Цитаты три. Когда любовь уносит в облака… Подборка цитат из фильма Три метра над уровнем неба

Одевался я медленно. Это позволяло мне ощутить воскресенье.

С женщинами я справляюсь, а вот с любовью - не могу. Безнадежность - вот что нагоняет на меня тоску.

Днём всё выглядит иначе, чем вечером.

Я хочу жить, а ты хочешь денег. - Чтобы жить!

Мне всегда было противно, когда смешивали разные вещи, я ненавидел это телячье тяготение друг к другу, когда вокруг властно утверждалась красота и мощь великого произведения искусства, я ненавидел маслянистые расплывчатые взгляды влюбленных, эти туповато-блаженные прижимания, это непристойное баранье счастье, которое никогда не может выйти за собственные пределы, я ненавидел эту болтовню о слиянии воедино влюбленных душ, ибо считал, что в любви нельзя до конца слиться друг с другом и надо возможно чаще разлучаться, чтобы ценить новые встречи.

Я знал - она много думает о своей болезни, ее состояние еще не улучшилось, - это мне сказал Жаффе; но на своем веку я видел столько мертвых, что любая болезнь была для меня все-таки жизнью и надеждой; я знал - можно умереть от ранения, этого я навидался, но мне всегда трудно было поверить, что болезнь, при которой человек с виду невредим, может оказаться опасной.

Именно здесь можно было понять, что смогло и чего не смогло достичь человечество в течение тысячелетий: оно создало бессмертные произведения искусства, но не сумело дать каждому из своих собратьев хотя бы вдоволь хлеба.

Мы продолжали молча сидеть рядом. О чем мы еще могли говорить? Мы слишком многое испытали вместе, чтобы стараться утешать друг друга.

Мне думалось, что он больше не любит эту женщину; но он привык к ней, а для бухгалтера привычка могла быть сильнее любви.

Заходите, детки! Согреемся воспоминаниями. Ах, вспомним же чудесное время, когда мы были ещё хвощами и ящерицами, - этак пятьдесят или шестьдесят тысяч лет тому назад. Господи, до чего же мы опустились с тех пор…

Ничто - это уже много! Ничто - это зеркало, в котором отражается мир.

Я сидел неподвижно, не шевелился и чувствовал слёзы Пат на моём сердце, словно там кровоточила рана.

Для алкоголиков грипп, к сожалению, сущие пустяки; больше того, настоящие пропойцы иной раз начинают буквально расцветать и даже жиреть от гриппа.

Ты вообще не знаешь, какой ты. Я редко встречала людей, которые бы так сильно заблуждались относительно себя, как ты.

Он не хочет ничего видеть; понимаете, ничего. Ни ее страха, ни ее болезни, ни ее одиночества.

Если хочется жить, это значит, что есть что-то, что любишь.

А чем ты занималась?
- Да, собственно, ничем. Просто так - жила для себя.
- За это хвалю! Нет ничего прекраснее.

Я оглянулся. Паровоз извергал дым и искры. С тяжким, черным грохотом мчался он сквозь синюю ночь. Мы обгоняли поезд - но мы возвращались в город, где такси, ремонтные мастерские и меблированные комнаты. А паровоз грохотал вдоль рек, лесов и полей в какие-то дали, в мир приключений.

Покорность. Что она изменяет? Бороться, бороться - вот единственное, что оставалось в этой свалке, в которой в конечном счете так или иначе будешь побежден. Бороться за то немногое, что тебе дорого. А покориться можно и в семьдесят лет.

В руке у него было письмо. Он выглядел как человек, в которого только что выстрелили, но он еще не верит этому и не чувствует боли, он ощущал пока только толчок.

Страницы:

Мир не сумасшедший. Только люди.

Человек всегда велик в намерениях. Но не в их выполнении. В этом и состоит его очарование.

Как узнают настоящего джентельмена, знаешь? Он ведёт себя прилично, когда налижется.

Я понимал, что мои слова - неправда, что они перешли в фантазию и ложь, но это меня не тревожило, ибо правда была бесцветной, она никого не утешала, а истинной жизнью были только чувства и отблески мечты.

Нет ничего более позорного для мужчины, чем шутовство.

