Самые известные историки россии. Большая энциклопедия нефти и газа

Историография - это специальная историческая дисциплина, изучающая историю исторической науки как сложный, многогранный и противоречивый процесс и его закономерности.

Предметом историографии является история исторической науки.

Историография решает следующие задачи:

1) изучение закономерностей смены и утверждения исторических концепций и их анализ. Под исторической концепцией понимается система взглядов одного историка или группы ученых как на весь ход исторического развития в целом, так и на его различные проблемы и стороны;

2) анализ теоретико-методологических принципов различных направлений в исторической науке и выяснение закономерностей их смены и борьбы;

3) исследование процесса накопления фактических знаний о человеческом обществе:

4) изучение объективных условий развития исторической науки.

История исторической науки в нашей стране начинается в период существования Древней Руси. Вплоть до конца XVI в. основным типом исторических сочинений являлись летописи.

Основой для большинства летописных сводов служила «Повесть временных лет» (I четверть XII в.). Наиболее ценными списками являются Лаврентьевский, Ипатьевский и Первая Новгородская летопись. Начиная с XVIII в., авторство «Повести временных лет» приписывается монаху Нестору, но в настоящее время эта точка зрения не является единственной и подвергается сомнению.

В период феодальной раздробленности летописание велось в большинстве крупных княжеств и центров.

С созданием единого государства на рубеже XV - XVI вв. летописание приобретает официальный государственный характер. Историческая литература идет по пути создания произведений грандиозных масштабов и пышных форм (Воскресенская летопись. Никоновская летопись, Лицевой свод Ивана Грозного).

В XVII в. утверждаются исторические повести, хронографы и степенные книги. В 1672 г. была издана первая учебная книга по русской истории «Синопсис» И. Гизеля. Слово «синопсис» означает «общий взгляд». В 1692 г. завершил свой труд «Скифская история» И. Лызлов.

Отцом русской исторической науки считается Василий Никитич Татищев (1686 -1750). Он не был профессиональным историком, происходил из захудалого рода смоленских дворян, но, благодаря своим способностям, сделал государственную карьеру еще при Петре I. Татищев участвовал в Северной войне, выполнял дипломатические поручения, руководил горнозаводской промышленностью Урала (1720 - 1721, 1734 - 1737), был астраханским губернатором. Но значительную часть жизни параллельно с государственной деятельностью Татищев собирал исторические источники, описывал их и систематизиро-вал.С начала 1720-х годов Татищев начал работу над «Историей Российской», которую продолжал до своей кончины в 1750 г. «История Российская с самых древнейших времен» в 5 книгах была издана в 1768 - 1848 гг. В этом сочинении автор дал общую периодизацию истории России, выделил три периода: 1) 862 - 1238; 2) 1238 - 1462; 3) 1462 -1577. Развитие истории Татищев связывал с деятельностью правителей (князей, царей). Он стремился установить причинно-следственную связь событий. При изложении истории он использовал прагматический подход, опирался на источники, прежде всего, летописи. Татищев был не только родоначальником исторической науки в России, но заложил основы источниковедения, исторической географии, русской метрологии и других дисциплин.

В /725 г. открылась основанная Петром I Академия наук. Первоначально в ней работали приглашенные немецкие ученые. Особый вклад в развитие исторической науки в России внесли Г.З. Байер (1694 - 1738), Г.Ф. Миллер (1705 - 1783) и А.Л. Шлецер (1735 -1809). Они стали создателями «норманнской теории» возникновения государственности на Руси.

С резкой критикой этой теории выступил Михаил Васильевич Ломоносов (1711 -1765), первый русский академик, один из создателей Московского университета, ученый-энциклопедист.

М.В. Ломоносов считал, что занятие историей является патриотическим делом, а история народа тесно сливается с историей правителей, причиной могущества народов являются заслуги просвещенных монархов.

В 1749 г. Ломоносов выступил с замечаниями на диссертацию Миллера «Происхождение имени и народа российского». Основным историческим произведением Ломоносова является «Древняя Российская история от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава первого или до 1054 года», над которой ученый работал с 1751 по 1758гг.

Ученый считал, что всемирно-исторический процесс свидетельствует о прогрессивном движении человечества. Он оценивал исторические события с позиций просвещенного абсолютизма, широко привлекал источники, первым поставил вопрос об уровне развития восточных славян до образования государства.

Во II половине XVIII в. крупнейшими представителями дворянской историографии были М.М. Щербатов и И.Н. Болтин.

Крупным событием в развитии исторической науки в / четверти XIX в. стало издание «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина.

II.М. Карамзин (1766 - 1826) принадлежал к провинциальному симбирскому дворянству, получил домашнее образование, служил в гвардии, но рано вышел в отставку и посвятил себя литературному творчеству. В 1803 г. Александр I назначил Карамзина ис-ториографом, поручив ему написать историю России для широкого читателя. Создавая «Историю государства Российского», Н.М. Карамзин руководствовался желанием художественного воплощения истории, им руководила любовь к отечеству, стремление объективно отразить происходившие события. Для Карамзина движущей силой исторического процесса была власть, государство. Единовластие, по мысли историка, является стержнем на который нанизывается вся общественная жизнь России. Разрушение единовластия приводит к гибели, возрождение - к спасению государства. Монарх должен быть гуманным и просвещенным. Карамзин объективно раскрыл коварство Ю. Долгорукова, жестокость Ивана III и Ивана IV, злодейства Годунова и Шуйского, противоречиво оценил деятельность Петра I.Но, в первую очередь, Карамзин решал политико-назидательную задачу, его сочинение должно было служить утверждению сильной монархической власти и воспитанию народа в уважении к ней.Первые восемь томов «Истории.. » вышли в свет в 1818 г. и стали обязательным чтением в гимназиях и университетах. К 1916г. книга выдержала 41 издание. В советское время его труды практически не издавались как консервативно-монархические. В конце XX в. «История... » Карамзина была возвращена читателям.

Выдающимся историком // пол. XIX в.был Сергей Михайлович Соловьев (1820 -1879), создатель 29-томной «Истории России с древнейших времен», профессор, ректор Московского университета. Начиная с 1851 г. он ежегодно публиковал по тому вплоть до своей кончины. Его труд охватывает историю российскую с древности до конца XVIII в. Соловьев поставил и решил задачу создания обобщающего научного труда по русской истории с учетом современного ему состояния исторической науки. Диалектический подход позволил ученому поднять исследование на новый уровень. Впервые Соловьев комплексно рассмотрел роль природно-географических, демографическо-этнических и внешнеполитических факторов в историческом развитии России, что является его несомненной заслугой. С.М. Соловьев дал четкую периодизацию истории, выделив четыре основных периода:

1. От Рюрика до А. Боголюбского - период господства родовых отношений в политической жизни;

2. От Андрея Боголюбского до начала XVII в. - период борьбы родовых и государственных начал, завершившийся победой последних;

3. С начала XVII в. до середины XVIII в. - период вступления России в систему европейских государств;

4. С середины XVIII в. до реформ 60-х гг. XIX в. - новый период русской истории.

Труд С.М. Соловьева не утратил своего значения и по сей день.

Учеником С.М. Соловьева был Василий Осипович Ключевский (1841 - 1911). Будущий историк родился в семье потомственного священника в Пензенской и готовился продолжить семейную традицию, но интерес к истории заставил его уйти из семинарии, не завершив курса, и поступить в Московский университет (1861 - 1865 гг.). В 1871 г. он с блеском защитил магистерскую диссертацию «Древнерусские жития святых как исторический источник». Докторская диссертация была посвящена Боярской думе. Научную работу он сочетал с преподавательской деятельностью. Его лекции по истории России легли в основу «Курса русской истории» в 5-ти частях.

В. О. Ключевский был ярким представителем национальной психо лого-экономической школы, формировавшейся в России в последней четверти XIX в. Историю он рассматривал как поступательный процесс, а развитие связывал с накоплением опыта, знаний, житейских удобств. Задачу историка Ключевский видел в познании причинных связей явлений.

Историк уделял пристальное внимание особенностям русской истории, формированию крепостного права, классов. Народу как понятию этническому и этическому он отводил роль основной силы в истории образования и развития государства.

Научную задачу историка он видел в уяснении происхождения и развития человеческих обществ, в изучение генезиса и механизма людского общежития.

Ключевский развил мысль С.М. Соловьева о колонизации как важном факторе исторического развития, выделив ее экономические, этнологические и психологические аспекты. Он подошел к изучению истории с позиций взаимосвязи и взаимовлияния трех главных факторов - личности, природы и общества.

Ключевский сочетал исторический и социологический подходы, конкретный анализ с исследованием явления как феномена мировой истории.

В.О. Ключевский оставил глубокий след в истории отечественной науки и культуры. Его учениками были П.Н. Милюков, М.Н. Покровский, М.К. Любавский и др. Он оказал глубокое влияние на современников и потомков.

В октябре 1917 г. к власти пришли большевики. Условия развития исторической науки в стране резко изменились. Единой методологической основой гуманитарных наук стал марксизм, тематика исследований определялась государственной идеологией, приоритетными направлениями стали история классовой борьбы, история рабочего класса, крестьянства, коммунистической партии и т.п.

Первым историком-марксистом считается Михаил Николаевич Покровский (1868 - 1932). Образование он получил в Московском университете. С середины 1890-х годов эволюционировал в сторону экономического материализма. Под экономическим материализмом он понимал объяснение всех исторических перемен влиянием материальных условий, материальных потребностей человека. Классовая борьба воспринималась им как движущее начало истории. По вопросу о роли личности в истории Покровский исходил из того, что индивидуальные особенности исторических деятелей были продиктованы экономикой своего времени.

Центральная работа историка «Русская история с древнейших времен» в 4-х томах (1909) и «История России в XIX веке» (1907 - 1911). Свою задачу он видел в рассмотрении первобытно-общинного и феодального строя, а также капитализма с точки зрения экономического материализма. Уже в этих работах проступала теория «торгового капитала», более четко сформированная в «Русской истории в самом сжатом очерке» (1920) и других работах советского периода. Самодержавие Покровский называл «торговым капиталом в шапке Мономаха». Под влиянием его взглядов сформировалась научная школа, подвергшаяся разгрому в 30-е гг. XX в.

Несмотря на репрессии и жесткий идеологический диктат советская историческая наука продолжала развиваться. Среди советских историков следует отметить академика Б.А. Рыбакова, академика Л.В. Черепнина, академика М.В. Нечкину, академика Б.Д. Грекова, которые внесли существенный вклад в развитие отечественной исторической науки.

После распада СССР (1991 г.) начался новый этап в развитии исторической науки: расширился доступ к архивам, исчезли цензура, идеологический диктат, но значительно уменьшилось государственное финансирование научных исследований. Отечественная историческая наука стала частью мировой науки, расширились связи с учеными всего мира. Но о результатах этих позитивных изменений говорить пока еще рано.

Историческая победа Великого Октября открыла новую эру в истории человечества, она ознаменовала раскол мира на две противоположные социальные системы, начало перехода от капитализма к социализму. Ликвидация старого общественного строя и создание на его развалинах строя качественно нового явились наглядной демонстрацией торжества марксистско-ленинских идей. Уже с первых лет существования советского общества были созданы самые широкие возможности для развития науки. «Наука стала общегосударственным делом, предметом постоянной заботы партии и народа»". Это полностью относится и к исторической науке, и к одной из ее составных частей - историографии.

В первые годы после Великой Октябрьской социалистической революции количество исследований советских авторов по проблематике истории нового времени стран Европы и Америки было-незначительным. Продолжали издаваться работы буржуазных историков, ощутимы были следы воздействия на некоторых советских историков правосоциалистической историографии II Интернационала. В этих условиях перед советской исторической наукой была поставлена конкретная и четкая задача борьбы против носителей буржуазных, меньшевистских и эсеровских идей.

Борьбу на идеологическом фронте возглавила партия под руководством ЦК РКП (б). Огромную роль сыграла статья В. И. Ленина «О значении воинствующего материализма», опубликованная в марте 1922 г. в журнале «Под знаменем марксизма». В ней были определены задачи в области идеологической работы на целую историческую эпоху.

