«Я был батальонный разведчик, а он писаришка штабной…»

«Блатные» должности для солдат и сержантов срочной службы как в Советской, так и в современной Российской армии тем и привлекательны, что позволяют держаться поодаль, а то и вовсе обособленно от армейской муштры. В армии вообще ценится любое умение, из которого можно извлечь практическую пользу. Писари, повара, каптерщики, банщики и иже с ними не ходят в наряды, не ездят на стрельбы и их не гоняют строем.

Штабные писари, посыльные (да и большинство остальных «блатных»), как правило, в казарме не ночуют – у них есть свой закуток по месту работы, чтобы быть всегда под рукой у начальства. Писари занимаются составлением разного рода расписаний, планов, конспектов, рапортов. Всегда в тепле, на обед - в столовую, и не вместе со всеми, строем, а когда писарь сам соизволит (или командир отпустит). К тому же информированы писари были гораздо лучше других солдат. За определенную мзду писарь мог, к примеру, внести изменения в список военнослужащих, массово переводимых в ту или иную часть, о жестких порядках в которой все были наслышаны.
Каптер – армейский Плюшкин

Одна из самых «блатных» «внутриротных» должностей – каптерщик. Он вроде бы всегда в казарме и одновременно вне распорядка, ему подчинены остальные военнослужащие-срочники. В его ведении форма, сапоги, белье и всякая необходимая каждому солдату мелочь – гуталин, пуговицы, полотенца… У каптера также хранятся дембельские «парадки». От каптерщика, к примеру, зависит, кому какую сменку дать перед походом в баню (может подсунуть и драные, без пуговиц, кальсоны). У него в ротной «святая святых» – в каптерке - собираются «деды» (да и сам каптер чаще всего старослужащий), чтобы выпить-покурить. Раз в неделю каптер носит белье в прачечную. Но сам не утруждается, берет дневальных, которые тянут громадные тюки, а армейский Плюшкин важно шествует сзади, поигрывая связкой ключей.
Часто должность каптерщика продается сменщику за определенную сумму.
Те, которые всегда при еде

Советский солдат постоянно голоден. Поэтому места на кухне и в столовой (хлеборезы, повара) по определению считались «блатными». Хлеборез и повар всегда при продуктах и могут приготовить для себя что-то вкусненькое, не для общего котла. Их никто не трогает, и поэтому настоящей армейской службы такие воины практически не видят, она их не касается. Когда из «духов» переводят в «черпаки», кухонных работников «метят» не ремнем, как всех остальных, а поварским черпаком.
Почтальон

Еще одна «блатная» должность для солдата-срочника – на «гражданку» можно ходить сколько угодно. По правилам почтальону полагались два выхода в город в
Видишь свинарей? И я не вижу. А они есть

Возможностей для избавления от несения обычной армейской службы в советских войсках было множество. К примеру, командир мог сколотить из умельцев-строителей бригаду и посылать ее на многочисленные гражданские шабашки. Доход, разумеется, клал себе в карман. Строители в свою очередь помимо освобождения от службы получали возможность относительно неплохо питаться вне части и загонять на сторону что-либо из стройматериалов. Они всегда были при деньгах.

В числе «блатных» должностей в армии - музыканты, медперсонал в санчастях, клубные работники (к примеру, киномеханики). Были такие солдаты, которых за все время службы никто из призыва ни разу не видел, они постоянно числились в командировке. К подобным «командированным», в частности, относилась обслуга свинарников, находившихся далеко за пределами части, – свинари. Быт свинарей отчасти показан в фильме Романа Качанова «ДМБ».

Рассказал(а):

Было это в 1989 году когда я служил в СА, в...

