Сказка черномор и 33 богатыря. Тридцать три богатыря

Все их громко величают
И царевича венчают
Княжей шапкой, и главой
Возглашают над собой;
И среди своей столицы,
С разрешения царицы,
В тот же день стал княжить он
И нарёкся: князь Гвидон.

Ветер на́ море гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах.
Корабельщики дивятся,
На кораблике толпятся,
На знакомом острову
Чудо видят наяву:
Город новый златоглавый,
Пристань с крепкою заставой.
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.

Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовёт их в гости,
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
"Чем вы, гости, торг ведёте
И куда теперь плывёте?"
Корабельщики в ответ:
"Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
Чёрно-бурыми лисами;
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…"
Князь им вымолвил тогда:
"Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
От меня ему поклон".
Гости в путь, а князь Гвидон
С берега душой печальной
Провожает бег их дальный;
Глядь – поверх текучих вод
Лебедь белая плывёт.

Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?" –
Говорит она ему.
Князь печально отвечает:
"Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца".
Лебедь князю: "Вот в чём горе!
Ну, послушай: хочешь в море
Полететь за кораблём?
Будь же, князь, ты комаром".
И крылами замахала,
Воду с шумом расплескала
И обрызгала его
С головы до ног всего.
Тут он в точку уменьшился,
Комаром оборотился,
Полетел и запищал,
Судно на море догнал.
Потихоньку опустился
На корабль – и в щель забился.

Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовёт их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце
С грустной думой на лице;
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Около царя сидят
И в глаза ему глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
"Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?"
Корабельщики в ответ:
"Мы объехали весь свет;
За морем житьё не худо,
В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой,
Не привальный, не жилой;
Он лежал пустой равниной;
Рос на нём дубок единый;
А теперь стоит на нём
Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
А сидит в нём князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон".

Царь Салтан дивится чуду;
Молвит он: "Коль жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу".
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
"Уж диковинка, ну право, –
Подмигнув другим лукаво,
Повариха говорит, –
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поёт
И орешки всё грызёт,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра – чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут".
Чуду царь Салтан дивится,
А комар-то злится, злится –
И впился комар как раз
Тётке прямо в правый глаз.

Повариха побледнела,
Обмерла и окривела.
Слуги, сватья и сестра
С криком ловят комара.
"Распроклятая ты мошка!
Мы тебя!.." А он в окошко
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.

Снова князь у моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь – поверх текучих вод
Лебедь белая плывёт.
"Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?" –
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
"Грусть-тоска меня съедает;
Чудо чудное завесть
Мне б хотелось. Где-то есть
Ель в лесу, под елью белка;
Диво, право, не безделка –
Белка песенки поёт
Да орешки всё грызёт,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра – чистый изумруд;
Но, быть может, люди врут".
Князю лебедь отвечает:
"Свет о белке правду бает ;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя,
Не печалься; рада службу
Оказать тебе я в дружбу".
С ободрённою душой
Князь пошёл себе домой;
Лишь ступил на двор широкий –
Что ж? под ёлкою высокой,
Видит, белочка при всех
Золотой грызёт орех,
Изумрудец вынимает,
А скорлупку собирает,
Кучки равные кладёт
И с присвисточкой поёт
При честном при всём народе:
"Во саду ли, в огороде…"

Изумился князь Гвидон.
"Ну, спасибо, – молвил он, –
Ай да лебедь – дай ей боже,
Что и мне, веселье то же".
Князь для белочки потом
Выстроил хрустальный дом,
Караул к нему приставил
И притом дьяка

Тридцать три богатыря
сказка))))

У Царя и у Царицы, вроде не было в роду
отклонений от стандарта. Но родился на беду
в этом праведном семействе выпивоха, пустозвон...
В 18 с половиной показал по полной он
всю порочность человечью, правда, был лицом пригож...
От такого пополненья все семейство впало в дрожь:
то он шляется до ночи, то приходит "на рогах"...
Всю округу обрюхатил, лодырь, хам и вертопрах.

Царь с Царицей глаз не кажут, угорая от стыда,
зная, шо вот-вот родится внуков целая орда.
У народа уваженье потеряла враз СЕМЬЯ.
Неровён...с народным бунтом на Царицу и Царя,
аль ишо чаво похуже: на царевича с кайлом...
Хоть, по совести заметить, то ему и поделом.
Дурака не урезонишь, но ить жалко, всеж ки сын.
Раздолбай, каков бы ни был, но наследник-то один.

