Потомки викингов в наше время. Где в России живут потомки викингов? Походы и завоевания

Десять лет назад ушел из жизни один из самых известных в мире путешественников - Тур Хейердал

Слава этого норвежского учёного-антрополога, автора более двух десятков популярных книг и доброй сотни научных статей, при всей своей оглушительной «всемирности», была доброй, созидательной и гуманистической. Его судьба - образец удивительной цельности, стержневой крепости и высокого благородства.

Если бы ему, подростку, увлекавшемуся только наукой, кто-нибудь предрёк, что он будет плавать по океану на утлых лодчонках, да ещё помногу месяцев, он бы счёл того оракула безумным: воды боялся панически, потому что дважды тонул в детстве. Расстаться с водофобией помог экстремальный случай. В 22 года Тур, упав в бурную горную реку, нашёл в себе силы выплыть самостоятельно. И страх, как рукой сняло.

В эти годы он штудировал зоологию и географию на естественно-географическом факультете старейшего университета Осло. И неудивительно - Тур Хейердал родился в семье Тура и Алисон Люнг Хейердал. Отец владел пивоварней, а вот мать работала в антропологическом музее, и юноша очень рано познакомился с модной тогда дарвиновской теорией эволюции. Увлёкся зоологией. Гадюку мог запросто взять в руки.

В университете он познакомился с Бьёрном Крепелином - известным норвежским путешественником, который в начале века несколько лет провел в Полинезии, на Таити. Местные вожди считали его чуть ли не святым. Та встреча оказала сильнейшее влияние на студента, во многом определив его путь исследователя и путешественника.

В конце 1936 года Хейердал женился на Лив Кушерон-Торп. Экономист по образованию, девушка, тем не менее, с восторгом разделила увлечение супруга, и они вдвоём отправились на Таити. Мыслился молодой чете длительный эксперимент по выживанию в отрыве от цивилизации. Чтобы, подобно Адаму и Еве, вкушать дары нетронутой тропической природы на одиноком острове Фату-Хива. Но не тут-то было. Через год с небольшим у Лив и Тура стали появляться на ногах кровоточащие язвы. Нужно было срочно показаться врачу. Так рухнула одна из идей молодого учёного, искренне полагавшего, что современный человек может (и должен!) вернуться назад к Природе, к первозданным условиям жизни. Увы, процесс прогресса цивилизации оказался необратимым. Другой бы упивался собственным разочарованием. Только не Тур. По свежим впечатлениям и живым воспоминаниям он пишет книгу «В поисках рая» (1938). К великому сожалению, она прошла мимо не только широкой общественности, даже специалисты её не заметили. И причина тому была веской - начало Второй мировой войны. Весть о ней застала Хейердала в Канаде. И первое, что он сделал – завербовался в армию, пройдя, как иностранец, через сложные и даже унизительные бюрократические процедуры. Хотя мог бы, как говорится, элементарно «откосить» от опасной службы. Только не таков человек был Тур, чтобы прятаться по тылам, когда в мире полыхало. После окончания диверсионной радиошколы в Англии Хейердала и его товарищей из так называемой «I Group» забросили в оккупированную немецкой армией Норвегию. В звании лейтенанта он отправился на американском лайнере в составе конвоя в Мурманск. В конце похода конвой подвергся атаке немецких подводных лодок, которая была отбита с помощью советских кораблей. Прибыв в Киркенес, группа Хейердала стала поддерживать радиосвязь штаба норвежского отряда, входившего в Карельский фронт, с Лондоном.

Здесь позволю себе некоторые личные воспоминания, связанные с личностью великого норвежца. С Хейердалом меня познакомил его соратник и большой друг Ю. Сенкевич. А Юрий Александрович был моим другом.

В общих чертах я знал, разумеется, о том, что знаменитый путешественник воевал против немецко-фашистских оккупантов в составе наших войск.

Для меня, в то время сотрудника главной военной газеты Советского Союза «Красной Звезды», такие сведения представляли профессиональный интерес. Поэтому, что называется, проходу не давал Сенкевичу: устрой да устрой мне интервью с Туром. Сделать это было не так-то просто, как может показаться, хотя норвежец время от времени посещал нашу страну. Однако визит его всегда распланирован был столь плотно, что найти «окошко» для обстоятельной беседы представлялось большой проблемой. Ну что вы хотите, если даже сам Сенкевич за столько-то лет дружбы с Хейердалом подготовил в свой «Клуб путешественников» всего лишь одну (!) передачу с его участием. Да и то в паре с известным зоологом Бернгардом Гржимеком. И тогда Юрий Александрович придумал для меня великолепный журналистский ход, за что я ему безмерно благодарен: «Пусть, - предложил он, - о Хейердале, о его участии в норвежском сопротивлении, в совместных боевых действиях с нашими воинами расскажут его самые близкие друзья. Я их знаю, у меня есть их телефоны и адреса. Можешь начинать с меня. О своём боевом прошлом Хейердал мне тоже часто рассказывал».

Опуская подробности, замечу, что встречался я затем со Львом Львовичем Ждановым, писателем-переводчиком, бывшим в годы войны гвардии старшим сержантом; с Генрихом Иосифовичем Анохиным, кандидатом исторических наук, старшим научным сотрудником Института этнографии имени Н.Н. Миклухо-Маклая, в годы войны гвардии старшиной; с Михаилом Яковлевичем Янкелевичем, полковником в отставке, председателем совета ветеранов города Калуги; с Павлом Григорьевичем Сутягиным, доктором географических наук, профессором Ленинградского государственного педагогического института имени А.И. Герцена, капитаном 1 ранга в отставке. Эти фронтовики воевали вместе с Туром Хейердалом. Так что основную тему участия норвежского путешественника во Второй мировой войне фронтовики раскрыли исчерпывающе. Очерк о Туре Хейердале я напечатал в «Красной звезде», в журнале «Север». Он прозвучал на Всесоюзном радио, на норвежском радио, публиковался в норвежских газетах и журналах. «Политиздат» включил его в сборник «Они сражались с фашизмом», вышедший массовым тиражом. В очередной приезд Хейердала к нам в страну мы с Сенкевичем собрали всех героев моего очерка в Доме дружбы народов и торжественно вручили каждому ветерану по книге.

Обычно сдержанный норвежец, потомок легендарных викингов, прослезился и произнёс прочувствованный тост: «Мои советские друзья! Вы – великий и героический народ, вернувший моей Норвегии свободу».

И продолжил: «Мы, благодарные норвежцы, никогда не забудем вашего подвига. Мы всегда будем помнить, что при освобождении Норвегии погибло и похоронено в её земле 3 436 советских воинов. Вечная им память, а вам, мои боевые друзья, вечная благодарность!»

…Вернусь к славной биографии знаменитого путешественника. Летом 1947 года, по прошествии 101 дня мореплавания, Хейердал с пятью соратниками - Кнутом Хаугландом, Бенгтом Даниельссоном, Эриком Хессельбергом, Турстейном Робю и Германом Ватцингером на плоту из бальсового дерева под названием «Кон-Тики», преодолев в Тихом океане 4300 морских миль (8000 км), прибыли к острову Туамоту. И доказали таким образом всему миру, что древние люди могли преодолевать Великий океан. Одноимённую книгу Хейердала «Кон-Тики» перевели на 66 языков мира. (В том числе, впервые на русский язык). Документальный фильм об экспедиции, снятый Туром во время плавания, получил премию «Оскар».

