Когда появились высшие женские курсы. Открытие высших женских курсов. Из воспоминаний выпускницы юридического факультета ВЖК

В России стремление женщин к высшему образованию вполне определенно проявилось ещё в 1860 г., когда на университетских лекциях стали появляться женщины. При разработке университетского устава 1863 г. министерство народного просвещения сделало университетам запрос о том, могут ли женщины быть допускаемы к слушанию лекций совместно со студентами, могут ли они быть допускаемы к испытанию на учёные степени и какими правами, в случае выдержания испытания, они должны пользоваться. На все эти вопросы советы университетов московского и дерптского (первый - большинством 23 голосов против 2) дали резкий отрицательный ответ. Советы университетов казанского и спб. предложили допустить женщин к совместному со студентами слушанию лекций и приобретению всех учёных степеней, на правах вольнослушателей, причём второй полагал, что диплом должен давать женщинам право на медицинскую практику и на штатные должности лишь в высших Ж. учебных заведениях, совет же казанского университета не делал этого ограничения. Наконец, советы университетов харьковского и киевского находили возможным допустить женщин к слушанию лекций, как на правах вольнослушателей, так и на правах студентов, а равно к приобретению учёных степеней, которые, по мнению совета харьковского университета, должны им давать те же права по государственной службе, что и мужчинам. Дело, однако, кончилось ничем. Русские женщины, не находя на родине доступа к высшему образованию, массами устремлялись в заграничные университеты.

Сам вопрос организации в России высшего женского образования, горячо обсуждавшийся в начале шестидесятых годов, в 1864 году окончательно замер даже в печати, пока он вновь не был возбужден Е. И. Конради . В декабре 1867 года она внесла в собравшийся тогда в Санкт-Петербурге первый съезд русских естествоиспытателей и врачей записку о необходимости научного образования для женщин; но съезд, не имея в своем составе педагогического отдела, не имел права входить в обсуждение записки и вынужден был ограничиться выражением сочувствия к её основной мысли. В мае 1868 года на имя ректора Санкт-Петербургского университета К. Ф. Кесслера поступили заявления от 400 женщин с просьбой об устройстве «лекций или курсов для женщин». В числе ходатайствовавших было около ста женщин высшего круга; во главе движения стояли Е. И. Конради, Н. В. Стасова, В. П. Тарновская, Е. Н. Воронина, О. А. Мордвинова, А. П. Философова , М. В. Трубникова; содействие им с самого начала оказывал А. Н. Бекетов . Одновременно с этим и в Москве образовался кружок женщин, решившихся добиваться высшего образования.

Прошение о разрешении устроить научные курсы было подано министру народного просвещения графу Д. А. Толстому .

Высшие женские курсы

Аларчинские курсы

1 апреля 1869 года, И. И. Паульсон, с разрешения правительства открыл в здании 5-й Санкт-Петербургской мужской гимназии , у Аларчина моста , подготовительные курсы, которые должны были пополнить пробелы среднего образования женщин. Здесь читались: русский язык (И. Ф. Рашевский), физика (К. Д. Краевич), математика (А. Н. Страннолюбский), химия (А. Н. Энгельгардт , до ареста в декабре 1870)), педагогика (И. И. Паульсон), а впоследствии: ботаника (А. Я. Гердт), зоология, математическая и физическая география. В помещении гимназии курсы работали до 1875 года, после чего, претерпев ряд преобразований, положили основание Бестужевским курсам.

Лубянские курсы

В октябре 1869 года открылись в Москве, в здании 2-й гимназии , а затем на Лубянке, «публичные курсы для женщин по программе мужских классических гимназий» (Лубянские курсы).

Владимирские курсы

29 ноября 1869 года Министр народного просвещения дал согласие на учреждение «общих публичных лекций, то есть совокупно для мужчин и женщин, на основании общих постановлений о публичных лекциях», поскольку организация таких курсов не требовала новых постановлений в сложившейся учебной системе государства. 20 января 1870 года курсы открылись в Санкт-Петербурге, сначала в свободном помещении здания Министерства внутренних дел; читались лекции по русской словесности, всеобщей и русской истории, ботанике (морфологии и физиологии растений), зоологии, геологии, анатомии и физиологии человека, органической и неорганической химии; лекции эти имели определенный систематический характер университетского преподавания; чтение каждого предмета рассчитано было на два года: два года также читались лекции по государственному и уголовному праву. Лекции читались по вечерам. Наплыв слушателей был очень большой: в первый же год записалось более 900 человек. На следующий год курсы были перенесены в , а затем - в здание Владимирского уездного училища (Владимирский проспект , д. 21 - построен в 1870, разобран в 1991), по которому и получили своё название. Через некоторое время контингент курсов стал преимущественно женский и курсы были переведены в Василеостровскую женскую гимназию (9-я линия В. О. , д. 6). Владимирские курсы, по многим причинам, вынуждены были приостановить свою деятельность в 1875 году.

Характерная черта первых женских курсов - их самоуправление: аларчинские курсы управлялись выборными из среды слушательниц; учредивший лубянские курсы, Н. Ф. Королёв, оставив курсы, всё управление передал в руки слушательниц; владимирские курсы управлялись выборными из среды учредителей.

Курсы В. И. Герье

Наиболее прочную организацию высшее женское образование получило в 1872 году, когда профессор московского университета В. И. Герье организовал в Москве высшие женские курсы. Согласно положению, утвержденному 6 мая 1872 года министром народного просвещения, графом Д. А. Толстым, московские высшие женские курсы были частным учебным заведением, которое имело своей задачей дать возможность девицам, окончившими средние учебные заведения, продолжать общее образование. Преподавателями были профессора московского университета, которые составляли педагогический совет, не только заведовавший всей учебной частью, но и составлявший смету расходов. Совет избирал из своей среды председателя (В. И. Герье), на котором лежала ответственность перед правительством за действия курсов. На курсы допускались как слушательницы, так и вольнослушательницы. Курс ученья сначала был двухлетний, но с 1879 года он стал трёхлетним, а из учебной программы был исключён общеобразовательный курс энциклопедического характера по естественным наукам. Таким образом курсы В. И. Герье приобрели историко-филологическую направленность. Число слушательниц в первый год по открытии курсов доходило до 70, затем постепенно возросло в 1884-1885 учебном году - до 256. Средства московских курсов складывались в основном из платы от слушательниц.

Все заботы по изысканию средств лежали на попечительном комитете (Е. К. Станкевич (в девичестве - Бодиско (1824-1904), жена А. В. Станкевича), К. Т. Солдатенков , Е. И. Герье(в девичестве - Евдокия Ивановна Токарева, жена В. И. Герье, племянница Н. В. Станкевича).

Уровень преподавания не уступал университетскому. Учреждение в Москве курсов В. И. Герье не могло не отразиться на Лубянских курсах, но привело не к закрытию их, а к специализации: они постепенно усвоили себе университетский характер, а с 1882 года окончательно преобразовались в физико-математический факультет, с четырёхлетним курсом преподавания и с двумя отделениями, математическим и естественным.

