Византия сквозь века. Хранители памяти. Выставка «Византия сквозь века» в Государственном Эрмитаже

24 июня 2016 года в Государственном Эрмитаже, в рамках Года Греция - Россия 2016, открылась выставка «Византия сквозь века», одно из главных культурных событий перекрестного года. Выставка организована Государственным Эрмитажем и Министерством культуры и спорта Греции.

Представленные на выставке «Византия сквозь века» экспонаты охватывают весь период существования византийской культуры (с первых веков до падения Константинополя, под натиском турок, в 1453 году): скульптура; фрагменты напольных и настенных мозаик; фрагменты фресок, бронзовые литургические сосуды; ювелирные золотые изделия; перегородчатые эмали; уникальная двухметровая шитая шелком плащаница XIII века из Фессалоник; иллюминированные рукописи X - XV веков, многие из которых - хрестоматийно-известные, и, конечно, живописные иконы XII - середины XV веков, к которым добавлена уникальная мозаичная «Богоматерь Эпискепсис».

Для показа в Санкт-Петербурге свои памятники предоставили музеи, библиотеки и монастыри Афин, Фессалоник, Касторьи, Верьи, Коринфа, Хиоса, Спарты, Родоса, Аргоса, Халкиды, Беотии, Серр, Лесбоса, Киклад. Никогда прежде столь представительная делегация византийского «изящного искусства» не приезжала в Россию из Греции.

Основная задача выставки - привлечь особое внимание к эстетике, художественной стилистике, красоте, гармонии византийского искусства; показать его эллинистические основы, причем не только через скульптуру и монументальную живопись, но и через ювелирные изделия.

Византия знала и использовала иконы, исполненные в различных техниках и материалах: живописные; чеканные золотые, серебряные и медные, часто с позолотой; резные из мрамора, слоновой кости, стеатита или дерева; исполненные перегородчатой эмалью на золоте или серебре, а иногда и на меди; выложенные из мельчайших полудрагоценных камней и золоченых серебряных пластинок.

Икона прошла сложный и мучительный путь в Православной культуре, путь исканий, ересей, выработки теологических и иконографических канонов. Иконографический канон, довольно жестко ограничивал художника в разработке сюжетной линии, переключая его творческую энергию в сферу выразительных средств. В то же время,в рамках единого иконографического канона, мы не увидим одинаковых икон, не увидим «копий с копии» - каждый образ индивидуален, наполнен собственной эстетической красотой, каждый волнует душу, призывая ее к совершенству, к добру и вере.

Государственный Эрмитаж обладает одним из лучших собраний византийской иконописи VII - XV веков. Один из редких памятников эрмитажного собрания - краснофонная икона XII века «Преображение», являющаяся фрагментом эпистилия. Икона была частью единого Праздничного ряда, написанного на длинной каштановой доске, затем распиленного на отдельные сцены. Сохранилось еще несколько икон из этого же комплекса: две в монастыре Ватопед на Афоне, одна - «Воскресение Лазаря» - в Византийском музее в Афинах. Посетители выставки имеют уникальную возможность увидеть вместе афинскую и петербургскую иконы.

Насыщенность Константинополя замечательными памятниками древности, несомненно, сыграло важную позитивную роль в формировании рафинированного художественного стиля столицы. Со всех концов Империи, и даже из самого Рима, свозились шедевры искусства на берега Босфора. Мраморные и бронзовые скульптуры, бюсты, колонны, обелиски наводнили новую столицу. Византийцы жили, окруженные великими произведениями древней пластики, к которым они быстро привыкли и довольно спокойно воспринимали их «языческое происхождение» и «обнаженное бесстыдство». Однако нередко, особенно в провинции, с античным наследием поступали весьма просто: вырезали крест на лбу мраморного идола, тем самым освящая его и лишая языческого бога силы и власти. Именно так поступили с лицами Афродиты и мальчика I века н.э. из Афин, которые можно видеть на выставке. Если тонкий гравированный крест на лбу мальчика весьма деликатен, то лицо богини любви значительно пострадало. Еще один образец христианизации и вторичного использования можно видеть в коллекции Эрмитажа: стенка детского саркофага с цирковыми сценами была освящена на обороте крупным четырехконечным крестом.

Христианизировали не только идолов и мраморные плиты, но и произведения прикладного искусства, как например, бронзовую фигурку Гарпократа из собрания Эрмитажа (фрагмент канделябра или фимиамницы), и, особенно, миниатюрные драгоценные камеи, где искусство резчика легко превращало императора Каракаллу в Святого Петра, а римскую матрону в юного Христа Эммануила. Подобные переделки драгоценных вещей, конечно, были возможны лишь в столице или крупных городских центрах. Считалось также, что перенос языческих скульптур или алтарей из храмов в другие «неподобающее божеству» места, лишает их магической силы. Поэтому статуи греческих и римских богов на улицах и в зданиях Константинополя и других городов Ромейской империи воспринимались уже не как идолы, а как декоративные элементы. Правда, наряду с этим, вера в силу и магию языческих богов нередко сохранялась в массовом сознании многие столетия, активизируясь по мере необходимости. К сожалению, от античных скульптур византийской столицы мало что сохранилось.

Широко востребовано в аристократической среде Византии было искусство изготовления прочных и красивых мозаичных полов. Полы вилл, даже расположенных на островах или в отдаленных от столицы регионах, выкладывались из разноцветной мозаики. Времена года, месяцы, небесные светила, цирковые и охотничьи сцены, Орфей, Аполлон и музы, портреты знаменитых поэтов - обычный репертуар мозаичных полов ранневизантийского времени. Нередко полы с растительными и геометрическими орнаментами, птицами и животными, и даже с сюжетными изображениями, украшали и христианские храмы. Одна из таких напольных мозаик VI века, найденная в Херсонесе - византийском полисе в Крыму, была в 1853 году перевезена в Санкт-Петербург и вмонтирована в зал Афины Императорского Эрмитажа (зал № 112).

