цвета хаки, для повседневных - из золотой волоки.

С введением погон функции петлиц были сведены в основном к обозначению войсковой принадлежности военнослужащих РККА, при этом размещение петлиц на кителях и гимнастерках было вообще отменено.

На воротнике мундира старшего и среднего командного состава размещались продольные петлицы из приборного сукна без окантовки. Длина петлиц в готовом виде составляла 82 мм, ширина - 27 мм. Цвет петлиц - по роду войск:

пехота - малиновый;

артиллерия - черный;

бронетанковые войска - черный;

авиация - голубой;

кавалерия - светло-синий;

инженерно-технические войска - черный;

интендантская служба - малиновый;

медицинская и ветеринарная служба - темно-зеленый;

военно-юридический состав - малиновый.

На петлицах старшего командного состава две продольные, шитые золотой канителью, полоски, перевитые серебряной нитью. На петлицах среднего командного состава - одна полоска.

«Нас водила молодость в сабельный поход!»

Гражданская война на территории России носила высокомобильный характер, в силу чего и велась вдоль железных дорог и рек. Уйти в сторону было трудно, попросту говоря «ног не хватало», вот почему уже очень скоро красные комиссары выдвинули лозунг «Пролетарий, на коня!».

Были созданы сразу две конные армии – Первая – Семена Буденного и Вторая – Оки Городовикова, сыгравшие очень важную роль в разгроме Белой армии. Родилась даже новая тактика их применения: при атаке вражеской конницы впереди мчатся тачанки, затем они разворачиваются и косят врага пулеметным огнем. Всадники действуют парой: один рубит шашкой, другой расстреливает противников первого из пистолета или карабина.

«Двигаться не по шоссе, а лесами!»

Из Гражданской войны молодая советская конница вышла ослабленной. «Сработался» конский состав, причем настолько, что хороших лошадей в 20-х годах пришлось закупать в Канаде по линии Амторга.

В предвоенные годы количественный состав советской конницы сокращался прямо пропорционально росту ее механизации. Так, являвшийся с 1938 года инспектором кавалерии все тот же Ока Городовиков, выступая на совещании высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940 года, так и сказал, что главное в современной войне это воздушные силы.

«Крупные силы конницы при всем своем желании, хоть семь звезд во лбу, как говорят, ничего не могут сделать… Я считаю, что конница при таких условиях может двигаться не по шоссе, а лесами и другими путями. Поэтому, в современной обстановке… надо полагать, что превосходство будет на той стороне, которая имеет превосходство в воздухе. При этом превосходстве может двигаться любой род войск, драться и выполнять задачу. Если же этого превосходства в воздухе нет, то любой род войск двигаться не сможет и не выполнит поставленных задач». (РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 60 – 65.)

То есть он вполне справедливо считал, что конница имеет полное право на существование, при условии надежной поддержки ее с воздуха. А передвигаться в ее отсутствие он предлагал не по шоссе, а лесами.

«Воевать строго по уставу!»

Специфическую роль конницы в новых условиях закреплял и Полевой устав 1939 года: «Наиболее целесообразно использование кавалерийских соединений совместно с танковыми соединениями, моторизованной пехотой и авиацией – впереди фронта (в случае отсутствия соприкосновения с противником), на заходящем фланге, в развитии прорыва, в тылу противника, в рейдах и преследовании. Кавалерийские соединения способны закрепить свой успех и удержать местность. Однако при первой возможности их нужно освобождать от выполнения этой задачи, чтобы сохранить их для маневра. Действия кавалерийского соединения должны быть во всех случаях надежно прикрыты с воздуха». Ну, а поскольку военные должны воевать строго по уставу, то… так они по идее и должны были бы воевать в 41-ом, если бы не одно «но»…

«Гладко было на бумаге, да забыли про овраги!»

После всех сокращений кавалерия РККА встретила войну в составе четырех корпусов и 13 кавалерийских дивизий. По словам Оки Городовикова, ставшего с июня 1941 года генерал-инспектором и командующим кавалерией Красной Армии, кавалерийский корпус трех дивизионного состава тогда состоял из 12 полков, и имел 172 танка БТ-7 и 48 бронемашин в трех танковых полках, 96 орудий дивизионных, 48 полевых и 60 орудий ПТО; станковых пулеметов – 192 и ручных – 384, и усиленной танковой бригады в составе 150 – 200 танков.

Но, как известно, Великая Отечественная война началась с разгрома советской авиации, из-за которого самолетов у нас стало не хватать настолько, что дальние бомбардировщики ДБ-4 отправляли на штурмовку вражеских танковых колонн без прикрытия истребителями. Чего уж тут говорить о коннице, которая в этих тяжелых условиях, во-первых, стала едва ли не единственной по-настоящему мобильной силой Красной армии, не зависящей ни от состояния дорог, ни от поставок горючего, а во-вторых – лишилась обещанного уставом прикрытия с воздуха.

Немецкие «Штуки» с включенными сиренами пикировали на кавалеристов и нервы у лошадей не выдерживали, они кидались в стороны и попадали под пули и бомбы. Тем не менее, красные конники воевали даже в таких условиях.

«Казаки, казаки!»

Многие конники после войны вспоминали, что лошадей они использовали в качестве транспортного средства, а вот атаковали противника исключительно в пешем строю. Махать шашками большинству практически не приходилось.

Исключение составляли участники рейдов по тылам противника. Днем их части отстаивались в лесах, а ночью по наводке партизан наносили удары по оккупированным селам. При первых же звуках выстрелов немцы выбегали из домов и тут же, громко крича от ужаса «Казаки, казаки!», попадали под шашки. Потом конники опять отходили и днем, когда их разыскивала немецкая авиация, до времени прятались в лесах!

Об успехе действий тех же казачьих подразделений Красной Армии говорит и тот факт, что Гитлер разрешил создание в вермахте конных казачьих подразделений, объединенных в казачий корпус СС под командованием бывшего атамана, а теперь уже генерала Краснова, а самим донским казакам, перешедшим на свою сторону, создание на их землях (уж неизвестно насколько искренне) республики «Казакия». Выведенный в Югославию для участия в действиях против партизан, этот корпус зарекомендовал себя так, что там потом еще долго матери пугали детей казаками: «Смотри, казак придет, заберет тебя!»

Война моторов и коней!

Следует отметить, что в Красной Армии на начальном этапе войны просто не было крупных подвижных соединений, кроме конных, танковые войска могли оперативно использоваться только как средство поддержки пехоты.

Таким образом, единственным средством, позволяющим осуществлять глубокие охваты, обходы и рейды в тыл врага, была именно конница. Даже в конце войны, когда характер боевых действий существенно изменился по сравнению с 1941– 1942 гг., в составе Красной Армии успешно действовали восемь кавалерийских корпусов, семь из которых носили почетное звание гвардейских.

Фактически кавалерия до появления в Красной Армии крупных самостоятельных механизированных соединений и, добавим, автомобилей из США и Англии, была единственным маневренным средством на оперативном уровне боевых действий. Понятно, что проблем с использованием конницы было много. Корм для лошадей, снабжение боеприпасами, громоздкость – все это были такие трудности, преодолеть которые должно было военное искусство, но которого тоже нередко не хватало. Но героизма нашим конникам было не занимать.

Военно-ветеринарное управление РККА во время Великой Отечественной войны возглавлял В. М. Лекарев.

Генерал-лейтенант ветеринарной службы Лекарев Василий Михайлович (1902-1955) - один из организаторов советской военной ветеринарии, начальник Ветеринарного Управления Советской Армии (1941-1955)

По состоянию на 22 июня 1941 г. списочная численность лошадей в армии насчитывала 0,5 млн. голов, которых обслуживали 5,2 тыс. человек ветеринарного состава. На 1 января 1945 г. эти цифры, соответственно, составили 2,0 млн. голов и 14,3 тыс. человек.

Несмотря на высокую степень моторизации армии, конский состав служил боевым оружием в кавалерии и надежной тягловой силой в артиллерии и других родах войск и службах тыла. От укомплектованности соединений и частей лошадьми, от их работоспособности в значительной степени зависела боеспособность и подвижность войск, их своевременное боевое и тыловое обеспечение. Ветеринарный состав воинских частей и соединений, как кадровый, так и призванный из запаса, выполнял свои обязанности в сложных условиях боевой обстановки с максимальным напряжением сил, с проявлением инициативы и изобретательности. Из ветеринарных лазаретов в строй возвращено более 90% лошадей, подвергнутых лечению.

Ещё до начала 2-й мировой произошло сокращение числа кавалерийских дивизий в Советской Армии с 32 в 1938 до 13 в начале 1941.

В ВОВ кавалерия, однако, показала свою эффективность в столкновениях с не обладавшими большой огневой мощью соединениями противника. Кавалерия участвовала в большинстве крупных операций. Летом и осенью 1941 кавалерийские соединения вели тяжёлые оборонительные бои, прикрывая отход общевойсковых соединений, наносили контрудары и контратаки по флангам и тылу прорывавшихся группировок противника, дезорганизовывали его управление, подвоз материальных средств и эвакуацию.

По настоятельным требованиям Г.К. Жукова, советское командование летом 1941 приступило к формированию новых кавалерийских дивизий. К концу 1941 было дополнительно развёрнуто 82 кавалерийских дивизий лёгкого типа, которые стали сводиться в кавалерийские корпуса, подчинявшиеся фронтовому командованию. При ведении наступательных операций кавалерийские корпуса использовались для развития прорыва, окружения крупных группировок противника, борьбы с его оперативными резервами, нарушения коммуникаций, захвата плацдармов на водных преградах и важных районов (рубежей) в тылу, преследования. В оборонительных операциях они составляли манёвренный резерв фронта и использовались, как правило, для нанесения контрударов.

