"Маятник Фуко" Умберто Эко: описание и анализ романа из энциклопедии

June 14th, 2016 , 01:26 pm

Знаковое произведение, которое породило после себя всяких денов браунов и паолов коэльев (знаю, что не склоняется, все равно:), породило и тут же уничтожило скрытой, но очевидной иронией, которой проникнут «Маятник Фуко». Я думаю, это произведение достойно того, чтобы стоять в Вавилонской библиотеке на одной полке с «Мастером и Маргаритой» Булгакова. И то и другое произведение подвело черту под мифом, после которой существование мифа в целом стало невозможным, и его растащили по частям менее одаренные, по более плодовитые писатели.

Умберто Эко романом «Маяник Фуко» обобщил всю мировую мистику, увязал в единую теорию заговора все: сионских мудрецов, танцующих дервишей, магию вуду, тамплиеров, розенкрейцеров, иллюминатов, иезуитов и так далее и тому подобное. Увязал и высмеял, показал, что все это - выдумка трех ученых, несостоявшихся в той области знания или искусства, которой они были одержимы. А мировое мистическое знание при всей своей сложности свелось к одному, к ошибке тамплиеров, к несостоявшейся встрече двух групп, обладающей частями тайны о мировом господстве и к многовековой попытке соединить эти части вновь.

Этот «План», как развлечение для самих себя, как насмешку над одержимыми мистикой людьми, выдумали Бельбо, Диоталлеви и Казобон. Работая в двойном издательстве, одно из которых печатает серьезные научные труды, а второе - тщеславных авторов, издающихся за свой счет, они имеют доступ к большому количеству мистических рукописей «одержимцев» и решают переплюнуть их в создании теории мистического заговора, которая не только объединит все имеющиеся и заставит одержимцев в нее поверить, но и будет представлять из себя что-то действительно новое. Не буду пересказывать весь сюжет, хотя, он конечно, потрясает обилием исторических фактов и энциклопедических знаний автора, скажу только, что в результате этой «игры» двое авторов плана умирают, один от болезни, которую считает наказанием за насмешку над высшими силами, а второй - от рук выдуманного ими тайного общества.
Остановлюсь лишь на главной, на мой взгляд, идее романа. Она заключается в том, что ВСЕ СОЕДИНЯЕТСЯ СО ВСЕМ. Эту истину нам много раз говорили, но так ли уж часто нам удается это почувствовать? Думаю, лишь в редкие моменты духовных откровений, возвышенных переживаний, которые у обычного человека бывают раз-два за целую жизнь и часто в корне меняют жизнь человека. Умберто Эко дарит читателям своего романа это переживание. Он соединяет все мировые религиозные и мистические учения в один «План», которые объясняет и европейскую мистику, и русскую революцию, и Вторую Мировую Войну, для сопряжения явлений он использует компьютер с программой выпадения случайных текстов, он показывает, как кусочек средневекового шифра может одновременно быть и тайным заговором и товарным чеком, и он вплетает в эту общечеловеческую историю жизнь простого человека, ученого, который выдумал это все, и принял смерть от своей выдумки, потому что так он стал богом. Момент смерти Якопо Бельбо - это и есть тот символический акт соединения всего в одну божественную неподвижную точку, вокруг которой вращается мир - в точку, к которой подвешен маятник Фуко, явное доказательство вращения мира. Бельбо становится сам этой точкой, потому что его вешают на самом маятнике, и отвес уже колеблется от него. Смерть и перевоплощение в божество соединяется автором с другим переживанием Бельбо, с переживанием из детства, когда он, во время поминальной службы в честь героев, погибших на войне, когда сама война только что завершилась, играл на трубе на кладбище. И была в этой игре одна нота, один долгий пронзительный звук, когда все вдруг для него, двенадцатилетнего мальчика, остановилось и стало смыслом его самого - это был его звездный миг, миг, ради которого был рожден Бельбо, миг, когда он сам стал божественной точкой и осью мира, тем самым теллурическим пупом земли, который он позже выдумал со своими друзьями.

