Татары во время вов. О масштабе предательства крымских татар в годы Великой Отечественной войны. Из досье «Свободной прессы»

Май 1944 г.

ГКО постановляет:

1. Всех татар выселить с территории Крыма и поселить их на постоянное жительство в качестве спецпоселенцев в районах Узбекской ССР. Выселение возложить на НКВД СССР. Обязать НКВД СССР (тов. Берию) выселение крымских татар закончить до 1 июня 1944 г.

2. Установить следующий порядок и условия выселения:

а) Разрешить спецпоселенцам взять с собой личные вещи, одежду, бытовой инвентарь, посуду и продовольствие в количестве до 500 кг на семью.

Остающиеся на месте имущество, здания, надворные постройки, мебель и приусадебные земли принимаются местными органами власти; весь продуктивный и молочный скот, а также домашняя птица принимаются Наркоммясомолпромом; вся сельхозпродукция - Наркомзагом СССР; лошади и другой рабочий скот - Наркоммясом СССР; племенной скот - Наркомсовхозом СССР.

Прием скота, зерна, овощей и других видов сельхозпродукции производить с выпиской обменных квитанций на каждый населенный пункт и каждое хозяйство.

Поручить НКВД СССР, Наркомзему, Наркоммясомолпрому, Наркомсовхозу и Наркомзагу СССР с 1 июля с.г. представить в СНК предложения о порядке возврата по обменным квитанциям спецпереселенцам принятого от них скота, домашней птицы, сельскохозяйственной продукции.

б) Для организации приема от спецпереселенцев оставленного ими в местах выселения имущества, скота, зерна и сельхозпродукции командировать на место комиссию СНК СССР в составе: председателя комиссии тов. Гриценко (заместителя председателя СНК РСФСР) и членов комиссии - тов. Крестьянинова (члена коллегии Наркомзема СССР), тов. Надъярных (члена коллегии НКМ и МП), тов. Пустовалова (члена коллегии Наркомзага СССР), тов. Кабанова (зам. народного комиссара совхозов СССР), тов. Гусева (члена коллегии Наркомфина СССР).

Обязать Наркомзем СССР (тов. Бенедиктова), Наркомзаг СССР (тов. Субботина), НКП и МП (тов. Смирнова), Наркомсовхоз СССР (тов. Лобанова) для обеспечения приема от спецпереселенцев скота, зерна и сельхозпродуктов командировать (по согласованию с тов. Гриценко) в Крым необходимое количество работников.

в) Обязать НКПС (тов. Кагановича) организовать перевозку спецпереселенцев из Крыма в Узбекскую ССР специально сформированными эшелонами по графику, составленному совместно с НКВД СССР. Количество эшелонов, станции погрузки и станции назначения по заявке НКВД СССР. Расчеты за перевозки произвести по тарифу перевозок заключенных.

г) Наркомздраву СССР (тов. Митереву) выделить на каждый эшелон со спецпереселенцами, в сроки по согласованию с НКВД СССР, одного врача и двух медсестер с соответствующим запасом медикаментов и обеспечить медицинское и санитарное обслуживание спецпоселенцев в пути.

д) Наркомторгу СССР (тов. Любимову) обеспечить все эшелоны со спецпереселенцами ежедневно горячим питанием и кипятком. Для организации питания спецпереселенцев в пути выделить Наркомторгу продукты...

3. Обязать секретаря ЦК КП(б) Узбекистана тов. Юсупова, председателя СНК УзССР тов. Абдурахманова и народного комиссара внутренних дел Узбекской СССР тов. Кобулова до 1 июля с.г. провести следующие мероприятия по приему и расселению спецпоселенцев:

а) Принять и расселить в пределах Узбекской ССР 140-160 тыс. человек спецпереселенцев татар, направленных НКВД СССР из Крымской АССР.

Расселение спецпереселенцев произвести в совхозных поселках, существующих колхозах, подсобных сельских хозяйствах предприятий и заводских поселках для использования в сельском хозяйстве и промышленности.

б) В областях расселения спецпереселенцев создать комиссии в составе председателя облисполкома, секретаря обкома и начальника УНКВД, возложив на эти комиссии проведение всех мероприятий, связанных с прямым размещением прибывающих спецпереселенцев.

в) Подготовить гужавтотранспорт для перевозки спецпоселенцев, мобилизовав для этого транспорт любых предприятий и учреждений.

г) Обеспечить наделение прибывающих спецпоселенцев приусадебными участками и оказать помощь в строительстве домов местными стройматериалами.

д) Организовать в районах расселения спецпереселенцев спецкомендатуры НКВД, отнеся содержание их за счет сметы НКВД СССР.

е) ЦК и СНК УзССР к 20 мая с.г. представить в НКВД СССР тов. Берии проект расселения спецпереселенцев по областям и районам с указанием станций разгрузки эшелонов.

4. Обязать Сельхозбанк (тов. Кравцова) выдавать спецпереселенцам, направляемым в Узбекскую ССР, в местах их расселения ссуду на строительство домов и на хозяйственное обзаведение до 5000 рублей на семью с рассрочкой до 7 лет.

5. Обязать Наркомзаг СССР (тов. Субботина) выделить в распоряжение СНК Узбекской ССР муки, крупы и овощей для выдачи спецпереселенцам в течение июня-августа с.г. ежемесячно равными количествами... Выдачу спецпереселенцам муки, крупы и овощей в течение июня-августа с.г. производить бесплатно, в расчет за принятую у них в местах выселения сельхозпродукцию и скот.

6. Обязать НКО (тов. Хрулева) передать в течение мая-июля с.г. для усиления автотранспорта войск НКВД, размещенных гарнизонами в районах расселения спецпереселенцев в Узбекской ССР, Казахской ССР и Киргизской ССР автомашин "виллис" 100 штук и грузовых 250 штук, вышедших из ремонта.

7. Обязать Главнефтеснаб (тов. Широкова) выделить и отгрузить до 20 мая 1944 г. в пункты по указанию НКВД СССР автобензина 400 т и в распоряжение СНК Узбекской ССР - 200 т. Поставки автобензина произвести за счет равномерного сокращения поставок всем остальным потребителям.

8. Обязать Главснаблес СНК СССР (тов. Лопухова) за счет сбыта ресурсов поставить НКПС 75 000 вагонных досок по 2,75 м каждая с поставкой их до 15 мая с.г.; перевозку досок НКПС произвести своими средствами.

9. Наркомфину СССР (тов. Звереву) отпустить НКВД СССР в мае с.г. из резервного фонда СНК СССР на проведение специальных мероприятий 30 млн. рублей.

Председатель Государственного Комитета Обороны
И.Сталин

В годы Великой Отечественной войны бок о бок сражались представители всех народов большой страны. Сто шестьдесят один татарин получил высокое звание Героя Советского Союза. Как правило, на фронт они шли 20-30 летними людьми, выросшими в годы Советской власти, относившейся отрицательно к любой религии. При этом воины, в большинстве своем, выросли в татарских деревнях, где мировоззрение, отношения между соседями, понятия о чести и честности, справедливости и долге всегда основывались на традициях Ислама. Перед началом сражений, по воспоминаниям очевидцев, из уст красноармейцев-мусульман часто звучали суры Священного Корана.

Гитлер и его соратники полагали, что несколько десятилетий борьбы с религией превратило советский народ в аморфную толпы недовольных, озлобленных и беспринципных «недочеловеков». Однако советские мусульмане с первых дней войны проявили патриотизм.

Известно, что 5-17 мая 1942 года прошел съезд мусульманского духовенства в Уфе, в котором участвовали представители верующих со всей страны. На съезде было принято «Обращение представителей мусульманского духовенства к верующим по поводу немецко-фашистской агрессии», в котором говорилось: «Немецко-фашистские захватчики, не объявляя войны, вероломно напали на Советский Союз… Великий Аллах в Коране говорит: «Сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается против вас, но не преступайте границы дозволенного. Воистину, Аллах не любит преступников » (Коран, 2:190) / «Истребляйте их, где не застигнете; изгоняйте их, откуда они вас изгнали; мятежи и искушение губительнее убийства » (Коран, 2:191).

