Примечания. Примечания Как в записках охотника представлены

Семинарское занятие по очеркам из «Записок охотника» И.С. Тургенева

«Как прекрасна Земля и на ней человек…»

Слова учителя (музыкальный фон – Сен – Санс «Лебедь»)

Орловщина… Степь близ Дона и Красивой Мечи, реки Иста и Снежеть, огромный, обнимающий весь небосклон бор «Полесья», Бежин луг с его эпической широтой. Всюду здесь, куда не глянь, «русским людом любимые места».

В этом чудесном крае, в возлюбленном Мценском уезде, прошли его детство и отрочество, началась юность. Здесь был его дом, его Родина, его Россия.

Войдём и увидим, как дерево вянет,

Начнём обсуждать чуть не каждый листок.

В музее, как будто пред ним извиняясь,

Мы вдруг перейдём на глухой шепоток

Потом мы услышим: за речкою косят-

Косилка звенит вдалеке, как ручей.

А бабочки запахи поля приносят

На мемориальный порядок вещей.

И кажется, бабочки в дом залетели

Лишь потому, что минуту назад

Вышел хозяин, наружные двери

Забыл затворить - вот они и летят.

А сам, зачарованный русским раздольем,

С Дианкой ушёл в заливные луга

К далёкому лесу, где светлая Снежеть,

Где дети рассказы ведут у костра.

Каждая деревня, каждое охотничье угодье в досягаемости Спасского были ему известны. Он ночевал на сеновалах, в крестьянских избах, бывал в придорожных кабаках, останавливался на постоялых дворах. Он вглядывался и запоминал, и ему доверяли и делились с ним самым сокровенным. Результатом этих встреч и бесед с людьми разных сословий и явилась книга рассказов «Записки охотника»

Сообщение ученика:

В конце 1846 г. И.С.Тургенев отдаёт в журнал «Современник» небольшой рассказ о дружбе двух крестьян. Рассказ, озаглавленный «Хорь и Калиныч», появился в первом номере журнала за 1847 г. в разделе «Смесь».

С него-то всё и началось. Тургенев хорошо помнил возбуждённые слова Белинского в письме: «Вы и сами не знаете, что такое «Хорь и Калиныч». Судя по «Хорю…», вы далеко пойдёте». Но Тургенев слишком не обольщался и не придавал своему рассказу особенного значения. Когда же книжки первого номера «Современника» дошли до читателя, случилось нечто неожиданное: все заговорили о талантливом, проникнутом глубокой симпатией к мужику рассказе неизвестного автора. И вот в течение 1847-1851 годов Тургенев создаёт ещё более 20 рассказов. В 1852 г., объединенные общим названием, «Записки охотника» вышли отдельной книгой, обеспечив автору широчайшую известность. В последние годы своей жизни писатель вновь вернулся к этой книге, добавив ещё 3 рассказа, и теперь в составе «Записок охотника» мы имеем 25 абсолютно самостоятельных очерков, объединённых образом рассказчика, выступающего в роли действующего лица, охотника.

Учитель: Все, кто читал «Записки охотника», наверное, согласятся со мной, что содержание этой книги связано с осуждением крепостного права. Это действительно так, ведь ещё в юности писатель дал «аннибаловскую клятву» никогда не примеряться с крепостными порядками, бороться с ними всеми средствами, в том числе средствами художественной литературы. «Я не мог дышать одним воздухом, оставаться с тем, что я возненавидел. В моих глазах враг этот имел определённый образ, носил известное имя: враг этот был - крепостное право. Под этим именем я собрал и сосредоточил всё, против чего я решился бороться до конца». «Записки охотника», как никакое другое произведение Тургенева, подтверждают верность клятве, данной ещё в молодости. А правительство, усмотрев в книге осуждение существующего порядка, решило даже выслать писателя в собственную деревню Спасское-Лутовиново без права появления в обеих столицах в течение 2 лет.

Но не только этим интересна сейчас книга Тургенева. Она знакомит нас с миром русской деревни середины прошлого века: помещиками, их приспешниками и, главное, с русским крепостным крестьянином той поры. «Но что может быть интересного в грубом, необразованном человеке?» – спрашивал Белинский и сам отвечал на этот вопрос. «Как что? Его душа, ум, сердце, страсти, склонности,- словом, всё то же, что и в образованном человеке».

«Записки охотника» - это прежде всего поэзия, а не политика. От крепостного права не осталось и следа, а художество маленьких тургеневских рассказов не потускнело, потому что главное в них – любование нехитрыми русскими людьми, любование полями, лесами, зорями, лугами России. В «Записках охотника» просто и любовно дана Россия.

Итак, перенесёмся мыслями в далёкое прошлое, представим себе, как на этой же земле, по этой летней траве шагал известный нам по портретам человек и видел то, чего не видели, а порою и не хотели видеть другие охотники.

Сообщение ученика:

Вот, например, рассказ «Малиновая вода». В самом его названии – красота и благодать, природы, прохлада и ласка ручья в знойный августовский полдень. Мы и сейчас можем посетить это «известное во всём околотке» место, спуститься к воде, посидеть в тени кустов, помечтать, глядя на то, как отражаются в тёмной глубине воды редкие облака.

Однажды, измученный зноем, забрёл сюда и Тургенев. Напился из родника, прилёг в тень, и, оглянувшись кругом, увидел двух странников. Один из них в особенности заинтересовал его. Тургенев узнал в этом старике «шумихинского Стёпушку» - безродного, бесприютного, до последней степени униженного бедной своей жизнью крестьянина из богатого села Шумихино. «Всякий человек не знал о его существовании. Ходили, правда, слухи, что был он когда-то у кого-то в камердинерах. Но как он попал в число подданных помещика села Шумихино, чем и где жил, - обо всём этом решительно никто не имел ни малейшего понятия, да и, правду сказать, никого не занимали эти вопросы».

Вот эти-то слова Тургенева и дают ключ к пониманию того главного, что в первую очередь волнует его как писателя.

Его занимает то, что никого не занимает. То, что не интересует людей, равнодушных к чужой беде. Этот Стёпушка никому не интересен и не нужен. Он так бы и канул в беззвестность, как многие другие подобные ему бедняки, мыкавшие своё горе, если бы не странный, не похожий на других охотник, пришедший в знойный день к источнику с поэтичным названием «Малиновая вода».

Тургенев разузнал о Стёпушке всё, что можно было разузнать: и то, что проживал тот летом в «клети, позади курятника, а зимой в предбаннике»; и то, что к нему привыкли и даже иногда «давали ему пинка, но никто с ним не разговаривал; и то, что жизнь свою проводил он в постоянном страхе, боясь чихнуть или кашлянуть, и вечно хлопотал и возился втихомолку, словно муравей: и всё для еды, для одной еды. Ведь не позаботься он о себе сам, то самым обыкновенным способом умер бы с голоду. «Плохое дело не знать по утру, чем к вечеру сыт будешь!» Эта простая и горькая мысль обжигает нас, читателей. Тургенев делает этого старика одним из главных героев своего повествования, отодвигая в сторону даже прекрасную природу. Поэтому у нас, как и у современников Тургенева, сжимается сердце, когда мы читаем страницы, посвященные этому жалкому и беззащитному старику. Перед нами растоптанный жестокими обстоятельствами человек, который унижен, который страдает.

Учитель: Тургенев писал свой рассказ «Малиновая вода», как и другие рассказы «Записок охотника», чтобы у его современников не засыпала совесть. Чтобы неспокойно им было на земле. Чтобы не убаюкивала их «Малиновая вода» сытой, безбедной жизнью. Чтобы они – пусть не прямо, а отраженно, в образах тургеневских героев, смогли бы изведать то, что чувствуют обездоленные люди.

Но, пожалуй, горькая доля Стёпушки лишь вступление к тому основному скорбному мотиву, который звучит в конце рассказа, когда у ключа «Малиновая вода» появляется еще один мужик – «лет пятидесяти, запылённый, в рубашке, в лаптях, с плетёной котомкой и армяком за плечами».

Ходил, как выясняется, Влас в Москву, к барину, просить его, чтобы он «оброку сбавил аль на барщину посадил», - потому что помер у Власа сын, который в извозчиках жил и за отца барину оброк этот немалый вносил. Но барин прогнал Власа. Вот и пошёл Влас назад, в свою деревню.

Тургенев пишет: «Мужик рассказывал нам всё с усмешкой, словно о другом речь шла, но на маленькие и съёженные его глазки навёртывалась слезинка, губы его подёргивало». Тут действительно выдавали себя и душа, и сердце, и страсти – такие страсти, каких не встретишь у образованных людей. А дома, в деревне, ждала Власа голодная жена. Тургенев раскрывает бездну отчаяния и бессилия, которая поглощает такого, как Влас, такого, как Стёпушка. Для Власа никакой никуда дороги больше нет. Недоимку ему не выплатить – оброк на него барин положил непомерный. Влас даже по этому поводу рассмеялся: «Безответная моя голова».

Учитель: Естественно Тургенев заинтересовался, кто его барин. «Граф Валериан Петрович, сын Петра Ильича?» Да, оказывается сын этого самого Петра Ильича, о котором незадолго до прихода Власа рассказывал Тургеневу четвёртый участник этой недолгой встречи у «Малиновой воды» по прозвищу Туман.

