Османская империя 15 17 век. Османская империя. Начало национального возрождения балканских народов

1. Общественный строй Османской империи в 17-18вв.

2. Этапы реформ в империи. Танзимат

3. «Восточный вопрос» в политике европейских держав

4. Младотурецкая революция

Турецкий народ один из самых молодых в истории человечества. Как нечто самостоятельное и отдельное от других племён он сложился приблизительно к 13в. Общими предками турок и туркмен были обузы. Это племена, живущие к востоку от Каспийского моря. В 11в. часть обузов отправилась походом на запад, которые остались – нынешние туркмены. В конце 11в. эта часть осела на полуострове Малой Азии. Она напоминала им их Родину, только она имела более благоприятный климат: множество пастбищ для их кочевого образа жизни. Там возникла первая турецкая государственность. Для этого им пришлось потеснить греков и армян, частично арабов. Государственность эта оказалось очень шаткой и в 13в. его разгромили монголы в ходе своего нашествия. Эту бывшую государственность именуют государственностью турок-сельджуков. Сельджуки – название правящей у них династии, с которой покончили монголы.
До 14в. у турок не было государственность. Начинает возвышаться династия Османов, которая правила до 20в. Государство ими созданное называться стало турки-османы.

Особенности турецкой государственности. Это «единственно подлинно военная держава средневековья». Весь строй жизни был пронизан милитаризмом. «Наше государство саблей создано, саблей только может быть поддержано».

Турки создали единственный в мире военный контингент, до которого до этого времени никто больше не додумался – янычары. Они брали из 7ми покорённых народов мальчиков лет 7, обращали в ислам, делали из них гвардию султана: свирепых и жестоких воинов, которым запрещалось вступать в брак, занимались только военными делами. Зато они могли изгаляться не только над покорёнными народами, но и над турками, которые не уважали султана. Были случаи, когда убивали даже собственных отцов.

Турки были мусульманами и всё время ими оставались. Возвышение династии Османов было связано с особой ревностью в делах веры. Турки привлекали к себе гази – борцов за веру.
Подъём мощи династии Османов был связан не только с религиозными веяниями. Эти гази надеялись нажиться на походах, которые совершали османы против христиан. В 1389г. османы разгромили сербов на Косовом поле. Это день национальной скорби у сербов. За 9 лет до этого Русь разгромила орду на Куликовом поле.
1453г. когда турки взяли Константинополь. Турки перекрыли все пути на восток. Они создали огромную империю. Османская империя внушала страх и ужас по всей Европе. В 16в. они были уже недалеко от Вены, т.е. владения растянулись до Центральной Европы.

Общественный строй Османской империи. Общественное устройство держалось не только на страхе перед турецкой саблей. У них были те же сословия, что и др. государств. Это -

Люди меча, т.е. военные;

Люди пера – чиновники;

Земледельцы;

Люди базара – торговцы и ремесленники;

Не мусульмане, стояли особнячком – их называли «стадо».

Эти сословия были у всех мусульманских стран. Но у турок военное сословие было особенно сильным. Янычары составляли только часть этого сословия и не самую большую. Основную часть составляли сипахи (конники). У них были свои земли, они имели несколько лошадей, прислугу. Фактически, это был небольшой отряд, с одним сипахом ходило 10-15 человек. Именно сипахи получали за участие в походах не только часть добычи, но и право собирать налоги с земельных пожалований. В Европе средневековой лен давали как всю территорию, с замком, дорогами. А у турок – лен не был их владением, они собирали только с них подати. После сипах и янычар все остальные стояли намного ниже. Так было в 16 и, отчасти, в 17вв.

Положение начало меняться, причём в худшую сторону.

В 18в. Османская империя переживает кризис, а в 19в. встаёт вопрос о её дальнейшем существовании – «Восточный вопрос», кому достанется оттоманское наследство. На европейском языке не османы, а оттоманы.

Откуда взялся кризис? При всей мощи Османского государства в нём, изначально, были и дефекты и пороки, которые его разъедали.

Султан. Его турки звали падишах. Каждый из них пытался обеспечить себе неограниченную власть, используя даже самые крайние меры. Стиль правления был резкий и грубый.

Второй социальный порок, ещё более страшный – коррупция. Она у них распространилась не мгновенно. Она была во многих обществах. Она была практически легализована. Они ввели бухгалтерию и брали с неё подати. Эта система разъела даже янычарский корпус. Они уже не интересовались военной службой, дальними походами. Они хотели вымогать подарки от султанов и от всех остальных. Среди них появилось много людей, которые вообще не имели дело к военной службе, просто напросто купили себе диплом янычар. Когда султан не устраивал янычар, с ним могло произойти всё что угодно. Султан Селин 3 в начале 19в. был сначала свергнут, затем убит янычарами.

Третий порок – межрелигиозная и межэтническая рознь. Турки-мусульмане угнетали христиан и др. не мусульман. (Положение иудеев было нормальным, т.к. они имели торговые дома, которые нужны были туркам). Христиане из их подданных были славяне (болгары, сербы, армяне) и греки. За эти притеснения христиане люто ненавидели турок. Постоянно были восстания, волнения. Много греков жило в Италии, в России. Турок ненавидели и мусульмане, которые не были турками, часто воевали с ними. В суде выигрывали всегда турки. Арабы и курды, которые были мусульманами, часто воевали с турками. Эта рознь и ненависть взаимная постоянно ослабляла империю. В 19в. некоторые стали освобождаться от турецкого ига, уже не подчинялись султану (греческое восстание 1821г., греки стали независимы). Египет отделился. Османская империя клонилась к упадку, казалось, спасти её ничто не может.

2. В 18в. правящей верхушки Турции стало ясно, что необходимы перемены, поскольку государство слабело, разрасталась коррупция и турки даже начали терпеть военные поражения от своих соседей.

Султан Селим 3 в конце 18в. приступил к этим реформам. Они были не очень широкими и нацелены на укрепление армии. Строились новые военные мануфактуры. Укреплялся флот. Те, кто не нёс военной службы, лишали права получать тимары (земельные участки, с которых собирали подать), но реформы вызвали очень много недовольства, в турецкой армии, особенно в среде янычар. Они свергли султана, затем убили его. Султан был ещё и халифом, т.е. имел титул мусульманской общины.

Приемники султана понимали, что нужно обязательно янычар поставить на место, иначе ничего нельзя будет сделать.

Султан Махмуд 2 очень основательно подготовился к борьбе с янычарами, в 1826г. он сумел расправиться с ними. К этому времени султан подтянул специально подготовленные части в столице и скрытно расположил их в окрестностях. А затем его приближённые спровоцировали бунт янычар. Разозлённые янычары бросились в центр Стамбула к дворцу султана, но там были заранее замаскированные пушки, которые выдвинули против мятежников и начали их расстреливать. Бунт походит внешне на восстание декабристов. Кого не успели расстрелять, их тут же убивали, вешали, с ними расправлялись беспощадно, янычарский корпус практически полностью был уничтожен. Так начались реформы султана Махмуда 2.

Лишь через 13 лет, в 1839г. реформы были продолжены. Они тянулись до начала 70х годов. Эти реформы и получили название Танзимат («преобразования»). Эти реформы до сих пор не имеют однозначной оценки. Раньше считалось, что они были неудачными и не состоятельными. В последнее время эти реформы оцениваются выше, особенно у востоковедов.

Султан заявил о том, что он гарантирует имущество всех подданных империи, не только турок, не только мусульман. Это была декларация. Не всегда это выполнялось. Но это было уже ответственное заявление, был шаг к признанию прав угнетённых народов Османской империи. Был установлен справедливый призыв на военную службу, ограниченной 5ю годами. Были сняты с постов те, кто плохо справлялся со своей службой. Развивалось светское образование. Изучались технические дисциплины, появился даже университет. Были сняты некоторые ограничения на торговую и предпринимательскую деятельность: отменена цеховая регламентация ремесленников. Приглашение иностранных специалистов: военных советников, инженеров и врачей. Результаты этой политики оцениваются по-разному. Кризисные явления удалось ослабить. Улучшилось положение не мусульман, но не всех, а только наиболее зажиточных – торговая греческая буржуазия. Но реформы не могли коренным образом изменить всё положение. Реформы – это здание, которое воздвигается на совершенно расшатанном фундаменте.

3. К началу 19в. военная и политическая мощь Османской империи очень ослабела. В своём развитии она заметно отстала от своих европейских соседей, и это сказывалось. Российский император Николай 1 сравнил Османскую империю с больным человеком. Если империя распадётся, вставал вопрос кому достанется оттоманское наследство. В этом и была суть восточного вопроса. Великие державы не были заинтересованы в быстром распаде империи, потому что это могло создать трудности с освобождёнными народами, которые могли поднять бунты. Поэтому они задерживали процесс распада Османской империи, слабая империя была вполне удобна, чем 10 независимых государств. Были различия между Россией и всеми остальными государствами в подходе к «Восточному вопросу». Как заметил один из австрийских императоров: «Я бы хотел видеть в Константинополе уж лучшие янычарские тюрбаны, чем казацкие папахи». Иначе говоря, западные державы опасались чрезмерного усиления России в этом вопросе. Хотели использовать Османскую империю как противовес Российской мощи. Всё это ярко проявилось во время крымской войны. Началась она как война между Российской и Османской империями. Затем в неё ввязались Великобритания и Франция. Эти страны использовали поддержку в своих интересах. Всё больше они внедрялись в турецкую экономику, участвовали во внутренних делах османов. Франция использовала ещё с 18в. режим капитуляции. Эти односторонние уступки, которые предоставляли султаны западным участникам на турецком рынке. Западные империи создали в 1881г. Управление оттоманского государственного долга. Это управление было создано под предлогом неплатёжеспособности султанского правительства, т.к. оно плохо возвращало долги. Управление стало действовать на самой турецкой территории, используя внутренние турецкие налоги.

4. В 1876г. султаном в империи стал Абдул-Хамид 2. Его правление продолжалось более 30 лет.

В начале своего правления он даровал своим подданным первую в истории конституцию. Он предпринял такой ход, чтобы произвести впечатление на своих союзников, что Турция тоже входит в число правовых европейских государств. Но реальная политика султана входила всё в большее противоречие с декларациями конституции. Сами подданные называли эту политику «зулюм» («гнёт»). Это был режим слежки, доносительства и запугивания. Султан даже учредил своего рода доносчиков, которые отправляли свои отчёты на имя султана. Эти отчёты назывались «джурнали». В турецком обществе происходило всё большая тюркизация и исламизация. В это время турки переселялись с окраины империи в её центр, на полуостров Малая Азия, т.к. Турция теряла на окраинах свои позиции. За вторую половину 19в. до 5 млн. человек переселились. Греки, армяне, частично славяне наоборот покидали центральные районы империи, их было где-то около млн. Они ехали в Россию, Европу и Северную Америку.

Новое явление – пантюркизма. Эта идея объединения всех тюркских народов под властью турецкого султана. В 1910г. они стали издавать свой журнал. Идеологом течения был Зия Гёк Альг. Они выступали за единение тех народов, которые жили на территории Российской империи: татар, башкир, казахов и др. Это течение не могло быть одобрено исламской традицией, т.к. она ставила этническую солидарность выше религиозной.

В условиях правления султана Хамида появляются противоборствующие ему течения – младотурок. Они были организацией либеральной и прозападной. Говорят о порядке и прогрессе. В условиях политического гнёта, младотурки вынуждены были существовать нелегально. Поэтому для своей деятельности младотурки использовали масонские ложа. Через своих братьев на западе они получали материальную помощь. Они были связаны с итальянскими ложами. Вступив в эти ложа, с точки зрения ислама, они совершали страшный грех. Младотуркам способствовало ещё и то, что Абдул-Хамид наплодил себе множество врагов, даже за пределами самой Турции. Европейские державы опасались усиления Турции, что султан станет совсем самостоятельным. Хамид в начале 20в. сблизился с Германией. Хамид поссорился и с евреями.

К концу 19в. – сионистское движение за возвращение евреев в Палестину и создание там еврейского государства. Их лидер Теодор Герцль дважды обращались к султану с просьбой разрешить возвращение евреев в Палестину. Султан на деле ввёл для евреев «красные паспорта», которые затрудняли их передвижение по стране.

НАРАСТАНИЕ ВНУТРЕННИХ ПРОТИВОРЕЧИЙ В ИМПЕРИИ

К началу XVII в. Османская империя объединила в своих пределах огромные территории Ближнего Востока, Северной Африки и Юго-Восточной Европы. Она вовлекла в единый государственный организм области и людские сообщества, разнящиеся между собой в экономическом, политическом, этническом и культурно-религиозном отношениях, имеющие разный опыт собственного государственного строительства.

При этом завоеватели не пытались проводить в подчиняемых землях каких-либо глубинных социальных преобразований. В первые века существования империи этот принцип облегчал завоеванным народам их вхождение в новое государство, но постепенно противоречия нарастали. Первой свою оторванность от имперской государственной структуры почувствовала Анатолия, где компактно проживало турецкое население. На грани XVI–XVII вв. в Анатолии произошла серия так называемых восстаний «джеляли» (см. ниже), связанных со сбоями в функционировании тимарной системы, которая кормила воинов кавалерийского ополчения (сипахи), поддерживала земледельческое хозяйство в районах своего распространения и выступала как местная территориальная администрация. Кризис тимарной системы был порожден несколькими причинами.

Государство, заботясь о поступлении в казну тех налогов, которые оно продолжало собирать с райятов, проживающих во владениях сипахи, строго фиксировало доходы, которые шли самому сипахи-тимариоту, т. е. выступало как бы защитником крестьян-райятов. Но уже в законах Мехмеда II содержалось положение: если сипахи «занял землю райата, то пусть платит… подати, [установленные] в этой области». Следовательно, у сипахи появилась легальная возможность присвоения крестьянских земель, что порой и происходило. В XVII в. этот процесс усиливается. За счет обезземеливания крестьянства создаются новые хозяйства, так называемые чифтлики. Юридический статус земли не меняли, но государственный контроль за сохранением «реайи» (ранее считавшейся «казной падишаха») утрачивался.

Проблема усугублялась тем, что в XVI в., как фиксируют источники, в стране произошел «демографический взрыв». Подсчитано, что население Анатолии возросло более, чем на 50 % (в Румелии рост был еще более значительным). В этих условиях ни райатское сообщество, ни издольщина не могли вместить столь бурно увеличивавшееся сельское население. В стране появилось значительное количество чифтбозанов, как называли крестьян, вынужденных уйти с земли. Они не находили себе применения в экономической жизни ни в городе, ни в деревне. Единственными возможностями как-то устроиться в жизни для них было вступление в войска крупных пашей, которые стали набирать собственные армии-свиты, либо поступить в текке (приюты дервишей) или медресе в качестве софта (ученика-послушника). Число софта в XVII в. значительно превышало потребность в них, и полунищие студенты религиозных учреждений становились одним из неспокойных элементов османского общества.

Мечеть Султанахмет (Голубая мечеть). 1609–1616 гг. Стамбул

К началу XVII в. до Османской империи докатилась так называемая «революция цен», ранее прошедшая по Западной Европе в связи с поступлением туда значительного количества золота и серебра из Нового Света. Изменение масштаба цен затронуло и положение сипахи, доходы которых были четко определены их «бератом» (жалованной грамотой) в точно фиксированной денежной сумме. Тимары рядовых сипахи переставали давать необходимое им для жизни и службы обеспечение.