Нет ни одного правоверного, чей сын, брат или отец не дрались бы сегодня с немцами, отстаивая с оружием в руках нашу общую Родину, так же, как и нет, наверное, ни одного, кто бы в тылу не помогал делу победы своим трудом на фабриках и заводах. Мы, мусульмане Советского Союза, хорошо помним слова великого Пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует): «Хуббуль ватан миналь иман», что означает: «Любовь к Родине исходит из веры ». Помощь вооружением воину, идущему на фронт, равносильна участию в сражении. Даже мирный труд мужчин и женщин, занявших должность ушедших на фронт воинов, равносилен участию в бою». Это обращение, переведенное на языки разных народов, распространялось в местах компактного проживания мусульман. Представителям мусульманского духовенства были предоставлены страницы газет и эфир радио для проповедей и обращений к верующим, в которых они призывали их достойно выполнять свой гражданский и религиозный долг.

В годы Великой Отечественной войны сто шестьдесят один татарин получил высокое звание Героя Советского Союза. Около 70 тысяч татар были отмечены боевыми наградами. Имена многих из них, звучащие как русские, искаженно записанные татарские: Вениамин – от Ибнамин, либо Борис – от Барый. Отдельно стоят имена крещенных татар (кряшенов): майора, участника обороны Брестской крепости в 1941 году Петра Гаврилова, генерала Дмитрия Карбышева, участника боев с японскими захватчиками у озера Хасан Евгения Бикбова. Великий подвиг Александра Матросова (он же, по мнению современных историков, татарин Шакирьян Мухаметьянов) повторили и другие герои – сыновья татарского народа: Газиннур Гафиятуллин, Барый Шавалеев, Абдулла Салимов, Ахмет Мухамметов, Мансур Валиуллин. Среди крупных военачальников были генералы Фатых Булатов, Заки Кутлин, Гани Сафиул-лин. Почти половина членов Союза писателей республики Татарстан вместе с председателем Мусой Джалилем ушли на фронт. На полях сражений и в плену героически погибли такие татарские писатели и поэты, как Фатих Карим, Мифтах Вадуд, Мансур Гаяз, Нур Баян, Гадель Кутуй.

Расскажем о бессмертном подвиге великого татарского поэта Мусы Джалиля (Мусы Мустафовича Залилова). Он родился в татарской деревне Мустафино Оренбургской губернии 2 февраля 1906 года в крестьянской семье. Его мать Рахима-апа была дочерью муллы. В их доме кроме Священного Корана были и другие мусульманские книги. С детства Муса воспитывался в духе Ислама. В Оренбургском медресе «Хусайния», как и все, он изучал религиозные предметы и, по словам его товарищей, знал наизусть многие суры Корана.

Находясь под впечатлением от проявлений насилия и жестокости в годы гражданской войны, двенадцатилетний Муса всем сердцем приветствовал Советскую власть и коммунизм, как ему казалось, принесшие мир и справедливость. Вернувшись после смерти отца в родную деревню, он активно включился в общественную жизнь. Осенью 1922 года Джалиль переехал в Казань. Здесь он работал переписчиком в газете «Кызыл Татарстан» («Красный Татарстан»), учился на рабфаке при Восточном педагогическом институте, познакомился с наиболее яркими представителями татарской советской поэзии. Все свободное время он отдавал творчеству, печатался в казанских газетах и журналах. Позже в Москве Джалиль учился на литературном факультете МГУ и работал редактором детских журналов. Он публиковал в периодической печати статьи о тружениках первых пятилеток, писал стихи. Его стихи сочетали в себе железную волю с мягкой лиричностью, великий гнев с нежной любовью. В 1935 году Мусу Джалиля назначили заведующим литературной частью татарской студии при Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского. Студия должна была готовить национальные кадры для создания в Казани первого оперного театра. Джалиль написал либретто к операм «Алтынчэч» («Златоволосая»), «Девушка-рыбачка».

23 июня 1941 года, на второй день войны Джалиль отнес в военкомат заявление с просьбой направить его на фронт, а 13 июля надел военную форму. Окончив краткосрочные курсы политработников, он прибыл на Волховский фронт корреспондентом армейской газеты «Отвага».

В первые недели Отечественной войны Джалиль написал цикл стихотворений «Против врага», куда вошли боевые песни, марши, страстные патриотические стихи, построенные как взволнованный поэтический монолог. В июне 1942 года фронтовой корреспондент армейской газеты «Отвага» на Волховском фронте Муса Джалиль попал в окружение и, тяжелораненый, оказался в плену.

Из военнопленных представителей поволжских народов, в основном из татар, гитлеров-цы сформировали подразделение Вермахта – Волжско-татарский легион «Идель-Урал». Идея создания этого националистического легиона была предложена эсэсовскими экспертами, находившимися под некоторым влиянием известного турецкого пантураниста Нури Киллигиля. Предполагалось отделить всех тюркских и мусульманских военнопленных от остальных советских военнопленных и создать для них особый лагерь, впоследствии организовав боевые отряды для использования в своих целях.

Узнав, что Муса Гумеров (так Джалиль назвал себя в плену) – известный поэт, немцы включили его в состав «Комитетом Идель-Урал». Джалиль, согласившись, организовал подпольную группу, задачей которой стала противостояние планам гитлеровцев. Действия татарских подпольщиков привели к тому, что из всех национальных батальонов именно татарские были для немцев самыми ненадежными, и именно они меньше всех воевали против советских войск. Первый же батальон, отправленный во фронт, восстал и перешел на сторону партизан. Аналогичное произошло и с другими батальонами. Фашисты вынуждены были отказаться от идеи использования легионов на восточном фронте.

Гестапо с помощью предателя удалось раскрыть подпольную организацию. Муса Джа-лиль с соратниками был брошен в Моабитскую тюрьму. Там (1942-1944) были создан его известный сборник из 110 стихотворений – «Моабитские тетради».

Мулла Усман, сын Галима, попал в Германию после плена во время Первой мировой войны и исполнял в 1944 году обязанности имама в татарском комитете. Он пришел за час до казни проститься с татарскими узниками с Кораном: «Когда я вошёл, все подняли головы, посмотрели на меня. Ожидание последних минут жизни было бесконечно тяжело. Меня охватила дрожь, сначала меня бросило в холод, потом в жар. Первым я протянул Коран Алишу, он положил руку на Коран и заплакал. Я подходил ко всем, протягивал Коран, и все, положив руку на него, произносили слова прощения: «Бэхиль, бэхиль». Последний, к кому я подошел, был Муса. Я протянул ему Коран. Он, положив руку, прошептал: «Прощайте, это судьба».

25 августа 1944 года в военной тюрьме Плётцензее в Берлине за участие в подпольной организации были гильотинированы 11 легионеров-татар: Гайнан Курмаш, Фуат Сайфульму-люков, Абдулла Алиш, Фуат Булатов, Муса Джалиль, Гариф Шабаев, Ахмет Симаев, Абдулла Батталов, Зиннат Хасанов, Ахат Аднашев, Салим Бухаров. Все они были молодыми, приблизи-тельно 25-27 лет, и все предстали перед смертью. Самому старшему среди них, Мусе, было 38 лет. В советскую эпоху Джалиль был комсомольцем, вступил в Коммунистическую партию, пренебрегал религией, однако в час смерти вернулся к вере в Аллаха. Прощальный экземпляр Корана стал самым ценным экспонатом музея Мусы Джалиля в Казани.

Хасан Хусаинов

Список татар – Героев Советского Союза

Батыршин, Гильфан Абубекерович (01.01.1914-11.12.1947)

Бикбов, Евгений Архипович (14.08.1914-14.07.1983)

Богданов, Хамзя Салимович (15.11.1904-29.06.1983)

Вазетдинов, Гимазетдин Вазетдинович (1907-08.03.1940)

Валеев, Абдулла Хабиевич (1922-04.01.1944)

Валеев, Салих Шайбакович (22.10.1912-12.10.1970)

Валиев, Акрам Искандарович (17.04.1924-10.08.1975)

Габайдулин, Геннадий Габайдулович (15.06.1914-14.05.1981)

Габдрахманов, Бари Галеевич (25.05.1912-23.01.1944)

Габдрашитов, Фазулла Габдуллинович (25.10.1903-05.04.1975)

Гаврилов, Пётр Михайлович (17.06.1900-26.01.1979)

Гадельшин, Хамит Габдуллович (10.07.1923-10.01.2000)

Гайнутдинов, Махметин Галентинович (17.08.1921-07.05.1993)

Гайнутдинов, Вячеслав Карибулович (06.11.1947-17.08.1980)

Галиев, Нургали Мухаметгалиевич (25.05.1914-28.04.1977)

Галимзянов, Салимзян Галимзянович (25.09.1915-12.07.2005)

Гатауллин, Анвар Анварович (23.02.1923-1994)

Гафиатуллин, Газинур Гафиатуллович (13.01.1913-14.01.1944)

Просто вчитайтесь в эти цифры и не забывайте о том, что и крымские татары имеют отношение к победе над нацизмом, несмотря на то, что День Победы в 1945 году встречали в местах спецпоселений с ярмом предателей.

