Кузмин м а первые прозаические произведения.

Реферат на тему

«Поэт серебряного века М.А. Кузьмин»

(1875-1936)

Работу выполнил

ученик ** «*» класса

ФАМИЛИЯ ИМЯ

ГОРОД

Михаил Алексеевич Кузьмин (1875-1936) – поэт, прозаик, критик, переводчик, композитор и музыкант. Родился в Ярослав­ле в семье отставного морского офицера. Его родители были ста­рообрядцами, и бытовые обычаи этой традиции, впитанной с дет­ства, глубоко вошли в духовную эстетику будущего поэта. Затем семья переехала в Саратов в 1874 году, а вскоре - в Петербург в 1884 году, где Кузмин окончил гимназию. Кузьмин учился в 8-й гимназии вместе с Г. В. Чичериным. Три года проучился в консерватории - в клас­се композиции Римского-Корсакова, и музыка - наряду с поэ­зией - навсегда воцаряется в творческом мире художника.

Самый известный портрет Михаила Кузмина был создан в 1909 году Константином Сомовым. Небольшие усы и аккуратная бородка француз­ского маркиза, прихотливые завитки темных волос, зачесанных от висков ко лбу, чрезвычай­но выразительные глаза, полуприкрытые тяже­лыми веками. Элегантность законодателя мод, ненатужная ироничность, чуть наигранная уста­лость любимца муз. Незлобивость, отсутствие мании вели­чия, контактность М.Кузмина быстро принесли ему широкий круг знакомств среди музыкантов, литераторов, художников, актеров.

«Изящество - вот пафос поэзии М. Кузмина, везде и всегда он хочет быть милым, красивым и немного желан­ным. Все, даже трагическое, приобретает в его стихах поразительную легкость, и его поэзия похожа на блестящую бабочку, в солнечный день порхающую в пышном цветнике»,- писал В. Брюсов. Он отметил у Кузмина «дар стиха, певучего и легкого», а Блок в свою очередь полагал, что это «...поэт высокий и прекрасный».

Чуткое к прекрасному сердце ребенка пленяют и «Волга, вся залитая луною», и книги Шекспира, «полные крови, любви, смерти и эльфов», и произведения Гоф­мана. Он мечтает о «выдуманных сущест­вах, о тайном лесе, где живет царица Афра, и ее служанки перебирают струны». В романтических и одновременно обыден­ных красках воссоздает поэт свою родо­словную, и новое бытие получают под его пером:

Моряки старинных фамилий,

Влюбленные в далекие горизонты,

пьющие вино в темных портах,

обнимая веселых иностранок...

(«Моряки старинных фамилий...», 1907)

Родился Михаил Кузмин, как уже было сказано, в Ярославле, в дворянской семье, детские годы провел в Саратове, и потому волжские мотивы и корни естественно можно обнаружить в его поэзии. Он всегда восхищался «трепещущей красотой волжского приволья, старых волжских городов, тесных келий, любовных речей и песен, всей привольной и красной жизни...». Уже взрослым чело­веком Кузмин подолгу проводил время в заволжских скитах, бывал в имениях род­ных и знакомых, снимал комнату под Ниж­ним Новгородом.

Любовью к родимому краю пронизаны строки стихотворения:

«Я знаю вас не понаслышке...», 1916

Старая русская провинция, семейные разговоры отца - отставного морского офицера, отпрыска древнего дворянского рода, и матери - правнучки французского актера, для которого Россия стала вторым домом, с самых ранних лет охватившая мальчика любовь к литературе и музыке - все это формировало его духовный мир.

С детских лет ощущает Кузмин прочное родство с прошлым - и дичится знакомых детей, растет нелюдимым, одиноким. Внут­ренняя обособленность обостряет наблю­дательность, глубину переживаний. Пове­ренным душевных тайн в гимназии, в Петербурге, куда будущий поэт переезжает в 1885 г. Там он знакомится с Г. В. Чичериным – лучшим другом по жизни. Их перепис­ка, длившаяся до 1926 г., насыщена внутренними исканиями молодых людей, стремившихся во всей сложности познать мировую культуру, осмыслить связь с ней культуры родной, русской. Однако отношения в консерватории сложи­лись неудачно. По словам Е. А. Зноско-Боровского, «...его не одобряли, и он отве­чал тем, что не показывал своих работ, приготовленных дома, и так и не кончил консерваторию», проучившись три года.

Кузмин сочинял симфонии, сюиты, песни, романсы, музыку на духовные стихи, рабо­тал над операми «Елена», «Клеопатра», «Эсмеральда», всю жизнь продолжал му­зицировать. По воспоминаниям мемуариста, он так говорил о своих композиторских занятиях: «...У меня не музыка, а музычка, но в ней есть свой яд, действующий мгновенно, благотворно, но ненадолго...»

В поэтических кругах успехом пользо­вались песни поэта, оригинально испол­няемые им самим. В 1906 г. Мейерхольд, ставивший в Театре В. Ф. Комиссаржевской драму А. Блока «Балаганчик», пред­ложил Кузмину написать музыку, и он, по словам актрисы В. П. Веригиной, создал «музыку обаятельную».

Но тогда, в конце 90-х гг., Кузмин пережил тяжелый духовный кризис, период сомнений в нужности своего искусства - музыки, жажду очищения от «несмываемо­го греха» и «огромную потребность веры». «Очищение может быть в странствиях и мытарствах»,- уверял он себя, предприни­мая ряд путешествий. В 1885 г. он побы­вал в Египте, изучал религиозные культуры Востока, раннее христианство, гностицизм.