Скачать на ЛитРес

Маятник Фуко

Описание: «Маятник Фуко» (итал. Il pendolo di Foucault) - второй роман итальянского писателя, философа, профессора семиотики Болонского университета Умберто Эко. Впервые был опубликован на итальянском в 1988 году.
Блестящий пародийный анализ историко-культурной сумятицы современного интеллигентского сознания, предупреждение об опасности умственной неаккуратности, порождающей чудовищ, от которых лишь шаг к фашистоидному «сперва - сознанию, а затем - и действию», делают книгу не только интеллектуально занимательной, но и актуальной. В одном из своих интервью Эко говорил «многие думают, что я написал фантастический роман. Они глубоко ошибаются, роман абсолютно реалистический».
Маятник Фуко разделён на десять частей в соответствии с десятью Сефирот. Роман настолько переполнен эзотерическими отсылками к Каббале, алхимии и разнообразным теориям заговора, что критик и писатель Энтони Бёрджесс (англ. Anthony Burgess) предложил составить по ним каталог (см. «Словарь „Маятника Фуко“»). Название книги происходит от маятника, разработанного французским физиком Леоном Фуко (фр. Léon Foucault), предназначенного для наглядной демонстрации вращения земли вокруг своей оси, который является символом многозначительности романа. Кро
ме того существует версия, что название связано с философом Мишелем Фуко (фр. Michel Foucault), учитывая дружбу Эко с французским философом. Однако итальянский автор «в особенности опровергает всякие намеренные упоминания о Мишеле Фуко»- это высказывание восприняли как остроумную литературную шутку.
Сюжет романа (подобно одноименному маятнику) вращается вокруг трёх друзей, Бельбо, Диоталлеви и Казобона, которые работают на «фабрике славы» («фабрика славы» или «тщеславиздат» - издательство, выпускающее книги на деньги авторов, часто графоманов) в Милане. После прочтения множества рукописей, посвящённых оккультным теориям заговора, они решают, что могут сделать лучше и начинают, развлечения ради, создавать их собственную теорию. Они называют эту сатирическо-интеллектуальную игру «План».
Чем больше Бельбо, Диоталлеви и Казобон развивали своё детище, тем сильнее, незаметно для себя, они погружались внутрь своего «Плана» и даже забывали порой о том, что это всего лишь игра. Более того, когда сторонники других теорий заговора узнавали о «Плане», они воспринимали его абсолютно всерьёз. Бельбо, в итоге, обнаруживает, что является мишенью для реального тайного общества, которое считает, что он владеет разгадкой тайны потерянного сокровища Тамплиеров.
Множество подсюжетов произведения сплетаются в главную тему создания «Плана». Так, например, причины одержимости Бельбо «Планом» проистекают из его детства, проведенного в Италии в период Второй мировой войны, из безответной любви к ветреной Лоренце Пеллегрини и его желания освободиться от постоянного чувства собственной несостоятельности. На примере Плана ордена тамплиеров о мировом господстве, роман демонстрирует врождённую доверчивость и склонность к мистификации, присущую всем людям.

Завязка этого романа известного итальянского писателя, филолога и историка литературы приходится на начало семидесятых годов XX в., время, когда в Италии ещё бушевали молодёжные бунты. Однако «политическим выбором» рассказчика, студента Миланского университета Казобона, становится, по его собственным словам, филология: «Я пришёл к этому как человек, который смело берет в руки тексты речей об истине, готовясь править их». У него завязывается дружба с научным редактором издательства «Гарамон» Бельбо и его сослуживцем Диоталлеви, которой не мешает разница в возрасте; их объединяет интерес к загадкам человеческого разума и к средневековью. Казобон пишет диссертацию о тамплиерах; перед глазами читателя проходит история этого рыцарского братства, его возникновения, участия в крестовых походах, обстоятельства судебного процесса, завершившегося казнью руководителей ордена и его роспуском.

Далее роман вступает в область гипотез - Казобон с друзьями пытаются проследить посмертную судьбу ордена рыцарей Храма. Отправной точкой для их усилий служит появление в издательстве отставного полковника, уверенного, что он обнаружил зашифрованный План рыцарей ордена, план тайного заговора, замысел реванша, рассчитанного на века. Через день полковник исчезает бесследно; предполагается, что он убит; само это происшествие либо неприятный осадок, оставшийся от него, разлучает Казобона с друзьями. Разлука затягивается на несколько лет: закончив университет и защитив диплом, он уезжает в Бразилию преподавателем итальянского языка.