1. 1. Крымские татары составляли 15 % от общего количества призванных из Крыма. Из 24 представлений крымских татар к званию Героя Советского Союза в 18 случаях высшую награду заменили орденом. Для сравнения, среди представителей других этнических групп Крыма, которые составляли 85% мобилизованных, только 12 замен звания Героя на орден (8 русских, 3 украинца, 1 еврей). В целом, по другим этническим сообществам Крыма (в основном, русские и украинцы) примерно 75% представлений закончились награждением званием Героя Советского Союза, у крымских татар только 25% или только каждый четвертый удостоился звания Героя Советского Союза.

1. Общий список крымских татар представленных к званию Героя Советского Союза:

1. Амет-Хан Султан, командир эскадрильи, майор к концу войны, подполковник ко времени гибели (1971 .г.).

2. Абдуль Тейфук, командир батальона, майор.

3. Абдураманов Узеир, командир отделения, гв. ст. сержант.

4. Абилов Анатолий (Фетислям) Абилович, командир полка, подполковник к концу войны, полковник (1990 г.).

5. Азизов Фазыл Асанович, командир танкового взвода, гв. лейтенант.

6. Дерменджи Джевдет, командир батальона, капитан.

7. Джафер Осман Топчи, командир батальона, майор (второй раз посмертно).

8. Джелилов Нури, командир танковой роты, гв. капитан.

9. Закирья Усеин Захарович, заместитель командира стрелкового батальона по политической части, ст. лейтенант (посмертно).

10. Керимов Абляз Хаирович, командир эскадрона, гв. ст. лейтенант.

11. Люманов Эмир Люманович, командир батальона, ст. лейтенант (посмертно).

12. Месутов Веис Асанович, командир батареи, ст. лейтенант (посмертно).

13. Османов Рефат, командир отделения.

14. Решидов Абдраим, командир эскадрильи, подполковник к концу войны.

15. Сейтвелиев Сеитнафе, командир отделения, ст. сержант.

16. Умеров Тимофей, командир взвода, лейтенант.

17. Хаиров Сулейман Абдулович, командир взвода, ст. лейтенант.

18. Хайбулаев Идрис, командир полка, полковник к концу войны.

19. Халиев Асан Салиджанович (Салижанович), снайпер, старшина 2-ой статьи.

20. Чайлак Исмаил Умерович, разведчик, сержант

Были дважды представлены к званию Героя Советского Союза:

1. Амет-Хан Султан (1943 г., 1945 г.), награжден оба раза, дважды Герой Советского Союза.
2. Абилов Анатолий (Фетислям) Абилович (1944 г., 1945 г.), единственный из ненагражденных, кто добился награждения в 1990 г.
3. Решидов Абдраим (ноябрь 1941 г., июнь1945 г.), награжден один раз в июне 1945 г.
4. Джафер Осман Топчи (Топчи Джафер Осман) (24 мая 1944 г., 10 октября 1944 г. (представлен посмертно)), оба раза не награжден.

3. Известный крымский ученый, доктор исторических наук Владимир Поляков, основываясь на анализе целого комплекса документов, установил национальный состав крымских партизан: русские 2185 – 58,2%; крымские татары 598 – 15.9%; украинцы 313 – 8,3%; грузины 145 – 3,9%; греки 106 – 2,8%; остальные 403 – 10,9%. Всего 3750 – 100%. Изучение наградных листов позволило ученому также выявить национальный состав крымских партизан, награжденных орденами и медалями: русские 423 – 61,1%; украинцы 119 – 17,2%; крымские татары 36 – 5,9%; евреи 20 – 2,9%; остальные 94 – 12,9%. Всего 692 – 100%. На заключительном этапе борьбы среди крымских партизан было 598 крымских татар; после 1944 года это был второй по численности показатель после русских.

4. Из трех партизанских соединений, существовавших в Крыму, в двух комиссарами были крымские татары. Комиссарами крымские татары были также в двух бригадах из семи и в десяти отрядах из 28. Так, комиссаром наиболее крупного по составу Южного соединения был Мустафа Селимов, а Восточного соединения – Рефат Мустафаев.

5. Коллаборационисты из числа крымских татар служили в так называемых «добровольческих батальонах», которыми командовали немецкие офицеры. В шести таких батальонах, их еще называют «мусульманскими», служили 900 человек, по 150 в каждом. Этнически состав их был пестрым, крымские татары в них составляли меньшинство. Известный многим историкам майор Раимов не являлся офицером советской армии, это довоенный бухгалтер, который дослужился у оккупантов до звания майора. Он был самым старшим по званию коллаборационистом из числа крымских татар. Для сравнения, в частях Советской армии (Красной армии) в годы войны воевали более 2300 офицеров крымских татар, часть из них могла попасть в немецкий плен, но ни один из них, ни из младших офицеров, а тем более старших офицеров не воевал против СССР.

6. Во время войны, как и на всех оккупированных территориях в Крыму, в городах создавались управы. В сельской местности назначали старост, в зависимости от этнического состава населения. На несколько сел создавались комендатуры. Численность крымских татар в Крыму составляла 19,4%, их «возможности» были ограничены. Это можно наглядно продемонстрировать на примере оккупационных администраций-управ крымских городов. Во главе управ были, в основном, русские: профессор Севастьянов, Бурцов – в Симферополе; Супрягин, Корчминов – в Севастополе; Токарев, Погорелов – в Керчи; Анжеревский, Пушкарев в Феодосии; Мальцев (дослужился до генерал-майора), Середа – в Ялте; Епифанов, Салмин – в Евпатории; Хрестофоров, Свищев – в Бахчисарае; Польский, Радченко – в Джанкое; Мустафаев, Тимофеев – в Карасубазаре; Ардышевский, Агаев – в Старом Крыму. Среди них только Мустафаев – крымский татарин.

7. На фронтах Второй мировой войны, сменив перья на автоматы, сражались и крымскотатарские писатели. Из 15-ти писателей-участников войны 12 погибли. Вот имена некоторых из них: Халиль Кадыров (известный под псевдонимом Ыргат Кадыр), Амди Алим, Осман Амит, Максуд Сулейман, Мамут Дибаг, Азам Амет, Меннан Решитов (Джаманаклы), Бекир Ваап, Таир Усеин, Осман Батыров, Эннан Алимов и др.

8. Немало и крымских татарок воевали на фронтах Второй мировой войны. Только по мобилизации были призваны 1820 женщин, в партизанах их численность составляла 1797 человек, в подполье – 1774 крымские татарки. Как правило, это были врачи, медсестры, связистки, разведчицы, подпольщицы. Приведем имена лишь некоторых из них: разведчица Отдельной Приморской армии Алиме Абденнанова, подпольщицы Найме Велиева, Хатидже Чапчакчи, Абибе Асанова, Гульзаде Софу и др.

9. За связь с партизанами фашисты сожгли на полуострове 127 деревень, из них 105 – крымскотатарских. Крымскотатарские села Улу-Сала, Тав-Бадрак были сожжены со всем населением, Баксан частично.

10. Из Крыма на принудительные работы в Германию, Австрию и другие оккупированные страны в годы войны были угнаны 20200 крымских татар. Абсолютное большинство составляла молодежь мужского непризывного возраста.

Avdet приводил о крымскотатарском коллаборационизме является ложью, собранные писателем Айдыном Шемьи-Заде.

При подготовке материала использованы исследования доцента, кандидата социологических наук Рефика Куртсеитова и доктора исторических наук Владимира Полякова.