Сообщение ученика: А рассказывал Туман примечательные вещи. Этот самый граф Пётр Ильич был барином в старинном вкусе, богачом первостатейным. Своры собачьи держал и музыкантов 40 человек. Пляшут, бывало, гости до зари. А граф был добрый человек. Если, случалось, кого побьёт – «смотришь, уж забыл». Одно плохо: «матресок держал». Одна из них, Акулина, злющая была девка, околдовала совсем графа. Он для неё всё, что потребовала, делал. Через неё и разорился. «Племяннику моему лоб забрила, - рассказывал старик, - на новое платье её шоколад обронил».

А барин–то, я вижу, у вас был строг, - сделал предположение Тургенев. На что Туман возразил:

Тогда, это было во вкусе, батюшка.

Теперь уж этого не делается, - сказал Тургенев, не спуская со старика глаз. Тот посмотрел на Тургенева сбоку и пробормотал, далеко закинув удочку:

Теперь, вестимо, лучше.

И словно в подтверждение его слов подходит к ключу со своей плетёной котомкой и армяком за плечами несчастный Влас.

Учитель: «Теперь, вестимо, лучше. А что же лучше?» На этот вопрос отвечает сам автор. Теперь господа в ином вкусе. Сами не рукоприкладствуют, общаются с мужиками через приказчиков, управляющих да бурмистров. Как, например, господин Пеночкин, молодой помещик, герой другого рассказа, гвардейский офицер в отставке.

Сообщение ученика: Аркадий Павлович Пеночкин – молодой помещик, гвардейский офицер в отставке, владелец большого имения. «Роста он небольшого, сложен щеголевато, руки и ногти в большой опрятности содержит; с его румяных губ и щёк так и пышет здоровьем. Смеётся он звучно и беззаботно, приветливо щурит светлые карие глаза; одевается он отлично и со вкусом; выписывает французские книги, рисунки и газеты, но до чтения небольшой охотник…». В карты играет мастерски. Пеночкин считает себя любителем музыки. Во время игры в карты «поёт сквозь зубы». Он помнит некоторые мотивы из популярных в то время музыкальных пьес, но «что-то всё высоко забирает», - замечает автор, и мы понимаем, что замечания эти носят явно иронический оттенок. Дом у него построен по плану французского архитектора. «Люди» одеты по-английски. Воспитание он получил, как водится, отличное. И вообще считается одним из образованнейших дворян и завиднейших женихов своей губернии. «Но со всем тем, - замечает рассказчик, - я не слишком охотно его посещаю», а дворовые люди Пеночкина посматривают «что-то исподлобья», - как бы между прочим сообщает Тургенев.

В доме утром, за завтраком, он оказался свидетелем сцены между Пеночкиным и его камердинером. Тот забыл подогреть для барина красное вино. Пеночкин разговаривает с камердинером спокойно, вежливо, не позволяя себе повышать голоса:

Отчего вино не нагрето? – спрашивает он камердинера. Но тот ничего не произносит в ответ. Да здесь ответ и не предполагается.

Ведь я тебя спрашиваю, любезный мой? – спокойно продолжает Аркадий Павлович, не спуская с камердинера своих светлых карих глаз. Но несчастный камердинер по-прежнему молчит и лишь крутит в руках салфетку. А Пеночкин, извинившись с приятной улыбкой перед гостем, отсылает прочь камердинера и вызывает звонком толстого, черноволосого человека.

Насчёт Фёдора распорядиться, - говорит ему Пеночкин с совершенным самообладанием. И мы понимаем, что этот барин нового типа только кажется справедливым и гуманным хозяином. На самом деле под маской культуры и благородства скрываются фальшь, лицемерие, эгоизм и жестокость крепостника – помещика. Это новый тип палача утончённого склада, который не позволяет себе ни ударить, ни выбранить лакея, он только распоряжается издали, без шума, без скандала, не пачкает свои холёные руки. Общая картина бесправия, забитости и страха крепостных крестьян раскрывается в ряде деталей и попутных замечаний. Мы узнаём, что в доме Пеночкин завёл порядок необыкновенный: «Даже кучера подчинились его влиянию и каждый день не только вытирают хомуты и армяки чистят, но и сами себе лица моют». А когда в деревню въезжает экипаж Пеночкина, там начинается настоящий переполох.

Пеночкин не любит, чтобы его беспокоили грубыми сценами. А именно такая сцена разыгрывается в конце рассказа. В ней образ Пеночкина и его верного пса бурмистра Сафрона получает беспощадную завершённость. Помещик по существу отдал своих мужиков во власть душегуба – бурмистра. Он душегуб в прямом смысле этого слова. Старый крестьянин Антип повздорил с ним когда-то на сходке. «Вот он его, Антип-то, клевать и начал. Ведь он Антиповых-то сыновей без очереди в рекруты отдал…». А теперь вот собирается отдать и последнего, третьего, младшего сына. Антип падает барину в ноги и просит заступиться: он разорён, у бурмистра кругом в долгу, забирают в рекруты последнего сына. Отец и сын стоят перед барином на коленях и ждут своей участи. Выслушав мужика, барин хмурится и спрашивает бурмистра в полголоса с недовольным видом:

Что это, однако, значит?

Барин недоволен тем, что бурмистр не пресёк этой неприятной для барина встречи с мужиком, да ещё в присутствии постороннего человека. Когда же Антип начинает оправдываться да ещё и сын вставляет слово, Пеночкин срывается: «Молчать! Нет, брат, у меня бунтовать не советую… Ну, ведь я сказал вам… хорошо, ступайте же, я прикажу»

Учитель: Что он «прикажет»? Об этом нам поведал в конце рассказа знакомый Тургенева, крестьянин Анпадист: «Ну, заест он его теперь, заест человека совсем». То есть бурмистр заест, а барин, как и прежде, ничего не сделает для мужика».

Образы помещиков предстают и в других рассказах «Записок охотника». И все они как единая враждебная сила противостоят крестьянскому трудовому люду. При этом Тургенев не идеализирует крестьян: в них есть и беспечность, смешанная с бестолковостью, и раболепие; часто бывают они склонны к выпивкам, суеверны, темны. Некоторые смиряются с любым положением. Но всё это, если внимательно присматреться,- общий результат их тяжёлой жизни. Отрадно и удивительно то, что при таких условиях многие крестьяне не утратили лучших человеческих качеств.

Автору отрадно и удивительно было сознавать, то что и в условиях крепостного права многие крестьяне не теряли золотых россыпей своей души: одни из них были ближе к людям, другие к природе. В этом смысле особенно примечателен рассказ «Хорь и Калиныч», открывающий «Записки охотника»

Сообщение ученика: Мы видим, что Хорь – умный и практичный человек. Он насквозь видит своего барина. Хорь платит ему 100 рублей в год, во всём остальном сам себе голова. У него добротный дом, справное хозяйство, сыновья смотрят открыто, с чуть упрямой усмешкой – а это признак собственного достоинства. И сама собой напрашивается мысль: если отдельные мужики в условиях крепостной системы сумели стать на ноги, то как бы развернулся народ, если бы оказался свободным? Недаром автор сравнивает Хоря с Петром Великим, самым русским человеком по своим преобразованиям и смелости.

А вот друг Хоря Калиныч – нежная, возвышенная душа. Хозяйства у Калиныча нет, но не потому, что ленив. Отнюдь! А потому, что барин отрывает всякий раз его на охоту в качестве «знатока». Главное же – потому, что тяготеет больше к природе, ему нужно постоянное общение с ней. Потому-то Калиныч наделён бесценным даром – душевной теплотой, отзывчивостью. Он идёт к своему другу Хорю с пучком полевой земляники – а это выражение дружеской ласки, привязанности, и, если хотите, деликатности. Рядом с таким человеком как бы отдыхаешь душой. Хорошо бы каждому из нас иметь такие качества, чтобы к нам тянулись люди, а не бежали, как от чумы.

Мудрый маленький мужичок Касьян с Красивой Мечи тоже переполнен любовью ко всему живому и прекрасному на Земле. «Хожу я и в Курск и подале хожу, как случится. В болотах ночую да в залесьях, в поле ночую один, во глуши: тут кулички рассвистятся, тут зайцы кричат, тут селезни стрекочут».

Учитель: Автор всем ходом своего повествования убеждает нас в мысли, что жизнь на земле и природа – это дар, который ничем нельзя заменить и ни с чем нельзя сравнить. Вот он описывает свой привал в лесу в жаркий летний день: «Жара заставила нас, наконец войти в рощу. Я бросился под высокий куст орешника, над которым молодой стройный клен красиво раскинул свои легкие ветки. Я лег на спину и начал любоваться мирной игрой перепутанных листьев на далеком светлом небе. Удивительно приятное занятие – лежать на спине в лесу и глядеть вверх! …Вы не двигаетесь – вы глядите, и нельзя выразить словами, как радостно, и тихо, и сладко становится на сердце.» (музыкальный фон – С.В. Рахманинов «2 концерт для ф-но с оркестром»).

«Золото» сердца народного раскрыто Тургеневым и в других рассказах: «Бежин луг» и «Свидание». Но кульминационным в этом смысле, пожалуй, является рассказ «Певцы».