Следующей была экспедиция на остров Пасхи. Её итог - три тома научных отчётов. Та экспедиция заложила фундамент для многих археологических изысканий, которые продолжаются на острове и поныне. А популярная книга Хейердала на эту тему «Аку-Аку» стала очередным мировым бестселлером.

В 1969 и 1970 годах Хейердал построил две лодки из папируса и попытался пересечь Атлантический океан, выбрав отправной точкой своего плавания берег Марокко. Первая лодка «Ра» затонула. Вторая – «Ра-II» достигла Барбадоса, продемонстрировав тем самым, что древние мореплаватели могли совершать трансатлантические переходы под парусом, используя при этом Канарское течение. Несмотря на то, что целью плавания «Ра» было всего лишь подтвердить мореходные качества древних судов, построенных из легкого камыша, успех экспедиции «Ра-II» стал и неоспоримым свидетельством того, что ещё в доисторические времена египетские мореплаватели, намеренно или случайно, могли совершать путешествия в Новый Свет.

Сенкевич в качестве врача плавал на обеих «Ра». Юрий Александрович рассказывал: «Во всех экспедициях Тур был обыкновенным матросом, как все мы».

«Этого требовали жесткие, если не жестокие обстоятельства. Однако дисциплина в команде (а подобные экспедиции, как и армейская служба, немыслимы без чёткости и строгости единоначалия) держалась всё-таки на авторитете Хейердала, на безграничном нашем уважении и доверии к нему, как к учёному, специалисту, капитану. Он был нашим лидером по мощи своего духа и энергетике своей личности».

В 1977 г. Хейердал построил ещё одну тростниковую лодку, «Тигрис» (самое крупное из всех его судов. Длина — 15 метров, экипаж - 11 человек, протяженность пути - 7000 км). Тур хотел продемонстрировать, что между Месопотамией и Индской цивилизацией (нынешний Пакистан) могли существовать торговые и миграционные контакты. «Тигрис» с международным экипажем на борту вышёл из Ирака и через Персидский залив проследовал в Пакистан, а оттуда к Красному морю. Спустя пять месяцев плавания лодка, сохранявшая отличные мореходные качества, был сожжёна в Джибути весной 1978 года в знак протеста против войн, разгоревшихся в районе Красного моря и Африканского Рога. В открытом письме Генеральному секретарю ООН Хейердал писал: «Сегодня мы сжигаем наше гордое судёнышко в знак протеста против проявлений бесчеловечности в мире, в который мы возвратились из открытого моря. Нам пришлось остановиться у входа в Красное море. В окружении военных самолетов и кораблей наиболее цивилизованных и развитых стран мира, не получив разрешения на заход от дружественных правительств, руководствующихся соображениями безопасности, мы были вынуждены высадиться в маленькой, ещё нейтральной Республике Джибути, потому что кругом соседи и братья уничтожают друг друга, пользуясь средствами, предоставленными теми, кто возглавляет движение человечества по пути в третье тысячелетие. Мы обращаемся к простым людям всех индустриальных стран. Необходимо осознать безумные реальности нашего времени. С нашей стороны будет безответственным не требовать от тех, кто принимает ответственные решения, чтобы современное оружие не предоставлялось народам, которых наши деды корили за секиры и мечи. Наша планета больше камышовых бунтов, которые пронесли нас через моря, и всё же достаточно мала, чтобы подвергнуться такому же риску, если живущие на ней люди не осознают неотложной необходимости в разумном сотрудничестве, чтобы нас и нашу общую цивилизацию не постигла участь тонущего корабля».

То было выражением боли великого исследователя и гуманиста, прекрасно понимавшего, к чему может привести безудержная гонка вооружений, эскалация насилия.

Пожалуй, со времён Второй мировой войны Хейердал второй раз в жизни столь остро ощутил свою причастность к делу мира на Земле. Хотя сам он никогда не замыкался в научной башне из слоновой кости и был очень активным общественным деятелем. Регулярно встречался с известными политиками. (Однажды даже втолковывал последнему главе СССР М. Горбачёву, как важно защищать окружающую среду). Ежегодно Тур участвовал в присуждении Альтернативной Нобелевской премии в качестве члена жюри. В 1994 году с актрисой Лив Ульман открывал зимнюю Олимпиаду в Лиллехаммере. В 1999 году соотечественники признали Хейердала самым знаменитым норвежцем XX столетия.

После экспедиции «Тигрис» Хейердал обследовал курганы Мальдивских островов, пирамиды Гуимар на острове Тенерифе, занимался многими другими, скажем так, экзотическими историческими проблемами, которым никто, кроме него, не уделял внимания. Более того, в научных академических кругах к его изысканиям относились с откровенным неприятием. Правда, и сам Хейердал тоже не жаловал научную критику. В основном он сосредоточивался на опубликовании своих теорий в популярной литературе, предназначенной для самых широких масс. Тур полагал любую научную историческую теорию глупостью, если её нельзя было поверить практикой.

Особняком выглядел и его проект «В поисках Одина. По следам нашего прошлого». Хейердал начал раскопки под Азовом. Он пытался отыскать следы древней цивилизации Асгарда, соответствующие текстам «Саги об Инглингах», автором которой был Снорри Стурлусон. В этой саге говорится о том, что вождь по имени Один возглавил племя асами, и повёл его на север, через Саксонию на остров Фюн в Дании, и, наконец, обосновался в Швеции. Хейердал предположил, что история, поведанная в «Саге об Инглингах», основана на реальных фактах. Другими словами: нынешние норвежцы – выходцы из-под Азова. Проект вызвал в Норвегии ураганную критику историков, археологов и лингвистов и был признан псевдонаучным. Тура обвинили в избирательном использовании источников и в полном отсутствии научной методологии в работе. Ещё с большим неприятием встретили специалисты утверждение Хейердала о том, что удины, этническое меньшинство в Азербайджане, были предками скандинавов, перекочевавших в Скандинавию в VI-VII вв. нашей эры. В последние два десятилетия своей жизни он несколько раз ездил в Азербайджан и посещал церковь Киш. И далеко неслучайно его теория относительно Одина была принята как факт евангелической лютеранской церковью Норвегии.

Тур Хейердал своими героическими путешествиями на хрупких лодках сумел поразить людское воображение и увлечь тысячи энтузиастов своим стремлением «бороться и искать, найти и не сдаваться».

Несмотря на то, что большинство его работ, мягко говоря, не вызывали восторга в научных кругах, Хейердал, бесспорно, поднял мировой общественный интерес к древней истории, к достижениям различных культур и народов во всём мире. Он также бесспорно доказал, что дальние путешествия через океан были технически возможными для человека эпохи неолита. По сути дела, Хейердал был непревзойдённым практиком экспериментальной археологии, а, пожалуй, что и основателем этого направления. Книги Хейердала вдохновляли и будут вдохновлять людей на новые дерзания. Всё потому, что неутомимый норвежский искатель приключений часто ломал рамки обыденного сознания.

«Я не ищу приключений ради самих приключений. Полнота жизни не обязательно связана с преодолением стихий - работа мысли, достижение гуманной цели украшают ее сильней. Я органически не способен считать людей, живших тысячелетия до нас, ниже себя, и мне претит, когда я сталкиваюсь с таким часто даже подсознательным пренебрежением к тем, кто жил до нас и не владел нашей техникой. Мне доставляет удовольствие щелкать по носу ученых сухарей и высокомерных гордецов. Но мотивы преодоления собственной слабости, пассивности, мотивы утверждения человеческой личности через достижение, казалось бы, недостижимого мне близки и понятны...»