Уже в XVI в., как отмечают турецкие исследователи, площади обрабатываемых земель достигли в Османской империи пределов, допускаемых технологией той эпохи. Власти, однако, продолжали раздавать тимары и увеличивали число воинов, обязанных службой за доходы с этих тимаров. Переписи сипахийского ополчения фиксировали, что среди тимариотов шла поляризация. Большинство из них получали минимальные доходы, дающие им возможность лично участвовать в военных действиях в качестве кавалеристов. Вооруженных за свой счет всадников (которых ранее положено было выводить с каждых 5 тысяч акче дохода) теперь могли содержать лишь санджакбеи. За некоторыми из них, по переписям начала XVII в., числился доход, почти равный доходу всех сипахи санджака. Постепенно исчезало среднее звено тимариотов, а рядовые сипахи превращались в некое подобие полунищих европейских рыцарей.

И, наконец, главное. Падала значимость сипахийского воинства. Кавалерия могла вести военные действия лишь в теплое время года. Зимой ее распускали. Пути, по которым собиралась армия, скорость движения, сроки сборов были твердо определены. На преодоление пути от Стамбула до австро-венгерских земель, где шла война в XVII в., армии требовалось не менее 100 дней. Следовательно, в своих завоевательных действиях османская армия действовала на пределах оперативных возможностей. Появление ручного огнестрельного оружия (мушкетов) повысило значение пехоты по сравнению с кавалерией.

ВОССТАНИЯ «ДЖЕЛЯЛИ». ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ СУДЕБ ИМПЕРИИ

К рубежу XVI–XVII вв. в Анатолии скопилось много лиц, потерявших или теряющих свой былой социальный статус. К ним относились выталкиваемые из аграрной сферы райяты, софта, не получившие места в судебно-религиозной структуре, мелкие тимариоты, неспособные обеспечить себе необходимую экипировку для участия в сипахийском ополчении, потомки воинов анатолийских бейликов, крестьянских и племенных ополчений первых лет завоеваний, не заслужившие тимаров, но считавшие себя принадлежащими к военному сообществу (аскеры). Наличие этих лиц дестабилизировало обстановку в регионе. Толчок к увеличению дестабилизации дала новая война с Габсбургами, начавшаяся в 1593 г.

Уходя в поход и уводя с собой своих тимариотов, управители эялетов назначали вместо себя каймакамов (заместителей), которые должны были выполнять административные функции во время их отсутствия. В распоряжении каймакамов оставалась часть войск бейлербея, теперь, как правило, наемных. Наемные отряды содержались за счет того, что им разрешали собирать в свою пользу дополнительные (не зарегистрированные государством) подати с населения санджаков и эялетов, подвластных их нанимателям. Кадии сообщали в Стамбул о многочисленных жалобах населения на грабежи, учиняемые этими наемниками. Если бей лишался своей должности (в случае смуты, отставки, перемещения), эти воины превращались в настоящих разбойников, выступавших под разным названием - левенды, секбаны, дели, сарыджа и др. В результате управление Анатолией полностью разладилось. Нередко происходили столкновения бейлербеев и санджакбеев, возвращавшихся с театра военных действий, со своими же каймакамами. Побеждали те, кто имел больше личных войск, поэтому и назначение на местные административные должности стало уходить из рук центральных властей. В этих условиях анатолийские тимариоты неохотно покидали свои владения и шли на войну в далекую Европу.

В 1596 г. после битвы под Керезтешем (Венгрия) в османской армии была проведена очередная проверка наличного состава тимариотской кавалерии. Было выявлено отсутствие многих тимариотов. За невыполнение военных обязанностей у 30 тысяч тимариотов было предписано изъять тимары, а их самих казнить. Некоторых дезертиров действительно казнили. Основная же масса бывших тимариотов устремилась в Анатолию, где влилась в действовавшие там и ранее секбано-левендские подразделения, пополнив их численно и придав им явно антиправительственный настрой.

В самом конце XVI - начале XVII в. напряжение в Анатолийском регионе достигло своего предела и вылилось в конце концов в многочисленные по-военному организованные восстания, получившие название джеляли (по имени шейха Джеляля, возглавлявшего одно из антиосманских выступлений в Анатолии в начале XVI в.). Восставшие опустошали деревни и мелкие города, выжгли ряд кварталов прежней столицы османов Бурсы, взяли крепости Урфу и Токкат, разгромили окрестности таких городов, как Конья, Амасья, Кайсери. На стороне восставших действовали в разное время многие бейлербеи, санджакбеи, коменданты крепостей, а также сыновья крымского хана, проживавшие в качестве заложников в Анатолии. В сочувствии восставшим обвинялся шейх уль-ислам Санулла. Наиболее крупные восстания возглавляли Кара-Языджи и Дели Хасан (1599–1603), а также Календер-оглу (1592–1608), которые заявляли о том, что стремятся вырвать Анатолию из-под власти османской династии.

Поскольку основная армия империи была в это время занята войной в Европе, против восставших посылались отдельные военачальники с наемными войсками, т. е. с такими же выбившимися из прежней социальной среды воинами, как и восставшие, которых они должны были усмирить. Нередки были случаи, когда паши, посланные правительством для подавления восстаний, но оказавшиеся не в состоянии выполнить возложенное на них поручение, опасаясь гнева султана, переходили на сторону джеляли и даже становились их руководителями. Правительство же, желая привлечь на свою сторону наиболее популярных руководителей восстаний, предлагало им порой высокие административные должности, например бейлербеев и санджакбеев, правда, в Румелии, а не в Анатолии, где они действовали как джеляли. И такие предложения принимались. Справиться с восстаниями правительство смогло лишь после спешно заключенного мира с Австрией (1606 г.) и использования освободившейся армии для подавления движения. Однако отдельные выступления джеляли продолжались в течение всей первой половины XVII в.

Восстания пагубно сказались на судьбах многих групп населения, но особенно крестьянства. В Анатолии фактически все воевали против всех. С 1603 г. начинается так называемое «великое бегство» (бююк качгунлук) крестьянства, вынужденного из-за опустошений, вызванных военными действиями, покидать свои дома и деревни. Часть крестьян присоединялась к войскам джеляли, другие нанимались в правительственные войска, но подавляющее большинство пыталось бежать в более спокойные районы империи. Переписи второго десятилетия XVII в. фиксируют, например, увеличение на Балканах числа людей, прибывших из Анатолии и платящих джизье, т. е. немусульман. Туда бежало прежде всего христианское население Анатолии, а потому коренным образом менялась этническая и конфессиональная картина этой части империи. В результате «великого бегства» многие районы Анатолии лишались крестьянского населения, стал сокращаться ареал земледельческой культуры. Начинало преобладать скотоводство. Период джеляли, следовательно, затронул не только социальную и демографическую сферы, но и хозяйственную основу жизни Анатолии.

После подавления восстаний правительство формально восстановило в Анатолии тимарную систему и сипахийское ополчение, но не устранило те язвы, которые разъедали эти институты изнутри. Продолжало расти число чифтликов на землях крупных тимаровладельцев. Основная же масса тимариотов оставалась хотя и многочисленной (в XVII в. империя могла собрать до 200 тысяч сипахи-кавалеристов), но материально хуже обеспеченной и жаждущей новых земель.

ВОЗРАСТАНИЕ РОЛИ КАПЫКУЛУ В ВОЕННОЙ И УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ СТРУКТУРЕ ИМПЕРИИ

В османской армии сипахийская кавалерия перестает быть главной ударной силой. Возрастает роль капыкулу («рабов [августейшего] порога»), выходцев из девширме, рабов с Кавказа, профессиональных воинов, состоящих на жалованье у султана. Среди капыкулу наиболее известно пехотное войско - янычары, но были и другие подразделения, как пехотные, так и кавалерийские, вспомогательные, а позднее и имевшие особое техническое оснащение (например, пушкари и т. п.). Кроме денежного жалованья, они получали от казны пропитание, экипировку, вооружение. Только на их жалованье уходило более половины всех доходов государства (данные бюджета 1660/61 финансового года). Не случайно выходец из сипахийской среды Кочибей в обращении к султану в 40-х годах XVII в. писал о засилье иноземных элементов во всех органах власти. Недовольство в османском обществе было вызвано не столько этническими, сколько социальными противоречиями, но выходцы из девширме (набора мальчиков из семей христианских подданных империи) были действительно не турками и не мусульманами по происхождению, что усугубляло конфликтность ситуации.

Верхушка капыкулу, занимая должности везиров и бейлербеев, членов султанского дивана и командиров войск, состоящих на жалованье, приобщалась к отличному от тимаров сипахи типу земельных пожалований - хассам и арпалыкам, которые не передавались по наследству, были связаны с определенной должностью, но имели более крупные размеры, чем все прочие султанские пожалования. В крупных владениях капыкулу и дворцовой знати появляются управители, сами же их владельцы продолжали жить и работать в столице или ином назначенном султаном месте, являясь лишь своего рода рентополучателями. Но они все больше претендовали на тот земельный фонд, который ранее кормил сипахи. Порою, правда, используя тот же термин «тимар», за капыкулу записывали и доходы с неаграрных или вообще неопределенных источников поступлений. Так, при размещении янычарских отрядов в провинциях их командирам был положен тимар, но представлял он собой не что иное, как отчисления от жалованья подчиненных им янычар. Следовательно, сохраняясь формально и включая в себя верхушку капыкулу, тимарная система перерождалась изнутри.

Основную массу сипахийской кавалерии стали составлять отряды бейлербеев, формируемые из их личных наемников. Они буквально грабили жителей подвластных им областей. Бейлербеи должны были платить наемникам и центральному правительству за свое назначение, поскольку такие должности фактически стали продавать с торгов. Попытки обуздать бейлербеев из центра нередко приводили к их восстаниям, порой создавались даже их коалиции, грозившие походом на Стамбул. Но это не были восстания управляемых ими территорий, а лишь военные мятежи, «бунты пашей», не имевших какой-либо поддержки среди местных жителей. Местное население в этих условиях пыталось самоорганизоваться снизу. Складывался новый местный административный слой, связанный с откупной системой (к услугам которой османское правительство все чаще начинало прибегать при сборе налогов в казну), наследственными вакфами, управлением султанских и иных хассов, городской верхушкой. Местная знать постепенно становилась местной администрацией, это были не грабители, а лица, связанные с производственной деятельностью населения. Источником их доходов служили рентные сборы с крестьянства либо доходы от ремесла и торговли. Эта новая знать получила название аяны. У них появлялись свои сторонники и в султанском окружении, также желавшем навести в стране порядок.

КРИЗИС ЦЕНТРАЛЬНОЙ ВЛАСТИ

В столице империи рубеж XVI–XVII вв. знаменуется кризисом власти. Его проявлением была частая смена должностных лиц, обострение традиционной борьбы верхушечных кланов, возрастание роли гарема. При султанах Мураде III (1574–1595) и Мехмеде III (1595–1603) большое влияние приобрели их матери (валиде), соответственно Нурбану-султан и Сафийе-султан, обе венецианки по происхождению.

Шел процесс обесценивания денег. Курс основной денежной единицы, акче, падал. К 1630 г. османская денежная система фактически развалилась. Даже внутри османского экономического пространства крупные платежи стали производиться в испанской валюте (реалах, пиастрах). Коррупция стала всеобщей. Даже султан Мурад III, как говорили, не гнушался брать взятки. Янычары, до этого отличавшиеся железной дисциплиной, начинают бунтовать (первый бунт произошел в 1589 г.), превращаются в подобие преторианской гвардии, сменяющей неугодных государственных мужей. В то же время они сближаются с торговцами и ремесленниками, так как в условиях сильной инфляции янычары оказались вынужденными искать дополнительные источники материального обеспечения.

В Алжире, Сирии, Ираке в 1596–1610 гг. царила атмосфера бунта и полного безначалия . В Йемене, аль-Хасе и других аравийских землях османская власть фактически пала. В Тунисе и Западном Триполи янычары при поддержке городской бедноты захватили власть. Там фактически возникли самостоятельные государства (в Тунисе в 1594 г., в Западном Триполи в 1603 г.) во главе с деями - выборными янычарскими правителями, лишь номинально подчиненными османским пашам. В Алжире аналогичный режим сложился в 1659–1671 гг. В Египте в 1587–1605 гг. произошло пять янычарских мятежей. В 1609 г. восставшие мамлюки попытались провозгласить независимое мамлюкское государство в Нижнем Египте. В Сирии и Ливане восставали друзские эмиры. Восстания в османских вассальных княжествах - Молдавии (1572–1574), Валахии (1594–1601), Трансильвании (1594) - вовлекали в пограничную борьбу соседнюю Польшу и Крымское ханство. Последнее незадолго перед этим впервые отказалось послать войска на иранский фронт. В войнах с Ираном 1577–1590, 1603–1618, 1623–1639 гг. османские власти были вынуждены думать о поддержании обоюдовыгодной торговли шелком, что заставляло их умерять свои претензии к соседнему государству. Лишь таможенные пошлины от торговли шелком давали султану ежегодно 300 тысяч золотых, пополнявших его личную казну. Дефицит же казначейства в 1608 г. составлял свыше 100 тысяч. В период войн до трех четвертей ткацких станков в Бурсе стояло из-за нехватки шелка, а Иран усиленно искал себе партнеров по торговле, вел переговоры с Испанией, итальянскими городами, Англией и Россией. По договорам с Ираном 1612 и 1618 гг. османы уступили завоеванные ими Тебриз и Восточное Закавказье, что было платой за возобновление торговли. В войне 1623–1639 гг., когда шах Аббас I сумел оккупировать Ирак, Закавказье и в течение пятнадцати лет удерживал Багдад, османы с трудом вернули эти свои территории (Ереван был взят в 1635–1636 гг.; Багдад в 1638 г.). Но граница по Каср-и Ширинскому договору 1639 г. фактически вернулась на рубеж 1555 г., соответствовавший интересам обоих государств и позволявший возобновить торговлю.

СЕВЕРНАЯ АФРИКА И АРАВИЙСКИЙ ПОЛУОСТРОВ: ОСЛАБЛЕНИЕ ВЛАСТИ ОСМАНОВ

Установленная османами система управления Египтом, в котором гражданский губернатор (паша) фактически не имел возможности контролировать османские же войска, привела к тому, что в XVII в. подчинение Египта Стамбулу становилось все более и более номинальным. Влияние мамлюков не было полностью уничтожено. Постепенно часть из них влилась в османские войска и администрацию, а также благодаря покупке прав на сбор податей и в новую систему землевладения. Серьезный финансовый кризис, с которым столкнулась империя в конце XVI в., привел к целому ряду уже упоминавшихся восстаний. Все чаще и чаще соперничавшим друг с другом мамлюкским семьям удавалось смещать губернаторов с их поста. Обычно для этого писали жалобы в Стамбул, который удовлетворял просьбы подданных, видимо, понимая сложившуюся расстановку сил в Египте. Мамлюки даже выработали специальный ритуал смещения губернатора: к нему направляли посланца на осле, одетого в белый плащ и белую шапку. Он входил в зал для приемов в резиденции паши, загибал край ковра, на котором тот сидел, и по одной версии говорил «Паша! Ты смещен», а по другой - просто молча уходил.