Было это в 1989 году когда я служил в СА, в отделенном гарнизоне рядом с китайской границей, км в 4-х от пгт Забайкальск.
Служил я в кадрированном батальоне, было нас 13 солдатиков. И было у нас три ахвицера: комбат (подпол), НШ (майор) и ротный (капитан). Места «живописные» - на сотни км ни одного дерева! Летом +40 и ветер 30 м/с зимой -40 и тот же ветер, короче мечта... Комбат наш был мужик классный! Гадом буду, если вру. Если б все офицеры были такими как он - я бы еще один срок отслужил! А вот ро-о-тный... Типичный герой армейских анекдотов. При всем при том считал, что на «гражданке» таких как он ну просто ждут не дождутся. А сам при этом тупой, как три слоновых жопы, обтянутые брезентом.:)Вот он то и есть главный герой моей истории. Как я уже говорил, с деревьями (а значит и с дровами) у нас были, мягко говоря, напряги. А летом, когда кочегарка ессно не работала, все офицерье вкупе с семьями мылось в основном при помощи дровяных титанов и лишь изредка они выезжали в поселок в баню. Ну вот, в один из «помывочных» дней, в субботу, все и произошло. Мы с напарником занимались отделочными работами на вверенном нашему доблестному ОМСБ объекте - будущей гарнизонной бане. Руководил всем этим наш комбат лично, между собой мы его называли Кузей, поскольку фамилия его была Кузнецов. И наш ротный очень ревновал нас к работе в бане, поскольку считал что все это фигня, по сравнению с танком Т-62. Но Кузю боялся как черт ладана, поскольку то мог запросто и перед нами его «опустить». Ну вот значит, Кузя с моим напарником в моечно отделении продумывают узор на стене, и тут забегает ротный с оxpеневшими глазами и пальцами веером, ну и прямиком ко мне:
- Короче, б.., солдатина, бегом давай мне дрова для титана искать и не е..т.
- Дык комбат сказал Гусю (это мой напарник) помогать, а то к завтреву не успеем эту стену доложить кафелем.
- Да кого е..т твой кафель, бегом давай!!! Да смотри мне, чтоб хорошие были и сухие, и еще порубить не забудь так чтоб сантиметров по 25-30 не больше!
- Дык комбат...
- Да пошел ты со своим комбатом на х..!! Я тебе говорю - бегом! А то ща прямо тут в хрюльник схлопочешь!
И в этот момент раздается Кузин голос из моечного:
- Ну и куда ж ты это НАС послал, товарищ без пяти минут майор (а надо сказать, что Ротный наш уже с год переходил капитаном по сроку)? Ты пока постой-ка смирно, я ща!
Надо было видеть морду ротного! Он никак не ожидал что Кузя тут.
Как правило его так поздно уже не бывало в бане.
Ну выруливает наш Кузя примерно с таким же растопыром, что был еще недавно у ротного и говорит:
- Короче, Ярославцев, жопу в горсть и бегом мне дровишки искать! Да смотри, чтоб посуше и длинной не больше 25 см!
Я проверю. Принесешь ко мне домой, растопишь титан, воду зальешь ну и там все такое прочее. И не дай бог чо не так!
В хрюльник получишь - мама не узнает! Понял?
- Так точно!
- Бего-о-о-м, арш!!!

Служба в Российской армии отличается от службы в армии Советского Союза. У неё были свои особенности. Вся большая территория Советского Союза делилась на призывные участки. Они были городские, районные и т.д. С февраля по март, каждый год, к ним прикреплялись юноши, которым исполнилось 17 лет. Их называли призывниками и выдавали свидетельство.

Менять приписку к призывному участку, то есть место жительства без проблем можно было с января по апрель или с июля по октябрь. В другое время это делалось по специальному разрешению и только если имелась уважительная причина.

В строго определённые сроки призывник должен был прийти в военкомат, чтобы пройти военную комиссию. При распределении будущих солдат по видам вооружённых сил бралась во внимание специальность и квалификация. При этом большое внимание уделялось рекомендации от общественных организаций.

Воинская служба в Советском Союзе считалась почётным долгом каждого человека. Воинская служба состояла из действительной, то есть из службы в действующей армии и службы в запасе. Военные, которые служили в действующей армии назывались – военнослужащими, а кто находился в запасе – военнообязанными.

В законе «О всеобщей воинской обязанности» говорилось, что военную службу необходимо проходить всему мужскому населению, в независимости от расовой, религиозной, национальной принадлежности, образования, социального положения. На срочную службу призывались юноши с 18 лет, а срок был 2 года для сухопутных войск и 3 года для морфлота.

Основные обязанности военных были прописаны в военной присяге. Это была клятва военнослужащего на верность Советскому Союзу, своему народу, Коммунистической партии и Советскому правительству. Присяга принималась каждым солдатом по прибытии в воинскую часть, после курса молодого бойца.

Льготы, предоставляемые государством военнослужащим

• выплачивалось выходное пособие;
• военнообязанные призванные на учебные сборы сохраняли место работы и получали 75% от своего среднего заработка;
• время службы засчитывалось в трудовой стаж и в льготный;
• после завершения службы человек имел право возвратиться на своё прежнее место;
• после завершения службы, если военный не работал до армии, местные власти обязаны в течение месяца предоставить рабочее место с учётом его образования и опыта;
• сохраняется жилплощадь, на которой он проживал до армии;
• не может быть исключён из очереди на предоставление жилья;
• детям предоставлялись места в детские сады;
• жёнам выплачивалось пособие на детей.

