Самый эффективный летчик второй мировой. Асы люфтваффе. С мыслью о смерти…

На протяжении всей Великой Отечественной войны, за исключением разве что последних ее месяцев, пикирующий бомбардировщик люфтваффе Junkers Ju 87 был одним из основных противников советских летчиков-истребителей, особенно в периоды активных боевых действий. Поэтому в списках побед многих наших асов «лаптежники» (именно такую кличку получил у нас немецкий пикировщик за характерное неубирающееся шасси в массивных обтекателях) занимают видное место.

Совершивший из-за повреждений двигателя вынужденную посадку Ju 87B-2 из состава III./ St.G. 2, осень 1941 г.,
район станции Чудово, Ленинградская область (http://waralbum.ru )

Поскольку побед над Ю-87 (так самолет обозначался в советских штабных документах) было зафиксировано очень много – на 3000 летчиков-асов приходится около 4000 заявок на уничтожение вражеских пикировщиков – наличие их в боевых счетах асов находится, фактически, в прямой зависимости от общего количества сбитых самолетов, и верхние строчки списка занимают самые известные советские асы.

Первое место среди охотников за «лаптежниками» делят самый результативный летчик-истребитель антигитлеровской коалиции, трижды Герой Советского Союза Кожедуб Иван Никитович и другой знаменитый ас – дважды Герой Советского Союза Арсений Васильевич Ворожейкин. Оба этих летчика имеют на счету по 18 сбитых Ю-87. Кожедуб все свои «юнкерсы» сбил в составе 240-го ИАП (первая победа над Ю-87 – 06.07.1943, последняя – 01.06.1944), летая на истребителе Ла-5, Ворожейкин – в составе 728-го ИАП на Як-7Б (первый сбитый «лаптежник» – 14.07.1943, последний – 18.04.1944). Всего за войну Иван Кожедуб одержал 64 личные воздушные победы, а Арсений Ворожейкин – 45 лично и 1 в паре, причем у обоих выдающихся наших летчиков первыми в обширных списках сбитых ими самолетов значатся именно Ю-87.

Иван Никитович Кожедуб, лучший ас антигитлеровской коалиции, уничтожил больше всех Ю-87 – на е
го счету 18 немецких пикировщиков (http://waralbum.ru )

Вторую строчку в условном рейтинге уничтожителей «штук» занимает еще один летчик 240-го ИАП, летавший на Ла-5 – дважды Герой Советского Союза Кирилл Алексеевич Евстигнеев, одержавший за время своей боевой карьеры 13 личных побед над Ю-87, также имеющий еще один сбитый в группе. Всего Евстигнеев сбил 52 самолета противника лично и 3 в группе.

Третье место в списке по личным победам делят летчики 205-й истребительной авиадивизии Герой Советского Союза Василий Павлович Михалев из 508-го ИАП (213-й Гв.ИАП) и дважды Герой Советского Союза Николай Дмитриевич Гулаев (27-й ИАП/129-й Гв.ИАП), имеющие на счету по 12 уничтоженных «лаптежников» (у Василия Михалева, кроме того, имеется в активе 7 пикировщиков, сбитых в группе). Первый начал боевую карьеру на Як-7Б, «завалив» на нем 4 Ю-87, а остальные сбил, находясь в кабине ленд-лизовского истребителя P-39 «Аэрокобра»; второй – 7 первых «штук» отправил на землю, пилотируя Як-1 (причем два «юнкерса» Гулаев сбил таранными ударами), остальные победы одержал на «Аэрокобре». Итоговый боевой счет Михалева составил 23+14, а Гулаева – 55+5 воздушных побед.

Четвертую позицию рейтинга с 11 личными победами над Ю-87 занимает «великолепная пятерка» летчиков-истребителей ВВС КА, которую возглавляет Герой Советского Союза Федор Федорович Архипенко, имеющий на счету также 6 «лаптежников», сбитых в группе. Свои победы над Ю-87 летчик одерживал в рядах двух авиаполков – 508-го ИАП и 129-го Гв.ИАП, сбив два бомбардировщика лично на Як-7Б, остальные – на «Аэрокобре». Всего за время войны Архипенко сбил 29 самолетов противника лично и 15 в группе. Далее в список пилотов, сбивших по 11 Ю-87, выглядит так: Литвиненко Трофим Афанасьевич (воевал в составе 191-го ИАП на P-40 «Киттихаук» и Ла-5, итоговый боевой счет – 18+0, Герой Советского Союза); Михалин Михаил Федорович (191-й ИАП, «Киттихаук», 14+2); Речкалов Григорий Андреевич (16-й Гв.ИАП, «Аэрокобра», 61+4, дважды Герой Советского Союза); Чепинога Павел Иосифович (27-й ИАП и 508-й ИАП, Як-1 и «Аэрокобра», 25+1, Герой Советского Союза).