На выставке представлены фрагменты нескольких разнообразных полов такого типа. Один большой фрагмент изображает Осень - слегка пританцовывающая женская фигура в рост держит в руках покрывало, наполненное фруктами (мозаика происходит из Аргоса и датируется IV столетием).

Провозглашение христианства официальной религией Ромейской империи не очень сильно отразилось на любви женщин к драгоценным украшениям, считавшихся, по мнению христианских апологетов, атрибутами зла и низменного порока. В ювелирном искусстве раннехристианского времени (I - V века) общие тенденции формы и декора оставались довольно консервативны на протяжении нескольких столетий, тогда как в деталях наблюдалось поразительное разнообразие. В моде были как чисто золотые изделия, так и со вставками драгоценных камней и жемчуга, при этом форма камней должна была быть максимально естественной, природной. Разнообразными были и технические приемы: литье, чеканка, тиснение, выколотка, ажурная проволока, зернь, ложная зернь, филигрань, холодная инкрустация. В IX - X веке к этому разнообразию добавилась перегородчатая эмаль.

Сознательным хронологическим диссонансом среди византийских икон, мозаик и фресок звучит живописное полотно конца XVI столетия «Апостол Петр» Эль Греко, которое отражает немеркнущий гений гуманистического византийского наследия. Эль Греко недаром называют последним византийским художником, последним византийским гуманистом.

Выставку сопровождают представленные в информационной зоне печатные издания, экспликации, специальные фильмы о Византии и музеях.

Куратор выставки - Юрий Александрович Пятницкий, старший научный сотрудник Сектора Византии и Ближнего Востока Отдела Востока Государственного Эрмитажа.

К выставке подготовлено иллюстрированное научное издание «Искусство дивной красоты и духовности» (Издательство Государственного Эрмитажа, 2016), автор текста - Ю.А. Пятницкий.

В Николаевском зале Государственного Эрмитажа открыта выставка византийского искусства из собраний музеев, библиотек и монастырей Греции

Государственный Эрмитаж,
25 июня - 2 октября 2016
Санкт-Петербург, Дворцовая пл., 2, Николаевский зал

В Государственном Эрмитаже открыта выставка «Византия сквозь века» - одно из главных событий года культурного обмена между Грецией и Россией. Организаторы выставки - Государственный Эрмитаж и Министерство культуры и спорта Греции.

Выставка охватывает период с первых веков нашей эры до падения Константинополя (а вместе с ним и Византийской империи) в 1453 году. В экспозицию вошли настенные и напольные мозаики, скульптура, фрески, золотые украшения, сосуды для литургии, иллюстрированные рукописи X -XV веков, иконы XII - середины XV века, перегородчатые эмали, а также двухметровая вышитая шелком плащаница XIII века из Фессалоник.

В выставке участвуют музеи, библиотеки и монастыри Афин, Коринфа, Родоса, Фессалоник, Лесбоса, Киклад, Касторьи, Хиоса, Спарты, Халкиды, Верьи, Беотии, Аргоса, Серр. Это первое столь масштабное представление Грецией византийского «изящного искусства» в России.

Основная задача выставки - через скульптуру, монументальную живопись и ювелирные изделия показать эллинистические основы византийского искусства, привлечь внимание к его красоте, эстетике, гармонии и художественной стилистике.

На выставке представлено все многообразие византийских икон: живописных; чеканных золотом, серебром и медью; вырезанных из мрамора или слоновой кости, дерева или стеатита; украшенных перегородчатой эмалью на серебре, золоте или меди; мозаичных икон из крошечных полудрагоценных камней и серебряных пластинок, покрытых позолотой.

В православной культуре икона прошла сложный путь выработки иконографических и теологических канонов, преодоления ересей и т.п. Иконографический канон сковывал творческую свободу художника в разработке сюжета, но манера исполнения этого сюжета становилась полем для самовыражения иконописца. В границах одного иконографического канона не встретишь двух похожих икон - каждый образ уникален.

В Государственном Эрмитаже хранится одна их лучших коллекций византийских икон VII - XV веков. К выдающимся образцам эрмитажного собрания стоит отнести краснофонную икону «Преображение» XII века. Икона входила в единый Праздничный ряд, написанный на длинной каштановой доске, но впоследствии распиленный на отдельные фрагменты. Из этого же комплекса сохранилось еще несколько икон: две в афонском монастыре Ватопед, и еще одна («Воскресение Лазаря») хранится в Византийском музее в Афинах. На выставке в Эрмитаже петербургская и афинская иконы впервые будут показаны вместе.

Столица Византии Константинополь, насыщенная памятниками прошлых, дохристианских эпох, стала тем местом, куда со всех концов империи свозились шедевры искусства Древней Греции и Древнего Рима: скульптура из мрамора и бронзы, колонны, бюсты, обелиски и пр. В окружении этих памятников древности византийцы чувствовали себя комфортно и спокойно воспринимали их «языческое происхождение» и «обнаженное бесстыдство». А вдали от столицы античные памятники нередко «христианизировали»: вырезали крест на лбу мраморной скульптуры, лишая её языческой силы и власти. На выставке можно увидеть такие «крещеные» лица Афродиты и мальчика (I века н.э.) из Афин. И если гравированный крест на лбу мальчика весьма деликатен, то лицо Афродиты значительно пострадало. Дополнит эту пару экспонатов «христианизированный» саркофаг из коллекции Эрмитажа: на стенку детского саркофага с цирковыми сценами нанесли на обороте крупный четырехконечный крест.

В экспозиции представлены и христианизированные произведения прикладного искусства: бронзовая фигурка Гарпократа (коллекция Эрмитажа), а также миниатюрные драгоценные камеи, где император Каракалла превращен в Святого Петра, а римская матрона в юного Христа Эммануила.