Я не хочу разжигать ненависть и рознь. Но если кому то хочется помнить про 18 мая и спекулировать этой темой, то пусть помнят и почему так случилось Так, в Судакском районе в 1942 году группой самооборонцев-татар был ликвидирован разведывательный десант Красной Армии, при этом самооборонцами были пойманы и сожжены живьём 12 советских парашютистов. 4 февраля 1943 года крымско-татарскими добровольцами из селений Бешуй и Коуш захватили четырёх партизан из отряда С.А.Муковнина. Партизаны Л.С.Чернов, В.Ф.Гордиенко, Г.К.Санников и Х.К.Киямов были зверски убиты: исколоты штыками, уложены на костры и сожжены. Особенно обезображенным оказался труп казанского татарина Х.К.Киямова, которого каратели, видимо, приняли за своего земляка. Столь же зверски расправлялись крымско-татарские отряды и с мирным населением. Как отмечалось в спецсообщении Л.П.Берии в ГКО на имя И.В.Сталина, В.М.Молотова и Г.М.Маленкова №366/б от 25 апреля 1944 года:«Местные жители заявляют, что преследованию они подвергались больше со стороны татар, чем от румынских оккупантов». Доходило до того, что, спасаясь от расправы, русскоязычное население обращалось за помощью к немецким властям - и получало у них защиту! Вот что пишет, например, Александр Чудаков: «Мою бабушку в сорок третьем едва не расстреляли крымско-татарские каратели на глазах у моей матери - в ту пору семилетней девочки - только за то, что она имела несчастье быть украинкой, а её муж - мой дед - работал до войны председателем сельсовета и в то время воевал в рядах Красной Армии. Бабушку от пули спасли тогда, между прочим… немцы, изумившиеся степенью озверения своих холуев. Происходило всё это в нескольких километрах от Крыма, в селе Новодмитровка Херсонской области Украины». Начиная с весны 1942 года на территории совхоза «Красный» действовал концентрационный лагерь, в котором за время оккупации было замучено и расстреляно не менее 8 тыс. жителей Крыма. По свидетельствам очевидцев, лагерь охранялся крымскими татарами из 152-го батальона вспомогательной полиции, которых начальник лагеря обершарфюрер СС Шпекман привлекал для выполнения «самой грязной работы». После падения Севастополя в июле 1942 года крымские татары активно помогали своим немецким хозяевам вылавливать пытающихся пробиться к своим бойцов севастопольского гарнизона: «Под утро из бухты Круглой вышло пять небольших катеров разного типа (торпедовозы, и Ярославчики) 20-й авиабазы ВВС ЧФ курсом на Новороссийск. В районе рейда 35-й батареи к ним присоединился шестой катер, вышедший из Казачьей бухты ещё вечером 1 июля около 23 часов. Всего на этих шести катерах находилось около 160 человек - почти вся группа 017 парашютистов-десантников группы Особого назначения Черноморского флота (около 30 человек) и краснофлотцы-автоматчики из батальона охраны 35-й батареи. Все были при оружии. С восходом солнца группу катеров, шедшую в кильватер с расстоянием между катерами в 150-200 метров, обнаружили самолёты противника. Начались атаки самолётов. Моторы катеров перегревались и часто глохли, так как катера были перегружены. По свидетельству командира группы 017 старшего лейтенанта В.К.Квариани, членов группы старшины А.Н.Крыгина, Н.Монастырского, сержанта П.Судака, самолёты противника, заходя со стороны солнца, стали их бомбить и обстреливать из пулемётов по выбору. Прямым попаданием бомб были сразу же потоплены два катера. Катер, на котором находились Квариани и Судак, получил пробоины в корпусе, стал оседать от принятой воды. Заглох один мотор, и катер пришлось поворачивать к берегу, занятому фашистами. Все это произошло в районе берега неподалеку от Алушты. На берегу произошёл бой между десантниками и вооружённой группой татар. В результате неравного боя, все, кто остался в живых, были пленены. Раненых татары расстреливали в упор. Подоспевшие итальянские солдаты часть пленных отправили на машине, а часть на катере в Ялту». «После 5 июля противник отвёл свои войска с Гераклейского полуострова и оставил по всему побережью от Херсонесского маяка до Георгиевского монастыря усиленные посты. В ночь на 6 июля, когда группа Ильичёва пробиралась по берегу 35-й батареи в сторону маяка, они неожиданно увидели, как красноармейцы и командиры поднимаются по канату вверх по стене обрыва. Как оказалось, это была группа связистов 25-й Чапаевской дивизии. Вслед за ними решили лезть и они. Наверху залегли. Находившийся метрах в сорока от них патруль обнаружил их, пустил ракеты и открыл огонь. Ильичёв и Кошелев побежали по берегу в сторону Балаклавы, а Линчик с другой группой связистов влево по берегу. Многие погибли, но небольшой группе из 6 человек, в которой оказался Линчик, удалось прорваться через верховья Казачьей бухты и уйти в горы. Эту группу, как потом оказалось при знакомстве, вёл начальник связи 25-й Чапаевской дивизии капитан Мужайло. У него был компас, и он хорошо знал местность. В группе был также помощник прокурора Приморской армии, старший сержант и два красноармейца. Последние двое позже ушли, и группа в составе четырёх человек продолжила свой путь в горах. В конце июля в горах, где-то над Ялтой, они были схвачены на рассвете во время отдыха предателями из татар в немецкой форме и отведены в комендатуру Ялты». С особенным удовольствием будущие «невинные жертвы сталинских репрессий» издевались над беззащитными пленными. Вот что вспоминает М.А.Смирнов, участвовавший в обороне Севастополя в качестве военфельдшера: «Новый переход до Бахчисарая оказался ещё труднее: солнце палило безжалостно, а воды ни капли. Прошли около тридцати пяти километров. Я и сейчас не представляю, как смог преодолеть этот марш. На этом переходе нас конвоировали крымские татары, одетые полностью в немецкую форму. Своей жестокостью они напоминали крымскую орду далёкого прошлого. А, упомянув о форме одежды, хочу подчеркнуть особую расположенность немцев к ним за преданную службу. Власовцам, полицаям и другим прихвостням выдавалась немецкая военная форма времён Первой мировой войны, залежавшаяся на складах кайзеровской Германии. В этом переходе мы потеряли больше всего своих товарищей. Татары расстреливали и тех, кто пытался почерпнуть воду из канавы, и тех, кто хотя бы немного отставал или был ранен и не мог идти наравне со всеми, а темп марша был ускоренным. Не приходилось рассчитывать на местное население деревень, чтобы получить кусок хлеба или кружку воды. Здесь жили крымские татары, они с презрением смотрели на нас, а иногда бросались камнями или гнилыми овощами. После этого этапа наши ряды заметно поредели». Рассказ Смирнова подтверждают и другие советские военнопленные, которым «посчастливилось» столкнуться с крымскими татарами: «4 июля попал в плен, написал краснофлотец-радист из учебного отряда ЧФ Н.А.Янченко. По дороге нас конвоировали предатели из татар. Они били дубинками медперсонал. После тюрьмы в Севастополе нас конвоировали через Бельбекскую долину, которая была заминирована. Там очень много погибло наших красноармейцев и краснофлотцев. В Бахчисарайском лагере набили нас, яблоку некуда упасть. Через три дня погнали в Симферополь. Сопровождали нас не только немцы, но и предатели из крымских татар. Видел один раз, как татарин отрубил голову краснофлотцу». «В.