Бестужевские курсы

Особая комиссия, образованная в 1873 году под председательством статс-секретаря И. Д. Делянова , выработала проект правительственного высшего учебного заведения для женщин, а в 1875 году последовало правительственное сообщение с обещанием доставить женщинам в России ту же возможность высшего образования, ради которой они устремлялись за границу. Этим настроением воспользовались учредительницы Владимирских курсов, с А.Н. Бекетовым во главе, и достигли разрешения открыть в 1878 году высшие женские курсы с систематическим, университетским характером преподавания, причём открытие курсов признано было министром народного просвещения, графом Д. А. Толстым , делом полезным и даже необходимым в видах отвлечения русских женщин от обучения в заграничных университетах (цель эта и была достигнута; в 1881 году число русских женщин, учившихся за границей, упало до 9, тогда как с закрытием курсов высших и врачебных оно вновь стало выражаться в сотнях). Во главе педагогического совета, в качестве заведующего курсами стал, согласно желанию министра, профессор К. Н. Бестужев-Рюмин (отсюда название курсов бестужевскими), которого в 1881 году заменил А. Н. Бекетов (состоявший в 1879-1885 годах и председателем комитета Общества для доставления средств высшим женским курсам). Педагогическому совету вверено было «общее управление курсами», ближайшее же наблюдение за слушательницами лежало на «распорядительнице курсов» (Н. В. Стасовой, всецело посвятившей себя курсам) и её помощницах. Курс преподавания, первоначально рассчитанный на 3 года, уже в 1881 г. сделан был четырёхлетним. Курсы имели три отделения: словесно-историческое, физико-математическое и специально-математическое; последние два различались только со второго курса. По всем почти предметам и на всех отделениях происходили практические занятия, особенно по естественным наукам, для чего курсы располагали богато обставленными кабинетами, лабораторией, библиотекой, а впоследствии и аудиториями, специально приспособленными к чтению экспериментальных лекций. Привлекая в качестве преподавателей лучших профессоров университета и других высших учебных заведений Петербурга, курсы стали подготовлять и самостоятельный преподавательский персонал из числа бывших слушательниц; девять из них были оставлены при курсах в качестве ассистенток или руководительниц практических занятий. Некоторые из слушательниц выступили с самостоятельными трудами по разным отраслям науки, с докладами на съездах естествоиспытателей. Хозяйственной частью заведовал комитет Общества для доставления средств высшим Ж. курсам, избираемый общим собранием Общества на три года. С 1885 г. курсы помещаются в собственном доме. Министерство народного просвещения, отпускавшее с 1872 г. 1000 руб. в год в пользу Владимирских курсов, в 1878 г. увеличило эту сумму до 1500 руб., а в 1879 г. - до 3000 руб.; с 1882 г. высшие курсы получают также пособие от спб. городской думы, в размере 3000 руб. Между тем одни текущие расходы по содержанию курсов составляли в среднем 48000 руб. в год. Все эти значительные средства получались как от платы за слушание лекций, так и от добровольных пожертвований и членских взносов. Членов Общества, при открытии деятельности его, было не более 89; в течение первого же года число их возросло до 254, в 1885 г. равнялось 785, а в 1890 г. - 1026. При открытии курсов слушательниц поступило 814, всего же перебывало на них слушательниц до 2800; из них полный курс прослушали 1014. На словесно-историческое отделение поступала 1 / 3 всех слушательниц, остальные главным образом - на физико-математическое.

Казанские курсы

В 1876 г., по ходатайству профессора Н. В. Сорокина, открылись высшие женские курсы в Казани. Первоначально они были устроены по образцу курсов В. И. Герье, но в 1879 г. последовало подразделение общеобразовательной программы курсов на две специальности: словесно-историческую и физико-математическую. На словесно-историческом отделении преподавались: русская грамматика и история русской литературы, естествоведение, всеобщая история, русская история, история физико-математических наук, история философии, эстетика, немецкая литература, английский язык, гигиена. Курс физико-математического отделения составляли: естествоведение, геометрия, приложение алгебры к геометрии, география, физика, история философии, гигиена, химия, история физико-математических наук, английский язык. В качестве необязательного предмета преподавался с 1884 г. латинский язык. В этой программе заметно стремление примирить специализацию высшего образования с общеобразовательной целью; в этом отношении казанские курсы стоят несколько особняком от всех других курсов. Материальные средства казанских курсов были крайне скудны; при них не было и попечительного комитета, а следовательно, и добровольных пожертвований. Как учебная, так и вся хозяйственная часть лежала на педагогическом совете, в котором последовательно председательствовали профессора: Н. А. Фирсов (1876-1877), Н. А. Осокин (1877-1880), С. М. Шпилевский (1880-1882) и Н. В. Сорокин (с 1882 г.). В Казани профессора были и первыми работниками курсов, и первыми жертвователями. На вознаграждение за чтение лекций обращалось, соответственно числу часов, лишь то, что оставалось от покрытия других расходов по курсам (свой гонорар за слушание лекций многие профессора жертвовали в пользу курсов и в других городах, например в Петербурге); при этом часы практических занятий (а обилие их составляло отличительную черту казанских курсов) в расчет не принимались. Казанские курсы не имели даже своей аудитории; лекции читались по вечерам в здании университета. На казанских курсах перебывало 575 женщин, из которых около 200 окончили курс с дипломом.

Киевские курсы

В 1878 г. открылись высшие женские курсы в Киеве. Здесь почин принадлежал женщинам - г-жам Алексеевой, Антонович, Ватиновой, Гогоцкой, Горовой, Покровской и Толочиновой, собравших для начала дела 550 руб. Учредителем курсов был избран профессор С. С. Гогоцкий , который председательствовал в педагогическом совете до 1881 г., когда его заменил В. С. Иконников . Материальные средства киевских курсов не могли считаться скудными, прилив общественных пожертвований был довольно сильный, но не было правильной организации и единства в заведовании хозяйственной частью курсов, которое распадалось между педагогическим советом и попечительным комитетом. Курс ученья, первоначально двухлетний, к 1881 г. был постепенно расширен до четырёхлетнего. Разделялись киевские курсы на 2 отделения: словесно-историческое или историко-философское и физико-математическое. Отличительную черту киевских курсов составляло обилие необязательных предметов (на первом отделении - 7 из 21, на втором - 10 из 21), а также недостаточное развитие практических занятий. При открытии киевских курсов поступило 324 слушательницы, затем ежегодно поступало от 142 до 119 слушательниц. В первое 4-летие всего было 708 слушательниц. С 1882 г. началась резкая убыль: общее число слушательниц упало, в 1885-86 учебном году, до 195; число ежегодно поступавших на курсы сократилось до 74. В 1885-86 г на физико-математическом отделении закрылось два курса, вследствие недостаточного числа слушательниц. Всего на киевских курсах перебывало 1098 слушательниц, из которых до 1886 г., когда дальнейший прием слушательниц прекратился, сдали все экзамены около 200, а 75 прошли полный 4-летний курс, но не держали окончательных испытаний. Наиболее широкого развития достигли высшие женские курсы в Петербурге, главным образом благодаря энергии их учредительниц и лиц им содействовавших (А. Н. Бекетов, О. Ф. Миллер, А. Я. Герд, А. Н. Страннолюбский), а также учреждению «Общества для доставления средств высшим женским курсам».

Прочие проекты

В остальных университетских городах открытие высших женских курсов не могло состояться. В 1879 г. профессор А. С. Трачевский открыл в Одессе приготовительные курсы и представил проект высших курсов, но проект этот не получил осуществления; в 1881 году поступили из Варшавы и Харькова ходатайства профессоров об открытии высших женских курсов, но разрешения не последовало. В 1879 году предписано было принимать в вольнослушательницы только таких лиц, которые имеют постоянные служебные занятия или живут в семьях в том городе, где находятся курсы, и притом с особого, каждый раз, разрешения попечителя учебного округа. В 1886 году министерство народного просвещения предписало прекратить приём слушательниц на все высшие женские курсы, мотивируя эту меру необходимостью пересмотра вопроса о высшем женском образовании.

В 1889 году было разрешено возобновить приём на петербургские курсы, но при этом им дана была совершенно иная организация - заведование курсами перешло из рук Общества, их создавшего, в руки директора, избирающего преподавателей, и инспектрисы, руководящей воспитательной частью. Как директор, так и инспектриса назначались министерством народного просвещения. Обществу, через посредство попечительного комитета, предоставлено заведование исключительно хозяйственной частью. Из учебной программы было исключено преподавание естественной истории, гистологии и физиологии человека и животных. Учебные планы утверждались министерством. Курсы состояли из двух отделений - историко-филологического и физико-математического. В слушательницы принимались окончившие среднее учебное женское заведение и представлявшие письменное разрешение родителей, опекунов или других лиц, на попечении которых они состояли (такое разрешение требовалось и раньше), а также удостоверение о том, что располагают достаточными средствами для безбедного существования во всё продолжение учения. Вольнослушательницы принимались в числе не более 2 % от всего числа учащихся. Плата за учение 100 руб. в год. Слушательницы должны были жить либо у родителей или близких родственников, либо в устроенном при курсах интернате (плата - 300 руб. за учебный год), но не на частных квартирах. Обеспечение материальными средствами осталось за Обществом (за первые три года существования курсов в новом изменённом виде субсидия министерства народного просвещения - 3000 руб. в год, шедшее полностью на содержание директора курсов, а также платежи слушательниц составили 65580 руб., или 58 % всех расходов на курсы; остальное покрывалось Обществом). В 1892/1893 учебном году, когда уже открыты были на обоих отделениях все четыре курса, слушательниц числилось 385; из них только 87 - на физико-математическом отделении.