Театры, концерты, книги - я почти утратил вкус ко всем этим буржуазным привычкам. Они не были в духе времен. Политика была сама по себе в достаточной мере театром, ежевечерняя стрельба заменяла концерты, а огромная книга людской нужды убеждала больше целых библиотек.

Ненавидящими глазами я смотрел в небо, в это серое бесконечное небо сумасшедшего Бога, который придумал жизнь и смерть, чтобы развлекаться.

В наши дни быть богатым - это прямо-таки профессия. И совсем не простая.

Ты любишь меня? - спросил я. Она отрицательно покачала головой. - А ты меня? - Нет. Вот счастье, правда? - Большое счастье. - Тогда с нами ничего не может случиться, не так ли? - Решительно ничего, - ответила она.

Любовь зарождается в человеке, но никогда не кончается в нём. И даже если есть всё: и человек, и любовь, и счастье, и жизнь, - то по какому-то страшному закону этого всегда мало, и чем большим всё это кажется, тем меньше оно на самом деле.

Все мы такие. Все мы живём в долг и питаемся иллюзиями.

Ты хочешь знать, как быть, если ты сделал что-то не так? Никогда не просить прощения, детка! Не разговаривать. Посылать цветы. Без письма. Только цветы. Они прикрывают всё. Даже могилы.

Кино - это всегда выход из положения. Там каждый о чём-то может помечтать.

У неё была голубая кровь, плоскостопие, вши, а также дар провидения.

Романтики вроде тебя - всего лишь патетические попрыгунчики, скачущие по краю жизни. Они понимают её всегда ложно, и всё для них сенсация. Да что ты можешь знать про Ничто, легковесное ты существо! - Знаю достаточно, чтобы желать и впредь быть легковесным, - заявил Ленц. - Порядочные люди уважают это самое Ничто, Фердинанд. Они не роются в нём, как кроты.

Ты и без того знаешь слишком много, чтобы быть по-настоящему счастливым.

Устоями человеческого общества являются корыстолюбие, страх и продажность. Человек зол, но он любит добро… когда его творят другие.

Нет у меня никакого горя, - сказал я. - Голова болит. - Это болезнь нашего века, Робби, - сказал Фердинанд. - Лучше всего было бы родиться без головы.

Хороший конец бывает только тогда, когда до него всё было плохо. Уж куда лучше плохой конец.

Страницы: 4

Несчастный понимает о счастье намного больше, чем счастливец, для которого радость неизменный застывший атрибут и неодухотворенный манекен. Свет не виден в ясный день, он ослепляет ярко во мраке ночи.

Кто попадал в грозу, поймет электричество. Пусть грозы обходят нас стороной, а жизнь стала благословенной.

Слиться с тобой в вечном экстазе любви невозможно, нужны расставания и разлуки, чтоб оценить новые встречи. – Ремарк

Жизнь иногда можно сравнить с болезнью, которой люди заражаются при рождении, а пылинки смерти находится постоянно в душе. Со стуком сердца, в каждом томном вдохе или выдохе слышится крупица умирания, веет холодком с кладбища.

Богатство должно достаться правильным путем, иначе роскошь и деньги принесут горе и разорение. – из “Три товарища”

Знания наши ничтожны, как и умения, хотя мы кажемся себе слишком умными и дюже разумными.

Я понимаю, что ложь кругом, постепенно переходящая в фантазию, мечту и утопию. Но не противлюсь этому, ибо, правда скучна и очевидна. Бесцветная истина утешить не может, хочется, чтоб жизнь наполнялась отблесками радости и смеха.

Продолжение красивых цитат из “Три товарища” читайте на страницах:

Человек вспоминает о своих скудных запасах доброты обычно когда уже слишком поздно.

Наглость лучшее средство в борьбе с законом.

Ром – молоко солдата, – сказал Валентин.

Такт – это неписаное соглашение не замечать чужих ошибок и не заниматься их исправлением. То есть жалкий компромисс.

Мне кажется, что жалость уже давно пора приравнивать к преступлениям.

Умение прощать и ни о чем не думать могут быть крайне полезны.

Пусть наши дети заимеют богатых родителей.

Если вечно думать только о грустных вещах, то никто на свете не будет иметь права смеяться…

Только глупец побеждает в жизни, умник видит слишком много препятствий и теряет уверенность, не успев еще ничего начать.

