В какой стране появился акмеизм. Акмеизм - серебряный век русской литературы. Прости, пленительная влага

Название "акмеизм" произошло от греч. “акме”- остриё, вершина.
Теоретическая основа – статья Н.Гумилева «Наследие символизма и акмеизм». Акмеисты: Н.Гумилёв, А.Ахматова, С.Городецкий, М.Кузмин.

АКМЕИЗМ - модернистское течение, декларировавшее конкретно-чувственное восприятие внешнего мира, возврат слову его изначального, не символического смысла.

В начале своего творческого пути молодые поэты, будущие акмеисты, были близки к символизму, посещали “ивановские среды”- литературные собрания на петербургской квартире Вяч.Иванова, получившей название “башня”. В “башне” велись занятия с молодыми поэтами, где они обучались стихосложению. В октябре 1911 года слушатели этой “поэтической академии” основали новое литературное объединение “Цех поэтов”. “Цех” был школой профессионального мастерства, а руководителями его стали молодые поэты Н.Гумилёв и С.Городецкий. Они же в январе 1913 года в журнале “Аполлон” опубликовали декларации акмеистической группы.

Новое литературное течение, сплотившее больших русских поэтов, просуществовало не долго. Творческие поиски Гумилёва, Ахматовой, Мандельштама вышли за рамки акмеизма. Но гуманистический смысл этого течения был значителен - возродить у человека жажду жизни, вернуть ощущение её красоты.В него вошли также А.Ахматова, О.Мандельштам, М.Зенкевич, В.Нарбут и др.

Акмеистов интересует реальный, а не потусторонний мир, красота жизни в её конкретно - чувственных проявлениях. Туманности и намёкам символизма было противопоставлено мажорное восприятие действительности, достоверность образа, четкость композиции. В чем-то поэзия акмеизма - возрождение “золотого века”, времени Пушкина и Баратынского.

Высшей точкой в иерархии ценностей для них была культура, тождественная общечеловеческой памяти. Поэтому столь часты у акмеистов обращения к мифологическим сюжетам и образам. Если символисты в своем творчестве ориентировались на музыку, то акмеисты - на пространственные искусства: архитектуру, скульптуру, живопись. Тяготение к трехмерному миру выразилось в увлечении акмеистов предметностью: красочная, порой экзотическая деталь могла использоваться с чисто живописной целью.

Эстетика акмеизма:
- мир надо воспринимать в его зримой конкретности, ценить его реалии, а не отрываться от земли;
- надо возродить любовь к своему телу, биологическому началу в человеке, ценить человека, природу;
- источник поэтических ценностей находится на земле, а не в ирреальном мире;
- в поэзии должно быть слито воедино 4 начала:
1) традиции Шекспира в изображении внутреннего мира человека;
2) традиции Рабле в воспевании тела;
3) традиции Вийона в воспевании радостей жизни;
4) традиции Готье в воспевании силы искусства.

Основные принципы акмеизма:
- освобождение поэзии от символистских призывов к идеальному, возвращение ей ясности;
- отказ от мистической туманности, принятие земного мира в его многообразии, зримой конкретности, звучности, красочности;
- стремление придать слову определенное, точное значение;
- предметность и четкость образов, отточенность деталей;
- обращение к человеку, к «подлинности» его чувств;
- поэтизация мира первозданных эмоций, первобытно-биологического природного начала;
- перекличка с минувшими литературными эпохами, широчайшие эстетические ассоциации, «тоска по мировой культуре».

Отличительные черты акмеизма:
- гедонизм (наслаждение жизнью), адамизм (звериная сущность), кларизм (простота и ясность языка);
- лирический сюжет и изображение психологии переживания;
- разговорные элементы языка, диалоги, повествования.