В 1894 году открыло свою деятельность Общество вспоможения окончившим Санкт-Петербургские высшие женские курсы. В Москве, а также в Одессе, при Обществе естествоиспытателей, читались лекции для женщин по отдельным предметам. С 1863 года в ведомстве Императрицы Марии существовали женские педагогические курсы. В 1889 году в Санкт-Петербурге были открыты М. М. Бобрищевой-Пушкиной женские курсы новых языков, на которых преподавалась и история западноевропейских литератур, а также изящные рукоделия (выжигание по дереву, рисование по фарфору и проч.); несколько ранее княгиней Масальской были открыты подобные курсы в Варшаве. С 1906 года действовали в Санкт-Петербурге Высшие Женские историко-литературные курсы Н. П. Раева .

В Финляндии с 1871 года женщинам был ткрыт доступ в Гельсингфорсский университет , где в 1890 году было 17 студенток, из них 6 - на историко-филологическом факультете, 9 - на физико-математическом и 2 - на медицинском.

Литература

• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : В 86 томах (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
• Бемерт (Böhmert), «Университетское образование женщин» (СПб., 1873); *П. Мижуев, «Женское образование и общественная деятельность женщин в Соединённых Штатах Северной Америки» (СПб., 1893);
• E. Лихачева, «Материалы для истории Ж. образования в России» (т. I-II, СПб., 1890-93);
• Д. Семенов, «Епархиальные женские училища» («Русская Школа», 1893 г., № 10-12);
• Е. Некрасова, «Из прошлого женских курсов» (М., 1887);
• ст. М. Песковского о высшем Ж. образовании в России в «Наблюдателе» (1882 г., № 4-6) и в «Русской Мысли» (1886 г., № 7, 11-12 и 1887 г., № 1).

Ссылки

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Высшие женские курсы" в других словарях:

Высшие женские учебные заведения в дореволюционной России. Возникли под влиянием революционно демократического движения 60 х гг. 19 в. Первые В. ж. к. с разрешения правительства были открыты в 1869 (Аларчинские в Петербурге и Лубянские в… … Большая советская энциклопедия

Здание было построено в 1914 году как учебный корпус Московских высших женских курсов. Основной комплекс располагался в начале тогдашней Малой Царицынской (сейчас Малой Пироговской) улицы.

Московские Высшие женские курсы (или женские курсы Герье) были открыты в 1872 году по инициативе историка, профессора Московского Университета Владимира Ивановича Герье, который и стал их директором. Основание этого частного учебного заведения было связано с возрастающим стремлением русских женщин получить доступ к высшему образованию, которого они были лишены – женщинам в России не было дано право поступать в университеты или другие высшие учебные заведения. Однако Высшие женские курсы поначалу получили лишь статус общеобразовательного заведения, и их окончание не давало права получить диплом университетского образца. Диплом, выдаваемый курсисткам, давал только право на преподавание некоторых дисциплин в женских гимназиях.

Курсы сначала располагались в здании 1-й мужской гимназии на Волхонке, потом – в здании Политехнического музея. Обучение было рассчитано на два года, позже срок был увеличен еще на год. Курсы давали в первую очередь гуманитарное образование: основными дисциплинами были история, литература, история искусств, философия. Также курсисткам преподавали математику, физику, астрономию – но в меньшем объеме. Лекции читали в основном профессора Московского Университета, это было специально оговорено в уставе Курсов. Руководил работой Курсов педагогический совет во главе с профессором Сергеем Михайловичем Соловьевым. Обучение было платным, часть курсисток содержалась за счет благотворительных пожертвований.

В 1886 году в связи с ужесточением политики государства в отношении учебных заведений прием на курсы был запрещен, а в 1888 году они вовсе были закрыты. Через 12 лет, в 1900 году было принято решение о возрождении Московских высших женских курсов, их директором вновь стал профессор В.И. Герье. Часть средств на содержание Курсов стало выделять Министерство народного просвещения. Срок обучения на Курсах увеличился до 4 лет, и было создано два отделения (факультета) – историко-философское (позже переименовано в историко-филологическое) и физико-математическое. Преподавали на Курсах лучшие педагоги Московского Университета. В 1906 году появился еще один факультет – медицинский, таким образом структура курсов почти приблизилась к структуре классического университетского образования. Окончательно статус Курсов как высшего учебного заведения был закреплен в 1915 году, когда Курсам было дано право выдавать ученицам дипломы о высшем образовании. Таким образом, Курсы по сути стали Московским женским университетом. Все это способствовало росту популярности Высших женских курсов: к 1918 году по численности учащихся – восемь с лишним тысяч человек – Курсы уступали только Московскому Университету.

Поскольку количество курсисток год от года только увеличивалось, вскоре встал вопрос о строительстве для Курсов отдельных зданий. Московская дума выделила Курсам земельный участок на Девичьем поле, где в 1907 году (при новом директоре – профессоре Сергее Алексеевиче Чаплыгине) началось строительство новых учебных зданий. Главный аудиторный корпус был выстроен на углу Малой Царицынской улицы и Трубецкого переулка (сейчас – переулок Хользунова) по проекту архитектора Сергея Устиновича Соловьева. Рядом расположился медицинский корпус с анатомическим театром и корпус физико-математического факультета. Последним был построен корпус в конце Малой Царицынской улицы (Малая Пироговская улица, 29) по проекту архитектора Отто Вильгельмовича фон Дессина. Здание было оснащено обсерваторией – одной из немногих в Москве.

После революции 1917 года Московские высшие женские курсы были преобразованы во 2-й Московский Государственный Университет. В 1919 году историко-филологический и физико-математический факультеты были включены в состав Московского Университета (1-й МГУ). Во 2-м МГУ в 1921 году был создан новый факультет – педагогический. Позже на базе этого факультета был основан Московский педагогический государственный институт (университет), который сейчас занимает бывший Главный корпус Женских курсов (Малая Пироговская улица, дом 1) и учебный корпус на Малой Пироговской – 29.

Получив образование в институтах и гимназиях, девушки хотели учиться дальше. Это стремление вполне определенно проявилось еще в начале 1860-х годов, когда в университетских аудиториях появились вольнослушательницы. Но вскоре допуск их к высшему образованию был прекращен. Победили те, кто считал, что высшее образование для женщин не только необязательно, но и вредно. Однако женщины не намерены были сдаваться. Ведь только образование могло дать им верный кусок хлеба, независимость и возможность принимать участие в общественной жизни.

Женщины требовали себе права на высшее образование, общественность и ученые поддерживали их стремление.
Однако министерство не могло решить этого вопроса одним указом о допуске девушек со средним образованием в высшие учебные заведения, ибо программы женских школ были по уровню ниже программ мужских гимназий, готовивших абитуриентов в институты.

Благодаря стараниям и инициативе частных лиц с 90-х годов прошлого века в Петербурге стали открываться частные гимназии, в программы которых включались предметы, преподававшиеся в мужских гимназиях, и куда приглашались достойные учителя.
Особо авторитетными в столице считались гимназия М. А. Лохвицкой-Скалой, смешанная гимназия Радовицкой-Тимофеевой, гимназия кн. Оболенской, а также гимназии М. Н. Хитрово, Э. П. Шаффе, М. С. Михельсон, особенно славилась гимназия М. Н. Стоюнина. Девочек, которые стремились к знанию языков, привлекали всем известные Петришуле и Анненшуле, а также Реформатская школа с прекрасным составом педагогов.

Желающие продолжать образование, уезжали за границу, хотя это было совсем не просто. Иногда, чтобы уехать, приходилось вступать в фиктивный брак, чтобы таким образом получить необходимое на выезд разрешение.
Общественное движение в защиту женского образования подвинуло правительство к тому, чтобы разрешить учреждать в стране высшие учебные заведения для женщин.

1870-е годы ознаменовались открытием Высших женских курсов сначала в Москве, а затем в Казани, Киеве. Петербурге и других городах.

Судьба Бестужевских курсов с тремя отделениями: словесно-историческим, физико-математическим (естественным) и математическим была сложной. Основанные в 20 сентября (2 октября) 1878 году, они долго юридически не приравнивались к университету, несмотря на то, что их профессора были те же и программы ничем не отличались от университетских.
Из сочувствия к курсисткам некоторые профессора читали лекции безвозмездно, среди них Сеченов, Бекетов, Лесгафт, сам Бестужев-Рюмин, возглавивший курсы. Преподавали также профессора Петербургского университета А.М.Бутлеров, А.Н.Веселовский, Н.И.Кареев, Д.И.Менделеев, Е.В.Тарле и другие. Обучение велось по традиционной курсовой системе с обязательной сдачей переводных экзаменов в конце учебного года.