Непосредственной причиной отъезда является его любовь к местной уроженке Ампаро, красавице полукровке, проникнутой идеями Маркса и пафосом рационального объяснения мира. Однако сама магическая атмосфера страны и необычные встречи, которые с труднообъяснимым упорством подкидывает ему судьба, заставляют Казобона пока ещё почти незаметно для себя самого проделывать обратную эволюцию: преимущества рациональных истолкований представляются ему все менее очевидными. Он снова пытается изучать историю древних культов и герметических учений, приобщая к своим занятиям и скептически настроенную Ампаро; его притягивает земля колдунов - Байя, в той же степени, что и лекция о розенкрейцерах, читаемая соотечественником-итальянцем, по всем признакам - одним из тех шарлатанов, о многочисленности которых ему ещё только предстоит догадаться. Его усилия по проникновению в природу таинственного приносят свои плоды, но для него они оказываются горькими: во время магического обряда, участвовать в котором в знак особого расположения они были приглашены, Ампаро против собственной воли впадает в транс и, очнувшись, не может простить этого ни себе, ни ему. Проведя в Бразилии после этого ещё год, Казобон возвращается.

В Милане он снова встречается с Бельбо и через него получает приглашение сотрудничать в издательстве «Гарамон». Сначала речь идёт о составлении научной энциклопедии металлов, но вскоре область его интересов существенно расширяется, опять захватывая сферу таинственного и эзотерического; он признается себе в том, что ему вообще становится все труднее отделять мир магии от мира науки: люди, о которых ещё в школе ему говорили, что они несли свет математики и физики в дебри суеверий, как выясняется, делали свои открытия, «опираясь, с одной стороны, на лабораторию, а с другой - на Каббалу». Немало этому способствует и так называемый проект «Гермес», детище господина Гарамона, главы издательства; к его осуществлению подключены и сам Казобон, и Бельбо, и Диоталлеви. Суть его заключается в том, чтобы объявив серию публикаций по оккультизму, магии и т. п., привлечь как серьёзных авторов, так и фанатиков, сумасшедших, готовых платить деньги за опубликование своих творений; этих последних предполагается сплавлять в издательство «Мануцио», чьё родство с «Гарамоном» держится в строжайшем секрете; оно предназначено для издания книг за счёт авторов, на практике сводящегося к беспощадному «выдаиванию» их кошельков. В среде оккультистов «Гарамон» рассчитывает на богатый улов и потому настоятельно просит Бельбо и его друзей не пренебрегать ни кем.

Однако издания, предназначенные для «Гарамона», все-таки должны соответствовать неким требованиям; в качестве научного консультанта проекта по рекомендации Казобона приглашается знакомый ему по Бразилии некий господин Алье, то ли авантюрист, то ли потомок знатного рода, возможно, граф, но во всяком случае человек богатый, с тонким вкусом и несомненно глубокими познаниями в области магии и оккультных наук; о самых древних магических ритуалах он рассказывает так, как будто бы сам при них присутствовал; собственно говоря, подчас он прямо намекает на это. При этом он вовсе не сноб, не чурается явных шарлатанов и психов и уверен, что даже в самом никудышном тексте можно отыскать «искорку если не истины, то хотя бы необычного обмана, а ведь часто эти крайности соприкасаются». Надеявшиеся отвести с его помощью в сторону поток плевел, направив его на обогащение своего хозяина, и, быть может, найти в нем несколько зёрен истины для себя, подавляемые авторитетом «господина графа» герои оказываются вынуждены барахтаться в этом потоке, не смея ничего отвергать: в любом плевеле может оказаться зерно, невидимое и не обнаруживаемое ни логикой, ни интуицией, ни здравым смыслом, ни опытом. Вот слова бедолаги-алхимика, подслушанные Казобоном во время ещё одного, на сей раз уже не далёкого, шаманского, а донельзя приближённого к их родным домам ритуала, куда они попадают по приглашению Алье: «Я испробовал все: кровь, волосы, душу Сатурна, маркасситы, чеснок, марсианский шафран, стружки и шлаки железа, свинцовый глёт, сурьму - все напрасно. Я работал над тем, чтобы извлечь из серебра масло и воду; я обжигал серебро со специально приготовленной солью и без неё, а также с водкой, и добыл из него едкие масла, вот и все. Я употреблял молоко, вино, сычужину, сперму звёзд, упавших на землю, чистотел, плаценту; я смешивал ртуть с металлами, превращая их в кристаллы; я направил свои поиски даже на пепел... Наконец...

Что - наконец?

Ничто на свете не требует большей осторожности, чем истина. Обнаружить её - все равно что пустить кровь прямо из сердца...»

