Во время правления петра 1 внешняя торговля. Создание компанейских предприятий. Денежная реформа Петра I

Социальная политика.

Преобразования, которые произошли в России, охватили практически все стороны жизни страны: экономику, политику, науку, быт, внешнюю политику, государственный строй.

Историки выделяют три важных события, повлиявших на становление царя-реформатора. Это поездка в Архангельск в 1693-94 гг., определившая его отношение к флоту для России.

Пётр пришёл к выводу, что незавидное международное положение России, её относительная изолированность от европейской политики обусловлена отсутствием у России мощного военно-морского флота.

Вторым важным событием стали Азовские походы (1695-1696). Это была его первая военная школа. Третьим событием, повлиявшим на личность будущего преобразователя России, стала его длительная поездка за границу в составе «Великого посольства» (1697-1698), где Пётр вёл переговоры с правителями Голландии, Англии, Австрии, знакомился с кораблестроением, политической жизнью европейцев, закупал снаряжение, нанимал специалистов.

Полуторагодичное путешествие Петра в составе «Великого посольства» имело огромное значение для исторических судеб России.

Сам Пётр входил в посольство инкогнито под именем Петра Михайлова.

Побыв за границей в составе «Великого посольства», Пётр осознал действительную разницу между Россией и европейскими державами, необходимость реформирования своей страны.

Открытие царём нового, ранее неизвестного ему мира, произвело существенный переворот в его мировоззрении, углубило и конкретизировало видение и понимание тех задач, решение которых введёт Россию в европейский мир.

Большие надежды в достижении своих целей Пётр I возлагал на модернизацию социально-экономического строя страны.

Проведённые царём социально-экономические реформы представляли собой классический пример радикальных преобразований, осуществляемых государством без участия широких слоёв общества, в течение всего периода правления Петра. Учитывая, что к концу XVII столетия в Росси насчитывалось всего около 30 мануфактур, а строительство частных предприятий – это путь медленный и малоэффективный, государство взялось за развитие крупной промышленности, в первую очередь металлургии. Особенно большое значение приобрёл уральский металлургический район. Рост металлургических предприятий привёл к росту выплавки стали. (В 1700 г. в России выплавлялось 150 тыс. пудов). По выплавке чёрных металлов в 1725 г. Россия вышла на третье место в Европе, а к 1750 г. заняла первое место, обогнав Англию.

Шло форсированное строительство казённых заводов. Государство определяло «нужные» и «ненужные» отрасли, приучая подчинённых к экономической деятельности на внерыночной основе.

В стране было создано более 100 мануфактур. Наибольшее развитие получила текстильная (суконная, полотняно-парусная) и кожевенная отрасли промышленности, которые работали в основном на армию. В первой четверти XVIII в. возникли новые отрасли производства: судостроение, шелкопрядение, стеклянное и фаянсовое дело, производство бумаги. Дальнейшее развитие получили ремёсла. В 1722 г. был издан Указ о создании ремесленных цехов в русских городах. Несмотря на то, что решающую роль в развитии крупного производства играло государство (создававшее и владевшее большей частью предприятий), Пётр I покровительствовал частной инициативе в промышленности и даже отдельным предпринимателям, например, тульскому кузнецу Демидову, выдвинувшемуся при Пётре I.

По указу Петра I в 1702 г. Демидову был передан казённый невьянский завод на Урале, перевезены туда мастера из Тулы и Москвы. К 1745 г. Демидов имел 25 заводов – чугуноплавильных, железодетальных, медных – на Урале, Алтае и в центре страны. В середине XVIII в. предприятия Демидовых производили свыше 40 процентов чугуна в России.

Именно в начале XVIII в. в стране закладывался способ экономического регулирования, свойственный обществу мобилизационного типа, формировались диспропорциональность, однобокость российской промышленности, ориентированной не на человека с его естественными потребностями, а на государственные, прежде всего военные нужды.

В целях поощрения купечества в 1724 г. был введён первый торговый тариф, способствовавший вывозу за границу русских товаров и ограничивавший ввоз иноземных. К 1726 г. ввоз товаров был вдвое ниже, чем вывоз. Такая поддержка купечества объективно способствовала созданию капитала в сфере торговли. Государство активно вовлекало купеческий капитал в ускоренное развитие промышленности, которое сопровождалось усилением местных рынков и формированием их в единый всероссийский рынок. Вновь создаваемая промышленность требовала свободных рабочих рук. Правительство стало приписывать государственных крестьян к промышленным предприятиям, а в 1721 г. предпринимателям разрешили покупать крепостных крестьян (их нельзя было продавать или передавать отдельно от предприятия).

Крепостничество пропитало все поры общественного быта, а главное – подтвердило свою конкурентоспособность с европейской экономикой на этапе мануфактурного производства.

Хотя правительство Петра I предоставляло ряд льгот и привилегий иностранным купцам, в целом его торговая политика имела целью поддержание и развитие отечественной промышленности и торговли, т.е. носила протекционистский характер.

Успех экономического развития обеспечивался нажимом государства на население. Возрастали прямые и косвенные налоги. Важным источником государственного дохода стала подушная подать, размер которой исчислялся на основе принципа развёрстки: необходимую для содержания армии сумму разделили на число податных душ (В 1718-1724 гг. была проведена подушная перепись всего мужского населения. Единицей налогообложения взамен крестьянского двора становилась «душа мужского пола». ) и получили размер налога, не считаясь при этом с возможностями населения его уплатить. Огосударствленной экономикой руководили с помощью уставов, регламентов, проверок, привилегий созданные для этой цели специальные государственные органы берг-, мануфактур- и коммерц-коллегии.

В результате экономической политики Петра в России была создана промышленная база, работающая на армию и не имеющая механизма саморазвития и саморегулирования. Предпринимательство было привязано к государственной машине и зависело от неё.

Смысл и цель социальной политики Петра I заключались в юридическом оформлении прав сословий, усилении роли военных и государственных служилых людей в государстве.

В 1714 г. был издан Указ о единонаследии, по которому дворянское поместье уравнивалось в правах с боярской вотчиной. С принятием указа бояре и служивые дворяне составили единое сословие – дворянское.

Указ о единонаследии предписывал передавать вотчины и поместья старшему сыну. Дворянство стало господствующим классом-сословием. В то же время существует такая точка зрения, что дворянство петровской эпохи скорее напоминало привилегированное сословие военных и гражданских членов, преимущества которых существовали до тех пор, пока они исправно выполняли свою службу.

Социальные преобразования, проведённые Петром I, коснулись крепостных крестьян: произошло слияние крепостных крестьян и холопов в единое сословие.

Если до петровского времени крестьян по типу земельного владения делили на помещичьих и вотчинных, а крестьяне духовные делились на церковных, архиерейских, патриарших и монастырских, то по мере проведения реформ такое деление утрачивало своё конкретное содержание из-за происходивших изменений социального и экономического характера.

Промышленность при Петре 1

Многие слышали о заслугах Петра 1, однако мало кто знает, что изначально в его распоряжение было государство со слабо развитой экономикой - сельское хозяйство, промышленность и торговля были в зачатке, либо в упадке.

Основные государственные реформы и преобразования Петра I Великого

Тем не менее, тогда приоритетной задачей было завоевать «выход к морю», в связи, с чем была начата война со Швецией.

Для успешных военных действий необходима была армия и флот.

Петр 1 создал свою собственную новую армию. Но все расходы покрывались за счет налогов. Данный факт заставил царя задумать над благосостоянием народа. Путь решения, по мнению некоторых историков, нашелся во время Великого посольства, результаты которого показали огромную разницу между Россией того времени и Европой.

Идея того, что Россия нуждалась в развитии промышленного комплекса, была известна задолго до появления Петра, однако так как для осуществления этой мысли необходимы были сила воли и огромные усилия со стороны государя, начать ее реализацию удалось только ему.

Свои преобразования Пётр осуществлял согласно принципам меркантилизма, который он усвоил, побывав за границей.

Согласно этому пути была поставлена цель — обучить простой народ передовым методам разработки и освоению новых видов производства.

Свои преобразования Перт 1 начал смело и с большим энтузиазмом, но народ воспринял их как очередное бремя и прихоть правителя.

Также некоторые вопросы развития страны, которые требовали тщательно продуманной программы преобразования, проводились Петром слишком быстро и необдуманно. И как результат многие его идеи не принесли тех плодов, которые ожидались, и практически приостановились после его смерти.

Начало реформ в промышленной сфере

Для развития промышленности, необходима была сырьевая база, в связи с этим были начаты геологоразведочные работы по всей стране, привлекались как иностранные, так и местные специалисты.

В этот период были открыты залежи сердолика, селитры, торфа, угля, хрусталя и т.д.

Были введены новые предприятия (в Рязанском крае - каменный уголь добывали братья Римины, торф - фон Азмус). Преобразования проводились на горных и железодательных заводах, шелководства и овцеводства, кожевенное производство и другие отрасли хозяйства.

Согласно реформам Петра Первого выходили указы, в которых содержались такие указания как «что именно?», «каким образом?», «сколько?» и «из чего?» производить товары.

Не исполнение указов наказывалось наложением больших штрафов, а в некоторых случаях смертной казнью.

Результаты реформ в промышленности

В результате петровских реформ, возникло несколько крупных заводов мануфактурного типа. Наиболее известные были в Олонецком крае. Заводы этого края отличались своим техническим уровнем оснащения и полным рабочим составом. Для обеспечения деятельности горных заводов на Урале и Перми был построен город Екатеринбург.

Такому широкому развитию послужило издание «Берг-привилегии», согласно которой каждый мог по своей воле разрабатывать земли в поисках благородных металлов, при этом уплачивать десятую доли от стоимости добычи, как подать государству и 32-х долю собственнику земли.

Таким образом, к концу правления царя Петра первого на данных заводах обрабатывали ежегодно семь миллионов пудов чугуна и более двухсот пудов меди, также в разработку вошли месторождения драгоценных металлов - золото и серебро.

Также стоит отметить оружейные заводы в Туле и Сестрорецке.

Благодаря этим заводам Россия перестала покупать оружие и производила все необходимое сама.

Решение кадрового вопроса

Пётр не скупился приглашатьспециалистов из Европы, предлагая им весьма выгодные условия:

• высокое жалование,
• бесплатное жилье,
• право вывоза накопленного состояния через определенный период.

На его предложения отвечали тысячи мастеров, например с одного Амстердама было нанято примерно тысяча человек.

Так же были приняты меры для повышения образованности и активности местного населения, в плане их технического участия в развитии промышленности:

• обучение молодых россиян за рубежом,
• обучение свободных, крепостных и беглых (с 1720 годов) крестьян на мануфактурах.

Однако, желающих работать на заводах было мало, поэтому царь периодически выпускал указы о наборе учеников на мануфактуры.

В дальнейшем было решено поощрять помещиков в их стремлении заняться мануфактурным производством.

Данный шаг позволил решить вопрос заполняемости рабочих мест (крепостных крестьян заставляли работать на заводах).