С начала XVII столетия поменялась ситуация и на Аравийском полуострове. Местное население в Йемене проявляло недовольство османским правлением. Это было вызвано как тяжелыми налогами и присутствием в Йемене войск завоевателей, так и религиозными причинами: большинство местных жителей принадлежали к шиитам. Это предопределило лозунги борьбы против османов - был вновь провозглашен имамат (существовавший до турецкого завоевания). Первого имама - аль Мансура аль Кассира (1559–1620) поддержали местные племена и жители крепости Хаджа, и он начал отвоевывать Йемен у империи. Его сыну и преемнику удалось окончательно вытеснить османов из страны в 1644 г.

Сменилась расстановка сил и в соседнем Омане, и в Персидском заливе. В 1622 г. Аббас I в союзе с англичанами получил контроль над выходом из залива, захватив у португальцев Ормуз. Португальцы сохраняли свои позиции в Маскате до конца 40-х годов XVII в., когда город был захвачен одним из арабских шейхов, сделавшим его столицей нового Оманского султаната. В 90-е годы самый известный из правителей султаната - Саиф бин Султан (1690–1707) начал экспансию в Восточную Африку. Его флот одержал ряд значительных побед над португальцами, англичанами и голландцами. Оманский султанат поставил под свой контроль побережье до Мозамбика и значительную часть торговли в Индийском океане.

В Марокко контролировавшее большую часть страны во второй половине XVI в. государство Саадидов распалось в начале XVII в. на две части с центрами в Фесе и Марракеше. Междоусобицами воспользовались европейцы (теперь уже не португальцы, а испанцы), захватившие часть портов, а также местные роды, создавшие независимые княжества на Юге и на Севере. В дальнейшей борьбе за власть победили Алауиты, в 60-е годы подчинившие часть Марокко. Второй султан династии, Мулай Исмаил (1672–1727), еще два десятилетия покорял остававшиеся независимыми или полунезависимыми земли. В 1687 г. Мулай Исмаил столкнулся с мятежом берберов, выступивших на стороне его противников и поддержанных османами. Поэтому он приказал создать армию из нескольких тысяч темнокожих жителей Судана, которых набирали в Тимбукту (Томбукту). Впоследствии их детей обучали сначала обращению с мулами и строительному делу (что пригодилось для крупномасштабных проектов Мулая в Мекнесе), а затем езде верхом и владению оружием. Чернокожим солдатам, положение которых было зависимым или полузависимым, в конце 90-х годов предоставили право покупать землю. По всей территории Марокко были построены крепости (касбы), которые должны были усилить контроль правителя над территорией. Мулай отвоевал часть городов у испанцев, безуспешно пытался захватить османские владения в Алжире и налаживал торговые контакты с голландцами, англичанами и французами. Последние стали к концу XVII в. играть ведущую роль в торговле Марокко.

В Европе после заключения мира 1606 г. с Австрией, Османская империя не имела каких-либо территориальных приращений, хотя именно там она надеялась утолить земельный голод сипахийских слоев общества. Центрально-европейские державы, занятые с 1618 г. Тридцатилетней войной, получили на это время некоторую передышку от османского натиска, хотя пограничная нестабильность в этом регионе сохранялась. Желая дать населению отдохнуть от произвола бейлербеев, османское правительство порой привлекало анатолийских, румелийских и иных пашей с подвластными им войсками для военных действий в Дунайских княжествах, Трансильвании, Причерноморье и даже к столкновениям с Польшей и Австрией, и это тогда, когда официально империя каких-либо войн в этом регионе не вела.

Небольшая часть султанского окружения понимала необходимость более или менее радикальных преобразований. Большинство же выступало за восстановление доброго старого порядка, сохранение и укрепление тех социально-экономических и политических институтов, которые сложились при Сулеймане I Кануни. Такие ностальгические представления о прошлом поддерживались тимариотами, многими янычарами, крестьянством и мусульманским духовенством.

Жертвой таких настроений пал первый реформатор османских порядков султан Осман II (1618–1622). В первую очередь он хотел избавиться от влияния капыкулу, женщин и слуг гарема, опирающихся на различные янычарские группировки. Он намеревался распустить янычар и другие военные подразделения капыкулу и создать новое войско. Оно должно было формироваться за счет привлечения в армию молодых людей из мусульманских районов Анатолии и Сирии, т. е. султан стремился тюркизировать армию и государственный аппарат, избавив их от засилья чужаков из капыкулу. С этим же было связано его намерение перенести столицу в турецкую Бурсу или Анкару. Султан планировал также реформу шейх уль-исламата и всего аппарата шариатской власти, хотел сам формировать иерархию улемов. В 1621 г. Осман II, под предлогом совершения хаджа, начал подготовку к отъезду из Стамбула. В ответ на это янычары, подстрекаемые духовенством, подняли восстание и на основании фетвы шейх уль-ислама низложили Османа II, а потом подвергли его зверской и унизительной казни.

После гибели Османа II в Стамбуле возобладали противоположные настроения - политика традиционализма, подразумевающая искоренение еретических «новшеств» и восстановление староосманских порядков. Между тем в стране продолжалась борьба различных группировок капыкулу и провинциальных пашей, неоднократно угрожавших походами на столицу (например, в период восстания Абаза-паши в 1622–1628 гг.). В Стамбуле бесчинствовали различные вооруженные банды, грабившие, а то и убивавшие наиболее зажиточных горожан.

Пришедший к власти в 1623 г. султан Мурад IV сумел навести относительный порядок. При нем командиры отдельных янычарских корпусов и лидеры различных группировок правящего класса подписали общий документ - декларацию о поддержке султана. При содействии янычар было организовано массовое побоище участников вооруженных банд. Мурад IV сделал довольно успешную попытку восстановления тимарной системы как финансово-экономической основы османской армии и администрации. Произошедший в это время страшный пожар Стамбула (выгорела почти четверть города) был объявлен знамением Аллаха, наказывающего за отступление от шариата. Строжайшим образом были запрещены спиртные напитки, кофе, табак, закрыты все кофейни и питейные заведения, считавшиеся рассадником вольномыслия. Более строго стали соблюдаться конфессиональные различия в одежде и головных уборах. Усилился внутренний шпионаж, доносительство, всевозможные слежки. Ходили легенды, что сам султан в простом платье тайно бродит по улицам, наблюдая за подданными, а затем строго карает их за всевозможные, даже мелкие нарушения. Успехи Мурада IV были, однако, недолговечны, и в народе сохранилась о нем недобрая память.

При следующем султане Ибрагиме I (1640–1648) и в первые годы царствования возведенного на трон в семилетием возрасте Мехмеда IV (1648–1687) обострились разброд в правящих кругах и борьба за власть. Продолжалась коррупция, продажа с торгов всех должностей в государстве. Усилилось влияние гарема на внутреннюю жизнь и даже внешние сношения империи. Валиде (мать султана) Кёсем-султан даже подозревалась в тайных связях с венецианцами во время начавшейся в это время (1645 г.) войны за Крит. Усилился процесс обесценивания денег, что вызвало в 1651 г. в Стамбуле одно из наиболее сильных городских восстаний. Подавление восстания, конфискации имущества у ряда придворных, жесткие наказания за взятки позволили несколько стабилизировать финансовое положение. Политический хаос все же продолжался. С 1651 по 1656 г. сменилось восемь великих везиров. И, наконец, после многочисленных консультаций в придворной среде должность великого везира при 15-летнем султане Мехмеде IV была отдана 70-летнему Кёпрюлю Мехмеду-паше. Это был властный человек, прошедший большую школу придворной и бейлербейской службы. Он потребовал и получил чрезвычайные полномочия.

ВЕЗИРЫ КЁПРЮЛЮ И ИХ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ

Кёпрюлю Мехмед-паша стал родоначальником целой династии великих везиров. Сам он занимал эту должность до конца своей жизни, ему наследовал сын Фазыл Ахмед-паша (1661–1676), затем зять Кара Мустафа (1673–1683). Несколько других отпрысков этой семьи занимали везирские должности и позже. Все они имели репутацию честных и способных администраторов, сложившуюся еще при первом Кёпрюлю.

Жесткими мерами (высылками, казнями, конфискациями) Мехмед-паша сумел усмирить бунтовавшие войска капыкулу, расправиться с учащимися медресе (софта) и частью дервишества, выступавшими против обитателей текке и официального мусульманского духовенства, которых они обвиняли в грехах и чревоугодии. В своих действиях Мехмед-паша получил поддержку шейх уль-ислама. Великий везир сумел назначить своих сторонников на все высшие должности государства, в том числе и на посты глав миллетов (религиозно-этнических общин немусульманского населения империи). Им были подавлены восстание в Трансильвании и выступление ряда анатолийских бейлербеев. В карательных мероприятиях везир действовал очень жестко, не позволял никому вмешиваться в свои дела. Главный его аргумент, заставлявший даже султана соглашаться с не всегда угодными ему решениями и назначениями, состоял в том, что ему необходим спокойный тыл для борьбы с Венецией. Война с республикой св. Марка шла с 1645 г. и временами ставила османов в очень трудное положение, когда угроза нападения нависала даже над Стамбулом. В 1657 г. Мехмед-паше удалось добиться перелома в войне и снятия блокады Дарданелл, что особенно укрепило авторитет великого везира.

Наследовавший Мехмед-паше его сын Фазыл Ахмед-паша (1661–1676) также не отказывался от казней и карательных мер, но проявил себя более тонким администратором. В отличие от отца, который был, очевидно, неграмотен, он получил хорошее образование, собирался стать улемом и только по настоянию отца пошел по его стопам. Султан Мехмед IV устранился от каких-либо дел по управлению страной. В историю он вошел с прозвищем «Авджи» (Охотник) и известен не как государственный деятель, а как любитель развлечений и удовольствий. При дворе устраивались большие празднества, собирались поэты, музыканты и ученые. Это окружение султана во многом формировалось Ахмед-пашой и создавало новый настрой в придворной среде. В стране росло новое чиновничество. Это были уже не взятые по девширме рабы-капыкулу, оторванные от общества, преданные и зависимые лишь от султана, и не бейлербеи, «калифы на час», бунтующие против центра, но не имеющие опоры среди населения подчиненных им районов. Новые деятели болели за судьбы империи (и за свое место в ней, разумеется), пытались сохранить тот порядок, который давал ей в прошлом силу и возможность быть «великой державой». Они были более профессиональны и образованы. Не случайно именно в это время происходит отделение правительственного аппарата Османской империи от дворца и дворцовых служб. Для него даже строится специальное здание, новая резиденция великого везира, располагавшаяся за пределами дворцового комплекса Топкапы - Баб-и Али («Высокие Врата»), что в русском языке стало именоваться на французский манер выражением «Высокая Порта» (фр. La Sublime Porte). Именно Порта, а не султанский дворец становится олицетворением османского государства. Не ликвидировав сути кризисных явлений, первые два везира из семейства Кёпрюлю сумели успокоить и подчинить страну, навели порядок в финансовой сфере.

Большое внимание стало уделяться тимарной системе, которая распространилась теперь на новые слои воинства. Тимары стали даваться офицерам флота и различных технических войск. Однако, по сути дела, прежние формы и названия прикрывали новые аграрные отношения. Теперь государство само увеличивало налоговый нажим, не считаясь с возможностями реайи. Подавляющая часть крестьян райатов превращается в издольщиков, права которых на землю не охранялись государством. Появляется большое число лиц, стремящихся взять на откуп налоговые поступления в казну и строить свои отношения с налогоплательщиками на частноправовой основе. Произошел разрыв между налоговой и тимарной системами государства. Со второй половины XVII в. термин «реайа» в значении охраняемого государством налогоплательщика перестает использоваться применительно к мусульманскому крестьянству, превращавшемуся в издольщиков на своей земле. Как реайа стали восприниматься лишь немусульмане, платящие налог «джизье», который во времена Кёпрюлю давал 20 % доходов империи.

Восстановление тимарной системы, проверка и упорядочение прав на тимары были во многом формальными и декларативными. Но везиры Кёпрюлю заставили эту систему в последний раз заработать и всколыхнули надежды у той массы воинства, которая переполняла многие районы империи. Они жаждали новых земель, а потому хотели новых завоеваний. Суровый полицейско-административный контроль и финансовый порядок, установленные везирами Кёпрюлю, сделали возможной новую и последнюю успешную волну османских завоеваний в Европе. Еще не было закончено завоевание Крита (Кандийская война 1645–1669 гг.), но уже начинается поход против Австрии (1663–1664), затем война с Польшей (1672–1677), а затем и Россией (1678–1681). На Крите и в Подолии были проведены раздачи новых тимаров. Украинские земли не оправдали, правда, надежду Османской империи. Подолия, жители которой, устав от казацко-польских усобиц, в 1672 г. встречали османские войска хлебом и мясом, не смогла стать достойным объектом для тимарной «колонизации». Она не могла прокормить даже турецкий гарнизон крепости Каменец-Подольский, снабжение которого шло из Молдавии. Разоренные предшествовавшими войнами земли Подолии не давали ожидаемых доходов новым тимариотам, которые к началу 80-х годов буквально бежали из этого района.

Для раздачи в тимары требовались не просто земли, а земли культивированные и заселенные. Ведь тимар представлял собой по сути дела не земельное пожалование, а право сбора части государственных налогов с подвластного населения. Отсюда заинтересованность османского государства в новых освоенных сельскохозяйственных пространствах и сохранении местного населения. Война с Польшей и Россией этого не дали. По договору с Россией 1681 г. предусматривалось, что земли между Днепром и Бугом должны остаться безлюдными и пустынными.

Сам поворот османской экспансии в сторону Восточной Европы оказался неожиданным для султанского окружения. Он был спровоцирован не столько предполагаемыми выгодами, сколько обращением гетмана Петра Дорошенко о принятии его вместе с Украиной в османское подданство. Это породило надежды на легкое и быстрое территориальное расширение имперских пределов. Однако наиболее вожделенным для новых завоеваний османов оставалось австро-венгерское направление. Поход 1663–1664 гг. не принес успеха, но возбудил новые желания. Как сообщают османские хронисты тех лет, знакомство с австрийскими землями и высокий уровень жизни населения произвели на османскую армию «деморализующее» впечатление. Они увидели в этих краях «гяурский рай». Вена - точка, где остановились османские завоевания при Сулеймане Кануни, снова была объявлена тем «красным яблоком», которое, по легенде, должно упасть в руки мусульманских гази и обозначить конечную цель османской экспансии. В 1683 г. третий везир из семейства Кёпрюлю, зять и воспитанник Мехмед-паши, Мерзифонлу Кара Мустафа вновь повел османские войска на Вену.

Поход на Вену кончился сокрушительным разгромом османских войск и казнью командующего. Последствиями этого разгрома явилось образование антиосманской коалиции европейских держав - Священной лиги (Австрия, Речь Посполитая, Венеция, а позднее (с 1686 г.) и Россия). Военные действия Лиги продолжались 16 лет, велись на четырех фронтах, находившихся на значительном удалении от основной базы османского государства - Анатолии, где в это время начался новый этап мятежей. Военный энтузиазм времен первых Кёпрюлю угас, наблюдалось массовое дезертирство. Снова появились отряды левендов, ищущих своих предводителей, которые вырастали теперь из самих мятежников. В официальной историографии эти выступления называли тюреди ис’янлары, т. е. «мятежи выскочек».