С первопроходцами часто случается так, что вместо запланированного открытия короткого пути в Индию неожиданно обнаруживается Новый Свет, а вместо Эльдорадо - империя инков. Нечто подобное случилось и в начале двадцатого века с акмеистами. Направление акмеизм возникло в противовес своим предшественникам, но, как позже выяснилось, всего лишь продолжило их и стало своеобразным венцом символизма. Однако многие исследователи считают, что разница между двумя поэтическими группами была куда более глубокой, чем казалось в начале прошлого века. Говоря о том, что такое акмеизм, стоит рассказать не только об особенностях литературного творчества его представителей, но и об их жизненном пути.

Возникновение движения

История движения началась в 1911 году, когда в Петербурге впервые собрались поэты под руководством Городецкого и Николая Гумилева. Стремясь подчеркнуть значение ремесла и выучки в поэтическом творчестве, организаторы назвали новое общество "Цехом поэтов". Таким образом, отвечая на вопрос о том, что такое акмеизм, можно начать с того, что это литературное направление, родоначальниками которого стали двое петербургских поэтов, к которым позже присоединились не менее значимые герои литературной сцены.

Первые акмеисты манифестировали свое принципиальное отличие от символистов, утверждая, что стремятся, в отличие от первых, к максимальной реальности, достоверности и пластичности образов, в то время как символисты пытались проникнуть в "сверхреальные" сферы.

Члены поэтического клуба

Официальное открытие поэтического клуба состоялось в 1912 году на заседании так называемой Академии стиха. Спустя год в альманахе "Аполлон" были напечатаны две статьи, ставшие фундаментальными для нового литературного течения. Одна статья, написанная Николаем Гумилевым, называлась "Наследие символизма и акмеизм". Другую написал Городецкий, а называлась она "Некоторые течения в современной русской поэзии".

В своей программной статье, посвященной акмеизму, Гумилев указывает на стремление свое и своих соратников достигнуть вершин литературного мастерства. В свою очередь, мастерство было достижимо только при условии работы в сплоченной группе. Именно умением в такой группе работать и организационной сплоченностью и отличались представители акмеизма.

Согласно свидетельствам Андрея Белого, само название появилось совершенно случайно в пылу спора друзей. В тот решающий вечер Вячеслав Иванов в шутку начал говорить об адамизме и акмеизме, однако Гумилеву эти термины понравились, и с тех пор он стал называть себя и своих товарищей акмеистами. Термин "адамизм" пользовался меньшей популярностью, так как вызывал ассоциации с брутальностью и почвенничеством, с которым акмеисты не имели ничего общего.

Основные принципы акмеизма

Отвечая на вопрос о том, что такое акмеизм, следует назвать основные черты, отличавшие его от прочих художественных течений Серебряного века. К таковым относятся:

• романтизация чувств первочеловека;
• разговор о земной первозданной красоте;
• ясность и прозрачность образов;
• понимание искусства как инструмента по улучшению человеческой природы;
• влияние на несовершенство жизни художественными образами.

Все эти отличия были отрефлексированы участниками неформального сообщества и переработаны в конкретные указания, которым следовали такие поэты, как Николай Гумилев, Осип Мандельштам, Михаил Зинкевич, Георгий Иванов, Елизавета Кузьмина-Караваева и даже Анна Ахматова.

Николай Гумилев в акмеизме

Хотя многие исследователи настаивают, что акмеизм был одним из наиболее сплоченных течений начала двадцатого века, другие, напротив, утверждают, что говорить стоит скорее о содружестве очень разных и по-своему талантливых поэтов. Однако одно остается бесспорным: большинство собраний проходили в "Башне" Вячеслава Иванова, а литературный журнал "Гиперборея" издавался на протяжении пяти лет - с 1913 по 1918 год. В литературе акмеизм занимает совершенно особое место, будучи отделенным и от символизма, и от футуризма.

Рассмотреть все внутренне разнообразие данного течения будет удобно на примере таких ключевых фигур, как Ахматова и Гумилев, которые были женаты с 1910 по 1918 год. Эти два поэта тяготели к двум принципиально различным типам поэтического высказывания.