Однако для самих рабочих были созданы следующие условия:

• 14-часовой рабочий день,
• жалование получали в основном свободные граждане, которых было мало. Остальным платили едой и одеждой,
• жалование на казенный предприятиях было выше, чем на частных.

В таких условиях, неудивительно было то, что качество продукции было низкое, ввиду сохранившихся простых способов обработки и малой заинтересованностью самих рабочих.

Однако, продукция местного производства, хоть и медленно, но реализовывалась. Так как царь, следуя законам меркантилизма, вводил высокие пошлины для иностранных товаров.

Несмотря ни на что, Петр I заложил основу для развития промышленности в России, ее экономическому росту. Появилось много новых видов производства, что, несомненно, повышало качество жизни народа.

Свидетельство тому то, что народ смог вынести двадцатилетнею войну с Швецией.

Экономическая политика Петра I

12Следующая ⇒

В основу всех преобразований Петра I (1682 – 1725 гг.) в области промышленности и торговли были положены идеи меркантилизма (это экономическая политика, характеризующаяся активным вмешательством государства в хозяйственную жизнь с целью накопления капитала внутри страны для повышения ее благосостояния) и протекционизма (поддержка национальной экономики, осуществляемая, главным образом, с помощью торгово-политических барьеров).

При этом государство способствует развитию промышленности, особенно мануфактурной; поддерживает экспансию торгового капитала (в частности, создание монопольных торговых компаний), развитие мореплавания и флота; резко повышает степень налогового обложения. Кроме того, государство поощряет выпуск "полезных и нужных" для него товаров, одновременно запрещая или ограничивая производство товаров "ненужных".

Для протекционизма характерна также финансовая поддержка национальной экономики, стимулирование экспорта товаров.

Петр I, в отличие от предшественников, содействовал прежде всего развитию национальной промышленности.

Вершиной протекционистской политики правительства Петра I в области промышленности и торговли являлся таможенный тариф 1724 г. Теперь размеры пошлин, взимаемых с заграничных товаров, зависели от способности отечественных предприятий удовлетворить потребности внутреннего рынка: чем больше тех или иных товаров выпускали русские мануфактуристы, тем более высокая пошлина взималась при ввозе таких же товаров из-за границы.

Преимущественное развитие в данный период получили те отрасли промышленности, которые производили продукцию, необходимую для армии и флота.

За первую четверть ХVIII в. было создано около 100 (по другим данным - 200) мануфактур вместо 15-20 допетровских. Главное внимание уделялось металлургии, центр которой переместился на Урал.

Реформы Петра I

В результате, русская металлургия оказалась способной удовлетворить внутренние потребности в металле и даже продавать его за границу (первая партия в количестве 42,4 тыс. пудов была продана в 1722 г., и далее вывоз из года в год увеличивался). В Москве и других районах центра России появились суконные, парусно-полотняные, кожевенные мануфактуры.

Впервые были созданы бумажные, стекольные и даже шпалерные предприятия. Однако рост промышленного производства сопровождался усилением эксплуатации, расширением применения принудительного труда на мануфактурах. Правительство предприняло ряд мер в целях обеспечения предприятий рабочей силой.

Так, к предприятиям приписывались государственные крестьяне. В 1721 г. был издан указ, предоставляющий владельцам мануфактур право покупать к предприятиям крестьян (посессионные крестьяне). Кроме того, указом 1722 г. мануфактуристы получают право не возвращать помещикам беглых, овладевших мастерством.

Таким образом, мануфактуры, которые на Западе были капиталистическими предприятиями, в России развивались на крепостнической основе (хотя квалифицированные работники были большей частью вольнонаемными). Большинство мануфактур в это время были казенными; практиковалась (до 1717 г.) и передача казенных предприятий частным владельцам на льготных условиях.

Развитию внешней и особенно внутренней торговли способствовали рост промышленности, создание регулярной армии и флота, налоговая политика правительства (к 1724 г.

была закончена перепись населения и подушная подать заменила подворную), строительство городов, появление новых торговых путей и портов (например, использование с 1709 г. приобретенных в ходе Северной войны Риги, Ревеля, Выборга и др.). Из России вывозились не только сырье - лен, пенька, кожа, мачтовый лес, но и первые изделия молодой промышленности - железо и полотно. Баланс внешней торговли был активным для России - вывоз по стоимости в два раза превышал ввоз, и это можно считать одним из главных достижений меркантилистской политики Петра I, ибо приток благородных металлов в страну у меркантилистов считается одним из важнейших показателей обогащения государства.

В сельском хозяйстве можно отметить некоторые сдвиги, обусловленные увеличением спроса развивающейся промышленности на сельскохозяйственное сырье (меры по развитию овцеводства, расширение посевов льна - в соответствии с нуждами суконных и текстильных мануфактур).

Однако в основном сельское хозяйство продолжало развиваться экстенсивным путем (за счет расширения посевных площадей, в том числе земледельческой колонизации Поволжья, Урала, Сибири).

12Следующая ⇒

Похожая информация:

Поиск на сайте:

Упадок купечества и ремесел при Петре I

Петр I уничтожил много ремесленных и мелких промышленных производств в стране (кожевенных, текстильных, металлургических и т.д.), конкурировавших с мануфактурами (Покровский, т.

3, с. 125; Туган-Барановский М. Русская фабрика. М.-Л., 1934, с. 19)

Павленко упоминает множество мер Петра, наносивших ущерб купцам и ремесленникам: создание в1696 г. 12 кумпанств посадских людей для постройки военно-морских кораблей, возложение на купцов обязанностей сборщиков налогов, «что отвлекало их от занятий торгами и промыслами», отвлечение от 1/5 до 1/3 посадских людей в различные службы, жесткая регламентация деятельности купцов, в т.ч.

10%-я норма прибыли от цены подряда, высылка купцов из губерний в Петербург указом от 20 ноября1717 г., что «вводило их в убыток» и другие меры. Разорение русского купечества констатировала ведомость гостей и торговых людей гостиной и суконной сотен, составленная в1715 г. (Павленко, с.

Реформы Петра Первого. Кратко

Анисимов пишет, что волюнтаристские приказы, запреты и повинности, возложенные на купцов и посадских людей, отрицательно повлияли на торговлю и ремесла.

Согласно исследованию А.И.Аксенова по генеалогии московского купечества, после 1705 года произошло резкое сокращение числа купеческих семейств и падение благосостояния тех, кто еще занимался купеческим делом (Анисимов, с. 128-132)

Такую же негативную роль в отношении ремесел играли монополии и принудительное насаждение крупных мануфактур и военных производств: «Поощрение одних - “полезных”, “нужных” видов производства, промыслов и товаров неизбежно влекло за собой сокращение, ограничение или даже запрещение других - “неполезных” и “ненужных” с точки зрения государства» (Анисимов, с.

В учебниках выдвигаются иные причины упадка ремесел или пишут об их расцвете; об упадке купечества нигде не сказано, а говорится нечто противоположное

«Хозяйствуя в суровых климатических условиях, население страны не могло довести земледелие до той степени эффективности, когда значительная часть людских ресурсов могла бы переключиться с земледелия на занятия ремеслом… Отсюда сравнительно скромные темпы развития ремесла…» (Милов, с.

«И все же в эту область русской жизни Петр I осуществил активное вмешательство. Цель этого вмешательства заключалась в том, чтобы увеличить объем и качество ремесленного производства… Петр учредил специальный орган - Главный магистрат, в задачу которого входила забота о росте и процветании промышленности в русских городах - и крупной мануфактурной, и мелкого ремесленного производства.

Эта забота выражалась в предоставлении ссуд, помощи в приобретении сырья, сбыте готовой продукции» (Сахаров, с. 577)

«Царь всячески поощрял создание купеческих компаний, предоставлял купцам различные льготы и привилегии… Правительство всячески поощряло развитие в стране сети как мелкой, так и крупной ярмарочной торговли» (Сахаров, с.

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Проверить статью на непредвзятость и отсутствие оценочных суждений

В то же время желание удешевить содержание войска и флота естественно наводило на мысль, что было бы дешевле производить всё то, что нужно для экипировки и вооружения армии и флота. А так как фабрик и заводов, которые могли бы выполнить эту задачу, не было , то возникала мысль, что их надо построить, пригласив для этого знающих иностранцев и отдав им в науку «своих подданных» , как тогда выражались. Эти мысли были не новыми и известны ещё со времён царя Ивана Грозного.

Поставив себе цель вооружить экономику лучшими западными технологиями производства, Пётр реорганизовал все отрасли народного хозяйства. Во время Великого посольства царь изучил все стороны европейской жизни, в том числе, и техническую. За границей Пётр усвоил основы экономической мысли того времени - меркантилизма . Своё экономическое учение меркантилизм основывал на двух положениях: первое - каждый народ, чтобы не обеднеть, должен сам производить всё, что ему нужно, не обращаясь к помощи чужого труда, труда других народов; второе - каждый народ, чтобы богатеть, должен как можно больше вывозить из своей страны произведённую продукцию и как можно меньше импортировать иностранную продукцию.

Меры по развитию промышленности

По всей России была предпринята геологоразведка рудных богатств и тех мануфактурных промыслов, которые могли бы при поддержке развиться в крупные предприятия. По его приказу по всей стране разъезжались знатоки разных ремёсел. Были открыты месторождения горного хрусталя , сердолика , селитры , торфа , каменного угля , о котором Пётр сказал, что «сей минералъ, если не намъ, то нашимъ потомкамъ весьма полезенъ будетъ» . Братья Рюмины открыли завод в Рязанском крае по добыче каменного угля. Иностранец фон Азмус разрабатывал торф.

Пётр также усиленно привлекал к делу иностранцев. В 1698 году , когда он возвращался из своего первого заграничного путешествия, за ним следовало множество нанятых им ремесленников и мастеров. В одном только Амстердаме он нанял около 1000 человек. В 1702 году по всей Европе был опубликован указ Петра, приглашавший на промышленную службу в Россию иноземцев на очень выгодных для них условиях. Русским резидентам при европейских дворах Пётр велел разыскивать и нанимать на русскую службу знатоков разных производств и мастеров всякого дела. Так, например, французский инженер Леблон - «прямая диковинка» , как называл его Пётр - был приглашён на жалование в 5 тысяч рублей в год при даровой квартире, с правом выехать домой через пять лет со всем приобретённым имуществом, не платя никаких податей.

В то же время Пётр предпринимал меры по усиленной подготовке русских молодых людей, посылая их на учёбу за рубеж.

При Петре значительно увеличивается число мануфактур, которые становились техническими школами и практическими училищами. С приезжими иностранными мастерами договаривались, «чтобы они изъ россійскихъ учениковъ при себѣ имѣли и мастерству своему обучали, поставя за то цѣну награждёнія и время, во сколько выучать» . В ученики на фабрики и заводы принимались люди всех свободных сословий, а крепостные - с отпускной от помещика, но с 1720-х годов стали принимать и беглых крестьян, но только не солдат. Так как добровольно поступавших было мало, то Пётр время от времени указами производил наборы учеников для обучения на мануфактурах. В 1711 году «государь указалъ прислать изъ церковниковъ и изъ служекъ монастырскихъ и изъ детей ихъ 100 человѣк, которые были бы лѣтъ по 15 или 20, и умѣли бы писать, чтобы итти имъ въ ученіе къ мастерамъ разныхъ дѣлъ» . Такие наборы повторялись и в последующие годы.