Интересовал его также итальянский католицизм, и немало дала двухмесячная поездка в Италию, «где искусство пускает ростки из каждого камня...». Не раз позже отразилась эта прекрасная страна в стихах и прозе Кузмина. Довелось ему постранст­вовать и по северу России, побывать в Поволжье, в местах, где особенно распро­странен раскол. Собирание старинных книг, духовных стихов, знакомство с пением сектантов питает истоки творчества поэта, как замечал Блок, писавший: «Для меня имя Кузмина связано всегда с пробуждением русского раскола, с темными религиозными предчувствиями России XV века, с воспо­минанием о «заволжских старцах», которые пришли от глухих болотных топей в при­земистые курные избы».

Мотивы старообрядчества войдут потом в циклы Кузмина «Духовные стихи», «Праздники Пресвятой Богородицы», в повесть «Крылья». Впечатления от стран­ствий по староверческим скитам, вместе с впечатлениями от путешествий в Египет и Италию, составят органичное целое в его стихах, где волей поэта соединяются отдельные черты, казалось бы, совершенно несовпадающих миров. Так формируется творческая лаборатория автора, очень не­простого для восприятия.

В начале 900-х гг. Кузмин тесно сживается с художественной, музыкальной, литератур­ной и театральной элитой Петербурга. Он сближался со многими культурными кругами, но при этом сохранял художественную независимость.

Его литературный дебют состоялся в 1905 г., когда в «Зеленом сборнике стихов и прозы» была напечатана драмати­ческая поэма «История рыцаря д"Алессио» и 13 сонетов.

Первый авторский сборник поэта - «Сети» (1908), рецензируя который Блок писал, что Кузмин «чужой нашему каждо­му дню, но поет он так нежно и призыв­но, что голос его никогда не оскорбит, редко оставит равнодушным и часто на­помнит душе о ее прекрасном прошлом и прекрасном будущем, забываемом среди волнений наших железных и каменных будней». Тональность книги - удивитель­но светлая, мажорная, исполненная гармо­нии.

А в цикле «Александрийские песни», отдельным изданием вышедшем в свет в 1921 г., автор как бы перевоплощается в восторженного поклонника Эпикура, тон­кого ценителя всех прелестей окружающей жизни:

Как люблю я, вечные бога,

прекрасный мир!

Как люблю я солнце, тростники

и блеск зеленоватого моря

сквозь тонкие ветви акации!

Как люблю я книги (моих друзей),

тишину одинокого жилища

и вид из окна

на дальние дымные просторы!

(«Как люблю я, вечные боги...»)

Это и другие стихотворения цикла («Как песня матери...», «Что же делать...», «Сладко умереть...», «Солнце, Солнце...», «Если б был я древним полководцем...» и др.) позволили гово­рить об авторе как блестящем стилиза­торе, создателе удивительного, чистого и полного душевного покоя мира, где не страшны никакие потери, где царствует бескорыстная и целомудренная любовь, отсутствуют сомнения и тревоги.

Исследователи полагают, что Кузмин - единственный не трагический поэт в рус­ской поэзии XX столетия. Не раз обраща­ется он к поэтическому гению - «вожато­му», ведущему его на пути к совершен­ству, к подлинной радости:

Я стою средь поля сжатого.

Рядом ты в блистаньи лат.

Я обрел себе Вожатого -

Он прекрасен и крылат.

(«Вожатый», 1908)

Ясен путь поэта, следующего своему предназначению. Ему чужда отвратитель­ная, как отмечает он в дневнике, блестя­щая грязь улиц Петербурга под зажжен­ными фонарями. «Нет, день - мой вождь, утро и огненные закаты, а ночь - так ясная, с луной из окна».

Уже с выходом первой книги Кузмин занял одно из видных мест в литературе. В обществе часто звучали слова и музыка его песен, собранных в книгу «Куранты любви» (1910). На фоне поэтических течений серебряного века творчество М.Кузмина выглядит необычно. Эта необычность отражается в разноголосице литературных «этикеток», прикрепляющих его к тому или иному течению, - как правило, символизму или ак­меизму, а порой «неоклассицизму» или «постсимволизму». Пробле­ма рубрикации обостряется мнением современников: так, А.Блок утверждал, что М.Кузмин никак не связан с русским символизмом, а А.Ахматова считала ошибочным мнение об ак­меистической природе творчества художника. Проблематичная позиция М.Кузмина по отношению к символизму и акмеизму заставляет литературоведов прибегать к отказу от терминологичес­кой жесткости и к использованию компромиссных формулировок в отношении М.Кузмина: его поэзия обычно помещается между разделами «Символизм» и «Акмеизм» и определяется как «связан­ная с акмеизмом» или как «предакмеистическая». Он поддерживал дружеские отношения с представителями разных нап­равлений в поэзии, печатался в самых разных журналах и формально стремился не принадлежать ни к одному поэти­ческому объединению начала века. До сих пор ведутся споры, можно ли отнести его к поздним символистам или к акмеизму. В статье «О прекрасной ясности», напе­чатанной в 1910 г. в журнале «Аполлон», поэт критиковал «туманности» символизма и провозглашал главным признаком худо­жественности сопротивляющуюся хаосу ло­гичную и четкую ясность - «кларизм» (термин символиста В. Иванова от франц. сlarte- ясность, свет), призывая: «...если вы совестливый художник, молитесь, чтобы ваш хаос просветился и устроился или покуда сдерживайте его ясной формой».

Кузмин Михаил Алексеевич (6 (18) октября 1872, Ярославль – 1 марта 1936, Ленинград) – русский поэт Серебряного века, переводчик, прозаик, композитор. Его имя теснейшим образом связано со всей культурой начала ХХ века, без него не обходятся исследователи творчества Блока, Брюсова, Вяч. Иванова, Гумилева, Ахматовой, Мандельштама, Хлебникова, Цветаевой, Пастернака, Маяковского, Вагинова; оно непременно будет присутствовать в биографиях Сомова, Судейкина, Сапунова, Мейерхольда, в описаниях самых различных театральных предприятий. Репутация Михаила Кузмина – и личностная, и литературная – была крайне противоречивой.