В 1943 в ходе реорганизации кавалерии был назначен командующий кавалерией (С.М. Будённый), образован штаб кавалерии (начальник штаба генерал В. Т. Обухов, затем генерал П.С. Карпачёв), упразднены лёгкие кавалерийские дивизии, проведено укрупнение дивизий, увеличена их огневая мощь, усилены противотанковые средства кавалерийских корпусов. С 1943 стало широко практиковаться предусматривавшееся ещё в довоенные годы использование некоторых кавалерийских корпусов в составе конно-механизированных групп, которые применялись для развития успеха. Возросшая в ходе Великой Отечественной войны огневая мощь войск вынуждала кавалерию нередко вести бой в спешенных боевых порядках. В наступлении на противника, поспешно перешедшего к обороне, и при действиях в его тылу применялась также атака в конном строю.

Опыт применения кавалерии во 2-й мировой и Великой Отечественной войнах показал её большую уязвимость при высокой степени насыщения армий артиллерией, миномётами, автоматическим стрелковым оружием, танками и авиацией. Наиболее эффективными в этих условиях были действия танковых и механизированных войск, получивших значительное развитие.

По мнению современного историка Алексея Исаева, применение кавалерии было двояким. Во-первых, она применялась как "квазимотопехота" в составе подвижных соединений. Такое применение кавалерии было связано с нехваткой мотопехоты. Во-вторых из-за слабости технической базы того времени мотопехота могла действовать только на хорошо проходимой местности. В случае отсутствия дорог или распутицы мобильность мотопехоты резко падала. В то же время мобильность кавалерии гораздо меньше зависела от состояния местности. Соотношение мобильности мотопехоты и кавалерии различно, и зависит от конкретных физико-географических условий.

Кавалерия обладала также одним важным преимуществом - меньшими требованими к снабжению. При отсутствии горючего мотопехота вынуждена будет бросать технику, а кавалерия продолжит движение. Соответственно при некоторых условиях (малопроходимая местность, небольшая продолжительность операции) применение кавалерии позволяло увеличить глубину наступательной операции.

Недостатком кавалерии является необходимость кормить лошадей всё время, тогда как автотранспорт требует горючего только во время его эксплуатации. Потребление корма сильно повышается в холодную погоду, а в сильные морозы в полевых условиях возможна массовая гибель лошадей. В общем, можно сказать что кавалерия и мотопехота хорошо дополняли друг друга.

См. также 8-я кавалерийская дивизия СС «Флориан Гайер»

Алексей Исаев. Десять мифов Второй мировой, глава про советскую кавалерию :

С шашками на танки
«По крупповской броне...»

Началось все с высокомерной фразы в мемуарах Гейнца Гудериана «Воспоминания солдата»: «Польская поморская кавалерийская бригада из-за незнания конструктивных данных и способов действий наших танков атаковала их с холодным оружием и понесла чудовищные потери». Слова эти были поняты буквально и творчески развиты в художественной литературе: «По крупповской броне звонко стучали клинки отважных варшавских жолнеров, об эту же броню ломались пики польской кавалерии. Под гусеницами танков погибло все живое...». Кавалеристы стали представляться какими-то буйнопомешанными, бросающимися в конном строю на танки с шашками и пиками. Бой мифических «жолнеров» с танками Гудериана стал символом победы техники над устаревшим оружием и тактикой. Такие атаки стали приписывать не только полякам, но и конникам Красной Армии, даже изображать рубку шашками танков на киноленте. Очевидная странность такого действа: солдат и офицер 1930-х гг. — это не пришедший из глубины веков монгол и даже не крестоносец. Будучи в здравом уме и твердой памяти, не станет пытаться рубить металлические предметы шашкой. Это хотя и бросалось в глаза, но не объяснялось. Кавалеристы надолго получили клеймо отважных, но туповатых дикарей, не знакомых со свойствами современной техники.

Следующим шагом стало обличение кавалерии Красной Армии и кавалеристов в руководстве советских вооруженных сил. Тот же Пикуль с недетской яростью набрасывается на кавалеристов:

«Все это было, к великому сожалению. «Моторизация» — на словах, а на деле — кобыла в упряжке. Между тем адептов верховой езды было немало, и Буденный открыто возвещал:

— А что? Лошадь да тачанка еще себя покажут...

Другой апостол лошадиной тактики, Ефим Щаденко, будучи замнаркома, подпевал кремлевской кавалерии в газете «Правда»:
«Сталин как великий стратег и организатор классовых битв правильно оценил в свое время конницу, он коллективизировал ее, сделал массовой, и вместе с К.Е. Ворошиловым он вырастил лошадь на горе врагам пролетарской революции...».

Учитывая популярность романиста Пикуля в 70-80-х, нетрудно себе представить масштабы распространения взглядов советского писателя-мариниста на кавалерию среди масс его читателей. Фраза «Лошадь да тачанка еще себя покажут...» стала крылатой. Она характеризовала не только С.М. Буденного лично, но и всю Красную Армию предвоенного периода.

Если моряку Валентину Пикулю еще было простительно поливать помоями кавалерию в художественном произведении, то повторение аналогичных фраз в научных и даже научно-популярных работах было совсем уж удивительно. Характерный пример:
«В предвоенные годы среди советского командования имела место переоценка роли кавалерии в современной войне. В то время как основные капиталистические государства значительно сократили конницу своих армий, у нас она численно выросла. Выступая с докладом «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Военно-Морского Флота», нарком обороны К.Е. Ворошилов говорил: «Конница во всех армиях мира переживает кризис и во многих армиях почти что сошла на нет. Мы стоим на иной точке зрения. Мы убеждены, что наша доблестная конница еще не раз заставит о себе говорить как о мощной и непобедимой Красной кавалерии. Красная кавалерия по-прежнему является победоносной и сокрушающей вооруженной силой и может и будет решать большие задачи на всех боевых фронтах».

Полнейшего экстаза вакханалия унижения кавалерии достигла в 90-х. Идеологические шоры пали, и всяк, кому не лень, счел нужным продемонстрировать свой «профессионализм» и «прогрессивные взгляды». Ранее вполне адекватно оценивавший роль кавалерии (видимо, под влиянием указок из ЦК), известный отечественный исследователь начального периода войны В.А. Анфилов перешел к откровенному глумлению. Он пишет: «Согласно поговорке «У кого что болит, тот про то и говорит», генерал-инспектор кавалерии Красной Армии генерал-полковник О.И. Городовиков говорил о роли кавалерии в обороне...». Дальше — больше. Пролистав несколько страниц того же произведения, с удивлением читаем о выступлении С.К. Тимошенко на совещании командного состава в декабре 1940 г. такой комментарий Виктора Александровича: «Не мог, конечно, бывший начальник дивизии в Конной армии Буденного не воздать должное кавалерии. «Конница в современной войне занимает важное место среди основных родов войск, — вопреки здравому смыслу заявил он, — хотя о ней здесь, на нашем совещании, мало говорили (правильно поступали. — Авт.). На наших обширных театрах конница найдет широкое применение в решении важнейших задач развития успеха и преследования противника, после того как фронт прорван». Особенно радует «глубокомысленное» замечание — «правильно поступали». Критики конницы были последовательны и, помимо дикости и отсталости, обвинили кавалеристов в изничтожении передовых родов войск: «Не так давно Кулик собрал всех кавалеристов, и они совместно постановили расформировать танковые корпуса». Вспоминается бессмертное:

« — ...и на развалинах часовни...

— А что, часовню тоже я разрушил?»
А был ли мальчик?

Тезис о переоценке роли конницы в СССР попросту не соответствует действительности. В предвоенные годы удельный вес кавалерийских соединений постоянно снижался.

Документом, вполне однозначно характеризующим планы развития кавалерии в РККА, является доклад народного комиссара обороны в ЦК ВКП(б), датируемый осенью 1937 г., о перспективном плане развития РККА в 1938-1942 гг. Цитирую:
«а) Состав конницы в мирное время к 1.01.1938. Конница в мирное время (к 1.01.1938) состоит из: 2 кавалерийских дивизий (из них 5 горных и 3 территориальные), отдельных кавалерийских бригад, одного отдельного и 8 запасных кавалерийских полков и 7 управлений кавалерийских корпусов. Численность конницы мирного времени на 1.01.1938-95 690 человек.

Б) Организационные мероприятия по коннице 1938-1942 гг.

В 1938 году:

А) число кавалерийских дивизий предлагается сократить на 7 (с 32 до 25), расформировав 7 кавалерийских дивизий с использованием их кадров для пополнения остающихся дивизий и для усиления механизированных войск и артиллерии;

Б) расформировать два управления кав[алерийских] корпусов;

В) расформировать два запасных кав[алерийских] полка;

Г) в 3 кав[алерийских] корпусах сформировать по одному зенитному артиллерийскому дивизиону (425 человек каждый);

Д) сократить состав кавалерийской дивизии с 6600 человек до 5900 человек;

Е) кавалерийские дивизии ОКДВА (2) оставить в усиленном составе (6800 человек). Численность горных кавалерийских дивизий иметь — 2620 человек».

Количество управлений кавалерийских корпусов уменьшалось до 5, кавалерийских дивизий — до 18 (из них 4 на Дальнем Востоке), горных кавалерийских дивизий — до 5 и казачьих (территориальных) кавалерийских дивизий — до 2. В результате предложенных преобразований «конница по мирному времени в результате реорганизации сокращается на 57 130 человек и будет иметь в своем составе 138 560 человек» (там же).