Первым марксистским центром научно-исследовательской работы в области общественных наук стала Социалистическая (в дальнейшем с 1923 г. Коммунистическая) академия общественных наук, основанная по предложению В. И. Ленина и в соответствии с декретом ВЦИК от 25 июня і 918 г. В состав ее действительных членов наряду с советскими учеными вошли О. В. Куусинен, К. Либкнехт, Р. Люксембург, Ю. Мархлевский, Ф. Меринг, Сен Катаяма, К. Цеткин и многие другие выдающиеся деятели международного рабочего и коммунистического движения.

Осенью 1918 г. в академии была образована специальная комиссия для рассмотрения перспективного плана изданий (научных и популярных) трудов К. Маркса. Ф. Энгельса, В. И. Ленина. С декабря 1922 г. академия стала издавать свой периодический орган «Вестник Социалистической академии» (в дальнейшем «Вестник Коммунистической академии»), опубликовавший ряд материалов по истории нового и новейшего времени. В 1929 г. в системе академии был основан отраслевой Институт истории.

Другими новыми научно-исследовательскими центрами явились Институт К. Маркса и Ф. Энгельса и Институт В. И. Ленина. Первый из них был организован в январе 1921 г. благодаря повседневной заботе партии и личному участию В. И. Ленина. Институт собирал рукописи и письма основоположников марксизма, фотокопии их произведений, отсутствующих в его фондах, первые издания трудов и собрания переводов их работ.

Важнейшие задачи были поставлены и перед Институтом В. И. Ленина, созданным на основании решения пленума МК РКП (б) от 31 марта 1923 г. институт стал основным центром по сбору, изданию и распространению ленинских трудов. Состоявшийся после смерти В. И. Ленина XIII съезд РКП (б) в резолюции «О работе Института Ленина» отметил, что перед институтом в области публикации ленинского литературного наследия выдвинуты огромные задачи, подчеркнув, что неоценимую помощь в их решении могут оказать ему коммунистические партии зарубежных стран. В развитие этих решений советские историки развернули огромную работу по изданию произведений основоположников марксизма-ленинизма.

Существенное место в деле пропаганды марксистской мысли заняли печатные органы Института К. Маркса и Ф. Энгельса - сборник «Архив К. Маркса и Ф. Энгельса» (осн. в 1924 г.) и «Летописи марксизма» (осн. в 1926 г.). В Институте В. И. Ленина с 1927 г. стали выходить «Записки Института Ленина».

В 1922 г. возникла Российская Ассоциация научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИОН), в состав которой наряду с другими вошел и Институт истории. В его штатах оказался ряд ведущих специалистов по истории нового времени. Одна из основных задач института заключалась в подготовке аспирантских кадров. В апреле 1924 г. был организован специальный институт по изучению международных отношений и современных экономических проблем - Институт мирового хозяйства и мировой политики. С 1926 г. он начал издавать свой периодический печатный орган «Мировое хозяйство и мировая политика», ставший основной трибуной советских экономистов и историков, исследовавших проблемы мировой экономики и международных отношений новейшего времени.

Организуя исследовательские центры исторической науки, Коммунистическая партия и Советское правительство решали также задачу коренной перестройки системы преподавания в высших учебных заведениях и создания качественно новых учебных заведений и нозых кадров высшей квалификации по общественным наукам. С этой целью для подготовки «рабочих преподавателей и рабочих профессоров» начали функционировать Курсы марксизма при Коммунистической академии, Институт красной профессуры (ИКП), организованный в феврале 1921 г. в Москве на основании правительственного декрета, подписанного В. И. Лениным. При крупнейших университетах страны были образованы факультеты общественных наук (ФОНы).

Для перестройки системы высшего образования необходима было также последовательное и целенаправленное опровержение антимарксистских концепций всемирно-исторического процесса. В области изучения и пропаганды истории нового времени стран Запада и после Октябрьской революции продолжали сохранять немалое влияние буржуазные ученые либеральной школы - Н. И. Кареев, Е. В. Тарле и некоторые другие. Деятельность их выражалась, в частности, в публикации тенденциозно составленных сборников документов, историографических трудов, а также иных произведений, методологически весьма далеких от марксизма. Для этой цели широко использовался и журнал «Анналы», выходивший в 1922-1924 гг. под редакцией Е. В. Тарле и Ф. И. Успенского. Однако под воздействием советской действительности ряд крупных ученых, в том числе Е. В. Тарле, Н. И. Кареев, стали на путь пересмотра своих прежних исторических воззрений. Уже к исходу 20-х годов буржуазная историография потерпела полное поражение. Появление работ И. И. Скворцова-Степанова, Н. М. Лукина, Ф. А. Ротштейна, В. П. Волгина, В. А. Быстрянского и других свидетельствовало об укреплении позиций и дальнейшем росте плодотворного направления марк-ситских исследований. Его представители являлись историками, которые сочетали научную и педагогическую деятельность с участием в пролетарском движении и еще в дореволюционный период занимались разработкой проблематики истории нового времени.

С 1925 г. начало функционировать Общество историков-марксистов, а с 1926 г. стал выходить его орган «Историк-марксист». Состоявшаяся 28 декабря 1928 г. - 4 января 1929 г. первая Всесоюзная конференция историков-марксистов способствовала проведению ряда дискуссий, значительная часть которых была непосредственно посвящена проблематике новой и новейшей истории2. Они показали определенные (хотя далеко не по всем дискутируемым вопросам) достижения советских историков Запада в борьбе против различных буржуазных, мелкобуржуазных и реформистских концепций, направленных против марксистско-ленинского понимания исторического процесса.

Стремление как можно быстрее выбить почву из-под ног историков-идеалистов и вместе с тем нехватка методологически подготовленных преподавателей высшей школы и учителей, остро ощущавшаяся в 20-е годы, явились одной из причин временной замены в программе средней школы курса истории курсом обществоведения. Это решение затормозило подготовку кадров ис-риков.

В 30-е годы советская историческая наука добилась значительных успехов в разработке важнейших проблем социально-экономической истории в новое и новейшее время. В середине 30-х годов были приняты постановления и решения СНК. СССР и ЦК ВКЩб) о преподавании исторических дисциплин в средней и высшей школах, которые имели самое непосредственное отношение и к научно-исследовательским учреждениям. В 1934 г. было введено преподавание гражданской истории в высших учебных заведениях и созданы исторические факультеты в Московском, Ленинградском и других университетах страны. А ранее (1931) был основан Московский институт философии и истории (МИФИ) - в дальнейшем Московский институт истории, философии и литературы (МИФЛИ), который совместно с аналогичным институтом в Ленинграде (ЛИФЛИ) в течение десяти лет подготовил значительное количество дипломированных историков, в частности и нового времени.

В 1936 г. на базе Института истории Коммунистической академии после передачи ее в состав Академии наук был создан Институт истории АН СССР. В результате принятых мер значительно возросло число монографий и коллективных трудов, в том числе по новой и новейшей истории. Большое значение имела организация новых периодических изданий («Борьба классов», «Исторический сборник» и др.), в которых достаточно широко была представлена эта проблематика.

Внимание историков нового и новейшего времени было направлено на подготовку учебников и учебных пособий для высшей и средней школ. Определенную роль в формировании концепции исторического процесса в период нового времени сыграли отдельные лекции, а затем и курс лекций, прочитанный в Высшей школе пропагандистов им. Я. М. Свердлова и в Высшей партийной школе при ЦК ВКП(б). Схема, разработанная А. В. Ефимовым и И. С. Галкиным, была в основном принята во всех изданных в последующие годы учебниках и учебных пособиях по истории нового времени.

В 1939 г. вышел учебник по новой истории для вузов в двух частях под редакцией Е. В. Тарле, А. В. Ефимова и др. В 1940 г. появился учебник по новой истории колониальных и зависимых стран. В нем впервые была сделана попытка дать обобщающую марксистскую характеристику истории стран Центральной и Южной Америки. Эти учебники в течение ряда лет являлись основным пособием для советского студенчества. Несколькими годами ранее были опубликованы сборники документов по новой истории для студентов высших учебных заведений.

С 1928 г. советские историки включились в работу Международной ассоциации историков. В августе они приняли участие в VI Международном конгрессе историков в Осло. Оценивая это выступление советских ученых на международном форуме, глава делегации М. Н. Покровский отмечал, что оно явилось первой разведкой в совершенно новой области.

Успешным было участие советских историков и в VII Международном конгрессе историков в Варшаве (август 1933 г.). На нем советские делегаты В. П. Волгин, Н. М. Лукин, П. Ф. Преображенский выступили с докладами по новой истории. Большое принципиальное значение имели также выступления Лукина и Волгина в секции методологии и теории истории, где советские ученые противопоставили платформу исторического материализма «идеалистическому хаосу», царившему, по образному выражению Волгина, среди буржуазных историков.

В 1938 г. в Цюрихе должен был состояться очередной международный конгресс. Но принять в нем участие советским ученым не пришлось. Сложная обстановка предвоенных лет и начавшаяся в 1939 г. вторая мировая война на длительное время затормозили развитие международных контактов советских историков. Однако и в этот предельно напряженный период конца 30-х годов советская историография продолжала вести решительную борьбу против всех попыток извращения исторического процесса, исходивших от представителей зарубежной буржуазной историографии. Естественно, что решающий удар был направлен против главного врага - германского фашизма и его идеологии. В ряде работ, изданных тогда, последовательно разоблачались фальсификаторские приемы гитлеровских «историков». Большую роль сыграл содержательный сборник статей «Против фашистской фальсификации истории», в котором на основе анализа большого фактического материала Ф. И. Нотович и другие авторы раскрыли сущность, методы и приемы «научного творчества» ученых прислужников германского рейха по таким вопросам, как виновники первой мировой войны, истинный характер фашистской геополитики, давние захватнические тенденции германского милитаризма и т. д.

В годы Великой Отечественной войны Советского Союза против фашистских захватчиков было опубликовано много брошюр и документальных сборников, в которых обнажались исторические корни агрессивной политики германского милитаризма в средние века, новое и новейшее время, разоблачались захватнические планы Пруссии и Германии на протяжении многих десятилетий, рассказывалось о боевых традициях свободолюбивых народов.

Наибольшее число исследований советских историков было посвящено прежде всего проблеме буржуазных революций. Логика первых послеоктябрьских лет была такова, что именно в изучении опыта революций прошлого (в первую очередь), а затем истории рабочего, социалистического и коммунистического движения и, наконец, в экономической истории и истории современных международных отношений авторы видели целевую задачу создаваемых ими работ. Вместе с тем подобный подход не мог не привести к образованию существенных пробелов в сфере познания всемирной истории, из которой почти целиком была изъята внутриполитическая и культурная тематика.

Одним из них являлась книга А. Е. Кудрявцева «Великая английская революция» (1925). Ценный вклад в освоение малоизученной аграрной истории внесло исследование С. И. Архангельского (1882-1958) «Аграрное законодательство Великой английской революции» (2 ч., 1935-1940). Именно в аграрном законодательстве 40-50-х годов он находил объяснение тех сдвигов, которые Англия совершила на пути капиталистического развития. Изучение советскими историками важнейших проблем Английской революции, особенно активизировавшееся со второй половины 30-х годов, способствовало созданию коллективного труда «Английская буржуазная революция XVII века», который в значительной степени был подготовлен еще накануне Великой Отечественной войны и должен был войти как один из томов в 28-томную «Всемирную историю», но увидел свет только в 1954 г.

Особенно пристально советские историки изучали Великую французскую буржуазную революцию конца XVIII т. Первым приступившим к ее исследованию на основе первоисточников был Н. М. Лукин (1885-1940). Его книга «Максимилиан Робеспьер» неоднократно переиздавалась. В ней содержался очерк истории революции и была предпринята попытка показать значение ее якобинского этапа. Среди проблем, раскрывавших сущность этого этапа, советская историческая наука уделила особое внимание движению «бешеных». Буржуазная историография извращала или в лучшем случае замалчивала все вопросы, связанные с действиями этой самой левой революционной группировки, выражавшей интересы плебейских масс и предпролетариата. Советский историк Я. М. Захер опубликовал монографию о «бешеных» (1930), но не избежал ряда серьезных ошибок, связанных прежде всего с тем, что он находился в плену концепций Ж. Жореса, Г. Кунова и Н. И. Кареева. Интерес советской науки вызвал и термидорианский переворот, что способствовало появлению двух серьезных работ о нем П. П. Щеголева и К. П. Добролюбского. Большой вклад в исследование народных движений жерминаля и прериаля 1795 г. был внесен Е. В. Тарле (1874-1955), изучавшим ряд лет материалы парижского Национального архива, которые легли в основу его выдающейся марксистской монографии «Жерминаль и прериаль» (1937).