К нашей стране у норвежца было особое пристрастие. Он часто повторял, что нигде его «так не понимают, как в СССР, в России».

Во всех экспедициях Хейердала его помощниками становились более полусотни представителей разных стран и национальностей. Ему было абсолютно всё равно, кто перед ним - русский, американец, араб, еврей, папуас, негр или китаец, равно, как и то, коммунист, капиталист, буддист, христианин, мусульманин или язычник. Он умел расположить к себе любого - от короля Норвегии до вождя полинезийского племени. И всё-таки к Сенкевичу у норвежца была особая расположенность. Он сам об этом говорил. Когда Тура не стало, у Юрия Александровича случился инфаркт. Пережил он своего старшего друга лишь на год с небольшим…

Хейердал умер в возрасте 87 лет. Он знал о своей раковой болезни и точно определил дату собственного ухода туда, откуда уже не возвращаются. Накануне собрал в госпитале всю свою многочисленную семью: пятеро детей, восемь внуков, шесть правнуков (все мужчины – Туры) и сказал им: «Всё, прощайте, я ухожу. Не волнуйтесь, мне хорошо, и со мной все будет в порядке». Достойно жил и достойно ушел путешественник, мужественный человек, обладатель огромного медалей, премий и почётных научных званий в мире. На родине ему ещё при жизни был установлен памятник, а в его доме сейчас музей.

Специально для Столетия

Эти опытные мореходы и суровые воины на протяжении почти четырех веков держали в страхе всю Европу. Их корабли причаливали к берегам Северной Америки и Африки, византийские императоры охотно брали их на службу, а арабские ученые описывали их в своих трудах. Именно викинги дали название знаменитому пути «из варяг в греки» и области Нормандия. Викинги, они же норманны – «люди севера», оставили свои следы не только на картах. Они также основали несколько правящих династий, сыгравших далеко не последнюю роль в общеевропейской истории.

Потомки бога: Инглинги

Об этой династии скандинавских конунгов (то есть верховных правителей, королей) повествуют сразу несколько крупных литературных памятников: их истории посвящена «Сага об Инглингах», написанная легендарным исландским скальдом Снорри Стурлусоном, фигурируют они и в древнеанглийском эпосе «Беовульф», а отдельные представители рода являются героями «Саги об исландцах». История здесь плотно переплетается с мифом, и наряду с первыми историческими правителями Швеции и Норвегии фигурируют полностью мифологические персонажи. Так, основателем династии считался бог плодородия Фрейр (слово Инглинги означает потомки Ингви – таково было еще одно имя этого божества), а некоторые ее представители наделялись сверхъестественными способностями: считалось, например, что Даг Мудрый понимал птичий язык.

История Инглингов неразрывно связана с Уппсалой, древней столицей, культурным и политическим центром Скандинавии. Даже в IX веке, когда королевская резиденция давно переместилась в другое место, верховного правителя по-прежнему называли «конунгом Уппсалы». По легенде, которую приводят несколько средневековых хронистов, здесь когда-то стоял «золотой храм», посвященный главным скандинавским богам – Одину, Тору и Фрейру, основателю династии; здесь же проводились главные языческие празднества, иногда сопровождавшиеся человеческими жертвоприношениями.

Если появление Инглингов на исторической сцене можно датировать лишь приблизительно (уместно говорить о рубеже I века до н. э. и I века н. э.), то последний ее представитель, Харальд Прекрасноволосый, первый король Норвегии, умер около 933 года. Он стал основателем королевской династии Хорфагеров, правившей страной вплоть до XIV века. Харальд прославился не только объединением Норвегии, но и многочисленным потомством: у него было семь жен и почти два десятка сыновей, причем минимум четверо из них стали королями или конунгами – как, скажем, Эйрик Кровавая Секира, успевший побыть не только норвежским конунгом, но и королем Нортумбрии.

Собиратели земель: Кнютлинги

О происхождении Кнютлингов (иначе Кнутлингов или дома Горма) известно немного (по одной из версий, этот род восходит к легендарному датскому конунгу Рагнару Лодброку – кстати, представителю династии Инглингов, о которых рассказывалось выше). Династия была названа по первому достоверно известному ее представителю – Кнуду I Хардекнуду (чье прозвище означает Жестокий). Кнуд и его сын Горм (впоследствии названный Старым) путем последовательного объединения земель добились объединения Дании в единое целое, а при его внуке Харальде Синезубом страна официально приняла христианство. Кстати, сам Харальд за свои заслуги был канонизирован католической церковью.

Сын Харальда – Свен Вилобородый – правил не только Данией и Норвегией, но стал также королем Англии, захватив значительную часть страны. Сын Свена, Кнуд Великий, также объединил под своей властью все три страны, и, несмотря на достаточно жесткое правление, остался в истории как мудрый и умелый король. Именно он заложил основы территориального устройства Англии, разделив страну на четыре области (по примеру родной Дании), и упорядочил английское законодательство. Современники могли упрекнуть его разве что в двоеженстве – ради подтверждения прав на английский престол он (уже будучи женатым) взял в жены вдову свергнутого его отцом Этельреда II. Сыновьям Кнуда сохранить наследство отца оказалось не по силам: собранная по частям империя, объединявшая большую часть Северной Европы, распалась. Поскольку потомства они не оставили, династия Кнютлингов на этом пресеклась.

От провинции до государства: Нормандская династия

В конце IX – начале X века Франция не раз страдала от грабительских набегов викингов, доходивших до самого Парижа. В конце концов, король Карл Простоватый нашел необычное решение проблемы: он отдал одному из предводителей вторгшихся захватчиков земли в устье Сены при условии, что тот примет христианство и присягнет на ему на верность. Хрольф (или, на французский манер, Рольф) Пешеход (по легенде, из-за большого роста и веса его не выдерживала ни одна лошадь, отсюда и прозвище) согласился, был крещен под именем Роллон, а заодно и женился на дочери короля Гизеле, став первым герцогом Нормандии и основателем знаменитой Нормандской династии. Как нетрудно догадаться, провинция получила свое имя от норманнов-викингов, осевших на этих землях.

Нормандским герцогам приходилось вести активную политику: соседи вовсе не были рады появлению нового герцогства, а французские короли не оставляли мысли забрать эти земли обратно под власть короны. Наиболее известным представителем династии, без сомнения, является Вильгельм Завоеватель (впрочем, в начале своей «карьеры» носивший гораздо менее звучное прозвище – Бастард, то есть Незаконнорожденный). Так уж получилось, что у герцога Роберта Великолепного, более известного как Роберт Дьявол, оказался один-единственный сын, рожденный от наложницы.

Вначале Вильгельму пришлось навести порядок в собственном герцогстве: далеко не все желали признавать его права. А в 1066 году, после того, как Эдуард Исповедник умирает бездетным, он становится претендентом на английский престол. Судьба короны решается 14 октября 1066 года в битве при Гастингсе: Гарольд Годвинсон, последний англосаксонский король Англии, погибает в сражении. Через два месяца Вильгельма коронуют в Вестминстерском аббатстве. Во время его правления будет составлена знаменитая Книга страшного суда – двухтомная перепись земельных владений в Англии, ценнейший источник информации о жизни страны в XI веке.