Невооруженным глазом видно, что документ целиком состоит из предложений вида «сократить» и «расформировать». Может быть, после богатого на репрессии в армии 1938 г. эти разумные со всех сторон планы были преданы забвению? Ничего подобного, процесс расформирования кавалерийских корпусов и сокращения конницы в целом шел не останавливаясь.

Осенью 1939 г. планы сокращения конницы получили свое практическое воплощение. Утвержденное правительством предложение Народного комиссариата обороны от 21 ноября 1939 г. предусматривало наличие пяти кавалерийских корпусов в составе 24 кавалерийских дивизий, 2 отдельных кавалерийских бригад и 6 запасных кавалерийских полков. По предложению НКО от 4 июля 1940 г. число кавалерийских корпусов сокращалось до трех, число кавалерийских дивизий — до двадцати, бригада оставалась одна и запасных полков — пять. И этот процесс продолжался до весны 1941 г. В итоге из имевшихся в СССР к 1938 г. 32 кавалерийских дивизий и 7 управлений корпусов к началу войны осталось 4 корпуса и 13 кавалерийских дивизий. Кавалерийские соединения переформировывались в механизированные. В частности, такая судьба постигла 4-й кавалерийский корпус, управление и 34-я дивизия которого стали основой для 8-го механизированного корпуса. Командир кавалерийского корпуса генерал-лейтенант Дмитрий Иванович Рябышев возглавил механизированный корпус и повел его в июне 1941 г. в бой против немецких танков под Дубно.
Теория

Теорией боевого применения конницы в СССР занимались вполне трезво смотревшие на вещи люди. Это, например, бывший кавалерист царской армии, ставший в СССР начальником Генерального штаба, Борис Михайлович Шапошников. Именно его перу принадлежит теория, ставшая основой практики боевого применения конницы в СССР. Это был труд «Конница (кавалерийские очерки)» 1923 г., ставший первым большим научным исследованием по тактике кавалерии, вышедшим после Гражданской войны. Работа Б.М. Шапошникова вызвала большую дискуссию на совещаниях кавалерийских начальников и в печати: сохраняет ли конница в современных условиях свое прежнее значение или является лишь «ездящей пехотой».

Борис Михайлович вполне вразумительно обрисовал роль конницы в новых условиях и мероприятия по ее приспособлению к этим условиям:

«Изменения, вносимые под влиянием современного оружия в деятельность и устройство конницы, сводятся:

В тактике. Современное могущество огня затруднило до крайности ведение конного боя конницей, сводя его к исключительным и редким случаям. Нормальным видом боя конницы является комбинированный бой, причем конница не должна выжидать действий исключительно в конном строю, а, завязывая стрелковый бой, должна вести его с полным напряжением, стремясь им разрешить задачи, если обстановка не благоприятствует производству конных атак. Конный и пеший бои являются равноценными способами действий конницы наших дней.

В стратегии. Мощность, губительность и дальность современного оружия затруднили оперативную работу конницы, но не уменьшили ее значения и, наоборот, в ней открывают для конницы истинное поле успешной деятельности как самостоятельного рода войск. Однако успешная оперативная работа конницы будет возможна лишь тогда, когда конница в своей тактической деятельности проявит самостоятельность в решении задач в соответствии с современной обстановкой ведения боя, не уклоняясь от решительных действий в пешем строю.

В организации. Борьба с современным вооружением на поле боя, приближая таковую в коннице к пехотным действиям, требует изменения в организации конницы ближе к пехотной, намечая численное увеличение соединений конницы и подразделение последних для пешего боя аналогично принятому в пехотных частях. Придача коннице пехотных частей, хотя бы и быстро передвигающихся, является паллиативом — конница должна самостоятельно вести борьбу с пехотой противника, одерживая собственными силами успех, дабы не ограничивать своей оперативной подвижности.

В вооружении. Современное могущество огнестрельного оружия для борьбы с ним требует наличия в коннице такого же могущественного огнестрельного оружия. В силу этого «бронированная конница» наших дней должна принять на вооружение своих всадников винтовки со штыком, аналогичные пехотным, револьвер, ручные гранаты и автоматические ружья; увеличить число пулеметов как в дивизионных, так и полковых командах, усилить артиллерию, как в числе, так и в калибре, введя обязательно гаубицу и зенитные орудия; усилить себя придачей автоброневых средств с пушками и пулеметами, легкими автомобилями с теми же средствами огня, танками и содействием огня воздушных эскадрилий».

Заметим, что высказанное по горячим следам после Гражданской войны (1923 г.) мнение ни в коей мере не оказалось под воздействием эйфории от применения конницы в 1918-1920 гг. Задачи и область применения кавалерии вполне четко очерчены и определены.

Показательно также мнение С.М. Буденного, представляемого часто матерым тупым кавалеристом, врагом механизации армии. На самом деле его позиция по роли кавалерии в войне была более чем взвешенной: «Причины возвышения или упадка конницы следует искать в отношении основных свойств этого рода войск к основным данным обстановки определенного исторического периода. Во всех случаях, когда война приобретала маневренный характер и оперативная обстановка требовала наличия подвижных войск и решительных действий, конные массы становились одним из решающих элементов вооруженной силы. Это проявляется известной закономерностью во всей истории конницы; как только развертывалась возможность маневренной войны, роль конницы сейчас же повышалась и ее ударами завершались те или другие операции». Семен Михайлович указывает на область применения кавалерии — маневренная война, условия для которой могут возникнуть на любом этапе исторического развития тактики и техники. Конница для него не символ, вынесенный из Гражданской, но отвечающее современным условиям средство ведения войны: «Мы упорно боремся за сохранение мощной самостоятельной Красной конницы и за дальнейшее ее усиление исключительно потому, что трезвая, реальная оценка обстановки убеждает нас в несомненной необходимости иметь такую конницу в системе наших Вооруженных сил».

Никакого возвеличивания конницы не наблюдается. «Лошадь еще себя покажет» является плодом анализа текущего состояния Вооруженных сил СССР и его вероятных противников.
Что говорят документы?

Если обратиться от теоретических изысканий к документам, предпочтительный вариант действий конницы становится вполне однозначным. Боевой устав кавалерии предписывал наступление в конном строю только в случае, если «обстановка благоприятствует (есть укрытия, слабость или отсутствие огня противника)». Основной программный документ Красной Армии 30-х годов, Полевой устав РККА 1936 г. гласил: «Сила современного огня часто потребует от конницы ведения пешего боя. Конница поэтому должна быть готова к действиям в пешем строю». Почти слово в слово эта фраза была повторена в Полевом уставе 1939 г. Как мы видим, в общем случае кавалеристы должны были атаковать в пешем строю, используя лошадь только в качестве транспортного средства.

Естественно, вводились в правила применения конницы новые средства борьбы. Полевой устав 1939 г. указывал на необходимость использования кавалерии совместно с техническими новинками: «Наиболее целесообразно использование кавалерийских соединений совместно с танковыми соединениями, моторизованной пехотой и авиацией — впереди фронта (в случае отсутствия соприкосновения с противником), на заходящем фланге, в развитии прорыва, в тылу противника, в рейдах и преследовании. Кавалерийские соединения способны закрепить свой успех и удержать местность. Однако при первой возможности их нужно освобождать от выполнения этой задачи, чтобы сохранить их для маневра. Действия кавалерийского соединения должны быть во всех случаях надежно прикрыты с воздуха».
Практика

Может быть, все эти фразы предавались забвению на практике? Предоставим слово ветеранам-кавалеристам. Иван Александрович Якушин, лейтенант, командир противотанкового взвода 24-го гвардейского кавалерийского полка 5-й гвардейской кавалерийской дивизии, вспоминал: «Как действовала кавалерия в Отечественную войну? Лошадей использовали как средство передвижения. Были, конечно, и бои в конном строю — сабельные атаки, но это редко. Если противник сильный, сидя на коне, с ним не справиться, то дается команда спешиться, коноводы забирают коней и уходят. А конники работают как пехота. Каждый коновод забирал лошадей пять с собой и отводил их в безопасное место. Так что на эскадрон приходилось несколько человек коноводов. Иногда командир эскадрона говорил: «Оставить на весь эскадрон двоих коноводов, а остальные в цепь, помогать». Нашли свое место на войне и сохранившиеся в советской коннице пулеметные тачанки. Иван Александрович вспоминает: «Тачанки тоже использовались только как средство передвижения. При конных атаках они действительно разворачивались и, как в Гражданскую войну, шпарили, но это было нечасто. [...] А как завязался бой, так пулемет с тачанки снимают, коноводы коней уводят, тачанка тоже уходит, а пулемет остается».

Н.Л. Дупак (8-я гвардейская кавалерийская Ровенская Краснознаменная ордена Суворова дивизия имени Морозова) вспоминает: «В атаку в конном строю я ходил только в училище, а так чтобы рубить — нет, и с кавалерией противника встречаться не приходилось. В училище были такие ученые лошади, что, даже заслышав жалкое «ура», они уже рвались вперед, и их только сдерживай. Храпят... Нет, не приходилось. Воевали спешившись. Коноводы отводили лошадей в укрытия. Правда, часто жестоко за это расплачивались, поскольку немцы, бывало, обстреливали их из минометов. Коновод был один на отделение из 11 лошадей».

