Правительство Москвы департамент образования города Москвы

Государственно образовательное учреждение

Московская государственная академии делового администрирования

Курсовая работа по социологии

На тему «Отношение молодежи к Великой Отечественной Войне»

Научный руководитель:

Игрунова Оксана Михайловна

Выполнила: студентка группы 38 МО

Титова Ксения Анатольевна

Москва 2011

Введение………………………………………………………………………..…3

Глава 1. Исследовательская. Отношение молодежи к Великой Отечественной Войне по Москве………………………………………………………………….4

Глава 2. Проектная. Социологическое исследование среди молодежи города Зеленограда с целью выявления отношения и уровня знаний молодежи о Великой Отечественной Войне…………………………………………………..8

Заключение…………………………….…………………………………………29

Список литературы………………………………………………………..……..30

Введение

Темой курсовой работы является «Отношение молодежи к Великой Отечественной Войне». Данная тема всегда будет оставаться актуальной. Не смотря на то, что с каждым годом события того времени отдаляются от нас, нельзя не отметить важность итогов Великой Отечественной Войны, как для судьбы Росси, так и для каждого из нас, и это неоспоримо. С каждым годом участников ВОВ все меньше и меньше, они отдали свои жизни за победу в Великой Отечественной Войне, а значит и за нашу жизнь. И обо всем этом должна знать и помнить современная молодежь.

Целью исследования является выявление отношения и уровня знаний молодежи о Великой Отечественной Войне.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

Провести опрос 75 респондентов в возрасте от 15 до 25 лет по 16 вопросам анкеты.

Обработать полученные данные.

Провести анализ ответов респондентов на поставленные вопросы анкеты.

Сделать выводы по результатам полученных исследований.

Объектом исследования выступает молодежь города Зеленограда в возрасте от 15 до 25 лет, находящаяся в разных социальных статусах. Предметом исследования является выявления уровня знаний молодежи о Великой Отечественной Войне.

Работа состоит из введения, двух глав заключения, списка литературы и приложения. Вовремя написания данной работы были использованы такие компьютерные программы как Microsoft Office Word, STATISTICA и Microsoft Office PowerPoint.

Глава 1

Исследовательская

Отношение молодежи к Великой Отечественной Войне по Москве.

Великая Отечественная война 1941—1945гг. — война Советского Союза против нацистской Германии и её европейских союзников (Венгрии, Италии, Румынии, Финляндии, Словакии, Хорватии). Это важнейшая часть Второй мировой войны. 1

22 июня 1941 года фашистская Германия без объявления войны напала на Советский Союз.

Армия и население страны не были к этому готовы. В первый же день было уничтожено 1200 советских самолетов. Красная Армия не была моторизована, командный состав из-за сталинских репрессий конца 1930-х годов состоял в основном из малоопытных полководцев. Верховный же главнокомандующий пребывал все это время в растерянности и не обращался к советскому народу вплоть до 3 июля.

Именно в таком состоянии нашу страну застигла фашистская Германия. Но благодаря смелости и мужеству советских людей, наша страна смогла противостоять врагу. За героические подвиги в Великой Отечественной войне звания Героя Советского Союза удостоены свыше 11 тыс. человек (часть – посмертно), из них 104 – дважды, трое – трижды (Г. К. Жуков, И. Н. Кожедуб и А. И. Покрышкин). Первыми в годы войны этого звания были удостоены советские летчики М. П. Жуков, С. И. Здоровцев и П. Т. Харитонов, таранившие фашистские самолеты на подступах к Ленинграду. Еще один славный летчик, Виктор Васильевич Талалихин, участвовал во многих воздушных боях под Москвой, сбил еще пять вражеских самолетов лично и один в группе. Погиб смертью храбрых в неравной схватке с фашистскими истребителями 27 октября 1941 года. В боях под Волоколамском особенно отличилась 316-я стрелковая дивизия генерала И.В.

1 http://traditio-ru.org/wiki/Великая_Отечественная_война

Панфилова. Отражая в течение 6-ти дней непрерывные атаки врага, они подбили 80 танков и уничтожили несколько сот солдат и офицеров. Попытки противника овладеть районом Волоколамска и открыть путь к Москве с запада провалились. За героические действия это соединение было награждено орденом Красного Знамени. 2

C первых дней Великая Отечественная война приняла характер всенародной борьбы за родное Отечество, свой край и отчий дом. Она затронула интересы всех слоев общества. Одни шли сражаться за социализм. Другие вовсе не думали о социализме, а об Отечестве. Третьи-службисты по приказу. Четвертые ждали своего часа и выступили против своей страны, против существующей власти. Все дело в соотношении этих "потоков". Если акцентировать на последнем, то сложится мнение, что война была не против внешнего врага, а против "тоталитарного режима во главе со Сталиным". Но эти досужие утверждения не соответствуют действительности. На защиту Родины встали миллионы, в том числе и молодые люди, причем не по приказу свыше, а по зову сердца. Наиболее известной, из молодежных организаций, действовавших в годы войны, стала «Молодая гвардия», работа которой отражена на страницах одноименного романа Фадеева.
Молодая Гвардия «Молодая гвардия» возникла под руководством партийного подполья, во главе которого был Ф. П. Лютиков. После оккупации фашистами Краснодона (20 июля 1942) образовалось несколько антифашистских молодёжных групп. Советская партизанка Зоя Анатольевна Космодемьянская («Таня») в свои 18 лет дважды направлялась в тыл противника и несмотря на жестокие пытки, не выдала военной тайны, не назвала своего имени. 3

Что касается современной молодежи, этот период мало кого оставляет равнодушным. На многочисленных сайтах и форумах посвященных победе

__________________________________________________________________ 2 http://www.otvoyna.ru/

3 http :// militera . lib . ru / research / pravda _ vs -1/02. html

и событиям ВОВ, можно найти множество отзывов и комментариев от молодежи разных возрастов:

" Я считаю, что война - это ужасно. Победа нашей родины в этой войне - это, конечно, радость, но радость сквозь слёзы. В День победы мы все с радостью чествуем ветеранов, а они не только радуются, но и плачут. Мне кажется, что они вспоминают, сколько боли, утрат и тревог принесла им ВОВ, сколько крови было пролито, сколько людей было убито. Улыбаются и плачут, ведь все-таки они выжили и победили! " Анастасия Куровская, 14 лет. 4

" Считаю, что война- огромное людское горе, ни чем неоправданная жестокость по отношению к нашему народу. Благодаря мужеству, храбрости, огромному подвигу простых советских людей нашим прадедам удалось остановить и прогнать захватчиков. Без крепкого тыла наши войска не победили бы. Низки поклон труженикам и защитникам нашей Родины, отстоявшим нашу независимость. " Алексей Смирнов,17 лет.

" Моё отношение к Великой Отечественной войне не очень хорошее, потому что война - это потери людей, их гибель. Но именно выигранная война нашим советским народом решила дальнейшее процветание России. Люди, воевавшие в Великой Отечественной войне, отдали жизни, чтобы жили мы, чтобы мы остались одной из великих стран и не поработились врагами. " Максим, 14 лет. 4

" Великая Отечественная война - это важная дата для каждого из нас, ведь наши бабушки, дедушки, прабабушки и прадедушки участвовали в этой войне. Хоть война была суровой, мы победили! Наша вера в Победу была сильна, а наши соотечественники были отважны и стояли за Россию грудью. По моему мнению, эта война показала отвагу и могущество нашей страны. Немного осталось тех, кто, жертвуя собою, защищал нашу Родину и с каждым годом, днем их становиться все меньше и меньше. А столько солдат до сих пор носят статус «неизвестный»? Во многих городах России стоят памятники неизвестным солдатам. А этот солдат мог быть вашим близким, которого вы искали живым или мертвым, но так и не нашли. Думаю, что важно знать место захоронения своих близких, чтобы они были рядом, и каждый год 9 мая ты бы смог прийти на могилу и сказать спасибо за Победу! " Ирина Кашина, 17 лет. 4

_______________________________________________________________________________________________________

4 http://memory.cdo-revda.edusite.ru

Так же, что бы память о героях и Ветеранах Великой Отечественной войны не увядала, ежегодно 9 мая наша страна отмечает День Победы советского народа в Великой Отечественной войне. Это праздник, который соединил в себе радость и скорбь, гордость за нашу историю и искреннюю печаль о многочисленных жертвах войны. В этот день проводятся парады и концерты, в которых активно принимает участие подрастающее поколение. По присутствовать и принять участия в таком празднике можно как от учебных заведений, так и по собственной инициативе. Помимо празднования дня победы, проводятся встречи с ветеранами Вов и детьми войны, благотворительные концерты и разные выставки, посвященные тому времени. Молодому поколению важно осознавать, какой ценой досталась Победа, знать не только для того, чтобы поклониться силе духа и мужеству защитников Родины, но и для того, чтобы принять от них эстафету великой ответственности за судьбу своей Отчизны и следующих поколений.

Выводы

То, что современная молодежь интересуется ВОВ, задумывается о ее последствиях и принимает активное участие в поддержке Ветеранов Великой Отечественной Войны, говорит о хорошем уровне знаний и человечности будущего поколения. Конечно же, могут найтись и те, которых не как не интересует ВОВ, и что бы узнать объективное отношение и уровень знаний о ВОВ, были проведены исследование на молодежи города Зеленограда.

Глава 2

Проектная

Социологическое исследование среди молодежи города Зеленограда с целью выявления отношения и уровня знаний молодежи о Великой Отечественной Войне.

У каждого поколения свой взгляд на прошлое. Противоречивость, неоднозначность оценок существует и в восприятии одного из самых трагических и одновременно героических периодов в истории нашей страны — Великой Отечественной войны. Для того что бы узнать эту грань в расхождение мнений у молодежи разных возрастов и социальных статусов была проведена данная работа.

Для сбора данных была разработана анкета, состоящая из трех частей: введения, основной части, реквизитной части (паспортички). Задача введения - кратко и в доступной форме объяснить цель и суть исследования. Информация из раздела паспортички позволяет идентифицировать пол, возраст и социальный статус респондентов. Обработка полученной информации в этой части анкеты с вопросами основной части позволит выявить отношение к ВОВ разных сегментов. Основная часть является самой важной, она служит источником получения от респондента всей необходимой информации для проведения исследования. Она содержит 16 вопросов, из которых 1 вопрос открытый, 4 полузакрытых и 11 закрытых.

Вопрос 1: В каком году началась ВОВ? Закрытый многовариантовый вопрос. Является вводным вопросом, задается для «разминки» респондентов так, как не носит в себе особую сложность, но служит толчком для размышления о том времени. Результаты по этому вопросу будут обрабатываться вместе с паспортичкой для выявления сегмента молодежи, с каким образованием, или какого возраста, чаще совершают ошибки при выборе ответа.

Вопрос 2: Интересуетесь ли Вы событиями, произошедшими в годы ВОВ? Это закрытый дихотомический вопрос. Задается для выявления непосредственной заинтересованности молодежи ВОВ. Будет обрабатываться вместе с вопросами паспортички для выявления уровня заинтересованности как среди женщин и мужчин, так и среди разных возрастных групп и с вопросом 4.

Вопрос 3: Из каких источников Вы узнавали о событиях, произошедших в годы ВОВ? Полузакрытый многовариантовый вопрос, задается для выяснения самых распространенных источников распространения информации о ВОВ среди молодежи. Обрабатывается самостоятельно.

Вопрос 4: Кто-нибудь из Ваших родных или близких принимали участие в ВОВ? Закрытый многовариантовый вопрос. Ответы этого вопроса будут обрабатываться с вопросом 2, и свидетельствуют о косвенном участие/не участие семей респондентов в ВОВ.

Вопрос 5: Выберите из нижеуказанных стран те, которые, по Вашему мнению, участвовали в Великой Отечественной Войне. Закрытый многовариантовый вопрос. Задается с целью выявления уровня знаний респондентов об истории Великой Отечественной Войны. Обрабатывается отдельно.

Вопрос 6: Укажите имена людей, которые, по Вашему мнению, повлияли на ход событий в войне. Открытый вопрос. Задается, примерно, в середине анкеты, когда респонденты более или менее, но освежили свои знания о ВОВ, и могут написать самые запомнившиеся им имена участников ВОВ. Будет обрабатываться самостоятельно, от других вопросов.