Истина способна перевернуть или разрушить мир, ибо у него от неё нет защиты. Но истину до сих пор не удалось обнаружить; вот почему не следует пренебрегать ничем - лучше ещё раз испробовать всё, когда-либо бывшее предметом усилий и надежд кого-либо из посвящённых. Пусть неоправданно; пусть ошибочно (и во что же тогда они были посвящены?) - неважно. «Каждая ошибка может оказаться мимовольной носительницей истины, - говорит Алье. - Настоящему эзотеризму не страшны противоречия».

И этот водоворот ошибочных истин и чреватых истиною ошибок вновь толкает друзей на поиски Плана ордена тамплиеров; загадочный документ, оставшийся от исчезнувшего полковника, изучается ими снова и снова, и каждому его пункту подыскиваются исторические истолкования: это якобы выполнялось розенкрейцерами, это - павликианами, иезуитами, Бэконом, здесь приложили руку асассины... Если План действительно существует, он должен объяснять всё; под этим девизом переписывается история мира, и постепенно мысль «мы нашли План, по которому движется мир» подменяется мыслью «мир движется по нашему Плану».

Маятник Фуко Умберто Эко

(оценок: 1 , среднее: 5,00 из 5)

Название: Маятник Фуко

О книге «Маятник Фуко» Умберто Эко

«Маятник Фуко» ‒ второе по счету произведение знаменитого во всем мире итальянского писателя и специалиста по массовой культуре Умберто Эко. Роман впервые был опубликован в 1988 году, на русском языке вышел в 1997. Состоит из десяти частей, каждая из которых названа в честь одного из фундаментальных понятий в каббале. Автор на протяжении повествования часто упоминает эзотерические учения, каббалу и алхимию.

Главные герои произведения Умберто Эко – три друга, работающие в книжном издательстве, расположенном в Милане. Здесь книги выпускают за собственные средства авторов-графоманов. Перечитав множество работ, и считая себя большими знатоками в мире литературы, они решают написать собственную рукопись, посвященную оккультизму. Ради развлечения они собираются создать новую теорию заговора, дав ей название «План». Чем больше друзья совершенствуют свою теорию, тем сильнее окунаются в нее. Временами они даже начинают забывать, что все это сделано только ради развлечения.

Люди, узнавшие о новой оккультной теории заговора, принимают её всерьёз. За одним из друзей даже начинают охотиться члены действующего тайного общества, уверенные, что мужчине известна разгадка тайны затерянного сокровища Ордена бедных рыцарей Христа.

В романе «Маятник Фуко» наглядно показана склонность каждого из нас к заблуждениям. Эко предупреждает об опасностях, грозящих человеку, из-за его наивности. Сюжетная линия часто пересекается с жизненным опытом самого писателя и его работами. Один из героев, как и сам автор, провел детство в Северной Италии. В своих дневниках он часто ссылается на произведения писателя.

«Маятник Фуко» часто ассоциируют с произведением Дэна Брауна «Код да Винчи». Однажды Умберто Эко спросили, читал ли он это произведение. На что писатель ответил, что был вынужден это сделать после выхода своей книги, так как его постоянно об этом спрашивали. Автор заявил, что Дэн Браун – это один из персонажей его повествования – человек, наивно верящий во всякую оккультную чепуху.

Сам Умберто в свое время был увлечен произведениями Х.Л. Борхеса. Рассказы величайшего аргентинского прозаика подтолкнули его как на написание первого романа «Имя розы», так и «Маятника».

Закрученный сюжет романа «Маятник Фуко» часто вводит читателей в заблуждение. Рукопись служит отличным тренажером для упражнения ума и сообразительности. Скучать при прочтении уж точно не придется.

На нашем сайте о книгах сайт вы можете скачать бесплатно без регистрации или читать онлайн книгу«Маятник Фуко» Умберто Эко в форматах epub, fb2, txt, rtf, pdf для iPad, iPhone, Android и Kindle. Книга подарит вам массу приятных моментов и истинное удовольствие от чтения. Купить полную версию вы можете у нашего партнера. Также, у нас вы найдете последние новости из литературного мира, узнаете биографию любимых авторов. Для начинающих писателей имеется отдельный раздел с полезными советами и рекомендациями, интересными статьями, благодаря которым вы сами сможете попробовать свои силы в литературном мастерстве.