Еще один способ лишить языческую скульптуру или алтарь его силы состоял в том, чтобы перенести этот предмет из храма, в котором он был изначально установлен, в другое, «неподобающее божеству» место. Так, статуи греческих и римских богов, перенесенные на улицы и в здания, превращались из идолов в декоративные элементы. Тем не менее вера в языческих богов в массовом сознании нередко сохранялась еще долгие столетия и активизировалась по мере необходимости. Увы, мало что сохранилось от античной скульптуры Константинополя.

В среде византийской аристократии широко востребовано было искусство изготовления мозаичных полов. Полы вилл выкладывались разноцветной мозаикой не только в крупных городах, но и в отдаленных регионах и даже на островах. Ранневизантийские мозаичные полы представляют нам времена года, месяцы, небесные светила, сцены охоты и цирка, Аполлона и муз, Орфея, портреты знаменитых поэтов. Нередко мозаики с геометрическими и растительными орнаментами, животными и птицами, и даже с сюжетными изображениями, выкладывали и в христианских храмах. Одна из таких напольных мозаик из Херсонеса, датируемая VI веком, в 1853 году была вмонтирована в зал Афины Императорского Эрмитажа (зал № 112). Другая интересная мозаика, представленная на выставке, происходит из Аргоса: это танцующая женская фигура с покрывалом, полным фруктов, символизирующая Осень.

Раннехристианские (I - V вв.) ювелирные украшения при общих тенденциях формы и декора, поразительно разнообразны в деталях. Модными были изделия из чистого золота, с инкрустацией драгоценными камнями и жемчугом, при этом с максимально естественной, природной формой. Применялись техники литья, тиснения, чеканки, ажурной проволоки, зерни, ложной зерни, выколотки, филиграни, холодной инкрустации. В IX - X веках появились и украшения с перегородчатой эмалью.

Символом немеркнущего гения византийского наследия станет полотно Эль Греко «Апостол Петр», стоящее вне хронологических рамок экспозиции. Этого художника называют последним византийским художником и последним византийским гуманистом.

Куратор выставки - Юрий Александрович Пятницкий, старший научный сотрудник Сектора Византии и Ближнего Востока Отдела Востока Государственного Эрмитажа. К выставке подготовлено иллюстрированное научное издание «Искусство дивной красоты и духовности» (Издательство Государственного Эрмитажа, 2016), автор текста - Ю.А. Пятницкий.

• 28.03.2019 «Портрет Доры Маар», ныне оцениваемый в $25 млн, нашли стараниями арт-детектива Артура Бранда, которого давно окрестили «Индианой Джонсом мира искусства»
• 21.03.2019 Никогда такого не было - и вот опять. Пока все силы были брошены на охрану Репина, злоумышленники нашли брешь в охране другого здания - в Лаврушинском переулке. С утра московские радиостанции наперебой обсуждают новый «перформанс» в ГТГ. На сей раз голый
• 19.03.2019 Концепт электрокара, вдохновленный проектами великого соотечественника, итальянцы представили в год 500-летия со дня смерти Леонардо
• 19.03.2019 После повреждения репинского «Ивана Грозного…» и наглого похищения работы Куинджи появились опасения, что посетители блокбастера «Илья Репин» столкнутся с закручиванием гаек
• 19.03.2019 Новый фарфор Bernardaud Les Bouquets de Fleurs de Marc Chagall представляли в ГМИИ им. А. С. Пушкина приехавшие в Москву внучки Шагала Мерет Мейер и Белла Мейер

• 29.03.2019 Продано 50 % лотов, покупали Москва и Санкт-Петербург. Торги прошли на фоне хорошей покупательской активности
• 27.03.2019 12 и 13 апреля 2019 года аукционный дом Hargesheimer Kunstauktionen GmbH в Дюссельдорфе (Германия) проводит очередные весенние торги «Русское искусство» и «Русские и греческие иконы»
• 27.03.2019 Наибольшим спросом пользовались ювелирные украшения, фарфор и изделия из серебра
• 26.03.2019 К аукциону живописи, графики и ДПИ, который состоится 28 марта, «Литфонд» подготовил 165 лотов: от иконы конца XVII века и гравюры с изображением императора Петра II первой трети XVIII века до работ наших современников
• 26.03.2019 Традиционные двадцать лотов - это десять живописных работ, пять листов оригинальной графики, две работы в смешанной технике, одна авторская скульптура, одна фарфоровая тарелка и одна фотография

• 12.03.2019 Такой вывод содержится в исследовании, опубликованном в марте 2019 года Бюро экономического анализа США (BEA) и Национальным эндаументом искусств (NEA)
• 11.12.2018

Экспонаты выставки «Шедевры Византии».

В числе мероприятий перекрестного Года культуры России - Греции (2016-2017) в Третьяковской галерее открыта выставка «Шедевры Византии». Не количеством экспонатов, а привезенными из Афин подлинниками византийских мастеров X - XV веков удивляет экспозиция, «проводя» современников сквозь столетия, не угасавшего и в средние века в своем величии искусства.

Отважиться привезти сокровища Византийского и Христианского музея Афин, а также - частной коллекции Э.Велимезиса-Х.Маргаритиса в Москву греков побудил широкий жест сотрудников Государственной Третьяковской галереи (ГТГ). В прошлом году в столице Греции была показана икона «Вознесение» Андрея Рублева и выставка икон XV-XIX вв. из собрания ГТГ.

Специально для читателей журнала «Международная жизнь» по небольшому залу, где расположены византийские шедевры, провела экскурсию сотрудник Государственной Третьяковской галереи Наталия Севагина. Уточним, что в экспозиции представлены 12 икон, две рукописи иллюстрированных Евангелий, серебряный крест и три предмета декоративно-прикладного искусства. Как сказала Наталия Севагина, все экспонаты X-XVI веков «высочайшего уровня». Напомним, что в Византии - Восточной части Римской империи - после вторжения и покорения Западной ее части варварами, была крепка преемственность с античностью, наполняясь при этом новыми идеями. Первоначальная эллинская традиция с культом красивого тела, идеальных пропорций и созерцательности мира являла представление о единстве красоты внешней и внутренней - чем совершеннее внешне человек, тем он ближе к богам. Но одновременно на византийскую традицию оказывает влияние аскеза зарождавшегося в Египте монашества, влияние Сирии. В этот сплав творческого мировоззрения был добавлен и третий компонент - язык Библии.