Михаил Кузмин родился в Ярославле 6 октября 1872 года. При жизни Кузмин часто мистифицировал свое прошлое, например, прибавляя к дате своего рождения то два, то три года. Отец его, Алексей Алексеевич, был морским офицером. Мать, Надежда Дмитриевна, урожденная Федорова, была дочерью не богатого помещика Ярославской губернии. Бабка Кузмина по материнской линии была внучкой известного в XYIII веке французского актера Жана Офреня, что в какой-то мере повлияло на возникновение интереса Кузмина к французской культуре. Начинал учиться Кузмин в Саратове, куда был увезен родителями в возрасте полутора лет. Позднее Кузьмин вспоминал: «Я мало знал ласки в детстве, не потому, чтобы мой отец и мама не любили меня, но, скрытные, замкнутые, они были скупы на ласки» (Из Дневника Михаила Кузмина).

Осенью 1884 года семья поэта переехала в Петербург. «В Петербурге было очень неуютно: маленькая квартира на дворе, болезнь отца, операция, обязательное хождение по родственникам, неудачи в гимназии, темнота, шарманки по дворам – все наводило на меня непередаваемое уныние» (Там же). Кузмину было 14 лет, когда умер отец. Еще в гимназические годы, Кузмин познакомился с Г.В. Чичериным, впоследствии наркомом иностранных дел советской России, который стал его близким другом и оказал на Кузмина огромное влияние. Именно Чичерин ввел в круг интересов Кузмина итальянскую культуру, способствовал тому, чтобы Кузмин выучил итальянский язык, позже привил Кузмину серьезный интерес к культуре немецкой.

В1891 году Кузмин оканчивает гимназию. В дневниковых записях он вспоминает юношеские годы: «Летом, гостя у дяди Чичерина, Б.Н. Чичерина, я готовился в консерваторию, всем грубил, говорил эпатажные вещи и старался держаться фантастично. Все меня уговаривали идти в университет, но я фыркал и говорил парадоксы» (Там же).

Кузмин поступил в Петербургскую консерваторию. Учителем его в немногие консерваторские годы (вместо предполагавшихся семи лет он провел там лишь 3 года, а потом еще два года брал уроки в частной музыкальной школе В.В. Кюнера) был Н.А. Римский-Корсаков. В это время музыкальные увлечения Кузмина выливались в сочинение многочисленных произведений, преимущественно вокальных. Он пишет много романсов, а также опер на сюжеты из классической древности. Написанные им романсы и оперы Кузмин считал творчеством «для себя», а на жизнь зарабатывал уроками музыки.

Под влиянием Г.В. Чичерина Кузмин совершил в 1890-е годы два заграничных путешествия, ставших на долгие годы источником впечатлений для его творчества. В первое путешествие, весной-летом 1895 года, Кузмин получил, по собственному выражению, «сказочное впечатление» от Константинополя, Афин, Смирны, Александрии, Каира, Мемфиса. Второй вехой стало путешествие в Италию с апреля по июнь 1897 года, которое сплело воедино искусство, страсть и религию – три другие важнейшие темы творчества Кузмина.

Попробовав принять католичество, но, потерпев неудачу, Кузмин обратился к русской почве. Это привело его к решению нестандартному – сблизиться со старообрядчеством. Для мятущейся души Кузмина старообрядчество в конце 1890-х и начале 1900-х годов оказалось отвечающим сразу нескольким сторонам миросозерцания. С одной стороны, оно давало ему особый строй установлений, идущих непосредственно вглубь национального самосознания и национальной истории, а с другой – позволяло приобщиться к привлекательному старинному быту.

К концу XIX и началу XX века относится наиболее темный период в жизни Кузмина, который породил множество легенд о нем. Например, о том, что он с 1898 года месяцами жил в олонецких и поволжских старообрядческих скитах. В то время Кузмин даже внешне старался походить на старообрядца, нося поддевку, картуз, сапоги и отпустив бороду. Но, вопреки легендам, Кузмин никогда не становился настоящим старообрядцем. Вероятно, он мечтал быть им, а не стать. К тому же занятия искусством, которые к тому времени сделались для него одним из главных дел жизни, были немыслимы в среде старообрядцев. На первых порах его почти исключительно влечет музыка, композиторская деятельность.

Михаил Кузмин поддерживал дружеские отношения с художниками группы «Мир искусства». Эстетика мирискусников оказала влияние на его литературное творчество. Первые стихотворения Кузмина, дошедшие до нас, датируются зимой 1897 года, хотя писать он начал значительно раньше. Но дебютировал в печати лишь в 1904 в полулюбительском «Зелёном сборнике стихов и прозы», где Кузмин опубликовал цикл стихотворений «XIII сонетов», а также оперное либретто. На стихи Кузмина обратил внимание Брюсов и привлёк его к сотрудничеству в символистском журнале «Весы». Именно Брюсов убедил Кузмина заниматься, прежде всего, литературным, а не музыкальным творчеством.

В 1906 Кузмин опубликовал в «Весах» стихотворный цикл «Александрийские песни» и философски-публицистический роман «Крылья». В 1907 появились его следующие прозаические вещи «Приключения Эме Лебёфа», «Картонный домик», цикл стихов «Любовь этого лета», а в 1908 году вышла его первая книга стихов «Сети», куда вошли также «Александрийские песни». Дебюту Кузмина сопутствовал громкий успех и сочувствие со стороны критиков-модернистов, в то же время роман «Крылья» вызвал скандал из-за первого в русской литературе нейтрального описания гомосексуальных чувств и отношений (впрочем, вполне целомудренного). После выхода повести М. Горький назвал Кузмина «воинствующим циником», а З. Гиппиус – «хулиганом». Защитником Кузмина выступил А. Блок. Сам же Кузмин принципиально не только не старался скрыть характер своей интимной жизни, но и делал это с небывалой для того времени открытостью.

