Какие поэты писали о войне 1941 1945. Писатели великой отечественной войны

Ненависть никогда не делала людей счастливыми. Война – это не просто слова на страницах, не просто красивые лозунги. Война – это боль, голод, раздирающий душу страх и… смерть. Книги о войне – прививки от зла, отрезвляющие нас, удерживающие от опрометчивых поступков. Давайте же учиться на ошибках прошлого, читая мудрые и правдивые произведения, чтобы избежать повтора жуткой истории, дабы мы и грядущие поколения могли созидать прекрасное общество. Где нет врагов и любые споры можно уладить беседой. Где не хоронишь родных, воя от тоски. Где всякая жизнь – бесценна…

От каждого из нас зависит не только настоящее, но и далекое будущее. Всего лишь надо – наполнить свое сердце добротой и увидеть в окружающих не потенциальных врагов, а таких же, как и мы людей – с дорогими сердцу семьями, с мечтой о счастье. Помня о великих жертвах и подвигах предков, мы должны бережно хранить их щедрый дар – жизнь без войны. Так пусть же небо над нашими головами всегда будет мирным!

Ставшая в истории человечества самой кровопролитной и продолжавшаяся почти 4 года, отразилась в сердце каждого жестокой трагедией, унесшей жизни миллионов людей.

Люди пера: правда о войне

Несмотря на растущее временное расстояние между теми далекими событиями, интерес к теме войны постоянно возрастает; нынешнее поколение не остается равнодушным к мужеству и подвигам советских солдат. Большую роль в правдивости описания событий военных лет сыграло слово писателей и поэтов, меткое, возвышающее, направляюще-вдохновляющее. Именно они - писатели и поэты-фронтовики, проведя свою молодость на полях сражений, донесли до современного поколения историю человеческих судеб и поступков людей, от которых иногда зависела жизнь. Литераторы кровавого военного времени правдиво описали в своих произведениях атмосферу фронта, партизанское движение, тяжесть походов и жизнь в тылу, крепкую солдатскую дружбу, отчаянный героизм, предательство и трусливое дезертирство.

Творческое поколение, рожденное войной

Писатели-фронтовики - это отдельное поколение героических личностей, испытавших на себе тяготы военного и послевоенного периода. Некоторые из них погибли на фронте, другие прожили дольше и умерли, как говорится, не от старости, а от старых ран.

1924 год был ознаменован рождением целого поколения фронтовиков, известных всей стране: Борис Васильев, Виктор Астафьев, Юлия Друнина, Булат Окуджава, Василь Быков. Эти писатели-фронтовики, список которых далеко не полон, с войной столкнулись в момент, когда им только лишь исполнилось по 17 лет.

Борис Васильев - чрезвычайный человек

Почти всем мальчишкам и девчонкам 20-х годов не удалось спастись в страшное военное время. Выжило всего лишь 3%, среди которых чудом оказался Борис Васильев.

Он мог погибнуть в 34-м году от тифа, в 41-м в окружении, в 43-м - от минной растяжки. На фронт мальчишка ушел добровольцем, прошел кавалерийскую и пулеметную полковые школы, воевал в воздушно-десантном полку, учился в Военной академии. В послевоенный период работал на Урале испытателем гусеничных и колесных машин. Был демобилизован в звании инженер-капитана в 1954 году; причина демобилизации - желание заниматься литературной деятельностью.

Военной теме автор посвятил такие произведения, как «В списках не значился», «Завтра была война», «Ветеран», «Не стреляйте в белых лебедей». Известным Борис Васильев стал после публикации в 1969 году повести «А зори здесь тихие…», поставленной в 1971 году на сцене театра на Таганке Юрием Любимовым и экранизированной в 1972 году. По сценариям писателя было снято приблизительно 20 фильмов, среди которых «Офицеры», «Завтра была война», «Аты-баты, шли солдаты…».

Писатели-фронтовики: биография Виктора Астафьева

Виктор Астафьев, как и многие писатели-фронтовики Великой Отечественной войны, в своем творчестве показал войну как великую трагедию, увиденную глазами простого солдата - человека, являющегося основой всей армии; именно ему наказания достаются в изобилии, а награды обходят его стороной. Этот собирательный, наполовину автобиографичный образ фронтовика, живущего одной жизнью с товарищами и приучившегося бесстрашно смотреть смерти в глаза, Астафьев во многом списал с себя и своих фронтовых друзей, противопоставив его приживалам-тыловикам, в большинстве своем обитавших в относительно неопасной прифронтовой зоне на протяжении всей войны. Именно к ним он, как и остальные поэты и писатели-фронтовики ВОВ, испытывал глубочайшее презрение.

Автор таких известных произведений, как «Царь Рыба», «Прокляты и убиты», «Последний поклон» за свою якобы приверженность к Западу и склонность к шовинизму, которую критики усмотрели в его произведениях, на склоне лет был брошен на произвол судьбы государством, за которое воевал, и отправлен умирать в свою родную деревню. Именно такую горькую цену пришлось заплатить Виктору Астафьеву - человеку, который никогда не отказывался от написанного, за желание говорить правду, горькую и печальную. Правду, о которой не молчали в своих произведениях писатели-фронтовики Великой Отечественной войны; они говорили о том, что русский народ, который не только победил, но и потерял многое в себе самом, одновременно с воздействием фашизма испытывал гнетущее влияние советской системы и собственных внутренних сил.

Булат Окуджава: сто раз закат краснел…

Стихи и песни Булата Окуджавы («Молитва», «Полночный троллейбус», «Веселый барабанщик», «Песенка о солдатских сапогах») знает вся страна; его повести «Будь здоров, школяр», «Свидание с Бонапартом», «Путешествие дилетантов» находятся в ряде лучших произведений русских прозаиков. Известные кинофильмы - «Женя, Женечка и Катюша», «Верность», сценаристом которых он был, посмотрело не одно поколение, равно как и знаменитый «Белорусский вокзал», где он выступал автором песен. В репертуаре и певца значится около 200 песен, каждая из которых наполнена собственной историей.

Булат Окуджава, как и остальные писатели-фронтовики (фото можно увидеть выше) являлся ярким символом своего времени; его концерты всегда проходили с аншлагами, несмотря на отсутствие афиш о его выступлениях. Зрители делились впечатлениями и приводили своих друзей и знакомых. Песню «Нам нужна одна победа» из кинофильма «Белорусский вокзал» пела вся страна.

С войной Булат познакомился в семнадцатилетнем возрасте, уйдя после девятого класса на фронт добровольцем. Рядовой, солдат, минометчик, воевавший в основном на Северо-Кавказском фронте, был ранен из самолета противника, а после излечения попал в тяжелую артиллерию Главного командования. Как говорил Булат Окуджава (и с ним соглашались его коллеги - писатели-фронтовики), на войне боялись все, даже те, кто считал себя храбрее остальных.