По 10 лично сбитых Ю-87 имеют на счету еще пятеро летчиков: Артамонов Николай Семенович (297-й ИАП и 193-й ИАП (177-й Гв.ИАП), Ла-5, 28+9, Герой Советского Союза); Зюзин Петр Дмитриевич (29-й Гв.ИАП, Як-9, 16+0, Герой Советского Союза); Покрышкин Александр Иванович (16-й Гв.ИАП, Управление 9-й Гв.ИАД, «Аэрокобра», 46+6, трижды Герой Советского Союза); Рогожин Василий Александрович (236-й ИАП (112-й Гв.ИАП), Як-1, 23+0, Герой Советского Союза); Сачков Михаил Иванович (728-й ИАП, Як-7Б, 29+0, Герой Советского Союза).

Кроме того, по 9 пикирующих «юнкерсов» отправили на землю 9 летчиков-истребителей, по 8 сбитых Ю-87 имеют 8 человек, по 7 – 15 пилотов.

"...Когда речь идет о каких-то частных вопросах, сомнения остаются. Уж слишком различным выглядит личный счет немецких асов и летчиков любых других стран. 352 самолета Хартманна и 60 самолетов Кожедуба, лучшего из летчиков-истребителей союзников, невольно наталкивают на разные мысли.

Прежде всего хочу указать на типовые ошибки советских историографов. Но кроме них часто приходится сталкиваться и с примерами подлогов и фальсификации, увы:

1. "Эрих Хартманн совершил всего 800 боевых вылетов".

Хартманн за годы войны совершил около 1400 боевых вылетов. Цифра 800 - это количество воздушных боев. Между прочим, получается, что Хартманн ОДИН совершил в 2,5 раза больше вылетов, чем ВСЯ ЭСКАДРИЛЬЯ «Нормандия-Неман» вместе взятая. Это характеризует напряженность действий немецких пилотов на Восточном фронте, для них 3–4 вылета в день были нормой. А если Хартманн провел в 6 раз больше воздушных боев, чем Кожедуб, то почему он не может, соответственно, и сбить в 6 раз больше самолетов? Между прочим, другой кавалер "Железного креста с дубовыми лстьями, мечами и бриллиантами", Ханс-Ульрих Рудель за годы войны совершил более 2500 боевых вылетов.

2. "Немцы фиксировали победы с помощью фотопулемета".

Требовались подтверждения свидетелей - пилотов, участвовавших в бою, или наземных наблюдателей. Иной раз, пилоты дожидались по неделе и больше подтверждения своих побед.

3. "Немцы фиксировали "попадания", а не "победы".

Здесь мы сталкиваемся с очередным вариантом недобросовестного кратного перевода мемуаров немецких лётчиков. Немецкий - английский - русский. Здесь может запутаться и добросовестный переводчик, а для подлога вообще простор. Выражение "claim hit" не имеет ничего общего с выражением "claim victory". Первое употреблялось в бомбардировочной авиации, где редко можно было сказать более определенно. Пилоты-истребители им не пользовались. Они говорили только о победах или сбитых самолетах.

4. "Хартманн имеет только 150 подтвержденных побед, остальные известны только с его слов".

Это, к сожалению, пример прямого подлога. Сохранилась первая летная книжка Хартманна, в которой зафиксированы ПЕРВЫЕ 150 побед. Вторая пропала при его аресте. Мало ли, что ее видели, и заполнял ее штаб эскадры, а не Хартманн. Ну нет ее - и все! Как пакта Молотова-Риббентропа. А значит, с 13 декабря 1943 Эрих Хартманн не сбил ни одного самолета. Интересный вывод, не так ли?

5. "Немецкие асы просто не могли сбивать столько самолетов за один вылет".