Николай Гумилев с самого начала своего творчества избрал путь воина, первооткрывателя, конкистадора и инквизитора, что нашло отражение не только в его творчестве, но и в жизненном пути.

В своих текстах он использовал яркие выразительные образы дальних стран и вымышленных миров, идеализировал многое в окружающем его мире и за его пределами, и в конце концов за это поплатился. В 1921 году Гумилев был расстрелян по обвинению в шпионаже.

Анна Ахматова и акмеизм

Направление это играло важную роль в жизни русской литературы даже после того, как "Цех поэтов" прекратил свое существование. Большинство членов поэтического сообщества прожили трудные и насыщенные жизни. Однако самую долгую жизнь прожила Анна Андреевна Ахматова, ставшая настоящей звездой русской поэзии.

Именно Ахматова смогла воспринять боль окружавших ее людей как свою собственную, ведь на ее судьбу страшный век тоже отбросил свою тень. Однако несмотря на все тяготы жизни, Анна Андреевна на протяжении всего своего творчества сохраняла верность акмеистическим принципам: бережное отношение к слову, наследственность времен, уважение к культуре и истории. Одним из главных последствий влияния акмеизма было то, что в творчестве Ахматовой личные переживания всегда сливались с общественными и историческими.

Кажется, сама повседневность не оставляла места для мистики и романтических размышлений о лирическом. На протяжении многих лет Ахматова вынуждена была стоять в очередях, чтобы передать посылки в тюрьму своему сыну, страдала от лишений и неустроенности. Таким образом, ежедневность вынуждала великую поэтессу следовать акмеистическому принципу ясности слова и честности высказывания.

Осип Мандельштам настолько высоко ценил творчество Ахматовой, что сравнивал богатство и образность ее литературного языка со всем богатством русского классического романа. Международного признания Анна Андреевна тоже добилась, но Нобелевской премии, на которую номинировалась дважды, так и не была удостоена.

Лирический акмеизм Ахматовой резко контрастировал с темпераментом другого поэта из ее круга - Осипа Мандельштама.

Мандельштам в кругу акмеистов

Особняком в среде молодых поэтов стоял Осип Мандельштам, отличавшийся от своих соплеменников особым чувством исторического момента, за которое и поплатился, погибнув в дальневосточных лагерях.

Наследие великого поэта дошло до наших дней лишь благодаря поистине героическим усилиям его преданной супруги Надежды Яковлевны Мандельштам, которая хранила рукописи своего мужа на протяжении нескольких десятилетий после его смерти.

Стоит отметить, что подобное поведение могло стоить Надежде Яковлевне свободы, ведь даже за хранение рукописи врага народа полагалось серьезное наказание, а его жена не только сохраняла, но и копировала, а также распространяла стихи Мандельштама.

Поэтика Мандельштама отличается субъектом, тщательно вписанным в контекст европейской культуры. Его лирический герой не только обитает в тяжкое время сталинских репрессий, но и в мире греческих героев, странствующих по морям. Возможно, свой отпечаток на творчество поэта наложило обучение на историко-филологическом факультете университета.

Разговор о том, что такое акмеизм для русской культуры, не может обойтись без упоминания о трагических судьбах главных его представителей. Как уже говорилось, Осип Мандельштам после ссылки был отправлен в ГУЛАГ, где пропал без вести, а его жена долгое время вынуждена была скитаться по разным городам, не имея постоянного жилья. Первый муж и сын Ахматовой тоже провели долгие годы в заключении, что стало важной темой в текстах поэтессы.

В 1911 г. в Петербурге возник «Цех поэтов» - литературное объединение молодых авторов, близких к символизму, но искавших новые пути в литературе. Наименование «цех» отвечало их взгляду на поэзию как. на ремесло, требующее высокой техники стиха. Во главе «Цеха поэтов» (1911–1914) стояли Н. Гумилев и С. Городецкий, секретарем была А. Ахматова, в число членов входили Г. Адамович, Вас. Гиппиус, М. Зенкевич, Г. Иванов, О. Мандельштам, В. Нарбут и другие поэты. Возникновению «Цеха» предшествовало создание символистами «Академии стиха», на собраниях которой молодые поэты слушали выступления признанных мастеров и занимались анализом стихотворной ритмики.