Сообщение ученика : «Был нестерпимо жаркий июльский день, когда я, медленно передвигая ноги, вместе с моей собакой поднимался вдоль Колотовского оврага в направлении Притынного кабачка. В этом деревенском кабаке происходит своеобразная дуэль – состязание двух певцов из народа: Якова-Турка и рядчика из Жиздры. Соревнование происходит в разгар дня, и напряжённость обстановки в кабаке вполне соответствует нестерпимо жаркому дню за стеной кабака. Тургенев сознательно сгущает краски, рисуя безотрадный вид и Колотовки, и Притынного кабака, стоящего на краю оврага, как бы на краю бездны. Всё повествование строится на противопоставлении.

Участники турнира противопоставляются друг ругу уже по своему отношению к предстоящему событию. Состояние Якова подчёркивается словом «лихорадка». Это крайняя степень взволнованности, свойственная людям впечатлительным и страстным, по настоящему артистичным. Рядчик в отличие от Якова, не только спокоен, но даже беспечен. «Он бойко поглядывал кругом, подсунув под себя руки…». Этим автор подчёркивает его ограниченность, неспособность к глубокой страсти. Различны, разумеется, и песни исполнителей: у рядчика – плясовая, у Якова – заунывная. Рядчик «играл и вилял голосом, как юлою беспрестанно заливался и переливался сверху вниз». Эта песня радовала, взбадривала, заставляла слушателей встрепенуться, подтягивать и покрикивать невпопад: «Лихо! Забирай шельмец! Забирай, вытягивай, аспид!»

Песня Якова иная: «…голос был слегка разбит и звенел, как надтреснутый; он даже сначала отзывался чем-то болезненным, но в нем была и неподдельная глубокая страсть и молодость, и сила, и сладость, и какая-то увлекательно-бесконечная, грустная скорбь. Русская, правдивая, горячая душа звучала и дышала в нем, и так и хватала вас за сердце, хватала за его русские струны.» (цитата из текста звучит на фоне народной песни «Ой ты, степь широкая»).

Учитель: Известно, что искусство народа – это его душа. Сильная, удалая и страстная, правдивая и горячая, истинно русская, - она как раз и вылилась в песни Якова. Это песня о красоте и раздолье русской земли, о печали и нераскрытых возможностях великого народа. Эта песня повергает всех в скорбную печаль и одновременно объединяет и очищает людей. Ведь здесь, в этом Притынном кабаке, люди ощутили нечто высокое и прекрасное. На такой высокой ноте можно было бы, наверное, и закончить повествование, если бы не последующая сцена.

Ученик: Отдохнув на сеновале и покидая деревню, охотник решил заглянуть в окно кабачка, где несколько часов назад был свидетелем столь дивного пения. И что же? Его глазам предстала невесёлая картина. Все были пьяны, начиная с Якова. На смену духовному, чистому и высокому приходит низменное и обезображенное. Если до поединка автор выделяет красоту, одухотворённость Якова, артистическое благородство его лица, то теперь рассказчик видит нечто противоположное: «Мокрые волосы клочьями висели над его страшно побледневшим лицом».

Учитель: Такова действительность, таковы контрасты России, о которых чуть позже сказал Некрасов:

Ты и убогая,

Ты и обильная,

Ты и могучая,

Ты и бессильная,

Матушка – Русь!

Читая «Записки охотника», чувствуешь, как разные образы людей из народа сливаются в один могучий образ народа – мечтателя, народа – творца. Это образ был бы неполным, если бы в рассказе «Бежин луг» Тургенев не запечатлел пленительные черты маленьких представителей крестьянской России, деревенских мальчишек – мечтателей, смельчаков и работников. Рассказ очень прост по содержанию.

Ученик: Рассказчик, возвращаясь с охоты, сбился с дороги. Блуждая в наступившей тьме, он наткнулся на костёр, вокруг которого расположились крестьянские дети: они пригнали лошадей в ночное. Охотник прилёг недалеко от костра и некоторое время наблюдал за детьми, слушая их разговоры. Федя, Павлуша, Илюша, Костя и Ваня – крестьянские мальчики старой, крепостной деревни 19 века. Однако столетие, отделяющее нас от того времени, не стёрло удивительной живости этого произведения. Читая его, мы словно наяву любуемся мальчишками – каждый из них – характер, в каждом неповторимая душа. Любуемся июльским днём, изображенным в начале рассказа, любуемся прекрасной летней ночью. Становимся свидетелями рождающегося утра, ощущаем бодрый, пророческий смысл, который вложен в заключительную картину – картину рассвета: (цитата). От этой картины веет бодростью, ожиданием светлого, чистого. Вид природы соответствует настроению писателя, который верил в светлый день этих мальчиков и своей Родины.

Учитель: А над Спасским-Лутовиновом в погожие июльские дни солнце действительно не хмурое, не огнистое, не раскалённое, оно светлое и приветно – лучезарное. А ночью по-прежнему, как и раньше, серебрится месяц, мерцают далёкие звёзды. Но сейчас не встретишь здесь высокого бородатого человека в старинных охотничьих сапогах, со старинным дорогим ружьём. Он прошёл, оставив след в наших сердцах – и «Бежиным лугом», и «Малиновой водой», и «Певцами», и другими рассказами, которые навеки связаны с этой землей, с его и нашей Родиной,

Где липы так огромны, так тенисты,

И ландыши так девственно душисты,

Там хорошо…

Писалась книга в течение трех с половиной лет за границей, во Франции. Позже в "Литературных и житейских воспоминаниях" автор признавался, что он, не создал бы "Записок охотника", если б остался в России. Он не то что писать — жить не мог, находясь рядом со своим "врагом", которым было крепостное право и с которым еще в молодые годы дал клятву "бороться до конца".

Таким образом, отъезд Тургенева, помимо прочих причин, наглядно продемонстрировал верность писателя своим убеждениям.

Однако, как совершенно справедливо пишет Б. Зайцев, "Записки охотника" — это "поэзия, а не политика". Тем более что сам Тургенев не принимал патриотическое словоблудия. Он был по сути своей поразительно русским человеком, глубоко понимающим Россию, чувствующим ее очарование и красоту.

Мир, погруженный в голубую безбрежность и земное безмолвие деревенской России, — таким представлялся образ родины художественному воображению писателя. Особенно явственно это просматривается в рассказе Касьяна о Красивой Мечи, об оставленных им родных местах.

Открывшаяся нашим глазам зелено-голубая ширь и высь, вбирающая и отражающая естественное величие земли и неба, — все то, что называли мы природой, — одушевленная людьми, подобными тургеневским Стёпушкам, Сучкам, Ермолаям, Касьянам, Филофсям, Калинычам — и есть явленный в "Записках охотника" образ родины, созерцаемой их автором из своего отдаления с непреходящей любовью и обожанием.

Воплощенный в тургеневском цикле образ Родины открыл и русской, и мировой литературе художника, наделенного редким духом воображения, почерпнутого из долгого, тесного контакта природы и человека. Самое чарующее в Тургеневе — это когда он самые простые состояния природы окутывает дымкой поэзии. В "Записках охотника" "лепечут" и "запотевают" листья, "шушукается" тростник, "звенит крыльями" птица, в тумане "нежится" дерево, тихо мигает, "как бережно несомая свечка ", звезда, русская летняя ночь полна "томительного запаха ", а утро "шорохов и шелестов ", облака напоминают "опустившиеся паруса " и падает под топором кудрявое дерево, словно человек, "кланяясь и расширяя руки ".

Поэтическое вдохновение автора "Записок охотника ", почерпнутое в природе, питает тургеневский утонченный эстетизм, сближающий его с пластичностью и метафорической изысканностью литературы серебряного века. Многое в воссозданном Тургеневым зелено-голубом мире рождало чувство восторга, красоты и веры в гармонию человеческого мироздания.

Одним из оснований этой веры для самого Тургенева являлось ощущение полной слитности простого человека, крестьянина с природой, взаиморастворенности их жизней. Таков Фома Бирюк, о котором можно сказать, что он не просто лесник, а дух леса.

О тургеневском же Касьяне будет верным заметить, что этот "странный старичок" был самый настоящий лесной Хозяин — Леший, принявшийся морочить охотника, уводить от него дичь. И ведет он себя в лесу, как в родном доме, по-свойски: ходил "проворно", "передразнивал, перекликался" с птицами. Не преминул появиться в чаще леса и один из "лешачат", личиком своим поразительно схожий с лицом Хозяина: девочка Аннушка с кузовком грибов в руке.

Взаимосвязь человека и природного мира у Тургенева может быть и глубоко психологической. Так связаны между собой образ угасающего, переходящего в ночь вечера и судьба Арины в рассказе "Ермолай и Мельничиха", женщины с "большими и грустными " глазами, у которой, как мы понимаем, до боли рано угасает, закатывается жизнь.

Однако какой бы драматичной ни казалась человеческая судьба, какой бы многослойной и сложной она ни была, Тургенев тем не менее стремится показать, что мироздание устроено все-таки прекрасно. Основанием этой мысли в "Записках охотника" является утверждение жизни всеобщей — "крепкой, мудрой, счастливой жизни природы", ее естественного хода.

Героев "Записок охотника" объединяет общее жизнечувствование — жить всем существом в каждой данной минуте, отдаться стихийному течению жизни, подчиниться тем неизменным условиям, "которые положила природа солнцу, траве, зверю, дереву" (Толстой). Это обусловливает в них необыкновенную цельность духа, которой лишен, по Тургеневу, человек, выпавший из природы. Таковым сознавал он себя самого и людей своего сословия и видел духовное здоровье русской нации в ее приобщении к народному мирочувствованию, которое, считал писатель, поможет преодолеть страдания, ощущение человеком своего одиночества, слабости, осознание им собственного ничтожества, страха перед природной вечностью.