Успехи советской науки в изучении истории социально-политических идей связаны в первую очередь с именем В. П. Волгина. В его исследовании «Социальные и политические идеи во Франции перед революцией (1748-1789)», опубликованном в 1940 г., дана цельная картина развития социально-политической мысли во Франции во второй половине XVIII в.

Эти работы во многом подготовили появление обобщающего коллективного труда Института истории АН СССР «Французская буржуазная революция. 1789-1794» (1941), не утратившего своего значения и сейчас. В монографии было введено в научный оборот много неизданных архивных документов по русско-французским отношениям накануне и в годы революции. При анализе особенностей классовой борьбы в период революции авторский коллектив, раскрыв различие между революцией буржуазной и социалистической, показал вместе с тем глубоко демократический характер Великой французской революции.

К середине 30-х годов в СССР оформилась марксистско-ленинская школа историков Французской революции 1789-1794 гг. В короткие сроки она создала немало ценных исследований в этой области.

Уделяя особое внимание Великой французской буржуазной революции, советская историография обращалась также к изучению буржуазных и буржуазно-демократических революций первой половины XIX в. Много нового о революции 1848 г. содержали исследования А. И. Молока (например, «Июньские дни. Очерк истории восстания парижских рабочих 23-26 июня 1848 года», 1933), основанные на материалах французского Национального архива.

Одной из центральных в советской историографии стала тема Парижской коммуны 1871 г. Уже в первые послеоктябрьские годы рядом авторов о ней были созданы работы и научного и научно-популярного характера. К рассмотрению тактических вопросов истории Коммуны обратился И. И. Скворцов-Степанов. Особое внимание он уделил кардинальным проблемам: класс-гегемон в революции, роль массового движения и т. д. Из трудов Молока особенно большое значение имела монография о германской интервенции против Коммуны (1939) - на тему, ранее почти не изученную в советской историографии. К 70-летию со времени возникновения во Франции первого правительства рабочего класса был издан обобщающий труд видного советского историка и государственного деятеля П. М. Керженцева «История Парижской коммуны 1871 г.» (1940). Доступный различным категориям читателей, он основан на первоисточниках и большом круге литературы.

В изучении истории Парижской коммуны советская историография к началу 40-х годов достигла серьезных успехов.

Усвоение советскими учеными марксистско-ленинской методологии требовало глубокого анализа исторических источников и составных частей марксизма. Кроме того, именно в области изучения истории социалистических идей советская наука располагала уже тогда марксистски подготовленными кадрами, к ним относился В. П. Волгин (1879-1962). В 1923 г. были изданы его «Очерки по истории социализма», куда вошли работы Волгина о Мелье и Морелли и о создателях уравнительных теорий XVIII в. - Руссо, Мабли, об идейном наследии бабувизма, о Сен-Симоне и т. д. Это была первая в советской марксистской историографии попытка осветить важнейшие этапы развития социалистической мысли до середины XIX в. Вскоре Волгин опубликовал общий университетский курс «История социалистических идей» (2 ч., 1928-1931) от зарождения элементов социализма в древнем мире до 40-х годов XIX в.

В 1920 г. в соответствии с Постановлением IX съезда РКП (б) развернулась работа по выпуску первого 20-томного издания Сочинений В. И. Ленина, завершенного в 1926 г. В него вошли произведения, в основном уже ранее опубликованные. Новый этап в деле изучения ленинского научного наследия начался после организации Института В. И. Ленина. Институт приступил к изданию полного собрания Сочинений В. И. Ленина, а также трудов, посвященных его жизни и деятельности. По решению II съезда Советов СССР и XIII съезда партии в 1925-1932 гг. институт выпустил 30-томное второе и третье (идентичные) издания Сочинений В. И. Ленина, в которые были включены 1265 его не публиковавшихся ранее работ.

В 1928 г. стало выходить на русском языке первое научное издание Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса в 29 томах. Одновременно Институт К. Маркса и Ф. Энгельса приступил к подготовке международного 40-томного издания их произведений на языке оригинала - Marx- Engels Gesamtausgabe (MEGA).

Важное место в советской историографии заняла литература о создании К. Марксом и Ф. Энгельсом I Интернационала, их роли в руководстве его деятельностью, их взаимоотношениях с Парижской коммуной. В 30-е годы началась публикация документов Базельского конгресса и Лондонской конференции I Интернационала. Ряд работ советских историков раскрывал борьбу Маркса и Энгельса против оппортунистических течений в I Интернационале (прудонизма, лассальянства, бакунизма). Разработка социаль- Одним из важнейших направлений в изучении но-экономической ис- нового и новейшего времени явилась эконо-тории. Рабочее и со- мическая история зарубежных стран и мас-циалистическое дви- совые выступления трудящихся, а также рост рабочего и социалистического движения в XIX - начале XX в.

Специальному исследованию подверглась история промышленного и аграрного переворота в европейских странах в трудах Ф. В. Потемкина (1895-1973) («Лионские восстания 1831 и І834 гг.», 1937), В. М. Лавровского («Основные проблемы аграрной истории Англии конца XVIII и начала XIX века», 1935), а также в США в книге А. В. Ефимова (1896-1971) «К истории капитализма в США» (1934). Труд Ефимова показал всю несостоятельность утверждений буржуазных историков об «исключительности» развития Соединенных Штатов.

В рассматриваемый период советской историографии еще не удалось воссоздать цельной картины истории рабочего и социалистического движения в новое время, но внимание к этой проблематике возрастало. Цикл работ советских историков, посвященных этому этапу истории международного рабочего движения, появился в годы, когда в ВКП(б) и зарубежных секциях Коммунистического Интернационала развернулась острая идейно-политическая борьба против троцкистов и других антиленинских групп и течений. Известно, что не только меньшевики, но и Л. Троцкий, Г. Зиновьев и Л. Каменев в 1917 г. считали, что Россия не созрела для социалистической революции3. Троцкизм «сеял неверие в силы рабочего класса СССР, утверждая, что без предварительной победы пролетарской революции на Западе победа социализма в нашей стране невозможна» 4.

Эти взгляды прямо или косвенно отразились в работах некоторых историков, что проявилось, в частности, в недооценке сил социалистической революции в нашей стране, в умалении роли большевизма на международной арене, в преувеличении теоретической и тактической зрелости немецких левых социал-демократов, преуменьшении оппортунизма ряда вождей II Интернационала и т. д. В 1930 г. названные ложные концепции нашли свое выражение в выступлениях и статье А. Слуцкого «Большевики о германской социал-демократии в период ее довоенного кризиса». Историки-марксисты дали решительный отпор попыткам троцкистской ревизии истории большевизма.

Проблемы истории II Интернационала изучались в работе Г. С. Зайделя «Очерки по истории Второго Интернационала, 1889-1914» (1 т., 1930), где была дана характеристика основных этапов его развития, а также его организационных и теоретических принципов. Значительное место автор отводил истории германской социал-демократии. При этом он принижал международную роль большевизма и преувеличивал зрелость левых группировок в западноевропейских социал-демократических партиях. Ошибки Зайделя были подвергнуты критике.

Существенное внимание советские историки уделяли международному значению первой русской революции 1905-1907 гг., обогатившей мировое революционное движение ценнейшим опытом. В их статьях было показано огромное воздействие революционных событий в России на зарубежное массовое движение трудящихся и деятельность II Интернационала, оппортунистические вожди которого замалчивали первую в истории народную буржуазно-демократическую революцию эпохи империализма или рассматривали ее как чисто русское явление.

26 октября 1917 г. в своем «Докладе о мире» на заседании II Всероссийского съезда Советов В. И. Ленин заявил, что Советское правительство приступает «...немедленно к полному опубликованию тайных договоров, подтвержденных или заключенных правительством помещиков и капиталистов с февраля по 25 октября" 1917 года»5. Началом этого разоблачения тайной дипломатии вскоре явилось издание «Сборника секретных документов из архива бывшего министерства иностранных дел» (1917-1918), осуществленное под руководством Н. Г. Маркина.

Существенным стимулом к углублению изучения истории внешней политики послужило начало выхода (с 1931 г.) многотомной публикации дипломатических документов «Международные отношения в эпоху империализма». Документы из архивов царского и Временного правительств. 1878-1917. Серия 3-я, 1914-1917; Серия 2-я, 1900-1913 (1931 - 1940). Построенная по хронологическому принципу, она отвечала самым высоким требованиям специалистов-исследователей и своей полнотой и научной объективностью резко отличалась от аналогичных изданий дипломатических документов, предпринятых буржуазными правительствами. Большая заслуга в организации публикаторской деятельности в области истории международных отношений принадлежала М. Н. Покровскому (1868-1932).

Советские историки создали ряд трудов о возникновении ми-" литаристских блоков, подготовивших первую мировую империалистическую войну. В 1928 г. вышло исследование С. Д. Сказкина (1890-1973) «Конец австро-русско-германского союза»- одна из выдающихся в советской историографии работ в этой области. На основе множества неопубликованных архивных материалов автор осветил отношения России с Германией и Австро-Венгрией в связи с Восточным вопросом в 80-х годах XIX в. Много места в монографии отведено политике Бисмарка в отношении России.

В течение ряда лет под влиянием ошибочной концепции М. Н. Покровского, отрицавшего прогрессивный характер Отечественной войны 1812 г., советская историография (за редким исключением) игнорировала изучение этой важнейшей темы. Но со второй половины 30-х годов положение изменилось. Вернувшись к своей дореволюционной тематике, Е. В. Тарле создал обобщающие работы о Наполеоне и его нашествии на Россию. Книга Е. В. Тарле «Наполеон» (1936), написанная в значительной степени как антитеза многочисленным сочинениям буржуазных историков-А. Тьера, А. Сореля, А. Вандаля и др., явилась выдающимся художественно-историческим произведением. На основе анализа огромного фактического материала автор показал, как в результате беззаветного мужества русского народа рухнули замыслы Наполеона об установлении мирового господства. В еще большей степени этот тезис получил отражение во второй книге Тарле «Нашествие Наполеона на Россию» (1938).

Е. В. Тарле принадлежит также фундаментальный труд «Крымская война» (2 тт., 1941-1943). Использовав огромный архивный и печатный материал, автор показал сложный клубок международных противоречий, которые назрели в Европе и в Малой Азии к середине XIX в.

Итог достижений советской историографии в области изучения проблем международных отношений нового времени был подведен в «Истории дипломатии» (т. 1-й, 1941; т. 2-й, 1945), изданной в серии «Библиотека внешней политики».

Таким образом, рассматривая историческую литературу 20- 40-х годов по истории международных отношений нового времени, можно сделать вывод, что эта тема привлекала самое пристальное внимание советской историографии. Широко используя недоступные ранее архивные фонды, советские ученые создали ряд оригинальных исследований, не потерявших своего значения до настоящего времени.

Сложность международной обстановки, мощный размах массового рабочего движения и рост под влиянием победы Великого Октября коммунистических партий в капиталистических странах, дальнейшее усиление национально-освободительного движения народов колониальных и зависимых стран, обострение противоречий между капиталистическими государствами, активизация крайне правых элементов в ряде империалистических держав Европы и Америки, приведшая в конечном счете к установлению фашистской диктатуры в Италии, Германии и Испании, борьба Советского Союза за мир и разоружение, его попытки обуздать агрессоров - все эти события, характеризовавшие ход новейшей истории, нашли свое отражение в исторических исследованиях.

На первых порах многие работы по новейшей истории носили публицистический характер. Определенная их часть не выдержала испытания временем. Однако, вопреки распространенному в буржуазной историографии тезису о правомерности изучения лишь относительно далеко отстоящих от современности событий, советская историческая наука, опираясь на труды основоположников марксизма-ленинизма и их огромный опыт в этом отношении, убедительно доказала возможность такого научного исследования.