Литературным органом «Цеха поэтов» стал тоненький «ежемесячник стихов и критики» под названием «Гиперборей» (СПб., 1912–1913), редактором-издателем которого был поэт М. Л. Лозинский. Журнал считал своей задачей продолжение «всех основных побед эпохи, известных под именем декадентства или модернизма», и таким образом оказался замкнутым в узком кругу сугубо эстетических вопросов. Большое значение для раскрытия творческой позиции новой литературной группы имел также художественно-литературный журнал «Аполлон» (СПб., 1909–1917), связанный вначале с символистами. В 1910 г. в нем появилась статья М. А. Кузьмина «О прекрасной ясности».

В отличие от символистов Кузмин исходил из мысли, что художнику необходимо прежде всего примириться с реальной жизнью - «искать и найти в себе мир с собою и с миром». Задачей литературы провозглашалась «прекрасная ясность», или «кларизм» (от латинского слова Clarus - ясный).

Где слог найду, чтоб описать прогулку,

Шабли во льду, поджаренную булку

И вишен спелых сладостный агат?

Эти часто цитируемые строки, которыми открывался цикл «Любовь этого лета», на фоне символистской поэзии прозвучали как прославление «веселой легкости бездумного житья». Они были новы и сниженной, «домашней», по выражению А. Блока, интонацией. Кузмин взирал на мир с легкой иронией. Жизнь представлялась ему театром, а искусство - своеобразным маскарадом. Это нашло отражение в том же сборнике в цикле «Ракеты». В открывающем его стихотворении «Маскарад» возникает зрелище изысканного праздника с масками персонажей из итальянской комедии дель арте. Здесь все условно, обманчиво, мимолетно и в то же время пленительно своим хрупким изяществом. В последнем стихотворении цикла - «Эпитафия» звучат лишенные трагедийной окраски слова о смерти юного друга, запомнившегося своим легким отношением к жизни («Кто был стройней в фигурах менуэта? Кто лучше знал цветных шелков подбор?»).

Спустя три года после публикации статьи Кузмина. «О прекрасной ясности» в том же «Аполлоне» (1913, № 1) появились две статьи, в которых была сформулирована программа нового литературного течения: «Наследие символизма и акмеизм» Н. Гумилева (в оглавлении журнала вместо слова «Наследие» стоит «Заветы») и «Некоторые течения в современной русской поэзии» С. Городецкого.

Преемственно связанные с символизмом («символизм был достойным отцом», - пишет Гумилев), акмеисты хотели заново открыть ценность человеческого существования, и если в представлении символистов мир предметных явлений был отблеском высшего бытия, то акмеисты принимали его как истинную реальность.

Новое течение, пришедшее на смену символизму, Гумилев предлагал назвать акмеизмом (от древнегреческого слова «акмэ», означающего цветущую силу, высшую степень, расцвет) или адамизмом, под которым подразумевался «мужественно твердый и ясный взгляд на жизнь». Подобно Кузмину, Гумилев потребовал от литературы принятия реальной действительности: «Всегда помнить о непознаваемом, но не оскорблять своей мысли о нем более или менее вероятными догадками - вот принцип акмеизма».

О полном принятии реального мира писал и Городецкий: «Борьба между акмеизмом и символизмом, если это борьба, а не занятие покинутой крепости, есть, прежде всего, борьба за этот мир, звучащий, красочный, имеющий формы, вес и время, за нашу планету Землю <…> После всяких „неприятий“ мир бесповоротно принят акмеизмом, во всей совокупности красот и безобразий». Гумилев писал: «Как адамисты, мы немного лесные звери»; Городецкий, в свою очередь, утверждал, что поэты, как и Адам, должны заново ощутить всю прелесть земного бытия. Эти положения были иллюстрированы стихотворением Городецкого «Адам», опубликованным в третьем номере «Аполлона» за тот же год (с. 32):

Просторен мир и многозвучен,

И многоцветней радуг он,

И вот Адаму он поручен,

Изобретателю имен.