Долго думали-гадали... и позволил царь-отец
всем подпорченным девицам переехать во дворец.
На довольствие поставил и по комнате раздал...
И народу царским словом честь по чести обещал,
что всех внуков он признает: алименты, то, да се...,
а царевишною станет та, что первой понесет.
После энтих царских рЕчей весь народ повеселел.
С царским родом породниться каждый шибко захотел.
Снарядили быстро дочек: с глаз долой, из сердца вон.
Царь-то стар, глядишь, наследник сядет вскорости на трон.
А потом уже и внукам недалече править бал...
Слово царское железно: раз сказал, так уж сказал!

Шли минуты, дни, недели,
быстро месяцы летели...
(И скажите-ка на милость...)
Первой Дуня опростилась -
Дочь простого пастуха...
Вот такая чепуха...

Но чего уж тут поделать, свадьбу справил, как решил
Царь. Вот только после свАдьбы жениха и след простыл.
Вслед за Дуней - Маня, Соня, Глаша, Дарья и Лукерья
сыновьями разрешились... Двор глазам своим не верил...
А потом и остальные... От зари и до зари...
счетоводы все считали, получилось - тридцать три!

От такой богатый дед:
внуки есть, а сына нет,
и заполнен царский дом
разновозрастным бабьем.

Но одно-то всеж ки мучит:
Разбазарит генофонд,
И гнилой "бугор" получит
С нашим семенем приплод.

Ладно... Бог с им, с неуемным, нужно думать о стране,
ить теперь с таким семейством у царя проблем вдвойне.
А внучата (чтоб им пусто) - не по дням, а по часам,
и все словно под копирку - в батьку-дурня.... Стыд и срам.
Царь собрал наимудрейших - снова думать и гадать,
как орду из царских внуков воспитать и обуздать...

И последний приговор
вынес дядька-Черномор...
Много он за столько лет,
налепил из "г" "конфет"...
Мол, побрить - и всех в казарму!
Вправить отпрыскам мозги.
Ежли чо, то сразу в карцер,
хулиганить не моги.
Спорт, сухой закон, учебка,
и раздать им по копью.
Там любить научат крепко
матерь-Родину свою!

Из дворца, видать, надолго... Насушили сухари...
Кушаками подвязались... Друг за другом: раз-два-три...
И пошла муштра по полной... Присягнув Царю-отцу,
через три зимы вернулись внуки снова ко дворцу...
Удалые все, в кольчугах (суетился Царь не зря)
В перевес "етитской" силе, тридцать три богатыря.

И теперь исправно внуки службу царскую несут:
сторожат покой дворцовый, государство берегут.
Царь с поста ушел в отставку, нонче правнуков растит.
Вот такой вот получился замечательный гамбит.
И отец остепенился: бросил пить и сел на трон.
Аппарат поизносился..., безопасен нонче он.
Правда, царством Дуня правит, но народ Царице рад...
Ить она ж силком вернула нерадивого назад.
И вражины из соседей проглотили языки.
Им теперь с такой-то силой сдюжить будет не с руки.

Даже ежели предъявят
ультиматум из "бугра",
Государство всех признает,
Не прогонит со двора.

А мораль - она наруже: "Даже грешная любовь,
Ежли вам подарит внуков - это ж все родная кровь.
Не спешите отрекаться, чтобы не было беды,
И когда-то ваша мудрость принесет свои плоды".

В этой главе мы ответим на вопрос: когда на Руси изобрели письменность...откуда взялся буддизм и кто такие наги....
Мы продолжаем расшифровывать древние арийские Веды, в которых сохранилось описание древней истории северного Причерноморья - по сути, первобытная история России и народов ее населяющих.

Сегодняшняя наша беседа посвящена последовательности возникновения современных народов и наций. Большинство из них - это результат смешения крови 33 первобытных народов, возникших в конце каменного века в Северном Причерноморье и Северном Кавказе.

Сначала было всего 3 народа, потом их стало 12, а затем - 33. Так родилась хромосома, которая определяет многообразие национальных характеров этносов всего мира.

В древних арийских книгах сказано: старшими детьми Кашьяпы, внука Брахмы, были асуры и боги, рожденные его тремя старшими женами. Им соответствует три древнейших народа Руси.

Боги - обитали в окрестностях современной Валдайской возвышенности, на водоразделе рек. Они породили множество народов Валдайско-Балтийского региона. Их ареал расселения совпадает с местами обитания балтийских славян кривичей и фино-угор. Для них характерна особая ментальность: северная сдержанность и равноправие в семье мужчин и женщин, с легким доминированием все же мужчин.