Вопрос 7: За что, по Вашему мнению, сражались советские люди в годы ВОВ? Полузакрытый многовариантовый вопрос. Ответ на этот вопрос вынуждает задуматься респондентов, о смысле ВОВ, некоторые сопоставляют себя с участниками войны, тем самым более глубоко проникаясь темой анкетирования. Обрабатывается отдельно.

Вопрос 8: Какие чувства преобладают у Вас при размышлении о ВОВ?

Полузакрытый многовариантовый вопрос. Задается после вопроса №7, когда респондент уже погружен в атмосферу событий. Обрабатывается отдельно.

Вопрос 9: Какие, на ваш взгляд, факторы стали причинами победы нашей страны в ВОВ? Полузакрытый многовариантовый вопрос. Задается с целью выявить причины победы нашей страны, по мнению молодежи. Будет обработан отдельно.

Вопрос 10: Как Вы относитесь к национал-социализму (нацизму) и его проявлениям в современной России? Закрытый многовариантовый вопрос. К сожалению, в наше время тема нацизма продолжает оставаться не закрытой и затрагивает разные социальные и возрастные группы. Именно по этому, целью этого вопроса, является выявления отношения молодежи Зеленограда к нацизму в современном обществе. Обрабатываться будет совместно с паспортичкой.

Вопрос 11: Готовы ли Вы служить в армии? (для молодых людей). Закрытый многовариантовый вопрос. Для молодых людей эта тема всегда актуально, а поскольку в анкетирование принимают участие мужчины, чей возраст соответствует возрасту призывников, то каждый из них уже думал над этим вопросом. Вопрос будет обработан совместно с вопросом 12 и паспортичкой.

Вопрос 12: Считаете ли Вы себя патриотом своей страны? Закрытый многовариантовый вопрос. Целенаправленно задается после двух предыдущих вопросов, чтобы не провоцировать желаемые ответы на них. Будет обрабатываться с 10 и 11 вопросами.

Вопрос 13: Как Вы считаете, повлияла ли Великая Отечественная Война на судьбу России? Закрытый многовариантовый вопрос, задается для оценки важности ВОВ для молодежи. Обрабатывается отдельно.

Вопрос 14: Считаете ли Вы нужным проводить общественные мероприятия, связанные с годовщиной битвы? Закрытый многовариантовый вопрос, задается для выявления нужности общественных мероприятий в память ВОВ по мнению молодежи. Вопрос будет обработан отдельно от других.

Вопрос 15: Участвовали Вы когда-нибудь в мероприятиях посвященных ВОВ? Закрытый многовариантовый вопрос, помогающий определить активность молодежи в мероприятиях посвященных ВОВ. Будет обрабатываться вместе с паспортичкой.

Вопрос 16: Достаточно ли, по Вашему мнению, проводится мероприятий посвященных ВОВ? Закрытый многовариантовый вопрос. Будет обработан с 15 вопросом анкеты, для определения отношения к количеству мероприятий людей учувствовавших и присутствовавших на них и людей не причастных к этому.

Личные данные о респонденте: информация из данного раздела служит для анализа полученных ответов по респондентам. Ответы этой части позволяют идентифицировать пол, возраст и социальный статус. Это информация будет обрабатываться с вопросами основной части анкеты.

В процессе исследования было опрошено 75 респондентов, из которых 38 мужчин и 37 женщин. Средний возраст респондентов составляет 18- 19 лет. Подробная информация о соотношение пола возраста и социального статуса представлена на рисунке «паспортичка №1».

Рисонок паспортичка №1

Тема ВОВ остается актуальной и сегодня 73% молодежи интересуются событиями тех лет. Некоторые из опрошенных отмечали этот период, одним из самых интересных и важных периодов в истории, а другие интересуются ВОВ, так как их родные принимали участие и переживали это не легкое время. Если посмотреть на рисунок №2 видно, что у подавляющего числа опрошенных, кто-либо из родственников принимал не посредственное участие в войне.

Рисунок №2

При этом 7% опрошенных не смогли ответить на этот вопрос. В основном это молодежь, которая объективно "не знала живыми" своих родных - участников военных действий 1941-1945 годов в связи с естественной сменой поколений. Таким образом, уже можно говорить о том, что семья постепенно уходит из числа основных носителей "правды о той войне".

Но есть молодежь, не проявляющая интерес к ВОВ. Однако, если рассмотреть по возрастной группе, что представлено на рисунке №3, видно, что поколение постарше более заинтересовано Великой Отечественной Войной. Так что можно наедятся, что с возрастом молодежь заинтересуется столь важным событием, произошедшим в нашей стране.

Рисунок №3

Большинство опрошенных, дату начала Великой Отечественной Войны, выбрали 1941 год, что видно из рисунка №4.

Рисунок №4

Однако, из диаграммы видно, что 9% опрошенных, выбрали 1939 год, это говорит о том что некоторые путали начало Великой Отечественной Войны со Второй Мировой Войной. А 4 человека вовсе перепутали дату начала ВОВ, выбрав не верную. Проанализировав ответы с вопросами паспортичке, можно сделать вывод, что школьники осведомлены в этом вопросе лучше остальных. Рисунок №5

Рисунки №5

Чаще всего упоминаемые страны- участники ВОВ – это, конечно же, Советский Союз, который выбрали 72 респондента из 75 и Германия, которую отметил 71 человек, а третье место страны - участнице приписали Соединенным Штатам Америки. Более подробные сведенья представлены в таблице № 1.

Таблица №1

	Количество человек
Болгария
Италия
Румыния
Советский Союз
Словакия
Финляндия
Хорватия
Китай
Франция
Германия
США
Англия
Япония

Основные знания о войне и ее событиях современная молодежь получает из кинофильмов, рассказов близких и средств массовой информации. Но на первое место в трансляции информации о Великой Отечественной войне новым поколениям вышли кинофильмы, именно этот вариант выбрало больше количество опрошенных- 42 человека, хотя литературу про ВОВ читает 41 человек. Самое парадоксальное, что в наш век информационных технологий вариант «источниками средств массовой информации» выбрали всего 33 человека, а это меньшинство. И всего 37 человек говорили с родными о действиях, происходящих в годы войны. Эти данные свидетельствуют о том, что ветеранов и участников ВОВ почти не остается, и услышать о войне от первых источников уже не представляется возможным, но радует тот факт, что литература не уходит на последнее место и молодежь интересуется и пользуется подобными средствами информации.

При обработке вопроса 6 «укажите имена людей, которые, по Вашему мнению, повлияли на ход событий в войне», ответы были разбиты на 3 группы: 1, 2 и 3 место по порядку их написания. Рисунки №6, №7 и №8

Рисунок №6

Рисунок №7

Рискнок №8

Чаще всех в ответах упоминается Георгий Константинович Жуков 83%, Иосифа Виссарионовича Сталина назвали 80% опрошенных, и 63% вспомнили Адольфа Гитлера.

На вопрос, о том, за что шли сражаться советские люди, варианты ответов были разнообразны. Но большинство респондентов считают, что советские люди шли на фронт ради Родины. Остальные варианты ответов представлены в таблице №2.

Таблица №2

	Количество опрошенных
За Родину
За будущее
За родных и близких
За свободу
За Сталина
За жизнь
Другое

Что касается чувств молодежи проявляющихся ко всему происходящему в годы ВОВ, они так же были различны и индивидуально, но большенство сожалеет о людях погибших в этой битве. 34 человека чувствуют гордость за победу над фашизмом, а 30 испытывают гордость за советский народ. Таблица № 3

Таблица № 3

	Количество опрошенных
Гордость за победу над фашизмом
Сожаление за нанесенный ущерб России
Горечь за человеческие жертвы
Гордость и сожаление одновременно
Гордость за советские народ
Сожаление о поражение Гитлера
Никаких
Я не размышляю
Другое

Проблема патриотизма в наше годы достаточно актуальна. Казалось бы, самые сложные времена (90-е годы), демонстрировавшие самый высокий уровень антипатриотических настроений (в среднем около 70% молодых людей до 30 лет при любой удобной ситуации были готовы покинуть и покидали страну), прошли, и сейчас мы наблюдаем рост национального самосознания. Соотношение ответов на поставленный вопрос о потриотизме с возрастом представлен на рисунке № 9.

Рисунок № 9

Чуть больше половины опрошенных (57%) назвали себя патриотами, и среди мужского населения патриатический настрой чувствуется сильнее. Но вот что касается службы в армии 25 мужчина из 38 считает себя патрииотом, а служит в армии готовы только 13 человек. Рисунок №10

Рисунок №1

Такими темпами обществу еще долго придется предпринимать значительные усилия, чтобы хотя бы в какой-то мере приблизится к легендарному патриотизму времен Великой Отечественной войны, породившему массовый героизм людей на фронтах.

В придачу к патриотизму, стоит затронуть тему нацизма, которая продолжает оставаться не закрытой и затрагивает разные социальные и возрастные группы. На рисунке №11 представлен анализ ответов по возрастным группам и по отношению к патриотизму.

Рисунок № 11

Из диаграммы видно, что не зависимо от отношения патриотичности в большем случаее, отношение к нашизму отрицательное составляет 49% опрошенных, ивсего 11% опрошенных относятся положительно.

Влияние Великой Отечественной Войны на судьбу России не оспоримо, и с этим согласся 91% респондантов. Рисунок №12

Рисунок №12

О важности и мероприятий единогласно заявило 87% респондентов и лишь 13% засомневалось. Рисунок №13

Рисунок №13

Что касается непосредственного участия в мероприятиях, то подробную информацию можно увидеть на рисунке № 14. Порадоксально, что участие мужчин и женщит равно и составляет 29%.

Рисунок № 14

Однако нужно отметить, что активность молодых людей в возрасте 15- 18 лет, несколько выше чем у представительнец слабого пола.

Что касается вопроса одостаточности проводимых мероприятий, с ее динамикой можно ознакомится по рисунку № 15

Рисунок № 15

Выводы

В результате исследования выло выявленно что молдеж более менее интересуется ВОВ, читает литературу и смотрит фильмы посвященные тем событиям. Не забыты имена героев и участников ВОВ. В общем наша молодеж показала вполне не плохой уровень знаний. Правда есть и немного отрицательных аспектов, что касается патриотизма, молодеж теряет веру в нашу страну и не проявляет патриотический настрой.

Заключение

В заключении хотелось бы отметить, что в общем молодежь показала вполне не плохой уровень знаний, но останавливаться на этом нельзя. У каждого поколения свой взгляд на прошлое. Во время проведения исследования и обработки результатов, было видно, что не так серьезно воспринимается ВОВ в подсознании молодежи. Никто не задумывается о том страшном времени. С годами из памяти стираются неприятные воспоминания и цена, которая была заплачена за победу, воспринимается не так масштабно и трагично, как это есть на самом деле. Остается только ощущение радости и гордости за наших героев и народ. Нельзя сказать, что это плохо, но ту боль и утраты которые причинила война надо предавать гласности. По результатам исследование можно увидеть что люди, казалось бы, с не значительной разницей в возрасте, дают существенно разные ответы. В сознании нашей молодежи ВОВ начинает переходить из ранга "события особой важности" в ранг "одного из значительных исторических событий, происшедших когда-либо в России". Что бы это не стало не обратимым, нужно активнее увликать молодеж событиями тех лет. Мы должны всегда помнить о массовом героизм людей на фронтах, благодаря которому мы сегодня живем.

Список литературы

1. Голубков Е.П. ОСНОВЫ МАРКЕТИНГА: Учебник. М.: Издательство «Финпресс», 1999. - 656 с
2. Игрунова О.М. Методика и практика проведения маркетинговых исследований различных рынков товаров и услуг: Учебное пособие. Ч 1. 2-е изд., перераб. И доп. М: МГАДА, 2007.-109 с.

Psychologies

О чем мы на самом деле говорим, когда вспоминаем войну?

Лев Гудков, социолог

Лев Гудков:

Мы говорим не о самой войне, а о победе. . Сегодня мы имеем дело не с живой памятью – свидетелей почти не осталось, – а с мифом, идеологической конструкцией: триумф в войне подается как триумф советского режима, и он оправдывает репрессии, голод, коллективизацию. Такой взгляд воспроизводится всеми государственными институтами: пропагандой, ритуалами, школой, искусством. В результате пропаганды Великая Отечественная война в сознании россиян полностью заслонила мировую. Две трети тех, кого мы опрашиваем, говорят, что мы победили бы и без помощи союзников: мы ни с кем делиться триумфом не хотим. Но есть и другая, темная, повседневная сторона существования на войне – это опыт солдата, опыт существования в экстремальных условиях страха, грязи, боли, тяжелейшего труда, бесчеловечных отношений. Она вытесняется в коллективное бессознательное.