Тактически кавалерия была ближе всего к мотопехотным частям и соединениям. Моторизованная пехота на марше передвигалась на автомашинах, а в бою — на своих двоих. При этом никто не рассказывает нам страшные сказки о грузовиках с пехотинцами, таранящих танки и стучащих бамперами в «крупповскую сталь». Механизм боевого применения мотопехоты и кавалерии во Второй мировой войне был весьма похожим. В первом случае пехотинцы перед боем высаживались с грузовиков, водители отгоняли машины в укрытия. Во втором случае кавалеристы спешивались, а в укрытия отгонялись лошади. Область применения атаки в конном строю напоминала условия использования БТРов вроде немецкого «ганомага» — система огня противника расстроена, его моральный дух низок. Во всех остальных случаях кавалерия в конном строю и БТРы на поле боя не появлялись. И советские кавалеристы с шашками наголо, и атакующие на гробообразных «ганомагах» немцы не более чем кинематографический штамп. Броня БТРов предназначалась для защиты от осколков дальнобойной артиллерии на исходных позициях, а не на поле боя.
Кто стучал по крупповской броне

Когда перед нами выстраивается теория и практика боевого применения кавалерии в новых условиях, возникает законный вопрос: «А что с поляками? Кто стучал саблями по танкам?» На самом деле польская кавалерия по тактике своего применения ничем не отличалась от советской конницы тех лет. Более того, в польской кавалерии конная атака не являлась регламентированным видом боевых действий. Согласно «Общей инструкции для боя» 1930 г., кавалерия должна была совершать марши в конном строю, а сражаться — в пешем. На практике, разумеется, встречались исключения. Например, если противник застигнут врасплох или деморализован. Ожидать каких-либо безумств от кавалерии с таким уставом не приходится.

Главным героем упомянутого Гудерианом эпизода (вошедшего в историю как бой под Кроянтами) стал польский 18-й Поморский уланский полк. Этот полк был образован 25 июня 1919 г. в Познани под именем 4-го Надвислянского уланского, а с февраля 1920 г. стал 18-м Поморским. 22 августа 1939 г. полк получил приказ о мобилизации, которая завершилась менее чем за неделю до войны, 25 августа. После мобилизации полк насчитывал 35 офицеров, более 800 подофицеров и рядовых, 850 лошадей, два 37-мм противотанковых орудия Бофорса (по штату их должно было быть вдвое больше), двенадцать 7,92-мм ПТР Марошека обр. 1935 г., двенадцать станковых пулеметов и восемнадцать ручных пулеметов. Новинками века «войны моторов» стали 2 мотоцикла с колясками и 2 радиостанции. Вскоре полк был усилен батареей 11-го конно-артиллерийского дивизиона. Батарея насчитывала 180 артиллеристов, 248 лошадей, четыре 75-мм пушки с боекомплектом из 1440 снарядов и два тяжелых пулемета.

Полк поморских улан встретил утро 1 сентября 1939 г. на границе и первую половину дня вел вполне традиционный оборонительный бой. Во второй половине дня кавалеристы получили приказ нанести контрудар и, воспользовавшись переходом противника вследствие этого удара к обороне, отступить назад. Для контрудара был выделен маневренный отряд (1-й и 2-й эскадроны и два взвода 3-го и 4-го эскадронов), он должен был выйти к 19.00 в тыл немецкой пехоте, атаковать ее, а затем отступить к линии укреплений в районе местечка Рытель, занятых польской пехотой.

Однако обходной маневр привел к неожиданным для обеих сторон результатам. Головная застава отряда обнаружила батальон немецкой пехоты, находившийся на привале в 300-400 м от опушки леса. Поляки решили атаковать этого противника в конном строю, используя эффект внезапности. По старинной команде «szable dlon!» (сабли вон!) уланы быстро и слаженно обнажили клинки, заблиставшие в красных лучах заходящего солнца. В атаке участвовал командир 18-го полка полковник Масталеж. Повинуясь сигналу трубы, уланы стремительно понеслись на врага. Расчет на внезапность атаки оказался верным: не ожидавшие атаки немцы в панике бросились врассыпную по полю. Кавалеристы беспощадно рубили бегущих пехотинцев саблями.

Прервали триумф кавалерии скрытые доселе в лесу бронемашины. Выехав из-за деревьев, эти бронемашины открыли пулеметный огонь. Помимо бронеавтомобиля, огонь открыло также одно орудие немцев. Теперь по полю под смертоносным огнем заметались поляки.

Понеся большие потери, кавалеристы отступили за ближайший лесистый гребень, где собралась едва ли половина участвовавших в атаке всадников. Однако потери в кавалерийской атаке были намного меньше, чем можно себе представить из описания боя. Были убиты три офицера (включая командира полка полковника Масталежа) и 23 улана, один офицер и около 50 улан были тяжело ранены. Большую часть потерь 18-го уланского полка за 1 сентября 1939 г., составивших до 60% людей, семь пулеметов, два противотанковых орудия, полк понес в общевойсковом оборонительном бою. Слова же Гудериана не имеют в данном случае ничего общего с действительностью. Польские кавалеристы не атаковали танки, а сами подверглись атаке бронемашин в процессе рубки зазевавшегося батальона. В аналогичной ситуации обычная пехота или спешенная кавалерия понесла бы вполне сравнимые потери. Более того, ситуация с фланговым обстрелом из орудия могла стать пикантной и для выехавшего на поле взвода танков. История с рубкой крупповской брони оказывается выдумкой от начала и до конца.
1941 г. Птица Феникс Красной Армии

После всех сокращений кавалерия РККА встретила войну в составе 4 корпусов и 13 кавалерийских дивизий. Штатно кавалерийские дивизии 1941 г. имели четыре кавалерийских полка, конно-артиллерийский дивизион (восемь 76-мм пушек и восемь 122-мм гаубиц), танковый полк (64 танка «БТ»), зенитный дивизион (восемь 76-мм зенитных орудий и две батареи зенитных пулеметов), эскадрон связи, саперный эскадрон и др. тыловые части и учреждения. Кавалерийский полк, в свою очередь, состоял из четырех сабельных эскадронов, пулеметного эскадрона (16 станковых пулеметов и четыре 82-мм миномета), полковой артиллерии (четыре 76-мм и четыре 45-мм орудия), зенитной батареи (три 37-мм орудия и три счетверенных «максима»). Общая штатная численность кавалерийской дивизии составляла 8968 человек и 7625 лошадей, кавалерийского полка соответственно 1428 человек и 1506 лошадей. Кавалерийский корпус двухдивизионного состава примерно соответствовал моторизованной дивизии, обладая несколько меньшей подвижностью и меньшим весом артиллерийского залпа.

В июне 1941 г. в Киевском особом военном округе дислоцировался 5-й кавалерийский корпус в составе 3-й Бессарабской им. Г.И. Котовского и 14-й им. Пархоменко кавалерийских дивизий, в Одесском округе находился 2-й кавалерийский корпус в составе 5-й им. М.Ф. Блинова и 9-й Крымской кавалерийских дивизий. Все эти соединения были старыми соединениями РККА с устойчивыми боевыми традициями.

Кавалерийские корпуса оказались самыми устойчивыми соединениями Красной Армии в 1941 г. В отличие от корпусов механизированных, они смогли выжить в бесконечных отступлениях и окружениях 1941 г. Кавалерийские корпуса П.А. Белова и Ф.В. Камкова стали «пожарной командой» Юго-Западного направления. Первый позднее участвовал в попытке деблокирования киевского «котла». Гудериан написал об этих событиях следующее: «18 сентября сложилась критическая обстановка в районе Ромны. Рано утром на восточном фланге был слышен шум боя, который в течение последующего времени все более усиливался. Свежие силы противника — 9-я кавалерийская дивизия и еще одна дивизия совместно с танками — наступали с востока на Ромны тремя колоннами, подойдя к городу на расстояние 800 м. С высокой башни тюрьмы, расположенной на окраине города, я имел возможность хорошо наблюдать, как противник наступал, 24-му танковому корпусу было поручено отразить наступление противника. Для выполнения этой задачи корпус имел в своем распоряжении два батальона 10-й мотодивизии и несколько зенитных батарей. Из-за превосходства авиации противника наша воздушная разведка находилась в тяжелом состоянии. Подполковник фон Барсевиш, лично вылетевший на разведку, с трудом ускользнул от русских истребителей. Затем последовал налет авиации противника на Ромны. В конце концов нам все же удалось удержать в своих руках город Ромны и передовой командный пункт. [...] Угрожаемое положение города Ромны вынудило меня 19 сентября перевести свой командный пункт обратно в Конотоп. Генерал фон Гейер облегчил нам принятие этого решения своей радиограммой, в которой он писал: «Перевод командного пункта из Ромны не будет истолкован войсками как проявление трусости со стороны командования танковой группы». На этот раз у Гудериана не прослеживается никакого излишнего презрения относительно атакующих кавалеристов. Ромны не стали последним сражением 2-го кавалерийского корпуса. Поздней осенью 1941 г. корпус П.А. Белова сыграл важную роль в битве под Москвой, где получил звание гвардейского.

В начале июля 1941 г. в лагерях у станицы Урупской и под Ставрополем началось формирование 50-й и 53-й кавалерийских дивизий. Основной кадровый состав дивизий составляли призывники и добровольцы кубанских станиц Прочноокопская, Лабинская, Курганная, Советская, Вознесенская, Отрадная, терские казаки ставропольских сел Труновское, Изобильное, Усть-Джегутинское, Ново-Михайловское, Троицкое. 13 июля 1941 г. началась погрузка в эшелоны. Командиром 50-й дивизии был назначен полковник Исса Александрович Плиев, 53-й — комбриг Кондрат Семенович Мельник. 18 июля 1941 г. дивизии разгрузились на станции Старая Торопа, западнее Ржева. Так началась история еще одного легендарного кавалерийского корпуса — 2-го гвардейского Л.М. Доватора.