Отряды тюреди и их наиболее авторитетный предводитель Эген Осман Белюк-баши сыграли решающую роль в низложении в 1687 г. султана Мехмеда IV. Новый султан Сулейман II (1687–1691) официально включил этих воинов в состав османской армии, а их командира назначили главнокомандующим. Но Эген Осман не имел опыта руководства такими большими вооруженными силами. Поражение османских войск под Белградом (сентябрь 1688 г.) явилось результатом интриг в армейской среде, направленных против командующего, и стало предлогом к его отставке. Сам он был казнен, а его отряды растворились в новой массе воинов, которые были призваны в армию по всеобщей мобилизации. Назначенный в это время новый великий везир из семейства Кёпрюлю Мустафа-паша сумел мобилизовать силы страны и изыскать средства для финансовой поддержки «священной борьбы» с неверными, не останавливаясь даже перед посягательством на вакуфное имущество. Первоначально им были достигнуты заметные успехи на австрийском фронте, отвоеваны Ниш и Белград, но затем снова началась полоса неудач. Сам великий везир погиб в сражении у Саланкамена (август 1691 г.).

Завершилась война Карловицким миром 1699 г. Османская империя потеряла значительные территории: к Австрии отошли Восточная Венгрия, Трансильвания и почти вся Словакия, к Речи Посполитой - Правобережная Украина с Подолией, к Венеции - Морея, ряд островов Архипелага и крепости Далмации. За Россией по мирному договору 1700 г., заключенному в Стамбуле, остался Азов с прилегающими к нему землями. Завершение войны 1684–1699 гг. знаменовало начало нового этапа в османской истории, который характеризуется прекращением экспансии в Европе и значительными переменами во внутренней жизни страны.

Огромные людские потери в войнах и восстаниях XVII в. ослабили влияние демографического фактора и способствовали консолидации в рядах правящего класса. Былое соперничество «рабов султанского порога» (капыкулу) и сипахи исчезает. Перестала использоваться практика девширме. И правящая элита, и воины, состоящие на жалованье у султана (т. е. янычары и т. п.), начали пополнять свои ряды за счет выходцев из своей собственной среды. Тимарная система перестала служить основой местного управления и контролировать землепользование. Власть на местах переходит к местным аянам, которые, сосредоточив в своих руках значительные денежные богатства, земли и прочую недвижимость, приобрели определенный публичный авторитет и поддержку местных кадиев. Они стали назначаться не из людей двора или местной знати. Более того, стали создаваться комиссии: в центре в них входили шейх уль-ислам и другие высшие духовные лица, которые должны были упорядочить соотношение между различными налоговыми сборами, а на местах - представители горожан и крестьян, определявшие нормы налогообложения. Делались попытки внести порядок в хаос системы землевладения, о котором говорят все источники того времени. В дворцовые школы, где ранее обучались рабы девширме, теперь стали набираться «неотесанные» турки из Анатолии. Начинала формироваться новая знать с новыми вкусами и даже новым языком, в котором стало больше турецких слов и терминов и сокращалось использование персидских и арабских. Реформировалась канцелярская служба, вакансии в которой стали заполняться более подготовленными молодыми людьми, прошедшими специальное обучение.

Великий везир Амджа-заде Хюсейн-паша и его единомышленник рейс уль-кюттаб («начальник чиновников») Рами Мехмед, подписавшие от имени Порты Карловицкие соглашения, понимали, что позорный мир нужен стране. Нужны были и вынужденные, и необходимые послевоенные послабления. Будут ли они продолжены и сможет ли новая знать обновить страну, должен был показать новый век.

Введение

К началу XVI в. военно-феодальная Османская империя подчинила своей власти почти весь Балканский полуостров. Лишь на далматинском побережье Адриатического моря сохранила независимость Дубровницкая республика, формально признавшая, однако, после битвы при Мохаче (1526) верховную власть Турции. Венецианцам также удалось удержать свои владения в восточной части Адриатики - Ионические острова и остров Крит, а также узкую полосу земли с городами Задар, Сплит, Котор, Трогир, Шибеник.

Турецкое завоевание сыграло отрицательную роль в исторической судьбе балканских народов, задержав их общественно-экономическое развитие. К классовому антагонизму феодального общества добавился антагонизм религиозный между мусульманами и христианами, по существу выражавший отношения между завоевателями и покоренными народами. Турецкое правительство и феодалы угнетали христианские народы Балканского полуострова, чинили произвол.

Лица христианского вероисповедания не имели права служить в государственных учреждениях, носить оружие, а за проявление неуважения к мусульманской религии насильственно обращались в ислам или жестоко наказывались. Чтобы упрочить свою власть, турецкое правительство переселяло на Балканы племена турок-кочевников из Малой Азии. Они селились в плодородных долинах, стратегически важных районах, вытесняя местных жителей. Иногда христианское население выселялось турками из городов, особенно крупных. Другим средством укрепления турецкого господства была исламизация покоренного населения. Много "потурченцев" выходило из числа взятых в плен и проданных в рабство людей, для которых пе- реход в ислам был единственным способом вернуть свободу (по ту- рецким законам мусульмане не могли быть рабами)². Нуждаясь в военных силах, турецкое правительство формировало из христиан, принявших мусульманство, янычарский корпус, который был гвардией султана. Сначала янычар вербовали из числа пленных юношей. Позднее стали проводить систематические наборы наиболее здоровых и красивых мальчиков-христиан, которых обращали в ислам и отправляли на обучение в Малую Азию. Стремясь сохранить свое имущество и привилегии, многие балканские феодалы, главным образом мелкие и средние, а также городские ремесленники и купцы принимали ислам. Значительная часть "потурченцев" постепенно теряла связь со своим народом, усваивала турецкий язык и культуру. Все это вело к численному росту турецкой народности и укрепляло власть турок в завоеванных землях. Принявшие мусульманство сербы, греки, албанцы занимали иногда высокие должности, становились крупными военачальниками. Среди сельского населения широкий характер исламизация приняла лишь в Боснии, некоторых районах Македонии и Албании, но перемена религии большей частью не вела к отрыву от своей народности, к утере родного языка, родных обычаев и культуры. Большинство трудового населения Балканского полуострова, и прежде всего крестьянство, даже в тех случаях, когда оно вынуждено было принять ислам, не было ассимилировано турками.

Вся структура феодального турецкого государства была подчинена интересам ведения захватнических войн. Османская империя была единственной подлинной военной державой средневековья. Военным успехом турок, создавших сильную армию, способствовала благоприятная для них международная обстановка - распад монгольской державы, упадок Византии, противоречия между государствами средневековой Европы. Но созданная турками огромная империя не имела национальной основы. Господствующая народность-турки - составляла меньшинство ее населения. В конце XVI - начале - XVII столетия начался затяжной кризис феодальной Османской империи, определивший ее упадок и облегчивший в дальнейшем проникновение европейских колонизаторов в Турцию и другие страны, находившиеся под ее господством.

Сколько лет обычно уходит на то, чтобы развалить империю?

И сколько войн для этого нужно? В случае с Османской империей понадобилось 400 лет и как минимум два десятка войн, включая начавшуюся в Сараево Первую Мировую.

Даже не верится, сколько актуальнейших проблем сегодняшней Европы уходят корнями к тому национально-политическо-религиозному узлу, который остался на том месте, где некогда простиралась империя Османов.

I Раздел: Этносоциальная и конфессиональная политика Порты в балканских странах

1.1 Положение Православной Церкви (на примере Болгарии)

1.1.1 Болгария в составе Константинопольского Патриархата

Первым митрополитом Тырновской епархии в составе Константинопольского Патриархата стал Игнатий, бывший митрополит Никомидийский: его подпись стоит 7-й по счету в списке представителей греческого духовенства на Флорентийском Соборе 1439 года. В одном из списков епархий Константинопольского Патриархата середины ХV века Тырновский митрополит занимает высокое 11-е место (после Фессалоникийского); ему подчинены три епископских кафедры: Червен, Ловеч и Преслав. До середины ХIХ века Тырновская епархия охватывала большую часть земель Северной Болгарии и простиралась на юг до реки Марица, включая районы Казанлыка, Стара - и Нова-Загоры. Тырновскому митрополиту были подчинены епископы Преславский (до 1832, когда Преслав стал митрополией), Червенский (до 1856, когда Червен также был возведен в ранг митрополии), Ловчанский и Врачанский.

Константинопольский Патриарх, считавшийся верховным представителем перед султаном всех православных христиан (миллет-баши), обладал широкими правами в духовной, гражданско-правовой и экономической сферах, но оставался под постоянным контролем османского правительства и нес личную ответственность за лояльность своей паствы власти султана.

Церковное подчинение Константинополю сопровождалось усилением греческого влияния в болгарских землях. На кафедры назначались архиереи-греки, которые в свою очередь поставляли в монастыри и приходские храмы греческих священнослужителей, следствием чего стала практика проведения богослужений на греческом языке, непонятном большей части паствы. Церковные должности нередко занимались при помощи крупных взяток, на местах церковные налоги (известно свыше 20 их видов) взимались произвольно, нередко насильственными методами. В случае отказа в выплатах греческие иерархи закрывали церкви, анафематствовали непокорных, представляли их османским властям как неблагонадежных и подлежащих переселению в другую местность или взятию под стражу. Несмотря на численное превосходство греческого духовенства, в ряде епархий местное население сумело сохранить настоятеля-болгарина. Многие монастыри (Этропольский, Рильский, Драгалевский, Куриловский, Кремиковский, Черепишский, Гложенский, Кукленский, Эленишский и другие) сохранили церковнославянский язык в богослужении.

В первые века османского владычества между болгарами и греками не существовало вражды по этническому признаку; известно много примеров совместной борьбы против завоевателей, в равной степени угнетавших православные народы. Так, Тырновский митрополит Дионисий (Рали) стал одним из руководителей подготовки первого Тырновского восстания 1598 года и привлек подчиненных ему епископов Иеремию Русенского, Феофана Ловчанского, Спиридона Шуменского (Преславского) и Мефодия Врачанского. 12 тырновских священников и 18 влиятельных мирян вместе с митрополитом поклялись до самой смерти оставаться верными делу освобождения Болгарии. Весной или летом 1596 года была создана тайная организация, в которую входили десятки как духовных, так и светских лиц. Греческое влияние в болгарских землях во многом было обусловлено влиянием грекоязычной культуры и воздействием набиравшего силу процесса «эллинского возрождения».

1.1.2 Новомученики и подвижники периода османского ига

В период турецкого владычества православная вера была для болгар единственной опорой, позволявшей сохранить национальную идентичность. Попытки принудительного обращения в ислам способствовали тому, что сохранение верности христианской вере воспринималось и как защита своего национального самосознания. Подвиг новомучеников напрямую соотносился с подвигами мучеников первых веков христианства.

Создавались их жития, составлялись им службы, оформлялось празднование их памяти, почитание мощей, строились храмы, освященные в их честь. Известны подвиги десятков святых, пострадавших в период турецкого господства. В результате вспышек фанатичного ожесточения мусульман против болгар-христиан мученическую кончину приняли Георгий Софийский Новый, заживо сожженный в 1515 году, Георгий Старый и Георгий Новейший, повешенный в 1534 году; Николай Новый и священномученик. епископ Виссарион Смолянский были забиты камнями толпой турок - один в Софии в 1555 году, другие в Смоляне в 1670 году. В 1737 году в Софии был повешен организатор восстания священномученик митрополит Симеон Самоковский. В 1750 году за отказ принять ислам в Битоле был усечен мечом Ангел Леринский (Битольский). В 1771 году толпой турок был повешен в Свиштове священномученик Дамаскин.

Мученик Иоанн в 1784 году исповедал христианскую веру в Софийском соборе в Константинополе, обращенном в мечеть, за что был обезглавлен, мученица Злата Могленская, не поддавшаяся на уговоры похитителя-турка принять его веру, была подвергнута пыткам и повешена в 1795 году в селе Слатино Могленской области. После пыток был повешен и мученик Лазарь в 1802 году в окрестностях села Сома около Пергама. Исповедали Господа в мусульманском суде прмч. Игнатий Старозагорский в 1814 году в Константинополе, принявший смерть через повешение, и прмч. Онуфрий Габровский в 1818 году на острове Хиос, усеченный мечом. В 1822 году в городе Осман-Пазар (современный Омуртаг) был повешен мученик Иоанн, публично раскаявшийся в том, что принял ислам, в 1841 году в Сливене была усечена голова мученику Димитрию Сливенскому, в 1830 году в Пловдиве пострадала за веру мученица Рада Пловдивская. Празднование памяти всех святых и мучеников болгарской земли, угодивших Господу твердым исповеданием веры Христовой и принявших мученический венец во славу Господа, БПЦ совершает во 2-ю неделю по Пятидесятнице.

1.1.3 Патриотическая и просветительская деятельность болгарских монастырей

В ходе завоевания турками Балкан во 2-й половине ХIV – начале ХV века большая часть приходских храмов и процветавших некогда болгарских монастырей была сожжена или разграблена, погибло множество фресок, икон, рукописей, предметов церковной утвари. На десятилетия прекратились преподавание в монастырских и церковных школах и переписка книг, утрачены были многие традиции болгарского искусства. Особенно пострадали тырновские монастыри. Часть представителей образованного духовенства (в основном из числа монашествующих) погибла, другие были вынуждены уйти из болгарских земель. Лишь немногие обители уцелели благодаря либо заступничеству родственников высших сановников Османской империи, либо особым заслугам местного населения перед султаном, либо местоположению в недоступных горных районах. По мнению некоторых исследователей, турки разрушали в основном монастыри, расположенные в областях, наиболее сильно сопротивлявшихся завоевателям, а также обители, оказывавшиеся на маршрутах военных походов. С 70-х годов ХIV века до конца ХV века система болгарских монастырей не существовала как целостный организм; о многих обителях можно судить лишь по сохранившимся развалинам и данным топонимики.

Население - светские и духовные лица - по собственному почину и на собственные средства восстанавливало монастыри и храмы. Среди сохранившихся и восстановленных монастырей - Рильский, Бобошевский, Драгалевский, Куриловский, Карлуковский, Этропольский, Билинский, Роженский, Капиновский, Преображенский, Лясковский, Плаковский, Дряновский, Килифаревский, Присовский, Патриарший Святой Троицы под Тырново и другие, хотя и их существование постоянно находилось под угрозой из-за частых нападений, грабежей и пожаров. Во многих из них жизнь замирала на продолжительные периоды.

При подавлении первого Тырновского восстания 1598 года большая часть восставших укрылась в Килифаревском монастыре, восстановленном в 1442 году; за это турки вновь разрушили обитель. Пострадали и окрестные монастыри - Лясковский, Присовский и Плаковский. В 1686 году во время второго Тырновского восстания также пострадали многие обители. В 1700 году центром, так называемого восстания Марии, стал Лясковский монастырь. При подавлении восстания пострадали эта обитель и соседний Преображенский монастырь.

Традиции средневековой болгарской культуры сохранялись последователями Патриарха Евфимия, эмигрировавшими в Сербию, на Афон, а также в Восточную Европу: митрополитом Киприаном († 1406), Григорием Цамблаком († 1420), диаконом Андреем († после 1425), Константином Костенецким († после 1433) и другими.

