Петр 2 даты и события. Петр II: биография и особенности правления

Бывший друг князя Меншикова Остерман, так много содействовавший его падению, мог по своему положению стать таким же всемогущим властелином, каким был Меншиков; но Остерману тотчас же пришлось увидеть соперничество в возраставшей силе Долгоруковых, отца и сына. Они стали его злобными врагами, хотя старались не казаться ими. Примкнули к Остерману и составили одну партию с ним Апраксин и Головкин; Голицыны, враждуя тогда с Долгоруковыми, не сходились и с Остерманом, а пытались составить свою, третью партию. Между особами царского семейства также не было единодушие. Сестра государя, великая княжна Наталья Алексеевна, будучи по возрасту старее государя одним годом и тремя месяцами, имела над ним большое влияние; она была расположена к Остерману, и ей-то особенно Остерман был тогда одолжен тем, что сохранил свое значение царского руководителя. Дружеское расположение великой княжны к Остерману было очень не по сердцу отцу и сыну Долгоруковым, и они, прежде расположенные в Наталье Алексеевне, стали от нее отдаляться и сближаться с цесаревной Елизаветой, а последняя все более и более получала власти над сердцем государя; скоро, однако, Долгоруковы должны были покоситься и на цесаревну Елизавету, как только стали замечать, что она не хочет быть у них в покорности и сближается с противниками их – Голицыными. Прежде Долгоруковы сами старались сводить царя с теткой, а теперь раскаялись в этом и стали стараться как бы отвести от нее государя.

Молодой царь, поставленный в водовороте разных партий, начал показывать в своем характере такие черты, что иностранцы, следившие за ходом дел при дворе, находили, что в некоторых случаях Петр Второй напоминал своего деда Петра Первого, именно тем, что не терпел никаких возражений и непременно требовал, чтоб все делалось вокруг него так, как ему хочется. В самом деле, юность Петра Второго с юностью Петра Великого сходствовала главным образом тем, что оба они, и дед и внук, в отроческом возрасте объявлены были государями и с самодержавною властью оба рано привыкли видеть пред собой раболепство и считать себя выше всех прочих людей в государстве. Оба стремились предаваться по своему произволу забавам, однако стремления у них имели неодинаковые свойства. У Петра Великого во всем видна была любознательность, желание научиться и создавать новое; Петр Второй повторял слышанные им от других слова, что знатным особам нет необходимости быть образованными, а царь, как человек выше всех, не нуждается в надзоре людей, которые бы имели право его останавливать. Такие взгляды внушали ему Долгоруковы в те дни, когда нужно было им спихнуть Меншикова. Отрок легко усвоил эти взгляды, потому что ему хотелось жить как взрослому, а не как ребенку. Петр Великий катался в лодке по Яузе, как будто ради забавы, но тут уже видны были зачатки его великой любви к мореплаванию, создавшей в России морскую силу; Петр Великий устраивал себе потешные отряды из отроков и потешался с ними походами и примерными битвами, но тут же видно было в нем будущего знатока военного искусства и создателя русской армии. У Петра Второго забавы были для одной забавы. Моря Петр Второй не любил, но сухопутная война по-видимому его несколько занимала: он, как его дедушка, окружил себя дворянскими отроками от десяти до пятнадцати лет возраста, однако все ограничивалось ребяческими играми.

Остерман сам, в своей программе для царского обучения, предоставил Петру много времени для отдыха и развлечений. Сообразно такой программе царь занимался учением только до полудня, а в остальное время дня гулял, по вечерам играл в карты с сестрою и Елизаветою, тешился военными эволюциями с кадетами или отправлялся на охоту. Естественно, что, имея свободного времени для забав и развлечений более, чем для учения, Петр полюбил забавы и развлечения больше, чем ученье, а молодой князь Иван Алексеевич поддерживал в нем такое предпочтение забав ученью. Собственно Остерман, не утомляя воспитанника принудительными мерами обучения, имел в виду внушить ему такое настроение, чтоб он без всякого внешнего принуждения получил любовь к дельным занятиям, а царь, под влиянием Долгоруковых, стал падок на веселое препровождение времени, и Остерману скоро пришлось пожалеть, зачем допускал к царю Долгоруковых слишком близко. Через месяц после удаления Меншикова Остерман заметил, что царь с ним становится холоднее, сдержаннее, и такая холодность к наставнику увеличивалась по мере усиления горячей привязанности к любимцу и доверия к отцу любимца. Остерман решился объясниться с царем с полной откровенностью. Остерман выставил на вид Петру свою верность, указывал на то, что царь слушает не его, а тех, которые угодничают ему как государю из видов собственной пользы. Наставник, разговаривая с царем, прерывал речь свою слезами; расчувствовался и Петр; он уверял Остермана в полном своем к нему доверии. В самом деле, Петр любил Остермана, и в это время, когда другими замечалась в его обращении с наставником холодность, он любил его так, что посторонние, всмотревшись проницательнее, находили, что царь без Остермана жить не мог (Лефор. Ibid., 501). Однако, после уверений в любви и преданности к своему наставнику Петр все-таки увлекался опять праздными забавами с Долгоруковыми, от чего удерживал его благоразумный наставник. Царь стал превращать ночи в дни, рыскал Бог знает где с своим фаворитом, возвращался на рассвете и ложился в семь часов утра, не досыпал и целый день оставался в дурном расположении духа. Повторял не раз свои наставления Остерман – ничто не помогало; тогда барон Андрей Иванович с досады притворился больным. Думал он, быть может, этим потрясти царя; но это повело к худшему: считаясь больным, Остерман должен был молодого царя поручить попечению своего помощника князя Алексея Григорьевича, а тот оставил царя в сообществе своего избалованного сына. Петр день ото дня становился своенравнее, и даже у него уже являлась наклонность к жестокости. Все придворные относились к нему с подобострастием, исполняли раболепно все, что отрок-царь ни задумывал, и это очень портило нрав Петра. Он принимал свойства тех пустых натур, которым труднее всего на чем бы то ни было остановиться и сосредоточиться. Во время свадьбы Сапеги с Софьей Скавронской, родственницей императрицы Екатерины, царя не могли удержать за столом на то время, когда другие гости там сидели. Он поспешил уйти в другую комнату, и тут некоторые заметили, что сколько-нибудь чинное благовоспитанное общество, где нужно соблюдать приличие, было ему противно. Ему более нравилось общество гуляк; говорили, что у него уже показывалась наклонность к пьянству, и это казалось вполне естественным и наследственным: и дед его и отец были подвержены тому же пороку (Лефорта депеша 27 ноября, ibid., 508).

Остерман, оправившись от своей мнимой болезни, узнал, что царь вел себя противно тому, как ему наставник постоянно советовал и как Петр сам обещал вести себя. Тогда Остерман высказался царю в таких словах: «ваше величество моих советов не слушаете. Я должен отдавать за вас, государь, отчет пред Богом и совестью! И поэтому я бы хотел, чтобы меня определили к другим делам или вовсе дали отставку». Царь, как и прежде, удерживал его от намерения покинуть своего воспитанника, со слезами уверял, что более всех уважает Остермана и ценит его добрые советы. Однако и после таких нежных объяснений с наставником Петр тотчас принялся за прежнее. Уже говорили, что дружба с фаворитом довела Петра до таких забав, какие несвойственны его отроческим летам: князь Долгоруков доставил ему свидание с одной девушкой, служившей прежде у Меншикова и находившейся потом у цесаревны Елизаветы: ей обещали пятьдесят тысяч рублей (Лефорт, Сб. И. Общ., III, 513). Против такого рода увеселений сильно вооружался Остерман, и вместе с ним старалась действовать на царя сестра его Наталья, но, с тех пор Петр, бывши до того времени с ней очень дружен, стал на нее коситься.

Между тем старолюбцы надеялись, что дела пойдут лучше, когда царь свидится с своей бабкой, и с нетерпением ожидали, когда Петр поедет в Москву короноваться. Манифест о предстоящем отъезде его был подписан Петром 21 октября (Weber, Das veranderte Russland, III, 106).

Бабка государя, инокиня Елена, хотя еще Меншиковым освобождена была из Шлиссельбургского заточения, но до ссылки князя не осмеливалась вести переписки с внучатами. Первое письмо ее из Москвы к Петру писано 21 октября. Она писала тогда, когда уведомилась, что Меншиков, не допускавший ее до царя и отославший ее за караулом в Москву, «за свои противности отлучен», и поздравляла царственного внука с этим радостным событием. Остерман, как знаток человеческого сердца, заблаговременно расчел, что царь и сестра его могут прильнуть душою к своей бабке, и после ссылки Меншикова писал к старухе, что «дерзновение восприял ее величество во всеподданнейшей своей верности обнадежить», а за этим письмом следовали другие письма. Остерман в них уверял царицу, что старается уговорить государя скорее отправляться в Москву для свидания с бабушкою. Старая царица писала Остерману: «Благодарна, что обнадеживаешь меня о горячести его императорского величества любезного внука моего, и прошу содержать его величество и впредь в склонности ко мне и чтоб я могла скорее его видеть. А за верную службу вашу государю воздаст вам Бог!» «Благодарю за услугу твою, что хранишь здоровье внука моего, и впредь о том же прошу». 22 октября Остерман отправил ей описание бывшего в день царского рождения фейерверка, манифест о предстоящей коронации и портрет, государя (Письма Русск. Госуд.., II, 81). И снова он уверял царицу, что ничего так не желает, «как того, чтоб ее величество была всемилостивейше благонадежна о его вернейшей преданности к ее высокой особе».