Очень даже могли. Прочитайте внимательнее описание атак Хартманна. Сначала наносится удар по группе истребителей прикрытия, потом по группе бомбардировщиков, а если повезет - то и по группе зачистки. То есть, за один заход ему на прицел поочередно попадали 6-10 самолетов. И сбивал он далеко не всех.

6. "Нельзя парой выстрелов уничтожить наш самолет".

А кто сказал, что парой? Вот описание бегства немецкой авиации из Крыма. Немцы вывозят в фюзеляжах своих истребителей техников и механиков, но при этом не снимают крыльевые контейнеры с 30-мм пушками. Долго ли продержится советский истребитель под огнем 3 пушек? Одновременно это показывает, до какой степени они презирали наши самолеты. Ведь ясно, что с 2 контейнерами под крыльями Ме-109 летал чуть лучше полена.

7. "Немцы поочередно обстреливали один самолет и каждый записывал его на свой счет".

Просто без комментариев.

8. "Немцы бросили на Восточный фронт элитные истребительные части, чтобы захватить господство в воздухе".

Да не было у немцев элитных истребительных подразделений, кроме созданной в самом конце войны реактивной эскадрильи Галланда JV-44. Все остальные эскадры и группы были самыми обычными фронтовыми соединениями. Никаких там "Бубновых Тузов" и прочей ерунды. Просто у немцев многие соединения, кроме номера, имели еще и имя собственное. Так что все эти "Рихтгофены", "Грайфы", "Кондоры", "Иммельманы", даже "Грюн Херц" - это рядовые эскадры. Обратите внимание, сколько блестящих асов служило в заурядной безымянной JG-52.

А что е было на самом деле? Например, такой, совершенно парадоксальный вывод, возникающий после прочтения мемуаров Хартманна: Эрих Хартманн не провел ПОЧТИ НИ ОДНОГО воздушного боя. Столь милую сердцу наших пилотов воздушную карусель он отрицал принципиально. Набор высоты, пикирование на цель, немедленный уход. Сбил - сбил, не сбил - неважно. Бой прекращен! Если и будет новая атака, то лишь по этому же принципу. Сам Хартманн говорит, что по крайней мере 80 % сбитых им пилотов даже не подозревали об опасности. И уж подавно никакого мотания над полем боя, чтобы "прикрыть свои войска". Между прочим, однажды против этого восстал и Покрышкин. "Я не могу ловить бомбы своим самолетом. Перехватывать бомберы будем на подходе к полю боя". Перехватили, получилось. А после боя Покрышкин за свою изобретательность по шапке получил. Зато Хартманн только и занимался охотой. Так что, его 800 боев будет более справедливо назвать воздушными столкновениями, что ли.

И еще вспомните то нескрываемое раздражение, которое сквозит в мемуарах наших летчиков по поводу тактики немецких асов. Свободная охота! И никак ему бой не навяжешь! Такая беспомощность, очевидно, исключительно от того, что Як-3 был лучшим истребителем в мире. Недостатки наших лучших истребителей показали и авторы российского фильма «Истребители Восточного фронта». О предельном потолке в 3–3,5 км для наших истребителей пишет во всех своих книгах А. Яковлев, выдавая это за большой плюс. Но только после просмотра фильма я вспомнил постоянно мелькающую строчку воспоминаний самого Хартманна. "Мы подходили к району боя на высоте 5,5–6 км". Вот! То есть немцы в принципе получали право первого удара. Прямо на земле! Это определялось характеристиками самолетов и порочной советской тактикой. Какова цена такого преимущества, догадаться нетрудно.

Хартманн совершил 14 вынужденных посадок. Это так. Однако почитайте повнимательнее описания этих случаев, например, бой с 8 "Мустангами". У Хартманна кончилось горючее, и он что? - пытается спасти самолет? Ничуть. Он только и выбирает момент, чтобы безопасно выброситься с парашютом. У него не возникает даже мысли спасать самолет. Так что на получивших по 150 попаданий самолетах возвращались только наши летчики. Остальные резонно полагали, что жизнь дороже кучи железа. Вообще создается впечатление, что к факту вынужденной посадки немцы относились довольно буднично. Сломался автомобиль, и ладно, поменяем, поедем дальше. Вспомните 5 вынужденных посадок за один день Иоханнеса Визе. При том, что за этот же день он сбил 12 самолетов!

Наши летчики-асы во время Великой Отечественной войны наводили ужас на немцев. Широко известным стал возглас "Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!". Но Александр Покрышкин был не единственным советским асом. Мы вспомнили самых результативных.