После шумного литературного скандала окончательно определяется место Кузмина в современной литературе – место несколько сомнительное, однако совершенно особое и весьма заметное. С выходом «Сетей» Кузмин утвердился в качестве профессионального литератора, за которым журналы буквально охотились. Казалось, что его литературная и частная жизнь наконец-то сомкнулись в единое целое. Однако выяснилось, что это было не совсем так. С 1908 по 1917 год Кузмин издал всего две поэтические книги, переключившись в основном на прозу. Поэтические книги этих лет оказываются далеко не равноценными. Сам Кузмин, пользуясь гимназической системой оценок, ставит «Сетям» все-таки пятерку, вышедшие в августе 1912 года «Осенние озера» получают тройку, а «Глиняные голубки» (1914) оценены безнадежной двойкой.

В 1914–1915 годах Кузмин принимает участие в сенсационных по тому времени двух первых альманахах «Стрелец», в которых были опубликованы стихи Сологуба, Маяковского, Кузмина и Д. Бурлюка, а также других символистов и футуристов.

Нежелание ассоциироваться с литературными группами того времени привело его к определенной изоляции в литературе. После закрытия в 1909 году «Весов» и «Золотого руна» Кузмин стал деятельным сотрудником только что возникшего журнала «Аполлон», одним из тех, кто не просто там сотрудничал, но и определял внутреннюю политику журнала, вел критическую рубрику «Заметки о русской беллетристике». Кроме того, Кузмин сотрудничал с театрами, для которых писал не только музыку, но и целые пьесы, нередко вместе с музыкой. Эти пьесы ставились и в серьезных театрах, и в многочисленных театрах миниатюр, и в полулюбительских спектаклях, но во всех случаях они были ориентированы на беспечную легкость восприятия, должны были доставлять зрителям веселье и радость, не заставляя задумываться над сложными проблемами.

В послереволюционные годы Кузмин издал 8 из 11 своих стихотворных сборников, однако ни один из них не идет ни в какое сравнение с предыдущими по объему: «Двум», «Занавешенные картинки" и «Новый Гуль» – это просто брошюрки, «Эхо» – собрание оставшегося от других книг невостребованного материала (по упоминавшимся уже оценкам «Эхо» получило категорическую двойку, а «Новый Гуль» – натянутую тройку). Поэтому поэтический мир «позднего» Кузмина лучше рассматривать в основном по четырем книгам: «Вожатый» (1918), «Нездешние вечера» (1921), «Параболы» (1923) и «Форель разбивает лед» (1929).

Несмотря на определенную активность, Кузмина постоянно преследуют финансовые трудности, от которых он не смог избавиться до конца жизни. Поэт отказывался от службы в госучреждениях и был вынужден тесно сотрудничать с различными издательствами и изданиями. Так, он был приглашен Горьким к деятельности издательства «Всемирная литература», где участвовал в составлении планов французской секции издательства, переводил прозу А. Франса, редактировал его собрание сочинений. 29 сентября 1921 года в Доме Искусств состоялось чествование Кузмина по поводу 15-летия его литературного дебюта.

Реальные события и отзвуки различных произведений искусства, мистические переживания и насмешливое отношение к ним, слухи и их опровержения, собственные размышления и кружащиеся в голове замыслы, воспоминания о прошлом и предчувствия будущего, – все это создает облик стихотворений Кузмина 1920-х годов. Для Кузмина собственная индивидуальность всегда оставалась самодостаточной, она не была связана с эпохой, социальными установлениями, господствующими настроениями и т.д. В советские времена Кузмин жил тихо и незаметно, к государству относился безразлично. Казалось, он намеренно стремится вычеркнуть себя из действительности, окончательно погрузиться в фантастический мир своих мыслей и своего творчества. До минимума сократились издания его сочинений, оригинальную прозу прекратили печатать в начале 1920-х годов, два стихотворения были напечатаны в 1924 году, ни одного в 1925-м, три в 1926-м, еще несколько в 1927-м, и все. Лишь чудом вышла в 1929 году книга стихов «Форель разбивает лед». В этом смысле судьба Кузмина оказывается одной из самых трагичных, поскольку, несмотря на то, что он продолжал писать, рукописей этого периода фактически не сохранилось.

Доступными оставались лишь переводы (Гомер, Гете, Шекспир, Байрон – и вплоть до Брехта) да сотрудничество с театрами, так же постепенно сходившее на нет. При этом сам Кузмин не допускал для себя мысли об эмиграции, считая, что только в России он может жить и работать. Увы, мы не знаем, что Кузмин писал в 1930-е годы. Известно, что им был почти полностью написан роман о Вергилии, – но сохранились только две первые главы, опубликованные в 1922 году. Лишь в отрывках известен цикл стихов «Тристан». Не сохранились переводы шекспировских сонетов, которые, как сообщают современники, были завершены. Книги выходили редко: после «Форель разбивает лед» (1929) – молчание. Про Кузмина забыли. В справочниках советского времени его имя упоминали мельком, называя то символистом, то акмеистом; то идеологом кларизма, то стилизатором, не создавшим ничего нового.

В феврале 1936 года М.А. Кузмина положили в Куйбышевскую (бывшую Мариинскую) больницу в Ленинграде, где он умер от воспаления легких 1 марта 1936 года. Умер он в переполненной палате, пролежав перед этим три дня в больничном коридоре.

И, утомившиеся от сверканья,

кто-то закрыл во гробу, как в ларце,

глаза, словно два драгоценные камня,

на некрасивом красивом лице.

Он был похоронен на Литературных мостках Волкова кладбища. После окончания Великой Отечественной войны его могила была перенесена на другой участок того же кладбища в связи с сооружением мемориала семьи Ульяновых. Последние несколько лет в годовщину смерти Михаила Кузмина на его могиле собираются поклонники его творчества и читают его стихи, отдавая дань памяти талантливому поэту.