Между царем и его сестрой с одной стороны и его бабкой с другой всю осень и зиму до приезда царского в Москву шла нежная переписка. «Внук мой дорогой, – писала царица 25 сентября (стр. 70), – здравствуй и с сестрой своей, а с моей дорогой внучкой, с княжной Натальей Алексеевной. Дай, моя радость, мне себя видеть в моих таких несносных печалях, как вы родились, не дали мне про вас слышать». Царственный внук писал ей о своем желании скорее увидеть свою бабушку и надеялся, что это произойдет скоро, потому что он собирается в Москву для коронации. «Радуюсь, – писала Евдокия, – что по долговременном терпении своем имею надежду вскоре видеть очи ваши и сестры вашей, любезнейшей внучки моей, и молю Бога, дабы меня немедленно сподобил того, чтоб я в добром здравии вас обоих по природной горячести моей видеть и родительским зрением утешиться могла» (стр. 82). Петр приказал отправить бабушке десять тысяч рублей и свой портрет, а бабушка прислала внукам в подарок платков и звезду с лентой своего низанья. Великая княжна Наталья послала после того бабушке маленький презент: книжку, молитвенник киевский. По просьбе царицы при дворе Петра II был принят ее племянник Федор (Пис. Р. Г., II, 116). Остерман был как бы посредником между бабушкой и внучком и сообщал старухе, что, по его старанию, государь дал указ удовольствовать свою бабушку людьми и всякими припасами. За это благодарила его старуха. Замечательно, что Остерман расчел, что может поддержать расположение к себе старухи короткими, как бы мимоходом сказанными в сочувственном духе намеками на её прежние, уже минувшие несчастия. «Капитан-поручик Лавров (писал между прочим Остерман 7 ноября) объявил мне об ужасном и неслыханном терпительном прежнем содержании вашего величества в Слюсельбурге, о котором я не оставил его величеству и ее высочеству донести, и оные купно со всеми добрыми людьми от всего сердца сожалеют и будут стараться, дабы ваше величество всеми возможными образы паки обрадовать, яко же и правосудный Бог тех, которые тому причиной были, судить пс оставит». (Письма Р. Госуд., II, 97). Из одного письма царицы к Остерману видно, что были попытки поставить недружелюбное отношение между бабкою государя и его воспитателем. Ноября 2 между прочим Евдокия пишет вице-канцлеру: «я истинно об вас ничего пустого не слыхала, кроме всякой услуги ко внуку моему и ко мне; и ежели б кто мне и говорил и у меня этого никогда не бывало, чтоб мне верить и впредь не будет, что я вижу от вас услугу к нему и к себе» (стр. 94). Неясные эти намеки на что-то нам неизвестное поясняются известием Лефорта, который следил за тем, что делалось тогда в высших кругах в России, и сообщал об этом своему правительству. Он говорил, что Долгоруковы писали к государевой бабке, выставляли пред ней свою преданность и чернили Остермана. Инокиня Елена, говорит тот же Лефорт, отправила их письма к императору, своему внуку. Лефорт мог не знать в точности, как происходило дело, и писать мог по слухам, а быть может (что всего вероятнее) царица-бабка не отсылала внуку писем Долгоруковых, но со стороны Долгоруковых могли быть попытки нарушить дружеские сношения царицы-бабки с вице-канцлером: однако такие попытки им едва ли удавались. Остерман слишком хорошо изучил всю подноготную русской жизни, и не так-то легко было сбить его с пути. Искренно расположенный к царю, видя, что Долгоруковы возымели над ним влияние, Остерман надеялся, что авось, быть может, этому влиянию может противопоставиться родительское влияние бабки, когда царь приедет в Москву и повидается с бабкой, и потому Остерман так сходился со старухой и так старался заранее приобрести се расположение.

Между тем царь, достигши тринадцати лет возраста, нагляднее показывал охоту казаться взрослым, но при этом продолжал повесничать, и в декабре 1727 года опять имел столкновение со своим воспитателем. «Мои труды пропадают даром, говорил Остерман царю, потому что ваше величество меня не слушаете ни в чем!» – Царь не стал слушать его наставлений и ушел прочь. После того он предался обычной своей праздности, уклонялся от занятий, и Остерман стал опять упрекать его. – «Извините меня, государь, за мою смелость, говорил он: если б я теперь не предостерегал вас, то, пришедши в возраст, вы бы велели мне отрубить голову. Я не хочу быть свидетелем вашего падения и желал бы, если б вы, государь, изволили отставить меня от должности царского воспитателя. – «Не отходите и не оставляйте меня вашими советами, – сказал царь: я всегда буду во всем слушать вас». Царь, говоря это, плакал. Но и на этот раз трогательное объяснение царя с своим наставником не имело последствий, как и прежние объяснения такого же рода. Царь опять впал в праздность в сотовариществе своего фаворита, князя Ивана Алексеевича. Цесаревна Елизавета не утратила еще прежнего влияния на Петра. Вместе с ней заодно стояла царская сестра, великая княжна Наталья: обе были тогда на стороне Остермана. На счастье ему, противники его, Голицыны и Долгоруковы, не ладили между собою. Но говорили, что готовился тогда выступить на него и еще один противник, Шафиров, живший тогда в Москве, как бы в почетной ссылке. Он сближался с бабкой императора, чуть не каждый день посещал ее и приобрел к себе ее расположение: стали пророчить, что как только царь повидается с бабкою, так бывшая царица возьмет над внуком силу и за собою потянет вверх Шафирова, и тогда несдобровать Остерману, который в качестве вице-канцлера занимал ту должность, какую когда-то имел Шафиров. Но Остерман, как выше мы указали, старался заранее своею угодливостью застраховать себя со стороны царицы-бабки. Эта бабка теперь вдруг поставлена была в такое положение, что государственные люди соперничали между собой, старались заручиться ее покровительством и наперерыв забегали вперед один перед другим. Но инокиня Елена оттого не зазнавалась; ревностная исполнительница всех обрядов церкви, она в последние годы так приучила себя к монашеской нестяжательности и нищете, что заглушила в себе всякие стремления к честолюбию и роскоши. Современники говорят, что инокиня Елена была такая строгая постница, что в великую четыредесятницу в продолжение многих дней почти не касалась пищи (Леф. деп. 17 мая 1728. Herrm., 521).

Цесаревна Елизавета, разошедшись с Долгоруковыми, сближалась с их противниками Голицыными, а через то самое Голицыны стали входить в близость к царю. При посредстве Голицыных Петр сошелся с зятем фельдмаршала Голицына Бутурлиным и, допустив его быть товарищем юношеских своих забав, начал было пристращаться к нему; при дворе начинали предрекать: вот молодой Бутурлин оттеснит молодого Долгорукова, станет на его месте фаворитом государя. Однако Долгоруковых столкнуть было в то время очень трудно, несмотря на то, что они, отец и сын, постоянно между собою не ладили; отец даже завидовал сыну, а между тем оба они умели превосходно держать Петра в руках и согласно между собой пользовались слабыми сторонами нрава царя. Петру хотелось более всего, чтоб его признавали уже взрослым; ему ничто не было так омерзительно, когда давали ему понять, что считают его еще ребенком. Долгоруковы поняли это и исполняли его желания. Князь Алексей Григорьевич, товарищ Остермана по должности царского воспитателя и руководителя, ставил себя в положение царского советника, готового, по своей верной службе, сказать свое мнение, когда того потребует от него государь. Подмечая, что Петр ненавидел над собой опеки, Долгоруковы не смели ни поступками, ни словами высказать, что государь у них под опекою, хотя на самом деле так именно и было. От этого-то и укрепились так Долгоруковы. Были фамилии, по крови более близкие к молодому царю: таковы Лопухины и Салтыковы, однако все ожидания и соображения, построенные на родственной близости их к молодому царю, не оправдывались. Долгоруковы оставались в прежней силе.

6-го января 1730 года царь [Петр II] поехал в город на освящение воды, и, воротившись в свой Слободской: дворец, жаловался на нездоровье. На другой день высыпала у него по телу оспа. Болезнь эта, как известно, вообще такого свойства, что несколько дней нельзя утвердительно делать предсказания относительно ее исхода; но как Петр был последний из мужской линии дома Романовых, то возможность его кончины заранее возбуждала вопросы, кто будет ему. преемником и кто должен собою открыть другую династию или другую линию прежней династии. Это занимало не одних русских государственных людей, но и министров иностранных дворов, обязанных блюсти интересы тех государств, которых они были представителями в России. В числе, этих иностранных министров в России был датский министр Вестфален, большой дипломат и интриган. Еще при Екатерине 1, как мы выше приводили, он сближался с Меншиковым и настраивал его примкнуть к партии Петрова внука. В оное, время датский министр хлопотал, чтобы по кончине Екатерины взошел на престол Петр II, потому что иначе могли бы занять престол или Голштинская герцогиня, или находившаяся в большой дружбе с нею сестра ее Елизавета, а это было бы опасно и противно политике датского правительства. Теперь, на случай рановременной смерти Петра II поднималось прежнее опасение. По кончине последнего из мужской линии Романова дома наследство престола могло перейти или к цесаревне Елизавете, или к малолетнему сыну покойной голштинской герцогини. Для Дании было полезно, если бы в России наследовало престол лицо, не имеющее дружественной связи с голштинским домом, и всего лучше, если бы оно могло; стать в неприязненные отношения к последнему. Вестфален был же, свидетелем, как по смерти Петра Великого престол достался его вдове, не имевшей никакого родового права; поэтому, как соображал он, в России преемничество может быть, мимо, всякой кровной связи с прежде царствовавшим домом. Датский министр написал к Василию Лукичу Долгорукову письмо и вкинул в него соблазнительную мысль объявить преемницею Петра царскую невесту, наподобие того как после кончины Петра Великого провозглашена была властвующею императрицею Екатерина. Тогда – замечал он – устроили такое дело Меншиков с Толстым, почему же теперь не могут сделать того Долгоруковы? Василий Лукич сообщил об этой мысли князю Алексею Григорьевичу. 12 января государю стало лучше, и дело было оставлено.