Комментирует Наталия Севагина: «Если для античного человека важна, прежде всего, зримость и обозримость, то для языка Библии - изначально внутреннее, сакральное - это образность, абстрактность, сердце милующее, плоть тающая, то, что эллину совершенно непонятно и чуждо». По словам Наталии Севагиной, византийская традиция, помимо того, что она обращена не столько к внешнему, сколько к внутреннему миру, при этом имеет эллинскую зрелищность и красоту. «В византийском искусстве мы не найдем ничего уродливого, даже грустное и печальное, даже драматическое, оно будет, но немного. Прежде всего - это ликующие пасхальные краски», - подчеркнула Н.Севагина.

Важное замечание: Византия, вообще восточно-христианская традиция не знала Ренессанса. Ренессанс - это преодоление Запада, а Византии возрождать было нечего, она не утрачивала связи с античностью, а напротив, как в горниле создавала сплав их разных традиций в новую, византийскую культуру. Так, например, для Византии иконы - это что-то особенное, сакральное. И привезенные в Третьяковку памятники византийских мастеров по металлу, иконописцев, создателей книг, вышивальщиц - позволяют нам пройти весь путь творческого накопления сквозь века.

В центральной витрине - маленькая, но яркая и хорошо сохранившаяся икона XII века «Воскрешение Лазаря». Обращаемся к помощи Наталии Севагиной. «XII век - это Владимирская Божия Матерь, византийская икона, - комментирует экскурсовод. - Именно из Владимирской, как из корня, прорастает национальная русская традиция иконописи, хотя христианство принимается в конце X века, но XI - XII века - это единое духовное и культурное пространство между Русью и Византией». По словам Н.Севагиной, XII столетие в Византии именуется Комниновским, характеризуя эпоху династии Комнинов*, которой характерны антикизирующие формы, красные фоны, структурированные скульптурные, выпуклые формы, во всем симметрия, композиция.

Воскрешение Лазаря, XII век, Афины.

На иконе слева мы видим учеников Христа, справа Лазарь, выходящий из пещеры, поодаль иудей, прикрывающий лицо плащом от смрада, исходящего от Лазаря. У ног Христа - Мария Магдалина. «Для XII века свойственна классичность, ясность, обозримость. В то же время икона стремится создать ощущение бесплотности. Но в иконе византийской всегда будет уделяться внимание личному, даже в крошечных образах личное всегда подробно прописано, а тело будет как бы нематериально, принадлежа не этому миру», - комментирует Наталия Севагина. Эта икона, по словам экскурсовода, любопытна тем, что была вписана в длинную горизонтальную доску. Такие доски в византийских храмах с низкими иконостасами размещали над Царскими вратами. Доска содержала в себе праздники господские. Но потом доску распилили по сюжетам, и теперь две иконы находятся на Афоне, одна в Эрмитаже и одна в данный момент - на выставке из Афин в Государственной Третьяковской галерее.

Начало XIII века - крестоносный период. Двусторонняя икона XIII века. Великомученик Георгий Победоносец с житиями. На оборотной стороне - икона: Святые Марина и Ирина(?). Византийский и христианский музей, Афины.

В экспозиции есть икона, которая не то что русской традиции не свойственна, но и в византийской встречается редко. Великомученик Георгий, начало XIII века. В этот период Византия испытала сокрушительное нашествие крестоносцев, Константинополь был взят, а вся художественная жизнь отходила на периферию - на остров Кий, в Салоники, Эпир. Но одновременно с византийскими школами возникают крестоносные мастерские. И хотя латиняне не могли обогатить византийскую традицию, в произведениях византийцев все же возникал синтез, являя несколько огрубленные и упрощенные формы. «Эта икона необыкновенна тем, что она соединяет в себе и живописную ткань и скульптурную, - поясняет Н.Севагина. - Деревянная скульптура характерна для Запада, сама же икона «Георгий Победоносец» содержит житийные клейма. И если сравнивать живопись, то она драгоценна, показывая влияние предшествующей традиции, здесь тонко написаны ангельские образы, наверху престолоуготовленные, т.е. образы Страшного суда, а в клеймах - житие Георгия. У его ног молящаяся, коленопреклоненная фигурка, есть предположение, что это Ирина Дукена Комнина, т.е. она из рода византийских императоров, но стала женой болгарского царя и после смерти супруга (есть предположение, потому что она в темных одеждах) она заказывает этот образ, поскольку Георгий Победоносец - покровитель царской власти. Присутствие здесь образа Страшного суда - свидетельство того, что она молится о спасении души своего супруга».

Икона Георгий Победоносец - двусторонняя. Как правило, двусторонние иконы использовались в качестве выносных. Их надевали на древко, от которого остались характерные следы «на полях» иконы. Как отметила Наталия Севагина: «У греков золотые руки, иконы в очень хорошей сохранности, о чем свидетельствует мощный светящийся цвет». На оборотной стороне иконы Георгия Победоносца написана икона святых Марины и Ирины. Обе святые из царского рода. Ирина покровительствовала почитанию икон. Может быть, она способствовала и тому, что на Вселенском Соборе утверждается почитание икон догматически. «Прекрасные слова были сказаны на Соборе: «Мы поклоняемся не веществу, а поклоняемся Создателю вещества, и если Христос воплотился, значит, Он стал зрим, а если зрим, значит - изобразим», - цитирует Наталия Севагина. По ее словам, это дает начало традиции изображения Святой Троицы.

Богоматерь с младенцем. XIII век. Афины.