Назвать, узнать, сорвать покровы

И праздных тайн и ветхой мглы -

Вот первый подвиг. Подвиг новый -

Живой земле пропеть хвалы.

Призыв к поэтизации первозданных эмоций, стихийной силы первобытного человека нашел у ряда акмеистов, в том числе - у М. Зенкевича («Дикая Порфира», 1912), отражение в повышенном внимании к природно-биологическому началу в человеке. В предисловии к поэме «Возмездие» Блок иронически отметил, что человек у акмеистов лишен признаков гуманизма, это какой-то «первозданный Адам».

Поэты, выступавшие под знаменем акмеизма, были совсем не похожи друг на друга, тем не менее это течение обладало своими родовыми чертами.

Отвергая эстетику символизма и религиозно-мистические увлечения его представителей, акмеисты были лишены широкого восприятия окружающего их мира. Акмеистское видение жизни не затрагивало истинных страстей эпохи, истинных ее примет и конфликтов.

В 10-е гг. символизм «преодолевали» не только акмеисты, но в значительной мере и сами символисты, которые уже отказывались от крайностей и жизненной ограниченности своих предшествующих выступлений. Акмеисты как бы не заметили этого. Суженность проблематики, утверждение самоценности действительности, увлечение внешней стороной жизни, эстетизация фиксируемых явлений, столь характерные для поэзии акмеизма, ее отстраненность от современных общественных бурь позволяли современникам говорить, что акмеистический путь не может стать путем русской поэзии. И не случайно именно в эти годы М. Горький писал: «Русь нуждается в большом поэте <…> нужен поэт-демократ и романтик, ибо мы, Русь, - страна демократическая и молодая».

Восстав против туманностей «леса символов», поэзия акмеистов тяготела к воссозданию трехмерного мира, его предметности. Ее привлекал внешний, большей частью эстетизированный быт, «дух мелочей прелестных и воздушных» (М. Кузмин) или же подчеркнутый прозаизм житейских реалий. Таковы, например, бытовые зарисовки О. Мандельштама (1913):

В спокойных пригородах снег

Сгребают дворники лопатами,

Я с мужиками бородатыми

Иду, прохожий человек.

Мелькают женщины в платках,

И тявкают дворняжки шалые,

И самоваров розы алые

Горят в трактирах и домах.

Увлечение предметностью, предметной деталью было так велико, что даже мир душевных переживаний нередко образно воплощался в поэзии акмеистов в какой-нибудь вещи. Выброшенная на берег пустая морская раковина становится у Мандельштама метафорой душевной опустошенности («Раковина»). В стихотворении Гумилева «Я верил, я думал…» так же предметна метафора тоскующего сердца - фарфоровый колокольчик.

Увлеченное любование «мелочами», эстетизация их мешали поэтам увидеть мир больших чувств и реальных жизненных пропорций. Мир этот нередко выглядел у акмеистов игрушечным, аполитичным, вызывал впечатление искусственности и эфемерности человеческих страданий. Нарочитая предметность в известной мере оправдывала себя, когда акмеисты обращались к архитектурным и скульптурным памятникам прошлого или создавали беглые зарисовки картин жизни.

Опираясь на поэтический опыт символистов, акмеисты часто обращались к паузному и свободному стиху, к дольнику. Различие между стиховой практикой акмеистов и символистов проявлялось не столько в ритмике, сколько в ином отношении к слову в стихе. «Для акмеистов сознательный смысл слова, Логос, такая же прекрасная форма, как музыка для символистов», - утверждал Мандельштам в статье «Утро акмеизма», написанной в разгар литературных споров. Если у символистов смысл отдельного слова несколько приглушен и подчиняется общему музыкальному звучанию, то у акмеистов стих ближе к разговорному строю речи и подчинен в основном ее смыслу. В целом поэтическая интонация у акмеистов несколько приподнята и часто даже патетична. Но рядом с нею нередко звучат сниженные обороты обыденной речи вроде строки «Будьте так любезны, разменяйте» (стихотворение Мандельштама «Золотой»). Особенно часты и разнообразны такие переходы у Ахматовой. Именно ахматовский стих, обогащенный ритмом живого языка, оказался самым значительным вкладом акмеизма в культуру русской поэтической речи.