Асуры контролировали пространство от Дона до Урала. Их главная река была Волга. Вся их цивилизация на протяжении тысячелетий была связана с этой рекой. К их владениям относились еще и левые притоки Дона. Для мира асуров характерен уклад жизни, когда женщины собираются в коммуны для выращивания детей. Некое подобие львиного прайла. Такую организацию семьи можно наблюдать и сегодня в некоторых кварталах американских городов, заселенных афроамериканцами. Мужья приходящие и женщины вынуждено собираются в группы - так легче воспитать многочисленное семейство. Да и гаремы в мусульманских странах - это тоже рудимент эпохи матриархата. Сарасвати — в арийских Ведах речная богиня, воплощение реки Сарасвати (Святая Сара). Позднее отождествляется с богиней Вач, персонификацией Речи, и в эпический период становится богиней мудрости и красноречия, именуется дочерью, а чаще — женой Брахмы. Удивительное дело, но и сегодня все поволжские города содержат в себе имя Сары. Например: Саранск, Саратов, Самара и т.п.

Руса (это обратное чтение слова Асур). Это как бы народ обратный по своей сути Асурам. Состоял он из мужских коллективов собранных в сече и орды. К примеру, орды Чингисхана состояли из таких отбившихся от материнских родов «людей длинной воли», которые собирались на мужские игрища. Их удел - война и дальние походы. Обычно они мирно сосуществовали с матриархальными коммунами, так как те были под властью самых сильных вождей. Так работал генетический реактор, когда дети рождались от самых сильных мужчин. Руса обитали на пространстве от Дона до Днепра. В последствии Асуры стали сарматами, а Руса - скифами.

Другие десять жен Кашьяпы, внука Брахмы, дали жизнь различным родам, населившим землю, и поднебесье, и подземные миры. Сураса родила драконов, Аришта стала прародительницей сов и ворон, ястребов и коршунов, Вината породила гигантских солнечных птиц супарнов, Капила — коров; и еще многие божественные и демонические создания произошли от других жен Кашьяпы, дочерей Дакши. Кадру стала матерью нагов, Муни — гандхарвов. Змеи, коршуны и прочие животные - это топонимы или гербы родов. Всего их было 33. Все они обнаружены германским археологом Клаусом Шмидтом на Т-образных каменных столбах на Пуповинной горе (Гебекли-тепе) в Турции.

Новый факт, что за семь тысяч лет до первых египетских пирамид уже существовали крупные каменные культовые сооружения, потряс академических историков. Это не укладывалось в их схемы и по существу заставляет пересмотреть всю историю мира. И, словно этого мало, в Гёбекли-Тепе нашли нечто вроде системы письменности.

К сожалению Клаус Шмидт, не смог объяснить открытые им знаки. "Это еще нельзя назвать письменностью, это доисторические иероглифы или, скажем осторожнее, пра-иероглифы", - поясняет он. На многих камнях значки выстроены в строчки - определенно каменотес хотел что-то сказать этими строчками, и соплеменники его понимали.

Смысл этих надписей, как полагает Шмидт, еще долго останется неясным. Однако я могу утверждать, что это гербы первобытных родов, образовавшихся сразу после потопа в северном Причерноморье и на Кавказе. В русских сказках часто упоминаются 33 богатыря и дядька Черномор. На стягах русских богатырей были начертаны эти знаки, от них происходят названия множества народов Руси. Именно эти эмблемы после упрощения и стилизации легли в основу русского алфавита.

Другие десять его жен... Обычно во всех версиях Вината — мать птиц-супарнов и Кадру — мать змей-нагов. Множество народов Северного Кавказа происходят от этих 10 жен…. Нагийцы - это одна из народностей сохранившаяся до настоящих времен. Это древнейший народ, имевший на своем гербе - змею. Относительно потомства других жен Кашьяпы мы наблюдаем в эпических текстах значительный разнобой. От кого кто произошел понять теперь совершенно невозможно. Но было их 33 и их гербы со временем трансформировались в современные 33 русские буквы.
Понятно, что идет речь о том, что на Руси в рамках трех первых народностей сначала возникли 12 их региональных типов. Я уверен, что это разделение возникло на основе разделения церквей. У первых людей единая церковь состояла из четырех церквей: Макоши, Яра, Мары и Рода. Каждая из них была проявлением (аватарой) того или иного свойства единого посыла от Всевышнего. В каждом из трех первобытных анклавов (Белой, Синей и Красной Руси) возникли прихожане разных 4 церквей. Ментальные особенности верований легли на особенности характера народности - так возникло 12 колен израилевых, которые лежат в основании ментального кода любого народа и любого человека. Самое удивительное, что социологи советской школы еще в 60-х годах ХХ века обнаруживали в Восточной Европе очаги компактного проживание этих 12 региональных типов. По сути это и сесть 12 колен Израилевых.