Эта икона, как утверждают многие специалисты, отражает влияние провинциальной «струи». Но, тем не менее, в иконе - отражено то, чем искусно владеют греки - пластика, которая угадывается под хитонами и гиматием, скрыты, но читаемы идеальные пропорции человеческого тела. Эта икона XIII века несет черты латинских крестоносных мастерских, о чем говорят резкие цветовые акценты, контрасты. «Но в облике Марии больше чувствуется влияние комниновского периода, - комментирует Наталия Сергеевна. - И тут можно провести параллель с Владимирской Божией Матерью, созданной в Константинополе, и позднее привезенной на Русь. Но Владимирская - совершенна и в духовном отношении, и в том, как она исполнена». Живописи XII века и последующего XIII характерны вытянутые овальные лица, тонкий нос, маленькие уста и укрупненные глаза. Наталия Севагина отмечает: «На примере этой иконы хорошо видно, как накладывается краска - от санкиря* - первого темного красочного слоя - постепенно к охрению, высветлению, эти слои стремятся передать не объем, а ощущение свечения. В этом лежит и богословская основа - от темного к светлому, от непросвещенного к просвещенному». Эта икона находилась под более поздними слоями, которые затем были смыты. В древние времена икону не реставрировали, а поновляли, прописывали заново. Что касается данной иконы Богоматери, то, как отметила Наталия Севагина, «под позднейшими слоями сохранилась почти неповрежденная, насыщенная драгоценная живопись».

Потом все покрывалось масляным лаком, олифой, в Византии использовались цветные олифы, чтобы все переливалось. «Изощреннейшая культура - эллинская, ромейская, римская - все это, воплощенное в каких-то новых идеях, в мировоззрении, дало свои плоды», - подчеркнула экскурсовод.

Святая Великомученица Марина, XIII век, Афины.

Великомученица Марина - святая, почитаемая в странах Средиземноморья. Марина - одна из ранних христианских мучениц, она претерпела мучения до своего крещения. У нее на омофоре изображены крестики, что позволяет предположить, что одно из ее мучений - это утопление. В предании осталось свидетельство, что когда ее топили, с неба спустился голубь в световом луче. И этим отмечена ее святость. Икона сохранила яркие краски - вокруг алого омофора святой много золота. Золото в иконе - это не цвет, это свет Божественного неба. Как подсказывает Наталия Севагина, любой цвет дает плоскость, золото же дает ощущение пространства. «И когда мы смотрим на икону, невозможно сказать, какое время суток, какое время года, это безвременье, икона, прежде всего, стремится передать ощущение вечности. Потому и Человек изображается на иконе не в сиюминутном переживании и не со своими земными характеристиками, а он изображается на иконе таким, каким изначально был создан - совершенным, - отмечает Наталия Севагина. - Потому и статуарность, застылость, остановленность во всем - предстояние перед вечностью».

Есть в экспозиции Евангелие Апракос, он используется в храме для богослужения. В таком издании в меньшей степени присутствуют миниатюры, но в изобилии используются декоративные заставки, лепестковый стиль. Евангелию поклоняются как иконе во время богослужения, поэтому оформляется не только сам текст, но и обложка. Она могла быть из тесненной кожи, из металла, украшенная драгоценными камнями. А рядом в витрине экспозиции - Четвероевангелие, и в нем, предназначенном для чтения, есть не только декоративные заставки, но и миниатюры. Именно миниатюра обладает своей особой структурой, маленькое по размеру произведение, в котором живописец мог проявить свою виртуозность. Но миниатюра на пергаменте требует особого хранения, консервации и реставрации. В миниатюре золото используется чаще, чем в иконах, даже в образе святых.

Четвероевангелие с миниатюрой, изображающей апостола Луку на одной из страниц.

Богоматерь Одигитрия и Распятие - двусторонняя икона. Икона высочайшего уровня - палеологовский период. Заканчивается владычество крестоносцев. Восстанавливается империя со столицей в Константинополе, в Царьграде. Но то, что было пережито, воспринимается, в том числе и культурой. Если для предшествующего периода было характерно видеть классические идеальные образы, то в палеологовский период на ликах будут появляться черты страданий. Это последний период, потому что в середине XV столетия Византия падет, и в экспозиции из Афин мы видим следы уже поствизантийского вмешательства.

Двусторонняя икона Распятие. Богоматерь Одигитрия. Афины.

Искалечены и уничтожены лики - так поступали османы, они не уничтожали изображение полностью, они выкалывали глаза на ликах или сбивали лицо. В иконе ведь главное - лик. У фигур, стоящих у Распятия выколоты глаза - У Спасителя, Богоматери и Иоанна Богослова. Икона утрачивает свою целостность из-за таких разрушений. «Тем не менее, перед нами совершенный памятник живописи, - утверждает Наталия Севагина. - В Распятии иконописец изображает самое трагическое событие, но мы не чувствуем смерти, смерти нет, ибо Христос взошел на Крест, чтобы победить смерть, и он как царь объемлет мир». Понимая суть византийской традиции, отметим, как написана фигура Христа - античность для греков, для византийцев - это их родовое. Вытянутые пропорции, намеренная оторванность от земли.

На оборотной стороне иконы - Богоматерь Одигитрия. Монастырь Одигон в Константинополе был один из самых известных монастырей. Палеологи считали Одигитрию своей непосредственной покровительницей. В Константинополе существовал благочестивый обычай - каждый вторник выносили икону Богоматери Одигитрии за пределы монастыря, тем самым освящая город. Как рассказала Наталия Сергеевна, икону выносили не на древке, а было специальное братство силачей, которые прикрепляли икону (она была больших размеров) к спине, и носили ее по городу. К счастью, на иконе сохранились глаза Марии. «Это влияние палеологовской традиции, когда при всей возвышенности и надмирности образа, мы видим подлинные человеческие переживания», - уточняет экскурсовод. И вот такие шедевры имели неоценимое воздействие на молящихся. С одной стороны - это было пищей духовной, а с другой - эстетическое послание телу при созерцании такой красоты. Но в середине XV века Византия была уничтожена турками. Пала Восточная Римская империя (1453 г.), государство ромеев, но не заканчивается живописная традиция, связанная с империей, это ведь имперское искусство. И о том, как оно продолжило свой путь, рассказывает экспозиция из 18 экспонатов.