Трудно найти слова, когда действительно есть что сказать.

Устраиваю танец напитков в глотке. Получается неплохо.

Не следует затевать ссоры с женщиной, в которой пробудились материнские чувства. На ее стороне вся мораль мира.

Мне кажется, что принципы были созданы только для того, чтобы человек чувствовал себя легким и счастливым, нарушая их.

Человек способен победить судьбу, ведь ему дается множество попыток.

Чем спокойнее держишься, тем лучше можешь помогать другим.

Человек вспоминает о своих скудных запасах доброты обычно, когда уже поздно.

Тот, кого жалеют все может с годами превратиться в великого. Значит ли это, что жалость ничего не стоит?

Дни рождения ущемляют самолюбие человека. Особенно по утрам…

Деньги, правда, не приносят счастья, но действуют чрезвычайно успокаивающе.

Настоящая любовь наступает, когда двое остаются вдвоем.

Мы слишком много знаем и слишком мало умеем… потому что знаем слишком много.

Законченные женщины быстро надоедают. Совершенные тоже, а фрагменты – никогда.

Психи и самоубийцы единственные, кто могут прочувствовать всю глубину одиночества, перед тем как провалиться в бездну.

Упустить в наши дни выгодную сделку – значит бросить вызов судьбе. А этого никто себе больше позволить не может.

Не нужно строить рамки, закупоривая жизнь собственной целью.

Неспешно сделанная работа зачастую является гарантией качества.

Кто одинок, тот не будет покинут. Но иногда, вечерами, рушится этот карточный домик, и жизнь оборачивается мелодией совсем иной преследующей рыданиями, взметающей дикие вихри тоски, желаний, недовольства, надежды надежды вырваться из этой одуряющей бессмыслицы, из бессмысленного кручения этой вечной шарманки, вырваться безразлично куда. Ах, эта жалкая наша потребность в толике теплоты; две руки да склонившееся к тебе лицо это ли, оно ли? Или тоже обман, а стало быть, отступление и бегство? Есть ли на свете чтонибудь кроме одиночества?

Для любви надобна наивность. Храни ее. Она дар божий. Утратив не вернешь никогда. Только завистники называют ее глупостью. Не обижайся на них. Наивность это дар, а не недостаток.

Счастье – самая неопределенная и дорогостоящая вещь на свете.

Снаружи доносился приглушенный плеск улицы, прерываемый сигналами автомобилей, звучавшими, как голоса хищных птиц. Когда ктонибудь открывал дверь, улица чтото кричала нам. Кричала, как сварливая, завистливая старуха.

Чем меньше у человека собственного достоинства, тем большего он стоит. Если человек полагает, что чегото стоит, он уже только памятник самому себе.

Порядочный человек всегда становится меланхоличным, когда наступает вечер.

Скромный, добросовестный… таким всегда приходится труднее всех. Скромность и добросовестность вознаграждаются только в романах. В жизни их используют, а потом отшвыривают в сторону.

Обладание само по себе уже утрата. Никогда ничего нельзя удержать, никогда! Никогда нельзя разомкнуть лязгающую цепь времени, никогда беспокойство не превращалось в покой, поиски – в тишину, никогда не прекращалось падение.

Когда нет ссор, значит все скоро кончится.

Ночь – это протест природы против язв цивилизации.

Люди становятся сентиментальными скорее от огорчения, нежели от любви.

Настоящий идеалист стремится к деньгам. Деньги – это свобода. А свобода – жизнь.

Настоящий идеалист стремится к деньгам, деньги это свобода, а свобода это жизнь.

Люди не сумасшедшие. Просто жадные. Один завидует другому. Всякому добра на свете хоть завались, а у большинства людей ни черта нет. Тут все дело только в распределении.

И в этой тишине каждое слово приобретало настолько большой вес, что разговаривать непринужденно стало невозможно.

Только тот, кто не раз оставался один, знает счастье встреч с любимой.

Родиться глупым не стыдно; стыдно только умирать глупцом.

Любовь зарождается в человеке, но никогда не кончается в нем. И даже если есть все: и человек, и любовь, и счастье, и жизнь, – то по какомуто страшному закону этого всегда мало, и чем большим все это кажется, тем меньше оно на самом деле.