Иван Никитович Кожедуб

Иван Кожедуб родился в 1920 году в Черниговской губернии. Он считается самым результативным русским летчиком-истребителем в личном бою, на его счету 64 сбитых самолета. Начало карьеры прославленного летчика складывалась неудачно, в первом же бою его самолет был серьезно поврежден вражеским «Мессершмитом», а при возвращении на базу его еще по ошибке обстреляли русские зенитчики, и лишь чудом ему удалось приземлиться. Самолет восстановлению не подлежал, и незадачливого новичка даже хотели перепрофилировать, но командир полка за него заступился. Лишь во время своего 40-го боевого вылета на Курской дуге Кожедуб, сам уже став «батей» - заместителем командира эскадрильи, сбил своего первого «лаптежника», так наши называли немецкие «Юнкерсы». После этого счет пошел на десятки.

Последний бой в Великую Отечественную, в котором он сбил 2 FW-190, Кожедуб провёл в небе над Берлином. Кроме того, на счету Кожедуба числятся также два сбитых в 1945 году американских самолёта «Мустанг», которые атаковали его, приняв его истребитель за немецкий самолёт. Советский ас действовал по принципу, который исповедовал еще при работе с курсантами - «любой неизвестный самолет - враг». За всю войну Кожедуб ни разу не был сбит, хотя нередко его самолет получал очень серьезные повреждения.

Александр Иванович Покрышкин

Его тетрадка, озаглавленная «Тактика истребителей в бою», стала настоящим пособием для воздушной войны. Говорят, что немцы предупреждали о появлении русского аса фразой: «Ахтунг! Ахтунг! Покрышкин в воздухе». Тому, кто собьет Покрышкина, сулили большую награду, но русский летчик оказался немцам не по зубам. Покрышкин считается изобретателем «кубанской этажерки» – тактического приема воздушного боя, немцы прозвали его «кубанским эскалатором», поскольку расположенные попарно самолеты напоминали гигантскую лестницу. В бою уходившие от первой ступени немецкие самолеты попадали под удар второй, а затем и третьей ступени. Другими его излюбленными приемами были «соколиный удар» и «скоростные «качели». Стоит отметить, что большинство своих побед Покрышкин одержал в первые годы войны, когда немцы имели значительный перевес в воздухе.

Николай Дмитриевич Гулаев

В дальнейшем одним сбитым самолетом за вылет Гулаев обычно не ограничивался, трижды он одержал четыре победы в день, дважды уничтожил три самолета, в семи боях сделал дубль. Всего сбил 57 самолетов лично и 3 в группе. Один вражеский самолет Гулаев, когда у него кончился боезапас, взял на таран, после чего сам попал в штопор и едва успел катапультироваться. Его рискованная манера боя стала символом романтического направления в искусстве воздушного поединка.

Григорий Андреевич Речкалов

Родился в 1920 году в Пермской губернии. Накануне войны на врачебно-летной комиссии у него была обнаружена легкая степень дальтонизма, но командир полка даже не посмотрел на медицинское заключение – пилоты были очень нужны. Свою первую победу одержал на устаревшем биплане И-153 под номером 13, несчастливом для немцев, как он шутил. Затем попал в группу Покрышкина и прошел обучение на «Аэрокобре» – американском истребителе, который прославился крутым нравом – он очень легко входил в штопор при малейшей ошибке пилота, сами американцы на таких летали неохотно. Всего сбил 56 самолетов лично и 6 в группе. Пожалуй, ни у одного другого нашего аса на личном счету нет такого разнообразия типов сбитых самолетов, как у Речкалова, это и бомбардировщики, и самолеты штурмовой авиации, и разведчики, и истребители, и транспортники, и относительно редкие трофеи – «Савойя» и ПЗЛ-24.

Георгий Дмитриевич Костылев

Свой первый «Мессершмит» сбил 15 июля 1941-го. Воевал на полученном по лендлизу британском «Харрикейне», на левом борту которого красовалась большая надпись «За Русь!». В феврале 43-го угодил в штрафбат за то, что устроил разгром в доме майора интендантской службы. Костылев был поражен изобилием явств, которыми тот потчевал своих гостей, и не смог сдержаться, поскольку знал не понаслышке, что происходило в блокадном городе. Его лишили наград, разжаловали в красноармейцы и отправили на Ораниенбаумский плацдарм, в места, где прошло его детство. Штрафники сберегли героя, и уже в апреле он вновь поднимает в воздух свой истребитель и одерживает победу над врагом. Позже его восстановили в звании, вернули награды, однако вторую Звезду Героя он так и не получил.