В самой Болгарии оживление культурной деятельности происходило в 50–80-е годы XV века. Культурный подъем охватил запад бывшие территории страны, центром стал Рильский монастырь. Он был восстановлен в середине XV века стараниями монахов Иоасафа, Давида и Феофана при покровительстве и щедрой финансовой поддержке вдовы султана Мурада II Мары Бранкович (дочери сербского деспота Георгия). С перенесением туда мощей преподобного Иоанна Рыльского в 1469 году обитель становится одним из духовных центров не только Болгарии, но и славянских Балкан в целом; сюда стали прибывать тысячи паломников. В 1466 году между Рильской обителью и русским монастырем Святого Пантелеимона на Афоне был заключен договор об оказании взаимной помощи. Постепенно в Рильском монастыре возобновилась деятельность книжников, иконописцев и странствующих проповедников.

В монастырях Западной Болгарии и Македонии работали книжники Димитрий Кратовский, Владислав Грамматик, монахи Мардарий, Давид, Пахомий и другие. В Сборник 1469 года, написанный Владиславом Грамматиком, был включен ряд сочинений, связанных с историей болгарского народа: «Пространное житие святого Кирилла Философа», «Похвальное слово святым Кириллу и Мефодию» и другие, основу «Рильского панегирика» 1479 года составляют лучшие произведения балканских писателей-исихастов 2-й половины XI- начала XV века: («Житие св. Иоанна Рыльского», послания и другие сочинения Евфимия Тырновского, «Житие Стефана Дечанского» Григория Цамблака, «Похвальное слово св. Филофее» Иосафа Бдинского, «Житие Григория Синаита» и «Житие св. Феодосия Тырновского» Патриарха Каллиста), а также новые сочинения («Рильская повесть» Владислава Грамматика и «Житие св. Иоанна Рыльского с малой похвалой» Димитрия Кантакузина).

В конце ХV века в Рильском монастыре работали монахи-переписчики и составители сборников Спиридон и Петр Зограф; для хранившихся здесь Сучавского (1529) и Крупнишского (1577) Евангелий в монастырских мастерских были изготовлены уникальные золотые переплеты.

Книгописная деятельность велась также в монастырях, расположенных в окрестностях Софии - Драгалевском, Кремиковском, Сеславском, Лозенском, Кокалянском, Куриловском и других. Драгалевский монастырь был возобновлен в 1476 году; инициатором его обновления и украшения стал зажиточный болгарин Радослав Мавр, портрет которого в окружении семьи был помещен среди росписей преддверия монастырского храма. В 1488 году иеромонах Неофит с сыновьями, священником Димитром и Богданом, на собственные средства построили и украсили церковь св. Димитрия в Бобошевском монастыре. В 1493 году Радивой, богатый житель пригорода Софии, возобновил церковь св. Георгия в Кремиковском монастыре; его портрет также был помещен в преддверии храма. В 1499 году была вновь отстроена церковь св. апостола Иоанна Богослова в Поганове, о чем свидетельствуют сохранившиеся ктиторские портреты и надписи.

В ХVI–ХVII веках крупным центром письменности стал Этропольский монастырь Святой Троицы (или Варовитец), основанный первоначально (в ХV веке) колонией сербских рудокопов, существовавшей в близлежащем городе Этрополе. В Этропольском монастыре были переписаны десятки богослужебных книг и сборников смешанного содержания, богато украшенных изящно выполненными заглавиями, виньетками и миниатюрами. Известны имена местных книжников: грамматика Бойчо, иеромонаха Данаила, Тахо Грамматика, попа Велчо, даскала (учителя) Койо, грамматика Иоанна, резчика Маврудия и других. В научной литературе даже существует понятие этропольской художественно-каллиграфической школе. Мастер Недялко Зограф из Ловеча в 1598 году создал для монастыря икону Ветхозаветной Троицы, а через 4 года расписал церковь расположенного неподалеку Карлуковского монастыря. В Этропольском и окрестных монастырях были написаны серии икон, в том числе с изображениями болгарских святых; надписи на них были сделаны на славянском языке. Аналогичной была деятельность монастырей на периферии Софийской равнины: неслучайно эта область получила название Софийская малая святая гора.

Характерна деятельность живописца иеромонаха Пимена Зографского (Софийского), работавшего в конце ХVI - начале ХVII века в окрестностях Софии и в Западной Болгарии, где он украсил десятки храмов и монастырей. В ХVII веке были восстановлены и расписаны церкви в Карлуковском (1602), Сеславском, Алинском (1626), Билинском, Трынском, Мисловишицком, Илиянском, Искрецком и других монастырях.

Болгарские христиане рассчитывали на помощь единоверных славянских народов, особенно русских. С XVI века Россию регулярно посещали болгарские иерархи, настоятели монастырей и прочие духовные лица. Одним из них был упомянутый выше Тырновский митрополит Дионисий (Рали), доставивший в Москву решение Константинопольского Собора (1590) об учреждении Патриаршества в России. Монахи, в том числе игумены Рильского, Преображенского, Лясковского, Билинского и других монастырей, в ХVI–ХVII веках испрашивали у Московских Патриархов и государей средства на возобновление пострадавших обителей и защиту от притеснений турок. Позднее поездки в Россию за милостыней на восстановление своих обителей совершили игумен Преображенского монастыря (1712), архимандрит Лясковского монастыря (1718) и другие. Помимо щедрых денежных милостыней на монастыри и церкви из России в Болгарию привозились славянские книги, прежде всего духовного содержания, не дававшие угаснуть культурно-национальному сознанию болгарского народа.

В ХVIII–ХIХ веках с ростом хозяйственных возможностей болгар выросли пожертвования монастырям. В первой половине ХVIII века были возобновлены и украшены многие монастырские храмы и часовни: в 1700 году возобновлен Капиновский монастырь, в 1701 году - Дряновский, в 1704 году расписана часовня Святой Троицы в монастыре Пресвятой Богородицы в селе Арбанаси под Тырновом, в 1716 году в том же селе была освящена часовня монастыря святителя Николая, в 1718 году возобновлен (на том месте, где находится сейчас) Килифаревский монастырь, в 1732 году обновлена и украшена церковь Роженского монастыря. В то же время создавались великолепные иконы тревненской, самоковской и дебрской школ. В монастырях создавались раки для святых мощей, оклады икон, кадильницы, кресты, потиры, подносы, свещницы и многое другое, что обусловило их роль в развитии ювелирного и кузнечного дела, ткачества, миниатюрной резьбы.

1.2 Положение иностранцев(мюстемен) и немусульман(зимми)

Мюстемен (человек, получивший эман -обещание безопасности, т.е. охранную грамоту). Этим термином обозночались иностранцы, которые временно, с разрешения властей, находились на территории Дар уль-ислам . Статус мюстеменов в исламских странах и Османском государстве схож со статусом зимми , но всё же здесь есть и некоторые различия. Согласно Абу Ханифе ¹, при совершении мюстеменами преступлений по отношению к личности к ним применяли нормы исламского права. В соответствии с этим, если мюстемен умышленно убивал мусульманина или зимми, он наказывался по нормам кысас (месть, "око за око"). В исламском праве нет наказаний за преступления, посягающие на божественные права. Примером тому является прелюбодеяние. Абу Юсуф, тоже ханефит, в этом вопросе не согласен со своим учителем, он говорит, что мюстемен за любые преступления должен отвечать по исламскому праву. Меликиты, шафииты и ханбелиты подходят к этому вопросу, как Абу Юсуф, и не считают, что в вопросах уголовного права к мюстеменам следует подходить с особой маркой.

Если говорить о том, давались или нет мюстеменам автономия в юридических правах, как за зимми, следует отметить, что до времени Сулеймана Кануни об этом сведений нет. Впервые в 1535 г. в капитуляциях, предоставленных Франции, было признано, что любые правовые и уголовные дела торговцев, подданных Франции, на территории Османской империи решают французские консулы. Потом эта льгота была распространена и на других иностранцев, и консульские суды стали судебной инстанцией при возникновении конфликтов между самими мюстеменами. Таким образом, мюстемены, в плане судебных процессов на территории Османского государства, оказались в схожем с зимми положении. Если же возникли конфликты между мюстеменами и османскими подданными, тут, как и в случае с зимми,полномочными считались османские суды.Но и здесь были некоторые различия и льготы для мюстеменов: например, некоторые дела слушались в Диван-и Хумаюн, а на заседаниях суда могли присутствовать посольские драгоманы(переводчики).

Со временем такая практика породила ситуации, противоречившие суверенитету Османского государства, и оно попыталось упразднить юридические полномочия консульских судов. Но к тому времени Османское государство было серьёзно ослаблено, и у него не было сил сопротивляться Западу и решить этот вопрос.

Юридические привелегии, которыми пользовались немусульмане в Османском государстве, будь то мюстемены или зимми, приобрели новую форму после подписания Уши-Лозаннского договора между Западными державами и Турецкой республикой. Согласно ему, эти юридические привилегии были отменены.

Известно, что, когда какая-нибудь страна оказывалась в составе Дар уль-ислам, проживающие в этой стране должны были покинуть страну, или заключить договор с исламским государством и продолжать жить на родине на условиях заключённого договора. Этот договор между исламским государством и заключившими договор немусульманами назывался зиммет, а заключившие договор немусульмане-зимми. Согласно договору, зимми в основном подчинялись исламскому государству, и вместо обязательной военной службы они платили специальный подушный налог-джизью . В ответ на это исламское государство брало на себя защиту жизни и имущества и позволяло им жить в соответствии со своей верой. В первых договорах с зимми упор делался на этих трёх пунктах.

Ислам имел высокий государственный уровень по отношению к другим религиям:

1) Христиане и евреи не смеют на покорённых землях строить монастыри, церкви, синагоги и часовни. На самом деле это можно было устроить с разрешения санджакбея.

2) Они не смеют самовольно чинить свои церкви. Требовалось разрешение санджакбея.

3) Те из них, которые живут рядом с мусульманами, могут чинить свои дома только в случае большой необходимости. Действительно, власти стремились к поквартальному расселению христианского и мусульманского населения. Однако к обособлению стремились и представители других конфессий. Например, в Стамбуле, Измире, Салониках существовали отдельные компактные поселения христиан, мусульман, иудеев, иностранцев.

4) У себя они не будут принимать беглецов, а если о таких узнают, то должны тут же их предавать мусульманам. Имеются в виду беглые крестьяне и люди вне закона. То же правило относится и к мусульманам.

5) Между собой они не имеют право произносить приговоры. Действительно, суд вершил мусульманский судья – кади. Однако миллеты имели право на рассмотрение торговых разбирательств между единоверцами. Впрочем, уже в XVII в. их права в этом направлении значительно расширяются.

6) Никому из своей среды они не могут препятствовать стать мусульманином.

7) По отношению к мусульманам они будут вести себя с уважением, вставать при их приходе и предоставлять им почётное место без промедления. 8) Христиане и евреи не могут носить одежду и обувь как у мусульман. Имеется в виду религиозная одежда. Это касается только зеленого цвета и "истинно мусульманских" атрибутов, таких, как, например, чалма или феска.

9) Они не могут учить арабский литературный язык. На самом деле это правило нарушалось сплошь и рядом. Зачастую арабский язык преподавали христианским юношам добровольно, чтобы привить доброе отношение к исламу.

10) Они не могут ехать на осёдланном коне, носить саблю или другое оружие ни в доме, ни вне него. Верхом нельзя ехать только в случае, если рядом находятся пешие мусульмане, чтобы не быть выше их.

11) Не имеют право продавать вино мусульманам.

12) Не могут поставить своё имя в перстень с печатью.

13) Не могут носить широкий пояс.

14) Вне своих домов не имеют право открыто носить крест или своё святое письмо.

15) Вне своих домов не имеют право громко и сильно звонить, но только умеренно (имеется ввиду церковный звон) Колокольный звон вовсе был запрещен. Из-за этого в Греции, Болгарии, на Афоне произошел серьезный застой колокольного искусства.

16) У них могут только негромко петь религиозные песнопения. Имеется в виду «не привлекая внимания мусульман». На самом деле, есть многочисленные свидетельства, что христиане, мусульмане и иудеи проводили совместные массовые религиозные празднества с использованием музыкальных инструментов, несением хоругвей во время засухи.

17) Могут только тихо молиться за покойников. Нельзя устраивать громкие похоронные процессии.

18) Мусульмане могут пахать и сеять на христианских кладбищах, если они больше не служат для захоронений.

II Раздел: Феодальные отношения в условиях османского владычества

2.1 Крестьянское землепользование и положение крестьянства

В XVI в. в Османской империи господствующими были развитые феодальные отношения. Феодальная собственность на землю выступала в нескольких формах. До конца XVI столетия большая часть земельных угодий Османской империи являлась государственной собственностью, верховным распорядителем её был султан. Однако в непосредственном управлении казны находилась лишь часть этих земель. Значительную часть государственного земельного фонда составляли владения (домен) самого султана - лучшие земли в Болгарии, Фракии, Македонии, Боснии, Сербии и Хорватии. Доходы с этих земель целиком поступали в личное распоряжение султана и на содержание его двора. Многие области Анатолии (например, Амасья, Кайсери, Токат, Караман и др.) также представляли собой собственность султана и его семьи - сыновей и других близких родственников.

Султан раздавал государственные земли феодалам в наследственное владение на условиях военно-ленного держания. Владельцы малых и больших ленов («тимаров», «икту» - с доходом до 3 тыс. акче и «зеаметов» - от 3 тыс. до 100 тыс. акче). Эти земли служили основой экономической мощи феодалов и важнейшим источником военной силы государства.

Из того же фонда государственных земель султан раздавал придворным и провинциальным сановникам земельные угодья, доходы с которых (они назывались хассами, и доход с них определялся в размере от 100 тыс. акче и выше) целиком шли на содержание государственных сановников взамен жалованья. Каждый сановник пользовался доходами с предоставленных ему земель лишь до той поры, пока за ним сохранялся его пост.

В XVI в. владельцы тимаров, зеаметов и хассов обычно жили в городах и не вели собственного хозяйства. Они собирали феодальные повинности с сидящих на земле крестьян с помощью управителей и сборщиков податей, а нередко и откупщиков.

Другой формой феодальной собственности на землю являлись так называемые вакуфные владения. К этой категории принадлежали огромные земельные площади, находившиеся в полной собственности мечетей и различного рода других религиозных и благотворительных учреждений. Эти земельные владения представляли собой экономическую базу сильнейшего политического влияния мусульманского духовенства в Османской империи.

К категории частной феодальной собственности принадлежали земли феодалов, получавших за какие-либо заслуги особые султанские грамоты на неограниченное право распоряжаться предоставляемыми имениями. Эта категория феодальной собственности на землю (она называлась «мюльк») возникла в Османском государстве на ранней стадии его образования. Несмотря на то, что количество мюльков постоянно возрастало, их удельный вес до конца XVI столетия был невелик.

Земли всех категорий феодальной собственности находились в наследственном пользовании крестьянства. На всей территории Османской империи крестьяне, сидевшие на землях феодалов, включались в писцовые книги под названием райя (райя, реайя) и были обязаны обрабатывать отведенные им наделы. Прикрепление райятов к их наделам было зафиксировано в законах ещё в конце XV в. В течение XVI в. шёл процесс закрепощения крестьянства на всей территории империи, и во второй половине XVI в. законом Сулеймана окончательно утверждалось прикрепление крестьян к земле. В законе говорилось, что райят обязан жить на земле того феодала, в реестр которого он вписан. В том случае, если райят самовольно оставлял отведённый ему надел и переходил на землю другого феодала, прежний владелец в течение 15-20 лет мог разыскать его и принудить возвратиться назад, наложив на него ещё и штраф.