Бестужев-Рюмин

На курсы принимались лица, не моложе же 21 года, представившие аттестат об окончании учебного заведения в объеме 8-ми классов женской гимназии, справки о политической благонадежности и согласии родителей или опекунов (чтобы это преодолеть, некоторым опять приходилось прибегать к фиктивным браком).
Плата составляла: 50 р. в год для слушательницы и 5 р. за предмет для вольнослушательницы. Это были немалые суммы для того времени. что обусловило учреждение в 1878 году "Общества для доставления средств Санкт-Петербургским женским высшим курсам".

Высшее образование давалось многим слушательницам ценой больших жертв: экономия в жилье и еде, поиск дополнительного заработка. Но это не останавливало, не пугало и то, что после 4-х летнего обучения на курсах они никакими особыми правами не пользовались. Число женщин, желающих получить высшее образование, росло.

Министерство упорствовало, а в ответ на слишком активные выступления курсисток, принимавшие уже политический характер, прием на курсы был прекращен. Но после трехлетнего перерыва приема выяснилось, что стремящиеся к высшему образованию женщины хлынули за границу, в университеты Парижа, Цюриха и других городов. В верхах поднялась тревога: талантливые умы покидали Россию. Более того, возвращаясь на родину, они привозили из Европы вольнолюбивые идеи.

Министерство было вынуждено уступить и признать наконец Бестужевские курсы высшим учебным заведением с объемом образования, равным университету.Число уезжающих за границу сразу снизилось, а среди слушательниц появились даже иностранки, в 1901 году их было уже двадцать пять.
При открытии курсов на них поступило 468 постояннослушательниц и 346 вольнослушательниц, а к сентябрю 1881 года на них состояло уже 938 постояннослушательниц и 42 вольнослушательницы. К 1912 году число слушательниц достигает почти 6000 человек, из них 39 иностранок.

Плохих отметок у курсисток не бывало. Экзамены были строгие, требования большие. На экзаменах по математике, вспоминает курсистка Т. Клочко, давались две задачи и 2 теоретических вопроса, изложение которых иногда занимало добрых 4 страницы большого формата. Слушательниц, которые шли на экзамен неподготовленными, называли «авоськами». Они не имели авторитета и на курсах долго не задерживались.

Экзаменационная книжка "бестужевки" Р.В.Григорьевой (р.Архангельской),
слушательницы физико-математического факультета курсов

Большое значение в жизни курсисток играли общественные организации: землячества, товарищеская касса взаимопомощи, бюро труда, товарищеская курсовая столовая, читальня, научные общества и кружки, работу которых обеспечивали сами курсистки. Объединял работу этих организаций совет старост, который избирался на общей сходке в начале учебного года. Совет старост был упразднен в 1911 г. по требованию правительства.
Но на курсах был создан (нелегально) Центральный орган (ЦО), который руководил всеми сферами общественной жизни курсов. Работа курсов была бы невозможна без Общества доставления средств Высших женских курсов и его Комитета. Члены Общества были прогрессивные люди России, их трудами создана материальная база курсов. Им же удалось отстоять курсы в тяжелые времена.

Лекции по физике

В первый состав Комитета входила С.В. Ковалевская. Она оставалась почетным членом Общества до самой своей смерти в 1891 г. Проживая в Швеции, она интересовалась делами курсов, навещала их во время приездов в Петербург. В 1890 г. Во время своего последнего приезда она присутствовала на экзамене на физико-математическом отделении и осталась очень довольной подготовкой курсисток.

После Бестужевских курсов для женщин стали открываться двери и в другие заведения.
Уже в 1897 году был открыт первый в России Женский медицинский институт близ Петропавловской больницы.

В 1903 г. — педагогические курсы в Петербурге преобразовались в Женский педагогический институт;

в 1906 г. женщины стали допускаться вольнослушательницами в университеты. В 1905 году - Высшие женские политехнические курсы, программы которых были приравнены к программам технических вузов.

Одних высших курсов в городе насчитывалось в 1913 году одиннадцать, не считая самых престижных -- Бестужевских. «Спутник гимназистки» на 1909-1910 учебные годы дает сведения уже о 127 высших женских учебных заведениях, в которых девушки могли продолжать образование.

Расширились и права окончивших Высшие женские курсы: с 1904 года им разрешили преподавать в старших классах женских гимназий, а с 1906 года -и мужских. И наконец, с переходом с курсовой системы на предметную 30 мая 1910 г. Государственный Совет приравнял свидетельства об окончании ВЖК к выпускным свидетельствам университета.

В 1906 году на Бестужевских курсах открылся юридический факультет. Профессор Михаил Яковлевич Пергамент был бессменным деканом Юридического факультета Высших (Бестужевских) Женских курсов в Петербурге. В течение всех 13 лет своего существования юридический факультет был предметом его повседневной заботы, он привлек к преподаванию лучшие научные силы Петербурга. Его трудами был организован юридический кабинет, заботливо подобранные фонды которого облегчали научную работу слушательниц юридического факультета. Немалая доля его труда была и в создании при курсах государственных испытательных комиссий по всем трем факультетам, приравнявшим дипломы курсов к университетским.

Той же осенью 1906 года ввели должность инспектрис для наблюдения за поведением курсисток во внеучебное время.

Записочка от помощника инспектрисы Курсов Юлии Николаевны Вощининой, адресованная помощнику библиотекаря Лидии Ивановне Вороновой, была написана для того, чтобы две вышеупомянутые госпожи, - а теперь полноправные бестужевки, - могли получить необходимые для учебы книги. Записка написана на
заказной бумаге, видимо, специально предназначавшейся для подобной неофициальной внутренней переписки, с полупрозрачным вензелем в центре: С П В Ж К, т.е. Санкт-Петербургские Высшие женские курсы

Большим успехом было решение Городского управления о строительстве нового специального здания для Бестужевских курсов. Оно было возведено в 1910 году на 10-й линии Васильевского острова. Строительство здания обошлось в 216895 рублей. Из этой суммы общественные пожертвования составили 90000 рублей.

На Высших женских курсах училось много девушек, приехавших в столицу со всех концов Российской империи. Общество для доставления средств всегда старалось помочь им в подыскании недорогого и удобного жилья, даже снимало квартиры. К середине 1890-х гг. появилась возможность построить собственное общежитие на участке, прилегающем к зданию курсов: «Дом… соединен внутренними ходами с домом курсов. В 3-х этажах его находятся 3 зала, 58 комнат для слушательниц и квартира инспектрисы. Все комнаты его светлые и высокие; система отопления и вентиляция принята, по указанию специалистов, усовершенствованного типа; устроена канализация для отвода нечистот; двор асфальтирован; введено электрическое освещение. Стоимость постройки равняется 115 600 руб.».

Общежитие

Общежитие было платным: стоимость проживания в течение одного учебного года (10 месяцев) составляла 300 руб.Рядом с общежитием функционировала и курсовая столовая. Живущие в общежитии получали в ней завтрак из двух блюд (в 12 часов - во время большой перемены) и обед - из трех блюд (после окончания занятий). Меню составлялось вперед на 10 дней и по возможности разнообразилось, приближаясь к режиму семей «среднего достатка». Кроме того, обед в столовой могли получать все желающие слушательницы, в том числе и не живущие в общежитии.

Столовая

Цена за обед устанавливалась очень скромная: в первый год существования столовой обед обходился слушательницам в 30 копеек; в следующем году цена была снижена до 25, а затем и до 16 копеек.
Общество для доставления средств с первых лет существования поставило целью организовать на курсах полноценную фундаментальную библиотеку, способную обеспечить не только учебный процесс, но и научную работу слушательниц.

Библиотека

Особую гордость курсов составляла химическая лаборатория, организованная в здании на 10-й линии Васильевского Острова по проекту и чертежам профессора А. М. Бутлерова (средства на оборудование были пожертвованы О. Н. Рукавишниковой). Помещение лаборатории - 245 кв. м. и 5 м. в высоту - полностью соответствовало своему назначению. На первом этаже была устроена лаборатория количественного анализа на 22 места, кабинет-лаборатория профессора и отдельная комната со шкафами химической аппаратуры. Винтовая лестница соединяла это помещение со вторым этажом, где в большом зале с отличными вытяжными шкафами и в препараторской комнате располагалась лаборатория качественного анализа.

Лаборатория

В 1895 г. было принято решение о постройке на курсах собственной обсерватории, и уже через год, в 1896 г., состоялось ее открытие, а в 1900 г. была построена и новая башня.

Над внутренней лестницей на крыше здания курсов «была возведена круглая кирпичная башня высотою около трех сажен, с железным балконом, предназначенным для наблюдений простым глазом, и небольшою зрительной трубой. Внутренность башни разделена на две части: нижняя представляла собой небольшую комнатку с окном, верхняя была приспособлена для установки инструмента».