Все надеялись, что болезнь Петра уже не представляет опасности. Но 17 января Петр, который по своей отроческой живости никогда не берег себя от влияний температуры, отворил окно. Внезапно закрылась вся высыпавшая по телу оспа. Все увидели тогда безнадежность. Царь тотчас же начал впадать в беспамятство.

Тогда князь Алексей Григорьевич пригласил к себе в Головинский дворец родню свою для тайного родственного совета. Сошлись братья его, Сергей и Иван Григорьевичи, Василий Лукич и брат царской невесты Иван Алексеевич. Князь Алексей Григорьевич, оставив их в своей спальне, поехал в Лефортовский дворец осведомиться о здоровье государя. В его отсутствие приехали в Головинский дворец князья Василий и Михаиле Владимировичи. Быть может, отец царской невесты нарочно выехал из дома, чтоб дать возможность без себя сказать братьям Владимировичам о том, что затевалось по наущению Вестфалена: ему самому казалось неприличным говорить в пользу своей дочери тем, которые и прежде неблагосклонно смотрели на предполагаемый царский брак.

Князья Григорьевичи сказали князьям Владимировичам:

– Вот его величество весьма болен и в беспамятстве; ежели скончается, то надобно как можно удержать, чтобы после его величества наследницею российского престола быть обрученной его величества невесте, княжне Екатерине.

– Княжна Екатерина не венчалась с государем, – сказал князь Василий Владимирович.

– Не венчалась, так обручалась, – отвечали Григорьевичи.

– Ино дело венчание, а иное обручение, – сказал Василий Владимирович. Хотя бы она и венчана была, и тогда в учинении ее наследницей не без сумнения было бы. Не то что посторонние, да и нашей фамилии прочие лица у ней в подданстве быть не захотят. Покойная государыня Екатерина Алексеевна хотя и царствовала, но только ее величество государь император при животе своем короновал.

– Стоит только крепко захотеть, сказали Григорьевичи. Уговорим графа Головкина и князя Дмитрия Голицына, а коли заспорят, так мы их и бить начнем. Как не сделаться по-нашему? Ты, князь Василий Владимирович, в Преображенском полку подполковник, а князь Иван – майор; а в Семеновском полку спорить против нас некому.

Князь Василий Владимирович на это сказал:

– Что вы, ребячье, врете! Статочное ли дело? И затем, как я полку объявлю? Услышат об этом от меня, не то что станут бранить, еще и побьют!

Тогда Григорьевичи сказали:

– А если княжну Екатерину изволит государь объявить своею наследницею в духовной?

Князь Василий Владимирович отвечал:

– То было бы хорошо, понеже оное дело в воле его величества состоит, только как нам о таком несостоятельном деле рассуждать, когда вы сами знаете, что его величество весьма болен и говорить не может: как же его величеству оное дело учинить!

Тут приехал князь Алексей Григорьевич и сообщил, что положение государя нимало не улучшается и, напротив, кажется безнадежным. Зашла опять речь о наследстве, и князь Василий Владимирович в резких выражениях начал возражать против намерения сделать наследницею престола царскую невесту. «Вы все сами себя погубите, если станете этого добиваться» – пророчески сказал он князю Алексею Григорьевичу и потом уехал с братом Михаилом.

Оставшиеся в Головинском дворце Долгоруковы опять принялись за вопрос о наследстве. Князь Сергей Григорьевич сказал:

– Нельзя ли написать духовную от имени государя, якобы он учинил своей наследницей невесту свою княжну Екатерину?

Уже братьев Владимировичей не было, и никто не возражал против такого беззаконного предприятия. Князь Василий Лукич вызвался сочинять фальшивый документ, сел у комля, взял лист бумаги и стал писать; но, не дописавши всего, он бросил бумагу и сказал:

– Моей руки письмо худое. Кто бы написал получше?

Тогда взялся за перо и бумагу князь Сергей Григорьевич, а князья Василий Лукич и Алексей Григорьевич сочиняли духовную и диктовали ему, так что один скажет, а другой прибавит. Таким способом князь Сергей написал духовную от имени государя в двух экземплярах. Тут князь Иван Алексеевич вынул из кармана письмо государя и свое собственное писание и сказал:

– Посмотрите, вот письмо государево и моей руки. Письмо руки моей слово в слово как государево письмо. Я умею под руку государеву подписываться, потому что я с государем в шутку писывал.

И под одним из экземпляров составленной духовной он подписал: «Петр».

Все хором решили, что почерк князя Ивана Алексеевича удивительно как сходен с почерком государя.

Но с первого раза не решились фальшивой духовной, подписанной князем за государя, дать значение действительного документа. Оставался другой экземпляр, еще не подписанный. Отец и дяди сказали князю Ивану:

– Ты подожди и улучи время, когда его величеству от болезни станет свободнее, тогда попроси, чтоб он эту духовную подписал, а если за болезнью его рукою та духовная подписана не будет, тогда уже мы по кончине государя объявим ту, что твоей рукой подписана, якобы он учинил свою невесту наследницею. А руки твоей с рукою его императорского величества, может быть, не познают.

После такого совета князь Иван, взявши оба экземпляра духовной, поехал в Лефортовский дворец и ходил там, беспрестанно осведомляясь, не стало ли лучше государю и нельзя ли быть: к нему допущенным. Но ему был один и тот же ответ: государь крайне болен и находится в беспамятстве. Близ государя был неотступно Остерман, потому что Петр сам этого прежде хотел.

– Где у тебя духовная?

– Здесь, – отвечал князь Иван. Я не получил времени у его императорского величества, чтобы просить подписать духовную.

Отец сказал ему:

– Давай сюда, чтобы тех духовных кто не увидел и не попались бы кому в руки.

Князь Иван Алексеевич отдал отцу оба списка духовной. (Кашперова, Пам. Нов. Русск. Ист. I, стр. 160 и далее).

Состояние здоровья государя было окончательно безнадежно. Его причастили св. тайн, и три архиерея совершили над ним таинство елеосвящения. Остерман был неотступно у изголовья умиравшего своего царственного воспитанника. Петр, в припадках агонии, беспрестанно произносил его имя. Наконец, в ночь с 18 на 19 января 1730 года, во втором часу, Петр крикнул: «Запрягайте сани, хочу ехать к сестре!» С этим он испустил дыхание.

Петр II не достиг того возраста, когда определяется вполне личность человека, и едва ли история вправе произнести о нем какой-нибудь приговор. Хотя современники хвалили его способности, природный ум и доброе сердце – все, что могло подавать надежду увидать хорошего государя, но таким восхвалениям нельзя давать большой цепы, потому что то были одни надежды на хорошее в будущем. В сущности поведение и наклонности царственного отрока, занимавшего русский престол под именем Петра Второго, не давали права ожидать из него со временем талантливого, умного и дельного правителя государства. Он не только не любил учения и дела, но ненавидел то и другое, не показывал никакой любознательности; ничто не увлекало его в сфере государственного управления, всецело пристращался он к праздным забавам и до того подчинялся воле приближенных, что не мог сам собой, без пособия других, освободиться от того, что его уже тяготило; между тем увлекался постоянно соблазнительною мыслью, что он, как самодержец, может делать вес по своему нраву, и все вокруг него должны поступать так, как он прикажет. Царственный отрок был глубоко испорчен честолюбцами, которые пользовались его сиротством для своих эгоистических целей и его именем устраивали козни друг против друга. Смерть постигла его в то время, когда он находился во власти Долгоруковых; вероятно, если бы он остался жив, то Долгоруковых, по интригам каких-либо других любимцев счастья, постигла бы судьба Меншикова, а те, другие, что низвергли бы Долгоруковых, в свою очередь низвержены были бы иными любимцами. Во всяком случае, можно было ожидать царствования придворных козней и мелкого тиранства. Государственные дела пришли бы в крайнее запущение, как это уже и началось: пример верховного самодержавного главы заразительно действует на всю правительственную среду. Перенесение столицы обратно в Москву потянуло бы всю Русь к прежней недеятельности, к застою и к спячке, как уже того и опасались сторонники преобразования. Конечно, нельзя утверждать, что было бы так наверное, а не инак, потому что случаются нежданные события, изменяющие ход вещей. Таким случайным, нежданным событием и явилась на самом деле рановременная кончина Петра Второго, которую можно, по соображениям, считать величайшим счастьем, посланным свыше для России: смерть юноши-государя все-таки была поводом к тому, что Россия снова была двинута по пути, проложенному Великим Петром, хотя с несравненно меньшей быстротой, энергией и ясностью взглядов и целей.

Как считается рейтинг
◊ Рейтинг рассчитывается на основе баллов, начисленных за последнюю неделю
◊ Баллы начисляются за:
⇒ посещение страниц, посвященных звезде
⇒ голосование за звезду
⇒ комментирование звезды

Биография, история жизни Петра II

Пётр II Алексеевич Романов, российский император, родился 23-го числа (12-го числа по старому стилю) в октябре месяце 1715 года в столице Российской империи городе Санкт-Петербурге.