Уже в 20-е годы стали намечаться основные линии изучения новейшей истории. В центре внимания находились вопросы международного рабочего движения и классовой борьбы в капиталистических странах, история международных отношений и в малой степени - внутренняя политика зарубежных государств.

Наибольшее внимание советской историографии привлекли революционные события в Германии в 1918-1919 и 1923 гг. К работам этого цикла относятся книга А. М. Панкратовой «Фаб-завкомы в германской революции» (1924) и основанное на широком использовании немецкой прессы, брошюр, мемуарной литературы исследование К. И. Шелавина о германской революции 1918-1919 гг. «Авангардные бои западноевропейского пролетариата» (2 ч., 1929-1930). Однако в целом в этих работах недоставало правильного понимания характера Ноябрьской революции 1918 г. в Германии как буржуазной. Авторы, исходя из неверной посылки, считали ее пролетарской.

Одно из центральных мест в советской историографии новейшего времени заняло изучение проблемы фашизма. Уже в 20-х годах фашистский переворот в Италии, попытки путча германских фашистов вызвали появление работ, пытавшихся вскрыть причины усиления фашистской опасности, а также крайне реакционные устремления различных социальных групп в капиталистических странах.

Несколько книг об итальянском фашизме - «Фашизм» (2 ч., 1923), «Закат фашизма» (1925) и др. - было опубликовано Г. Б. Сандомирским. Работы отличались живостью изложения, были основаны на личных впечатлениях автора, однако они не являлись научным исследованием проблемы и содержали много ошибочных тезисов (в первую очередь прогноз о скором крахе итальянского фашизма).

Среди работ, посвященных новейшей истории Англии, выделялась книга А. В. Лепешинской «Английская всеобщая забастовка 1926 г.» (1930), где исследуются ее причины и ход.

В 30-е годы большое внимание уделялось международному рабочему движению, экономике капиталистических стран, классовой борьбе пролетариата и другим темам.

Ценнейшим источником по истории международного коммунистического движения явились стенографические отчеты конгрессов Коммунистического Интернационала и материалы пленумов его Исполнительного комитета. Были опубликованы документы: «Борьба большевиков за создание Коммунистического Интернационала» (1934) и «Послевоенный капитализм в освещении Коминтерна» (1932). В первой половине 30-х годов было предпринято издание основных решений Коминтерна «Коммунистический Интернационал в документах» (1933) за первые 13 лет его существования.

Серьезное внимание советских историков к вопросам развития международного коммунистического и рабочего движения привело к появлению работ, критически рассматривавших деятельность II Интернационала в послевоенный период его существования. Однако догматически воспринятое положение о том, что социал-демократия объективно является умеренным крылом фашизма, а также имевший хождение в те годы термин «социал-фашизм» уводили некоторых историков в сторону от научной постановки и разрешения этой проблемы.

Среди проблем классовой борьбы принципиальное значение имел вопрос об оценке ее характера в Соединенных Штатах Америки, так как пропаганда «американской исключительности», находившая поддержку среди троцкистов США и других стран, влияла и на историческую науку. Это проявлялось, в частности, в попытках некоторых авторов доказать особое якобы положение американских рабочих по сравнению с пролетариатом других стран. Однако подобные тенденции не были типичны для общей линии исследования советскими учеными этого вопроса. Наиболее значительная среди этого цикла работ книга В. И. Лапа «Классы и партии в САСШ» (1932; изд. 2, 1937).

Анализу одного из аспектов «нового курса» было посвящено исследование С. А. Далина «Экономическая политика Рузвельта» (1936).

Внимание специалистов по истории новейшего времени привлекли процессы, происходившие и Б других странах. Захват власти германским фашизмом вызвал появление, правда, на первых порах не столь обширной, литературы по этой теме, например работы «Германский фашизм у власти» (1934). В значительной ее части имелась явная недооценка фашистской опасности6. Советские ученые сразу же откликнулись на события испанской революции 30-х годов и на борьбу испанского народа против фашистских мятежников и германо-итальянских интервентов. Были изданы сборники речей и статей руководителей Коммунистической партии Испании - Хосе Диаса и Долорес Ибаррури, а также военно-оперативные работы о ходе вооруженной борьбы в стране.

Анализом общих проблем империализма, исследованием хозяйственной конъюнктуры и кризисов, изучением экономических отношений между империалистическими странами и их политики по отношению к СССР долгое время занимался Е. С. Варга, опубликовавший много трудов по этим вопросам. Большое принципиальное значение имела его критика теории «сверхимпериализма», которой он противопоставил закон неравномерности развития капитализма.

Различные вопросы международных отношений новейшего времени были изучены Л. Н. Ивановым (1903-1957). Он исследовал взаимоотношения империалистических держав, их морское соперничество, деятельность различных международных организаций, вопросы разоружения (1964).

В годы второй мировой войны советские историки завершили и опубликовали фундаментальное исследование «История гражданской войны в СССР» (т. 2), в котором раскрыто всемирно-историческое значение победы Великой Октябрьской социалистической революции и разгрома империалистической интервенции в Советской России. Крупным научным и теоретическим явлением в историографии новейшего времени было издание «Истории дипломатии» (т. 3-й, 1945). Общественно-политическое значение этого коллективного труда было огромно. В нем убедительно показаны тяжелейшие последствия политики «умиротворения» агрессоров, уступок и сговора с ними, которую проводили правительства Англии, Франции и США, рассчитывавшие направить фашистскую агрессию в сторону СССР и не желавшие создания единого фронта демократических стран против поджигателей войны. Большой заслугой авторов явилось освещение борьбы СССР за мир, его стремления выполнить свои обязательства, касающиеся коллективной безопасности и противодействия агрессорам.

В годы войны Н. М. Дружинин, Ф. В. Потемкин, В. М. Хвостов и другие создали работы, популяризирующие героическую борьбу русского парода против иноземных захватчиков.

Поступательное движение советской историографии нового и новейшего времени встретило на своем пути немало трудностей, но глубокая вера в торжество ленинских идей вдохновляла советских историков. Создав к исходу рассматриваемого периода ряд крупных монографических и коллективных трудов, учебников и учебных пособий, советская историография 30-40-х годов подготовила почву для дальнейших успехов в развитии этой отрасли исторического знания.

Cтраница 1

Советские историки неоднократно трактовали предложение нефтепромышленников как попытку получить оружие от губернской администрации для незаконной расправы с рабочими. Знакомство с документом по этому вопросу не позволяет разделить эту позицию: Руководящие принципы, выработанные на заседании и долженствующие быть положенными в основу деятельности комиссии по организации охраны, сводятся к следующему: 1) во главе охраны ставится лицо, избранное нефтепромышленниками из военных чинов и утвержденное генерал-губернатором.  

Советские историки пока не показали в своих работах процесс формирования той партии, которая, можно сказать, не просто поддержала его политический курс, но и оказалась инструментом проведения сталинской политики.  

Советские историки рассматривают задачи, поставленные перед ними партией, как свой почетный долг. Историческая наука Башкирской АССР прошла за годы Советской власти большой путь. Ею накоплен значительный опыт, выросли кадры исследователей. Все это обеспечивает хорошие предпосылки для дальнейшего подъема научного творчества, успешного решения задач, поставленных Коммунистической партией.  

Советские историки никогда не акцентировали внимание на этой третьей силе, объясняя трагические события на Апшероне исключительно с классовых позиций: катастрофа нефтяной промышленности России была-де результатом поджогов и погромов, предпринятых самими царскими властями для борьбы с назревающей революцией.  

Советский историк техники профессор В. В. Данилевский называет Леонтия Кислянско-го, Федора Прядунова и Надыра Уразметова первооткрывателями нефти в России.  

Советские историки государства и права и государ-ствоведы, исследующие советское государственное право, зарубежное социалистическое государственное право, а также государственное право капиталистических и развивающихся стран, уделяют большое внимание вопросам происхождения множества отдельных государств и соответствующих им правовых феноменов.  

Западные и советские историки биологии не мало положили усилий на то, чтобы раскрыть многие забытые имена и факты. Многие западные биологи, и в их числе следует назвать прежде всего нынешнего директора Британского музея естественной истории сэра Гэвина де Бера, развернувшего в самое последнее время большую работу по исследованию истории творчества Дарвина и публикации его остававшихся до сих пор не известными работ, фактически сделали очень много для опровержения домыслов Дарлингтона и др. Но подлинная история эволюционного учения, история, которая действительно установит, каким образом робкие и незаметные ручейки эволюционной мысли дО - дарниновского времени слились в середине XIX в. Дарвина, такая история может и должна быть написана только с позиций диалектического и исторического материализма, В создании такой истории глубоко заинтересованы не только историки биологии. Она получит существенное значение для всех биологов, если сумеет четко отделить то временное, исторически обусловленное, но преходящее, что возникало на длинном пути развития эволюционной мысли, от прочно вошедших в науку, ставших несомненной истиной открытий и теорий, объективно отражающих диалектику природы, реальные, действительно существующие в самой природе закономерности эволюционного процесса. Подлинная история может быть написана не путем простых поисков предшественников, предтеч, а путем выяснения последовательных ступеней развития науки - от первых догадок об истине, через формирование первых гипотез, к научно обоснованной теории и к выражающему объективную связь явлений закону природы. Совершенно несомненно, что на этом историческом пути ученые каждого последующего этапа сознательно или бессознательно впитывают в себя все достижения прошлого, глубоко перерабатывая их - в осуществляемом ими новом синтезе. Однако смотреть на гениального новатора как на сознательного или даже бессознательного плагиатора, мелочно отыскивать у него кусочки якобы похищенных им у его предшественников идей, из которых он путем простого арифметического сложения построил возведенное им новое великое здание, бессмысленно и бесплодно. Энгельс в одном из писем к Лассалю говорит, что личность характеризуется не только тем, что она делает, но и тем, как она это делает. Сказал кто-либо до Дарвина или не оказал то же самое, что сказал он, не столь важно, как то, как он это сказал. Величие построенного им здания и грандиозное историческое значение этого здания нисколько не теряют от того, что сходные с его идеями мысли были высказаны до него некоторыми биологами.  

Согласно исследованиям советских историков, в годы гражданской войны в Красную Армию добровольно вступили около 8 тыс. офицеров старой армии, примерно 50 тыс. офицеров и 25 тыс. военных чиновников и врачей - более одной трети всего командного и начальствующего состава - были мобилизованы.  

Важнейшими задачами советских историков медицины являются марксистско-ленинское освещение событий, фактов, борьба с буржуазной идеологией, воспитание врачей - стойких борцов за коммунизм.  

Она написана известным советским историком науки В. П. Зубовым незадолго перед смертью.  

В центре внимания советских историков второй половины 1950-х-второй половины 1980 - х гг. остаются вопросы политические и, прежде всего, оценка итогов выборов в Учредительное собрание.  

В центре внимания советских историков второй половины 1950-х-в горой половины 1980 - х гг. остаются вопросы ческие и, прежде всего, оценка итогов выборов в ное собрание.  

В центре внимания советских историков второй половины 1950-х-второй половины 1980 - х гг. остаются вопросы ческие и, прежде всего, оценка итогов выборов в ное собрание.  

Обобщающим коллективным трудом советских историков, охватывающим XVII век, является том Очерков истории СССР.  

В фундаментальном труде советского историка Б. А. Романова Очерки дипломатической истории русско-японской войны в главе Англо-Японо - Американский блок (1901 - 1902) и разделе Англоамериканский сговор в действии дан обстоятельный анализ причин образования антироссийского блока, описание тактики действий, направленных против России на дипломатическом и военном фронтах.  

Пропаганда была сильнейщим средством большевиков мобилизации общества вокруг своей программы, необходимость и логика которой сама по себе далеко не всегда была очевидна рядовым гражданам страны. Требовалась сознательная активность граждан по осуществлению большевистских программ развития.

Историческая наука играет большую роль в деле образования и воспитания народных масс и является сильнейшим орудием классовой борьбы на идеологическом фронте. Эксплоататорские классы всегда стремились и стремятся использовать историческую науку в целях увековечения своего классового господства. В интересах господствующих классов буржуазные историки фальсифицируют историю. Лишь в советском социалистическом обществе история превратилась в подлинную науку, которая, пользуясь единственно научным методом исторического материализма, изучает закономерности развития человеческого общества, в первую голову историю его производительных сил и производственных отношений, историю трудящихся народных масс.