Михаил Кузмин

«Кому есть выбор – выбирает»

Слез не заметит на моем лице

Читатель плакса,

Судьбой не точка ставится в конце,

А только клякса.

Один из самых загадочных поэтов Серебряного века Михаил Алексеевич Кузмин родился в Ярославле 6 (18) октября 1872 года. При жизни Кузмин часто мистифицировал свое прошлое, например прибавляя к дате своего рождения то два, то три года. Отец его, Алексей Алексеевич, был морским офицером. Мать, Надежда Дмитриевна, урожденная Фёдорова, была дочерью небогатого помещика Ярославской губернии. Бабка Кузмина по материнской линии была внучкой известного в XVIII веке французского актера Жана Офреня, что в какой-то мере повлияло на возникновение интереса Кузмина к французской культуре. Вообще, западноевропейская культура с раннего детства стала его второй духовной родиной: Шекспир, Мольер, Сервантес, Вальтер Скотт, Гофман, Россини, Вебер, Шуберт формировали личность будущего поэта и музыканта, притом что родители Кузмина были старообрядцами, и сам он с детства воспитывался в старозаветных традициях бытовой религиозности.

Начинал учиться Кузмин в Саратове, куда был увезен родителями в возрасте полутора лет, в той же гимназии, в которой в свое время учился Чернышевский. Однако уже осенью 1884 года семья поэта переехала в Петербург.

Еще в гимназические годы Кузмин близко сошелся с Георгием Чичериным, впоследствии известным государственным деятелем Советской России, который стал его самым близким другом вплоть до начала 1900-х годов и оказал на Кузмина огромное влияние. Именно Чичерин ввел в круг интересов Кузмина итальянскую культуру, способствовал тому, чтобы Кузмин выучил итальянский язык, позже привил Кузмину серьезный интерес к культуре немецкой.

Летом 1891 года, после окончания гимназии, Кузмин поступил в консерваторию. Учителем его в немногие консерваторские годы (вместо предполагавшихся семи лет он провел там лишь три, а потом еще два года брал уроки в частной музыкальной школе) был Николай Римский-Корсаков. В это время музыкальные увлечения Кузмина выливались в сочинение многочисленных произведений, преимущественно вокальных. Он написал много романсов, а также опер на сюжеты из классической древности.

Весной – летом 1895 года Кузмин совершил поездку в Египет, побывав в Константинополе, Афинах, Смирне, Александрии, Каире, Мемфисе. Это путешествие дало темы для многих его произведений последующего времени. Эллинистическая Александрия надолго стала источником для его писаний, как в музыке, так и в литературе.

К самому концу XIX и началу XX века относится наиболее темный период в жизни Кузмина, который породил едва ли не больше всего легенд о нем, как, например, о том, что он месяцами жил в олонецких и поволжских старообрядческих скитах. Этому послужило то, что в то время Кузмин даже внешне старался походить на старообрядца, нося поддевку, картуз, сапоги и отпустив бороду.

В круг той художественной интеллигенции, которая играла столь большую роль в духовной жизни русского общества на рубеже веков, Кузмин впервые вошел как музыкант. Этому послужили дружеские отношения с членами знаменитого «Мира искусства» (прежде всего с Вальтером Нувелем, Константином Сомовым и Леоном Бакстом), участие в «Вечерах современной музыки», проводившихся в 1901 году. «Вечера» позволили Кузмину представить его музыку не тесному кружку из нескольких человек, а значительно более широкой публике.

Дебют же Кузмина как поэта состоялся в декабре 1904 года, когда вышел в свет альманах «Зеленый сборник стихов и прозы», где был напечатан цикл его стихотворений «XIII сонетов», а также оперное либретто. Наиболее точным словом, определявшим ту атмосферу, в которой поэт жил в это время, является «эстетизм», с его культом красоты и преданностью хорошему вкусу, почитанием Обри Бердсли, Оскара Уайльда и младших французских декадентов. Кузмин же в эти годы (до августа 1906-го) по-прежнему был одет в русское платье, служившее как бы знаком отделенности от артистического круга, и проводил большую часть своего времени в уединении. При этом «Вечера современной музыки» оставались фактически единственным его контактом с артистическим миром. Но внешняя оторванность от художественного круга заменялась глубокой внутренней связанностью с ним: в 1904 – 1905 годах Кузмин работал над теми произведениями, которые в наибольшей степени определили его литературную репутацию в начале творческого пути, – циклом «Александрийские песни» и повестью «Крылья».

«Крылья» представляли собой своего рода опыт гомосексуального воспитания. Книга произвела эффект литературного скандала и надолго определила Кузмину в широких кругах репутацию совершенно одиозную и однозначную, вызвав травлю в печати. Он же принципиально не только не старался скрыть характер своей интимной жизни, но и делал это с небывалой для того времени открытостью.

Осенью 1906 года Кузмин также начал сотрудничать с театром Веры Комиссаржевской, написав музыку к пьесе Александра Блока «Балаганчик», поставленной Всеволодом Мейерхольдом. Именно с «Балаганчика» началась долгая театральная карьера Кузмина, так же как и его долгая дружба с Блоком. В самом начале 1909 года Кузмин знакомится с молодыми поэтами – Николаем Гумилёвым, Алексеем Толстым, Осипом Мандельштамом.

Весной 1913 года Кузмин встретился с молодым художником Юрием Юркуном, который стал его другом и спутником на долгие годы, вплоть до смерти поэта.

Имя Кузмина тесно сплетается с кафе «Бродячая собака», частым посетителем которого он был, и к первой годовщине «Собаки» даже написал «Гимн», а также четверостишие «Кабаре», печатавшееся на программах «Собаки». Время от времени Кузмин сам выступал с эстрады.