«Взыграние младенца», XIII век. Афины.

Оно перемещается на периферию. Крупные мастерские были на Кипре, на Крите. В экспозиции «Шедевры Византии» есть икона, от которой невозможно отвести глаз. Это создание критского мастера «Кардиотисса», что означает «Сердечная». В этом образе воссоединились сразу несколько типов образов Богородицы - «Умиление», «Взыграние младенца». Наталия Сергеевна объясняет: «В иконе нет ничего случайного. Всякий элемент имеет символическое значение. Младенец со вскинутыми руками потянулся к своей Матери - это символ ожидаемой крестной муки - так он раскинул руки. Об этом также красноречиво свидетельствуют сандалики. Одна ножка, прикрыта гиматием, с нее упал сандалик, а другая ножка в натянутом сандалике. Во многих религиях обувь свидетельствует о прахе земном. И для того, чтобы пройти в святое место, снимается обувь. Омовение ног Спасителем, очищение стопы - это совлечение с себя грехов. Христос пришел в этот мир безгрешным, но он взял на себя все грехи человеческие, когда взошел на Крест. Ноги - это образ подвига, который грядет за тем, что мы видим на иконе. Икона не изображает какой-то конкретный момент, а только вечный, и все это передается символическим языком».

Русь стала прямой восприемницей Византии, через веру и художественный язык иконописи, выработав свой собственный самостоятельный путь, отличающий русскую культуру. С чего все началось и рассказывает небольшая по объему, но бесценная по своим художественным достоинствам выставка, которая проводит нас от экспоната к экспонату византийского искусства сквозь века.

Ключевые слова: Государственная Третьяковская галерея, «Шедевры Византии», Н.С.Севагина.

Редакция журнала «Международная жизнь» выражает большую благодарность экскурсоводу Государственной Третьяковской галереи Наталии Сергеевне Севагиной за ценные сведения в подготовке данного материала.

* Византийский аристократический род и императорская династия, правившая в Византии в 1057—1059, 1081—1185 гг. и в Трапезунде в 1204—1461 (под именем «Великих Комнинов»).

Материалы по теме

Please enable JavaScript to view the

Выпуск посвящен выставке «Византия сквозь века», открывшейся этим летом в Государственном Эрмитаже и знакомящей посетителей с богатейшей культурой великого государства, от которого приняла православие и Древняя Русь. Об экспозиции в целом и об отдельных представленных на ней уникальных памятниках - смотрите в нашей программе.

(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)

Мы находимся в Санкт-Петербурге. Рядом со мной - здание Государственного Эрмитажа, в котором сейчас проходит временная выставка «Византия сквозь века». О ней - в нашей сегодняшней передаче «Хранители памяти».

Открывшаяся в Николаевском зале экспозиция во многом уникальна. Например, на ней впервые после долгой разлуки встретились две иконы XII века, написанные некогда на одной доске. Сейчас они принадлежат двум различным музеям: афинскому и петербургскому.

Организаторы выставки и почетные гости на церемонии открытия экспозиции подчеркивали как исключительность данного мероприятия, так и то, что оно демонстрирует духовную и культурную связь двух православных государств: России и Греции.

Пиотровский Михаил Борисович, генеральный директор Государственного Эрмитажа:

У нас перекрестный год культуры России и Греции. Мы иногда забываем, что «перекрестный» значит «крест», и крест, разумеется, соединяет символически, духовно наши два народа. И вся выставка на самом деле рассказывает о том, что она из страны, откуда вышла византийская культура, приехала в страну, которая восприняла византийскую культуру и стала развивать ее дальше.

Мединский Владимир Ростиславович, министр культуры Российской Федерации:

Это крупнейшая выставка, уникальная. В таком масштабе ничего подобного раньше не было. Я еще раз напомню, выставка объединяет произведения, собранные примерно из тридцати музеев, библиотек, монастырей, поэтому увидеть их все вместе - это действительно уникальная возможность.

Синий цвет интерьеров открывшейся экспозиции - атрибут Пресвятой Богородицы. Здесь именно он характеризует Византию, а вовсе не ассоциируемый с ней пурпурный цвет одежд византийского императора. При этом на выставке хорошо показано, что византийское искусство не являлось искусством чисто религиозным. А в экспонировании здесь произведений византийского православия определяющее значение имеют их художественные особенности.

Пятницкий Юрий Александрович, куратор выставки «Византия сквозь века», старший научный сотрудник Отдела Востока Государственного Эрмитажа:

Есть такой стереотип (мы пишем о нем во вступительном тексте к выставке), что Византию и византийское искусство часто ассоциируют с религиозным искусством и иконописью, и этим все заканчивается. Это очень глубокое заблуждение. Византийское искусство было разнообразным, очень интересным, очень глубоким, и религиозная часть занимала только одну его составляющую.

Православие было очень крупным и серьезным элементом византийской культуры, но далеко не единственным. Поэтому в нашей выставке мы хотели «переломить» этот шаблон - сделали акцент на художественные особенности памятников. В этом плане византийская икона - настолько глубокое для понимания и очень тонкое по языку художественное произведение, что особенности византийской эстетики, иконной эстетики, византийской иконописи часто бывают просто недоступны нашему пониманию. Мы упрощаем, хотим видеть то, что очень понятно, легко читается, но это не та глубина византийских памятников, которая существовала. Вот поэтому перед нами и стояла задача представить православное искусство в его красоте.