Война глазами Василя Быкова

Выходец из белорусской крестьянской семьи, Василь Быков ушел на фронт в 18-летнем возрасте и воевал до Победы, пройдя такие страны, как Румыния, Венгрия, Австрия. Был ранен дважды; после демобилизации жил в Белоруссии, в городе Гродно. Главной темой его произведений являлась не сама война (о ней должны писать историки, а не писатели-фронтовики), а возможности человеческого духа, проявляющегося в таких тяжелых условиях. Человек всегда должен оставаться человеком и жить по совести, только в таком случае способен выжить человеческий род.

Особенности прозы Быкова стали поводом для обвинений советских критиков в осквернении советского лада. В прессе была устроена широкая травля, цензура на выход его произведений, их запрещение. По причине такой травли и резкого ухудшения здоровья автор был вынужден покинуть Родину и некоторое время жить в Чехии (стране его симпатий), потом в Финляндии и ФРГ.

Самые известные произведения писателя: «Смерть человека», «Журавлиный крик», «Альпийская баллада», «Круглянский мост», «Мертвым не больно». Как говорил Чингиз Айтматов, Быков был сбережен судьбой для честного и правдивого творчества от имени целого поколения. Некоторые произведения были экранизированы: «Дожить до рассвета», «Третья ракета».

Писатели-фронтовики: о войне стихотворной строкой

На фронт талантливая девушка Юлия Друнина, как и многие писатели-фронтовики, пошла добровольцем. В 1943 году получила тяжелое ранение, по причине которого была признана инвалидом и комиссована. Затем последовало возвращение на фронт, Юлия воевала в Прибалтике и Псковской области. В 1944 году она вновь была контужена и признана непригодной для дальнейшей службы. С присвоенным званием старшины, и медалью «За отвагу» Юлия после войны выпустила стихотворный сборник «В солдатской шинели», посвященный фронтовому времени. Ее приняли в Союз писателей и навсегда зачислили в ряды поэтов-фронтовиков, отнеся к военному поколению.

Наряду с творчеством и выпуском таких сборников, как «Тревога», «Ты рядом», «Мой друг», «Страна - юность», «Окопная звезда», Юлия Друнина активно занималась литературно-общественной работой, была награждена престижными премиями, не раз избиралась членом редколлегий центральных газет и журналов, секретарем правления различных союзов писателей. Несмотря на всеобщее уважение и признание, себя полностью Юлия отдавала поэзии, описывая в стихах роль женщины в войне, ее мужество и терпимость, а также несовместимость животворящего женского начала с убийством и разрушениями.

судьба человека

Писатели-фронтовики и их произведения внесли весомый вклад в литературу, донеся до потомков правдивость событий военных лет. Возможно, кто-либо из наших близких и родственников воевал с ними плечом к плечу и стал прототипом рассказов или повестей.

В 1941 году Юрий Бондарев - будущий писатель - наряду со своими сверстниками участвовал в возведении оборонительных укреплений; после окончания пехотного училища воевал под Сталинградом в качестве командира минометного расчета. Затем контузия, легкое обморожение и ранение в спину, не ставшее помехой для возвращения на фронт, участие в прошел долгий путь до Польши и Чехословакии. После демобилизации Юрий Бондарев поступил в им. Горького, где ему довелось попасть на творческий семинар под руководством Константина Паустовского, привившего будущему писателю любовь к великому искусству пера и умению сказать свое слово.

Всю жизнь Юрий помнил запах мерзлого, твердого как камень хлеба и аромат ожоги стужи в степях Сталинграда, ледяной холод прокаленных морозом орудий, металл которых чувствовался через рукавицы, пороховой смрад стреляных гильз и пустынное безмолвие ночного звездного неба. Творчество писателей-фронтовиков пронизано остротой единения человека с Вселенной, его беспомощностью и одновременно невероятной силой и упорством, в стократ увеличивающимися перед страшной опасностью.

Широкую известность Юрию Бондареву принесли повести «Последние залпы» и «Батальоны просят огня», ярко отобразившие действительность военного времени. К теме сталинских репрессий было обращено произведение «Тишина», высоко оцененное критиками. В самом знаменитом романе «Горячий снег» остро поднята тема героизма советского народа в период самых тяжелых для него испытаний; автор описал последние дни Сталинградской битвы и людей, ставших на защиту своей Родины и собственных семей от фашистских захватчиков. Красной линией проходит Сталинград во всех произведениях фронтовика-писателя как символ солдатской стойкости и мужества. Бондарев никогда не приукрашивал войну и показывал «маленьких великих людей», которые делали свое дело: защищали Родину.

На войне Юрий Бондарев окончательно понял, что человек рождается не для ненависти, а для любви. Именно во фронтовых условиях в сознание писателя вошли кристально чистые заповеди любви к Родине, верности и порядочности. Ведь в бою все обнажено, добро и зло различимо, и каждый делал свой осознанный выбор. Как считает Юрий Бондарев, человеку жизнь дана не просто так, а для выполнения определенной миссии, и важно не растрачивать себя по пустякам, а воспитывать собственную душу, борясь за свободное существование и во имя справедливости.

Повести и романы писателя переведены более чем на 70 языков, причем за период с 1958 по 1980 годы за рубежом более 130 произведений Юрия Бондарева было опубликовано, а снятые по ним картины («Горячий снег», «Берег», «Батальоны просят огня») посмотрела огромная зрительская аудитория.

Деятельность писателя отмечен многими общественными и государственными наградами, в том числе самой главной - всеобщим признанием и читательской любовью.

«Пядь земли» Григория Бакланова

Григорий Бакланов - автор таких произведений, как «Июль 41-го года», «Был месяц май…», «Пядь земли», «Друзья», «Я не был убит на войне». В войну служил в гаубичном артиллерийском полку, затем в звании офицера командовал батареей и сражался на Юго-Западном фронте до конца войны, которую описывает глазами воевавших на передовой, с ее грозными фронтовыми буднями. Причины тяжелых поражений на начальном этапе войны Бакланов объясняет массовыми репрессиями, атмосферой всеобщей подозрительности и страха, властвовавшего в довоенное время. Реквиемом по сгубленному войной молодому поколению, непомерной высокой цене за победу, стала повесть «Навеки - девятнадцатилетние».

В произведениях, посвященных мирному периоду, Бакланов возвращается к судьбам бывших фронтовиков, которые оказались исковерканными беспощадной тоталитарной системой. Особенно ярко это показано в повести «Карпухин», где жизнь героя произведения сломало казенное бездушие. По сценариям писателя было снято 8 фильмов; лучшая экранизация - «Был месяц май…».