Маресьев Алексей Петрович

Человек-легенда, ставший прототипом героя повести Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке», символ мужества и стойкости русского воина. Родился в 1916 году в городе Камышине Саратовской губернии. В бою с немцами его самолет был подбит, раненному в ноги летчику удалось приземлиться на территории, занятой немцами. После чего он 18 дней ползком выбирался к своим, в госпитале ему ампутировали обе ноги. Но Маресьеву удалось вернуться в строй, он научился ходить на протезах и снова поднялся в небо. Поначалу ему не доверяли, в бою всякое может случиться, однако Маресьев доказал, что он может воевать не хуже других. В итоге к сбитым до ранения 4 немецким самолетам добавилось еще 7. Повесть Полевого о Маресьеве разрешили напечатать только после войны, чтобы немцы не дай Бог, не подумали, что в советской армии некому воевать, приходится инвалидов посылать.

Попков Виталий Иванович

Этого летчика также нельзя не упомянуть, ведь именно он стал одним из самых известных воплощений летчика-аса в киноискусстве – прототипом знаменитого Маэстро из фильма «В бой идут одни старики». «Поющая эскадрилья» действительно существовала в 5-м гвардейском истребительном авиационном полку, где служил Попков, в ней был свой собственный хор, а два самолета ей подарил сам Леонид Утесов.

Попков родился в Москве в1922 году. Свою первую победу одержал в июне 1942 года над городом Холм. Участвовал в боях на Калининском фронте, на Дону и Курской дуге. Всего он совершил 475 боевых вылетов, провел 117 воздушных боев, лично сбил 41 самолет противника плюс 1 в группе. В последний день войны Попков в небе над Брно сбил легендарного немца Хартмана, самого результативного аса Второй мировой, но тому удалось приземлиться и остаться в живых, правда, от плена это его все равно не спасло. Популярность Попкова была так велика, что ему при жизни в Москве был поставлен памятник.

Иван Никитович Кожедуб

Александр Иванович Покрышкин

Покрышкин – один из самых известных асов русской авиации. Родился в 1913 году в Новосибирске. Свою первую победу он одержал уже на второй день войны, сбив немецкий «Мессершмит». Всего на его счету 59 сбитых лично самолетов и 6 в группе. Впрочем, это лишь официальная статистика, поскольку, будучи командиром авиаполка, а затем и авиадивизии, Покрышкин порой отдавал сбитые самолеты молодым пилотам, чтобы поощрить их таким образом. Его тетрадка, озаглавленная «Тактика истребителей в бою», стала настоящим пособием для воздушной войны. Говорят, что немцы предупреждали о появлении русского аса фразой: «Ахтунг! Ахтунг! Покрышкин в воздухе». Тому, кто собьет Покрышкина, сулили большую награду, но русский летчик оказался немцам не по зубам. Покрышкин считается изобретателем «кубанской этажерки» – тактического приема воздушного боя, немцы прозвали его «кубанским эскалатором», поскольку расположенные попарно самолеты напоминали гигантскую лестницу. В бою уходившие от первой ступени немецкие самолеты попадали под удар второй, а затем и третьей ступени. Другими его излюбленными приемами были «соколиный удар» и «скоростные «качели». Стоит отметить, что большинство своих побед Покрышкин одержал в первые годы войны, когда немцы имели значительный перевес в воздухе.

Николай Дмитриевич Гулаев

Родился в 1918 году в станице Аксайской неподалеку от Ростова. Его первый бой напоминает подвиг Кузнечика из кинофильма «В бой идут одни старики»: не имея приказа, впервые в жизни взлетев ночью под вой воздушной тревоги на своем «Яке», ему удалось сбить немецкий ночной истребитель «Хейнкель». За такое самовольство ему объявили взыскание, при этом представив к награде. В дальнейшем одним сбитым самолетом за вылет Гулаев обычно не ограничивался, трижды он одержал четыре победы в день, дважды уничтожил три самолета, в семи боях сделал дубль. Всего сбил 57 самолетов лично и 3 в группе. Один вражеский самолет Гулаев, когда у него кончился боезапас, взял на таран, после чего сам попал в штопор и едва успел катапультироваться. Его рискованная манера боя стала символом романтического направления в искусстве воздушного поединка.