Детство и юность

Пётр был единственным сыном Алексея Петровича Романова, царевича и старшего сына , и его венчанной супруги, в девичестве Шарлотты-Софии Бланкенбургской, немецкой принцессы. Мать Петра умерла вскоре после его рождения (через 10 дней), а в возрасте трёх лет в 1718 году Пётр потерял и отца.

В 1719 году после смерти царевича Петра Петровича, сына от второго брака, маленький царевич стал рассматриваться в русском обществе в качестве единственного законного наследника императорской короны. в 1722 году о своем неотъемлемом праве лично назначить своего преемника издал указ, тем самым он нарушил установленный традиционный порядок престолонаследия. После смерти Александр Данилович Меншиков, светлейший герцог Ижорский, добился провозглашения императрицей. Попытки старой аристократии (Голицыны, Долгорукие, граф Гавриил Головкин и др.) возвести на престол десятилетнего Петра потерпели неудачу. Однако императрица приблизила Петра Алексеевича к себе и оказывала царевичу знаки внимания в течение всего своего шестилетнего царствования.

Как при царствовании деда, так и при правлении воспитанию царевича Петра Алексеевича не уделялось должного внимания. Из всех его учителей известны только двое – Иван Зейкин и Семен Маврин, которые обучали царевича географии, истории, латинскому языку и математике.

В 1727 году граф Андрей Иванович Остерман, фактически при руководивший внешней политикой Российской Империи, был назначен на должность обер-гофмейстера великого князя Петра.

Светлейший герцог Ижорский Александр Данилович Меншиков предвидел скорую смерть . Он не желал перехода российского престола к дочерям императрицы и, принимая во внимание популярность Петра Алексеевича как в простом народе, так и среди знати, решил поддерживать кандидатуру царевича на трон. Светлейший замыслил женить его на Марии Меншиковой, своей старшей дочери. Он убедил умирающую подписать собственноручно завещание о престолонаследии в пользу великого князя Петра Алексеевича Романова.

ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Царствование

Пётр II Алексеевич Романов вступил на престол Российской Империи 18-го числа (7-го числа по старому стилю) в мае месяце 1727 года. Он находился первое время под влиянием Александра Даниловича Меншикова, который очень скоро перевёз молодого императора на Васильевский остров в свой дом и 4-го числа июня месяца (24-го числа мая месяца по старому стилю) устроил обручение Петра II со своей дочерью.

Остерман сохранил при Петре II должность воспитателя, ему помогали князь Алексей Григорьевич Долгорукий, академик Христиан Гольдбах и архиепископ Феофан (в миру Елеазар) Прокопович.

В июле месяце 1727 года, используя болезнь Александра Даниловича Меншикова, а также и недовольство светлейшим герцогом Ижорским юного императора, оппозиция при дворе в лице Андрея Ивановича Остермана, цесаревны Елизаветы Петровны и князей Долгоруких добилась отстранения Меньшикова от власти. Таким образом, 19-го числа (8-го числа по старому стилю) в сентябре месяце 1727 года Пётр II объявил наконец-то о начале собственного самостоятельного правления, а также о разрыве своей помолвки с Меншиковой Марией. Сам Меншиков, лишённный всех чинов, был сослан в Сибирь.

Императорский двор в конце 1727 года переехал в Москву. 7-го числа в марте месяце (24-го в феврале по старому стилю) в 1728 году состоялась коронация тринадцатилетнего императора Петра II.

Князья Долгорукие – отец, Алексей Григорьевич, и сын, Иван Алексеевич, приобрели в Москве неограниченное влияние на императора. Пётр II не занимался практически государственными делами, рано пристрастился к алкоголю, попытки же Остермана убедить императора продолжить его образование успехом не увенчались.

Долгорукие желали женить Петра II на княжне Екатерине, старшей дочери Долгорукого-отца. 11 декабря (по старому стилю – 30 ноября) в 1729 году произошло обручение, бракосочетание было назначено на 30-е число (по старому стилю – 19-е) в январе 1730 года.

Однако 17-го числа (или 6-го по старому стилю) в январе месяце у императора Петра II обнаружились признаки оспы и в Москве (в Лефортовском дворце) в ночь на 30-е число (19-е число по старому стилю) в 1930 император Пётр II скончался.

Пётр II Алексеевич Романов был похоронен в Москве в Архангельском соборе Кремля. С момента его смерти род Романовых прервался по мужской линии.




Коронация:
Предшественник:	Екатерина I
Преемник:	Анна Иоанновна
Вероисповедание:	Православие
Рождение:

Похоронен:	Архангельский собор в Москве
Династия:	Романовы
	Алексей Петрович
	Шарлотта Брауншвейг-Вольфенбюттельская

Детство (1715-1725)

Происхождение и воспитание

Юность (1725-1727)

При Екатерине I

Восшествие на престол

Завещание Екатерины

Царствование

Общий обзор правления

Пётр II при Меншикове (1727)

Внутренняя политика

Воспитание императора

Падение Меншикова

Внутренняя политика

Смерть императора

Внешняя политика

Личность Петра II

Самозванцы

В культуре

В литературе

В кинематографе

(23 (12) октября 1715 года - 30 (19) января 1730 года) - российский император, сменивший на престоле Екатерину I.

Внук Петра I, сын царевича Алексея Петровича и немецкой принцессы Софии-Шарлотты Брауншвейг-Вольфенбюттельской, последний представитель рода Романовых по прямой мужской линии. Вступил на престол 6 (17) мая 1727, когда ему было всего одиннадцать лет, и умер в 14 лет от оспы. Пётр не успел проявить интереса к государственным делам и самостоятельно фактически не правил. Реальная власть в государстве находилась в руках Верховного тайного совета и в особенности фаворитов юного императора, сначала А. Д. Меншикова, после его свержения - Долгоруковых.

Детство (1715-1725)

Происхождение и воспитание

Великий князь Пётр Алексеевич , родившийся 12 октября 1715 года в Петербурге, был сыном скончавшегося в 1718 году наследника престола Алексея и его жены Софии-Шарлотты Брауншвейг-Вольфенбюттельской, которая умерла через десять дней после родов. Будущий наследник престола, как и его старшая на год сестра Наталия, не был плодом любви и семейного счастья. Брак Алексея и Шарлотты был следствием дипломатических переговоров Петра I, польского короля Августа II и австрийского императора Карла VI, причём каждый из них хотел получить свою выгоду из семейного союза династии Романовых и древнего германского рода Вельфов, связанного множеством родственных нитей с правившими тогда в Европе королевскими домами. Чувствами жениха и невесты при этом, естественно, никто не интересовался.

Кронпринцесса Шарлотта надеялась, что её брак с «варварским московитом» не состоится. В письме деду, герцогу Антону-Ульриху, в середине 1709 года она сообщала, что его послание её обрадовало, так как «оно даёт мне некоторую возможность думать, что московское сватовство меня ещё, может быть, минет». Но надежды принцессы не оправдались: свадьба была сыграна в Торгау в октябре 1711 года и поразила всех великолепием стола и знатностью гостей.

В связи с неприязненным отношением Алексея Петровича к реформам отца, царевич, словно издеваясь над его желанием иметь по-европейски образованных наследников, приставил к сыну двух всегда пьяных «мамок» из Немецкой слободы, которые, чтобы меньше возиться с Петром, подавали ему вино, от которого тот засыпал.

После казни Алексея в 1718 году Пётр I обратил внимание на своего единственного внука. Он приказал прогнать нерадивых мамок, а Меншикову повелел подобрать ему учителей. Вскоре к великому князю были приставлены дьяк Семён Марвин и венгр Зейкинд. По прошествии некоторого времени Пётр I проверил знания внука и пришёл в ярость: тот не умел объясняться по-русски, немного знал немецкий язык и латынь и гораздо лучше - татарские ругательства. Император лично поколотил Марвина и Зейкинда, но более достойных наставников Пётр Алексеевич так и не получил.

Отстранение от престолонаследия

В первые четыре года жизни Петра его не рассматривали как будущего императора, поскольку у Петра I росли сыновья Пётр и Павел. Оба умерли в раннем детстве, что создало вопрос о престолонаследии.

С рождения Пётр Алексеевич именовался великим князем . До этого сыновья царей именовались царевичами; рождение Петра стало первым со времени введения царского титула (и первым в истории дома Романовых) появлением внука у царствующего государя.

В феврале 1718 г. арестованный за границей и привезённый в Россию Алексей Петрович отрёкся от престолонаследия в пользу малолетнего сына Петра I от второго брака с Екатериной - Пётра Петровича, который родился через несколько дней после своего племянника Петра Алексеевича. Летом того же года царевич Алексей погиб в заключении. Тем самым Пётр Алексеевич был вслед за отцом отодвинут от престола.

Знать заинтересовалась Петром Алексеевичем в 1719 году, после того, как официально признанный наследником трёхлетний Пётр Петрович умер, и царский внук остался единственным, кроме государя, мужским представителем дома Романовых. Переход престола от деда к внуку соответствовал традиции монархических домов; так, незадолго до этого во Франции после смерти Людовика XIV в 1715 г. престол перешёл к его малолетнему правнуку Людовику XV. Во время болезни деда Пётр Алексеевич познакомился с Иваном Долгоруковым, своим будущим фаворитом. Ребёнок часто посещал дом Долгоруковых, в котором собиралась столичная молодёжь из старинных знатных родов. Там же он познакомился со своей тёткой, Елизаветой Петровной. Так начала складываться партия, прочившая Петра Алексеевича в императоры. На встречах в доме Долгоруковых ему объясняли его права на трон Российской империи, а Пётр Алексеевич клялся сокрушить фаворита его деда - Меншикова, который возглавлял оппозицию старинным боярским родам.