Обрабатывая отведённые им наделы, крестьяне-райяты несли в пользу земельного собственника многочисленные феодальные повинности. В XVI в. в Османской империи существовали все три формы феодальной ренты - отработочная, продуктовая и денежная. Наиболее распространённой была рента продуктами. Райя-мусульмане были обязаны платить десятину с урожая зерновых, садовых и огородных культур, налог со всех видов скота, а также выполнять фуражную повинность. Землевладельцу принадлежало право наказывать и штрафовать провинившихся. В некоторых районах крестьянам приходилось также отрабатывать несколько дней в году у землевладельца на винограднике, на постройке дома, доставлять дрова, солому, сено, приносить ему всевозможные подарки и т. п.

Все перечисленные выше повинности обязаны были выполнять и райя-немусульмане. Но сверх того они платили в казну особый подушный налог - джизью с мужского населения, а в некоторых областях Балканского полуострова были также обязаны поставлять через каждые 3-5 лет мальчиков для янычарской армии. Последняя повинность (так называемое девширме), служившая турецким завоевателям одним из многочисленных средств насильственной ассимиляции покорённого населения, являлась особенно тяжкой и унизительной для тех, кто был обязан её выполнять.

Помимо всех повинностей, которые райяты выполняли в пользу своих землевладельцев, они должны были ещё выполнять ряд специальных военных повинностей (называвшихся «авариз») непосредственно в пользу казны. Взимавшиеся в виде отработок, различного рода натуральных поставок, а нередко и в денежной форме, эти так называемые налоги Дивана были тем многочисленнее, чем больше войн вела Османская империя. Таким образом, оседлое земледельческое крестьянство в Османской империи несло на себе основные тяготы по содержанию господствующего класса и всей огромной государственной и военной машины феодальной империи.

Значительная часть населения Малой Азии продолжала вести жизнь кочевников, объединённых в племенные или родовые союзы. Подчиняясь главе племени, состоящему в вассальной зависимости от султана, кочевники считались военными. В военное время из них формировались отряды кавалерии, которые во главе со своими военачальниками должны были являться по первому зову султана в указанное место. У кочевников каждые 25 мужчин составляли «очаг», который должен был отправлять из своей среды пять «очередных» в поход, обеспечивая их за свой счет конями, оружием и продовольствием в течение всего похода. За это кочевники освобождались от уплаты налогов в казну. Но по мере того, как возрастало значение конницы ленников, обязанности отрядов, составлявшихся из кочевников, всё в большей мере стали ограничиваться выполнением вспомогательных работ: строительством дорог, мостов, обозной службой и т. д. Главными местами расселения кочевников были юго-восточные и южные области Анатолии, а также некоторые районы Македонии и Южной Болгарии.

В законах XVI в. сохранялись следы неограниченного права кочевников передвигаться со своими стадами в любом направлении: «Пастбищным землям нет границ. С древних времён установлено так, куда скот направляется, в том месте пусть он и бродит.. С древних времён не совместимо с законом установленные пастбища продавать и возделывать. Если кто-либо обработает их насильно, - следует снова превратить в пастбища. Жители деревень не имеют касательства к пастбищам и потому не могут запрещать кому-либо кочевать на них».

Кочевники не приписывались к владельцам земли и не имели индивидуальных наделов. Они пользовались пастбищной землёй сообща, общинами. Если владелец или собственник пастбищных земель не являлся одновременно главой племени или рода, он не мог вмешиваться во внутренние дела кочевых общин, так как они подчинялись только своим племенным или родовым начальникам.

Община кочевников в целом находилась в экономической зависимости от феодальных собственников земли, однако каждый отдельный член кочевой общины экономически и юридически зависел полностью от своей общины, которая была связана круговой порукой и где властвовали племенные вожди и военачальники. Традиционные родовые связи прикрывали социальную дифференциацию внутри кочевых общин. Только порвавшие связь с общиной кочевники, оседая на землю, превращались в райятов, уже прикреплённых к своим наделам. Однако процесс оседания кочевников на землю происходил чрезвычайно медленно, так как они, стремясь сохранить общину как средство самозащиты от притеснений со стороны землевладельцев, упорно сопротивлялись всем попыткам ускорить этот процесс насильственными мерами.

III Раздел: Восстания Балканских народов

3.1 Рост освободительного и антифеодального движения Балканских народов в конце XVI-XVII веков

Народные восстания в Малой Азии в первой половине XVI в.

Войны турецких завоевателей с начала XVI в. повлекли за собой увеличение и без того многочисленных поборов, в частности поборов в пользу действующих армий, которые непрерывным потоком проходили через деревни и города Малой Азии или сосредоточивались в них для подготовки к новым наступлениям против Сефевидского государства и арабских стран. Феодальные владетели требовали с крестьян всё больше средств для содержания своих отрядов, а казна именно в это время стала вводить чрезвычайные военные налоги (авариз). Всё это вело к нарастанию народного недовольства в Малой Азии. Это недовольство нашло своё выражение не только в антифеодальных выступлениях турецкого крестьянства и кочевников-скотоводов, но и в освободительной борьбе нетурецких племен и народов, в том числе жителей восточных областей Малой Азии - курдов, арабов, армян и др.

В 1511-1512 гг. Малая Азия была охвачена народным восстанием под предводительством Шах-кулу (или Шайтан-кулу). Восстание, несмотря на то, что оно происходило под религиозными шиитскими лозунгами, было серьезной попыткой земледельцев и кочевников-скотоводов Малой Азии оказать вооруженное сопротивление усилению феодальной эксплуатации. Шах-кулу, провозгласив себя «спасителем», призывал к отказу от повиновения турецкому султану. В боях с повстанцами в районах Сиваса и Кайсери султанские войска неоднократно терпели поражения.

Султан Селим I вёл ожесточенную борьбу против этого восстания. Под видом шиитов в Малой Азии было истреблено более 40 тыс. жителей. Шиитами объявлялись все, кого можно было заподозрить в неповиновении турецким феодалам и султану.

В 1518 г. вспыхнуло другое крупное народное восстание - под руководством крестьянина Нур Али. Центром восстания были районы Карахисара и Никсара, оттуда оно распространилось позднее до Амасьи и Токата. Восставшие и здесь требовали отмены поборов и повинностей. После неоднократных боёв с султанскими войсками восставшие рассеялись по деревням. Но вскоре новое восстание, возникнув в 1519 г. в окрестностях Токата, в короткий срок охватило всю Центральную Анатолию. Количество восставших достигало 20 тыс. человек. Руководителем этого восстания был один из жителей Токата, Джелал, по имени которого все подобного рода народные восстания стали впоследствии называться «джелали».

Как и предыдущие восстания, восстание Джелала было направлено против произвола турецких феодалов, против бесчисленных повинностей и поборов, против бесчинства султанских чиновников и сборщиков налогов. Вооружённые повстанцы захватили Карахисар и направились на Анкару.

Для подавления этого восстания султану Селиму I пришлось послать в Малую Азию значительные военные силы. Восставшие в сражении под Акшехиром были разбиты и рассеяны. Джелал попал в руки карателей и подвергся жестокой казни.

Однако расправа с восставшими ненадолго усмирила крестьянские массы. В течение 1525-1526 гг. восточные районы Малой Азии вплоть до Сиваса были вновь охвачены крестьянским восстанием, во главе которого встали Коджа Соглун-оглу и Зуннун-оглу. В 1526 г. восстание под руководством Календер-шаха, насчитывавшее до 30 тыс. участников - турок и курдских кочевников, охватило район Малатьи. Земледельцы и скотеводы требовали не только сокращения повинностей и налогов, но и возврата земельных угодий и пастбищ, которые были присвоены султанской казной и розданы турецким феодалам.

Восставшие неоднократно наносили поражения карательным отрядам и были разбиты только после того, как против них была прислана многочисленная султанская армия из Стамбула.

Крестьянские восстания начала XVI в. в Малой Азии свидетельствовали о резком обострении классовой борьбы в турецком феодальном обществе. В середине XVI в. был издан султанский указ о размещении янычарских гарнизонов в крупнейших пунктах всех провинций империи. Этими мерами и карательными экспедициями султанской власти удалось на некоторое время восстановить спокойствие в Малой Азии.

3.2 Борьба черногорцев за освобождение от власти Турции

В период турецкого господства Черногории охватывала лишь небольшую часть той территории, которую она занимает в настоящее время. Это была маленькая горная область, лежавшая на западе от рек Морачи и Зеты. В общественно-экономическом отношении Черногория отставала от других югославянских земель. Переход под власть турецких феодалов низменных районов около Подгорицы и Жабляка лишил черногорцев плодородных земель и осложнил ведение торговли. Присоединение к Венеции всего далматинского побережья от Котора до Бара преградило им доступ к морю и ещё более ухудшило экономическое положение Черногории.

Занимаясь главным образом скотоводством, обрабатывая мизерные участки земли, отвоеванные у покрытых камнем гор, черногорцы не могли удовлетворить даже самых необходимых жизненных потребностей и обычно жестоко страдали от голода. Торговые связи поддерживались с ближайшими городами - Подгорицей, Спужем, Никшичем, Скадаром, но главным образомл с Котором, куда черногоцы отпровляли на продажу скот и продукты скотоводства, а покупали соль, хлеб, порох и прочие необходимые им товары. Черногорцы должны были постоянно защищать свою землю от нападений турецких войск или соседних племён. Это воспитало в них хорошие боевые качества, сделало для многих из них военное дело профессией. Так как Черногория считалось султанским хасом, в ней не было владений турецких феодалов. Удобное для обработки земля находилась в частном владении отдельных семей, лесами и пастбищами на правах коллективной собственности владели сельские общины.

Турецкому правительству так и не удалось укрепить свою власть в Черногории, зависимость которой от Порты была слабой и фактически сводилась к уплате черногорцами харача, нередко собиравшегося с помощью военной силы. Черногорцы имели также военные обьязательства перед Портой: они должны были защищать границу от нападений из вне. Особые условия, сложившиеся в Черногории - оторванность от внешнего мира, необходимость защиты свободы от турецких посягательств - привели к тому, что там образовались на основе существовавших ранее кнежин территориально - административные единицы-племена, состоявшие из нескольких братств. Племенные обьединения стали и военно - политическими союзами. Они совместно защищались от нападений и вели военные действия. Племена оказывали защиту своим членам, в них строго соблюдались установления местного права, включавшего некоторые архаические обычаи: кровная месть. В каждом племени имелся свой сбор-скупщина всех взрослых членов, решения которого были для всех обязательными. Однако по существу вся власть сосредоточивалась в руках старейшин-кнезов и воевод, фактически пользовавшихся наследственными правами на эту должность, кроме того имелся главный кнез. Он выступал обычно посредником в отношениях между турецкими властями и черногорцами. Но власть главных кнезов и спахиев, как правило была невелика.

В Черногории сушествовал общий представильный орган-сбор или скупщина. На нем решались наиболее важные вопросы внутренной жизни, отношений с турками, Венецией и другими государствами. Решения выносились митрополитом, главным кнезем и остольными воеводами и кнезами-представителями каждого племени. Однако они могли бы быть отменены присутствовавшим на сборах народом.

Несмотря на существование этого общечерногорского представительного органа, племена были очень разобщены между собой, среди них не прекрощалась вражда и вооруженные столкновения. Межплеменная рознь не редко разжигалась и турецкими властями, рассчитывавшими таким путем усилить свою власть и влияние в Черногории. С той же целью проводилась политика исламизации, что привело к образованию среди чергогорцов слоя потурченцев, правда, их было мало.

В этих условиях единственным фактором, объединявшим черногорские племена, была православная церковь. В 1750-х гг. постепенно увеличивалась власть и политическое значение черногорских митрополитов, медленно, но неуклонно объединявших племена в единое государственное целое. Резиденция черногорских митрополитов или владык распологалась в неприступных горах Катунской нахии. Монастырь постепенно увеличевал свое имущество и земельные владения, на которых жили крестьяне, находившиеся от него в феодальной зависимости. Впоследствии он превратился в политцентр всей Черногории.

В XVII веке турецкое правительство и феодалы усилили нажим на черногорские племена, стремясь лишить их автономных прав,принудить к регулярной уплате харача и ввести новые налоги. Эта политика встречала активный отпор со стороны черногорцев, защищавших свои права и привилегии. Борьба черногорцев возглавлялась и организовывалась митрополитами, отдельными кнезами и воеводами.

Благодаря своему важному стратегическому положению в системе турецких владений на Балканах, Черногория в XVII веке стала привлекать к себе всё большее внимание европейских правительств, заинтересованных в борьбе с Турцией.

Черногорские митрополиты, кнезы и воеводы, со своей стороны рассчитывали опереться в борьбе с турками на помощь из вне. Непосредственная близость Венецианской республики, ведшей войны с Османской империей, экономические связи черногорцев с Котором и другими центрами Приморья - все это способствовало установлению близких политических отношений Черногории с Венецией.

Вместе с долматинцами, брдскими и герцеговинскими племенами черногорцы предприняли антитурецкое выступление во время Кандийской войны Турции с Венецией из-за Крита. В 1648г. черногорский сбор вынес решение об установлении протектората Венеции над Черногорией при условии, если республика примет на себя определённые обязательства. Однако этот акт не имел реальных последствий из-за неудачи военных действий Венеции против турок.

Антитурецкое движение в Черногории приняло широкий размах во время войны "Священной лиги" с Турцией. Значительно ослабевшая к этому времени Венеция рассчитывала вести войну в Далмации и Черногории силами местного населения. Поэтому венецианцы всеми способами склоняли черногорского владыку и племенных вождей поднять восстание против турок. Чтобы предотвратить его, скадарский паша с большим войском выступил против черногорцев и нанес им в 1685г. поражение в битве у Вртельской. Этим, однако, он не смог принудить черногорцев к покорности. В 1688г. вооруженная боьба черногорских племен против турок вновь активизировалась. В битве у села Крусы они нанесли туркам серьезное поражение. После этого черногорский сбор, представленный значительной частью племен во главе с митрополитом Виссарионом, решил перейти под власть Венеции и просить сеньорию послать свое войско в Цетинье. Столкновения с турецкими войсками продолжались и в следующие годы. Но Венеция не оказывала черногорцам достаточной военной помощи. Прибывший в Цетинье в 1691г. небольшой военный отряд не мог защитить Черногорию от турецких нападений. В 1692г. турецкие войска вновь вторглись в Черногорию, овладели Цетинским монастырем и разгромили его.

После этого освободительное движение черногорцев стало постепенно ослабевать. Оставленные на произвол судьбы Венецией, они вынуждены были признать суверенитет турецкого правительства. Однако Порте так и не удалось установить прочную власть над черногорскими племенами. В XVIII веке борьба черногорцев против турок вступает в новую фазу. Она ведется теперь за полное освобождение от турецкой власти и создание собственной государственной организации.

Завершение

Начавшееся с середины XIV в. наступление турок на Европу коренным образом изменило судьбу балканских народов Юго-Восточной Европы. К началу XVI в. в состав Османской империи вошли: Греция, Болгария, Сербия, Босния и Герцеговина, Черногория и Албания. В вассальные от Турции государства были превращены Молдавия и Валахия.

Турецкое господство задержало историческое развитие балканских народов и привело к консервации у них феодальных отношений.

Земли Османской империи, каждая пядь которых была завоевана мечом, простирались на трех континентах. Владения у султана были обширнее, чем у императоров Древнего Рима.