Цитаты из книги «Маятник Фуко» Умберто Эко

По-моему, наибольшее воспитательное значение для ребенка имеет то, что он слышит от родителей, когда они его не воспитывают.

Единственный способ жить по-человечески – это ежедневно корректировать свой гороскоп.

Третий вариант: тамплиеры, живя на Востоке, вступили в контакт с манихейскими еретиками, которые ненавидели крест, как орудие мучительства Господа, и проповедовали, что надлежит спасаться от мира и бороться с браком и деторождением. Эта идея стара. Она является общей для многих ересей первых веков христианства.

Но знайте, что мы всегда согласны между собою, что бы нами ни говорилось.

Не сбежишь от бесконечности, – подумал я, – удирая к другой бесконечности, не убережешься от встречи с тождественным, пытаясь отыскать иное.

Вот почему мне так симпатична эта машина. Она глупа, сама не верит, от меня не просит веры. Делает что я говорю. Дурак я – дура и она… или он. Честное взаимоотношение.

«Надо иногда вынимать пробку. Чтобы избежать взрыва. Надутый человек находится в опасности. Вытащив пробку из зада, п-ш-ш-ш, вы возвращаетесь в натуральное состояние».

По-моему, наибольшее воспитательное значение для ребенка имеет то, что он слышит от родителей, когда они его не воспитывают. Роль второстепенного огромна.

Сен-Мартен – это место, где тамплиеры испокон веков чувствовали себя как дома и где поселился их уполномоченный представитель, ожидая выхода на связь. Сен-Мартен-де-Шан – это и есть Укрытие, Refuge!

Маркс симпатичен мне: чувствуется, что он и его Женни занимались любовью с энтузиазмом. Это ощущается по умиротворенности его стиля и по неизменному юмору. В то же время, как я заметил однажды в коридоре университета, если спать с Надеждой Константиновной Крупской, человек потом обязательно напишет что-то жуткое, типа «Материализма и эмпириокритицизма».

Скачать бесплатно книгу «Маятник Фуко» Умберто Эко

(Фрагмент)

В формате fb2 : Скачать
В формате rtf : Скачать
В формате epub : Скачать
В формате txt :

Единственно ради вас, сыновья учености и познанья, создавался этот труд. Глядя в книгу находите намерения, которые заложены нами в ней; что затемнено семо, то проявлено овамо, да охватится вашей мудростью.

Генрих Корнелий Агриппа Неттесгеймский,

Об оккультной философии.

Heinrich Cornelius Agrippa von Nettesheim,

De occulta philosophia, 3, 65

Суеверия не к добру.

Раймонд Смуллиан,

За пять тысяч лет до нашей эры.

Raymond Smullyan,

5000 В. С, 1.3.8.

И тут я увидел Маятник.

Шар, висящий на долгой нити, опущенной с вольты хора, в изохронном величии описывал колебания.

Я знал, но и всякий ощутил бы под чарами мерной пульсации, что период колебаний определен отношением квадратного корня длины нити к числу π , которое, иррациональное для подлунных умов, волей божественной Рацио неукоснительно сопрягает окружности с диаметрами любых существующих кругов, как и время перемещения шара от одного полюса к противоположному составляет результат тайной соотнесенности наиболее вневременных мер: единственности точки крепления – двойственности абстрактного измерения – троичности числа π – скрытой четверичности квадратного корня – совершенства круга.

Еще я знал, что в конце отвесной линии, проведенной от точки крепления, находящийся под маятником магнитный стабилизатор воссылает команды железному сердцу шара и обеспечивает вечность движения: это хитрая штука, имеющая целью перебороть сопротивление материи, но которая не противоречит закону маятника, напротив, помогает ему проявиться, потому что помещенный в пустоту любой точечный вес, приложенный к концу нерастяжимой и невесомой нити, не встречающий ни сопротивления воздуха, ни трения в точке крепления, действительно будет совершать регулярные и гармоничные колебания – вечно.