Впрочем, у сторонников возведения Петра Алексеевича на престол была сильная оппозиция. Вполне определённые опасения за свою жизнь и имущество возникали у тех соратников Петра, которые подписали смертный приговор его отцу. Если бы император последовал обычаю и объявил наследником внука - сына опального Алексея и внука консервативно настроенной Евдокии Лопухиной, - то это бы возбудило надежды противников реформ вернуть старые порядки.

5 февраля 1722 года Пётр издал указ о престолонаследии (продолжавший действовать до конца века), в котором отменял древний обычай передавать престол прямым потомкам по мужской линии, но допускал назначение наследником любого достойного человека по воле монарха. Так Пётр Алексеевич был формально лишён преимущественных прав на престол, но вопрос о наследнике оставался открытым. Наследника же Пётр перед внезапной смертью в 1725 году назначить не успел.

Юность (1725-1727)

При Екатерине I

После смерти Петра I стал решаться вопрос о наследнике. Представители старой родовой знати (Лопухины, Долгоруковы) выступали за кандидатуру 9-летнего Петра Алексеевича, в то время как представители новой служивой знати, ставшие влиятельными при Петре I, высказались за объявление императрицей вдовы Петра Екатерины. Вопрос решился просто - князь Меншиков окружил дворец гвардией и возвёл на престол свою бывшую любовницу Екатерину.

Вице-канцлер Остерман предлагал для примирения интересов родовитой и новой служивой знати женить великого князя Петра Алексеевича на цесаревне Елизавете Петровне, дочери Екатерины I. Препятствием служило их недопустимо близкое по церковным канонам родство, Елизавета была родной тёткой Петра (хотя родилась и не от той же матери, что его отец). Императрица же Екатерина, желая назначить наследницей дочь Елизавету (по другим источникам - Анну), не решилась принять проект Остермана и продолжала настаивать на своём праве назначить себе преемника, надеясь, что со временем вопрос разрешится.

Со временем главный сторонник Екатерины, Меншиков, зная о её плохом здоровье и предполагая её близкую кончину, стал задумываться о том, как переманить на свою сторону Петра. Он надеялся обручить свою дочь Марию с наследником трона, а после его восшествия на престол стать регентом до его совершеннолетия и тем самым расширить свою и без того сильную власть, а в долгосрочной перспективе - стать дедом будущего императора, если у Петра и Марии появятся дети. Несмотря на то, что Мария была просватана за польского магната Петра Сапегу, Меншикову удалось добиться согласия Екатерины на брак дочери с Петром Алексеевичем. Сапегу женили на Софии Карловне Скавронской, племяннице императрицы.

Противники Меншикова хотели избежать возведения на престол Петра, так как это усилило бы власть Меншикова. Они надеялись под предлогом обучения отправить Петра Алексеевича за границу, а после смерти Екатерины возвести на престол одну из её дочерей - Анну или Елизавету. К этой партии примкнул и муж Анны Петровны - голштинский герцог Карл-Фридрих. Планы заговорщиков были сорваны внезапно обострившейся болезнью императрицы.

Восшествие на престол

Незадолго до смерти императрицы члены Верховного тайного совета, Сената, Синода, президенты коллегий и штаб-офицеры гвардии собрались во дворце для совещания о том, кто должен стать императором после смерти Екатерины. Враги Меншикова стали обсуждать идею коронации одной из цесаревен, но большинство высказалось за Петра Алексеевича, который должен был до 16 лет находиться под опекой Верховного тайного совета и обязаться присягой не мстить никому из подписавших смертный приговор его отцу, Алексею Петровичу. После решения вопроса о престолонаследии Меншиков от имени императрицы приступил к следствию о происках своих врагов. Многие противники Меншикова были арестованы и подвергнуты пыткам, сосланы и лишены чинов, некоторые только понижены в чине. Голштинский герцог постарался договориться с Меншиковым через своего министра Бассевича. Меншиков поставил условие, что дочери Петра I, Анна и Елизавета, не станут препятствовать вступлению на престол Петра Алексеевича, а Меншиков соглашался выдать на каждую цесаревну по миллиону рублей.

Завещание Екатерины

6 (17) мая 1727 43-летняя императрица Екатерина I скончалась. Перед самой смертью Бассевичем срочно было составлено завещание, подписанное вместо больной царицы её дочерью Елизаветой. Согласно завещанию престол наследовал внук Петра I, Пётр Алексеевич. Позже императрица Анна Иоанновна приказала канцлеру Гавриле Головкину сжечь эту духовную. Он исполнил её приказание, предварительно изготовив копию документа.

Из этого документа следует, что статьи завещания предусматривали опеку над несовершеннолетним императором, определяли власть Верховного Совета, порядок наследия престола в случае кончины Петра Алексеевича (в этом случае престол переходил к дочерям Екатерины - Анне и Елизавете и их потомкам, в случае, если они не откажутся от российского престола или православной веры, а затем к сестре Петра - Наталье Алексеевне). 11-я статья изумила тех, кто читал завещание. В ней повелевалось всем вельможам содействовать обручению Петра Алексеевича с одной из дочерей князя Меншикова, а затем, по достижении совершеннолетия, содействовать их браку. Буквально: «тако же имеют наши цесаревны и правительство администрации стараться между его любовью [великим князем Петром] и одною княжною князя Меншикова супружество учинить ».

Такая статья явно свидетельствовала о том, что Меншиков принял деятельное участие в составлении завещания, однако для русского общества право Петра Алексеевича на престол - главная статья завещания - было бесспорно, и волнений из-за содержания 11-й статьи не возникло.

Царствование

Общий обзор правления

Пётр II не был способен править самостоятельно, в результате чего практически неограниченная власть находилась сначала в руках Меншикова, а затем - Остермана и Долгоруких. Как и при его предшественнице, государство управлялось по инерции. Царедворцы старались следовать заветам Петра Великого, однако консервация созданной им политической системы выявила все заложенные в ней недостатки.

Время регентства Меншикова мало чем отличалось от царствования Екатерины I, так как фактический правитель страны остался тот же, только набрав большую силу. После его падения к власти пришли Долгоруковы, и ситуация изменилась коренным образом. Последние годы правления Петра II некоторые историки склонны считать «боярским царством»: многое из того, что появилось при Петре I, пришло в упадок, старые порядки стали восстанавливаться. Укреплялась боярская аристократия, а «птенцы гнезда Петрова» отошли на второй план. Со стороны духовенства были попытки восстановления патриаршества. Пришли в упадок армия и в особенности флот, процветали коррупция и казнокрадство. Столица была перенесена из Санкт-Петербурга в Москву.

Итогом царствования Петра II стало усиление влияния Верховного тайного совета, в который входили в основном старые бояре (из восьми мест в совете пять принадлежало Долгоруковым и Голицыным). Совет настолько усилился, что навязал Анне Иоанновне, ставшей правительницей после Петра, подписать «Кондиции», передававшие всю полноту власти Верховному тайному совету. В 1730 году «Кондиции» были уничтожены Анной Иоанновной, и боярские роды вновь потеряли силу.

Пётр II при Меншикове (1727)

6 (17) мая 1727 Пётр Алексеевич стал третьим императором всероссийским, приняв официальное наименование Пётр II . Согласно завещанию Екатерины I подросток-император должен был до достижения возраста 16 лет править не самостоятельно, а опираясь на Верховный тайный совет, которым манипулировал Александр Меншиков.

Меншиков повёл борьбу против всех тех, кого посчитал опасным в смысле престолонаследия. Дочь Петра I Анна Петровна была вынуждена с мужем покинуть Россию. Анне Иоановне, дочери царя Иоанна (старшего брата Петра I и соправителя до 1696 года), запретили приехать из Митавы, чтобы поздравить племянника с восхождением на престол. Барон Шафиров, президент Коммерц-коллегии, давний враг Меншикова, был удалён в Архангельск, якобы «для устройства китоловной компании».

Стараясь упрочить влияние на императора, Меншиков перевёз его 17 мая в свой дом на Васильевский остров. 25 мая произошло обручение 11-летнего Петра II с 16-летней княжною Марией, дочерью Меншикова. Она получила титул «Её императорское высочество» и годовое содержание в 34 тыс. рублей. Хотя Пётр был любезен по отношению к ней и её отцу, в своих письмах того времени называл её «фарфоровой куклой ».

Едва ли Меншиков имел отношение к инициативе императора вызвать из суздальского заточения бабушку, Евдокию Лопухину, которую он никогда прежде не видел. Её переселили в Новодевичий монастырь, где она получила достойное содержание.

Внутренняя политика

Вскоре после восшествия Петра II на престол Меншиков составил от его имени два манифеста, призванные настроить население в его пользу. Первым из этих указов крепостным прощались давние недоимки, а сосланным на каторгу за неуплату налогов была дарована свобода. Это начинание получило продолжение. При Петре в России смягчилось уложение о наказаниях - процесс, который достигнет апогея при Елизавете. В частности императорским указом было отныне запрещено «для устрашения» выставлять на обозрение расчленённые тела казнённых.

Был отменён и так называемый «поворотный налог» - то есть подать с каждого прибывшего воза. Объяснением тому была «забота правительства об ограждении подданных от обид, чинимых сборщиками», однако же, сумма, обычно получавшаяся таким образом за год, была в виде косвенного налога развёрстана по имперским кабакам.