Мария Тимофеева, психоаналитик

Мария Тимофеева:

При Сталине о войне старались забыть, вообще вычеркнуть ее. Фронтовики молчали: боялись, не хотели вспоминать...Когда же спустя 20–30 лет они начали говорить, то уже в рамках мифа, а не личного опыта.

Л. Г.:

Государственный культ победы и, соответственно, миф о войне возникли только в 1965 году, когда после прихода к власти Брежнев сделал День Победы праздничным днем. Параллельно стал складываться язык частного существования, на котором можно было рассказать об экзистенциальном опыте, о страхе перед смертью. Очень большую роль в возникновении этого языка сыграли кино и литература – Григорий Бакланов, Константин Воробьев, ранний Юрий Бондарев, Василь Быков… Тогда начал находить выражение индивидуальный опыт со всеми страстями, комплексами, с невыразимыми чувствами и этическими коллизиями. Но в государственный военный канон эта часть опыта никогда не входила.

Почему именно та победа и в последние десятилетия стала стержнем национального самосознания?

Л. Г.:

Чем сильнее мы ощущаем свою неполноценность, тем острее чувствуем гордость за победу – а сегодня никаких особенных достижений нет, гордиться нам нечем. На этом фоне победа – главный символ-опора для страны. Она блокирует осознание и исторического опыта, и морального опыта людей на войне. Это средство переосмыслить цену войны, цену победы и, конечно, ответственность руководителей государства за развязывание войны.

Почему мы не в состоянии поверить в то, что могли победить меньшей кровью? Потому что число погибших является одним из компонентов сакрализации победы. И когда выясняется, что у немцев в четыре раза меньше человеческих потерь, возникает реакция вытеснения. Тот факт, что СССР и гитлеровская Германия были союзниками и начали эту войну вместе, вытеснен полностью из сознания россиян. Но понимание, что на нас напали, миф, что мы жертва, оправдывает нас как народ, а победа возвышает нас в собственных глазах, придает нам значимость и ценность.

Михаил, судя по вашему спектаклю «Груз молчания», сегодня в обществе есть огромный интерес к частному опыту переживания войны...

Михаил Калужский, режиссер

Михаил Калужский:

Это так. Мы видим гигантский разрыв между массовым идеологизированным восприятием истории и острым частным интересом к индивидуальному опыту той войны. Мы живем в ситуации тотальной нехватки информации о том, что же, собственно, происходило в 1941–1945 годах. Архивы не раскрыты, мы не знаем точное число воевавших и погибших. Частный человек, переживая свою семейную историю как историю драмы, трагедии, расставаний, очень хочет рассказать об этом. На обсуждениях, которые проходят после каждого спектакля, зрители с ходу начинают рассказывать личные истории.

У каждого есть своя история о войне, о том, как это было на самом деле и о чем не пишут в учебниках

Потому что, в общем-то, такого места, где можно рассказать о судьбе своей семьи или обсудить и осмыслить прошлое, не существует. Попыток сделать самого себя субъектом исторического повествования почти нет. А потребность в этом огромная. У каждого из нас есть своя история о войне, об эвакуации, о немецких и наших лагерях, о заградотрядах, о том, как это было на самом деле и о чем не пишут в учебниках истории.

Почему так важно говорить об этом?

М. Т.:

У меня был пациент, фронтовик. Мы с ним сделали в разговоре очень много кругов, прежде чем он наконец рассказал свою историю. В начале войны он попал ногой в гусеницу своего танка, оказался в госпитале и все – больше он не воевал. И он всю жизнь сомневался – специально он это сделал или ранение было случайным? Он был рад, что остался жив, и почти пятьдесят лет жил с разрушающим его чувством вины за эту радость. До встречи со мной он никогда не говорил об этом.

Чтобы начать жить полной жизнью, нужно проговорить, проанализировать собственное прошлое

Для психоаналитика прошлое почти полностью определяет психический склад человека: чтобы начать жить полной жизнью, нужно проговорить, проанализировать собственное прошлое. Человек, переживший травму, чувствует зыбкость бытия, живет с ощущением, что нет ничего надежного, ничего устоявшегося, ни в чем нельзя быть уверенным. Проходит время, и в его жизни вдруг происходит что-то, чему он не находит объяснения. У него могут возникать болезненные симптомы, состояния, и он не понимает, откуда они. Это касается не только тех, кто пережил войну, но и их потомков – происходит трансгенерационная передача травмы (Подробнее об этом читайте в тексте Понять законы своей судьбы – прим. Psychologies).

Л. Г.:

Последствия военного опыта, если он не был проработан и осмыслен, проявляются, например, в огрублении, неспособности к сложным формам взаимодействия с другими людьми, в вытеснении любых сложных представлений. Нормой становится очень примитивное разделение на своих и чужих, почти племенное сознание: свои всегда правы, чужие всегда враги. Вот эта неспособность к пониманию или даже к учету точки зрения другого – крайне важное последствие канонизации языка войны, языка насилия.

Почему в 80–90-е годы, когда были еще живы многие свидетели, когда открывались архивы, правда человека на войне не стала частью общественных представлений?

Л. Г.:

Чтобы это произошло, нужны личности, обладающие авторитетом, к которым бы прислушивались; нужны средства анализа прошлого, общественные институты, которые бы санкционировали анализ, задавали его рамки – вот это травма, это преступление, это ошибка. Но в нашем обществе этого не было и нет.

М. К.:

У нас суженное, иррациональное восприятие истории… В государстве действует такая извращенная логика, по которой если развенчать мифы или признать сталинские преступления, то мы сегодняшние почувствуем свою ущемленность, ущербность.

Л. Г.:

Коллективная реакция на историю войны – «мы очень мало знаем об этом, и надо забыть об этом, потому что нельзя разобраться, кто прав, кто виноват…» Для массового сознания сегодня характерно отсутствие механизмов, которые могли бы фиксировать прошлое: не мифическое, а реальное. В результате у большинства наших сограждан очень короткий временной горизонт: многие не помнят, что было пять лет назад, и не планируют свою жизнь больше чем на полгода вперед.

Но, согласитесь, когда пишут «Спасибо деду за победу!» и привязывают к машинам георгиевские ленточки, в этом есть что-то позитивное. В чем на самом деле нуждаются те, кто так поступает?

М. Т.:

У всех нас есть потребность в хорошей идентификации, в принадлежности к чему-то, чем можно гордиться. Но в нашей стране идентификация невозможна, потому что в роли «хорошего объекта» оказывается ложная, неприемлемая конструкция. Ведь и этнос, и государство бессознательно воспринимаются нами как род и семья. И что же это за семья?

Это такая семья, которая пожирает своих детей, это такая мать, которая отправляет своих детей на смерть? Или это прекрасные родители: сильные, замечательные, победившие в самой страшной войне? Есть такой образ этноса как шатра с шестом посередине, на котором все держится: это может быть вера, вождь, идея. А у нас этого шеста нет. За что мы можем, собственно говоря, ухватиться? Только за Гагарина и за Отечественную войну.

М. К.:

Повязать георгиевские ленточки – это ритуал, вроде как болеть за национальную сборную по футболу. Но наряду с этой страстью к внешним атрибутам национального единства в последние годы отчетливо видна мода на все документальное. Один из главных хитов минувшей зимы – впервые опубликованные блокадные заметки Лидии Гинзбург . Это показывает огромную потребность в свидетельствах, в личной истории.

Л. Г.:

Патриотические чувства совершенно естественны. Плохо, что вокруг войны не возникает других символов, кроме как торжества над Германией и вообще над Западом.

Возможно, Германии было проще: она была носителем зла, ей было за что каяться. А как быть нам, которые были и агрессорами, и жертвами в этой войне, и победителями, которые живут хуже побежденных?

М. Т.:

Поколение участников событий не способно работать с травмой. Их дети (второе поколение) ощущают травму через родителей, и для них обычные человеческие блага становятся гораздо более ценными, чем могли бы быть. То есть просто выжить, просто жить нормальной жизнью.

Третье поколение уже отстоит от травмирующих событий на больший промежуток времени – у него может хватить психических сил для того, чтобы иметь дело с тем страшным опытом, о котором второе поколение хотело забыть. И вот «внуки» войны спрашивают «детей»: «Как вы жили? Где вы были в эвакуации? А была ли у вас еда? А что там было?» И в ответ слышат: «Зачем тебе это надо? Мы про это забыли, мы этого не помним».

Л. Г.:

У нас есть только один путь – говорить о прошлом. Признать, что преступление других не является оправданием для нашего народа. Рационализация победы, основанная на неправде, приводит к тому, что мы начинаем видеть мир черно-белым и не способны учитывать опыт других, непохожих на нас людей. Надо стараться понимать другого, принимать его точку зрения. Но для этого должен быть все-таки интерес к другому, а не восприятие его как чужого и враждебного.

Но слово «преступление» с Великой Отечественной войной не связывают вообще...

Л. Г.:

Потому что мы имеем дело с культом победы. Чем выше ранг этого символа и торжества, тем сильнее вытесняются все травматические последствия и тем выше агрессивность в обществе. У нас уровень агрессивности в отношениях очень высок. И это прямое следствие непроработанности тяжелого опыта.

Что можно сказать человеку, которого это беспокоит, кто про это думает, кто хочет выяснить каким-то образом свои отношения с прошлым?

М. Т.:

С точки зрения психолога, отказ от части собственной души никогда даром не проходит. Мы всегда чем-то за это платим. Например, недостаточной самореализацией или «уплощением» своего существования. В любом случае жизнь будет менее полной, менее настоящей, будет происходить на другом уровне функционирования. Хотя кому-то жить в неведении спокойней, разбираться в прошлом бывает слишком больно.

Л. Г.:

Знаете, изменения в обществе происходят тогда, когда они усваиваются женщинами, входят в женское сознание. Я говорю о ценностных изменениях, которые они передадут своим детям, о переменах в отношениях людей. Поэтому так важно, чтобы женщины это понимали: если мы не станем работать с прошлым, оно будет нас преследовать.

Великая Отечественная война - одно из тех исторических событий, которые позволяют многочисленным последующим поколениям россиян причислять себя к народу, способному на всемирно значимые свершения. Поскольку в истории найдется не много актов подобного коллективного подвига, направленного на физическое и социокультурное сохранение значительного числа стран и народов, актуализация идеологем этого события в исторической памяти россиян является весомым фактором подъема национального самосознания. Обращение к позитивному социальному опыту прошлых лет особенно актуально в условиях идеологических метаморфоз последних десятилетий.

Результаты социологического исследования свидетельствуют о том, что доминантами народного "военного" сознания являются всеобщность гордости за Победу, массовый героизм и патриотизм, ярко проявившиеся не только в годы войны, но и в послевоенный период всенародного воодушевления, с которым советские люди восстанавливали разрушенное народное хозяйство. Для основной части наших соотечественников это событие ценно в той или иной степени, а значит, и не ушло из активного пласта памяти, и не было вытеснено другими историческими событиями. Данный факт подтверждает итоги предшествующего исследования исторической памяти российского населения, когда в качестве наиболее интересующих периодов истории были в первую очередь названы эпоха Петра I и Великая Отечественная война. В то же время для некоторой части населения события Великой Отечественной войны отодвинуты на периферию сознания. Об этом свидетельствует тот факт, что пятая часть опрошенных мало интересуется этими событиями.

По статистике, у подавляющего большинства (91%) кто-то из родственников принимал участие в войне, а каждый десятый потерял в ней кого-то из своих близких. Однако опрос показал, что уже появились семьи, чьи связи с военным прошлым утеряны. На вопрос: "Был ли кто-то из Ваших ближайших родственников на фронте в годы Великой Отечественной войны?" - утвердительно ответили 71,3%. При этом 5% опрошенных не смогли ответить на этот вопрос. В основном это молодежь, которая объективно "не знала живыми" своих родных - участников военных действий 1941-1945 годов в связи с естественной сменой поколений. Таким образом, уже можно говорить о том, что семья постепенно уходит из числа основных носителей "правды о той войне" .

Основные знания о войне и ее событиях 18-39 летние уже вынесли из системы образования (поколение 60-ти лет и старше указывают учебные заведения только в 37,8% случаев).