И все-таки нужно понимать, что памятник надо рассматривать в контексте той культуры, в которой он существовал, а не в контексте той культуры и тех представлений, которые мы ему сегодня навязываем. Это как раз особенность экспозиции. Мы делали ее для всех категорий посетителей: как для сугубо православных, так и для менее верующих, интересующихся историей. Но в то же время мы не выстраивали экспозицию по каким-то шаблонным темам: вот история, вот Церковь, вот это символизирует то - мы показываем художественные памятники. Как они будут интерпретированы, как они будут восприняты? Наша задача - создать условия для восприятия. И у нас, например, целая стена Николаевского зала (67 метров) заполнена иконами палеологовского времени. Для человека, имеющего пиетет к иконам, это большое поле для любования, понимания и размышления.

Небольшая вольность, которую мы с дизайнером себе позволили, касается выстроенной здесь триумфальной арки. С одной стороны ее украшает тондо с двумя павлинами по сторонам канфара - это очень известный христианский символ, хотя само тондо является мозаичным полом и использовалось в бане, скажем так, в ванной комнате одной виллы. То есть мы немножко изменили его первоначальную функцию, но акцентировали внимание на сюжете, который потом стал символом понимания раннехристианского искусства.

А с другой стороны арки представлены два замечательных мозаичных фрагмента тоже с полов:- портрет Алкивиада и персонификация солнца, то есть античного бога. Это мозаики из Спарты. И над ними мы повесили мозаичный образ «Голова Спаса». Это фрагмент мозаики из Равенны, который хранится у нас в музее, не экспонировался. Некогда он был подарен императору Николаю I и находился в алтаре Александрийской капеллы. Но вот мы его поставили. И есть какая-то параллель между Эдесским образом, который находился над вратами города. Но это некая легкая вольность, которую мы чуть-чуть акцентировали.

Я бы не стал говорить, что для православного человека все то, что без явно выраженного креста, уже не представляет интерес. Здесь можно найти широкое поле и для понимания, и для вдохновения.

В Византийском музее хранится мозаичная икона Богоматери «Эпискепсис» XIII века. Скорее всего, это константинопольская работа придворных мастерских, которые вообще исполняли большую часть мозаичных икон. Некогда она находилась в Малой Азии в Вифинии. В 1922 году, когда греческое население было выселено турками из Малой Азии, греческая община взяла икону с собой, перенесла в Грецию, и позднее икона оказалась в Византийском музее. Оно очень интересна по колориту, подбору мозаичных кубиков. Вообще византийские мозаичные иконы большого размера - их где-то двадцать пять, и столько же микромозаик. Поэтому такая икона и привлекает внимание. Это одна из тех вещей, которую мы всегда просили, нам ее не давали, но мы просили еще одну более важную для нас икону -- Архангела Михаила. Нам ее не дали, но в утешение мы получили Богоматерь «Эпискепсис».

Плащаница очень интересна по иконографии. Здесь две сцены: Евхаристия, и среднюю часть занимает Христос, лежащий на Гробе. Уникальная вышивка шелком, золотыми и серебряными нитями. От этого времени, начала XIV века или рубежа XIII - XIV веков, конечно, шитья сохранилось мало, тем более в хорошем состоянии. Но именно для Эрмитажа эта вещь имеет большое значение еще и потому, что некогда она находилась в церкви Богоматери Панагуды в Фессалониках, и там ее в 1900 году обнаружил первый хранитель-византинист Императорского Эрмитажа Никодим Павлович Кондаков во время своей поездки по Македонии. И тем, что он ее сфотографировал, опубликовал, ввел в научный оборот, привлек к ней внимание, он спас памятник от краж, и к нему просто стали по-другому относиться и беречь. Поэтому мы считаем, в том, что эта плащаница дошла до сегодняшнего дня, есть заслуга и русских ученых.

Рукописи отбирались по художественному принципу. Но поскольку рукописи очень хрупкие и всегда существует проблема их транспортировки, к тому же рукопись может быть открыта только на одном листе, и этот лист диктует библиотека, а не наши пожелания (это зависит от сохранности книги), мы наметили себе определенный уровень художественной рукописи и вели переговоры именно об отборе таких произведений, чтобы на выставку попали некие классические рукописи. Так получилось, что большая часть - это лекционарии и Четвероевангелия.

На выставке представлено более ста пятидесяти экспонатов, созданных в период с I по XV век. Это и многочисленные ювелирные изделия (такие как препендулия первой половины Х века и браслет перегородчатой эмали из Фессалоник примерно того же времени, свидетельствующие об удивительном мастерстве византийских ювелиров), и литургические сосуды, и резные алтарные преграды. А также многочисленные иконы, фрески и мозаики.

Фигура апостола Андрея является фрагментом мозаичной сцены «Евхаристия» из церкви святых Феодоров в Серрах. Движение фигуры подчеркнуто сложными ракурсами и угловатыми контурами, а пропорции рассчитаны на восприятие снизу вверх, так как в храме композиция располагалась высоко над молящимися.

Завершает экспозицию живописное полотно Эль Греко «Апостол Петр», которое, хотя и хронологически диссонирует со всеми остальными экспонатами, однако несет в себе свет великого наследия византийской культуры.

The items included in the exhibition span the whole lifetime of Byzantine culture, from the early centuries to the fall of Constantinople to the Turks in 1453.

The exhibition has been organized by the State Hermitage and the Ministry of Culture and Sports of the Hellenic Republic.

The exhibition comprise sculpture; fragments of floor and wall mosaics; fragments of frescoes; bronze liturgical vessels; gold jewellery; cloisonné enamels; a unique two-metre 13th-century Shroud of Christ from Thessaloniki; illuminated manuscripts of the 10th–15th centuries, many of which are famous examples featured in books; and, of course, painted icons of the 12th to mid-15th centuries, supplemented by a unique mosaic Virgin Episkepsis.

Museums, libraries and monasteries in Athens, Thessaloniki, Kastoria, Veria, Corinth, Sparta, Rhodes, Argos, Chalcis, Boeotia, Serres, Lesbos and the Cyclades have provided items for display in St Petersburg. Never before has such a representative delegation of Byzantine “fine art” come to Russia from Greece.