Военная литература - детям

Детские писатели-фронтовики внесли весомый вклад в литературу, написав для подростков произведения об их сверстниках - таких же, как они, мальчишках и девчонках, которым довелось жить в военное время.

А. Митяев «Шестой неполный».
А. Очкин «Иван - я, Федоровы - мы».
С. Алексеев «От Москвы до Берлина».
Л. Кассиль «Твои защитники».
А. Гайдар «Клятва Тимура».
В. Катаев «Сын полка».
Л. Никольская «Должна остаться живой».

Писатели-фронтовики, список которых, приведенный выше, далеко не полный, доступным и понятным для детей языком донесли страшную реальность войны, трагические судьбы людей и проявленные ними мужество и героизм. Данные произведения воспитывают дух патриотизма и любви к Родине, учат ценить близких и родных, беречь мир на нашей планете.

Т ема Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) стала одной из главных в советской литературе. Многие советские писатели принимали непосредственное участие в боевых действиях на передовой, кто-то служил военным корреспондентом, кто-то воевал в партизанском отряде... Такие знаковые авторы XX века, как Шолохов, Симонов, Гроссман, Эренбург, Астафьев и многие другие оставили нам удивительные свидетельства. У каждого из них была своя война и свое видение произошедшего. Кто-то писал о летчиках, кто-то о партизанах, кто-то о детях-героях, кто-то документальные, а кто-то художественные книги. Они оставили страшные воспоминания о тех роковых для страны событиях.

Особенно важны эти свидетельства для современных подростков и детей, которым в обязательном порядке нужно прочесть эти книги. Память невозможно купить, ее можно либо не терять, либо утратить, либо восстановить. И лучше уж не терять. Никогда! И не забывать о победе.

Мы решили составить список из ТОП-25 наиболее примечательных романов и повестей советских писателей.

Алесь Адамович: «Каратели»
Виктор Астафьев: «Прокляты и убиты»
Борис Васильев:
Борис Васильев: «В списках не значился»
Владимир Богомолов: «В августе сорок четвертого»
Юрий Бондарев: «Горячий снег»
Юрий Бондарев: «Батальоны просят огня»
Константин Воробьев: «Убиты под Москвой»
Василь Быков: «Сотников»
Василь Быков: «Дожить до рассвета»
Олесь Гончар: «Знаменосцы»
Даниил Гранин: «Мой лейтенант»
Василий Гроссман:
Василий Гроссман:
Эммануил Казакевич: «Звезда»
Эммануил Казакевич: «Весна на Одере»
Валентин Катаев:
Виктор Некрасов: «В окопах Сталинграда»
Вера Панова: «Спутники»
Фёдор Панфёров: «В стране поверженных»
Валентин Пикуль: «Реквием каравану PQ-17»
Анатолий Рыбаков:
Константин Симонов:
Михаил Шолохов: «Они сражались за Родину»
Илья Эренбург: «Буря»

Великая Отечественная война была самым кровопролитным событием мировой истории, которое унесло жизни миллионов людей. Практически в каждой российской семье есть ветераны, фронтовики, блокадники, люди, пережившие оккупацию или эвакуацию в тыл, это накладывает неизгладимый след на всю нацию.

ВОВ была заключительной частью II Мировой войны, прокатившейся тяжелым катком по всей европейской части Советского союза. 22 июня 1941 года стало точкой ее отсчета – в этот день немецкие и союзные войска начали бомбардировку наших территорий, запустив реализацию «Плана Барбаросса». До 18 ноября 1942 года в оккупации оказалась вся Прибалтика, Украина и Белоруссия, Ленинград был блокирован на 872 дня, а войска продолжали рваться вглубь страны для захвата ее столицы. Советские полководцы и военные смогли остановить наступление ценой больших жертв как в армии, так и среди местного населения. С оккупированных территорий немцы массово угоняли население в рабство, распределяли евреев в концентрационные лагеря, где, помимо невыносимых условий жизни и работы, практиковались разного рода исследования над людьми, повлекшие множество смертей.

В 1942-1943 годах эвакуированные глубоко в тыл советские заводы смогли нарастить производство, что позволило армии пойти в контрнаступление и отодвинуть линию фронта к западной границе страны. Ключевым событием в этот период является Сталинградская битва, в которой победа Советского союза стала переломным моментом, изменившим существующий расклад военных сил.

В 1943–1945 годах советская армия перешла в наступление, отвоевывая оккупированные территории правобережной Украины, Белоруссии и Прибалтики. В этот же период на еще не освобожденных территориях разгорается партизанское движение, в котором принимали участие многие местные жители вплоть до женщин и детей. Конечной целью наступления был Берлин и окончательный разгром вражеских армий, это произошло поздно вечером 8 мая 1945 года, когда был подписан акт о капитуляции.

В числе фронтовиков и защитников Родины были многие ключевые советские писатели – Шолохов, Гроссман, Эренбург, Симонов и другие. Позже они напишут книги и романы, оставив потомкам свое видение той войны в образах героев – детей и взрослых, солдат и партизан. Все это сегодня позволяет нашим современникам помнить страшную цену мирного неба над головой, которая была оплачена нашим народом.

Много лет отделяют нас от Великой Отечественной войны (1941-1945). Но время не снижает интереса к этой теме, обращая внимание сегодняшнего поколения к далёким фронтовым годам, к истокам подвига и мужества советского солдата - героя, освободителя, гуманиста. Да, слово писателя на войне и о войне трудно переоценить; Меткое, разящее, возвышающее слово, стихотворение, песня, частушка, яркий героический образ бойца или командира- они вдохновляли воинов на подвиги, вели к победе. Эти слова и сегодня полны патриотического звучания, они поэтизируют служение Родине, утверждают красоту и величие наших моральных ценностей. Вот почему мы вновь и вновь возвращаемся к произведениям, составившим золотой фонд литературы о Великой Отечественной войне.

Как не было ничего равного этой войне в истории человечества, так и в истории мирового искусства не было такого количества различного рода произведений, как об этом трагическом времени. Особенно сильно тема войны прозвучала в советской литературе. С первых же дней грандиозной битвы наши писатели встали в один строй со всем сражающимся народом. Более тысячи писателей принимали участие в боевых действиях на фронтах Великой Отечественной войны, «пером и автоматом» защищая родную землю. Из 1000 с лишним писателей, ушедших на фронт, более 400 не вернулись с войны, 21 стали Героями Советского Союза.