Обсерватория

На первое время необходимое оборудование и приборы для наблюдений Бестужевским курсам были пожертвованы Академией Наук, Университетом и Пулковской обсерваторией.

В 1910 г. астрономическая обсерватория Бестужевских курсов получила международное признание: результаты наблюдений стали учитываться центральным астрономическим бюро в Киле.
До конца существования курсов астрономия оставалась одной из самых популярных специальностей физико-математического отделения; здесь работали замечательные ученые: профессора А. А. Иванов и А. А. Белопольский. Многие из их учениц, выпускниц, стали профессиональными астрономами; некоторые из них остались преподавать на курсах (и впоследствии - в университете), другие были приняты сотрудниками в Пулковскую обсерваторию.

Допуск бестужевок к сдаче магистерских экзаменов дал им право читать специальные курсы в университете. Ряды ученых стали пополняться именами бестужевок разных выпусков. Среди них член-корреспондент (историк) О. А. Добиаш-Рождественская; академик (математик) П. Я. Полубаринова-Кочина, кончавшая уже Петроградский университет, с которым курсы слились в 1919 году; профессор (математик) В. И. Шифф; ассистент (химик) на Высших женских политехнических политехнических курсах Н.П. Вревская, преподаватели (историки), сдавшие магистерские экзамены, С.В.Меликова-Толстая и О.К.Недзведская-Самарина.
Из воспоминаний выпускницы Бестужевских курсов Н.А.Никольской
“Не было на физико-математическом факультете слушательницы, которая не знала бы Веру Иосифовну Шифф. Вера Иосифовна поступила на Бестужевские курсы в 1878 году и окончила специальное математическое отделение. Ее работа по математике была отмечена Советом профессоров, как особо выдающаяся .»

После окончания курсов Вера Иосифовна уехала за границу на год, потому что только там можно было женщине получить ученую степень, а по возвращении была приглашена на Высшие женские курсы для руководства практическими занятиями по математике. Первые годы В.И.Шифф руководила только практическими занятиями, а позднее читала и самостоятельные лекции по ряду математических дисциплин. Хорошо известны ее прекрасные задачники по дифференциальному и интегральному исчислениям и по аналитической геометрии.

За сорок лет существования курсы дали высшее образование тысячам женщин, которые потом работали в сельских школах, библиотеках, читальнях и т.д. Среди них были видные деятели революционного движения (Н.К.Крупская, А.И и О.И. Ульяновы, К.Н. Самойлова, Л.А. Фотиева и др.), писательницы, артистки, преподаватели высших учебных заведений, ученые.

В Петербурге организовалось и множество других курсов: общеобразовательных, историко-литературных, педагогических, архитектурных, строительных.

Двери к образованию открылись, но они были платными, а права выпускниц все равно были ограничены. К тому же многим приходилось долгие годы работать в земских школах или больницах, давать частные уроки, чтобы накопить денег на дорогу и первое время самостоятельной жизни.

Наряду со всеми этими преобразованиями мужских учебных заведений Толстой часто вмешивался и в дело заведования женскими учебными заведениями, которые тогда ему были, в сущности, неподведомственны: только что открытые тогда женские училища были подчинены ведомству императрицы Марии. Впрочем, вскоре в составе Министерства народного просвещения тоже были открыты женские училища первого и второго разряда, которые и были затем преобразованы Толстым в гимназии, так что, на первый взгляд, в этом отношении им предпринят был даже как будто бы прогрессивный шаг, так как курс этих женских гимназий был несколько приближен к курсу мужских учебных заведений. Однако в отношении программы, введенной в преподавание в женских училищах, Толстой даже в ведомстве императрицы Марии производил такое давление в сторону сокращения программы естествознания, что лицо, заведовавшее этими заведениями, – весьма выдающийся педагог Н. А. Вышнеградский, должно было в конце концов покинуть свой пост. Затем, отрицательное отношение к женскому образованию, в особенности высшему, резко проявилось у Толстого, как только возник вопрос о дальнейшем развитии женского образования и о допущении в какой-нибудь форме высшего образования для женщин. Такие попытки приобщения женщин к высшему образованию, в сущности, начались еще в начале 60-х годов самочинно. Женщины, хотя и в небольшом числе, самочинно проникли тогда в университеты, и вплоть до утверждения устава 1863 г. фактически в столичных, по крайней мере, университетах мы видим женщин-вольнослушательниц. Затем по проекту устава 1863 г. предположено было, в примечании к параграфу 100-му, допускать женщин, выдержавших особые испытания, наравне с мужчинами, в университеты. Но в комиссии, рассматривавшей этот устав, примечание это было отвергнуто. Поэтому даже Милютин не решился допустить женщин в подчиненную ему Военно-медицинскую академию. Тогда группа передовых женщин с Трубниковой, Стасовой и Философовой во главе предприняла ряд ходатайств об организации высшего образования для женщин. Сперва они подали просьбу ректору Петербургского университета об организации для них лекций профессорами университета в свободное от университетских занятий время. Ректор должен был обратиться за разрешением к министру, и Толстой тогда решительно отказал, указав, что для настоящего времени он не находит возможным допустить даже организацию частных лекций университетскими профессорами, и после долгих переговоров согласился на то, чтобы эти профессора стали читать публичные лекции для лиц обоего пола. В сущности, и на это он согласился лишь потому, что, ввиду невозможности получать университетское образование в России, в начале 70-х годов многие женщины стали для этого ездить в Швейцарию, где они легко подпадали, к неудовольствию правительства, под действие социалистической и анархической пропаганды. Поэтому именно с охранительной точки зрения представлялось желательным дать им хоть некоторую возможность получать высшее или специальное образование дома. Таким образом и возникли после многих хлопот Аларчинские курсы, главный контингент слушателей которых составляли все-таки женщины. С этих пор началось в Петербурге приобщение женщин к высшему образованию.

В Москве в 1870 г. уже были образованы такие же курсы специально для женщин, потому что здесь ректору Московского университета удалось этого добиться при содействии московского генерал-губернатора. Эти первые московские курсы, под названием Лубянских, получили характер естественного факультета. В 1871 г. по инициативе профессора Герье были образованы здесь и другие курсы, имевшие характер историко-филологического факультета. В Петербурге лишь в 1878 г. профессору Бестужеву-Рюмину удалось наконец устроить частные курсы для женщин с физико-математическим и историко-филологическим отделениями; эти курсы стали функционировать с зимы 1878–1879 гг., причем с большим трудом допущено было тогда же и образование особого общества для доставления средств этим курсам. Благодаря энергии этого общества и лиц, стоявших во главе дела, эти курсы развились в Высшие женские курсы, существующие в настоящее время .

Особую судьбу имело женское медицинское образование. Толстой не согласился разрешить открыть медицинские курсы для женщин в своем ведомстве, но тут на помощь этому делу пришел опять-таки военный министр Д. А. Милютин, и при его содействии, в специальном помещении, отведенном им при Николаевском госпитале, в 1872 г. открыты были высшие женские медицинские курсы. В 1881 г. военный министр Ванновский нашел, однако, их существование при военном госпитале неуместным, они были тогда закрыты, и только через несколько лет, в 1897 г., им удалось возобновиться в форме и ныне существующего женского медицинского института.

1. Первое женское высшее учебное заведение

20 сентября 1878 года. 18 часов. Здание Александровской гимназии на Гороховой улице в Санкт-Петербурге. Здесь, в это самое время состоялся молебен и торжественное открытие первого высшего учебного заведения для женщин в России – Высших женских курсов (ВЖК). Множество посетителей с трудом размещается в большой зале. Присутствуют первый директор Курсов – профессор К.Н. Бестужев-Рюмин, Университет представляет его ректор профессор А.Н. Бекетов, от Министерства народного просвещения – помощник попечителя Петербургского учебного округа К.П.Яновский. После «сочувственных речей и пожеланий» слушательницы разошлись по аудиториям, и первую лекцию прочел профессор древней истории Василий Васильевич Бауер.

Открытию Курсов предшествовала двадцатилетняя борьба, которая объединила в одном лагере поборников женского образования видных общественных деятелей, таких как А.П. Философова, Н.В. Стасова, О.А. Мордвинова, В.П. Тарновская, Н.А. Белозерская, Е.И. Конради, М.А. Менжинская, и профессоров Санкт-Петербургского университета: Бекетова, Менделеева, Сеченова, Бутлерова, Бестужева-Рюмина. Различные проекты и эксперименты по претворению в жизнь высшего женского образования на протяжении долгих лет наталкивались на сопротивление министерских инстанций и чиновничества. Пореформенная Россия с трудом усваивала перемены. Предыдущие попытки открыть Курсы терпели крах из-за отсутствия административной поддержки, материального содержания, неопределенного правового статуса выпускниц.