Для военных нужд и для добычи металлов Петру особенно были нужны горные и железоделательные заводы. В 1719 году к олонецким заводам, где плавили железо , лили пушки и ядра, Пётр велел набрать 300 человек учеников. На уральских заводах тоже возникли горные школы, куда набрали в ученики грамотных солдатских, подьяческих и поповских детей. В этих школах хотели учить не только практическому знанию горного дела, но и теории, арифметике и геометрии . Ученикам платили жалование - полтора пуда муки в месяц и рубль в год на платье, а тем, у кого отцы зажиточные или получают жалованье более 10 рублей в год, тем ничего от казны не выдавали, «пока не начнут учить тройного правила» , тогда и им выдавали жалованье.

Не довольствуясь распространением одного практического обучения технике, Пётр заботился и о теоретическом образовании путём перевода и распространения соответствующих книг. Был переведён и напечатан «Лексикон о коммерции» Жака Савари («Савариев лексикон»). Правда, за 24 года было продано всего 112 экземпляров этой книги, но это обстоятельство не пугало царя-издателя. В списке книг, напечатанных при Петре, можно найти немало руководств к обучению разным техническим знаниям. Многие из этих книг прошли строгую редакцию самого государя.

После горных заводов обширностью отличались оружейные - Тульский и Сестрорецкий. Эти оружейные заводы поставляли ружья, пушки и холодное оружие на всю армию и освободили казну от необходимости покупать вооружение за границей. Всего при Петре было отлито более 20 тысяч пушек. Появились первые скорострельные орудия. На петровских заводах даже применяли, как движущую силу, «огненные» машины - так назывались тогда прародители паровых двигателей . На казённой парусной фабрике в Москве работало 1162 рабочих. Из частных фабрик обширностью отличалась суконная фабрика Щеголина с товарищами в Москве, имевшая 130 станов и занимавшая 730 рабочих. На казанской суконной фабрике Микляева работало 740 человек.

Указом от 1712 г. Петр I положил официальное начало государственного оружейного производства в г. Туле. Была создана соответствующая слобода оружейников. Начало оружейного производства в Туле неразрывно связано с промышленниками Демидовыми. В Туле стоит памятник Петру I (около Тульского оружейного завода и бюст Петра I около Тульского государственного музея оружия (здание «Шлем»).

Рабочие в эпоху Петра

Рабочие фабрик петровского времени происходили из самых разнообразных слоёв населения: беглые крепостные, бродяги, нищие, даже преступники - все они по строгим указам забирались и отправлялись «в работу» на фабрики. Пётр терпеть не мог «гулящих» людей, не пристроенных ни к какому делу, приказывалось хватать их, не щадя даже иноческого чина, и отправлял на фабрики. Вольнонаёмных рабочих было очень мало, потому что вообще вольных людей в России того времени было немного. Сельское население было несвободно: часть была в крепости у государства и не смела покидать тягло, частью владели помещики, городское население же было очень немногочисленно и в значительной части тоже оказывалось прикреплённым к тяглу, связанным в свободе передвижения, и потому поступало на фабрики только своего города. При учреждении фабрики, фабриканту давалась обыкновенно привилегия свободно нанимать русских и иноземных мастеров и учеников, «платя им за труды достойную плату» . Если фабрикант получал устроенную казной фабрику, то ему передавались вместе с фабричными строениями рабочие.

Часты были случаи, когда для снабжения фабрик, а особенно заводов, рабочими руками, к фабрикам и заводам приписывали сёла и деревни крестьян, как это ещё практиковалось в XVII веке . Такие приписанные к фабрике работали на неё и в ней по распоряжению владельца. Но в большинстве случаев фабриканты должны были сами искать себе рабочих путём найма. Это было очень трудно, и на фабрики попадали обыкновенно отбросы населения - все те, кому больше некуда было деться. Рабочих рук не хватало. Фабриканты постоянно жаловались на недостаток рабочих и, прежде всего, тем, что рабочих нет. Рабочие были так редки и потому, что выделка была тогда по преимуществу ручная, и выучиться ей было не всегда легко. Искусный, знающий своё дело рабочий очень поэтому ценился, фабриканты переманивали таких рабочих друг у друга и хорошо обученных рабочих не отпускали ни в каком случае. Выучившийся на фабрике мастерству обязывался не покидать обучившей его фабрики десять или пятнадцать лет, смотря по уговору. Опытные рабочие подолгу жили на одном месте и безработными становились редко. За «подзывание» рабочих людей с одной фабрики на другую до истечения урочного срока работы был назначен по закону очень большой штраф с виноватого фабриканта, сманенный же рабочий возвращался к прежнему хозяину и подвергался телесному наказанию.

Но всё это не избавляло фабрики от безлюдья. Тогда правительство Петра решило, что работы на фабриках могут исполняться тем же путём, как и сельские работы в имениях частных землевладельцев, то есть при помощи крепостного труда. В 1721 году последовал указ, в котором говорилось, что хотя прежде «купецким людям» было запрещено покупать деревни, теперь же многие из них пожелали заводить различные мануфактуры как компаниями, так и поодиночке. «Того ради позволяется для размноженія такихъ заводовъ, какъ шляхетству, так и купецкимъ людямъ, к тѣмъ заводамъ деревни покупать невозбранно съ позволения Берг- и Мануфактур-коллегіи, токмо подъ такой кондиціей, дабы тѣ деревни всегда были уже при тѣхъ заводахъ неотлучно. И для того какъ шляхетству, такъ и купечеству тѣхъ деревень особо безъ заводовъ отнюдь никому не продавать и не закладывать и никакими вымыслами ни за кѣмх не крѣпить и на выкупѣ такихъ деревень никому не отдавать, развѣ кто похочетъ для необходимыхъ своихъ нуждъ тѣ деревни и съ тѣми заводы продать, то такимъ продавать съ позволенія Берг-коллегіи. А ежели кто противъ сего поступитъ, то онаго всего того лишить безповоротно…» После этого указа все фабрики быстро обзавелись крепостными рабочими, и это так понравилось фабрикантам, что они стали добиваться закрепления за фабриками и свободных рабочих, работавших у них по вольному найму. В 1736 году , то есть уже после смерти Петра, они получили и это, и по указу все те мастеровые, которые во время издания указа находились на фабриках, должны были «вечно» с семьями оставаться крепкими фабрике. Фабриканты и при Петре были уже судьями над своими рабочими. С 1736 года это им предоставил закон.

Крепостные рабочие не всегда получали денежное жалованье, а только корм и одежду. Рабочие вольнонаёмные, конечно, получали жалованье деньгами, на казённых фабриках обыкновенно помесячно, а на частных сдельно. Кроме денег, вольнонаёмным шли ещё и харчи. Размеры денежных жалований и хлебных дач были невелики. Труд рабочих всего лучше оплачивался на шёлковых фабриках, хуже - на бумажных, ещё хуже - на суконных, и всего менее платили на полотняных. На казённых мануфактурах, в общем, плата была выше, чем на частных.

Работа на некоторых фабриках была точно и обстоятельно установлена компанейскими регламентами. В 1741 году был по закону установлен четырнадцатичасовой рабочий день.

Рабочие во всём зависели от фабрикантов. Правда, закон предписывал им «порядочно содержать мастеровыхъ и учениковъ и чинить имъ награжденье по достоинству» , но эти правила плохо соблюдались. Фабриканты, купив деревню к фабрике, часто записывали в рабочие и гнали на фабрику всех «полных работников», так что на земле оставались только старики, женщины и малолетние. Часто задерживалась уплата жалованья рабочим, так что они «приходили в скудость и даже страдали болезнями» .

Качество продукции

Товары, производимые русскими фабриками, не отличались высотой качества и обработки. Только грубые солдатские сукна были относительно хороши, да всё то, что нужно было для воинского снабжения, до пушек включительно, но товары чисто промышленные, которые искали себе сбыта в народе, были плохи.

Таким образом, большинство русских фабрик производили, по отзывам торговцев, товар плохого качества, который не мог рассчитывать на скорый сбыт, особенно при наличии иностранной конкуренции. Тогда Пётр, чтобы поощрить своих фабрикантов и дать их товарам хоть какой-нибудь сбыт, стал налагать большие пошлины на иностранные фабрикаты. Согласно с усвоенным им учением меркантилизма , Пётр был убеждён, что его фабриканты терпят «отъ привозимыхъ изъ-за границы товаровъ; напримѣръ, одинъ мужикъ открылъ краску баканъ, я велѣлъ испробовать её живописцамъ, и тѣ сказали, что она уступитъ одной венеціанской, а съ нѣмецкою равна, а иной и лучше: надѣлали изъ-за границы; жалуются и иные фабриканты…» До 1724 года Пётр издавал время от времени распоряжения, запрещавшие ввоз то отдельных иноземных товаров, которые начинали вырабатывать в Россию, то целых групп как «манифактурных», так и «металлических продуктов». Время от времени запрещалось и внутри России вырабатывать какое-нибудь полотно или шёлковую ткань кому бы то ни было, кроме одной только что открывшейся фабрики, конечно, с прямой целью дать ей возможность стать на ноги и приучить к своему производству потребителя.

Одновременно с хлопотами о соединении сетью каналов рек Балтики и Каспия, Пётр принимал решительные меры к тому, чтобы движение внешней торговли оставило прежний привычный путь к Белому морю и Архангельску и взяло новое направление в Петербург. Правительственные меры в этом направлении начались с 1712 года , но протесты иноземных купцов, жаловавшиеся на неудобство житья в новом городе, как Петербург, немалая опасность плавания в военное время по Балтийскому морю, дороговизна самого пути, по-тому что датчане брали пошлину за проход судов, - всё это заставило Петра повременить с крутым переводом торговли с Европой из Архангельска в Петербург: но уже в 1718 году он издал указ, позволяющий в Архангельске только торговлю пенькой, всю же хлебную торговлю предписывалось двинуть на Петербург. Благодаря этим и другим мерам такого же характера, Петербург становился значительным местом отпускной и привозной торговли. В заботах о поднятии торгового значения своей новой столицы Пётр ведёт переговоры со своим будущим зятем, герцогом гольштинским, относительно возможности прорыть канал от Киля в Северное море , чтобы быть независимым от датчан, и, пользуясь замешательствами в Мекленбурге и военным временем вообще, думает прочнее основаться около возможного входа в проектируемый канал. Но этот проект был осуществлён значительно позже, уже после смерти Петра.