Известные мастера нашей литературы (М. Шолохов, Л. Леонов, А. Толстой, А. Фадеев, Вс. Иванов, И. Эренбург, Б. Горбатов, Д. Бедный, В. Вишневский, В. Василевская, К. Симонов, А.Сурков, Б. Лавренёв, Л. Соболев и многие другие) стали корреспондентами фронтовых и центральных газет.

«Нет большей чести для советского литератора, - писал в те годы А. Фадеев, - и нет более высокой задачи у советского искусства, чем повседневное и неустанное служение оружием художественного слова своему народу в грозные часы битвы».

Когда гремели пушки, музы не молчали. На протяжении всей войны - и в тяжёлое время неудач и отступлений, и в дни побед - наша литература стремилась как можно полнее раскрыть моральные качества советского человека. Воспитывая любовь к Родине, советская литература воспитывала и ненависть к врагу. Любовь и ненависть, жизнь и смерть - эти контрастные понятия в то время были неразделимы. И именно этот контраст, это противоречие несли в себе высшую справедливость и высший гуманизм. Сила литературы военных лет, секрет её замечательных творческих успехов - в неразрывной связи с народом, героически сражающимся с немецкими захватчиками. Русская литература, издавна славившаяся своей близостью к народу, пожалуй, никогда не смыкалась так тесно с жизнью и не была столь целеустремлённой, как в 1941-1945 годах. В сущности, она стала литературой одной темы - темы войны, темы Родины.

Писатели дышали одним дыханием с борющимся народом и чувствовали себя «окопными поэтами», а вся литература в целом, по меткому выражению А. Твардовского, была «голосом героической души народа» (История русской советской литературы /Под ред. П. Выходцева.-М., 1970.-С.390).

Советская литература военного времени была многопроблемной и многожанровой. Стихотворения, очерки, публицистические статьи, рассказы, пьесы, поэмы, романы создавались писателями в годы войны. Причём, если в 1941 году преобладали малые - «оперативные» жанры, то с течением времени значительную роль начинают играть произведения более крупных литературных жанров (Кузьмичёв И. Жанры русской литературы военных лет.- Горький, 1962).

Значительна в литературе военных лет роль прозаических произведений. Опираясь на героические традиции русской и советской литературы, проза Великой Отечественной войны достигла больших творческих вершин. В золотой фонд советской литературы вошли такие произведения, созданные в годы войны, как «Русский характер» А. Толстого, «Наука ненависти» и «Они сражались за Родину» М. Шолохова, «Взятие Великошумска» Л. Леонова, «Молодая гвардия» А. Фадеева, «Непокорённые» Б. Горбатова, «Радуга» В. Василевской и другие, ставшие примером для писателей послевоенных поколений.

Традиции литературы Великой Отечественной войны - это фундамент творческих поисков современной советской прозы. Без этих, ставших классическими, традиций, в основе которых лежит ясное понимание решающей роли народных масс в войне, их героизма и беззаветной преданности Родине, невозможны были бы те замечательные успехи, что достигнуты советской «военной» прозой сегодня.

Своё дальнейшее развитие проза о Великой Отечественной войне получила в первые послевоенные годы. Писал «Костёр» К. Федин. Продолжал работу над романом «Они сражались за Родину» М. Шолохов. В первое послевоенное десятилетие появился и ряд произведений, которые принято за ярко выраженное стремление к всеобъемлющему изображению событий войны называть «панорамными» романами (сам термин появился поздней, когда, были определены общие типологические черты этих романов). Это «Белая берёза» М. Бубённова, «Знаменосцы» О. Гончара, «Битва при Берлине» Вс. Иванова, «Весна на Одере» Э. Казакевича, «Буря» И. Эренбурга, «Буря» О. Лациса, «Семья Рубанюк» Е. Поповкина, «Незабываемые дни» Лынькова, «За власть Советов» В. Катаева и др.

Несмотря на то, что многим из «панорамных» романов были свойственны существенные недостатки, такие, как некоторая «лакировка» изображаемых событий, слабый психологизм, иллюстративность, прямолинейное противопоставление положительных и отрицательных героев, определённая «романтизация» войны, эти произведения сыграли свою роль в развитии военной прозы.

Большой вклад в развитие советской военной прозы внесли писатели так называемой «второй волны», писатели-фронтовики, вступившие в большую литературу в конце 1950-х - начале 1960-х годов. Так, Юрий Бондарев под Сталинградом жёг танки Манштейна. Артиллеристами были также Е. Носов, Г. Бакланов; поэт Александр Яшин сражался в морской пехоте под Ленинградом; поэт Сергей Орлов и писатель А. Ананьев — танкистами, горели в танке. Писатель Николай Грибачёв был командиром взвода, а затем командиром сапёрного батальона. Олесь Гончар воевал в миномётном расчёте; пехотинцами были В.Быков, И. Акулов, В. Кондратьев; миномётчиком - М. Алексеев; курсантом, а затем партизаном - К. Воробьёв; связистами - В. Астафьев и Ю. Гончаров; самоходчиком - В. Курочкин; десантником и разведчиком - В. Богомолов; партизанами - Д. Гусаров и А. Адамович...

Что же характерно для творчества этих художников, пришедших в литературу в пропахших порохом шинелях с сержантскими и лейтенантскими погонами? Прежде всего - продолжение классических традиций русской советской литературы. Традиций М. Шолохова, А. Толстого, А. Фадеева, Л. Леонова. Ибо невозможно создать что-то новое без опоры на то лучшее, что было достигнуто предшественниками, Исследуя классические традиции советской литературы, писатели-фронтовики не просто механически их усваивали, но и творчески развивали. И это естественно, ибо в основе литературного процесса всегда лежит сложное взаимовлияние традиций и новаторства.

Фронтовой опыт у разных писателей неодинаков. Прозаики старшего поколения вступили в 1941 год, как правило, уже сложившимися художниками слова и пошли на войну, чтобы писать о войне. Естественно, они могли видеть события тех лет шире и осмыслить их глубже, чем писатели среднего поколения, воевавшие непосредственно на передовой и вряд ли думавшие в то время, что они когда-нибудь возьмутся за перо. Круг видения последних был довольно узок и ограничивался часто пределами взвода, роты, батальона. Эта «узкая полоса через всю войну», по выражению писателя-фронтовика А. Ананьева, проходит и через многие, особенно ранние, произведения прозаиков среднего поколения, такие, например, как «Батальоны просят огня» (1957) и «Последние залпы» (1959) Ю. Бондарева, «Журавлиный крик» (1960), «Третья ракета» (1961) и все последующие произведения В. Быкова, «Южнее главного удара» (1957) и «Пядь земли» (1959), «Мёртвые сраму не имут» (1961) Г. Бакланова, «Крик» (1961) и «Убиты под Москвой» (1963) К. Воробьёва, «Пастух и пастушка» (1971) В. Астафьева и другие.