Ниже антротипы русского населения исконных земель. Выборки сделаны в 60-х годах.

1-Ильменско-белозёрская
2-Валдайско-сортская
3-Западная верхневолжская
4-Восточно верхневолжская
5-волго-вятская
6-вятско-камская
7-клязьминская
8-центральная
9-дон-сурская
10-степная
11-средневолжская
12-верхнеокская

Наги, дети Кашьяпы и Кадру поселились в подземном мире Патала, где они воздвигли себе великолепные дворцы, блистающие золотом и драгоценными камнями. Реки в европейской России текут с Севера на Юг. «Подземный» следует понимать как «нижний», то есть в нижнем течении реки…

Мудрый змей Васуки стал царем нагов и правил в их подземном городе Бхогавати, полном невиданных на земле сокровищ. Патала — общее название для семи областей, в которых обитают наги и демоны.

ПАТАЛА - (санскр.) или Нижний мир. Общее название семи областей, в которых живут дайтьи, данавы, наги и другие народы, противостоящие северным богам, обитающим на Валдае. Названия этих областей разнятся в источниках, и только нижняя среди них постоянно именуется просто Патала, или Нагалока (мир нагов), поскольку её населяют наги-змеи. В отличие от преисподней, Патала описывается как прекраснейшее место, своего рода подземный рай из золота и драгоценных камней, где правит мудрый и бессмертный царь нагов Васука. Считается, что именно здесь хранился священный текст буддизма махаяны - сутра «Праджняпарамита», которую вынес на поверхность земли древний мудрец Нагарджуна.

Для тех кто знает хорошо географию Восточной Европы не трудно идентифицировать это место. Это среднее течение реки Дон. Там до сих пор сохранились подземные жилища Дэвов. Здесь недалеко друг от друга Дивногорье, Костенки и Семилуки. Все это недалеко от города Воронеж. Это древняя столица Сарматии, бывший в одно время главным центром арийского мира. Это место еще называют Семиречьем.

Таким образом, праБуддизм был учением сохранявшимся Волхвами в подземельях Дивногорья. Собственно оттуда арийскими переселенцами он был занесен в Азию и в ходе эволюции учения, уже там приобрел современное звучание Буддизма.

Некоторые же из нагов поселились в водах и на дне океана, в царстве Варуны. Так возникли Балтийские и Азовские варяги. Варуны Балтики станут предками викингов и образуют современную северную Европу. Варуны Азовского моря создадут Античный мир.
Змеи обитают на поверхности земли, где они стерегут сокровища и клады. Царственные змеи, трехглавые, семиглавые и десятиглавые, владеют несметными богатствами; головы их увенчаны драгоценными коронами; они могущественны и мудры: вожди великого племени нагов, они снискали милость и дружбу богов.

Змеи в качестве топонима народа нагов возник не случайно. В центре их арийского мира в Дивногорье и сегодня степные гадюки полные хозяева.
 

Страница 5 из 7

Сказка о царе Салтане

«А какое ж это диво?»
- Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».

Князь пошел, забывши горе,
Сел на башню, и на море
Стал глядеть он; море вдруг
Всколыхалося вокруг,
Расплескалось в шумном беге
И оставило на бреге
Тридцать три богатыря;
В чешуе, как жар горя,

Идут витязи четами,
И, блистая сединами,
Дядька впереди идет
И ко граду их ведет.
С башни князь Гвидон сбегает,
Дорогих гостей встречает;
Второпях народ бежит;
Дядька князю говорит:
«Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.

Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете?
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
А лежит нам путь далек,

Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану.
Да скажите ж: князь Гвидон
Шлет-де свой царю поклон».

Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь, а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Князь опять: душа-де просит...
Так и тянет и уносит...
И опять она его
Вмиг обрызгала всего.
Тут он очень уменьшился,
Шмелем князь оборотился,
Полетел и зажужжал;
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корму - и в щель забился.

Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит, весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят -
Четырьмя все три глядят.

Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге -
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить -
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А сидит там князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Коли жив я только буду,
Чудный остров навещу
И у князя погощу».
Повариха и ткачиха
Ни гугу - но Бабариха
Усмехнувшись говорит:
«Кто нас этим удивит?