Итак, на первое место в трансляции информации о Великой Отечественной войне новым поколениям в начале 21 века вышли образовательные учреждения, кино и театр, художественная литература. С одной стороны, эти средства межпоколенческих коммуникаций могут формировать и формируют общую картину Великой Отечественной войны, дают точные и устойчивые знания о ее ходе, причинах и итогах, что демонстрируют итоги опроса. Но с другой стороны, эти формы трансляции ценностей абстрактны по своей сути, что приводит к утрате эмоциональной привязанности к событиям Войны, более рациональным оценкам, душевной отстраненности от предмета поклонения. Пуповина, связывавшая плотью и кровью несколько поколений, находится на грани обрыва. Об этом могут свидетельствовать косвенные данные, полученные в ходе опроса. Пока еще предпочтения при выборе кинофильмов о Великой Отечественной войне отданы "старым фильмам о войне" - 40,5%.. Но уже "любят и те, и другие" -36,5% респондентов, "любят современные фильмы о войне" - 8,3% (та группа, где восприятие войны сформировано в отрыве от традиционного освещения военных событий). Это в основном люди 18-24 лет и 25 - 29 лет (14,9% и 19,3%, соответственно). Подобное замещение вызвано объективными факторами - изменением структуры восприятия и особенностями памяти, которая носит "стековый" характер, будучи не безграничной по своей природе.

Каждая новая эпоха привносит свои значимые события и закрепляет их в сознании, вытесняя предшествующие. Перестройка, развал СССР, межнациональные конфликты, война на Кавказе - реалии жизни последнего поколения. Реалии более зримые, близкие. Для того, чтобы какие-либо события прошлого детерминировали настоящее, требуется их специальная актуализация. Старое содержание требует новой формы, красок, логики представления. Однако при этом надо учитывать, что закономерно теряется собственно дух эпохи .

Можно предположить, что Великая Отечественная война в сознании значительной части россиян начинает переходить из ранга "события особой важности" в ранг "одного из значительных исторических событий, происшедших когда-либо в России". Результаты исследований еще раз подтверждают вывод о том, что воспроизводство "отношения" к Великой Отечественной войне как символическому капиталу нации требует сегодня "особых" декораций. Поддержание в сознании народа образа Победителя, так необходимого в условиях масштабных социальных трансформаций, нуждается в искусственной подпитке через разнообразные формы введения новых поколений в данный исторический опыт. В итоге на смену живым носителям (а это произойдет уже через 20 лет) должна прийти грамотно построенная идеология.

Сегодня еще можно сделать ставку на толерантное и благодарное отношение поколений, не задетых войной, к старшим поколениям. Так, например, на вопрос "Как Вы считаете, достаточно ли в нашей стране заботятся о ветеранах войны?" - "Нет" ответили 71,3%. Причем здесь на первое место вышли именно 18-24 летние (76,2%). В группах 25-39 лет считают заботу недостаточной 65,5% респондентов.

Конкретные вопросы, связанные с жизнеобеспечением ветеранов и тружеников тыла, ярко отражают противоречивые процессы в сфере реформируемой в России системы социальных льгот. Это говорит, в первую очередь, о недостаточной разъясняющей политике государства в данных вопросах. Значительное число затруднившихся (25,5% и 18,8%) и статистически незначительные расхождения при распределении ответов демонстрируют несогласованность и столкновение интересов различных групп .

Особый интерес представляет сегодня отношение общества к труженикам тыла. С одной стороны, их значимость признавалась всегда: "победа ковалась в тылу", но практически, существовал жесткий формальный раздел между фронтовиками и тружениками тыла при распределении социальных благ.

Опрос показал, что при воспоминаниях о войне, о тружениках тыла думают 21,2% россиян, причем большая часть этих респондентов сконцентрирована в малых городах и селах, где в годы войны и после нее люди реально испытывали большие лишения. При постановке вопроса о необходимости уравнять в пенсионном обеспечении фронтовиков и тружеников тыла положительные ответы преобладают у сельчан (61,7%). Затруднившихся ответить на данный вопрос больше всего в областном центре.

Среди историко-социологических проблем экономической сферы всегда особо важен был вопрос вознаграждения за труд. В контексте вышеописанного встает вопрос об оценке неимоверно тяжелого труда работавших в тылу .

При анализе ситуации в возрастном и образовательном разрезе мы сталкиваемся со следующим феноменом: при весьма значительном количестве затруднившихся (в среднем 26,4%) среди молодых (18-29 лет) менее всего считают, что нет необходимости в уравнивании (в среднем 6,2%). Значительное число противников уравнивания в старших возрастных группах (30-59 лет) - до 15,4%. Это объяснимо, во-первых, тем, что старшие поколения более полно представляют себе роль фронтовиков и тружеников тыла в годы войны (угроза жизни и тяжелый труд), а, во-вторых, для молодых - это монолитное поколение победителей (теперь - старики), где каждый в равной мере достоин уважения, признания и заботы. Провести между ними разделительную линию молодым оказалось сложно. Здесь выразилось, в том числе, уже отношение к старости и поколению, пережившему войну. При этом на вопрос: "Что из истории Великой Отечественной войны вызывает у Вас чувство гордости?" - ответ "Подвиг тружеников тыла, работавших на заводах, в колхозах, на стройках" был отмечен по всем возрастным группам более, чем в 50% случаев, а в рейтинговом распределении занял второе место после ответа "Массовый патриотизм и героизм на фронтах". При этом более высокие оценки труду в тылу дают респонденты с высшим и неоконченным высшим образованием. В целом гордость за подвиг тружеников тыла испытывают в День Победы 30,4% респондентов (для сравнения, "гордость за подвиг советского солдата" - 45,4%).

Нельзя сказать, что проблема патриотического воспитания в России в последние годы снята с повестки дня. Казалось бы, самые сложные времена (90-е годы), демонстрировавшие самый высокий уровень антипатриотических настроений в общественном сознании (в среднем около 70% молодых людей до 30 лет при любой удобной ситуации были готовы покинуть и покидали страну), прошли, и сейчас мы наблюдаем рост национального самосознания. Тем не менее обществу еще долго придется предпринимать значительные усилия, чтобы хотя бы в какой-то мере приблизится к легендарному патриотизму времен Великой Отечественной войны, породившему массовый героизм людей на фронтах .

В формировании высокого уровня исторического сознания и исторической памяти о ратных делах и военных победах России и ее воинов огромная роль принадлежит самой исторической действительности - драматической и героической. Но большая заслуга в этом принадлежит также литературе, искусству, кино, средствам массовой информации - в первую очередь телевидению, всей системе образования, особенно циклу общественных наук. В ряду последних, исключительную роль играют военно-историческая наука и военно-исторические научные учреждения и общественные и политические организации. Именно они во многом определяют специфику формирования патриотического сознания в обществе в различные периоды истории. Каковы итоги идеологической работы последних лет? Большая часть населения -72,1% считают себя в той или иной степени патриотами. Особенно выражены патриотические настроения в среде людей с высшим и неполным средним образованием. Последнее объяснимо тем, что в эту группу попали в большей своей части россияне 50-60 лет и старше, т.е. выросшие в послевоенные годы и воспитанные тогда же. Они носители еще советского патриотизма.

В возрастном разрезе ситуация наиболее интересно представлена в возрастных группах 18-49 лет. Скорее не считают и не считают себя патриотами 12,3% 18-24-летних респондентов, 17,8% 25-29 летних, 14,8% 30-39 летних, 13,5% 40-49 летних. Т.е., самая молодая группа оказалась самой благополучной. Это можно объяснить тем, что это те люди, которые другой России не знали - они ровесники перестройки и они ее дети. Для них все существующее разумно.

Вторая группа, 25-29 летние, в которой зафиксированы самые высокие показатели непатриотических настроений, - это, фактически, потерянное поколение, вступившее в эпоху перемен с неокрепшим сознанием, пережившее ломку ценностей. Изучение смысложизненных ориентиров этого возрастного слоя важно в дальнейшем. В ближайшие годы это поколение войдет в социально активный возраст и будет определять содержание экономики, политики, культуры и т.п. в стране в целом .

Можно также предположить, что близкие по ценностным установкам 30-49-летние россияне, чье неприятие существующей действительности зафиксировано в среднем у 13,9%, - это те, кто не смог реализовывать себя в сложившихся условиях, те, кто не приемлет современную организацию жизни в России.

С другой стороны, наши современники считают, что за ту родину воевать стоило. Эти выводы косвенно подтверждают ответы на вопрос "За что сражались советские люди в годы войны?". Во всех вышеуказанных группах преобладает ответ "За Родину" (более 80%). "За родных и близких" - более 60%.

В числе факторов, которые сыграли определяющую роль в достижении победы над фашизмом, были в первую очередь указаны :

Патриотизм - 62,7%;

Героизм на фронте и в тылу - 63,0%.

На вопрос: "Что из истории Великой Отечественной войны вызывает у Вас чувство гордости?" - также большая часть респондентов указала на "Массовый патриотизм и героизм на фронтах" - 84,6%. Причем, несмотря на появляющиеся многочисленные факты в СМИ об антигуманных действиях, заградительных отрядах, о штрафных батальонах и иных "издержках войны", идея великого героизма советских людей практически не претерпела изменений со времен первых послевоенных поколений. О принудительном героизме в годы Великой Отечественной войны заявили только 5,5% россиян.

Увы, церкви в формировании патриотического и героического духа нашего народа в годы войны, благодаря которому СССР одержал победу, респондентами было отведено незначительное место - всего 9,7%. Роль этого института, активно сегодня лоббирующего свои ценностные и смысловые позиции в общественном сознании российского общества, в годы войны явно представляется смутно. Слишком широк разброс ответов и, кроме того, более 22,4% просто затруднились ответить. Казалось бы, что наиболее близкими к действительности должны быть ответы старшего поколения - фактического свидетеля деятельности церкви в те годы. Однако, расхождения в ответах с респондентами других возрастных групп почти отсутствуют .

Активно выделилась только позиция - "сбор денежных средств для Красной Армии". С другой стороны, старшее поколение в меньшей степени отдает дань церкви в деле духовной поддержки народа. Велико число затруднившихся и тех, кто вообще не видит никакого вклада, в том числе и россияне старше 60-ти лет. Причины такого распределения требуют дополнительного исследования.

Особняком стоит группа вопросов на так называемые злободневные сегодня темы, те, которые вчера или были вне обсуждения, или оценивались только с точки зрения "военного времени".

Значительное место в сознании современников занимает тема репрессий. В качестве причин поражений в войне "репрессии против военачальников Красной Армии" были выбраны в 36,5% случаев. Причем в большинстве своем этот выбор сделали люди с высшим образованием и в возрасте от 30 лет и старше. Наибольшее количество респондентов, акцентирующих внимание на этой проблеме - 40-49-летние. Наименьшее - в группе 18-24-летних (27,9%) .

Такие феномены войны как насильственная депортация некоторых народов СССР (10,3%), переход на сторону фашистской Германии тех людей, которые были против советского строя (6,6%), штрафные батальоны, роты (17,3%), заградительные отряды (8,8%) уже прочно вошли в сознание людей и вызывают чувство горечи, особенно в группе людей с высшим образованием и частично в группе со среднеспециальным образованием (например, по вопросам депортации). Однако в возрастной группе 60 лет и старше случаи обращения к этим проблемам встречаются реже, чем во всех других группах, поскольку перед лицом опасности все действия казались и кажутся оправданными. Вопрос о том, могут ли все вышеуказанные факты войны быть оправданными обстоятельствами военного времени, остается открытым.

Наиболее же понятной и отмеченной во всех возрастных и группе респондентов с высшим образованием явилась проблема репрессий по отношению к людям, вышедшим из окружения, находившимся на оккупированной территории, бывшим в плену (50,4% и 41,2%, соответственно). Объяснений этим фактам не найти на поверхности. Теперь это признанная в российском обществе "горькая правда", которой не найдено оправданий.

Кроме того, хотелось бы отметить жизнеспособность давно существующего мифа о том, что Россию спасают не герои, а огромная территория и прочие геоклиматические факторы. Ответ зафиксирован в 23,6% случаев (вопрос о причинах победы). Причем почти в равной степени в группах 18-59 лет. Подобный выбор причины победы значительно нивелирует роль человеческого подвига, совершаемого именно в суровых климатических условиях и на огромной территории .

С другой стороны, была отдана дань советскому воспитанию как важному фактору победы - почти 20% респондентов (причем во всех группах, кроме самых молодых).