Наряду с прощением старых недоимок, взыскать которые, по-видимому, всё равно было невозможно, правительство Меншикова предприняло усилия, ведущие к ужесточению контроля за налоговыми сборами. Так, после провалившейся попытки назначать для взимания податей земских комиссаров из местных жителей (в надежде, что им лучше будет известна ситуация на местах) решено было обязать местных воевод посылать нарочных непосредственно в местные вотчины, а недоимки требовать с помещиков, их приказчиков или управителей.

Введённая Петром I 37,5%-я протекционистская пошлина на отпускаемые за границу пеньку и пряжу была снижена до 5 %, чтобы таким образом поднять доходы казны. Сибирский пушной торг и вовсе был оставлен без пошлинного обложения.

По второму манифесту князьям Трубецкому, Долгорукову и Бурхарду Миниху давалось звание генерал-фельдмарашала, а последнему, кроме того, даровался титул графа. Сам же Меншиков стал генералиссимусом и главнокомандующим всей русской армии.

В Лифляндии был введён сейм, а в 1727 году - упразднена Малороссийская коллегия и восстановлено гетманство на Украине. Данное решение было обусловлено необходимостью привязать к российскому правительству украинцев в свете надвигающейся русско-турецкой войны. Меншикову также было это выгодно, поскольку на Малороссийскую коллегию и на её президента Степана Вельяминова скопилось множество жалоб, и её упразднение могло повысить авторитет Меншикова в Малороссии. В Верховном тайном совете Пётр объявил: «В Малой России ко удовольствию тамошняго народа постановить гетмана и прочую генеральную старшину во всем по содержанию пунктов, на которых сей народ в подданство Российской империи вступил». Иными словами, Украина стала подчиняться России по договорённостям, установленным на Переяславской раде. Все дела, касавшиеся Украины, были переданы в ведение иностранной коллегии.

22 июля был издан указ: «В Малороссии гетману и генеральной старшине быть и содержать их по трактату гетмана Богдана Хмельницкого, а для выбора в гетманы и в старшину послать тайного советника Фёдора Наумова, которому и быть при гетмане министром». Меншиков в секретных пунктах о выборе в сотники и другие чины добрых людей велел дополнить: «Кроме жидов». Гетманом был избран Даниил Апостол.

При Екатерине I магистраты были подчинены губернаторам и воеводам, а при Петре II появилась идея вовсе их упразднить, так как они дублировали власть губернаторов и воевод и на них тратились большие деньги. Магистраты не были упразднены, зато был упразднён Главный магистрат. 18 августа был издан указ:

Отмена Главного магистрата кроме видимых положительных эффектов (денежной экономии), привела, однако, к тому, что исчез кассационный орган, куда подданный мог обратиться с жалобой на воевод или местные власти.

Воспитание императора

Остерман составил план обучения Петра, состоявший из древней и новой истории, географии, математики и геометрии:

Читать историю и вкратце главнейшие случаи прежних времён, перемены, приращение и умаление разных государств, причины тому, а особливо добродетели правителей древних с воспоследовавшею потом пользою и славою представлять. И таким образом можно во время полугода пройти Ассирийскую, Персидскую, Греческую и Римскую монархии до самых новых времён, и можно к тому пользоваться автором первой части исторических дел Яганом Гибнером, а для приискивания - так называемым Билдерзаалом… Новую историю трактовать и в оной по приводу г. Пуфендорфа новое деяние каждого, и особливо пограничных государств, представлять, и в прочем известие о правительствующей фамилии каждого государства, интересе, форме правительства, силе и слабости помалу подавать… Географию отчасти по глобусу, отчасти по ландкартам показывать, и к тому употреблять краткое описание Гибнерово… Математические операции, арифметика, геометрия и прочие математические части и искусств из механики, оптики и проч.

Андрей Остерман, план обучения Петра II

План обучения включал также и развлечения: бильярд, охота и проч. Кроме плана обучения, составленного Остерманом, сохранилась также записка, написанная лично Петром II:

По плану Остермана, Пётр должен был по средам и пятницам посещать Верховный тайный совет. Однако он появился там только один раз, 21 июня 1727. Больше о посещениях Петром высшего правительственного органа при Меншикове не известно. Юный император не любил учиться, предпочитая весёлые забавы и охоту, где его сопровождали молодой князь Иван Долгоруков и 17-летняя дочь Петра I, Елизавета. Меншиков также не приходил на заседания Совета, бумаги носились ему на дом. Распоряжаясь как самовластный правитель, «полудержавный властелин» настроил против себя остальных представителей знати, а также и самого государя.

В 1727 году на территории усадьбы Меншикова, на месте, на котором ранее находился дом дворецкого князя, началась постройка дворца Петра II. Дом дворецкого вошёл в этот дворец как юго-восточный флигель. После смерти Петра II в 1730 году строительство было прекращено. К этому времени был возведён лишь фундамент и нижний этаж дворца. Здание было достроено в 1759-1761 годах как часть Конюшенного двора Сухопутного шляхетного корпуса.

Падение Меншикова

Постепенно император стал охладевать к Меншикову и его дочери. Причин тут было несколько: с одной стороны - заносчивость самого Меншикова, с другой - влияние Елизаветы Петровны и Долгоруких. В день именин Натальи Алексеевны, 26 августа, Пётр довольно пренебрежительно обошёлся с Марией. Меншиков сделал Петру выговор, на что тот заметил: «Я в душе люблю её, но ласки излишни; Меншиков знает, что я не имею намерений жениться ранее 25 лет ». Вследствие этой размолвки Пётр предписал Верховному тайному совету перевезти из Меншикова дворца все его вещи в Петергофский дворец и сделать распоряжение, чтобы казённые деньги никому не выдавались без указа, подписанного лично императором.

Вдобавок к этому летом 1727 года Меншиков заболел. Через пять-шесть недель организм справился с болезнью, но за то время, что он отсутствовал при дворе, противники Меншикова извлекли протоколы допросов царевича Алексея, отца императора, в которых участвовал Меншиков, и ознакомили с ними государя. 6 сентября 1727 года по приказанию Верховного Тайного Совета все вещи императора были перенесены из меншиковского дома в Летний дворец. 7 сентября Пётр по своём прибытии с охоты в Петербург послал объявить гвардии, чтобы она слушалась только его приказаний. 8 сентября 1727 года Меншиков был обвинён в государственной измене, хищении казны и вместе со всей семьёй (включая Марию) сослан в город Берёзов Тобольского края. Мало кто огорчился по этому поводу.

По замечанию Е. В. Анисимова, вовсе не юный император придумывал указы о переезде двора с Васильевского острова, о неподчинении распоряжениям Меншикова, о его домашнем аресте, о замене верного генераллисимусу коменданта Петропавловской крепости. В серии подписанных Петром II в начале сентября 1727 года императорских указов отчётливо видна опытная рука воспитателя Петра, Андрея Ивановича Остермана. Однако было бы ошибкой предполагать, что время Меншикова, сменилось временем Остермана: на первый план вышел новый фаворит царя - князь Иван Алексеевич Долгорукий.

После падения Меншикова Евдокия Лопухина стала называть себя царицей и 21 сентября написала внуку:

Тем самым бабушка императора призывала его приехать в Москву, однако знать боялась, что если Пётр приедет в Москву, то Лопухина будет освобождена и станет правительницей. Несмотря на это, в конце 1727 года начались подготовления к переезду двора в Москву для предстоящей коронации по образцу русских царей.

В начале января император со своим двором выехал из Петербурга, но по пути Пётр заболел и был вынужден провести две недели в Твери. На некоторое время Пётр остановился под Москвой для подготовки к торжественному въезду. Он состоялся 4 февраля 1728 года.

Пётр II при Долгоруковых (1728-1730)

Пребывание Петра II в Москве началось с коронации в Успенском соборе Московского Кремля (25 февраля (8 марта) 1728). Это была первая коронация императора в России, во многом задавшая образец для дальнейших. Как и все последующие императоры, Пётр II (по специально составленной в Верховном тайном совете справке) при коронации причащался в алтаре, не доходя до престола, по чину священнослужителей (из чаши); чашу со Святыми дарами ему подал архиепископ Новгородский Феофан Прокопович.

22 ноября 1728 года в Москве скончалась 14-летняя старшая сестра императора Наталья Алексеевна, которую он очень любил и которая, по отзывам современников, оказывала на него благотворное влияние.

После переезда в Москву Долгоруковы получили большую власть: 3 февраля князья Василий Лукич и Алексей Григорьевич Долгорукие были назначены членами Верховного тайного совета; 11 февраля молодой князь Иван Алексеевич сделан был обер-камергером.

Падение Меншикова сблизило Петра с Анной Петровной. В конце февраля 1728 года в Москву пришло сообщение, что у Анны Петровны родился сын Пётр (будущий Пётр III). По этому поводу был устроен бал. Гонцу, сообщившему о рождении Петра, подарили 300 червонцев, а Феофан Прокопович послал герцогу Голштинскому, мужу Анны Петровны, длинное поздравительное письмо, в котором он всячески восхвалял новорождённого и унижал Меншикова.

После приезда Петра в Москву состоялась его встреча с бабушкой, Евдокией. Эта встреча трогательно описывается многими историками. Но император относился к бабушке очень пренебрежительно, несмотря на то, что она очень любила внука.