Люди из моря выходят
И себе дозором бродят!
Правду ль бают, или лгут,
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выплывает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Молвить можно справедливо,
Это диво, так уж диво».
Гости умные молчат:
Спорить с бабой не хотят.
Чуду царь Салтан дивится -
А царевич хоть и злится,
Но жалеет он очей
Старой бабушки своей:
Он над ней жужжит, кружится -
Прямо на нос к ней садится,
Нос ужалил богатырь:
На носу вскочил волдырь.
И опять пошла тревога:
«Помогите, ради бога!
Караул! лови, лови,
Да дави его, дави...
Вот ужо! пожди немножко,
Погоди!..» А шмель в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.

«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» -
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает:
Люди женятся; гляжу,
Неженат лишь я хожу».
- А кого же на примете
Ты имеешь? - «Да на свете,
Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть.
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает -
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит.

В связи с образом 33 богатырей из сказки «О Царе Салтане» имеет смысл вспомнить, что в ведийской мифологии, как и в древнеиранской (Видевдат), общее число древнейших богов составило 33: «Богов на небе – 11, на земле – 11, в водах – 11». Они и хранят чудный остров, а живут в глубинах океана Вечности. Таким образом, 33 богатыря – это воинство богов. Черномор соответствует славянскому Перуну или ведическому Индре.А.С.Пушкин хорошо ориентировался в ведической космологии и народных обрядовых текстах и умел находить среди них те, которые наиболее точно выражали его мысль. Я.Пропп, исследователь творчества Пушкина, утверждает, что русским крестьянам – современникам А.С. Пушкина не нужно было объяснять, что «остров Буян» – мир умерших, тот свет. Об этом говорило не только название чудесного острова, но и то, что «все в том острове богаты, изоб нет, везде палаты». Из этого же ряда и образы корабельщиков-гостей, которые плавают из царства Салтана к острову Буяну и обратно. В принципе, между ними и «странниками», «чужаками» святочного ряженья можно поставить знак равенства, они также соединяют мир живых (царство Салтана) и мир мертвых (остров Буян).

Остров Буян является «тем светом», местом, где обитают умершие, об этом свидетельствует и постоянное оборотничество князя Гвидона, который для всех своих возвращений в мир живых (царство Салтана) использует чужое обличье. Общеизвестно, что в народных представлениях у мертвых нет обычного земного тела («у навей нет облика»), поэтому они могут прийти в этот мир, только позаимствовав у кого-то его плоть. С этими представлениями связана традиция ряжения в Святки и на Масленицу – дни, посвященные предкам, возвращающимся в мир живых. Такое восприятие ряженых дошло практически до наших дней. Согласно данным, полученным фольклорно-этнографическими экспедициями под руководством А.М. Мехнецова, в 80-е – 90-е годы XX века во всех районах Псковской области старые люди помнят о таких обязательных персонажах ряжения, как «предки» (старцы, покойники), «нелюди», «чужаки» (нищие, побирушки), «высокие старухи». По окончании обрядовых циклов все возвращалось на свои места, и живые начинали жить по законам мира живых людей. Оставшаяся же в теле человека душа умершего продолжала бы жить по законам «того света», принося живым вред. Остается только удивляться, насколько тонко чувствовал эти оттенки обряда великий русский поэт, коль даже такие, казалось бы, мелкие детали отмечены им в «Сказке о Царе Салтане»: ни царь Салтан, ни ткачиха, ни повариха, ни сватья Баба Бабариха никогда не называют комара – комаром, муху – мухой, а шмеля – шмелем. Когда «с криком ловят комара», то это «распроклятая ты мошка!», когда пытаются поймать муху, то «лови, лови, да дави ее, дави...», когда шмель кусает нос «старой бабушки своей», то мы снова слышим: «лови, да дави его, дави...». Ничто из живого, что может перенести хотя бы кусочек «того света» в наш мир, не может быть названо по имени.

После своих подвигов в мире живых князь Гвидон возвращается на остров Буян, преодолевая морские просторы. Ряженые в русской народной традиции обязательно в Крещение после освящения воды купались в проруби, возвращая «тому свету» душу предка, которому «одалживали» на время Святок свое тело. Сделать это было необходимо, так как с древнейших ведических времен считалось, что кратчайший путь души на небо, в обитель богов и предков, – это погружение в речные или морские воды.

Из древнегреческой мифологии мы знаем, что символом Гипербореи был Лебедь. Образ «звезды во лбу» Пушкин использует, описывая Царевну-лебедь, «сестру» Гвидона. Здесь мы встречаем архетип птицы, плавающей на вселенских водах. В паре Гвидон – Царевна-Лебедь мы видим образы существ-прародителей с сияющими «звездами во лбу». Это символика просветленных существ.