Тема фашизма была затронута в исследовании в различных вариациях. В числе причин войны большая часть респондентов (79,3%) указала именно на "Стремление фашизма к мировому господству". Движущим фактором победы в войне была указана и ненависть к фашизму - 48,3% ответивших. При оценках того, за что испытывают гордость россияне в День Победы, в 55,2 случаях была отмечена именно благодарность поколению, победившему фашизм. Т.е. почти половина россиян до сих пор жестко позиционировано и не приемлет фашизм как идеологию.

Достаточно важными для характеристики исторической памяти о Великой Отечественной войне являются представления о роли и значении господствовавшей в изучаемый исторический период идеологии. Анализ материалов исследования позволяет говорить о том, что отношение к советскому периоду в истории нашей страны в массовом сознании в целом можно охарактеризовать как достаточно взвешенное. Отмеченное в исследовании 2001 г. Стремление сохранить в памяти целостный образ эпохи, выразившееся в том, что более половины опрошенных высказались против демонтажа памятников советского периода, можно квалифицировать как устойчивую тенденцию. Так, пятая часть опрошенных в числе основных факторов достижения победы назвала советское воспитание. Следует при этом отметить, что для молодежи роль этого фактора менее значима, чем для старшего поколения. В младшей возрастной группе (18-24 года) данный фактор выделили только 14,9% опрошенных, тогда как в старшей (60 лет и старше) его назвали уже четверть респондентов .

Представление о том, что идеологическая составляющая играла в характеристике исследуемого периода достаточно значимую роль, нашло свое отражение в оценке значения советского строя и коммунистической идеологии для участников войны. По мнению более четверти опрошенных (27,5%), советские люди сражались в годы войны именно за эти ценности. При этом представители старшего поколения, так же как и при оценке роли советского воспитания, чаще указывают данные ценности в качестве значимых. Интересно отметить, что наименьшее значение, указанные факторы имеют не для младшей возрастной группы, а для 25-29-летних. Этот факт можно объяснить тем, что взросление данного поколения пришлось на период наиболее ожесточенных идеологических баталий, когда все советское подвергалось тотальному остракизму.

На основании приведенных данных можно сделать вывод, что в исторической памяти российского народа победа над фашизмом является итогом совместной борьбы СССР, внесшего наибольший вклад в победу над фашизмом, и других стран антигитлеровской коалиции, вклад которых в достижение победы выступает как единое целое.

Великие исторические события, ознаменованные ратными делами воинов нашего Отечества, его военными победами, прочно вошли в историческое сознание народов России, стали важнейшим элементом их исторической памяти, как бы ни мешали этому разного рода смуты, идеолого-политические кризисы, нередко потрясавшие Россию. Это необходимо, чтобы воздать должное всем так или иначе задетым войной людям или хотя бы памяти о них.

Кто-то сказал, что власть в России принадлежит не демократам, не либералам, не патриотам, а триумфаторам. Да, пожалуй так. И в дни разного рода парадов, годовщин и репетиций это становится особенно очевидно.

Вот какое отношение имеет современная российская власть к Победе СССР в Великой Отечественной Войне?

Их главное отношение к этой победе - ликвидация СССР.

Мне, конечно, возразят, что СССР ликвидировал Ельцин сотоварищи. Но кому Ельцин сотоварищи передали бразды правления? Кто построил музей Ельцину, причем на бюджетные деньги? Кто назвал экономический форум именем Гайдара и принимает в нем участие каждый год?

Где Чубайс? Под судом? В изгнании? В отставке?

Кто назвал США нашим партнером?

Напомню, что американкские корпорации сотрудничали с Гитлером и ушли от ответственности, а многие нацисты, не попавшие под трибунал после поражения, работали в дальнейшем в США на правительство и спецслужбы. И американское правительство до сих пор не признало это и не осудило.

А кто признал Порошенко и подписал с ним минский сговор, в рамках которого методично уничтожается население Донбасса, причем уничтожается не только артиллерией, но и экономической блокадой - кто?

У власти в России находятся преемники ликвидаторов СССР - страны-победителя. Антисоветчики, коллаборационисты.

У власти в России находятся те, кто сдавал или признавал сдачу СССР противнику, кто назвал противника партнером и признал итоги антинародного и антироссийского переворота на Украине.

Почему же тогда эта власть с таким размахом проводит Парад Победы?

Почему же нынешняя власть, имеющая к Победе во второй мировой войне очень сомнительное отношение, проводит парады с таким размахом, будто они самолично победили Гитлера буквально вчера?

Отменить праздник или перенести его на 8-е мая и назвать днем памяти, как сделали на Украине, Кремль не может - это понятно. Не может потому, что слишком очевидной будет предательская сущность современной российской власти.

Но ради чего устраивают парады с таким размахом?

Ради триумфа.

У власти находятся триумфаторы.

Не либералы, не демократы, не патриоты, а триумфаторы.

И они создают образ Триумфальной России.

Вы наверное спросите, что в этом плохого?

Во-первых, это триумфаторство приобретает болезненные масштабы и формы. Со дня Победы прошло больше 70 лет, а они празднуют ее так, словно все случилось вчера, словно они принимали непосредственное участие в разгроме фашистов. Они празднуют Победу шире, чем праздновал Советский Союз, который имел намного больше оснований для этого.

Во-вторых, в ходе этого триумфаторства осуществляется подмена. Ликвидаторы СССР, антисоветчки, празднующие советскую победу - это подмена. Это лицемерие, лукавство. Это все равно, что предатель, пьющий за здоровье того, кого он предал. Это лукавый триумф.

В-третьих, превращение Дня Победы в военно-техническое и прочее шоу - не совсем уместно, принимая во внимание само содержание Победы в тяжелейшей войне. Это шоу замещает собой саму память о войне, память о жертвах, память о цене, которой была добыта победа.

Но главное -

Триумф становится самоцелью и прикрытием реальности.

Вся деятельность триумфаторов постепенно сводится к тому, чтобы найти или создать очередной повод для очередного триумфа.

Начали операцию в Сирии - триумф, объявили о завершении операции - триумф, сирийская армия после завершения российской операции освободила Пальмиру - триумф, многократный триумф.

Сбросили бомбы на террористов - триумфальное возмездие. Уничтожили колонну вражеских бензовозов - триумф.

И все эти триумфальные мероприятия изо дня в день много раз повторяются по федеральным каналам с самыми триумфальными комментариями.

Обратите внимание, какими эпитетами сопровождались репортажи о действиях ВКС РФ в Сирии - все подавалось в превосходной степени. И продолжает подаваться даже после официального завершения операции.

Закончились военные успехи - отправили в освобожденную Пальмиру оркестр чтобы дать триумфальный концерт.

Все делается ради создания образа триумфальной России, России-победительницы, ради образа распрекрасной власти, которая ведет Россию вперед, от победы к победе, от триумфа к триумфу.

С той же целью проводили Олимпиаду - самую лучшую, самую триумфальную их всех Олимпиад. С той же целью будут проводить Чемпионат по футболу.

Что плохого в Олимпиаде и Чемпионате?

Ничего плохого нет, только затраты несоизмеримо выше практической отдачи. Непрактично.

Мне скажут, что нельзя все сводить к практической отдаче, праздник тоже нужен и праздник спорта в том числе.

Да, праздник тоже нужен.

Только у нас получается сплошной праздник. Сплошной триумф.

Олимпиада - триумф, Крым - триумф, Сирия - многократный триумф. Победа во Второй мировой - снова триумф.

И 12 июня - независимость России от страны-победителя во Второй мировой - снова будет триумф. Будут праздновать День России, словно до 12 июня 1990 года ее не существовало.

Но если до 12 июня 1990 года России не было или она была порабощена Советским Союзом, от которого освободилась - почему с таким размахом празднуется победа СССР во Второй мировой?

Потому что триумфаторам годится любой повод для триумфа.

А если поводов не хватает - их придумывают, создают, отправляют оркестр в Пальмиру, вспоминают про годовщину крещения или в крайнем случае показывают на упадок Украины, чтобы на фоне происходящего в бывшей советской республике сам факт существования России, спасенной преемником Ельцина от супостата Ельцина казался триумфальным.

Все ради триумфа - перманентного, феерического, неоспоримого.

Триумф понад усё!

Но для чего?

Для того, чтобы за постоянным фонтанирующим по всем каналам триумфом общество не обращало внимания на проблемы, на экономичесую ситуацию и на политическое болото с засидевшимися во власти триумфаторами-клептократами.

Для того, чтобы общество не задавалось вопросом, куда же делся настоящий победитель Второй мировой, почему ликвидаторы СССР и их последователи празднуют советскую победу.

Для того, чтобы общество не задавалось вопросом, почему США называют нас мировым злом, а мы называем их партнером, почему нашими партнерами стали пособники фашизма, победу над которым мы празднуем каждый год.

Для того, чтобы общество не задавалось вопросом, почему минские соглашения действуют уже больше года, а Донбасс по-прежнему обстреливают. И почему вообще Донбасс обстреливают, почему там происходит то, от чего мы с таким триумфом спасали Крым.

Чтобы общество не обращало внимания на дискриминацию русского народа по территориальному признаку, на исход русских из бывших советских республик, на 20% нищих в России, на просроченные кредиты, на беспредел коллекторов, один в один похожий на рэкет 90-х, на многое-многое другое.

Чтобы общество забыло о поражении в холодной войне.

Чтобы общество не задумывалось о том, что находящиеся у власти триумфаторы - ликвидаторы СССР, пораженцы, клептократы, коррупционеры и просто враги народа.

Пораженцы надели на себя маску победителей.

Колаборационисты превратились в триумфаторов.

И сами наверняка получают огромное наслаждение от своего образа. Конечно, кто же захочет чувствовать себя пораженцем и предателем - гораздо приятнее чувствовать себя победителем и получать многочисленные поздравления, купаться в славе, наслаждаться триумфом - изо дня в день.

И самое главное, что общество и само в восторге.

Народу тоже приятнее чувствовать себя народом-победителем, чем народом-пораженцем. Гораздо приятнее праздновать победу во Второй мировой, чем вспоминать о том, куда делся победитель.

Гораздо приятнее надевать полосатую ленточку и радоваться победе над фашизмом, чем думать о том, что победа эта давно уже утрачена и ее нужно добывать снова.

Гораздо приятнее праздновать возвращение Крыма, чем думать о том, что случилось с Донбассом, не в последнюю очередь из-за этого самого возвращения.

И вообще -

Гораздо приятнее праздновать, чем работать.

И пока получатся праздновать, отмечать победу за победой, триумф за триумфом - власть и народ будут заниматься этим.

Триумфаторство стало своеобразным консенсусом между властью и обществом. Народ благодарен власти за то, что она вернула ему ощущение победы после горечи поражения. Народ благодарен власти за сладостную иллюзию благополучия, за дарованную нирвану, за возможность праздновать день за днем.

Триумф стал своеобразным наркотиком как для власти, так и для общества.

Власть уходит от необходимости решения экономических и политических проблем, отвлекая народ праздниками и различными триумфальными мероприятиями.

Народ с радостью принимает предложенную возможность отвлечься от проблем и впадает в триумфальную нирвану.

И власть и народ по обоюдному согласию уходят от реальных проблем, убегают от реальности - в точности как обыкновенные наркоманы.

Но реальность от этого не меняется и проблемы не становятся меньше, наоборот - они растут.

Поэтому год за годом требуются все большие дозы триумфа, чтобы отвлечься от реальных проблем. Именно поэтому празднование 71-й годовщины Победы по своему масштабу сопоставимо с 70-летием. Именно поэтому федеральные телеканалы начали показывать не только сам Парад, но и репетиции к нему.

И так будет продолжаться до тех пор, пока триумфаторство не исчерпает себя, пока не наступит тот момент, когда уже не помогут никакие дозы триумфа.

И тогда народ внезапно протрезвеет от навалившихся проблем, увидит их настоящую величину и испытает шок.

И с триумфаторов спадет их маска - в один миг.

И осознав это, триумфаторы разбегутся по углам, их власть падет, а проблемы, от которых много лет пыталось убегать наше общество, погружаясь в сладостную триумфальную нирвану, все равно придется решать, только уже с другой властью.

Но пока об этом рано думать.

Еще не выпита вся водка.

Власть триумфаторов еще сильна.

Еще не исчерпан триумф - триумф понад усё.