Но, уступая писателям старшего поколения в литературном опыте и «широком» знании войны, писатели среднего поколения имели своё явное преимущество. Все четыре года войны они провели на переднем крае и были не просто очевидцами боёв и сражений, но и их непосредственными участниками, лично испытавшими все тяготы окопной жизни. «Это были люди, которые все тяготы войны вынесли на своих плечах - от начала её и до конца. Это были люди окопов, солдаты и офицеры; они сами ходили в атаки, до бешеного и яростного азарта стреляли по танкам, молча хоронили своих друзей, брали высотки, казавшиеся неприступными, своими руками чувствовали металлическую дрожь раскалённого пулемёта, вдыхали чесночный запах немецкого тола и слышали, как остро и брызжуще вонзаются в бруствер осколки от разорвавшихся мин» (Бондарев Ю. Взгляд в биографию: Собр. соч.-М., 1970.- Т. 3.- С. 389-390.).Уступая в литературном опыте, они имели определённые преимущества, так как познали войну из окопов (Литература великого подвига.- М., 1975.- Вып. 2.- С. 253-254).

Вот это преимущество - непосредственное знание войны, переднего края, окопа, позволило писателям среднего поколения дать картину войны чрезвычайно ярко, высветив мельчайшие подробности фронтового быта, точно и сильно показав самые напряжённые минуты - минуты боя - всё то, что они видели своими глазами и что сами пережили за четыре года войны. «Именно глубокими личными потрясениями можно объяснить появление в первых книгах писателей-фронтовиков обнажённой правды войны. Книги эти стали откровением, какого ещё не знала наша литература о войне» (Леонов Б. Эпос героизма.-М., 1975.-С.139.).

Но не сражения сами по себе интересовали этих художников. И писали они войну не ради самой войны. Характерная тенденция литературного развития 1950-60-х годов, ярко проявившаяся в их творчестве, заключается в усилении внимания к судьбе человека в её сопряжённости с историей, к внутреннему миру личности в её нерасторжимости с народом. Показать человека, его внутренний, духовный мир, наиболее полно раскрывающийся в решающую минуту, - вот главное, ради чего брались за перо эти прозаики, которым, несмотря на своеобразие их индивидуального стиля, присуща одна общая черта - чуткость к правде.

Ещё одна интересная отличительная черта характерна для творчества писателей-фронтовиков. В их произведениях 50-60-х годов, по сравнению с книгами предшествующего десятилетия, усилился трагический акцент в изображении войны. Книги эти «несли заряд жестокого драматизма, нередко их можно было определить как «оптимистические трагедии», главными героями их являлись солдаты и офицеры одного взвода, роты, батальона, полка, независимо от того, нравилось это или не нравилось неудовлетворённым критикам, требующим масштабно широких картин, глобального звучания. Книги эти далеки были от какой-либо спокойной иллюстрации, в них отсутствовали даже малейшая дидактика, умиление, рациональная выверенность, подмена внутренней правды внешней. В них была суровая и героическая солдатская правда (Бондарев Ю. Тенденция развития военно-исторического романа.- Собр. соч.-М., 1974.-Т. 3.-С.436.).

Война в изображении прозаиков-фронтовиков—это не только, и даже не столько, эффектные героические подвиги, выдающиеся поступки, сколько утомительный каждодневный труд, труд тяжёлый, кровавый, но жизненно необходимый, и от этого, как его будет выполнять каждый на своём месте, в конечном счёте и зависела победа. И именно в этом каждодневном ратном труде и видели героизм советского человека писатели «второй волны». Личный военный опыт писателей «второй волны» определил в значительной степени как само изображение войны в их первых произведениях (локальность описываемых событий, предельно сжатых в пространстве и времени, очень незначительное число героев и т.д.), так и жанровые формы, наиболее Соответствующие содержанию этих книг. Малые жанры (повесть, рассказ) позволяли этим писателям наиболее сильно и точно передать всё, что они лично видели и пережили, чем до краёв были переполнены их чувства и память.

Именно в середине 50-х - начале 60-х годов рассказ и повесть заняли ведущее место в литературе о Великой Отечественной войне, значительно потеснив роман, занимавший главенствующее положение в первое послевоенное десятилетие. Столь ощутимое подавляющее количественное превосходство произведений, написанных в форме малых жанров, заставило некоторых критиков с поспешной горячностью утверждать, что роману уже не восстановить своего былого ведущего положения в литературе, что это жанр прошлого и что сегодня он не отвечает темпу времени, ритму жизни и т.д.

Но время и жизнь сами показали неосновательность и чрезмерную категоричность подобных заявлений. Если в конце 1950-х - начале 60-х годов количественное превосходство повести над романом было подавляющим, то с середины 60-х годов роман постепенно возвращает себе утраченные позиции. Причём роман претерпевает определённые изменения. Он более, чем раньше, опирается на факты, на документы, на действительные исторические события, смелея вводит в повествование реальные лица, стремясь нарисовать картину войны, с одной стороны, как можно более широко и полно, а с другой - исторически предельно точно. Документы и художественный вымысел идут здесь рука об руку, являясь двумя основными слагаемыми.

Именно на сочетании документа и вымысла были построены такие, ставшие серьёзными явлениями нашей литературы, произведения, как «Живые и мёртвые» К. Симонова, «Истоки» Г.Коновалова, «Крещение» И. Акулова, «Блокада», «Победа» А.Чаковского, «Война» И. Стаднюка, «Всего одна жизнь» С.Барзунова, «Капитан дальнего плавания» А.Крона, «Полководец» В. Карпова, «Июль 41 года» Г.Бакланова, «Реквием каравану PQ-17» В. Пикуля и др. Их появление было вызвано усилившимися в общественном мнении требованиями объективно, в полном объёме представить степень подготовленности нашей страны к войне, причины и характер летнего отступления до Москвы, роль Сталина в руководстве подготовкой и ходом военных действий 1941-1945 годов и некоторые другие общественно-исторические «узлы», привлёкшие пристальный интерес, начиная с середины 1960-х годов и особенно в период перестройки.

ПОЭЗИЯ ПЕРИОДА ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
(1941-1945)

Цитируется по: История русской советской поэзии 1941 – 1980. Ленинград, “Наука”, ЛО, 1984.