После смерти внука Вильгельма, Стефана Блуаского, английский трон займет династия Плантагенетов.

Гости с севера: Рюриковичи

Описанная в «Повести временных лет» история призвания варягов на княжение в Новгород на протяжении нескольких веков вызывала (и вызывает) ожесточенные споры историков, разделившихся на два лагеря – антинорманистов и приверженцев так называемой «норманнской теории». Иногда ставится под сомнение достоверность изложенных в хронике событий, но обычно предметом разбирательства служит в первую очередь национальная принадлежность Рюрика и его товарищей – Трувора и Синеуса. Кто-то считает Рюрика датским конунгом Рёриком, кто-то полагает его выходцем из одного из западнославянских племен. Как бы там ни было, даже проведенный в 2000-х годах ДНК-тест представителей династии Рюриковичей не смог дать однозначного ответа на вопрос о происхождении рода.

Рюрик стал первым зафиксированным в летописях князем древней Руси, а его многочисленные потомки (со временем род разделился на несколько ветвей) в разное время правили в Новгороде, Киеве, Тмутаракани, Чернигове, Суздале, Полоцке, Галиче, Ярославле, Москве. Только список княжеских и дворянских фамилий, происходящих от Рюрика, занял бы целую страницу. Эта династия, основанная в IX веке и просуществовавшая вплоть до XVII, сыграла огромную роль в истории России. Ее последними представителями на троне стали сын Ивана Грозного Федор Иоаннович и Василий Шуйский.

Население Исландии составляет около 290 тыс. человек. Из них 97% составляют исландцы — потомки норвежцев, ирландцев и датчан. Исландцы, пожалуй, соответствуют тому художественному образу, который создали средства массовой информации, живописи и кино. Их отличительным признаком является некоторая аскетичность; мужчинам присуща строгая борода или жесткая щетина.
Исландцы утверждают, что первым на американский континент ступил не Колумб, а викинг Лейф Удачливый, уроженец Западной Исландии, сын Эрика Рыжего. Согласно сагам, Лейф перезимовал в месте, которое он назвал Винланд — Страна винограда. Это произошло примерно в 1000 году н. э. на острове Ньюфаундленд, где сейчас ведутся раскопки одного из первых американских поселений викингов.

Несмотря на то что викинги слыли воинственным народом, Исландия не имела и не имеет регулярной армии, за исключением пограничной береговой охраны. По этой причине исландцы не служат в армии и не тратят бюджетные средства на ее содержание.

Обращает на себя внимание склонность юных исландцев к настенной живописи, именуемой «граффити». В Рейкьявике изрисовано все, включая старинные дома и парковочные автоматы. Кое-где власти пытаются облечь граффити в цивилизованные рамки и выделяют под роспись ограждения автомобильных парковок и стены отдельных домов. В этих местах чувствуется, как минимум, умение художника владеть баллончиком с краской. К сожалению, распространено желание просто брызнуть краской на стену. Удивительно, но граффити не пощадили даже камни, столбы и здания в «лавовых пустынях», далеко за пределами населенных пунктов.

Часть юного поколения, как и полагается, находится в оппозиции к взрослому обществу. На зеленой лужайке перед зданием Парламента проходят молодежные рок-тусовки. Именно здесь можно увидеть удивительные прически и наряды. Представьте себе юную даму, одетую в меховую шапку, свадебное платье и эскимосские унты. Радует, что молодые люди не агрессивны.

Вообще, исландцы относятся к своей одежде с легким пренебрежением. Можно увидеть даму в дорогой меховой куртке и домашних тапочках. Поверх кожаных брюк могут надеть юбку. При этом одна штанина заправлена в сапог, а вторая закатана до колена. Домохозяйки из близлежащих домов могут прийти в супермаркет в фартуке и тапочках.

Тем не менее, для исландцев очень важно понятие престижа. Удивительно, но в стране мореплавателей и рыбаков считается непрестижным рыбачить с пирса или городской набережной. Не дай бог, с удочкой в руках вас заметит сосед или коллега по работе. Зато престижно съездить на джипе на рыбалку в горы, и даже если вы ничего не поймали, есть повод похвастаться этим событием.

Престижно покупать вещи и продукты в дорогих магазинах. Если вы не хотите упасть в глазах коллег, не говорите им, что делаете покупки в магазинах «Бонус», где не только самые низкие цены, но даже имеются скидки от 10 до 40% на продукты, срок годности которых скоро истекает. Чтобы соответствовать социальному статусу, приходится покупать продукты в более дорогом супермаркете, хотя этажом ниже находится другой магазин, где цены на те же самые товары могут быть вдвое ниже.

Удивляет популярность троллей, эльфов и других сказочных существ среди исландцев. Вдоль горных дорог можно встретить огромные камни с нарисованными или приклеенными изображениями дверей для троллей. Даже при строительстве дорог и зданий учитываются старинные предания о местах обитаний троллей. Там, где их территория – стройке не бывать! Тролли – самые популярны сувенирные персонажи. Они слегка чумазы, имеют длинный нос и торчащие во все стороны волосы на голове. Выглядят тролли скорее страшновато, чем смешно.

Продолжение следует…

Древнескандинавская система счёта была двенадцатиричной – предлагаю читателям проверить свои знания об эпохе и быте викингов на двенадцати фактах из популярного образа. Отличившимся – 13-й на посошок!

Викинги интересовали меня с раннего детства. Ещё бы, такие харизматичные персонажи! В то время отроческое сознание как-то фильтровало тот факт, что викинги, вообще-то, были теми ещё грабителями и пиратами. Когда я решил стать профессиональным историком, многие «факты» о викингах, которые мнились аксиомами, оказались развенчанными, зато обнаружились другие, не менее интересные стороны жизни древних.

1. ВИКИНГИ ОТКРЫЛИ АМЕРИКУ ЗАДОЛГО ДО КОЛУМБА

Викинги-первооткрыватели. .

2. ВИКИНГИ ОКАЗАЛИ БОЛЬШОЕ ВЛИЯНИЕ НА ЯЗЫКИ НАРОДОВ ЕВРОПЫ, С КОТОРЫМИ СТАЛКИВАЛИСЬ

Ответ: правда. Влияние древнескандинавского на разные языки было неодинаковой силы, но, несомненно, оно не прошло без следа. В древнерусском осталось буквально несколько слов («ябеда», «Ладога» и некоторые другие), во французском (через нормандский диалект) их уже больше : например, такие слова как é quiper («снаряжать», от др.-сканд. skipa ), rogue («выскомерный», от др.-сканд. hrogn и hrókr ) и др. Но особенно выделяется непривычная для романских языков система числительных после 60: там, где в испанском, португальском и итальянском для «80» будет ochenta , oitenta и ottanta (от лат. octoginta ), во французском стоит quatre-vingt (дословно: «четырежды двадцать»), что находит прямое соответствие с системой числительных в современном датском:

«50» - halvtredsindstyve (2,5 × 20),
«60» - tresindstyve (3 × 20),
«70» - halvfjerdsindstyve (3,5 × 20),
«80» - firsindstyve (4 × 20)
«90» - halvfemsindstyve (4,5 × 20).