«К земному источнику поэтических ценностей»

Лидия Гинзбург

В 1906 году Валерий Брюсов заявил, что «круг развития той литературной школы, которая известна под названием “новой поэзии”, можно считать замкнувшимся».

Из символизма выделилось новое литературное течение – акмеизм, – которое противопоставило себя первому, в пору его кризиса. Он отразил новые эстетические тенденции в искусстве «серебряного века», хотя полностью с символизмом не порывал. В начале своего творческого пути молодые поэты, будущие акмеисты, были близки символизму, посещали «ивановские среды» – литературные собрания на петербургской квартире Вячеслава Иванова, получившей название «башня». В «башне» Иванова велись занятия с молодыми поэтами, где они обучались стихосложению.

Возникновение нового течения относится к началу 1910-х годов. Оно получило три неидентичных названия: «акмеизм» (от греч. «акме» – цветение, вершина, высшая степень чего-либо, острие), «адамизм» (от имени первого человека Адама, мужественный, ясный, непосредственный взгляд на мир) и «кларизм» (прекрасная ясность). Каждое из них отражало особую грань устремлений поэтов данного круга.

Итак, акмеизм – это модернистское течение, декларировавшее конкретно-чувственное восприятие внешнего мира, возврат слову его изначального, не символического смысла.

Формирование платформы участников нового движения протекает сначала в «Обществе ревнителей художественного слова» («Поэтической академии»), а затем в созданном в 1911 году «Цехе поэтов», где художественную оппозицию возглавили Николай Гумилев и Сергей Городецкий.

«Цех поэтов» – это содружество стихотворцев, объединенных ощущением, что символизм уже прошел свой высший пик. Название это относило ко времени средневековых ремесленных объединений и показывало отношение участников «цеха» к поэзии как к чисто профессиональной сфере деятельности. «Цех » был школой профессионального мастерства. Костяк «Цеха » образовали молодые, только недавно начавшие печататься поэты. Среди них были те, чьи имена в последующие десятилетия составили славу русской литературы.

К наиболее видным представителям нового течения относились Николай Гумилев, Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Сергей Городецкий, Николай Клюев.

Собирались на квартире у одного из членов «Цеха». Расположившись по кругу, один за другим читали свои новые стихи, которые затем подробнейшим образом обсуждали. Обязанность вести собрание вменялась одному из синдиков – руководителей «Цеха».

Синдик обладал правом с помощью специального звонка прервать речь очередного оратора, если она носила слишком общий характер.

Среди участников «Цеха» почиталась «домашняя филология». Они внимательно изучали мировую поэзию. Не случайно в их собственных произведениях зачастую слышатся чужие строки, много скрытых цитат.

В ряду своих литературных учителей акмеисты выделяли Франсуа Вийона (с его жизнеприятием), Франсуа Рабле (с присущей ему «мудрой физиологичностью»), Вильяма Шекспира (с его даром проникновения во внутренний мир человека), Теофиля Готье (поборника «безупречных форм»). Следует прибавить сюда поэтов Баратынского, Тютчева и русскую классическую прозу. К числу непосредственных предшественников акмеизма надо отнести Иннокентия Анненского, Михаила Кузмина, и Валерия Брюсова.

Во второй половине 1912 года шесть наиболее активных участников «Цеха» – Гумилев, Городецкий, Ахматова, Мандельштам, Нарбут и Зенкевич – провели целый ряд поэтических вечеров, где заявили о своих претензиях вести русскую словесность в новом направлении.