Стр. 7 – 15

Военная действительность начальной поры потребовала от литературы, в особенности в первые месяцы, по преимуществу агитационно-плакатных слов - ударных, открытых, публицистически-целенаправленных. Поистине стихи, по завету Вл. Маяковского, были приравнены «к штыку». Листовка, говорил Николай Тихонов, была подчас для поэта важнее стихотворения, а стихотворение нередко стремилось к тому, чтобы стать листовкой, не чувствуя себя при этом эстетически ущемлённым. «Никогда не было такого разнообразия в писательском арсенале! - вспоминал он же в статье «В дни испытаний». - Краткие яркие корреспонденции, зарисовки сразу после боя, впечатления, наблюдения, портреты отдельных героев, листовки, боевые листки, обращения к солдатам противника, многочисленные выступления по радио, статьи, и стихи, и призывы, обращённые в края, оккупированные фашистами, материалы для партизанской печати, очерки, рассказы, беседы, фельетоны, обзоры, рецензии…» (1) Поэты, по свидетельству Н. Тихонова, не представляли в этом разнообразном газетном, по преимуществу сугубо публицистическом деле никакого исключения. Наоборот, «стих получил особое преимущество», так как «писался быстро, не занимал в газете много места, сразу поступал на вооружение…» (2)

Стихотворная публицистика - наиболее развитая, наиболее широко распространённая разновидность литературной работы в годы Великой Отечественной войны. Многие поэты целиком посвятили ей свой талант. Евг. Долматовский в воспоминаниях о Джеке Алтаузене пишет, что поэт печатался в каждом номере своей газеты и с гордостью называл себя рядовым газетного полка.

Фронтовой быт военных поэтов не многим отличался от жизни солдат и боевых офицеров, они полностью делили с ними все тяготы обстановки. Не только корреспонденции, но и стихи рождались буквально «на местности». Как писал, заключая своего «Василия Тёркина», Александр Твардовский, -

На войне под кровлей шаткой,
По дорогам, где пришлось,
Без отлучки от колёс,
В дождь, укрывшись плащ-палаткой,
Иль зубами сняв перчатку,
На ветру, в лютой мороз,
Заносил в свою тетрадку
Строки, жившие вразброс… (3)

Повседневную поэтическую работу, в том числе и утилитарно-черновую работу в газетах первого периода войны, при всём том, что многое из неё не пережило своего времени, так и оставшись в старых газетных подшивках, нельзя недооценивать. Она была, во-первых, огромна по размаху, её делали ежедневно и ежечасно тысячи литераторов на всех фронтах Великой Отечественной войны, делали самоотверженно и подвижнически в тяжелейших условиях изнурительной борьбы, они пронизали своим пропагандистским, агитационным партийным словом всю накалённую атмосферу военного времени; во-вторых, эти коллективные усилия поэтов, каждый из которых выполнял свою локальную задачу, в совокупности образовали для сегодняшнего читателя своеобразную летопись своей героической эпохи; сама торопливость, незавершённость неотделанность той или иной стихотворной строки приобретает в наши дни дополнительный документальный эффект - грубая, обугленная фактура стиха подчас свидетельствует нам о тяжести войны больше, чем это могли бы сказать отделанные во всех частностях, написанные на досуге произведения.

Не об этом ли говорил в 1945 г., оглядываясь на свои военные стихи, Сергей Орлов:

Руками, огрубевшими от стали,
Писать стихи, сжимая карандаш.
Солдаты спят - они за день устали,
Храпит прокуренный насквозь блиндаж.
Под потолком коптилка замирает,
Трещат в печурке мокрые дрова…
Когда-нибудь потомок прочитает
Корявые, но жаркие слова,
И задохнётся от густого дыма,
От воздуха, которым я дышал,
От ярости ветров неповторимых,
Которые сбивают наповал.
И, не видавший горя и печали,
Огнем не прокалённый, как кузнец,
Он предкам позавидует едва ли,
Услышав, как в стихах поёт свинец,
Как дымом пахнет всё стихотворенье,
Как хочется перед атакой жить…
И он простит мне в рифме прегрешенье…
Он этого не сможет не простить. (4)

Нельзя, кроме того, не учитывать, что эта огромная, повседневная и, конечно же, зачастую далёкая от художественного совершенства поэтическая работа, хотя и была подчас рассчитана лишь на краткий срок газетной полосы или на полузабвенье в записной книжке, приносила большую пользу самим литераторам, так как приучала художника постоянно жить действительными потребностями воюющего народа и произносить слова, столь же необходимые на войне, как пуля, снаряд или винтовка. Всё, что было украшающей фразой, суесловием, высокопарностью и прочими литературными красотами, тотчас обнаруживало свою беспочвенность - война требовала дела, и только дела. Люди, которым адресовались стихи, постоянно встречались со смертью - им было нужно слово сердечное и правдивое. «Война нас научила, - замечал М. Шолохов, - говорить очень прямо». (5) Литература, в том числе и поэзия, очень долго работала почти исключительно, так сказать, на двух красках: белой и чёрной, без полутонов, потому что лишь два чувства владели тогда поэтом - любовь и ненависть. В соответствии с этим душевным (и эстетическим) настроением, впервые с большой силой выразившимся в песне Вас. Лебедева-Кумача и А. В. Александрова «Священная война», быстро сформировался тот отмеченный заметным своеобразием призывно-агитационный колорит стихотворной публицистической речи, что впоследствии был даже назван «стилем 1941 года». Многим стихотворным произведениям первых месяцев войны были действительно присущи и широкое использование газетных фразеологизмов, и тех стилистических клише, что обычно бывают свойственны торопливой и энергичной ораторской речи, лаконизм, импровизационность, плакатная наглядность и т. д. Большинство поэтов, разумеется, и не рассчитывало на долговечность своих стихов. «Умри, мой стих, умри, как рядовой, как безымянные на штурмах мёрли наши», - так с полным правом и не без понятной гордости могли бы они сказать вслед за Вл. Маяковским. (6)

Один из сотрудников «Фронтовой правды», С. А. Савельев, вспоминает: « .. .уже в первые месяцы войны фронтовая поэзия стала „царицей газетных полей”. В нашей газете, как и в других, она показала отличные боевые качества: высокую оперативность, меткость, большую взрывчатую силу, умение „взаимодействовать” со всеми другими родами газетного оружия, „придать” и официальному документу, и корреспонденции с переднего края, и скупому информационному сообщению энергию поэтического слова…» (7)

То действительно были стихи-солдаты, рядовые труженики войны, не чуравшиеся никакой черновой работы, самоотверженно бросавшиеся в самое пекло боев и тысячами погибшие, навсегда оставшись неизвестными для далёких потомков своих военных читателей.

Но, разумеется, в области поэтической публицистики, наряду со стихотворениями, не прожившими долгой жизни, было и немало произведений, которые смело можно отнести к шедеврам советской публицистической лирики, сохраняющим своё эстетическое значение и по сегодняшний день. Надо полагать, что у каждого поэта - а тогда, как сказано, все работали в жанре публицистики, исключений из этого правила не было, - у каждого поэта найдётся произведение, перешагнувшее рамки того непосредственного момента, которым оно когда-то было вызвано к жизни на газетной полосе.