Eщё больше скандинавизмов в ирландском: например, margadh («рынок», от др.-сканд. markaðr ), cnaipe («кнопка», от др.-сканд. knappr ), bróg («ботинок», от др.-сканд. brók ). Но самое глубокое влияние мы находим в английском, где до 500 слов скандинавского происхождения прочно закрепились в общей лексике (например, die, take, sky, they, she, leg, husband и сотни других) и примерно столько же - в диалектах и говорах. Кроме того, в области расселения викингов в Британии в IX в. огромное число названий - скандинавские : такие, как Derby, Holderness, Whitby, Slaithwaite и тысячи прочих.

Названия скандинавского происхождения в Англии. .

3. ВИКИНГОВ ОГОВОРИЛА ВРАЖДЕБНАЯ ПРОПАГАНДА ХРИСТИАНСКИХ ИСТОЧНИКОВ: НА САМОМ ДЕЛЕ, ОНИ БЫЛИ МИРНЫМИ ПЕРЕСЕЛЕНЦАМИ И ТОРГОВЦАМИ, ПРОСТО ВЕРИВШИМИ В БОЛЕЕ ЧЕМ ОДНОГО НЕВИДИМОГО ДРУГА

…de gente fera Normannica nos libera, quae nostra vastat, Deus

- «…сохрани нас, Господь, от гнева дикого народа норманнов, обитающего на севере». По мнению историка Ричарда Абельса, именно необходимость давать отпор скандинавам заставила англо-саксонских королей создать мощную государственную машину с упорядоченной военной организацией и самой развитой бюрократией в Европе того времени: если викинги жили за счёт грабежа местного населения, английские короли не могли поступать так со своими подданными и вместо этого были вынуждены выстраивать сложную логистику. Другое дело, что скандинавы были переселенцами и торговцами тоже, но одно другому не мешало, и вряд ли источники того времени сильно преувеличивали их алчность и жестокость.

4. ВИКИНГИ В БОЮ НОСИЛИ ШЛЕМЫ С РОГАМИ

Типичный викинг в массовом сознании. .

Рисунок Дёплера, изображающий Хундинга. .

5. ВИКИНГИ НЕ ТОЛЬКО ГРАБИЛИ ЗАМОРСКИЕ СТРАНЫ, НО И ОСНОВЫВАЛИ ГОСУДАРСТВА

Викинги за грабежом. Подпись: «И запомните: мы не грабим и не разоряем. Мы освобождаем их от угнетающего имущества». .

6. ИЗЛЮБЛЕННЫМ ОРУЖИЕМ ВИКИНГОВ БЫЛ МАССИВНЫЙ ДВУЛЕЗВИЙНЫЙ ТОПОР

Если викинг - значит, оромный топор с двумя лезвиями. .

7. ВИКИНГИ БЫЛИ СУРОВЫМИ ВАРВАРАМИ И НЕ ЗАБОТИЛИСЬ О ГИГИЕНЕ

8. ВИКИНГИ БЫЛИ ИСКУСНЫМИ РЕМЕСЛЕННИКАМИ И ИМЕЛИ ЧУВСТВО ПРЕКРАСНОГО

Чета викингов за верстаком. .

Ответ: правда. Скандинавы эпохи викингов не только грабили соседние народы, основывали государства и переселялись на новые земли, но и знали толк во всех видах ремесла и прикладного искусства своего времени. Исследователи выделяют по меньшей мере шесть стилей : Oseberg, Borre, Jelling, Mammen, Ringerike и Urnes (названия даны по географическим локациям, где найдены «образцовые» предметы каждого стиля). Несколько лет назад доктор Дж. Грэм-Кэмпбелл выпустил хороший обзор по искусству викингов. Единственное, в чём скандинавы той эпохи, пожалуй, не преуспели - монументальная архитектура, поскольку в их культуре отсутствовала традиция каменного строительства, и дома викингов, являясь по-своему шедевром, всё же носят утилитарный характер (о чём настоятельно рекомендую докторскую диссертацию Т. Видаля 2013 г.). Впрочем, это не мешало им строить мощные оборонительные сооружения из дерева и земли, такие как Даневирке и крепости типа Треллеборг .

Орнаменты эпохи викингов. .

9. НАД ЗЛЕЙШИМИ ВРАГАМИ ВИКИНГИ СОВЕРШАЛИ ОСОБО ЖЕСТОКИЙ ВИД КАЗНИ, НАЗЫВАЕМЫЙ «КРОВАВЫМ ОРЛОМ»

Экзекуция приговорённого посредством «кровавого орла». .

Ответ: миф. Описание такого типа казни вызывает неподдельный ужас, однако, хотя по источникам мы знаем о человеческих жертвоприношениях в Скандинавии (в частности, см. ), практика «кровавого орла» вызывает у современных исследователей большие сомнения (но не у канала History Channel , вставившего соответствующую сцену в сериал ). Основные контраргументы лагеря скептиков представлены в статье Р. Франк 1984 г.:

весьма редкие и противоречивые упоминания такой казни,
«обрастание» описаний с каждым новым столетием,
вероятное недопонимание христианскими авторами XIII в. кеннингов (метафор) в поэзии скальдов .

Франк приходит к заключению, что «кровавый орёл» - литературное изобретение, родившееся из неверной интерпретации скальдической поэзии и идеологических установок своего времени, позже популяризованное викторианскими авторами в XIX в.

Изображение казни на руническом камне с о. Готланд, иногда интерпретируемое как сцена «кровавого орла». .

10. ХОТЯ ВЕРХОВНЫМ БОГОМ В СКАНДИНАВСКОМ ПАНТЕОНЕ БЫЛ ВСЕОТЕЦ ÓДИН, МНОГИЕ ВИКИНГИ ПОКЛОНЯЛИСЬ ГРОМОВЕРЖЦУ ТОРУ

Бог Тор в современной масс-культуре во вселенной Marvel. .

Ответ: правда. Существование культа Óдина известно и по континентальным источникам (где он носит имя Вотан), и по англо-саксонским (под именем Водена) VII-XI вв., но первое по-настоящему подробное описание скандинавского пантеона во главе с Óдином обнаруживается только в исландских записях XIII в. древнего эпоса («Поэтическая (Старшая) Эдда») христианского времени. Современное сознание требует систематизации, но людям древности она до известной степени была чужда, и сложно сказать, насколько сами викинги видели Óдина верховным богом (и нуждались ли они в нём). Так, согласно , в святилище в Уппсале (Швеция) Тор сидел на главном троне, а Óдин и Фриг (Фрея?) - по сторонам. Óдин был в первую очередь покровителем элиты - власть предержащих и воинов - а Тору , судя по всему, поклонялись рядовые члены общества (очень похожая ситуация была, видимо, на Руси с богами Перуном и Велесом). Его имя зафиксировано во многих названиях (Thorsager, Torsö, Thorwiggar и др.) и личных мужских и женских именах (Thó rsteinn, Thó rm óthr, Thórbjórg, Thórdis и др.); кроме того, у культа Тора, в отличие от Óдина, был отличительный символ - молот Мъёлльнир , обнаруживаемый во многих археологических находках (не исключено, что это был ответ на нательные крестики христиан). Возможно, культ Óдина в эпоху викингов был более локальным (судя по географии названий с этим элементом - преимущественно в Швеции), и христианские авторы несколько «упорядочили» скандинавский пантеон. На эту тему рекомендую .