Владимир Нарбут и Михаил Зенкевич в своих стихах не просто выступили в защиту «всего конкретного, действительного и жизненного» (как писал в одной из заметок Нарбут), но и шокировали читателя обилием натуралистических, порой весьма неаппетитных подробностей:

И мудр слизняк, в спираль согнутый,
Остры без век глаза гадюк,
И в круг серебряный замкнутый,
Как много тайн плетет паук!

М.Зенкевич. «Человек» 1909–1911

Подобно футуристам Зенкевич и Нарбут любили эпатировать читателя. Поэтому их часто называли «левыми акмеистами». Напротив, «справа» в списке акмеистов оказались имена Анны Ахматовой и Осипа Мандельштама – двух поэтов, которых иногда записывали в «неоклассицисты», имея в виду их приверженность к строгому и четкому (как у русских классиков) построению стихотворений. И, наконец, «центр» в этой группе занимали два стихотворца старшего поколения – синдики «Цеха поэтов» Сергей Городецкий и Николай Гумилев (первый был близок к Нарбуту и Зенкевичу, второй – к Мандельштаму и Ахматовой).

Шесть этих поэтов не были абсолютными единомышленниками, но как бы воплощали идею равновесия между двумя крайними полюсами современной им поэзии – символизмом и натурализмом.

Программа акмеизма была провозглашена в таких его манифестах, как «Наследие символизма и акмеизм» Гумилева (1913), «Некоторые течения в современной русской поэзии» Городецкого, «Утро акмеизма» Мандельштама. В этих статьях целью поэзии объявлялось достижение равновесия. «Искусство есть состояние равновесия прежде всего», – писал Городецкий. Однако между чем и чем в первую очередь пытались удержать «живое равновесие» акмеисты? Между «земным» и «небесным», между бытом и бытием.

Протертый коврик под иконой
В прохладной комнате темно, –

писала Анна Ахматова в 1912 году.

Это не означает «возврат к материальному миру, предмету», а стремление уравновесить» в пределах одной строки примелькавшееся, бытовое («Протертый коврик») и высокое, Божественное («Протертый коврик под иконой»).

Акмеистов интересует реальный, а не потусторонний мир, красота жизни в ее конкретно-чувственных проявлениях. Туманности и намекам символизма было противопоставлено мажорное восприятие действительности, достоверность образа, четкость композиции. В чем-то поэзия акмеизма – возрождение «золотого века», времени Пушкина и Баратынского.

С.Городецкий в своей декларации «Некоторые течения в современной русской поэзии» выступал против «размытости» символизма, его установки на непознаваемость мира: «Борьба между акмеизмом и символизмом… есть прежде всего борьба за этот мир, звучащий, красочный, имеющий формы, вес и время…», «мир бесповоротно принят акмеизмом, во всей совокупности красот и безобразий».

Образу поэта-пророка акмеисты противопоставили образ поэта-ремесленника, старательно и без лишнего пафоса соединяющего «земное» с «небесно-духовным».

И думал я: витийствовать не стану
Мы не пророки, даже не предтечи…

О.Мандельштам. Лютеранин, 1912

Органами нового течения стали журналы «Аполлон» (1909–1917), созданный писателем, поэтом и историком Сергеем Маковским и «Гиперборей», основанный в 1912 году и возглавленный Михаилом Лозинским.

Философской основой нового эстетического явления были прагматизм (философия действия) и идеи феноменологической школы (отстаивавшей «переживание предметности», «вопрошание вещей», «приятие мира»).

Едва ли не главной отличительной чертой «Цеха» стал вкус к изображению земной, обыденной жизни. Символисты порой жертвовали внешним миром ради мира внутреннего, сокровенного. «Цеховики» решительно сделали выбор в пользу тщательного и любовного описания реальных «степей, скал и вод».