«Цена победы СССР в Великой Отечественной войне» - 22-й «спорный вопрос» по русской истории, сформулированный составителями единого школьного учебника. Великая Отечественная - главный «живой миф» российской истории: он и часть пропаганды, и часть реальной исторической памяти; а еще он находится в центре широкой общественной полемики. Чиновники и близкие к ним ученые настаивают на том, что легенда о войне, а значит - и цена Победы, пересмотру не подлежат. Их оппоненты полагают, что дискутировать о войне можно и нужно, и всей правды об этом периоде мы еще не знаем. «Лента.ру» решила поговорить не о количестве жертв и утраченных материальных ценностях, а о том, почему в новой России официальная история Великой Отечественной войны стала неприкосновенной темой.

Миф основания

«Любая политическая нация должна иметь свое учредительное событие. Иначе нация не функционирует ― или по меньшей мере функционирует с большими трудностями», - рассуждает в беседе с «Лентой.ру» профессор Высшей школы экономики Святослав Каспэ. Обычно в качестве такой вехи выступают революционные потрясения, в результате которых закрепился тот социально-политический режим, с которым отождествляют себя современное общество и государство: в США это Американская революция 1775–1783 годов, во Франции - одновременно и Великая французская революция 1789–1794 годов, и окончательное учреждение республиканского строя после поражения в войне с Пруссией в 1871 году, в Германии - провозглашение демократической ФРГ в 1949 году и воссоединение ее в «единстве, праве и свободе» с ГДР в 1990-м.

Постсоветская Россия такого «учредительного события», на котором держался бы «миф об основании», так и не обрела. «Преображенская революция», как когда-то назвал провал путча ГКЧП 19–21 августа 1991 года Александр Солженицын, в качестве такового закрепиться не смогла. Сами события в Москве обрели лишь половинчатый официальный статус - в 1994 году 22 августа было провозглашено Днем Государственного флага России, а в обществе отношение к ним остается исключительно двусмысленным: «революцией» их признают претендующие на оригинальность публицисты вроде Максима Соколова, а большинство предпочитают называть максимально обезличенно - «августовскими событиями».

Безразличие к попыткам учредить памятный ритуал августа 1991-го проявили и власти: в 2004 году Владимир Путин впервые проигнорировал траурные церемонии на Новом Арбате, в туннеле под которым в ночь на 21 августа 1991 года погибли три защитника Белого дома, - до этого у мемориального камня от имени президента всегда возлагались венки. В 2004-м перестал быть праздником и другой значимый для «новой России» день - 12 декабря; в 1993 году в этот день была принята демократическая Конституция. В 2007 году власти устроили грандиозное празднование Дня флага, задействовав для этого «кремлевскую молодежку». Таким образом они попытались отсечь от празднования либералов, прямых наследников тех, кто защищал Белый дом, - уже в 2010-м мэрия Москвы не согласовала традиционное шествие защитников демократии по Новому Арбату в День флага, малочисленный несанкционированный марш был жестко разогнан .

Шанс на продвижение мифа о «новой России», чья история начиналась бы с победы над путчистами, был утрачен почти сразу же после прихода к власти демократов, рассуждает профессор Каспэ. «Я не уверен, что ставка на “революцию 1991-го” сыграла бы тогда, уж больно тяжелые времена наступили после распада СССР. Обывателю было бы трудно объяснить, что тяжесть нынешних времен укоренена гораздо глубже, чем в самом 1991-м или даже в “перестройке”. Но можно было хотя бы попытаться ― и стыдно, что такие попытки остались единичными», - говорит исследователь.

«У Ельцина была установка на позиционирование современной России как “новой России”, подчеркивалась ее непохожесть на Россию предыдущую; символическая политика была направлена на разрыв с прошлым и строительство светлого будущего», - рассказала «Ленте.ру» главный научный сотрудник Института научной информации по общественным наукам РАН Ольга Малинова. Однако эффективных механизмов запечатления этого нового исторического опыта в рамках коллективной памяти так и не было предложено - в отличие от той же Октябрьской революции, деятели которой активно занялись созданием собственной мифологии и сопряженных с ней мест памяти вроде Марсова поля в Петрограде или ставшей колумбарием революционеров кремлевской стены. Трое погибших противников ГКЧП удостоились лишь скромного памятного камня и серии почтовых марок, их товарищи - медалей «Защитника Белого дома», а сами события 19–21 августа - юбилейной монеты и переименования площади перед зданием Верховного Совета РСФСР в площадь Свободной России.

Более того, считает профессор Каспэ, новая российская власть сознательно не пошла на радикальный разрыв с символическим капиталом советского периода. «На то были свои объективные причины, в частности геополитические: важно было отстоять свой статус в Совете безопасности ООН, отстоять монополию на доставшееся от СССР ядерное оружие. Однако издержки такого решения оказались огромны», - говорит Каспэ. Это отразилось и в воспроизводстве коллективной памяти: годовщина Октябрьской революции продолжала оставаться официальным праздником до 1996 года; после непродолжительного периода переименований географических названий, затронувшего в основном Москву, Санкт-Петербург и некоторые региональные столицы, оставили в покое и большевистскую топонимику. В российских городах, по данным Федеральной информационной адресной системы, до сих пор сохраняются более семи тысяч улиц Ленина, более трех тысяч улиц Кирова и свыше 2,5 тысячи улиц Калинина. Силу преемственности с советским прошлым профессор Каспэ показывает и на примере «слезной истории», рассказанной вице-премьером Аркадием Дворковичем: тот как-то раз не смог подписать постановление правительства только потому, что оно отменяло распоряжения органов власти, отданные еще в 1920–1930-е годы; на одном из них была виза Ленина. «Вообще невозможно отменить все, что подписано Лениным, это кощунство, я считаю», - заявил тогда вице-премьер, имеющий репутацию либерала.

«На некоторое время страна осталась без учредительного мифа, и когда пришло время собираться снова, она посмотрела вокруг себя, заглянула внутрь себя и не увидела ничего другого, кроме Великой Отечественной войны», - продолжает профессор Каспэ.

Единственным по-настоящему «народным» праздником все эти годы по-прежнему выступал День Победы 9 мая. Великая Отечественная война на протяжении двух десятилетий постсоветской истории России сохраняла статус самого важного исторического события. Об этом неизменно говорили опросы общественного мнения начиная с проведенного в 1990-м для ЦК КПСС исследования «исторического сознания населения РСФСР»; все прочие события, явления и исторические персонажи ― от мучеников и святых Русской православной церкви, царей, Октябрьской революции до падения «железного занавеса» ― отходили на второй план, где было место русскому балету, Юрию Гагарину и успехам в космонавтике, а также спортивным достижениям. «Объективно, кроме как на [Великую Отечественную войну], российским властям больше не на что опереться. Но этот символический ресурс не бесконечен, и гиперэксплуатация только ускоряет его исчерпание», - говорит профессор Каспэ.

Существуют по крайней мере три критерия, которым должны соответствовать символы прошлого, чтобы их можно было использовать для строительства национальной идентичности, рассуждает Малинова: «Первый - это узнаваемость. В этом кроется разгадка того, почему так сложно заново номинировать символы прошлого для политического использования, как это было в случае с заменой ноябрьского праздника, и почему память о Великой Отечественной войне является удобной - это, безусловно, узнаваемый символ, память о котором формируется по разным каналам, как публичным, так и приватным. Второй критерий - способность представлять нас в положительном свете, то есть соответствовать культурно заданным шаблонам воображения политических сообществ. И с этой точки память о войне ― уникальный ресурс, ибо она хорошо вписывается в разные шаблоны: это символ героического прошлого, великих жертв, страданий, спасения, который можно представить и в националистических проекциях коллективного подвига, и в либеральных проекциях гуманизма и борьбы за свободу. Это очень пластичный символ, который можно встраивать в разные линии культурного повествования. Третий критерий - неоспариваемость. Непригодны для конструирования национальной идентичности те символы прошлого, которые являются объектом оспаривания по принципу игры с нулевой суммой - например, Октябрьская революция, которую одни воспринимают как безусловное зло, а другие - как безусловное благо. В этом плане Великой Отечественной повезло, потому что при всем обилии самых разных интерпретаций и трактовок никто всерьез не подвергает сомнению значение войны, и поэтому оказалось, что это символ, универсально пригодный для политического использования. Кстати, в соседней Украине все сложилось иначе: память о войне стала предметом ожесточенных споров».

Постсоветская Россия изначально располагала весьма скудным набором символов прошлого, которые соответствовали бы всем трем критериям и могли бы использоваться как готовый ресурс для конструирования национальной идентичности, утверждает Малинова.

Значимому отсутствию каких-то «новых оснований» была предложена лишь одна альтернатива - День народного единства, пришедшийся на 4 ноября, спорную среди историков дату сдачи польскими войсками Кремля народному ополчению Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского в 1612 году. За десятилетие ассоциировать себя с этим праздником россияне так и не начали, подчеркивал в прошлом году глава «Левада-центра» Лев Гудков, зато он слился в их сознании с националистическими «Русскими маршами». «Кремлевская молодежка», движения «Наши», «Местные» и «Россия молодая» пытались перехватить этот посыл, очистив его от национализма и оставив лишь государственнический патриотизм, но, по общему признанию, безуспешно.

Прочие попытки актуализировать ценностный потенциал прошлого также оказались обречены на провал. В 2010-2011 годах активно звучало имя царского премьера Петра Столыпина, чьи высказывания накануне его 150-летия цитировал даже Владимир Путин. Но несмотря на то, что столыпинская идеология недопущения «великих потрясений» как нельзя кстати подходила выстроенному Путиным режиму, эта история затухла. Публицисты поговорили насчет того, что тогдашний премьер изменил своему любимому автору, философу-националисту Ивану Ильину, в журналах прошла дискуссия о необходимости появления памятника дореволюционному реформатору, в итоге этот памятник даже открыли ― у Белого дома, но затем о Столыпине вновь забыли. Та же история повторилась и в 2012 году, амбициозно провозглашенном в России «Годом истории», и если 200-летие Бородинской битвы еще широко освещалось в прессе, во многом благодаря преемственности с советским историческим каноном Отечественной войны 1812 года, то празднование 1150-летия Руси оказалось на задворках общественной жизни. В общем-то, юбилеи Столыпина, Бородинской битвы и зарождения российской государственности и были теми тремя событиями, которые президент Медведев называл «важными датами» и на которых государство намеревалось сфокусировать общественный интерес.

Результат оказался плачевным. «Наша политическая и интеллектуальная элита удивительно мало сделала для того, чтобы расширить этот репертуар. Хотя стоящие у руля государства располагают эксклюзивными ресурсами для того, чтобы номинировать события прошлого для политического использования», ― подводит итог Малинова. Таким парадоксальным образом, считает исследователь ― ведь речь идет о событии, изначально встроенном в систему производства памяти в СССР, то есть в государстве с другими ценностными установками, - День Победы и стал главным «учредительным событием» для российской истории. «Гитлеровская Германия была абсолютным злом. А если мы боролись с абсолютным злом, то ― простым риторическим ходом ― мы оказываемся абсолютным добром, заведомо не подлежащим никакой критике», - суммирует профессор Каспэ.

Два рождения одного праздника

В первое послевоенное десятилетие отношение к Великой Отечественной войне, как, впрочем, и ко многим сторонам советской жизни, определялось позицией Иосифа Сталина, которую до масс доносил сборник «О Великой Отечественной войне Советского Союза». Выдержавший несколько послевоенных изданий, этот сборник как объяснял причины войны, например, подписание с Германией пакта о ненападении («Ни одно миролюбивое государство не может отказаться от мирного соглашения с соседней державой, если во главе этой державы стоят даже такие изверги и людоеды, как Гитлер и Риббентроп»), так и давал ей оценку как войне отечественной, освободительной и справедливой.

8 мая 1945 года, в день повторной капитуляции немецких войск ― уже не в освобожденном Реймсе, а в покоренном Берлине ― указом Президиума Верховного Совета СССР следующее, 9-е число было объявлено «Днем всенародного торжества ― Праздником Победы». Точно так же был установлен и второй праздник, с точно таким же статусом, ― день победы над Японией, 3 сентября. Оба дня были объявлены нерабочими. Этот сдвоенный День Победы в советских календарях продержался, правда, недолго ― уже в декабре 1947 года Президиум ВС СССР опубликовал постановление, в котором объявил, в частности, «день 9 мая ― праздник победы над Германией ― рабочим днем»; прочие эпитеты были опущены. Тем же постановлением нерабочим днем объявлялось 1 января. Следующие 18 лет победа в Великой Отечественной в СССР не праздновалась.