11. ВИКИНГИ БЫЛИ НЕ ПРОСТО ДЕРЗКИМИ РАЗБОЙНИКАМИ, НО И УМЕЛЫМИ ТАКТИКАМИ, ЗНАВШИМИ ТОЛК В ВОЕННОМ ИСКУССТВЕ

Ответ: правда . Если в бою викинги обычно использовали универсальный приём «стена щитов» , то их общая тактика и стратегия, как она восстанавливается из современных событиям источников, была весьма гибкой и продуманной. Основной упор делался на скорость передвижения и внезапность нападения. Быстроходные корабли могли успешно подниматься по рекам вглубь страны, а на суше скандинавы часто захватывали лошадей для стремительных бросков и обходных манёвров (так, в 878 г. отряд Гутрума совершил дерзкий налёт на резиденцию уэссексского короля Альфреда в Чиппенхеме (Уилтшир) и вынудил того несколько месяцев скрываться). В прямой контакт с организованным войском противника они предпочитали не входить, а вместо этого отступали в укреплённый лагерь и ждали, пока у осаждающих кончатся припасы. Не чужда им была и военная смекалка: если такие хитрости, как выманивание Аскольда и Дира из Киева или сожжение княгиней Ольгой древлянского города Искоростень , возможно, являются легендами или бродячими литературными сюжетами (так, в «Саге о Харальде Суровом» есть аналогичный эпизод взятия города на Сицилии), то некоторые их придумки (например, проникновение в итальянский город Луну под видом похоронной процессии), видимо, действительно имели место.

Викинги стремительно высаживаются на берег. .

12. ВИКИНГИ БЫЛИ БЕСПИСЬМЕННЫМ НАРОДОМ, И ВСЕ НАШИ СВЕДЕНИЯ О НИХ ПОЧЕРПНУТЫ ИЗ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ СВИДЕТЕЛЬСТВ, ЗАРУБЕЖНЫХ И/ИЛИ ПОЗДНИХ ( XIII В.) СКАНДИНАВСКИХ ИСТОЧНИКОВ

Газета викингов: много новостей без букв не напишешь. .

Ответ: миф. Хотя в эпоху викингов скандинавы действительно не составляли привычные нам письменные памятники (хроники, жития святых, грамоты и т. п.), они обладали развитой письменной системой в виде , хорошо научно изученной с XIX в. Вопреки дилетантским глупостям , которые иногда можно прочитать в интернете, и древнегерманские (старший футарк), и англо-саксонские (футорк) и скандинавские (младший футарк) руны были полноценным алфавитом, который, трансформируясь, успешно использовался на протяжении полутора тысячелетий (а в некоторых «медвежьих углах» - вплоть до XIX в.). Длинные тексты рунами действительно не записывались, их основное назначение сводилось к ритуальным (например, поминальные камни) или владельческим («этот предмет принадлежит такому-то») надписям, общее число которых оценивается примерно в 6 тысяч. Только в Средние века были рунами были записаны несколько полных манускриптов (самый известный - Codex Runicus , содержащий запись законов Сконе). Несмотря на популярность слова «руны», оно может применяться только к скандинавской письменности, никаких «славянских» или каких-либо ещё рун в природе не существует (исключение - т.н. Википедия , слово «драккар»² не происходит

от древнескандинавских Drage — «дракон» и Kar — «корабль», буквально — «корабль-дракон.

В древнескандинавском языке было много слов со значением «корабль» для судов разных конструкций: skip - общее понятие (любого размера и вида); knǫrr - торговый или грузовой корабль с вместительным трюмом; (часто также langskip ) - военный корабль; snekkja - военный корабль, но менее крупный, чем skeið . В языке скандинавских поэтов-скальдов корабль вождя или конунга мог называться словом dreki - «дракон» (возможно, в связи с украшением на носу судна). Во множественном числе это слово выглядит как d rekkar - отсюда и берёт современное собирательное чуть облагозвученное «драккар», однако сами викинги предпочитали поэтическим метафорам более практичную терминологию (см. книгу ).

Разные типы кораблей викингов. .

Примечания:

¹ К сожалению, редакция сочла этот «миф» не интересным и попросила заменить его на другой в тесте.

² У меня вообще есть подозрение, что подобное объяснение в духе «народной этимологии» - во многом русскоязычное явление. За одним исключением ни в английском, ни в немецком, ни в датском мне не встречалось слово dra kkar для описания судов скандинавов (да ещё в единственном числе) - исключение я видел в подписи к коллекционной модели скандинавского корабля в сувенирном магазине Музея Кораблей Викингов в г. Роскильда (Дания). Иногда терминологично используется dreki или dre kkar , но чаще пишут/говорят Viking ship/Wikingerschiffe/vikingeskib или long ship/lange Schiffe/lang skib . Слово drage означает «дракон» не в древнескандинавском (где, как уже говорилось, будет dreki ), как утверждает Википедия, а в современном датском и норвежском. Более того, древнескандинаское слово kar(r) вообще не имеет отношения к кораблям: как сообщает авторитетный словарь Клисби-Вигфуссона, оно означает

the mucus or slime on new-born calves and lambs

(«слизь на новорожденных телятах или ягнятах»).

Слово, однако, живёт. Я могу предложить три объяснения:

буква e была заменена на a исключительно из соображений благозвучия,
возможно, по какой-то причине e поменялось на a вслед за шведским, где «дракон» будет действительно dra ke , а во множественном числе - drak ar . Однако слово kar в шведском, датском и норвежском означает «сосуд», «чан» (др.-исл. ker ), так что в любом случае слово drak-kar нелепо. Тем более странно, что оно (правда, с одной буквой k - возможно, потому что основным скандинавским языком автора был именно шведский) встречается в последнем труде одного из высочайших российских специалистов по Скандинавии, А.А. Сванидзе, безвременно покинувшей нас в этом году.

Как бы то ни было, называть корабль викингов «драккаром» не грамотно. Это то же, что сказать, что любой советский автомобиль назывался «Мосг вичи»: во-первых, «МосКвич», во-вторых, «Москвичи» - множественное число, в-третьих, существовали и другие марки автомашин. Фраза в духе: «Драккар Олава Трюггвасона назывался "Длинный Змей"», - звучит примерно так же, как: «Мосгвичи Леонида Брежнева назывался "Чайка"».

Для всех заинтересовавшихся викингами могу порекомендовать следующую литературу в добавление к уже упомянутой в статье:

Barnes, Michael P. 2012. Runes: A Handbook . Woodbridge: The Boydell Press.
Line, Philip. 2015. The Vikings and Their Enemies: Warfare in Northern Europe, 750-1100 . NY.: Skyhorse Publishing.

На русском языке также выходило много достойных работ, а также некоторые переводы; вот только несколько из них:

Гуревич А.Я. Избранные труды. Древние германцы. Викинги . СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2007. - 352 c.
Джонс Г. . М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. - 445 c.
Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи: Новые находки и интерпретации. Тексты, перевод, комментарий . М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2001. - 496 c.
Роэсдаль Э. Мир викингов: викинги дома и за рубежом . СПб.: Всемирное слово, 2001. - 270 c.
Сванидзе А.А. Викинги — люди саги: жизнь и нравы . М.: НЛО, 2014. - 800 с.