Духовную опору для современного человека Тургенев видел прежде всего в таких близких народу понятиях, как терпение, смирение, кротость, умение страдать — без слез и жалоб переносить свою тяжкую долю, понятиях, тесно связанных с православной верой и в первую очередь с образом Христа. Так, Лукерья ("Живые мощи ") наделена абсолютной цельностью духа, питаемой религиозной верой. Обреченная на неподвижность, она находит силы переносить свою беду в смирении и в безграничном терпении.

Цельность духа героев "Записок охотника ", какими бы они ни были разными: будь то практичный Хорь или мечтательный Калиныч, жалкий Стёпушка и загадочный Касьян, живучий как трава в поле Ермолай и суровый, исполненный долга Бирюк — делает их равными, всех одинаково гармоничными.

Вместе с тем в центре внимания писателя оказалась и социальная сторона жизни крестьянства России и русского общества в целом. "Записки охотника" были прямой и честной прозой, наполненной отголосками и свидетельствами нужды и бедствия народа.

Но главной мыслью Тургенева было то, что крестьянин не является хозяином своей судьбы. Тем самым он выносил приговор своему "врагу " — жестокой, унижающей человека крепостнической действительности.

Нестерпимой болью за попранное достоинство, погубленную жизнь пронизан рассказ "Ермолай и Мельничиха ". Жестокий произвол хозяйки крепостной Арины (в ней угадывалась Варвара Петровна), отказывающей принадлежащим ей рабам в личном счастье, обрекает ее не только па публичный позор, несвершение любви, разлуку с возлюбленным, потерю ребенка, но и на тихое угасание жизни в этой немногословной, грустной, красивой женщине.

Другой герой Тургенева — Стёпушка ("Малиновая вода ") попросту вычеркнут из жизни: "никто не знал о его существовании". В отличие от Стёпушки, дворовый Сучок ("Льгов ") не забыт хозяевами, которые определяли его и в кучеры, и в повара, и вахтеры, и в садовники. А теперь седьмой год состоит Сучок у барыни рыболовом. Правда, как после выясняется, в реке господской "и рыбы-то нету ". Тургенев рассказывает не только об обессмысленной жизни героя, но, как и в случае с Ариной, о жизни, загубленной по произволу хозяйки.

Нищенской, полной страданий жизнью живет Фома-богатырь. Крепостничество обрекло его и на судьбу "волка-отшельника ", "душегубца ", "кровопийца ", "зверя ", люто ненавидимого крестьянами, разоренными до крайности, пухнувшими с голодухи. И оно же обрекает Бирюка намучительный разлад с самим собой, невыносимые душевные метания. Сознающий горькую долю крестьян, он тем не менее ревностно служит своему делу.

Тургенев предположил и возможный исход судьбы Бирюка. В "Бежином луге" мальчик Павлуша рассказывает о том, как "в запрошлом лете Акима-лесника утопили воры, и теперь слышно, как его душа жалобится". Не об этой ли участи говорит Фоме пойманный им крестьянин: "Душегубец ты, зверь, погибели на тебя нету... Да постой, недолго тебе царствовать!".

Так в "Записках охотника" возникает "хоровая судьба" народа, воспетая Яковом Турком, отправившая многих крестьян, подобно Касьяну с Красивой Мечи, по миру бродить, правду искать, да мечтать о благословенных землях, где живет "человек в довольстве и справедливости". А пока не найдены "теплые моря" с птицей Гамаюн, крестьянин вынужден существовать с полутыкиными и пеночкиными, под безжалостной властью "крепи", не имея права на достойную жизнь.

Но Тургеневу, несмотря на всепроникающий характер крепостничества, судьба народа представлялась исполненной высокого смысла. Убежденный в том, что в русском человеке таится зародыш будущих великих дел, он развивал в "Записках охотника" аналогичную своим настроениям мысль В. Белинского о народе — почве, хранящей жизненные соки развития.

В январе 1847 года в культурной жизни России и в творческой судьбе Тургенева произошло значительное событие. В обновленном журнале Современник, который перешел в руки Н. А. Некрасова и И. И. Панаева, был опубликован очерк Хорь и Калиныч.

Успех его превзошел все ожидания и побудил Тургенева к созданию целой книги под названием Записки охотника. На причины популярности тургеневского очерка впервые указал Белинский: Не удивительно, что маленькая пьеска эта имела такой успех: в ней автор зашел к народу с такой стороны, с какой до него к нему никто еще не заходил. Публикацией Хоря и Калиныча Тургенев совершил переворот в художественном решении темы народа. В двух крестьянских характерах он показал коренные силы нации, определяющие ее жизнеспособность, перспективы ее дальнейшего роста и становления. Перед лицом практичного Хоря и поэтичного Калиныча потускнел образ их господина, помещика Полутыкина.

Именно в крестьянстве нашел Тургенев почву, хранящую жизненные соки всякого развития, а значение личности государственного человека, Петра I, он поставил в прямую зависимость от связи с ней. Из наших разговоров с Хорем я вынес одно убежденье, которого, вероятно, никак не ожидают читатели,- убежденье, что Петр Великий был по преимуществу русский человек, русский именно в своих преобразованиях. С такой стороны к крестьянству в конце 40-х годов не заходил даже Некрасов. Условно говоря, это был подход к мужику с толстовской меркой: Тургенев нашел в жизни народа ту значительность, тот общенациональный смысл, который Толстой положил потом в основу художественного мира романа-эпопеи.

Наблюдения над характерами Хоря и Калиныча у Тургенева не самоцель: мыслью народной выверяется здесь жизнеспособность или никчемность верхов. От Хоря и Калиныча эта мысль устремляется к русскому человеку, к русской государственности.

Русский человек так уверен в своей силе и крепости, что он не прочь и поломать себя: он мало занимается своим прошедшим и смело глядит вперед. Что хорошо – то ему и нравится, что разумно – того ему и подавай… А далее Тургенев выводит своих героев к природе: от Хоря и Калиныча – к Лесу и Степи. (*89) Хорь погружен в атмосферу лесной обособленности: его усадьба располагалась посреди леса на расчищенной поляне. А Калиныч своей бездомностью и душевной широтой сродни степным просторам, мягким очертаниям пологих холмов, кроткому и ясному вечернему небу.

В Записках охотника сталкиваются и спорят друг с другом две России: официальная, крепостническая, мертвящая жизнь, с одной стороны, и народно-крестьянская, живая и поэтическая – с другой. И все герои, эту книгу населяющие, так или иначе тяготеют к этим двум полюсам – мертвому или живому. Характер помещика Полутыкина набрасывается в Хоре и Калиныче легкими штрихами: походя упоминается о его французской кухне, о конторе, которая им упразднена.

Но полутыкинская стихия в книге оказывается не столь случайной и безобидной. Мы еще встретимся с барскими конторами в особом очерке Контора, мы еще увидим полутыкинское в жутковатом образе мерзавца с тонкими вкусами, культурного помещика Пеночкина. Изображая народных героев, Тургенев тоже выходит за пределы частных индивидуальностей к общенациональным силам и стихиям жизни. Характеры Хоря и Калиныча, как два полюса магнита, начинают притягивать к себе всех последующих, живых героев книги.

Одни из них тяготеют к поэтичному, душевно-мягкому Калинычу, другие – к деловому и практичному Хорю. Устойчивые, повторяющиеся черты героев проявляются даже в портретных характеристиках: внешний облик Калиныча перекликается с портретом Степушки и Касьяна. Родственных героев сопровождает, как правило, пейзажный лейтмотив. Живой, целостный образ народной России увенчивает в книге Тургенева природа.

Лучшие герои Записок охотника не просто изображаются на фоне природы, а выступают как продолжение ее стихий: из игры света и тени в березовой роще рождается поэтичная Акулина в Свидании, из грозовой ненастной мглы, раздираемой фосфорическим светом молний, появляется загадочная фигура Бирюка. Тургенев изображает в Записках охотника скрытую от многих взаимную связь всего в природе: человека и реки, человека и леса, человека и степи.

Живая Россия в Записках охотника движется, дышит, развивается и растет. О близости Калиныча к природе говорится немного. В Ермолае она уже наглядно изображается. А в Касьяне природность не только достигает полноты, но и одухотворяется высоким нравственным чувст-(*90)вом.

Нарастает мотив правдолюбия, правдоискательства, тоски по идеалу совершенного мироустройства. Поэтизируется готовность к самопожертвованию, бескорыстной помощи человеку, попавшему в беду. Эта черта русского характера достигает кульминации в рассказе Смерть: русские люди умирают удивительно, ибо в час последнего испытания они думают не о себе, а о других, о ближних. Это помогает им стойко и мужественно принимать смерть. Нарастает в книге тема музыкальной одаренности русского народа.

Впервые она заявляет о себе в Хоре и Калиныче – поэтическом зерне Записок охотника: поет Калиныч, а Хорь ему подтягивает. В финале очерка Малиновая вода песня сближает людей: сквозь отдельные судьбы она ведет к судьбе общерусской, роднит героев между собою. Песня Якова Турка в Певцах Не одна во поле дороженька пролегала собирает в фокус лучшие душевные порывы Калинычей, Касьянов, Власов, Ермолаев и их подрастающую смену – детишек из Бежина луга.