Предметом вывоза из русских портов были преимущественно сырые продукты: пушной товар, мёд , воск . С XVII века стали особенно ценить на Западе русский строевой лес, смолу, дёготь, парусное полотно, пеньку, канаты. Тогда же пошли усиленно на вывоз продукты скотоводства - кожа, сало, щетина, со времён Петра за границу пошли продукты горного промысла, по преимуществу железо и медь. Особенным спросом пользовались лён и пенька ; торговля хлебом была слабая по причине бездорожья и правительственных запретов отпускать хлеб за границу.

Взамен русского сырья, Европа могла бы снабжать нас продуктами своей обрабатывающей промышленности. Но, покровительствуя своим фабрикам и заводам, Пётр почти запретительными пошлинами сильно сократил ввоз в Россию заграничных фабрикатов, допуская только такие, которые совсем не производились в России, или только такие, которые нужны были русским фабрикам и заводам (это была политика протекционизма)

Пётр отдал дань и свойственному его времени увлечению торговать со странами дальнего юга, с Индией . Он мечтал об экспедиции на Мадагаскар , а индийскую торговлю думал направить через Хиву и Бухару в Россию. В Персию был отправлен послом А. П. Волынский , и ему Пётр поручил узнать, нет ли какой реки в Персии , которая протекала бы из Индии через Персию и впадала бы в Каспийское море . Волынский должен был хлопотать, чтобы шах направил всю торговлю Персии шёлком-сырцом не через города турецкого султана - Смирну и Алеппо, а через Астрахань. В 1715 году с Персией был заключён торговый договор, и астраханская торговля очень оживилась. Сознавая всю важность Каспия для своих широких планов, Пётр воспользовался вмешательством в Персию, когда там мятежники перебили русских купцов, и занял берег Каспийского моря от Баку и Дербента включительно. В Среднюю Азию, на Амударью , Пётр отправил военную экспедицию под начальством князя Бековича-Черкасского . Чтобы там утвердиться, предполагалось разыскать старое русло реки Амударьи и направить её течение в Каспийское море, но эта попытка не удалась: изнеможённый трудностью пути по выжженной солнцем пустыне, русский отряд попал в засаду, устроенную хивинцами, и был весь истреблён.

Результаты преобразований

Таким образом, при Петре было положено основание русской промышленности. В оборот народного труда поступило множество новых производств, то есть количественно увеличивались и качественно улучшались источники народного благосостояния. Это улучшение достигалось путём страшного напряжения народных сил, но только благодаря этому напряжению страна оказалась в состоянии вынести тяготу беспрерывно двадцать лет длившейся войны. В будущем, начавшаяся при Петре усиленная разработка национальных богатств вела к обогащению и экономическому развитию России.

Внутренняя торговля при Петре тоже значительно оживилась, но, в общем, продолжала иметь всё тот же караванно-ярмарочный характер. Но и эта сторона хозяйственной жизни России была всколыхнута Петром и выведена из того покоя косности и непредприимчивости, какой отличалась в XVII веке и ранее. Распространение коммерческих знаний, появление фабрик и заводов, общение с иноземцами, - всё это давало новый смысл и направление русской торговле, заставляя её оживляться внутри и, тем самым, становится всё более и более деятельной участницей мировой торговли , усваивать её принципы и правила.

Напишите отзыв о статье "Промышленность и торговля при Петре I"

Примечания

Литература

• Соловьёв С. М. «История России». Том XIII-XVIII.
• Афанасьев А. Н. Государственное хозяйство при Петре Великом // Современник часть III и IV 1847
• Туган-Барановский М. И. «Русская фабрика в прошлом и настоящем»
• Ключевский В. О. «Курс русской истории», часть IV
• Милюков П. Н. «Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII века»
• Лаппо-Данилевский А. С. «Русские торгово-промышленные компании в первой половине XVIII века»

Реформы События Войны Память

Эволюция Войны Монархия Политический строй Сословная организация Рать Экономика

Отрывок, характеризующий Промышленность и торговля при Петре I

Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.

15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n"ai pas L"honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…

В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.

Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.

На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?

В наследие Петру Великому от Московского государства достались слабо развитые зачатки промышленности, насаждаемые и поддерживаемые правительством, плохо развитая торговля, связанная с плохим устройством государственного хозяйства. Были унаследованы от Московского государства и его задачи – завоевать выход к морю и вернуть государство в его естественные границы. Пётр быстро приступил к решению этих задач, начав войну со Швецией и решив вести её по-новому и новыми средствами. Возникает новая регулярная армия, строится флот. Всё это, конечно, требовало огромных финансовых затрат. Московское государство при возрастании государственных нужд покрывало их новыми налогами. Пётр тоже не чуждался этого старого приёма, но рядом с этим поставил и одно новшество, которого не знала Московская Русь: Пётр заботился не только о том, чтобы брать с народа всё, что можно взять, но подумал и о самом плательщике – народе, о том, где ему взять средства на уплату тяжёлых податей.

Путь к поднятию народного благосостояния Пётр увидел в развитии торговли и промышленности. Трудно сказать, как и когда у царя появилась эта мысль, но вероятно, это произошло во время Великого посольства, когда Пётр наглядно увидел техническое отставание России от ведущих европейских государств.

В то же время желание удешевить содержание войска и флота естественно наводило на мысль, что было бы дешевле производить всё то, что нужно для экипировки и вооружения армии и флота. А так как фабрик и заводов, которые могли бы выполнить эту задачу, не было, то возникала мысль, что их надо построить, пригласив для этого знающих иностранцев и отдав им в науку «своих подданных» , как тогда выражались. Эти мысли были не новыми и известны ещё со времён царя Михаила, но осуществить её мог только человек с железной волей и несокрушимой энергией, каким был царь Пётр.

Поставив себе цель вооружить народный труд лучшими народными приёмами производства и направить его на новые, более доходные промыслы в области ещё не тронутых разработкой богатств страны, Пётр «перебрал» все отрасли народного труда. Во время Великого посольства царь изучил все стороны европейской жизни, в том числе, и техническую. За границей Пётр усвоил основы экономической мысли того времени – меркантилизма. Своё экономическое учение меркантилизм основывал на двух положениях: первое – каждый народ, чтобы не обеднеть, должен сам производить всё, что ему нужно, не обращаясь к помощи чужого труда, труда других народов; второе – каждый народ, чтобы богатеть, должен как можно больше вывозить из своей страны произведённую продукцию и как можно меньше импортировать иностранную продукцию.

Сознавая, что Россия не только не уступает, но и превосходит другие страны обилием природных богатств, Пётр решил, что государство должно взять на себя развитие промышленности и торговли страны. «Наше русское государство, - говорил Пётр, - передъ иными землями преизобилуетъ и потребными металлами и минералами преблагословенно есть, которые до настоящаго времени безъ всякаго прилежанія исканы» .

Таким образом, осознав значение торговли и промышленности и усвоив на Западе идеи меркантилизма, Пётр приступил к реформированию этих сфер, принуждая к этому подданных, хотя бы и насильственным методом.

Меры по развитию промышленности

По всей России была предпринята геологоразведка рудных богатств и тех мануфактурных промыслов, которые могли бы при поддержке развиться в крупные предприятия. По его приказу по всей стране разъезжались знатоки разных ремёсел. Были открыты месторождения горного хрусталя, сердолика, селитры, торфа, каменного угля, о котором Пётр сказал, что «сей минералъ, если не намъ, то нашимъ потомкамъ весьма полезенъ будетъ» . Братья Рюмины открыли завод в Рязанском крае по добыче каменного угля. Иностранец фон Азмус разрабатывал торф.

Пётр также усиленно привлекал к делу иностранцев. В 1698 году, когда он возвращался из своего первого заграничного путешествия, за ним следовало множество нанятых им ремесленников и мастеров. В одном только Амстердаме он нанял около 1000 человек. В 1702 году по всей Европе был опубликован указ Петра, приглашавший на промышленную службу в Россию иноземцев на очень выгодных для них условиях. Русским резидентам при европейских дворах Пётр велел разыскивать и нанимать на русскую службу знатоков разных производств и мастеров всякого дела. Так, например, французский инженер Леблон – «прямая диковинка» , как называл его Пётр – был приглашён на жалование в 45 тысяч рублей в год при даровой квартире, с правом выехать домой через пять лет со всем приобретённым имуществом, не платя никаких податей.

В то же время Пётр предпринимал меры по усиленной подготовке русских молодых людей, посылая их на учёбу за рубеж.

При Петре значительно увеличивается число мануфактур, которые становились техническими школами и практическими училищами. С приезжими иностранными мастерами договаривались, «чтобы они изъ россійскихъ учениковъ при себе имели и мастерству своему обучали, поставя за то цену награждёнія и время, во сколько выучать» . В ученики на фабрики и заводы принимались люди всех свободных сословий, а крепостные – с отпускной от помещика, но с 1720-х годов стали принимать и беглых крестьян, но только не солдат. Так как добровольно поступавших было мало, то Пётр время от времени указами производил наборы учеников для обучения на мануфактурах. В 1711 году «государь указалъ прислать изъ церковниковъ и изъ служекъ монастырскихъ и изъ детей ихъ 100 человек, которые были бы летъ по 15 или 20, и умели бы писать, чтобы итти имъ въ ученіе къ мастерамъ разныхъ делъ» . Такие наборы повторялись и в последующие годы.

Для военных нужд и для добычи металлов Петру особенно были нужны горные и железоделательные заводы. В 1719 году к олонецким заводам, где плавили железо, лили пушки и ядра, Пётр велел набрать 300 человек учеников. На уральских заводах тоже возникли горные школы, куда набрали в ученики грамотных солдатских, подьяческих и поповских детей. В этих школах хотели учить не только практическому знанию горного дела, но и теории, арифметике и геометрии. Ученикам платили жалование – полтора пуда муки в месяц и рубль в год на платье, а тем, у кого отцы зажиточные или получают жалованье более 10 рублей в год, тем ничего от казны не выдавали, «пока не начнут учить тройного правила» , тогда и им выдавали жалованье.

На основанную в Петербурге фабрику, где изготовлялись позументы, тесьма, шнуры, Пётр определил в выучку мастерам-французам молодых людей из новгородских посадских и бедных дворян. Он часто посещал эту фабрику и интересовался успехами учеников. Старшие из них должны были каждую субботу после обеда являться во дворец с образцами своей работы.

В 1714 году была основана шёлковая фабрика под руководством некого Милютина, самоучки, изучившего ткацкое шёлковое дело. Нуждаясь в хорошей шерсти для суконных фабрик, Пётр подумал о введении правильных приёмов овцеводства и для этого приказал составить правила – «регулы, как содержать овец по шленскому (силезскому) обыкновению» . Тогда в 1724 году в Силезию были посланы майор Кологривов, двое дворян и несколько человек русских овчаров изучать овцеводство.

Кожевенное производство было издавна развито в России, но способы обработки были довольно несовершенные. В 1715 году Пётр издаёт указ по этому поводу: «Понеже юфть, которая употребляется на обувь, весьма невыгодна есть к ношенію, ибо делается съ дегтемъ и когда мокроты хватитъ, то распалзывается, и вода проходитъ; того ради оную надлежитъ делать съ ворваннымъ саломъ и инымъ порядкомъ, чего ради посланы изъ Ревеля мастеры къ Москве для обученія того дела, для чего повелевается всемъ промышленникамъ (кожевенникамъ) во всемъ государстве, дабы отъ каждаго города по несколько человекъ ехали въ Москву и обучались; сему обученію даётся срокъ два года» . Несколько молодых людей были отправлены в Англию на кожевенные заводы.