Они охватывали всю юго-восточную Европу и побережье Северной Африки до границ Марокко; они вплотную подступали к берегам Каспия, Красного моря, Персидского залива; Черное море представляло собой внутреннее «турецкое озеро». Сидя в Константинополе, султан правил великими городами, столь отдаленными друг от друга и столь несхожими, как Алжир, Каир, Багдад, Иерусалим, Афины и Белград. На бывших территориях Османской империи уместилось больше двух десятков современных государств. Эти бескрайние просторы вмещали и горы, и пустыни, и реки, и плодородные долины; здесь жило примерно 25 миллионов человек - огромная цифра по тем временам, почти вдвое превышающая численность населения любого европейского государства или империи, кроме Франции. Империя османов была мусульманской - посреди ее владений, в сердце Аравии, лежали священные города Мекка и Медина. Турецкий султан, он же халиф - повелитель правоверных, обязан был хранить и оберегать святыни ислама. Турки-османы составляли господствующую группу мусульманского населения империи; здесь жили также арабы, курды, крымские татары, народы Кавказа, боснийцы и албанцы. Кроме того, султану были подвластны миллионы христиан - греки, сербы, венгры, болгары, румыны, молдаване и другие.

Стоит ли говорить, что политические связи, объединявшие эти разноязычные народы, приверженные разным религиям, были слабы и ненадежны. Султан находился в Константинополе, а на местах власть представляла пестрая стая пашей, князей, наместников, беев, ханов и эмиров, причем некоторые из них подчинялись султану лишь номинально. Например, христианских князей богатых провинций Валахии и Молдавии назначал сам султан, но по сути они правили автономно и все их обязанности перед центральной властью сводились лишь к ежегодной уплате дани. Каждый год повозки, груженные данью в золотой и иной монете прибывали с севера к Высокой Порте в Константинополе. Власть крымского хана над полуостровом была абсолютной, и только когда султан призывал его на войну, он выступал из своей столицы, Бахчисарая, и являлся под знамена своего сюзерена во главе 20 000-30 000 всадников. В 1200 милях к западу лежали государства берберов - Триполи, Тунис и Алжир. В военное время они служили своему османскому повелителю тем, что направляли быстроходные корсарские суда - на которых в обычное время с выгодой промышляли пиратством, грабя всех без разбора, - против флотов Венеции и Генуи, мощных христианских морских держав.

В XVI веке, при султане Сулеймане Законодателе, или, как называли его европейцы, Сулеймане Великолепном (1520-1566), Османская империя достигла наивысшего расцвета. Это был золотой век Константинополя* - в город стекались огромные богатства, здесь возводились величественные мечети, а по берегам Босфора и Мраморного моря строились прекрасные загородные дворцы.

Сам Сулейман покровительствовал литературе, искусствам и наукам; он увлекался музыкой, поэзией и философией. Но прежде всего он был воином. Османские армии двигались на север, по большой военной дороге, которая вела в Белград, Буду, и наконец, в Вену, и там, где они проходили, среди балканских гор и долин, вырастали мечети и минареты. Христианские монархии Запада, возмущенные этими явными символами исламской оккупации, смотрели на турок как на угнетателей греков и других христианских народов Востока. Однако Османская империя, более великодушная в этом отношении, чем большинство европейских государств, терпимо относилась к иноверцам. Султан официально признал Греческую церковь и подтвердил юрисдикцию ее патриарха и архиепископов, а православные монастыри сохранили свое имущество. Турки предпочитали управлять посредством уже существующих местных структур власти, так что христианским провинциям было позволено, при условии уплаты дани, сохранять собственную систему государственного устройства и сословной иерархии.

Любопытно, что как раз своим христианским подданным турки-османы оказывали "высочайшую честь": из их числа набирались чиновники центральной имперской администрации и формировались особые полки султанской гвардии - янычар*.

Немусульманам в Османской империи был закрыт доступ к административной и военной карьере. Поэтому подняться по служебной лестнице христианин мог, лишь перейдя в ислам - как и описано далее

В покоренных балканских провинциях переход в ислам открывал способным христианским юношам дорогу к успеху. Их посылали - поначалу насильно - в мусульманские школы, где они получали суровое воспитание, направленное на то, чтобы искоренить всякую память о матери, отце, братьях и сестрах, истребить в их душах малейшие следы христианства. Они воспитывались в беззаветной верности Корану и султану и пополняли ряды его бесстрашных приверженцев, готовых нести любую службу. Самые одаренные попадали ко двору или на выучку в государственные учреждения и могли подняться к вершинам власти. Этот путь прошли многие выдающиеся люди, и нередко могущественной Османской империей управляли те, кто был рожден в христианстве.

Турецкие Янычары

Но большинство молодых людей поступало в гвардейские янычарские полки. Всю свою жизнь, с самого детства, они жили в казармах - им запрещалось жениться и заводить семью, чтобы их преданность султану оставалась безраздельной. По своему положению янычар ничем не отличался от раба; казарма была его домом, ислам - его верой, султан - его повелителем, а война - его службой. В ранние века существования империи янычары напоминали орден фанатичных монахов-воителей, приносивших обет сражаться с врагами Аллаха и султана. В османской армии они составляли стальной корпус великолепно обученной, надежной пехоты, и во всей Европе не было войск, равных янычарам, пока не появилась новая французская армия Людовика XIV.

Отряд янычар представлял собой живописное зрелище. Они носили красные шапки, расшитые золотом, белые рубахи, пышные шаровары и желтые сапоги. Янычары личной гвардии султана отличались красными сапогами. В мирное время они были вооружены только кривой саблей, но, отправляясь в бой, янычар мог выбирать оружие на свой вкус - копье, меч, аркебузу или, позднее, мушкет.

В XIV веке янычар было 12000, а в 1653 году их насчитывалось 51647 человек. Со временем янычарам солидного возраста позволили выходить в отставку и обзаводиться семьей. И мусульманские, и христианские семьи мечтали, чтобы их сыновей зачислили в корпус, и в конце концов круг тех, на кого распространялась эта привилегия, был ограничен сыновьями и родственниками бывших янычар. Янычары превратились в наследственную касту свободных людей. В мирное время они, как и стрельцы, занимались ремеслами и торговлей. Постепенно, подобно гвардейским частям во многих других странах, они сделались опаснее для собственных хозяев, чем для их врагов. Великие визири и Даже султаны приходили к власти и низвергались по прихоти янычар, пока в 1826 году корпус не был расформирован.

С моря древний Константинополь казался бескрайним цветущим садом. Над голубыми водами Босфора и Мраморного моря, над темной зеленью кипарисов и цветущими шапками фруктовых деревьев высились купола и минареты одного из прекраснейших городов мира. И сегодня Стамбул полон жизни, но он больше не столица. Правительство Турецкой Республики переместилось в строгую современную чистоту Анкары в центре Анатолийского плато. В XVII же веке Константинополь был столицей мусульманского мира, военным, административным, торговым и культурным центром могущественной Османской империи. Его население достигало 700 000 - такого количества жителей не было ни в одном европейском городе, как не было и такого количества всевозможных рас и религий. Повсюду виднелись величественные здания мечетей, медресе, библиотек, больниц и общественных бань. На базарах и пристанях громоздились товары изо всех уголков мира. В парках и садах благоухали цветы и фруктовые деревья. Весной зацветал шиповник, в густых зарослях живых изгородей разливались соловьи.

Там, где бухта Золотой Рог разделяет Босфор и Мраморное море, над городом вознесся Топкапы Сарай - султанский дворец, а точнее дворцовый комплекс. Здесь, за высокими стенами, скрывались бессчетные хоромы, казармы, кухни, мечети, сады с журчащими фонтанами и длинные кипарисовые аллеи, обсаженные розами и тюльпанами*.

BЭто был центр политической и административной жизни империи, здесь, как в Московском Кремле, сосредоточивались все центральные государственные учреждения, решались все государственные дела. В Топкапы было три части - три двора. В первом дворе располагалось управление финансами, архив, монетный двор, арсенал. Во втором находился Диван - совещательный совет при султане, а также канцелярия султана и государственная казна. В третьем дворе была резиденция султана, его гарем и сокровищница. Рядом с Топкапы жил великий визирь, а также размещались казармы янычарского корпуса численностью до 12 тыс. человек.

Город в городе, существовавший исключительно ради удовольствия одного человека, дворец невероятно дорого обходился подданным султана. Каждый год из всех провинций империи сюда плыли корабли и тянулись повозки, груженные рисом, сахаром, горохом, чечевицей, перцем, кофе, миндалем, финиками, шафраном, медом, солью, сливами в лимонном соке, уксусом, арбузами. Как-то раз даже привезли 780 телег снега. Внутри этого города султану прислуживали 5000 человек. Султанским столом распоряжался главный хранитель скатерти, которому помогали старший над подносителями подносов, податели фруктов, солений и маринадов, шербета, старшина кофеваров и податель воды (султаны-мусульмане были трезвенниками). Имелся также старший наматыватель тюрбана со штатом помощников, хранитель султанского платья, начальники мойщиков и банщиков. В штате старшего цирюльника состоял мани-кюрщик, который каждый четверг приводил в порядок ногти султана. Сверх того были зажигатели трубок, открыватели дверей, музыканты, садовники, конюхи и целая армия карликов и глухонемых - последних султан использовал как гонцов, но особенно незаменимы они были в качестве прислуги, когда требовалась строгая конфиденциальность.

Многожёнство

Но и сам этот тщательно скрываемый от глаз подданных дворец служил лишь внешней оболочкой внутреннего, еще более пристально оберегаемого частного мира - гарема. Арабское слово «харам» означает «запретный», и султанский гарем был запретен для всех, кроме самого султана, его гостей, обитательниц гарема и евнухов - их стражей. Из дворца туда можно было попасть лишь по одному-единственному переходу, который преграждали четыре двери, две железные и две бронзовые. Каждую из дверей день и ночь охраняли евнухи, которым был доверен единственный набор ключей. Переход этот приводил в запутанный лабиринт роскошных покоев, коридоров, лестниц, потайных дверей, внутренних дворов, садиков и бассейнов. Ко многим комнатам со всех сторон примыкали другие помещения, и поэтому свет просачивался в них сверху, сквозь витражи в застекленных куполах и крышах. Стены и потолки султанских покоев покрывали сложные узоры из голубых и зеленых никейских изразцов. Полы устилали яркие ковры, тут и там стояли низкие диваны, на которых обитатели могли сидеть «по-турецки», скрестив ноги - потягивать крепкий кофе или вкушать фрукты. В тех комнатах, где султан любил с глазу на глаз побеседовать с советником, имелись фонтаны, своим журчанием не дававшие любопытным ушам расслышать, о чем идет речь.

Гарем был замкнутым миром чадры, сплетен, интриг и, когда бы ни пожелал султан, телесных услад. Но кроме того, это был мир, подчинявшийся строгим правилам протокола и субординации. До Сулеймана Великолепного султаны официально женились; ислам позволял им иметь четырех жен. Но жена Сулеймана, рыжеволосая славянка по имени Роксолана, с такой настойчивостью вмешивалась в государственные дела, что с той поры османские султаны жениться перестали и правительницей гарема стала мать султана. Турки верили, что «под ногами матери лежит небо» и что сколько бы ты ни имел жен и наложниц, мать у тебя одна и никто на свете не может заменить ее. Иногда, если султан был слишком молод или слаб характером, его мать сама давала распоряжения от его имени великому визирю. Место после матери султана занимала мать наследника престола, если таковой имелся, а за ней - другие женщины, родившие сыновей от султана, и только потом все остальные одалиски, или наложницы. Все эти женщины, по крайней мере формально, являлись рабынями, а поскольку обращать в рабство мусульманку не полагалось, то, следовательно, весь гарем составляли иностранки - русские, черкешенки, венецианки, гречанки. С конца XVI века большинство женщин поступало в гарем с Кавказа - жительницы этих мест славились своей красотой. Однажды переступив порог гарема, женщина оставалась в нем навсегда. Исключений быть не могло. Оказавшись в гареме, обычно в десять-одиннадцать лет, девочка усердно постигала науку обольщения у опытных наставниц. Пройдя полный курс, девушка с надеждой ожидала момента предварительного одобрения, когда султан бросал к ее ногам платок, и она становилась «гезде» («замеченной»). Не всякая «гезде» дожидалась счастливого мига, когда ее призывали к султану и она превращалась в «икбал» («побывавшую на ложе»), но уж те, кому повезло, получали собственные покои, слуг, драгоценности, наряды и денежное содержание. А так как женщины гарема полностью зависели от того, насколько доволен ими султан, то все они жаждали попасть на его ложе, а оказавшись там, изо всех сил старались ему угодить. Они так усердствовали, что несколько султанов, пресытившись бесконечными днями и ночами страсти с этими полчищами пылких, полных обожания женщин, попросту помешались. В этот уединенный женский мир не позволялось проникать ни одному мужчине, кроме султана. На страже гарема стояли евнухи. Сначала евнухи были белые - их большей частью вывозили с Кавказа, как и женщин для гарема. Но к началу XVII столетия все двести евнухов, охранявших гарем, были чернокожими. Обычно их покупали еще детьми, когда приходил ежегодный караван с рабами с верховьев Нила, и по дороге, возле Асуана, кастрировали. Любопытно, что, поскольку исламом это запрещено, то операцию производили копты - христианская секта, живущая в этом районе. Искалеченных мальчиков затем преподносили султану в подарок от его наместников и губернаторов Нижнего Египта.

Теоретически, евнухи были рабами и слугами рабынь - обитательниц гарема. Но нередко они приобретали большую власть благодаря своей близости к султану. В непрестанном круговращении дворцовых интриг женщины в союзе с евнухами могли серьезно влиять на приливы и отливы султанских милостей, на распределение должностей. Со временем начальники черных евнухов, имевшие звание «кызлар агасы» - «господин девушек», или «ага Дома блаженства», стали нередко играть большую роль в государственных делах, превращаясь в грозу всего дворца, и иногда занимали третье место в имперской иерархии после султана и великого визиря. Ага черных евнухов всегда был окружен пышной роскошью, располагал множеством привилегий и большим штатом прислуги, в который входило и несколько его собственных наложниц, чьи функции, надо признаться, трудно себе представить.

В гареме, как и во всей империи, на султана смотрели как на полубога. Ни одной женщине не позволялось являться к нему без вызова. При его приближении всем полагалось быстро скрыться. Один из султанов, дабы известить о своем приближении, носил туфли на серебряной подошве, звеневшей по каменным плитам переходов. Собираясь купаться, султан сначала отправлялся в комнату для переодевания, где юные рабыни снимали с него одежды; затем в комнату для массажа, где его тело умащали маслами; затем в купальню с мраморной ванной, фонтанами горячей и холодной воды и золотыми кранами: здесь, если он желал, его мыли - обычно эта обязанность возлагалась на довольно пожилых женщин; наконец, его одевали и умащали благовониями - снова молодые женщины. Когда султану угодно было повеселиться, он направлялся в зал для приемов - чертог в голубых изразцах, устланный малиновыми коврами. Там он восседал на троне, его мать, сестры и дочери рассаживались на диванах, а наложницы - на подушках на полу, у ног султана. Если устраивались пляски танцовщиц, то могли призвать придворных музыкантов, но в этом случае им тщательно завязывали глаза, чтобы оградить гарем от мужских взглядов. Позднее для музыкантов построили над залом балкон с таким высоким бортом, что любопытные взгляды не могли за него проникнуть, но музыка была хорошо слышна.