The main aim of the exhibition is to draw particular attention to the aesthetics, artistic style, beauty and harmony of Byzantine art; to show its Hellenistic origins, not only through sculpture and monumental painting, but also through works of jewellery.

Byzantium acknowledged and used icons created in various techniques and materials: painted; chased in gold, silver and copper, often with gilding; carved from marble, ivory, soapstone or wood; created with cloisonné enamel on a gold, silver or occasionally copper base; made from minute semiprecious stones and gilded silver plaques.

The icon travelled a difficult and painful course in Orthodox Christian culture, a course of searchings, heresies, the establishment of theological and iconographic canons. The iconographic canon restricted an artist quite severely in the development of the subject line, directing his creative energy into the sphere of means of expression. At the same time, within the bounds of a single iconographic canon, we do not find identical icons, we do not see “copies of a copy”. Each image is individual, filled with its own aesthetic beauty; each stirs the soul, issuing a summons to perfection, goodness and faith.

The State Hermitage possesses one of the finest collections of Byzantine icons of the 7th–15th centuries. One of the rare pieces in the Hermitage collection is a 12th-century icon of the Transfiguration with a red ground that was an element of an epistyle. The icon was a part of a single Festivals row painted on a long chestnut-wood panel, later sawn into separate scenes. A few icons from this complex have survived: two are in the Monastery of Vatopedi on Mount Athos; another, The Raising of Lazarus, is in the Byzantine Museum in Athens. Visitors to the exhibition will have the unique opportunity to see the Athens and Petersburg icons together.

Constantinople’s wealth of remarkable works of Antiquity undoubtedly played an important positive role in the formation of the city’s refined artistic style. From all corners of the empire, and even from Rome itself, masterpieces were transported to the shores of the Bosphorus. Marble and bronze sculptures, busts, columns and obelisks flooded into the new capital. The Byzantines lived surrounded by great works of ancient plastic art, to which they quickly became accustomed, quite calmly accepting their “pagan origin” and “naked shamelessness”. Fairly often, though, especially in the provinces, people treated the legacy of Antiquity in a very simple manner: they would carve a cross on the forehead of a marble idol, thus sanctifying it and stripping the pagan deity of its power and authority. That is just what was done with the faces of Aphrodite and a boy from the 1st century AD from Athens included in the exhibition. While the finely engraved cross on the boy’s forehead was added with great sensitivity and tact, the face of the goddess of love suffered considerably. One more example of such Christianisation and re-use can be found in the Hermitage collection: the wall of a child’s sarcophagus carrying circus scenes was hallowed by a large Greek cross on the reverse.

The Christianization extended not only to idols and marble slabs, but also to works of applied art. Examples are a bronze figure of Harpocrates (a fragment of a candelabrum or thymiaterion – incense burner) from the Hermitage collection and especially miniature precious cameos, where a skilled carver easily turned the emperor Caracalla into Saint Peter and a Roman matron into a young Christ Emmanuel. Such transformations of precious items were, of course, only possible in the capital or major urban centres. It was also considered that the removal of pagan sculptures or altars from temples to other places “unbefitting a deity” would deprive them of their magical power. Consequently, the statues of Greek and Roman gods on the streets and in the buildings of Constantinople and other cities of the Eastern Roman Empire were no longer perceived as idols, but as decorative features. Admittedly, at the same time, a belief in the power and magic of the pagan deities quite often endured in the mass consciousness, coming to the fore at moments of need. Sadly, few of the ancient sculptures that were once in the Byzantine capital have survived.

The art of producing durable and attractive mosaic floors was much in demand among the aristocracy of Byzantium. The floors of villas, even those located on the islands or regions remote from the capital, were made from colourful mosaics. The seasons, months, heavenly bodies, circus and hunting scenes, Orpheus, Apollo and the muses, portraits of famous poets made up the usual repertoire of early Byzantine mosaic floors. Quite often floors with plant and geometric ornamentation, birds and animals, and even narrative subjects, also featured Christian churches. One such floor mosaic from the 6th century, found in Chersonesus, the Byzantine polis in the Crimea, was brought to St Petersburg in 1853 and installed in the Athens Hall of the Imperial Hermitage (now Hall 112).

The exhibition includes parts of several different floors of this type. One large fragment depicts Autumn in the form of a full-length female figure moving with a slight dancing step and holding a cloth filled with fruit. This mosaic comes from Argos and dates from the 4th century.

The proclamation of Christianity as the official religion of the Eastern Roman Empire had no great impact on women’s love of expensive adornments that Christian authors declared to be attributes of evil and a low vice. In the jewellery of the early Christian period (1st–5th centuries), the general tendencies in shape and decoration remained fairly conservative over several centuries, while there was an astonishing variety in the details. The fashion was for both pure gold articles and those with inset precious stones and pearls, with the shape of the stones being as close as possible to that provided by nature. The range of techniques employed was also large: casting, chasing, stamping, raising, wirework, granulation (and false granulation), filigree and cold inlay. In the 9th–10th centuries cloisonné enamel was added to this arsenal.

A striking chronological dissonance among the Byzantine icons, mosaics and frescoes is sounded by the late 16th-century painting of The Apostle Peter by El Greco that reflects the unfading genius of the Humanistic Byzantine legacy. It is not for nothing that people speak of El Greco as the last Byzantine artist and the last Byzantine Humanist.

The exhibition is accompanied by printed publications, explications and special films about Byzantium and the museums in the information zone.

The exhibition curator is Yuri Alexandrovich Pyatnitsky, senior researcher of the Byzantium and Middle East Sector of the State Hermitage’s Department of the East.

An illustrated scholarly publication in Russian has been prepared for the exhibition (Art of Miraculous Beauty and Spirituality; State Hermitage Publishing House, 2016) with text by Yuri Pyatnitsky.