Правительство не только входило в промышленные нужды населения и заботилось об обучении народа промыслам, оно вообще взяло под свой надзор производство и потребление. Указами его величества предписывалось не только какие товары производить, но и в каком количестве, какого размера, какого материала, какими орудиями и приёмами, а за неисполнение всегда грозили жестокие штрафы вплоть до смертной казни.

Пётр очень ценил леса, нужные ему для надобностей флота, и издал строжайшие лесоохранительные законы: леса, годные на корабельное дело, было запрещено рубить под страхом смертной казни.

Не довольствуясь распространением одного практического обучения технике, Пётр заботился и о теоретическом образовании путём перевода и распространения соответствующих книг. Был переведён и напечатан «Лексикон о коммерции» Жака Савари («Савариев лексикон»). Правда, за 24 года было продано всего 112 экземпляров этой книги, но это обстоятельство не пугало царя-издателя. В списке книг, напечатанных при Петре, можно найти немало руководств к обучению разным техническим знаниям. Многие из этих книг прошли строгую редакцию самого государя.

30 августа 1723 года Пётр был за обедней в Троицком соборе и дал здесь приказание вице-президенту Синода, преосвященному Феодосию, что «три экономическіе на немецкомъ діалекте книги перевести на словенскій языкъ и, переведши сперва оглавленія, предложить оныя къ разсмотренію его императорскаго величества» .

Обыкновенно те заводы, которые были особенно нужны, т.е. горные и оружейные, а также суконные, полотняные и парусные фабрики устраивались казной и затем передавались частным предпринимателям. На устройство мануфактур второстепенной для казны значимости Пётр охотно выдавал в ссуду довольно значительные капиталы без процентов и приказывал снабжать инструментами и рабочими частных лиц, устраивавших фабрики на свой страх и риск. Из-за границы выписывались мастера, сами фабриканты получали большие привилегии: освобождались с детьми и мастерами от службы, были подсудны только суду Мануфактур-коллегии, избавлялись от податей и внутренних пошлин, могли беспошлинно привозить из-за границы нужные им инструменты и материалы, дома же их освобождались от военного постоя.

Создание компанейских предприятий

Заботясь о наиболее прочной постановке промышленных предприятий в смысле обеспечения их достаточным капиталом основным и оборотным, - Пётр очень поощрял компа-ейское устройство фабрик по образцу устройства западноевропейских компаний. В Голландии компанейские предприятия приносили тогда огромный доход участникам, успехи Ост-Индской компании в Англии и французской для торговли с Америкой были тогда у всех на языке. В Голландии Пётр хорошо познакомился с компаниями тех времён и живо устроил все выгоды такого устройства промышленности и торговли. Ещё в году ему подавались проекты об устройстве компаний в России. В основе компанейская организация не была чужда русскому быту. Ещё московское правительство, отдавая на откуп разные свои доходные статьи, отдавало их всегда нескольким лицам с тем, чтобы каждый поручался за другого. Артели русских промышленников севера издавна являлись компаниями людей, соединивших для общей цели средства и силы отдельных людей и деливших барыши по расчёту долей, или паёв, внесённых каждым участником в артель. В 1699 году Пётр издал указ, чтобы торговым людям торговать так, как торгуют в иных государствах.

Как ни отвлекала Петра война, он время от времени продолжал настаивать на учреждении компаний, напоминая об этом при каждом удобном случае, принуждая к этому и силой.

В указе 1724 года Пётр предписывает образец, какому должны следовать в своём устройстве компании, повелевая «учинить определенныя доли пайщиковъ съ примеру остъ-индской компаніи» . По примеру западноевропейских правительств, Пётр предлагает привлекать к участию в компанейских предприятиях людей состоятельных, «капитальных», невзирая на их происхождение и положение. На помощь деньгами и материалами правительство шло всегда с большой готовностью, и многие компании получили в помощь довольно крупные суммы. Ссужая компанейцев большими деньгами, часто передавая в их пользование готовое мануфактурное обзаведение, казна становилась в положение банкира крупной промышленности и тем приобретала право строго следить за деятельностью компаний. Это вмешательство в частную предприимчивость правительство не только «принуждало» своих подданных «строить компании», но и строго наблюдало за их «порядочным содержанием». Ни одно переустройство, даже самое мелочное, в хозяйстве компании не могло быть сделано без соответствующего «доношения» в Мануфактур- и Берг-коллегию. От фабрикантов требовалось ежегодно доставлять в Мануфактур-коллегию образцы своих изделий. Правительство устанавливало вид, форму, цены на те товары, которые поставлялись в казну, и запрещало продавать их в розницу. Правительство удостаивало наград исправных фабрикантов и подвергало строгим взысканиям нерадивых. Так это и писалось в указах при передаче какого-либо завода в частные руки: «буде они (компанейщики) оный заводъ раденіем своимъ умножать и учинять въ немъ прибыль, и за то они отъ него, великаго государя, получать милость, а буде не умножать и нераденіемъ умалять, и за то на нихъ взято будетъ штрафу по 1000 рублей на человека» . Неудачливых фабрикантов правительство даже просто «отрешало» от фабрик.

О том, как устраивались в своей деятельности компании, сохранились лишь отрывочные сведения. Входили в компании не только люди, которые могли участвовать в деле личным трудом, но и «интересанты», т.е. такие, которые давали только деньги, с тем, чтобы получать на них определённый доход. В проектах тех времён (ещё в 1698 году) шла уже речь о таком устройстве компаний, при котором всякий «партикулярный» человек, внёсший в неё определённый капитал, путём покупки известного количества «порцей, или акціевъ» , мог быть членом компании. Но раньше 1757-1758 годов в России не образовалось ни одной акционерной компании. Дела в компаниях велись «по купеческому обыкновенію, по своему благоизобретенію, съ общаго совету, старостой присяжнымъ и несколькими вы-борными – кого къ какому делу заблагоразсудятъ выбрать» .

Создание новых мануфактур

Некоторые мануфактуры, возникшие при Петре, были довольно крупные. Широкой постановкой дела, отличным оборудованием, большим составом рабочих и постановкой технической части отличались Петровские заводы в Олонецком крае, основанные Меншиковым и руководимые Геннингом.

Особенно большими размерами и многолюдством отличались также казённые горные заводы. К девяти пермским заводам было приписано 25 тысяч крестьян. Для управления пермскими и уральскими заводами возник целый город, названный в честь царицы Екатеринбург. Здесь, на Урале, ещё в XVII веке пытались что-то копать, что-то добывать, но дальше нахождения разных «диковин» не шли и медь, железо, серебро – всё покупали, преимущественно у шведов. Только со времени Петра начинается здесь настоящая работа. В 1719 году была издана «Берг-привилегия», по которой всякому давалось право всюду искать, плавить, варить и чистить металлы и минералы при условии платежа «горной подати» в 1/10 стоимости добычи и 32-х долей в пользу владельца той земли, где найдены залежи руды. За утайку руды и попытку препятствовать нашедшему устроить разработку виновных грозила конфискация земли, телесное наказание и даже смертная казнь «по вине смотря». В 1702 году верхотурские заводы, построенные государевой денежной казной и городовыми уездными людьми, были отданы на выкуп Никите Демидову. Но Урал первое время ещё не мог соперничать с олонецкими заводами, которые были ближе к Петербургу и месту военных действий. Лишь после того, как установился мир, Пётр уделяет больше внимания Уралу и посылает туда полковника Геннинга, поставившего на ноги всё производство олонецких заводов. К концу царствования Петра на всех его заводах выплавлялось ежегодно около 7 миллионов пудов чугуна и свыше 200 тысяч пудов меди. Началась также разработка залежей золота и серебра.

После горных заводов обширностью отличались оружейные – Тульский и Сестрорецкий. Эти оружейные заводы поставляли ружья, пушки и холодное оружие на всю армию и освободили казну от необходимости покупать вооружение за границей. Всего при Петре было отлито более 20 тысяч пушек. Появились первые скорострельные орудия. На петровских заводах даже применяли, как движущую силу, «огненные» машины – так назывались тогда прародители паровых двигателей. На казённой парусной фабрике в Москве работало 1162 рабочих. Из частных фабрик обширностью отличалась суконная фабрика Щеголина с товарищами в Москве, имевшая 130 станов и занимавшая 730 рабочих. На казанской суконной фабрике Микляева работало 740 человек.

Рабочие в эпоху Петра

Рабочие фабрик петровского времени происходили из самых разнообразных слоёв населения: беглые крепостные, бродяги, нищие, даже преступники – все они по строгим указам забирались и отправлялись «в работу» на фабрики. Пётр терпеть не мог «гулящих» людей, не пристроенных ни к какому делу, приказывалось хватать их, не щадя даже иноческого чина, и отправлял на фабрики. Вольнонаёмных рабочих было очень мало, потому что вообще вольных людей в России того времени было немного. Сельское население было несвободно: часть была в крепости у государства и не смела покидать тягло, частью владели помещики, городское население же было очень немногочисленно и в значительной части тоже оказывалось прикреплённым к тяглу, связанным в свободе передвижения, и потому поступало на фабрики только своего города. При учреждении фабрики, фабриканту давалась обыкновенно привилегия свободно нанимать русских и иноземных мастеров и учеников, «платя им за труды достойную плату» . Если фабрикант получал устроенную казной фабрику, то ему передавались вместе с фабричными строениями рабочие.

Часты были случаи, когда для снабжения фабрик, а особенно заводов, рабочими руками, к фабрикам и заводам приписывали сёла и деревни крестьян, как это ещё практиковалось в XVII веке. Такие приписанные к фабрике работали на неё и в ней по распоряжению владельца. Но в большинстве случаев фабриканты должны были сами искать себе рабочих путём найма. Это было очень трудно, и на фабрики попадали обыкновенно отбросы населения – все те, кому больше некуда было деться. Рабочих рук не хватало. Фабриканты постоянно жаловались на недостаток рабочих и, прежде всего, тем, что рабочих нет. Рабочие были так редки и потому, что выделка была тогда по преимуществу ручная, и выучиться ей было не всегда легко. Искусный, знающий своё дело рабочий очень поэтому ценился, фабриканты переманивали таких рабочих друг у друга и хорошо обученных рабочих не отпускали ни в каком случае. Выучившийся на фабрике мастерству обязывался не покидать обучившей его фабрики десять или пятнадцать лет, смотря по уговору. Опытные рабочие подолгу жили на одном месте и безработными становились редко. За «подзывание» рабочих людей с одной фабрики на другую до истечения урочного срока работы был назначен по закону очень большой штраф с виноватого фабриканта, сманенный же рабочий возвращался к прежнему хозяину и подвергался телесному наказанию.