Ведь мирный сон крестьянских детей у костра под звездами тоже овеян мечтой о сказочной земле, в которую верит, которую ищет странник Касьян. В ту же страну обетованную, где живет человек в довольстве и справедливости, зовет героев протяжная русская песня Якова: Он пел, и от каждого звука его голоса веяло чем-то родным н необозримо широким, словно знакомая степь раскрывалась перед вами, уходя в бесконечную даль. Антикрепостнический пафос Записок охотника заключается в том, что к гоголевской галерее мертвых душ писатель добавил галерею душ живых. Крестьяне в Записках охотника – крепостные, зависимые люди, но крепостное право не превратило их в рабов: духовно они свободнее и богаче жалких полутыкиных и жестоких пеночкиных.

Существование сильных, мужественных, ярких народных характеров превращало крепостное право в позор и унижение России, в общественное явление, несовместимое с нравственным достоинством русского человека. В Записках охотника Тургенев впервые ощутил Россию как единство, как живое художественное целое. Его книга открывает 60-е годы в истории русской литературы, предвосхищает их. Прямые дороги от Записок охотника идут не только к Запискам из Мертвого дома Достоевского, Губернским очеркам Салтыкова-Щедрина, но и к эпосу Войны и мира Толстого. Образ России живой в социальном отношении не однороден.

Есть целая группа дворян, наделенных националь-(*91)но-русскими чертами характера. Таковы, например, мелкопоместные дворяне типа Петра Петровича Каратаева или однодворцы, среди которых выделяется Овсяников. Живые силы нации Тургенев находит и в кругу образованного дворянства.

Василий Васильевич, которого охотник называет Гамлетом Щигровского уезда, мучительно переживает свою беспочвенность, свой отрыв от России, от народа. Он с горечью говорит о том, как полученное им философское образование превращает его в умную ненужность. В Записках охотника неоднократно показывается, что крепостное право враждебно как человеческому достоинству мужика, так и нравственной природе дворянина, что это общенациональное зло, пагубно влияющее на жизнь того и другого сословия. Поэтому живые силы нации писатель ищет и в крестьянской и в дворянской среде.

Любуясь деловитостью или поэтической одаренностью русского человека, Тургенев ведет читателя к мысли, что в борьбе с общенациональным врагом должна принять участие вся живая Россия, не только крестьянская, но и дворянская.

Здесь представлена целостная картина России, освещенная любовным, поэтическим отношением автора к родной земле, раз­мышлениями о настоящем и будущем ее талантливого народа. Тут нет сцен истязаний, но именно обыденные картины крепостни­ческой жизни свидетельствуют об античеловеческой сущности всего общественного строя.В этом произведении автор не предлагает нам ярких сюжет­ных ходов с активным действием, а большое внимание уделяет портретным характеристикам, манерам, привычкам и вкусам ге­роев. Хотя общий сюжет все же присутствует. Рассказчик совер­шает вояж по России, но география его весьма необширная - это Орловская область. Он встречается по пути с различными типами людей, в результате чего вырисовывается картина рос­сийского быта.Тургенев придавал большое значение расположению расска­зов в книге. Так появляется не простая подборка тематически од­нородных рассказов, а единое художественное произведение, внутри которого действуют закономерности образной взаимосвя­зи очерков. «Записки охотника» открываются двумя тематически­ми «фразами», каждая из которых включает в себя три рассказа. Сначала даны вариации на тему народного характера - «Хорь и Калиныч», «Ермолай и мельничиха», «Малиновая вода». В сле­дующих трех рассказах развивается тема разоряющегося дворян­ства - «Уездный лекарь», «Мой сосед Радимов», «Однодворец Овсяников». Следующие рассказы: «Льгов», «Бежин луг», «Кась­ян с Красивой Мечи» - снова развивают тему народа, но в них появляются и все более настойчиво звучат мотивы разлагающе­гося вредного влияния крепостного права на души людей, осо­бенно это ощущается в очерке «Льгов».

В рассказах «Бурмистр», «Контора» и «Бирюк» продолжена тема дворянства, однако в резко обновленном варианте. В «Бурмист­ре», например, представлен тип помещика новой формации, здесь же дан образ барского слуги. В «Конторе» даны курьезные итоги перенесения старых дворянских привычек хозяйствования на но­вые формы общественных учреждений и новые типы конторских служителей из крестьян. В очерке «Бирюк» описан странный, загадочный человек, олицетворяющий собой могучие стихийные силы, которые пока неосознанно бродят в душе русского чело­века.

В следующих далее восьми рассказах тематические фразы смешиваются, и происходит своеобразная тематическая диффу­зия. Однако в самом конце цикла элегическая нота двух расска­зов о дворянине Чертопханове сменяется народной темой в очер­ках «Живые мощи» и «Стучит».

В «Записках охотника» изображается провинциальная Россия, но ощущается мертвящее давление тех жизненных сфер, кото­рые тяготеют над русской провинцией и диктуют ей свои условия и законы.

Первый рассказ данного цикла называется «Хорь и Калиныч». Автор-рассказчик знакомится с помещиком Полутыкиным, страст­ным охотником, который приглашает его к себе в имение, где знакомит со своими крестьянами, которых достаточно высоко ценит. Первый персонаж - Хорь, в образе которого заложен оп­ределенный типаж, довольно распространенный в народе. Хорь хорошо был знаком с практической стороной дела, в его поступ­ках и работе просматривается здравый смысл. Он находится в положении крепостного крестьянина, хотя у него есть возмож­ность откупиться от своего барина.

Его приятель Калиныч является полной его противоположно­стью. У него когда-то была жена, а сейчас живет один. Охота ста­ла смыслом его жизни, давая ему возможность контактировать с природой.

Герои по-разному смотрят на жизнь, воспринимают различ­ные ситуации, даже манеры их абсолютно противоположны.

Автор не идеализирует крестьян. Тургенев увидел в народных типажах людей здравого смысла, трагедия которых состоит в том, что они не могут реализовать свои таланты и возможности. Хорь много видел, знал и хорошо понимал психологию людских отно­шений. «Толкуя с Хорем, я в первый раз услышал простую умную речь русского мужика». Но читать Хорь не умел, а Калиныч - умел, но он лишен был здравого смысла. Эти противоположности в реальной жизни не противоречат друг другу, а дополняют и тем самым находят общий язык.Здесь автор выступил как зрелый мастер народного расска­за, тут определился своеобразный крепостнический пафос всей книги, изображавшей сильные, мужественные, яркие народные характеры, существование которых превращало крепостное право в позор и унижение России, в общественное явление, несовмес­тимое с национальным достоинством русского человека.В очерке «Хорь и Калиныч» характер помещика Полутыкина набросан лишь легкими штрихами, вскользь сообщается о его пристрастиях к французской кухне, а также упоминается о бар­ской конторе. Но отнюдь не случайной оказывается эта стихия. В очерке «Контора» представлены подобные французские при­страстия в образе помещика Пеночника, а разрушительные по­следствия данной стихии показаны в рассказе «Бурмистр».

В данном произведении беспощадно разоблачаются разруши­тельные экономические последствия так называемой цивилиза­торской деятельности верхов. Их манера хозяйствования подры­вает основы труда крестьянина на земле. В очерке «Два помещи­ка», например, рассказывается о хозяйственной деятельности одного важного петербургского сановника, который решил засе­ять маком все свои поля, «так как он стоит дороже ржи, поэтому сеять его выгоднее».С деятельностью этого сановника перекликается хозяйствова­ние на земле помещика Пантелея Еремеевича Чертопханова, ко­торый начал перестраивать крестьянские избы по новому плану. Кроме того, приказал всех своих подданных пронумеровать и на­шить каждому на воротнике его номер. В подобных бесчинствах провинциального помещика видны другие поступки всероссий­ского, государственного масштаба. Здесь автор намекает на дея­тельность Аракчеева - организатора крестьянских военных по­селений.

Постепенно в книге развивается художественная мысль о не­лепости векового крепостнического уклада. Например, в расска­зе «Однодворец Овсяников» дана история превращения неграмот­ного французского барабанщика Леженя в учителя музыки, гу­вернера, а затем и в русского дворянина.

В «Записках охотника» есть рассказы, которые тяготеют к са­тире, так как в них звучит антикрепостническая тема. Например, в рассказе «Льгов» говорится о крестьянине по прозвищу Сучок, который за свою жизнь служил у господ кучером, рыболовом, поваром, актером в домашнем театре, буфетчиком Антоном, хотя его настоящее имя было Кузьма. Имея несколько имен и про­звищ, личность оказалась полностью обезличенной.

Разные судьбы, сочетаясь и перекликаясь с другими, участ­вуют в создании монументального образа крепостного ига, кото­рое оказывает губительное влияние на жизнь нации.

Данный образ дополняет и усиливает природа. Через всю кни­гу красной нитью проходит безжизненный пейзаж. В первый раз он появляется в очерке «Хорь и Калиныч», где упоминается об орловской деревне, расположенной рядом с оврагом. В рассказе «Певцы» деревня Колотовка рассечена страшным оврагом прямо по середине улицы. В очерке «Бежин луг» заблудившийся охот­ник испытывает «страшное чувство», попав в лощину, похожую на котел с пологими бокалами. Образ страшного, проклятого людь­ми места неоднократно появляется в повести. Пейзажи подобного рода концентрируют в себе вековые народные беды и невзгоды, связанные с русским крепостничеством.