В этом чертоге султан иногда принимал иностранных послов, восседая на мраморном троне в длинном парчовом одеянии с собольей оторочкой и в белом тюрбане, украшенном черно-белым плюмажем и гигантским изумрудом. Обычно он поворачивался в профиль, чтобы ни один неверный не посмел взглянуть прямо в лицо султана - земной Тени Аллаха. Пока существовала Османская империя, она всегда оставалась завоевательным государством. Вся полнота власти находилась в руках султана. Если султан был сильным и одаренным человеком, империя процветала. Если он был слаб, империя начинала рассыпаться. Неудивительно, что от гаремной жизни среди пылких женщин и потакающих любой прихоти евнухов порода, которая пошла от победоносных завоевателей, почти совсем выродилась. Еще одно обстоятельство, действуя постепенно на протяжении долгой истории Османской империи приводило к ухудшению личных качеств султанов. Началось это, как ни странно, с акта милосердия. До XVI века существовала османская традиция, по которой тот из многочисленных султанских сыновей, кто приходил к власти, немедленно приказывал передушить всех своих братьев, чтобы ни один не мог посягнуть на трон. Султан Мурад III, который правил с 1574 по 1595 год, произвел на свет больше сотни детей, из них двадцать сыновей его пережили. Старший, взойдя на престол под именем Мехмета III, уничтожил девятнадцать своих братьев, а кроме того, в стремлении наверняка избавиться от возможных соперников, убил семь беременных наложниц своего отца. Однако в 1603 году новый султан, Ахмед I, покончил с этим кошмарным обычаем, отказавшись душить братьев. Вместо этого он, чтобы их обезвредить, замуровал всех в особом павильоне, так называемой «клетке», где они и жили, лишенные всякой связи с внешним миром. С тех пор все османские принцы проводили там в безделье свои дни, окруженные евнухами и наложницами, которые, во избежание появления потомства, были по возрасту неспособны к деторождению. Если все- таки по недосмотру рождался ребенок, то его умерщвляли, чтобы не усложнять генеалогическое древо правящего рода. Поэтому, если султан умирал (или бывал смещен) не оставив сына, то из «клетки» призывали его брата и объявляли новой земной Тенью Аллаха. Среди этого сборища невежественных, расслабленных принцев крови янычары и великие визири редко могли отыскать человека, обладающего достаточным умственным развитием и политической зрелостью, чтобы управлять империей.

Во все времена, но в особенности тогда, когда султан бывал слаб, фактически Османской империей правил от его имени великий визирь. Из внушительного здания, возведенного в 1654 году рядом с дворцом и известного европейцам как Высокая Порта, великий визирь осуществлял надзор за администрацией и армией империи - он контролировал все, кроме султанского дворца. Официально великий визирь считался слугой султана. Вступая в должность, он принимал из султанских рук перстень с печатью; сигналом к его отставке служило требование возвратить государственную печать. На деле же великий визирь был подлинным правителем империи. В дни мира он являлся главой исполнительной и судебной власти. Во время войны он выступал как главнокомандующий действующей армии, а при нем состояли янычарский ага и капудан- паша, то есть адмирал. Он руководил заседаниями своего совета - Дивана - в большом сводчатом зале, стены которого украшала мозаика, арабески, синие с золотом драпировки. Здесь восседали на скамьях, тянувшихся по кругу вдоль стен, высшие чиновники империи, и цвета их отороченных мехом одежд с широкими рукавами - зеленый, фиолетовый, серебристый, синий, желтый - означали их ранг. Посредине сидел сам великий визирь в белом атласном наряде и тюрбане с золотой каймой.

Должность великого визиря давала огромную власть - случалось, что великие визири низвергали султанов, - но она была и крайне опасна, так что у ее обладателя было немного шансов умереть своей смертью. Вина за военное поражение возлагалась на великого визиря, а там неизбежно следовало его смещение, ссылка, а нередко и удушение. Только выдающиеся мастера интриги могли добиться этого поста и удержаться на нем. Между 1683 и 1702 годом двенадцать великих визирей сменили друг друга в Диване и в Высокой Порте. И все-таки в XVII веке именно великие визири спасли империю, пока султаны нежились в гаремах, потакая своим наклонностям и прихотям*. К этому времени центральная власть до того захирела, что венецианские корабли курсировали вблизи Дарданелл, а днепровские казаки на своих «чайках» разбойничали на Босфоре. Империя захлебывалась в коррупции, расползалась на куски, погружаясь в анархию, и спасли ее три представителя одного рода - а в сущности, династии - великих визирей: отец, сын и зять

* Один султан, Ибрагим Безумный, заключил свою бороду в алмазную сетку и проводил время, бросая золотые монеты рыбам в Босфоре. Он не желал ничего видеть и осязать, кроме мехов, и ввел особый налог, который шел на покупку соболей из России, чтобы обить стены в султанских покоях этими драгоценными мехами. Полагая, что чем женщина крупнее, тем она приятнее, он разослал гонцов искать по всей империи самых толстых женщин. Ему привезли невероятных размеров армянку, которая так восхитила султана, что он осыпал ее богатствами и почестями и наконец сделал правительницей Дамаска.

В 1656 году, когда империя находилась на грани гибели, гаремная камарилья вынуждена была назначить на пост великого визиря сурового албанца семидесяти одного года от роду - Мехмеда Кёпрюлю, который принялся за дело, не ведая жалости. Казнив 50000-60000 человек, ок полностью очистил османскую администрацию от взяточничества и коррупции. Когда пять лет спустя он умер, распад империи уже приостановился. При его сыне Ахмеде Кёпрюлю и позднее при его зяте Кара Мустафе произошло кратковременное возрождение Османской империи. Флоты и армии христианских держав - Австрии, Венеции и Польши - были отброшены от ее границ. В 1683 году, в ответ на призыв венгров о помощи против императора Леопольда, Кара Мустафа решил взять Вену. Более чем 200-тысячная армия, подняв знамена и бунчуки, ведомая самим Кара Мустафой, поднялась по Дунаю, завоевала всю Венгрию и во второй раз в истории Османской империи подступила к стенам австрийской столицы. Все лето 1683 года Европа с волнением следила за событиями. Полки солдат из германских государств вставали под знамена австрийского императора, чтобы сразиться с турками. Даже Людовик XIV, заклятый враг Габсбургов и тайный союзник турок, не мог не оказать помощи в спасении великого христианского города. 12 сентября 1683 года союзническая армия подоспела на выручку, с тыла атаковала линии турецкой осады и обратила турок в бегство вниз по Дунаю. По приказу султана Кара Мустафа был удавлен. После разгрома под Веной турок преследовали сплошные несчастья. Пала Буда, за ней Белград, австрийские войска подошли к Адрианополю. Прославленный венецианский адмирал Франческо Морозини овладел Пелопоннесом, пересек Коринфский перешеек и осадил Афины. К несчастью, во время обстрела города одно ядро попало в Парфенон, где турки устроили пороховой склад, и 26 сентября 1687 года этот храм, до тех пор сохранявшийся почти в первозданном состоянии, взорвался и приобрел теперешний вид.

В 1703 года янычары сместили султана Мустафу II в пользу его тридцатилетнего брата Ахмеда III, который взошел на престол после заточения в «клетке» и правил двадцать семь лет. Угрюмый, неуравновешенный, всю жизнь находившийся под большим влиянием матери, этот эстет любил женщин и поэзию; еще любил он рисовать цветы. Он имел также пристрастие к архитектуре, строил красивые мечети, чтобы доставить удовольствие своим подданным, и разбивал прекрасные сады, чтобы доставить удовольствие самому себе. Вдоль берегов Золотого Рога он возвел ожерелье роскошных павильонов - некоторые в китайском стиле, некоторые во французском - посиживал там в тени деревьев, окруженный любимыми наложницами, и слушал стихи. Ахмед любил театральные представления; зимой при дворе ставились замысловатые спектакли китайского театра теней, после которых гостям раздавали драгоценные камни, сладости и почетные халаты. Летом устраивали искусные потешные морские бои и фейерверки. Его двор был охвачен тюльпаноманией. Весенними вечерами султан с придворными в сопровождении музыкантов прогуливался по саду, увешанному фонариками или пронизанному лунным светом, аккуратно ступая среди сотен черепах, которые ползали в тюльпанах и в траве с зажжеными свечками на панцирях.

В городе, насчитывающем более 400 фонтанов, фонтан султана Ахмеда III считается одним из красивейших. Этот архитектурный шедевр, украшающий площадь Юскюдар, возведён в стиле османского барокко, подчёркивающем европейское влияние на классическую османскую архитектуру

Расположенный перед Императорскими воротами дворца Топкапы, фонтан был построен в 1728 году. Эту необычная постройка с остроконечной крышей занимает площадь 10х10 метров. Необычайную лёгкость и красоту зданию придают оригинальные рельефы, изящные своды, украшенные изразцами, и навесная крыша.

В дни Рамадана и религиозных праздников населению у стен фонтана раздавался бесплатный шербет. А на главном фасаде здания каждый мог прочитать наставление Ахмеда III: "Молитесь за Хана Ахмеда и пейте эту воду после произнесения ваших молитв".

В этой замкнутой, благоуханной атмосфере Ахмед III существовал в те же самые годы, которые стали свидетелями деятельного, бурного царствования Петра в России. Правление Ахмеда длилось дольше, чем петровское, и под конец обрело типично османский привкус. В 1730 году империю вновь охватили беспорядки и Ахмед думал утихомирить своих врагов, приказав задушить тогдашнего великого визиря - и одновременно своего зятя, -а его тело выдать толпе. Но это лишь на время отдалило собственную гибель султана. Вскоре он был свергнут и сменен на престоле своим племянником - он-то и отравил Ахмеда.

О русско- турецких войнах и постепенной деградации империи есть смысл поставить отдельную тему. И не одну.

Здесь ограничусь только констатацией того факта, что уже за пределами рассматриваемого периода, описанные процессы ослабления власти султана и всей Османской Империи вынудили очередного султана отказаться от абсолютной власти и ввести конституцию:

• Провозглашение конституции в Стамбуле 23 декабря 1876 г. Гравюра. 1876

• 23 декабря 1876 г. состоялось торжественное объявление конституции Османской империи.
  Конституция 1876 г. известная под названием конституции Мидхата, провозглашая установление в Турции конституционной монархии. Она предусматривала создание двухпалатного парламента, члены сената назначались султаном пожизненно, палата депутатов избиралась на основе высокого имущественного ценза. Султан имел право назначать и смещать министров, объявлять войну, заключать мир, вводить военное положение и прекращать действие гражданских законов.
  Все подданные империи объявлялись османами и считались равными перед законом. Конституция признавала государственным языком турецкий, а государственной религией ислам.

В начале XVII века начался упадок Османской империи, и к концу XVIII века она утратила былое величие.

Финансовый кризис империи

В конце XVI века наследники Сулеймана I все больше времени прово-дили в своих гаремах, мало занимаясь государственными делами. Чиновники Высокой Порты стали раздавать земли с деревнями не воинам-ополченцам, а своим родственникам и друзьям. Те потихоньку объ-являли их частными владениями и отказывались выставлять воинов в войско султана. В результате к концу XVII века султаны могли собрать под своими знаменами вместо 200 только 20 тысяч всадников. Ослаб-ленная армия уже не могла завоевывать новые земли, походы больше не приносили значительной добычи. Чтобы пополнить свои доходы, воины-ополченцы стали переселяться в деревни и самочинно увеличивать оброки с земледельцев, сгонять их с земли, превращать в крепостных.

Одновременно росли расходы дворца, в ко-тором проживало и кормилось около 12 ты-сяч жен, наложниц, слуг и стражников. Сре-ди них были даже хранители чалмы и шубы султана, стражи соловья и попугая султана. Доходы же султана снижались. Большинство «восточных товаров» везли теперь в Европу через океаны, в обход Турции. Когда в 1595 году султан Мурад III (любивший золото так, что спал прямо в своей сокровищнице) не по-заботился о хорошем жалованье янычарам, они ворвались во дворец и сместили его с престола. Когда в 1622 году султан Осман II попытался лишить янычар их особого поло-жения в столице, возмущенные воины захва-тили дворец, бросили султана в тюрьму Се-мибашенного замка, где вскоре его удушили шелковым шнуром.

Репрессии против христиан (немусульман)

Для выплаты жалованья янычарам и многочисленным чиновникам султаны были вынуждены увеличить налоги с немусульманских под-данных в 5 раз, причем их стали требовать даже с младенцев! Многие наместники на Балканах собирали в свою пользу налогов больше, чем в казну султана. Попытки жаловаться центральному правительству Порты заканчивались тем, что наместники откупались взятками, а христианские жалобщики еще и оплачивали приезд проверяющего чи-новника. Христианам было запрещено носить оружие и одежду, похо-жую на мусульманскую. В правительственных документах христиан-ских подданных называли «скотом», и каждый янычар получил право убивать и забирать деньги любого подозрительного христианина.

Восстания христиан

В ответ православные народы Балканского полуострова начинали борьбу за освобождение от власти Османов. Вопреки турецкому прав-лению греки, болгары, сербы, румыны, молдаване сумели сохранить свои языки и культуру. В городах распространяются книги и листы, призывающие к борьбе за свободу. В горах складываются маленькие независимые государства, вроде сербского княжества Черногория. В долинах действуют разрозненные отряды народных мстителей — гайдуков — из беглых крестьян и горожан. С конца XVI и до конца XVIII века вспыхивали восстания во всех христианских владениях, но турецкие войска их жестоко подавляли. Материал с сайта

Потеря земель и зависимость от других стран

Османская армия ослабла. Турецкие всадники-ополченцы часто бежали с поля боя, своевольные янычары позволяли себе обсуждать приказы, артиллерия не менялась с XVI века. Постепенно Австрия от-воевала у турок часть дунайских и балканских провинций, а Россия — Северное Причерноморье. Султан официально признал Российского государя покровителем православных народов, живущих в Турции. Русский посол имел право защищать греков, болгар, сербов от турец-ких властей, помогать желающим уезжать в Россию. Нуждаясь в день-гах, султаны стали разрешать французам и англичанам основывать в империи торговые фактории. По особым договорам — «капитуляциям» — европейские купцы фактически не подчинялись султану. Получая большие пошлины, султаны ставили европейских купцов в более вы-годное положение, чем собственных. Мнение правительства Порты все чаще стало зависеть от подсказок английских и французских послов.

Попытки реформ при Селиме III

Попытки усиления Турции были предприняты в конце XVIII века при султане Селиме III (1789-1807). Еще будучи юношей, он интересо-вался европейскими реформами, военными на-уками и искусством. Уже в 1793 году Селим приказал построить казармы и учебные плацы для военных учений. Для развития турецкой ар-тиллерии и флота Селим стал приглашать евро-пейских инженеров и инструкторов. Было от-крыто сухопутное инженерное училище. Все ча-ще стали появляться переведенные на турецкий язык изыскания европейских ученых в области математики, военного дела и других отраслей науки. Однако янычары, взволнованные появле-нием новых войск, взбунтовались. Вслед за ни-ми исламские проповедники начали говорить о несовместимости реформ с Кораном и принци-пами шариата. В этой обстановке Селим был вы-нужден отречься от престола.

Вопросы по этому материалу: