Образование во второй половине 17 века. Образование в XVII веке

В течение XVII столетия значительные изменения происходили и в области образования .

Долгие века настороженная враждебность к католицизму, которую Русь изначально переняла у Византии, распространилась и на европейскую «латинскую ученость». Даже в 1600-1611 гг. француз Маржерет, живший в то время в Москве, свидетельствовал, что «народ ненавидел науки иноземные, особенно латинский» («Состояние российской державы»). Тем не менее, объективная потребность в усвоении европейской культуры и образованности брала свое. Буквально в течение нескольких десятилетий невежеством не только перестали гордиться, но именно в нем стали видеть источник потрясавших Россию смут. Вот что писал в 1660 г. Паисий Лигарид : «Искал я корня… духовного недуга, поразившего Христоименитое царство русское… и, наконец придумал и нашел, что все зло произошло от того, что нет народных училищ и библиотек». Просветитель Юрий Крижанич в своих «Политических думах» усматривал в невежестве главную причину и экономического отставания России.

Во второй половине XVII века сложилось четыре основных подхода к образованию: старообрядческо-начетнический (протопоп Аввакум); византийско-русский (Епифаний Славинецкий, Федор Ртищев, Карион Истомин); латинофильский (Симеон Полоцкий, Сильвестр Медведев); славяно-греко-латинский (братья Лихуды). Сторонники греческого видели в нем источник укрепления православия в борьбе с латинской ересью, их противники же видели в латыни основу светской культуры. Перечисленные подходы во многом составили содержание позднейшего (XIX века) спора западников и славянофилов , не прекратившегося и сегодня.

Уже царь Алексей Тишайший, не удовлетворившись элементарным начальным образованием, полученным его сыновьями, повелел учить их латыни и польскому и даже призвал в гувернеры Симеона Полоцкого. Царь Федор Алексеевич (1661-1682) послал в «немецкую школу» учеников для обучения аптечному делу.

В течение XVII века школы и прочие образовательные учреждения получили распространение уже не только в России, но и на Украине и Белоруссии, находившихся под властью Польско-литовского государства. В борьбе за освобождение там учреждались братства из представителей самых различных сословий, а на их основе - братские школы . Сохранились даже уставы львовской и луцкой школ. «Грамматика словенского языка », изданная в 1618 г. учителем Киевской братской школы Мелентием Смотрицким (ок. 1578-1633), в 1648 г. увидела свет и в Москве.

Школа Киевского богоявленского братства , открывшаяся в 1615 г., превратилась в 1645 г. в первое в России высшее учебное заведение - Киевскую братскую коллегию, получившую позже (при Петре I) статус академии. Из ее стен вышли Епифаний Славинецкий и Симеон Полоцкий, организовавшие греко-латинские школы в Москве, ее воспитанниками были большинство ректоров и префектов знаменитой славяно-греко-латинской академии, на Киевскую академию опирался в своей реформаторской деятельности Петр I.

В самой России одна из первых греко-латинских школ была открыта в 1649 г. при Чудовом монастыре, правда, ненадолго, поскольку ее руководителя по обвинению в неправоверии сослали на Соловки. В том же 1649 г. окольничий, воспитатель царевича Алексея Алексеевича Федор Ртищев (1626-1673) основал за свой счет училище при Андреевском монастыре, которым руководил Епифаний Славинецкий. Сам Ртищев стал его слушателем. В 60-е гг. открылась школа Спасского монастыря, куда для обучения греческому и латыни уже правительством посылались молодые приказные. Первая государственная школа повышенного образования, Типографическое училище , открылась в 1681 г. указом Федора Алексеевича.

В 1687 г., несколько задержавшись из-за смерти царя и смуты стрельцов, в Москве была основана Славяно-греко-латинская академия . По замыслу С. Полоцкого, в нее должны были приниматься только православные, русские. В ней преподавались как духовные науки, так и светские (физика, логика, юриспруденция, философия, языки). Основными преподавателями академии стали греческие монахи, доктора Падуанского университета, братья Лихуды, Иоанникий (1639-1717) и Софроний (1652-1730). Они подбирали учителей, сами вели логику и риторику. Вскоре старорусское духовенство добилось их отстранения и высылки в провинциальный монастырь. Лишь через пять лет братьям позволили поселение в Новгороде, где они незамедлительно открыли Славяно-греко-латинское училище, по образцу московского.

Невзирая ни на что, развитие образования приняло к концу XVII века необратимый характер. Как пишет историк С. Смирнов, благодаря академии «русские примирились с мыслью о пользе науки».

Распространению образования в немалой степени способствовал рост книгопечатания . В 1634 г. был издан первый «Букварь » Василия Бурцева (стоя всего 1 копейку, он быстро раскупался), в 1648 г. в Москве вышла «Грамматика » М. Смотрицкого, в 1687 г. - «Считание учебное » - таблица умножения. В течение XVII столетия Печатный двор в Москве (в котором в середине века работало около 200 человек) издал 300 тысяч букварей и 150 тысяч религиозных книг (всего - 483 наименования), выходили книги светского и научного характера, не прекращалось издание и рукописных книг. В 60-х гг. XVII века в Москве открылась книжная лавка, где можно было купить и «Веселые польские рассказы», и «Хронику Псевдодорофея», и «Книги ратного строения» и «Хронограф», и бестиарии по образцу европейских, и «Позорище (то есть обзор - В. Т.) всея вселенной, или атлас новый», и новые карты очень расширившейся за XVII век России.

Развивалась историческая мысль, расширялась география не только завоевательных, но и исследовательских походов. Были открыты реки Яна и Индигирка, экспедиции вышли к Колыме и Байкалу. В 1648 г. экспедиция Семена Дежнева и Федота Попова прошла по Северному Ледовитому океану в Тихий, открыв при этом, что Азия отделяется от Америки проливом, в 1647-1651 гг. Ерофей Хабаров проплыл по Амуру вплоть до устья, в 1697-99 гг. казачий пятидесятник В. Атласов обследовал Камчатку.

Вопросы и задания

1. Какие особенности XVII века сделали его переходным в истории русской культуры?

2. Можно ли утверждать, что социокультурные условия России способствовали вере в «доброго царя» и самозванству?

3. В чем была сущность церковного раскола XVII века и каковы его последствия?

4. Как «обмирщение» выражалось в художественной культуре XVII века, какие ее памятники, на ваш взгляд, наиболее характерны?

5. Какие существовали подходы к образованию в России XVII века, какой из них возобладал?

6. Что можно сказать о науке XVII века, какие факторы ей способствовали?

Березовая Л. Г., Берлякова И. П. Введение в историю русской культуры. М., 2002.

Культурология. История культуры / Под ред. А. Н. Марковой. М., 2001.

Панченко А. М. Русская история и культура. СПб., 2002.

Панченко А. М. Русская культура в канун петровских реформ. Л., 1984.

Торосян В. Г. История образования и педагогической мысли. М., 2003. С. 143-145.

В течение XVII столетия значительные изменения происходили и в области образования .

Зарождение воспитания в первобытном обществе
- Происхождение воспитания, его становление
  - Происхождение воспитания, его становление - страница 2
  - Происхождение воспитания, его становление - страница 3
- Зарождение приемов и организационных форм воспитания
  - Зарождение приемов и организационных форм воспитания - страница 2
  - Зарождение приемов и организационных форм воспитания - страница 3
- Возникновение неравенства в воспитании в условиях разложения первобытно-общинного строя
Воспитание и обучение в древнейших государствах Ближнего и Дальнего Востока
- Общее и особенное в генезисе школы и воспитания в древних цивилизациях Ближнего и Дальнего Востока
  - Общее и особенное в генезисе школы и воспитания в древних цивилизациях Ближнего и Дальнего Востока - страница 2
- «Дома табличек» в Междуречье (Месопотамии)
  - «Дома табличек» в Междуречье (Месопотамии) - страница 2
  - «Дома табличек» в Междуречье (Месопотамии) - страница 3
- Школа в Древнем Египте
  - Школа в Древнем Египте - страница 2
- Воспитание и школа в Древней Индии
  - Воспитание и школа в Древней Индии - страница 2
  - Воспитание и школа в Древней Индии - страница 3
- Школьное дело и зарождение педагогической мысли в Древнем Китае
  - Школьное дело и зарождение педагогической мысли в Древнем Китае - страница 2
  - Школьное дело и зарождение педагогической мысли в Древнем Китае - страница 3
Воспитание и образование в античном мире
- Зарождение письменности в условиях эгейской культуры
- Воспитание детей и юношества в архаической Греции IX-VIII вв.
- Воспитание и педагогическая мысль в Древней Греции в VI-IV вв.
  - Воспитание и педагогическая мысль в Древней Греции в VI-IV вв. - страница 2
  - Воспитание и педагогическая мысль в Древней Греции в VI-IV вв. - страница 3
  - Воспитание и педагогическая мысль в Древней Греции в VI-IV вв. - страница 4
  - Воспитание и педагогическая мысль в Древней Греции в VI-IV вв. - страница 5
- Просвещение в эпоху эллинизма
  - Просвещение в эпоху эллинизма - страница 2
  - Просвещение в эпоху эллинизма - страница 3
  - Просвещение в эпоху эллинизма - страница 4
  - Просвещение в эпоху эллинизма - страница 5
- Воспитание, образование и педагогическая мысль в Древнем Риме
  - Воспитание, образование и педагогическая мысль в Древнем Риме - страница 2
  - Воспитание, образование и педагогическая мысль в Древнем Риме - страница 3
  - Воспитание, образование и педагогическая мысль в Древнем Риме - страница 4
- Зарождение христианской традиции воспитания
  - Зарождение христианской традиции воспитания - страница 2
- Воспитание на периферии Римской империи в в первые века нашей эры
  - Воспитание на периферии Римской империи в в первые века нашей эры - страница 2
Просвещение и педагогическая мысль в Византии
- Основные этапы развития просвещения в Византии
  - Основные этапы развития просвещения в Византии - страница 2
  - Основные этапы развития просвещения в Византии - страница 3
- Воспитание и образование в Византии
  - Воспитание и образование в Византии - страница 2
  - Воспитание и образование в Византии - страница 3
- Педагогическая мысль в Византии
  - Педагогическая мысль в Византии - страница 2
  - Педагогическая мысль в Византии - страница 3
  - Педагогическая мысль в Византии - страница 4
- Византийское влияние на дальнейшее развитие просвещения
  - Византийское влияние на дальнейшее развитие просвещения - страница 2
  - Византийское влияние на дальнейшее развитие просвещения - страница 3
- Развитие церковной культуры
  - Развитие церковной культуры - страница 2
  - Развитие церковной культуры - страница 3
  - Развитие церковной культуры - страница 4
- Педагогическая мысль и школа эпохи Возрождения
  - Педагогическая мысль и школа эпохи Возрождения - страница 2
  - Педагогическая мысль и школа эпохи Возрождения - страница 3
  - Педагогическая мысль и школа эпохи Возрождения - страница 4
- Реформация и ее политика в области образования и воспитания
  - Реформация и ее политика в области образования и воспитания - страница 2
- Иезуитская система воспитания в период контрреформации
Воспитание, школа и педагогическая мысль у народов Востока в эпоху средних веков
- Практика и образование в странах Ближнего и Среднего Востока
  - Практика и образование в странах Ближнего и Среднего Востока - страница 2
- Педагогическая мысль Ближнего и Среднего Востока в эпоху средневековья
- Педагогические идеи ученых арабского Востока
  - Педагогические идеи ученых арабского Востока - страница 2
  - Педагогические идеи ученых арабского Востока - страница 3
- Просвещение на территории средневековых государств Закавказья
  - Просвещение на территории средневековых государств Закавказья - страница 2
- Воспитание и школа в средневековом Китае
  - Воспитание и школа в средневековом Китае - страница 2
  - Воспитание и школа в средневековом Китае - страница 3
  - Воспитание и школа в средневековом Китае - страница 4
- Воспитание и педагогическая мысль в средневековой Индии
  - Воспитание и педагогическая мысль в средневековой Индии - страница 2
- Воспитание в Древней Руси и Русском государстве
  - Воспитание в Древней Руси и Русском государстве - страница 2
  - Воспитание в Древней Руси и Русском государстве - страница 3
  - Воспитание в Древней Руси и Русском государстве - страница 4
  - Воспитание в Древней Руси и Русском государстве - страница 5
- Педагогическая мысль в Древней Руси и Русском государстве
  - Педагогическая мысль в Древней Руси и Русском государстве - страница 2
  - Педагогическая мысль в Древней Руси и Русском государстве - страница 3
  - Педагогическая мысль в Древней Руси и Русском государстве - страница 4
Школа и педагогика в странах Западной Европы и в Северной Америке в XVII-XVIII вв.
- Школа и педагогика в странах Западной Европы и в Северной Америке
- Педагогические идеи В. Ратке
- Педагогические идеи Я.А.Коменского
  - Педагогические идеи Я.А.Коменского - страница 2
  - Педагогические идеи Я.А.Коменского - страница 3
  - Педагогические идеи Я.А.Коменского - страница 4
  - Педагогические идеи Я.А.Коменского - страница 5
  - Педагогические идеи Я.А.Коменского - страница 6
- Воспитание и педагогическая мысль в странах Западной Европы к началу XVIII в.
  - Воспитание и педагогическая мысль в странах Западной Европы к началу XVIII в. - страница 2
- Движение за обновление школьного образования и методов обучения
  - Движение за обновление школьного образования и методов обучения - страница 2
  - Движение за обновление школьного образования и методов обучения - страница 3
- Школьное образование в Англии XVII- XVIII вв.
  - Школьное образование в Англии XVII- XVIII вв. - страница 2
- Эмпирико-сенсуалистическая концепция воспитания и образования Джона Локка
  - Эмпирико-сенсуалистическая концепция воспитания и образования Джона Локка - страница 2
  - Эмпирико-сенсуалистическая концепция воспитания и образования Джона Локка - страница 3
  - Эмпирико-сенсуалистическая концепция воспитания и образования Джона Локка - страница 4
- Педагогическая мысль во Франции XVIII в.
- Педагогическая концепция Жан-Жака Руссо (1712-1778)
  - Педагогическая концепция Жан-Жака Руссо (1712-1778) - страница 2
  - Педагогическая концепция Жан-Жака Руссо (1712-1778) - страница 3
  - Педагогическая концепция Жан-Жака Руссо (1712-1778) - страница 4
- Проекты реформ народного образования в эпоху Великой французской революции (1789-1794)
  - Проекты реформ народного образования в эпоху Великой французской революции (1789-1794) - страница 2
  - Проекты реформ народного образования в эпоху Великой французской революции (1789-1794) - страница 3
- Школа в Североамериканских Штатах в эпоху Просвещения
  - Школа в Североамериканских Штатах в эпоху Просвещения - страница 2
  - Школа в Североамериканских Штатах в эпоху Просвещения - страница 3
  - Школа в Североамериканских Штатах в эпоху Просвещения - страница 4

Образование в Русском государстве XIV-XVII вв.

Зачинателем монастырских центров книжного обучения явился великий русский просветитель и религиозный деятель Сергий Радонежский (1314-1391). В монастырских школах можно было получить энциклопедическое по тем временам образование.

Однако акцент в них делался не столько на усвоение суммы знаний, сколько на нравственно-религиозное воспитание, духовное самосовершенствование.

На западных рубежах древнерусских земель в XV-XVI вв. развивались формы «ученья книжного», обогащенные сведениями о школьном деле в Западной Европе. Потомки древнерусского населения Украины и Белоруссии, пытаясь сохранить в неприкосновенности свое вероисповедание, создали в православных общинах так называемые «братские школы». В XVI-XVII вв. в братских школах Львова, Луцка, Киева и других крупных городов изучали славянскую и греческую грамматику, латинский язык, диалектику, риторику, философию, математику и другие школьные науки, трактовавшиеся в духе православия. На основе братских школ киевским митрополитом Петром Могилой в 1632 г. было основано высшее учебное заведение - коллегиум. Выпускники Киевского коллегиума получали образование на уровне западноевропейских схоластических стандартов. Некоторые из них (Е. Славинецкий, А. Сатановский, С. Полоцкий и др.) приняли деятельное участие в создании на Руси новых учебных заведений, приближавшихся по своей сути к западноевропейским образцам, где изучали так называемые семь свободных искусств.

Известно, что в 40-е годы XVII в. в московском Андреевском монастыре боярином Ф. М. Ртищевым была основана школа, учителями которой являлись выпускники Киевского коллегиума Арсений Сатановский, Епифаний Славинецкий, Дамаскин Птицкий, ориентированные на греческую школьную традицию.

В середине 60-х годов в Спасском монастыре в Москве Симеоном Полоцким, поборником латинской ориентации, была открыта школа повышенного типа. Он ставил перед этой школой задачу подготовки особо доверенных чиновников личной канцелярии царя Алексея Михайловича, подьячих Приказа тайных дел. Особое внимание в ней уделялось изучению латинского языка, который в то время являлся языком международной дипломатии. В 1681 г. иеромонахом Тимофеем была открыта Типографская школа при московском Печатном дворе.

В Богоявленском монастыре в Москве в 1685 г. была открыта школа докторами Падуанского университета, греческими иеромонахами братьями Иоанникием и Софронием Лихудами. Они ставили перед собой задачу создать не среднюю школу, поскольку она в России уже существовала, а высшую.

В 1687 г. в Москве было открыто первое собственно высшее учебное заведение в России - Эллино-греческая, впоследствии Славяно-греко-латинская академия, выпускники которой стали деятелями просвещения уже петровской эпохи развития школьного дела в нашем отечестве - поэты А. Кантемир, К. Истомин, математик Л. Магницкий, первый русский доктор медицины П. Постников и др. Инициатором создания этой Академии был С. Полоцкий.

Академический курс начинался с подготовительного класса, который назывался «русской школой». После него ученики переходили в «школу греческого книжного писания», затем приступали к изучению грамматики. Риторику, логику, физику и пиитику изучали и на греческом, и на латинском языках. Учебники по этим предметам были составлены братьями Лихудами, которые следовали образцам учебных книг европейских университетов. Следует, однако, отметить, что учебный материал осмыслялся с позиций православного учения. Например, «Риторика», по определению Лихудов, не просто должна научить красиво говорить, риторически отстаивать свою позицию, что характерно для западноевропейской возрожденческой культуры, цель ее в России была определена иначе - помочь ученикам научиться защищать православные духовные ценности. Такой подход к обучению был характерен для всех учебных заведений того времени.

Необходимо отметить, что границы между средними и высшими школами в России XVII в. были размыты. Все зависело от уровня образованности преподавателей и целей учебного заведения. Например, Заиконоспасская школа Симеона Полоцкого приближалась по своему характеру к высшему учебному заведению европейского типа. Должность старосты этой школы занимал москвич, русский поэт Сильвестр Медведев. Латинский язык преподавался по известному в Европе методическому пособию иезуита Альвара, а курс обучения включал пиитику, риторику, диалектику, философию и богословие.

Этот тип школ вызывал резкий протест православной московской общественности, опасавшейся, что вместе с такой направленностью школьного образования в Россию проникнут западноевропейские «ереси». Крайними выразителями этой позиции были старообрядцы, боровшиеся против латинского влияния, но и к греческому относившиеся с подозрением. Их идеалом являлась традиция монастырского образования, сложившаяся в России к XVII в. Нужно заметить, что московские правители предпочитали ориентацию на греческую школу, византийскую систему образования. Типографская школа при Печатном дворе (1681-1687) как раз и была примером подобного учебного заведения. Преподавателем греческого языка в этой школе был москвич Карион Истомин, учитель царевича Петра Алексеевича, автор многих учебников.

Совокупность многих фактов позволяет сделать вывод: Россия XVII в. вместо западного университета получила как бы духовную семинарию. Несмотря на довольно широкую программу обучения, преподавались здесь лишь те дисциплины, которые не противоречили православию, способствовали подготовке верных слуг царя и патриарха.

КАК УЧИЛИ И УЧИЛИСЬ В ДРЕВНЕЙ РУСИ

Соблазн "заглянуть" в прошлое и собственными глазами "увидеть" ушедшую жизнь обуревает любого историка-исследователя. К тому же для подобного путешествия во времени не требуется фантастических приспособлений. Древний документ - самый надежный носитель информации, который, подобно волшебному ключу, отмыкает заветную дверь в прошлое. Такую благословенную для историка возможность получил Даниил Лукич Мордовцев* - известный в XIX веке журналист и писатель. Его историческая монография "Русские школьные книги" опубликована в 1861 году в четвертой книжке "Чтений в обществе истории и древностей Российских при Московском Университете". Работа посвящена древней русской школе, о которой в то время (а впрочем, и сейчас) еще так мало было известно.

... А прежде сего училища бывали в Российском царствии, на Москве, в Великом Новограде и по иным градам... Грамоте, писати и пети, и чести учили. Потому тогда и грамоте гораздых было много, и писцы, и чтецы славны были во всей земле.
Из книги "Стоглав"

Многие и по сию пору уверены, что в допетровскую эпоху на Руси вообще ничему не учили. Более того, само образование тогда якобы преследовала церковь, требовавшая только, чтобы ученики кое-как твердили наизусть молитвы и понемногу разбирали печатные богослужебные книги. Да и учили, мол, лишь детей поповских, готовя их к принятию сана. Те же из знати, кто верил в истину "учение - свет...", поручали образование своих отпрысков выписанным из-за границы иностранцам. Остальные же обретались "во тьме незнания".

Все это опровергает Мордовцев. В своих исследованиях он опирался на любопытный исторический источник, попавший к нему в руки, - "Азбуковник". В предисловии к монографии, посвященной этой рукописи, автор написал следующее: "В настоящее время я имею возможность пользоваться драгоценнейшими памятниками 17-го века, которые еще нигде не были напечатаны, не упомянуты и которые могут послужить к объяснению интересных сторон древней русской педагогики. Материалы эти заключаются в пространной рукописи, носящей название "Азбуковника" и вмещающей в себя несколько разных учебников того времени, сочиненных каким-то "первопроходцем", отчасти списанных с других, таких же, изданий, которые озаглавлены были тем же именем, хотя и различались содержанием и имели различный счет листов".

Исследовав рукопись, Мордовцев делает первый и важнейший вывод: в Древней Руси училища как таковые существовали. Впрочем, подтверждает это и более древний документ - книга "Стоглав" (собрание постановлений Стоглавого Собора, проходившего с участием Ивана IV и представителей Боярской думы в 1550-1551 годах). В ней содержатся разделы, говорящие об образовании. В них, в частности, определено, что училища разрешено содержать лицам духовного звания, если соискатель получит на то разрешение у церковного начальства. Перед тем, как выдать ему таковое, надлежало провести испытания основательности собственных познаний претендента, а от надежных поручителей собрать возможные сведения о его поведении.

Но как были устроены училища, как управлялись, кто в них обучался? На эти вопросы "Стоглав" ответов не давал. И вот в руки историка попадает несколько рукописных "Азбуковников" - книг весьма любопытных. Несмотря на свое название, это, по сути, не учебники (в них нет ни азбуки, ни прописей, ни обучения счету), а скорее руководство для учителя и подробнейшие наставления ученикам. В нем прописан полный распорядок дня школяра, кстати, касающийся не только школы, но и поведения детей за ее пределами.

Вслед за автором заглянем в русскую школу XVII века и мы, благо "Азбуковник" дает тому полную возможность. Начинается все с прихода детей утром в специальный дом - училище. В разных "Азбуковниках" наставления по этому поводу написаны в стихах либо в прозе, они же, видимо, служили и для закрепления навыков чтения, а потому ученики упорно твердили:

В доме своем, от сна восстав, умыйся,
Прилучившимся плата краем добре утрися,
В поклонении святым образам продолжися,
Отцу и матери низко поклонися.
В школу тщательно иди
И товарища своего веди,
В школу с молитвой входи,
Тако же вон исходи.

О том же наставляет и прозаический вариант.

Из "Азбуковника" мы узнаем очень важный факт: образование в описываемые времена не было на Руси сословной привилегией. В рукописи, от лица "Мудрости", содержится призыв к родителям разных сословий отдавать отроков для обучения "прехитрой словесности": "Сего ради присно глаголю и глаголя не престану людям благочестивым во слышание, всякого чина же и сана, славным и худородным, богатым и убогим, даже и до последних земледельцев". Ограничением к обучению служили лишь нежелание родителей либо уж совершеннейшая их бедность, не позволявшая хоть чем-нибудь оплатить учителю за обучение чада.

Но последуем за учеником, вошедшим в училище и уже положившим свою шапку на "общую грядку", то есть на полку, поклонившимся и образам, и учителю, и всей ученической "дружине". Школяру, пришедшему в школу ранним утром, предстояло провести в ней целый день, до звона к вечерней службе, который был сигналом и к окончанию занятий.

Учение начиналось с ответа урока, изучавшегося накануне. Когда же урок был всеми рассказан, вся "дружина" совершала перед дальнейшими занятиями общую молитву: "Господи Иисусе Христе Боже наш, содетелю всякой твари, вразуми мя и научи книжного писания и сим увем хотения Твоя, яко да славлю Тя во веки веков, аминь!"

Затем ученики подходили к старосте, выдававшему им книги, по которым предстояло учиться, и рассаживались за общим длинным ученическим столом. Каждый занимал место, указанное ему учителем, соблюдая при этом следующие наставления:

Малии в вас и велицыи все равны,
Учений же ради вящих местом да будут знатны...
Не потесняй ближнего твоего
И не называй прозвищем товарища своего...
Тесно друг к другу не сочитайтеся,
Коленями и локтями не присвояйтеся...
Данное тебе учителем кое место,
Тут житие твое да будет вместно...

Книги, будучи собственностью школы, составляли главную ее ценность. Отношение к книге внушалось трепетное и уважительное. Требовалось, чтобы ученики, "замкнув книгу", всегда клали ее печатью кверху и не оставляли в ней "указательных древец" (указок), не слишком разгибали и не листали попусту. Категорически запрещалось класть книги на лавку, а по окончании учения книги надлежало отдать старосте, который складывал их в назначенное место. И еще один совет - не увлекаться разглядыванием книжных украшений - "повалок", а стремиться понять написанное в них.

Книги ваши добре храните
И опасно на место кладите.
...Книгу, замкнув, печатью к высоте
полагай,
Указательного же древца в нею отнюдь
не влагай...
Книги к старосте в соблюдение,
со молитвой, приносите,
Тако же заутро принимая,
с поклонением, относите...
Книги свои не вельми разгибайте,
И листов в них тож не пригибайте...
Книг на седалищном месте
не оставляйте,
Но на уготованном столе
добре поставляйте...
Книг аще кто не бережет,
Таковый души своей не бережет...

Почти дословное совпадение фраз прозаического и стихотворного вариантов разных "Азбуковников" позволило Мордовцеву предположить, что правила, в них отраженные, едины для всех училищ XVII века, а следовательно, можно говорить об общем их устройстве в допетровской Руси. К этому же предположению подвигает и похожесть наставлений относительно довольно странного требования, запрещающего ученикам рассказывать вне стен школы о том, что в ней происходит.

В дом отходя, школьных бытностей
не кажи,
Сему и всякого товарища своего накажи...
Словес смехотворных и подражание
в школу не вноси,
Дел же бывавших в ней отнюдь не износи.

Такое правило как бы обособляло учеников, замыкая школьный мир в отдельную, почти семейную общность. С одной стороны, оно огораживало ученика от "неполезных" влияний внешнего окружения, с другой - связывая учителя и его подопечных особенными отношениями, недоступными даже для ближайших родственников, исключало вмешательство посторонних в процесс обучения и воспитания. Поэтому услышать из уст тогдашнего учителя столь часто употребляемую ныне фразу "Без родителей в школу не приходи" было просто немыслимо.

Еще одно наставление, роднящее все "Азбуковники", говорит о тех обязанностях, которые в школе возлагались на учеников. Они должны были "пристроять школу": мести сор, мыть полы, лавки и стол, менять воду в сосудах под "светцем" - подставкой для лучины. Освещение школы с помощью той же лучины также было обязанностью учеников, как и топка печей. На такие работы (говоря языком современным - на дежурство) староста школьной "дружины" назначал учеников посменно: "Кто школу нагревает, тот в той и все пристрояет".

Сосуды воды свежия в школу приносите,
Лохань же со стоялой водой вон износите,
Стол и лавки чисто велица моются,
Да приходящим в школу не гнюсно видится;
Сим бо познается ваша личная лепота
Аще у вас будет школьная чистота.

Наставления призывают учеников не драться, не шалить, не воровать. Особенно строго запрещается шуметь в самой школе и рядом с ней. Жесткость такого правила понятна: училище находилось в доме, принадлежащем учителю, рядом с усадьбами других жителей города. Поэтому шум и разные "неустройства", способные вызвать гнев соседей, вполне могли обернуться доносом церковному начальству. Учителю пришлось бы давать неприятнейшие объяснения, а если это не первый донос, то содержатель школы мог "попасть под запрещение содержать училище". Вот почему даже попытки нарушить школьные правила пресекались сразу же и нещадно.

Вообще дисциплина в древнерусской школе была крепкая, суровая. Весь день четко расписан правилами, даже пить воду позволялось только трижды в день, а "ради нужды на двор отходити" можно было с разрешения старосты считанные разы. В этом же пункте содержатся и некие правила гигиены:

Ради нужды кому отходити,
К старосте четырежды днем ходите,
Немедля же паки оттуда приходите,
Руки для чистоты да измываете,
Егда тамо когда бываете.

Все "Азбуковники" имели обширный раздел - о наказаниях ленивых, нерадивых и строптивых учеников с описанием самых разнообразных форм и методов воздействия. Не случайно "Азбуковники" начинаются панегириком розге, писанным киноварью на первом листе:

Благослови, Боже, оные леса,
Иже розги родят на долгие времена...

И не только "Азбуковник" воспевает розгу. В азбуке, напечатанной в 1679 году, есть такие слова: "Розга ум вострит, возбуждает память".

Не нужно, однако, думать, что ту власть, которой обладал учитель, он употреблял сверх всякой меры - хорошее учение искусной поркой не заменишь. Тому, кто прославился как мучитель да еще плохо учащий, никто бы не дал своих детей в учение. Врожденная жестокость (если таковая имеется) не проявляется в человеке внезапно, и патологически жестокой личности никто не позволил бы открыть училище. О том, как следует учить детей, говорилось и в Уложении Стоглавого Собора, бывшем, по сути, руководством для учителей: "не яростью, не жестокостью, не гневом, но радостным страхом и любовным обычаем, и сладким поучением, и ласковым утешением".

Вот между этими двумя полюсами где-то и пролегала стезя воспитания, и когда "сладкое поучение" не шло в прок, то в дело вступал "педагогический инструмент", по уверениям знатоков, "вострящий ум, возбуждающий память". В различных "Азбуковниках" правила на этот счет изложены доступно самому "грубоумному" ученику:

Если кто учением обленится,
Таковый ран терпети не постыдится...

Поркой не исчерпывался арсенал наказаний, и надо сказать, что розга была в том ряду последней. Шалуна могли отправить в карцер, роль которого с успехом исполнял школьный "нужной чулан". Есть в "Азбуковниках" упоминание и о такой мере, которая нынче называется "оставить после уроков":

Если кто урока не учит,
Таковый из школы свободного отпуста
не получит...

Впрочем, точного указания, уходили ли ученики для обеда по домам, в "Азбуковниках" нет. Более того, в одном из мест говорится, что учитель "во время хлебоядения и полуденного от учения пристания" должен читать своим ученикам "полезные писания" о мудрости, о поощрении к учению и дисциплине, о праздниках и т. д. Остается предположить, что такого рода поучения школяры слушали за общим обедом в школе. Да и другие признаки указывают на то, что при школе имелся общий обеденный стол, содержавшийся на родительскую складчину. (Впрочем, возможно, в разных школах именно этот порядок не был одинаковым.)

Итак, большую часть дня ученики неотлучно находились в школе. Для того чтобы иметь возможность отдохнуть или отлучиться по необходимым делам, учитель избирал себе из учеников помощника, называемого старостой. Роль старосты во внутренней жизни тогдашней школы была чрезвычайно важна. После учителя староста был вторым человеком в школе, ему даже дозволялось замещать самого учителя. Поэтому выбор старосты и для ученической "дружины", и для учителя было делом важнейшим. "Азбуковник" предписывал выбирать таковых самому учителю из старших учеников, в учебе прилежных и благоприятных душевных качеств. Учителя книга наставляла: "Имей у себя в остерегании их (то есть старост. - В.Я. ). Добрейших и искусных учеников, могущих и без тебе оглашати их (учеников. - В.Я. ) пастушеским словом".

О количестве старост говорится по-разному. Скорее всего, их было трое: один староста и два его подручных, поскольку круг обязанностей "избранных" был необычайно широк. Они наблюдали за ходом учебы в отсутствие учителя и даже имели право наказывать виновных за нарушение порядка, установленного в школе. Выслушивали уроки младших школьников, собирали и выдавали книги, следили за их сохранностью и должным с ними обращением. Ведали "отпуском на двор" и питьем воды. Наконец, распоряжались отоплением, освещением и уборкой школы. Староста и его подручные представляли учителя в его отсутствие, а при нем - доверенных помощников.

Все управление школой старосты проводили без всякого доносительства учителю. По крайней мере, так считал Мордовцев, не найдя в "Азбуковниках" ни одной строчки, поощрявшей фискальство и наушничество. Наоборот, учеников всячески приучали к товариществу, жизни в "дружине". Если же учитель, ища провинившегося, не мог точно указать на конкретного ученика, а "дружина" его не выдавала, тогда объявлялось наказание всем ученикам, и они скандировали хором:

В некоторых из нас есть вина,
Которая не перед многими дньми была,
Виновни, слышав сие, лицом рдятся,
Понеже они нами, смиренными, гордятся.

Часто виновник, дабы не подводить "дружину", снимал порты и сам "восходил на козла", то есть ложился на лавку, на которой и производилось "задавание лозанов по филейным частям".

Стоит ли говорить, что и учение, и воспитание отроков были тогда проникнуты глубоким почтением к православной вере. Что смолоду вложено, то и произрастет во взрослом человеке: "Се бо есть ваше детское, в школе учащихся дело, паче же совершенных в возрасте". Ученики были обязаны ходить в церковь не только в праздничные и воскресные дни, но и в будни, после окончания занятий в училище.

Вечерний благовест давал знак к окончанию учения. "Азбуковник" поучает: "Егда отпущены будите, вси купно воссташе и книги своя книгохранителю вдаваше, единым возглашением всем купно и единогласно воспевайте молитву преподобного Симеона Богоприимца: "Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко" и "Преславная Приснодево". После этого ученики должны были идти к вечерне, учитель же наставлял их, дабы в церкви вели себя благопристойно, потому что "все знают, что вы учитесь в школе".

Однако требования пристойно вести себя не ограничивались только школой или храмом. Училищные правила распространялись и на улицу: "Егда же учитель отпустит вас в подобное время, со всем смирением до дому своего идите: шуток и кощунств, пхания же друг друга, и биения, и резвого бегания, и камневержения, и всяких подобных детских глумлений, да не водворится в вас". Не поощрялось и бесцельное шатание по улицам, особенно возле всяческих "зрелищных заведений", называемых тогда "позорищами".

Конечно же приведенные правила - более благие пожелания. Нет в природе таких детей, что удержались бы от "пхания и резвого бегания", от "камневержения" и похода "на позорище" после того, как они целый день провели в школе. Понимали это в старину и учителя и потому стремились всеми мерами уменьшить время безнадзорного пребывания учеников на улице, толкающей их к соблазнам и к шалостям. Не только в будние дни, но в воскресные и в праздничные школяры обязаны были приходить в училище. Правда, в праздники уже не учились, а только отвечали выученное накануне, читали вслух Евангелие, слушали поучения и разъяснения учителя своего о сути праздника того дня. Потом все вместе шли в церковь к литургии.

Любопытно отношение к тем ученикам, у которых учение шло плохо. В этом случае "Азбуковник" отнюдь не советует их усиленно пороть или наказывать как-то иначе, а, наоборот, наставляет: "кто "борзоучащийся", да не возносится над товарищем "грубоучащимся". Последним настоятельно советовалось молиться, призывая на помощь Бога. А учитель с такими учениками занимался отдельно, говоря им постоянно о пользе молитвы и приводя примеры "от писания", рассказывая о таких подвижниках благочестия, как Сергий Радонежский и Александр Свирский, которым учение поначалу совсем не давалось.

Из "Азбуковника" видны подробности учительской жизни, тонкости взаимоотношени й с родителями учеников, вносившими учителю по договоренности и по возможности каждого плату за обучение своих деток - частью натурой, частью деньгами.

Помимо школьных правил и порядков "Азбуковник" рассказывает о том, как после прохождения первоначального образования ученики приступают к изучению "семи свободных художеств". Под коими подразумевались: грамматика, диалектика, риторика, музыка (имелось в виду церковное пение), арифметика и геометрия ("геометрией" тогда называлось "всякое землемерие", включавшее в себя и географию и космогонию), наконец, "последней по счету, но первой действом" в перечне наук, изучавшихся тогда, называлась астрономия (или по-славянски "звездознание").

А еще в училищах занимались изучением стихотворного искусства, силлогизмов, изучали целебры, знание которых считалось необходимым для "виршеслогательства", знакомились с "рифмом" из сочинений Симеона Полоцкого, узнавали стихотворные меры - "един и десять родов стиха". Учились сочинять двустишия и сентенции, писать приветствия в стихах и в прозе.

К сожалению, труд Даниила Лукича Мордовцева остался неоконченным, его монография была завершена фразой: "На днях перевели Преосвященного Афанасия в Астраханскую Епархию, лишив меня возможности окончательно разобрать интересную рукопись, и потому, не имея под рукой "Азбуковников", и принужден я окончить свою статью тем, на чем остановился. Саратов 1856 год".

И тем не менее уже через год после того, как работа Мордовцева была напечатана в журнале, его монографию с тем же названием издал Московский университет. Талант Даниила Лукича Мордовцева и множественность тем, затронутых в источниках, послуживших для написания монографии, сегодня позволяют нам, минимально "домысливая ту жизнь", совершить увлекательное и не без пользы путешествие "против потока времени" в семнадцатый век.

В. ЯРХО, историк.

* Даниил Лукич Мордовцев (1830-1905), окончив гимназию в Саратове, учился сначала в Казанском, затем в С.-Петербургском университете, который окончил в 1854 году по историко-филологическому факультету. В Саратове же он начал литературную деятельность. Выпустил несколько исторических монографий, опубликованных в "Русском слове", "Русском вестнике", "Вестнике Европы". Монографии обратили на себя внимание, и Мордовцеву предлагают даже занять кафедру истории в С.-Петербургском университете. Не менее был известен Даниил Лукич и как писатель на исторические темы.

От епископа Саратовского Афанасия Дроздова он получает рукописные тетради XVII века, рассказывающие о том, как были организованы училища на Руси.

Вот как описывает Мордовцев попавшую к нему рукопись: "Сборник состоял из нескольких отделов. В первом помещается несколько "Азбуковников", с особенным счетом тетрадок; вторая половина состоит из двух отделов: в первом - 26 тетрадок, или 208 листов; во втором 171 лист. Вторая половина рукописи, оба ее отдела, писаны одною и той же рукой... Тою же рукой выписан и весь отдел, состоящий из "Азбуковников", "Письмовников", "Школьных благочиний" и прочего - до 208 листа. Далее тем же почерком, но иными чернилами написано до 171-го листа и на том листе, "четвероконечной " хитрой тайнописью написано "Начато в Соловецкой пустыни, тож де на Костроме, под Москвою во Ипатской честной обители, тем же первостранником в лето миробытиа 7191 (1683 г.)".

Введение

Глава 2. Фольклор и литература

Глава 3. Научные знания

Глава 4. Влияние западноевропейских держав на образованность в России

Заключение

Список используемой литературы

Введение

С периода от принятия христианства до XII в. утвердилась новая идеология русского государства, соответственно - русского воспитания и образования. В "Слове о Законе и Благодати" заложены духовные основы развития российской государственности и образования. Благодаря деятельности государственных и православных деятелей, в короткий срок на Руси была создана "целостная система" образования от начальной школы до "академии", которая существовала в форме государственных и церковно-монастырских школ.

Актуальность темы:

На Руси за короткий срок была сформирована образовательная система с достаточно сложным содержанием, что объясняется как политическими, так и религиозными причинами: государству и церкви требовались не только образованные, но и высоко образованные люди. Образование служило в первую очередь целям духовного воспитания, которое включало православие, "светские" искусства - грамматику, риторику, элементы народной, отечественной культуры, прежде всего литературы. Основы содержания образования, разработанные в начале XI в., просуществовали в русской школе едва ли не до конца XVII в.

Целью моей работы является выяснить на каком уровне образованности находилось Российское общество к концу XVII века, проследить как западноевропейские державы влияли на образованность русских людей.

Поставленная цель решается посредством следующих задач:

1. Выяснить какими знаниями обладали жители России в XVII в.

2. Проанализировать имел ли влияние Запада на уровень образования в России в XVII в.

3. Проследить и выяснить возможно ли рассматривать этот процесс как диалог западноевропейской и русской культуры.

В своей работе я использовала несколько источников: Крижанич Ю.Политика, Памятники литературы Древней Руси: XVII век, Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию в 1633, 1636 и 1638 годах, составленное секретарем посольства Адамом Олеарием // Чтения в императорском обществе Истории и Древностей Российских и другие.

Также были использованы некоторые исследования:

1. Ключевского В.О. Он считал, что «западное влияние, проникая в Россию, встретилось здесь с другим господствующим в ней дотоле влиянием - восточным, греческим».

2. Уланова В.Я. , который так определял основных «проводников западного влияния»: торговля, военные и дипломатические отношения с Западом, развитие колоний иностранцев в Москве и других русских центрах, просветительная деятельность южно-русских выходцев, распространение иностранной и переводной литературы. При этом он подчеркивал, что некоторые «из этих путей распространения западной культуры в Россиюимеют свое начало по ту сторону смутного времении таким образом приковывают к себе внимание в качестведлительных проводниковзападной культуры»

По вопросу о школах этого периода среди дореволюционных исследователей возникла оживленная дискуссия. Некоторые ученые, в частности Л. Н. Майков (в своем исследовании о Симеоне Полоцком) и Г. Соколов (в статье о Сильвестре Медведеве), возводили Чудовскую, Спасскую и Андреевскую школы в ранг высшей школы. Г. Соколов, например, утверждает, что в Спасской школе учили не только «пиитике и риторике, но и богословию, истории, философии и диалектике». С другой стороны, Н. Каптерев, объясняя скудость материалов в области образования в России в допетровскую эпоху, утверждает, что «сведения о том, чему, как и кого. учили в московских греко-латинских школах, существовавших будто бы с половины XVII века, до нас не дошли единственно потому, что самых этих школ в Москве тогда вовсе не было».

Нам представляется, что в этом вопросе обе стороны правы и не правы. Нет оснований отрицать факт существования Чудовской, Спасской и Андреевской школ, если рассматривать их как продолжение и развитие традиционной формы образования на Руси, существовавшей ранее в наших монастырях, где процесс обучения не имел строгой системы, был тесно связан с богослужебной практикой, работой по переводу и исправлению книг и отводил большое место индивидуальному изучению творений отцов Церкви. Поэтому вряд ли можно считать эти школы прототипом «правильной» высшей школы, которая возникла в России только с учреждением Славяно-греко-латинской Академии.

Заметно возрастает в России интерес к педагогике, методике преподавания, вопросам домашнего воспитания. Теперь уже педагогические идеи выделяются из прежнего синкретизма богословско-нравственных сочинений, разрабатываются специальные тракты, составляются целые сборники педагогических сочинений. Особую популярность приобретают тракты по домашнему воспитанию детей.

Моя работа состоит из 4 глав:

1. Формирование и основные принципы образования в России в XVIIв. (в этой главе говорится о том, как, кто и чему мог обучиться)

2. Фольклор и литература (состоянии литературы на 17 в)

3. Научные знания (уровень развития научных знаний к 17в)

4. Влияние западноевропейских держав на образованность в России (имел ли Запад влияние на российскую образованность)

Введения и заключения.

Глава 1. Формирование и основные принципы образования в России в XVIIв.

Во времена Василия III, Ивана Грозного, Федора Ивановича грамотных можно было сыскать преимущественно среди лиц духовного или приказного сословия; в XVII в. их уже немало среди дворян и посадских людей. Даже среди крестьян черносошных, отчасти среди крепостных и даже среди холопов имелись грамотеи - старосты и целовальники, приказчики и писцы. Но, конечно, подавляющая масса крестьян - люди неграмотные.

В целом процент грамотных по стране, хотя и медленно, увеличивался. Еще в первой половине столетия многие городские воеводы из-за неграмотности или малой грамотности шагу не могли ступить без дьяков и подьячих, своих подчиненных по воеводской избе - центру уездного управления. То же самое можно сказать и о многих дворянах, которых посылали из Москвы описывать и межевать земли, «сыскивать» беглых, чьи-либо упущения, преступления и т.д. Во второй половине столетия на воеводствах сидели люди, как правило, грамотные; это прежде всего представители думных и московских чинов. Среди уездных дворян грамотных было немного.

Немало грамотных имелось в посадах. Занятия ремеслом и торговлей, разъезды по делам требовали знания письма и счета. Грамотные люди выходили и из богатых, и из бедных слоев. Довольно часто как раз малый достаток стимулировал стремление к знанию, грамоте. «У нас - говорили, например, жители поморского Яренска, - которые люди лутчие и прожиточные, и те грамоте не умеют. А которые люди и грамоте умеют, и те люди молотчие». В Вологде для многих обедневших посажан умение писать - способ добыть хлеб насущный: «А кормятся на Вологде в писчей избушке площадным письмом посацкие оскуделые люди». В Устюге Великом таким путем добывали средства существования 53 площадных подьячих из местных посадских людей. Десятки и сотни таких же грамотеев трудились на площадях других городов.

Грамоте посадские и крестьяне учились у «мастеров» из священников и дьяконов, дьячков и подьячих, прочих грамотных людей. Нередко обучение грамоте строилось на началах обычного ремесленного ученичества, по «ученической записи», соединялось с обучением торговле, какому-либо ремеслу. К примеру, К. Буркова, мальчика из посажан Устюга Великого, матушка отдала (конец столетия) для обучения грамоте и кружевному делу Д. Шульгину - тяглецу столичной Семеновской слободы.

Обучались мужчины. Грамотных женщин было очень немного; они - из царского дома и высшего сословия, как царевна Софья и некоторые другие. Учили прежде всего элементарной азбуке по азбуковникам, печатным и рукописным. В 1634 г. был опубликован и в течение столетия неоднократно переиздан букварь В. Бурцева. На книжном складе московского Печатного двора в середине века лежало около 11 тыс. экземпляров бурцевского букваря. Стоил он одну копейку, или две деньги, весьма дешево по тогдашним ценам. Тогда же издали грамматику Мелетия Смотрицкого, украинского ученого (по ней потом учился Михаил Ломоносов). В конце столетия напечатали букварь Кариона Истомина, монаха Чудова монастыря Московского Кремля, а также практическое руководство для счета - таблицу умножения - «Считание удобное, которым всякий человек, купующий или продающий, зело удобно изыскати может число всякия вещи». За вторую половину столетия Печатный двор напечатал 300 тыс. букварей, 150 тыс. учебных псалтырей и часословов. Бывало, за несколько дней раскупались тысячные тиражи таких пособий.

Многие люди учились по рукописным азбукам, прописям и арифметикам; последние имели подчас весьма экзотические названия: «Книга сия, глаголемая по-эллински, или по-гречески, арифметика, а по-немецки альгоризма, а по-русски цифирная счетная мудрость» (альгоризм - название, идущее от имени Ал-Хорезми, великого ученого средневековой Средней Азии, родом из Хорезма).

Значительно расширился круг чтения. От XVII в. сохранилось очень много книг, печатных и особенно рукописных. Среди них, наряду с церковными, все больше светских: летописей и хронографов, повестей и сказаний, всякого рода сборников литургического, исторического, литературного, географического, астрономического, медицинского и иного содержания. Многие имели различные руководства по измерению земель, изготовлению краски, устройству всяких сооружений и др. У царей и знатных бояр имелись библиотеки с сотнями книг на разных языках.