Советская историческая наука не только объясняет прошлое, но и даёт ключ к правильному пониманию современных политических событий, помогает понять перспективы развития общества, народов и государств.

Творцами советской исторической науки, учителями и воспитателями советских кадров историков являются Ленин и Сталин. В трудах Ленина и Сталина изложены основы исторической науки, даны классические оценки важнейших вопросов мировой истории, разработаны важнейшие вопросы новой и новейшей истории и особенно истории народов СССР. Ленин и Сталин являются основоположниками изучения советского периода истории нашей страны.

За истекшие 30 с лишним лет существования советского государства советская историческая наука под руководством Ленина и Сталина прошла славный путь. Создана многотысячная армия советских историков, кадры которых состоят частично из историков, вышедших из старой школы и ставших на позиции марксистской исторической науки, а в подавляющем большинстве - из людей, сформировавшихся и выросших в крупных учёных в советское время. Успешно преодолены основы старой, дворянско-буржуазной исторической мысли, а также меньшевистско-эсеровские исторические построения, являвшиеся не чем иным, как перепевом тех же дворянско-буржуазных концепций. Вооружённые учением Ленина - Сталина, руководимые большевистской партией и её Центральным Комитетом, советские историки выступают как армия пропагандистов марксистской исторической науки среди самых широких слоёв трудящихся масс. Они сыграли большую роль в воспитании и обучении нового поколения советских людей, способствуя превращению их в сознательных и активных граждан социалистического общества, патриотов социалистической Родины, строителей коммунизма.

Под руководством большевистской партии и лично товарища Сталина советские историки разгромили антиисторическую «школу» Покровского. Огромнейшую роль в разгроме антинаучной «школы» Покровского и в дальнейшем развитии советской исторической науки сыграли такие документы, как работа товарища Сталина «О некоторых вопросах истории большевизма», опубликованная в журнале «Пролетарская революция» за 1931 год, постановление Совета народных комиссаров и Центрального Комитета ВКП(б) от 16 мая 1934 года по вопросу о преподавании гражданской истории в школах СССР, замечания товарищей Сталина, Жданова, Кирова по поводу конспектов учебников по истории СССР и по новой истории. В этих документах была дана глубокая критика недостатков в области нашей исторической науки и намечена программа дальнейшего её изучения, разработки и пропаганды. В замечаниях товарищей Сталина, Жданова и Кирова на конспекты учебников по истории СССР и по новой истории были сделаны указания относительно периодизации истории, дана принципиальная оценка важнейших политических событий в истории СССР и в новой истории, указаны пути к составлению программы учебников по истории н высказан ряд других важнейших руководящих положений,. которые легли в основу дальнейшей работы советских историков.

Исключительно большую роль в деле дальнейшего развития историй ческой науки сыграл «Краткий курс истории ВКП(б)», созданный И. В. Сталиным в 1938 году. «История ВКП(б). Краткий курс», гениально обобщающий исторический путь большевистской партии, послужил образцом научного исследования во всех областях исторической науки.

Глубочайший анализ новых закономерностей развития социалистического общества дан в трудах, речах, докладах и приказах товарища Сталина за годы Великой Отечественной войны, в них выяснены причины побед Советской Армии над фашизмом, определены дальнейшие пути развития советского государства и общественных отношений современной эпохи.

В постановлениях Центрального Комитета ВКП(б) по идеологическим вопросам советские историки получили новое мощное оружие для дальнейшего победоносного развития исторической науки. Выступления партийной печати-центрального органа «Правда» и газеты «Культура и жизнь» - против подрывной деятельности антипатриотической группы театральных критиков нацелили нашу партию и советскую интеллигенцию на разоблачение и разгром проявлений буржуазного космополитизма в советской науке и культуре.

Кучка безродных космополитов проповедовала враждебный нашему мировоззрению национальный нигилизм. Отстаивая антинаучную и реакционную идею «единого мирового потока» развития культуры, космополиты объявляли устаревшими и отжившими такие понятия, как национальная культура, национальные традиции, национальный приоритет в научных и технических открытиях. Они отрицали и охаивали национальные формы социалистической культуры, отказывались признать, что лучшие традиции и культурные достижения народов СССР, и в первую очередь традиции и культурные, достижения русского народа, составили основу советской социалистической культуры. Безродные космополиты клеветали на великий русский народ, распространяя лживое - утверждение о его вековечной отсталости, об иностранном происхождении русской культуры и об отсутствии у русского народа национальных традиций. Они отрицали и дискредитировали лучшие достижения советской культуры, пытались принизить её перед растленной культурой буржуазного Запада.

Таким образом, безродный космополитизм тесно переплетается с преклонением перед иностранщиной. Вред и опасность проповеди космополитических идей заключаются в том, что они направлены пробив советского патриотизма, что они подрывают дело воспитания советских людей в духе патриотической гордости за нашу социалистическую Родину, за великий советский народ. Поэтому выкорчёвывание из нашей литературы, искусства и науки всяких проявлений космополитизма является делом особой важности и актуальности.

Буржуазный космополитизм представляет особую опасность ещё и потому, что он является в настоящее время идеологическим оружием борьбы международной реакции против социализма и демократии, идеологическим прикрытием стремлений американских империалистов к установлению мирового господства.

События последних лет показывают, каким опасным врагом свободы и независимости народов является космополитизм. Прикрываясь идеями о «мировом хозяйстве», «всемирном государстве» и «всемирном правительстве», провозглашая идею отмены якобы устаревшего национального суверенитета, прожжённые. дельцы и политиканы Уолл-стрита орудуют в европейских и азиатских странах, подавляя национальную независимость народов, готовя войну против Советского Союза и стран народной демократии. Космополитизм как идеологическое орудие американского империализма в подготовке войны против Советского Союза был вскрыт и разоблачён А. А. Ждановым в его докладе о международном положении на Варшавском совещании 9 компартий в 1947 году.

Не случайно для борьбы против советского государства и советской идеологии англо-американские империалисты приглашают к себе на службу отребья русской белоэмигрантщины. Не случайно также, что эти изгнанные родиной отщепенцы выступают ныне как ярые космополиты. Например, история нашей Родины фальсифицируется в США и Англии русскими белоэмигрантами по указанию их англо-американских хозяев. В так называемой кембриджской истории в разделах, посвященных истории России, подвизался такой автор, как Струве,- злейший враг советского народа и гнусный ренегат. Многотомная история России, затеянная в Америке под редакцией Вернадского и Карповича, пишется силами объявивших себя космополитами русских белоэмигрантов. Политический смысл трудов этих фальсификаторов истории нашей Родины ясен: они стремятся представить русский народ находящимся где-то на задворках истории, неспособным к самостоятельному развитию. Сочинённая русскими белоэмигрантами так называемая «евразийская» концепция истории России имеет целью «обосновать» якобы на основе исторических «особенностей» развития России отсутствие собственных национальных корней у русской культуры и у русского государства. Той же цели служит и пресловутая норманистская теория, давно опровергнутая советскими историками и археологами, но упорно распространяемая в буржуазных странах.

Партия большевиков ведёт развёрнутое наступление против различных проявлений буржуазной идеологии: против буржуазного объективизма, против попыток возрождения кадетствующего либерализма и социал-реформизма. Борьба с этими проявлениями буржуазной идеологии не может быть успешной без разоблачения и разгрома космополитических идей и их носителей.

Будучи проявлением буржуазной идеологии, космополитизм отнюдь не противостоит другим её формам, а находит в них - в буржуазном объективизме и буржуазном национализме, кадетском либерализме и социал-реформизме - своих союзников, питательную среду и почву для своего развития. Буржуазный объективист выхолащивает классовое содержание исторического процесса, превозносит реакционные стороны исторического прошлого, преклоняется перед старыми, консервативными началами, ненавидит новые, революционные начала. Буржуазный космополит выхолащивает не только классовое содержание, но и национальную форму исторического процесса. Чёткому марксистско-ленинскому классовому анализу исторического процесса, учитывающему как социально-экономические, так и национальные моменты, он противопоставляет идеалистические тощие схемы культурных заимствований и филиации идей как основы исторического процесса.

Вот почему, сосредоточивая огонь на безродном космополитизме, щ не должны ослаблять борьбы и против других форм проявления буржуазной идеологии.

Отдельные проявления концепций буржуазного космополитизма имеют место и в советской исторической науке.

В своё время космополитические идеи насаждались М. Н. Покровским и его антиисторической «школой». Подменяя исторический материализм вульгарным социологизмом, «школа» Покровского фальсифицировала, извращала исторические события, чернила великое прошлое народов нашей страны, издевалась над национальными традициями русского народа. Партия разгромила покровщину, но некоторые идейки этой «школы» и до сих пор имеют хождение в исторической науке. Проявлению космополитических идей способствовало также не изжитое ещё до конца влияние традиций старой, дореволюционной дворянской и буржуазной историографии, как известно, всячески культивировавшей космополитические «теории». Наконец, космополитические концепции проникают в нашу историческую науку из буржуазно-империалистического окружения, ибо космополитизм - одно из идеологических орудий заправил с Уолл-стрита и их агентуры, направленных на ослабление советского патриотизма, ослабление воли советского народа к борьбе за коммунизм.

Таковы корни буржуазного космополитизма, проявляющегося в «трудах» оторвавшейся от народа и его стремлений кучки безродных космополитов в области исторической науки,

Безродные космополиты наших дней искажают историю героической борьбы русского народа против своих угнетателей и иноземных захватчиков, принижают ведущую роль русского пролетариата в истории революционной борьбы как нашей Родины, так и всего мира, затушёвывают социалистический характер и международное значение Великой Октябрьской социалистической революции, фальсифицируют и искажают всемирно-историческую роль русского народа в построении социалистического общества и в победе над врагом человечества - германским фашизмом - в Великой Отечественной войне.

Серьёзный вред делу разработки истории советского общества нанесла группа историков, возглавляемая акад. И. И. Минцем и проф. И. М. Разгоном. За 18 лет работы в секретариате «Истории гражданской войны» они выпустили только два тома «Истории гражданской войны». Не меньший ущерб нанёс акад. Минц тем, что не выполнил задание правительства по выпуску в свет учебника по истории СССР советского периода, чем осложнил и затормозил выращивание кадров молодых историков, специалистов по истории нашей Родины.

В своей работе «История СССР (1917-1925 гг.)», которая была уже подвергнута суровой критике на страницах газеты «Культура и жизнь», акад. Минц принижает ведущую роль русского народа и рабочего класса в борьбе за построение социалистического государства. Акад. Минц явно не понимает решающего значения в этой борьбе советского патриотизма, воспитанного партией Ленина - Сталина, и переоценивает внешние факторы.

Грубой политической ошибкой редакции журнала «Вопросы истории» было опубликование в № 1 за 1949 год статьи акад. Минца «Ленин и развитие советской исторической науки», в которой совершенно обойдены вопросы борьбы с безродным космополитизмом. В этой статье акад. Мимц, умалчивая о том, что основоположниками разработки истории советского общества являются Ленин и Сталин, рекламирует существующие и несуществующие «труды» небольшой группы лиц (Разгона, Городецкого и др.), работами которых якобы «положено начало изучению советского периода истории нашей страны».

Порочные, космополитические взгляды акад. Минца и его группы были разоблачены на учёных советах и заседаниях кафедр в Академик общественных наук, в Московском университете, в Институте истории Академии наук и в других учреждениях.

Проф. Разгон как в своих прежних работах по истории гражданской войны на Северном Кавказе, так и в последней работе, опубликованной в Большой советской энциклопедии (том «СССР»), протаскивает космополитические взгляды и идейки. Он затушёвывает всемирно-историческое значение Великой Октябрьской социалистической революции, не показывает организующей роли диктатуры пролетариата в строительстве социализма. Так же, как и акад. Минц, проф. Разгон даёт лишь внешнюю, одностороннюю, фактическую историю, не раскрывая закономерностей советского периода, принижая ведущую роль русского народа и русского рабочего класса в победе Великой Октябрьской социалистической революции, в гражданской войне и в строительстве социалистического общества. В работе по истории гражданской войны на Кавказе проф. Разгон, извращая факты, даёт совершенно неправильную картину отношений между русским народом и народами Се- (верного Кавказа, «доказывает» революционность чеченцев и ингушей и контрреволюционность осетин. Порочно изображает проф. Разгон и Отечественную войну, в истории которой он принижает роль советского патриотизма как одного из решающих источников победы советского народа над фашизмом.