Не только проверенные соединения с давними боевыми традициями завоевывали гвардейские звания, но и свежесформированные корпуса и дивизии. Причину этого, пожалуй, стоит искать в необходимом каждому кавалеристу уровне физической подготовки, который неизбежно оказывал воздействие и на моральные качества бойца.
1942 г. Вместо прорыва — рейд

В 1942 г. советская кавалерия пережила пик своего экстенсивного развития. В начале 1942 г. число кавалерийских соединений резко подскочило вверх. В табл. 2 хорошо видно возрастание числа кавалерийских корпусов (кк), кавалерийских дивизий (кд) в начале года и постепенная стабилизация к осени 1942 г. Для сравнения дана численность стрелковых соединений (сд).

Таблица 2. Динамика численности кавалерийских соединений РККА в 1942 г.
январь февраль март апрель май июнь июль август сентябрь октябрь ноябрь декабрь кк 7 17 17 15 14 13 12 10 9 9 9 10 кд 82 87 86 68 60 53 46 37 32 32 31 31 сд 389 391 407 425 433 426 425 424 417 421 425 414

В зимней кампании 1942 г. свежесформированные кавалерийские дивизии активно использовались в боях. Характерный пример — это бои на южном секторе фронта. Воевавший там Э. фон Маккензен впоследствии вспоминал: «На момент приема командования группой в Сталино после полудня 29 января противник уже опасно приблизился к железной дороге Днепропетровск — Сталино и тем самым к жизненно важной (так как она была единственной) железнодорожной линии снабжения 17-й армии и 1-й танковой армии. Ориентируясь по обстоятельствам, первоначально речь могла идти лишь о том, чтобы удержать необходимые коммуникации и организовать первую оборону». Только в ходе упорной борьбы с бросанием в бой саперов из понтонных батальонов немцам удалось удержаться. Противником его была едва ли не одна кавалерия: «Корпус в прошедших восьми неделях боев сражался с русскими 9 стрелковыми, 10 кавалерийскими дивизиями и 5 танковыми бригадами». Немецкий военачальник в данном случае не ошибается, ему действительно противостояло больше кавалерийских, чем стрелковых дивизий. Против соединения фон Маккензена сражались дивизии 1-го (33-я, 56-я и 68-я), 2-го (62-я, 64-я, 70-я) и 5-го (34-я, 60-я, 79-я) кавалерийских корпусов, также 30-я отдельная кавалерийская дивизия Южного фронта. Причины такого широкого использования кавалерии в битве под Москвой вполне очевидны. В Красной Армии на тот момент попросту не было крупных подвижных соединений. В танковых войсках наибольшим подразделением была танковая бригада, которая могла оперативно использоваться только как средство поддержки пехоты. Рекомендованное в то время объединение под одним командованием нескольких танковых бригад также не давало результата. Единственным средством, позволяющим осуществлять глубокие охваты и обходы, была кавалерия.

По такому же сценарию, ввод кавалерии в глубокий прорыв, действовал 1-й гвардейский кавалерийский корпус П.А. Белова. Перипетии действий Западного фронта зимой 1942 г. довольно хорошо освещены в мемуарной и исторической литературе, и я лишь позволю себе обратить внимание на несколько важных деталей. Группе Белова были поставлены действительно масштабные задачи. В директиве командования Западного фронта от 2 января 1942 г. указывалось: «Создалась очень выгодная обстановка для окружения 4-й и 9-й армий противника, причем главную роль должна сыграть ударная группа Белова, оперативно взаимодействуя через штаб фронта с нашей Ржевской группировкой». [ЦАМО. Ф.208. Оп.2513. Д.205. Л.6] Однако, несмотря на понесенные в ходе советского контрнаступления декабря 1941 г. потери, войска группы армий «Центр» сохранили управляемость.

Прорывы, в которые вошел сначала кавалерийский корпус, а потом 33-я армия, были закрыты немцами путем фланговых ударов. Фактически попавшим в окружение войскам пришлось перейти к полупартизанским действиям. Кавалеристы в этом качестве действовали вполне успешно. Приказ на выход к своим частям группа Белова получила только 6 июня (!!!) 1942 г. Партизанские отряды, из которых П.А. Белов сформировал стрелковые соединения, снова дробились на отдельные отряды. Важную роль в общем развитии событий сыграла подвижность 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, обеспечиваемая лошадьми. Благодаря этому корпусу П.А. Белова удалось выйти к своим не кратчайшим путем, проламывая лбом заслон немцев, но кружным путем. Напротив, 33-я армия М.Г. Ефремова, не обладая маневренными возможностями кавалеристов, в апреле 1942 г. была разбита при попытке прорыва к своим в полосу 43-й армии. Лошади были транспортом и, как ни цинично это звучит, самостоятельно передвигающимися продуктовыми запасами. Это обеспечило большую устойчивость кавалерии в не всегда удачных наступательных операциях 1942 г.

«Униформа Красной армии 1918-1945» – плод совместных усилий группы энтузиастов: художников, коллекционеров, исследователей, – отдающих все свое свободное время и средства в дань одной общей для них идее. Воссоздание реалий эпохи, беспокоящей их сердца, дарит возможность приблизиться к правдивому восприятию «центрального события 20-го века» – Второй мировой войны, несомненно, продолжающей оказывать серьезнейшее воздействие на современную жизнь. Пережитые нашим народом десятилетия преднамеренного искажения исторической правды об этой войне не только лишили нас, потомков, достоверного и полного представления о форме одежды и вещевом обеспечении Красной армии, но и сумели посеять в сознании поколений ошибочные стереотипы. Созданные фотореконструкции будут полезны не только специалистам и коллекционерам, но и отечественным кинематографистам, писателям, политикам, а также реконструкторам военного костюма. Содержание: описание униформы красной армии 1918-1936 гг.; ; ; .

Описание униформы Красной Армии 1918-1936 гг.

В декабре 1917 г., вскоре после победы Октябрьской революции и установления в России диктатуры пролетариата, на так называемом съезде по демобилизации старой армии было решено приступить к формированию частей новой социалистической армии. Декрет об организации Красной армии был издан СНК СССР 15 января 1918 г. Система формирования предусматривала сведение в отдельные части добровольцев из военнослужащих старой армии, создание частей из добровольцев, в старой армии не служивших, а также использование отрядов Красной гвардии.

В этот начальный период Советская власть была не в состоянии создать регулярную армию и экономически ее обеспечить в условиях частной промышленности, частной торговли, саботажа служащих и дезорганизации государственного аппарата.

Части добровольческой Красной армии немногочисленные и неустойчивые, укомплектованные выборным комсоставом, не имевшим никаких знаков отличия, в плане обмундирования были отмечены разнообразием верхней одежды и головных уборов, обусловленным зимним периодом. Наиболее распространенными предметами были (установленные в мае 1912 г. и состоявшие на снабжении рядового состава старой армии) папахи из искусственного каракуля и суконные однобортные шинели.

К маю 1918 г. определился решительный переход к регулярной Красной армии: были созданы военно-административный аппарат, система всеобщего военного обучения, отменен принцип добровольного комплектования и выборность командного состава. Началось крупномасштабное формирование полков и дивизий. К этому же времени относится введение первого отличительного знака, показывающего принадлежность к Красной армии.

7 мая 1918 г. приказом Революционного военного совета Республики (РВСР) был установлен нагрудный знак красноармейца и командира Красной армии в виде венка из лавровой и дубовой веток, поверх которого крепилась красная пятиконечная звезда с эмблемой «плуг и молот». В этот же день приказом народного комиссара по военным делам был объявлен конкурс на лучшую форму обмундирования.

Собственно запасов вещевого имущества, оставшегося от старой армии было так много, что до начала 1919 г. заготовка обмундирования практически не проводилась. Задача снабжающих органов состояла лишь в том, чтобы учесть и доставить запасы. Но, тем не менее, в условиях разворачивающейся Гражданской войны было необходимо чем-то подчеркнуть принадлежность личного состава к Красной армии и должностное положение.

Первыми такими предметами были утвержденные 18 декабря 1918 г. зимний головной убор, получивший впоследствии название «буденновка», различительные знаки командного состава в виде треугольников, квадратов и ромбов для ношения на левом рукаве, а также нарукавные знаки в виде эмблем основных родов войск. Значок-кокарда к головному убору в виде пятиконечной звезды с плугом и молотом был установлен приказом народного комиссара по военным делам 29 июля 1918 г.

1919 г. характеризуется началом работы промышленности на оборону. В отличие от старой армии, была уничтожена система использования подрядчиков, что, однако, не привело к централизации вещевого снабжения, так как повсюду снабженцы активно использовали местные ресурсы. 8 апреля 1919 г. были установлены первые образцы обмундирования: новый головной убор, пехотная и кавалерийская шинели-кафтаны и летняя рубаха. На всех видах одежды нашивались петлицы и нагрудные клапаны из сукна цветом по роду войск, а также нарукавные знаки различия. До окончания Гражданской войны новое обмундирование использовалось наряду с разнообразным обмундированием старой армии, предметами произвольного покроя и гражданской одеждой.

Новая красноармейская звезда к головному убору – летнему и зимнему шлему, – утвержденная 11 июня 1922 г., имела посередине штампованное изображение перекрещивающихся серпа и молота.

Для всех особых органов ГПУ – ОГПУ в июне 1923 г. была установлена форма одежды РККА кавалерийского образца со знаками различия специальной расцветки, а также шароварами и зимним головным убором темно-синего цвета. Внутренним, пограничным войскам и частям особого назначения (ЧОН) также полагалась красноармейская форма со своей расцветкой петлиц, нагрудных клапанов и суконной звезды на головном уборе.