Медный шар поигрывал бледными переливчатыми отблесками под последними лучами, шедшими из витража. Если бы, как когда-то, он касался слоя мокрого песка на плитах пола, при каждом из его касаний прочерчивался бы штрих, и эти штрихи, бесконечно мало изменяя каждый раз направление, расходились бы, открывая разломы, траншеи, рвы, и угадывалась бы радиальная симметричность, костяк мандалы, невидимая схема пентакула , звезды, мистической розы. Нет, нет. Это была бы не роза, это был бы рассказ, записанный на полотнах пустыни следами несосчитанных караванов. Повесть о тысячелетних скитаниях; наверное, этой дорогой шли атланты континента My, в угрюмой, упорной решительности, из Тасмании в Гренландию, от тропика Козерога к тропику Рака, с острова Принца Эдуарда на Шпицберген. Касаниями шара утрамбовывалось в минутный рассказ все, что они творили в промежутках от одного ледового периода до другого и, скорее всего, творят в наше время, сделавшись рабами Верховников; вероятно, перелетая от Самоа на Новую Землю, этот шар нацеливается, в апогее параболы, на Агарту, центр мира. Я чувствовал, как таинственным общим Планом объединяется Авалон гиперборейцев с полуденной пустыней, оберегающей загадку Айерс Рок.

В данный миг, в четыре часа дня 23 июня, Маятник утрачивал скорость у края колебательной плоскости, безвольно отшатывался, снова начинал ускоряться к центру и на разгоне, посередине рассекал с сабельным свистом тайный четвероугольник сил, определявших его судьбу.

Если бы я пробыл там долго, неуязвимый для времени, наблюдая, как эта птичья голова, этот копейный наконечник, этот опрокинутый гребень шлема вычерчивает в пустоте свои диагонали от края до края астигматической замкнутой линии, мной овладела бы фабуляторная иллюзия и я поверил бы, что колебательная плоскость совершила полный оборот и возвратилась в первоначальное положение, описав за тридцать два часа сплюснутый эллипс – эллипс создавался обращением плоскости вокруг собственного центра с постоянной угловой скоростью, пропорциональной синусу географической широты. Как вращалась бы плоскость, будь нить маятника прикреплена к венцу Храма Соломона? Вероятно, Рыцари испробовали и это. Может быть, их расчет, то есть конечный результат расчета, не изменялся. Может быть, собор аббатства Сен-Мартен-де-Шан – это действительно истинный Храм. Вообще чистый эксперимент возможен только на полюсе. Это единственный случай, когда точка подвешивания нити расположилась бы на продолжении земной оси, и Маятник заключил бы свой видимый цикл ровно в двадцать четыре часа.

Однако это отступление от Закона, к тому же предусмотренное самим Законом, эта погрешность против золотой нормы не отнимала чудесности у чуда. Я знал, что Земля вращается и что я вращаюсь вместе с нею, и Сен-Мартен-де-Шан, и весь Париж со мною, и все мы вращались под Маятником, который действительно нисколько не изменял ориентации своего плана, потому что наверху, где он к чему-то был привязан, на другом конце воображаемого бесконечного продолжения нити, в высоту и вдаль, за пределами отдаленных галактик, – находилась невозмутимая в своей вековечности Мертвая Точка.

Земля двигалась, однако место, к которому прикреплялся канат, было единственным неподвижным местом вселенной.

Поэтому мой взгляд был прикован не столько к земле, сколько к небу, осиянному тайной Абсолютной Неподвижности. Маятник говорил мне, что хотя вращается все: земной шар, Солнечная система, туманности, черные дыры и любые порождения грандиозной космической эманации, от первых эонов до самой липучей материи, – существует только одна точка, ось, некий шампур, Занебесный Штырь, позволяющий остальному миру обращаться около себя. И теперь я участвовал в этом верховном опыте, я, вращавшийся, как все на свете, сообща со всем на свете, удостаивался видеть То, Недвижное, Крепость, Опору, светоносное помрачение, которое не телесно и не имеет ни границы, ни формы, ни веса, ни количества, ни качества, и оно не видит, не слышит, не поддается чувственности и не пребывает ни в месте, ни во времени, ни в пространстве, и оно не душа, не разум, не воображение, не мнение, не число, не порядок, не мера, не сущность, не вечность, оно не тьма и не свет, оно не заблуждение и не истина.

До меня долетел пасмурный обмен репликами между парнем в очках и девицей, увы, без очков.

– Это маятник Фуко, – говорил ее милый. – Первый опыт провели в погребе в 1851 году, потом в Обсерватории, потом под куполом Пантеона, длина каната шестьдесят семь метров, вес гири двадцать восемь кило. Наконец, в 1855 подвешен тут, в уменьшенном масштабе. Канат протянут через нижнюю часть замка свода…

– А зачем надо, чтобы он болтался?

– Доказывать вращение Земли. Поскольку точка крепления неподвижна…