Из книги Анатолия Шайкевича «Петербургская богема»:

«На эстраду маленькими, быстрыми шажками взбирается удивительное, ирреальное, словно капризным карандашом художника-визионера зарисованное существо. Это мужчина небольшого роста, тоненький, хрупкий, в современном пиджаке, но с лицом не то фавна, не то молодого сатира, какими их изображают помпейские фрески. Черные, словно лаком покрытые, жидкие волосы зачесаны на боках вперед, к вискам, а узкая, будто тушью нарисованная, бородка вызывающе подчеркивает неестественно румяные щеки. Крупные, выпуклые, желающие быть наивными, но многое, многое перевидавшие глаза осиянны длинными, пушистыми, словно женскими, ресницами. Он улыбается, раскланивается и, словно восковой, Коппелиусом оживленный автомат, садится за рояль. Какие у него длинные, бледные, острые пальцы…

Приторно-сладкая, порочная и дыхание спирающая истома нисходит на слушателей. В шутке слышится тоска, в смехе – слезы.

Дитя, не тянися весною за розой,

Розу и летом сорвешь,

Ранней весною срывают фиалки.

Летом фиалок уж ты не найдешь.

Теперь твои губы – что сок земляники,

Щеки – что розы Глуар де Дижон.

Теперь твои кудри – что шелк золотистый,

Твои поцелуи – что липовый мед.

Дитя, торопись, торопись,

Помни, что летом фиалок уж нет.

Банальные модуляции сливаются с тремолирующим, бархатным голоском, и неизвестно как и почему, но бесхитростно ребячливые слова получают какое-то им одним присущее таинственное значение.

Конечно, это не дитя, которое тянется за розой, а кокетливая, низко декольтированная пастушка, взобравшаяся на забор и обнажившая свою стройную ножку в белом чулке.

Если завтра будет солнце, мы во Фьезоле поедем,

Если завтра будет дождик, то останемся мы дома…»

После закрытия «Бродячей собаки» Кузмин стал завсегдатаем «Привала комедиантов», где какое-то время регулярно выступал с исполнением своих песенок. Именно «Привал» отметил 29 октября 1916 года юбилей Кузмина – десятилетие его литературной деятельности.

В квартиру на 5-м этаже дома № 17 – 19 по Спасской улице Кузмин и Юркун переехали вместе в тревожном 1918 году. Знакомые Кузмина отмечали, что в послереволюционные годы поэт быстро постарел. Трудно было представить, что перед тобой – знаменитый петербургский денди. Кузмин не покинул Россию, оставшись в холодном и голодном Петрограде. Эта квартира стала его убежищем на долгие годы, когда «уж вспухнувшие пальцы треснули, и развалились башмаки». А потом новые власти стали «уплотнять», отбирая у Кузмина и Юркуна комнату за комнатой. К 1930-м годам квартира превратилась в захламленную, шумную коммуналку. Заселили даже бывший чулан с единственным окном, выходящим на черную лестницу.

Кузмину и Юркуну оставили две комнаты окнами во двор. В маленькой комнатке жила мать Юркуна Вероника Карловна, которая вела домашнее хозяйство. Кузмин и Юркун обитали в большой комнате. Она была проходной, и время от времени соседи проходили мимо хозяев и гостей на кухню. Произведения Кузмина все реже и реже публиковались, и поэт вынужден был зарабатывать переводами для театра. Могло сложиться впечатление, что об одном из ярчайших поэтов Серебряного века просто-напросто забыли. Но о Кузмине помнили не только старые почитатели его творчества – к нему тянулась молодежь. Здесь, в проходной комнате, за круглым столом собирались молодые поэты, переводчики, художники, искусствоведы… Сложно перечислить всех тех, кто здесь бывал: Бенедикт Лившиц, Даниил Хармс, Александр Введенский, Иван Лихачёв, Константин Вагинов, Лев Раков, Рюрик Ивнев, Анна и Сергей Радловы и многие другие.

Каждый день от 5 до 7 часов вечера гости поднимались на 5-й этаж и трижды нажимали кнопку звонка коммунальной квартиры. Хозяин квартиры – маленький старичок с огромными глазами – открывал дверь. Кузмин приглашал гостей в комнату. Там на круглом столе уже стоял большой самовар. Михаил Алексеевич сам разливал чай. Угощение гости старались приносить с собой. За этим столом слушали новые стихи, обсуждали последние события в жизни искусства, спорили. Иногда Кузмин подходил к белому фортепиано и играл, тихо напевая свои знаменитые «песеньки». Управдом Яковлев с большим уважением относился к Кузмину и не препятствовал проведению частых «собраний». Он утверждал, что когда-нибудь на доме повесят мемориальную доску с надписью: «Здесь жили Кузмин и Юркун, и управдом их не притеснял».

В феврале 1936 года Кузмина положили в Куйбышевскую (Мариинскую) больницу в Ленинграде, где 1 марта он скончался от воспаления легких. Кузмина похоронили на Литераторских мостках на Волковом кладбище. Надпись на могиле предельно проста:

Михаил Кузмин

В одном из поздних интервью Анна Ахматова обмолвилась несколько жестоко, но в известном смысле справедливо: «Смерть его в 1936 году была благословением, иначе он умер бы еще более страшной смертью, чем Юркун, который был расстрелян в 1938 году». Кузмин умер в переполненной палате городской больницы, полежав перед этим в коридоре и простудившись. Свидетель похорон рассказывал: «Литературных людей на похоронах было меньше, чем „полагается“, но, может быть, больше, чем хотелось бы видеть… Вспомните, что за гробом Уайльда шли семь человек, и то не все дошли до конца».