Внутренняя политика

В московский период жизни Пётр II в основном развлекался, предоставив вести государственные дела князьям Долгоруким. Сами Долгоруковы, и в особенности Иван Алексеевич, с негодованием отзывались о постоянных забавах императора, но, тем не менее, не мешали ему и не заставляли заниматься государственными делами. По словам историка Соловьёва иностранные посланники так сообщали о состоянии дел в России:

В 1728 году саксонский посланник Лефорт сравнивал Россию в годы правления Петра II с кораблем, который носится по воле ветров, а капитан и экипаж спят или пьянствуют:

В Верховном тайном совете Апраксин, Головкин и Голицын - то есть почти половина членов - выражали своё недовольство тем, что император не присутствует в Совете и двое членов его, князь Алексей Долгоруков и Остерман, являются посредниками между императором и Советом; сами они почти никогда не ходят в заседания, и к ним нужно посылать мнения Совета с просьбою провести дело, доложив императору.

Армия и флот находились в кризисе: Военная коллегия после ссылки Меншикова осталась без президента, а после переноса столицы в Москву - и без вице-президента, в армии не хватало амуниции, многие способные молодые офицеры были уволены. Пётр не интересовался армией, организация под Москвой военных манёвров весной 1729 года не привлекла его внимания. Строительство кораблей было прекращено, хотели ограничиться выпуском одних галер, что практически привело к войне со Швецией. Перенос столицы в Москву также не способствовал развитию флота. Когда Остерман предупреждал Петра, что вследствие удаления столицы от моря флот может исчезнуть, Пётр отвечал: «Когда нужда потребует употребить корабли, то я пойду в море; но я не намерен гулять по нем, как дедушка ».

Во время правления Петра II часто происходили бедствия: так, 23 апреля 1729 года в Москве, в Немецкой слободе, случился пожар. При его тушении гренадеры отнимали у хозяев домов ценные вещи, угрожая топорами, и только прибытие императора остановило грабежи. Когда Петру донесли о грабеже, он велел забрать виновных; но Иван Долгоруков постарался замять дело, поскольку был их капитаном.

В то время очень часто совершались разбойные нападения. Так, например, в Алаторском уезде разбойники сожгли село князя Куракина и убили приказчика, сожжено было две церкви и больше 200 дворов. Писали, что пострадало не одно это село и разбойники стоят близ Алатыря в большом количестве с оружием и пушками и хвалятся, что возьмут и разорят город, где гарнизона нет, и для поимки воров послать некого. Подобное происходило также в районе Пензы и Нижнем Поволжье.

Процветало взяточничество и казнокрадство в крупных размерах. В декабре 1727 года начался суд над адмиралом Матвеем Змаевичем, который злоупотреблял своими полномочиями и расхищал казну. Суд приговорил Змаевича и его сообщника майора Пасынкова к смертной казни, которая была заменена понижением в чине, почётной ссылкой в Астрахань и возмещением убытков.

После репрессий петровского времени было дано послабление от денежных повинностей и рекрутских наборов, а 4 апреля 1729 года был ликвидирован карательный орган - Преображенский приказ. Его дела были разделены между Верховным тайным советом и Сенатом, в зависимости от важности.

Обострились противоречия в церкви. После смерти Меншикова оппозиционное духовенство почувствовало силу и стало выступать за восстановление патриаршества. Всеми церковными делами со времён Петра I заведовал вице-президент Священного Синода Феофан Прокопович, которого обвиняли в снисходительности к распространению лютеранства и кальвинизма, а также в участии во Всешутейшем и Всепьянейшем соборе. Главными обвинителями выступали ростовский архиерей Георгий (Дашков) и Маркелл (Родышевский).

Многие начинания Петра Великого продолжались по инерции. Так, в 1730 году в Петербург вернулся Витус Беринг и сообщил об открытии пролива между Азией и Америкой.

Обручение с Екатериной Долгоруковой

Через своего друга Ивана Долгорукова император осенью 1729 года познакомился и влюбился в его сестру - 17-летнюю княжну Екатерину Долгорукову. 19 ноября Пётр II собрал Совет и объявил о намерении жениться на княжне, 30 ноября 1729 произошло обручение во дворце Лефорта. С другой стороны, ходили слухи, что Долгоруковы принудили императора к заключению брака. Наблюдатели отмечали, что Пётр II на публике холодно обходится с невестой. На 19 января 1730 года была намечена свадьба, которая не состоялась из-за преждевременной смерти Петра II.

Между тем не было единства и в стане Долгоруких: так, Алексей Долгоруков ненавидел своего сына Ивана, которого не любила также его сестра Екатерина за то, что тот не позволял ей забрать драгоценности, принадлежавшие покойной сестре императора. В начале января 1730 года произошла тайная встреча Петра с Остерманом, на которой последний пытался отговорить императора от брака, рассказывая о казнокрадстве Долгоруковых. На этой встрече присутствовала и Елизавета Петровна, которая рассказывала о плохом отношении к ней Долгоруковых, несмотря на постоянные указы Петра о том, чтобы ей оказывалось должное почтение. Вероятно, Долгоруковы питали неприязнь к ней из-за того, что юный император был очень привязан к ней, хотя собирался жениться на Екатерине Долгоруковой.

Смерть императора

В праздник Богоявления 6 января 1730 года, несмотря на жесточайший мороз, Пётр II вместе с фельдмаршалом Минихом и Остерманом принимал парад, посвящённый водоосвящению на Москве-реке. Когда Пётр вернулся домой, у него начался жар, вызванный оспой. Опасаясь смерти покровителя, Иван Долгоруков задумал спасти положение своих родственников и возвести на престол свою сестру. Он пошёл на крайнюю меру, подделав завещание императора. Долгоруков умел копировать почерк Петра, чем развлекал того в детстве. После смерти Петра Иван Долгоруков выскочил на улицу, выхватил шпагу и прокричал: «Да здравствует императрица Екатерина Вторая Алексеевна! ». Он тут же был арестован и вместе с семьёй и княжной Екатериной отправлен в пожизненную ссылку в Сибирь.

В первом часу ночи с 18 на 19 (30) января 1730 14-летний государь пришёл в себя и сказал: «Закладывайте лошадей. Я поеду к сестре Наталии» - позабыв, что она уже умерла. Через несколько минут он скончался, не оставив потомков или назначенного наследника. На нём дом Романовых пресёкся в мужском колене.

Последним из российских правителей Пётр II был похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля. На его могильной плите (возле южной грани северо-восточного столпа собора) помещена следующая эпитафия:

Внешняя политика

Несмотря на короткое правление Петра, внешняя политика России в его время была достаточно активной. Остерман, заведовавший внешней политикой, всецело полагался на союз с Австрией. У императора эта политика не вызывала сомнений, ведь его дядей по матери был император Карл VI, а двоюродной сестрой - будущая императрица Мария-Терезия. Интересы России и Австрии совпадали по многим направлениям - в частности, в отношении противодействия Османской империи.

Союз с Австрией, по понятиям того времени, автоматически означал натянутые отношения с Францией и Англией. Коронацию Георга II хотели использовать для улучшения отношений между Россией и Великобританией, но смерть главного посла России во Франции и Англии, Бориса Куракина, разрушила эти планы.

Отношения России с Польшей значительно ухудшились из-за того, что поляки считали Курляндию, в которой правила Анна Иоанновна, своей провинцией и открыто говорили, что её следует делить на воеводства. Морицу Саксонскому, внебрачному сыну польского короля Августа II, было отказано от браков с Елизаветой Петровной и Анной Иоанновной.

Отношения с империей Цин были затруднены из-за территориальных споров, в связи с которыми границы купцам были закрыты. Китай хотел присоединить южную часть Сибири вплоть до Тобольска, где было много китайских жителей, а Россия противилась этому. 20 августа 1727 года граф Рагузинский заключил договор, согласно которому границы Китая оставались прежними и учреждалась торговля между державами в Кяхте.

Известие о воцарении Петра хорошо было принято в Дании, так как на тётке Петра был женат близкий родственник короля, герцог Голштинский, что могло послужить основой союза с Данией. Алексей Бестужев доносил Петру из Копенгагена: «Король надеется получить вашу дружбу и готов искать её всевозможными способами, прямо и посредством цесаря».

Со Швецией отношения были поначалу весьма враждебные: к русскому посланнику относились холодно, в то время как турецкого осыпали милостями; Швеция вынуждала Россию начать войну, чтобы приписать ей начало враждебного движения и получить помощь от Франции и Англии. Продолжались споры о петровских завоеваниях: Швеция угрожала, что не будет признавать Петра императором, если Россия не вернёт Швеции Выборг. Однако позже шведы, узнав, что армия и флот в России всё же в боеспособном состоянии, отказались от этих требований. Несмотря на это, отношения остались напряжёнными: в Швеции многие жалели, что Меншиков был сослан, и, кроме того, готовилось вторжение в Россию Швеции и Турции с поддержкой Англии и Франции. Однако вскоре отношения изменились, и главный противник России, граф Горн, стал клясться в преданности императору. В конце правления Петра, сам король Швеции Фредерик I попытался вступить в союз с Россией.

Личность Петра II

Пётр II отличался ленью, учиться не любил, зато обожал развлечения и при этом был очень своенравным. Историк Николай Костомаров приводит исторический анекдот из его жизни:

Ему исполнилось только 12 лет, а он уже почувствовал, что рождён самодержавным монархом, и при первом представившемся случае показал сознание своего царственного происхождения над самим Меншиковым. Петербургские каменщики поднесли малолетнему государю в подарок 9000 червонцев. Государь отправил эти деньги в подарок своей сестре, великой княжне Наталье, но Меншиков, встретивши идущего с деньгами служителя, взял у него деньги и сказал: «Государь слишком молод и не знает, как употреблять деньги». Утром на другой день, узнавши от сестры, что она денег не получала, Пётр спросил о них придворного, который объявил, что деньги у него взял Меншиков. Государь приказал позвать князя Меншикова и гневно закричал:

Как вы смели помешать моему придворному исполнить мой приказ

Наша казна истощена, - сказал Меншиков, - государство нуждается, и я намерен дать этим деньгам более полезное назначение; впрочем, если вашему величеству угодно, я не только возвращу эти деньги, но дам вам из своих денег целый миллион.