На срочную службу юноша брался если:

1. Имел Советское гражданство.
2. В армию призывались все мужчины, исключение составляли лица, находящие под следствием или отбывающие наказание.
3. Прохождение подготовки для службы в армии без отрыва от учебного процесса или работы.

Это подготовка проводилась в школе начиная с 9 класса, в училищах, техникумах. Кто не учился, проходил эту подготовку в учебных центрах, которые были организованы на работе. В этих учебных пунктах будущие воины изучали присягу, уставы, воинские обязанности и проводилась работа по улучшению физических данных.

В самих Вооружённых силах была разработана целая система мероприятий, которая укрепляла и сохраняла здоровье воина, укрепляла физическое развитие и проводилась работа по профилактике заболеваний.

Одно из важных мест по профилактике болезней занимал периодически проводимые обследования и медицинские комиссии

Такие факторы, как: хорошее питание, правильно организованный режим учёбы, отдыха и труда, постоянные занятия спортом приводили к тому, что на очередном медосмотре, спустя 6 месяцев после призыва, воин сам мог заметить, что у него увеличивался вес, он становился шире в плечах и появлялись накаченные мышцы. Всё это приводило к тому, что улучшалось здоровье и организм закаливался в результате воин болел намного реже, чем на гражданке.

Кто и как проходил службу в Советской армии, воспоминания, фотографии, рассказы

Служба в Вооружённых Силах России в значительной мере отличалась от современной. Чтобы точно представлять, что это была за служба, необходимо побеседовать с солдатами срочной службы того времени.

Вот один из рассказов

«Весь срок службы диной в два года был разбит на несколько периодов. Первый период: в нём солдата срочника называли «духом», он начинался с момента попадания в воинскую часть и заканчивался одновременно с курсом молодого бойца. Это считался самым тяжёлым временем, так как солдат не имел никаких прав (это всё происходило неофициально). Все сержанты – это начальство для «духов», они придумывали разные испытания для них, кто ломался из солдат оставался до конца службы в этом статусе. А кто выдерживал, то проходя ритуал посвящения, становился «слоном». Так, проходил один период службы и начинался другой. Потом всё это поведение старослужащих назвали дедовщиной и начали борьбу с ней».