Необходимость снизить накал общественной борьбы, развернувшейся из-за непоследовательности реформ Александра II, побудила правительство пойти на ослабление своих позиций в решении «женского вопроса» - в 1876 году было дозволено открыть Высшие Женские курсы в университетских городах России (Петербург, Москва, Дерпт, Казань, Харьков, Варшава, Киев, Новороссийск).

Открытие Курсов в столице, как и по всей Империи, было обставлено рядом трудностей, главные из которых недостаточное финансирование и поражение в правах. Министерство народного просвещения и Санкт-Петербургская Городская Дума выделяли пособие в размере 3.000 рублей в год, что не покрывало насущных нужд ВЖК. Основное финансирование шло по линии Общества для доставления средств Высшим женским курсам, специального фонда, учрежденного для того, чтобы общественность, сочувствующая делу женского образования, помогала ему выжить.

Между членами Педагогического совета Курсов и Общества царило взаимопонимание, а малейшие разногласия по вопросам курсовой жизни обсуждались на общих собраниях. Весь опыт по созданию женского университета, все силы и стремления организаторов были направлены на поддержание Курсов, а в трудные моменты истории учебного заведения - на его выживание. Члены Общества для доставления средств ВЖК, работавшие на курсах, считались общественными деятелями и не получали материального вознаграждения. Например, В.П. Тарновская 25 лет несла на себе обязанности казначея курсов, Е.В.Балабанова около 20 лет заведовала курсовой библиотекой, О.К.Нечаева 13 лет вела дела в общежитиях курсов. Это – энтузиасты и первопроходцы высшего женского образования в России. Рядом с ними всегда была передовая университетская профессура.

Высшие женские курсы просуществовали 40 лет. Они прошли через прокрустово ложе контрреформ 1880-х годов и не были закрыты подобно другим ВЖК в Российской империи. В 1918 году в качестве Третьего Петроградского университета Курсы были слиты с Первым Петроградским университетом. Благородная миссия ВЖК была логически завершена – равноправие женщин в области образования и применения своих знаний в жизни было прочно завоевано.

2. Юридический факультет Бестужевских курсов

Осенью 1906 года на Высших женских (Бестужевских) курсах открылся третий, самый проблематичный для власти факультет – юридический. Ведь нигде более не раскрывались так отчетливо изъяны тогдашнего российского государственного устройства и законодательства. В январе 1905 года грянула революция, и общественно-политическая дискуссия, усугубленная восстаниями и сражениями на баррикадах, развернулась со всем ожесточением. Среди важнейших вопросов внутренней политики, которые замалчивались правительством, находился вопрос о допуске женщин к юридическому образованию и последующей практической деятельности в сфере юриспруденции. Революция настоятельно потребовала дать на него ответ.

Та часть общественности, которая связывала будущее России с прогрессом образования и усилением роли женщин в обществе, ратовала за допущение женщин к юриспруденции уже в дореволюционную пору. Еще в 1903 году 47 слушательниц ВЖК обратились к Совету про­фессоров с ходатайством о введении специальных курсов по вопросам экономики и юридических наук. В. П. Тарновская, председательница Общества доставления средств ВЖК обратилась 14 мая 1904 года к директо­ру курсов с заявлением: «Ходатайство слушательниц совпадает с дав­ним желанием Комитета организовать наряду с уже существующими двумя отделениями… отделение юридических наук. Будучи уверены в Вашем и гг. профессоров сочувственном отношении ко всякому начина­нию в деле расширения преподавания на курсах и стремлению содейст­вовать полному уравнению курсов с университетом…».

Была созвана специальная комиссия в составе профессоров Д. Д. Гримма, А.С. Постникова, И. А. Ивановского, Л. И. Петражицкого, В. И. Сергеевича, И.А. Покровского, И. Я. Фойницкого, В. Э. фон Дена. Комиссия признала важность допущения женщин до юридического образования ввиду того, что они могут примять свои знания, оказывая юридическую помощь населению и занимаясь преподаванием. Однако судебная деятельность по-прежнему оставалась закрытой для лиц женского пола; высшие лица Российской империи, включая императорскую семью, высказывались против допущения женщин в адвокатуру и судебное производство. События 1905 года отодвинули разрешение вопроса о женском юри­дическом факультете на ВЖК. 12 марта 1906 года созванная ранее комиссия, пополненная рядом новых лиц, возобновила свою работу. 13 мая 1906 года было получено «высочайшее» разреше­ние на открытие юридического факультета на ВЖК.

Первоначально Юридический факультет открыл в составе одного (первого) курса, который с каждый следующим годом младшим курсом. Курс обучения был установлен четырехлетний. В отличие от других факультетов на юридическом была сохранена курсовая система: экзамены производились два раза в году – в мае и сентябре по сессионной си­стеме. Только экзамены по латинскому и иностранным языкам разреша­лось сдавать в течение всего года.

На факультете 18 предметов были обязательны: энциклопедии права, истории философии права, истории римского права, догме римского права, общему государственному праву, русскому государственному праву, истории русского права, политиче­ской экономии, статистике, финансовому праву, гражданскому праву, гражданскому судопроизводству, уголовному праву, уголовному судо­производству, полицейскому праву, церковному праву, международному и торговому праву.

Среди необязатель­ных специальных курсов были римское семейное и наслед­ственное право, децентрализация и автономия, самоуправление, история экономических учений, история германского права, граж­данское право прибалтийских губерний, история демократических доктрин и др. Участие в семинариях не было обязательным, но многие слушательницы юридического факультета участвовали в них, а некоторые даже одновременно в нескольких.

Увлечение слушательниц теоретическими проблемами частично объясняется тем, что на юридический факультет женщины шли главным образом, чтобы получить те основы общего образования, которые необходимы для участия в общественной и политической жизни, а также из особого интереса к теоретическим проблемам. Ведь о каком-либо прак­тическом применении специальных юридических знаний не было и ре­чи - путь к профессиональной деятельности был закрыт. Рассчитывать на применение своих специальных знаний по окончании юридического факультета могли только те курсистки, которые специализировались по статистике. Этот курс вел профессор А.А. Кауфман . Руководимый им статистический семинарий создал обобщающий портрет курсистки.

Занятия у М. И. Туган-Барановским . заключались в чтении I тома «Капитала» Маркса и дискуссиях, в которых активно участвова­ло около 50-60 человек. Серьезный круг слушателей собирался на семинарии по общей теории гражданского права у И. А. Покровского . После его увольнения из Университета чтения лекций по гражданскому праву принял на себя профессор Пергамент, а ведение практических занятий, заключавшихся в разборе казусов, – Д. Д. Гримм.

Блестящее ораторское мастерство привлекало множество слушательниц на специальный курс по истории демократи­ческих доктрин профессора М. М. Ковалевского .

Профессор М. А. Дьяконов руководил также очень интересным семинарием по истории русского права. Результаты работы этого семина­рия в 1906/07 учебном году - «Сводный текст крестьянских порядных, XVI в.» - были опубликованы в 1910 году.

Профессор В. М. Гессен читал лекции и вел практические занятия по административному праву. На его занятиях читались и обсуждались рефераты на разные темы, в том числе: о роли земства в деле народного образования,обохране детского труда, о свободе собраний и другие.

Исключительно интересные практические занятия, на которых разбирались подлинные дела из архива Окружного суда, изучался дореформенный процесс по делам 1789-1840 годов, читались доклады, реферировались монографии и, кроме того, посещались музей уголовного права и жен­ская тюрьма, вел профессор П. И. Люб­линский .

В последующие годы были введены лекции по судебной медицине, патологической психологии, по психиатрии в связи с судебной психопа­тологией. Проводились систематические занятия в психиатрических заведениях, в приютах, в колониях для малолетних пре­ступников.

Норма первого приема на юридический факультет была велика, но далеко не все ходатайства о приеме были удовлетворены. Такой наплыв желающих изучать юридические науки объясняется тем, что на этот новый факультет шли не только для того, чтобы изучать право, а что­бы приобщаться к основам общественной жизни.