После смерти Кузмина и ареста Юркуна большая часть архива, не проданного ранее в Гослитмузей, пропала, и до сих пор никто не знает, где она может быть. Казалось, что и само имя Кузмина сразу ушло в далекое литературное прошлое, что ему уже никогда не будет суждено вернуться. Он даже не оставил русской поэзии, как то издавна велось, своего предсмертного «Памятника», поэтому пусть за него скажет другой поэт – Александр Блок: «Самое чудесное здесь то, что многое пройдет, что нам кажется незыблемым, а ритмы не пройдут, ибо они текучи, они, как само время, неизменны в своей текучести. Вот почему вас, носителя этих ритмов, поэта, мастера, которому они послушны, сложный музыкальный инструмент, мы хотели бы и будем стараться уберечь от всего, нарушающего ритм, от всего, заграждающего путь музыкальной волне».

Из книги Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне автора Раззаков Федор

ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ КОМУ ДРУГ, КОМУ - ВРАГ 29 августа Высоцкий приехал в Минск, чтобы снова дать там несколько концертов. Причем он здорово перепугал организаторов: до начала концерта оставались считаные минуты, зрители уже сидели в зале, а Высоцкого все не было. И когда в

Из книги Путник по вселенным автора Волошин Максимилиан Александрович

Михаил Кузмин Как песня матери{1} Над колыбелью ребенка. Как горное эхо, Утром на пастуший рожок отозвавшееся, Как далекий прибой Родного, давно не виденного моря, Звучит мне имя твое Трижды блаженное: Александрия!{2} («Александрийские песни») Когда видишь Кузмина в первый

Из книги Генерал и его армия автора Владимов Георгий Николаевич

Михаил Кузмин Отрывок из статьи Волошина «Лики творчества. II. «Александрийские песни» Кузмина. «Весы», июль 1906 г.» печатается по первой публикации: Русь. – 1906, – № 83. – 22 дек.– С. 3.Волошин познакомился с Михаилом Александровичем Кузминым (1872–1936) в сентябре 1906 г. на

Из книги 99 имен Серебряного века автора Безелянский Юрий Николаевич

Глава третья. КОМУ ПАМЯТЬ, КОМУ СЛАВА, КОМУ ТЁМНАЯ ВОДА… 1Если для адъютанта Донского, если для водителя Сиротина и ординарца Шестерикова все то, что случилось с генералом, случилось бесповоротно, то для него самого как будто еще продолжалось подвластное ему действо,

Из книги Голоса Серебряного века. Поэт о поэтах автора Мочалова Ольга Алексеевна

Из книги Матрона Московская обязательно поможет каждому! автора Чуднова Анна

10. Михаил Кузмин М. К. пришел к Чулковым (Москва 1925–1926 годы), нищий и оборванный, но стойкий духом. Он прочел пьесу «Нерон», вызвавшую общее восхищение блестящим остроумием. Пьеса остро

Из книги Поль Верлен автора Птифис Пьер

Из книги Михаил Кузмин автора

Глава VIII РАЗДОЛЬЕ В БЕЛЬГИИ (8 июля 1872 - 7 сентября 1872 года) Я воображала, что мы - двое ребятишек, резвящихся на воле в Райском Саду, которому имя - «Печаль». Артюр Рембо «Одно лето в аду» На Северном вокзале беглецы сели на последний вечерний поезд в Аррас и прибыли в

Из книги Онассис. Проклятие богини автора Марков Сергей Алексеевич

Михаил Кузмин. Четыре стихотворения * * * Равнодушные объятья, Поцелуи без любви. Отчего же пробегает Огонь в крови? Незнакомая улыбка, Незнакомые черты. Отчего же вопрошаю: «Не это ль ты?» Разве средства раньше цели, Разве ночь в начале дня? Отчего ж так все пылает Внутри

Из книги Михаил Кузмин автора Богомолов Николай Алексеевич

ГЛАВА ПЯТАЯ, в которой подтверждается истина: кому война, а кому мать родна 1В порядке журналистской практики я около года выдавал на-гора для разных газет и журналов очерки, репортажи, интервью, заметки о подготовке к московской Олимпиаде-80. Не столько о тренировках

Из книги Тропа к Чехову автора Громов Михаил Петрович

Николай Богомолов, Джон Малмстад Михаил Кузмин НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОТ АВТОРОВ Наша книга имеет сложную историю.Первый ее вариант был написан для изданного в Мюнхене в 1977 году трехтомного «Собрания стихов» Кузмина. Первые два тома в нем составили фототипические

Из книги Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 2. К-Р автора Фокин Павел Евгеньевич

Браз Иосиф Эммануилович (1872–1936) Художник-портретист, один из многочисленных учеников И. Е. Репина; учился в Академии художеств. По заказу П. М. Третьякова написал портрет А. П. Чехова (1897–1898), едва ли не самый известный и распространенный из всех портретов писателя. Чехову

Из книги «Девочка, катящая серсо...» автора Гильдебрандт-Арбенина Ольга Николаевна

Чехов Михаил Павлович (1865–1936) Младший брат А. П. Чехова. Переписывал набело рукописи, исполнял поручения, ходил по редакциям со следующей юмористической доверенностью:«МЕДИЦИНСКОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВОДано сие Студенту Императорского Московского университета Михаилу

Из книги Мосин – создатель русской винтовки автора Ашурков Вадим Николаевич

КУЗМИН Михаил Алексеевич 6(18).10.1872 – 1.3.1936Поэт, прозаик, критик, драматург, композитор (музыка к драме А. Блока «Балаганчик» и к трагедии Ф. Грильпарцера «Праматерь»). Основатель петербургской группы «эмоционалистов». Публикации в журналах «Весы», «Аполлон», «Золотое

Из книги автора

Михаил Кузмин «Сколько лет тебе, скажи, Психея?..» О. Н. Арбениной-Гильдебрандт Сколько лет тебе, скажи, Психея? Псюхэ милая, зачем считать? Всё равно ты будешь, молодея, В золотые рощи прилетать. В этих рощах воздух не прозрачный, Испарений и туманов полн, И заливы спят под

Из книги автора

II. Военная служба (1867–1872 годы). Академия (1872–1874 годы) Окончив военную гимназию, Мосин начал самостоятельную жизнь. В царской России без средств и связей в правящих кругах он мог рассчитывать только на свои собственные способности и силы.12 июля 1867 года Мосин получил

Русский писатель, композитор, музыкальный критик. Примыкал к символизму, затем к акмеизму. Сборники стихотворений "Александрийские песни" (1921), "Форель разбивает лед" (1929). Проза (повесть "Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро", 1919; роман "Тихий страж", 1916, и др.). Переводы зарубежных классиков (Апулей). Вокальные произведения (многие на собственные тексты), музыка для драматического театра.