Существуют разные мнения относительно того, почему ни Сталин, ни Никита Хрущев не попытались встроить культ Победы в пропагандистскую матрицу советского государства. Некоторые ― например, выдающиеся исследователи советского культа Победы американка Нина Тумаркин и британец Ричард Овери ― предполагают, что при Сталине роль войны принижалась, поскольку могла концептуально затмить собой культ личности вождя. «Он желал восстановить свою личную власть после войны, после нескольких лет своей зависимости от лояльности и компетентности других», и для этого вполне достаточно было «заставить замолчать тех, кто прямо или косвенно противоречил его излюбленному нарративу о себе как об “архитекторе победы”», ― писал Овери в своем труде «Война России». Категорически с этим не согласен ведущий научный сотрудник Института научной информации по общественным наукам РАН Алексей Миллер. «Можно, конечно, и так все объяснять - злыми намерениями начальства, но дело обстоит намного сложнее. Ни во время войны (особенно после 1943 года), ни тем более сразу после нее желания оспаривать роль Сталина как “архитектора победы” не было ни у кого, кто хоть чуть-чуть понимал, как работает режим», - рассуждает он в беседе с «Лентой.ру».

При Хрущеве сталинский миф был развенчан: «Не Сталин, а партия в целом, советское правительство, наша героическая армия, ее талантливые полководцы и доблестные воины, весь советский народ ― вот кто обеспечил победу в Великой Отечественной войне», ― объявил (*.pdf) первый секретарь ЦК на историческом закрытом заседании XX съезда КПСС 25 февраля 1956 года. Огосударствление опыта Победы ― через ее «партизацию», таким образом, началось еще при Хрущеве. При этом все одиннадцать лет его пребывания у власти в общество транслировались совсем другие ценностные установки: предполагалось, что советский народ ориентируется на «светлое будущее», созидает коммунистическое общество всеобщего изобилия, ― а пережитая травма войны не вписывалась в это оптимистическое строительство. «Что, в конце концов, вы собираетесь делать в стране, которая пережила войну и находится в абсолютно разрушенном состоянии, - будете постоянно педалировать военную тему или сделаете так, чтобы люди переключились на будущее?» - рассуждает Миллер. К тому же у Советского Союза были и другие «оправдания своего существования», добавляет профессор Каспэ: «СССР противостоял мировому империализму, утверждал дружбу народов, покорял космос и глубины мирового океана… Война была лишь частью этого инструментария легитимации [режима]».

А вот при Брежневе, когда невозможность осуществления грандиозных планов построения коммунизма стала очевидной, потребовалась новая цементирующая идея, своего рода укоренение режима в Великой Отечественной, и согласие с ее официальной трактовкой стало восприниматься как обязательный элемент проявления лояльности советского гражданина по отношению к государству. Указом Президиума ВС СССР от 26 апреля 1965 года было объявлено, что «впредь» 9 мая будет праздничным днем в честь победы советского народа в Великой Отечественной войне. Возобновление празднований повлекло за собой и широкую кампанию по созданию соответствующих ритуалов - парадов Победы, из которых тот, что проходил на Красной площади в Москве, приобрел канонический характер.

«Когда память о войне начинает институционализироваться? Когда уже все инвалиды войны убраны в интернаты, когда выросло новое поколение, которому надо что-то объяснять, когда сам полковник Брежнев собирается с этого что-то получить, когда структура международных отношений несколько поменялась и полезно напомнить товарищам, что Советский Союз внес свой вклад в победу над Германией. Это всегда комбинация сложных причин», - перечисляет резоны брежневской политики Миллер. Одновременно с установлением Дня Победы началось оформление мест ритуализированной памяти о войне. На территории Союза стали возводить крупномасштабные архитектурные и скульптурные мемориалы: уже в 1967 году открылись два памятника, наделенные наибольшим символическим значением: Могила неизвестного солдата у кремлевской стены и монумент «Родина-мать зовет!» в Волгограде.

В поисках нового мифа

Что касается молодого российского государства, то речь о выработке у него собственного канона Великой Отечественной на первых порах и вовсе не шла. Наоборот, еще до распада Союза был взят курс на «деполитизацию образования»: в октябре 1990 года в Министерстве образования РСФСР на семинаре «Перестройка обществоведческого и исторического образования в РСФСР в условиях государственного суверенитета» обсуждали возможности выйти за рамки «советского прошлого». Эту политику продолжил первый министр образования новой России Эдуард Днепров, добившийся уже в начале 1991 года «демилитаризации» школы (была отменена обязательная военная подготовка) и выдворения из школы партийных организаций.

С советским каноном Великой Отечественной войны «деполитизация» сыграла злую шутку. Была как разоблачена откровенная ложь официальной пропаганды, вроде отсутствия тайных статей в пакте Молотова–Риббентропа или возложения ответственности за гибель польского офицерства в Катыни на немецких захватчиков, так и пересмотрено множество мифов, созданных в 1941–45 годах военной журналистикой. Это коснулось истории Зои Космодемьянской, первоначально героини статьи Петра Лидова «Таня» в «Правде», - именно сконструированный госпропагандой образ получил посмертно звание Героя Советского Союза; истории «28 гвардейцев-панфиловцев» - этот символ обязан своим возникновением журналисту «Красной звезды» Василию Коротееву и переработавшему его материалы о 8-й Панфиловской дивизии литературному секретарю той же газеты Александру Кривицкому; истории краснодонских подпольщиков из «Молодой гвардии», воспроизводившейся практически полностью по одноименному роману Александра Фадеева; обстоятельств уничтожения белорусского села Хатынь - не немецкими оккупантами, а коллаборационистами-карателями под руководством бывшего старшего лейтенанта Красной армии Григория Васюры.

В свое время доктор исторических наук Елена Сенявская из Института российской истории РАН разработала классификацию методов, использовавшихся в годы войны советской системой для создания необходимых ей символов: это «фальсификация - полная или частичная, включая подмену одного героя другим, присвоение чужих заслуг, искажение обстоятельств подвига, неверную трактовку событий; несправедливое умалчивание об одном герое или подвиге и целенаправленное возвеличивание другого с использованием всех доступных средств агитации и пропаганды; выделение одного героя из ряда других, совершивших аналогичный подвиг, неравная оценка равного подвига, персонификация подвига; создание пропагандистского клише, стереотипа героя, под который искусственно “подгонялись” живые, реально существовавшие люди».

Но одновременно история ВОВ стала обрастать альтернативной мифологией, как откровенно антисоветской, наибольший вклад в которую внес советский разведчик-перебежчик Виктор Суворов (Резун), так и советофильской, запустившей в оборот так называемый «план Даллеса». «Когда кто-то пытался или пытается доказать, что Сталин и Гитлер - одинаковые гады, все это было прошито какими-то политическими интенциями. Во-первых, они, по определению, разные гады ― убивали разных людей, по-разному, и во имя разных целей. Важно спокойно разбираться - когда тебе плевать, кто из них был лучше, кто хуже, Сталин или Гитлер, - задаваясь другим вопросом: “Как это было?” Вот что следует делать», - рассуждает Миллер.

«В 1990-е события Великой Отечественной подвергались переоценке, но значит ли это, что они подвергались глубокому переосмыслению? Нет, конечно, не значит. Понятно, что люди были больше сосредоточены на наиболее очевидных темных сторонах коммунистического прошлого, чистках, репрессиях и тому подобном. Есть ли у истории войны темные стороны? Безусловно. Но не в этом ключе люди думали, и до сих пор отказываются так думать», - добавляет Миллер.

Материалы по теме

При Ельцине конкуренция этих нескольких проекций войны не создавала проблемы. «Разоблачение отдельных мифов - о героях-панфиловцах или о колоссальной роли “Малой земли” для хода войны - это стрельба по ложным мишеням. Разоблачения способны взбеленить оппонентов, но не нанести серьезного ущерба [представлению о войне в целом]. Вопросы должны ставиться не о конкретных эпизодах, а о генеральных смыслах этого трагического события в судьбе страны», - комментирует профессор Каспэ. Официозная наука, особенно ориентированная на подготовку образовательных пособий, ревизию советских мифов о войне так и не проделала. «Они этими историками во многом и созданы, - кратко отмечает Миллер, и добавляет: - Институциональная наука в настоящий момент много занимается изготовлением юбилейных изданий, а в последнее время - вообще проблемой выживания в условиях реформы РАН, так что ожидать от нее революционных научных прорывов не приходится».

Несмотря на институционализацию государственного культа Великой Отечественной войны для молодого поколения события 70-летней давности становятся прошлым. Это показывают (*.pdf) и исследования Социологического центра РАГС, проведенные в 2004 году, и позднейшие опросы. Десять лет назад всего 38 процентов россиян заявили в интервью, что их интересуют события Великой Отечественной войны, причем для молодых групп населения ― младше 39 лет ― доля заинтересованных еще меньше ― от 17 до 22 процентов. Исследование 2011 года, проведенное Ольгой Черновой, в этом смысле выглядит более оптимистично: события ВОВ вызывают большой интерес у 28 процентов россиян в возрасте до 20 лет, у 36 процентов тех, кто младше 30, и у 40 процентов не достигших 40 лет, но это все равно немного по сравнению с 98 процентами заинтересованных в событиях войны среди россиян старше 70 лет. Остается, однако, вопрос о «качестве» этой памяти ― в 2004 году среди молодежи было в три раза больше, чем среди старших возрастных групп, тех, кто не мог вспомнить ни одного полководца Великой Отечественной; в 2011-м сорок процентов респондентов младше 40 лет не смогли назвать имена получивших звания героев СССР в годы войны.

«То, что представляется достаточно закономерным предшествующему поколению, воспитанному еще на советских стереотипах, вызывает непонимание и отторжение у поколения-2020. Насущной проблемой политики памяти в России становится не только защита своей истории от произвольной фальсификации со стороны недоброжелательных политиков, но и выстраивание собственной траектории исторического развития, опирающейся не на привычные стереотипы, а на реальное положение России в современном мире», ― писал (*.pdf) Даниил Аникин из Саратовского госуниверситета.

Уже в самом начале 2000-х Владимир Путин стал предпринимать попытки собрать все три разрозненных периода российской истории, дореволюционный, советский и постсоветский, воедино. Резко диссонирующим с предыдущим президентством стало его заявление о том, что «распад Советского Союза представлял самую большую геополитическую катастрофу в ХХ веке». А считаные месяцы спустя после прихода к власти, в октябре 2000 года, новый лидер ухватился за идею, которую на встрече с ним подали спортсмены: наделить наконец-то российский гимн словами. Правда, словами оказалась наделена не «Патриотическая песнь» Михаила Глинки, ставшая гимном РСФСР еще в 1990-м, а старая советская мелодия Александра Александрова, текст к которой был призван написать ― уже в третий раз ― поэт Сергей Михалков.

Власти и дальше продолжили оперировать советскими символами. В конце концов на Красную площадь вернулся парад с участием военной техники; правда, возвращение канонического советского ритуала заняло несколько больше времени. С приходом к власти Бориса Ельцина традиция военных парадов на Красной площади на 9 мая, казалось, ушла в прошлое - в 1991–1994 годах они не проводились, лишь в 1995 году, в ознаменование 50-летия победы, колонны военной техники вновь появились в Москве. Но не на Красной площади, а на Поклонной горе - единственном крупном мемориальном сооружении постсоветской России, посвященном Великой Отечественной войне. Администрация Ельцина вновь продемонстрировала как разрыв с мемориальными практиками прошлого, так и определенную преемственность с ними - с 1996 года военнослужащие вновь стали проходить торжественным маршем по Красной площади, но без участия военной техники. Отказ от ее использования объяснялся даже не столько отказом от показного милитаризма, сколько необходимостью беречь брусчатку главной площади страны и логистическими затруднениями, возникшими после воссоздания Иверских ворот, перекрывших проезд на Красную площадь между Историческим музеем и дореволюционным зданием Московской городской думы. Парад с участием военной техники вернулся на Красную площадь только в 2008-м, на следующий день после вступления Дмитрия Медведева в должность президента.