Космополитизм в исторической науке проявился и в форме низкопоклонства перед иностранщиной, в отрицании самостоятельности развития общественно-исторической мысли в России. Ярким образцом такой космополитической концепции является книга проф. Н. Л. Рубинштейна «Русская историография», целиком написанная с космополитической позиции «единого потока» развития мировой исторической науки, в котором русская историография представляется лишь как повторение и разновидность исторических школ и направлений, возникших на Западе и перенесённых затем в Россию. История русской исторической науки изображена Н. Л. Рубинштейном как филиация идей, оторванных от русского исторического процесса, от классов и классовой борьбы в России. Принизив русскую историческую науку, Н. Л. Рубинштейн поднял на пьедестал зарубежную буржуазную науку и её представителей, подвизавшихся в России; главным) образом немцев. Последние выступают у него носителями самых передовых исторических теорий, зачинателями сбора и научной обработки русских исторических (источников, учителями русских историков, посредниками в перенесении в Россию научно- исторических теорий.

Редколлегия журнала «Вопросы истории» допустила грубую ошибку, не организовав на страницах журнала критику космополитической антимарксистской книги Н. Л. Рубинштейна «Русская историография». Больше того: предоставив страницы своего журнала проф. Рубинштейну для выступления со статьёй о русской историографии, журнал фактически дезориентировал историков. Редколлегия не сделала всех необходимых выводов и из обсуждения его книги на совещании историков при Министерстве высшего образования, ограничившись лишь публикацией отчёта об этом совещании.

В 1948 г. появилось ещё одно произведение И. Л. Рубинштейна - «История СССР до XIX в.», опубликованное в специальном томе Большой советской энциклопедии (том «СССР»). Н. Л. Рубинштейн по-прежнему продолжает в этой работе проповедовать свои космополитические взгляды и по существу, хотя и в более завуалированной форме, повторяет почти все порочные установки и идеи своей первой работы.

С космополитических позиций рассматривает проф. Рубинштейн и историю русской культуры. Он полностью исходит из антимарксистской, антинаучной, идеалистической теории заимствований, как основы создания и развития русской национальной культуры. Он снимает, по существу, вопрос о внутренних условиях, национальных и классовых корнях развития русской культуры. Культурный подъём русского народа в период Киевского государства связывает лишь с освоением русским народом культурного наследства античного мира и средневековой культуры Византии, культурные достижения русского народа в XII в. объясняет расширением международных связей России и проникновением в Россию достижений мировой культуры. Иностранным «влиявшем объясняет проф. Рубинштейн и развитие русской культуры в XVIII веке. Так безродный космополитизм расправляется с культурой великого русского народа.

Серьёзные ошибки, идущие по линии переоценки роли иностранных влияний, принижения международного значения (русской культуры н науки, содержатся также в главах по истории русской культуры учебника по истории СССР для вузов (изд. II). Авторы этих глав часто сползают «а порочные позиции разного рода «влияний», «заимствований» и «взаимодействий» как основы создания и роста русской культуры. Особенно много ошибок содержится в главе, посвящённой истории культуры XVIII века (автор - проф. Готье). Оценивая русских деятелей, автор везде на первый план выдвигает заимствование ими тех или иных западноевропейских теорий и идей и почти совсем не показывает их оригинальности и цельности. О Радищеве, например, написано следующее: «Литературная форма «Путешествия» была взята Радищевым у английского писателя Стерна, автора «Сантиментального путешествия по Франции и Италии»... Радищев - ученик французских рационалистов и враг мистицизма, хотя в некоторых его философских представлениях материалистические идеи Гольбаха и Гельвеция неожиданно смешиваются с идеологическими представлениями, заимствованными у Лейбница, которого Радищев изучал в Лейпциге. Его идеи о семье, браке и воспитании восходят к Руссо и Мабли... Общие мысли о свободе, вольности, равенстве всех людей сложились у Радищева, по его собственным словам, под влиянием другого французского просветителя - Рейналя». Так характеризуется зачинатель освободительной борьбы против царизма и самодержавия в России - человек, которым гордится русский народ, деятельности которого такую высокую оценку дал В. И. Ленин.

Космополитические идеи содержатся в книге О. Л. Вайнштейна «Историография средних веков» (изд. 1940 года). Он так же, как и Н. Л. Рубинштейн, в объяснении развития исторической науки стоит на почве теории заимствований и изображает русские школы медиевистов лишь отпрысками и разновидностями западноевропейских школ. С точки зрения О. Л. Вайнштейна, славянофильство, например, «как направление общественной мысли выросло на романтической философской основе» (стр. 295), а отнюдь не было порождено своеобразием русских общественно-политических отношений. Полному искажению подвергся у О. Л. Вайнштейна образ Т. И. Грановского. Он «изобразил его человеком, исторические воззрения которого состоят из обрывков идей разных европейских школ и направлений. «Воспитанный в школе немецкого романтизма,- пишет О. Л. Вайнштейн о Грановском,- он «противовес его консерватизму» нашёл в трудах французских либеральных историков Тьерри и Гизо» (стр. 298), - и дальше О. Л. Вайнштейн добавляет: «...в своих лекциях он (Т. Н. Грановский. - Ред.) оказывается под влитием Гизо, Шлоссера и лишь в очень небольшой степени - Ранке» (стр. 299). По мнению О. Л. Вайнштейна, чуткость Т. Н. Грановского ко всякому движению западноевропейской историографии была настолько велика, что он одним из первых учёл происходивший на Западе переход к позитивному и в духе последнего стал перестраивать свои лекции. И других представителей русской медиевистики - Кудрявцева, Ещевского и др. - О. Л. Вайнштейн изображает как людей, находившихся в полной зависимости от западноевропейской науки. Характеризуя русскую историческую науку 50-60-х годов прошлого столетия, О. Л. Вайнштейн пишет: «Либерально-позитивистское направление, которое, как мы видели, Грановский успел только приветствовать, становится господствующим направлением русско-буржуазной исторической мысли, Шеллинг н Гегель в качестве «властителей дум» уступают место Конту, Боклю, Спенсеру» (стр. 303). Отказав русской медиевистике в самостоятельном развитии, О. Л. Вайнштейн «забывает» рассказать о том влиянии, которое оказывали на западную науку такие представители русской буржуазной медиевистики, как Виноградов, Лучицкий и другие.

Некоторые советские историки в своих работах, посвящённых истории США, Англии и международных отношений новейшего времени, допустили ошибки реформистского характера, космополитические извращения, идеализацию Преформизма и.проявление низкопоклонства перед буржуазным Западом. Так, например, В. Лан в своей книге «США от первой до второй мировой войны» выступает в качестве апологета буржуазной Америки. Он затушёвывает классовые противоречия и классовую борьбу в США; объективистски изображает внутреннюю политику американского правительства в 30-х годах, не вскрывая её истинного классового характера; превозносит и восхваляет буржуазных государственных деятелей США. Слепо доверяясь американской апологетической литературе, он не только не разоблачает империалистической политики Вильсона, но и пытается убедить советского читателя в «пацифизме» Вильсона, в талантах и добродетелях Гувера и других слуг Уолл-стрита. В. Лан пытается реабилитировать правящие империалистические круги США в таком деле, как общеизвестное участие этих кругов в проведении мюнхенской политики «умиротворения» и поощрения фашистской агрессии накануне второй мировой войны.

Пример космополитического и либерально-реформистского, а не марксистского изложения истории колониальной политики американского империализма представляет собой книга Л. И. Зубока «Империалистическая политика США в странах Караибского бассейна». В изображении Л. И. Зубока так называемая политика «доброго соседа» означает отказ США от интервенции во внутренние дела стран Латинской Америки. Между тем в действительности политика эта означала лишь перенесение центра тяжести с открытых форм на замаскированные формы интервенции. Вместо того чтобы направить своё исследование на разоблачение методов этой замаскированной интервенции, осуществлявшейся в 30-х годах, Л. И. Зубок предпочитает ограничиться поверхностным и некритическим изложением официальных документов, резолюций панамериканских конференций и лицемерных заявлений правительства США. Читатель напрасно стал бы искать в этой книге показа того огромного влияния, которое оказали и оказывают Великая Октябрьская социалистическая революция и победы социализма в СССР на борьбу народов Латинской Америки за свою независимость.

Такого же рода космополитические извращения допустили в своих работах Г. А. Деборин и проф. И. С. Звавич. В книге «Международные отношения и внешняя политика СССР» (выпуск IV, 1947) Г. А. Деборин, игнорируя существовавшее уже во время войны в лагере антигитлеровской коалиции различие в определении целей войны, изображает правительство США как «борца» за справедливые цели войны и как «друга» колониальных народов. В этой работе Г. А. Деборин некритически относится к лицемерным декларациям правительства США и Англии о целях войны и выступает в качестве адвоката американских и английских саботажников открытия второго фронта. В своих лекциях, прочитанных в Институте международных отношений, проф. Звавич затушёвывал агрессивную сущность английского. империализма и не разоблачал предательскую роль и империалистическую политику правых лейбористов, её антисоветскую направленность.

Все эти порочные работы не были подвергнуты критике и разоблачению на страницах журнала «Вопросы истории». Мало того: в журнале был опубликован ряд статей и рецензий указанных авторов, написанных в духе буржуазного космополитизма. Так, в статье проф. Зубока «Из истории американо-мексиканских отношений в 1920-1939 гг.» агентты американского империализма, мексиканские президенты Обрегон и Кайес, изображены борцами против империализма за народные интересы: в статье так же, как и в указанной книге, искажается империалистическая роль американской политики «доброго соседа». Такой же порочной является статья проф. Звавича «Историография внешней политики Великобритании в её новейших представителях», в которой автор ухитрился не заметить антирусских тенденций английских буржуазных историков.

Как видно из приведённых фактов, космополитические идейки и концепции проникли в нашу историческую литературу. Принижение роли русского народа и русской культуры в мировой истории, низкопоклонство перед буржуазной культурой Запада, перед реакционной буржуазной историографией не встречали должного отпора и не разоблачались. В этом повинны как Институт истории АН СССР, так и наш журнал, который должен.быть руководящим органом советской исторической науки.

Советские историки должны приложить все силы для скорейшего исправления допущенных ошибок и недостатков, должны полностью искоренить какое бы то ни было влияние буржуазной идеологии.

Большевистская партия под водительством И. В. Сталина - верного продолжателя великого дела В. И. Ленина - уверенно ведёт советский народ от победы к победе, решительно сметая со своего пути врагов и смело преодолевая все трудности строительства коммунизма.

Под руководством большевистской партии, вдохновляем ой гением, товарища Сталина, советский народ превратил нашу страну в мощную социалистическую державу. Блестяще осуществлено построение социалистического общества, укрепление советского государства и его вооружённых сил. Советское общество и государство достигли небывалого расцвета. Разбив сильного и коварного врага в годы Великой Отечественной войны, советский (народ в послевоенный период под руководством товарища Сталина успешно идёт по пути к коммунизму.

С каждым годом, с каждым месяцем и днём растёт мощь Советского Союза, растёт международный авторитет социалистического государства, авторитет советского народа, большевистской партии, нашего вождя и учителя товарища Сталина.

Исключительно важен богатейший исторический опыт большевистской партии, опыт революционной борьбы нашего народа за свержение власти помещиков и капиталистов и особенно великий исторический опыт строительства первого в мире советского социалистического государства, развития его экономики, промышленности и техники, сельского хозяйства, культуры, создания и воспитания широких кадров советской интеллигенции, строительства вооружённых сил и их боевых действий по защите советского государства. Этот исторический опыт важен не только; для советского народа, но и для трудящихся других стран как уже освободившихся из-под власти эксплоататоров, так и тех стран, где под знаменем коммунистических партий ведётся борьба против эксплоататоров, против империализма. Наш опыт имеет всемирно-историческое значение для народов стран народной демократии, а также и для всего прогрессивного человечества, которое, всё больше объединяясь, ведёт борьбу с империалистическими хищниками и поджигателями войны. Огромно влияние нашей страны, наших революционных преобразований на рабочее движение в капиталистических странах.