Забвение – вот тайна вечной молодости. Мы стареем только изза памяти. Мы слишком мало забываем.

Женщина это вам не металлическая мебель; она цветок. Она не хочет деловитости. Ей нужны солнечные, милые слова. Лучше говорить ей каждый день чтонибудь приятное, чем всю жизнь с угрюмым остервенением работать на нее.

Жилось мне неплохо, я имел работу, был силен, вынослив и, как говорится, находился в добром здравии; но все же лучше было не раздумывать слишком много. Особенно наедине с собой. И по вечерам. Не то внезапно возникало прошлое и таращило мертвые глаза. Но для таких случаев существовала водка.

Хороший конец бывает только тогда, когда до него все было плохо. Уж куда лучше плохой конец.

Принципы нужно иногда нарушать, иначе от них никакой радости.

Ром, – ответил я. – С сегодняшнего дня у меня особое отношение к этому напитку.

Не мучь меня, думал он. – Они всегда так говорят, эти женщины – олицетворения беспомощности и себялюбия, никогда не думая о том, что мучают другого. Но если они даже об этом подумают, становится еще тяжелее, ведь их чувства чемто напоминают страдание спасшегося от взрыва солдата, товарищи которого корчатся в муках на земле, сострадание, беззвучно вопящее: слава богу, в меня не попали, в меня не попали…

Вы не танцуете? Позвольте, но что же вы делаете, когда идете куданибудь с дамой?

Благородство, легковерность, скромность ценны только в книгах. В жизни абсолютно бесполезны!

Тот, кто только интересуется, еще не покупатель.

Люблю кино. Можно впустить в себя мечту.

Нельзя говорить о деньгах с презрением. Многие женщины даже влюбляются изза денег. А любовь делает многих мужчин корыстолюбивыми. Таким образом, деньги стимулируют идеалы, – любовь же, напротив, материализм.

Мужчина, становится корыстолюбивым только изза капризов женщин. Не будь женщин, не было бы и денег, и денег и мужчины были бы племенем героев. В окопах мы жили без женщин, и не было так уж важно, у кого и где имелась какаято собственность. Важно было одно: какой ты солдат. Я не ратую за прелести окопной жизни - просто хочу осветить проблему любви с правильных позиций.

Проститутки – это самые суровые и самые сентиментальные существа.

Все должно быть гармоничным и жизнь станет прекрасной.

За приглашением посидеть обычно следует предложение выпить.

Любовь когда людям хватает друг друга.

Быть сумасшедшим вообще не позорно.

Гнев лучше всего уничтожать смехом.

Всякая любовь хочет быть вечной, в этом и состоит ее вечная мука.

Меланхоликом становишься, когда размышляешь о жизни, а циником – когда видишь, что делает из нее большинство людей.

Самая тяжелая болезнь мира – мышление! Она неизлечима.

Смелость без страха превращается в безрассудство.

Самое страшное, братья, это время. Время. Мгновения, которые мы переживаем и которыми всетаки не владеем.

Было бы отвратительно, если бы любовь имела хоть какоето отношение к правде.

Упорство и прилежание лучше, чем беспутство и гений…

Вкус не имеет значения. Ром – это ведь не просто напиток, это скорее друг, с которым вам всегда легко. Он изменяет мир. Поэтому его и пьют.

Человек всегда велик в намерениях. Но не в их выполнении. В этом и состоит его очарование.

Романтики всего лишь свита. Они могут следовать, но не сопровождать.

Мне хотелось сказать ей чтонибудь, но я не мог. Трудно найти слова когда есть, что сказать. И даже если нужные слова приходят, то стыдишься их произнести. Все эти слова принадлежат прошлым столетиям. Наше время не нашло еще слов для выражения своих чувств. Оно умеет быть только развязным, все остальное – искусственно.

Человеческая жизнь тянется слишком долго для одной любви.

Такт – это неписанное соглашение не замечать чужих ошибок и не заниматься их исправлением.

Ах любовь – факел, летящий в бездну и только в это мгновение озаряющий всю глубину ее.

Ты ведь вообще почти ничего обо мне не знаешь. Верно, сказал я, но в этом и состоит вся прелесть. Чем больше люди знают друг о друге, тем больше у них получается недоразумений. И чем ближе они сходятся, тем более чужими становятся.