Художественные принципы акмеизма закрепились в его поэтической практике:

1.​ Активное приятие многокрасочной и яркой земной жизни;
2.​ Реабилитация простого предметного мира, имеющего «Формы, вес и время»;
3.​ Отрицание запредельности и мистики;
4.​ Первобытно-звериный, мужественно-твердый взгляд на мир;
5.​ Установка на живописность образа;
6.​ Передача психологических состояний человека при внимании к телесному началу;
7.​ Выражение «тоски по мировой культуре»;
8.​ Внимание к конкретному смыслу слова;
9.​ Совершенство форм.

Судьба литературного акмеизма трагична. Ему пришлось утверждать себя в напряженной и неравной борьбе. Он не раз подвергался гонениям и шельмованию. Виднейшие его творцы были уничтожены (Нарбут, Мандельштам). Первая мировая война, октябрьские события 1917 года, расстрел в 1921 году Гумилева положили конец дальнейшему развитию акмеизма как литературного движения. Однако гуманистический смысл этого течения был значителен – возродить у человека жажду жизни, вернуть ощущение ее красоты.

Литература

Олег Лекманов. Акмеизм // Энциклопедии для детей «Аванта+». Том 9. Русская литература. Часть вторая. XX век. М., 1999

Н.Ю. Грякалова. Акмеизм. Мир, творчество, культура. // Русские поэты «Серебряного века». Том второй: Акмеисты. Ленинград: Издательство Ленинградского университета, 1991

АКМЕИЗМ (от греч. акте - высшая степень чего-либо, цветущая сила, вершина) - модернист­ское литературное течение в русской поэзии 1910-х годов. Представители: С. Городецкий, ранние А. Ахматова, JI . Гумилев, О. Мандельштам. Термин «акмеизм» принадлежит Гумилеву. Эстети­ческая программа была сформулирована в статьях Гумилева «Наследие символизма и акмеизм», Городецкого «Некоторые течения в современной русской поэзии» и Мандельштама «Утро акме­изма».

Акмеизм выделился из символизма, подвергнув критике его мистические устремления к «не­познаваемому»: «У акмеистов роза опять стала хороша сама по себе, своими лепестками, запахом и цветом, а не своими мыслимыми подобиями с мистической любовью или чем-нибудь ещё» (Горо­децкий). Акмеисты провозгласили освобождение поэзии от символистских порывов к идеальному, от многозначности и текучести образов, усложненной метафоричности; говорили о необходимости возврата к материальному миру, предмету, точному значению слова. Символизм зиждется на неприятии действительности, а акмеисты считали, что не следует отказываться от этого мира, нужно искать в нем какие-то ценности и запечатлевать их в своих произведениях, причем делать это с помощью точных и понятных образов, а не расплывчатых символов.

Собственно акмеистическое течение было малочисленным, просуществовало недолго - около двух лет (1913-1914) - и было связано с «Цехом поэтов». «Цех поэтов» был создан в 1911 году и сначала объединял довольно большое количество людей (далеко не все они в дальнейшем ока­зались причастны к акмеизму). Эта организация была гораздо более спаянной, чем разрозненные символистские группы. На собраниях «Цеха» анализировались стихи, решались проблемы поэ­тического мастерства, обосновывались методы анализа произведений. Идея нового направления в поэзии была впервые высказана Кузминым, хотя сам он в «Цех» не вошел. В своей статье «О прекрасной ясности» Кузмин предвосхитил многие декларации акмеизма. В январе 1913 поя­вились первые манифесты акмеизма. С этого момента и начинается существование нового направ­ления.

Задачей литературы акмеизм провозглашал «прекрасную ясность», или кларизм (от лат. clarus - ясный). Акмеисты называли свое течение адамизмом, связывая с библейским Адамом пред­ставление о ясном и непосредственном взгляде на мир. Акмеизм проповедовал ясный, «прос­той» поэтический язык, где слова прямо называли бы предметы, декларировали свою любовь к предметности. Так, Гумилев призывал искать не «зыбких слов», а слов «с более устойчивым содержанием». Этот принцип наиболее последовательно был реализован в лирике Ахматовой.