Григорий Андреевич Речкалов

Георгий Дмитриевич Костылев

Родился в Ораниенбауме, нынешнем Ломоносове, в 1914 году. Лётную практику начинал в Москве на легендарном Тушинском аэрополе, на котором сейчас строится спартаковский стадион. Легендарный балтийский ас, закрывавший небо над Ленинградом, одержавший наибольшее количество побед в морской авиации, сбил лично не менее 20 самолетов противника и 34 – в группе. Свой первый «Мессершмит» сбил 15 июля 1941-го. Воевал на полученном по лендлизу британском «Харрикейне», на левом борту которого красовалась большая надпись «За Русь!». В феврале 43-го угодил в штрафбат за то, что устроил разгром в доме майора интендантской службы. Костылев был поражен изобилием явств, которыми тот потчевал своих гостей, и не смог сдержаться, поскольку знал не понаслышке, что происходило в блокадном городе. Его лишили наград, разжаловали в красноармейцы и отправили на Ораниенбаумский плацдарм, в места, где прошло его детство. Штрафники сберегли героя, и уже в апреле он вновь поднимает в воздух свой истребитель и одерживает победу над врагом. Позже его восстановили в звании, вернули награды, однако вторую Звезду Героя он так и не получил.

Маресьев Алексей Петрович

Попков Виталий Иванович

Рекордсменом по количеству сбитых немецких самолетов считается Иван Кожедуб. На его счету 62 вражеские машины. Александр Покрышкин отстал от него на 3 самолета — официально считается, что ас № 2 может нарисовать на своем фюзеляже 59 звездочек. На самом деле информация о первенстве Кожедуба является ошибочной.

Их восемь — нас двое. Расклад перед боем
Не наш, но мы будем играть!
Сережа, держись! Нам не светит с тобою.
Но козыри надо равнять.
Я этот небесный квадрат не покину —
Мне цифры сейчас не важны:
Сегодня мой друг защищает мне спину,
А значит, и шансы равны.

Владимир Высоцкий

Несколько лет назад в архиве трижды героя Советского Союза Александра Покрышкина обнаружились записи, которые позволяют по-иному взглянуть на заслуги легендарного летчика. Оказывается, в течение десятилетий истинное количество сбитых им фашистских самолетов сильно преуменьшалось. Причин тому было несколько.
Во-первых, сам факт падения каждого сбитого самолета противника нужно было подтверждать сообщениями наземных наблюдателей. Таким образом, все машины, уничтоженные за линией фронта, в статистику советских пилотов-истребителей не попадали по определению. Покрышкин, в частности, недосчитался из-за этого 9 «трофеев».
Во-вторых, многие из его товарищей вспоминали, что он щедро делился со своими ведомыми, чтобы те могли быстрее получить ордена и новые звания. Наконец, в 1941 году летная часть Покрышкина при отступлении была вынуждена уничтожить все документы, и более десятка побед сибирского героя осталось только в его памяти и личных записях. Прославленный летчик после войны не стал доказывать свое первенство и удовлетворился записанными на его счет 59 самолетами врага. У Кожедуба их было, как известно, 62. Сегодня можно сказать, что Покрышкин уничтожил 94 самолета, 19 — подбил (часть их, без сомнения, не смогла дотянуть до аэродрома или была добита другими летчиками), а 3 — уничтожил на земле. Покрышкин расправлялся в первую очередь с истребителями врага — самыми трудными и опасными целями. Бывало, что он и двое его соратников дрались с восемнадцатью противниками. Сибирский ас сбил 3 «фоккера», 36 «мессеров», еще 7 подбил, а 2 сжег на аэродромах. Легких бомбардировщиков им уничтожено 33, тяжелых — 18. На более мелкие цели он отвлекался редко, сбив 1 легкий разведывательный самолет и 4 транспортника. Для полной правды следует сказать, что свой боевой счет он начал 22 июня 1941 года с того, что сбил наш легкий двухместный бомбардировщик Су-2, который был по глупости командования настолько засекречен, что ни один советский истребитель не знал его силуэта. А лозунг всякого боевого летчика не оригинален: «Видишь незнакомый самолет — принимай его за противника».