(function(w, d, n, s, t) { w[n] = w[n] || ; w[n].push(function() { Ya.Direct.insertInto(86107, "yandex_ad", { stat_id: 3, site_charset: "utf-8", ad_format: "direct", font_size: 1, type: "horizontal", limit: 3, title_font_size: 1, site_bg_color: "FFFFFF", header_bg_color: "FFFFFF", title_color: "295485", url_color: "666666", all_color: "295485", text_color: "000000", hover_color: "CC0000" }); }); t = d.documentElement.firstChild; s = d.createElement("script"); s.type = "text/javascript"; s.src = "http://an.yandex.ru/system/context.js"; s.setAttribute("async", "true"); t.insertBefore(s, t.firstChild); })(window, document, "yandex_context_callbacks"); Данное произведение лишено патриархального благообра­зия, так как в нем затронут всероссийский социальный конф­ликт, а также сталкиваются и спорят друг с другом два наци­ональных образа мира, две России - официальная, мертвя­щая жизнь, и народно-крестьянская, живая и поэтическая. Кро­ме того, все герои тяготеют к двум разным полюсам - мертво­му или живому.В создании целостного образа живой России активную роль также играет природа. Лучшие герои этого произведения не про­сто изображены на фоне природы, но и выступают как ее про­должение. Таким образом достигается в книге поэтическое ощу­щение взаимной связи всего живого: человека, реки, леса, степи. Душой этого единства является личность автора, слитая с жиз­нью народа, с глубинными пластами русской культуры. Природа тут не является равнодушной к человеку, наоборот, она очень строга в своих отношениях с ним, так как она мстит ему за слиш­ком бесцеремонное и рациональное вторжение в ее тайны, а так­же за чрезмерную смелость и самоуверенность с ней.Особенность национального характера раскрывается в расска­зе «Смерть», где перечисляются трагические истории о смерти подрядчика Максима, крестьянина, мельника Василя, разночинца-интеллигента Авенира Соколоумова, старушки-помещицы. Но все эти истории объединены одним общим мотивом: перед лицом смерти в русском человеке проявляются сердечные струны. Все русские люди «умирают удивительно», так как в час последне­го испытания они думают не о себе, а о других, о близких людях. В этом заключается источник их мужества и душевной выносливости.

Многое привлекает писателя в русской жизни, но и многое отталкивает. Однако есть в ней одно качество, которое автор ста­вит очень высоко, - это демократизм, дружелюбие, живой та­лант взаимопонимания, который не истребили из народной сре­ды, а только, наоборот, заострили века крепостнического права, суровые испытания русской истории.

Имеется в «Записках охотника» еще один лейтмотив - музы­кальная одаренность русского народа, который впервые заявлен в «Хоре и Калиныче». Калиныч поет, а деловитый Хорь ему под­певает. Песня объединяет в общем настроении даже такие проти­воположные натуры. Песня является тем началом, которое сбли­жает людей в радостях и горестях жизни.

В очерке «Малиновая вода» у персонажей есть общие черты: все они неудачники. И в конце очерка на другом берегу незнако­мый певец затянул унылую песню, которая сближает людей, так как через отдельные судьбы ведет к общерусской судьбе и род­нит тем самым героев между собой.

В рассказе «Касьян с Красивой Мечи» среди полей слышен скорбный напев, который зовет в путь-дорогу, прочь от земли, где царят неправда и зло, в страну обетованную, где все люди живут в довольстве и справедливости.

В такую же страну зовет героев песня Якова из рассказа «Пев­цы». Здесь поэтизируется не только пение Якова, но и та духов­ная связь, которую его песня устанавливает в очень разных по положению и происхождению персонажах. Яков пел, но вместе с ним пели и души людей, окружающих его. Песней живет весь Притынный кабачок.

Но Тургенев является писателем-реалистом, поэтому он пока­жет, как такой порыв сменяется душевной депрессией. Далее сле­дует пьяный вечер, где Яков и весь мир в кабачке становятся совершенно другими.

В сборнике имеются рассказы, проникнутые особым лириз­мом. Например, «Бежин луг» по изяществу резко отличается от других новелл данного цикла. Автор много внимания уделяет здесь стихии природы. Путешественник ближе к вечеру сбился с доро­ги и решил выбрать себе ночлег. Выходит на костер, горящий воз­ле реки, у которого сидят крестьянские ребятишки, пасущие коней. Охотник становится свидетелем их разговора. Он в восторге от тех народных повестей, с которыми он познакомился при этом. Интересен рассказ Кости о Гавриле, слободском плотнике, кото­рый столкнулся с русалкой. Он пошел навстречу ей, но внутрен­няя сила остановила его, он положил крест, после чего она пере­стала смеяться и заплакала, сказав: «Убиваться же тебе до кон­ца дней». Здесь сатанинская сила побеждена крестным знамени­ем, но она способна внедрить в человека печаль.

Заканчиваются «Записки охотника» очерком «Лес и степь». Здесь нет героев, но есть тонкое лирическое описание природ­ной стихии, красоты природы и бытия человека в ней. Эти две противоположности не теснят, не мешают, а взаимно дополняют друг друга. И лес, и степь вызывают восторг у путешественника, они ему одновременно нравятся. Человек должен тоже гармони­чески вписаться в природу. Очерк проникнут жизнеутвержда­ющим оптимистическим настроением, так как все это важно для здорового существования людей.

Таким образом, центральный конфликт данной книги сложен и глубок. Бесспорно, социальные антагонизмы здесь обрисованы довольно остро. Безусловно, бремя крепостничества ложится в первую очередь на плечи крестьянина, потому что именно ему приходится терпеть физические истязания, голод, нужду и ду­ховные унижения. Однако Тургенев смотрит на крепостное пра­во с более широкой, общенациональной точки зрения, как на яв­ление, мучительное одновременно и для барина, и для мужика. Он резко осуждает жестоких крепостников и сочувствует тем дворянам, которые сами оказались жертвами крепостнического ига. Ведь совсем не случайно пение Якова Турка вызывает из глаз Дикого Барина «тяжелую слезу».

У Тургенева национально русскими чертами наделены не толь­ко крестьяне; русскими по натуре являются и некоторые поме­щики, избежавшие растлевающего влияния крепостного права. Петр Петрович Каратаев не менее русский человек, чем кресть­яне. Национальные черты характера подчеркнуты и в моральном облике Чертопханова. Он помещик, но не крепостник. Такова же Татьяна Борисовна, патриархальная помещица, но в то же время простое существо, с «прямодушным чистым сердцем».

Автор видит живые силы нации как в крестьянской, так и в дворянской среде. Восхищаясь поэтической одаренностью или, наоборот, деловитостью русского человека, писатель приходит к выводу о том, что крепостное право противоречит националь­ному достоинству, и в борьбе с ним должна принять участие вся живая Россия, не только крестьянская, но и дворянская.

Ещё о “Записках охотника” И.С. Тургенева

Весну 1846 года молодой Иван Тургенев провёл в орловском имении Спасское-Лутовиново и посетил как-то своих соседок, сестёр Александру и Наталью Беер. Девушки запомнили его восторженное отношение к “громадному таланту” поэта Н.А. Некрасова: “Когда он читал стихотворение Некрасова “Родина”, от которого душа рвётся и болит, дух замирает - и у него только голос прерывался”.

М олодой помещик с детства знал все жестокие капризы, самодурство и простодушное тиранство “барства дикого” (Пушкин), видел, как его властная и своевольная мать угнетает и унижает крепостных крестьян, дворовых и собственных детей. Чувства и мысли гневного некрасовского стихотворения Тургеневу были понятны и потому так волновали его. Но богатый дворянин, учившийся в Петербургском и Берлинском университетах, долго живший в Италии и путешествовавший по Западной Европе, обладал мягкой, лирической, несколько флегматичной натурой, чуждался туманящих разум ненависти, злобы и мести, обличений общественных пороков и разрыва со своей средой и её высокой культурой.

Он заговорил о барстве, угнетении и унижении, крепостном праве, роковом расколе русского общества на господ и рабов совсем другим языком. Не озлобленный мститель и обиженный ненавистник своего класса и дворянских гнезд, а впечатлительный поэт природы и народной жизни, неравнодушный знаток и заступник угнетённого и униженного человека (причём это касалось не только крепостных, но и разночинцев и дворян), деревенский житель с детских лет, увлечённый охотник и путешественник по родной земле, хранитель семейных преданий и народных легенд и поверий, российский просвещённый дворянин и заботливый помещик - таков автор книги совершенно оригинальной и для русской литературы той поры неожиданной именно по причине своего мягкого, меланхоличного гуманизма и тончайшей поэтичности - “Записок охотника”.