Но всё это не избавляло фабрики от безлюдья. Тогда правительство Петра решило, что работы на фабриках могут исполняться тем же путём, как и сельские работы в имениях частных землевладельцев, т.е. при помощи крепостного труда. В 1721 году последовал указ, в котором говорилось, что хотя прежде «купецким людям» было запрещено покупать деревни, теперь же многие из них пожелали заводить различные мануфактуры как компаниями, так и поодиночке. «Того ради позволяется для размноженія такихъ заводовъ, какъ шляхетству, так и купецкимъ людямъ, к темъ заводамъ деревни покупать невозбранно съ позволения Берг- и Мануфактур-коллегіи, токмо подъ такой кондиціей, дабы те деревни всегда были уже при техъ заводахъ неотлучно. И для того какъ шляхетству, такъ и купечеству техъ деревень особо безъ заводовъ отнюдь никому не продавать и не закладывать и никакими вымыслами ни за кемх не крепить и на выкупе такихъ деревень никому не отдавать, разве кто похочетъ для необходимыхъ своихъ нуждъ те деревни и съ теми заводы продать, то такимъ продавать съ позволенія Берг-коллегіи. А ежели кто противъ сего поступитъ, то онаго всего того лишить безповоротно…» После этого указа все фабрики быстро обзавелись крепостными рабочими, и это так понравилось фабрикантам, что они стали добиваться закрепления за фабриками и свободных рабочих, работавших у них по вольному найму. В 1736 году, т.е. уже после смерти Петра, они получили и это, и по указу все те мастеровые, которые во время издания указа находились на фабриках, должны были «вечно» с семьями оставаться крепкими фабрике. Фабриканты и при Петре были уже судьями над своими рабочими. С 1736 года это им предоставил закон.

Крепостные рабочие не всегда получали денежное жалованье, а только корм и одежду. Рабочие вольнонаёмные, конечно, получали жалованье деньгами, на казённых фабриках обыкновенно помесячно, а на частных сдельно. Кроме денег, вольнонаёмным шли ещё и харчи. Размеры денежных жалований и хлебных дач были невелики. Труд рабочих всего лучше оплачивался на шёлковых фабриках, хуже – на бумажных, ещё хуже – на суконных, и всего менее платили на полотняных. На казённых мануфактурах, в общем, плата была выше, чем на частных.

Работа на некоторых фабриках была точно и обстоятельно установлена компанейскими регламентами. В 1741 году был по закону установлен четырнадцатичасовой рабочий день.

Рабочие во всём зависели от фабрикантов. Правда, закон предписывал им «порядочно содержать мастеровыхъ и учениковъ и чинить имъ награжденье по достоинству» , но эти правила плохо соблюдались. Фабриканты, купив деревню к фабрике, часто записывали в рабочие и гнали на фабрику всех «полных работников», так что на земле оставались только старики, женщины и малолетние. Часто задерживалась уплата жалованья рабочим, так что они «приходили в скудость и даже страдали болезнями» .

Качество продукции

Товары, производимые русскими фабриками, не отличались высотой качества и обработки. Только грубые солдатские сукна были относительно хороши, да всё то, что нужно было для воинского снабжения, до пушек включительно, но товары чисто промышленные, которые искали себе сбыта в народе, были плохи.

Таким образом, большинство русских фабрик производили, по отзывам торговцев, товар плохого качества, который не мог рассчитывать на скорый сбыт, особенно при наличии иностранной конкуренции. Тогда Пётр, чтобы поощрить своих фабрикантов и дать их товарам хоть какой-нибудь сбыт, стал налагать большие пошлины на иностранные фабрикаты. Согласно с усвоенным им учением меркантилизма, Пётр был убеждён, что его фабриканты терпят «отъ привозимыхъ изъ-за границы товаровъ; напримеръ, одинъ мужикъ открылъ краску баканъ, я велелъ испробовать её живописцамъ, и те сказали, что она уступитъ одной венеціанской, а съ немецкою равна, а иной и лучше: наделали изъ-за границы; жалуются и иные фабриканты…» До 1724 года Пётр издавал время от времени распоряжения, запрещавшие ввоз то отдельных иноземных товаров, которые начинали вырабатывать в Россию, то целых групп как «манифактурных», так и «металлических продуктов». Время от времени запрещалось и внутри России вырабатывать какое-нибудь полотно или шёлковую ткань кому бы то ни было, кроме одной только что открывшейся фабрики, конечно, с прямой целью дать ей возможность стать на ноги и приучить к своему производству потребителя.

В 1724 году был издан общий тариф, строго покровительственный своей промышленности, частью даже прямо запретительный по отношению к заграничным товарам.

С промышленностью и торговлей случилось то же, что и со всеми реформами Петра, начатыми им с 1715-1719 годов: задуманные широко и смело, они приводились в жизнь исполнителями вяло и нудно. Сам Пётр, не выработав себе общего определённого плана, да за свою, полную тревог военного времени, жизнь и не привыкший работать планомерно и последовательно, много торопился и начинал иногда с конца и середины дело, которое следовало бы вести бережно с самой основы, и потому отдельные стороны его реформ вяли, как скороспелые цветы, а когда он умер – реформы остановились.

Развитие торговли

На торговлю, на лучшую постановку и облегчение торгового дела со стороны государства Пётр обратил внимание тоже очень давно. Ещё в 1690-х годах он был занят беседами о коммерции со знающими иноземцами и, конечно, торговыми европейскими компаниями заинтересовался не менее, нежели промышленными.

Указом Коммерц-коллегии в 1723 году Пётр приказал «посылать в чужіе края детей торговыхъ людей, чтобъ никогда меньше 15 человекъ въ чужихъ краяхъ не было, и когда которые обучатся, брать назадъ а на ихъ место новыхъ, а обученнымъ велеть здесь обучать, понеже всехъ посылать невозможно; чего ради брать изо всехъ знатныхъ городовъ, дабы везде сіе велось; а въ Ригу и Ревель послать человекъ 20 и раздать капиталистамъ; сіе обое число изъ посадскихъ; къ тому же коллегіи трудъ иметь обучать коммерціи определенныхъ изъ дворянских детей» .

Завоевание морского берега, основание Петербурга с прямым назначением ему быть портом, учение меркантилизма, воспринятое Петром, - всё это заставляло его думать о коммерции, о её развитии в России. В первые 10 лет XVIII века развитию торговли с Западом мешало то, что множество товаров были объявлены государственной монополией и продавались только через правительственных агентов. Но эту меру, вызванную крайней нуждой в деньгах, и Пётр не считал полезной, и потому, когда военная тревога несколько успокоилась, он снова обратился к мысли о компаниях торговых людей. В июле 1712 года он дал распоряжение Сенату – «немедленно потщиться въ купецкомъ деле лучшій порядокъ сделать» . Сенат стал пробовать устроить компанию купцов для торговли с Китаем, но московские купцы «во взятіи онаго торга въ компанію отказали» . Ещё 12 февраля 1712 года Пётр приказывал «учинить коллегіум для торговаго дела исправленія, чтобъ оную въ лучшее состояніе привесть; къ чему надобно одинъ или два человека иноземцевъ, которыхъ надобно удовольствовать, дабы правду и ревность въ томъ показали съ присягою, чтобы лучше правду и ревность въ томъ показали съ присягою, чтобы лучше порядокъ устроить, ибо безъ прекословія есть, что ихъ торги несравнительно лучше есть нашихъ» . Коллегия составилась, вырабатывала правила своего существования и действий. Коллегиум работал сначала в Москве, потом в Петербурге. С учреждением Коммерц-коллегии все дела этого её прототипа были переданы новому ведомству торговли.

В 1723 году Пётр приказал составить компанию купцов для торговли с Испанией. Предполагалось устроить также компанию для торговли с Францией. Были посланы для начала русские казённые суда с товарами в порты этих государств, но этим дело и кончилось. Торговые компании не прививались и стали появляться в России не ранее половины XVIII века, да и то под условием больших привилегий и покровительства со стороны казны. Русские купцы предпочитали торговать самолично или через посредство приказчиков в одиночку, не вступая в компании с другими.

С 1715 года возникают первые русские консульства за границей. 8 апреля 1719 года Пётр издал указ о вольности торговли. Для лучшего устройства речных торговых судов Пётр запретил строить староманерные суда, разные дощаники и струги.

Основу торгового значения России Пётр видел в том, что природа судила ей быть торговой посредницей между Европой и Азией.

После взятия Азова, когда создавался азовский флот, предполагалось всё торговое движение России направить к Чёрному морю. Тогда было предпринято соединение водных путей Центральной России с Чёрным морем двумя каналами. Один должен был соединить притоки Дона и Волги Камышинкой и Иловлей, а другой подходил бы к небольшому Иван-озеру в Епифанском уезде, Тульской губернии, из которого с одной стороны вытекает Дон, а с другой – река Шаш, приток Упы, впадающей в Оку. Но прутская неудача заставила оставить Азов и отказаться от всех надежд на овладение черноморским побережьем.

Утвердившись на балтийском побережье, основав новую столицу Санкт-Петербург, Пётр решил соединить Балтийское море с Каспийским, пользуясь реками и каналами, которые предполагал построить. Уже в 1706 году он велел соединить реку Тверцу каналом с Цной, которая, образуя своим расширением озеро Мстино, выходит из него с названием реки Мсты и впадает в озеро Ильмень. Это было начало знаменитой Вышневолоцкой системы. Главным препятствием соединения Невы и Волги являлось бурное Ладожское озеро, и Пётр решил для обхода его неприветливых вод построить обходной канал. Пётр предполагал соединить Волгу с Невой, прорыв ещё водораздел между реками Вытегрой, впадающей в Онежское озеро, и Ковжей, впадающей в Белоозеро, и таким образом, наметил сеть осуществлённой уже в XIX веке Мариинской системы.

Одновременно с хлопотами о соединении сетью каналов рек Балтики и Каспия, Пётр принимал решительные меры к тому, чтобы движение внешней торговли оставило прежний привычный путь к Белому морю и Архангельску и взяло новое направление в Петербург. Правительственные меры в этом направлении начались с 1712 года, но протесты иноземных купцов, жаловавшиеся на неудобство житья в новом городе, как Петербург, немалая опасность плавания в военное время по Балтийскому морю, дороговизна самого пути, по-тому что датчане брали пошлину за проход судов, - всё это заставило Петра повременить с крутым переводом торговли с Европой из Архангельска в Петербург: но уже в 1718 году он издал указ, позволяющий в Архангельске только торговлю пенькой, всю же хлебную торговлю предписывалось двинуть на Петербург. Благодаря этим и другим мерам такого же характера, Петербург становился значительным местом отпускной и привозной торговли. В заботах о поднятии торгового значения своей новой столицы Пётр ведёт переговоры со своим будущим зятем, герцогом гольштинским, относительно возможности прорыть канал от Киля в Северное море, чтобы быть независимым от датчан, и, пользуясь замешательствами в Мекленбурге и военным временем вообще, думает прочнее основаться около возможного входа в проектируемый канал. Но этот проект был осуществлён значительно позже, уже после смерти Петра.