Мищенко, шедший в одной из колонн пленных свидетельствует, что из трёх тысяч их колонны до лагеря в Симферополе „картофельное поле“ дошла только половина пленных, остальные были расстреляны в пути конвоем из немцев и предателей из крымских татар». Кроме того, крымские татары помогали немцам выискивать среди военнопленных евреев и политработников: «На Бельбеке немец-переводчик объявил, чтобы комиссары и политруки вышли в указанное место. Затем вызвали командиров. А в это время предатели из крымских татар ходили между пленными и выискивали названных людей. Если кого находили, то сразу уводили и ещё человек 15-20, рядом лежавших». «Все военнопленные проходили сначала предварительную фильтрацию на месте пленения, где отделяли отдельно командиров, рядовых, раненых, которые подлежали лечению и транспортировке либо уничтожению. В полевом лагере под Бахчисараем фильтрация проходила более тщательно. Прошедшие через этот лагерь Г. Воловик, А. Почечуев и многие другие отмечают, что там подразделения предателей из крымских татар, переодетых в немецкую форму, будоражило всю массу военнопленных, выискивая евреев, выпытывая, кто укажет на комиссара. Всех выявленных концентрировали в специальной загородке из колючей проволоки, размером 8х10. Вечером их увозили на расстрел. Почечуев пишет, что за шесть дней его пребывания в этом лагере, каждый день расстреливали по 200 человек, собранных в эту загородку». Арестованный НКВД доброволец 49-го вахтенного батальона германской армии Ахмед Габулаев на допросе 23 апреля 1944 года показал следующее: «В татарском отряде, влившемся в 49 вахт[енный] батальон - были добровольцы татары, которые особенно жестоко расправлялись с советскими людьми. Ибраимов Азиз работал в охране в лагере военнопленных в городах Керчи, Феодосии и Симферополе, систематически занимался расстрелами военнопленных красноармейцев, я лично видел, как Ибраимов в Керченском лагере расстрелял 10 военнопленных. После перевода нас в Симферополь Ибраимов специально занимался установкой и розыскиванием скрывающихся евреев, он лично задержал 50 человек евреев и принимал участие в их уничтожении. Активно участвовал в расстрелах военнопленных командир взвода „СД“ татарин Усеинов Осман и добровольцы Мустафаев, Ибраимов Джелял и другие». Как известно, немцы широко использовали наших пленных на работах по разминированию в Севастополе и его окрестностях. И здесь не обошлось без крымско-татарских помощников: «В таком же разминировании, но под Балаклавой участвовал и чудом остался жив старшина 1-й статьи А.М.Восканов из 79-й бригады морской пехоты. Была одна особенность. За ними в 50 м шла шеренга татар с палками, а позади на расстоянии немцы с автоматами». Подобное рвение не осталось без награды. За прислужничество немцам многие сотни крымских татар были награждены особыми знаками отличия, утверждёнными Гитлером - «За храбрость и особые заслуги, проявленные населением освобождённых областей, участвовавших в борьбе с большевизмом под руководством германского командования». Так, согласно отчёту Симферопольского мусульманского комитета за 01.12.1943 - 31.01.1944 года: «За заслуги перед татарским народом Германским командованием награждены: знаком с мечами II степени, выпущенным для освобождённых восточных областей, председатель Симферопольского татарского комитета г-н Джемиль Абдурешид, знаком II степени Председатель отдела религии г-н Абдул-Азиз Гафар, работник отдела религии г-н Фазыл Садык и Председатель Татарского стола г-н Тахсин Джемиль. Г-н Джемиль Абдурешид принимал активное участие в создании Симферопольского комитета в конце 1941 г. и, в качестве первого председателя комитета, проявил активность в деле привлечения добровольцев в ряды германской армии. Абдул-Азиз Гафар и Фазыл Садык, несмотря на свои преклонные лета, проводили работу среди добровольцев и проделали значительную работу по налаживанию религиозных дел в [Симферопольском] районе. Г-н Тахсин Джемиль в 1942 г. организовал Татарский стол и, работая в качестве его председателя до конца 1943 г., оказывал систематическую помощь нуждающимся татарам и семьям добровольцев». Помимо этого личному составу крымско-татарских формирований предоставлялись всяческие материальные льготы и привилегии. Согласно одному из постановлений Главного командования вермахта (ОКБ), «всякое лицо, которое активно боролось или борется с партизанами и большевиками», могло подать прошение о «наделении его землёй или выплате ему денежного вознаграждения до 1000 руб.». При этом его семья должна была получать от отделов социального обеспечения городского или районного управления ежемесячную субсидию в размере от 75 до 250 руб. [Фото: Крымско-татарский «доброволец»; На фото: парень в новой военной униформе и в тюбетейке, хвастающийся повязкой на правой руке] После опубликования 15 февраля 1942 года Министерством оккупированных восточных областей «Закона о новом аграрном порядке» всем татарам, вступившим в добровольческие формирования, и их семьям стали давать в полную собственность по 2 гектара земли. Немцы предоставляли им лучшие участки, отнимая землю у крестьян, которые не вступили в эти формирования. Как отмечалось в уже цитированной докладной записке наркома внутренних дел Крымской АССР майора госбезопасности Каранадзе в НКВД СССР «О политико-моральном состоянии населения Крыма»: «В особо привилегированном положении находятся лица, входящие в добровольческие отряды. Все они получают зарплату, продовольствие, освобождены от налогов, получили лучшие наделы фруктовых и виноградных садов, табачные плантации, отобранные у остального нетатарского населения. Добровольцам выдают вещи, награбленные у еврейского населения. Кулакам возвращают принадлежащие им ранее виноградники, фруктовые сады, скот за счёт колхозов, причём прикидывают, сколько приплода имелось бы у этого кулака за время колхозного строя, и выдают из колхозного стада». Весьма интересно пролистать подшивку газеты «Азат Крым» («Свободный Крым»), издававшейся с 11 января 1942 года до самого окончания оккупации. Это издание являлось органом Симферопольского мусульманского комитета и выходило два раза в неделю на татарском языке. Поначалу тираж газеты был невелик, однако в связи с директивами немецкого командования по усилению пропагандистского воздействия на местное население летом 1943 года он достиг 15 тыс. экземпляров. Вот некоторые типичные цитаты: 3 марта 1942 года: «После того как наши братья-немцы перешли исторический ров у ворот Перекопа, для народов Крыма взошло великое солнце свободы и счастья». 10 марта 1942 года: «Алушта. На собрании, устроенном мусульманским комитетом, мусульмане выразили свою благодарность Великому Фюреру Адольфу Гитлеру-эфенди за дарованную им мусульманскому народу свободную жизнь. Затем устроили богослужение за сохранение жизни и здоровья на многие лета Адольфу Гитлеру-эфенди». В этом же номере: «Великому Гитлеру - освободителю всех народов и религий! 2 тысячи татар дер. Коккозы и окрестностей собрались для молебна…в честь германских воинов. Немецким мученикам войны мы сотворили молитву… Весь татарский народ ежеминутно молится и просит Аллаха о даровании немцам победы над всем миром. О, великий вождь, мы говорим Вам от всей души, от всего нашего существа, верьте нам! Мы, татары, даём слово бороться со стадом евреев и большевиков вместе с германскими воинами в одном ряду!.. Да благодарит тебя Господь, наш великий господин Гитлер!» 20 марта 1942 года: «Совместно со славными братьями-немцами, подоспевшими, чтобы освободить мир Востока, мы, крымские татары, заявляем всему миру, что мы не забыли торжественных обещаний Черчилля в Вашингтоне, его стремления возродить жидовскую власть в Палестине, его желания уничтожить Турцию, захватить Стамбул и Дарданеллы, поднять восстание в Турции и Афганистане и т.д. и т.п. Восток ждёт своего освободителя не от солгавшихся демократов и аферистов, а от национал-социалистической партии и от освободителя Адольфа Гитлера. Мы дали клятву идти на жертвы за такую священную и блестящую задачу». 10 апреля 1942 года. Из послания Адольфу Гитлеру, принятого на молебне более 500 мусульман г. Карасу-базара: «Наш освободитель! Мы только благодаря Вам, Вашей помощи и благодаря смелости и самоотверженности Ваших войск, сумели открыть свои молитвенные дома и совершать в них молебны. Теперь нет и не может быть такой силы, которая отделила бы нас от немецкого народа и от Вас. Татарский народ поклялся и дал слово, записавшись добровольцами в ряды немецких войск, рука об руку с Вашими войсками бороться против врага до последней капли крови. Ваша победа - это победа всего мусульманского мира. Молимся Богу за здоровье Ваших войск и просим Бога дать Вам, великому освободителю народов, долгие годы жизни. Вы теперь есть освободитель, руководитель мусульманского мира - газы Адольф Гитлер». А вот поздравление членов Симферопольского мусульманского комитета Гитлеру в честь дня его рождения 20 апреля 1942 года: «Освободителю угнетённых народов, верному сыну германского народа Адольфу Гитлеру. К Вам, великий вождь германского народа, обращает сегодня свои взоры с преддверия мусульманского Востока освобождённый крымско-татарский народ и шлёт свой сердечный привет ко дню Вашего рождения. Мы помним нашу историю, мы помним и то, что наши народы в продолжен