Переход к боевой подготовке в условиях мирного времени, начатый в 1923-1924 гг. предусматривал значительное сокращение дорогостоящих в содержании кадровых частей РККА с частичной заменой их формированиями, комплектующимися по территориальному принципу. Вместе с тем, было сочтено необходимым удешевить производство военной одежды, сделав ее более практичной и ликвидировав ненужные отличия красноармейской формы, утратившие свое значение с окончанием Гражданской войны.

13 мая 1924 г. вместо непрактичного летнего головного убора образца 1922 г. была введена летняя фуражка из хлопчатобумажной ткани защитного цвета. Затем 30 мая была введена летняя рубаха-гимнастерка нового образца без цветных нагрудных клапанов с двумя накладными нагрудными карманами. В дальнейшем, в июне-июле 1924 г., были изменены все основные предметы обмундирования и введены новые знаки различия.

Должностное положение военнослужащего в соответствии с присвоенной категорией отныне определялось металлическими знаками различия: треугольниками, квадратами, прямоугольниками (с 1925 г.), ромбами, покрытыми красной эмалью и помещаемыми на петлицы. До минимума был сокращен набор цветовых схем для петлиц различных родов войск, уменьшено число знаков по специальностям – эмблем, отменены нарукавные знаки.

Различий между обмундированием красноармейцев и командиров вначале не предусматривалось, но уже 4 августа 1924 г. в связи с переходом к укреплению единоначалия были введены существенные отличия в покрое френча для командного, административно-хозяйственного и политического состава РККА. Сразу вслед за этим, 8 августа 1924 г., РВС СССР утвердил темно-синее обмундирование для военно-воздушных сил и нарукавные знаки военных летчиков и военных воздухоплавателей.

Форма органов и войск ОГПУ в 1924 г. подверглась аналогичным изменениям. Кроме того, к началу 1925 г. для ОГПУ были сохранены только два варианта петлиц – краповые и светло-зеленые – и введены соответствующие им два образца цветных суконных фуражек.

В 1926 г. в РККА было достигнуто стопроцентное обеспечение военнослужащих вещевым имуществом по всем нормам и табелям. Это позволило установить четкие правила ношения формы одежды, которые были объявлены приказом РВС СССР 26 февраля 1926 г. Согласно этим правилам, форма одежды подразделялась по времени применения – на летнюю и зимнюю, по назначению – на повседневную, караульную и походную (разница определялась лишь укомплектованностью оружием и снаряжением). Смешение военной формы с неформенной одеждой запрещалось, было регламентировано ношение знаков различия, наград и значков.

В целях увеличения срока службы летнего головного убора и улучшения его внешнего вида 4 февраля 1928 г. для всех родов войск РККА, кроме конницы, была установлена суконная фуражка защитного цвета вместо хлопчатобумажной. Для кавалерии и конной артиллерии годом ранее были введены суконные фуражки особой расцветки, присвоенной каждому полку. Цветные кавалерийские фуражки просуществовали почти три года, прежде чем были полностью заменены фуражкой единого по цвету образца, введенной 12 января 1929 г.

К началу 30-х гг. в СССР были достигнуты большие успехи в стандартизации продукции, заказываемой у промышленности. Управлением вещевого снабжения РККА периодически утверждались подробные технические условия на новые предметы обмундирования и снаряжения. 18 ноября 1932 г. с учетом новых видов и норм вещевого снабжения были изданы новые «Правила ношения формы одежды военнослужащими РККА», действовавшие до 1936 г.

Возросшее значение бронетанковых войск и авиации, изменения в их организации и стремительное насыщение новой техникой потребовали повышенного внимания к кадрам этих родов войск. 10 апреля 1934 г. совещанием при Наркоме по военным и морским делам была утверждена новая форма для начальствующего состава – авиаторов и танкистов – для ношения с 1 января 1935 г. Новая форма включала в себя цветную фуражку с «квадратным» фибровым козырьком, открытый френч и брюки с окантовкой, а также двубортную шинель. Для бронетанковых войск обмундирование имело стальной цвет и красную окантовку, для воздушных сил – темно-синий и голубую окантовку.

К концу 1935 г. назрел окончательный переход к созданию вооруженных сил, целиком построенных по кадровому принципу. 22 сентября 1935 г. Верховный совет СССР взамен устаревших должностных категорий учредил персональные военные звания для начсостава РККА, вслед за тем, в течение двух месяцев была проведена всеобщая аттестация. В связи с этими мероприятиями была подготовлена большая перемена обмундирования.

3 декабря 1935 года народный комиссар обороны подписал приказ о введении нового обмундирования и знаков различия для всего личного состава РККА. Знаки различия и сама форма со своими отличительными деталями в целом составляли строго выверенную систему, позволяющую безошибочно определить принадлежность военнослужащего к роду войск или службе, а также к определенному составу внутри рода войск.

Военные звания, отражающие специальность, соответствовали званиям командного состава и группировались так: военно-политический состав, военно-технический, военно-юридический, военно-хозяйственный и административный, военно-медицинский и военно-ветеринарный. Командный, военно-политический, военно-технический и военно-юридический составы носили обмундирование различных родов войск, а начсоставу интендантской, военно-медицинской и военно-ветеринарной служб, независимо от рода войск, полагалась единая форма с эмблемами соответствующей службы.

Военнослужащие командного состава выделялись окантовкой петлиц из золоченого галуна и нарукавными знаками различия – угольниками, соответствующими присвоенному званию. Высшее военное звание – маршал Советского Союза – предусматривало особые отличия: большие звезды, вышитые золоченой мишурой на ромбовидных петлицах, окантованных золоченой канителью, такие же звезды на рукавах и нарукавные угольники-шевроны из широкого золоченого галуна; околыш фуражки, петлицы и окантовка – красного цвета.

Система персональных военных званий предусматривала специальные звания для военных политработников. «Политруки» (до уровня, равного званию «капитан»), и (более старшие) «комиссары» – имели на всех видах одежды нарукавные знаки политсостава – красные пятиконечные звезды с вышитым золоченой канителью изображением серпа и молота. Согласно правилам ношения формы одежды, изданным 17 декабря 1936 г., политработникам всех родов войск (кроме слушателей военных академий) не полагалось носить на петлицах эмблемы родов войск. Это подчеркивало независимость от командиров подразделений, к которым 10 мая 1937 г. политработников официально приравняли в правах, подобно тому, как это имело место до 1925 г. Когда в июле – августе 1940 г., в период укрепления единоначалия, комиссары частей и подразделений были перемещены на должности заместителей командиров по политической части, всех политработников обязали не только носить петличные эмблемы своего рода войск, но и овладевать соответствующей военной специальностью.

Военно-технический состав – «воентехники» и «военинженеры» – нарукавных знаков не имел (за исключением технического знака ВВС) и носил форму и петлицы всех родов войск, выделяясь лишь эмблемой в виде скрещенных молотка и французского ключа. С января по сентябрь 1942 г. инженерам всех родов войск поэтапно были присвоены командные звания с приставками техник-(«техник-лейтенант») и инженер-(«инженер-полковник»), а также все отличия командного состава – нарукавные знаки и золотая окантовка петлиц.

Звания интендантов носил начсостав всех родов войск, выполнявший хозяйственные и административные задачи. Личному составу интендантской службы полагалась своя форма общеармейского образца защитного цвета с красной окантовкой без нарукавных знаков, с околышем фуражки и петлицами темно-зеленого цвета. Отличительная эмблема изображала колесо с наложенным французским ключом, компасом и шлемом. В 1942 г. с введением обычных званий, хозяйственно-административному составу каждого рода войск была установлена форма, одинаковая с командным составом этого рода войск, и командирские знаки различия с эмблемой на петлицах в виде серпа и молота с наложенной красной звездой.

Медицинский и ветеринарный состав Красной армии носил звания «военфельдшер» («военветфельдшер») и «военврач» («военветврач») различных уровней. Форма одежды отличалась от установленной для интендантов петличной эмблемой в виде чаши, обвитой змеей. Золотистая эмблема обозначала медицинскую службу, серебристая – ветеринарную.

Согласно «Положению о вещевом и обозном снабжении РККА в мирное время», утвержденному 27 мая 1936 г., основной набор форменной одежды, положенный по нормам для командира и красноармейца, состоял из фуражки с цветным околышем по роду войск (для рядового состава – с верхом из хлопчатобумажной ткани), пилотки, зимнего шлема, суконной гимнастерки или френча (для комсостава), гимнастерки хлопчатобумажной, шаровар суконных и хлопчатобумажных и шинели. Кроме того, правилами ношения формы одежды, утвержденными 17 декабря 1936 г., в зимний период разрешалось носить фетровые сапоги или валенки, полушубки, бекешу, шапку-финку, кожаное пальто или куртку, а также кашне.

Все общеармейское обмундирование было единого цвета – хаки и серого, исключение составляли автобронетанковые войска, все предметы обмундирования которых имели стальной цвет, и военно-воздушные силы, где начсоставу полагалось темно-синее обмундирование (кроме летнего), а рядовому составу – обычное общеармейское.

20 апреля 1936 г. ЦИК СССР издал постановление «О снятии с казачества ограничений по службе в РККА». Вслед за этим, 23 апреля, приказом наркома обороны было объявлено описание особой формы одежды для терских, кубанских и донских казачьих частей.

Казачье обмундирование резко выделялось покроем своих предметов, а также расцветкой, позволяющей различать «войсковую» принадлежность. Для начальствующего состава, рядового состава и сверхсрочнослужащих обмундирование различалось по материалам и отделке. В качестве головных уборов при парадной форме и в зимний период использовались меховые кубанки и папахи.

Фотографии униформы красной армии 1918-1936 гг.

Красноармеец, 1918	Красноармеец, доброволец Башкирской Красной армии, 1918 г.	Комиссар, 1918-20 гг.
Командир роты, 1919 г.	Командир эскадрона, 1920-22 гг.	Командир кавдивизиона, 1920-22 гг.
Стрелок-пехотинец в зимнем камуфляже, 1920-21 гг.	Военрук Инспекции ОГПУ, 1923 гг.	Красноармеец в летней форме, пехота, 1923-24 гг.
Красноармеец в зимней форме, пехота, 1923-24 гг.
Сотрудник ОГПУ в повседневной форме, 1924-27 гг.	Помощник командира батальона в полевой форме, пехота, 1925-26 гг.	Предеедатель военного трибунала в зимней форме, 1924
Начальник станционного отдела ОГПУ. Транспортные отделы ОГПУ, 1925-34 гг.	Помощник командира отдельного эскадрона, кавалерия, 1927-29 гг.	Красноармеец в полевой форме, бронетанковые войска, 1931-34 гг
Красноармеец, кавалерия, 1931-36 гг.

Описание униформы Красной Армии 1936-43 гг.

Заметные отличия от армейской получила форменная одежда начсостава органов и войск НКВД СССР, введенная 27 декабря 1935 г. Этому предшествовало решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 10 сентября 1935 г., согласно которому всем организациям, учреждениям и лицам запрещалось ношение формы и знаков различия, подобных или сходных с РККА. Однако вскоре положение изменилось, и уже 15 июля 1937 г. приказом наркома внутренних дел для всего личного состава НКВД была введена такая же форма, как и в Красной армии с малосущественными отличиями в покрое некоторых предметов.

Необычная форма была введена 27 октября 1936 г. для штатного командного, преподавательского состава и слушателей вновь сформированной Академии генерального штаба. Основными особенностями этой формы были черный бархатный воротник френча, гимнастерки и шинели, белая окантовка и лампасы на брюках. Пользуясь тем, что для петлиц, околыша фуражки и лампасов был установлен «пехотный» малиновый цвет, те, кто предпочитал экономить пошивочные деньги, надевали при гимнастерке обычные бриджи для начсостава пехоты с малиновой окантовкой и без лампасов. Эта яркая форма была отменена 22 мая 1940 г., незадолго до введения обмундирования для генералов Красной Армии.

По результатам оценки боевых действий против Финляндии (декабрь 1939 г. – март 1940 г.) был принят ряд решений по реорганизации системы военного управления в целях обеспечения четкого единоначалия. В качестве одной из мер по усилению авторитета командных кадров, 7 мая 1940 г. для высшего командного состава Красной армии были установлены генеральские звания и 13 июля 1940 г. введены генеральская форма и знаки различия.

Схожими с формой дореволюционных российских генералов оказались: закрытый китель цвета хаки с нагрудными прорезными карманами, брюки с лампасами, папаха и окантованная шинель с «гербовыми» пуговицами. Покрой однобортного парадного мундира был позаимствован у германской армии. Помимо названного, генералам Красной армии полагалась фуражка (парадная и повседневная) с круглой позолоченной кокардой, парадная шинель и белый хлопчатобумажный китель.

Основные знаки различия размещались на окантованных золоченой канителью ромбовидных петлицах. Звания общевойсковых генералов (красные петлицы) обозначались позолоченными металлическими звездочками, а звания генералов артиллерии и танковых войск (черные петлицы), а также авиации (голубые петлицы), войск связи, инженерных войск, технических войск и интендантской службы (малиновые петлицы), кроме того, еще и позолоченной эмблемой соответствующего рода войск. Маршалам Советского Союза при генеральской форме полагались красные петлицы, украшенные вышитыми золотом звездами в орнаменте из серпа и молота с перекрещивающимися лавровыми ветвями, вышитые золотом нарукавные угольники (также с лавровыми ветвями) и большие нарукавные звезды.

В то время как высший командный состав готовился примерить новую генеральскую форму, были изменены знаки различия среднего и старшего командного состава. 26 июля 1940 г. приказом народного комиссара обороны было объявлено их новое описание. Золотая окантовка петлиц командиров, от младшего лейтенанта до полковника, отныне выполнялась золоченой канителью, а нарукавные знаки комсостава приобрели более яркий внешний вид: угольники нового образца различались количеством и шириной золотых галунов с просветами и кантом из красного сукна.

Не менее серьезное внимание было уделено повышению уровня ответственности и поднятию авторитета младшего командного звена. 2 ноября 1940 г. Народный комиссар обороны подписал приказ об установлении воинских званий для рядового и младшего начсостава и утвердил «Положение о прохождении службы младшим начальствующим составом», закреплявшее строгие условия получения ефрейторского и сержантских званий и содержавшее подробное описание новых знаков различия.

Петлицы младшего начсостава нового образца, ношение которых полагалось начать 1 января 1941 г., были снабжены узким красным просветом посередине и треугольником из желтого металла в верхнем углу. На петлицах для старшин, кроме того, параллельно канту, нашивался узкий золоченый галун. Знаками, обозначающими звания, начиная с «младшего сержанта», служили эмалевые треугольники, которые прежде соответствовали должностям младших командиров.

К началу 1941 г. назрела серьезная необходимость уменьшить разнообразие форм одежды Красной армии и, что самое главное, пересмотреть нормы вещевого снабжения военнослужащих. В связи с этим решено было ввести на снабжение личного состава обмундирование не только единое по цвету и образцу для всех родов войск, но и универсальное для составления форм, разных по назначению и времени применения. Предстояла отмена многих предметов – таких, как открытые френчи ВВС и автобронетанковых войск, казачье обмундирование, – составлявших престижность своих родов войск, но затруднявших снабжение и маневрирование запасами. Для решения этой проблемы требовалось заметно улучшить вводимую форму, не афишируя при этом всех предпринятых изменений.

Соответствующий приказ наркома обороны, изданный 1 февраля 1941 г., имел гриф «совершенно секретно». Из всего его содержания были обнародованы только: переход к единому цвету обмундирования, внедрение новых более популярных тканей и постепенное введение на снабжение строевых частей красивых парадно-выходных мундиров. Нормы снабжения начальствующего и рядового состава, установленные на мирное и военное время не подлежали оглашению. Согласно этим нормам, незатейливое обмундирование, которое предстояло накопить к началу мобилизационного развертывания армии, слагалось из: пилотки цвета хаки (зимой – шапка-ушанка образца 1940 г.), гимнастерки с шароварами цвета хаки (рядовому составу зимой и летом – гимнастерка только хлопчатобумажная) и однобортной темно-серой шинели с застежкой на крючки. На зимний период, кроме того, были предусмотрены: полушубок или ватная куртка с телогрейкой (начсоставу – меховой жилет), ватные шаровары, меховые руковицы и валенки.

Фотографии униформы Красной Армии 1936-1943 гг.

Маршал Советского Союза в повседневной форме, 1936-40 гг.	Красноармеец, пехота, 1936 г.	Старший политрук, артиллерия, 1936-40 гг.
Военинженер 2-го ранга, технические войска, 1936-43 гг.	Интендант 2-го ранга к повседневной форме, 1936-42 гг.	Младший лейтенант, военно-воздушные силы. 1941 г.
Капитан, автотранспортные части артиллерии, 1936-40 гг.	Старший лейтенант в повседневной форме, ВВС, 1936-40 гг.	Красноармеец в летнем комбинезоне, автобронетанковые войска, 1935 г.
Лейтенант в походной форме, автобронетанковые войска, 1938-41 гг.	Капитан, военно-воздушные силы, 1936-40 гг.	Лейтенант в полетной форме, военно-воздушные силы, 1936-43 гг.
Отделенный командир, автотранспортные части, 1938-40 гг.	Защитная противохимическая одежда, 1936-45 гт.	Комбриг в повседневной форме Академии генерального штаба, 1936-40 гг.
Старший лейтенант Государственной безопасности в повседневной форме, НКВД, 1936-37 гг.	Старший лейтенант Государственной безопасности в повседневной форме, НКВД, 1936-37 гг	Старший лейтенант Государственной безопасности в зимней форме. НКВД. 1936-37 гг.
Сержант Государственной безопасности, НКВД, 1937-43 гг.	Майор, внутренние войска НКВД 1937-43 гг.
Красноармеец, пограничные войска НКВД 1937-41 гг.	Стрелок в зимнем камуфляже, 1939-40 гг.	Стрелок в зимней походной форме, 1936-41 гг.
Красноармеец и парадной форме кубанских казачьих кавалерийских частей, 1936-41 гг.	Красноармеец в парадной форме донских казачьих кавалерийских частей, 1936-41 гг.	Майор в парадной форме терских казачьих кавалерийских частей, 1936-41 гг.
Младший лейтенант в парадной форме горских кавалерийских частей, 1936-41 гг.	Маршал Советского Союза в повседневной форме, 1940-43 гг.	Генерал-майор в парадной форме, 1936-41 гг.
Генерал-майор танковых войск в повседневной форме, 1940-43 гг.	Генерал-майор в походной форме, 1940-43 гг.	Генерал-лейтенант в летнем обмундировании, 1940 г.

Во время Первой мировой войны самыми маневренными и мобильными частями в русской армии являлись кавалерийские части. Но и после завершения Первой мировой и Гражданской войны в России кавалерия не сдала своих позиций. Уже в составе Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА) кавалерия продолжала играть очень важную роль в ведении маневренной войны, несмотря на появление на полях сражений бронеавтомобилей и танков. Одним из важных аспектов, который давал кавалеристам преимущества перед моторизованными подразделениями, была возможность достаточно быстро преодолевать водные преграды вброд или вовсе вплавь там, где механизированные части этого сделать не могли.