Задача советских историков - осмыслить и осветить в своих исследованиях, статьях и книгах всемирно-исторический революционный путь советского народа, революционный путь руководителя советского народа - большевистской партии.

Жизнь всё больше подтверждает правоту великого учения Ленина и Сталина о путях развития революционного движения в капиталистических государствах, о неизбежном и прогрессирующем разложении империалистической системы, о всё большем и большем возрастании и укреплении революционных сил, сил прогресса, о росте мирового коммунистического движения. Ленинско-сталинское учение служит мощным идейным оружием, путеводной звездой для всего прогрессивного человечества в его борьбе против, империалистических поджигателей войны, против империалистических эксплоататоров - этих варваров XX в., стремящихся разрушить все передовые достижения человеческой цивилизации.

Задача советских историков заключается также и в том, чтобы осветить великий исторический процесс перехода от капитализма к коммунизму.

Наряду с разработкой истории народов СССР особое внимание должно быть уделено разработке истории советского общества и государства, а также истории стран народной демократии, национально-колониальных движений, международных отношений. Необходимо продолжать работу по исследованию истории таких империалистических государств, как CШA и Англия, возглавляющих мировую реакцию.

Советские историки должны развернуть ещё большую идейно-теоретическую борьбу против англо-американских фальсификаторов истории нашей Родины и всеобщей истории.

Советские историки, разрабатывая с марксистских позиций историю, других народов, стран и государств, тем самым помогут прогрессивным историкам этих стран вести успешную борьбу с фальсификаторами истории, в корыстных целях использующими историческую науку для восхваления и укрепления власти эксплоататоров, для ограбления слабых народов силами империалистических государств.

Задача советской исторической науки заключается в том, чтобы на международной арене повести самую решительную борьбу с правыми социал-демократическими фальсификаторами истории государств и народов.

Советская историческая наука не может двигаться вперёд без широкого творческого обсуждения актуальных вопросов истории, без большевистской критики и самокритики ошибок и недостатков в научных трудах советских историков, в их практической деятельности. Без критики и самокритики невозможна нормальная и эффективная деятельность журнала «Вопросы истории», который должен быть боевым руководящим идейно-теоретическим органом армии советских историков.

Как справедливо указала газета «Культура и жизнь» (от 21 апреля 1949 г.) в статье «За высокий идейно-научный уровень», отсутствие творческих дискуссий, критики и самокритики на страницах журнала не могло не сказаться отрицательно на научной работе в области истории. В этой статье партийной печатью поставлены важнейшие задачи перед всем фронтом историков, в том числе и перед их журналом «Вопросы истории».

Безусловно, справедлива критика и в том, что журнал «Вопросы истории» за последнее время перестал быть боевым органом марксистско-ленинской исторической науки, что он не ставил перед советскими историками актуальных задач, отказался от творческого обсуждения важнейших вопросов исторической науки, не вёл последовательную и решительную борьбу с проявлениями буржуазной идеологии в советской исторической науке. Журнал проявлял либеральное отношение к носителям тех или других идеологических извращений, не был воинствующим большевистским органом, из номера в номер разоблачающим фальсификаторов истории, не был органом, который помогал бы прогрессивным историкам зарубежных стран и в особенности историкам-марксистам стран народной демократии успешно разрабатывать историческую науку на основе учения Ленина - Сталина. Журнал в связи с этим, как справедливо указано в статье, перестал быть руководящим органом советской исторической науки, весьма слабо влиял на направление и идейный уровень научной работы в области истории. Он нередко печатал случайные материалы. Каждый выходящий номер представлял собой пёструю коллекцию случайных и узких тем, не имеющих серьёзного научного значения. Журнал не ставил теоретических вопросов исторической науки, отказался от разработки вопросов развития общественной мысли, почти не освещал проблем истории советского общества и государства. В освещении же некоторых вопросов истории советского общества и государства он не шёл дальше периода гражданской войны, давая эти статьи на очень низком идейном и научном уровне. Печатая преимущественно материалы по истории древних, средних и новых веков; в том числе и истории СССР, журнал не выделял важнейших вопросов дореволюционной истории, вопросов, от разработки которых зависит успех развития всех других областей исторической науки. Журнал недооценивал значение передовых статей, в которых он обязан был из номера в номер не только ориентировать советских историков по всем важнейшим вопросам, но и ставить конкретные задачи во всех областях исторической науки, а также подводить итоги достигнутым успехам, критиковать недостатки и тем самым расчищать пути дальнейшего всё более успешного развития исторической науки.

На страницах журнала не освещались такие важные вопросы истории советского общества и государства, как индустриализация, коллективизация сельского хозяйства, борьба советского народа за осуществление сталинских пятилеток, развитие культурного и национального: строительства в СССР, история внешней политики советского государства, военная история советского общества и государства, важнейшие вопросы; героической истории большевистской партии и другие.

Журнал не ставил смело вопросов о.воспитании новых авторских кадров и не вёл за последнее время серьёзной организационной работы я с огромной армией советских историков. Журнал фактически потворствовал монопольному положению в области исторической науки небольшой группы историков во главе с акад. Минцем, который считал разработку истории советскою государства своей неотъемлемой привилегией.

Не велась серьёзная борьба с теми историками, которые пытались возродить концепции старой, дворянской буржуазной историографии и восхваляли представителей дворянско-буржуазной науки, стремясь породнить советскую науку с дворянско-буржуазной.

Все эти и другие недостатки обязывают советских историков и их руководящий орган - журнал «Вопросы истории» - на основе указаний ЦК ВКП(б) в области исторической науки не только исправить эти недостатки, но и широко развернуть научно-исследовательскую и пропагандистскую работу, усилить наступательную борьбу за полное искоренение влияний и пережитков буржуазной идеологии, иногда проявляющихся ещё в тех или иных работах наших историков. Среди армии советских историков не должно быть людей, которые не вели бы наряду с научно-исследовательской или преподавательской работой пропагандистской работы в самом широком смысле слова. Речь идёт не только о чтении лекций по актуальным проблемам истории, но и о выступлениях в газетах, журналах по важнейшим вопросам исторической науки.

Советские историки должны быть страстными, воинствующими большевистскими пропагандистами, они должны ставить насущные проблемы истории и смело разрабатывать их. Советский исторический фронт не может походить на тихую заводь или на тыловой бивуак. Советские историки имеют все основания к тому, чтобы решить те актуальные задачи, которые ставят перед нами партия, правительство и лично товарищ Сталин.

Советские историки должны идти в первых рядах борцов с буржуазной идеологией англо-американского империализма, в разоблачении англо-американского империализма, его реакционной сущности, в разоблачении социал-реформизма, фальсифицирующего и приспособляющего историю в интересах своих хозяев - империалистов.

При активном участии всей армии советских историков журнал «Вопросы истории» должен стать воинствующим органом, направляющим развитие советской исторической мысли, обобщающим её достижения и организующим советских историков, воспитанных и руководимых партией Ленина - Сталина, на борьбу за построение коммунистического общества.

"Вопросы истории" l949г №2

СОВЕТСКИЕ ИСТОРИКИ

Прежде чем говорить о советских историках, необходимо сказать несколько слов о двух авторах, которых в просторечье называют «историческими романистами». Они – поставщики «легкого чтения», и часто не без таланта рассказывают увлекательные истории из прошлого, с диалогами и бутафорией, когда герои их то «задумываются, почесывая затылок», то «многозначительно покашливают», то шепчут что-то любимой женщине, так что никто не слышит, кроме нее самой.

Роман М. Касвинова «23 ступени вниз» о Николае II написан именно в таком стиле: когда царь принимает Столыпина по серьезному государственному делу у себя в кабинете, то горит камин, собеседники сидят в уютных креслах, а царица в углу штопает царю носки.

Роман Н. Яковлева «1 августа 1914 года» несколько более реален. В нем мы даже находим кое-что о масонстве: автор встречал министра Временного правительства Н.В. Некрасова (имеется пример прямой речи героя); автор дает нам понять, что имеется также документ, а может быть и не один, с которым он ознакомился. Но вместо любопытства, читатель начинает смутно чувствовать медленный прилив скуки: в тот момент, когда Н. Яковлев на страницах романа заставил своего героя заговорить, оказалось, что это вовсе не Некрасов, а только сам Яковлев.

В писаниях этих романистов-фельетонистов трудно отличить фантазию от истины, и читатель иногда бывает не совсем уверен: действительно ли царица не штопала царю носки, а Некрасов не говорил Яковлеву о каких-то своих записках, мемуарах и документах, не то где-то зарытых, не то им замурованных. Читателю предложен кусок прошлого, и он не прочь узнать о нем побольше, даже если оно слегка искажено и приукрашено. Хуже, когда поставлены кавычки и начинается цитата, которая нигде не кончается, так как автор забыл кавычки закрыть. «Некрасов рассказывал мне тогда много интересного», - пишет Яковлев, но не говорит, когда он это записал: тогда же? или через двадцать лет? или он пишет по памяти? И можно ли в этом случае ставить кавычки? Было ли то, что началось кавычками, взято из зарытого материала, или что-то другое?

Фамилии близких друзей Некрасова и его братьев по масонской ложе полны ошибок, которые Некрасов сделать не мог: вместо Колюбакина – Колюбякин, вместо Григорович-Барский – Григорович-Борский. Изредка Яковлев поясняет: «слово неясно в документе». В каком документе? И почему этот документ не описан? Разговор Яковлева с Шульгиным никакого интереса не представляет: Шульгин никогда не был масоном, а Яковлев – историком. Но не за это, а за другие грехи советская критика обошлась с ним жестоко.

Когда советские историки справедливо жалуются на скудость материала о масонстве, и некоторые из них надеются, что многое еще может выйти наружу, я не могу разделить их оптимизма: слишком многое было уничтожено во время красного террора и гражданской войны людьми, имевшими даже отдаленное касательство к дореволюционному масонству России, не говоря уже о самих братьях тайного общества. А что не было уничтожено тогда, то постепенно уничтожалось в 1930-х гг., так что после 1938 г. вряд ли что-нибудь могло уцелеть на чердаках и в подвалах. Художница Удальцова в начале 1930-х гг. в Москве сама сожгла свои картины, а Бабель – часть своих рукописей, как и Олеша. Что можно еще сказать после этого? С.И. Бернштейн, современник и друг Тынянова и Томашевского, уничтожил свою коллекцию пластинок, наговоренную поэтами в начале 1920-х гг. Бернштейн был первый в России, тогда занимавшийся «орфоэпией».

Советские историки не располагают нужными им масонскими материалами не потому, что они засекречены, а потому что их нет. Масоны не вели масонских дневников и не писали масонских воспоминаний. Они соблюдали клятву молчания. В Западном мире частично уцелели протоколы «сессий» (возможно, что протоколы начали вестись только в эмиграции). В каком же состоянии находится сейчас советская масонология?

Начну издалека: две книги, изданные Б. Граве в 1926 и 1927 гг., я нахожу до сих пор очень ценными и значительными. Это – «К истории классовой борьбы» и «Буржуазия накануне февральской революции». Они не много сообщают нам о масонстве, но дают некоторые характеристики (например – Гвоздева). В этих книгах дана прекрасная канва событий и некоторые краткие, но важные комментарии: «У министра Поливанова были связи с буржуазной оппозицией», или рассказ о визите Альбера Тома и Вивиани в Петербург в 1916 г., и о том, как П.П. Рябушинский, издатель московской газеты «Утро России» и член Государственного Совета, информировал французов о том, куда царское правительство ведет Россию (с Распутиными, Янушкевичами, и прочими преступниками и дураками). Это происходило, когда все собирались в усадьбе А.И. Коновалова под Москвой, на секретных заседаниях. Между 1920-ми гг. и работами академика И. Минца прошло почти тридцать лет. Минц писал о масонстве, которое то ли было, то ли нет, а если и было, то никакой роли не играло. Он, тем не менее, цитирует воспоминания И.В. Гессена, где бывший лидер кадетов, не-масон, писал, что «масонство выродилось в общество взаимопомощи, взаимоподдержки, на манер «рука руку моет». Справедливые слова. Но Минц их понимает так, что масонство вообще было явлением незначительным и скептически цитирует письмо Е. Кусковой, опубликованное Аронсоном, о том, что движение «было огромно», всерьез принимая ее утверждение, что «русское масонство с заграничным ничего общего не имело» (типичный масонской камуфляж и ложь во спасение), и что «русское масонство отменило весь ритуал». Мы теперь знаем из протоколов масонских сессий, что это все неправда. Минц так же твердо уверен, что никакого «Верховного Совета Народов России» никогда не было, и что ни Керенский, ни Некрасов не стояли во главе русского масонства. Позиция Минца – не только преуменьшить масонство в России, но и осмеять тех, которые думают, что «что-то там было». Заранее предвзятая позиция никогда не придает историку достоинства.