В один из летних дней 789 года на побережье англосаксонского королевства Уэссекс произошло событие, на которое обратили внимание исключительно местные летописцы. К берегу острова Портленд, в эпоху Римской империи именуемого по-латыни Винделисом, пристали три длинных ладьи, способных идти как на веслах, так и под парусами. С кораблей высадились бородатые светловолосые незнакомцы, говорившие на языке, отдалённо сходном с древнеанглийским – по крайней мере, корни большинства слов были понятны обитателям Уэссекса. Навстречу корабельщикам вышел тан Беохтрик со своими людьми. О чём велась беседа, нам неведомо, но закончилась она ссорой: чужеземцы убили Беохтрика, вырезали его невеликий отряд, забрали трофейное оружие, погрузились на ладьи и исчезли в океане.

В целом, эта история по тем временам не была чем-то из ряда вон выходящим – дело насквозь житейское. Англосаксонские королевства Британии прилежно враждовали между собой, а когда близкородственные свары надоедали, принимались шпынять кельтов в Уэльсе или Шотландии, получали сдачи и вновь возвращались к привычным междоусобицам. Война была делом самым обыденным, а уж если обращать внимание в летописях на каждую мелкую стычку – никакого пергамента не напасёшься. Так почему же столь незначительный инцидент на Винделисе привлёк внимание хрониста, а в наши времена считается едва ли не ключевым событием VIII века в Европе, давшим старт новой эпохе?

Схема Скандинавской экспансии в VIII –XI веках. Зелёным обозначены области, подвергавшиеся нападениям викингов, но ими не колонизированные

Тут необходимо отметить, что англосаксы уже больше двухсот лет были христианами – равно как и все без исключения их соседи: франки и бретонцы за Ла-Маншем, ирландцы, шотландцы и валлийцы. Реликты многобожия если и сохранялись, то на бытовом уровне или в совсем уж отдалённых и труднодоступных горных районах. Высадившиеся же в Уэссексе невоспитанные бородачи оказались самыми настоящими язычниками – что само по себе было крайне необычно.

История с таном Беохтриком – первое документальное свидетельство появления викингов. Разграбление Линдисфарна и Ярроу, набеги на Ирландию, высадка на Оркнейских и Шетландских островах – всё это произойдет потом. В 789 году никто из британцев или франков даже предположить не мог, что христианская Европа столкнулась с силой, которая за три последующих столетия изменит не только границы, но и демографическую ситуацию, культуру и даже станет причиной появления новой молитвы: «A furore Normannorum libera nos, Domine!» – «От ярости норманнов спаси нас, Господи!»

Так давайте попробуем разобраться, откуда взялись викинги, кто они такие и почему вообще состоялось их нашествие.

Скандинавия в Тёмные века

Люди на Скандинавском полуострове появились задолго до Рождества Христова. Самые ранние культуры (Конгемозе, культура Нёствет-Лихулт, культура Эртебёлле и т.д.) относятся к мезолиту и периоду около шестого тысячелетия до н.э. За две-три тысячи лет до н.э. в южной Скандинавии появляются носители «Культуры боевых топоров и шнуровой керамики», которые, предположительно, становятся ядром зарождения германских народов – они мигрируют на север от Ютландского полуострова и начинают заселять территории нынешних Швеции и Норвегии.

Впрочем, это дела совсем давние, а нас интересует период после падения Римской империи, когда группа северогерманских племён начала обособляться от остальной Европы. Великое переселение народов, крушение Рима, принятие христианства готами, франками и прочими германцами – словом, все грандиозные изменения середины первого тысячелетия нашей эры Скандинавию практически не затронули: слишком уж далеко. В Тёмные века интереса к Скандинавии никто не проявлял: франкам было чем заняться на континенте, внедрение христианства шло пускай и уверенно, но медлительно: церкви сначала следовало утвердиться в новых варварских государствах. Обитатели расположенного за Северным и Балтийским морями полуострова «варились в своём котле» много веков, практически ничего не зная о бурных событиях в Европе. Христианские миссионеры там если и появлялись, то были единичными и не способными добиться серьёзных успехов: старые германские боги почитались, как и столетия назад, и их культу ничего не угрожало.

Шлем Вендельского стиля, VIII век (из коллекции Стокгольмского музея древностей)

Тут следует сделать пространное отступление и рассказать о климатических особенностях тех времён – иначе будет непонятно, с чего вдруг, начиная с VIII века, скандинавы бросились искать новые земли для поселения. С течением столетий климат не раз менялся, оптимумы (потепления) и пессимумы (похолодания) чередовались – так называемый Римский климатический оптимум, продолжавшийся со времён Юлия Цезаря примерно до 400 года нашей эры, немало способствовал процветанию Римской империи. Средняя температура тогда была выше в среднем на 1–2 градуса, римские авторы сообщают нам, что в Британии и Германии даже начали выращивать виноград – ориентировочно с 280 года н.э.

В свою очередь, климатический пессимум раннего Средневековья, наступивший во время Великого переселения, усугубил и так не самую благополучную военно-политическую и демографическую обстановку в Европе – начавшееся около V века похолодание сокращает посевные площади, особенно достаётся северным регионам вообще и, разумеется, Скандинавии в частности. Святой Григорий Турский в обширном труде VI века «История франков» отмечает: «В то время шли обильные дожди, было очень много воды, стоял невыносимый холод, дороги раскисли от грязи и реки вышли из берегов ». В 535–536 годах происходит и вовсе невиданная климатическая аномалия. Дадим слово византийскому историку Прокопию Кесарийскому («Война», IV, 14. 5–6):

«…И в этом году случилось величайшее чудо: весь год солнце испускало свет как луна, без лучей, как будто оно теряло свою силу, перестав, как прежде, чисто и ярко сиять. С того времени, как это началось, не прекращались среди людей ни война, ни моровая язва, ни какое-либо иное бедствие, несущее смерть. Тогда шёл десятый год правления Юстиниана».

Другие авторы утверждают, что даже в полдень солнце выглядело «голубоватым» и предметы не отбрасывали тени – это означает, что в течение почти полутора лет в атмосфере присутствовала пылевая взвесь, вызванная извержением супервулкана или падением крупного метеорита, а, скорее всего, обоими факторами. Немецкий учёный Вольфганг Бехрингер в книге «Kulturgeschichte des Klimas» приводит археологические данные – в Норвегии VI века около сорока процентов ферм оказались заброшены, то есть их владельцы или вымерли, или мигрировали южнее. Вообще, в древнескандинавской мифологии холод, мороз и лёд имеют свойства эсхатологические, являясь символом смерти и хаоса – вспомним ледяных великанов…

Тем не менее, к VIII веку климат начинает стабилизироваться – наступает потепление, вновь расширяются посевные площади, урожаи зерновых можно снимать на широтах, прилегающих к Полярному кругу, качество жизни резко повышается. Итог вполне закономерен – взрывообразный рост населения.

Однако, тут следует учитывать не только климатические особенности, но и географическую специфику Скандинавского полуострова. Если на территории восточной Швеции имеются обширные равнины, пригодные для сельского хозяйства, то в гористой Норвегии выращивать хлеб и пасти стада можно исключительно на узких полосках земли вдоль побережья и в долинах рек. Бесконечно дробить наделы между сыновьями невозможно – земля всё равно их не прокормит. В сухом остатке: избыточное (и пассионарное) население, недостаток продовольствия. Скандинавия – не резиновая. Что делать?