Вопреки завываниям профессиональных русофобов дореволюционная Россия, в отличие от «цивилизованных» британцев или французов, вовсе не являлась колониальной державой. Среди её элиты можно было встретить представителей едва ли не всех населявших нашу страну национальностей. Мало того, зачастую присоединяемые к Империи инородцы получали больше прав, чем коренные русские.

Не стали исключением и крымские татары. Указом Екатерины II от 22 февраля (4 марта) 1784 года местной знати были предоставлены все права и льготы российского дворянства. Гарантировалась неприкосновенность религии, муллы и другие представители мусульманского духовенства освобождались от уплаты налогов. Крымские татары были освобождены от воинской повинности .

Однако как справедливо гласит русская пословица: «Сколько волка ни корми — он всё в лес смотрит». Оказалось, что время уже упущено. Если присоединённые двумя веками раньше казанские татары успели стать для русских добрыми соседями, то их крымские сородичи никак не желали смириться с тем, что эпоха набегов и грабежей безвозвратно ушла, испытывая к созидательному труду органическое отвращение.

«Поселившиеся на полуострове крымские татары, по характеру местности разделяясь на степных и горных, различаются между собою и по образу жизни. Горный татарин обладает более роскошною природою и потому знаком с бОльшим довольством домашней жизни, но зато гораздо ленивее степного. Он сидит целый день в тени своих садов, курит трубку и, смотря на обилие плодов, уверен, что сбыт их обеспечит в достаточной степени, на круглый год, всё его семейство. Имея много свободного времени, горный татарин любит проводить время в беседе, предаваться разным увеселениям, верховой езде и другим забавам, развивающим его предприимчивость и умственные способности. В этом отношении он стоит гораздо выше своего собрата-степняка, хотя, по значительной лени и бездеятельности в домашнем быту, живёт так же грязно и бедно: его жилище, пища и одежда отличаются необыкновенною простотою и воздержанностию.

Ещё в худшем положении находится жизнь степного татарина. По природе ленивый, он работает только по необходимости и настолько, чтобы не умереть с голода. Татарин пашет землю, роет водопроводные канавы, для поливки своих полей, только потому, что без них невозможно его существование. Степной татарин может по пальцам пересчитать, сколько раз в своей жизни он пробовал баранье или говяжье блюдо; если он ест пшено на молоке, какую-нибудь жидкую кашицу и круглый год хлеб — он совершенно доволен своим положением и не станет никогда жаловаться на свою участь, или бедность. Вокруг него повсюду видно отсутствие довольства; его дом или лучше мазанка, с плоскою черепичною крышею, построена наскоро, кое-как, обмазана глиною и мало защищает от непогоды; его полуразвалившийся, со дня постройки, забор сложен из кизяка или насухо из мелкого камня. В ауле видна беспорядочность постройки, кучи сору, отсутствие жизни и деятельности; в доме татарина — нечистота и неопрятность составляют характеристическую принадлежность каждого семейства» .

В конце XVIII века бОльшая часть татарских обитателей полуострова перебирается на жительство в Турцию . Оставшиеся затаили хамство, выжидая подходящий момент, чтобы отомстить «русским гяурам», разрушившим привычный работорговый образ жизни.

Удобный случай представился во время Крымской войны 1853-1856 годов. Поначалу татары скрывали свои намерения, стараясь усыпить бдительность русских властей. По праздникам духовенство произносило в мечетях пафосные речи насчёт преданности государю и России. В письме к местному губернатору генерал-лейтенанту В.И.Пестелю от 19(31) января 1854 года таврический муфтий Сеид-Джелиль-Эффенди напыщенно заявлял:

«Я напротив, смело уверяю, что между всем татарским населением нет никого, на которого бы нынешний разрыв с Турецкою Портою и война с нею наводил даже мысль доброжелательную к единоверцам, известным здесь, у нас, между татарами, своим безумным, необузданным и своевольным фанатизмом, гибельным для них самих и для каждого гражданина» .

Жители делали пожертвования в пользу русских войск, принимали их с показным радушием. Например, 8(20) апреля 1854 года в Евпатории общество татар угощало водкой 3-ю батарею 14-й артиллерийской бригады .

Подобными поступками крымские татары вполне достигли своей цели. В рапорте новороссийскому генерал-губернатору князю М.С.Воронцову от 17(29) ноября 1853 года таврический губернатор В.И.Пестель легкомысленно уверял, будто все слухи о волнении татарского населения ложны. Дескать, управляя девять лет губернией, он вполне изучил все оттенки татарского характера, никто из татар не желает возвращения под владычество турок. И вообще ситуация под контролем: ему «будет известно всё, что будет делаться и говориться не только у татар, но и у христиан, в числе которых есть вредные болтуны» .

Между тем, пользуясь ротозейством губернатора, татары устраивали в разных местах Крыма сходки и совещания, тщательно скрывая их от христианского населения. Присланные из Константинополя турецкие эмиссары призывали к восстанию против русских, обещая райские кущи после «соединения с правоверными» . Неудивительно, что стоило английским, французским и турецким войскам начать 1(13) сентября 1854 года высадку под Евпаторией , как в настроениях крымских татар произошла «значительная перемена в пользу неприятеля» .

Для обустройства захваченной территории оккупанты предусмотрительно привезли в своём обозе эмигрантское отребье: поляка Вильгельма Токарского и потомка рода Гиреев Сеит-Ибраим-пашу. Первого из них назначили гражданским комендантом Евпатории, второй должен был стать «живым знаменем» для мятежных татар. Впрочем, на самом деле мирно коротавший свой век в Болгарии как частное лицо потомок крымских ханов пашой никогда не был. Это звание ему присвоили условно, для поднятия авторитета среди дикого и невежественного татарского населения .

— Отныне, — торжественно объявил Токарский собравшимся татарам, — Крым не будет принадлежать России, но, оставаясь под покровительством Франции, будет свободным и независимым.

В сопровождении огромной толпы Токарский вместе с Сеит-Ибраимом отправились в мечеть, где было совершено торжественное богослужение. Восторгу татар не было пределов. В холуйском порыве они подняли и понесли Ибраим-пашу, целовали руки и одежду турецких солдат .

Видя такое развитие событий, остававшиеся в Евпатории христиане были вынуждены искать спасения в бегстве, однако на дороге их нагоняли верховые татары, грабили, били и нередко связанными по рукам и ногам доставляли в руки неприятеля. Многие из жителей города поплатились увечьем, а некоторые были умерщвлены самым зверским образом .

Новый гражданский губернатор Евпатории сформировал из местных татар диван или городское управление. Гласный думы Осман-Ага-Чардачи-Оглу, более известный под уличным именем Сукур-Османа, был назначен вице-губернатором города, кузнец Хуссейн — капитаном .

Согласившись с Ибраим-пашой, Токарский приказал татарам грабить всех крестьян немусульманского вероисповедания . Навёрстывая упущенное за время российского рабства, «угнетённые жертвы самодержавия» с радостью занялись любимым ремеслом. Начался разнузданный грабёж русского населения. В конце 1854 года предводитель дворянства Евпаторийского уезда докладывал губернатору Таврической губернии В.И.Пестелю, что «при возмущении татар в этом уезде бОльшая часть дворянских экономий потерпела расстройство и разорение, имения были разграблены татарами, и рабочий скот отнят, а также лошади и верблюды» .

Так, было подчистую разграблено имение генеральши Поповой Караджа (ныне село Оленевка). Татары отняли весь рогатый скот, овец и лошадей, забрали весь хлеб урожая двух лет, смолоченный в амбарах и немолоченный в скирдах, разорили виноградный и фруктовый сад, рыбный завод, разграбили имущество, мебель, серебро, причинив убыток свыше чем на 17 тыс. рублей . Из имения М.С.Воронцова Ак-Мечеть (ныне Черноморское) вороватые потомки Чингисхана угнали 10 тысяч овец, лошадей князя, не побрезговали взять сахар, стеариновые свечи и вообще утянули всё, что плохо лежит . 4(16) сентября 1854 года было разграблено имение Аджи-Байчи, а его владелец Весинский с братом отведены в Евпаторию .

Выдача русских должностных лиц оккупантам стала ещё одним проявлением предательской деятельности крымских татар. Токарский приказал им ловить казаков и всех чиновников, обещая за это «генеральский чин, большую медаль и 1000 руб. денег». «Под этим предлогом фанатики с кузнецом Хуссейном беспрестанно искали казаков в сундуках у крестьян и бесчинствовали два дня» . В частности, их жертвой стал евпаторийский уездный судья Стойкович, который был избит и захвачен в плен, имение его разграблено, постройки разрушены, и находившиеся там дела уездного суда уничтожены .

Чтобы спастись от татарских бесчинств, большинство уцелевших помещиков принуждены были купить охранный лист за подписью Ибраим-паши, заплатив за него довольно высокую сумму .

Награбленный скот сгонялся в Евпаторию, где его закупали войска антироссийской коалиции, щедро расплачиваясь фальшивыми турецкими ассигнациями . По подсчётам известного торговца-караима Симона Бабовича, татары успели передать неприятелю до 50 тысяч овец и до 15 тысяч голов рогатого скота, большей частью отнятых у христианского населения .

Вскоре после высадки вражеских войск в Крыму таврический губернский прокурор доносил министру юстиции графу В.Н.Панину, что «как видно из поступающих сведений, некоторые из крымских татар в местах, занятых неприятелем, поступают предательски, доставляя во враждебный стан на своих подводах фураж, пригоняя туда для продовольствия стада овец и рогатого скота, похищаемые насильственно в помещичьих экономиях, указывают неприятелю местности, предаются грабежу и вооружённой рукой противоборствуют нашим казакам. У некоторых татар Евпаторийского уезда отыскано оружие...» . Однако в действительности следовало бы говорить не о «некоторых татарах», а о практически поголовном прислужничестве оккупантам.