Хотя численность кавалерии в РККА все предвоенные годы неуклонно сокращалась, конницу еще рано было списывать со счетов, что ярко продемонстрировала Великая Отечественная война. Еще в 1938 году в Красной Армии имелось 32 кавдивизии и 7 управлений корпусов, но в войну она вступила, имея в своем составе уже всего 13 кавалерийских дивизий и 4 корпуса. При этом 4 из этих дивизий были горно-кавалерийскими и отличались более легким составом. Возрождению кавалерии во многом поспособствовало и неудачное для Советского Союза начало войны.

После того как в полных трагизма приграничных сражениях лета 1941 года, как снег под ярким солнцем, буквально растаяли советские мехкорпуса, РККА почти лишилась важнейшего инструмента ведения войны — механизированных соединений. Единственной реальной заменой мехсоединиям, хоть и уступающим им в подвижности, становилась кавалерия. При этом тактика боя советских кавалеристов мало чем отличалась от тактики боя мотострелков. Мотопехота использовала в качестве транспорта автомобили и бронетранспортеры, вступая в бой в спешенном порядке. Аналогично действовали и кавалеристы. Лошади использовались лишь для переброски солдат к месту боя, сам бой кавалеристы вели в пехотных цепях. Атака в конном строю была очень редким явлением. Согласно боевому уставу кавалерии проводить подобные атаки можно было лишь при благоприятной обстановке, когда это позволяли сделать укрытия, а также слабость или отсутствие огня противника.

Уже к концу 1941 года в составе Красной Армии насчитывалось 82 кавалерийских дивизии, правда, легкого типа по 3447 человек личного состава. По довоенным штатам кавалерийская дивизия насчитывала 8968 человек личного состава. Своего максимального количества кавалерийские дивизии достигли в феврале 1942 года, когда в армии их насчитывалось уже 87. Затем количество дивизий вновь пошло на убыль. Так на 1 мая 1943 года их было уже 26, однако и численность этих соединений выросла, в них находилось 238 968 человек и 226 816 лошадей.

В отличие от автомобильного транспорта, лошади как средство передвижения и тягловая сила имели целый ряд преимуществ — лучше передвигались по условным дорогам и бездорожью, не зависели от поставок топлива (серьезная проблема в условиях войны), могли временно жить обычным подножным кормом, да и сами нередко становились кормом, спасая людей от голодной смерти. Весной 1942 года многие попавшие в окружение советские кавалерийские дивизии частично съели имеющихся лошадей, зато сумели вырваться из тисков гитлеровцев.

Кавалерия отличалась высокой подвижностью, а на начальном этапе войны данные части легко могли укрыться от господствовавшей в небе немецкой авиации в больших лесных массивах. Как известно, с машинами и танками в лес далеко не уйдешь. Удавалось кавалерии и лучше форсировать вброд многочисленные водные преграды. Стоит отметить, что вопрос форсирования рек был очень подробно описан в боевых руководящих документах кавалеристов сначала царской, а затем из Рабоче-крестьянской Красной армии. Подойдя к водной преграде, кавалеристы первым делом организовывали тщательную ее разведку. При этом существовало несколько видов преодоления рек конными подразделениями: по мостам, на специальных плавсредствах (плоты, лодки, паромы), вброд и вплавь. Последний способ преодоления водной преграды был отличительной особенностью данного рода войск.

Прохождение кавалерийских частей по наведенным мостам осуществлялось в пешем порядке. Всадники при этом двигались вдоль края моста, удерживая лошадей в поводу ближе к центральной его части. Кавалеристы конных тачанок вели коней под уздцы. В четверочных упряжках пристяжные лошади при переправе отпрягались, их вели отдельно. При этом дистанция при прохождении мостов между подразделениями увеличивались, а остановки подразделений на мосту были запрещены категорически. Единственной возможной причиной для остановки колонны считалось раскачивание моста до степени потери устойчивости коней.

В то же время одним из очень распространенных и часто встречающихся в кавалерии способов форсирования водных преград была переправ вброд. Наличие брода на реке определялось по ряду признаков: наличие тропинок и полевых дорог к реке (самый явный признак), уширение реки на прямых участках течения, виднеющиеся над поверхностью воды островки, отмели и перекаты, низменные берега. Представленная ниже таблица показывает допустимые глубины и скорости течения, наглядно подтверждая преимущество кавалерии при форсировании рек вброд:

При организации форсирования водных преград вброд нужно было предварительно провести разведку: определить глубину, характер грунта берега и дна, скорость течения реки, срезать крутые спуски к воде и устранить другие преграды. Ширина брода отмечалась с помощью установленных вех. При быстром течении реки поперек старались натянуть канат, который соединял повозки, набитые камнями или другим грузом. Переправлялись вброд сомкнутыми строями, так как идущие впереди кавалеристы разбивали дно, осложняя движение задним. У счетверенных упряжек пулеметных тачанок пристяжные лошади, как и во время движения по мостам, отпрягались и велись отдельно. При этом во время переправы вброд отдельным всадникам без специальной команды категорически было запрещено останавливаться в реке и поить лошадей. Водопой организовывался всем составом подразделений выше брода по течению реки в то время, пока они ожидали своей очереди, чтобы совершить переход.

Переправа кавалерийских частей через реки вплавь осуществлялась тремя возможными способами:
— При небольшой ширине реки (30-50 метров) всадники переправлялись через реку при полном снаряжении и вооружении;
— При ширине реки более 50 метров всадники снимали обмундирование и оружие, пристегивая его к седлу, оружие необходимо было расположить дулом вверх.
— При наличии переправочных средств всадники переправлялись через водную преграду налегке. Их оружие и обмундирование собирали и перевозили на плотах или лодках, после чего раздавали назад.

Для переправы через реки вплавь использовались колонны по одному, по два и колонны звеньев. Рекомендованные интервалы между всадниками при этом равнялись 3-6 метрам, а дистанция — до 8 метров. До того момента пока под ногами коня было дно, всадник сидел верхом, однако как только лошадь теряла дно, всадник должен был соскользнуть в воду и плыть рядом с лошадью, держась одной рукой за гриву. При этом вперед было рекомендовано пускать самых опытных и смелых лошадей. Если лошадь отказывалась переправляться вплавь и бросалась на других лошадей, ее переправляли в числе последних. В то же время, если уже во время переправы какое-то животное вырывалось и начинало уплывать его не пытались поймать, для того чтобы не нарушить общее построение и не потерять заданного темпа переправы. Сбежавшую лошадь ловили уже на берегу, к которому она приплывала одна.

При этом кавалерийские части имели преимущество в переправе через водные преграды не только в летние месяцы, но и зимой. Переправа кавалерии по замерзшему льду допускалась при толщине льда: для отдельных всадников — 13 см; для разомкнутого строя — 16 см.

Перед началом ледовой переправы также производилась разведка:
— толщины льда;
— глубины снежного покрова на льду и на берегах водоема;
— состояния льда у берегов;
— обозначались границы и направления переправ по ширине, полыньи, проруби и трещины огораживались;
— спусков и выездов к водоему, определялось наличие материалов (солома, доски, хворост), которые могли использоваться для усиления льда;
— велось непрерывное наблюдение за состоянием ледяного покрова.

Переправа кавалерии по льду осуществлялась в спешенном порядке. Всадники вели лошадей в поводу, двигаясь в широких разомкнутых строях. При этом повозки и артиллерийские орудия двигались без остановок, рассредоточившись по максимально возможному числу путей. После боев состояние переправ уточнялось. Появлявшиеся на водоемах полыни от разрывов снарядов и мин огораживались. Таким образом, способность кавалерийских частей достаточно быстро форсировать разные водные преграды оставалась одним из тех факторов, которые позволяли ей не утратить свою актуальность вплоть до победоносного завершения Великой Отечественной войны.

Кавалерия Красной Армии приняла участие во всех крупных сражениях, начиная с самых первых трагических дней войны и до последних операций в Европе весны 1945 года. Советские кавдивизии сыграли очень важную роль во время контрнаступления под Сталинградом, где именно они сформировали внешний фронт окружения немецкой группировки. В январе 1943 года 7-й кавалерийский корпус за 6 суток прошел практически без отдыха 280 км и 15 января захватил станцию Валуйки, создав внешнее кольцо окружения острогожско-россошанской группировки противника. Итогом Острогожско-Россошанской операции стало освобождение советской территории общей площадью 22,5 тысячи квадратных километров, захват 86 тысяч пленных. В ходе операции была разгромлена 2-я венгерская армия, итальянский альпийский корпус, 385-я и 387-я немецкие пехотные дивизии, а также отдельная дивизионная группа «Фогеляйн».

Успешно применялись кавалерийские части и в 1944 году в Белоруссии, особенно в условиях лесисто-болотистой местности, в рамках проведения наступательной операции «Багратион». Кавалерия входила в состав конно-механизированных групп, действуя в тесном взаимодействии с танковыми частями. Форсировав Березину, 3-й гвардейский кавкорпус сумел создать плацдарм на берегу реки, не позволив немцам превратить водную преграду в рубеж обороны для восстановления линии фронта. Позже, перерезав железную дорогу Минск-Вильнюс, кавалерийские части Красной Армии лишили минскую группировку противника важнейших путей отхода на Вильнюс и Лиду.

О том, как воевали советские кавалеристы, говорит и тот факт, что 7 из 8 существовавших к концу войны корпусов имели почетное звание гвардейских. При этом часть кавалеристов представляли бойцы, набранные на Дону и Кубани — самое настоящее советское казачество. В годы Великой Отечественной войны два кавкорпуса официально именовались «казачьими». Так в 1945 году 4-й гвардейский Кубанский казачий корпус освобождал столицу Чехословакии — Прагу, а 5-й гвардейский Донской казачий корпус с боями добрался до Вены.