Предметом вывоза из русских портов были преимущественно сырые продукты: пушной товар, мёд, воск. С XVII века стали особенно ценить на Западе русский строевой лес, смолу, дёготь, парусное полотно, пеньку, канаты. Тогда же пошли усиленно на вывоз продукты скотоводства – кожа, сало, щетина, со времён Петра за границу пошли продукты горного промысла, по преимуществу железо и медь. Особенным спросом пользовались лён и пенька; торговля хлебом была слабая по причине бездорожья и правительственных запретов отпускать хлеб за границу.

Взамен русского сырья, Европа могла бы снабжать нас продуктами своей обрабатывающей промышленности. Но, покровительствуя своим фабрикам и заводам, Пётр почти запретительными пошлинами сильно сократил ввоз в Россию заграничных фабрикатов, допуская только такие, которые совсем не производились в России, или только такие, которые нужны были русским фабрикам и заводам (это была политика протекционизма)

Пётр отдал дань и свойственному его времени увлечению торговать со странами дальнего юга, с Индией. Он мечтал об экспедиции на Мадагаскар, а индийскую торговлю думал направить через Хиву и Бухару в Россию. В Персию был отправлен послом А.П.Волынский, и ему Пётр поручил узнать, нет ли какой реки в Персии, которая протекала бы из Индии через Персию и впадала бы в Каспийское море. Волынский должен был хлопотать, чтобы шах направил всю торговлю Персии шёлком-сырцом не через города турецкого султана – Смирну и Алеппо, а через Астрахань. В 1715 году с Персией был заключён торговый договор, и астраханская торговля очень оживилась. Сознавая всю важность Каспия для своих широких планов, Пётр воспользовался вмешательством в Персию, когда там мятежни-ки перебили русских купцов, и занял берег Каспийского моря от Баку и Дербента включительно. В Среднюю Азию, на Амударью, Пётр отправил военную экспедицию под начальством князя Бековича-Черкасского. Чтобы там утвердиться, предполагалось разыскать старое русло реки Амударьи и направить её течение в Каспийское море, но эта попытка не удалась: изнеможённый трудностью пути по выжженной солнцем пустыне, русский отряд попал в засаду, устроенную хивинцами, и был весь истреблён.

Результаты преобразований

Таким образом, при Петре было положено основание русской промышленности. В оборот народного труда поступило множество новых производств, т.е. количественно увеличивались и качественно улучшались источники народного благосостояния. Это улучшение достигалось путём страшного напряжения народных сил, но только благодаря этому напряжению страна оказалась в состоянии вынести тяготу беспрерывно двадцать лет длившейся войны. В будущем, начавшаяся при Петре усиленная разработка национальных богатств вела к обогащению и экономическому развитию России.

Внутренняя торговля при Петре тоже значительно оживилась, но, в общем, продолжала иметь всё тот же караванно-ярмарочный характер. Но и эта сторона хозяйственной жизни России была всколыхнута Петром и выведена из того покоя косности и непредприимчивости, какой отличалась в XVII веке и ранее. Распространение коммерческих знаний, появление фабрик и заводов, общение с иноземцами, - всё это давало новый смысл и направление русской торговле, заставляя её оживляться внутри и, тем самым, становится всё более и более деятельной участницей мировой торговли, усваивать её принципы и правила.

Мудрец избегает всякой крайности.

Лао Цзы

Экономика России в 17 веке значительно отставала от европейских стран. Поэтому экономическая политика Петра 1 была направлена на создание условий для экономического развития страны в настоящем и будущем. Отдельно следует отметить, что основное направление развития экономики той эпохи заключалось в развитии, прежде всего, военной промышленности. Это важно понимать, поскольку всё правление Петра 1 проходило в период войн, главный из которой была Северная война.

Экономика эпохи Петра и должна рассматриваться с точки зрения в следующих компонентов:

Состояние экономики к началу эпохи

Экономика России до прихода к власти Петра 1 насчитывала огромное количество проблем. Достаточно сказать, что в стране, обладающие огромным количеством природных ресурсов, не было необходимого материала для собственного обеспечения даже нужд армии. Например, метал для пушек и артиллерии закупался в Швеции. Промышленность находилась в упадническом состоянии. По всей России было всего 25 мануфактур. Для сравнения в Англии в этот же период действовало более 100 мануфактур. Что касается сельского хозяйства и торговли, то здесь действовали старые правила и эти отрасли практически не развивались.

Особенности развития экономики

Великое посольство Петра в Европу открыло перед царем проблемы, которые были в российской экономике. Эти проблемы усугубилось с началом Северной войны, когда Швеция прекратила поставку железа (металла). В результате Петр I был вынужден переплавлять в пушки церковные колокола, за что церковь его называла едва ли не антихристом.

Экономическое развитие России в годы царствования Петра 1 было направлено на развитие прежде всего армии и флота. Именно вокруг этих двух составляющих шло развитие промышленности и других объектов. Важно отметить, что с 1715 года в России стало поощряться индивидуальное предпринимательство. Более того, часть мануфактур и фабрик передавались в частные руки.

Основные принципы экономической политики Петра 1 развивались по двум направлениям:

• Протекционизм. Это поддержка отечественного производителя и поощрение вывоза товара за границу.
• Меркантилизм. Преобладание вывоза товара над ввозом. Экономическими терминами - экспорт преобладает над импортом. Это делается для концентрации денежных средств внутри страны.

Развитие промышленности

К началу правления Петра I в России было всего 25 мануфактур. Это крайне мало. Страна не могла себя обеспечить даже самым необходимым. Именно поэтому начало Северной войны было таким печальным для России, поскольку отсутствие поставок того же железа из Швеции делало невозможным ведение войны.

Главные направления экономической политики Петра 1 развевались по 3-м основным направлениям: металлургическая промышленность, горнодобывающая промышленность, кораблестроение. Всего к концу правления Петра в России действовало уже 200 мануфактур. Наилучшим показателем того, что система управления экономикой работала, является факт, что до прихода к власти Петра Россия была одним из крупнейших импортеров железа, а после Петра 1 Россия вышла на 3-еместо в мире по производству железа и стала страной экспортером.

При Петре Первом начали формироваться первые промышленные центры в стране. Вернее такие промышленные центры были, но значимость их была незначительной Именно при Петре происходит формирование и подъем промышленности на Урале и на Донбассе. Обратная сторона роста промышленности - привлечение частного капитала и тяжёлые условия для рабочих. В этот период появились приписные и посессионные крестьяне.

Посессионные крестьяне появились по указу Петра 1 в 1721 году. Они становились собственностью мануфактуры и были обязаны там трудиться всю свою жизнь. Посессионные крестьяне пришли на смену приписным, которые набирались из числа городских крестьян и приписывались к определенной фабрике.

Историческая справка

Проблема крестьян, выразившаяся в создании посессионного крестьянства, была связана с отсутствием квалифицированной рабочей силы в России.

Развитие промышленности в петровскую эпоху отличалось следующими особенностями:

• Бурное развитие металлургической промышленности.
• Активное участие государства в экономической жизни. Государство выступало в роли заказчика всех объектов промышленности.
• Привлечение подневольного труда. С 1721 года заводам разрешено покупать крестьян.
• Отсутствие конкуренции. Как следствие у крупных предпринимателей отсутствовало желание развивать свою отрасль промышленности, поэтому в России и была долгая стагнация.

В развитии промышленности у Петра было 2 проблемы: слабая эффективность государственного управления, а также отсутствие интересов у крупных предпринимателей для развития. Решилась это всё просто - царь стал передавать, в том числе и крупные предприятия, в управление частным собственникам. Достаточно сказать, что уже к концу 17 века известная семья Демидовых контролировала 1/3 всего российского железа.

На рисунке представлена карта экономического развития России при Петре 1, а также развитие промышленности в европейской части страны.

Сельское хозяйство

Рассмотрим какие изменения произошли в сельском хозяйстве России в период правления Петра. Экономика России при Петре I в области сельского хозяйства развивалась по экстенсивному пути. Экстенсивный путь, в отличии от интенсивного, предполагал не улучшение условий труда, а расширение возможностей. Поэтому при Петре началось активное освоение новых пашенных земель. Наиболее быстро земли осваивались в Поволжье, на Урале, в Сибири. При этом Россия продолжала оставаться аграрной страной. Примерно 90% населения проживало в деревнях и занималась сельским хозяйством.

Ориентация экономики страны на армию и флот отразилась и на сельском хозяйстве России 17 века. В частности именно из-за этой направленности развития страны пошло развитие овцеводства и коневодства. Овцы были нужны для снабжение флота, а кони для формирования кавалерии.

Именно в петровскую эпоху в сельском хозяйстве начали применяться новые орудия труда: коса и грабли.Эти инструменты закупались из-за границы и навязывали с местным хозяйством. С 1715 каком году Пётр I издал Указ по расширению посева табака и конопли.

В результате была создана система сельского хозяйства, при котором Россия могла прокормить себя самостоятельно, а также впервые в истории начала продавать зерно за границу.

Торговля

Экономическая политика Петра 1 в области торговли в целом соответствует общему развитию страны. Торговля также развивалась по протекционистскому пути развития.

До петровской эпохи вся крупная торговля велась через порт в Астрахани. Но Петр Первый, страшно любивший санкт-петербург, собственным указом запретил вести торговлю через Астрахань (Указ подписан в 1713 году), и потребовал полный перенос торговли в санкт-петербург. Особого эффекта для России это не принесло, но это был важный фактор для усиления позиций санкт-петербурга как города и столицы Империи. Достаточно сказать, что Астрахань в результате этих изменений сократила торговый оборот примерно в 15 раз, и город постепенно стал утрачивать свой богатый статус. Одновременно с развитием порта в санкт-петербурге активно развивались порты в Риге, Выборге, Нарве и Ревеле. При этом на санкт-петербург приходилось примерно 2/3 внешнеторгового оборота.

Поддержка внутреннего производства достигалась за счет введения высоких таможенных пошлин. Так, если товар производился в России, то его таможенная пошлина составляла 75%. Если же ввозимый товар в России не производился, то его пошлина варьировалась в диапазоне от 20% до 30%. При этом оплата пошлины производилась исключительно в иностранной валюте по выгодному для России курсу. Это было необходимо для получения иностранного капитала и получения возможности закупки необходимого оборудования. Уже в 1726 году объем экспорта продукции из России в 2 раза превосходил объем импорта.

Основные страны, с которыми Россия вела торговлю в те времена, Англия и Голландия.

Во многом для развития торговли шло развитие транспорта. В частности были построены 2 крупных канала:

• Вышневолоцкий канал (1709 год).Этот канал соединял реку Тверцу (приток Волги) с рекой Мстой. Оттуда через Ильмень-озеро открывался путь в Балтийское море.
• Ладожский Обводной канал (1718 год). Шел в обход Ладожского озера. Этот обход был необходим, поскольку озеро было неспокойным и суда по нему передвигаться не могли.