Видео: Как служили в армии СССР

В армии, которая тогда называлась Советской Армией, мне удалось служить сразу после окончания пединститута. Время было спокойное, до начала Афганской войны оставалось ещё более года.
Выпускникам пединститута, не служившим в армии, давалась право избежать «Священного долга по защите Отечества», как говорилось в то время. Но для этого было необходимо до 27 лет проработать учителем в сельской местности. Со мной же приключилась любовь, силы неимоверной и ради неё я готов был на всё, но так как я не представлял свою будущую жену живущей в деревне, то решил отслужить в армии, что бы потом иметь возможность счастливо жить с ней в городе. Но призваться попасть в армию из сельской местности, где я уже находился на тот момент, было совсем непросто. Кроме существовавшего закона о работе после рединститута, был ещё военком, а он слышать не хотел о моём призыве без разрешения моего отца, с которым они были дружны.
Мой же отец, вдоволь хлебнув армейского лиха во время Великой Отечественной войны и после неё, категорически не хотел, что бы я шёл служить в армию. Но я, мотивированный своей любовью, с таким жаром убеждал его о необходимости моей службы что, в конце концов, он сдался. Так я попал служить в Советскую Армию по блату.
Надо сказать, что среди моих сверстников «косить от армии « было делом очень не популярным. Наоборот парень, отслуживший в армии, считался полноценным и готовым к дальнейшей жизни. Другое дело, что армия была своеобразной школой, которая могла, как закалить человека, так и сломать его. Но подобный анализ уведёт нас далеко от той истории, о которой хочу я вам рассказать.
Служить мне довелось в ГСВГ, что расшифровывается как Группа Советских Войск в Германии. Сразу после пересылок, поездов и самолётов, полные впечатлений от столь резкой смены окружающей обстановки, страны, новой армейской формы, большей, чем надо на несколько размеров, я вместе с группой, сформировавшейся в процессе пересылки моих товарищей, попал в учебный центр под городом Котбус, который находился в Германии возле границы с Польшей.
Как оказалось, мы попали в учебный центр по подготовке младших сержантов для мотострелковых войск, что в просторечии зовётся просто – пехота. В Советской Армии всё любили окутывать страшной тайной, поэтому до прибытия в часть мы и в самом деле не представляли, куда мы едем. Наша часть располагалась в четырёхэтажных казармах ещё довоенной постройки. По преданию эти казармы были построены для размещения дивизии СС «Мёртвая голова». Казармы были очень добротными кирпичными зданиями, без особых излишеств и,действительно,были построены изначально для размещения солдат. Жили мы по десять человек в комнате плюс одиннадцатый командир отделения- сержант.
Правда слово «жили», не совсем подходит для армейского лексикона. В них мы ночевали, а всё другое время находились на спортивных площадках, учебных классах, на плацу, на полях для тактических занятий, да ещё мало ли где мы могли быть. Главной задачей наших командиров было занять нас так, что бы у нас и времени бы не было присесть и задуматься о своём армейском житье - бытье. Я помню, что единственной мечтой для меня было тогда: просто сесть и спокойно посидеть. В мечтах я видел мягкое кресло, стоявшее в комнате родительского дома. Но физические нагрузки были не самыми страшными и изнуряющими.
Неприятным и непонятным явлением для меня оказалось непременное унижение личности, стиранием в порошок любого проявления солдата как индивидуальности. Унижение на каждом шагу, в каждом действии и в каждом поступке. Этому унижению противилась вся моя душа, я не мог понять тогда, да признаться и сейчас, для чего нужно было так стараться превращать нас в единую серую массу, безликую, тупую и грязную. Я не могу сказать, что именно меня подвергали подобным испытанием больше чем остальных. В этом я был наравне со всеми. Но обстоятельство, когда в тебе не видят и не хотят видеть человека, для меня было самым страшным.
Исполнителями подобного отношения к нам были наши сержанты. Как уж они так подбирались, по какому кармическому закону, но фамилии некоторых из них я до сих пор хорошо помню. Удручало и удивляло то обстоятельство, что большинство сержантов нашей учебной роты, так же служили срочную службу после окончания институтов.
Бесконечные пробежки, приседания, отжимания и внезапные команды «Вспышка». При исполнении этой команды, вся рота должна была броситься в рассыпную и упасть на землю, прикрыв голову руками. Так мы якобы защищались от вспышки ядерного взрыва. При этом специально выбирался участок, как можно грязнее. Бесконечные построения, ходьба строевым шагом с исполнением ротной песни и без неё, или команда «Отставить», то есть вернуться в исходное положение. Особенно часто наши сержанты любили её повторять после команды «Отбой!», что означает быстро раздеться, правильно уложить свою форму и лечь спать. Бесконечные одевания и раздевание при подъёме, но особенно часто при отбое, стояние часами в коридоре, когда уже нужно было спать, приводили к тому, что некоторые солдаты просто падали в обмороки от усталости. Их относили из строя на руках, но остальных заставляли стоять еще несколько часов. Да мало ли ещё что могло взбрести в головы наших доблестных сержантов. Это не было продиктовано необходимостью, а,наоборот, очень часто дуростью, тщеславием и безнаказанностью наших сержантов. Офицерам же было так проще, они либо разыгрывали из себя отца родного, либо демонстрировали откровенное безразличие ко всему происходящему. Были и среди них люди склонные к садизму, но значительно реже, чем среди сержантов. Увлечение алкоголем и полное безразличие к службе, людей уже наигравшихся в армию- так можно было охарактеризовать многих наших офицеров.