Фото: Юрий Абрамочкин / архив РИА Новости

Государство также заняло и более активную позицию в том, что касается комплекса представлений о Великой Отечественной войне. В 2002 году, в очередную в годовщину нападения Германии на СССР, Путин объявил: «Мы будем защищать правду о Великой Отечественной войне и бороться с любыми попытками исказить эту правду и оскорбить память тех, кто пал». На протяжении всех последующих лет Путин повторял (по меньшей мере в 2003, 2007 и 2013 годах), что у него «волосы дыбом встают» от написанного о войне в некоторых учебниках истории. Умножению попыток обеспечить государственный контроль за идеологическим содержанием истории способствовали и «войны памяти», развязанные в Восточной Европе в 2000-е годы. В 2004 году ряд консервативных польских историков объявили, что их стране необходимо разработать собственную версию исторической политики, - несмотря на то что такие попытки, предпринятые в 1980-е в Германии Гельмутом Колем под лозунгами «морально-политического поворота», спровоцировали вал обвинений в ревизионизме, в итоге вынудивших немцев отказаться от поиска «сбалансированной» версии своей истории XX века.

Российским ответом на это стало печально известное учебное пособие для учителей (и школьный учебник) «Новейшая история России, 1945-2006 годы» Александра Филиппова и Александра Данилова, фактически оправдывавшее сталинскую тиранию. Вот цитаты, собранные (*.doc) Миллером: «Сопротивление курсу Сталина на форсированную модернизацию и опасения лидера страны утратить контроль над ситуацией было главной причиной “большого террора”»; «организованного голода на селе в СССР не было»; «говоря о репрессированных, было бы правильно, если бы здесь появилась формула, в которую будут включены лишь осужденные к смертной казни и расстрелянные лица»; «относительно похода Красной Армии в сентябре 1939 года следовало бы подчеркнуть, что речь шла о реальном освобождении тех территорий, которые отошли к Польше по Рижскому мирному договору 1920 года, то есть было не чем иным, как освобождением части Отечества»; «не оправдывая убийства военнопленных в Катыни, следовало бы отметить, что со стороны Сталина расстрелы в Катыни ― это был не просто вопрос политической целесообразности, но и ответ за гибель многих (десятков) тысяч красноармейцев в польском плену после войны 1920 года».

Филиппов и Данилов фактически давали ответ на все ключевые претензии, сформулированные в историографии соседних стран, ― в связи с советским вторжением в Польшу и оккупацией балтийских стран, резней в Катыни, голодом на Украине. Методологически же «авторы провозглашали отказ от концепции тоталитаризма как ненаучного инструмента холодной войны и предлагали анализ советского периода с точки зрения теории модернизации», отмечал Миллер. По его мнению, содержание этого учебника было «обращенным в прошлое дискурсом современной правящей элиты», который «очень похож на послесталинский советский нарратив, если вычесть из него коммунистическую риторику». «Логика в данном случае проста ― критика советского прошлого непременно приведет и к дискредитации борьбы с нацизмом», ― комментирует эту реакцию профессор Каспэ. Тогда публикация учебника Филиппова и Данилова вызвала скандал, и, хотя Минобрнауки в конце 2007 года и включил его в федеральный перечень учебников на 2008–2009 учебный год, широкого распространения в системе образования, по всей видимости, он не получил.

Параллельно активно ломались копья вокруг исторической политики ближайших соседей, не проявивших должного пиетета перед памятью о Великой Отечественной войне. Особенно громким оказался скандал с переносом «Бронзового солдата» в Таллине в 2007 году ― эстонское посольство тогда в течение нескольких дней было блокировано прокремлевской «молодежкой», Совет Федерации предлагал президенту разорвать с Эстонией дипломатические связи, а Государственная Дума ― ввести против соседнего государства экономические и политические санкции. Заодно неизвестные хакеры обвалили сайты эстонских государственных органов, а по Таллину прокатилась волна погромов, в которых правительство ― , не имея достаточных для суда доказательств, ― обвинило десантировавшихся в Эстонию активистов движения «Наши» и дружественных ему эстонских русских из движения «Ночной дозор».

Схожая история повторилась в 2009 году, когда в Кутаиси был взорван Мемориал славы, однако отношения Москвы с официальным Тбилиси были настолько плохи, что это событие не возымело заметного эффекта кроме обещаний восстановить монумент в Москве. При этом уже в следующем году, когда в дружественном Узбекистане снесли памятник советскому солдату, а на его месте открыли памятник «Клятва Родине», причем президент Ислам Каримов прокомментировал это так: «Если сравнить вновь возведенный монумент с прежним памятником, который на протяжении долгих лет стоял на этом месте, отражая идеологию старого строя, думаю, многое становится ясным без лишних комментариев», - то никакой дружной кампании осуждения российские официальные лица и их записные пропагандисты поднимать не стали.

Правда, с годами потребность оформить каноническое представление о Великой Отечественной проникло и в научное сообщество. «Россия обладает мощным политическим, экономическим и военным, а, главное, огромным духовным потенциалом, уходящим своими корнями в тысячелетнее прошлое, веками обеспечивавшим ее выживание в экстремальных условиях, ее победы над иноземными захватчиками. И хранить этот потенциал, реализовывать его на поприще возрождения России после поражения Соединенным Штатам в “холодной войне”, обеспечивать государственную безопасность представляется одной из важнейших задач современного российского общества», ― так объясняла , к примеру, доктор исторических наук Елена Малышева необходимость блюсти память о Великой Отечественной войне, как о «ценностной основе национального самосознания».

«В современных условиях задача политизации сферы исторического образования не только не “скрывается” от общества, но даже декларируется на государственном уровне», ― писал (*.pdf) в 2012 году главный научный сотрудник Института содержания и методов обучения РАО Евгений Вяземский, кстати, полностью эту политизацию поддерживающий.

Высшей точки институционализация государственной «политики памяти» достигла при Дмитрии Медведеве. Именно он своим указом от 15 мая 2009 года создал Комиссию по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России. Возглавил ее тогдашний глава президентской администрации Сергей Нарышкин, а его заместителями стали замминистра образования и науки Исаак Калина и помощник руководителя АП Игорь Сирош. Назначение Калины взбудоражило либеральную общественность ― чиновник был известен тем, что в середине 2000-х выступал в поддержку внедрения в школе учебника Александра Филиппова. Не меньше вопросов вызывал и ответственный секретарь комиссии ― глава одного из департаментов управления президента по внутренней политике Иван Демидов, склоняющийся к православному фундаментализму известный телеведущий, ставший в середине 2000-х одним из идеологов сперва «Молодой гвардии Единой России», а затем и самой ЕР. Под их руководством комиссия должна была выявлять «фальсификации исторических фактов и событий, направленные на умаление международного престижа РФ», а также «определять стратегию противодействия [таким] фальсификациям».

Назревавшей идеологической унификации, правда, не случилось. Начало работы комиссии было отмечено небольшим скандалом ― когда по НИИ отделения историко-филологических наук РАН прошло письмо с просьбой персонально выявлять фальсификаторов истории, ― но дальнейшие события заставили некоторых наблюдателей заговорить если не о перемене, то о корректировке государственного курса по выстраиванию монолитной исторической памяти. Уже осенью 2009-го разгорелся скандал вокруг якобы инициированной государством кампании по обелению образа Иосифа Сталина, для которой были привлечены западные пиарщики, ― РИА «Новости», называвшееся одним из исполнителей заказа, дало тогда жесткий ответ на эти обвинения. Другими сигналами раскрепощения стал уход в январе 2010-го из комиссии по борьбе с фальсификациями Демидова, приглашение к участию в параде 9 мая воинских подразделений почти всех стран антигитлеровской коалиции, воевавших в Европе.

А летом и осенью того же года закипели страсти вокруг еще одного учебного пособия ― профессоров истфака МГУ Александра Барсенкова и Александра Вдовина. В нем нашли и характеристики Сталина как «выдающейся личности, импонирующей жестокому времени», и обвинения чеченцев в коллективном дезертирстве в годы войны, а евреев ― в косвенной вине за депортацию Сталиным крымских татар. Впоследствии припоминали также, что дипломником у Вдовина был Никита Тихонов, один из виднейших представителей националистического террористического . В итоге декану истфака МГУ Сергею Карпову за националистический учебник пришлось извиняться, а само пособие было рекомендовано изъять из процесса обучения, что, конечно, оставило «патриотическую общественность» в недоумении.

В президентство Медведева считалось хорошим тоном делать реверансы в сторону жертв советской власти. В своем видеоблоге, посвященном Дню памяти жертв политических репрессий 30 октября 2009 года, президент, например, отметил, насколько важно «не допустить под видом восстановления исторической справедливости оправдания тех, кто уничтожал свой народ». И здесь же ― ответная двусмысленность: «Правда и то, что преступления Сталина не могут умалить подвиги народа, который одержал победу в Великой Отечественной войне».

Что касается комиссии по противодействию попыткам фальсификаций истории, то ее работа ограничилась имитацией деятельности - за первый год существования она собиралась лишь дважды и не выступила ни с какими громкими инициативами. Это позволило критикам назвать ее «опереточной», а президенту Медведеву - расформировать ее в феврале 2012 года.

«Многие вещи из того, что делала Россия, были реакцией на внешние раздражители, но, если мы говорим об этих реакциях, то они были сложны: кто-то сооружал эту комиссию, кто-то рассуждал о том, чтобы создать такой же Институт национальной памяти как в Польше, кто-то говорил о законе, запрещающем переоценку роли Великой Отечественной войны. Мы, в общем-то, учились плохому, но был и позитивный опыт, например, была создана российско-польская комиссия по сложным вопросам под председательством академика Анатолия Торкунова и профессора Адама Ротфельда», - рассуждает в беседе с «Лентой.ру» Миллер. «Я лично много заимствовал для своих публикаций против исторической политики у польских оппонентов такой политики в самой Польше и считаю это позитивным влиянием. Другой пример неоднозначности влияния ― это вторая половина 2000-х годов, когда [тогдашний президент Украины Виктор] Ющенко стал раскручивать тему Голодомора, завышая число жертв, настаивая на том, что это был геноцид, ― продолжает он. ― У нас этой темой никто не занимался, считая “ну и слава богу, никто не спрашивает, и мы ничего не отвечаем”, как когда-то геи в американской армии. Теперь мы начали свои исследования, пошли в своих архивы, может быть, через какое-то время мы сможем получить интересные результаты. Но, может быть, что получим и агитку, в которой будет не столько о том, как это было, сколько о том, что это был не геноцид, и точка».

Заговорил о необходимости «предложить государству стать заказчиком на разработку единого учебника». «За прошедшие полгода “Единая Россия” сделала крутой поворот. Еще недавно в феврале, на заседании клуба, где обсуждали патриотическое воспитание, все соглашались, что учебников истории должно быть несколько. Замминистра образования и науки Исаак Калина тогда сказал, что после того многообразия, которое было, учебник истории не может оставаться один. Прошло полгода, и тот же Калина уже говорит о единственном государственном выверенном учебнике», ― писала тогда «Новая газета».

Но прежде чем задуманное начало становиться явью, прошло еще несколько лет. Практически сразу после роспуска комиссии по противодействию фальсификациям истории на сайте Госзакупок появился тендер под названием «Разработка учебно-методических материалов по тематическому курсу истории России, посвященному проблеме фальсификации отечественной истории». Таким образом, приходила к выводу аналитик Мария Липман, можно было считать, что «задача противопоставления “неправильному нарративу“ “правильного” из внешнеполитической стала больше внутриполитической». И только в феврале 2013 года с идеей пересмотреть концепцию исторического образования официально выступил Путин, посчитавший, что уж что-что, а школьные учебники по истории не должны «иметь внутренних противоречий и двойных толкований». В дальнейшем он пояснял, что преподавание истории вразнобой в разных регионах будет «разрушать единое гуманитарное пространство нашей многонациональной страны», для чего и должна быть создана «каноническая версия нашей истории». Сейчас выполнением заказа, сформулированного на высшем государственном уровне, занимается рабочая группа из нескольких десятков ученых, преподавателей и чиновников от образования. Председательствует в ней спикер Госдумы Сергей Нарышкин, уже боровшийся с фальсификациями истории. Теперь он выступает в альтернативном своем качестве ― как председатель Российского исторического общества. Но это, как говорится, совсем другая история.

Поправки

В материале «Большая политика памяти» была обнаружена и исправлена ошибка. На фотографии, подписанной «Александр Филиппов», был изображен не Александр Вячеславович Филиппов, соавтор и соредактор учебника «Новейшая история России, 1945-2006 годы», а Александр Фридрихович Филиппов, профессор НИУ ВШЭ.

«Лента.ру» приносит свои извинения читателям и лично А. Ф. Филиппову.