Американский президент Франклин Рузвельт назвал Покрышкина самым выдающимся асом Второй мировой войны. С этим трудно не согласиться, хотя боевые заслуги Кожедуба не менее весомы. Наверняка на его счету тоже есть незафиксированные самолеты.

Еще менее повезло в этом отношении советскому летчику по имени Иван Федоров. Он сбил 134 вражеских «борта», провел 6 таранов, 2 самолета «взял в плен» — вынудил сесть на свой аэродром. При этом ни разу не был сбит сам и не потерял ни одного ведомого. Но этот летчик остался совершенно неизвестным. Его именем не назывались пионерские дружины, ему не ставили памятники. Проблемы возникли даже с присвоением ему звания Героя Советского Союза.

Первый раз к этой высокой награде Иван Федоров был представлен еще в 1938 году — за 11 сбитых в Испании самолетов. С большой группой офицеров из Испании Федоров приехал в Москву на торжественное вручение. Среди награжденных кроме летчиков были моряки и танкисты. На одном из «банкетов» представители дружественных родов войск стали выяснять, какой вид вооруженных сил лучше. Спор дошел до драки, а потом и до перестрелки. В результате 11 санитарных машин развозили пострадавших по московским госпиталям и моргам. Иван Федоров особого участия в драке не принимал, но, не в меру разбушевавшись, ударил приставленного к нему сотрудника НКВД. Летчик был первоклассным боксером — на второй день особист, не приходя в сознание, скончался. В результате Федоров был объявлен одним из зачинщиков скандала. Руководство Наркомата обороны замяло этот инцидент, но наград не дали никому. Всех раскидали по воинским частям с совершенно неподходящими для дальнейшей карьеры характеристиками.

Что же касается Федорова, то его и еще нескольких летчиков вызвал начальник генерального штаба авиации генерал-лейтенант Смушкевич и сказал: «Воевали геройски — и все насмарку!» А оставшись с Федоровым наедине, он доверительно и по-дружески предупредил, что НКВД завел на него особую папку по личному распоряжению Лаврентия Берии. Тогда от ареста и смерти Федорова спас сам Сталин, приказавший Берии не трогать летчика, чтобы не осложнять отношений с испанцами, для которых Иван был национальным героем. Однако из ВВС Федорова уволили и перевели пилотом-испытателем в КБ С.А. Лавочкина.

Лишенный звания Героя Советского Союза, Федоров буквально за несколько месяцев до вторжения фашистской Германии в СССР умудрился получить высшую военную награду Третьего рейха. Получилось это так.

Весной 1941 года СССР и Германия, находившиеся тогда в весьма дружеских отношениях, обменялись делегациями летчиков-испытателей. В составе советских пилотов Федоров поехал в Германию. Желая показать потенциальному противнику (а Иван ни минуты не сомневался в неизбежности войны с Германией) мощь советской военной авиации, летчик продемонстрировал в воздухе самые сложные фигуры пилотажа. Гитлер был ошеломлен и поражен, а рейхсмаршал авиации Геринг угрюмо подтвердил, что даже лучшие немецкие асы повторить «воздушные акробатические фокусы» советского летчика не смогут.

17 июня 1941 года состоялся прощальный банкет в резиденции рейхсканцлера, где Гитлер вручил советским летчикам награды. Федоров из его рук получил один из высших орденов рейха — Железный крест с дубовыми листьями 1-го класса. Сам Федоров вспоминал об этой награде неохотно: «Крест какой-то дали, я не разбираюсь, он мне не нужен, валялся у меня в коробке, я его не носил и никогда не одел бы». Тем более, что через несколько дней после возвращения советских летчиков началась Великая Отечественная...

Война застала Федорова в Горьком, где он работал на заводе испытателем. Целый год пилот безрезультатно «бомбардировал» высшие инстанции рапортами с просьбой отправить его на фронт. Тогда Федоров решил схитрить. В июне 1942 года на опытном истребителе ЛаГТ-3 он сделал 3 «мертвые петли» под мостом через Волгу. Надежа была на то, что воздушного хулигана отправят за это на фронт. Однако когда Федоров пошел на четвертый заход, зенитчики из охраны моста открыли по самолету огонь, подумав, видимо, что он может мост разрушить. Тогда летчик решил, что не будет даже возвращаться на свой аэродром, и полетел прямо на фронт...