В последующие годы прием на юридический факультет сократился с 600 до 500 человек, а в 1915/16 году - около 300. В условиях военного кризиса девушки были вынуждены во многом отказываться от борьбы за право работать по специальности и искать заработок. Так продолжалось до 1917 года, когда по решению Временного правительства женщины-юристы получи­ли доступ в адвокатуру и судебные органы. Тогда снова возросло количество желающих изучать юридические науки: на 1917/1918 учебный год были приняты уже 800 женщин. Большинство юристок-бестужевок были приняты в сословие адво­катов в качестве помощников присяжных поверенных.

Источник:
С. А. Красинская-Эльяшева, А. И. Рубашова-Зорохович. Юридический факультет. //
Санкт-Петербургские высшие женские (Бестужевские) курсы, 1878 - 1918: Сборник статей /
Под ред. С. Н. Валка. Л.: Изд-во ЛГУ,1973. С. 148 – 163.

3. Из воспоминаний выпускницы юридического факультета ВЖК

М.М. Ковалевский

В 1915 г., когда я поступила на юридический факультет, вступительную лекцию для всех курсов читал в большом актовом зале Максим Максимович Ковалевский . После запрещения ему в 1887 г. чтения лекций по конституционному праву в Московском университете он провел 15 лет за границей, где занимался литературно-научной деятельностью, прерываемой чтением курсов в Оксфорде, Париже, Брюсселе, Чикаго, Стокгольме. … Нам, бестужевкам, Ковалевский дорог также тем, что он должен был стать мужем знаменитой С. В. Ковалевской. Их свадьба была назначена на лето 1891 г. Однако, возвращаясь из Генуи, где Софья Васильевна встречалась с Максимом Максимовичем, она простудилась и умерла от воспаления легких (29 января 1891 г.). Естественно, что слушать М. М. Ковалевского пришли курсистки с разных факультетов. Зал был переполнен, сидели на подоконниках, на полу у кафедры. Мощная импозантная фигура лектора, белоснежные волосы, красиво откинутые назад, плавная речь, уверенные жесты опытного оратора, внушали уважение и почтение, гордость, что он, известный социолог, историк, юрист, общественный и государственный деятель, выступает перед нами. На курсах М. М. Ковалевский читал специальный курс по истории демократических доктрин.

Историю римского права на первом курсе (4 часа) и догму на втором (6 часов вместе с практическими занятиями) читал Давид Давидович Гримм - пожилой, сухонький, с ежиком седоватых волос, удивительно умными, проницательными голубыми глазами. Влюбленный в логически точные и краткие формулировки, самое звучание латыни, он с вдохновением читал и заставлял нас читать отрывки из Пандект. В своих лекциях Д. Д. Гримм показывал, как под влиянием исторических и экономических причин происходило развитие Рима из государства-города в мировую империю, как римские юристы, толкуя старое право, приспосабливали его к новым условиям, создавали новое, как они пришли к определению “право есть искусство доброго и справедливого”. На практических занятиях профессор наряду с чтением Пандект предлагал реферировать отдельные главы из 3-х томного труда Р. Иеринга «Дух римского права». Комментарии и заключения Д. Д. Гримма по рефератам были очень интересны. Особое оживление на семинаре вызывало реферирование брошюры Иеринга «Борьба за право». Д. Д. Гримм увлекался римским правом и сумел увлечь нас этим, казалось бы, сухим и мертвым предметом.<…>

Петражицкий Лев Иосифович

Большой популярностью в то время пользовалось имя профессора Л. И. Петражицкого , крупного ученого, создателя психологической теории права, преподававшего в Санкт-Петербургском университете. Он читал Энциклопедию и историю философии права. Непосредственно на Курсах Петражицкий в этом году не преподавал. Поэтому мне пришлось записаться вольнослушательницей в университет. Для того чтобы быть допущенной к слушанию лекций Петражицкого, требовалось пройти специальное собеседование и показать свое знание его книги «Введение в изучение права и нравственности» (1905 г.), в которой ученый излагал основы психологии и логики, без чего считалось невозможным как изучение его 2-томного труда «Теория права и государства в связи с теорией нравственности», так и слушание лекций. Преодолев все преграды, я стала два раза в неделю посещать университет. Это было на 2-м курсе. Слушать Петражицкого было трудно, речь его была медленной и тихой, фразы весьма длинными, он как бы переводил с немецкого языка, на котором раньше писал свои труды. Кроме того, будучи поляком по происхождению, Петражицкий говорил с польским акцентом и употреблял какие-то особенные, только ему присущие выражения.

Лекции Петражицкого походили на импровизацию, надо было ухватиться за их логическую нить, чтобы понять, что он хотел сказать. Но затем логичность излагаемого покоряла своей оригинальностью и кажущейся неотразимостью. Аудиторию привлекали также высокие моральные начала, которые ученый считал руководящими принципами права.

Историю философии права нам читал В. Н. Сперанский . Самая большая аудитория не могла вместить всех слушателей, а количество желающих заниматься у него в семинаре было так велико, что приходилось вести занятия по отдельным группам, в разные дни. На семинары приходили слушательницы других факультетов, которых интересовали предлагаемые Сперанским темы: «Политические утопии древнего мира», «Проблемы кары у Достоевского», «Нравственная философия Канта», «Об исторической школе юристов». Манера чтения лекций Сперанского несколько удивляла, но в то же время и привлекала. Это был стройный, элегантный, сравнительно молодой человек с красивым римским профилем, блестящими глазами и чуть седеющей гривой волос, которые он отбрасывал назад привычным жестом. Говорил он громко, приятным баритоном. Ни записок, ни портфеля. Цитаты наизусть из Метерлинка, А. Франса. Шопенгауэра, Ницше, Канта.

Библиотека Курсов

Он уклонялся от объявленной темы, декламировал Гете или Пушкина, вновь возвращался к теме и вновь от нее уходил. После лекций Сперанского у меня был полный сумбур в голове, почти ничего от основной темы и восторженное, взволнованное состояние от соприкосновения с великими умами человечества.

Деканом факультета был Михаил Яковлевич Пергамент , человек широко образованный и эрудированный. По окончании университета он готовился к профессорской деятельности в Берлине под руководством таких крупных романистов Германии, как Дернбург, Барон, а также ученых-цивилистов, олицетворяющих собой в начале XX в. передовую юридическую мысль. Все, что было ценного и передового в немецкой науке права, М. Я. Пергамент бережно доносил до своих слушательниц. На старших курсах он читал специальные курсы: «Гражданское право Германии и Швейцарии», «Французский гражданский кодекс», вел практические занятия по римскому и гражданскому праву. …Он пробуждал в нас живой интерес к истокам русского гражданского права. Нередко он с шуткой говорил: «Посмотрим, что сказал на этот счет наш друг Папиниан или наш друг Ульпиан». Такая манера чтения лекций Пергамента, его передовые взгляды очень нравились, возбуждали интерес к праву, к избранной профессии, и поэтому его лекции посещались безукоризненно. <…>

Семейное право в 7 и 8 семестрах читал, а также вел практические занятия приват-доцент Александр Григорьевич Гойхбарг . Мы с большим интересом посещали его лекции. Увы, царские законы осуждали женщину - мать, жену, дочь на подчиненное положение. … Со жгучим вниманием слушали мы взволнованную критику этих законов. В лекциях Гойхбарга затрагивались животрепещущие вопросы, обсуждавшиеся в печати, в студенческих кружках, за чашкой чая. Поэтому Александру Григорьевичу задавались бесчисленные вопросы, разрешаемые в дружеской, товарищеской обстановке взаимного понимания и единства взглядов. А. Г. Гойхбарга любили и уважали, считали старшим товарищем. Он был одним из тех юристов, которые горячо приняли Октябрьскую революцию.

На 4-м курсе исключительно интересно вел практические занятия по уголовному процессу проф. П. И. Люблинский . Мы разбирали подлинные дела из архива Санкт-Петербургского Окружного суда, изучали дореформенный процесс по делам 1789-1840 гг., реферировали монографии по уголовному процессу, был инсценирован процесс по «Анфисе» Леонида Андреева. Посещались Музей уголовного права, женская тюрьма, колония для несовершеннолетних преступников. Бестужевка Смоленская вспоминает, какое тяжелое впечатление произвело на всех посещение колонии.		Люблинский Павел Исаевич
Пиленко Александр Александрович	Курс лекций по международному частному праву читал проф. А. А. Пиленко . Его интересные обзоры международной жизни появлялись в газете «Новое время» - самой обширной, осведомленной, но реакционной газете. Свое сотрудничество в ней он оправдывал тем, что выполняет свой долг, поскольку, мол, другой сотрудник газеты вел бы отдел международной жизни с реакционных позиций.
	Сейчас, на 82-м году жизни, я не могу не выразить глубокой признательности своим профессорам. Они научили нас сознательно и самостоятельно работать над книгой, дали широкий кругозор и пробудили чувство ответственности за порученное дело интерес к познанию. Каждый из них доносил до нас передовые идеи своей науки.