Большое агитационное значение имели, например, публицистические стихи К. Симонова, плодотворно работавшего все годы войны во всех литературных жанрах. Наибольшей известностью среди них имело появившееся в 1942 г. стихотворение «Убей его!» Оно тесно перекликается со многими произведениями других поэтов, посвящёнными теме возмездия, однако его исключительная популярность объясняется тем, что поэт насытил свой стихотворный плакат эмоциональной гражданской страстью, придав ему поистине плакатную, ударную, афористическую чёткость и графическую ясность. Важно отметить, что и это стихотворение К. Симонова, исключительно целенаправленное по своей теме, и стихотворения других авторов (М. Исаковского, А. Суркова, А. Софронова, И. Сельвинского и многих других) при всей своей пламенеющей ненависти, взывающей к возмездию, были по сути своей далеки от призыва к мести как таковой, к отмщению, продиктованному слепой яростью.

Наиболее яркий пример такого внутреннего гуманизма - стихотворение М. Светлова «Итальянец» (1943). Персонаж М. Светлова, «молодой уроженец Неаполя», по-своему трагическая фигура. Поэт особо акцентирует внимание на его вине, но в то же время он показывает, что его герой - жертва стоящих над ним преступных сил.

…………………………………
Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?
………………………………..
………………………………..
Нашу землю - Россию, Расею -
Разве ты распахал и засеял?

Нет! Тебя привезли в эшелоне
Для захвата далёких колоний,
Чтобы крест из ларца из фамильного
Вырастал до размеров могильного… (8)

Эта строфа по существу является плакатным гротеском, гротеском к тому же трагическим: великое бедствие народов, подчас помимо своей воли вовлечённых в преступную бойню, развязанную гитлеровскими захватчиками, явственно проступает здесь в конкретно-вопрошающей, сокрушающейся интонации автора. Однако это чувство не мешает М. Светлову вынести Итальянцу смертный приговор:

Я стреляю - и нет справедливости
Справедливее пули моей! (9)

Хорошо сказал по поводу этого стихотворения С. Наровчатов: «…воинствующая человечность пишет рукой Светлова эти строки». (10)

Как видим, стихотворения публицистико-призывного характера, носившие поначалу несколько общий характер чисто агитационно-пропагандистского свойства, начали постепенно по ходу войны и накопления живых наблюдений всё интенсивнее вбирать в себя конкретные факты, дольше и подробнее останавливаться на героических событиях войны, на отдельных характерах и т. д. Такая сосредоточенность внимания на событийно-конкретной и психологической стороне жизни, на поступках, на лицах, на эпизодах потребовала известной повествовательности. Наряду с приказывающей, повелительной интонацией, сопровождающей фразеологию призыва («Ни шагу назад!», «Отстоим Родину!», «Вперёд на врага!» и т. д.), появилась интонация рассказа, повествования, что свидетельствовало о вызревании в сфере публицистики различных свойственных ей жанров и жанровых разновидностей, например стихотворной корреспонденции, очерка, рассказа, сюжетного стихотворения, а затем и баллады.

Среди подобного рода произведений, значительная часть которых также не пережила своего времени, были произведения, рассказавшие о высоких примерах мужества. Важно отметить, что, оставаясь по своей внутренней природе, по авторскому заданию и по стилистике публицистическими, такие стихотворения-репортажи, стихотворения-очерки несли в себе сильное личностное начало - им как бы потенциально была свойственна лирическая стихия, обусловленная позицией поэта-агитатора. Ни стихотворный рассказ, ни стихотворный репортаж не были бесстрастными, т. е. объективно-информативными; их публицистическая природа энергично требовала авторского голоса, открытого авторского взгляда, непосредственного присутствия автора не только в рассказе, но и в самом событии - как его участника.

Впоследствии А. Твардовский хорошо сформулировал эту всеобщую особенность военной поэзии, сказав в «Василии Тёркине»:

Там, где молвить бы герою,
Говорю нередко я…

К числу таких стихотворных очерков-портретов, почти лирических по своей интонации и изобразительным средствам, можно отнести широко известное в своё время и с тех пор неизменно переиздающееся стихотворение-портрет А. Прокофьева «Ольга».

Поэт начинает своё стихотворение, преисполненное восторженным любованием героической девушкой, словами:

Тебя я вижу, золотистую,
В неясной дали полевой,
Не под платочком под батистовым,
А под пилоткой боевой.

Тебя с винтовкою-подружкою
Я вижу - глаз не отведу, -
Всю с развесёлыми веснушками,
Идущей в воинском ряду…

Он затем набрасывает - опять-таки песенно-лирическими строчками - короткую довоенную полудетскую жизнь своей героини:

Давно ль по жёрдочке-колодинке
Ты пробегала до ручья,
Давно ль ходила ты в коротеньком,
Сама от счастья не своя… (11)

Потом, после этого стихотворения, появится множество других произведений, где с большой настойчивостью будет воссоздаваться «биография героя», в том числе и его короткая, оборванная войною предвоенная юность: поэма Маргариты Алигер «Зоя», поэма Павла Антокольского «Сын» и другие, но, как всегда, важно начало, первая разведка, - Прокофьев в стихотворении об Ольге Маккавейской такую поэтическую разведку осуществил.

В соответствии со своими художественными принципами, всегда, как известно, тяготевшими к лирической обобщённости, А. Прокофьев и в этом стихотворении заметно отвлекается от локально-биографических черт хорошо ему известного человека, (12) чтобы набросать, пусть несколько общими чертами, образ поколения, предвоенной юности - той юности, о которой впоследствии, «от первого лица», рассказала Юлия Друнина:

Качается рожь несжатая,
Шагают бойцы по ней.
Шагаем и мы -
девчата,
Похожие на парней.
Нет, это горят не хаты:
То юность моя в огне,
Идут по войне девчата,
Похожие на парней. (13)

Прокофьева привлекают в Ольге Маккавейской её, так сказать, общенациональные черты, приметы общенародного характера:

Давно ль запевки колыбельные
Все до одной распела мать!
Теперь за сосны корабельные
Ты прибежала воевать!

За жизнь простую и отрадную,
За золотой огонь души,
За это озерко прохладное,
За лозняки, за камыши.

Чтобы по жёрдочке-колодинке,
Из всех дорог избрав её,
Бежало в синеньком, коротеньком
Всё детство ясное твоё!

Бежало с милыми косичками
Легко и весело домой,
Тропинкой вешнею, привычною,
Дорожкой белою - зимой.