С 1847 года в журнале Некрасова “Современник” начинают появляться тургеневские рассказы, эту книгу составляющие. Сам автор называл её “мои очерки о русском народе, самом странном и самом удивительном народе, какой только есть на свете”. Сказано это любящим, достойным сыном своего народа. Иван Сергеевич Тургенев (1818–1883) прожил долгую и сложную жизнь в литературе, стал автором знаменитых романов, европейски известным писателем. Но недаром чуткий критик и прозаик Александр Дружинин в 1857 году писал о Тургеневе: “...Наш автор только в “Записках охотника” достигнул высшей степени своего развития и остановился на ней и остаётся на ней долгое уже время”. И появившиеся впоследствии тургеневские социальные романы не смогли заслонить высокую поэзию и щемящую художественную правду “Записок охотника”. У книги была великая, отчётливо видимая автором цель. Она своей цели достигла, перешла в реальную жизнь, стала её частью, стала на эту жизнь влиять, меняя её, меняя нас.

Очевидно огромное социальное, общественное значение “Записок охотника”, важная роль этой правдивой и смелой книги в окончательном разоблачении и ниспровержении крепостного права и освобождении крестьян в самодержавной России. Она всем, и в том числе императору, открыла вдруг глаза на невозможность и безнравственность дальнейшего сохранения крепостнического деспотизма в России. Автор показал, кого и как у нас каждый день угнетают, и все увидели живых, реальных людей, своих братьев в человечестве, возникло, как и в гоголевской “Шинели”, острое, мучительное чувство жалости и вины. Тургенев своим участием в благородном деле освобождения справедливо гордился, навсегда запомнил неожиданную встречу на маленькой железнодорожной станции: “Вдруг подходят ко мне двое молодых людей; по костюму и по манерам вроде мещан ли, мастеровых ли. “Позвольте узнать, - спрашивает один из них, - вы будете Иван Сергеевич Тургенев?” - “Я”. - “Тот самый, что написал “Записки охотника”?” - “Тот самый...” - Они оба сняли шапки и поклонились мне в пояс. “Кланяемся вам... в знак уважения и благодарности от лица русского народа””.

Стоит задуматься, за что же мы вот уже 150 лет благодарим автора “Записок охотника”. Сам автор помнил, что он прежде всего поэт-художник, пусть и с безошибочным социальным чутьем, и говорил: “Правда - воздух, без которого дышать нельзя; но художество - растение, иногда даже довольно причудливое - которое зреет и развивается в этом воздухе”.

Его “художество”, его творчество глубоко правдиво и вместе с тем является подлинной поэзией, живущей по собственным законам и не подчиняющейся требованиям минуты, нуждам той или иной политической партии или класса. Русский читатель понял и с благодарностью принял эту художественную правду, хотя и увидел всю требовательность любви автора к своим героям. Не то было с так называемой “общественностью” (это о ней Тургенев сказал позднее: “Общество наше, лёгкое, немногочисленное, оторванное от почвы, закружилось, как перо, как пена”), с русской интеллигенцией, которая усматривала в “Записках охотника” то чисто социальный протест, то чистую поэзию, то славянофильскую проповедь консервативных воззрений.

Всё это можно при желании найти в очерках Тургенева, но книга его - произведение целостное и написана совсем о другом. Сам автор это знал и ответил своим критикам в письме 1857 года к Льву Толстому: “Системами дорожат только те, которым вся правда в руки не даётся, которые хотят её за хвост поймать; система - точно хвост правды - но правда как ящерица; оставит хвост в руке - а сама убежит: она знает, что у ней в скором времени другой вырастет”. Вся реальная правда “Записок охотника” для многих осталась закрытой и неподъёмной. Между тем поэзия тургеневской лирической прозы не должна заслонять главной темы и художественной глубины этой уникальной книги о народной жизни.

Да, автор “Записок охотника” - поэт в прозе, тонкий мечтательный лирик романтической школы Жуковского, певец русской природы. Но при появлении в журнале “Современник” некоторых его очерков критике и читателям сразу вспомнилось совсем другое имя - Гоголь, автор “Мёртвых душ”, поэмы в прозе. Конечно, это очень разные люди и художники. И всё же... Гоголь ведь тоже был замечательным лириком в своей прозе, и особенно в знаменитых авторских отступлениях “Мёртвых душ”. Тургенев писал свои “охотничьи” очерки о русском народе в основном во Франции, книга Гоголя о путешествии Чичикова по России создана в Италии. Неласковая несчастная родина лучше видится нашим писателям на расстоянии, из “прекрасного далека”...

И композиция обоих произведений одинакова: очерки и типы русских людей скреплены воедино образом путешествующего по родной земле рассказчика, только у Тургенева это не одержимый бесцельной деятельностью пройдоха Чичиков (в этом похожий на гончаровского Штольца из “Обломова”), а орловский помещик на охоте, пространство народного бытия сужено до границ этой чернозёмной губернии и в основном включает знакомые места писателя, а авторское “я” выражено с замечательной лирической смелостью, что и делает тургеневскую прозу столь поэтичной. Но это очевидное сходство говорит и о понятном родстве главной идеи Гоголя и Тургенева, о том, что их цель, “сверхзадача” - дать новый образ России и её народа, расколотого, угнетённого сверху донизу, не поступившись при этом реализмом и художественностью и соединив лирику с острой социальной сатирой.

Важно здесь и другое. Вспомнив о вечном путешественнике Гоголе, мы видим, что Тургенев не одинок в своём трезвом и проницательном воззрении на судьбу России и её народа. Самобытная философия русской истории ставит “Записки охотника” рядом с “Обломовым” Гончарова, “Философическими письмами” Чаадаева и “Историей одного города” Салтыкова-Щедрина. Стоит здесь вспомнить “Историю села Горюхина” Пушкина и перепевающую тургеневские идеи поэму Некрасова “Кому на Руси жить хорошо”. Об этом же размышляли Лев Толстой в “Войне и мире” и Достоевский в “Бесах”. Вот какие имена и великие произведения заставляет нас вспомнить скромная, не претендующая на учительство и пророчество книга Тургенева, которую мы давно зачислили в разряд детского чтения.

“З аписки охотника” - это книга о народе, его социологическое описание в характерных типах и жизненных ситуациях. Это портреты, точные фотографически, или “дагерротипно”, как тогда говорили. Но точности этой добивается в прозе великий художник и уходит при этом очень далеко от “физиологических” очерков тогдашней натуральной школы и от сентиментальных деревенских рассказов своей учительницы Жорж Санд. И вся поэзия и музыка тургеневской лирической прозы связана с русским крестьянством, представленным здесь в личностях очень разных, но одинаково самобытных и привлекательных. Каждое лицо здесь появляется продуманно и для читателя становится новым открытием, ведущим его к вполне определённым выводам и обобщениям.

Книгу открывает знаменитый рассказ “Хорь и Калиныч”. Чем же он всех читателей потряс при первом своём появлении в журнале? Это портреты двух друзей: эпически спокойного, уверенного в себе крепкого хозяина и хитрого торговца, главы большой семьи Хоря и весёлого, кроткого мечтателя Калиныча. Это очень разные живые люди, умеющие мыслить и чувствовать. Самая дружба их трогательна, вплоть до букетика цветов, подаренных Калинычем Хорю. Потрясло всех тогда то, что крепостные в изображении Тургенева - такие же люди, как все. Особенно удивило то, что писатель сравнил Хоря с великим эпическим поэтом, основательным мудрецом Гёте, а Калиныча - с другим великим немецким поэтом, но мечтательным порывистым лириком - Шиллером. Поэтом и философом изображён и Божий странник Касьян с Красивой Мечи, знающий народные предания и легенды, вспоминающий о вещей птице Гамаюн (которую, кстати, наши штатные мудрецы почему-то не поместили в “элитную” энциклопедию “Мифы народов мира”), умеющий лечить травами и тонко чувствующий поэзию природы и ценность неповторимой жизни любого живого существа.

Именно жизнь простого крепостного люда проникнута подлинной поэзией, будь то мечтательно-лирическая натура обо всех болеющего душой деревенского чудака (таких людей в народе называли юродивыми) и святого Касьяна с Красивой Мечи или из древнерусского жития вышедшая, олицетворяющая спокойное народное долготерпение, грешная и святая Лукерья из “Живых мощей”. Поэзия есть и в самой смерти человека из народа, умирающего просто и достойно (эту тему продолжил потом Лев Толстой в рассказе “Три смерти”). В “Певцах” проникновенно говорится о Якове Турке и его замечательном даре песнопения: “Русская, правдивая, горячая душа звучала и дышала в нём и так и хватала вас за сердце, хватала прямо за его русские струны”. О дворянах и чиновниках, населяющих “Записки охотника”, этого не скажешь, хотя и не всех их автор обличает и разоблачает, не это ему нужно.

“Бежин луг” - гениальное стихотворение в прозе, воспевшее мечтающих о тайнах жизни крестьянских мальчиков. Крестьяне живут и умирают в единстве с великой прекрасной природой, которая делает русскую песню бескрайней и вольной, как степь и небо.

Однако ещё Пушкин заметил, что русские песни часто полны неизъяснимой грусти, а друг Тургенева Некрасов назвал народное пение стоном. У лирика Гоголя печаль выражена тоже в песне: “Будто бы вдруг среди вихря веселья и закружившейся толпы запел кто-нибудь песню об угнетённом народе”. И в “Записках охотника” звучит унылая песня даровитых рабов. Стоящий на коленях народ не может остаться на высоте поэзии и правды, на вершинных нотах и захватывающем восторге своей вольной, красивой песни. “Певцы” завершаются падением, безобразной сценой тяжёлого русского пьянства, где несвободные люди тут же забыли красоту и поэзию, ожившую в выразительном голосе Якова Турка.