Из воспоминаний выпускницы юридического факультета
Высших Женских (Бестужевских) курсов
Е. Р. Изместьевой-Новожиловой
(опубликовано в Правоведении, 1977, № 6, с. 120 – 124.)

4. Воспоминания юристки первого выпуска

Окончив 8-й педагогический класс в гимназии М. Н. Стоюниной в Петербурге весной 1906 года, я стала мечтать о поступлении на юридический факультет. Но я прекрасно сознавала, что мои мечты останутся только мечтами, так как доступ в университет женщинам был закрыт. И вдруг неожиданно в газетах появилось извещение об открытии юридического факультета на Высших женских (Бестужевских) курсах в Петербурге. Мечта становилась явью… Несложные формальности в канцелярии курсов заняли немного времени, и я уже студентка I курса юридического факультета ВЖК. С волнением вхожу в самую большую аудиторию курсов -10-ю, где читаются лекции I курсу юристок - нас было принято несколько сот человек.

В этой же аудитории через несколько дней состоялся многолюдный митинг, на котором директор курсов В. А. Фаусек сообщил нам о смертной казни двух курсисток – Бенедиктовой и Мамаевой, так как ходатайство Совета профессоров перед генерал-губернатором об их помиловании было отклонено и приговор военного суда приведен в исполнение. На митинге я впервые услышала пламенные призывы к беспощадной революционной борьбе; митинг закончился скорбным пением «Вы жертвою пали в борьбе роковой».

Очень скоро по поступлении на курсы я полностью приобщилась к академической жизни. В числе наших профессоров был известный в то время историк права профессор В. И. Сергеевич. На первой же его лекции после вводных фраз, в которых он подчеркнул свое отрицательное отношение к революционной молодежи, поднялся такой шум и свист, что Сергеевич вынужден был уйти с кафедры и больше на курсах не появлялся. <…> Очень скоро меня захватил полностью своими лекциями профессор Л. И. Петражицкий. <…> Студенты острили: «Он думает по-польски, пишет по-немецки, а лекции читает по-русски». Но всё же я пыталась записывать. Это было нелегко как из-за формы изложения, так и по существу: он вводил нас в глубины психологии. На базе эмоциональной психологии профессор строил свою теорию права. Меня начал увлекать логически совершенный ход мышления лектора.

Очень скоро вокруг Петражицкого у нас на курсах, как и в университете, образовался тесный кружок. Я записывала все его лекции и по просьбе некоторых однокурсниц составила программу к ним, по которой мы сдавали зачеты на II курсе, чем доставили профессору явное удовольствие (его печатный курс тогда еще не вышел).

Свою дань теории Петражицкого я отдала, представив на III курсе в семинарии профессора Жижиленко доклад на тему «Эволюция идей о целях наказания в истории». Эпиграфом к этой работе я взяла цитату из книги общей теории права Петражицкого, вышедшей к тому времени из печати. В ней, следуя учению Л. И. Петражицкого, я доказывала, что представление о целях наказания исторически меняется в связи с изменением общественной структуры. Эту курсовую работу, по предложению профессора А. А. Жижиленко, я представила, сдавая государственные экзамены в университете, в качестве дипломной. Увы, моя дипломная работа получила у профессора И. Я. Фойницкого оценку «удовлетворительно». Я потом узнала от профессора Жижиленко, что Фойницкий, как впрочем и большинство наших профессоров, критически относился к теории Петражицкого и не мог простить, что она была положена в основу моей работы. <…>

Мы были покорены сразу же и со всем пылом юности взялись за изучение догмы римского права. А когда И. А. Покровский на 2-й год наших занятий с ним объявил семинарий по теории гражданского права, обусловив прием в него знанием латыни и немецкого языка, вернее, умением читать в подлиннике Свод законов гражданских императора Юстиниана, нас не испугала трудность изучения латыни. Перед каждым семинарским занятием мы проводили вечера в Публичной библиотеке или в юридическом кабинете на курсах, изучая проект германского гражданского Кодекса (самого передового по тому времени) и мотивы к нему. Разве можно было забыть счастливые часы работы под руководством И. А. Покровского, его лекции, его напутствие нам после последней лекции. Это было более полувека назад, но и до сегодняшнего дня его напутственные слова слышатся мне. Он говорил, что представляет себе своих слушателей звездами большой и малой величины. Но даже самая маленькая звезда должна светить окружающим своим неотраженным светом, излучая людям добро, честность и знание.

Быстро пролетели 4 года обучения, и вот у нас в руках дипломы об окончании курсов. Естественным было желание применить свои знания на практике, но осуществить это было нелегко. Бесплатная работа по специальности нашлась сразу же в районных юридических консультациях, где первое время мы работали под руководством опытных мужчин-юристов. Кроме того, меня привлекли к чтению лекций для рабочих во 2-м обществе образования Нарвского района.

С платной работой было гораздо труднее, так как доступ в сословие присяжных поверенных был для женщин закрыт. На мое объявление в газете, где указывалось, что женщина с высшим юридическим образованием и знанием иностранных языков ищет работу по специальности, я получила, к своему удивлению, несколько предложений. Но что это были за предложения! Искали бонну к детям и из ряда претенденток предпочли меня, так как высшее юридическое образование за те же 25 рублей в месяц не мешало. Наконец, мне посчастливилось: в конце декабря 1910 года я получила работу в юридическом отделе правления общества Владикавказской железной дороги. Здесь в должности заместителя заведующего столом общих судебных учреждений, а позднее – заведующего я выполняла работу, где могла использовать свои специальные знания. <…>

Комнаты в общежитии, которое находилось в здании курсов.

В 1914 году, по предложению профессора Жижиленко, я была оставлена при курсах на кафедре уголовного права и в связи с этим принята в члены русской группы Международного союза криминалистов, где и участвовала на равных правах с мужчинами, членами группы, в работах съезда русской группы, происходившего до начала первой мировой войны. Мои впечатления на съезде были такими яркими, что и сейчас отдельные моменты всплывают в памяти. Я вхожу в помещение адвокатского клуба. Неожиданно ко мне подходит профессор, сенатор Н. С. Таганцев, автор многих трудов, по уголовному праву. Ласково улыбаясь, Таганцев спрашивает меня: «Вы действительно окончили университет или просто так надели университетский значок?» - «Нет, я действительно окончила университет», - смущенно отвечаю я. Таганцев горячо жмет мне руку, поздравляет и говорит об искренней радости видеть женщину-юриста, о той пользе, которую женщина может в этой области принести, когда, по русской пословице, «от тюрьмы и от сумы зарекаться не приходится». Его теплое отношение ко мне подняло мое настроение.

Таганцев был избран почетным председателем съезда, а меня вместе с юристкой-криминалисткой Е. Ю. Эрлих-Макаровой выбрали в секретариат. Я, конечно, понимала, что это избрание было данью не мне, а первым женщинам-юристам, но все же оно льстило моему самолюбию... <…>

С началом первой империалистической войны возросли мои общественные обязанности: я работала в городском попечительстве о бедных по оказанию помощи семьям призванных в армию, работала и в лазарете, открытом городом во вновь выстроенном курсами большом здании на Среднем проспекте; после рабочего дня через день я там проводила свои вечера. <…>

Только революция широко распахнула перед нами двери во все области государственной и общественной жизни. Весной 1917 года женщины-юристы в торжественной обстановке были приняты в сословие присяжных поверенных.

Хлытчиева, С. М.
Воспоминания юристки первого выпуска / С. М. Хлытчиева //
Санкт-Петербургские высшие женские (Бестужевские) курсы (1878-1918 гг.)./
Под ред. С.Н. Валка. Л., 1965. - С. 249-255.

5. Статистический портрет студентки юридического факультета ВЖК

Материалы подобраны из книги:
«Слушательницы Санкт-Петербургских Высших женских (бестужевских) курсов: По данным переписи анкеты выполненной
статистическим семинаром в ноябре 1909 г. /Статистический семинарий С.-Петербургских Высших женских курсов.
С.-Петербург,1912.

Кауфман Александр Аркадьевич ,
руководитель Статистического семинария на ВЖК

Опросный лист Статистического семинария

Сословие родителей:

Оконченные средние учебные заведения:

Что оказало влияние на миросозерцание?