Развитие финансов

У Петра 1 была одна странность - он очень сильно любил налоги и всячески поощрял людей, которые новые налоги придумывали. Именно в эту эпоху налоги были введены практически на всё: на печи, на соль, на государственные бланки и даже на бороды. В те времена даже шутили, что налогов нет только на воздух, но скоро появятся и такие налоги. Увеличение налогов и их расширение приводило к народным волнениям. Например, астраханское восстание и восстание Кондратия Булавина - основные крупные недовольства народных масс той эпохи, но были еще и десятки мелких выступлений.

В 1718 году царь проводит свою известную реформу, введя подушную подать в стране. Если раньше налоги уплачивались со двора, то теперь с каждой души мужского пола.

Также одним из главных начинаний было проведение финансовой реформы 1700-1704 годов. Основное внимание в этой реформе уделялось чеканке новых монет, приравнивание количества серебра в рубле с серебром.Сам же вес российского рубля был приравнен к голландскому гульдену.

В результате финансовых изменений был увеличен рост доходов в казну примерно в 3 раза. Это было большим подспорьем для развития государства, но сделало практически невозможным проживание в стране. Достаточно сказать, что за петровскую эпоху население России сократилось на 25%, с учетом всех новых территорий, которые завоевал этот царь.

Последствия экономического развития

Основные итоги экономического развития России в первой четверти 18 века, во время правления Петра 1, которые можно считать главными:

• Рост числа мануфактур в 7 раз.
• Расширение объема выпускаемой продукции внутри страны.
• Россия вышла на 3-е место в мире по выплавке металла.
• В сельском хозяйстве начали применяться новые орудия труда, которые в дальнейшем доказали свою эффективность.
• Основание санкт-петербурга и завоевание Прибалтики расширили торговые и экономические связи с европейскими странами.
• Основным торговым и финансовым центром России стал санкт-петербург.
• За счет уделения внимания государством торговле, выросла значимость купечества. Именно в этот период они утвердились как сильный и влиятельный класс.

Если рассмотреть эти пункты, то сама собой напрашивается положительная реакция на экономические реформы Петра 1, но здесь важно понимать, какой ценой всё это достигалось. Очень сильно увеличилась налоговая нагрузка на население, что автоматически вызвало обнищание большинства крестьянских хозяйств. Кроме того необходимость развития экономики бурными темпами фактически способствовало укреплению крепостного права.

Новое и старое в петровское экономике

Рассмотрим таблицу, где представлены основные аспекты экономического развития России в эпоху правления Петра 1, с указанием того какие аспекты были до Петра, а какие появились при нём.

Таблица: черты социально-экономической жизни России: что появилось, и что сохранилось при Петре 1.

Фактор	Появился или сохранился
Сельское хозяйство как основа экономики страны	Сохранилось
Специализация экономических районов	Появилось. До Петра специализация была незначительной.
Активное промышленное освоение Урала	Появилось
Развитие поместного землевладения	Сохранилось
Складывание единого всероссийского рынка	Появилось
Мануфактурное производство	Сохранилось, но значительно расширилась
Политика протекционизма	Появилось
Приписка крестьян к заводам	Появилось
Превышение экспорта товаров над импортом	Появилось
Строительство каналов	Появилось
Рост числа предпринимателей	Появилось

Относительно роста числа предпринимателей нужно отметить, что Петр 1 этому активно способствовал. В частности он разрешал любому человеку, вне зависимости от его происхождения, проводить исследования нахождение полезных ископаемых и на месте нахождения обосновывать собственные заводы.

При воцарении Петра русской промышленности, собственно говоря, не существовало и в России был только один крупный негоциант: царь. Во времена дуумвирата Петра и Иоанна, крупное вознаграждение было обещано капитану французского корабля за ввоз в страну белой бумаги, вина и еще некоторых других товаров, которые трудно было получить иным способом.

Тогда же первый русский экономист Посошков написал книгу - свое «Завещание», где провозглашал презрение к богатству. Двадцать лет спустя, тот же автор написал уже на белой бумаге, изготовленной в России, «Рассуждение о бедности и богатстве», где пытается придумать средства увеличить богатство государства и частных лиц и, раньше Смита и Тюрго, выясняет выгоду работы сдельной перед работой поденной. Петр совершил свое дело.

Дело это весьма значительное. По напряженности усилий, разнообразию и изобретательности примененных средств, логическому сцеплению руководящих нитей, несмотря на некоторую непоследовательность, оно заслуживает почетного места в истории гениального работника. Увеличить благосостояние частных лиц, усиливая а то же время доходы государства, создать одновременно новые источники обложения и новые источники производства, заменить привозные товары произведениями отечественной промышленности; возбудить деятельность народа и его дух предприимчивости; принудить праздный люд, монахов, монахинь, нищих занять места в рядах трудящегося населения; устранить равнодушие и даже враждебность администрации к силам производительным, внести изменение в неудовлетворительное правосудие, устранить недостаточное развитие кредита,. отсутствие общественной безопасности, создать третье сословие, ввести, наконец, Россию в современное экономическое движение.

Успех его предприятия был отчасти испорчен досадным совпадением и коренной ошибкой. Совпадением - была война с ее последствиями и неизбежными требованиями. Она превратила Петра, убежденного противника монополий, в создателя новых монополий, разрушавшего одной рукой то, что творила другая. Ошибкой была его уверенность в возможности создать жизнь торговую и промышленную, снабдить это создание органами, соответствующими его нуждам, придать ему плоть и кровь, затем управлять его движениями, поворачивать его направо и налево, как создаваемыми и командываемыми полками; путем указов и под угрозой палки. Компании торговые и промышленные явились в 1699 г. первой попыткой такого рода. Голландцы вначале этого испугались, но в конце концов стали смеяться.

Война требовала денег; содержание постоянных войск дало на Западе толчок духу меркантилизма, и вот Петр является рьяным подражателем Кольбера. Правда, национальные заветы тоже не имея были на стороне Кольбера. Уже при Алексее Михайловиче, может быть и раньше, право ввоза оплачивалось на русской таможне венгерскими червонцами или голландскими талерами. Петр сохранил, усилив ее, эту систему, удержавшуюся до наших дней. Он воспретил вывоз драгоценных металлов, не обращая внимания на предостережения Бодэна и Чайльда об опасности такого приема. Никогда не читавший Клока, Шредера или Декера, Пегр зашел дальше них, запрещая своим подданным принимать отечественную монету в уплату за свои товары. По Марпергеру, около 1723 года Россия зарабатывала несколько бочек золота ежегодно разменом с заграницей. Петр верил и в благодетельность протекционизма. Повелитель страны, до наших дней оставшейся почти исключительно, в смысле внешней торговли, производительницей сырых продуктов, запретил вывоз некоторых из этих продуктов, например, льна, и настолько ограничил право вывоза остальных, что оно являлось почти запрещением. В ожидании возможности одеть всю армию в сукно местного производства, он сам не признавал иного для своего платья и сделал его обязательным для ливрей. Когда француз по имени Маморон основал в Москве фабрику чулок, москвичам было запрещено покупать их в ином месте. Промышленники, находившиеся под покровительством царя, колебались употреблять на шляпы выработанный ими войлок; появился указ, придавший им храбрость: им разрешалось продавать свой товар, только выпустив на рынок известное количество головных уборов своего производства.

Такая настойчивость убеждений, такое обилие мер поощрительных и принудительных, поддержки нравственной и денежной, постепенно делали свое дело. Возникали заводы, некоторые субсидируемые, другие эксплуатируемые непосредственно государем, остальные, наконец, существовавшие собственными средствами. Императрица содержала фабрику тюля и фабрику крахмала в Екатерингофе. Петр, ограничивший сначала свою деятельность производством предметов, относящихся к мореплаванию: парусного полотна, селитры, серы, кожи, оружия, постепенно и отчасти помимо воли, тоже расширил ее сферу. Мы видим его фабрикантом коломянки в Петербурге, бумаги в Дудергофе, сукна почти повсеместно.

К несчастыо, все эти учреждения далеко не процветали. Напрасно государь продавал коломянку с убытком, отдавая попяти копеек за аршин материю, обходившуюся ему в пятнадцать. Но он, по обыкновению, продолжал упорствовать, даже расширял дело, стремясь ввести и своем государстве производство предметов роскоши. Россия вырабатывали, ковры и гобелены, не имея еще бумагопрядильной фабрики! И как всегда, царь не ограничивался побуждением, он разил с плеча. В 1718г. указом было предписано употреблять сало вместо дегтя при обработке юфти. Давался срок два года, «для обучения сему, после чего, если кто будет делать юфти по-прежнему, тот будет сослан в каторгу и лишен всего имения».

Но, разбрасываясь таким образом во все стороны, Петр, наконец, наткнулся на почву благодарную, непосредственно производительную, неисчерпаемо богатую, и сейчас же его стремительность, горячность, созидательное увлечение начали творить чудеса. Он занялся рудниками. Уже при Алексее Михайловиче голландец и датчанин добывали руду и в окрестностях Москвы построили заводы и отливали пушки. При вмешательстве Петра дело приняло грандиозные размеры. Повелев указом, с 1697 г., устройство железноделательных заводов а Верхотуре и Тобольске, царь имел в виду исключительно военные цели: ему нужны были пушки и ружья; но раз принявшись, он шел все дальше и дальше, и современное широкое развитие горной промышленности России обязано своим возникновением ему.

Государь начал с добывания и обработки железной руды;, позднее его охватила лихорадка золота. Он увлекался еще больше, собирал все указания, исследовал все пути. Правда, многочисленные организованные им экспедиции, Бековича - Черкасского в Персию в 1717 году, Лихарева в Сибирь в 1719 г. остались без результатов. До 1720 г. открыты были единственные серебряные рудники. Но попутно была найдена медь, опять железо и в 1722 г. каменный уголь. Тридцать шесть литейных заводов было устроено в Казанской губернии и тридцать девять в Московской.

Частная инициатива - за исключением единичного случая Демидова - долго бездействовала. Указ, изданный в 1719 году, дает в этом отношении характерные указания: он объявляет свободным и общедоступным изыскание и добывание всевозможных металлов на всех без различия землях. Собственники рудоносных земель имеют лишь право первенства. Тем хуже для них, если они замедлили им воспользоваться. «Если они не могут или не захотят того, то право на построение заводов предоставляется другим, с уплатою землевладельцу 32 доли прибыли, дабы Божие благословение под землей в туне не оставалось». Кто утаит руду или будет мешать ее добыванию, тот подвергается телесному наказанию и смертной казни. В 1723 г. законодатель сделал еще шаг; он намеревался окончательно прекратить систему коронной промышленной монополии. К уставу, выработанному Мануфактур-коллегией он присоединил манифест, приглашавший частных лиц заменить государство в эксплуатации учреждений всякого рода им созданных, предлагая выгодные условия. И столь разносторонние, настойчивые усилии не остались бесплодными; созидательное движение жизни разрасталось, расширялось и отечественная промышленность сделалась действительностью.