До линии фронта было почти 500 км пути, и Федорова не только обстреливали зенитки, но и атаковали два МИГ-3 московских сил противовоздушной обороны. Счастливо избежав опасности, Иван Евграфович приземлился на аэродроме подмосковного Клина, в расположении штаба 3-й Воздушной армии.

Командующий армией Михаил Громов, прославленный полярный летчик, выслушав подробный доклад «волонтера», принял решение оставить его у себя. Между тем руководство Горьковского авиазавода объявило Федорова дезертиром и потребовало вернуть с фронта. Он послал им телеграмму: «Не затем удирал, чтобы к вам вернуться. Если виноват, отдайте под трибунал». По-видимому, за «дезертира» вступился сам Громов: «Если бы ты с фронта удрал, тогда судили бы, а ты же на фронт». Действительно, дело вскоре закрыли.

За первые полтора месяца Федоров сбил 18 немецких самолетов и уже в октябре 1942 года был назначен командиром 157-го истребительного авиационного полка. Весну 43-го он встретил уже командиром 273-й авиадивизии. А еще с лета 1942 до весны 1943 года Федоров командовал уникальной группой из 64 летчиков-штрафников, созданной по личному распоряжению Сталина. Тот считал неразумным отправлять пусть даже серьезно провинившихся пилотов в наземные штрафбаты, где они не могли принести никакой пользы, да и ситуация на фронте тогда складывалась так, что каждый обученный и опытный пилот был буквально на вес золота. Но командовать этими «воздушными хулиганами» никто из асов не хотел. И тогда Федоров сам вызвался руководить ими. При том что Громов наделил его правом расстреливать на месте каждого при малейшей попытке неповиновения, Федоров этим не воспользовался ни разу.

Штрафники блестяще показали себя, сбив около 400 самолетов противника, хотя победы им не засчитывались, как и самому Федорову, а распределялись по другим авиаполкам. Потом, уже после официального «прощения», несколько федоровских подопечных стали Героями Советского Союза. Наиболее известным из них был Алексей Решетов.

В мае 44-го Федоров, добровольно уйдя с должности командира 213-й авиадивизии, не желая заниматься «бумажной», по его мнению, работой, стал заместителем командира 269-й авиадивизии, получив возможность больше летать. Вскоре ему удалось собрать специальную группу, состоящую из девяти летчиков, вместе с которыми он занимался так называемой «свободной охотой» за линией фронта.

После тщательно проведенной разведки группа федоровских «охотников», хорошо знавшая расположение аэродромов противника, обычно к вечеру пролетала над одним из них и сбрасывала вымпел, представлявший собой банку из-под американской тушенки с грузом и запиской внутри. В ней на немецком языке летчикам люфтваффе предлагалось выйти на поединок, причем строго по числу прилетевших с советской стороны. В случае нарушения численного паритета «лишние» просто сбивались на взлете. Немцы, разумеется, вызов принимали.

В этих «дуэлях» Федоров одержал 21 победу. Но, пожалуй, самый свой удачный бой Иван Евграфович провел в небе над Восточной Пруссией в конце 44-го, сбив сразу 9 «мессершмиттов». Благодаря всем этим ярким достижениям у аса появилось фронтовое прозвище Анархист.

Все летчики «группы Федорова» получили звание Героя Советского Союза, а Василий Зайцев и Андрей Боровых были удостоены его дважды. Исключение составлял только сам командир. Все представления Федорова к этому званию по-прежнему «заворачивались».

После Великой Победы Федоров вернулся в КБ Лавочкина, где испытывал реактивные самолеты. Он первым в мире преодолел звуковой барьер на самолете Ла-176. А вообще на счету данного летчика 29 мировых авиационных рекордов. Именно за эти достижения 5 марта 1948 года Сталин присвоил Ивану Федорову звание Героя Советского Союза.
Что же касается безвестности самого результативного аса советских ВВС, то Иван Евграфович никогда не стремился развенчать это заблуждение: «За себя постоять всегда умел и сумею, но хлопотать и писать в высшие инстанции, для того чтобы вернули неврученные награды, никогда не стану. Да и не нужны они мне уже — другими материями душа живет».

Так что самыми лучшими советскими асами Второй мировой войны — вот такое заблуждение! — по-прежнему считаются Покрышкин и Кожедуб.