Кабак становится русским клубом, местом встречи и душевного отдыха заблудших и изверившихся, “заброшенных людей”, здесь царят тяжёлое недоброжелательство, ложь, зависть, злоба, обман, предательство, драка, воровство. Получается, что прав юродивый Касьян: чувства справедливости в русском человеке нет. Да, могучий одинокий Бирюк переступает через свою озлобленность и вражду со всем миром и людьми и по-христиански отпускает крестьянина, но он прощает вора и пьяницу, не умеющего и не желающего работать. А тот потом “отблагодарит” сурового лесника: либо убьёт его, либо дом подожжёт или собаку отравит. Обыкновенная история…

Д олготерпение народное переходит в пассивность, бездеятельность, чревато страшным повседневным развалом, рукавоспустием. Всей русской “общественности” с её либеральными иллюзиями и дежурными фразами о демократии и правах человека Тургенев ответил в откровенном письме к убежавшему от этого народа в Лондон старому другу Герцену: “Изо всех европейских народов именно русский менее всех других нуждается в свободе”. Какой уж там “Колокол”… “Народ наш приходится больше жалеть, чем любить. В целом мире на всём пространстве истории трудно указать другой пример, где бы было больше расстояние между простым народом и культурными классами”, - грустно заметил Гончаров. Но объяснение уже есть в художественной мысли тургеневской книги о народе, где до Гончарова показана русская обломовщина во всех классах и сословиях и содержится весомый ответ на будущую статью самоуверенного юноши Добролюбова.

Провидческие мысли “Записок охотника” обобщены потом в трагическом рассказе “Муму”, где бессловесность и покорность могучего, талантливого и симпатичного народа вполне стоят мелочной и простодушной деспотии старой гадкой барыни. Жалко всех: собачку, Герасима, барыню. И сразу вспоминается “Шинель”. Русский литератор и французский граф Е.А. Салиас говорил о прозе Гоголя: “Там есть грязное, но оно плачет”. Пронзительным “гоголевским” чувством жалости к заблудшему, несчастному человеку пронизаны “Записки охотника”.

И не стоит во всем винить крепостное право, царя (кстати, освободителя - на свою же голову) и злых помещиков, русские люди сами виноваты в своём нравственном падении. Они не любят и не хотят работать, вечно ждут подачек, помощи от тех же помещиков, властей, церкви, богатых людей, иностранцев. Поэты природы и охоты оказываются простодушными и хитрыми пьяницами, ворами и профессиональными бездельниками, спокойно сидящими на шее работящих сердобольных русских баб вроде той же мельничихи. Потеряно чувство стыда. Крепостное рабство развратило великий народ, лень, страх и ложь разъели его могучую душу. Его угнетатели выходят из его же среды (см. рассказы “Бурмистр” и “Контора”). Вспоминаются жестокие в своей реальной правде слова другого помещика и писателя Константина Леонтьева из письма В.В. Розанову: “О “пороках русских” напишу я вам в другой раз… Коротко и ясно замечу только, что пороки эти очень большие и требуют большей, чем у других народов, власти церковной и политической. То есть наибольшей меры легализованного внешнего насилия и внутреннего действия страха согрешить”. Понятно, что такой народ будет восставать против власти, помещиков и церкви.

Все эти расхваленные нанятыми историками народные восстания из школьных учебников - дикие и кровавые вспышки ярости и слепой мести рабов, которым ничего не стоит в пьяном разгуле и злобе утопить в реке персидскую княжну, любимую собаку или старика барина с маленьким внуком, повесить поближе к звёздам учёного астронома или разорвать на части врачей во время холерного бунта. И это песня народной души, но в ней - поднимающийся из её глубин мрак, тяжёлая злоба, кровавая пелена обиды и мести, слепая жажда хоть немного пожить по своей вольной воле. Вспомните одновременно с “Записками охотника” созданных “Колодников” А.К. Толстого, ведь это замечательное стихотворение графа и царедворца давно стало народной песней. Оно составляет многое объясняющую в нашем народе и его тяжёлой, мрачной истории дилогию с тургеневскими “Певцами”:

И вот повели, затянули,
Поют, заливаясь, они
Про Волги широкой раздолье,
Про даром минувшие дни.

Поют про свободные степи,
Про дикую волю поют,
День меркнет всё боле, - а цепи
Дорогу метут да метут...

О “дикой воле” мечтают и тургеневские певцы, которые тоже в цепях, пусть и незримых. Самое страшное, что беспощадный русский бунт - именно бессмысленный, по точному слову Пушкина, ибо ничего не меняет в народной судьбе: люди, отведя наболевшую душу и пролив реки крови, остаются крепостными рабами в тоталитарном государстве, идут на плаху за “хорошего царя” (а таковых в России никогда не было и не будет) и потому лишь меняют хозяев-угнетателей, служат им за чёрствый кусок хлеба и дырявую крышу над головой, и не помышляя о личной свободе, самоуважении и достойном труде и справедливой плате за этот труд. И обо всём этом с тревогой думал лиричный автор “Записок охотника”.

Рассказ “Стучит!” - это повесть о русском преступлении, на которое так легко шли крестьяне. Здесь уже намечены темы прозы Достоевского и Лескова. А в так и не дописанном рассказе “Землеед” Тургенев повествует и о русском бунте: отчаявшиеся крестьяне убили жестокого помещика, заставив его съесть семь фунтов чёрной земли, которую он у них незаконно отнял. Поэма о народе и русской природе переходит в скорбь и гнев зрячей сатиры, писатель и об этих людях умеет сказать реальную правду. Ведь говорил же он славянофилу Константину Аксакову (сатирически изображённому, кстати, в рассказе “Однодворец Овсянников”) по поводу “Записок охотника”: “Я вижу трагическую судьбу племени, великую общественную драму там, где Вы находите успокоение и прибежище эпоса”.

Столь же страшный развал, упадок, ограниченность, духовное и материальное оскудение видны в изображениях дворян и чиновников. Да, в таких фигурах, каковы помещики Пеночкин, Стегунов и Зверков, крепостники разоблачены, показаны жестокими ничтожествами. Но и другие дворяне не лучше. Их портреты писаны сатирическим пером, и здесь, особенно в незавершённом рассказе “Русский немец и реформатор”, Тургенев продолжает “Мёртвые души” Гоголя и предвосхищает разоблачительную прозу М.Е. Салтыкова-Щедрина, его “Историю одного города”.

Но на этом писатель не останавливается: не случайно органичной частью “Записок охотника” является рассказ “Гамлет Щигровского уезда”, язвительная и правдивая сатира на нарождающуюся русскую интеллигенцию, достойное введение к социальному роману “Рудин”. Рассказ “Конец Чертопханова” написан много позднее, и это уже прозорливое предсказание трагического конца русского дворянства, с прискорбным простодушием и сословной спесью пробавлявшегося балами, красивыми “романами”, псовой охотой, лошадьми да цыганами и в решающий момент истории не сумевшего защитить себя, своих детей и великолепные дворцы и имения, беспомощного царя, богатейшую, могучую империю, великую культуру. И для исторического контраста и сравнения в книге Тургенева повествуется о роскошной жизни старого барства екатерининских времен (“Малиновая вода”), о таких могучих, цельных личностях, как граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский (“Однодворец Овсянников”). Всё ушло, измельчали и обнищали дворяне, само их затянувшееся крепостничество и барское самодурство - недальновидное, мелочное, неумное, угнетающее придирчивой, недалёкой жестокостью, и недаром Хорь и бурмистр смеются над своими разоряющимися помещиками. Вдруг становится ясно, что всё это долго не продлится и очень плохо кончится, и такая пророческая мысль особенно потрясла дворян, прочитавших правдивую книгу об их крепостных рабах.

“Записки охотника” Тургенева - книга непростая, её надобно уметь читать правильно и без купюр, всю насквозь, пользуясь реальным комментарием и безотказным словарем В.Даля. Здесь нет ничего лишнего или неудачного, всё служит авторскому замыслу, главной цели. И нужно знать русскую историю, язык и предания, высокохудожественной страницей которых это многосложное сочинение является.

Но всё сказанное вовсе не отменяет того очевидного обстоятельства, что тургеневская книга полна поэзии и правды русской природы и народной жизни. Всё здесь объёмно, зримо, полно красками, звуками, запахами. Французский писатель Альфонс Доде оценил богатство лирической прозы своего русского друга: “У большинства писателей есть только глаз, и он ограничивается тем, что живописует. Тургенев наделён и обонянием и слухом. Двери между его чувствами открыты. Он воспринимает деревенские запахи, глубину неба, журчание вод и без предвзятости сторонника того или иного литературного направления отдаётся многообразной музыке своих ощущений”.

А втор этой великой книги о русском народе лучше нас понимал её социальный смысл и звучание, её историческое значение: “Бывают эпохи, где литература не может быть только художеством - а есть интересы высшие поэтических интересов”. И всё же его “Записки охотника” и поныне остаются одной из самых светлых, поэтичных, художественных книг русской литературы. И произошло это потому, что героем книги стал не только русский народ, но и русский язык, о котором автор “Записок охотника” сказал пророчески:

“Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины - ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! - Не будь тебя - как не впасть в отчаяние, при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!”