Массовое предательство затронуло и крымско-татарскую верхушку, мгновенно забывшую обо всех благодеяниях, оказанных ей русскими властями. Как отметил член комитета для пособия жителям Новороссийского края, пострадавшим от войны действительный статский советник Григорьев в представленной наследнику цесаревичу «Записке по поводу войны 1853-1856 г.»: «Мурзы, которые обыкновенно десятками шатались в канцелярии губернатора, с появлением неприятеля исчезли, а некоторые, жившие вблизи Евпатории, передались неприятелю» .

Голова сакский часто бывал с другими татарами в неприятельском лагере, голова джаминский привёл с собой в Евпаторию до 200 человек татар, которые изъявили желание вступить в создаваемые оккупантами вооружённые формирования. Волостной старшина Керкулагской волости забрал 1800 руб. казённых денег, хранившихся в волостном правлении, отправился в Евпаторию, где и поднёс эти деньги Ибраим-паше в виде подарка. Вся волость последовала его примеру и предалась неприятелю .

Впрочем, в своём рвении керкулагский старшина был отнюдь не одинок. Как доносил 3(15) октября 1854 года майор Гангардт новому генерал-губернатору Новороссии Н.Н.Анненкову: «Почти из всех волостей сборщики принесли ему (Ибраим-паше. — И.П.) государственные подати до 100 000 руб. сер. Он очень презрительно выражался о татарах и жестоко их бил. Нагло и мелочно требовал от всех подарки» .

Приходится признать, что в отличие от царской администрации, Ибраим-паша прекрасно понимал психологию крымских татар и знал, как следует с ними обращаться.

Однако бурная деятельность потомка Гиреев встревожила англичан и французов, поскольку они всё-таки посылали его поднимать татарское население на борьбу против России, а не набивать собственные карманы. В результате Ибраим-паша был отдан под строжайший надзор английского и французского военных губернаторов .

Крымские татары неоднократно выступали проводниками войск антироссийской коалиции. Например, когда 22 сентября (4 октября) 1854 года в Ялте высадился вражеский десант, «до 1000 человек неприятелей пошли по домам и преимущественно по присутственным местам, следуя указанию татар, и начали грабить казённое и частное имущество» . Русскими властями было задержано множество татар из деревень Узенбашчик, Бага (Байдарской волости), Ай-Тодор, Бахчисарая и других мест, служивших неприятелю в качестве разведчиков и проводников .

Под руководством английских, французских и турецких офицеров в Евпатории началось формирование специальных отрядов «аскеров» из татар-добровольцев. Вооружённые пиками, пистолетами, саблями и частично винтовками и возглавляемые евпаторийским муллой, они использовались для гарнизонной службы и для разъездов вокруг города . В конце декабря 1854 года в гарнизоне Евпатории насчитывалось до 10 тысяч турецкой пехоты, 300 человек кавалерии и около 5 тысяч татар, способных носить оружие; англичан же и французов там было не более 700 человек .

Помимо Евпатории шайки татар в 200-300 человек бродили по уезду, разоряли имения, грабили и разбойничали. В короткое время татарские бесчинства и грабежи распространились вплоть до Перекопа. В своём предписании командующему резервным батальоном Волынского и Минского полков от 10(22) сентября 1854 года князь Меншиков указывал на необходимость соблюдать особую осторожность при походном движении, «дабы не подвергнуться нечаянному нападению со стороны, как неприятеля, так и жителей» . Общая численность крымско-татарских формирований на службе у антироссийской коалиции превышала 10 тысяч человек .

Кроме того, оккупанты активно использовали своих холуёв для фортификационных работ. Усилиями крымских татар Евпатория была обнесёна укреплениями, улицы баррикадированы, а перед карантином вырыт ров .

Расплата за предательство наступила довольно скоро. 29 сентября (11 октября) 1954 года к городу подошла уланская дивизия генерал-лейтенанта Корфа. «Совершенно ровная и гладкая местность перед Евпаториею дозволила установить тесную блокаду и прекратить сообщение города с уездом. Цепь аванпостов наших, расположенных верстах в пяти от города, составила полукруг, один конец которого примыкал к морю со стороны карантина, а другой — возле каменного моста, на рукаве Гнилого озера. Один дивизион улан, посланный на косу Белу, окончательно замкнул выход из города внутрь страны» .

Поскольку продовольственные запасы в Евпатории были незначительными, англичане и французы, как и подобает цивилизованным европейцам, бросили своих туземных прислужников на произвол судьбы, выдавая им по горсти сухарей в сутки. Хлеб продавался по таким ценам, которые были недоступны татарам. В результате последние терпели страшный голод. Как сообщил 29 ноября (11 декабря) 1854 года один из татар-перебежчиков, многие из его соплеменников принуждены были питаться гнилым луком, отрубями и зёрнами кукурузы. Они переносили страшные лишения и умирали сотнями . Согласно показаниям перебежавшего на нашу сторону татарина:

«Когда сделалось гласным воззвание главнокомандующего, обещавшего прощение всем возвратившимся в свои селения, то ежедневно до 200 женщин и девок стоят около полиции и просят у коменданта Токарского пропуск из города. Токарский строго воспрещает это.

Объявив, что всякий самовольно решившийся выйти из города будет расстрелян, он говорил, что всех возвращающихся татар русские тиранят и вешают, и уверял, что скоро привезут из Варны столько продовольствия, что его будет достаточно для всех жителей города» .

Однако, зная традиционную мягкость и снисходительность российских властей, татары не слишком верили коменданту. Каждый день к русским аванпостам выходило по несколько перебежчиков .

Отличились будущие «невинные жертвы сталинизма» и на противоположном конце Крымского полуострова, когда 13(25) мая 1855 года вражеские войска вступили в Керчь. Спасаясь от разбоя, христианское население города и окрестных деревень, бросив своё имущество, бежало под защиту русской армии:

«Дорога была покрыта в несколько рядов всевозможными экипажами и пешеходами, в числе которых были и дамы, представительницы лучшего общества в Керчи. Спасаясь бегством без предварительных приготовлений, они бросились из города в чём были. В одном платье и в тонких башмаках, от непривычной скорой ходьбы по каменистой дороге, женщины падали в изнеможении, с распухшими и окровавленными ногами. Но этого мало: изменники татары бросились в догоню, грабили, убивали, а над молодыми девушками производили страшные бесчинства. Насилия татар заставляли переселенцев забыть об усталости и спешить за войсками, обеспечивавшими их от опасности» .

Как сообщает действительный статский советник Григорьев в уже упоминавшейся «Записке по поводу войны 1853-1856 г.»: «С моря угрожаемые неприятелем, на своей степи преследуемые изменниками татарами, несчастные керченцы, при всём изнурении сил, движимые чувством страха, бежали по терновой и каменистой дороге, пока не укрылись в безопасное место» . Из 12-тысячного населения в городе осталось не более 2000 человек .

Не гнушались татарские жители Крыма и грабежом православных храмов. Так, ими была разгромлена Захарие-Елизаветинская церковь в принадлежавшем князю М.С.Воронцову уже упомянутом селении Ак-Мечеть . Грабители разломали церковные двери, расхитили ценную утварь, прокололи во многих местах запрестольный образ . После высадки вражеских сил в Керчи татары вместе с примкнувшими к ним мародёрами из экспедиционного корпуса ворвались в церковь Девичьего института, унесли облачение, серебряное кадило, дискос и даже медные кресты, осквернили алтарь .

Впрочем, не все крымские татары оказались предателями. Находившаяся в Севастополе льготная часть лейб-гвардии крымско-татарского эскадрона принимала участие в защите города. В ночь с 24 на 25 сентября (с 6 на 7 октября) 1854 года во время рекогносцировки, предпринятой русской кавалерией, гвардейцы-татары захватили врасплох разъезд из четырёх английских драгун. Двое из неприятелей были убиты, двое других взяты в плен . За этот подвиг унтер-офицер Сеитша Балов и рядовые Селим Абульхаиров и Молладжан Аметов были награждены знаком отличия военного ордена .