Выход был найден довольно быстро – раз нет плодородной земли, значит, таковую надо искать за морем. С учётом того, что древние скандинавы давным-давно умели строить отличные корабли, решение вопроса лежало на ладони. Первый «прототип» драккара, «Хьортспрингская ладья», найденная археологами в Дании, на острове Альс, относится к IV веку до н.э. – лодка могла вместить до 20 гребцов. Больше того, скандинавские ладьи, имеющие минимальную осадку, могли ходить по любому мелководью и проникать в узкие реки.

Хьортспрингская ладья – судно древних германцев, ок. IV века до н.э. Национальный музей Дании

Вот тогда-то и начинаются первые вылазки древних скандинавов в сторону континента и Британских островов – для начала в целях больше разведывательных, чем завоевательных. Необходимо было ознакомиться с обстановкой, а таковая ясно свидетельствовала: земли там много, плотность местного населения крайне невелика, таковое население к молниеносным налётам со стороны моря непривычно, да и вообще не в курсе, что они возможны. Существуют и документальные свидетельства – процитируем учёного, богослова и поэта VIII века Флакка Альбина (Алкуина):

«Триста пятьдесят лет мы и наши отцы жили в этой прекрасной земле, и никогда прежде Британия не ведала такого ужаса, какой познала теперь, после появления язычников. Никто не подозревал, что грабители могут приходить из-за моря».

Никто не подозревал. И Европа заплатила огромную цену за своё неведение.

Они пришли!

В свете вышеизложенного остаётся открытым вопрос – а как же европейские короли и игравшие всё большую политическую роль епископы прохлопали столь невероятную опасность? Куда смотрели великие исторические деятели той эпохи? В конце концов, императора Карла Великого никак нельзя назвать некомпетентным бездельником, а столь важный для государства инструмент, как разведка, бывшие варвары вполне успешно переняли у ушедшего в небытие Рима! Совершенно очевидно, что хоть какие-то связи между империей франков и Скандинавией существовали – северные границы Саксонии и Фризии примыкали к территории нынешней Дании, обитатели которой также примут живейшее участие в грядущих бесчинствах викингов.

Ответа нет. Возможно, сыграли свою роль нараставшие культурно-цивилизационные различия – вспомним слова Алкуина, в которых ключевым является понятие «язычник», которое противопоставляется «христианам». Европейцы тогда были объединены не по этническому, а по религиозному признаку: чужаком являлся любой не-христианин, будь то испанский мавр-мусульманин или почитающий богов Асгарда скандинав. До поры до времени франки и королевства Британии относились к неумытым язычникам из далёких северных фьордов пренебрежительно, искренне полагая, что Господь на стороне христиан (тогда – кто против них?!).

Викинги. Древнеанглийские миниатюры

Теперь надо объяснить, что же мы вообще подразумеваем под термином «викинг». Само слово образуется из двух частей: «vik», то есть, «залив, бухта», и окончания «ing», обозначающего общность людей, чаще всего родовую – сравним: Каролинг, Капетинг и т.д. Получаем «человек из залива»! Исходно дружины викингов составлялись из тех самых излишков населения – младшие сыновья, не наследующие надел, люди, покинувшие род сами или изгнанные из него, а то и просто искатели приключений, богатства и славы. То есть, не оседлые скандинавы-землевладельцы. Впрочем, почему только скандинавы? В составе экипажа корабля мог оказаться кто угодно – норвежец, венед, руянин, приладожский кривич. После того как скандинавы начали осваивать «Путь из варяг в греки» через Неву, Ладогу, Волхов и далее в бассейн Волги, в составе дружин начало появляться немало славян, тем более что политеистические пантеоны Скандинавии и Древней Руси были очень близки, и на этой основе можно было весьма быстро найти общий язык.

Итак, викинг – это не профессия, не национальность и не род занятий. Это – социальный статус, маргинальная социальная группа, нечто среднее между солдатом удачи, лицом без определённого места жительства и бандитом в составе организованной группы лиц скандинавской (и не только) национальности. Такие добры молодцы безо всякой ненужной рефлексии могли запросто ограбить соседний фьорд, своих же сородичей-норвежцев или свеев – прецеденты известны. В большинстве они не были ограничены обязательной для оседлых скандинавов системой моральных табу и постепенно стали полагать, что стоят выше скучных земледельцев хотя бы потому, что в религиозной сфере началась сакрализация войны – достаточно вспомнить о культе богов-воинов, Одина, Тора и других.

Тор с молотом Мьёллнир. Статуэтка, датируемая примерно 1000 годом н.э.

Если появилась социальная группа, то в таковой непременно зарождаются своя субкультура, своя этика и свои религиозные воззрения – особенно в условиях господствующего вокруг родоплеменного строя. За примерами далеко ходить не нужно – функции жречества, годи, постепенно переходят к военным вождям: если ты удачливый конунг, значит, приближен к богам, они тебе благоволят – следовательно, ты и отправляешь необходимые ритуалы и приносишь жертвы. Гарантированно попасть в Вальхаллу после смерти можно лишь одним способом – героически погибнуть в бою. На одно из первых мест ставится личная доблесть и слава, разумеется, добытая в честной битве.

Наконец, именно викинги «изобретают» морскую пехоту в том виде, в каком мы её знаем – противопоставить их невиданной прежде тактике европейцам-христианам было нечего. Выработанная древними скандинавами схема была простой, но невероятно эффективной: внезапный налёт практически в любой точке морского или речного побережья (снова вспомним о способности драккаров ходить по мелководью), а после успешной атаки столь же молниеносное отступление, пока противник не успел подтянуть сколь-нибудь значительные силы – ищи-свищи потом этих разбойников в открытом море. Это уже потом викинги займутся респектабельной торговлей, ради любопытства откроют Исландию, Гренландию и Америку и пойдут служить в «варяжскую дружину» к византийским императорам, а в конце VIII – начале IX веков они занимались исключительно самыми вопиющими грабежами, захватом земель в Англии, Ирландии и на материке, работорговлей и прочими не менее интересными вещами…

Древнескандинавские корабли, современная реконструкция. На переднем плане драккар Islendingur («Исландец»), совершивший в 2000 году переход под парусом через Атлантический океан. В настоящий момент находится в музее г. Ньярдвик, Исландия

Рассказывать здесь о первом крупном налёте викингов – атаке на монастырь святого Кутберта на острове Линдисфарн 8 июня 793 года – не имеет смысла, данная история общеизвестна. Достаточно сказать, что это неприятное событие произошло всего через четыре года после первого появления викингов у берегов Уэссекса; скандинавы очень быстро осознали, что христианские монастыри и города хранят немало богатств, которым следовало бы найти более разумное применение. С Линдисфарна викинги утащили даже гроб основателя монастыря, святого Кутберта, и его нашли только спустя триста лет, в 1104 году, по счастью, мало повреждённым. С той поры Европа более не знала покоя – они появлялись практически каждый год, то здесь, то там. Предугадать направление следующего удара было абсолютно невозможно, равно как и всерьёз противостоять скандинавам военной силой – они выскальзывали из рук, будто капли ртути; армии наследников Карла Великого или британских королей просто не успевали подойти к месту очередного нападения.

Впрочем, о дальнейшей истории походов викингов мы расскажем как-нибудь в другой раз – данный текст был призван объяснить, как климатические и географические особенности раннего Средневековья предопределили начало эпохи норманнских завоеваний, продолжавшейся триста с лишним лет.