Теперь с винтовкою-подружкою
Ты в боевом идёшь ряду,
Вся с развесёлыми веснушками,
Увижу - глаз не отведу! (14)

Это стихотворение, в котором живо просвечивают характерные для А. Прокофьева словообороты, метафоры, лирическая настроенность и образность, тяготеющая к стилистике народной припевки, можно уже назвать не столько чисто публицистическим, сколько лирическим, но с явными элементами документального очерка. Это, одним словом, произведение переходного от публицистики к лирике типа. Вообще публицистика второго года войны всё чаще впускала в себя лирическое начало, насыщалась конкретными деталями и приобретала большую, чем в начале войны, реалистическую объёмность и многомерность.

Стихотворные публицистические рассказы, обычно основывавшиеся на реальных фактах, писали почти все поэты, работавшие в военных газетах. Несколько подобных произведений написал А. Твардовский. Некоторым из них (например, в «Песне о полковом знамени», в стихотворении «Отец и сын») он предпосыл эпиграфы из газетных сообщений. Например, «Песне о полковом знамени» предшествует несколько строк «Из боевого донесения»: «Красноармеец 3-й пулемётной роты Ноского полка Степан Валенко спас полковое знамя, бросившись за ним на машину, подожжённую снарядом противника». В стихотворении «Сержант Василий Мысенков» А. Твардовский обстоятельно, но динамично, отчасти невольно повторяя давний тихоновский сюжет («Баллада о пакете»), рассказывает, как в срок и по назначению, ценою неимоверных усилий был доставлен пакет. Стихотворение интересно не только тем, что оно обстоятельно рассказывает весь страшный путь связного, но массою живых, выразительных, характерных деталей фронтового быта, доскональным знанием психологии бойца, а также теми подчас чисто юмористическими репликами, которые уже отчасти предвосхищают будущую «Книгу про бойца»:

Разрывы рядом. Бьёт - не врёт.
Точь-в-точь как на войне.

Из рассказа А. Твардовского проступает тяжкий, кровавый, трагический труд войны, её неимоверное напряжение - её пот и кровь.

Да, всё иначе на войне,
Чем думать мог любой,
И солью пота на спине
Проступит подвиг твой.

Щетиной жёсткой бороды
Пробьётся на щеке
И кровью ног босых следы
Отметит на песке… (15)

Стихотворение А. Твардовского «Сержант Василий Мысенков» было одним из первых многочисленных, правда, опытов перехода чисто публицистической темы, продиктованной газетным заданием «дать портрет героя», в сферу лирико-психологического динамичного рассказа. Одновременно с А. Твардовским по такому же пути шли многие. Это был переход, так сказать, почти массовый и стихийный, очень органичный.

«Общение писателей с народом в эту войну, - говорил А. Прокофьев, - было, как никогда, тесным и действенным». (16) Именно тесной и действенной связью с народной жизнью и объясняются крупные художественные удачи нашей поэзии в те тяжёлые годы, в том числе и удачи публицистики. Именно она, эта способность жить одною жизнью с народом, ощущать себя равновеликой частицей в океане национальной жизни, черпать оттуда свои силы и возвращать их - сторицей и безвозмездно - обратно, пусть хотя бы лишь на газетную полосу малоформатной дивизионки,- в этой-то окрылённости и самоотвержённости и сказывается, может быть, больше всего тесная преемственность советской поэзии с русской классикой и с поэзией предшествующих советских лет.

Стихотворная публицистика периода войны- явление по своему размаху почти необозримое. Масштабы газетной работы (а в газетах первоначально и публиковались все публицистические стихи) были поистине грандиозны. Достаточно сказать, что, например, в 1944 г. печаталась 821 военная газета, а общий разовый тираж их составлял 3195 000 экземпляров. (17)

В отличие от прежних эпох единичный голос поэта теперь мгновенно озвучивался сотнями тысяч газетных полос (не говорим уже о других средствах массовой информации и пропаганды, например о радио), о чём, конечно, не мог и помышлять первый и русской поэзии «сотрудник» армейской типографии Вас. Жуковский. Это, естественно, сильно повышало агитационное и иное воздействие стиха на читательскую аудиторию, накладывая при том, разумеется, особую ответственность на поэта.

С полос газетных, свёрстанных ночами,
Ещё пропахших дымом фронтовым,
Сатирой, песней, лозунгом, стихами
Я прихожу к читателям моим,-

писал Николай Браун. (18) И так могли бы сказать все поэты-публицисты.

Поэтическая публицистика была непременным и боевым участником каждого дня военной страды. В лучших своих произведениях она сочетала острую отточенность публицистической
формы, глубочайшую ненависть к врагу с горячим гуманизмом, пролетарским интернационализмом, с глубочайшей верой в торжество человечности. Этот великолепный и сложный сплав и придал поэтической публицистике периода Великой Отечественной войны колоссальную агитационную силу воздействия.

_______________________________
(1) Тихонов Н. В дни испытаний.- В кн.: С пером и автоматом: Писатели, журналисты Ленинграда в годы блокады. Л., 1964, с. 14.
(2) Там же, с. 20.
(3) Твардовский А. Василий Тёркин: Книга про бойца. М., 1973, с. 314.
(4) Орлов Сергей. Стихотворения. Л., 1968, с. 51-52.
(5) Шолохов Михаил. Собр. соч.: В 8-и т. М., 1960, т. 8, с. 174.
(6) Маяковский Владимир. Полн. собр. соч.: В 13-ти т. М., 1958, т. 10, с. 283.
(7) Советские писатели на фронтах Великой Отечественной воины. - В кн.: Литературное наследство. М., 1966, т. 78, кн. 1, с. 345.
(8) Светлов М. Стихотворения и поэмы. Л., 1966, с. 279, 280. (Б-ка поэта. Большая сер.).
(9) Там же, с. 280.
(10) Наровчатов С. Поэзия в движении: Статьи. М., 1966, с. 142.
(11) Красная звезда, 1942, 5 дек.
(12) См. кн.: Вспоминают друзья. Л., 1977, с. 117.
(13) Друнина Юлия. Качается рожь несжатая… - В кн.: Поэзия в бою: Стихи о Великой Отечественной войне. М., 1959, с. 196.
(14) Прокофьев А. Ольга. - Красная звезда, 1942, 5 дек.
(15) Твардовский А. Т. Собр. соч.: В 6-ти т. М., 1977, т. 2, с. 41.
(16) Прокофьев Александр. Народ на войне. - Ленинград, 1945, № 13-14, с. 27.
(17) См.: Жуков С. И. Фронтовая печать в годы Великой Отечественной войны. Изд-во Моск. ун-та, 1968, с. 5.
(18) Браун Николай. Военная весна. Л., 1943, с. 3.