Очень быстро, при такой службе, все наши инстинкты свелись к двум основным – спать и есть. Мы почти постоянно были голодны, хотя ели довольно много, нам постоянно хотелось спать. И вот представьте такой случай, когда рота заходит в столовую, каждый встаёт напротив своего места за столами, на столах дымящиеся бачки с первыми и вторыми блюдами, тарелками с мясом и горами хлеба. Кормили нас тогда в армии, я считаю хорошо. Так вот рота стоит и ждёт команды, чтобы сесть, быстро всё это поделить и съесть и в это самое время раздаётся команда, вместо «садись», «строиться выходи». Я до сих пор помню этого сержанта и уж не знаю, чем это было вызвано, что ему не понравилось, но приказ этого отморозка запомнил на всю жизнь. Так мы остались голодные.
Но сейчас мне вспомнился случай не самый тяжёлый для нас солдат, а скорее юмористичный. В нашу учебную часть нагрянула проверка. И хотя в армии никогда не бывает внезапных проверок так как, всё заранее известно, мы уже за месяц до неё что-то всё чистили, красили, перекрашивали и снова чистили, очень мало спали, без конца ходили строевой, отрабатывали самые разные сомнительной нужности задачи и так далее.
В то время ходил в нашей среде анекдот, который для нашей армии подходил идеально. «К американскому президенту приходит его главнокомандующий всеми вооружёнными силами и говорит:
- Господин президент, давайте объявим войну Советскому Союзу.
Президент возмутился:
- Да ты что – это же третья мировая война, да нас с тобой проклянут во всех будущих поколениях, если они будут после этого на Земле!
- А мы господин президент, только объявим войну, а нападать на них не будем. Они себя сами проверками замучают»
Так оно в действительности и было. Но когда начиналась сама проверка и комиссия уже была в части, для солдат наступала настоящая лафа. Нас всех с утра строем и с песнями уводили на занятия за пределы городка, в лес, где нас почти не дёргали и не строили и мы мирно сидели возле костров и могли спокойно поговорить, что-то рассказать и все рассказы, конечно же, сводились к родному дому и гражданской жизни. Наша недавняя гражданская жизнь, казалась нам просто другой реальностью. Потом мы возвращались на обед и снова уходили в лес до ужина. И хотя была зима, но в Германии это время года не такое уж суровое и поэтому нас такой расклад целиком и полностью устраивал.
Вот так однажды в очередной раз в полной походной амуниции мы направлялись в лес, но нас остановил наш ротный командир по званию капитан. Встав во главе роты, он повёл нас через самый центр нашего небольшого городка. Навстречу нам бежал офицер с квадратными глазами, крича нашему командиру, что прямо по нашему курсу идет глава комиссии - генерал. Но видимо это и было целью нашего прохождения, поэтому мы продолжили своё движение во главе с командиром. Вскоре,действительно, прямо по маршруту нашего движения показался генерал,окружённый группой офицеров. По команде командира: «Рота!» мы все перешли на строевой шаг, чётко чеканя его подошвами наших сапог по асфальту. При приближении к генералу наш ротный скомандовал: «Равнение на пра-во!». Мы все повернули головы направо, наш строевой шаг стал ещё более отрывистым и чётким. Генерал подошёл к бровке, приложил руку к папахе, отдавая нам честь, и громко поприветствовал нас:
- Здравствуйте товарищи солдаты!
На что мы, пропустив два шага, на третий, должны были громко заорать:
- Здравия желаем товарищ генерал!
Но уже на втором шаге в задних рядах кто-то пискнул: «Здра…», рота сбилась, и чётко чеканя шаг, в гробовом молчании прошла мимо генерала – лейтенанта. Я по росту шёл всегда в первой шеренге и видел, как голова нашего капитана, буквально вжалась в воротник шинели, словно её лишили шеи. Так в полном молчании мы прошли ещё метров сто и повернули за ближайшим поворотом дороги. Командир остановил роту и даже не глядя в нашу сторону, вызвал к себе сержантов. Остальная же рота пошла дальше намеченным курсом.
Вскоре нас догнали взъярённые сержанты, тут уж ничто не могло помешать им оторваться в полной мере на нас за случившийся казус. К счастью того бедолаги, что сорвался на приветствие раньше времени, его не выясняли, а приступили к наказанию коллектива, то есть нашей роты. Мы ходили строевым до вечера горланя приветствие всем сержантам по очереди. В конце концов, они устали и оставив двоих из своего числа, наименее крутых, удалились в казарму. Эти двое ещё водили роту какое-то время, заставляя нас, каждые пять минут переходить на строевой шаг и кричать приветствие: «Здравия желаем товарищ сержант!». Наконец устали и они.
Тогда они поступили следующим образом. Один встал в начале прямого участка дороги на окраине нашей части, где мы всё это время тренировались, а другой в конце её. Мы же должны были строем идти от одного к другому, но поравнявшись по ходу движения с очередным придорожным столбом, которых было несколько на этом участке, приветствовать его: «Здравия желаем товарищ столб!» В казарму мы вернулись уже перед отбоем. Так закончилась для нас проверка нашей учебной части.
Учёба в этой воинской части продолжалась шесть месяцев, и это было самым трудным отрезком времени за всё время моей службы с Советской Армии. Помогала мне выстоять и выдержать всё это время моя любовь. Я её связывал тогда с конкретной девушкой, но сейчас я понимаю, что меня спасало само чувство. Именно мысли о моей любви помогали мне в самые трудные моменты наших армейских будней.
Позже, когда я уже окончил школу сержантов и получил сразу звание сержанта в числе десятка отличников - курсантов, вместо младшего сержанта, что получили остальные сотни курсантов, мне предложили остаться в этой учебной части в качестве сержанта, но я категорически отказался от столь лестного предложения и предпочёл поехать в линейную часть, в полную неизвестность. Дальнейшая моя солдатская судьба складывалась по-разному, но я чётко помнил о том, что никогда и ни при каких обстоятельствах не должен стать таким сержантом, какие командовали мной в учебной части. И с полной ответственностью могу сказать, что я таким не был.