Справедливо полагая, что волнения в Евпаторийском уезде могут вредно отозваться на военных операциях, князь А.С.Меншиков предписал таврическому губернатору генерал-лейтенанту В.И.Пестелю выселить из Крыма в Мелитопольский уезд всех татар, живущих вдоль морского берега, от Севастополя до Перекопа. «Мера эта, — писал князь Меншиков военному министру генерал-лейтенанту князю В.А.Долгорукову 30 сентября (12 октября) 1854 года, — в настоящее время, по моему мнению, будет тем более полезна, что татары сочтут это за наказание, учинённое им, в то самое время, когда неприятельская армия ещё находится в Крыму, и покажет остальным татарам, что правительство нисколько не стесняется присутствием врагов, для примерного наказания тех из них, которые изменяют долгу присяги, содействуя неприятелю в способах приобретения довольствия» .

Впрочем, высказывалось и другое мнение. Из донесения майора Гангардта от 6(18) октября 1854 года:

«Татары Евпаторийского уезда, без сомнения, сами навлекли себе те бедствия, которые теперь испытывают, но рассмотрев беспристрастно все обстоятельства, сопровождавшие быстрое подчинение целого уезда власти неприятеля, нельзя не сознаться, что мы сами виноваты, бросив внезапно это племя, — которое, по религии и происхождению, не может иметь к нам симпатии, — без всякой военной и гражданской защиты, от влияния образовавшейся шайки злодеев и фанатиков, и надобно удивляться, что врождённая склонность татар к грабежам не увлекла толпу в убийства и к дальнейшему возмущению в прочих местах Крыма, долго остававшихся без войск. Я убеждён, что изыскания серьёзного следствия докажут, что в татарском народе далеко нет того духа измены, какой в нём предполагают, и потому следовало бы принять решительные меры, чтобы жалкое население многих деревень Евпаторийского уезда, разбежавшееся от страха, что казаки их перережут, и лишившееся через то всего своего имущества, не погибло от голода и стужи с приближением суровой зимы» .

Тем не менее, государь одобрил замысел Меншикова:

«Я разрешил твоё представление о переселении прибрежных татар, к чему вели приступить, когда удобным найдёшь, но обращая должное внимание, чтоб мера сия не обратилась в гибель невинным, т.е. женщинам и детям, и не была б поводом к злоупотреблениям. Полагаю, что ограничишь переселение только татарами Евпаторийского и Перекопского уездов, но не южных; в особенности ежели они останутся чуждыми измене других. В горах едва ли даже возможно будет меру эту привесть в исполнение без величайших трудностей, и вероятно поставило бы всё население против нас» .

Увы, этот план так и не был приведён в исполнение. 18 февраля (2 марта) 1855 года Николай I скончался, успев перед этим 15(27) февраля отстранить Меншикова от командования. Взошедший на престол Александр II отличался либерализмом и потаканием инородцам. К тому же согласно 5-й статье подписанного 18(30) марта 1856 года Парижского мирного договора:

«Их величества Император Всероссийский, Император Французов, Королева Соединённого Королевства Великобритании и Ирландии, Король Сардинский и Султан даруют полное прощение тем из их подданных, которые оказались виновными в каком-либо в продолжение военных действий соучастии с неприятелем.

При сём постановляется именно, что сие общее прощение будет распространено и на тех подданных каждой из воевавших Держав, которые во время войны оставались в службе другой из воевавших Держав» .

Таким образом, крымские татары были избавлены от справедливого возмездия за своё предательское поведение. Однако вскоре после окончания войны турецкие агенты и мусульманское духовенство развернули среди них широкую кампанию за переселение в Турцию. Под влиянием этой пропаганды в 1859-1862 годах поднимается новая волна массовой добровольной эмиграции крымских татар. По сведениям местного статистического комитета, к 1863 году в Турцию выехало свыше 140 тыс. человек . Те же, кто остался, были готовы приветствовать любого иноземного захватчика.

Верные принципам «пролетарского интернационализма», советские историки тщательно замалчивали неблаговидную роль, сыгранную крымскими татарами в войне 1853-1856 годов. Так, в вышедшем в свет в 1943 году двухтомнике академика Е.В.Тарле «Крымская война» об этих событиях не сказано ни единого слова.

old.evpatoriya-history.info

Примечания:

1. Крым: прошлое и настоящее / Отв. ред. С.Г.Агаджанов, А.Н.Сахаров. М., 1988. С.18.
2. Большая советская энциклопедия. 3-е издание. Т.13. М., 1973. С.517.
3. Крым: прошлое и настоящее. М., 1988. С.21.
4. Надинский П.Н. Очерки по истории Крыма. Часть I. Симферополь, 1951. С.63.
5. Титул наследника крымского хана. — И.П.
6. Надинский П.Н. Очерки по истории Крыма. Часть I. Симферополь, 1951. С.63.
7. Там же. С.65.
8. Крым: прошлое и настоящее. М., 1988. С.24.
9. Андреев А.Р. Неизвестное Бородино. Молодинская битва 1572 года. Документальная хроника XVI века. М., 1997. С.46.
10. Крым: прошлое и настоящее. С.24-25.
11. Там же. С.28.
12. Шем А. Мария Розанова и Александр Пятигорский о крымских татарах // Независимая газета. 19 июня 2002. №119(2673). С.10.
13. Андреев А.Р. Неизвестное Бородино... С.47.
14. Там же. С.48.
15. Крым: прошлое и настоящее. М., 1988. С.26.
16. Там же. С.29.
17. Андреев А.Р. История Крыма. М., 2002. С.215.
18. Там же. С.220.
19. Там же. С.220-221.
20. Дипломатический словарь в трёх томах. Т.II. М., 1985. С.128-129.
21. Андреев А.Р. История Крыма. М., 2002. С.238.
22. Крым: прошлое и настоящее. М., 1988. С.35.
23. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т.I. СПб., 1900. С.32-33.
24. Андреев А.Р. История Крыма. М., 2002. С.249-250.
25. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т.I. СПб., 1900. С.282-283.
26. Масаев М.В. О крымскотатарском населении в годы Крымской войны // Культура народов Причерноморья. 2004. №52. Т.1. С.48.
27. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т.I. СПб., 1900. С.280.
28. Там же. С.280-281.
29. Тарле Е.В. Собрание сочинений в 12 томах. Т.IX. М., 1959. С.38-39.
30. Масаев М.В. О крымскотатарском населении в годы Крымской войны... С.49.
31. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т.I. СПб., 1900. С.285-286.
32. Там же. С.286.
33. Там же. С.287.
34. Там же.
35. Там же.
36. Масаев М.В. О крымскотатарском населении в годы Крымской войны... С.54.
37. Там же. С.50.
38. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т.I. СПб., 1900. С.288.
39. Масаев М.В. О крымскотатарском населении в годы Крымской войны... С.50.
40. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т.I. СПб., 1900. С.287.
41. Масаев М.В. О крымскотатарском населении в годы Крымской войны... С.49-50.
42. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т.I. СПб., 1900. С.288.
43. Там же. С.289.
44. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т.II. СПб., 1900. С.20.
45. Масаев М.В. О крымскотатарском населении в годы Крымской войны... С.50.
46. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т.I. СПб., 1900. С.286.
47. Там же. С.290.
48. Там же. С.289.
49. Там же. С.288.
50. Масаев М.В. О крымскотатарском населении в годы Крымской войны... С.50.
51. Там же. С.52.
52. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т.I. СПб., 1900. С.289.
53. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т.II. СПб., 1900. С.402.
54. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т.I. СПб., 1900. С.291.
55. Надинский П.Н. Очерки по истории Крыма. Часть I. Симферополь, 1951. С.140.
56. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т.II. СПб., 1900. С.20.
57. Там же.
58. Там же. С.401-402.
59. Там же.
60. Там же. С.402.
61. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т.III. СПб., 1900. С.176.
62. Там же. С.177.
63. Там же.
64. Масаев М.В. О крымскотатарском населении в годы Крымской войны... С.49.
65. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т.I. СПб., 1900. С.288.
66. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т.III. СПб., 1900. С.178.
67. Крымско-татарский эскадрон был разделён на три части: две части находились постоянно на службе в Петербурге, а третья, в составе 3 офицеров, 8 унтер-офицеров и 64 рядовых, находилась в Крыму; через каждые три года льготная часть шла на службу в Петербург. — И.П.
68. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т.II. СПб., 1900. С.33.
69. Муфтий-заде И.М. Очерк военной службы крымских татар (по архивным материалам). Симферополь, 1899. С.17.
70. Дубровин Н.Ф. История Крымской войны и обороны Севастополя. Т.II. СПб., 1900. С.18.
71. Там же. С.19.
72. Там же. С.37-38.
73. Полное собрание законов Российской Империи. Собрание второе. Том XXXI. Отделение первое. 1856. СПб., 1857. С.226-227.
74. Андреев А.Р. История Крыма. М., 2002. С.255-256.