Биография

Родился 6 октября (18 н.с.) в Ярославле в дворянской семье, придерживавшейся старообрядческой веры. Детские годы прошли в Саратове, он воспитывался в традициях староверческой бытовой религиозности и чувство живой связи с церковно-национальной культурой сохранил навсегда. Но были в его роду и французские корни.

С 1885 мальчик жил в Петербурге, учился в гимназии, затем поступил в консерваторию по классу композиции, был учеником Римского-Корсакова, однако консерваторию по болезни не окончил. В эти годы много путешествовал по Италии, Египту и другим странам. Ездил и по старообрядческим селениям Севера России. И те и другие впечатления впоследствии нашли отражение в его мировидении и творчестве.

В литературу пришел сравнительно поздно. Он напечатал свои стихи в "Зеленом сборнике стихов и прозы", а в 1906 — опубликовал в крупнейшем символистском журнале "Весы" стихи из впоследствии знаменитых "Александрийских песен", привлекших внимание Волошина. Кузмина причисляли то к символизму, то к акмеизму. В 1910 написал свою программную статью "О прекрасной ясности. Заметки в прозе", в которой декларировал "аполлоническую" концепцию искусства с присущими ей требованиями стройности, четкости, логики, чистоты стиля и строгости формы. Работая в поэзии, прозе и драматургии, Кузмин неизменно следовал этим требованиям, восходящим к пушкинской традиции. В 1907 он написал повесть "Крылья", создавшую ему одиозную репутацию "поэта полового извращения", и конфискованный сборник драматургических произведений "Три пьесы". В 1908 вышел сборник стихотворений — "Сети".

В 1910-е уделяет много внимания историческим "стилизациям" романов на современные темы (романы "Плавающие-путешествующие", "Тихий страж", повести "Мечтатели", "Покойница в доме", десятки рассказов). В августе 1912 вышла вторая книга стихотворений "Осенние озера", третью часть которой составляли "Духовные стихи" и "Праздники Пресвятой Богородицы". Далее следуют сборники стихов "Вожатый" (1915), "Нездешние вечера" (1921). Сборник "Параболы", включающий стихи 1921 — 1922, вышел в Берлине. Последний сборник стихов "Форель разбивает лед" появился в Ленинграде в 1929. Советская критика обошла ее молчанием.

В 1915 публикует "Военные рассказы", в 1919 — роман в 3-х книгах "Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро".

После революции Кузмин остался в Петербурге, держась вдали от политических событий. С 1924 его постепенно вытесняют из литературной жизни. В его неопубликованных стихах проступали две новые темы: о прощении и надежде. Вокруг мэтра поэзии серебряного века сгруппировались теперь начинающие переводчики и филологи, сохранившие о нем благодарную память. После 1929 в печати не появилось ни одной его книги. Он занимался переводами из Боккаччо, Апулея, Шекспира, писал по вопросам литературы, театра, живописи.

Михаил Алексеевич Кузмин (1875 - 1936) - выдающийся русский поэт, прозаик, переводчик, композитор - родился 23 сентября (6 октября н.с.) в Ярославле в дворянской семье. Детские годы прошли в Саратове, в 1884 году семья переехала в Санкт-Петербург.

С 1885 жил в Петербурге, учился в гимназии, затем поступил в консерваторию по классу композиции, был учеником Римского-Корсакова, однако консерваторию по болезни не окончил.

В эти годы много путешествует по Италии, Египту и другим странам. Ездит и по старообрядческим селениям севера России. И те и другие впечатления впоследствии найдут отражение в его мировидении и творчестве.

Начал печататься в 1905 году. Первая книга стихов Михаила Кузмина «Сети» вышла в 1908 году. Уже в ней нашли отчетливое выражение основные концепции «акмеизма», которые наиболее ощутимо проявились в его более поздних стихах 1913-1914 гг. («Глиняные голубки»).

Ранняя поэзия Кузмина пронизана духом «мелочей прелестных и воздушных». Но вскоре мотивы «воздушности» сменяются религиозными, в его стихах начинают преобладать уныние, печаль, непрочность человеческого существования («Осенние озера», 1912).

Кузмин требовал от поэта «прекрасной ясности» и обращения к «живому чувству». На практике, однако, это кредо сводилось у него к культу чувственности и жизненных мелочей.

Кузмин приобрел известность как мастер стилизаций и перевоплощений. При этом к прошлому и настоящему он подходил как к условной театрализованной действительности.

После революции Кузмин наряду с поэтическим творчеством много занимался театральной критикой и художественными переводами. Его сборник статей «Условности» (1923) содержит ряд интересных наблюдений над природой театрального и оперного искусства.

В поэтических сборниках 20-х годов («Новый гуль», 1924; «Форель разбивает лед», 1929), в ряде прозаических произведений Kyзьмин развивает принципы создания художественных образов, основанные на гротеске, подчеркнутой условности и стилизации.

Много работал Кузьмин в жанрах прозы и драматургии. Он известен также как переводчик Апулея, Боккаччо, Шекспира, как автор музыки на собственные тексты.