Я император, - сказал Пётр, топнув ногой, - надобно мне повиноваться.

Н. Костомаров, «Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей»

По мнению многих, Пётр был далёк от интеллектуального труда и интересов, не умел вести себя прилично в обществе, капризничал и дерзил окружающим. Виной этому, возможно, был не столько унаследованный дурной характер, сколько воспитание, которое, как внук императора, Пётр получил довольно посредственное.

По отзывам дипломатов, он был весьма своевольным, хитрым и несколько жестоким:

Титулы


	Великий князь
	Божъею поспѣшествующею милостью, Мы Петръ Вторый, Императоръ и Самодержецъ Всероссийский, Московскій, Кіевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Князь Эстляндский, Лифляндский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иныхъ Государь и Великий Князь Новагорода Низовскія земли, Черниговский, Рязанский, Ростовский, Ярославский, Бѣлоозерский, Удорский, Обдорскій, Кондийский и всея Северныя страны Повелитель и Государь Иверскея земли, Карталинскихъ и Грузинскихъ Царей, и Кабардинскея земли, Черкасскихъ и Горскихъ Князей и иныхъ Наслѣдный Государь и Обладатель

Самозванцы

XVIII век в истории России был богат на крестьянских и солдатских «царей» - монархи и члены их семьи, как умершие естественной смертью так и убитые в ходе дворцового переворота, не оставались без «продолжателей». Не был исключением и Пётр II. Его внезапная смерть в юном возрасте также вызвала кривотолки и рассказы о негодяях-придворных, поспешивших избавиться от «неугодного» правителя, который, конечно же, задумал осчастливить своих подданных. Однако понадобилось около двадцати лет, чтобы умерший царь «восстал во плоти».

Слухи о том, что Петра «подменили и заперли в темницу » начали ходить практически сразу после его смерти. В одном из дел Тайной канцелярии сохранилась запись разговора двух не названных по именам крестьян, один из которых рассказывал другому, что во время болезни юный царь был подменён негодяями-придворными, «замурован в стену», но после долгого заточения сумел освободиться и скрыться в раскольничьих скитах. Самозванец появился в Заволжье, причём, по его собственным рассказам, он, будучи ещё царевичем, вместе с князем Голицыным, Иваном Долгоруковым и графом Минихом отправился почему-то в чужие края на псовую охоту. В пути юный царевич заболел оспой и был благополучно подменён и увезён в Италию, где и содержался в «в каменном столбе» с единственным окошечком - для подачи пищи и воды. В заточении он провёл 24 с половиной года и, наконец, сумел бежать. Ещё девять лет странствовал по разным странам, после чего вернулся на родину. Самозванец не скупился на щедрые посулы - так, он обещал после своего воцарения свободу вероисповедания для старообрядцев и освобождение от налогов для крестьян. Впрочем, лже-Пётр был достаточно быстро арестован и на допросе назвал себя Иваном Михайловым. В дальнейшем его следы теряются.

В культуре

В литературе

Эпиграмма хроностическая на коронацию Петра II, автор Антиох Кантемир.
Пьеса о Меншикове «Сухое пламя », автор Самойлов, Давид Самойлович
Пьеса «Царь-отрокъ Пётр II, его судьба, его фавориты », автор Н. Истрина
Валентин Пикуль. Книга первая романа Слово и дело
Исторический роман «Юный император», автор Всеволод Соловьёв.

В кинематографе

«Михайло Ломоносов », 1986, реж. Александр Прошкин. В роли Петра - Кирилл Козаков
Сериал «Тайны дворцовых переворотов », реж. Светлана Дружинина. В роли Петра - Дмитрий Веркеенко

Фильм 3-й: «Я император », 2000
Фильм 4-й: «Падение Голиафа », 2001
Фильм 5-й: «Вторая невеста императора », 2003
Фильм 6-й: «Смерть юного императора », 2000

Император Петр II прожил короткую и мятежную жизнь. С рождения опутанный сетью дворцовых интриг, он практически не влиял на судьбу страны и в возрасте четырнадцати лет скончался от оспы.

Паутина интриг с рождения

Лишённый родительской ласки, Пётр Алексеевич рос как трава на лугу: учили его «чему-нибудь и как-нибудь», воспитанием практически не занимались. Тем временем, скончался Пётр I, престол заняла его вдова, императрица Екатерина I, а реальная власть оказалась в руках светлейшего князя Александра Меншикова. Хитрый интриган с тревогой наблюдал, как тают здоровье и силы Екатерины I, погрузившейся в безумный вихрь удовольствий и развлечений. Ему нужно было позаботиться о будущем. И Меншиков начинает обхаживать наследника престола - юного Петра Алексеевича. Тоскующий по ласке ребёнок потянулся к «светлейшему», он даже стал называть «батюшкой» человека, подписавшего смертный приговор его настоящему отцу! А «батюшка» тем временем поспешил обручить «маленького принца» со своей дочерью Марией. С помощью этой «розы» Меншиков надеялся упрочить своё влияние на Петра.

Маленький принц

Умирает Екатерина I, и 11-летний мальчик становится императором. «Он один из самых прекрасных принцев, каких можно встретить; он обладает чрезвычайной миловидностью, необыкновенной живостью», - пишет о Петре французский дипломат Лави. Юный государь обещал подражать римскому императору Титу, старавшемуся поступать так, чтобы никто не уходил от него с грустным лицом. К сожалению, обещание это Петр не сдержал…

Остерман

Меншиков спешил «ковать железо пока горячо»: он перевёз венценосного отрока в собственный дом, государева невеста Мария получила титул императорского высочества. Одних недоброжелателей «светлейший» отправил в ссылку, других – подкупил высокими должностями.

Малолетний государь, всецело доверявший «батюшке», безропотно подписывал любой составленный им указ. Но с воспитателем царя Меншиков здорово оплошал. Он приставил к Петру лукавого немца Остермана, притворявшегося преданным сторонником «светлейшего». На деле Остерман ненавидел всесильного временщика и вместе с княжеским кланом Долгоруких готовил его падение. Хитроумный немец был неплохим психологом. Уроки Остермана так увлекали Петра, что мальчик, едва проснувшись ранним утром, чуть не бегом спешил на занятия. А педагог постепенно настраивал юного царя против Меншикова.

Императорский гнев

Однажды подданные преподнесли государю изрядную сумму. Пётр распорядился послать деньги своей даме сердца - Елизавете. Узнав об этом, Меншиков перехватил гонца и бесцеремонно прикарманил царский подарок. Пётр был в бешенстве, он вызвал князя «на ковёр» и устроил форменный разнос. «Я тебе покажу, кто из нас император!», - бушевал юный царь, в котором взыграл буйный нрав его деда, Петра Великого. Ошеломлённому Меншикову пришлось вернуть деньги Елизавете.

Смена фаворита

В сентябре князь устроил в своем поместье пышное празднество. Пётр обещал быть, но не приехал. И тут раздосадованный Меншиков совершил роковую ошибку: во время богослужения в часовне он демонстративно стал на царское место. «Доброжелатели» князя, разумеется, доложили Петру. Эта выходка положила конец головокружительной карьере Меншикова: «полудержавного властелина» арестовали и сослали с семьёй в Берёзов. Новым фаворитом царя стал Иван Долгорукий – известный всему Петербургу мот и гуляка.

С падением Меншикова Пётр почувствовал себя совершенно независимым. Он перестал учиться, забросил государственные дела. По воспоминаниям современника, «император занимается только тем, что целыми днями и ночами рыскает по улицам с царевной Елизаветой, посещает камергера Ивана Долгорукого, пажей, поваров и Бог весть еще кого». Долгорукий приучил малолетнего государя к разгулу и разврату, отвлекая от любых серьёзных занятий.

Изменился к худшему и характер Петра: «маленький принц» сделался вспыльчивым, капризным и раздражительным. Более всего он полюбил охоту, с пышной свитой выезжал в леса и неделями гонялся за добычей. А государством «рулил» клан Долгоруких, и под их «чутким руководством» дела в стране шли хуже и хуже.

В конце 1729 г. зарвавшиеся князья, по выражению испанского дипломата де Лириа, «открыли второй том глупости Меншикова». Повторяя ошибку «светлейшего», они решили преподнести Петру собственную «розу» - женить на Екатерине Долгорукой. Князь Иван убедил Петра объявить о предстоящем бракосочетании. Царь с неохотой уступил фавориту, но придворные заметили, что на балу в честь обручения Пётр имел недовольный вид и почти не обращал внимания на невесту.

Опостылевшая жизнь

В декабре 1729 года царь серьёзно заболел, Елизавета пришла навестить племянника. 14-летний мальчик грустил, говорил, что жизнь ему опостылела, и он скоро умрёт. Слова оказались пророческими: 19 января 1730 г. Пётр II скончался от оспы.

В сказке Сент-Экзюпери Маленький принц попадает на планету, полную чудесных роз. Но их красота кажется ему холодной и пустой. «Вы ничуть не похожи на мою розу, - сказал он им. - Вы еще ничто. Никто вас не приручил, и вы никого не приручили». Принцу из сказки повезло - у него была Роза. А русский «маленький принц» своей Розы среди множества ярких и пышных цветов так и не нашёл.