Работы А.Е. Иоффе ценны не тем, что он сообщает о масонстве, но тем фоном, который он дает для него в своей книге «Русско-французские отношения» (М., 1958). Альбера Тома собирались назначить «надзирателем» или «Особоуполномоченным представителем» союзных держав над русским правительством в сентябре 1917 г. Как и Минц, он считает, что русское масонство не играло большой роли в русской политике и, цитируя статью Б. Элькина, называет его Ёлкиным.

В трудах А.В. Игнатьева (1962, 1966 и 1970-е гг.) можно найти интересные подробности о планах английского посла Бьюкенена, в начале 1917 г., повлиять через английских парламентариев-лейбористов, «наших левых», на Петроградский Совет, чтобы продолжать войну против «германского деспотизма». Он уже в это время предвидел, что большевики возьмут власть. Игнатьев говорит об изменивших свое мнение о продолжении войны, и медленно и тайно переходящих к сторонникам «хоть какого-нибудь», но если возможно, не сепаратного мира (Нольде, Набоков, Добровольский, Маклаков). Он дает подробности о переговорах Алексеева с Тома по поводу летнего наступления и нежелания Г. Трубецкого пускать Тома в Россию летом 1917 г.: будучи масоном, Трубецкой отлично понимал причины этой настойчивости Тома. Советский историк сознает важность встреч ген. Нокса, британского военного атташе, с Савинковым и Филоненко в октябре 1917 г. - оба были в некотором роде союзниками Корнилова, - и рассказывает, сознавая всю безнадежность положения Временного правительства, о последнем завтраке 23 октября у Бьюкенена, где гостями были Терещенко, Коновалов и Третьяков.

В этом же ряду серьезных ученых стоит и Е.Д. Черменский. Название его книги «IV Дума и свержение царизма в России», не покрывает ее богатого содержания. Правда, большая часть ее посвящена последнему созыву и прогрессивному блоку, но уже на стр. 29 мы встречаем цитату из стенографического отчета 3-й сессии Гос. Думы, по которому видны настроения Гучкова в 1910 г.: 22 февраля он сказал, что его друзья «уже не видят препятствий, которые оправдывали бы замедление в осуществлении гражданских свобод».

Особенно интересны описания тайных собраний у Коновалова и Рябушинского, где далеко не все гости были масонами, и где нередко попадаются имена «сочувствующих» чиновных друзей (слова «арьергард» он не употребляет). Картина этих встреч показывает, что Москва была «левее» Петербурга. Им описано конспиративное собрание у Коновалова, 3 марта 1914 г., где участники представляли спектр от левых октябристов до социал-демократов (хозяин дома в это время был тов. председателя Гос. Думы), а затем и второе – 4 марта у Рябушинского, где, между прочим, присутствовал один большевик, Скворцов-Степанов (известный сов. критик, о котором в КЛЭ нет сведений). Кадет Астров сообщает (ЦГАОР, фонд 5913), что в августе 1914 г. «все (прогрессисты) прекратили борьбу и устремились на помощь власти в организации победы». Видимо, вся конспирация прекратилась до августа 1915 г., когда началась катастрофа на фронте. И тогда же, 16 августа, у Коновалова опять собрались (между другими – Маклаков, Рябушинский, Кокошкин), для новых разговоров. 22 ноября в доме Коновалова были и трудовики, и меньшевики (среди первых – Керенский и Кускова). Там было одно из первых обсуждений «апелляции к союзникам». Черменский напоминает, что генералы были всегда тут же, близко, и что Деникин в своих «Очерках русской смуты», много лет спустя, писал, что «прогрессивный блок находил сочувствие у ген. Алексеева». В это время Меллер-Закомельский был постоянным председателем на совещаниях «прогрессивного блока» с представителями Земгора.

Черменский ходит рядом с масонством, но еще ближе подходят к нему нынешние более молодые историки, работающие в Ленинграде над эпохой 1905-1918 гг. Так, один из них ставит вопрос о «генералах» и «военной диктатуре» летом 1916 г., «после того, как царь будет свергнут». «Протопопов никогда не доверял Рузскому», говорит он, и переходит к письму Гучкова, распространявшемуся по российской территории, к кн. П.Д. Долгорукову, который предвидел победу Германии еще в мае 1916 г. Знания этого автора может оценить тот, кто внимательно вникнет в ход его мышления, тщательность его работ и умение подать материал большого интереса.

Есть среди этого поколения советских историков и другие талантливые люди, значительные явления на горизонте советской исторической науки. Многие из них обладают серьезными знаниями и нашли для них систему, некоторые награждены и литературным талантом повествователя. Они отличают «важное» от «неважного», или «менее важного». У них есть чутье эпохи, которым обладали в прошлом наши большие историки. Они знают, какое большое значение имели (неосуществленные) заговоры – они дают картину масонского и не-масонского сближения людей, партии которых не имели причин сближаться между собой, но члены этих партий оказались способными на компромисс. Это сближение и – у некоторых из них – соборное видение Апокалипсиса, идущего на них с неизбежностью, от которой нет спасения, вызывают у нас теперь, как в трагедии Софокла, ощущение ужаса и совершающейся судьбы. Мы понимаем сегодня, чем был царский режим, против которого пошли великие князья и меньшевики-марксисты, на краткий срок соприкоснувшиеся, и вместе раздавленные.

В одной из недавних книг мы находим рассуждения о западничестве и славянофильстве на таком уровне, на каком они никогда не были обсуждены в закупоренной реторте 19 столетия. Автор находит «цепочку следов» (выражение М.К. Лемке). Она ведет от ставки царя через его генералов к монархистам, которые хотят «сохранить монархию и убрать монарха», к центристам Думы, и от них – к будущим военным Петроградского Совета.

Беседы А.И. Коновалова с Альбером Тома, или оценка ген. Крымова, или званый вечер в доме Родзянко – эти страницы трудно читать без волнения, которое мы испытываем, когда читаем трагиков, и которое мы не привыкли испытывать, читая книги ученых историков. Здесь есть то «творческое заражение», о котором писал Лев Толстой в своем знаменитом письме к Страхову, и которым обладают далеко не все люди искусства. Советские историки, специалисты по началу 20 века, касаются изредка в своих работах и русского масонства. Это дает мне право, работая над моей книгой, думать не только о том, как ее примут и как оценят молодые европейские и американские (а также русско-американские и американо-русские) историки, но и о том, как ее прочтут советские историки, которые за последние годы все больше направляют свое внимание в сторону русских масонов XX столетия. Прочтут ее, или услышат о ней.

Из книги Великая Гражданская война 1939-1945 автора

Палачи советские и не советские «Доказывая» изначальную «порочность» Локотской республики и всех её деятелей, частенько вспоминают женщину-палача, медсестру Красной Армии Антонину Макарову. Известна она была под кличками Тонька-пулеметчица, Медсестра,

Из книги Люди и ложи. Русские масоны XX столетия автора Берберова Нина Николаевна

Историки Начиная с тридцатых годов в Советском Союзе на протяжении полувека практически не появлялось публикаций о масонстве XX века, даже об иностранном, не говоря уже об отечественном. Были лишь упоминания в академических статьях и монографиях А.Е. Иоффе, А.В. Игнатьева,

Из книги Греция и Рим [Эволюция военного искусства на протяжении 12 веков] автора Коннолли Питер

Историки Существует множество рассказов о походе Ганнибала из Испании в Италию, причем каждый из авторов, преследуя свои собственные цели, отправляет Ганнибала другим путем. Качество этих рассказов варьируется от вполне научного до совершенно смехотворного. Еще больше

Из книги Нашествие. Суровые законы автора Максимов Альберт Васильевич

ТАКИЕ ВОТ ИСТОРИКИ Здесь речь пойдет о книге археолога и историка Марии Гимбутас «Славяне. Сыны Перуна». В отличие от научных кругов США и Европы, ее имя для широкого российского читателя почти неизвестно. Мария Гимбутас родилась в Литве, где и жила до 1944 года. Весной 1944

Из книги Греция и Рим, энциклопедия военной истории автора Коннолли Питер

Историки Существует множество рассказов о походе Ганнибала из Испании в Италию, причем каждый из авторов, преследуя свои собственные цели, отправляет Ганнибала другим путем. Качество этих рассказов варьируется от вполне научного до совершенно смехотворного. Еще больше

Из книги Под шапкой Мономаха автора Платонов Сергей Федорович

Глава третья Научные оценки Петра Великого в позднейшее время. – Соловьев и Кавелин. – Ключевский. – Взгляд Милюкова и его опровержение. Историки-беллетристы. – Военные историки Таков был запас суждений русской интеллигенции о Петре Великом, когда за оценку эпохи

Из книги Северные окраины Петербурга. Лесной, Гражданка, Ручьи, Удельная… автора Глезеров Сергей Евгеньевич

автора Тарас Анатолий Ефимович

Польские историки Польские авторы по давней традиции, берущей начало еще от «Истории Польши» Яна Длугоша (вторая половина XV века) чрезвычайно преувеличивают значение Кревской унии 1386 года. По их утверждениям, после этого ВКЛ превратилось в вассала Польской короны,

Из книги Краткий курс истории Беларуси IX-XXI веков автора Тарас Анатолий Ефимович

Историки Летувы Они целенаправленно подтасовывают факты и мнения, часто вообще пишут откровенную ложь. Особенно выделяются в этом плане Эдвардас Гудавичюс, Зигмас Зинкявичюс, Йонас Лауринавичюс и Томас Баранаускас. Выдумка Зинкявичюса о так называемом «канцелярском

Из книги Без Вечного Синего Неба [Очерки нашей истории] автора Аджи Мурад

История и историки Силится подняться музей, в который превращают крепость. Оттого уцелевшие крупицы прошлого лишь усиливают боль.Убитый город. Замученный. Его реставрация ведется кое-как, без участия науки, о красоте и вечности не помышляя, в музее видят только заработок.

автора Габович Евгений Яковлевич

Историки - империалисты Образы великих империй давнего прошлого сформировались в эпоху существования огромных колониальных империй типа Британской. Относительная легкость, с которой сравнительно небольшим государствам типа Великобритании и Голландии, Португалии и

Из книги История под знаком вопроса автора Габович Евгений Яковлевич

Советские историки: западные коллеги на службе у идеологии Прекрасными объектами для историко-аналитических исследований служат всемирные истории. Советская «Всемирная история» сама называет некоторые из них, например, таковые XIX века, написанные известными немецкими

Из книги Большая война автора Буровский Андрей Михайлович

Из книги Великая степь. Приношение тюрка [сборник] автора Аджи Мурад

Историки или политики? В городе силится подняться музей, в который превращают крепость. Оттого уцелевшие крупицы прошлого лишь усиливают боль. Убитый город. Замученный. Реставрация ведется без участия науки. В музее видят заработок. Работники – честнейшие люди, патриоты

Из книги История руссов. Славяне или норманны? автора Парамонов Сергей Яковлевич

4. Советские историки и норманизм В интересующей нас переоценке истории Руси, конечно, немалое значение имеет мнение современной исторической науки в России.Вот что пишет В. Мавродин в книге «Древняя Русь» (Происхождение русского народа и образование Киевского

Из книги Заклятая дружба. Секретное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1930-е годы автора Кантор Юлия

§ 1. О чем недоговаривали историки Проблема военно-политических отношений Советской России и Германии долгое время была «terra incognita» для отечественных исследователей. Сам факт сотрудничества двух государств в обход требований Версальского договора в 20-е гг. и затем,